безрассудство. К. Клин. Гл. 10, 11

Глава 10.

Безрассудство.

На корабле бодрствовали только три живых существа: сам капитан-командир, Фил и Ник Папор. Другие члены экипажа месяц как отдыхали в анабиозе. Командир желал бодрствовать по крайней мере до того, как отправит бот с Филом. Фил – понятно, ему положено бодрствовать до конца пребывания на корабле. Папор не мог себе позволить столь длительный отдых, потому что у него намечена обширная программа научных исследований и экспериментов.
Командир пошёл навстречу Филу и включил его в график дежурств. Первое время и Папор был включен в эти мероприятия. Однако после того, как он пару раз был обнаружен в лаборатории во время своего дежурства, капитан-командир махнул на него рукой. Оказалось, бессмысленным этого поглощённого опытами и экспериментами чудака-профессора привлекать на другие работы. Однообразные действия во время дежурства, предусмотренные инструкциями, не могли удовлетворить этого великого экспериментатора. Хорошо, что он через два часа дежурства сбежал в лабораторию. А если ему пришла бы в голову мысль экспериментировать прямо в центральном пункте управления кораблём? Это могло привести к непредсказуемым и, возможно, трагическим последствиям. Поэтому капитану двух раз было достаточно, чтобы оставить Папора в покое.
Фил же с первого раза освоил свои обязанности и добросовестно, изо дня в день, выполнял всё, что было положено инструкцией. Впрочем, ничего сложного в этом не было: он периодически обходил центральный пункт управления кораблём, следил за мониторами, дублировал отметки времени и изменения, и направлений курсов. В реальности управляли кораблём роботы и автоматы. Они вносили корректировки в работу маршевых двигателей и других механизмов. Главная задача: в случае нештатной ситуации или проблемы, которую не смогут исправить роботы, доложить командиру, разбудить с его согласия инженера по профилю и быть готовым выполнять задание капитан-командира. Эту работу мог бы выполнять интеллектуальный робот, или сокращенно Интробот. Однако Фил сам напросился на работу, и командир пошёл ему навстречу.
Фил почувствовал, что кто-то стоит и смотрит на него сзади. Он оглянулся. Это был капитан-командир.
– Ну, что? Последняя смена? Может сменить вас? Отдохнете.
     – Да, нет, я не устал.
     – По боту всё нормально?
– Да. Давно проверил и десять раз перепроверил.
     – Тогда всё будет нормально. Я тут подготовил для вас коды связи на случай, если с вами…, – он сделал паузу, – если пойдет что-то не по плану, – он протянул флеш-блок. Фил взял флеш-блок и засунул в нагрудный карман.
     – Если пойдёт что-то не по плану, я воспользуюсь вашими кодами, если смогу. Но чем вы сможете мне помочь?
     –  Может быть советом; передам вашу информацию по нужному адресу.
– Спасибо! Вы хороший человек. Будем надеяться, что ваша помощь не понадобится. Капитан-командир развернулся и, наклонив голову, быстрым шагом вышел из ЦПУ.





***

Через двенадцать часов Фил сидел в скафандре и при полной экипировке в боте, готовый отойти от корабля. Перед этим попрощался с Ником Папором. Тот ничего не мог сказать. Он только пыхтел и дулся, пытаясь сдерживать слёзы. Под конец он подбежал к Филу, обхватил талию и прижался. Затем резко оторвался, махнул рукой и поковылял из стартового блок-шлюза.
Створки медленно открылись и чрево корабля выплюнуло меленький летательный аппарат, переливающийся бледно-оранжевыми и серебристо-голубыми красками отраженного света Юпитера. Предстояло двое суток постепенно снижать огромную скорость, с которой уходил в неизвестное будущее гигантский инопланетный корабль.
Удивительно, но волнений Фил не испытывал. Было ощущение досады на себя, что как-то попрощался не по-человечески: «Ну, бывайте! Что значит бывайте? Ты несколько месяцев жил с этими людьми, трудился бок о бок. Ник вообще, стал близким человеком. Чуть не расплакался. Готовил его. Какой-то ты неправильный. «Ну, бывайте». На большее интеллекта не хватило».











Более сорока часов Фил сидел без движений в кабине бота. От долгого отсутствия движений побаливал позвоночник и покалывала правая ступня. Продул скафандр и минут десять крутил-вертел ступней. Это не на долго помогло.
Фил переключил на правую боковую камеру. Почти весь экран монитора занимало изображение Юпитера. Это было впечатляющее зрелище. Светофильтры значительно уменьшали яркость планеты. Иначе на нее невозможно смотреть. Она казалась живой. На поверхности слои кружились в завихрениях. Одни тонули, другие всплывали. Только огромное оранжевое пятно казалось неподвижным. Движущиеся полосы как-бы наталкивались на него и огибали, переливаясь серыми, черными, зеленоватыми оттенками. Справа от него ярко светилась точка. Это была станция. Точка неуклонно приближалась.

