Адрана. Хроники войны. 2 Империя под ударом гл. 4

Глава 4

Изображения менялись. По стене скользили тени, на ее лицо падали тени теней, застывали в полудвижении, перещелкиваясь в ту же секунду, как в калейдоскопе, изменяя узор, делая ее лицо неузнаваемым. В полосках света мерцали ее глаза.

Мандрагора сидела на полу, опираясь спиной о мягкое кресло. Взгляд ее был неподвижен, только слегка сужались и расширялись зрачки. Встав с постели, с того самого дня она не покидала комнаты, где столь хрустален был воздух, где было только и разговоров, что о прекрасной, покинутой родине. Сама комната, казалось, зависла над бездной – так много было здесь голубоватого света, а свет есть пустота. Тело ее крепло, и неторопливо, бочком, с рассеянной улыбкой возвращалась память.

Отсчет новой эры Мандрагора начала от Ока Дракона. Мелькали заросли сумеречного леса, мокрые орхидеи раскрывались у самого ее лица. Прыжок зверя с окровавленными клыками. Солнечные лучи бьют в бойницы крепостной стены и скрещиваются, как шпаги. Череда молодых лиц воинов Эгина, анфилады залов, звон оружия, факелы, одноглазый легат выбрасывает свой чудовищный крюк, и, скрестив на груди руки, Ив Руска смотрит на нее так долго, пристально, прощаясь навеки.

Она опасалась нырять в глубины памяти. Ей чудилось – там, в темноте, в мешанине образов ее ждет монстр. Такой дайвинг не пройдет даром. То, что произошло в замке, Мандрагора помнила до мельчайших деталей. Теперь у нее было достаточно времени, чтобы думать.

- Руска, - произнесла она одними губами. – Ты ушел за Перевал. Но я не могу забыть тебя, потому что ты не отпускаешь меня.

Внезапно цветное изображение потухло. В казавшейся сплошной стене открылась дверь. Из прямоугольного проема лился яркий свет, и в его потоке стоял человек. Мандрагора заслонилась рукой. Она не могла видеть детали облика гостя, лучи словно пеленали его, оставляя лишь тонкий нечеткий силуэт. Человек шагнул в комнату, дверь беззвучно поехала влево. Отсекая дымящиеся лучи, стена сомкнулась.

- Привет.

- Привет, - отозвалась Мандрагора. Она и не подумала встать с пола. Сжала колени и глядела на вошедшего снизу вверх.

- Сначала я хотел пригласить тебя к себе, но потом решил, что будет лучше, если приду сам.

Мандрагора не ответила.

- Не предложишь сесть? – сказал он, почему-то с утвердительной интонацией.

- Садись куда хочешь, - неохотно отвечала Мандрагора.

Он скользнул взглядом по комнате. Здесь были лишь кресло, на которое опиралась женщина, и кровать медкомплекса. Он вздохнул и опустился в кресло напротив Мандрагоры, образовавшееся из пустоты. Она вскинула брови.

- Удивлена?

- Пожалуй, да, - она кивнула. – Но… я ожидала чего-то в этом роде. Все здесь чужое. В моем мире нет ничего из того, что я вижу здесь.

- И это сущая правда.

- Кто ты такой?

- Гость, - сказал человек и сплел в замок длинные бледные пальцы.

- Хватит дурака валять, - отчеканила Мандрагора. – Кто ты такой? Отвечай! Имя у тебя есть?

- Есть, и не одно, - заверил с улыбкой гость. – Так же, как и у тебя. Рыцарь ордена Исиды, Трансформ Алауды, Бессмертная, Воительница Адраны, Меч Империи. – Его высокий лоб собрался складками. – Какое из них тебе нравится больше?

- Предпочитаю родовое имя.

- Хорошая позиция. Что ты помнишь из своей прошлой жизни?

- Прошлой? Разве можно что-то уносить с погоста?

- А все-таки, что ты знаешь? Скажи мне.

- Быть может, не так много. В Реальном мире небезопасно. Там идет война. Я помню самое ее начало, помню противника, его кошмарный облик. Эгину предстояло тяжелое испытание.

Мандрагора поднялась на ноги, прошла легкой стопой взад-вперед, о чем-то думая. Потом села в кресло и уставилась прямо в глаза гостю.

- Война все еще не закончена? Она продолжается?

- Да. – Он кивнул. Пальцы его жили своей жизнью, расплетаясь и смыкаясь в замок. – Это масштабная война. Исход ее может быть непредсказуем. Но, так или иначе, Континент будет изменен.

- Легионы Каньона проникли в Адрану?

- Нет, пока еще война ведется на территории Эгина. – Он заметил, как Мандрагора с облегчением вздохнула. – Никто не ожидал, что королевство продержится так долго. Но, если Адрана не перестанет высокомерно глядеть на кровавую бойню, как на чужую проблему, Эгин падет. Без поддержки ему не выстоять. Королевство обескровлено. Каньон вторгнется в пределы Империи, и его шансы на победу возрастут.

