Ягодные хлопья

ЯГОДНЫЕ  ХЛОПЬЯ


РОМАН


















 Белов Александр Иванович родился 4 августа 1945 года. Учился в школе, закончил с десятилетним образованием.
  После школы работал учеником токаря, токарем. Потом окончил школу 30 на электрослесаря. Много читал художественной и другой литературы. Потом решил написать свою книгу.
  В 2018 году написал книгу «Ягодные хлопья». Эта книга рассказывает про крестьян, живших в деревне в1892 году. Мужчины из этой деревни уходили на первую Мировую войну, на Гражданскую войну. Перед Отечественной войной люди пережили период раскулачивания и переехали в город. До войны работали в городе. Потом мужчины ушли на Отечественную войну. После окончания войны события развиваются дальше до 1991 года. Идет простая жизнь людей с юмором и частично детективом.

















                Книга посвящается
                Беловой Татьяне Петровне,
                моей жене.

                Мы время торопим,
                Как время торопим!
                Когда мы молоды и сильны,
                Когда отдаем свой труд Отчизне,
                И в думах своих мы тоже вольны!
                А к старости ближе
                Мы время не гоним,
                Не долог, короток наш путь,
                И как ни скорбим мы по ушедшим,
                Прошлого нам не вернуть.
                Белов А.И.









Благодарю мою дочь, Князькину Светлану Александровну, за участие в работе над книгой.

От автора
 
Шел 1892 год. В сорока километрах от Саранского уезда находилась деревня Алексеевка. Население деревни было русское. Жили крестьяне хорошо. В каждом дворе были коровы, лошадь, овцы или козы, куры. Индюшек и гусей держали не все. Дома у крестьян были крыты, в основном соломой. Дворы были у всех, кто держал скотину.
  Было уже сумеречно. Дед сидел с двумя внучками. Он сидел, свесив ноги с печки рядом с внучкой постарше, которой было 6 лет. Другой внучке было 4 года. У окна, поближе к свету сидела с прялкой бабушка. Сноха деда мыла посуду после ужина. Дед был опытный охотник. Звали его Афанасий. Он любил рассказывать старшей внучке про охоту. Сейчас он рассказывал про волков.
  Волки поселились недалеко от деревни, поближе к водопою. Волки, которые поселились рядом с деревней,  никогда не трогают здесь скотину и других к ней не подпускают. Бывало скотина, коровы подходили близко к волчатам, волки их не трогали.
  Внучка, её звали Машей, сидела и внимательно слушала. Другая внучка, её звали Полей, копалась сзади в дедушкиных волосах.
 - Деда, маленькие волчата кусаются, или они только в сказке хорошие? – спросила Маша, почесав свою белую голову.
 - Когда маленькие, они как щенята, только визжат. – ответил дед и задумался.
  В коридоре затопал ногами сын деда Иван, который глядел скотину перед тем, как лечь спать.
  Внучек уложили спать на кровати. Иван ушел в переднюю избу. Дедушка с бабушкой легли на печке. Мать сестренок Агафья поправила одеяло на дочках и тоже ушла в переднюю.
  Где-то после обеда дед взял со стены ружьё, сказал Агафье:
 - Пойду похожу.
  И вышел во двор. В хлеву взял корзину с гвоздя, сунул топор за пояс и вышел со двора.
  Был апрель месяц, снег уже сел, но был ещё плотным. Дед вернулся, взял лыжи  и легко заскользил за околицу. От дома Афанасия шла балка, которая пересекала деревню и потом превращалась в овраг. Афанасий видел с осени в овраге  не очень глубоко накопанную под кустом яму. Здесь волчица должна была приготовить логово для ощенения. Афанасий подъехал к логову с подветренной стороны и увидел по следам, что волки давно ушли. И в этот момент он увидел волчат в яме. Он знал, что волчица никогда не защитит свое логово от человека, как другие звери. Она просто быстро уходит, но её не было. Он подошёл к яме. Волчата были уже большими, уже смотрели невинными глазками. Дед положил их в корзину, они испуганно жались друг к другу. Закинул корзину через голову и плечо и поехал с ними домой.
  Когда он вошёл с корзиной домой, повесил ружьё на гвоздь, дети играли в куклы на печке, не обращая внимания на деда.
 - Маш, посмотри я кого принес. – сказал  дед. Маша сначала не увидела, а потом как завизжит: - Ой, какие кутята! Дедушка, это чьи?
 - Это не кутята, это волчата.
  Вторая девочка тоже слезла с печки и они стали гладить их.
- Ой, какие лопоухие, какие красивые. – подошли взрослые, стали разглядывать.
 - Как ты их взял? Волчица бы увидела – тебя порвала. – сказал Иван.
 -Волчица никогда не защищает свое логово, она просто уходит. – сказал отец.
  Подошла жена Ивана, Наталья, спросила: «- И куда ты их денешь?»
 - Вот девчонки посмотрят на них, завтра отнесу.
Девочки сразу заныли: «- Дед,  не относи, мы будем их кормить!»
 - Как же я их не отнесу, их мамка будет плакать.
  Ночью, как только потушили свет, пришла волчица и выла всю ночь, поставив лапы на завальницу около окна.
  На следующий день Афанасий отнес волчат в логово. «Теперь перенесёт в другое место волчица» - подумал он.
  Таким был дед Афанасий, глава семьи Ручонкиных, а по деревенскому прозвищу «Волковы».

*******

Прошло 22 года. Люди в деревнях и городах поговаривали, что скоро будет война. После конфликта, вызванного убийством в Сараево наследника  австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда,   и началась мировая война.
  Мама к тому времени была уже замужем. У неё было четверо детей. Старшей дочке, которую звали Евдокия, было десять лет. После был сынок Вася, ему четыре года, потом дочка Авдотья двух лет и сынок, ему не было ещё и года, звали его Никиткой.
   У Полины, маминой сестры детей не было.
   Война крестьянам была не нужна, особенно женщинам, у которых призывали мужей на службу. Все боялись остаться с детьми без мужа-кормильца.
  ***В это время в Санкт-Петербурге утром второго августа царь издал указ о начале военных действий. Это был сверкающий летний жаркий день. Дворцовая площадь, одна из самых больших в Европе, была переполнена тысячами изнывающих от зноя зевак, толпами возбуждённых людей, несшими флаги, иконы, ожидающих появления монарха, чтобы в его присутствии выразить свои патриотические чувства. На  той стороне Невы, куда царь должен был прибыть из Петергофа, тысячи людей толпились на мостах и набережных реки, распевая и выкрикивая приветствия.
Когда император и императрица  спустились на набережную Невы, прокатились волны приветственных криков: «Батюшка, веди нас к победе!». Николай был одет в парадный мундир пехотного полка, Александра Фёдоровна – в белое платье.
  Вступив во дворец, царь и императрица медленно проследовали по большой лестнице и широким коридорам дворца, заполненного людьми. Николай проходил сквозь толпу,  кланяясь и кивая. Мужчины и женщины падали на колени и восторженно пытались поцеловать его руку. Богослужение состоялось в огромном беломраморном  Николаевском зале, где в мерцании свечей собралось пять тысяч человек.
  После окончания этой церемонии царь и императрица вышли к народу, собравшемуся за стенами дворца. Когда они появились на задрапированном красными полотнищами высоком балконе, огромная толпа опустилась на колени. Николай поднял руку и пытался заговорить. Передние ряды затихли, но в последних возбуждение и движение людей были слишком велики и слова царя потонули в шуме. Потрясенный Николай опустил голову. В ответ люди, под влиянием переполнявших их чувств, запели национальный гимн, мелодия которого была использована Чайковским в финале «Торжественной увертюры 1812 года», - «Боже, царя храни».
  Сжав друг другу руки, человек в военной форме и женщина в белом платье стояли на балконе и плакали вместе с народом. Волна патриотизма захлестнула Россию. *** (Масси Р.К. «На защиту Святой Руси \\ Николай и Александра», М., 1996г стр 311-317)
  До войны мужа  Маши, будем называть её теперь Марией, по мужу Бондаревой, забирали в армию и он присылал фотографию, на которой заснят в военной форме. Мария показывала её родственникам и подругам. Подруги спрашивали: « Он тебя никогда не обижал?» Мария говорила:
-Никогда не бил, видно любил. Один раз на праздник мы были в гостях и выпили. В доме было душно. Я вышла и легла во дворе в телегу с сеном. Потом он вышел меня искать. Подошел к телеге, было уже темновато, и стал моё лицо щупать – живая я или нет. Я его укусила за палец. « Ах ты, шельма, я думал ты спишь». Потом обнял и поцеловал.
  Не прошло и месяца, мужа Марии забрали на войну. Мария плакала, переживала сильно, молилась Богу, чтобы жив остался.
 *** Немецкие войска уже в первых числах августа нанесли мощный, хорошо подготовленный удар через Бельгию по Северной Франции, ставя своей задачей захватить Париж. Однако, к полной неожиданности для германского командования, русская армия уже в середине начала активные действия в Восточной Пруссии. Двадцатого августа армия под командованием генерала А.В.Самсонова двигалась на соединение с Первой армией. Все это заставило  немецкое командование начать срочную переброску войск с Западного фронта на восток. Положение союзников России заметно облегчилось и в битве на реке Марке им удалось отстоять Париж. Успехи же русских войск сменились неудачами. Армия Самсонова была окружена под Гумбиненом и, не получив от Ренненкампфа помощи, потерпела поражение.*** (https://vuzlit.ru/500744/rossiya_1914_1915)
   В этих боевых действиях и погиб Алексей Бондарев, муж Марии.
  Стояла золотая осень, Мария возилась по хозяйству в доме. Почтальон появился на улице и дошёл до дома Бондаревых, остановился. Ему не хотелось сразу огорчать Марию, но это было необходимо. Крикнул от калитки: «Марья, выйди!» Она вышла, увидела почтальона, но не обрадовалась, почему-то сердце ёкнуло.  Почтальон достал бланк. Бланк был такого содержания: « Ваш Алексей Филиппович Бондарев волею божьей  геройски пал в славной борьбе за Царя и Родину. Он отдал жизнь свою за честь и славу своего Отечества и святая Церковь не забудет его в своих молитвах, она молит всемилостивейшего Господа, да утешит он вашу скорбь, опочившему да простит его прегрешения и дарует ему царствие небесное». Внизу стояла подпись священника.
  Мария стояла и ждала, когда почтальон зачитает ей этот бланк, так как была неграмотной. Почтальон сказал: « Поставь вот здесь крестик вместо росписи – что ты получила».
  Тут её как шибануло, она даже растерянно спросила:
  - Это мне?
  - Это тебе, твой муж погиб.
  Только тогда она всё поняла. Поняла и заплакала. Потом сильно заголосила и опустилась на лавку. Выбежала её сестра Полина, узнав в чём дело,  долго плакала и успокаивала её.  Потом у неё это все схлынуло и наступило безразличие ко всему. Она стала думать: почему это случилось, почему эта беда пришла именно в её дом. Она осталась с четырьмя малолетними детьми. И с мужем не пожила в новом доме, построенном мужем в прошлом году.  В доме закричал маленький Колька. Сестра сразу убежала в дом. Она тоже встала, в душе была пустота и, пошатываясь, пошла в дом. Деваться было некуда, надо было жить для детей.
  Шло время. Государство не забывало овдовевших женщин, каждый религиозный праздник им выделялось по десять рублей.
 
Дети росли. Когда Васе было шесть лет, он у дедушки что-то созоровал, дед побил его прутом. За это он обкусал яблоню со зла. У деда Ивана был хороший сад, он за ним ухаживал и ему было жалко молодую обгрызанную яблоню. Когда подрос Коля, они стали озоровать больше вдвоём, только за ними гляди.  В деревне жила бабушка Аксинья. Про неё все поговаривали, будто она колдунья. Она часто заходила к Марии  пообщаться и поддержать её словом. Соседи сказали Васе с Колькой:
  -Она колдунья, почему она к вам всё ходит? Возьмите все ухваты и сковородники и поставьте «вверх ногами». Она к вам больше не зайдет.
  Они так и сделали. Было лето, Мария готовила в задней избе, окно было открыто. Аксинья как всегда шла мимо их дома, но прошла мимо. Мария её окликнула:
 - Что не заходишь, проходишь мимо?
 - У тебя ребятишки балуют.
  Мария потом допытывалась у ребят: « Почему так баба Аксинья про вас сказала, что вы натворили?» Сначала они молчали, потом признались, что сделали.
  Без мужа Мария жила тяжеловато, хотя ей помогали его старики, свои родители и Полина. Мария была общительной женщиной, время шло, ей исполнилось тридцать два года. Это была небольшая, крепкая, светловолосая красивая женщина. К ней не раз сватались мужчины, но она всем отказывала, не хотела, чтобы у детей был неродной отец. В деревне она содержала келью. Не формально, просто к ней ходила молодёжь, так как она была незамужней. Молодые парни ей помогали – напиливали и кололи дрова, так как им потом надо было сидеть с девушками в тепле.
  Она умела обкусывать грыжи, принимала роды и делала это довольно успешно. У неё не было ни одного смертельного исхода. Бывало, прибегают ребятишки и говорят:
- Тётя Маша, пойдем к нам, мамка надумала рожать.
  Тогда она всё бросала и шла быстро к женщине. В деревне она была очень нужным человеком и все её уважали за это.  Принимать роды и обкусывать грыжи её научила бабушка Феня, которая жила в их деревне.
 *** Весной-летом 1918 года в Мордовском крае, как в целом по России складывалась политика «военного коммунизма», включавшая ряд экономических, политических и социальных мероприятий. Была  проведена ускоренная национализация промышленных предприятий (1918г), созданы Советы народного хозяйства, введен запрет на частную торговлю, прямой товарооборот города с деревней, конфискация помещичьих земель и владений крупных собственников, на уравнительных началах проходил передел земли между крестьянами и т.д. Власть создавала различные формы советского и коллективного землепользования – артели сельскохозяйствен-ные, коммуны сельскохозяйственные, товарищества по совместной обработке земли, колхозы, совхозы. Однако, опыт первых советских и коллективных хозяйств был неудачным и обстановка в деревне продолжала ухудшаться; середняки, зажиточные крестьяне и кулаки относились к новым образованиям отрицательно. Усиливался голод среди бедных слоёв населения, начавшийся ещё в годы 1ой Мировой войны. (https://ru.wikipedia.org/wiki История Мордовии).
Из-за угрозы голода в городах, особенно столичных и крупных промышленных центрах, весной 1918 года в России введена продовольственная диктатура, осуществлявшаяся продовольственными отрядами солдат и рабочих, которых направляли в деревню для изъятия излишков хлеба. Комбеды практически превратились в органы власти на селе, нередко допускали серьёзные злоупотребления. Жёсткие действия продотрядов и комбедов стали причиной крестьянских мятежей, охвативших Советскую Республику весной и летом 1918 года, волнений и восстаний крестьян в сёлах Большой Азась, Яковщина  Баранчеевка, Лада, Пятина, Гумны, Старое Синдрово и других.
  Весной 1918 года началась Гражданская война. Уезды Мордовии в период «военного коммунизма» дважды (1918 и 1919 годах) становились прифронтовой полосой, ближайшим тылом  Восточного фронта; на территории края размещались значительные вооружённые силы РККА. Когда в конце мая 1918 года Чехословацкий корпус поднял мятеж, одним из первых, очагом восстания оказалась Пенза, куда на подавление контрреволюции были направлены 660 бойцов из Саранска и Рузаевки. В апреле-мае 1919 года в Саранске находился Башкирский Ревком, который формировал Башкирскую девизию.  (http://textarchive.ru)
В 1919 году был сформирован 1ый конный корпус, куда был назначен командиром С.М. Буденный. В этот корпус забрали мужа Полины. Гаврила Кузьмич, ему было тогда тридцать два года, был плотный мужчина, физически сильный. Когда его провожали родственники, Полина плакала и молилась, чтобы он вернулся живым.
   1921 год был засушливым и неурожайным. В результате продразверстки у крестьян урезали семенной фонд и  хлеб лишний отобрали. Начинался в деревнях голод, да и в городах тоже. Стали забирать в армию молодёжь, чтобы их как-то прокормить. Посылали продразверстщиков в деревни, чтобы они заодно там кормились. Доходило даже до людоедства. Крестьяне ездили в большие города, но государство хлеба на города выделяло мало.
   В это время Мария тоже ездила менять картошку и кое-что из одежды на рожь. Ездила в Самару, наменяла и купила очень мало. Переправлялись через речку на лодке, она очень боялась воды, так как плавать не умела.
   Когда приехала, народ был взбудоражен, все только и говорили о голоде. Люди были голодные, плохо питались, собакам вообще ничего не доставалось. Как-то Мария пошла к роднику за водой. Уже смеркалось. На неё набросилась стая собак и она отбивалась глиняным кувшином. Еле отбилась. Собаки ей объели все ноги.
В 1920 году закончилась Гражданская война, вернулся домой Гаврила Кузьмич. Повоевал отлично – ни контузии, ни одного ранения. Полина была очень рада, в деревне без мужчины тяжело было жить.
  Осенью 1921 года Мария выдала замуж Евдокию. Евдокия была девушкой кроткой, работящей, красивой. Выдала за Прохора Гусева, сына Ивана Гусева. Свадьба была бедноватой, год был тяжёлый. Но жизнь брала своё, нужно было жить, терпеть все невзгоды и радоваться хорошему. В 1922 году у старшей дочери Дуси родилась дочка Зина.
  Вася учился в школе с трёхклассным образованием, закончил её. В 1924 году Вася ходил с пастухом подпаском. Один раз стадо разделилось: одна часть стояла в низине, другая за холмом. Вася услышал грубый окрик. Пастух что-то кричал. Он пошёл в ту сторону и  на него сверху выскочил волк. Вася замахнулся на него дубинкой, волк перепрыгнул через него и убежал. Хорошо ещё не подхватил овцу. За то, что пас, ему дали жеребёнка. Он хорошо за ним ухаживал, на следующий год вырос хороший холёный жеребец. Теперь у них был свой жеребец для пахоты или чего подвезти когда надо.
 
 Пришли тридцатые годы, начался второй этап раскулачивания. В деревне Петровка на краю Мордовской Автономной области  жил дед Прохор Петрович Слегин с семьёй. В 1922 году вышел декрет о земле. Когда стали делить землю между крестьянами, Петр попросил дать ему землю подальше от деревни Дубовка. Ему выделили часть земли и часть леса. Прошло время, к нему стали подселяться другие люди и образовалась целая деревня. Так как первым поселился Прохор Слегин, деревню назвали Прохоровка. Дома у всех были хорошие, матки потолочные вершка три шириной. А что говорить про брёвна стенные, они были из хорошей недоеной сосны, лес был сзади домов после речушки. Лес на строительство разрешали покупать. Перед деревней были поля, на которых росла даже гречиха. С левой стороны поля лежали валуны, откуда они появились – никто не знал. В диаметре они были до 3 - 5 метров. Люди обжились на новой земле, она оказалась урожайной, а люди – зажиточными. У Прохора Слегина была жена Наталья, трое сыновей. Старшему было восемнадцать лет, звали его Семен, потом Иван, ему шестнадцать и Василий, ему было четырнадцать. Все они с детства приучались к работе. А так как деревня была мордовской, жили здесь в основном мордва. Слегиных по деревне звали «Жёлтые».
   В 30-е годы все сыновья были женаты.  Старшему Семёну было 26 лет, среднему 24 и младшему 22года. У старшего сына  Семёна было двое сыновей: Коля и Сергей, одному 9 лет, другому 7.
  Когда началось раскулачивание, стали уводить скотину в колхоз, взяли лошадь, взяли плуги и бороны, взяли весь гужевой инвентарь. Жена Прохора кричала, плакала:
 - А с чем мы будем жить, как будем детей кормить. Как будем землю пахать?!
 - Ступайте в колхоз, а не отдадите все – на выселение в Сибирь, чтобы нам не мешали и не вредили колхозникам!
  Прохор всё отдал: « Против силы не пойдёшь, наживём ещё». Всё это было тяжело отдавать, они кулаками не были, всё наживали своим, а не наёмным трудом. И что было обидно – когда пахали, им в последнюю очередь давали лошадь.
 
 В это время в деревне Алексеевка тоже было раскулачивание. У Марии забрали коня в колхоз и скотину тоже.
 - Вы чего у нас всё забираете, Вася пас, заработал жеребёнка, сами вырастили, выхолили, а теперь посчитали нас за кулаков.
  Вся семья очень сожалела: хорошего коня вырастили, а его забрали.
  Вася часто ездил с матерью на ярмарку в Старосельск. Ему понравилась одна девушка.
 - Ходит как пава, ляжку об ляжку трёт, -  говорил он друзьям. Она была красивая, полноватая, всё, как говорится, при ней. Подружили они лето, а осенью он позвал её к себе в дом посмотреть, как он живёт. Она приезжала, ей понравилось,  и осенью они поженились. Звали её Шура.
Ещё в двадцатые голодные годы  Полина  уехала с мужем на заработки в Мурманск.
  Шура, жена Васи, жила до 1922 года в Ставросельске. У неё жили там мать с отцом, братья и сёстры. Одна сестра была глухонемая, постарше Шуры. Она была очень смекалистая, понимала по губам, хорошо кроила и шила. 1922 год был голодный, и родители Шуры уехали в Сибирь вместе с детьми. Мать по дороге умерла, а отец с детьми доехал до Сибири и прижился. А Шура осталась в Старосельске у дяди Паши. Дядя паша в 22 года был очень сильным человеком. У его отца была бойня, где резали скот на мясо. На бойне работали отец и брат дяди Паши. Когда забивали скотину, они пили горячую кровь. Сначала они ему предложили попить, он отказался. Они ему сказали: - Попробуй, - он попробовал и стал пить как они. Он был такой сильный, что мог повалить любого быка за рога. Один раз подошёл к ним сельский мужик, они разговорились, и дядя Паша сказал:
 - Да я и лошадь унесу.
 - Не унесёшь, - сказал сельчанин.
 - Унесу. На сколько метров? На сто пойдёт?
 - Пойдёт, давай поспорим.
  И они поспорили. Около двора стояла привязанная лошадь, дядя Паша подошёл к ней, погладил морду, потом подлез к ней под живот, передние ноги положил себе на плечи, выпрямился и понёс. Пронёс 20 метров, повернулся и говорит:
 - Ещё или хватит?
 - Хватит, я проспорил – сказал сельчанин, - Четверть тебе я проспорил.
  Двухпудовую гирю от нечего делать он часто поднимал. У дяди Паши была жена, тётя Маша и маленький сын Коля. Шура жила у них хорошо, её там никто не обижал.
  В 1921 году Дуня, дочь Марии вышла замуж за Рисова Фёдора. В 1924 году у неё родился мальчик, а через год они с мужем уехали на Украину на заработки. Там муж устроился работать в милицию.
  В 1931 году у Василия и Александры Бондаревых родились двое детей, но они долго не прожили и умерли в этом же году. Родители очень переживали. Шура вроде бы ничего тяжёлого не делала, пока была беременная, но так получилось.
  В 1933 году родилась у них девочка. Назвали её Клавой. Девочка росла очень смышлёной. В 1935 году родился у них сынок,  назвали его Виктором. На следующий год Василий поехал на заработки в Златоуст. Раньше деревенские  часто ездили подрабатывать, деньги были нужны. Весной он приехал и купил лошадь на заработанные деньги. Купил и пустил её во двор. Клава сидела дома у окна, лошадь проходила мимо. Клава поставила ладошку на стекло. Лошадь подошла к окну и облизала стекло, где была её рука. Клаве это было очень интересно. На лошади ездили косить сено подальше от деревни.
  В 1935 году Колю взяли в армию на границу.
 
В 1936 году в деревне Прохоровка у Слегиных родилась дочь Анна.
 
 В 1936 году Василий с братом, женой Александрой и дочерью Клавой уехали в город. Маленький Витя остался с бабушкой Марией в деревне. Василий в городе устроился работать в Стройтрест. Ему дали одну комнату в коммунальной квартире в жилдоме. Работа была тяжёлая – бетонщиком и подсобником. Рыли котлованы для домов на месте старого кладбища. Если появлялась грунтовая вода, сразу выливали в это место жидкое стекло и оно сразу застывало, течь замуровывалась. Кирпичи на кладку приходилось таскать каменщикам на верхние до пятого этажи. Делали «скамейку» из двух досок, одевали на ремни на плечи и носили по семь кирпичей наверх.
   В 1937 году у Василия с Сашей родилась девочка. Её назвали Фаиной.
   В 1938 году бабушка Мария приехала с Витей в город.  В бараке летом было жарко и водились клопы. Коле с Витей спать  приходилось на улице на крыше сарая. Пришёл из армии Николай и устроился электромонтёром на ТЭЦ.
  26 ноября Финляндия обстреляла территорию России. Наше правительство послало им ноту протеста. А 30 ноября 1939 года началась война с Финляндией. На эту войну взяли Лопатина Гаврилу Кузьмича, мужа Полины.
  В этом же году Василия от Стройтреста взяли строить военные аэродромы. Время было напряженное, люди опасались и готовились к войне с Германией. Строителей торопили строить аэродромы. Рабочим не давали даже греться, морозы к зиме были уже сильные. У Василия сильно замерзали руки, даже не чувствовали. Он срубил себе топором палец на правой руке, когда тесал бревно. В санчасти ему перевязали палец и он пошёл дальше работать.
  12 марта 1940 года закончилась война с Финляндией. Финны поняли свою ошибку и решили заключить мир. Они отдали часть своей территории России. Историю войны с Финляндией стали потом относить ко Второй мировой войне.
  Строители, которых забирали строить аэродромы, закончив стройку, вернулись в трест. Начальник, узнав, что у Василия родилась ещё девочка, предложил ему или квартиру побольше,  или землю под строительство дома. Землю выделили на улице Крайней.
  Люди сильно беспокоились, ожидая войну с Германией. Василий наметил время, когда перевезти дом из деревни. Дом, конечно, был уже не особенно хороший, но жилой и этот дом перевезли.  Дом был пятистенный. До осени поставили переднюю избу, и он стал жилой. Заднюю избу тоже поставили, но она была ещё без печки и не утеплённая.
  В 1940 году у Василия с Шурой родилась ещё дочка, назвали её Зиной.
  Николай стал прихорашиваться и следить за собой. Иногда даже припудривался. Все удивлялись – откуда деревенский парень такой чистоплотный, думали, что он нашёл какую-нибудь девушку и скоро женится. И,  правда, к зиме он женился, жену его звали Надежда, Надя.
  Люди дожили до 1941 года и нажали жаться к городам, уезжая из деревень. Приехала из деревни в город и Дуня, дочь Марии, с дочкой и мужем. В городе ей дали коммунальную квартиру на пять хозяев с общей кухней. Комната была где-то квадратов шесть.
  Пришёл с Финской войны Гаврила Кузьмич. Эвакуировались с Мурманска Гаврила с Полиной. Им в городе дали лыжную базу под жильё.
  В 1941 году у Николая родилась дочка. Назвали её Нина. Они жили в доме со всей семьёй. Дуся прислала с Украины матери письмо. В письме она написала, что муж ей изменил, и она его выгнала, живёт с детьми без него. Когда объявили войну, она с тремя детьми собралась уезжать и просила у мужа эвакуационный лист, но он его отдал любовнице. Ей пришлось эвакуироваться самостоятельно. Эвакуировались при бомбёжке. Она приехала к сестре Дуне на первое время. Потом ей дали комнату рядом с сестрой.
  В этом же году после объявления войны забрали на войну Гаврилу Кузьмича Лопатина.
  В 1942 году забрали на фронт Василия. Василий присылал письма и подбадривал родню. Писал, что немцев мы всё равно разобьём. И Клаве писал, чтобы училась лучше.
  Немецкая группа армий «Север» заблаговременно создала многополосную, глубоко эшелонированную оборону, широко используя особенности географии данной местности — это обилие озёр, рек и болот, довольно редкая дорожная сеть, что способствовало затруднению наступательных операций. Особое значение придавалось обороне Рижского направления. В районе Риги находилась самая сильная группировка противника, включавшая 5 танковых дивизий.
Согласно плану советского Генштаба, войска трёх Прибалтийских фронтов должны атаковать группировку, состоящую из 16-й и 18-й армий на рижском направлении (планировалось расчленить немецкие войска и по одиночке разгромить их); а при содействии КБФ Ленинградский фронт должен был начать атаку на эстонском направлении (оперативная группа «Нарва»). Произведено значительное массирование войск благодаря выделению резервов, в результате чего по некоторым видам техники у СССР было двойное превосходство над Германией. Превосходство в людях было незначительным. К участию в операции привлекались национальные войска, укомплектованные из уроженцев прибалтийских республик. Действия советских фронтов в Прибалтике координировал и осуществлял общее руководство операцией Маршал Советского Союза А. М. Василевский.
Рижская операция проводилась с 14 сентября по 22 октября 1944 года с целью освобождения Риги и Латвии от немецких оккупантов. В операции было задействовано со стороны СССР 119 стрелковых дивизий, 6 танковых и 1 механизированный корпус, 11 отдельных танковых бригад, 3 укрепрайона — общая численность войск составляла 1351,4 тыс. чел. У немцев были 16-я и 18-я полевая, части сил 3-й танковой армии группы армий «Север». С 14 по 27 октября советская армия вела наступление, но остановилась на рубеже «Сигулда», предварительно укреплённом немцами и пополненном частями армий, которые вынуждены были отступить на рубеж из-за поражения в ходе Таллинской операции(оперативная группа «Нарва»). После подготовки началось повторное наступление советских войск, 15 октября была взята Рига,[1]22 октября Рижская операция завершилась освобождением Риги и большей части Латвии.( (https://ru.wikipedia.org/wiki Прибалтийская операция (1944). 
  Вот в этих боевых действиях и участвовал Василий.
  Из деревни Прохоровка  взяли на войну и Семёна Слегина. К тому времени у него уже было три сына и одна дочь.
  На войне, как и всем пришлось туго. Василий Бондарев в первое время был ранен в левую руку. Сначала перевязывали его, потом послали проверить, был это самострел или пуля вражеская. Когда проверили, отправили в госпиталь. А когда зажила рука, она ещё плохо разгибалась, отправили опять на фронт. Потом он попал в окружение. Они находились под амбарами долгое время без еды. Стали слабеть. Пробовали выйти из окружения. Вражеский огонь был настолько плотным, что нельзя было подняться. Потом командир сказал:
 - Давайте будем пробиваться, иначе мы умрём с голоду.
  Василий был готов пробиваться, а земляк его сказал:
 - Я останусь, пускай в плену у немцев, зато буду может быть живой.
  Стали пробиваться, Василий видел, как падали рядом люди, но не останавливался. В это время за линией фронта увидели – у немцев в тылу сильный бой идёт. Командование подумало, наверное, наши пробиваются, надо будет помочь. И с помощью наших воинских сил они пробились. Василия даже не ранили, а бой был сильный, многие не вернулись к своим. Остался в тылу у немцев и земляк Василия.
  Когда освобождали Латвию, латыши стреляли нашим солдатам в спину. Командир послал разобраться, кто стрелял. Возвращались, заходили в дом, стали искать, кто стрелял.  На чердаке дома был латыш. Его спросили:
 - Ты что здесь делаешь?
 - Да вот, порядок навожу.
 Прошлись по карнизам, в одном лежала винтовка с горячим ещё стволом. Скидывали латыша с чердака и расстреливали.
  В 1944 году Василия сильно контузило, потом его положили в госпиталь. После госпиталя его комиссовали и он поехал домой.
 
Семён Слегин в начале войны учился на срочных курсах санинструкторов. Потом его отправили на фронт. Много ему пришлось спасти людей, вынося их с поля боя. Последний раз он выносил командира, и его прострелило в горло. Он перевязал себя и, задыхаясь, харкая кровью, всё же вытащил командира с поля боя. В госпитале ему вставили трубку, дышал он теперь не ртом и носом, а через эту трубку. Голос стал хриплым, но он был живой. Война сделала своё дело. А сколько людей не вернулось домой…
  После госпиталя его комиссовали. Домой он приехал, все обрадовались, что живой. Жена Наталья плакала от радости. Отдохнув немного, он устроился работать лесником.
 
  В тылу было очень тяжело. Шура работала в швейной мастерской. Шила фуфайки и рукавицы. Давали скудный паёк. Она вспоминала, как пошла в магазин на второй день войны – полки были пустые. Всё питание было переведено на паёк. Весной собирали на поле гнилую коричневую картошку и пекли из неё блины. Собирали лебеду. Иногда Шура падала в обморок от недоедания. Всё старалась отдать четверым детям, чтобы выжили. Хорошо спасала корова, которую перевезли из деревни перед войной.
  В 1943 году у Бондаревых родилась дочка, назвали её Лизой. В 1942 году Николай разошёлся с женой, что-то у них не сладилось. А в 1943 году сошёлся с другой. В 1944 году у них родилась дочка Катя. В 1943 году на фронт взяли мужа Дуни Рисовой, Фёдора.
  Пока шла война, Николай Бондарев не раз просился на фронт. Его не брали, у него была бронь. Начальник ему говорил:
 - Ты здесь нужен, твой фронт здесь, на ТЭЦ.
  Доходило иной раз до слёз:
 - Мой брат воюет, а я здесь, в тылу.
  В конце войны его отпустили на фронт. Говорили:
  - С женой что ли поругался? Поехал, чтобы убили.
  В 1944 году у Дуни Рисовой родился мальчик, назвали его Мишей.
  Сначала Николай писал, что будем переправляться через Днепр. «Отступаем, здесь я наверное и утону, плавать я не могу». Потом он перестал писать. Мария очень переживала и часто плакала.
  На войне погиб Рисов Фёдор Сергеевич. Прислали Дуне похоронку. Переживала и плакала она, у людей в то время было много горя.
  Ушёл в конце войны на фронт добровольцем и Гусев Пётр Прохорович, сын Дуси. Воевал он недолго. В первых боях они пошли в атаку, их прижали сильным огнём пулемёты. Место было ровное, спрятаться было некуда, и подняться не давал враг. Морозы стояли сорокаградусные. Солдаты были ещё не переобуты в валенки и он отморозил себе пятки. Отправили его в госпиталь, там обе пятки ампутировали и поставили протезы. Молодой семнадцатилетний парень стал инвалидом, его комиссовали домой.
  Когда приезжали люди с войны, все приходили на них поглядеть и спросить про своих. Вечером, когда сидели за столом, Василий сказал жене:
 - Рожай детей, Санюшка, сколько наших полегло на войне.
  Василий устроился на работу в пехотное училище. Убирал мусор, подметал, контузия ещё быстро не проходила.
  Вернулся с войны, когда она закончилась, Гаврила Кузьмич Лопатин, муж Полины, целый и невредимый. Все очень радовались.
  Когда война закончилась, объявили по радио. Все люди обрадовались, тяжесть войны сошла с плеч. Это был самый хороший день в жизни людей.
  Жизнь потихоньку стала налаживаться. В магазин, который был на посёлке, стали завозить хлеб. В один день, Клава уже училась в четвёртом классе, привезли хлеб. Клава с бабушкой Машей пошла за хлебом. Вся толпа ожидающих хлеб полезла к прилавку. Клаву прижали, она закричала. Бабушка вытащила её из очереди на улицу, стала успокаивать. Потом, когда пришли домой, бабушка ощупала ей руку, сказала:
 - Руку тебе вывихнули, сейчас будет больно, но ты терпи, я тебе руку вправлю. – И руку она ей вправила.
  Василий Бондарев начал утеплять и отделывать заднюю избу. В семье было пятеро детей.
 В 1945 году в семье Бондаревых родился мальчик. Все радовались – отцу помощник. Назвали его Паша. В восемь месяцев Паша вовсю ползал по полу и открывал лбом дверь в заднюю избу. Все смеялись: «Вот какой настырный».