Через сорок восемь часов и двадцать четыре минуты, как покинул межпланетный корабль, бот причалил к стыковочной штанге станции.
Фил с облегчением выдохнул: «Скорее бы избавиться от надоевшего скафандра и, как не банально звучит, от памперсов. Они хотя и специальные, со складками, но все равно неприятно сознавать, что ты потный и вонючий».
Пока механическая рука затаскивала бот в стартовый бокс-шлюз, Фил диктовал последние дублирующие отметки в бортовой журнал.
Еще около часа корабль разворачивали на поворотном кругу, ажурная ферма распыляла дезактивирующий раствор.
Фил переключил подачу воздуха в кабину, снял шлем и терпеливо ждал окончания необходимых процедур.
Когда все обслуживающие фермы убрались, включил передатчик:
«Борт 428 Ибис к выходу готов. Дайте подтверждение».
Выждал несколько секунд и повторил свой запрос. Однако никто ему не ответил.
Проверил передатчик. Бортовой робот настроил его на частоту станции. Уровень сигнала показывал, как отличный.
«Что-то не так. Будто все вымерли». Он вновь повторил свой запрос.
Фил напряженно обдумывал свои действия: «Ну, положим, вылезу из кабины? Дезактивация произведена. Приборы показывают минимум радиации. Но как я открою створки шлюза. Они открываются изнутри. Так! Справа от створок имеется переговорное устройство. Есть еще аварийные сигнальный зум. Прошло минут тридцать – тридцать пять, как я должен был получить разрешение покинуть корабль. Дурацкое положение».
Фил надел шлем обратно, продул скафандр и проверил запас воздуха.
Прошло еще десять минут. Никаких изменений. Как будто на станции не заметили его.
«Но это невозможно. Что же там произошло».
Фил открыл кабину и начал выбираться из бота.
Как только он ступил на палубу, двери бокса-шлюза сдвинулись. В проеме появился человек в скафандре.
Когда он подошел, Фил поприветствовал его, слегка толкнув в плечо, как принято в таких ситуациях приветствовать при встрече.
В гермошлеме слышалось дыхание встречающего.
– У вас тут все нормально? Я запрашивал несколько раз покинуть бот, но ответа не получил.
 – Автоматика вас посадила в бокс-шлюз, в котором неисправна связь. Мы пытались ее отладить.
Фил хотел сказать, что уровень сигнала показывал, как отличный, но промолчал.
Они зашли в шлюз, подождали окончания прокачки, и незнакомец подал сигнал снять шлем.
Когда вышли из шлюза, стало понятно, что приняли его в одном из боковых шлюзов. Обычно боковыми пользуются только для разгрузки – загрузки грузовых челноков. Поэтому объяснение встречающего его устроило.
Фил хорошо изучил расположение помещений станции. Вот, справа будут раздвижные двери в жилые отсеки. Дальше кают-компания, еще дальше пункт управления станцией. Они прошли все эти все эти двери. Дальше расположены технические помещения.
Фил остановился. Незнакомец прошел несколько шагов вперед и, услышав, что за ним никто не идет, тоже остановился. Оглянулся и с выражением недоумения на лице спросил:
– Вы остановились. Что-то случилось?
– Куда мы направляемся? Хотелось бы знать. Еще, неплохо узнать, как вас зовут? На робота вы не похожи. О моем прилете вы должны были получить сообщение.
– Мы получили.
Незнакомец так и не представился. Он двинулся дальше. Почти не оборачиваясь, через плечо сообщил, что они направляются в карантинный бокс.
– Какой еще карантин? Я несколько недель уже проводил в карантине.
– У нас тут небольшая инфекция, проникла вероятно с недавним грузом. Знаем, что за инфекция. Вас проколем вакциной. Два-три дня и все!
Это он все рассказывал, по-прежнему не останавливаясь и не поворачивая головы.
 Фил следовал за ним и рассуждал: «Что-то не так. Карантин. Любой груз прежде всего обрабатывают, дезинфицируют. Да и доставляется он не за 2-3 дня. Месяцы, что он движется в транспортном корабле, радиация все убьет. Может зараза была в электронике?».
Фил перестал рассуждать и дождаться разрешения ситуации. Он готов был подождать и три дня, только быстрее снять скафандр и принять душ. И еще он надеялся на отменный обед. Выдавливать еду из тюбиков ему изрядно надоело. Впрочем, с обедом можно не спешить. Он последние несколько часов набивал себе желудок. Не пропадать же добру. Все приготовлено вкусно, но один только вид тюбиков приводил в уныние.
Они два раза повернули налево, в сторону вентиляционной шахты. Однако, здесь чувствовался небольшой недостаток воздуха. Шахта, скорее просто труба, подавала воздух в рабочие помещения. Еще ниже располагался регенератор технической воды.
Незнакомец открыл дверь в одно из помещений. «Проходите, мы оборудовали здесь карантинный бокс».
Фил заглянул в него. Когда он прошел во второе помещение, то услышал шум закрывающейся двери. Незнакомец остался с другой стороны.
Тут только Фил понял, что его заманили в это помещение обманом. Никакой карантинный бокс здесь не оборудован. Голые металлические стены. Далее, в конце комнаты герметичные двухстворчатые двери. Помещение, где находился Фил являлось пред камерой по утилизации отходов. Стоило створкам открыться, воздух мгновенно улетучится в космос. Пару минут и смерть от удушья.
Фил надел шлем. Хотя бесполезность этой процедуры была очевидна, воздуха в скафандре оставалось минут на десять.
Фил представил, как усмехнулся смотрящий на другом конце провода камеры. Поворотная камера была установлена посредине помещения. Видеокамеру ставили самую простую, не сколько, не заботясь о ее скрытости. Даже провода торчали из стены неприкрытые и плохо изолированные. На полу валялись их обрывки.
Паники не было. На всякий случай Фил воспользовался приемчиками Ника: задержал на минуту дыхание и так повторил четыре раза. Все же это помогло. Немного успокоило. Он сел прямо на пол, прижавшись спиной к металлической переборке. Выключил подачу воздуха в скафандр и снял шлем. Удивительно, но он не испытывал страх. Все произошло так быстро, что казалось, что все это происходит не с ним.
Посидев некоторое время, он все же почувствовал, как откуда-то из глубины, поднимается и захватывает его чувство досады и злобы. Не волнения или панического беспокойства. А именно злобы. На себя. Что он где-то прокололся, не продумал такой вариант развития событий. Ясно, что его ждали и готовились к приему.
«Надо подавить в себе злость и подумать, проанализировать ситуацию. Решение они принимали в последний момент. Видеокамеру ставили второпях. Воздух подают. Здесь еще чувствуется гравитация, хотя и меньшего уровня. Ну гравитация и должна быть, так как рабочие и жилые помещения недалеко. А вот подачу воздуха сюда они обеспечили. В этом плюс для него. Видно, они не приняли окончательное решение, что с ним делать. Точнее, убить сразу или некоторое время спустя. Но, судя по враждебным действиям им точно известно, что я должен разобраться в причинах гибели моего предшественника. Похоже, это они знают точно. Если бы только предполагали, прием был бы иной. Даже, скорее прямо противоположный: улыбались и обхаживали, старались из всех сил выяснить истинные цели моего прилета».
Фил еще раз посмотрел на камеру. Было ощущение, что на другом конце, у монитора, кто-то враждебный, полу развалившись в кресле, смотрит с ухмылочкой на него.
«Так грубо действовать! Они, по всей видимости, приняли решение устроить мне гибель. Возможно, у них нет консенсуса, когда и как это сделать. Досадно, что так сразу, не предприняв никаких действий, погибнуть. Если у них есть обо мне и о моей миссии достоверная информация это говорит о том, что их информатор занимает высокое положение и хорошо осведомлен. У меня легенда не подкопаешься, по пальцам можно пересчитать кто знает об истинной цели моего прилета».
Тут его осенило: «Папор! Да, он знал многое. Точнее у него было достаточно информации, чтобы сделать правильные выводы. Да. и это его решение в последний момент отправился в полет. Хотя это он согласовал, причем скорее всего на самом высоком уровне. Опять же, его миссия, связанная с полетом, обрывает дальнейшее сотрудничество с врагами. Нет! Это может быть ложный путь.  Да и как эти рассуждения ему сейчас помогут? Ни как!»
Положение его было безнадежным. Оставалось только ждать и гадать, что будет дальше и в какой последовательности. 
Фил почувствовал, как приток воздуха увеличивается. Он поднял глаза на вентиляционную решетку. По всей видимости, они на ходу решали вопросы обеспечения его воздухом. Оставалось подождать, когда и как они доставят пищу и воду.
