Крещенская Рожденствня

Огни кондоминимума на Одоевского обжигали наш путь. Я сразу влюбился в неё и навсегда. Мы познакомились на дне рождения у Юлика и - как так получилось? - покинули его дом вместе с ней вдвоём. Лечь реклась как река, смех стоял любой стороной, а мы были собой и вокруг былин мы были тоже только сами, да это так, - такими мы вышли со дня в сторону погружающей ночи. Со стороны Наличной обогнули Смоленку и попёрлись в то время в тогда ещё развесистые ветви Смоленского кладбищенского прихода. Я курил Принц.

На кладбищу я разошёлся. Интересно не вспоминать что стихов своих на тот момент как я думал у меня ещё не было, лучших стихов. Это теперь только я понимаю что у меня всегда были лучшие стихи, мои. Она улыбалась смеялась игралась. Я танцевал. Я читал - какие? - стихи и танцевал.

Так, заглядывая в каждый склеп, мы оказались у реки. Как раз напротив зенитной установки армянского православного. Какие слова! Всё сверкало. Мы отдыхали посреди первого новогоднего нашего снега. Смоленка тоже желала, одевшись в свежий лёд. Казалось, что красота, как всемерный панцирь, возлежала вокруг. Я, как дурак, предложил перейти реку по одеяльному льду, на что она сразу согласилась. Но пошли мы по её канону. Моему.

Я шёл впереди, пробуя ногами прочность льда. Она шла за мной, держа меня за руку. Она держала меня за руку а я её вёл - это важно. В глазах зарило. Мы, как сейчас помню, были полны огня. После очередного ступа на лёд, ближе к середине, прощупывание не почувствовало дна и Кившар ушёл под лёд. Майструк, да святится имя твоё Саломея, не выпуская мою руку из своей второй рукою успела схватить меня за шиворот. Так я выполз. Крестился блять.



Пряного
чёрного
белого цвета
вышла прогулка из новых гостей
вверх по Смоленке
к ансамблю скелета
русских армянских германских костей

Кладбищем вышли их тени на берег
к празднику
смеху
слиянию звёзд
не Иордан и не Ганг и не Терек
лёд по Смоленке
хрусталь
метромост

Тонкою стенкой
знакомству в нагрузку
мякотью розы на том берегу
высился свет
вот и лёд уже хрустнул
видно
их двое и
их берегут

Видно что тот кто в любящей руке
входит под воду как в сон налегке
в занавес света
в притон в рукаве

и
о оргазм производная разум
вырван огонь
пробкой вырван из паза
тянет на воздух
на холод
на пальцы
в зимнюю сказку
в разбеге и
в танце