В 1947 году в деревне Прохоровка у Слегиных родилсь девочка, назвали её Надей. Детей у них долго не было, одиннадцать лет.
 
  В городе у Бондаревых в 1947 году родился мальчик, назвали его Толя.
  Паша Бондарев помнит себя с двух лет. Когда они сидели на печке в задней избе, мать подавала бабушке маленького Толю, а Пашка в это время орал: «Не хочу, моя бабушка».
  Толя прожил недолго и умер от воспаления лёгких. Паша помнил, как его положили на сундук на клеёнку и обмывали, а Паша смотрел с печки.
  Паша, когда подрос, стал играть один, на улицу зимой его ещё не выпускали, он играл дома. У него была игра в «демонстрацию».  Набирал игрушек и выстраивал их в ряд. Это были пузырёчки пустые, катушки из под ниток, мосолки (их звали казанки от козьих ножек) и другие простые игрушки. Игрушек настоящих тогда у детей ещё не было. Игрушки задние он переставлял вперёд, также остальные и они потихоньку двигались до двери, потом поворачивали назад. Мать свою помнит Паша всё время стоящей  у корыта и стирающей что-нибудь. Семья была уже большая. Летом он играл с соседским мальчиком Валерой, который был постарше его на год. Играли они в старые предохранители, и они были тяжёленькие. Соседский мальчик жил на квартире с матерью и старшим братом. Предохранители были прямоугольные, у них это были танки. Потом они почему то рассорились и Паша стал плакать и говорить, что одна игрушка его, они её не поделили. Вышел старший брат Валеры и сказал:
 - Это я принёс предохранители с работы. Да отдай ему, пусть играет, я ещё принесу.
 На этом они успокоились и перестали ссориться.
  Потом они играли ещё с сестрой Лизой, которая была на два года постарше. У них была такая игра: они бегали вокруг стула, положив одну ладошку на стул, как будто догоняли друг друга. Сначала они смеялись, им было весело. У них была кошка, она не любила, когда кто-то сильно кричит или плачет. Если кто из них ушибался босой ногой за стул и начинал плакать, кошка выбегала и корябала за ногу сильно. На этом вся игра прекращалась. Ещё Лизка заворачивалась в отцовскую шубу и начинала нарочно плакать. Кошка кидалась на отцовскую шубу и начинала её драть когтями, пока она не перестанет плакать.
  Летом иногда приезжали родственники из Алексеевки и привозили какие-нибудь гостинцы. В основном это были сушёные орехи фундук. Так как народу было много, родственников на ночь  укладывали спать на кроватях, а детям стелили на полу одежду и матрац. Дети перед тем, как лечь спать, играли под одеялом. Они сразу все залезали под одеяло и вылезали с другой стороны. Когда были под одеялом, они сталкивались друг с другом или корябали друг друга за ногу или за руку не сильно и всем было смешно и весело.
  Днём летом дети играли на улице, когда старшие после дневных дел садились вдоль забора, дети играли и лежали на траве. Напротив домов была Психоневрологическая больница, её все звали просто «Психа». Скажут: «Привезли больного на Психу» или:  «Кто-то работает на Психе». Улица была заросшая травой, дорога проходила посередине улицы и машины проезжали по ней очень редко. В основном, когда привозили психически больного. Забор был трёхметровый, и около него вечером всегда была тень. Это место занимали женщины.
  Отец Паши Василий ушёл из Пехотного училища и устроился работать в Психбольницу на коммутатор телефонистом и сторожем. Работа была и  в ночную смену. Днём Паша ходил иногда к нему на работу. Проходная была на этой же улице до проулка. За Пашей иногда бегал петух соседей через дом Дубовых. Паша сказал отцу, что за ним бегает петух. Отец говорит:
 - Возьми палку, когда он за тобой побежит, стукни его.
 В следующий раз, когда Паша пошёл к отцу, он взял старую ножовку, стал проходить мимо, петух увидел его с ножовкой, заквахтал, но не побежал за ним. В проходной, где работал отец, стены были оклеены картинками из  «Крокодила», тогдашнего журнала. Паше было интересно их разглядывать.
  Иногда Паша бегал к Гавриле Кузьмичу Лопатину, по выходным он не работал и катал его на лошади. Гаврилу Кузьмича все дети Василия звали «дядька».  Отец звал дядя, а они – дядька. У бабушки Поли были иногда козлята весной. Чтобы они не замёрзли, она их вносила в дом. Через неделю они уже прыгали  во всю с пола на стул, со стула на стол. « Ай-ай» - говорила баба Поля, им уже пора к козе в сарай.
  У Бондаревых родилась ещё девочка, назвали её Наташа. Паша иногда качал зыбку, которая была привязана за кольцо к потолку, и совал соску из измельчённой хлебной кашицы, когда она выпадала у неё изо рта.
  Когда отец уходил на работу, Паша спал с матерью на их кровати. Когда все ложились спать, мать ещё сидела и шила чего-нибудь, а паша играл на кровати и потом засыпал.
 
  В деревне Прохоровка у Слегиных родился мальчик, назвали его Вася.
  Девочка Надя у Слегиных была пугливая, как птичка. В сенокосную пору, когда ей было шесть лет, на сенокос её не брали. А оставляли дома. Говорили: « Захочешь поесть – поешь, а потом закроешь дом, ключ куда-нибудь спрячешь». Когда приходили с сенокоса старшие, уставшие, они спрашивали грубовато: «Где ключ от дома?» Надя сразу терялась и не могла вспомнить, где ключ. Тогда мать говорила: «Успокойся, доченька, вспомни, куда положила ключик». И она сразу вспоминала, где ключ и находила его.
  Один раз взрослые приходят с сенокоса, а до этого Надя взяла и намазала волосы сажей, думала, что покрасила. Волосы у неё были жёлтые-жёлтые. Мать увидела её с чёрными волосами и говорит:
 - Почему у тебя волосы чёрные?
 - Они у меня жёлтые,  ни у кого в деревне нет таких, мне они не нравятся.
 - Доченька, у тебя такие красивые волосы, даже бабочки на головку тебе садятся. Нас в деревне и зовут «жёлтые», потому, что у нас волосы такие. Надя помнила, как по деревне однажды пролетал низко над землёй как корабль. Уже смеркалось, от этого корабля было столько света. Пролетал он бесшумно. Вся деревня видела, но никто не знал, что это такое.
  В деревне также поговаривали, как во время войны к одной женщине во двор вошли какие то люди в блестящих костюмах. Женщина таких людей видела впервые и напугалась. Она забыла закрыть дверь и спряталась под стол. Хорошо у столов в то время были большие скатерти, под столом её не было видно. Они зашли, сели у стола и стали разговаривать. Один сказал:
 -Русские в этой войне всё равно победят.
  Потом посидели и ушли. А вышло действительно так – русские победили в Отечественной войне.
  Один раз в выходной день приезжал тряпичник, он заготавливал старые тряпки и кости. Всё это он менял на  свистки, игрушки, махорку в пачках, мыло. Он заготавливал для производства бумаги из тряпок, расчёсок и гребешков из костей. Надя с подружкой подошли и стали разглядывать, что у него в телеге. Когда он отвернулся, девочки сказали: « Давай у него возьмём махорку в пачках», и они потихоньку взяли и убежали. Надя приносит махорку домой и говорит отцу:
 - На тебе махорку.
 Отец увидел и спрашивает:
 - Где ты взяла, купила?
 - Нет, вон старьёвщик ездит на лошади, он отвернулся, мы с Катькой взяли и убежали.
  Отец посмотрел на неё строго и говорит:
  - Отнеси назад и отдай ему. И не вздумай выбросить, я за тобой в окно посмотрю.
  Наде было очень стыдно нести обратно, но идти надо и они с подругой пошли.
 - На твою махорку, - и они положили её на телегу.
  - Ай-ай, украли, - сказал старьёвщик. – Я вот вам сейчас дам! – и замахнулся на них кнутом.
  Ударить чужих детей он бы не посмел, но пугнуть пугнул.  Вот так Семён Слегин отучал детей от воровства и они никогда не брали чужого.
 У Слегиных ещё родилась девочка, назвали её Валя.
 
  В городе на улице у Пашки появился друг. Когда он ходил к отцу на работу, в проходную, он познакомился с Виталькой, который жил от Пашки через несколько домов. Так как они жили в пятидесяти метрах от леса, на краю леса они ловили бабочек, жуков, шмелей и пчёл. У Витальки была матросская шапочка с ленточками и он накрывал ею насекомых. Потом они вынимали их аккуратно и совали в спичечный коробок. Они там корябались и шуршали, и им было очень интересно.
  Один раз Виталька накрыл пчелу, они  стали её искать, но не нашли. Виталька надел шапочку на голову и вдруг заорал. В шапочке оказалась пчела, она его ужалила. Пашка оторвал пчелу от головы, но жало осталось в голове. Они побежали к Виталькиной матери. Виталька плакал, мать вытащила жало и чем-то примочила голову.
  Так как они ходили летом босиком, Пашка тоже один раз наступил на шмеля и тоже орал, плакал. А когда прибежал домой, бабушка вытащила жало и велела держать ногу в тазу с водой.
  На край леса они ходили ещё с Лизкой, Пашкиной сестрой, и собирали цветы, валялись на траве. Глядели в небо и говорили, на что похожи облака. Летом было очень хорошо и раздольно.
  У Бондаревых родилась ещё одна девочка. Это был восьмой ребёнок в семье. Назвали её Лена.
  Однажды дети играли в жмурки в бане. У Бондаревых баня стояла на углу усадьбы. Играли, играли и кто то заглянул в печку, где лежали камни, за камнями светились чьи то глаза. Дети напугались и побежали говорить бабушке. Бабушка у детей была надежда и опора.
 - Баб, там, в печке, в бане чьи то глаза светятся, наверное, колдунья сидит там.
  -Пойдемте, я сейчас ей дам! – бабушка взяла сковородник за печкой и пошла в баню. Дети гуськом за ней. Она пошвыряла за камнями в печке и оттуда выскочила чья то белая кошка.
  - Вот вам и колдунья! Со мной никого не бойтесь. – И ушла домой.
  Когда Паше исполнилось семь лет, он пошёл в школу. Настоящего фабричного портфеля у Паши не было. Мать сшила ему самодельный портфель, так же как у настоящего с отделами, куда всё можно класть.
Фабричный портфель можно было купить в Москве. Но, покупать портфель, и ездить в Москву не было лишних денег. Мать у них шила всё, начиная с детских платьишек, курток и пальто. Шила тапки, которых хватало надолго, подошвы были суконные.  Семья жила бедновато, лишнего не покупали. Простыней на кроватях не было. Матрацы набивали листьями. На Психе росли дубы, и осенью нападанных листьев было много. Сметали их в несколько куч и потом набивали матрацы. А прежде, чем набить, ребятишки наваливались в них досыта.
  С едой по тем временам было боле менее нормально. Отец приводил две козы или овцы, резал их на мясо. Иногда у коз в животе были маленькие козлятки. Детям было их жалко. Когда скотины мало было на мясокомбинате, куда иногда ходил отец за мясом, он приносил уши или головы. Мочевые пузыри от зарезанных коз или овец чистили золой, потом промывали и надували вместо воздушных шаров.
  Отец работал в проходной, а внерабочие дни работал по найму – конопатил окна, подбивал дома паклей между брёвнами. Он считался хорошим специалистом и его часто приглашали работать. В то время на юго-западе строилось много домов и работы хватало. Иногда он зарабатывал до шести тысяч, в то время это были большие деньги.
  Держали свою корову. Детям было интересно гладить ей морду и встать ей под шею и слушать, когда корова глотает слюну и слюна бежит с шумом ей в желудок. Держали своих кур, но куры зимой плохо неслись и к Пасхе набирали маловато яиц.
  Когда Паша стал ходить в школу, подружился с одним мальчиком Жорой, который жил на школьной улице.
 Один раз в школе Паша поссорился с Валерой Грачёвым. Тот стукнул ему ручкой с пером. Тогда ручки были ещё с металлическими перьями. У Паши появилась на голове кровь. Позвали учительницу. Учительница прибежала, обработала йодом, поругала Валерку. Он плакал и просил прощения.
  Когда Паша подрос, мать стала его брать на дойку с собой, чтобы никто не пристал к ней, так как приходилось ходить лесом. Раньше при ребёнке мужчина не пристал бы к женщине. Когда шли лесом, Паша собирал ягоды в стаканчик. Ягод в лесу было не очень много. Коров пасли далеко, а доить и поить подгоняли к прудам. Но это было километра три до дойки.
Один раз, когда шли на дойку, Паша увидел трёх маленьких ужат. Ему они понравились, он сказал матери:
  -Мам, посмотри, какие красивенькие, возьму домой.
  - Зачем они тебе?
  - Я буду с ними играть.
  - Ну, ладно. Обратно пойдём и возьмём,– сказала мать.
  А когда шли обратно, ужей кто-то раздавил на велосипеде. Паше их жалко было.
  Света в доме не было. Были керосиновые лампы и лампа «летучая мышь». Родители держали поросёнка и собаку Трезора. Мать ходила доить корову с «летучей мышью».
  Один раз ночью зимой сильно лаяла собака и рвала кого-то. Отец вышел с фонарём во двор. Со двора не торопясь, выходил волк. А утром увидели, что волк порвал ухо собаке, значит, она дралась с ним. Хорошо, что отец вышел вовремя.  Иначе, волк загрыз бы собаку. Собака была старенькая. Прошло какое-то время и она подохла от старости.
 
  В Прохоровке, когда надо было учиться, Слегины отдали переднюю избу в своём доме под школу. Дом был большой, три избы, в двух избах они жили сами. В палисаднике школьники занимались трудом, выращивали цветы, овощи. Учительницу прислали из города русскую, которая знала мордовский язык.
  Наде учительница нравилась, и она старалась хорошо учиться, особенно по русскому языку.
   
  Когда с краю улицы в городе у Бондаревых построили два дома, стали проводить свет по всей улице. Потом провели радио, оно было круглое, как большая чашка.
  Ужинали теперь при электрическом свете. Все садились есть в одно время. Ели деревянными ложками из одной большой деревянной чашки. Сначала ели на первое щи с мясом, потом картошку или кашу со «шкварками». «Шкварки» - это кусочки жирного поджаренного мяса. Сначала ели щи без мяса, потом отец говорил: « Теперь тащите мясо» -  и все вытаскивали мясо и прихлёбывали щами. На третье отец выпивал кружку воды и вставал из-за стола, а дети пили молоко.
  Пашка с Лизкой любили летом поспать под закат, а потом выходили на улицу играть, сколько у них было потом энергии. Гуляли до темноты, пока не позовут домой. В сенях было темно. Первый. Кто  заходил в дом, говорил:    «А там, в углу Бука» - и пулей влетали домой. Темноты они боялись.
  Летом,  когда Паша перешёл в четвёртый класс, сестра Клава закончила педучилище, её направили на работу в районный город пионервожатой. Она взяла на лето с собой Пашу отдыхать на каникулах. Город был на реке Мокше. Сестра попросилась на квартиру к одной бабушке. В саду у дома росла большая груша и плоды падали всю ночь на железную крышу, стучали. Потом приехал к бабушке из Москвы мальчик, внук и они с Пашей подружились. Его звали Миша.
  Ночью спали с открытыми окнами. Летом было душно. Днём Паша иногда читал, брал книги в школьной библиотеке, в школе, где работала сестра. Паша любил читать.
  Прошлую зиму Паше сделали кленовые лыжи, они очень хорошо скользили. И Паша с Виталькой катались по своей улице.
  У Бондаревых уже давно не было собаки, а Паше хотелось, что бы у них тоже была собака. 
  На посёлке, где они жили, не было колодца. За водой ездили к леснику Басманову, примерно с километр. Ездили на двухколёсной тачке с бочкой. Один раз привезли воду и отец говорит Паше: «У лесника собака окутилась. Когда кутята начнут есть, надо будет кутёнка взять у лесника». Паша обрадовался очень и ждал, когда скажут идти за щенком. Наконец, как съездили за водой, отец велел идти и попросить щенка, он уже договорился с лесником.
  На следующий день Пашка с Виталькой пошли к леснику. Около дома бегала собака, овчарка серая. Они побаивались подойти к дому, но лесник увидел их и вышел.
  - Вы за щенком?  Сейчас я вам его вынесу. – Он вынес щенка, а они ему отдали рубль, как велел отец, чтобы щенок прижился у них.
  Пока они несли щенка, разглядывали его.
 - Смотри, какие ушки коричневые, а сам косматенький будет, - говорил Паша. Они гладили ему ушки.
  - Полуовчарка, как говорил твой отец, - говорил Виталя Пашке.
 - Отец сказал, что отец у него дворняжка, а мать овчарка.
  Когда принесли его домой, все его разглядывали, все любили животных.
  - Пусть недельку побудет дома, потом в сарай на неделю и привыкнет.
  На следующий день пришёл дядька и стал дразнить его в мордочку рукавицей. Щенок хватал рукавицу, мурзился и лаял. Дядька сказал:
 - Какой маленький и злющий.
  Дети любили животных. Зимой, ближе к весне, если телилась корова, телёнка вносили на неделю домой, чтобы обсох, в сарае ему было холодно. Телёнок всю ночь пробовал встать на ноги, у него не получалось и он бухался коленками об пол. На второй день он уже вставал на ноги и его начинали приучать к еде. Делали ему пойло из молочка и совали мордой в ведро. Сначала он фырчал, потом облизывался и начинал понимать, что это еда. Потом начинал с присвистом пить пойло, и приучался есть.
  По субботам Бондаревы топили баню. Приходили бабушка Поля с дядькой, также мылись и парились. Дядька, когда зимой парился, попеременно раза три прыгал в сугроб и валялся в снегу.
  - Так мы у Будённого в гражданку закалялись, чтобы никакие болезни не приставали.
  Мыла детей бабушка Маша, а бабушка Поля приходила, заворачивала в одеяло и относила домой.
  Летом Паша ходил встречать корову из стада через две улицы. Бабушка, бывало, покажет ему на часах, куда дойдет стрелка и тогда ему надо идти встречать корову. На той улице жили земляки матери и Пашу они всегда привечали, пока стадо не пришло. Это были старики, сын у них был один, жил и работал он в Москве. Домик у них был старенький. Посередине единственной избы стоял столб, он поддерживал прогнувшуюся матку потолка.
  Сначала Паша учился в школе плоховато, был худой и слабенький. Когда он писал, руки у него тряслись.
  Отходила старая болезнь, когда он учился во втором классе. Эта болезнь начиналась так: он ложился спать, засыпал, потом вдруг просыпался и как будто кто-то ему считал: « Раз, два, три…», всё быстрей и быстрей, и ему казалось, что на него падает потолок. Он кричал, и его трясло. Потом бабушка успокаивала его, она спала с ним в задней избе. Успокаивала, читала молитвы и брызгала в лицо святой водой, он успокаивался и засыпал. Что это за болезнь, никто не знал. Старшие говорили. Что это испуг. Вроде бы Паша у соседа через два дома обидел девчонку, сосед бежал с ножом и кричал. Но Паша этого не помнил. Болезнь эта прошла, но руки у Паши всё тряслись.  Постепенно Паша окреп, и его тетрадь по чистописанию висела на доске отличников.
 Когда Паша учился в четвёртом классе, он снова заболел. С осени снег несколько раз таял и по-настоящему выпал только двенадцатого января. Ребятишки обрадовались снегу, его выпало достаточно. Паша с Виталей решили покататься на лыжах. У Витали лыжи были в сарае. Он их легко достал и принёс. А у Паши лыжи лежали на чердаке, а лестница лежала вдоль сеней и  они решили поднять её и поставить к люку чердака. Поднятье подняли, с трудом сняли лыжи и пошли кататься. Накатались досыта и пошли по домам. А вечером Пашу прижала сильная боль, он даже кричал.
 - Это они лестницу поднимали, - сказала бабушка, - У него, наверное, заворот кишок, давайте его потрясём.
  И они перевернули Пашу вниз головой, потрясли и положили на печку. Боль немного стихла, но всё равно Паша мучился до утра. Утром пошли к фельдшеру, который жил через две улицы на посёлке. Он пришёл, посмотрел Пашу и сказал, что его срочно надо везти в больницу, у него аппендицит. Вызвали скорую помощь и Пашу отвезли в больницу. Там его осмотрел хирург и сказал, что срочно надо оперировать, иначе он через часа два помрёт. Отец плакал и согласился на операцию. Пашу подготовили и положили на операционный стол. Положили на нос маску и сказали:             «Считай». Паша стал считать, досчитал дл двенадцати, потом стал путаться, услышал голос: «Начинаем». И дальше ему как-то стало тепло, безболезненно, он как растворился.
  Очнулся он от наркоза, перед ним сидела бабушка. Паша стал говорить: «Папаня, мама», только потом назвал бабушку. Потом уснул и проспал полдня.
  Паша стал выздоравливать и уже через три дня задирал ноги кверху. Мужчина, водитель, с заворотом кишок лежал уже неделю и говорит:
  - Вот, что значит молодой, три дня, а уже озорует, ноги задирает.
  Но, когда Паша ходил, придерживал правый бок рукой, шов всё ещё болел.
Через месяц он пошёл в школу. Когда выходил на улицу играть и возил санки согнувшись, шов у него к вечеру опухал. К лету у него всё зажило.
 Летом ходили с бабушкой за грибами. Паша искал грибы и собирал мох для игры. Мох у него был как маленький сказочный лес. Он вырезал его ножичком и складывал в коробочку.
  Сестра Клава приехала в город, отработала вожатой. Стала работать учительницей и заочно учиться в Педагогическом институте. К ней стали ходить ребята, друзья. Один раз она собиралась на свидание, сёстры хлопотали около неё, советовали, как лучше одеться. А Паша крутился около них. Потом Клава сказала:
  - Вот сейчас придёт.
  Паша выбежал на улицу, побежал, увидел Василия, жениха Клавы. Подбежал к нему и от избытка чувств говорит:
  - Вася, Клава тебя любит! – Вася взял его на руки и поднял высоко-высоко, он был большой и сильный. Паша и потом не говорил Клаве, что он выпалил. Сестра бы его поругала за это.
 
 В Прохоровке Надя окончила начальную школу. На следующий год она должна была учиться в городе в «десятилетке». Она с матерью пошла в город, до города было семь километров. Мать повела её к своей двоюродной сестре просить, чтобы она пустила её на проживание, пока она учиться. Пока они разговаривали, Надя с сестриной дочкой играли на улице около дома. Дом стоял высоко на холме, рядом с домом внизу проходила дорога. По дороге ходили люди. Девчонки стояли с краю на холме и, вдруг, им пришло в голову плеваться сверху на людей. Внизу шла женщина с покупками с рынка, день был воскресный, базарный. Они плюнули на неё раз, два. Она подняла голову и говорит:
  - Девочки, нехорошо плеваться,  – они ещё раз плюнули на неё. Она сказала: « Какие нехорошие девочки, а уже почти взросленькие», и ушла.
  На следующий день Наде надо было идти в школу. Когда она пришла, увидела эту женщину, он оказалась её классной руководительницей. Наде так было стыдно, но учительница или не узнала её, или не была злопамятной, Наде она ничего не сказала.
  У маминой двоюродной сестры был коммунальный дом на двух хозяев и комнаты были небольшие, одна как зал, другая кухня. Но Надя была родственница,  а родственников раньше уважали, годы были послевоенные. Перед тем, как Надю пристроить у сестры, мать ей говорила:
  - Обедать будут, садись последней, заканчивать будут, выходи из-за стола первой, ты не у себя дома.
Мать воспитывала детей скромными и послушными.
 
 В 1955 году Витя, брат Паши, закончил медучилище и его послали работать в Глазную больницу. Закончил он по специальности фельдшер-акушер. Перед армией его послали в район лечить трахому. Район был грязный, осенью бездорожье. Приходилось ездить в несколько деревень. Послали их вдвоём с Сергеем Варёным. Витя был скромным, а Сергей находчивым и немного нагловатым насчёт еды. Деревни, в которых они лечили трахому, были  мордовские.  Поместили их к старушке на квартиру. Чтобы поесть, надо было покупать продукты. Магазинов там не было, и местные не продавали продукты за деньги. А просто так просить не хотелось, не хорошо. Приходилось думать, где поесть. Сергей обычно делал так – старушке, у которой они жили,  он говорил: «Бабушка, что мы сегодня варим?» - подходил к печке и заглядывал в чугун. Если она варила щи, то он говорил:  «Ой, как вкусно пахнет» - и старушка тогда их угощала. Потом Сергей уехал, и без него было потрудней. Он ещё работал внештатным корреспондентом газеты «Мордовия». 
  Так как брат Паши был фельдшером-акушером, к нему приходили с трудно-заживающими ранами и другими болезнями. Ещё он принимал роды. Когда его в первый раз вызвали, они не знали, что акушер такой молодой мальчишка семнадцати лет. А когда он принял роды, его зауважали и стали угощать, даже приучили к выпивке.
Зимой один раз среди ночи лаял сильно щенок, он уже был большенький. Отец Паши вышел с фонарём проверить, что так сильно лает. Открыл дверь, а от крыльца побежал волк. Отец крикнул, волк побежал быстрее. Утром отец всем рассказывал: щенок небольшой, залез под сени, а снегом всё засыпало и он утрамбовался, волк не мог его достать из-под крыльца.
  Зимой Паша катался на лыжах и каталках с друзьями. Каталки – это металлический толстый прут, загнутый. Он идёт прямой под две ноги, чтобы вставать на них, потом с двух сторон загибался кверху и наверху соединяется вместе. За верх можно держаться, а отталкиваться нужно одной ногой, а другой ехать.
  Ещё они ходили  на «Психу» на подвал. На подвал поднимали санки большие и, кто вперёд, ложились на них. С одной стороны, кто первый ляжет на сани, тот победил, с другой стороны, на него  наваливались все остальные и он, иной раз кричал, что зажали руку или ногу.
  Ещё была игра «занимать подвал». Кто-то залез на подвал первым и начинал сталкивать всех вниз.
  В пятом классе Паша поехал в пионерский лагерь с Лизкой, так как она была постарше его. Путёвки в пионерский лагерь давали детям, у которых родители работали в какой-то организации. У Паши отец работал в Психбольнице. Путёвки сколько-то оплачивал профсоюз. Пионерский лагерь находился от города в 85 километрах. Ехали на трёх грузовых машинах со скамьями из досок. В каждой машине сидел взрослый для подстраховки. Путёвки были на месяц. Паша с Лизой брали вещи в деревянных чемоданчиках с навесным замочком. В дороге останавливались перекусить и отдохнуть. В пионерском лагере было очень интересно. Купались и загорали на песчаном пляже. Ходили в поход. Один раз Паша чуть не утонул. В пионерский лагерь ездили и десятиклассники. Они взяли лодку, сели на неё, а младшеклассники  - на другую. И старшеклассники решили протаранить лодку, в которой были младшие. Паша был среди младших. Лодка перевернулась. Друг Паши, Толя Лесников, оказался под лодкой, и он вынырнул, он умел плавать. А Паша еле-еле доплыл до берега и наглотался воды. Старший вожатый как сидел, так и сидел, заговорился с кем-то.
  Всё время Паша с друзьями проводил в лесу, начиная с весны, заканчивая осенью. Весной ели липовые почки, когда шёл сок по деревьям. Делали свистки: срезали куст липы, отбивали то место, из которого надо было делать свисток, потом надрезали и снимали кору и делали свисток. Делали рожки из осиновой коры. Ранней весной, когда в лесу были проталины, ходили, ломали ветки, делали из них палки и начинали брызгаться. Брызгая по лужам. К концу прогулки уходили из леса мокрые, но довольные.
  Осенью, когда было холодно, ложились в посадки и просто разговаривали.
  Зимой снега наносило много, рыли окопы. Щенок превратился в большую собаку, когда дети залезали в окоп, снимал у кого-нибудь шапку, отбегал немного и клал на снег. Он глядел на детей как бы смеясь, играя. Когда подбегали к нему, хватал шапку и отбегал дальше. Звали его Шарик.
  - Шарик, Шарик, отдай шапку, -  кричали дети. Но для него это была игра. И тогда они говорили:
  - Давайте не обращать на него внимание, - тогда он подбегал, крутился вокруг, кто-нибудь хватал его, а кто-то бежал за шапкой.
  На посёлке стали давать в магазине булки. Давали по счёту. Продавщица всех помнила – где живут и сколько человек в семье: «Одиннадцать булок Бондаревым». Потом стали привозить муку, очередь за мукой занимали с вечера и всю ночь были в очереди до утра. Утром магазин открывали и  начинали давать муку по десять килограмм. В доме стали в праздник появляться пироги. Бабушка толкала просо в ступе и пекла блины. Из молока делали топлёное и сливочное масло. Корова летом давала по тринадцать литров молока. У них была хорошая корова. Бабушка всем вязала носки, пряла шерсть.
  Страна стала после войны восстанавливать экономику. Люди по праздникам начинали гулять. У Бондаревых была большая родня. Собирались гулять по двадцать пять человек. Пили, в основном, пьяную бражку. Отец обычно затевал бражку из песка, дрожжей, хмеля. Ставил бочонок на печку и закрывал пробкой. Когда бражка созревала, она вышибала пробку. Брали в магазине также водку. Когда гуляли, пели песни, обычно русские народные. Детей к столу не пускали. Давали им такую же еду, как на столе, на полке в задней избе и говорили: «Уйдут гости, тогда выходите к столу». Продукты такие, как на праздник, в будничные дни не ели. Колбасу, сыр, копчёную или солёную рыбу, пироги, драчёны выставляли на столы. Родственники, которые приезжали из Мурманска, привозили солёного палтуса и треску.
  Зимой наносило много снега от психинского забора до забора палисадников, катались на санках. У Паши появились ещё друзья. В третьем доме с другой стороны улицы приехал из деревни в город к дочери дедушка с внуком, Валерой Капитановым. Одноклассник, который летом тоже был в пионерском лагере, Толя Лесников, стал ходить на Пашину улицу играть. С Зеленогроска приехал Пашка Мишкин с матерью и устроился на квартиру в предпоследний дом.
  Зимой на каникулы школьникам давали кинобилеты бесплатно. Через день в разные кинотеатры, по целой ленте на разные сеансы.
Летом Паша ходил с пастухом и его сыном, подпаском, пасти стадо. У пастуха был старенький дом в одну комнату и пастух зарабатывал пастьбой. Была с ним собака пастушья, которая понимала по-татарски. Пастух, Мирон по-русски, был татарином, как и вся его семья. Бывало, скотина выбивается из стада, пастух крикнет собаке по-татарски, собака срывается с места и разворачивает скотину в стадо.
  Паша с друзьями дрались на шпагах. Шпаги были деревянные самодельные и уроки фехтования набивались практически.
  Паша много читал с первого класса и у него глаза стали близорукими. Он вспомнил, когда ещё не умел читать, брал книгу и водил по строчкам глазами, это он делал на печке. На печке было темновато, видимо тогда он испортил себе глаза. Паше выписали очки. Он надевал их только в школе. Летом в пионерском лагере он читал под простыней, было жарко и укрывались в тихий час только простынями. Читать в очках он стеснялся, потом привык и стал читать в открытую.
  Паша с друзьями иногда перелезали через забор в Психбольницу, посмотреть на больных. На территории около двух корпусов был высокий забор. За этим забором были буйные больные. Их выводили за этим забором гулять. Они лежали в Психбольнице некоторые по двадцать пять лет и не вылечивались. Они произносил криком разные военные команды. Видимо они сошли сума в войну. Были больные, которые набрасывались друг на друга. В углу сидел санитар с прутом и следил за порядком. Санитар резко вставал, подходил к ним и бил прутом зачинщика. Прута они боялись. Боль разгоняла их и они забивались в угол.
  В Психбольнице лежали и тихо-помешанные. Эти больные работали в подсобном хозяйстве. В Психбольнице было своё подсобное хозяйство, в нём было шесть лошадей, несколько свиней, своя свиноматка, коровы. Сажали они свои овощи и картошку. Огороды были на территории больницы и за территорией - за городом в оврагах. Один раз Паша с друзьями видели, как больные копали картошку. Это для них была трудовая терапия. В это время убежал буйный больной и побежал мимо них к забору. Один тихо-помешанный больной кинул в него лопату и попал по ногам. Больной упал, санитары подхватили его, а тот, который попал по ногам, сказал:
  - Дурак, его лечат, а он убегает, убежит -  потом погибнет.
  Паша с друзьями всегда что-то мастерили. Паша делал из гипса лошадь, телегу с оглоблями, вместо колёс были катушки, запрягал и играл со своими игрушками. Делал машины игрушечные деревянные. Делали с друзьями самокат деревянный: брали две доски, горизонтальную и вертикальную сбивали вместе. На горизонтальную доску набивали от угла ось, на ось надевали подшипники. На вертикальную вбивали скобы из гвоздей, у которых расплющивали шляпки. Брали ещё доску, внизу делали прорезь для хода подшипника. Набивали ось на низ, где прорезь с подшипником и две скобы вбивали в эту доску. На неё ещё сверху набивали брусок. С двух сторон бруска были две ручки. В доску с подшипником и вертикальную доску вдевали металлический пруток из толстой проволоки, и самокат был готов. Одну ногу ставили на самокат, другой отталкивались и катались. Самокаты заводские появились в тридцатых годах у пограничников. На них удобно было ездить по пограничным тропам. А Паша с друзьями делали для себя и катались по грунтовой дороге с шумом.
  Ещё запускали змея на три катушки ниток. Один раз самолёт пролетал низко и оборвал нитку.
  Ещё. Когда Паша с Виталей ходили встречать стадо, они любили смотреть номера машин. Улица была центральная, машины проезжали редко. Обычно это были полуторки и ЗИСы. Номера были однотипные «ХЧ» или «МЧ». Паше нравился запах бензина.
  Один раз брат Витя брал Пашу на аэродром на праздник «День воздушного флота». Идти надо было далеко, километра три. Стояла летняя жара. Когда пришли, стали смотреть самолёты. Самолёты вблизи они видели впервые. Это было очень интересно. Детей катали на самолётах. У Паши с Витей не было денег на катание. Они пили морс и ели мороженое.
  Один раз к дому Бондаревых подъехал дальний родственник. Он разговаривал с матерью и бабушкой Паши. Потом говорит Паше:
 - Поедешь со мной в город на кирпичный завод? Я еду за кирпичом.
  Паша сказал:
- Поеду. Мам, отпустишь?
 Мать отпустила и, маленько погодя, они поехали. У дяди Вити, родственника Бондаревых,  не было детей и ему было в охотку играть с Пашей. В дороге было очень жарко. Паша увидел в отверстие, где были рукоятки и педали, что-то загорелось. Он сказал: «Дядь Вить, что-то горит!» Дядя Витя остановил машину, взял тряпку, открыл капот и потушил возгорание. Потом они немного постояли, дядя Витя что-то подтянул ключом и они поехали дальше. По дороги они остановились у поля, где посадили горох. Дядя Витя вышел, сорвал охапку гороха и принёс в кабину.
  - Ешь Паша, - сказал он.
  В 1956 году Пашин брат Витя приезжал в отпуск летом и на заработанные деньги купил велосипед. Паше он тоже давал учиться кататься на нём. Потом он опять уехал в район, а Паша потом уже научился ездить на велосипеде под рамой.