- Проклятый номарх, - прошипела Мандрагора.

Человек неотрывно глядел на нее. Казалось, он чего-то ждет.

- Скажи мне, незнакомец, где я сейчас? – прошептала Мандрагора. - Если то, о чем я думаю, правда, значит, я мертва.

- Ты права отчасти, - отвечал он. – Ты была мертва. О, знаешь, многие видели ту бойню в амфитеатре номарха Траяна. Когда в роду людей появляются столь яркие личности, нас переполняет гордость. Либер Авл сам спустился за тобой в колеснице.

- Либер Авл? Кто это?

- Адраниты зовут его Маргусом, эгины – Маршаллом. Варвары – как-то по-своему. – Он развел руками. – Много имен.

Мандрагора потрясенно смотрела на гостя.

- Почему я не ушла за Перевал?

- Вначале Либер Авл не желал с тобой расставаться. Он готов был даже спорить с Высшим Звеном, хотя Сура-Цинна, Исида, требовала успокоения для твоего духа и подготовки к новым воплощениям.

- Потом?.. Что случилось потом?

- Потом… - Он похлопал себя по острому колену. - Потом явились Пурпурные чародеи. Они считают, что ты не завершила свой путь на Раидане, и поэтому должна вернуться.

- Раидана… - Мандрагора закрыла глаза. Память принесла ей запах травы, нагревающейся под лучами солнца, слишком горячего, плавящего тонкую прослойку воздуха на горизонте. – «Она идет к солнцу, не на войну – это лесная богиня адрантов». Я с детства помню эту балладу…

- Ты должна вернуться на Раидану. Так считают Пурпурные чародеи.

- Они мудрецы, - сказала Мандрагора.

Узкий рот незнакомца растянулся в улыбке.

- Значит, я жива?

- Абсолютно. Ты интересный индивидуум. Мне известно о тебе все: твой земной путь, твой опыт, твои мысли. Вся информация сохранена на кристалле. Осталось только закачать ее в твой мозг. Ты достаточно окрепла, чтобы можно было сделать это без риска.

- Спасибо.

Он дернул плечом.

- Спасибо, - повторила Мандрагора. – Мне необходимо вернуться в Эгин.




***


Тучи шли по наклонной к горизонту. От яркого душного дня не осталось и следа. Ветер дул с запада, неся на своей мантии запах пожарищ и гнили. Вяло спускались сумерки. Было в этой неторопливости что-то неотвратимо жуткое, словно в синеватой тьме крался хищник.

Над холмом с плоскими, растрескавшимися склонами, где темнели развалины древнего города, кружил красный плотоядный дракон. Стальная полоска неба разорвалась, зацепившись за башню. Дракон сделал еще круг, взмыл в небо, и тучи поглотили его.

Филипп Майер отвел глаза от мертвого города. Снял с пояса фляжку, хлебнул разбавленного вина. В легкой тунике он изрядно продрог на ветру, и теперь, как о невозможном чуде, думал об очаге, где на красных углях запекается мясо, и о кружке горячего меда. Чтобы чем-то занять себя, проверил оружие, переставил копья в оружейной нише. Наполовину вытащил из ножен меч. Глянцевый клинок отразил караваны туч, ползущие так низко.

Крепость Гарпия стояла у скрещения трех дорог, которыми в былые времена пользовались те, кто не имел ни привилегий, ни денег, чтобы оплатить аренду Бегущих Троп. Крепость была ровесницей войн Асов. Последние триста лет короли не отпускали денег на поддержание застав, разбросанных по бескрайним равнинам государства. Это не считалось необходимым, поскольку Заклятие погоды обеспечивало прекрасные условия и людям, и камню.

Гарпия была воздвигнута до великого Заклятия, и зной, ветра и дожди делали свою разрушительную работу. И вот, в основании крепости лежит трещина. Так что, несмотря на внушительный вид, Гарпия была ветхим строением. Здесь располагался гарнизон в сотню лучников, задачей которых было принять удар врага, не допуская его к Бегущей Тропе.

Филипп Майер прошел по периметру башни, поглаживая ладонью рукоятку меча. Юго-восточная башня, точно гигантский кит, вырастала из сумрака. Северная, удаленная, обозначалась лишь темным силуэтом. Огни в крепости были погашены. Гарпия слушала наступающую ночь.

Филипп вернулся к точке наблюдения. Небо стало еще тревожнее, а стальная полоса на горизонте изменила свою природу, став медно-красной, с зеленой рваной бахромой патины, точно статуи в развалинах храма.

На внутренней лестнице послышались шаги. Филипп не оглянулся. Он знал, что это Лин Ю, вчерашний корникулярий, повышенный до наемника Королевского Двора. С детства они были друзьями, но Филиппа не привлекала военная служба. Труд в поле ему был по нраву. А Лин любил войну.

- Ого, что-то похолодало, - сказал Лин, остановившись за спиной Филиппа.

- Ветер сменился.

- А когда сменишься ты?