Время шло, а поить и кормить его никто не собирался. Здесь он вспомнил, что правильно сделал, что заранее, во время полета, уничтожал запасы. Без пищи можно продержаться долго. Еще в скафандре был НЗ еды и небольшое устройство по регенерации и обеззараживанию воды.
Фил снял ботинок, проверил его тяжесть на руке и запустил в видеокамеру.
Корпус камеры треснул. Значит не бронированная. Внутри загорелся красный огонек, который через минуту потух.
«Все! Камера умерла. Конечно, они могли установить другие, скрытые. А эту поставить для отвода глаз. Все равно, - Фил испытал некоторое удовлетворение, - теперь тот, на другом конце провода не будет больше нагло пялиться на него и ухмыляться».
Подняв ботинок, Фил надел его и, не спеша, обследовал стены и потолок бокса. Других камер и микрофонов он не обнаружил.
«Теперь посмотрим, что они предпримут, не оставят же они меня без наблюдения. Небольшой ход сделан. Посмотрим, что вы предпримете».
Чтобы как-то скоротать время, Фил начал мерить шагами комнату. Бокс был небольшой, от входной двери до герметичных двухстворчатых дверей мусорного отсека он насчитал семь шагов. Ходил туда-суда, считая вслух: «Семь! Раз, два, три…».
Он ходил, сидел, даже лежал на металлическом полу. Но ничего не происходило.
Закончились сутки, за ними вторые. Он по каплям расходовал воду, смачивая губы. Но как не растягивал, запасы ее быстро заканчивались.
Вновь ходил и ходил, туда-сюда. Когда уставал – сидел, иногда лежал. Пытался заснуть. Но возбуждение было такой силы, что заснуть не мог. Лежал с закрытыми глазами. Ситуация оставалась прежней. Его не били, не истязали, о нем как будто забыли. Перестал ходить. Только лежал. Без мыслей, без поисков выхода из своего теперешнего положения. Полная апатия ко всему происходящему сковала волю и разум.
Он перестал вести отчет времени. Достаточно протянуть руку и одним движением нажать на пульте скафандра нужную кнопку и загорится циферблат часов. Однако не было желания сделать даже это простое движение. Какая разница. Его время уже остановилось. Осталось дождаться конца и агонии. Это случиться в любую минуту.
Внезапно слух уловил нечеткий слух: бут-то двинулись створки мусорной камеры.
«Вот и дождался!». Фил даже не пошевелился, не открыл глаза. Ждал конца. Инстинкт самосохранения запустил дыхательные мышцы. Дыхание самопроизвольно участилось, насыщая кровь кислородом. Промелькнула мысль: «Это не поможет».
Однако мозг работал, хотя разум смерился с роковой судьбой. Он, где-то в глубине своего сознания, проводил лихорадочную работу, оценивая и анализирую окружающую обстановку. И, наконец, дал сигнал разуму: «Странно, воздух с шипением и свистом должен выходить из помещения».
 Этот вопрос сам себе заставил открыть глаза и повернуть голову в сторону створок.
В проеме стояла фигура, тонкая, хрупкая в синем облегающем костюме с белыми вставками.
«Это точно не галлюцинации», - подумал пленник и медленно сел.
Фигура принадлежала девушке с длинными светлыми волосами, собранными в пучок.
Она быстро подошла к Филу, приложила палец к губам, давая понять ему, чтобы молчал. Взяла его за руку и потянула за собой.
Фил, так был шокирован внезапным появлением женщины, что никах не успел среагировать. Покорно встал на ноги и поплелся сзади, слегка шаркая башмаками.
Они втиснулись в пустую мусорную камеру. Пока женщина открывала боковой люк, Фил молча стоял. Здесь потолок был низкий и гермошлем упирался в потолок.
Перелезли через люк и очутились в длинном технической коридоре.
– Что происходит? Кто вы? –  шепотом спросил Фил.
 – Здесь можно свободно говорить. Сегодня вечером принято решение: вам грозит гибель, вы должны задохнуться. Затем ваше тело сожгут в мусорной печи.
– Что вам от меня нужно? Это, что какой-то трюк напоследок или вы мне пытаетесь помочь?
Девушка стояла, повернувшись к нему лицом и очень внимательно, не моргая глядела в упор.
– Пойдемте, я кое-что вам покажу.
Они молча шли друг за другом. Пересекли один из туннелей, свернули на лево.
«Идем в сторону главного фотонного вычислительного центра, только по техническим коридорам, - отметил про себя Фил, - что они задумали? Это становиться интересно. Зачем подослали ко мне девушку?  Она идет впереди и совершенно не опасается меня».
 Фил посмотрел на ее тонкую, длинную, хрупкую шею. Он здоровый, подготовленный мужик. Одно движение и эта шейка треснет в его руках.
«Нет, она боится, но явно не меня. Сбавляет шаг перед каждым пересечением и осторожно заглядывает в каждую сторону».
Фил решил подождать, как будут развиваться события. Одно ясно: эта девушка – ему не угроза.
Она как будто услышала его мысли о ней. Остановилась. Расстегнула комбинезон. Показалась высокая, полная грудь.
«А она красивая и аппетитная, - подумал Фил, - все! Я, кажется, начал возвращаться к жизни.
Достала из внутреннего кармана флеш-блок. Флеш-блок был старого образца.
«Таким уже не пользуются лет десять».
Нажала на широкой стойке еле заметную кнопку, откинулась крышка. За ней находился монитор. Вставила в гнездо флеш-блок.
«Смотрите! Здесь все.»
Когда загрузился компьютер, Фил увидел таблицы, разбитые по годам, с показателями добычи Гелия-3. Тут же располагалась информация сколько топлива добыто сверх официального плана. Кому и когда, в каких объемах отправлено. Вся нелегальная добыча. Если это не липа, то материала достаточно, чтобы арестовать некоторых руководителей и раскручивать дело дальше. Если только это не деза.
«Это становиться очень интересно, посмотрим, что они предложат дальше», - подумал Фил.
«А это вкладка – информация по Дину. Как и за что он был убит».
«Она назвала имя убитого резидента», – отметил по себя Фил.
Девушка вынул флеш-блок, протянула его Филу и выключила монитор.
– Я подготовила для вас челнок. Он списанный, но в рабочем состоянии. Его должны были столкнуть. Юпи все поглотит. Ваш бот он растворил в первый же день. Придётся выбираться от сюда на старом. У вас есть же план, как улететь обратно? За вами будет корабль?
– Да, но…!
– Идемте быстро, у нас мало времени.
Фил шел следом за этой девушкой и лихорадочно обдумывал полученную информацию: «Если это хороший план по дезинформации руководства, то к чему информация по Дину. Они сами себе копают могилу. Они всего не знают. Думают, что есть план моей эвакуации. Но его нет и быть не может. Предполагаемый эвакуационный корабль не спрячешь где-нибудь за планеткой – спутником. Одни вопросы. Что-то не сходится в варианте с дезой».
Они вошли в стартовый зал. В один из боковых.
– Давайте, не мешкая полезайте в кабину. В программе забит спутник Европа. Держитесь за Юпи с одной стороны Европы и вызовите корабль. Удачи Вам.
Она резко повернулась и быстрым шагом пошла к выходу. Фил даже не успел сказать ей спасибо.
«Может быть эта девушка агент Дина. И она мне не просто помогла. Она спасла мне жизнь. Как-то все это глупо. Глупо, потому что не понятно. Глупо было согласится на участие в это авантюре. Это безрассудство, от начала и до конца.
Фил надел шлем. Подключил скафандр к системам жизнеобеспечения.
Это была очень старая версия грузового бота. Он использовался и в качестве геологоразведочного. Представлял собой вытянутую сигару, приличных размеров с огромным грузовым отсеком, в котором обычно размещалось с десяток различных зондов. Экипаж состоял из одного человека. Управление им было знакомо Филу.
Он запустил программу подготовки к запуску стартовых двигателей. На пульте весело перемигивались синие, зеленые и красные огоньки. Фил включил мониторы.
На заднем была видна быстро удаляющаяся фигура девушки. Она почти бежала по длинному стартовому боксу.
Фил покосился на боковую панель, где на небольшом экране быстро сменяли друг друга зеленые цифры. Это загружалась и активировалась программа полета.
Удивительно. В таком старье все работало исправно.
«Интересно, как быстро эта старая калоша меня угробит? – Фил еще раз бросил взгляд на задний монитор и вздохнул, - все как будто не со мной происходит».
И тут он увидел, как девушка развернулась и побежала в сторону шаттла. Створки дверей стартового отсека были распахнуты, оттуда выбивался сноп света. По коридору, в скафандрах быстро двигались трое человек. Девушка налегке бежала быстрее.
Она что-то кричала и махала руками. Фил открыл входной люк. Как только девушка запрыгнула в люк, завершилась программа подготовки старта. Заработали стартовые двигатели, сначала в режиме разогрева. Задний монитор задрожал, изображение исказилось, но Фил успел заметить, как заметались фигурки в скафандрах.