  В 1956 году брат Нади Слегиной, Вася, приезжал в Прохоровку в отпуск. Он завербовался на работу в Тюменскую область на буровую. Метод работы был вахтовым. Они самолётом из города улетали на работу, потом на перерыв прилетали обратно домой и так постоянно.
Вася по тем временам очень хорошо зарабатывал и всегда привозил родственникам подарки. Он привёз Наде часы, в то время у её одноклассников часов ещё не было. Потом купил ей велосипед. В деревне тоже ни у кого не было велосипедов. Надя каталась на велосипеде. Ей особенно нравилось спускаться с горы крутой в Петровке.
  Один раз Василий Слегин вылетел из города на буровую на самолете. Внезапно в воздухе он захотел в туалет. Живот у него сильно скрутило. Он подошёл к пилоту и сказал:
  - Не могу, хочу в туалет.
Пилот ему сказал:
 - Сейчас всё сделаем, садись и пристегнись, - потом обернулся назад и крикнул: - Всем пристегнуть ремни!
  Когда все пристегнули ремни, он начал выделывать такие фигуры высшего пилотажа. Хоть бригада, которая летела на самолёте, была вся с хорошим здоровьем (с плохим здоровьем на буровую не брали), всем стало страшно. Потом он выровнял самолёт, сказал, чтобы отстегнули ремни, поманил Васю рукой и сказал ему:
- Теперь в туалет неделю не захочешь.
  Это оказалось в действительности так, он не хотел в туалет неделю.
 
Один раз Паша с Друзьями бродили по лугам, хотелось увидеть что-нибудь новенькое, интересное. Они далеко забрели, километров шесть от города и попался им небольшой пруд. С ними был Пашка Мишин. Пруд был сделан из небольшой запруды. Пашка Мишин, когда подошли начал распружать руками и ногами сток больше. Все стали говорить, чтобы он не трогал. Ведь кто-то это сделал для того, чтобы поить скотину. Он не стал слушать, потом, вдруг, ничего не сказав, побежал. Когда ребята обернулись, чтобы посмотреть, чего он испугался, то увидели и услышали, как бегут в их сторону какие-то взрослые парни. Бежать всем было уже поздно, и все ждали, что будет. Парни – это были пастухи, это они, наверное, запрудили пруд.
  - Вы зачем распрудили пруд? – Все сразу поняли, что их обвиняют и стали говорить, что они не знали, что они не нарочно. Но пастухи угрожающе сказали:
  - Лезьте все в пруд, быстро! – И стали их заталкивать в пруд.  Все стали кто плакать, кто понарошку плакать, кто кричал, что не умеет плавать, но они грубо всех затолкали в пруд.
  - Вы не распружали, а кто распружал?
 Чей то  голос сказал: « Вон он убежал», и показали на Пашку Мишина, который бежал и не останавливался.
  Потом один из пастухов сказал:
  - Давай, выходи по одному. – сам залез в воду по колено и крайнего потянул к себе. Набрал грязи в ладонь и с размаху стукнул пацана по спине грязной рукой. Так он «отштамповал» всех грязью и сказал:
  -Чтобы мы здесь вас больше не видели, а то будет хуже.
  Ребятишки  сразу все побежали и ближе к дому в пруду выстирали свои майки и стали говорить Пашке, который их ждал у пруда:
  - Это всё из-за тебя, тебе говорили: «Не распружай» и нам поэтому попало. Потом началась гроза  и сильный дождь их вымочил.
 Когда Паша пришёл домой, ему попало от отца, бабушка пожаловалась, что Паша не пришёл обедать вовремя.
  В шестом классе Паша опять ездил в пионерский лагерь и там подружился с одним мальчиком, он ударил его головой, а Паша набил ему руками. Паша с другим мальчиком поспорили, кто лучше дерётся на деревянных шпагах. Паша вырезал себе шпагу из ветки и остро не затачивал, а то мальчик, когда делал, остро заточил.
  - Зачем остро затачиваешь, можешь поранить.
  - Если боишься, то тогда нечего с тобой драться.
  - Давай будем драться, - сказал Паша. И они начали драться, этот мальчик поранил ему ладонь, но Паша его «заколол».
  В пионерском лагере Паша научился играть в шахматы. Ему понравилась эта интересная игра.
  Осенью Виктора Бондарева забрали в армию. До этого он работал в районе, из района осенью нельзя было выехать, когда шли дожди. Грязь была непролазная. Автобусы и машины оттуда не ходили. Когда пришла повестка Виктору, он выехать вовремя не успел и задержался. Когда опоздал и приехал, ему сначала дали нагоняй, а потом забрали в военно-воздушные войска, а если бы не опоздал, забрали бы в артиллерию.
  Осенью Клава вышла замуж за Хабарова Павла Васильевича. Когда перед свадьбой купили постель у невесты, Паша возил Клаве постель на лошади в телеге в дом жениха. Жених жил через две улицы от Бондаревых. Работал он в Психбольнице фельдшером-акушером. У зятя Паши был племянник, Гена, жил он в одном доме у зятевых родителей. Потом сваты часто по субботам ходили в баню к Бондаревым и Паша с Геной подружились. Гена был на год старше Паши. У Гены была фамилия по отцу Дергун, так как его мать была замужем, но жила в другом городе.
  Когда Паша перешёл в седьмой класс, летом опять поехал в пионерский лагерь. Он уже мог потихоньку плавать. Но в походе опять чуть не утонул. На привале, это было у речки, река была не очень широкая, почти никто не купался. Паша решил переплыть реку. Переплыл, а когда стал переплывать обратно, ему дорогу перерезала девочка. Она тоже плавала не очень хорошо. Паша, когда плыл, попал ей в ноги и запутался. Он умел плавать только по прямой, а когда запутался у неё в ногах, не мог свернуть в сторону и выпутывался, чуть не утонул, нахлебался досыта. Вожатые парень с девушкой сидели и не обращали внимания на тех, кто плавал.
  В пионерский лагерь они ездили втроём, Паша Бондарев, Толя Лесников и Гена Дергун. Один раз они убежали на озеро, они там купались, и Толя предложил:
  - Давайте поплывем на середину озера, там есть неглубокое место по шее, встанем там, отдохнём, а потом поплывём обратно.
  Паша отказался, сказал, что он не доплывёт. Тогда они предложили, когда будут плыть, будут его поддерживать. Паша согласился. Когда доплыли, место было помельче, но Паша стоял по шее с натяжкой. Потом Толя сказал:
  - Давай Гена уплывём, а его оставим здесь, так он поплывёт и научится хорошо плавать.
 Но Гена сказал: «Давай поможем доплыть, он потом так научится», и они переплыли до берега.
  Осенью, ближе к зиме, срубили Бондаревы сруб для дома, Василий решил построить новый дом. Сруб оставляли на зиму, чтобы он помёрз, от вредителей. Когда сруб уже стоял, Паша с друзьями играли в догонялки по верху сруба. Сруб был занесён лёгким снежком, Паша подскользнулся и упал на одно колено. У него перед глазами поплыли зелёные круги, и его затошнило от боли. Потом постепенно всё прошло, но он хромал от боли. Игра сразу прекратилась. Частенько у них были такие игры, при которых они ушибались, игра сразу прекращалась и они сочувствовали друг другу.
  Один раз они забрели не территорию Психбольницы. Там в отдалении стоял какой-то сарайчик. Дверь была открыта. Они зашли туда. Там, посередине, стояла какая то машина. Они пригляделись и поняли, что это парилка для одежды или белья. От стен сарайчика до парилки было расстояние с полметра. Около стен сарайчика валялось много пустых стеклянных банок из-под тушёнки. Видно летом больных навещали и после того, как они съели,
Накидали их около стен. Друзья стали обходить машину с другой стороны, взяли и кинули банку. Она разбилась. Паша сказал, чтобы они разбивали. Они кинули в его сторону. Паша спрятался за одну сторону, они за другую,  и начали кидаться. Потом Паша выглянул и ему попали банкой по зубам. Паша сразу перестал кидаться, и друзья сразу поняли, что они доигрались. Они подбежали стали сожалеть, а до этого все хохотали.
  Иногда они разговаривали с тихопомешанными больными. Один ходил по территории вечно сопливый  и увешанный значками и медалями. Ему это очень нравилось.
  Зимой друзья делали сальто с забора в снег. Один раз, это было в марте, Виталька прыгнул, ноги у него подскользнулись, и он головой зарылся в снег. Пришлось его срочно откапывать.
  На октябрьские и майские праздники детей возили на демонстрацию на машине. Машина была с транспарантами по бортам, колёса с боков были побелены мелом. В машине были набиты скамейки из досок , на которые садились. В кузове всегда сидел с детьми старший для подстраховки, чтобы кто-нибудь не упал, машина была грузовая. Детям сказали, когда будут проезжать мимо трибуны, нужно кричать: « Да здравствует Партия и правительство, Коммунистическая партия» и  другие лозунги. Дети повторяли. Что им нужно кричать, пока стояла машина, готовились. В конце лозунгов какой-то работник Психбольницы, шутник, кричал: «Да здравствует пузатый Квашин», и дети кричали: «Ура!». Всем было смешно, а старший не обижался, понимал шутку. Потом машина потихоньку тронулась  и поехала в центр города на демонстрацию. После демонстрации всех привозили опять к проходной.
  Летом друзья ловили птиц, чтобы поглядеть и потом выпустить. Птицам это не особенно нравилось, они кричали и клевали очень сильно. Чтобы поймать, брали решето, ставили его под углом, от земли до решета ставили палочку, к палочке привязывали верёвочку и садились за полузакрытую дверь. Потом насыпали крошки хлеба и, когда воробьи под решетом клевали хлеб, дёргали за верёвочку. Решето накрывало птиц,  и они потихоньку его поднимали, просовывая руку под решето, вытаскивали птичку.
  Один раз Паша с Виталей шли около диспансера и вдруг услышали птичий крик. Дрались два воробья. Они в воздухе сцепились друг с другом и упали на землю. Виталька накрыл их фуражкой, одного вытащил, а другой так и улетел.
  На Пасху ходили собирать яйца по своей улице до проулка. Потом катали яйца на выигрыш. К празднику Пасхи всегда покупали ботинки. Бабушка делала творог, пекла блины и драчёны.
  На выборы и советские праздники всегда гуляли. Праздники все любили. Один раз бабушка поехала на выборы в школу и там выпила со знакомыми. На выборы ехали все на лошади дядьки. Бабушка с выпивкой видимо не рассчитала, и у неё потерялось, или кто вытащил, масло. Масло она топила в круглой крынке, а когда оно застывало, ходила продавать. Она сожалела, деньги от продажи масла семье были нужны.
  На какой-то праздник все гуляли у Лопатиных. Вдруг один родственник, который пришёл из армии в отпуск, звали его Сергей, вытащил нож пограничный форменный, и намахнулся на свою мать. Пьяный он частенько дурил и гонял её. Все, кто гулял, опешили. Один родственник, здоровый мужик Алексей Сорокин, и то не пытался заступиться, побоялся. Баба Поля отняла нож у Сергея. Когда на следующий день взрослые рассказывали про этот случай, Паша был весь во внимании, а когда поел, побежал к бабе Поле посмотреть на нож. Это был пограничный нож, конец ножа плавно переходил в длинное остриё.
В это время, когда баба Поля показывала нож, пришёл Сергей. Он извинялся перед бабой Полей и просил отдать нож. Нож входил в его форму и за него могли посадить. Тогда баба Поля отдала его и сказала:
  - Смотри, больше так не делай. – И он ушёл домой.
  Летом в пионерском лагере друзья ловили раков.  Майкой обматывали руку и вдоль берега лазили по норам, где водились раки, искали их. Иногда раки очень сильно щипались, зажимая пальцы клешнями. Один раз они приметили, где на мелком месте, как в луже  грелась на солнышке щука, или ей там легче было дышать. Они сказали: «Давай в следующий раз возьмём лопату и перегородим выход из этой лужи в озеро. Взяли лопату, подкараулили и быстро загородили выход. Щука перелетела с разгона через лопату и ушла в озеро. Они такое видели в первый раз. Раков им ловил Повар пионерского лагеря. Паша раков никогда не ел и ему как еда они не понравились. Друзья их ели и говорили, что варёные они вкусные.
  Паша часто бывал у Лесникова Толи. Там они вместе делали уроки. Мать с отцом у Толи работали в Психбольнице. Отец главврачом, мать врачом. Мать, когда приходила с работы, часто делала котлеты. Она угощала Пашу. Отец Паши  всегда говорил:
  - Когда вы у чужих,  и они обедают, уходите домой, нечего в глаза глядеть.
 Паша сначала стеснялся, потом иногда садился, потому. Что какая-нибудь задача или пример ещё не были решены,  и уходить было неохота.
  Паша с Толей, когда родителей не было дома, боролись. Толя был упитанный и тяжёлее Паши и всё время побеждал. На улице они дрались после какой-нибудь ссоры.
  Паша хорошо рисовал, выпиливал из фанеры лобзиком полочки и шкафчики. Толя Лесников рисовал лошадей на дыбах. У него Паша тоже научился рисовать лошадей.
  Толя был очень лазучий. Они жили в коммунальном доме на территории психбольницы и однажды они с Пашей подошли к какому-то сараю. Сарай был закрыт, но Толя открыл окно и залез внутрь. Потом вылез. В руках у него был крест. Паша спросил его:
  - Где ты его взял, этот крест большой, как у попа.
  - Он, наверное, серебряный, я хотел его домой взять, боюсь мать поругает. Это поп умер, вчера его здесь обмывали.
  Паше сразу неприятно стало, и он отвернулся. Толя залез обратно в окно и положил крест на место.
 В 1951 году сестра Паши, Рая Бондарева, окончила семилетку и больше не пошла учиться. Она сказала, что стесняется отвечать у доски. Она пошла нянчить у зам. главврача мальчика Витальку, а когда он подрос, устроилась курьером в Психбольницу.
  В 1957 году брата Паши, Витю, отпустили в отпуск. Когда его забирали в армию, он говорил азартно:
  - Пойду в армию, мне пистолет дадут. Буду служить, до генерала дослужусь. В армии буду лыжами заниматься.
  Он вспоминал, как однажды перед соревнованиями лыжники накатывали лыжню. Они спускались с горы, а навстречу им бежал волк. Уходить с лыжни им не хотелось. Они, пять человек, направили лыжные палки на волка, и он, не торопясь, ушёл в сторону. Потом он вспоминал, как перед соревнованиями накатали лыжню, а на следующий день его на старте пустили вторым. Он шёл за первым, добежали до оврага, потом первый исчез. За ночь навалило много снега и завалило весь овраг. Потом первый вынырнул на другой стороне оврага. Витя сделал то же самое, раздумывать было некогда.
  Когда Витя пришёл в отпуск, Паша спросил у него, занимался ли он лыжами в армии. Витя сказал:
  - Когда там было заниматься, мы там и так не просыхали зимой. То бросок по глубокому снегу, то летом бросали на лес и на воду.
  Больше всего Витя боялся прыжков с парашютом на воду. Витя не умел плавать, хотя бросали их с пробковыми поясами. Он боялся на воде запутаться в парашюте. Бросали ещё ночью.
  Сначала бросали с фалой, потом без фалы. Перед тем, как прыгать, св самолёте все сидят с боков в АН. Загорается красный сигнал, у всех глаза становятся «квадратными», чувствуется напряжение, потом зелёный и работает трещётка, сильный сигнал и  сразу все прыгают по одному. Были случаи, не у них, по рассказам, когда парашют не раскрывался. Солдаты подбежали, там кровавое месиво вместо парашютиста.
  Однажды были какие-то ученья, приезжали военные представители из Индии. Были прыжки с самолётов ИЛ. Когда Витя уже приземлился и хотел собирать парашют, все закричали. Он увидел, как падает парашютист, парашют не раскрывается, потом уже перед землёй раскрылся. Военный представитель удивился:
  - Вот как у вас ещё прыгают.
  А сам парашютист рассказывал:
  - Я кольцо дёрнул от основного парашюта, не раскрывается. Дёрнул кольцо  запасного парашюта, тоже не раскрывается. Я взял, разорвал парашютный мешок и выбросил парашют.
  Мешок был из авиазента, он очень прочный. Потом вдвоём пробовали его разорвать, не разорвали.
  Перед тем, как Вите приехать в отпуск, он долго не писал,  и вся родня забеспокоилась. Вдруг из части, где служил Витя, прислали бумагу. Это была благодарность родителям за воспитание сына. Вся родня думала, что с Витей что-то случилось. Отец даже плакал. Потом решил поехать в часть. А Витю в это время отпустили домой, и они разъехались в дороге. Отцу там сказали. Что Витю отпустили в отпуск. Когда отец, приехал, он обрадовался, все очень были рады.
  Витя привёз Паше пилки для лобзика, а так как Паша ещё увлекался рисованием, привёз масляные краски. Паша рисовал цветы, орнаменты и срисовал с географии вулкан. Картина получилась красивая и интересная. Краски Паша разбавлял скипидаром или керосином. Они были вонючие. В городе не было разбавителей масляных красок.
  В 1958 году у Клавы родилась девочка.
  Летом, когда Паша перешёл в восьмой класс, он поехал в другой пионерский лагерь от Министерства просвещения. Он был без друзей, и ему сначала было скучно, но потом он привык, и ему было интересно. 
  Весной Бондаревы сломали дом в конце апреля. Паша с бабушкой жили в бане, другие все у бабы Поли. Уроки Паша ходил делать тоже к бабе Поле. Сначала погода была тёплая, потом, в начале мая похолодало, и в бане ночевать было прохладно.
  Потом стали строить,  и Паше было очень интересно смотреть, как строят дом. Когда построили переднюю избу, она казалась большой, и Паша вспоминал старую избу, заднюю, где они последнее время до того, как забрали брата в армию, спали на одной кровати. Изба промерзала зимой и в угол ставили жаровню с углями от только что протопившейся печки. Брат, когда приходил поздно вечером от друзей, ложился спать рядом и говорил:
  - Замерз, Паша? Суй свои ноги между моими, я тебя согрею. – Паша согревался и засыпал.
  Один раз Витю сильно побили ремесленники, когда он учился в медучилище. Били форменными ремнями с металлическими пряжками. Они спросили его, когда встретили:
  - Ты с посёлка? – Он ответил, что с посёлка. И они стали бить. Вся спина у него была в синяках, голову он загораживал руками. Потом выяснилось, что они ошиблись. С посёлка был ещё один человек. Их всё равно потом посадили.
  У Бондаревых был хороший сад, деревья были ещё молодые,  и в том году не было ещё много яблок. А в этом году было много яблок и все их ели. Паша тоже их с удовольствием ел, они ему нравились. И к этой осени Паша начал болеть. Сначала ныло под сердцем, и Паше хотелось забиться куда-нибудь и полежать. Перед тем, как болеть в этом месте, появлялось много энергии, и после того, как перестанет болеть тоже.
  Дядька иногда звал играть к себе. У спортсменов оставалась клюшка для игры в хоккей с мячом, там лыжа одна сломалась. Он подбирал разные лыжи и ботинки больших размеров и давал всё Паше. Скоро Паша стал ездить на настоящих лыжах, а не на самодельных.
  Паша с Виталей и другими друзьями ездили кататься по субботам и воскресеньям. В основном Паша с Виталей ездили в субботу, чтобы отработать какие-нибудь финты, а в воскресенье всем показывать.
  На этот раз они сделали трамплин высотой с метр и прыгали с разгону с горы. До этого они отработали спуск с горы и проезд между двумя деревьями, близко стоящими рядом. Тогда всем друзьям понравилось, и не каждый смог так проехать. Ездили ещё как попало, без лыжни между кустов и на краю выезда из кустов стояло дерево. Ветка этого дерева проходила над этим спуском, друзья прыгали, зацепались за эту ветку. Один раз Паша зацепился за эту ветку, руки у него сорвались, и он упал головой на задние концы лыж. Было очень больно, в глазах потемнело.
  Когда сделали трамплин, решили его опробовать и по три раза прыгнули. По воздуху пролетали по метров десять. Потом Паша ещё раз прыгнул и сел, потом лёг. Силы встать у него не было. И они сразу собрались идти домой, потому что Паша заболел. Когда пошли, Паша пройдёт три метра и ложится, потом опять пойдёт и опять ложится. Недалеко катались парни с лётно-технической школы. Они подъехали, спросили, что случилось. Когда узнали, взяли и понесли Пашу на лыжную базу. Когда принесли Пашу на лыжную базу, бабушка Поля всплеснула руками и говорит:
  - Что же с тобой случилось. – Паша ей всё рассказал. Она говорит:
  - Давай я тебе дам чайку сладенького, может у тебя всё пройдёт. – Налила Паше чаю и вызвала скорую помощь. Там ещё один лыжник сломал ногу в бедре, он даже кричал от боли.
  Когда приехала скорая помощь, боль у Паши уже стала затихать, но врач потрогал живот и сказал, что надо везти в больницу.
  В больнице врач сказал:
  - Надо делать операцию, живот острый. – Врач был профессор, и ещё он сказал, что надо согласие родителей. Паше было четырнадцать лет. Приехал отец, хирург ему сказал:
  - Если не делать операцию, через четыре часа он умрёт.
  - Мы согласны на операцию. – Отец плакал.
  Подготовили к операции, повезли в операционную. В операционной положили на стол, на нос накинули маску для наркоза и сказали, чтобы Паша считал. Паша начал считать, когда стал путаться, услышал голос: «Вот здесь». И по животу потекло что-то теплое. У него всё растворилось, как на операции аппендицита.
  Очнулся он в палате, около него кто-то сидел. Он хотел назвать его и стал путаться:
  - Папа, мама, баба. – И больше не стал говорить. Около него сидел брат Витя. Потом он позвал отца. Пришёл отец. Паша сильно хотел пить, но брат сказал:
  - Один глоток, много пить нельзя. – И Паша уснул.
  Проспал он, наверное, ещё полдня. Когда проснулся, около него никого не было. Паша увидел чайник на тумбочке, потянулся к нему, достал и стал пить. Сделал один глоток, другой, брат подошёл и отобрал у него чайник.
   - Нельзя много пить.
  Шов болел сутки, потом стал болеть поменьше и Паша пошёл на выздоровление. На тринадцатый день Пашу выписали и дали справку на месяц, освобождение от школы. Паша ходил на перевязки  и смотрел на свой шов. Шов был очень грубый, наискосок в половину живота. Хирург ошибся в диагнозе, думал, что разрыв печени, а оказалась прободная язва желудка. Паше сказали соблюдать диету.
  Паша вспоминал,  когда ещё он был в третьем классе, они с друзьями около соседнего с Виталей дома. С Виталей они поругались из-за чего-то. Виталя крутился около угла своего дома чисто одетый. День был воскресный, и родители собирались в гости к дочери, которая жила на юго-западе. Виталя воображал и кривлялся, всем своим видом показывая, что дружить он ни с кем не хочет. Друзьям это не нравилось. Когда родители с Виталей ушли, соседская девочка Тамара говорит:
  - Подёргать у них всю морковь, чтобы Виталька не хвалился.
  Кто-то побежал посмотреть закрыт ли дом на замок. А то может быть кто-то ещё у них дома. Потом друзья с Пашей и Лизой пошли на огород и стали у них дёргать морковь. Подёргали и убежали.
  Соседская девочка их потом и выдала. Родители Витали стали спрашивать всех и девочка сказала, кто это сделал. Мать Витали пришла к Бондаревым и пожаловалась на Пашу и Лизу. Когда Паша и Лиза пришли вечером домой, отца ещё не было, он работал. Бабушка сказала:
  - Зачем вы это сделали?
  - Виталька хвалился и воображал, вот мы и подёргали морковь. – Они поняли, что их дело плохо и после ужина легли пораньше спать. Легли и затаились, зная, что отец их накажет.
  Отец пришёл, стал ужинать. Бабушка всегда о всех происшествиях ему докладывала.
  - Васька, ты знаешь, что они натворили?
  - А что? – Отец уже закончил есть.
  - Пашка с Лизкой подёргали морковь у Плечовых, Витальке хотели досадить. Приходила Анна Плечова жаловаться.
  Отец встал из-за стола, снял с гвоздя армейский ремень, подошёл к детям и стал их бить ремнём. Они были закрыты одеялом, он раза три стукнул, подбежала мать, закричала:
  - Васька, хватит, хватит! – Он старался стянуть одеяло, она его натягивала и получала ремнём по рукам.
  Дети напугались, Пашка орал уже хрипя. Он был ближе к отцу, чем Лизка. Лизка получила своё, убежала. Отец побежал за ней, но не догнал. Отец пришёл, успокоился и сказал:
 - Нешто мыслимо лазить по чужим огородам и вредить.
 Пашка с Лизкой получили немного, в основном все удары получила мать по рукам. Детей было жалко. Да и под одеялом было не очень то больно. Но Паша с Лизкой напугались и больше ничего такого не делали.
  Паша помнил, как строили заднюю избу у нового дома. Переднюю строили настоящие плотники, которые всё время этим занимались и построили хорошо. А когда стали строить заднюю избу, этих плотников уже наняли в другое место, пришлось находить других. Других нашли шабашников, которые работали на заводе и строили у Бондаревых после работы. Они работали медленно и часто просили налить выпить. Сначала отец говорил, что надо достроить, потом будете пить, но они всё равно просили. Отцу пришлось уступать.  Построили заднюю избу, они криво уложили брёвна и последние два венца. Отец их выгнал,  и ему пришлось с родственниками  самому доделывать дом.
  Когда он строил сени, пошёл в Психбольницу в кузницу за скобками, договорился, чтобы кузнец отковал. Принёс их и положил в сарае. Паша в это время крутился недалеко. Он забежал в сарай и говорит сам себе, глядя на скобы:
  - Какие красивенькие. – Скобы были раскаленные, малинового цвета. И он сразу же отдёрнул руки, когда схватил их. Руки он обжёг до волдырей. Отец сразу же понял, почему он замолчал.
  - Ты там не схватил ли их? Покажи руки. – Паша показал, было больно, но Паша не стал плакать. Отец не любил, когда кто-то что натворил, и ругал за это.  Паша побежал сразу к бабушке и стал плакать. Бабушка помазала руку гусиным салом и завязала чистой тряпочкой.
  - Разве можно хватать всё подряд, надо сначала приглядеться, что это такое.
   Когда Паша перешёл в шестой класс,  он надумал научиться не бояться темноты. Он сам себе сказал: « Чего боишься, туда и надо идти». Один раз ночью он стоял у сарая, в сарае что-то зашуршало. Паша пошёл в сарай и протянул руку на шорох. «Мр-мр» - раздалось вдруг. Это была кошка, она караулила мышей, сидя там. Так Паша отучал себя бояться темноты.
  Однажды Паша с друзьями бегал по территории Психбольницы. И в самом углу набрёл на какой-то сарай. Они зашли в сарай, там,  на столе стоял гроб. Девчонки сразу напугались, но, видя, что пацаны не убегают, осмелели и зашли снова.
  - А что там? – спросили они. Все молчали. Паша сказал:
  - Сейчас посмотрим, – подошёл, немного открыл и увидел стопы покойника. – Покойник.- Сказал он и закрыл гроб. Они раньше не знали, что это был морг.
  Паша умел хорошо свистеть. Он умел насвистывать любые мелодии. И мог даже половину свистеть, половину говорить слова свистом. Всем это нравилось, было очень занимательно.
  Паша с друзьями как-то гуляли по улице, вдруг появились собаки. В это время кобели бегали за суками, и это было опасно тем, что если суке не понравился кто-то, она может на него залаять и кобели могут его покусать, показывая свою преданность суке. Так и вышло, сука зарычала на ребят, и кобели стали рычать. Паша с друзьями залезли на больничный забор, но кобели не уходили и лаяли. Паша закричал:
  - Шарик, Шарик! – и засвистел, чтобы Шарик услышал. Шарик в это время был уже матёрым кобелём. Он услышал и прибежал. Сразу оценил обстановку, он был умной собакой, и кинулся на собак. Вмиг раскидал шестерых собак больше него, и они убежали. Паша с друзьями слезли с забора и стали гладить Шарика.
  - Молодец, молодец, Шарик.- Шарик только повиливал хвостом. Он свою службу выполнил.
  У Бондаревых появилась приблудшая собака. Они её подкармливали. Собака была интересна тем, что под губную гармошку она начинала выть мордой кверху. Ещё у них была кошка, которая вместе с Шариком воспитывалась с котёнка.  Она частенько спала у Шарика под животом на крыльце. Собаки обычно в дом не заходили. Паша сидел в задней избе на лавке. Около него сидела кошка. Кошка кроме Шарика никого не признавала. Дверь открылась и с кем-то вошла собака. Кошка как сидела, вертикально прыгнула и оказалась на занавеске. Собаку выгнали. Паша удивился такой прыгучести кошки.
  Иногда бабушка ходила к дочерям, которые жили около парка. Сначала заходили к младшей дочери Дуне Рисовой. Там бабушка разговаривала с ней, а Паша в это время гулял с её сыном Колей. Один раз, когда они вышли из квартиры, а она была на четвёртом этаже, Коля говорит:
  - Хочешь, я прыгну в лестничный пролёт до первого этажа?
  Паша отвечает:
  - Ты что, разобьёшься.
  - Не разобьюсь, - и он прыгнул. Прыгнул он в пролёт между четвёртым этажом и третьим, потом между третьим и вторым, потом между вторым и первым. На лестничные марши он прыгал ногами и всё это сделал минуты за две.
  Один раз мать его сильно ругала, когда Паша пришёл к ним. Они с ним сидели на крыше сарая и точили нож. Это была просто заточка. Когда мать это увидела, стала его ругать.
  - Ты что, хочешь стать бандитом?!
  К Дусе, другой дочери бабушки, они ходили обычно по выходным или после демонстрации в парк. Она работала в парке на каруселях и других аттракционах и всегда их катала.
 
 У Слегиных Василий долго задерживался с приездом домой. Метод работы был вахтовый, и ему уже пора было приехать. Прошло несколько дней, и он прислал письмо из больницы, где лежал. На работе он получал хорошие деньги, а когда ехал домой, его встретили и порезали. Его ограбили и оставили умирать на улице. Цыгане его подобрали и отвезли в больницу. В больнице его выходили. А когда на работе забеспокоились. Почему он так долго не выходит, из милиции прислали бумагу, что он лежит в больнице. Когда он поправился, приехал домой долечиваться.

