Невысказанное

     Я мешаю сахар в чашке, стараясь не касаться стенок. И почему она всегда кладёт мне сахар, если я люблю без? Мама гремит тарелками, но я слышу шум будто издалека, пристально наблюдая за ложкой. Крайнее сосредоточение на циклически повторяющихся действиях - все равно что качаться вперёд-назад, обхватив себя руками, но не столь заметно для окружающих. Увы, сахара больше не видно в чае, как будто его никогда и не было, как и моих воспоминаний, растворенных в голове и не оставивших даже вкуса. Остался только нерастворимый осадок, пыль с индийских дорог: песни под гитару, жгучее чувство вины, глухой стук комьев земли по крышке гроба, дикие яблоки, крест на горе на Волге, чужой и родной голос... Долгая череда вспышек без лиц и имен, от которых режет глаза. Я вздрагиваю, ложка падает в бокал: мама что-то уронила. Я медленно и с лязгом, как старый неповоротливый шкаф, передвигаю взгляд на нее. Она достаёт приборы, а это значит, что сейчас мы сядем друг напротив друга и начнется следующий акт. В нашей семье не принято говорить о том, что важно. Ты должен сам угадать мысли другого, но озвучивать их нельзя.

     Она хмурится, пытаясь понять, о чем я думаю, но почует ли материнское сердце?
- Всё нормально, в конце месяца отправляют в отпуск. - отчеканила я и закрыла рот.
     Не почуяло. Невысказанные вопросы повисли в воздухе и один из них коснулся моих волос, вызвав мурашки по спине. Я смотрю на её лицо, но вижу совсем другого человека, и он так близко в сердце, но так далёк от меня, будто мы на разных берегах реки, и моста между нами нет. Я кричу ему, но чайки ловят слова на лету и глотают самые важные.

     Влажная снежинка попадает мне в глаз. Я поднимаю голову и смотрю на небо сквозь ресницы. Оно черное, как голодные большие глаза. Снег падает так медленно и замысловато, что кружится голова. Лечь на землю и ждать, пока меня постепенно укрывает белым одеялом - всё, на что могло бы хватить сил. И кажется такое уже было, но я не могла вспомнить когда... Я стою так очень долго, но ответы не падают с неба, только мокрый снег, и я опускаю глаза на землю. Ровный квадрат свежевыпавшего белого снега за оградой кажется чужим. Все идеальное пугает людей, поэтому я перешагиваю ограду и оставляю три несимметричных следа на снегу. Я знаю, что не смогу это исправить, знаю, но не могу остановить себя.

     Как ребёнку мне хочется спросить у матери: "Почему люди такие злые и такие одинокие?". Но что она ответит? Что людям не хватает мудрости? Чувствовала ли она когда-то такую близость с другим человеком, когда не нужно даже думать, чтобы понять? Когда мысли другого человека сами рождаются в голове? Когда вы прошли одинаковый путь, встретились случайно и не хотели друг друга отпускать, пока... Испугалась бы она или нет? И почему мне больше не страшно? Откуда такая уверенность?

     В сущности, никто не имеет возможность воспользоваться опытом предыдущих поколений на старте, каждый проживает то, что кто-то уже прожил до него. И лягушки, медленно сварившиеся в кипятке, и мыши, взбившие сливки в масло - каждый думает, что поступает верно, потому что так подсказывает разум, сердце или страх. Поступили бы они иначе, зная какой путь выбрали другие и к чему их это привело?

     Важно задавать вопросы. Важно знать на них ответы. Важно уничтожить недосказанность. Во всем.
     Я резко разворачиваюсь, взбегаю по лестнице, влетаю в дверь и задыхаясь выпаливаю: "Почему вы развелись с отцом, и что мешало тебе любить меня?"

     Я больше не хочу повторять чужие ошибки.