«Не успеют, - подумал Фил, - их сожгут стартовые двигатели».
Шаттл задрожал, как живой, и резво побежал по разгонной полосе. Створки стартовой шахты автоматически поползли вверх, открывая черный пролет в космос.
Внезапно они остановились и двинулись в обратную сторону. На станции пытались прекратить полет. Но шаттл не остановить. Стартовые двигатели взревели на полной мощности.
Все сразу вылетело из головы. Фил напряженно вглядывался в монитор: «Успеем или не успеем».
Раздался сильный скользящий удар. Корабль вырвался наружу. Он вращался и кувыркался. Автоматика пыталась погасить вращение и стабилизировать курс и, наконец, отключилась, экономя топлива и ожидая вмешательства человека.
Фил отстегнул ремни и с трудом пробрался в женщине. Она лежала за креслом. Тело ее извивалось, она хваталась руками за все, что только было рядом. «Что с ней? Возможно, ее ранили».
Рот ее судорожно закрывался и открывался в попытках захватить воздух.
«Боже! Подача воздуха в кабину выключена».
Фил кинулся к пульту. «Скорее! Скорее! Где этот тумблер». Казалось, время остановилось. «По логике он должен быть у приборов жизнеобеспечения. Да, вот он!»
Фил щелкнул тумблером. «Подача включена на максимум. Хорошо! Регулировка не работает, сколько не крути. Хорошо, что застряла на максимуме».
Девушка лежала на полу палубы. Одна рука безжизненно повисла и парила. Другая судорожно сжимала спинку кресла. Рот широко открыт, но она уже не пыталась хватать им воздух. Обессиленная, но, главное, живая.
Фил вернулся за пульт. Снял шлем и стянул перчатки. Воздух с шипением поступал в кабину
Надо было что-то делать с управлением кораблем. Он попытался развернуть сопла, чтобы остановить кувыркание и вращение корпуса. Основное сопло слегка двинулось и остановилось. Затем автоматика вернула его в прежнее положение. Предпринял несколько попыток. Ничего не получалось: сопло по-прежнему не подчинялось командам.
– Ему что-то мешает, - раздался голос из-за спины.
– Да. Я это понял. Как вы?
– Я в норме. Вы вовремя включили подачу воздуха. Еще бы несколько секунд и мне конец! А теперь…, - она не договорила, - здесь должен быть где-то еще один гермошлем. Продувать кабину воздухом и дальше неправильно, быстро израсходуем.
Она открыла несколько боковых панелей. За одной из них находился надувной плот и скафандр.
– Вот, еще одна загадка логики тех, что конструировал этот бот. Зачем здесь плот, где на нем плавать? Скафандр только легкий. Ладно, хотя бы шлем есть. Меня зовут Иванта, можете называть Ив.
«Ив? Еще одна с мужским именем, - мелькнула мысль в голове Фила.
– А меня Фил, Фильмон.
– Я знаю, как вас зовут.
Ив натянула скафандр. Из него торчали шланги и провода с разъемами. Она пошарила справа от пульта. Нашла отверстие и присоединила шланг.
– Вы – слева, я – справа. Мы теперь намертво связаны с эти кораблем, – она ухмыльнулась. Улыбочка получилась какая-то злая, - не возражаете я пристроюсь на подлокотник кресла. Шланг, как видите, короткий.
Не дожидаясь ответа, она откинула подлокотник. Взяв управление кораблем в свои руки, Ив попыталась остановить вращение аппарата. Беспорядочно кувыркаться он перестал и вращение немного замедлилось. Однако, нос по-прежнему смотрел в сторону южного полюса планеты.
– У нас пятьдесят минут, максимум час. Мы не должны опуститься ниже этой красной черты, - она постучала ногтем указательного пальца по монитору, показывающему траекторию корабля.
Расчетный путь шаттла находился между зеленой о красной линиями. Текущая траектория медленно приближалась в опасной красной линии. Фил прекрасно понимал, что как только они пересекут красную линию, их неминуемо притянет Юпитер. Вырваться из его объятий будет невозможно. Тогда – конец.
В кабине повисла гнетущая тишина.
– Я выйду в открытый космос. Постараюсь добраться до сопла.
 Фил решительно потянулся, чтобы отключить шланг подачи воздуха скафандр и перейти на автономное питание.
В наушниках шлема раздался щелчок. Это Ив щелкнула языком.
– Нет. Не получится. Не дотянешься. Фала не хватит. Сейчас уточню на сколько.
Она быстро, перебирая клавишами, нашла описание корабля, – Штатный фак не позволит вам дотянутся, не хватит каких-то…, каких-то пятьдесят шесть сантиметров
–. Есть еще вариант. Сопло сдвигается на пять с половиной градусов. Можно периодически включать и выключать маршевые двигатели, пока не достигнем нужного направления. Таким образом обманем электронику и, возможно, сэкономим топливо. Ив, может это выход?
– А может и нет! Если и получится добиться нужного направления, можем не успеть до красной черты. Если успеем, ни чего мы не сэкономим. На торможение, на посадку, стыковку топлива может не хватить. Сейчас рассчитаю.
Она сосредоточилась на расчетах, ловко перебирая тонкими пальцами виртуальную клавиатуру.
– Нет, я все-таки посмотрю, что с соплом, - Фил отстегнул ремни и решительно поднялся с кресла.
– Хорошо! Когда пройдете грузовой отсек и будите готовы, я открою створки. Только пристегнитесь заранее, только тогда я вас выпущу.
Ив вводила данные в бортовой компьютер. Говорила с Филом, не отрываясь от расчетов и не поднимая головы.
– Да! Я все понял.
Фил с трудом добрался до грузового отсека. Дошел до конца. Ходьбой это назвать нельзя. Скорее доплыл. Отсек казался длинным, продвижение медленным. Поручни расположены только с одной стороны. Фил осмотрелся.
– Ив, здесь, справа мачта. Ты сможешь ее максимально выдвинуть? Если она наклонная, я достану до сопла.
– Да! Точно! Штанга! Она действительно наклонная. Но вам необходимо достать фал, размотать его и пристегнуть к верхней части штанги. Какое-то время будешь без страховки. Это очень опасно.
– Ив, я пристегну конец фала к мачте и вытяну его полностью, а другим концом пристегнусь. После этого, по моей команде ты откроешь створки отсека.
– Хорошо! Действуйте! Фил!
– Да слушаю
– Удачи нам.
Фил проделал все эти манипуляции с фалом: переплыл на другую сторону, достал карабин фала из ниши, размотал его на всю длину. Самому зацепиться было не за что, поручни остались на другой стороне. Конструкторам не пришло в голову, что кому-нибудь понадобиться, да еще в условиях невесомости, вытягивать весь фал, чтобы зацепиться за другой конец.
Фал казался бесконечно длинным. В условиях гравитации он ложился бы на палубу кольцами. Здесь все было по-другому: трос поднимался, парил, извивался, норовил обвить Фила. Наконец он закончился.
– Я просчитала вариант с включением – выключением двигателей, - раздался голос Ив в гермошлеме, - он непроходной. Мы свалимся за красную черту значительно раньше.
– Я понял. Достал второй конец. Сейчас немного выдвину стойку мачты и пристегну фал к ней. Проблема в том, что он длинный и плавает по всему отсеку, может запутаться.
 – Я услышала. Дай мне знать, когда будешь готов. По твоему сигналу начну открывать створки.
– Хорошо.
Фил вернулся на другую сторону и зацепился за поручни. Когда ноги нащупали палубу, он попытался выдвинуть штангу.
– Ив, слышишь меня?
– Готов?
– Нет. Я не знаю, как выдвинуть штангу. Хотя бы сдвинуть с места. Кажется, она выдвигается из кабины.
– Попробую. Сейчас посмотрю, как этим управлять.
Минуты тянулись, как часы. Ив молчала.
 –Ну что там? -  Фил терял терпение. Он почти ничего не сделал. Нужно было еще уйма времени, чтобы разобраться и снять проблему, - не двигается железяка. Попробуй разобраться, как это сделать вручную».
Фил еже раз потянул штангу на себя. Она была, как приваренная. Посмотрел на монитор, вмонтированный в рукав скафандра. Воздуха оставалось на девятнадцать минут. «Еще можно будет запустить химический патрон. Это еще десять минут. Но это крайний случай. Патрон нужно беречь, неизвестно что его ждет впереди. Фил включил таймер. Потянул штангу сильнее. Он злился. Дергал ее из всех сил. Она не поддавалась. Сидела намертво.
– Не получается, - в голосе чувствовалась злость.
– Фил, соберитесь. Успокойтесь и посмотрите внимательно, может есть какой-нибудь стопор.
Фил постоял с минуту, сосредоточившись на дыхании, чтобы успокоиться. В свете фонаря внимательно осмотрел и ощупал штангу. Свет фонаря упал на маленькую табличку. Протерев ее перчаткой, он прочитал: «При ручном режиме, для выдвижения из ниши, нажмите стопорный рычаг».
«Значит стопор есть, но где?». Он провел по поверхности штанги рукой. Стопорный рычаг оказался со внутренней стороны.