  Гаврила Кузьмич Лопатин стал частенько выпивать. Иногда он так напивался, что лошадь с санями сама привозила его домой. Привезёт к крыльцу и ржёт. Баба Поля выйдет, увидит, что он невменяемый, и всплеснёт руками.
  - Ай, опять напился, - затащит его волоком в коридор, потом домой. Потом распряжёт лошадь и поставит в конюшню.
  В восьмом классе Паше стали нравиться девочки, особенно Оля Короленко, которая в классе сидела от него через ряд. Паша, когда зажил шов, ездил кататься на коньках по улице мимо её дома, в надежде увидеть её. Она очень ему нравилась. Катался он на «снегурках», тогда хороших коньков не было. Коньки привязывались к валенкам. Но всё равно ему хотелось, чтобы Оля попалась на глаза.
  В 1959 году Витя с Пашей ночевали летом на чердаке, дома было жарко. Отец Вите наказывал поглядывать за садом, когда приходишь от друзей,  яблок было много. Но один раз Витя проследил. Под утро вышли, яблони были поломаны. Ладно бы оборвали яблоки, ветки поломали. Отец очень сожалел. Витя сказал:
  - Я их всё равно найду.
  На другой день вечером он пошёл к друзьям, а парень с другой улицы говорит:
  - Попробуй яблочко, может понравится.
  - А где ты взял, у вас вроде нет яблонь.
  - Да угостили.
  Когда Витя попробовал, яблоки были такого же вкуса, как у Бондаревых. Заявили в милицию. Их там раскрутили и посадили за это.
  Паша вспоминал, как они играли в тимуровцев. Один раз почистили около дома, который был у проулка довольно большое расстояние.
  В девятом классе весь класс ехал в колхоз работать на месяц. На собрании сказали, что Паша может не ехать, у него больной желудок. Уговаривали и директор, и классная руководительница. Но Паша сказал, что поедет, настоял на своём. До этого он сидел на диете. Когда приехали в колхоз, диеты там не было, был чёрный хлеб и жирная баранина. В колхозе их подселили на квартиру к двум женщинам. В первую ночь они не могли заснуть, они исчесались. Когда сказали на работе девчонкам, одна сказала:
  - Это блохи вас заели. Возьмите полынь и подметите пол, они подохнут.
  На следующий день, когда возвращались с работы, они нарвали полыни и вымели весь пол. Ночью их уже никто не кусал.
  До того, как поехать в колхоз, летом Паша с друзьями катались на лошадях. В Психбольнице было своё подсобное хозяйство и шесть лошадей. Лошадей надо было выводить на луга пасти. Им  разрешил конюх выводить пасти. Первый раз, когда они попробовали ехать на лошадях, сёдел вообще не было. Они сели на лошадей и шагом поехали, потом рысцой. Валера, он ехал впереди Паши,  не удержался и сполз с лошади. Конь у него был мерин, его скоро не разгонишь, он быстро не хотел бегать. Потом он опять сел, и они поехали дальше.
  Ездили на луга за лес. Сначала все ездили то шагом, то рысцой, а потом научились скакать галопом. Галопом скакать было лучше всего. Когда скачешь галопом, всадник сидит как в люльке, у лошади поднимается круп то спереди, то сзади. С первого раза конюх сказал и показал:
  - К этой лошади не подходите, она кусается и лягается. – И он указал на чёрную лошадь. В следующий раз, когда конюх ушёл, Паша решил попробовать кататься на этой лошади. Рядом лежали напиленные дрова. Паша подвёл лошадь к столбушку, с которого он хотел сесть на неё. Только он встал на столбушок и положил руку на круп лошади, она ударила задней ногой по столбушку, и Паша шлёпнулся в дрова. В следующий раз Паша подвёл её также к столбушку, но не стал класть руку на круп, а прыгнул со столбушка на лошадь и уселся. Он поглядывал за лошадью, как она будет себя вести. Когда он ослабил узду, лошадь загнула шею и хотела  укусить Пашу за колено. Паша ударил со всей силы коленом ей по морде и сильно натянул узду. Лошадь почувствовала, что с ней не будут церемониться и потом никогда не лягалась и не кусалась. Паша потом всё время на ней ездил. Сначала они шли шагом по дороге, потом по лесу. Однажды, когда они проезжали лесом, Паша уцепился за дерево, и оно осталось у него в руках. Оно было гнилое у корня. Паша попробовал другое – то же самое. Тогда он решил удивить всех.
  - Смотрите, какой я сильный! – И Паша схватил дерево толщиной с бедро ноги и вырвал его, дерево было лёгкое. Все сначала удивились, потом сделали то же самое.
  После того, как проезжали лес, гнали по лугу наперегонки. Это было захватывающе! От быстрой езды ноги отрывало даже от корпуса.
Когда ехали один раз обратно, было уже темно, ехали лесом. Вдруг что-то зашуршало, лошадь дёрнулась в сторону, и Паша чуть не свалился. Он понял, что в лесу надо быть осторожным.
  Эту «лафу», езду на лошадях у ребят скоро отменили. Один раз, когда Паша учился во вторую смену, ребята повели лошадей на выпас, от леса они поскакали галопом. В одном месте лошади скакали вплотную, и Генку Зюганова лошадь стащила боком, а задняя лошадь на скаку наступила ему на грудь. Его потом отправили на Скорой помощи в больницу. Он пролежал в больнице неделю, когда Виталька решил прокатиться на чёрной лошади, на которой катался Паша. Она ударила его копытом в висок. Его тоже увезли в больницу, у него была трещина височной кости, а у Генки Зюганова сломаны два ребра. Из больницы позвонили в Психбольницу, почему у вас так всё происходит, с детскими травмами. И нам запретили больше подходить к лошадям.
  В колхозе в девятом классе собирали картошку и отвозили её на хранение. Картошку выкапывали двумя лошадьми. После работы лошадей распрягали, плуги и телеги оставляли на поле, а лошадей надо было перегонять в конюшню. В колхозе Паша подружился с Юрой Стекловым. Лошадей они перегоняли вдвоём, умели ездить верхом. Они садились на лошадей и галопом мчались до конюшни, обгоняя идущих мальчиков и девочек. Им это нравилось. Один раз бригадир увидел, что они гонят галопом, начал ругаться.
  - Лошади наработались, а они их гонят, нет, чтобы шагом ехать. – Потом они ездили шагом.
  В конюшне им сказали, около картофельного поля пасётся спутанный жеребец, не подходите к нему, он очень злой.  Но они хотели посмотреть, что это за жеребец.  После работы решили пройти мимо него. Стали проходить, остановились. Жеребец стал на них глядеть и фырчать. Им это не понравилось, и они стали тоже фырчать, передразнивая его. Жеребец был спутанный, он косил на них глазом, потом вдруг запрыгал к ним. Ребята кинулись бежать в разные стороны. Паша добежал до столба, жеребец прыгал за ним. Паша спрятался за столбом. Жеребец остановился и понял, что за столбом Пашу не достать, и успокоился. Паша сначала оглянулся, куда ему перебежать, если жеребец будет прыгать за ним, потом потихоньку пошёл в деревню, оглядываясь. Жеребец щипал траву.
  Паша с Юрой один раз поспорили, потом подрались. Начали драться, потом перешли на борьбу. Юра всё хотел свалить Пашу. Но Паша не поддавался. Юра сказал:
  - Маленький, а сильный, не свалишь никак, - потом устали и перестали драться.
  У Паши во втором классе была учительница старенькая, Анастасия Захаровна. Она, бывало, задаст задание, ученики пишут, а она ест. Паша думал, что она не успевает есть дома, или просто захотела поесть. Один раз она ела рыбу, зубов хороших у неё не было,  и она раздирала рыбу с трудом. Паша сравнил это с тем, как кошка ест мышь, и ему стало смешно.
В тот день ребята после школы вдруг захотели пойти на рынок, там вчера хотели столбы ставить для забора. Когда они пришли, там никого не было. Они стали смотреть ямы, и Паша увидел в одной яме настоящую саблю. Она стояла в углу ямы. Паша вытащил  и стал размахивать ей, стал кричать ребят.
  - Смотрите, что я нашёл! – Ребята подбежали, все просили подержать. В то время с шайкой ходил с саблей один бандит. Он её спрятал от милиции, так сказал один из ребят.
  - Давайте отнесём Анастасии Захаровне. – И они отнесли её учительнице. Учительница взяла её и сказала:
  - Я отдам её в милицию. Молодцы, что принесли.
  Паша как-то после колхоза поговорил с Олей Короленко, и она ему сказала:
  - Приходи к нашему дому сегодня вечером. – И Паша пришёл. Они начали дружить. Паша радовался каждый раз встрече с ней. Она жила недалеко от кладбища. Как-то, гуляя, они подошли к кладбищу, и она сказала:
  - Пойдём, зайдём на кладбище.
  - А здесь нет входа. – Сказал Паша.
  - Ничего, здесь есть дыра в заборе. – И они пролезли в эту дыру в заборе и сели на лавочку у какой-то могилы. На кладбище что-то зашуршало, Паша оглянулся, но она сказала, что это собаки, они здесь всё время бегают.
  В следующее свидание Паша взял из сеней из шкафа опасную бритву и положил её в карман. «На всякий случай» - решил он.  В это свидание ночь была лунная и Оля предложила:
  - Пойдём, прогуляемся по кладбищу, посмотрим на памятники. – И они пошли. Где-то в середине кладбища раздался шорох. Паша оглянулся, сзади прятался какой-то человек. Паша поглядел – с обоих боков тоже стояли два человека.
  - Смотри, впереди тоже кто-то стоит. – Прошептала она и прижалась к нему. Паша достал бритву из кармана и разложил её. Бритва блеснула в лунном свете.
  - Пойдём, не бойся. – Громко сказал Паша, взял её за руку и твёрдыми шагами пошёл с ней к дыре в заборе. Человек, который стоял спереди, ушёл в сторону. И они прошли мимо, его уже не было.
 «Надо с пустыми руками не ходить» - и взял «финку», которая лежала в коридоре там же в шкафу. Откуда она там взялась, Паша не знал. Наверное, отец нашёл. На этот раз они не ходили на кладбище, а гуляли около.
  К осени ближе Паша пошёл к Оле на свидание и ничего с собой не взял. Они гуляли, ходили около кладбища, вдруг подъехала какая-то машина и ослепила их. Из машины вышли два милиционера.
  - Вы чего здесь ходите. – Спросил один из них.
  - Гуляем, - сказал Паша.
  Они подошли, обыскали Пашу и  потом уехали.  «Хорошо ничего у меня с собой нет ничего» - подумал Паша.
  В 1965 году Виктор Бондарев пришёл из армии и устроился на мясокомбинат фельдшером. Зимой Паша опять стал болеть, сказалось нарушение диеты в колхозе. У Паши появилась сильная депрессия. Один раз он ушёл в лес, лёг на снег и думал: «Сейчас бы замёрзнуть и оставить всю эту жизнь». Потом полежал, решил, что всё это надо перебороть и начал заниматься спортом. Начал заниматься боксом. В бане поросят отец уже не держал и баню уже не топили. Ходили в баню, которую построили около завода. Паша повесил грушу из покрышки футбольного мяча. Покрышку он набил опилками с песком пополам. Получилась хорошая груша. Он подвесил её к потолку. Покрышка была довольно жёсткая, и Паша обматывал руки тряпкой, как бинтом. И довольно хорошо отрабатывал. Один раз он с одним мальчиком боксировал в школе на лестничной площадке. Боксировали, мальчик отошёл в сторону, а Паша ударил в батарею отопления. У него пошли зелёные круги под глазами, но руку он не сломал.
  В декабре Паше пришлось опять лечь в больницу. Обнаружили язву двенадцатиперстной кишки.
  Осенью в этом году сестра Лиза уехала учиться на киномеханика.
  После больницы лечащий врач с заявлением на путёвку послал в Минздрав. После выделили путёвку в санаторий. Погода в декабре была тёплая перед Новым годом и Паша с друзьями катались по улице на лошадях, перед девчонками лошадь ставили на дыбы. Было очень красиво.
  Ходили от дома Бондаревых до дома, где жил Гена Дергун, это было через три улицы.
  Путёвка в санаторий была на Северный Кавказ, и Паша очень обрадовался. Путёвка была с десятого января по десятое марта, на два месяца.
  В шестом классе Паша ходил на станцию юных техников учиться фотографии. Фотоаппарата у Паши не было, фотоаппарат ему дал на время Виталька. Из города в один санаторий ехало двое детей. Им дали провожатого, отца девочки, с которой ехал Паша. Сначала ехали до Москвы, потом до Минеральных вод. В Москве Паша был первый раз. В Москве ему очень понравилось. Потом ехали до Минеральных вод паровозом. В первую ночь Паша ехал на боковой полке, ему приснился сон, будто он стоит на лыжах на старте, и когда сказали: «Марш!», Паша слетел с полки вниз. Хорошо на две руки, на две железки, по которым залезают на вторые полки. На другую ночь провожатый уступил свою верхнюю полку. Утром Паша проснулся, вся подушка была чёрная. Паровоз ехал до Минеральных вод на угле. От Минеральных вод уже ночью до санатория приехали на санаторном автобусе. Покормили их, когда они уже собирались ложиться спать. Мальчик, который был с ним в одной палате, поглядел в окно и сказал:
  - Какие красивые деревья, наверное, это кипарисы.
  - Нет, это не кипарисы. Я не знаю, какие это деревья.
  Потом оказалось это были туи.
  В санатории назначили лечение процедурами, делали даже уколы. Был учебный класс. В этом классе учились обычно человек двадцать. Ученики из разных классов, младше и старше. Всё там было по расписанию. В столовой было диетическое питание. Была классная руководительница. Это была женщина, она учила всех, как правильно держать ложки, вилки  и ножи, учила культурному поведению. Был баянист, который преподавал пение. Был учитель по литературе, который читал книгу «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок». Это был настоящий артист. Все дети вечером в свободное время слушали его. Ездили в Пятигорск, Кисловодск и на другие экскурсии. Ездили на экскурсии в горы. Ходили на ванны и грязи. Паша много фотографировал.
  Однажды пошли на экскурсию в станицу, которая была недалеко от города. Когда шли на окраине около огорода, увидели большого, метра три, ужа. Все сразу закричали и хотели выгнать ужа с огорода, вышел хозяин и сказал:
  - Не трогайте, это мой уж, он всё время здесь живёт.
  Когда Паше было лет шесть или семь, у Бондаревых в старом доме водились тараканы. Они были не такие, как прусаки, а как майские жуки, только покрупнее. Паша боялся их. Они с бабушкой спали на печке. Когда свет выключали, тараканы начинали ходить и шуршать. Паша говорил:
  - Баб, тараканы шуршат.
  Бабушка говорила:
  - Я сейчас. – Включала свет с печки и хлоп ладонью, согнутой, как ложка, и таракан оказывается у неё в ладони. Она его кидала в ведро для ночного туалета, и Паша засыпал.
  Паша любил молоко. Его звали «молочный комар». Мать всегда оставляла утреннее молоко Паше, остальное молоко продавали или пахтали на масло. У Бондаревых была пахталка из липы. Это была ёмкость, в ней поршень тоже деревянный. Молоко все дети пили за завтраком, а Паша любил попить ещё и днём. Один раз он достал молоко с полки и стал пить. Вдруг его губ что-то коснулось. Он посмотрел – в молоке плавал таракан. Паше это было очень неприятно, и он сказал матери:
  - Мам, в молоке таракан.
  - Ай, я забыла закрыть кружку. – Мать всегда закрывала молоко, а сейчас забыла.
   У Лопатиных не было детей, и они иногда просили у Бондаревых одну дочку, Наташу. Её они звали «напесоненая». Но Бондаревы говорили: «Никого не отдадим, нам их всех жалко.

  У Слегиных Надя была простой девочкой. Бывало, мать пошлёт её в город за хлебом, а она придёт домой без хлеба. Она её говорит:
  - Деньги потеряла. – А соседка потом говорит:
  - Она конфетами всех угощала.
  Её никогда не ругали. Мать её говорила:
  - Ты всё не раздавай, немного и себе оставляй.
  Иногда Надя варила картошку. В конце усадьбы протекал ручеёк. Там всегда варили летом. В комнате было жарко. Бывало, Надя припрёт большой  тяжёлый чугун, наварит картошки и всех детей накормит. Она с детства была не жадная, всех угощала.
  Один раз в деревне появились цыгане, и зашли в дом к Слегиным. Цыганка посмотрела на Надю и сказала:
  - Эта у вас выйдет замуж за военного.

Из санатория Паша писал письма Оле Короленко. Всё описывал, что они делают, как учатся, на какие экскурсии ходят.
  В санатории хоть и лечили, улучшения здоровья не было. Желудок всё болел. Прошло два месяца, путёвка заканчивалась. Лечащий врач и главврач сказали:
  - Тебе надо ещё полечиться, пиши письмо домой, что ещё один заезд будешь здесь.
  Паша написал письмо домой и его оставили ещё на один заезд. Между заездами неделю в санатории делали ремонт и уборку. Главврач брал Пашу и ещё одного оставшегося мальчика, Витю Щеглова, на экскурсию. Ездили с главврачом на гору Машук в Пятигорск за подснежниками. У Вити Щеглова был день рожденья, и главврач Сергей Васильевич подарил ему фотоаппарат «Зоркий». Вдвоём с Пашей они много фотографировали. Ходили на футбол. Был матч «Ташкентский Пахтакор» и «Московский Спартак».
  Погода на Северном Кавказе была переменчивой. Приходилось всё время с собой носить осеннее пальто. Его нужно было то снимать, то надевать. Ветер подует с Эльбруса – холодно, а так жарко.
  Фехтовали на деревянных шпагах. Всем это нравилось. В конце апреля зацвела черешня и потом вдруг выпал град, весь цвет побил.
 В последний день, как детям уезжать, дети озоровали, мазали друг друга зубной пастой, дрались мокрыми полотенцами. Медперсонал в это время, наверное, отмечали последний день заезда, и их не было видно. Потом пришла медсестра, всех уложила спать, и сама ушла. Паша с двумя мальчишками, которые с ним жили в палате, лежали не спали. Мальчик на дальней кровати, Юра Щебнев, достал теннисный мяч, который купил в городе, и кинул в стену, где стояла кровать Паши. Мяч отскочил от стены и вернулся к нему. Когда мяч кто-то перехватывал, его стали кидать друг в друга. Один раз, когда Юра кинул в Пашу, Паша подставил локоть и мяч отскочил от локтя, попал в зеркало шифоньера. От удара у зеркала треснул угол. Все сразу напугались. Это было происшествие. За это могли наказать.
  На следующий день прошла сестра-хозяйка, она считала постельное бельё и увидела отколотый угол у зеркала.
  -  Это кто расколол? – Все молчали. – Вот домой не поедите, пока не заплатите за зеркало.
 После обеда детям надо было уезжать. Все уже собрались и с вещами сели в автобус. А Паша с друзьями всё боялись, что их высадят, и они не поедут домой. А когда автобус тронулся и поехал, у всех от души всё это отлегло.
  Отъезд был десятого мая, и когда Паша приехал домой, до конца учебного года оставалось немного. Паша сильно отстал в учёбе и не успевал догнать всё по школьной программе. Ему сказали, когда закончится учебный год, надо походить летом, чтобы перейти в десятый класс.
  Летом, когда Паша ходил на занятия, ему разбили голову. Он занимался на улице, в классе и во всей школе был ремонт. Один мальчик, они трудились на другой стороне корпуса, кинул кусочек кирпича через школу, и попал Паше в голову. Прибежала медсестра, забинтовала Паше голову, и его отпустили домой. Мальчика этого отругали. Паша пришёл домой, его спросили, что с ним произошло. Паша рассказал.
 Летом решили устроить соревнования между Пашиной улицей и посёлковскими по фехтованию на деревянных шпагах. Пашиных друзей быстро вывели из строя. Паше пришлось фехтовать одному против восьми человек. Паша выиграл у них, это было нелегко.
  Осенью Паша поругался с Олей Короленко. Так, из-за чего-то простого, но Оля стала уходить домой. Паша хотел проводить её, но она сказала, чтобы не провожал. Паша всё равно пошёл её провожать. На углу кладбища гуляли бродячие собаки. Собаки-кобели, когда бегают за сукой, хотят показать ей преданность, хотят выслужиться перед ней. Если сука залает, кобели кинутся на  любого. На это раз точно так всё и вышло. Суке что-то не понравилось, и она залаяла на Олю и Пашу. Паша сказал Оле, чтобы она никуда не ходила, пока не уйдут собаки, но она не послушала и пошла напролом между собаками. Паша шёл за ней и говорил собакам:
  - Нельзя, нельзя. – Успокаивал собак, и они не тронули их.
  Потом Паша с Олей уже не встречались. Двухлетняя дружба закончилась, Паша сожалел об этом.
  К концу первого полугодия неожиданно пришла классная руководительница поговорить с родителями Паши насчёт его успеваемости.   - Паше надо остаться на второй год, он не успевает всех догнать в учёбе. – Поговорила и ушла.
  Паше не хотелось оставаться на второй год. Сказалась болезнь и поездка в санаторий. Сестра Клава сказала:
  - Тебе надо перейти в вечернюю Школу рабочей молодёжи, но ты ещё не работаешь, а там нужна справка с места работы.
  Потом Клава договорилась с директором одной из школ, что Пашу примут в вечернюю школу без справки с места работы. И Паша пошёл продолжать учёбу в десятом классе вечерней школы. Днём было много времени, и Паша скоро догнал всех в учёбе. Учебный год он закончил с тройками, четвёрками и пятёрками. Осталась  сдача экзаменов. Экзамены проходили на Пеньковом заводе. Экзамены Паша все сдал, ему выставили все оценки, кроме предметов, которые учили в восьмом и девятом классе. Ему сказали принести табель успеваемости за девятый класс, или выставят все тройки за те предметы. Паша сказал, что в дневную школу не пойдёт, пусть ему поставят все тройки. Преподаватели так и сделали. Аттестат вышел с тройками.
  Паша продолжал заниматься боксом, играл с друзьями в футбол. Он готовился осенью поступить в техникум. Когда начались экзамены, первым предметом было сочинение. Паша написал сочинение, когда закончил, к нему подошла студентка, студенты присутствовали на экзаменах, и предложила проверить его сочинение. Паша всё время правильно писал сочинения и понадеялся на свои силы. В сочинении неправильно была поставлена запятая. Паша за сочинение получил четвёрку.
  Когда Паша сдал математику устно, преподавательница спросила:
  - Ну что тебе поставить, четвёрку или тройку?
  - На Ваше усмотрение. – Сказал Паша. И ему поставили тройку. По математике письменно он получил четвёрку. По конкурсу он не прошёл, был большой отсев. Желающих поступить было много, тринадцать человек на место.
  Паша мечтал быть геологом, но после операции на желудке, после диагноза хронической язвенной болезни двенадцатиперстной кишки, мечта эта отпала. Хотел поступить в техникум, это тоже не получилось. Паша решил поступить в профтехучилище, учиться на токаря, но при беседе с директором, который набирал учиться, он ему сказал:
  - Чего пойдёшь на токаря учиться с десятилетним образованием, пусть идут те, кто окончил семь классов. Иди учиться на электромонтёра.
  Паша пошёл учиться на электромонтёра, ему нравилось название профессии  «токарь-универсал».
  Паша пошёл учеником токаря работать  на завод. После трёх месяцев работы учеником токаря, Паше дали первый разряд. Работа Паше нравилась, работа была очень интересной. Работали в три смены. После обработки чугуна, руки иногда не отмывались. Единственный недостаток, когда горячая стружка за ворот или спереди  на  грудь. Когда стружка попадала, прилипала к телу и её сразу нельзя было стряхнуть.
  Зимой Паша с друзьями ходили на каток или катались на лыжах. Паша одну зиму ездил на своих лыжах, на которые сам заработал. Играли в хоккей.
  Напарник на работе иногда звал Пашу сходить в другой цех, поговорить с девушками. Он был постарше Паши, уже отслужил в армии. Но Паша пока ещё ни с кем не познакомился.
  Паша вспомнил, когда ему было восемь лет, они летом ночевали с Витей на чердаке, и брат иногда уходил ночью к друзьям. Паша боялся оставаться один на чердаке. Брат его успокаивал постоянно:
  - Ну, чего ты боишься, как баба, ты мужик или не мужик?
   Потом он всё-таки успокаивал его и уходил к друзьям. Когда Витя начал работать, он себе заработал на велосипед и купил его. Паше он давал кататься под рамой. В 1958 году Витя познакомился с девушкой и ездил к ней на свидание. Он говорил Паше:
  - Паша, доедем с тобой до её дома, ты на раме, потом ты поедешь домой один.
  В 1959 году Витя женился. Кровать им выделили за занавеской за шифоньером. В семье Бондаревых появился ещё один человек. Её звали Лена.
  В 1960 году у Клавы с Пашей и у Вити родились по мальчику. У Клавы мальчика назвали Пашей, а у Вити с Леной Лёша.
  Один раз, когда были в колхозе Паша с Юрой, с утра после завтрака поехали на лошадях на поле. Когда они приехали, лошадей подвели к небольшим кучам картошки. Там были две картофельные ямы. Паша поставил лошадь между двух картофельных ям, а Юра поодаль. Они расслабились и ждали верхом других учеников. Паша отпустил узду из рук и лёг лошади на круп назад головой. Не то лошадь он пощекотал головой, не то ей просто не понравилось, она стала его кидать. Юрка стал смеяться. Паше было не до смеха, по обеим сторонам были картофельные ямы, узда была выпущена из рук, он пробовал выпрямиться и дотянуться до узды. Наконец он выпрямился, взял узду и натянул её. Лошадь сразу перестала его бросать.
  Один раз мать вспомнила, как они с отцом поехали косить. Покос был далеко. Когда приехали, отец распряг лошадь и стал косить, а мать согребать. Подъехал мордвин из соседней деревни и стал на них кричать:
  - Вы чего здесь косите, здесь наши луга! – Потом схватил с телеги дугу и замахнулся на отца. Отец перехватил дугу и вырвал её у него.
  -Здесь ничейные луга и никто тебя не напугался, езжай отсюда, пока цел.
  Мордвин уехал восвояси. Мать тогда очень испугалась за отца, она думала мордвин убьёт его.
  На работе у паши был хороший учитель токарного дела, Виктор Крысин. Он научил Пашу хорошо работать, и работу давали такую же, как и токарям шестого разряда. Расценки только были разные. Например, деталь у токаря шестого разряда стоила шестьдесят копеек, точно такая же деталь у токаря первого разряда  десять копеек. Паша спросил у мастера:
  - Почему у токарей первого и шестого разряда разные расценки? Тогда мне давай простую работу, соответствующую первому разряду.
  - Ты хорошо работаешь, даже в учениках ни разу не ломал свёрла. Вот сдашь на второй разряд, потом на другой, и будешь получать больше.
  Бабушка Мария, когда взгрустнётся, иногда плакала. Николай с войны так и не вернулся, считался до сих пор без вести пропавшим.
  Паша решил уволиться, на второй разряд не давали сдавать, говорили рано ещё. Зарплата была сто двадцать рублей, самое большое, когда выработаешь. Электромонтёры работали в цеху, получали по сто двадцать рублей. Работали с отдыхом, а у токаря работа в три смены с такой же зарплатой. Он вспомнил, как директор предлагал ему учиться на электрика, но Паша тогда не пошёл. К первому сентября Паша уволился и сдал документы в Техучилище на поступление, и первого сентября стал учиться на электромонтёра. Училище хотели закрывать, учились последние четыре месяца. Программа была годовой, и надо было её закончить за четыре месяца. Пашу выбрали комсоргом. Скоро все сдружились и учёба пошла. Писать приходилось очень много, даже рука уставала. Паша подружился там с Юрой Мышкиным, он жил тоже с сестрой Клавой в одном доме на квартире в соседней комнате. Он рассказывал про Пашу Хабарова, мужа Клавы. У них в то время был сынок Паша маленьким, и его зятю приходилось укачивать, чтобы он спал. Зять Паша играл губами, как оркестр. Юра Мышкин удивлялся, как он так может. Паша с Юрой Мышкиным и со своими старыми друзьями отрабатывали ещё кроме бокса самбо. Потом в Техучилище на переменах показывали однокурсникам. Пашу друзья уважали за это.
  Один раз ученики решили убежать с уроков в кинотеатр на фильм «Человек-амфибия». Фильм им очень понравился. До этого они думали, что им влетит, но всё обошлось.
  Когда закончился срок учёбы, начались экзамены. Экзамены все сдали. Потом начались госэкзамены. Паше всегда нравилась «Технология металлов». Знал он её на «пять» и во время экзаменов ему достался в билете вопрос о строении наждаков, а Паша пропустил этот урок, убежал на фильм. Он стал рассказывать про наждаки, сказал несколько слов и понял, что дальше останавливаться нельзя и пошёл рассказывать про применение наждаков. Рассказал, учитель промолчал. Учитель, он был хорошим преподавателем, задал ему сразу пять дополнительных вопросов, не то в отместку за то, что он не по теме ответил, не то, чтобы показать, что Бондарев знает хорошо «Технологию металлов». Паша ответил на все эти дополнительные вопросы и ему поставили оценку «пять».
  Паша вспомнил, как в Психбольнице сменили главного врача. На его место поставили другого. У него был сын, Сергей Маслаченко. Это был спокойный парень и в игры Паши и его друзей особо не играл. По годам он был ровесник Паше, но был он как-то немного серьёзнее. Они были все друзья на улице и общались. Вдруг Толя Лесников, как обычно он делал, стал придираться  к Паше, а после у них началась драка. Толя Лесников просто любил поиздеваться над Пашей, набить ему морду. Сергей Маслаченко увидел, что это несправедливо и сказал Толе Лесникову:
  - Ты чего пристал к нему и ударил его?
  И между ними началась драка. Они были почти на равных, но Сергей дрался умело. Когда он уставал, прижимался к противнику и этим связывал его действия. Постепенно Толя выдохся и Сергей набил ему. На этом драка прекратилась, и Толя Лесников больше не появлялся в кругу их друзей.
  В седьмом классе Паша заканчивал семилетнее образование, школа была семилетней и они должны были в следующем году учиться в другой школе. Директор поставил условие: «Документы об образовании я вам не дам, пока вы, выпускники, не напилите и не наколите мне дров на всю зиму для школы».  И, как летнюю практику, они летом пилили дрова. Ребята смеялись:
  - Зато накачали мышцы.
  В 1962 году сестра Паши, Фая Бондарева познакомилась с Николаем Флейтиным, и вышла за него замуж. Все родственники и не думали, что она выйдет замуж. Она ни с кем не дружила, а когда их познакомили, жених ей понравился, и у них всё сложилось. На следующий год у них родился мальчик, назвали его Валерой. Муж Фаи был моряком, ходил за границу несколько раз  и много интересного рассказывал о своём плавании.
  После Техучилища Пашу направили на завод Автосамосвалов. Раньше было положение – после училища надо было отработать три года на месте, куда направили. На заводе у него ещё появились друзья: Гриша Салов и Коля Васин. На заработанные деньги Паша купил велосипед «Турист», он ездил на нём на работу.
 Виталя Плечов стал ходить в велосипедную секцию. Паша иногда ездил вместе с ним. Они тренировались,  от города до города было двадцать пять километров, туда сюда пятьдесят километров. Паша ездил вместе с ними. Кроме бокса и самбо Паша нагружался ещё и велосипедом. Ходил иногда к Лопатиным на лыжную базу, ноги тренировал штангой на приседания. Занимался бегом в любую погоду, гирей двадцати килограмм, гантелями от шести до десяти килограмм. Бегал по лесу зимой по глубокому снегу. Играл летом в футбол, зимой в хоккей.  Выписал в магазине «Товары почтой» коньки канадские. Ездил на велосипеде даже зимой, натягивал цепь на переднее колесо по шине. Цепь делал из двух цепей: одна цельная, другая половинчатая, склёпывал и ездил. Без цепи ездил зимой один раз, и около колонки по льду его снесло, он упал, ушиб бедро и хромал полтора месяца.
  Отец Паши был в семье хозяином. Деньги всегда были у него. Дети в семье на ненужное никогда не спрашивали деньги, только на необходимое. Отец всегда вымерял детям ноги палочкой и покупал обувь сам. Материал на платья, на фуфайки, которые мать шила, отец тоже покупал. У отца с матерью были всегда проблемы с милицией. Мать шила фуфайки и продавала с отцом на рынке. Милиция запрещала это, говорила им, что они спекулянты.
  - Какие же мы спекулянты, когда мы не перекупаем и продаём, а шьём сами. – Говорил отец.
  - Нельзя. – Говорили ему.
  - А как можно прожить, как я прокормлю восемь человек детей. – Поговорили, поговорили и отпускали, ничем не наказывали.
  Один раз, когда отец смотрел материал в магазине, он увидел в зеркале напротив, как какой-то мужчина лезет через плечо к нему во внутренний  карман. Отец схватил его за руку. Мужчина был сильный и старался вырваться, но помог подоспевший военный. И мужчину забрали в милицию.
  Когда Витя, брат Паши, женился, отец решил построить ещё одну избу. Она не примыкала к пятистенному дому, а должна была стоять от него на расстоянии четырёх метров.  Избу для Вити построили, и Витя с семьёй стали жить в ней.
  Свёкор со свекровью у Клавы Хабаровой умерли, дом подписали на сестру Паши Хабарова, Одинцову Лидию. Прошло время, и Лидия Одинцова захотела продать этот дом. Отец Клавы Хабаровой стал думать, как бы Клаву с семьёй пристроить у себя. За лето он соединил пятистенную избу с избой Вити Бондарева, и получилась ещё комната с отдельным входом. Потом Клава с семьёй переехали в неё и стали жить в шестнадцати квадратных метрах в отцовском доме.
  Зять Паши, Хабаров Паша, привёз с собой собаку. Это была овчарка чёрная и очень злая. Она не признавала живущих в доме. Она была привязана к бане, в которой уже не мылись. Мыться ходили все около завода в городскую баню. Паша с зятем, Пашей Хабаровым, сдружились. Зять стал для Паши Бондарева не просто другом, но и учителем. Он хорошо играл в шахматы, и учил играть Пашу. У него были книги по шахматной литературе, и Паша стал заниматься шахматами. Выучился хорошо со временем и частенько стал обыгрывать зятя. Зять также занимался двухпудовой гирей и был довольно сильным человеком. Он работал в Психбольнице фельдшером-акушером и рассказывал много интересного про психбольных. Один раз он заходит в палату, а психбольной сразу чего-то спрятал под матрац. Но зять понял – это был кусок хлеба. Больным это не разрешали, и зять сказал:
  - Куда, давай сюда хлеб. Придёт время обеда после укола инсулином, ты будешь есть. – Но он не хотел отдавать. Глаза его «налились кровью», он неожиданно кинулся на зятя, захватил его руку и закусил ему большой палец. Зять другой рукой нажал ему на глаз большим пальцем, только тогда, когда палец вошёл в глаз наполовину, он отпустил его палец.
  Паша Хабаров ещё занимался подработкой, делал рамы. И Паша Бондарев обучался у него столярному делу. Паша Бондарев ещё играл в шахматы с братом Витей, иногда засиживались до половины третьего ночи.
  Была хмурая осень. На заводе Паше нравилась девушка. Она часто входила и выходила в помещение напротив. Мужчины электрики сказали, что это кладовая. Паша по телефонному справочнику посмотрел номер телефона этой кладовой и услышал красивый голос. Он понял, это голос той самой кладовщицы, и познакомился с ней. Назначил ей свидание и встретился с ней около кинотеатра. Она пришла, он познакомился с ней получше, и они стали разговаривать. Разговор у них получался туговато. Паша пригласил её в кино, но она сказала, что долго не может отлучаться из дома, ей не велела тётя, к которой она приехала жить. Она была мешковато одета, как одеваются все деревенские девушки и ещё молода, как только закончила учиться. Она сказала:
  - Я пойду, а то тётя будет беспокоиться.
  И они расстались
  На заводе Паша играл с электриками в шахматы. Игра была азартная. С ними ещё играл мастер. Играли обычно в обед и немного оставались после работы. Был у них один электрик, Коля Колесов. Он был нагловатым, когда проигрывал, не хотел уступать место другим. Один раз, когда ему сказали: «Вылетай», он взял часть шахмат с доски и положил их в карман. Потом ушёл. Все возмутились. Мастер сказал:
  - Я сейчас позвоню в проходную, пусть его задержат.
 Немного погодя позвонил охранник:
  - Заберите его отсюда, я его задержал, а он дерётся.
   Когда все пришли в проходную, он долго «мурзился» и не хотел  отдавать шахматы. Потом отдал. Рассказывали, как один раз он нёс ведро краски и его задержал охранник. Заставил его вернуть краску назад. Но он не хотел возвращать:
  - Что, тебе жалко что ли ведро краски? – И кинул ему ведро с краской под ноги, ведро не было закрыто. Краска была ацетоновая, сильно пахнущая. Паша долго не мог привыкнуть к её запаху. Один раз Паша в обед лёг отдохнуть на лавку, и вроде бы заснул. Когда он очнулся, понял, что во сне он потерял сознание. Красили кузова внизу, а помещение электриков было на втором этаже, запах был очень сильный.
  На завод с Техучилища направляли двух электриков, Пашу и Юру Встречина. Они один раз начали бороться. Пашин противник был высок ростом, с мощной сильной шеей. Когда они схватились, Паша повёл его на себя, чтобы потом упереться ему в грудь ногой и кинуть его, падая на спину, через себя. Но приём не получился, У Юры от рывка оторвались оба рукава. Юра чуть не плакал. Где можно было пришить рукава человеку, который жил в общежитии. Но когда спросили у женщин в цеху нитки, они сказали: «Давай мы тебе пришьём», и хорошо пришили.
  Один раз послали Пашу с Сашкой Будкиным за лаком на склад. Лак получили закрытый, в бочке. Они покатили эту бочку в цех, когда прикатили, её закатывать через металлический порог в мастерскую обмотников. Через порог были брошены два провода. Когда они накатили эту бочку на провода, получилось короткое замыкание и их обоих ударило током. Паша почувствовал удар в локте и колене, его отбросило на три метра назад. Юру также отбросило назад и он сел. Юра был мощный мужчина, бывший военный лётчик. Хорошо ещё так всё обошлось. Сварщик должен был после сварки отключить аппарат. Сварочный аппарат был подключен сварщиком.
  На заводе мерялись силами на руку. Паша не уступал никому, хотя руки у некоторых были вдвое толще. Паша кроме бокса занимался ещё и гирями и гантелями по двенадцать килограмм.
  На заводе проходил шахматный турнир, и Паша участвовал в нём. Турнир проходил в отделе. Был момент, когда у Паши был выигрыш, но партию отложили на завтра. На следующий день после работы пошли доигрывать. Перед тем, как играть, Паша выпил кофеин в таблетке, чтобы хорошо работал мозг. Но выиграть не выиграл, свели партию на ничью.
   Осенью Надежда Слегина приехала в город после окончания одиннадцати классов школы. Поискала квартиру, осенью квартиру было сразу не найти. Была сырая погода, жали новые туфли, шёл дождь. Приехали вдвоём с подругой Катей Ползуновой. Они приехали устроиться на работу. Наде не нравилось учиться дальше, она мечтала хорошо одеваться и хорошо зарабатывать. Они случайно вышли на Крайнюю улицу. Улица была, как в деревне, около леса с деревянными домами. Они постучали в один дом недалеко от переулка. Вышла женщина, посмотрела на них. Они спросили, пускает ли она на квартиру или нет. Женщина увидела, что Надя босая.
  - Туфли новые жмут. – Сказала Надя. Женщина сжалилась, глядя на них, и сказала:
  - Сейчас поговорю  с мужем. – Потом ушла, минут через пять вышла, и сказала, что пустит, назвала цену за квартиру.
  Так они поселились в этом доме. Дом был большой, пятистенный с пристроем. В пристрое жила дочь с семьёй. В пятистенном жили муж с женой и другая дочь.
  Работу они нашли на Электроламповом заводе. Сначала их послали на стройку подсобными рабочими при постройке домов, а позже в люминисцентный цех. В цеху было чисто, только пахло бутилом или ацетоном. Когда они приехали, у них вышел перерасход денег. Они не знали, что в городе можно быстро израсходовать деньги и первое время жили впроголодь. Потом, когда получили хороший аванс, они повеселели и стали хорошо питаться. На заводе давали также талоны на обед.
  Но первое время Надя скучала по дому и иногда ходила в лес поплакать, не смотря на то, что каждые выходные ездила в деревню. Потом она постепенно стала привыкать, появились подруги ещё кроме Кати Ползуновой. Стали ходить на заводские вечера и в Парк Пушкина на танцы летом, а зимой в Клуб строителей.
  Брат Паши, Витя Бондарев, работал на мясокомбинате фельдшером и заодно решил поступать на медфак в университет. Мясокомбинат организовал турнир между мясокомбинатом и Министерством Просвещения. Витя пригласил участвовать за мясокомбинат Пашу Бондарева  и Пашу Хабарова. Паша Хабаров играл на второй доске,  Паша Бондарев на третьей доске, а Витя на четвёртой. Игра была интересной. Паша Бондарев играл со слепым. Шахматы вставлялись в доску штырьками. Слепой после того, как походит противник, ощупывал шахматы на доске лёгкими прикосновениями и сразу восстанавливал позицию в голове. Игра была трудная, слепой хорошо играл, но проиграл. У Вити была затяжная игра, и он свёл в ничью. А Паша Хабаров выиграл. В итоге командой они выиграли.
  Осенью Паша Бондарев шёл вечером домой, было уже темновато. Впереди шли две девушки и весело разговаривали. Паша догнал их и сказал:
  - Вас проводить? – А девушка в синем пальто ответила:
  - Проводите, если не заблудитесь. – Паша принял это за шутку, как городской житель. Они шли за три улицы от Крайней улицы, где жил Паша.
  - Это ещё как сказать, кто заблудится. – Сказал Паша. Пока шли, разговаривали о разном. Они, как оказалось, устроились на квартиру к Семечкиным, и просто гуляли по городу. Поговорили и разошлись. Девушку в синем пальто звали Надей, её подругу Катей.  Паше понравилась Надя, она была разговорчивая и задирала в разговоре шутками. Потом, немного погодя, Паша увидел Надю с Виталей Плечовым, они стояли на крыльце Психдиспансера, где обычно отиралась молодёжь вечерами. Потом к Виталиным соседям приехали и поселились тоже две девушки, и Паша с Виталей познакомились с ними. И вечерами, когда девушки не выходили, Паша с Виталей хотели, чтобы они вышли, Паша пел современные песни, довольно хорошо. Девушки включали патефон, хотя были уже проигрыватели с новыми пластинками и  новыми песнями. Девушек звали Нина и Маша.
  Паша с Виталей стали ходить на танцы в Клуб строителей. И первое время неуклюже танцевали, особенно вальсы. Их обучали подруги с их улицы. Когда Паша дружили с Виталей Плечовым, Виталя однажды рассказал про каких-то девушек. Паша его спросил:
  - А ты больше не будешь дружить с Надей?
  - Нет, у меня есть пока с кем дружить, у меня есть Саша.
  - Тогда я буду дружить с Надей, она нравится мне. – И Паша начал дружить с Надей Слегиной.
  Паша Бондарев, когда они ходили на танцы в Клуб строителей, заходил в угловой магазин, они брали какое-нибудь вино красное, чтобы быть немного веселее. С одной бутылки пьяным не будешь. А пьяных милиция выгоняла дубинками. В то время милиция применяла дубинки. На Новогоднем вечере Паша с Виталей Плечовым познакомилисьс двумя девушками и пошли провожать их. Они жил на ТЭЦ в посёлке. Девушку, с которой познакомился Паша, звали Лидой, она работала на одном заводе с Пашей. Паша встречался с ней, когда Надя Слегина уезжала на выходные в деревню. Поздно в посёлок на ТЭЦ автобус не ходил, и иногда Паше в морозы приходилось добираться пешком домой. Это было очень холодно.
  На танцах в Клубе строителей Паша познакомился ещё с одной девушкой, и они стали ходить на каток. Паше нравилось кататься на катке. Девушку звали Валя, они встречались и катались на катке. К весне лёд на катке стал жидковатым, и коньки врезались в лёд. Паша иногда катался на беговых коньках. И в этот раз они пошли на каток, была уже тёплая погода. Паша на крест клал себе руки за спину, Валя зацепалась за руки, он катал её по катку. Неожиданно конёк Паши врезался в лёд, Паша упал, а сзади ехавшая Валя напоролась на его торчавший задок конька. Когда Паша встал со льда, Валя держала колено рукой.
  - Сильно стукнулась? – Она отпустила руку от колена, перчатка была в крови. – Здорово болит?
  - Не особенно здорово. – Ответила она. Паша достал носовой платок и перевязал ей колено.
  - Давай поедем в травмпункт, там тебе зашьют. – Но она в травмпункт отказалась ехать.
  - Я завтра пойду на работе к хирургу. Домой я сама доеду, не провожай.
  На следующий день Паша позвонил в отдел энергетика, где работала Валя, спросил, как у неё нога. Сильно ли болит.
  - Не болит сильно, ходила сегодня на заводе в Санчасть к хирургу. Он наложил три шва. Сказал, что зарастёт, но будет небольшой шрам, в колготках не видно.
  На каток Паша приглашать её не стал и назначил на выходные свидание, чтобы просто погулять. На свидании, когда они гуляли, Валя не хромала.
  Паша познакомился ещё с одной девушкой, звали её Шурой. Они ходили с ней гулять, а когда хороший фильм – в кино. Она жила на Светотехстрое, когда они прощались, обычно она говорила Паше, чтобы не провожал, далеко ездить.
 Один раз она сказала:
  -Не провожай, там ребята нехорошие. – Паша настоял, чтобы проводить и поехал на троллейбусе, чтобы проводить её. Все прошло нормально.
Во второй раз он сам поехал к ней на свидание. Когда он шёл с остановки к её дому, где она жила на квартире, ему попались трое парней, они шли навстречу. Когда они поравнялись с Пашей, один сказал, обернувшись в его сторону:
  - Больше сюда не ходи. – И вытащил из-под гитары топор. Паша сделал шаг в сторону, приготовившись к нападению, сказал:
  - Как ходил, так и буду ходить, а вас я не боюсь.
  - Смотри. – Пригрозили они,  и пошли дальше.
  Как-то Шура предложила ему пойти в подвал, там была лежанка, но Паша отказался. На лестничной площадке ему больше нравилось.
  Один раз Паша познакомился на танцах в парке ещё с одной девушкой. Она жила на Посопе и иногда ночевала у своей сестры на Цыганском. Паша ездил на свидание, когда они просто гуляли, на велосипеде. Когда в следующий раз Паша приехал к ней на Посоп, это был частный сектор с деревянными домами, после свидания он собирался уже ехать, какие-то парни стояли через дом и посмеивались, глядя в их сторону. Паша понял, что они что-то затевают. Когда он проезжал мимо них, немного отъехал, кто-то выстрелил. Свист пули или ещё чего-то самодельного посвистел у него над головой. Хорошо, подумал Паша, он не застегнул тупликсы на педалях. В случае чего, он не смог бы себя защитить. На спортивных велосипедах ноги вставлялись в тупликсы на педалях и были пристёгнуты ремешками к стопе. Расстёгиваются и вставляются ноги в тупликсы быстро. На светофорах велосипедисты обычно стоят и, соблюдая равновесие, крутят одним передним колесом влево, вправо. Иногда они теряют равновесие, и им приходится вынимать ногу из тупликса, и вставать на дорогу, ждать зелёного сигнала светофора. Но бывают случаи, когда велосипедист забывает расстегнуть тупликсы, и падает на бок вместе с велосипедом. Такие случаи были при Паше, правда, не с ним.
  С Надей Слегиной Паша больше всех проводил время. Она ему нравилась больше всех. Нравились её нежные руки, свеже-розовый  цвет лица. Нравилось то, что она могла слушать, когда Паша чего-нибудь рассказывает. Иногда Паша много рассказывал,  и она его слушала. А когда он её спрашивал, устала она или нет от его рассказов,  она говорила, что слушать  интересно.
  Рядом с Виталей Плечовым жила ещё Нина, которая тоже нравилась Паше, но серьёзных отношений Паша с ней не наладил. Или ей не нравились парни в очках, как Паша, или она просто стеснялась, как стесняются деревенские девушки.
  Как-то раз паша с Надей Слегиной гуляли не по своей, а по центральной улице. Попались четверо парней, которые шли навстречу. Не доходя до Паши с Надей, один из них сказал:
  - Этот что ли, - и указал на Пашу. Паша сразу понял, что это значит, видя, как они обходят сзади его. Сзади Паши был деревянный забор, улица была с частными домами. Паша стал заводить одной рукой Надю за свою спину, говоря:
  - Беги на остановку.
  Но Надя никак не могла понять, в чём дело, она растерялась. Один из парней приблизился слева и ударил Пашу. Паша ушёл от удара «нырком» под руку противника и ударил прямым передним стоящего. И сразу же с разворота ударил того, кто был слева. Они хорошо получили. Двое других дёрнулись назад и не наступали. Не наступали и те, кого ударил Паша. Паша взял за руку Надю и, не оглядываясь, но, слушая, что будет сзади него, пошёл дальше вниз по улице.
 