- Зачем спрашиваешь? Ты знаешь это лучше меня. Мог бы догадаться захватить для меня плащ.

- Прости.

Лин снял свой диплойс, накинул на плечи друга. Филипп стоял неподвижно, глядя на отдаленный холм с развалинами на склонах.

- Но, я все-таки кое-что принес тебе, - спохватился Лин. – Держи.

Он вытащил из-за пазухи сверток, развернул промасленную бумагу. Запах жареного мяса со специями разогнал тревожные мысли Филиппа.

- Это другое дело, - Филипп присел на рельефный выступ стены и впился зубами в сочный кусок.

Лин прислонился плечом к оружейной нише и с улыбкой глядел на друга.

- Скучаешь по нашей деревне? – вдруг спросил он.

Филипп на миг замер. С трудом проглотив непрожеванный кусок, сказал:

- Некогда скучать. Но, знаешь, после того, что случилось с нашим домом, я перестал спать.

- Никому не говори об этом. Боль воина должна быть тайной для других.

- Я знаю, - Филипп кивнул. – Но как с этим жить? Мысли всегда возвращаются, как вернулся дракон.

- Какой дракон?

- Там, - Филипп дернул головой. – Над развалинами.

Лин вгляделся в сумрак. Над холмом, в самом деле, завершал спираль дракон.

- Ну и ну. Как ты узнал, что он там?

- Не знаю. Я его чувствую. Когда все это закончится, я вернусь к прежней жизни, к работе.

- Еще не забыл, как ковырялся в грязи?

- Брось, Лин, я созидаю. Я простой человек, выращиваю хлеб, виноград – что в этом плохого? Это жизнь. Война бессмысленна.

- В войне всегда есть смысл, друг мой, - возразил Лин. – Другое дело, что ты не понимаешь этого. В войне нет ничего лишнего, ты напряжен каждую минуту, ты как зверь, ты голый. Ничего лишнего, Филипп, только ты и смерть. И это заводит, это дает чувство опасности, ты каждое мгновение ощущаешь все возрастающую жажду жизни. Вот ты; тебя впечатляют твои колосья. А я верю во врага своего, верю в то, что я его достойнее, и поэтому жить буду я. Вот и вся арифметика. Война – это красиво.

Филипп помрачнел. Скомкал промасленную бумагу, сказал, глядя исподлобья на Лина:

- Что ты называешь красотой? Как голову насаживают на копье и оставляют на радость воронам, как из вспоротого брюха вываливаются кишки – это красиво?

Он шарил по карманам. Вид у него был вконец расстроенный.

- Успокойся, - сказал Лин и подал ему платок. Филипп машинально вытер подбородок и руки.

- Тебе легче, ты в своей стихии. А я, увижу ли я спокойный рассвет?

- Не говори так. Все будет нормально. Будет так, как мы захотим. Помни: верю во врага своего.

Лин присел рядом с Филиппом. Глаза друга мерцали в темноте. Столько пройдено дорожек рука об руку, от детства до сего дня. Он знал Филиппа. Друг любил этот мир, но как-то иначе, как девчонка, и все же, Лин Ю чувствовал его спокойную силу. Лин вздохнул.

- Пришло сообщение с блокпоста, от легата, - сказал он. – Прямо на нас прет Каньон. Днем они стояли на равнине, ночью будут здесь. Их цель – Тропа. На Иде их ждали Первый и Второй легионы, но те решили их обойти. Мы должны задержать их, насколько удастся.

- А что потом? – тон Филиппа показался Лину безразличным.

- Подойдут легионы. Они движутся по Тропе, и скоро будут здесь. Вторым легионом командует Палера, и…

- Я знаю его, - сказал Филипп. – Палере можно верить. Но, Лин, если они не подойдут вовремя, нам крышка. Легат с Тропы не выведет свои отряды, ты знаешь это.

Филипп поднялся на ноги, снова уставился вдаль, где темнота казалась роем черных пчел.

- Они успеют, - заверил друга Лин и задрал вверх голову. – Дьявол, какое небо.

Филипп снял диплойс Лина и, как тореадор, подал ему на согнутой руке.

- Спускайся вниз, - тихо сказал он. – Скоро меня сменят. Посидим у очага и выпьем по маленькой. Мартин Сир тебя не хватится?

- А кто его знает, - Лин оскалил мелкие зубы. – Я ведь теперь его правая рука.

- Вот и дуй вниз.

Сумрак напоминал болотную жижу. Лица читались смутно. Филиппу хотелось обнять друга, но он не решился – Лин может запросто высмеять, назвать девчонкой. Как обреченно кружил над развалинами дракон! И он вернулся, как возвращаются моя тоска и моя надежда.

Лин повернулся и направился к лестнице.

- Лин! – окликнул Филипп. И когда тот обернулся, уже стоя на ступенях, держась за деревянные перила, севшим голосом сказал: - Давай, друг, попрощаемся сейчас. На всякий случай. Потом, может, некогда будет.

- Прощай, - отозвался Лин из темноты.

- Прощай, - сказал Филипп.