– Я нашел! Все очень просто. Штанга пошла. Я готов!
Створки пришли в движение. За ними – открытый космос. Через приоткрытый люк то пробивался яркий свет от Юпитера, то чернота звездного космоса: челнок совершал вращение. Наконец створки открылись полностью. Фил руками выдвинул штангу из ниши.
– Ив, я выдвинул железяку из ниши. Как она раздвигается дальше ума не приложу. Мне ручной режим неизвестен. Попробуй оживить ее с пульта.
Наконец, штанга от команд с пульта ожила и стала разворачиваться. Она медленно вылезала из грузового отсека и тянула за собой фал. Фил держался за поручни. Трос-фал тянулся за штангой.
– Ив, подожди! Фал закрутился вокруг ноги.
– Есть опасность для вас?
– Нет, я застегнут надежно.
– Я могу только включить механику и, когда штанга полностью разложится в автоматическом режиме, только тогда могу собрать ее обратно.
– Хорошо, я понял.
Фил выпустил из рук поручень. Петля захлестнула ногу. Его потянуло за штангой, и он медленно выплыл из грузового отсека ногами вперед.
Каждый, кто хотя бы раз выходил в открытый космос, знает, как тяжело в скафандре дотянуться до собственных ног. Да что там тяжело – это просто невозможно. Фил попытался освободиться. Попробовал покрутить ногой. Предпринял несколько попыток скинуть петлю другой ногой. Все тщетно. Петля не хотела поддаваться.
«Вот досада. Наверное, я обречен на невезение и проблемы, - подумал Фил, - виной тому мое безрассудство. Согласие на эту авантюру – самый мой безрассудный поступок».
– Фил, как там наши дела? Фал удалось освободить?
– Пока нет!
– Говорите, что делаете. Сообщите, что будите делать. Говорите. Только не молчите.
– Сейчас попробую развернуться, покрутиться вокруг своей оси. Может поможет.
– Только не выпускайте штангу из рук.
– Придется, Ив. Я же ограничен в движения скафандром. Развернулся еще раз вниз головой. Теперь пытаюсь прокрутиться вокруг своей оси. Не вижу петлю. В какую сторону крутиться?
Фил, как мог, согнулся в пояснице. Точнее вытянул и приблизил ноги на сколько мог.
– Я увидел в какую сторону вращаться. Все! Я освободился. Переворачиваюсь головой вверх. Двигаюсь по штанге. Она наклонная в сторону кормы сантиметров на семьдесят. Реально смогу дотянуться до сопла. Я наверху. Немного подожду, отдышусь, чтобы снизить потребление воздуха.
– Сколько у тебя воздуха? – с голосом, полным тревоги, спросила Ив. Она не заметила, как перешла на «ты».
Фил посмотрел на таймер, прошло восемь минут
– На пятнадцать минут, - зачем-то соврал Фил, - и еще – резервный.
– Хорошо. Но патрон придержи. Это НЗ. Лучше бы его не пришлось использовать.
Ив, я направляюсь к двигателю. Буду сообщать только самое важное. Надо экономить воздух.
– Хорошо. Согласна.
Отсюда было хорошо видно последствия скользящего удара створкой стартового бокса. Часть выступающих конструкций шаттла снесена, обшивка местами помята, в одном месте разорвана и наружу торчал защитный теплоизоляционный материал.
«Можно пойти двумя путями, - рассуждал Фил, - первый: проползти по поверхности шаттла до двигателя. Это более длительный. Второй: резко оттолкнуться от штанги и долететь до нужного места. Это значительно быстрее, но можно промахнуться. Фал не даст улететь от корабля, но придется начинать все с начала.
Фил внимательно посмотрел в сторону двигателя. Ив заблаговременно включила его, чтобы остыл.
«В чем проблема отсюда не видно. Хорошо бы зацепиться за торчащий на корме поручень», - рассуждал Фил, - несколько неудобно из-за того, что чуть в стороне от нужного направления. Можно промахнуться».
Поручень был смят. С одной стороны, сорван с крепления.
Фил, как следует прицелился и оттолкнулся от штанги. Пролетая мимо поручня, он чуть-чуть не дотянулся до него, побоялся зацепиться и порвать скафандр.
Фал дернул его обратно. Двигаясь назад, он выставил ногу, ударился ею о поручень и успел перехватить его рукой. Медленно, не выпуская поручня, развернулся и встал ногами на корпус корабля. Огляделся. От сюда было видно, что-то застряло между корпусом и двигателем.
– Ив, я нашел проблему. Корпус поврежденной антенны Джи Пи Эс застрял и мешает соплу двигаться.
Фил пополз по корпусу шаттла.
– До сопла можно дотянуться.
– Даже с запасом.
Металлическая часть антенны сразу не подралась, но она двигалась из стороны в сторону. Двигая ее туда-сюда в разные стороны, удалось, наконец, вытащить. Фил отбросил железяку далеко от корабля.
Давление воздуха упало, начала чувствоваться его нехватка. Фил непроизвольно хватал его остатки ртом. На мониторе скафандра горела красная надпись. В наушниках раздавался сигнал тревоги: «Угроза жизни, срочно подключитесь к системам жизнеобеспечения». Откуда-то пробивался женский голос: «У тебя закончился воздух. Срочно запусти патрон. Ты слышишь меня…». В голове стучали тысячи маленьких молоточков, перед глазами расплывались радужные круги. Последней мыслью Фила было: «Только бы не отпустить штангу».
Безжизненное тело прижималось к выдвинутой штанге. Руки намертво сцепились с конструкцией. Все это сложное сооружение, состоящее их металла, извивающегося фала и человеческой фигуры в скафандре пришло в движение и медленно поползло в сторону грузового отсека корабля.