 Паша вспомнил, когда ему было лет шесть, он любил играть с сестрой Лизой в куклы, но она старалась избегать играть с ним, играла с подругами и пряталась от него. Один раз они залезли на чердак дома и закрылись на вертушок. Вертушок был деревянный, и его можно было открыть и изнутри и снаружи. Верх лестницы доходил до чердака. Дверь открывалась наружу. Чтобы открыть дверь снаружи, Паше надо было вставать на предпоследнюю ступеньку лестницы, и, держась руками, только одними коленями упираясь в лестницу, подтянуться к вертушку. Паша так и сделал, но когда Паша повернул вертушок, Лизка изнутри резко толкнула дверь наружу, и Паша упал вниз. Он упал на зад, на алюминиевый бак, который был перевёрнут кверху дном. Он нисколько не ушибся, даже не успел напугаться, но взрослые, кто это видели, сильно поругали за это Лизку.

Когда Василий Бондарев был уже на пенсии, он неожиданно заболел. Это случилось зимой. В доме он вдруг схватился за грудь, и  упал на пол. Его стало бить и трясти. Челюстями он делал жевательные движения и хрипел. Родственники все напугались и вызвали из Психбольницы «Скорую помощь». Паша оделся и пошёл встречать «скорую» на переулок, так как другая сторона улицы после переулка никогда не очищалась от снега, была не проезжей.  Он ждал «скорую» и думал, почему она так долго не едет. Вдруг из-за занесённой стороны улицы показался свет фар. По улице ехала машина. Это была «Скорая помощь». Она ехала, как плыла по бездорожью. Паша побежал к ней навстречу и сразу провалился в снег по колено. Машина остановилась, Паша залез внутрь и сказал:
  - У нас здесь не ездят, у нас заезжают с проулка.
  Машина поехала дальше, Паша потом удивлялся, как она не застряла.
  Когда врачи зашли в дом, отец уже немного отошёл, только не мог понять, в чём дело, почему к нему приехала «скорая».
  Его взяли в больницу и там поставили диагноз эпилепсия. Когда он лежал в больнице, на обходе спросил у лечащего врача:
  - Откуда у меня такая болезнь? В роду у нас ни у кого такого не было. Я иногда выпиваю, может быть от этого?
  Врач сказал:
  - Это у тебя не от выпивки, это у тебя от контузии на войне.
  Он подлечился в больнице и выписался. Врач сказал родственникам:
  - Если припадки будут повторяться, постарайтесь вставить между зубами ложку, чтобы он не прикусил себе язык. И придерживайте ему голову, чтобы не бился головой об пол, или что-нибудь подложите под голову.
  У Фаины Бондаревой сынок Валера, которому было уже шесть лет, рос очень лазучим мальчиком. Один раз Паша вышел во двор и увидел, как Валера бежит по коньку крыши с краю, на котором сидел голубь. У него был сизый голубь, дикий, но к Валере он шёл в руки. Валера воспитывал его ещё птенцом. Паша сказал ему, увидев его на крыше:
  - Валера, сейчас же слезь с крыши, а то возьму ружьё у дедушки и застрелю твоего голубя. Разве можно по крыше бегать?!
  - Я сейчас, дядя Паша, - и взяв всё-таки голубя, пошёл к лестнице слезать.
  Однажды Паша с Надей пошли в театр, на заводе дали два пригласительных билета на концерт. Они почему то промедлили и немного опаздывали. Паша был одет в светлый плащ с красным тёплым шарфом, без головного убора, несмотря на то, что была осень, уже близко к зиме. Падал мокрый снег, транспорта долго не было. Ехал «УАЗик» по дороге города, город так называли все, кто жил на посёлке. Паша проголосовал, «УАЗик» остановился.
  - Не подбросите до театра? Может вам по дороге?
  Они сказали, что едут в Горотдел, как раз мимо театра, там и остановят. Паша с Надей обрадовались, значит, они не опоздают. Когда проезжали мимо театра, «УАЗик» не остановился.
  - Нам в театр. – Сказал Паша
  - А мы заговорились, забыли про вас, - машина затормозила и Паша с Надей вышли.
  - А то могли провезти до Горотдела, «УАЗик» был милицейский.
  Паше сильно нравилась Надя. Он откинул все встречи с другими девушками и почти каждый день они встречались с Надей. Дни, когда Надя уезжала в деревню, проходили долго. И выходные, и праздники Паша не стал любить. Когда приезжала Надя, он радовался встрече с ней, нравился её голос, нравилось гладить её руки до локтей, они были нежными.
  После двух лет работы Паше дали путёвку в санаторий с тридцати процентной оплатой. Паша стоял на учёте с язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки. Путевка приходилась на август, на начало месяца, на Рижское взморье в Кемери в Латвию. Когда Паша уезжал, он думал, приедет, уже будет сентябрь, лето уже пройдёт, с Надей они будут встречаться в прохладную погоду. Уже не будут купаться, не будут сидеть под туей, неизвестно откуда завезённой сюда с юга.
  Когда он приехал в Кемери, а приехал он рано, сюда пришла электричка, никого не было. Стояла одна женщина пожилого возраста. Паша подошёл к ней и спросил: «Где находится санаторий «Чайка»?». Женщина сначала молчала, потом повернулась к Паше спиной. Паша не понял, почему она так сделала. Тут на остановку подошёл милиционер. Паша спросил и у него. Милиционер толково объяснил, и Паша быстро нашёл санаторий. Потом, когда Паша устроился в санаторий, мужчины ему объяснили, что такое обращение обычно к русским. Они рассказывали, что иной раз в магазине, если русский хочет купить какую-то вещь, продавец его спрашивает:
  -Какую вещь вы хотите купить? – И когда покупатель показывал, она снимала вещь с вешалки и говорила, что она продана, и убирала её.
  Ходили купаться на море. Море было серое. На пляжах загорало мало людей. Да и загорать не хотелось – люди, которые недавно приехали, ходили в кофтах.
  Когда Паша приехал из санатория, погода была уже прохладная, он понял, что лето уже кончилось. Вечером он пошёл к Наде, она стояла в том месте, на котором они стояли всё время, с парнем. Паша уже хотел было уходить, но она подошла  и сказала, что сейчас скажет парню, чтобы он уходил. Это был её парень, земляк, а сейчас у неё с ним никаких отношений нет. Она подошла к парню, что-то сказал, и он ушёл. Паше было неприятно, что вместо него у Нади оказался другой. Паша в санатории познакомился с двумя девушками латышками. Поговорили и разошлись, серьёзных отношений Паша не намечал. Но его видели мужчины с их палаты.
  - После десяти часов никуда не ходи, латыши могут убить.
  Паша им ответил:
  - Я и не собирался ходить, просто поговорили и разошлись.
  Паша и не намечал дружить с девушками. Он играл в санатории в шахматы с женщиной среднего возраста. У неё был второй разряд по шахматам, и Паша редко у неё выигрывал.
  Паша с Надей чуть не поругались из-за её встречи с парнем, но Надя его успокоила: « Он только заехал сегодня узнать, как мы здесь живём, всё-таки земляки».
  Когда Паша отработал положенных три года после училища, он уволился и устроился электрогенераторщиком на Электроламповый завод, стал работать по скользящему графику в три смены, а также в выходные.
  Паша вспомнил, когда ему было лет семь, они с бабушкой поехали за клубникой в Алексеевку. Бабушка Маша, когда приехали к родственникам, поговорила с ними, ей сказали, в каком овраге много клубники, и они пошли с Пашей рвать ягоду. Когда пособирали, Паша притомился, и уснул на лугу. Его разбудила боль в ухе. Кто-то залез ему в ухо и кусал, не зная, как выбраться. Паше было больно, он начал орать и плакать. Бабушка, когда спросила, что у него, сказала:
  - Давай нальём водички в ухо, кто есть в ухе, всплывёт  и выйдет. – Она так и сделала, но боль не проходила, и они собрались ехать домой.
  Когда они приехали, пошли к врачу в Санчасть. Врач осмотрел ухо Паши и сказал:
  - Видно муравей залез, водой его вымыли, а боль от того, что он накусал. – Она закапала какие-то капли и сказала, что всё пройдёт. На следующий день всё прошло.

  Паша работал на Электроламповом заводе, когда совпадали сменами с Надей, он приходил встречать её во вторую смену. Стоял, ждал и всё боялся её пропустить, но они всегда встречались. Встречались они каждый день, им было хорошо вместе. Паша обнимал её, и им было это очень приятно. Когда он поцеловал её в первый раз, она сказала:
  -Парень, ты какой смелый. – Сказано было таким тоном, вроде почему это сделал без разрешения или наконец-то решился поцеловать. Потом Паше это понравилось и он начал целовать её всё чаще и чаще. Он целовал её щёки, руки, губы. И ещё они целовались в засос и становились от этого полупьяными, так как дыхание приходилось задерживать. Они очень долго простаивали на свидании. Когда Паша ходил на работу в первую смену, постоянно не высыпался. Иногда простаивали до половины шестого, и Паша практически не высыпался. Думал, что завтра на свидание не пойдёт, но приходил с работы, немного спал, и снова всё повторялось. Его тянуло к Наде. После работы, когда он встречал Надю, он целовал её губы, они были со вкусом металла. Она работала со ртутью. Один раз, в морозный зимний день, хозяйка, у которой Надя жила на квартире, разрешила им находиться в коридоре. Они стояли там. Паша обнимал Надю, целовал её, прижимал всё ближе к себе и спросил Надю, любит ли она его. Она ответила: «Да».
  - Я тоже тебя люблю. – И им было обоим радостно и хорошо. Паша всё время боялся обидеть Надю или потерять её.
  Однажды Паша пришёл на свидание, постучал в окно, хозяйка ему сказала, что Нади нет дома. Когда Паша спросил, где она, хозяйка ответила:
  - Где-нибудь у подруг.
  Паша подумал, и решил пройтись поискать её. У поселкового магазина он увидел, как Надя стояла с каким-то военным. Паша хотел пройти мимо, но Надя его окликнула6
  - Паша, что проходишь мимо?
  - Да я смотрю у вас тут свои дела.  – И хотел идти дальше. Но Надя что-то сказала военному и догнала Пашу.
  - Приехал в отпуск, предлагает выйти за него замуж. Обещал хорошую жизнь жены военного. Он окончил военное училище, и стал младшим лейтенантом.
  - Ну, а ты что? – спросил Паша.
  - Он работал на Электроламповом заводе, когда мы с тобой ещё не дружили по серьёзному, всё приходил к цеху, «прилипался» ко мне. Один раз мы с ним поспорили, и он ударил меня ладонью по лицу. Замуж за него я никогда бы не вышла.
  Паша успокоился и у них с Надей всё пошло по-прежнему.
  У Нади на заводе появились подруги. Одну из них звали Лариса Канавина, она тоже была деревенской, но только из другого района и жила на квартире на соседней улице. Надя была общительной девушкой и рассказывала, что происходило с подругами на работе. Один раз был такой случай с одной работницей с её цеха. Летом женщины носили только одни трусы и  халат на работе. В цеху было очень жарко. После работы все принимали душ. Выдали зарплату, все пошли в душ и стали одеваться. Деньги они получали по тем временам хорошие, да и ещё у кого-то были отпускные вместе с зарплатой. Одна женщина, когда одевалась, сунула свёрток с деньгами в трусы, чтобы никто не отобрал. Дело было после второй смены. Кто-то этот заметил и сказал друзьям бандитам. Около завода был сквер, в котором росли берёзы. Эта женщина вышла с завода в  боковую проходную и пошла через сквер. Когда она прошла половину сквера, из кустов выскочили двое парней, подбежали к ней, схватили её, задрали подол платья, один из них сунул руку в трусы, вытащил свёрток, и они побежали. Она сначала остолбенела, не зная, чего они хотят, а когда они стали убегать, очнулась и стала кричать:
  -Воры, деньги украли! Помогите, обокрали!
  Никто из вдалеке стоящих домов не выходил, и она поняла, что это бесполезно, и хотела заплакать, но, поправляя платье и трусы, громко захохотала. Посторонние могли принять её за сумасшедшую или пьяную. Но на её месте каждый бы хохотал до упаду. Поправляя трусы, она нащупала ещё один свёрток. Про другой свёрток она и забыла. У неё были критические дни, вот тот свёрток они украли. Когда Надя рассказала Паше, он долго смеялся, представляя, как они будут ругаться, когда захотят делиться.
  Другая женщина рассказывала про своего мужа. Он снимал старую люстру и вешал новую. Потолки были высокие, дом был «сталинский». Нужно было поставить стул на стол, чтобы достать проводку и подключить люстру. Муж очень боялся электричества, и постоянно твердил: «Как бы не стукнуло током! Как бы не стукнуло». Стул, на котором он стоял, поддерживала жена. В комнате было жарко, было лето, он работал в трусах. Жена стояла и глядела снизу вверх, как он работает. Вдруг она заметила что-то в трусах, и решила созоровать. Протянула руку, и кончиками ногтей ущипнула за то, что виднелось в трусах. Муж дёрнулся от испуга и боли, и упал со стула и стола на пол.
  - Ой, как меня тяпнуло током.
 Он сломал ногу. Когда женщина рассказала про это подругам, предупредила их:
  - Смотрите, не расскажите мужу, что я его ущипнула, он меня убьёт.
   Бондаревы купили радиолу с пластинками, и Паша как-то пригласил Надю послушать музыку. Надя приходила, слушала, ей понравился приёмник.
  У Нади появилась ещё одна подруга с их деревни. Звали её Нина Сморчкова. Она была не простая, как Надя, иногда ехидничала. Она устроилась ученицей в троллейбусное депо.
   Паша однажды предложил Наде выйти за него замуж, но она сказала:
  - Давай пока не будем жениться, погуляем ещё немного.
  Один раз Надя сказала, что они поедут с Надей Сморчковой в Карелию.
  - Ты поедешь с нами? – разговор был при Пашиной сестре Лизе, и Лиза сказала:
  - Давайте поедем в Киргизию, там живёт Толя Комаров, наш родственник. Поживём пока у него с женой и сыном, а потом наёдём квартиру временно. Будем зарабатывать квартиру, на хлопчатобумажном комбинате строят дома, дают квартиры. Каждые два месяца сдают дом. У вас, если поженитесь, будет своя собственная квартира.
  Паша дружили с Надей уже четыре года, и Паша думал о женитьбе. Деньги у него были. Он копил деньги на мотоцикл «Ява», который в одно время хотел купить.
  Иногда Надя заходила к Паше на работу. Она была красива. Одета была в зимнее пальто с песцовым воротником. На голове белый пуховый полушалок. Когда они целовались, ворс от этого полушалка лез в рот, но им это не мешало.
  Наступал Новый 1968 год, Паша с Надей решили праздновать в компании Надиных подруг. Договорились гулять с одной незамужней подругой, у которой была только мать. Сложились, закупили спиртное и продукты. Решили собраться в девять часов вечера. После работы Паша сходил в баню, выстоял там очередь и когда пришёл домой, было уже много времени. Паша собрался и голодный, а кто ест перед гулянкой, он с Надей поехал в центр к подруге. Транспорт ходил плохо и они немного опоздали.
  Когда они сели за стол, им предложили «штрафную». Паше налили бокал водки. Паша выпил, потом налили ещё бокал, Надя заступилась за него:
  -Чего вы на него налегли, давай выпьем вместе. – Выпили вместе и потом пошло веселье. Встретили Новый год, пели песни, танцевали. Паша хорошо пел, Надя тоже. Компания была хорошей. Паша на ногах держался крепко, закуска была хорошей, но скоро все спьянели, даже кое-кто бегал в туалет, чтобы освободить желудок. К утру все стали расходиться, и Паша с Надей тоже отправились домой. Дома Пашу рвало, сказался больной желудок.
  Летом прошлого года Паша ездил по путёвке за пятьдесят процентов в Пионерское, в дом отдыха на Чёрном море. Впервые Паша увидел Чёрное море, оно было красивое, сине-зелёного цвета. Разместили отдыхающих в домиках на три человека. Домики были летние, туалет общественный, на территории недалеко. Купались, загорали, ходили в горы, играли там в карты. Паша брал с собой фотоаппарат, много фотографировал.
  Ходили на лодке в Сердоликовую бухту. Сначала ходили на прогулочном катере за плату. Потом решили взять лодку напрокат, маски и ласты, чтобы плавать. Было это так: утром пошли в пункт проката, где выдают лодки и всё остальное. Им сказали, что вчера был шторм, море ещё не успокоилось.
  - Сейчас я запрошу у метеорологов погоду, – сказал служащий проката, -  потом всё вам выдам.
Когда он запросил погоду, ему сказали подождать полчасика. Ребята слонялись по берегу, Паша и двое мужчин, которые жили с ним в одном домике. Потом подошли в пункт проката и спросили у служащего, он сказал, что разрешили только до буёв. Он выдал маски, ласты и двухвёсельную лодку.  Они спустили лодку на воду, оттолкнули её от берега, и на первом гребке сломалось одно весло. Они вернулись к служащему и сказали об этом. Служащий выдал им другое весло,  и они поплыли. Отойдя десять метров, сломалось другое весло. Они развернулись и начали ругаться, выйдя на берег. Служащий стал оправдываться, пошёл в сарай, вытащил два новых, сверкающих покраской, весла и отдал им. Прежде, чем поплыть, они думали сплавать в Сердоликовую бухту, там понырять и отдохнуть, потом вернуться. Заплывать за буи не разрешили, и они вдоль берега ушли в сторону, потом вышли в открытое море. Море ещё совсем не успокоилось и фотоаппарат, который Паша взял с собой, пришлось привязать к лавке его же ремешком.
  Море начало ещё больше штормить, вода стала захлёстывать лодку, и тот, кто не сидел на вёслах, вычерпывал её панамкой. Недалеко на рейде стоял военный корабль. От него мимо Паши и его друзей стали проплывать военные моряки на восьмивёсельной лодке. Немного не доходя до них, моряки что то прокричали, но море шумело, Паша и его друзья ничего не услышали. Когда они пришли в Сердоликовую бухту, там было немного потише, но вода ещё не успокоилась, фотоаппарат отвязался от скамейки и промок весь. Лодку они еле-еле вытащили на берег. Берег по высоте был нормальный для прогулочного катера, а для их лодки высоковат, им пришлось приложить силу, чтобы вытащить лодку на берег. Оставлять лодку было нельзя, её бы унесло в море. Паша вытащил фотоаппарат, вылил воду, плёнка засветилась и испортилась от воды, фотографировать не пришлось.
  Немного погодя, море успокоилось, и друзья решили понырять в ластах и масках. Брали две маски и двое ласт. Паша первым решил попробовать занырнуть, надел маску и ласты, нырнул для пробы недалеко. Но под маску зашла сразу вода, и Паша нахлебался и быстро вынырнул. Потом, немного отдышавшись, взял и попробовал другую маску, стоя в воде. Она пришлась впору, воду не пропускала. Нырнул и, сильно отталкиваясь, пошёл вниз. Недалеко от берега было уже глубоко и немного страшновато. Внизу растения в темноте немного шевелились. Немного поплавав внизу, Паша пошёл вверх. Потом поплавали другие, заныривая, отдыхали и загорали. Потом решили пойти на турбазу. Когда пришли на турбазу, сдали лодку и маски с ластами. Паша первым делом открыл фотоаппарат, вылил воду из него и протёр его. Потом оставил в комнате просушить.
  На следующий день Паша стал проверять фотоаппарат. Щёлкнул несколько раз пустой камерой, что-то треснуло, затвор перестал работать. Паша не стал его ремонтировать, да и не было инструмента, решил оставить до дома. Отдыхать можно было и без фотоаппарата, снимков Паша наделал достаточно.
  Когда Паша с друзьями купались, они обычно плавали до буёв, отдыхали и возвращались обратно.  В этот раз они доплыли до буёв, расстояние было где0то метров двести, и стали отдыхать. Подплыла лодка спасателей, и один из них сказал:
  - Вы дальше буёв не плавайте, это опасно. Знаете сколько здесь глубина?
  - Сколько? – Спросил Паша.
  - Двести метров, - сказал мужчина, и они отплыли от них.
  Паша познакомился с девушкой, звали её Оксана Кириенко. Они катались на водном велосипеде, общались. Но Паша к ней серьёзных намерений не имел, просто ходили и разговаривали. Паша всё время скучал по Наде.
  В конце заезда намечался турпоход по старым Крымским лесам. Когда день подошёл, перед походом инструктор всех собрал и сказал:
  - Рюкзаки для женщин будут весить двадцать пять килограммов, для мужчин тридцать. Если кто не здоров, лучше не ходите, ваш рюкзак никто нести не будет. Поход будет, в основном, по горам, некоторым будет тяжеловато.
  На следующий день, день был ясный, поехали на автобусе до места, где должны были выйти из автобуса и идти пешком. На дороге оказалась пробка, кое-кто вышел поглядеть, почему стоим. Оказалось, водитель автобуса ПАЗ не справился с управлением и сшиб две тумбы ограждения и вылетел с дороги под уклон двести метров высоты, под углом градусов пятьдесят. Люди видели, как автобус кувыркался с боку на бок. Водитель и диспетчер выжили, отделавшись лёгкими ушибами. Пассажиров не было. Прошло некоторое время, и пробка рассосалась, группа туристов, тридцать один человек, отправилась дальше. Доехали до старых Крымских лесов, и пошли дальше пешком. Инструктор сказал:
  - Самые сильные должны идти сзади, иначе отстающим придётся всех догонять и они быстро вымотаются.
  Пришли засветло к месту привала, и стали готовить пищу на костре, разбивать палатки. Палатки были на четырёх человек, спали в спальных мешках. Сделали шашлыки, сварили похлёбку, выпили, и инструктор сказал:
  - Ложитесь спать, завтра рано вставать.
  До того, как поужинать, настелили в палатки траву и ветки, чтобы не спать на земле. Только улеглись, налетела гроза, и пошёл ливневый дождь. Палатка обычно выдерживает дождь, если её не трогать рукой, а если тронешь, она начинает в этом месте влажниться и капать. Через некоторое время послышалось – палатки протекают, или под палаткой, под ветками и травой, потекла вода. Привал был около Старого крымского монастыря, у которого первый этаж не протекает. Все, кто намокли, пошли туда и развели там костёр, чтобы посушиться и поставить там палатки.
  На утро встали, развели костёр, сварили еду и пошли дальше. Начал моросить дождь, дорога шла по лесу. Дорога была грязная, местность гористая. Нет-нет, да и кто-нибудь скользил и падал. Одна москвичка оказалась слабой, она еле-еле шла, быстро вымоталась. Один парень был очень сильный, ребята звали его Алитет, взвалил рюкзак себе на спину и пошли дальше. Про Алитета говорили, что он ночует иногда в палатке, даже зимой. К середине дня погода немного развеялась, выглянуло солнышко. Сделали привал, отдохнули и пошли дальше. Инструктор поторапливал:
  - Нам надо придти в дом лесника засветло.
  Но засветло придти не получилось, измотала грязная дорога. Пришли где то в одиннадцать часов вечера, было уже темно. Когда подходили, ещё далеко, инструктор крикнул:
 - Тёща, встречай!
  И в окнах дома лесника загорелся свет лампы, электричества у них не было. Пришли, ужин был готов,  поели. Инструктор сказал:
  - Пойдём за виноградом на поля, всю дорогу будем бежать, принесём ящика три, на завтра нам хватит.
  Оделись, побежали. Расстояние было довольно приличное. Сначала бежали, потом быстро шли. Когда пришли на поле, ночь была лунная, все облака развеяло. Оказались меду горами небольшой высоты. Инструктор послал людей на три стороны, посмотреть, где есть охрана и где хороший виноград. Через некоторое время пришли люди и сказали, где хороший виноград. Все пошли туда. Инструктор сказал, чтобы не шумели. Набрали виноград три ящика, поели и пошли в дом лесника.
  Утром встали, Паша пошёл делать пробежку, в туалет лесника была очередь, поели много винограда, у людей болели животы, их прослабило. Паша знал меру, сколько есть винограда и у него всё было нормально.
  Разожгли костёр, сварили завтрак, поели. Инструктор сказал:
  - Надо набрать сухого хвороста для следующей группы, они с базы сегодня уже вышли.
  Когда пришли пешком до места, откуда их должны были вывести на турбазу, пошёл дождь, стало прохладно. Было уже первое октября.
  На следующий день их собрали, и всем, кто был в походе, дали значки «Турист СССР» и удостоверения за поход по старым Крымским лесам. Потом был концерт.
  Третьего октября Паша уезжал, заканчивался срок пребывания по путёвке. Оксана Кириенко пришла его провожать и плакала:
  - Познакомилась с хорошим человеком, а ты уезжаешь.
Она дала свой адрес в Киеве и сказала: «Пиши».
  Когда Паша приехал из Москвы в Рузаевку, было уже холодно. Паша приехал в рубашке. Зашёл в магазин, купил себе болоньевый плащ, они в это время были в моде, и поехал поездом дальше домой.
  Когда Паша приехал домой, на следующий день пошёл к Наде Слегиной. Они соскучились друг по другу, крепко обнимались и целовались, делились своими новостями.
  В 1969 году в мае надумали ехать в Киргизию. Сестра Лиза уехала намного раньше и жила там, в районном городе. Паша, Надя и Нина Сморчкова должны были приехать к Толе Комарову, троюродному брату Паши, на первое время, пока не устроятся на работу и не найдут квартиру. И они поехали. Провожать их в этот день пришла баба Поля, сестра Пашиной бабушки. Посидели перед дорогой, поехали на вокзал. Поезд должен был ехать до Москвы, потом до Ташкента и дальше в областной город в Киргизии. С Москвы до Ташкента в поезде с ними ехал солдат со станции Тюра-Там. Его звали Володя. Он служил до этого на китайской границе во время конфликта. Он не участвовал в боевых действиях, но их по тревоге разбудили ночью, выдали им боевые патроны и привезли на Даманский полуостров. Дали команду «марш-бросок», и они побежали к месту боевых действий. Велели просто стрелять боевыми патронами. Когда они бежали, вокруг было всё сожжено, всё искорёжила китайская техника, в живых уже никого не было. За эти действия им дали отпуск домой, и раскидали по другим местам службы. И вот, сейчас он ехал в Тюра-Там и рассказывал про свою службу. Про новую службу он рассказывал так: привозят на место, где они стоят на часах. Столбик, под ним телефон и кругом степь. Автоматы заряжены боевыми патронами. Патроны у них никогда не считали. Стоят на этом посту и недалеко из-под земли вылетают самолёты. Стоят и от скуки иногда стреляют в черепах.
  Он вёз с собой большой чемодан, сказал, что ребята наказали привезти водку. Когда прибудут на станцию, он попросил Пашу отдать чемодан солдатам, которые придут за ним. А в это время он будет проходить со своим небольшим чемоданчиком через пропускной пункт. Когда поезд подошёл к станции, Володя донёс чемодан до выхода. Когда поезд остановился, он пошёл на пропускной пункт. Пропускной пункт стоял одиноким, небольшим одноэтажным зданием. Когда Володя зашёл в это здание, недалеко остановилась военная машина, из неё выбежали два солдата, подбежали к двери вагона и крикнули:
  - Давай чемодан сюда! Спасибо! – И быстро унесли чемодан в машину.
  Когда поезд поехал и набрал скорость, Паша сидел у окна, через некоторое время он увидел бегущих верблюдов. Они бежали вдоль дороги впереди. Верблюды были чёрные. Это были дикие верблюды. Они бежали очень быстро, нисколько не уступая поезду в скорости. Потом поезд стал поворачивать влево, и верблюды оказались далеко справа.
   От Москвы до Ташкента поезд шёл двое с половиной суток. Когда проезжали через Казахстан, днём в поезде была сильная жара, а ближе к вечеру проводница стала проходить и предлагала одеяла. Люди, которые первый раз ехали через Казахстан, спрашивали:
  - А зачем одеяла, когда такая сильная жара?
  - Ночью, когда едете через Казахстан, бывает очень холодно. – Сказала проводница.
  В Ташкенте, когда проезжали через город, до вокзала забором были огорожены разваленные дома. Это были последствия землетрясения.
  Город был уже весь в цветах. До автобуса на Андижан было ещё много времени. Они втроём сходили в кинотеатр, потом увидели тир. Надя спросила:
  - Паша, хочешь пострелять?
  - Пойдём, постреляем, время у нас есть.
  И они подошли к тиру. Паша взял пять пулек для пневматических винтовок. Стал стрелять. Все пять попали в цель. Узбек хозяин сказал:
  - Если возьмёшь ещё пять пуль и попадёшь, возьмёшь ещё пять бесплатно. Паша попал, парень видно было был азартный человек, сказал:
  - А давай из десяти кто больше попадёт. – И они устроили небольшое соревнование. Узбек хорошо стрелял, из десяти десять попали в цель. Потом они стреляли через зеркало назад, и также попадали в цель.
  - Молодец. – Сказал узбек.
  - Это ты молодец, у тебя все винтовки отлажены, ты своё дело любишь.
  Потом они поехали в Андижан и в областной город, в котором хотели жить. Когда приехали, нашли, где живёт Толя Комаров и временно устроились у них. У Толи была жена и мальчик, сынок.
  На следующий день пошли искать работу и квартиру, которую хотели снять на троих. Квартиру нашли на краю города, на улице с одноэтажными саманными домами, которые отапливались углём. Квартира была из двух комнат. В одной комнате был деревянный пол, в другой пол был земляной.
Надя помыла полы, когда ступила на пол босыми ногами, обратила внимание на ноги. Ноги были обсыпаны чёрными точками. Она сказала:
  - Паша, что это такое, какие-то чёрные точки. – Паша посмотрел и сказал:
  - Это блохи, надо найти полынь и подмести полынью пол. Сейчас я пойду за город и принесу полынь.
  Улица была на окраине, и Паша быстро вышел за город. Полынь как не искал, не нашёл. Здесь она была другая, не пахучая, как в России. Когда он пришёл и сказал Наде, что не нашёл, она пошла к какой-то больнице и во дворе, около помойки нашла белый порошок в мешках, которым обрабатывали помойку. Она взяла немного этого порошка, заново вымыла пол. Блохи исчезли.
  На следующий день они нашли работу. Надя устроилась на Шёлкокомбинат, а Паша на Хлопчатобумажный комбинат. Паша устроился электромонтёром, а Надя сновальщицей-ученицей. Когда Паша устраивался на работу, обратил внимание на корпус около заводоуправления, на котором была налита вода. Корпус был ниже, чем заводоуправление и это было хорошо видно. Когда Паша спросил у людей, что это такое, ему ответили шуткой:
  - Это у нас море.
  Потом Паша узнал, что внутри комбината в цехах, где обрабатывают хлопок, вдоль потолка проходят трубочки, просверленные в несколько рядов. Из отверстий брызгала вода и осаждала вниз хлопок, который летал по цеху, как снег.
  Нина Сморчкова пожила немного с Пашей и Надей и уехала в Таджикистан. Паша с Надей остались жить вдвоём.
  На комбинате, где работал Паша, строились дома для работников комбината. Каждые два месяца сдавали один дом. Паша встал в очередь на квартиру. Его очередь была четвёртой.
  Паша работал в одну смену, а Надя в три смены. Когда Надя работала, Паша провожал её до комбината, он находился в центре города. Улица, на которой они снимали квартиру, была на краю города. Вся улица состояла из каменных или саманных заборов, которые соединялись между собой. Так, что это был один забор на всю улицу. Окон в домах на улицу не было. В основном здесь жили узбеки и киргизы, а они не любили, чтобы их женщины смотрели на чужих мужчин, поэтому все окна были во двор.
  Улицы ночью были тёмные, ходить приходилось по темноте. Чтобы дойти до дома, нужно было подняться в гору. Воду брали из арыка, который протекал сзади домов, дома были напротив. При входе на улицу её пересекал этот арык. Через арык был небольшой деревянный мостик для пешеходов, а въезд на улицу был с другой стороны.
  В крайнем доме у мостика у хозяина была белая собака. Когда Паша проходил с Надей, собака молчала, выпуская их с улицы. А когда Паша шёл обратно, собака не хотела, чтобы кто-то входил на улицу, и вставала посередине дороги, громко лаяла. Она была не привязана. Паша раскрывал нож и упрямо шёл на неё. Он знал – животным нельзя показывать, что человек их боится. Собака постепенно отступала, и Паша выходил на улицу. Так было каждый день, пока Надя работала в третью смену. Во вторую смену Надя ходила с подругой после двенадцати часов.
  Паше день рожденья отмечали в августе, стояла жаркая погода. Решили отмечать в ореховой роще, недалеко от реки Акбура. Ореховая роща – это роща из грецких орехов. В августе орехам было ещё далеко до созревания, и они были в зелёной скорлупе поверх жёсткой внутренней.
  Отмечали день рожденья Лиза, Нина Сморчкова и Паша с  Надей. Набрали продуктов и ром «Негро». Только выпили по одной, едет всадник на лошади. Это, как потом оказалось, был сторож. Он подъехал и молча смотрел на них. Потом сказал:
  - Я здесь сторожем работаю. Отдыхайте, только кусты не ломайте.
  - Мы не ломаем, - сказала Лиза: - Бабай, садись с нами, выпьем, брату моему день рожденья.
  - Сяду. – Сказал бабай. Это был старик пенсионного возраста. Он слез с лошади и разговаривал со всеми. Паша попросил у него прокатиться на лошади. Они взяли фотоаппарат, и Надя его фотографировала. Паша сел на лошадь и потихоньку поехал ото всех. Лошадь неохотно пошла, хозяин оставался со всеми. Паша немного проехал, но в рысь или галоп лошадь не пускал, да и она не понимала по-русски. Слово «Но» не понимала, только «Хр-р-р». Потом Паша подъехал, и Надя попросила у бабая тоже прокатиться. Паша тоже фотографировал её.
  На комбинате, где работал Паша, в электроцехе они обслуживали чесальные машины. На них был пульт управления и двигатель, который располагался под машиной. Двигатель они разбирали, меняли подшипники, делали капитальный ремонт. Электриков, которые обслуживали чесальный цех, было пятеро. Два электрика имели пятый разряд и два второй. Делали за смену по пять машин, остальное время до конца смены отдыхали. Электрики были киргизы и узбеки. Пульт управления обслуживал один электрик, остальные с Пашей обслуживали двигатели. Электрик, который обслуживал пульт управления, звали его Хашид, сдувал пыль в пульте щёткой и выметал хлопок. Потом сидел или лежал на пустой чесальной машине. Основную работу делали остальные электрики. Пульт был размером пятьдесят на пятьдесят сантиметров, в нём ничего сложного не было. Паша один раз сказал ему:
  - А ты чего сидишь? Все работают, а ты сидишь.
  - Ну а я  пульты все сделал.
  - Пульты ты все сделал, а остальную работу делать не будешь? Ты будешь сидеть, как бай? Потом будем сидеть все вместе, а то ты сидишь, а мы работаем.
  - У меня пятый разряд, они делать пульты не будут, не смогут.
  - У меня тоже пятый разряд, пульты делать могу и я, а потом будем все вместе отдыхать. – И слово за слово они поругались. Он сказал Паше:
  - Пойдём, выёдем. – И взял с пола лом. Паша ответил:
  - Пойдём. – И взял с пола отвёртку. Этот вопрос можно было решить проще, он говорил раньше, что тоже занимался боксом. Они молча шли к выходу из корпуса. Но на полдороги он остановился. Остановился и Паша.
  - Ладно, ты будешь командовать. – Сказал Хашид.
  - Я не добивался того, чтобы командовать над всеми. Пульты будем делать по очереди мы с тобой, а остальную работу все вместе.
  - Ладно, - сказал он, и они пошли работать.
  Конфликты были и с другими рабочими. С одним Паша поругался из-за чего-то. Узбек, звали его Касым, в горячке провёл горячим паяльником по щеке. Паша моментально пропорол ему руку до крови.
  - Ты мне кровь пустил, я тебе отплачу за это.
  - Пойдём, выйдем, и ты отплатишь мне. – Сказал Паша. Касым не пошёл.
«В открытую узбеки и киргизы никогда не пойдут» - так сказали Паше русские, которые работали с ним. «Они если налетят, то налетят кучкой, как шакалы». Паша понял, что среди узбеков и киргизов есть или друзья или враги. Средних среди них нет.
  У Паши было много и настоящих друзей, которые не предадут в опасности. Вообще Паша в вопросах национальностей держался такого мнения: национальностей нет плохих, в любой национальности есть плохие и хорошие люди. А так, в отношении русских людей враждебность Паша почувствовал с первых дней приезда, когда устраивался на работу. Они приехали к хлопчатобумажному комбинату и искали работу Паше, Надя уже оформилась на шёлкокомбинат. Надя была общительной девушкой, они подошли к двум парням, которые стояли у ворот комбината, и сказала:
  - Вот ищем работу Паше, у кого-нибудь хотелось бы спросить на счёт работы на комбинате, мы только недавно приехали.
  - А зачем вы приехали, к нам скоро приедут китайцы, будут у нас здесь розы выращивать.
  Паша с Надей поняли, что это недоброжелатели и отошли от них.
  Стояла летняя жара, по выходным дням приезжала Лиза, она жила в районном городе, и они ходили на речку купаться. Река была горная, вода в ней была ледяная, долго купаться было нельзя. Через пять минут людям было очень холодно, а если выйдешь из воды, сразу охватывает жара. Деревья около реки не давали тень, они приспособились поворачивать листья ребром к солнцу, чтобы солнце их не высушивало.
  На речке вода текла с большой скоростью, могла сбить с ног лошадь на переправе. С Лизой был её друг Николай. Пашу он спросил:
  - Ты хорошо плаваешь? Вот эту речку сможешь переплыть? Вон видишь посередине бурун, там большой камень. Постарайся оплыть его стороной, иначе тебя об него разобьёт. И ещё, плыть надо наискосок по течению, ни в коем случае не против течения, иначе тебя свернёт, и ты утонешь.
  И он поплыл вперёд, Паша немного погодя за ним. Они переплыли реку, потом отдохнули и поплыли обратно. Уже подплывая к берегу, Паша стал руками задевать за дно и встал на ноги. Вода сбила его с ног, и Паша больно ударился пальцами ноги, сильно ушибся. Потом оказалось, что он сломал четвёртый палец  и месяца полтора хромал на эту ногу.
  С работы Паша ездил на автобусе, иногда на маршрутном такси по утрам, когда не успевал на работу. Один раз он ехал с работы на автобусе. Когда стал заходить в него, у входа было много народу и Паше приходилось стоять на  задней ступеньке, ниже других. В середине народу было поменьше и почему-то люди, которые стояли у входа, задерживали заднюю площадку. Когда автобус дёрнулся и поехал, Паша ощутил, как кто-то пробовал залезть к нему в карман. Паша резко отстранил чужую руку и посмотрел вверх. Перед ним стоял мужчина высокого роста, крепкого телосложения и смотрел на Пашину руку. Паша показал ему внизу кулак. В это время его резко толкнули в плечо. Паша обернулся, сзади тоже стоял мужчина, пухловатый, темнокожий, тоже высокий. Он не смотрел на Пашу. Паша стал подниматься в середину автобуса. В это время в автобусе было слышно, как щёлкнул замок женской сумки, и кто-то громко сказал:
  - В автобусе воры!
  Паша посмотрел в середину автобуса и увидел, как женщина, которая сидела с краю, прижимала на коленях к себе сумку. Вор не успел залезть к ней в сумку. С середины на выход пробирался ещё мужчина, такой же высокий, одну руку он держал у потолка. Его рука была повёрнута ладонью вниз и кому-то помахивала, как будто говоря: «До свиданья». В это время автобус остановился, и с людьми сошли эти мужчины. Это были воры-карманники. Они работали втроём, создавая тесноту на задней площадке, сгружая туда людей. И ещё Паша понял, что если бы он поймал руку вора у себя в кармане и не отпустил её, его бы просто порезали ножом, сзади него стоящий вор.
  Однажды, когда Паша шёл с работы и поднимался к мостику, он услышал, как ребёнок лет четырёх что-то кричит по-узбекски и показывает на берег у арыка. Паша увидел: внизу мальчик двух лет лежит в воде арыка, его руки цепляются за берег и вода вот-вот стащит его по течению. Паша быстро спрыгнул вниз и успел ухватить ребёнка, поставил его на берег подальше от воды. За детьми никто не смотрел, и они бегали без штанов, сидели полуголые в пыли. Вообще на Востоке шла другая жизнь, и законы у них были свои. С жениха за невесту у них брали калым. Невестина родня одевала жениха с ног до головы, с нижнего белья до пальто и шапки. Иногда Паша с Надей заходили в столовую перекусить, и Паша видел, как питаются родители жениха и родители невесты. Один раз он видел, как отец, мать и девочка ели в столовой. Они взяли одну чашку шурпы, одну чашку плова и чайник чая без сахара. Отец съел часть  шурпы с мясом и отдал кость и часть шурпы жене. Потом съел плов и тоже малую часть отдал жене. Чай они пили вместе. Родители, у которых были сыновья, не ходили в столовую. Они в чайхане брали лепёшку, правда из хорошей муки, и чайник. Это был их обед. Они копили деньги на калым сыновьям. Калым составлял примерно сумму денег на машину «Волгу». Вообще киргизы и узбеки жили бедно, несмотря на то, что хлопок, который они выращивали, шёл за границу.
  Паша брился электробритвой. Один раз она у него сломалась. Паша пошёл в парикмахерскую постричься и побриться. Проходя через мостик, увидел ребятишек узбеков, которые указывали на речку и кричали: «Ручки, ручки!». Паша сначала не понял, но когда подошёл и стал разглядывать, увидел руки утопленника. Руки у него были неестественно белые, отмоченные водой. Детские глаза всё же заметили. Вызвали милицию. Милиция приехала, стали искать кого-нибудь за деньги, чтобы вытащить утопленника. Потом нашли и вытащили.
  Один раз Паша с Надей пошли в кино. До фильма оставалось немного, и они стояли у кинотеатра, ждали, когда можно будет заходить. На лавочке у кинотеатра сидели молодые парни и сказали, насмехаясь, грубость Паше. Паша пошёл на них, несмотря на то, что их было пятеро узбеков. Они испугались и кинулись врассыпную. Кинотеатр стоял на холме, а с одной стороны был обрыв высотой два с половиной метра. Один парень, который нагрубил, перелез через небольшую изгородь, прыгнул вниз и убежал. Паша сначала испугался за него, но потом понял, что они прыгали там не раз.
  Воду брали из арыка и для питья, и для умывания. Ночи там были тёмные, иногда приходилось ходить за водой, когда уже было темно. В этот раз Паша пошёл с алюминиевым бидоном на полтора ведра. Когда стал спускаться вниз к домам, которые были напротив, из-за угла дома на него выскочил мужчина с поднятым топором. Увидев Пашу, он остановился и опешил. Паша взял бидон поперёк в обе руки, и приготовился защищаться.
  - Ой, это ты, извини, я думал моя баба. Да, я её бы не зарубил, только пугнуть хотел. – И он опустил топор. Паша пошёл мимо него.
  - Ну-ну, - сказал он: - Смотри.
   На комбинате, где работал Паша, давали от вредности молоко. Каждый раз, когда люди ходили в столовую на обед, брали пивную кружку молока, и, пообедав, выпивали. Кружки эти мыла и наливала в них молоко буфетчица. Это была женщина пожилого возраста, где-то лет пятидесяти. У неё были детские ручки. Этого можно было не заметить, но приходилось, когда она мыла кружки. Смотреть было не удобно, но она каждому подавала кружку молока.
  Как-то после работы все столкнулись у раздевалки. Раздевалка была на весь комбинат для рабочих. ИТР переодевались каждый в своём кабинете. Когда узнали в чем дело, почему задержка, оказалось гардеробщица молится. Люди подождали, пока она помолится. А потом все стали возмущаться. На следующее утро гардеробщицу сменили.
  Один раз Паша с Надей ездили к сестре Лизе, до её районного городка. Автобус сделал остановку. Все, кто хотел, вышли, толпились у автобуса, кто-то пошёл в буфет, кто-то в туалет. Бабай отошёл в сторонку и встал невдалеке на колени. Паша спросил у рядом стоящего мужчины:
  - Дед молится что ли? - Мужчина посмотрел на него, улыбаясь:
  - Мочится он. У них по вере не полагается мочиться стоя. Это надо делать на коленях, и не в воду. В штанах у них нет ширинки, только прореха, очень удобно – взял и сходил.
  На работе Паша сдружился с рабочими. Он замечал, как рабочие иногда подтрунивают над узбеками, которые ещё не были женаты и копили деньги на калым.
  - Да чего вы копите всю жизнь, поехали в Россию, мы вам найдём любую жену без калыма, за бутылку.
  У Паши в цеху работал молодой парень, ему не было ещё восемнадцати лет. Электриком он ещё самостоятельно не работал. Один раз его послали в колхоз убирать сено. Он работал вилами и увидел на земле фалангу. Хотел ударить её вилами, но она прыгнула ему на грудь и укусила, он был по пояс голый. Вся грудь у него покраснела, ему стало плохо. Крикнули медсестру, она всегда ездила с рабочими в колхоз. Медсестра сделала ему укол, и краснота постепенно стала проходить.  Ядовитых насекомых и змей там было много. Один электрик пришёл утром в одном тапочке, нога у него распухла. На ночь он помыл ботинки и поставил их сушиться на улице. Ему в тапочек залез скорпион, когда он стал надевать тапочек, он его укусил. Пришлось идти в Санчасть, чтобы сделали укол.
  Была осень, стояла ещё очень сильная жара и Паша с Надей поехали в Фергану за одеждой на рынок, заодно и купить фруктов. Когда они стали проходить по рынку, Надя присмотрела себе яблоки. Они были блестящие, лучше, чем у других.
  - Паша, смотри, какие яблоки, я сейчас куплю.
  - Ты не покупай, сначала посмотри, почему они такие блестящие.
  Узбек, который продавал яблоки, плевал на цветастый платок и протирал каждое яблоко. Надя сразу передумала покупать у него.
  Когда Надя забеременела, Паша очень обрадовался, у них будет ребёнок, ребёнок от любимой жены. Они стали думать, как готовиться к зиме, решили сменить квартиру поближе к центру. Они нашли квартиру в доме-мазанке из глины. В этом доме жила старушка, а в отдельной комнате, была их квартира. Комната была квадратов шестнадцать, вода была в колонке, туалет общественный на много домов, три секции. Для приготовления пищи у них была керосинка. В комнате стояла одноместная кровать, на которой они умещались вдвоём, и стол с двумя стульями. В углу была вешалка из набитых гвоздей. Отопление было печное, это была голландка. Топилась она углём. Бабушка сказала, что уголь надо выписывать, а разжигать керосином.
  Из дома Паше написали: умерла баба Поля. Значит, она чувствовала, что умрёт, приходила провожать, когда они уезжали.  Паше было очень жалко, он плакал о ней.
  Немного погодя умер сын Фаи, сестры Паши, Валера. Он отравился таблетками «аминазин», которые прятала сестра Зина за божницей. Вызывали «Скорую помощь», возили в больницу, но откачать не могли. Сестра пила эти таблетки от головной боли. Когда его хоронили, его голубь сел на крышку гроба, когда гроб опустили в могилу. Сел, посидел и улетел. Тогда стали закапывать. Голубь прилетал проститься. Было горько, очень горько, Паше всё это читать, особенно вдали от Родины.
  В феврале Паша заболел воспалением правого лёгкого. Это произошло или от купания в арыке после пробежки, или после жары он выходил из цеха на улицу, на склады.
  Летом Лиза писала, что приняла мужчину жить с ней, но что-то у них не заладилось.
  Зимы практически не было, но топить приходилось углём, что не привычно для россиян. В России в частных домах топили, в основном, дровами. В Киргизии у печей труба на ночь не закрывалась, и тепло за ночь уходило, печь остывала. Уголь не загорался с первого раза, его приходилось зажигать керосином несколько раз.
  Зима была в феврале полмесяца. Первые две недели дули ветра, мороз доходил до плюс десяти градусов, снега не было и без снега было очень холодно. Во второй половине месяца начала расти травка, и в конце уже пришла весна.
  Весной Лиза родила девочку, назвала её Ирина. Паша с Надей ездили к ней посмотреть. Когда ехали на автобусе, на полях цвели маки. Поля охранялись конной охраной с оружием. Поля были все красивые, красные.
 
Паша вспомнил, как один раз Миша Рисов, сын Дуни Рисовой приходил в отпуск во время учёбы в военно-морском училище. Он был в морской форме. Рассказывал, что учится на штурмана, учится хорошо. В отпуске он женился и уехал с женой в Мурманск. Паша один раз видел его до отъезда с женой на юго-западе. Потом родные рассказывали, что с женой он разошёлся, до этого у них родился мальчик. Миша стал выпивать, с корабля его сняли за пьянку.
 Позже Паша узнал, что Миша умер. Последнее время он много пил и у него появилась белая горячка. Перед смертью он не пил, вышел на балкон третьего этажа. Мать спросила, чего он вышел.
  - Покурить, - ответил Миша. И буквально минут через пять раздался крик: «Мама!». Когда мать вышла на балкон, его там не было, он лежал внизу. Мать вызвала «скорую помощь». До больницы его не довезли, Миша умер в машине. Он упал головой на бордюр из труб, затылком. Всем родственникам его было жалко, Миша был хорошим человеком, пьянка его сгубила.
 