               

***
     Жизнь медленно возвращалась в тело. Что–то сильно давило на грудь. Чей–то рот прижимался к его рту и зачем-то впихивал в него непригодный для жизни воздух.
Он закашлялся и попытался отвернуться. Сознание постепенно возвращалось.
Он лежал на палубе кабины шаттла. Гермошлем парил в стороне, скафандр расстегнут и наполовину стянут. Рядом в беспорядке плавало содержимое бортовой медицинской аптечки. На коленях стояла Ив. Она отползла и села прямо на выступ пола кабины.
– С возвращением капитан Фильмон Джефри. Рада Вас приветствовать на борту нашего космического судна.
– Как я здесь оказался?
– Как? Я вытащила тебя из грузового отсека. Но самое трудное было привести тебя в сознание. Хотя нет! – она провела рукой по лбу, вытирая пот, - самое сложное было оторвать тебя от штанги. Вцепился мертвой хваткой.
– Ив, сколько ты была в космосе?
 –  Не больше пяти минут. Держала между ног баллон с воздухом и отрывала тебя от штанги. Это было не просто.
– Спасибо, ты второй раз за сегодня спасаешь меня.
– Да, счет два к одному. Пока!
– У нас все получилось.
– Не знаю. Сопла двигаются. Надо запустить маршевые двигатели.





