  Надя готовилась в роддом и сказала Паше:
  - Паш, давай свой рабочий телефон. Если буду рожать, позвонят тебе или я сама после родов позвоню
  Стоял июль месяц, было очень жарко. Паше позвонили и сказали, что у него родилась дочка, один рабочий сказал:
  - Да, чего уж такого, подумаешь, девка. Вот если бы пацан, другое дело.
  Другой рабочий, пожилой, сказал ему:
  - Пацана любой дурак может сделать, а вот даму не каждый.
  Паша не обращал внимание на плохие слова, а хорошие его радовали. Паша ходил после работы в роддом, но Надя не выходила, взяли только ей передачу. Когда пришло время выписывать Надю, она позвонила Паше. Паша взял такси и поехал за ней с цветами для Нади и коробкой конфет для медсестры, которая подаст ему ребёнка.
  Перед этим за месяц Надя сказала Паше:
  - Паша, давай распишемся. Какую фамилию будем давать ребёнку, и какая фамилия будет у меня?
  Они пошли в ЗАГС и расписались. Приезжала Лиза, и приезжал Толя Комаров, двоюродный брат, который жил с ними в одном городе. Отметили. Надя взяла фамилию мужа, Бондарева.
  Когда родилась девочка, Надя писала из роддома: «Как назовём дочку?». Паша назвал дочку Леной. Надя сначала не соглашалась, но потом тоже решила, что надо Леной назвать.
  Перед тем, как найти другую квартиру, когда ещё не родилась дочка, Паша с Надей познакомились со стариком. Он как раз подсказал им новую квартиру. Старику было на вид лет семьдесят. Он приглашал посмотреть, как живёт. Дом он купил недавно. В доме была одна комната, к дому примыкал навес для чаепития летом, когда жарко. В доме стояло пять столов. Надя спросила:
  - Дед, зачем тебе пять столов? Только загромождаешь комнату.
  Но он не объяснил, для чего всё это было нужно. Старик занимался йогой, ходил прямо, и был подтянут. Сочинял стихи. Каждое утро он делал моцион – ходил с восходом солнца купаться в арыке.
  Каждое утро мыться с кувшинами на голове ходили к арыку женщины, узбечки и киргизки. Им по Корану полагалось это делать. Они мешали деду, а он мешал им. Они постоянно плевались в его сторону и говорили:
  - Почему ты ходишь, когда мы ходим? Не можешь попозже или пораньше?
Он им отвечал:
  - По йоге положено в это время. – И это было постоянно яблоком раздора между ними.
  Ещё он играл в шахматы на уровне кандидата в мастера спорта, как определил Паша. В шахматы они играли или у Паши на квартире, или у деда во дворе. Двор был большой, во дворе рос виноград, стоял столик с двумя лавочками. Из живности у деда была собака, овчарка. Во время игры они подтрунивали и подкалывали друг над другом. Дед почти всё время выигрывал и говорил:
  - Из десяти партий я все выиграть должен. Я так и сделаю.
  Но ему это редко удавалось. Паша одну партию или сводил в ничью, или выигрывал. Дед злился и говорил:
  - Как ты выиграл?! Я пацаном по Лене плавал и выигрывал ящики шампанского у богатых пассажиров.
  Когда он проигрывал, сдвигал шахматы на край столика, и они падали. Надя это замечала и говорила:
  - Дед, ты ведь нарочно сдвигаешь шахматы на край стола, чтобы они рассыпались.
  Шахматы собирали и партию восстанавливали, дед проигрывал её.
Когда Наде стало тяжело, Паша с дедом уходили играть в шахматы к нему. Во дворе стоял столик с лавочками. Собака им не мешала, она постоянно звенела цепью, переходя с места на место.
  Один раз, когда они играли, подкалывая друг над другом, собака начала беспокоиться и прыгать на глиняный забор.
  - Дед, чего-то собака забеспокоилась. – Сказал Паша.
  - Не обращай внимание, её, наверное, оса укусила.  – Ответил дед, и они продолжили играть. Но тут послышался топот на площади, куда выходили дворы.
  - Дед, что-то люди шумят, может быть дерутся, - сказал Паша: - Пойдём, посмотрим.
  Паша пошёл, дед за ним. Навстречу им шла Надя, вся перепуганная.
  - Паша, землетрясение. Я лежала, вдруг сильно тряхнуло, и кровать отъехала от стены сантиметров на тридцать. Бабушка стала кричать: «Надя, выходи скорее, землетрясение!». И все люди сразу побежали во двор.
  На следующий день люди узнали, что землетрясение было в Пржевальске девять баллов. В городе, где жили  Паша с Надей, оно было поменьше. В середине города была Сулейман-гора, метра три высотой,  центр поклонения азиатских мусульман. С горы сорвался валун и докатился до крайней усадьбы частного дома. Докатился он до забора и остановился. В пяти километрах от города провалился кусок земли одиннадцать на семь метров и заполнился водой. Глубину мужики мерили длинной верёвкой, дна было не достать.
  На краю города повалило улицу с глиняными домами. Двухэтажные дома, в которых жили рабочие хлопчатобумажного комбината, не пострадали. Они были построены сейсмоустойчивыми.
  А Паша с дедом даже не почувствовали толчка, так были заняты игрой, собака и то беспокоилась.
  На квартире, где они жили, в комнате была одноместная кровать. Леночку положили на кровать поперёк и заложили подушками с боков, чтобы не упала. Это был крохотный ребёнок. Надя сказала:
  - Чистый Паша, как сильно похожа. Когда они ходили по комнате, Надя заметила:
  - Паша, смотри, она поворачивает голову и следит за нами.
  Ребёнок родился, Паша с Надей стали думать, как бы найти жилище получше. Комната плохо отапливалась. С маленьким ребёнком здесь будет плохо зимовать. Паша ходил к директору комбината на счёт квартиры, но директор ему отказал. Сказал, что стройку пока прекратили, не выделили денег на строительство. В Обкоме секретарь тоже сказал Паше, что свободных квартир пока нет.
  Паша с Надей стали думать, что делать дальше. Один рабочий, который работал с Пашей, сказал:
  - Ты один раз сходил и всё, кто так добивается. Надо каждый день ходить к ним на работу, узнать, где они живут, просить не один раз, пока ты не будешь им надоедать. Только потом ты своего добьёшься.
  Паша писал на Шамалдысайскую ГРЭС. Обещали, если устроишься на работу, через месяц дадут комнату в общежитии без удобств. Писал в Молдавию на Хлопчатобумажный комбинат, а также на Воскресенский химкомбинат, под Москву, но ничего обнадёживающего не обещали, только через год.
  В это время прислали из дома письмо. Отец звал себе Пашу с семьёй. Дома на Крайней улице будут сносить и прописанным людям дадут квартиры. Дело шло к осени и Паша с Надей решили ехать домой к Бондаревым. Уволились к первому сентября, собрали все пожитки, наняли маленький контейнер и отправили по железной дороге.  Сами решили поехать автобусом до Андижана, потом до Ташкента автобусом, потом до Москвы и до своего города поездом. Билет от Ташкента до Москвы Паша брал заранее за неделю, ездил в Андижан. Когда поехали на автобусе до Андижана, остановились в промежуточном городе на границе Киргизии и Узбекистана. Автобус дальше до Ташкента не шёл, и они вышли. Сказали, что идёт холера и автобус дальше не пойдёт. Паша с Надей сильно забеспокоились, думали, как же они с ребёнком доберутся, чтобы не опоздать на поезд. Люди говорили им:
  - Вот перейдёте мост через реку, там Узбекистан. Там ходят автобусы до Ташкента. – Но они боялись опоздать на поезд.
  Они стояли с вещами там, где высадил автобус. Недалеко на улице стоял «Газончик» с брезентовым верхом «Козелок». Паша пошёл и стал разговаривать с водителем поедет он до Ташкента или нет. Водитель сказал:
  - Без проблем доедем. – И назвал цену двадцать пять рублей. Паша согласился. Водитель подъехал к Наде, которая стояла у вещей с ребёнком, посадил их, и они поехали.
  - Это государственные автобусы не ходят, у меня своя машина, где надо, там и проедем, только по другим улицам, не по мосту.
  Они ехали, и Паша с Надей спросили водителя:
  - У нас билеты на Ташкентский поезд, мы успеем?
  - У вас даже будет времени с час ждать поезда. – Ответил водитель.
  Приехали в Ташкент, вовремя сели на поезд и поехали. Ехать надо было двое с половиной суток до Москвы. В дороге Надя говорила:
  - Паша, она помочила пелёнки. Пойду, замою, а ты посушишь. – И паша сушил таким образом – выходил в тамбур, открывал окно и на ветру сушил пелёнки.
  Так они приехали к Бондаревым домой. Родственники обрадовались, новый человек в доме с маленьким ребёнком. В передней комнате выделили им кровать за шифоньером. Детскую кроватку купили и поставили около голландки.
  Леночка росла спокойной девочкой. Когда Паша укладывал её спать, никогда не качал кроватку, всегда садился рядом и смотрел на неё. Лена смотрела, хлопала глазками и потом засыпала. Таков был метод укладывания спать у Паши.
  Паша устроился работать на завод Медпрепаратов электромонтёром. Работа была не очень сложная. Приходилось менять лампочки, розетки, выключатели и ремонтировать основное электрооборудование.
  В 1965 году сестра Паши Зина поехала в санаторий в Литву. Обслуживание и лечение было хорошее. По территории гуляла девочка. Зина с подругами спросили её:
  - А почему ты одна, где твоя мама?
  - Мама сказала, что пойдёт кормить русских свиней. – Ответила девочка.
  - А где твоя мама работает?
  - Она раздаёт еду для отдыхающих.
  Такое было отношение литовцев к русским. Зина познакомилась в Литве с парнем, звали его Эдик Томулис, она влюбилась в него. Из Литвы они приехали вместе. Когда Зина была в санатории, написала письмо о том, что познакомилась с парнем. Все домашние думали, что она познакомилась с врачом или ещё кем-то с образованием. А, когда все его увидели, никто не  знал, какая у него была специальность.
  - Я всё могу, кем хочешь буду работать.
  Родственники так и не поняли, какая у него специальность. Устроился он работать на Электроламповый завод учеником фрезеровщика. У себя в Литве он занимался боксом, у него был первый разряд. Паше это было на руку, будет с кем побоксировать. На заводе Эдик организовал секцию по боксу. Паша тоже боксировал с ним и с друзьями. Он боксировал очень жёстко, несмотря на то, что это были тренировки. Если он попадал в плечо, удар был сильный, но Паша выдерживал эти удары, учился жёсткому боксу.
  Когда Паша с Надей приехали, Надя немного погодя захотела к родственникам в свою деревню. От Краснослободска до её деревни была грунтовая дорога. А от города, где жили Бондаревы, было двести километров. Они решили поехать, пока не было дождя. Решили ехать не на автобусе, а на такси. Поехали на автовокзал, стали спрашивать таксистов поедут они или нет. Таксисты сначала отказывались.
  - Если оплатите дорогу туда и обратно, поедем. А то получится, что оттуда пустыми придётся ехать.
  Цену они просили двадцать восемь рублей. Паше с Надей это показалось дорого. Паша пошёл поискать ещё кого-нибудь. Недалеко стоял ГАЗ «козелок», Паша подошёл к водителю и стал спрашивать:
  - До деревни двести километров поедешь? В сторону Москвы, а после Краснослободска вправо.
  - А от деревни до Горького далеко? Можно там проехать в Горький?
  Паша сказал, что спросит у жены. Надя сказала, что люди ездят оттуда в Горький. Стали договариваться о цене. Договорились за пятнадцать рублей и поехали. Когда приехали, Паша познакомился с родными Нади, отцом Семёном Прохоровичем, братьями Сергеем и Алексеем. Недалеко в полкилометра жил ещё сын Николай. Отец Нади был худощавый мужчина с сипловатым голосом. В горле у него была вставлена медная трубка после ранения. Мать Нади, Ульяна, тоже была худощавая женщина, тихая и скромная, мало разговорчивая. Все стали разглядывать Леночку, гадать на кого похожа. Потом сели за стол, начали выпивать. Паша пить не стал, в основном на стол ставили самогон. Потом Сергей пригласил к себе. Паша с Надей оставили Лену матери и пошли поглядеть, какой дом у Сергея. Сергей был уже сильно пьян. Когда пришли к нему домой, посмотрели дом, Паша познакомился с его женой Марией. Сергей что-то спросил на мордовском, жена ответила, он сразу разозлился на неё и хотел стукнуть. Семён сразу отшиб его наотмашь и он упал на кровать.
  - Тебя что, связать? – Спросил Семён Прохорович
  - Не надо, я всё, больше не буду. – Ответил Сергей.
  Посидели немного и пошли к Семёну Прохоровичу домой.
  На следующий день Паша с Алексеем стояли около дома на улице, Алексей был ещё не женат. Поговорили, потом Алексей говорит:
  - Паша, пойдём, поищем самогонку, мать куда-то спрятала.
  Зашли за дом с другой стороны, за столбами, прислонёнными к дому, стояла бутылка, вся запылённая. Лёша вытащил пробку из бумаги, обтёр горлышко ладонью, и глотнул один раз, два. Потом остановился, поморщился и говорит:
  - Паш, что там, чего-то я не пойму. – Паша взял у него бутылку, понюхал и говорит:
  - Керосином пахнет. – Паша удивился, как может человек, не зная, что в бутылке, сразу глотать.
  Побыв три дня, Паша надумал уезжать,  хотел устраиваться на работу. Надя сказала:
  - Приезжай через недельку, я тоже поеду к вам.
  Семён Прохорович спросил:
  - Ну, вы это, с Надей как, по серьёзному?
  - Мы расписаны, - сказал Паша: - Будем жить у нас.
  Паша устроился на завод Медпрепаратов. Через неделю он поехал за Надей. Доехал до районного центра на автобусе, потом до деревни надо было идти семь километров. Когда приехал в районный центр, уже стемнело, была осень, пошёл до деревни пешком. Не доходя до деревни, была Сосновка. Около Сосновки сзади к Паше подъехал мотоцикл, догнал его, остановился. Мотоциклист спросил:
  - Ты хороший человек?
  - Какой же хороший, если иду пешком. – Ответил Паша.
  - Тебе  куда? – Когда Паша сказал, что в Прохоровку, он посадил его и сказал:
  - Вот подвезу тебя до конца Сосновки, а там пойдёшь пешком ещё четыре километра.
  Он так и подвёз, дальше Паша пошёл пешком. Прошёл смешанный лес, потом сосновый бор, дальше дорога раздваивалась, прямо и вправо. Паша пошёл вправо, прошёл метров двести и понял, что здесь что-то не то. Поглядел влево, в темноте еле разглядел дома, слева была деревня. Значит, сначала он шёл неправильно. Вернулся назад и пошёл напрямую, только тогда вышел на деревню. Дошёл до дома, постучал в коридорную дверь.  Ему открыл Семён Прохорович.
  - Заходи, шумбрат. – Они поздоровались. В коридоре лежала большая охотничья собака.
  - Собака не тронет? – Спросил Паша.
  -Не бойся, не тронет. Если на хвост наступишь, просто отодвинется.
  На следующий день собирались домой в город. Семён Прохорович спросил:
  - Паша, возьмёшь медвежью шкуру? Давно убил, лет пятнадцать прошло. Солью натирал, поди не испортилась.
  Надя сказала:
  - Давай возьмём, может выделаем.
  Шкуру они взяли. Надя сказала, что они положат её на пол. Шкура была красивого коричневого цвета с длинным мехом.
  До дома Бондаревых доехали нормально, подвернулся «Пазик». Не успели пожить, произошёл конфликт с Зиной. Зина выгнала мужа в Литву. Эдик стал выпивать и приходил с работы поздно. Зина стала злая без мужа, когда он уехал. Ночь Надя кормила Леночку и включала настольную лампу. Зина проснулась. Она спала в передней комнате, а Паша с Надей и дочкой за шифоньером у окна. Зина сказала:
  -Выключи свет, мешаешь спать.
  - Как же я выключу, я кормлю ребёнка. А потом, я включила не общий свет, а настольную лампу за занавеской. – Ответила Надя.
  - Всё равно, мешаешь спать, я не усну.
  Паша проснулся и говорит Наде громко:
  - Не хочет спать, вот и не спит, корми и её не слушай!
  Утром Паша ушёл на работу, а Зина опять стала с Надей ругаться:
  - Езжай в свою деревню и там командуй.
  Надя стала собирать вещи, чтобы уехать. В это время зашла сноха Паши, жена Вити. Она спросила:
  - Ты далеко собираешься?
  - Я поеду домой, в деревню, меня Зина выгоняет. Я ночью свет включила Леночку кормить, она сказала, что ей спать мешает. А утром, когда Паша ушёл на работу, она стала меня выгонять.
  - Кого ты слушаешь, она хозяйка что ли? Подожди, в час придёт Витя, он ей задаст.
  Во втором часу пришёл Витя, жена его рассказала, как Зина выгоняла Надю. Витя сразу пошёл и стал ругать Зину:
  - Ты какое имеешь право выгонять сноху? Ты кто, хозяйка? Вон езжай к своему мужу в Литву! Вышла замуж, живи с мужем.
  Вечером Зина собрала свои вещи и с сыном ушла к Лопатину, он в это время жил один. Гаврил Кузьмич пустил её, одному жить было тяжеловато. Бабушка Поля в прошлом году умерла.

  Паша вспомнил, как Гена Дергун приходил в отпуск из армии, вызвал Наташу поговорить. Наташа в то время была уже красивой девушкой, его потянуло к ней. Осенью 1970 года Гена отслужил. Приехал в морской форме, он был высокий, здоровый, занимался в армии боксом в тяжёлом весе. Гена немного пожил и сделал предложение Наташе. До армии он жил с матерью в Чебоксарах и он позвал Наташу туда. Они расписались и уехали.