Глава 11.

На краю бездны.

Два человека напряженно вглядывались: один в приборы на пульте управления, другой в лицо первого, желая понять по мимике, удастся ли изменить ситуацию, или они оба обречены на гибель вместе с кораблём.
Периодически раздавался противный, тревожный звук зуммера, и кабина на мгновение озарялась красным светом.
– Ив, выключи, пожалуйста, этот звук, и так тошно, голова раскалывается.
Фил сидел на выступе пола кабины. Лицо его при каждом звуке искажалось болью.
Наконец, в кабине шаттла установилась относительная тишина, только красный свет вспыхивал на короткое мгновение и гас. Монотонно пели маршевые двигатели, ощущалась вибрация и слышался приглушенный шум работающих насосов.
В паузах между вспышками красного цвета, лицо Ив отражало бледно-зелёный свет экрана монитора движения. Она, не отрываясь, следила за траекторией корабля.       
Напряжение чувствовалось во всём: казалось, что даже обрывки пакетов из медицинской аптечки замерли, слегка покачивались в невесомости и ожидали разрешения ситуации в одну или другую сторону. На мониторе две линии, красная и зеленая, почти слились в одну. Вот-вот, и красная поглотит зеленую, отсекая всякую надежду на жизнь. А так хотелось жить!
Говорят, что человек обычно вспоминает свою жизнь, когда осознаёт неизбежность смерти. Фил ничего не вспоминал, он тупо вглядывался в лицо Ив, стараясь не пропустить какие-либо изменения в её эмоциях. Единственное, что чувствовал – заполняющую сознание головную боль, боль в левом виске, доводившую его до тошноты. «Скорее бы всё разрешилось, скорее бы это всё кончилось. Скорее бы, скорее бы…»  –  пульсировала боль в виске.
Но время, подлое, тянулось медленно. Так медленно, что казалось, не будет конца этим вспышкам красного света, озаряющим кабину, головной боли, напряженному лицу Ив.
Вдруг, красный свет пропал. Фил уже привык к нему, ждал его, но он внезапно пропал, так же неожиданно, как появился. Ив включала, выключала какие-то тумблеры на приборной доске, но ничего не происходило. Она откинулась в кресле и повернула голову в сторону Фила.
–  Всё! Кажется, наша гибель, в ближайшей перспективе, отменяется, – она улыбнулась, – Мы выкарабкались. Юпи нас отпустил. Как ты, Фил?
– А что, мы перешли на «ты»?
– Давно перешли. Ты просто не заметил, – Ив ни с того, ни с чего расхохоталась каким-то неестественным смехом. Смех, как и начался, внезапно оборвался.
–  Как твоя голова?
      –  На месте.
Она привстала в кресле, ловко поймала коробочку от аптечки, порылась в ней, выбрасывая содержимое.  Разные таблетки, капсулы кувыркались и разлетались в разные стороны.
– А, вот! – Она протянула белую таблетку, – Прими. Положи под язык. Через минуту боль пройдет. У меня к тебе просьба: в конце кабины, справа, внизу за панелью, в нише найди одноразовый комплект нательного белья. Переоденься. Я, когда стягивала с тебя скафандр и комбинезон, чуть не задохнулась. Ну…, сам понимаешь. И не затягивай с этим. Через десять минут я выключу подачу воздуха в кабину.
Фил ничего не ответил. Действительно головная боль отпустила. Он медленно поплыл в конец кабины. Стянул скафандр. Это было не просто, надо было разомкнуть кучу проводов и шлангов. Когда он сменил бельё и вновь натянул скафандр, прошло минут пятнадцать. Держа шлем в руках, он вернулся на место. Ив подключилась к системе жизнеобеспечения шаттла. Она что-то вычисляла, вводила параметры в бортовой компьютер, включала, выключала тумблеры то на пульте управления, то справа и слева на боковых панелях.
– Ты что делаешь? – спросил Фил.
     –  Я меняю параметры полёта. Мы здорово отклонились от маршрута, который я ввела для тебя. Кстати, когда я закончу с расчётами, тебе неплохо бы не терять время и вызвать эвакуационный корабль.
     Фил ничего не ответил. Он знал, что никакой эвакуации не будет. Возвращение его должно быть после завершения задания грузовым транспортом. Этот транспорт, загруженный изотопом гелия и другими полезными ископаемыми, добытыми со спутников, должен отправиться только через три недели. Руководство станции на Юпитере получило на этот счёт указания. Никто и предположить не мог, что его так встретят. Оказалось, власть консорциума здесь заканчивалась. Возможно, они уже сообщили о гибели посланника, как не долетевшего до станции.
По легенде Фил направлялся для проверки организации геологоразведочных работ и для оценки возможности и обоснования целесообразности расширения добычи полезных ископаемых. Вторично – проверка заключения и выводов по расследованию гибели предыдущего проверяющего. До сих пор непонятно, почему руководство станции так поступило с Филом, вопреки логике и здравому смыслу. Ив ничего не объясняла, да и спрашивать её об этом не было времени, слишком быстро развивались события. У него почти не оставалось сомнений, что эта женщина работала на резидента, а теперь, рискуя жизнью, помогала ему. Но всё же, до конца он не мог этого оценить. Нет, он не сомневался в ней, но что-то не давало ему раскрыться перед ней, полностью довериться. 
Фил задумался: «Надо ещё раз просмотреть информацию, которую она передала ему».
  Он потянулся к боковой панели, вытащил оттуда устройство для воспроизведения с небольшим экраном. Расстегнул скафандр, достал из внутреннего кармана два флеш-блока. Один из них, что побольше – Ив, другой – капитан-командира. Подержал их на ладони, как бы решая, с какого начать. Флеш-блок, полученный от капитана, вновь спрятал, а второй подключил к воспроизведению.
Анализируя и сопоставляя информацию с той, которую имел, он довольно быстро пришел к выводу о её ценности. Если всё это передаст на Землю, это будет бомба, которая приведет к арестам, как в юпитерианской добывающей компании, так и в самом консорциуме. Десятки компаний участвовали в преступных схемах. Некоторые из них были на слуху и считались благонадёжными. Читая страницу за страницей, таблицы, схемы, Фил поражался масштабу организации дела. Ник Папор, ознакомившись со всем этим, оценил бы одной фразой: «Человечество – в опасности».
Фил покосился в сторону Ив. «Интересно, понимает ли она, что передала ему. В другой части была информация о погибшем резиденте. Запись велась Ив, на звуковом файле её голос рассказывал подробно, как всё произошло: как его труп выкинули в открытый космос; как готовили липовое сообщение о его смерти при инспектировании промежуточного склада на Европе».
«Да, в чём-то мне повезло, в смысле выполнения задания. Остальное, в подробностях, если захочет, сама расскажет. – Фил решил не задавать вопросов, -время покажет. Не захочет – её дело.  У меня есть всё необходимое: нужная информация, личный шифр и канал передачи».  Он еще раз нащупал флеш-блок капитан-командира.
– Я закончила, – подала голос Ив, – у нас расклад такой: мы прошли по самому краю. Из-за разбитого GPS-навигатора точное наше местоположение неизвестно. Возможно, поэтому нас не преследовали. Очень может быть их расчёты показали, что мы упали ниже красной черты. Только нам известно, что вырвались из объятий Юпи. Я пересчитала маршрут. Мы слишком отклонились от первоначального, поэтому наша новая цель – Ио. На спутнике нет обитаемой станции, только роботизированные установки. Попробуем спрятаться за Ио. Предлагаю отправить по открытым каналам прощальное письмо, адресованное каналу эвакуации. Текст я тут набросала. Тем самым мы выиграем время. Когда мы спрячемся за Ио, ты своим кодом отправишь реальную информацию.
– Ив, это всё сладко звучит, но мне надо подумать.
– Хорошо, думай. А пока ты будешь думать, я посплю. Организация твоего побега не оставила мне время для сна. И, если ты не возражаешь, поменяемся местами.
– Чем тебя не устраивает то кресло, в которым ты находишься, оно мне кажется удобным.
     – По причине ветхости, оно не раскладывается.
Фил отстегнулся и полетел к пульту управления. Они, как два корабля, встретились на параллельных курсах, обменялись взглядами и проплыли каждый на своё место.
Ив разложила дополнительное кресло, пристегнулась, переключила аппарат подачи воздуха и забылась «мертвецким» сном.  Фил подождал пять минут и тихо позвал её. Ив не отвечала. Убедившись, что она спит, Фил включил записывающее устройство. Прочитал текст, который набросала Ив: - «У нас повреждено сопло маршевого двигателя. Падаем на Юпитер. Прощайте!». Несколько минут назад это было почти правдой.
Фил ничего не стал добавлять или убирать. Отправил всё открытым текстом в космическое пространство. Глядя на Ив, он вспомнил, что тоже давно не спал. Допустив мысль, что теперь можно немного отдохнуть, он не заметил, как заснул.


***

Неизвестно, сколько времени проспал. Ему казалось не более получаса. Нет, он не проснулся окончательно. Находился в каком-то забытье. Может быть виной всему была поза, в которой засыпал, сломанное кресло, онемевшая шея или боль в спине. Не хотелось открывать глаза. Так он и находился в полузабытье. Что-то его беспокоило. Какое-то предчувствие беды. Может быть это и не предчувствие беды, а просто что-то банальное, например неудобная поза. Как не хотелось, но он всё-таки открыл глаза. Мозг сразу включился в работу.
Вот она действительность. Фил вспомнил, где находится и что произошло с ним в последние часы и дни. Завалившаяся набок голова, затекшая и почти полностью онемевшая рука, неестественно вывернутый позвоночник, действительно неудобная поза, в которой спал. Это все из-за сломанного кресла. Посмотрел на время, отметил про себя, что проспал почти два с половиной часа.
На корабле всё оставалось без изменений: по-прежнему монотонно пели маршевые двигатели, в такт им подпевали насосы. Линия траектории корабля медленно, почти незаметно, удалялась от опасной, красной черты.
Несколько раз покрутил головой, сжимал и разжимал кисть, двигал плечом, пока рука ни начала чувствовать. Отстегнулся и встал с кресла. Из-за невесомости тело начало заваливаться в сторону. Фил зацепился за подлокотник кресла, прижался к палубе и склонился над приборной доской. Один из приборов, тот, что отражал работы насосов, показывал отключение правого маршевого двигателя двенадцать минут назад, на семь секунд, затем автоматика запустила насос. Это не насторожило Фила, ведь компьютер управления двигателями нашел ошибку и исправил её.
Ив спала в своем углу, не меняя позы.
«Может быть разбудить её, - подумал Фил, - она лучше меня разобралась в этой списанной с эксплуатации технике. Всё же сбой был. Надо бы разобраться с ошибкой. Хотя, что ты хочешь от этого старья? Автоматика справилась. Насос отключался всего на несколько секунд. Корабль практически не успел отклониться от расчётного маршрута. Пусть отдыхает. Да, и мне не помешало бы отключиться хотя бы на пару часов».
С этой мыслью почувствовал, что вновь засыпает. В это время, сквозь закрытые веки он увидел красный свет. Это заставила его очнутся и открыть глаза. Кабина корабля была залита красным цветом. Он сразу глянул на приборы насосов. Насос правого маршевого отключился, за ним электроника вырубила маршевый двигатель. Компьютер показывал ошибку в системе управления подачей топлива. Фил попробовал восстановить работу насоса, следуя вариантам, предложенным электронными мозгами. Ничего не выходило.
«Придётся разбудить Ив». – Фил громко её позвал. Однако Ив спала, не реагируя на зов. – «Надо включить зуммер тревоги, который Ив выключила по его просьбе».
Кабина наполнилась противными, периодически повторяющимися, звуками.
Ив сначала зашевелилась, затем окончательно проснулась и села в своём кресле.
– Что случилось?
– У нас отказал правый насос и выключился соответствующий маршевик.
– Компьютер выдал варианты?
– Да, я их все перепробовал, но ничего из этого не вышло, – с озабоченностью в голосе произнес Фил.
– Уступи мне место. Включи в кабине подачу воздуха.
Через десять минут она сняла шлем и отстегнула шланг от панели. Шлем и перчатки медленно поплыли по кабине. Шланг, как живой поднял «голову» как бы говоря: «Друзья, что произошло? Что-то серьёзное? Вы меня здесь не бросайте».
Фил вылез из кресла, уступая его Ив, и переместился, держась обеими руками за его спинку.
Первое, что сделала Ив, включила режим ручного управления. Она прорабатывала все варианты, что предлагал компьютер.
«Я со сна, забыл включить ручной режим, поэтому у меня ничего не получилось. Вот растяпа. Зря разбудил. Мог бы и сам справиться», - с досадой на себя подумал Фил.
Ив перебрала все варианты. Однако почти ничего не изменилось. В боковой панели что-то щёлкало. Ив принудительно вырубила все сигналы тревоги. Включилось освещение кабины. Она подплыла к боковой панели. Сняла закрывающий нишу щиток и, изгибаясь змеёй, нырнула с головой в нишу. Оттуда торчали только её ноги.  Прошло минут пятнадцать. Правый двигатель по-прежнему молчал. Фил прислушался. Левый маршевый двигатель работал на пределе. Ему было тяжело. Электроника запустила его на максимум, пытаясь удержать корабль в пределах запланированных параметров маршрута. Фил следил за зеленой линией траектории корабля. Она, теперь уже привычно, вновь медленно ползла к опасной черте.
Ив медленно, пятясь задом, вылезла из ниши. Села прямо на палубу и в сердцах зло отбросила в сторону контролер. Тот, кувыркаясь, отлетел в сторону, ударился о стенку кабины и ткнулся в ноги Филу.
– Всё! Сгорел блок управления.
–  Что, весь?
–  Нет, одно звено вылетело совсем.
–  А перемычку пыталась сделать?
–  Пыталась и перемычкой, и всем чем можно.
–   А почему автоматика не обошла по дублирующему пути?
–  Нет никакого дублирующего пути. Здесь инженеры поработали.  Похоже, сняли всё, что можно.
– Неужели ничего не сможем сделать?
– Надо посмотреть, что у нас за бортом, по пути? Может сможем где-то сесть? – она легко встала с пола и направилась к пульту.
Первым делом перевела оставшийся маршевый двигатель в обычный режим работы. Пальцы её привычно побежали по клавиатуре. Оба молчали. Ив сосредоточилась на расчётах, Фил не отрывая глаз, следил за траекторией корабля.  Снятая перчатка Ив пыталась проплыть мимо её лица. Она с раздражением отмахнулась от неё. Перчатка быстро полетела в сторону распахнутой панели и скрылась в ней. Фил проводил её глазами.
Минут через двадцать Ив сообщила:
–  Через два с половиной часа по маршруту пролетим мимо внутреннего спутника Юпи, Фивы. Это наш последний шанс. Будем туда садиться.
– Садится на Фиву? Последний шанс? – Фил чуть не онемел от удивления, – так это же куча спрессованной щебенки. Лучше, уж Юпитер. Он сожрет нас не так болезненно.
     – Почти год назад нам пришлось посадить на Фиву «Большой Грэк». Была угроза, что он упадет на Юпитер. Вот его и решили сохранить…
     –   Грэк, это что? Геолого-разведочный и эксплуатационный корабль? – перебил Фил.
     – Да. Мы так здесь называем. Им никто и не занялся. Риски большие, посылать сюда людей. Если удастся его реанимировать, у нас появится шанс.
– А если не удастся?
– Тогда мы сможем долго продержаться. Корабль почти новый, полностью укомплектованный всем необходимым.
– Может быть ещё подумать, возможно другой вариант отыщется?
– Других вариантов в природе не существует. Но и здесь у нас проблема, слишком большая скорость. Как затормозить я сейчас просчитываю. Пока ничего путного в голову не пришло. Ты мой флеш-блок не потерял?
– Не потерял.
     – У тебя есть личный шифр-код?
     – Да, есть.
     –  Пока я занимаюсь расчётами, зашифруй и отправь информацию кому следует, больше такой возможности может и не быть.
Фил разместился в кресле, где спала Ив, достал оба флеш-блока. Набросал капитан-командиру короткое сообщение о том, чтобы он отправил его зашифрованную информацию на Землю по указанному адресату. Волновать не стал. Подчеркнул, что просьба его очень важна, информацию очень ждут на Земле. Передал привет всему экипажу и отдельный Николосу Папору. Зашифровал отдельно каждое сообщение и отправил.  Вся эта работа заняла около получаса, а на передачу ушли доли секунды.
     Фил представил, как удивится этот чин разведки, отправивший его сюда, когда до него дойдет вся информация. Что будет думать о том, каким образом Филу удалось так быстро выполнить задание. Наверное, скажет: «Молодец! А я в нем сомневался. И так быстро выполнил задание». Скажет про себя и тут же забудет. Для него Фил уже не человек, клон, каких миллионы.
«А что ты хотел? – промелькнула мысль в голове, – чтобы тебе памятник на родине поставили и слали матери каждый год цветы в день его гибели». Фил криво ухмыльнулся.
     – Ты чего? Чему ухмыляешься? Какие еще цветы придумал?
Фил понял, что последнюю фразу произнес вслух. Он ничего не сказал. Только спросил.
     – Ив, кем ты была на станции?
     –  В смысле?
     – Работала кем?
     – Инженером-программистом.
     – Я так понимаю, хорошим инженером?
     – Не знаю. По крайней мере никто не жаловался.
     – Тогда просчитай, если мы развернем шаттл на сто восемьдесят градусов по маршруту и врубим на максимум маршевый, сможем скинуть скорость до нужной? И посадить корабль кормой вперед?
     –  Просчитать могу. А вот посадить в ручном режиме вряд ли. Я вообще-то не пилот. Доверить такой маневр автоматике? Боюсь у нас ничего не выйдет.
     – Это можно проделать только в ручном режиме. Я вообще-то считаюсь неплохим пилотом.
– А что нам остается делать? Только довериться твоим навыкам. Сейчас просчитаю теоретически, а ты уж постарайся практически.
   Через некоторое время напряженного ожидания Ив подала голос:
– Я просчитала. У нас будет три попытки. Если всё получится, мы существенно снизим скорость, но всё равно для посадки она останется ещё достаточно высокой. Что будем делась?
     – Я предлагаю попробовать, рискнуть.
     – Делай, что хочешь. У меня других вариантов нет, – предложила она. В голосе чувствовалась усталость и некоторые нотки апатии и безразличия.
Ив вылезла из кресла, уступая место Филу, и переместилась ко второму, дополнительному креслу. Оно всё еще находилось в разложенном состоянии. Ив легла и отвернулась к боковой стене кабины. Её поза как бы говорила: «Всё, я сделала, что могла, теперь мне всё равно, что будет».
     – Ив, ты хоть надень шлем, я перейду в аварийный режим. Фил дотянулся до гермошлема и перчатки, второй нигде не было видно, и подтолкнул их в сторону Ив.
Она даже не пошевелилась.
     – Ив, – вновь позвал Фил, – пока ты не наденешь гермошлем и не подсоединишь шланг, я ничего делать не буду. Давай быстрее, мы теряем драгоценное время.
Ив продолжала лежать в той же поза.
     – В конце концов ты вольна делать, что хочешь, но подумай, я не хочу просто так сдаваться и буду бороться до конца. Ты должна, обязана уважать мой выбор. Надень этот чертов шлем.
Ив зашевелилась, села, поймала шлем, надела его и перчатку. Спросила:
– Не видел, где вторая?
     – Не знаю куда ты её швырнула.
Подсоединившись к системе жизнеобеспечения, она пристегнулась, поджала колени и отвернулась к стене. Руку без перчатки сунула под мышку.
     Фил перевел шаттл в ручной режим управления. Из пульта вылез манипулятор ручного управления и рычаги регулировки режимов маршевого двигателя и двигателей фронтальной коррекции.
     Все теперь зависело от его умения. Фил скинул перчатки. Они поплыли рядом. Специальный шнурок не давал им далеко улетать. Прежде чем дотронуться до рычагов, разогрел пальцы, несколько раз сжимая и разжимая их. Положил руки на рычаги и замер на несколько секунд, как бы прицеливаясь к предстоящим действиям.
С первого раза не получилось. Он даже не включил маршевик на полную мощность. Корабль, вращаясь, проскочил нужный момент. Зато он понял, когда этот момент должен наступить.
Корабль начал вращение, оставалось остановить его в нужный момент двигателями коррекции. Вращением вокруг своей оси можно и пренебречь, главное, чтобы корабль стабилизировался, когда маршевый двигатель будет смотреть соплами в направлении Фивы.
Вторая попытка была удачной. Третьей не понадобилось. Фил выдохнул.
     – Ив, у нас получилось, – она молчала, – Ив! – позвал во второй раз. Она повернула голову.
     –  Чему ты радуешься? Скорость огромная. Вибрация сильная. То и гляди корабль развалится, – она вновь отвернулась.
     Вибрация увеличивалась. Сильно росла перегрузка. Фил включил кормовые камеры. Они двигались кормой вперед, спутник Юпитера находился строго по курсу корабля. Вибрация нарастала. Внутри корабля что-то отрывалось, громыхало. Боковые створки ниш сорвало, и они хлопали. Изображение с камер тряслось, расплывчатое изображение Фивы летало по экрану монитора.
     – Фил, уменьши тягу, иначе мы рассыпимся.
     –  Нет! Рискнем.
Всё кругом дребезжало и тряслось. Перчатка Ив выглянула из ниши, как бы удивленно посмотрела, что тут происходит и скрылась обратно.
Фил пытался удержать корабль на курсе, управляя коррекционными двигателями. Он сосредоточился на этих действиях, будто не замечая происходящего вокруг.
А вокруг происходил хаос: предметы срывало со своих мест. Они отлетали и носились по кабине, угрожая поранить экипаж, но не один из них не коснулся Фила.