  Зимой Наде прислали из деревни телеграмму, в которой её срочно вызывали домой, мать была в плохом состоянии, заболела. Они вдвоём с Пашей выехали. Дороги зимой до деревни не было, только до Краснослободска, а потом снежные заносы, не проедешь. Они поехали в круговую до Потьмы на поезде, от Потьмы на «теплушке» в два вагона до Барашево, на автобусе до районного центра, потом до деревни семь километров пешком. Доехали до Потьмы, пришлось ночевать в гостинице, «теплушка» до Барашева была только утром в полвосьмого. В гостинице было жарко натоплено, на улице был мороз двадцать градусов, но спали всё равно с открытой форточкой. Надя очень переживала за здоровье матери. В деревню добрались, когда уже было темно.
  Когда зашли в дом, мать лежала в передней комнате. Надя спросила, что с ней. Ей сказали, что её парализовало, лежит уже второй день, не ест, не пьёт. Надя сразу сильно заплакала около матери, стала звать её по мордовски, чтобы она очнулась, но мать на это не реагировала. Пробовали её поить, но она не глотала, вода попадала в лёгкие и она сильно кашляла. Поить перестали.
  На следующее утро Паша спросил у Нади, ехать ему домой или послать на завод телеграмму, что не сможет выехать. Надя сказала:
  - Езжай домой, не знаю, сколько она пролежит, а тебе надо на работу.
  Когда утром Паша вышел из дома, он повернулся, посмотрел на дом и сказал:
  - Дай, Господи, чтобы она выздоровела, чтобы несчастье обошло их дом.
  Ульяна, мать Нади, в таком состоянии прожила неделю, потом умерла.
  Когда Надя приехала, Паша пришёл с работы, поглядел на неё, Надя была вся опущенная. Можно было и не спрашивать, но Паша спросил:
  - Как мать?
  - Умерла. – Сказала Надя и заплакала.
  Перед смертью медсестра сделала ей глюкозу, давление было повышенное. Когда рассказали это Вите Бондареву, он сказал:
  - Кто делает глюкозу при повышенном давлении? Надо было делать магнезию.
  В январе Надя не стала сидеть дома с Леночкой и устроилась на работу в люминисцентный цех на старое место на откачку. Паша говорил: «Не устраивайся на работу в люминисцентный цех, это вредно, у соседей квартирантка умерла от белокровия из-за ртути». Но Надя сказала: «Доработаю вредность и уйду».
  Летом 1971 года у Наташи Дергун родилась девочка, назвали её Ирина.
  Летом 1969 года Клава Хабарова получила квартиру от государства и переехала из дома Бондаревых на Светотехстрой на свою новую квартиру. А у Бондаревых в отдельной комнате в шестнадцати квадратах поселилась Фаина Флейтина, другая сестра Паши. В 1971 году  у Фаины родился мальчик, и им дали в малосемейном общежитии на краю леса отдельную маленькую комнату. На её место к Бондаревым перешла Зина Томулис, Пашина сестра, и стала там жить с сыном. Потом ей дали комнату в общежитии, и она туда переехала.
  Немного погодя, из Чебоксар прислала письмо Наташа, девочке её было уже два года. Она писала, чтобы отец приехал за ней, с мужем она хотела разойтись. Он стал выпивать, ходить по ресторанам, приходить домой поздно. Отец поехал за ней и привёз домой с дочкой. Прошло полгода, Наташа поехала и отсудила себе от трёхкомнатной квартиры мужа однокомнатную, там же в Чебоксарах.
  После того, как Зина ушла от Бондаревых в общежитие, в её комнату перешли Паша с Надей. Переходили осенью, выморив перед этим клопов, которых развела Зина. Одиннадцать раз морили карбофосом и один раз жгли серу. Потом вылез один заморенный, тощий. Но больше морить не стали, клопов потом больше не было. Оклеили комнату обоями, обили потолок фанерой, сделали глубже подпол и отделили его от общего подпола под всем домом. Купили деревянную кровать и поехали в Чебоксары за полированным шифоньером к Наташе. Купили  и оформили перевоз малым контейнером. Когда привезли шифоньер, у них стало уютно.
  Когда Наташа разводилась с мужем и жила у Бондаревых, Надя жаловалась Паше на свекровь, бабушку Шуру:
  - Я работаю, прихожу с работы, иду за молоком, моя Леночка по полу ползает, а Наташина Ирина с рук не сходит. Наташа с бабушкой Шурой только её нянчат. Наташа сидит и сидит, потом жалуется, что у неё ноги болят. Витя Бондарев сказал: «Ноги болят, могут атрофироваться, сидишь и сидишь».
  Медвежью шкуру Паша с Надей выделали. Когда приехали на ТЭЦ, где выделывают шкуры, мастер спросил:
  - Сколько шкуре лет с того момента, когда убили медведя?
  Надя ответила: «Пятнадцать лет».
  - Не знаю, получится или нет, срок давний. Деньги потом возьму. – И назначил день, когда прийти.
  Когда они пришли, шкуру выделали хорошо, шерсть была мягкая, длинная.
  - Я не ожидал даже, что так получится. Где и как её хранили?
  - Он её посыпал и натёр солью, потом повесил на чердаке. – Сказала Надя.
  Шкуру привезли и положили на пол. Лене нравилось на ней играть.
  Последнее время Надя стала болеть, у неё болела голова, поднималось давление. Паша говорил, чтобы она перешла в другой цех, но она не переходила. Паша любил её и переживал за неё.
  В 1970 году Клава Хабарова стала подозревать мужа в измене. Он стал поздно приходить с работы, иногда выпивши. Работал он инженером на «Лисме». Он звал её на Украину, друг Василий Вавилов уехал туда и устроился в совхоз директором. Он предлагал должность главного инженера Паше Хабарову. Обещал ему там много хорошего и в зарплате и в должности. Паша звал Клаву, но она не поехала с ним. В 1970 году он собрался один уезжать. Уезжая, плакал, с Клавой они прожили девятнадцать лет.
 Немного погодя, Клава поехала к Вавиловым, узнать, как живёт у них Паша. Когда она приехала, жена Вавилова, Люда, сказала ей:
- Сначала Паша жил у нас, потом как-то пришла его любовница, Вера, и спросила: «Ты один?». Дома никого не было. «Один» - ответил он. «Ну, тогда пойдём ко мне жить, что ты будешь здесь один торчать». И увела его к себе. Клава поговорила немного с Людой и уехала домой. Она поняла, что любовница давно уже с ним.
  В 1971 году у сестры Паши Бондарева, Фаи, родился мальчик, назвали его Юрой.
  Леночка Бондарева росла девочкой интересной. Когда ей было восемь месяцев, она уже говорила предложения и ходить стала в восемь месяцев.
  - Мама, дай Лене коко. – Так она просила яйцо.
  Паша всегда был рад Лене. Когда она была совсем маленькой, грудной, Паша заходил в дом с работы и чувствовал запах ребёнка. Это было счастье. Паша всегда радовался, что у них с Надей есть дочка и сожалел, что у некоторых людей нет детей.
  Приятно было прийти с работы, обнять Леночку, прижать к себе или посадить на руки и «тютюшкать» её, слышать детский лепет.
  В мае 1973 года Надя сильно болела, и её послали лечиться в Горький в Институт профзаболеваний. Через месяц она приехала и привезла справку о потере трудоспособности на тридцать процентов. Лечение проходило тяжело, давали пить допенциламин, а от него была слабость. Один раз Надя даже уронила и разбила градусник. Моментами ей хотелось выпрыгнуть из окна от неусидчивости. Но когда она прошла курс лечения и приехала домой, они обрадовались друг другу, соскучились очень.
  Надя уже отработала вредность, ей можно будет уходить на пенсию с сорока пяти лет. Надю перевели в спиральный цех, где не было вредности. Теперь она стала контролёром ОТК.
  Когда стали жить отдельно, Паша стал заготавливать дрова сам. В лесу было много упавших деревьев. Паша ходил, распиливал их в лесу, приносил на плечах их на край леса, а вечером приходил с тачкой, складывал в тачку и привозил их домой. Лесник не давал брать упавшие деревья, приходилось это делать тайком, хотя упавшие деревья лежали и гнили. Лесник давал участок с мелким лесом, где можно было прореживать и вырезать хворост. Одну кучу леснику, другую Паше с отцом. А иногда давал делянку с пеньками, которые надо было выкорчёвывать. Это была очень трудоёмкая работа. Пеньки сначала надо было выкапывать, освобождать корни от земли, потом обрубать корни. Колоть пеньки тоже было не просто. Сначала забивали один металлический клин, потом рядом в трещину другой, а иногда третий. Только тогда пень раскалывался. В Гортопе, где выписывали дрова, дрова были тонкие с гнилой серединой. От таких дров не было хорошего тепла. Зимы в те годы стояли холодные. Как-то перед Новым годом тридцать первого числа было ноль градусов, утром первого числа десять градусов мороза, а к полудню сорок два градуса. Паша в это время пилил дрова перед домом с южной стороны. Отнёс одну охапку дров, пошёл за другой, перед ним упал воробей. Паша взял его на руки, он ещё шевелился, и отнёс домой. Ему сделали коробочку из картона, насыпали пшена и хлеба. У них был кот, он всё поглядывал на то место на полке, где шуршал воробей. На него прикрикнули, он убежал под кровать. Паша с Надей и Леной ушли к родителям Паши встречать Новый год, когда пришли домой, на полу валялись одни пёрышки. Кот прыгнул на полку, достал воробья и съел его. Воробья было жалко, Лена плакала. Выходит, Паша спас его от холода, от смерти, а кот его съел. Видно, кому смерть, того уже не спасёшь.
  В октябре 1972 года Паша уволился с завода Медпрепаратов и устроился на Экскаваторный завод, также электромонтёром, платили немного побольше.
  Паша много фотографировал. С Надей и Леночкой они часто ходили в лес, там фотографировались. Паше было приятно, когда получались фотографии Нади и Лены. Он их любил, и у него было частое желание их фотографировать.
  На Экскаваторном заводе Паша стоял на учёте с язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки. В 1973 году ему дали горящую путёвку в санаторий в Феодосию. Путёвка была на май месяц, на море ещё в это время никто не купался. Но зато можно было вечером в свободное время поиграть в шахматы. Играли около входа в санаторий на лавочках. Первое время Паша только так вылетал после проигрыша, но потом научился играть получше. Парк в городе закрыли на ремонт и к санаторию пришли игроки, которые постоянно играли в парке. Эти игроки были очень сильные, и Паше мало удавалось выигрывать, у них много было «наигровки».
  Когда Паша пришёл на Экскаваторный завод, это была совсем другая работа, она была сдельная. В цеху не было даже стульев, чтобы посидеть, работа была всё время. Одну работу сделали, давали другую, была очень большая занятость. Электрики делали всю работу, начиная от станков, заканчивая башенными и мачтовыми кранами. Мастер, пожилой человек, в свои пятьдесят лет не уставал, сам носил трубы для проводки, варил вместо сварщика, пробивал стены ломом и иногда посмеивался над электриками.
  Мастер Колпаков попал в войну в плен к немцам. Их полуголодных привезли на станцию грузить зерно. Немцы увозили хлеб в Германию, они торопились, отступая, старались что-то вывезти в Германию. Тех, кто падал от усталости, они расстреливали.
  - Вот так я и выжил. – Говорил мастер.
  Потом его отправили работать на ферму к женщине. Когда она стала кормить работника, то не доел суп из-за гордости. В следующий раз она не долила столько, сколько он не доел первый раз. Тогда он подумал, что может остаться голодным, если не будет доедать.
  - А вы говорите работы много, это не работа, это игра. Хорошо я работал до войны в Ленинграде, а то бы не выжил.
  В 1977 году Паша поехал в дом отдыха в Заволжье. В комнате жили три человека. Играли в карты, а вечером в шахматы. В шахматы играли в большие, на больших столах. Стола было два. Играть толпились, в основном, на одном столе, где играли сильные игроки. За этим столом был шум и гам, одни старались подсказать игрокам, чтобы они проиграли, и кто подсказывал быстрее встал на его место играть, другие просто из-за азарта. Так что, кто хотел выиграть, должен был думать своей головой. Паша первое время, в первую неделю, проигрывал, потом вообще не вылетал, и это было ему приятно. Шахматисты стали его уважать, как сильного игрока. Сказалось то, что дома Паша натренировался по учебникам по шахматам, в это время он играл лучше перворазрядников.
  Ходили по Волге, фотографировались. Был октябрь месяц. Там было Волжское водохранилище, довольно широкое место. Паша прикидывал, что он смог бы переплыть эти несколько километров с отдыхом на спине.
  Паша постоянно занимался, и заниматься не переставал. Часто они с Виталей играли в футбол. В лесу была поляна, на ней стояли ворота. Когда Виталя проходил мимо пашиного дома, он частенько его задирал:
  - Пойдём играть в футбол, я тебя мотну.
  В основном это ему удавалось, он играл в нападении, а Паша в полузащите. Но играть хотелось обоим, несмотря на то, что оба были женаты и у обоих были дочери.
  Виталя занимался велоспортом. Паша занимался боксом, гирями, гантелями и бегал летом и зимой по глубокому снегу. Один раз Виталя сказал Паше:
  - Давай я тебя помотаю. Бежим, если ты отстанешь на двадцать метров, значит, ты проиграл.
   Побежали, забежали в лес, дальше лесом на Первую поляну вниз, потом в двух местах то вверх, то вниз, только потом по лесу до края леса.  Паша не отстал.
  - Паш, признайся, что ты вытянул только за счёт своей силы воли.
  Когда Леночке было три года, она играла в задней избе. Паша и бабушка Маша смотрели за ней. Пришла Зина, поставила свою сумку около порога и ушла к Виктору разговаривать. В это время Леночка залезла в сумку к Зине и вытащила из неё таблетки в пузырёчке, рассыпала их на пол. Когда Паша вышел в заднюю избу, он сразу увидел её около сумки и сразу всё понял. Он подбежал к ней.
  - Ты ела их?! – Он схватил таблетки, стал собирать их в пузырёк.
  - Нет, не ела. – Сказала Лена. Надеяться на её слова нельзя, она могла скрыть, что ела. Паша сразу побежал в Психдиспансер позвонить в «скорую». От таких таблеток отравился сын Фаи, Валера. Медлить было нельзя.
  Скорая приехала сразу. Они сказали: «Срочно надо её в больницу промывать кишечник». В это время дедушка Василий побежал за Надей на работу.
  Когда Паша с Леной приехали в больницу, врачи стали готовить всё к промыванию кишечника. Потом стали в задний проход вводить трубку для клизмы. Лена в это время начала сильно кричать. Тут вбежала перепуганная Надя, спросила: «Ну, что?»
  - Вот, хотят промывать, да не вставят никак наконечник для клизмы в задний проход.
  Они пытались ещё раза два. Надя держала Лену, успокаивала. Медсёстры не могли вставить наконечник, и одну медсестру обрызгало из заднего прохода в лицо.
  - Вот, ещё меня обрызгала, - сказала она.
  - У вас такая работа, делайте! – Сказала Надя. Другая медсестра побежала в хирургию за дежурным врачом.
  Пришёл мужчина в белом халате. Спросил, что у них не получается, и вставил наконечник от клизмы сразу.
  - Он у вас мягкий, прокипяченный, его надо сменить, - показал он на наконечник.
  Сделали клизму, кишечник у неё освободился. Сделали какой-то укол, подождали полчаса и отпустили домой.
  - Всё будет нормально, - сказали они.
  В 1978 году обоих племянников Паши, Лёшу Бондарева и Пашу Хабарова, забрали в армию. До армии Лёша заводил голубей. Когда Паша с Надей перешли жить в комнату шестнадцати квадратов, Паша сидел и смотрел телевизор. Он стоял у окна. Вдруг, в окне показалось чьё-то лицо. «Бандиты» - подумал Паша, схватил нож со стола, подбежал к окну и показал его парню, который был в саду. Паша выбежал в сад, но там уже никого не было. Когда родители Лёши поехали в Ташкент на принятие присяги, голубятники совсем обнаглели и старались выбрать момент, чтобы украсть голубей.
  В это время сестра Лиза приняла в Алатыре в мужья мужчину и приехала показать его родственникам. Звали его Сергей, он был высоким, плотным. Они как раз ночевали у уехавших Вити и Лены. Под утро Лиза стала стучать в стену и кричать:
  - Паша, в сарае голубятники замок пилят, хотят голубей украсть!
  Паша схватил в коридоре топор и выскочил во двор. Голубятники уже убежали. Медленно открывая дверь, в проходе показался Сергей с топором не над головой, а как вроде он кому-то хотел его подать.
  - Они уже убежали, - сказал Паша, а сам подумал: «Ну и мужика привезла, как бабу, пока он выходил, можно было уже подраться и без него».
  Потом, когда ещё не приехали Витя с Леной, Паша под утро пошёл в туалет. Вышел в коридор, в это время что-то звякнуло. Паша прислушался, потихоньку закрыл за собой дверь и вышел во двор. Послышался звон стекла в коридоре у Вити и какой-то парень побежал через сад к бане, и прыгнул через забор. Паша тоже побежал к забору и прыгнул через забор. Паша был в тапках, тапки остались на помойке, которая была за забором, Паша бежал за ним босиком. Они пробежали два квартала в сторону Электролампового забора. Паша стал его уже догонять.
  - Не убежишь, всё равно достану! – Крикнул он, но парень резко свернул к забору завода и в дыру забора убежал на территорию завода. Паша тоже хотел забежать за ним, но дыра была засыпана наполовину отходами битого стекла, а Паша был босиком, он не побежал дальше. Когда Паша пришёл домой, стал мыть ноги, было раннее утро. Надя только проснулась и осторожно спросила его:
  - Паш, а ты чего ноги моешь? – Ноги Паша обычно мыл на ночь перед сном. Когда Паша рассказал, что произошло, Надя сказала: «А я думала, ты сошёл с ума, ноги моешь утром после сна.
   Потом голубятники ещё раз намеревались украсть голубей, стучал в стену уже приехавший Витя.
  - Паша, открой нас, опять голубятники пилят замок, нас закрыли!
  Паша попробовал выйти, но у него была тоже закрыта дверь. Он постучал дальше, в стену отцу, у отца тоже была припёрта дверь. Потом зять отодвинул шифоньер и вышел во двор через переднюю дверь и всех открыл. Потом всех голубей отдали родственнику, племяннику Лены Бондаревой.
  Один раз, когда ещё привезли шифоньер из Чебоксар, Паша с Леной были дома. Надя была на работе во вторую смену. Лена играла с игрушками. Паша переделывал проводку на новую. На полу на бумаге лежал инструмент, провода и ролики, на которые крепят провода. Пока Паша соединял сверху провода, Лена взяла ролик и провела по полированному шифоньеру. Паша сразу крикнул ей, что нельзя. Лена кинула ролик. Паша слез со стола, посмотрел на шифоньер, на нём была полоса, Лена испортила полировку.
  - Разве так можно? Ты полосу оставила! – поругал он Лену.
  - Я хотела пописать, - сказала Лена.
 - На шифоньере не пишут, вон у тебя есть альбомы.
  Когда пришла Надя с работы, Паша ей рассказал, Надя посмотрела на шифоньер и сожалела:
  - Новый шифоньер, жалко.
  Но потом они взяли коричневый карандаш и аккуратно зачертили это место.
  Бабушка Маша стала слепнуть, на обоих глазах были катаракты. Виктор предлагал ей сделать операцию, сначала на один глаз, потом на второй. Но она отказалась, боялась будет больно, а потом совсем перестала видеть. Только сидела на кровати.
  Баба Шура ходила сидеть с Юрой, сыном Флейтиных. А с Леной тогда оставалась старенькая бабушка Маша. Как-то приходит с работы Надя, бабушка Маша сидит по пояс голая на кровати, около неё играет в доктора Лена. Надя спросила:
  - Бабушка, ты чего разделась, жарко чтоли?
  - В докторов играем, видишь, слушает, укол ставит понарошку, а не будешь, говорит, играть, я от тебя убегу. А куда я слепая пойду за ней, если она убежит. Вот и приходится раздеваться и играть.
  Паша научил Лену играть в шахматы в три года. Она стала играть, потом ей это надоело и она начала хитрить: то фигуры не так поставит и смеётся, то походит не так, как надо. Паша понял, что ей не хочется больше играть, и бросил её учить.
  Паша работал на Экскаваторном заводе, у них в коллективе работал дядя Паша Тихонов, обмотчиком. Иногда, в свободное от работы время, он рассказывал про войну. Один раз у них пропала связь на передовой. Команды отступать не было, но справа и слева уже оказались немцы. Боясь попасть в окружение, командир дал приказ отходить чуть левее и назад. Когда они пошли, через некоторое время вышли на опушку леса и сразу напоролись на немцев, которые шли в две шеренги с автоматами наизготовку. Немцы ударили очередями по ним. Все кинулись бежать назад, у всех были безумные глаза.
  - Политрука ранило, ребята! – Крикнул какой-то солдат. Но никто даже не обернулся, все бежали, как сумасшедшие. Когда отбежали немного, перекликнулись, перестроились, вперёд послали разведку и стали по-умному отступать в порядке. Им чудом удалось избежать окружения.
  Ещё он рассказывал, на передовой они часто были голодными, кухню то разбомбили, то она просто не успевала за наступающими. Один раз они сидели в траншее и думали о том, как бы поесть. Со стороны немцев тянуло запахом кофе, немцы собирались поесть. Кто-то предложил:
  - Командир, давай наступим, отберём у них еду, а потом вернёмся в свои окопы, хоть поедим.
  Командир дал добро, он крикнул: «Вперёд!» и солдаты побежали к немецким окопам. Раздалось несколько выстрелов, немцы не настроены были стрелять, у них по времени был завтрак, они отступили во вторую линию окопов и ждали, будут ли русские наступать или нет. Но русские похватали еду и перебежали в свои окопы. Немцы поняли, что русским не подвезли еду, они голодные и могут не только не дать позавтракать немцам, но и снести вторую линию окопов, наступая. На следующий день немцы с утра до завтрака одному из своих сказали что-то, он вылез на бруствер и стал кричать:
  - Рус Иван, иди, кушай! Мы уйдём!
  И они отступили во второй ряд окопов. Наши сначала переглянулись, потом говорят: «Может они нарочно, чтобы потом в нас пострелять?». Командир приказал готовиться к бою, а потом двоих послал за едой. Они пошли, опасаясь, что со стороны немцев будет пальба, но всё было тихо. Солдаты принесли еду. Немцы поняли, что голодный русский солдат озвереет и вышибит их со второго ряда окопов. На следующий день приехала кухня, солдаты очень обрадовались.
  Наступая, они зашли в Польшу, отбили какие-то бочки. Никто не знал, с чем эти бочки. Все подумали: может со спиртом. Открыли у одной крышку, понюхали. Пахнет вроде как подсолнечным маслом. Нашли пустую посуду, наклонили, налили. Это оказалось подсолнечное масло. Когда кухня запаздывала, попробовали налить на хлеб, оказалось сытно. Потом приспособились: когда сильно захочется есть, а нечего,  стали есть его с хлебом.
  Когда стояли на одном месте, не наступая, уже стали поговаривать, что их демобилизуют, война заканчивалась. Стали глядеть на жизнь веселей, стали обращать внимание друг на друга и поняли: скоро демобилизация, а у них у всех лица «с решето» от подсолнечного масла. Дома скажут: «Вы где воевали с такими лицами, в тылу что ли сидели?»
  В 1973 году из Прохоровки прислали телеграмму, в ней было кратко: «Умер отец». Телеграмму адресовали Наде. Надя, когда прочитала, стала плакать.
  На следующий день Паша с Надей поехали в Прохоровку. Стояла зима, морозы доходили до двадцати градусов. Когда приехали, узнали, почему умер отец. В деревне, ещё до смерти Семёна Прохоровича, жила женщина, она была немного неполноценной, врачи так считали, ей платили за инвалидность.  Училась она в школе для недоразвитых детей, а так была послушной, работящей, жила с матерью. Мать была ей опекуном. Дочь помогала матери, делала всё правильно. Звали её Катюшка. Была она простоватой. Люди не понимали, почему врачи ей приписали неполноценность. Рядом в Алмазовке жил старший сын Семёна Прохоровича, эта Алмазовка была метрах в пятиста. У Николая был старший сын Петя, это был уже парень перед армией. Однажды он с друзьями подвыпил и они решили повеселиться, они изнасиловали Катюшку. Катюша всё рассказала матери, а мать заявила в милицию. Петра вместе с друзьями забрали в милицию. Покрутили, повертели и дело это замяли. Их отпустили домой, заставили просить, чтобы мать и дочь их простили. Может они и договорились за деньги.
  Семён Прохорович частенько ходил к сыновьям. На этот раз он пошёл к Николаю, старшему сыну. Когда он пришёл, поговорили, выпили. За разговорами отец стал возмущаться, зачем Петя с друзьями обидели глупенькую Катюшку. Он сказал:
  - Всё равно Петя с друзьями будут отвечать, я их посажу.
  Его стали уговаривать, что, мол, молодые ошиблись. Но Семён Прохорович стоял на своём: «Они должны ответить». Они кинулись на него всей роднёй и стали бить. Побили сильно, он еле дошёл до дома, пролежал три дня и умер.
  Когда Надя и Паша приехали, они сильно плакали. На войне не погиб, а тут родня забила до смерти. На следующий день решили его везти на вскрытие, потом в церковь на отпевание, потом хоронить.
  С утра запрягли лошадь и поехали в город. Поехали Надя с Пашей, двоюродная сестра Семёна Прохоровича Анна и Василий Слегин. Когда везли покойного, сначала всё было нормально. Вася правил лошадью, Анна почти всё время вопила, приговаривая на мордовском. Паша с одной стороны гроба, Надя с Анной по другую сторону. Вдруг, лошадь обернулась, захрипела и понесла. Вожжи у Васи были на коленях, лошадь неслась, он сразу схватить вожжи не смог. Дорога сначала была ровная, потом сани накренились сильно в сторону Паши. Одну сторону дороги замело выше, другую ниже. Гроб начал давить на Пашу. Паша старался его удержать, но потом стал сползать вниз и сталкивал Пашу. Паша старался удержать гроб, ему пришлось перебирать ногами по дороге. Он думал, если споткнётся, гроб вывалится на дорогу. Наконец то Вася схватил вожжи и натянул их. Он слез с саней, подошёл к лошади, погладил её по морде, и они поехали дальше.
  Когда приехали, занесли покойника в морг. Человек, который делал вскрытие, спросил:
  - Свидетели кто будут?
  Паша с Васей сказали, что присутствовать будут они. Когда он начал вскрывать, Вася сразу вышел. Тяжело было ему смотреть, как вскрывают отца. Паше тоже было тяжело смотреть, но надо кому-то быть свидетелем.
  Зашли человек десять студентов с Медучилища практиковаться. Человек, который резал, объяснял им, как и что, они все жались к стенке. Фартук у патологоанатома был весь в крови покойного. Немного погодя студенты ушли. В конце вскрытия Паша сказал:
  - Давайте посмотрим спину.
  Повернули, посмотрели спину. Потом патологоанатом сказал, что всё закончил. Заключение он сейчас напишет и отдаст родственникам. Когда Паша вышел, ему хотелось закурить или выпить, хотя он никогда не курил. Родственники стояли и ждали, когда всё закончится.
 Когда патологоанатом вынес заключение о смерти, повезли покойного в церковь отпевать, потом повезли хоронить. Стоял мороз двадцать один градус. Паше дали валенки, он приехал в зимних ботинках. Повезли в другую деревню, которая была от Прохоровки километрах в трёх. Когда привезли на кладбище, оно всё было занесено глубоким снегом, пришлось нести гроб не на плечах, а на полотенцах.
  На следующий день Паша с Надей стали собираться в город. Надя и Вася Слегин больше всех жалели покойного. Надя сказала:
  - В войну не убили, а в деревне свои родственники покончили с ним.
  - Сажать их надо! – говорил Вася.
  - Мы это так не оставим, - добавила Надя.
  Когда приехали домой, написали заявление в милицию. Через некоторое время дело на них было готово, обвинялись родственники Николая Слегина. Назначили день, когда надо было идти подписать бумаги. В эту ночь Наде приснился сон, приснился отец, он говорил:
  - Ничего не делайте, не сажайте их, я сам их накажу.
  Днём пошли за бумагами. Их вызвал прокурор. Когда они зашли, прокурор сказал:
  - Вот, всё готово, осталось только осудить их. Подумайте сами, ведь это ваши родственники, вам придётся с ними жить, а покойного уже не вернёшь. Что поделаешь, если так получилось.
  Надя рассказала про сон отца, что они забирают заявление назад. Наде отдали заявление и они ушли.
  Паша ходил в баню, которая находилась около завода. Раньше мылись в своей, которая топилась по-чёрному. Потом все стали ходить в баню общественную. Как-то Паша пошёл помыться. Дело было в начале лета. Пришёл, стал раздеваться. Банщица всегда сидела на своём месте около входа. Около места, где переодевался Паша, стоял человек. Было не понятно – он раздеваться будет или уже оделся после помывки. Паша в баню ходил с маленьким чемоданчиком, в него умещалось всё: шампунь, мыло с мочалкой и бельё. Паша стал раздеваться, положил часы под чистое бельё, очки тоже положил в бельё, одежду повесил на вешалку на этом месте. Туфли поставил под место и пошёл мыться. Когда он помылся, вышел и хотел переодеваться. Его что-то насторожило. Сунулся за часами под бельё, их там не было. Осмотрел всё в чемодане, там тоже их не было. Одежда вся была на вешалке. Туфель тоже не было. Все позвали банщицу. Человека, который крутился, когда Паша переодевался, тоже не было. Паша понял, что этот человек его обокрал. Подошла банщица, Паша всё рассказал. Она сказала:
  - Вызывай милицию, часы надо было сдать мне, а за туфли я заплачу тебе десять рублей, они ведь были не новые.
  - Туфли не новые, но красивые и лёгкие, чешские.
  Вызвали милицию. Через некоторое время приехал следователь, всё расспросил, что и как, и сказал: «Будем искать».
  Часы у Паши тоже были хорошие, жалко было и туфли. Паша покупал их за двадцать восемь рублей. Банщица сказала:
  - Возьми вон галоши, дойдёшь до дома, потом их принесёшь. А если не найдут твои туфли, я тебе десять рублей отдам за них, как за бывшие в употреблении.
  Паша надел галоши и пошёл в них домой. Было неудобно в чужой обуви и стыдно. Хорошо ещё никто из знакомых не попался. Когда пришёл домой, жена увидела его в галошах и спросила, почему он в них пришёл. Паша рассказал всё, что случилось, что его обокрали.
  Когда Паша переодевался в бане, он приблизительно запомнил человека, который крутился около его места переодевания. Летом Паша с Надей и Леной пошли в цирк, который был в центре. Билеты были куплены заранее. По улице Льва Толстого впереди них шёл человек, которого Паша заподозрил в воровстве. Паша сказал Наде:
  - Надя, впереди  идёт вор, который утащил у меня часы и туфли. Я его опознал, у него голова, как тыква – снизу широкая, кверху сужается. Ты сейчас перейди на другую сторону улицы, потом подойдёшь к нему и спросишь сколько время. Если у него будут мои часы, туфли мои на нём, можно будет вызвать милицию и сдать его им.
  Надя так и сделала, перешла на другую сторону, прошла немного. В это время Лена сильно закричала: «Мама!». Паша дёрнул Лену за руку и сказал ей:
  - Мама сейчас придёт, только спросит у дяди сколько время.
  На то, что Лена позвала маму, вор не обратил внимания, он как шёл, так и шёл. Надя подошла к нему, спросила, сколько время, но он ответил, что у него нет часов. Паша сказал:
  - Давай немного пройдём за ним, потом пойдём в цирк. Время у нас минут десять есть.
  Они пошли за ним. Он заходил ещё в магазин, потом вышел и у кинотеатра «Юность» спустился по улице вниз к парку. У Паши с Надей и Леной уже не было времени и они пошли в цирк.
  Потом, к осени ближе, Паша шёл по улице Полежаевой домой. Он иногда ходил по книжным магазинам. Паша любил читать. Он заметил, что впереди идёт вор. Он был с красивой девушкой. Паша ещё подумал, что он её тоже обманывает или обкрадывает. «На этот раз он от меня не уйдёт» - подумал Паша. Времени у него было достаточно, чтобы его выследить и сдать в милицию. Они прошли по Полежаевой, свернули к Электроламповому заводу. Не доходя до него, на углу стояла бочка с пивом. Он что-то сказал девушке, и она ушла, а он пошёл пить пиво. Попил пиво и зашёл в столовую, которая была рядом в здании на втором этаже. Он поднялся на второй этаж. Немного погодя, Паша поднялся за ним и увидел, что он ест. Паша спустился вниз и стал ждать, думать, как его сдать в милицию. Ему повезло. Подъехал милиционер на мотоцикле с люлькой. Паша подошёл к нему и сказал:
  - Тут у меня вот какое дело. Один человек утащил у меня часы и туфли в бане. Туфли мои коричневые на нём, а часы может быть в кармане или на руке. Я обращался к следователю месяц тому назад, следователь в курсе дела. Вы не поможете мне его задержать и сдать в милицию?
  - Я работаю в ГАИ, в охране, но я помогу тебе – ответил он Паше: - А где он?
  - Он в столовой обедает.
  Они поднялись на второй этаж, и Паша аккуратно его показал. Они спустились вниз и стали его ждать. Через некоторое время вор вышел, закурил на лестничной площадке и стал спускаться вниз. На выходе милиционер остановил его:
  - Молодой человек, подождите немного.
  - А в чём дело? – Спросил вор и, посмотрев на Пашу, сразу всё понял. Он узнал Пашу.
  - Покажите документы, - сказал милиционер, взял у него документы и сказал: - Давайте проедем в милицию для установления личности.
  Они прошли к мотоциклу, он сказал вору сесть в люльку, Паша сел сзади милиционера и они поехали.  Вор сильно волновался, затягивался сигаретой каждую секунду. Когда они приехали, милиционер сразу увёл вора куда-то по коридору. Потом вышел следователь, который приезжал в баню, когда Пашу обокрали  и сказал:
  - Часы у тебя какие были?
  - «Ракета», - сказал Паша: - Я даже паспорт на них могу принести, у меня дома лежит.
  Милиционер достал из кармана часы и показал их.
  - Твои? – Спросил он.
  - Мои.- Ответил Паша.
  - Я сейчас тебе пока их не отдам, это вещественное доказательство, потом тебе их вернут.
  Следователь подвёл Пашу к кабинету, и они вошли туда. В кабинете сидел офицер, Паша не разбирался в звании, и вор. Милиционер сказал:
  - Напишите на него заявление, и мы его посадим за воровство.
  - Пусть он мне отдаст часы и тридцать рублей за туфли, заявление я на него писать не буду. – Ответил Паша.
  - Тогда придёте оба завтра, он принесёт тебе деньги. Придёте часам к пяти.
  На следующий день, когда они пришли и ждали в коридоре, когда их вызовут, вор сказал:
  - Зачем ты сдал меня в милицию, мог бы просто сказать, чтобы я всё отдал.
  - Ты бы не отдал, сказал, что купил на рынке.
 Сначала вызвали Пашу.
  - Ты чего заявление не пишешь? Подумай, посмотри, сколько дел, - и он показал на стопку бумаг: - Крадут, сумки отбирают, по квартирам лазают, а ты не пишешь. Казанский татарин он, приехал сюда воровать. Но если я его не посажу, он от меня всё равно не отвертится, я его накажу по-другому.
  Потом он вызвал вора.
  - Отдай ему деньги за туфли. – Сказал он ему, достал часы и отдал их Паше.
  Паше он сказал:
  - Ты иди домой, я его позже отпущу, а то ещё подерётесь.
  - Я его не боюсь, - сказал Паша: - Я боксом занимаюсь.
  Паша ушёл домой.
  Осенью Наде приснился сон, как будто её отец быстро ехал на белой лошади, стоя на телеге. Надя стояла на улице в деревне её старшей сестры.
  - Ты чего не заезжаешь? – Спросила Надя.
  - Некогда мне, я еду за Николаем. – И он поехал, нахлёстывая лошадь вожжами.
  Надя проснулась и рассказала свой сон Паше.
  - Смотри, какой сон интересный.
  Немного погодя в этот день прислали телеграмму. В ней говорилось, что умер Николай, старший брат Нади. На следующий день она поехала на похороны. Когда Надя приехала из деревни, рассказала, что от деревни до города проложили асфальтированную дорогу. Это место, по которому шла дорога, иногда заливало при разливе реки, дорогу при строительстве подняли высоко. Николай переезжал эту дорогу на гусеничном тракторе поперёк. Стал заезжать на дорожную насыпь и перевернулся. Трактор примял свою кабину и Николая. Он был ещё жив какое-то время, пока ждали кран, потом умер.
  - Вот тебе и сон в руку, - говорила Надя: - Отец за ним торопился.
  Когда Лене исполнилось шесть лет, её устроили в садик, чтобы освоилась в коллективе. Первый день, когда Надя привела её в садик, воспитательница просила прийти пораньше к обеду, а то ребёнок первый день без матери начинает плакать. Когда Надя пришла за Леной, она спокойно играла с мальчиками и девочками, не обращала ни на кого внимания.
  В 1977 году Лена пошла в школу. Училась она хорошо, но на её поведение учительница всегда жаловалась:
  - Сделает быстрее всех задачу и обмахивается веером из бумаги или разговаривает с соседкой.
  В 1976 году Паша сильно заболел. Он усиленно занимался. На этот раз, когда они поиграли в футбол два тайма, пришли ещё ребята с других улиц.
  - Давайте с нами ещё сыграем, - сказали они.
  - Да мы только отыграли два тайма, досыта набегались, - ответили Пашины друзья.
  - Ну,  отдохните немного и давайте сыграем.
  Сыграли, потом чужие ребята ушли, и они остались вчетвером: Паша, Виталя, Марат и Коля Дубов. Сидели, отдыхали. Потом хотели задрать Пашу, хотели его зажать. Паша отбежал от них, потом одного за другим поборол всех троих приёмами самбо. Посидели и пошли домой. Паша почувствовал – в заднем проходе что-то мешает и там мокро. Он подумал, что просто натёр. Пришёл домой, посмотрел в зеркало, увидел, как будто вышла кишка. За ночь всё встало на место. Потом иногда после туалета иногда кишка выпадала. Для допризывников была комиссия и осмотр всего, в том числе и заднего прохода. Когда пришли к хирургу, он всем велел раздвинуть ягодицы и осмотрел.
  - Так, геморрой, - сказал он и что-то записал. Комиссия была для допризывников и тех, кого брали на переподготовку. Когда дошли до председателя комиссии, терапевта, он посмотрел все документы и сказал:
  - Не годен, ты кроме язвенной болезни и геморроя ещё и в очках.
  Только тогда Паша понял, что у него за болезнь. До этого Паша не знал, что такое геморрой. Он иногда от него мучился. Терпение лопнуло, когда он чем-то отравился и его прошиб понос. Он понял, что работать не сможет, и пошёл к хирургу, геморрой у него кровоточил. Хирург осмотрел и направил в Республиканскую больницу. Там ему сказали, что нужно ложиться в больницу и делать операцию. Подготовили к операции, сказали, что сделают четвёртого мая. Перед операцией сделали клизму, укололи кордиамин. Хирург сказал:
  - Делать будем без наркоза, обколим новокаином. Побрили промежность, завели в комнату рядом с операционной, велели снять одежду и идти в операционную. Там велели лечь на операционный стол. Хирург сказал, когда ему надевали перчатки:
  - Если будет здорово больно, ругайся.
  Завели студентов. Они смотрели на голого Пашу. Хирург, показывая геморрой, объяснял, что к чему, сказал:
- Это алкоголик, если бы он не пил, геморроя не было бы.
  Паша был не пьющим человеком. Уже потом, после операции, Паша понял, что это приём хирургов – разозлить больного, чтобы ему было легче переносить боль. Это было очень больно. Большим шприцем он обкалывал геморрой, потом вывернул внутренние узлы и стал делать операцию. Операция называлась: «Иссечение и перевязка геморроидальных узлов». Когда он оперировал, Паше было очень больно, новокаин не обезболивал, на Пашу он не действовал.
  - Сейчас буду резать нерв, - сказал хирург. Паша уцепился за операционный стол выше плечей. Когда хирург стал резать нерв, Пашу начало сильно бить. Грудь и живот отрывались от операционного стола, ноги были привязаны. Когда он закончил, сказал:
  - Сейчас вставим трубку для отвода газов. Ну, ты молодец, ни разу даже не крикнул. У меня здесь здоровые мужики матерились и орали.
  Когда совсем всё закончил, велел перелезть на коляску, которую подкатили.
  - Извини, всё, что я сделал, только с новокаином можно было делать.
  Когда Пашу переложили на кровать, ему было очень больно. Делали обезболивающие уколы, но они не помогали. Паша просил делать почаще.
  - Что, вам жалко этой гадости, чтобы лишний раз сделать?
  Надя была рядом всю ночь, она переживала за Пашу, она любила его.
Перед операцией давали опий, чтобы неделю не ходить в туалет. Через несколько дней Пашу взяли на перевязку. До перевязочной докатили на коляске для лежачих, потом стали вынимать трубку. Было больно. А когда вынули трубку, сказали, чтобы Паша сел на другую коляску, для сидячих. Когда Паша переходил на коляску, он посмотрел в ведро, в котором лежала трубка, на ней был накручен слой бинтов, все в крови. У Паши закружилась голова, медсёстры болтали о чём-то своём.
  - Девчонки, я ведь сейчас упаду.
  Они сразу подбежали к нему, подхватили под руки и усадили на коляску. Пашу отвезли в палату, уложили на кровать.
  Прошло недели две, как выписали Пашу из больницы и у него вновь появились геморроидальные узлы. Приходилось ходить за водой, жили в частном доме. Ходили на соседнюю улицу. Когда Надя стирала, Паша ходил по шесть раз. Тротуаров не было, в дождливую погоду ходили по грязи. Может быть, от тяжёлого подъёма и появились геморроидальные узлы.
  В 1977 году Паша опять поехал в санаторий, на этот раз в Железноводск. При лечении кишечника, его промывали. В помещении, где это делали, стояло несколько столов, под ними унитазы. Сначала клизму делали, потом, когда кишечник освобождался, ходили в это помещение. Мужчины иногда озоровали. Они забегали в туалет и нарочно не выходили. А какой-нибудь женщине после клизмы срочно надо было в туалет. Когда они освобождали туалет, женщина бегом туда забегала, и они смеялись между собой. Паша не одобрял их озорство.
  Промывание делали ромашкой. Вода со стеклянными баллонами находилась на стене, на баллонах были краники. Когда пациент ложился на стол, в задний проход ему вставляли наконечник с трубкой, по которой закачивалась в живот вода с ромашкой, когда открывался краник на баллонах. Женщина, медсестра, делала это обходительно каждому пациенту. Но, один раз она стала вставлять наконечник одному пациенту, а из кишечника её обрызгало. Она перестала делать и сказала:
  - Вы меня обрызгали, плохо посидели в туалете, надо было потужиться подольше.
  - Я тужился, тужился, да вот так получилось.
  - Значит, плохо тужился, идите, ещё посидите в туалете.
  Она пошла,  умылась, сменила халат и продолжала также учтиво обходиться со всеми. Она открывала каждому краник на баллоне и спрашивала: «Хватит, или ещё?». Пациент говорил, когда уже живот распирало: «Хватит» и она закрывала краник, и спускала трубкой в унитаз всё, что было в животе у пациента.
  Один раз Пашу направили к проктологу. Паша занял очередь и ждал. Из кабинета постоянно раздавался смех. Смеялся проктолог. Женщины скучились, между собой о чём-то шептались. Когда появилась санитарка с использованными наконечниками, они подошли к ней и спросили:
  - Чего врач там смеётся и смеётся, наверное, над пациентами.
  - Да не беспокойтесь ни о чём, он просто весёлый человек, у вас всё закрыто будет, ничего не видно.
  Когда Паша зашёл к врачу в кабинет, там стоял стол, рядом унитаз. Врач был кавказской национальности. Перед осмотром он вставлял пустую трубку в кишечник, другой конец опускал в унитаз. Когда он проводил осмотр, он ворочал трубку в кишечнике, очень хотелось в туалет. Так что, если кишечник не был полностью освобождён, всё вылетало в унитаз. Паша подумал, как умно всё было сделано. Врач обезопасил себя и прибор от обрызгивания.
  Когда врач осматривал кишечник, он постоянно рассказывал анекдоты и смеялся, смеялась и медсестра, которая потом описывала всю процедуру. Когда он осмотрел Пашу, попросил подождать описания в коридоре.
  В 1979 году Паше опять дали путёвку в санаторий в город Сестрорецк Ленинградской области. Сестрорецк – небольшой курортный городок, находился от Ленинграда часа в полтора езды на электричке. Городок был в сосновом бору. Путёвка у Паши была в декабре месяце. Паша несколько раз между лечением ездил в Ленинград. Он искал какие нибудь подарке Наде и Лене. На экскурсии был в Петропавловской крепости. Там они были в казематах, где держали политзаключённых. Один раз Паша купил Наде платье из трикотина, очень красивое и игрушки для Лены. Скоро должны были уезжать домой, заканчивался заезд. Паша соскучился по Наде и Лене и вдруг вспомнил, как Наде летом делали операцию по удалению аппендицита.  Надю обострение аппендицита донимало два раза, и  они с неё оба раза ездили в больницу, но Надя, хотя ей предлагали ложиться на операцию, побаивалась и говорила, что ей стало легче. И они уезжали домой. Но на этот раз Паша уговаривал её, когда они приехали на «скорой» в больницу:
  - Надо сделать, а если обострится, когда в колхоз пошлют или в деревню поедешь.
  Ей сделали операцию, Паша ночевал около неё в больнице. Когда она очнулась от наркоза, они стали разговаривать. Надя говорила, что делали не очень больно. Но Паша знал, что она это скрывает, чтобы его не расстраивать. 
  Утром к Наде пришла Зина, Пашина сестра. Надю положили в коридор, мест свободных не было. Когда Паша ушёл домой, она сказала:
  - Хочу помочиться, а кругом постоянно ходят мужики.
  - Да ты что, стесняться  и не сходить, это мочевой пузырь лопнет. Я сейчас тебя закрою, - она взяла простыню и загородила её. Надя сходила и повеселела.
  Раньше, когда копали картошку, если из девчонок кто хочет помочиться, сёстры вставали вокруг, распахивали пальто и закрывали ту, которая хочет оправиться. Мужики и Паша старались не замечать этого. Картошку копали до темноты, телегу нагружали полную, и лошадь сама шла домой, дорогу домой она запоминала. При выезде из оврага, а он был крутоватый, телегу подталкивали, чтобы лошади было легче.
  Паше из санатория надо было лететь на самолёте. Самолёт вылетал в 1979 году, а прилетал в 1980 году. Время было новогоднее. Когда летели, было уже темно, а когда подлетали к родному городу, всё было красиво, всё было в огнях. Посадку самолёту сразу не дали, и он с час покружил над городом. Когда Паша приехал домой, Надя с Леной обрадовались, обрадовались и покупкам. Наде платье пришлось в пору и ей очень понравилось.
  В 1979 году на заводе «Лисма» зашевелились на счёт сноса. Снесли все дома по Крайней улице, осталось ещё две улицы до центральной. Остался один дом Бондаревых. «Лисма» раньше предлагала квартиры Бондаревым на юго-западе. Но эти квартиры им не нравились. Квартиры были двухкомнатные по 23 и 21 квадрату на человека. Руководители завода говорили: «Не хотите, чтобы вас сносили, не будем».  По норме должны были давать по 28 квадратных метров на человека, их обманывали. Бондаревым это не нравилось. Заводу хотелось, чтобы людям надоело жить в деревянных домах без удобств, и они шли жить на малый метраж. А Бондаревы хотели, чтобы всё было по норме, поэтому и не торопились.
  На этот раз они сказали Бондаревым, что будут их сносить и дадут метраж по норме. С весны они прислали рабочих, чтобы сломали забор. К осени Бондаревы ждали сноса и сломали свою баню на дрова, но их пока не сносили. Бондаревы забеспокоились: сносить не сносят и дрова от бани заканчиваются. Отец Паши с Надей пошли в Завком, пошли по начальству, собрали комиссию, стали разбираться. Комиссия состояла из нескольких человек. На комиссии Надя всё высказала им в глаза:
  - Вы чего же, обманули старика хозяина, ему пришлось сжечь баню на дрова, обещали сносить, но не сносите!
  Кто-то из комиссии сказал, обращаясь к Василию, отцу Паши:
  - Вот, он наплодил, а теперь давай им всем квартиры.
  Василий до его слов больше молчал, потом грохнул по столу кулаком, встал и сказал:
  - Да, наплодил, пришёл с войны и сказал своей жене Сашеньке: «Рожай детей, сколько наших полегло на фронте!»
  Надя встала и сказала:
  -Вы обманули старика, мы этого так не оставим! Кто из вас живёт на 23 квадратных метрах? Встаньте и скажите! Постройте нам баню и забор и не надо нам вашего сноса, мы десять лет прожили с вашими обещаниями и ещё больше проживём!
  Они встали и пошли домой. В коридоре Василию стало плохо, с ним случился припадок. Начальство забегало, вызвали «скорую помощь», после отвезли Василия домой.
  На следующей неделе прислали рабочих, чтобы сделать забор. Рабочие стали ходить вдоль старого забора и замерять, чтобы поставить новый забор. Один рабочий провалился в сломанный бывший туалет, закрытый картонкой. Как он ругался на Бондаревых! Вышла Шура посмотреть, что они делают, и попала под горячую руку. Один из них спросил:
  - Забор сломали сами?
  - Сами, - сказала Шура.
  - Ну, и хрен с вами. – И разозленные рабочие ушли.
  Вместо бани на неделе они привезли на дрова отходы из деревоотделочного цеха.
  В 1974 году сестра Паши Лена вышла замуж за Анатолия Чижикова. Свадьба была очень весёлой, много пели и плясали. После свадьбы молодые устроились у отца Лены, Василия Бондарева. Зять был хороший, спокойный и работящий человек.
  Палисадники спереди домов в городах власть велела разгородить. Яблони, вишни и слива спереди оставались незагороженными. В кустах часто садились выпивающие  и галдели о своих делах и проблемах. Один раз Саша пожаловалась семье, что пьющие матерятся в полный голос. Паша вышел послушать и услышал, что разговаривают не то двое, не то трое. Паша зашёл и потихоньку сказал зятю Толе:
  - Пойдём, шугнём их. Не знаю, сколько их там, не то двое, не то трое. Мать им сказала, чтобы они не матерились, они ей нагрубили.
  Когда Паша с Толей вышли на улицу и ещё не успели им ничего сказать, вперёд их выбежала мать и стала их стыдить.
  - Бессовестные! Вы захотели выпить, сели бы и потихоньку выпивали и отдыхали. А вы материтесь и грубите.
  Было темно, только свет падал из окон дома. Один из них вышел и пошёл на мать.
  - Ты чего разоралась, я тебе сейчас заткну рот!
  - Ты кому, козёл, заткнёшь рот? – Паша пошёл на него, схватил из дров кол, который лежал перед окнами. Увидев такое дело, он сразу скакнул в сторону, на дорогу и побежал. Толя кинул ему в ноги кол, Паша кинул другой, но он перескочил и побежал дальше. Второй мужчина, их было двое, стал их успокаивать:
  - Мужики, да вы что, вы ведь убьёте его.
  Тот, который убегал, отбежал метров на пятьдесят, кричал издали:
  - Мы ещё придём к вам, разберёмся!
  - Приходите, мы будем ждать вас! – Крикнул ему в след Пашка.
  Так приходилось защищать свою территорию.
  В 1975 году у Лены Чижиковой родился мальчик, назвали его Дима.
  В 1980 году, когда Паша пришёл с работы, Надя его обрадовала:
  - Паша, нас хотят сносить.
  - Это уже старая история, десять лет нас уже сносят, - сказал Паша.
  - Нет, на этот раз правда. Нас вызывали на «Лисму» и сказали, что будут предлагать квартиры, точно будут сносить, - Надя была радостно возбуждённая.
  Когда Надя с Василием сходили на «Лисму», им предложили в двух местах старые квартиры, одну на Химмаше, другую на Светотехстрое, и дали адреса этих квартир. Василий съездил на Химмаш и посмотрел квартиру, она была в доме для слепых. Слепые будут ходить, и стучать палочками по полу, даже по ночам. Другую квартиру предложили Зине Томулис, Пашиной сестре. Квартира была угловая в пятиэтажном доме, в ней раньше жили. Она от неё отказалась, сказала:
  - Не пойду, а то ещё угол отвалится. – Зина была очень мнительной. Тогда ей предложили другую, в центре дома на третьем этаже. Она согласилась пойти.
  Бондаревых опять вызвали на «Лисму» и сказали:
  - Вам давали жильё на Химмаше, вы не пошли.
  Надя сказала тем, кто распределял квартиры, что им нужны две квартиры по соседству с отцом. Если он заболеет, чтобы мог постучать в стену, позвать к себе. Также им предлагали квартиры на втором этаже, они отказались. Одна квартира была над входом в подъезд, и входящие  хлопали бы входной дверью.
  Через некоторое время им предложили четыре квартиры на третьем этаже на одной площадке. Квартиры должны были получить: Чижиковы, в то время у них родился ещё один мальчик. Назвали его Стас. Они получили трёхкомнатную. Надя с Пашей и Леной двухкомнатную, Бондаревы Василий с женой Александрой и бабушкой Марией. Квартиры были в новом девятиэтажном доме. Дом должны были сдать в феврале месяце. Разрешали ходить и осматривать свои будущие квартиры. Все были радостные. Надя говорила:
  - Газовые плиты четырёхконфорочные, я тебе, Паша, буду варить сразу первое, второе и третье блюда, не то, что на керогазе в холодном коридоре.
  В доме была шестиметровая лоджия, спальня, зал, отдельно туалет и ванная. Прихожая была четырёхметровая. Входы на кухню, в зал, спальню, ванную и туалет располагались в прихожей.
  Дом сдали в апреле. Дали срок две недели, чтобы вселились. 12 апреля вселились Паша с Надей и Леной. Когда перевозили вещи, комната, где они жили была маленькой, а когда нагрузили машину, всё еле уместилось. Паша ещё взял все доски, которые были у него в саду. Недоделок в доме было очень много. Раньше в квартире была комната мастеров и кладовая. Полы были деревянные, полы постелили из сырых досок. На рассыпанный цемент и алебастр нанесли краску, полы были шероховатые. Рамы окон и дверей были перекоробленные. Приходилось строгать полы, рубанок постоянно тупился, железку рубанка надо было постоянно подтачивать. Щели в окнах и дверях приходилось заделывать, работы было много. Лоджия была завалена досками, Надя возмущалась:
  - Ну, чего ты их натаскал, так и будут лежать.
  - Настелю пол на лоджии из досок и отделаю со стороны улицы тоже досками, всё уйдёт, - успокаивал её Паша.
Когда перевозили всем вещи, было тяжело, всё перетащили на себе, лифт в то время не работал. Готовили на электроплитке, потом подключили газ. Горячей воды тоже постоянно не было, то грели её, то нет. Люди ходили жаловаться, но домоуправление ссылалось на то, что перепутали трубы холодной и горячей воды.
  Когда весной подсохло, люди стали занимать землю за оврагом, чтобы посадить картошку и другие овощи. Вскапывали дерновину, делая огород. Паша с Надей тоже вскопали два участка и посадили картошку и другие овощи.
  Площадка на этажах представляла собой коридор метров десять или больше. В этом коридоре находились двери четырёх квартир, была ещё выемка для мусоропровода. Но крышки от мусоропровода находились на чётных этажах. Люди решили, зачем им этот мусоропровод, будет ещё пахнуть мусором и начали загораживать эти выемки под кладовки. Сделали двери, разделили помещение на четыре части для всех хозяев на этаже, подстроили там полки. Паша сделал, как все, внизу бункер для картошки. Туда входило двадцать ведер картошки, вверху сделал полки, дверцы к ним. Получилось очень удобно и хорошо. На лоджии постелил полы, отделал бок лоджии, который выходил на улицу, деревянными досками. Из досок на лоджии сделал два шкафа с левой и правой стороны, получилась ещё одна комната.
  Когда продавали старый дом на слом, договорились на одну тысячу двести рублей. Если бы продавали не на слом, можно было бы взять много денег. На слом покупателям он обошёлся довольно дёшево. Когда осматривали дом, зашли в комнату Паши, и Нади и покупатель сказал:
  - Эх, здесь бы жить.
  Потолок был обит фанерой, покрыт белой краской. На стенах комнаты красивые обои. Было уютно и хорошо. Надя умела создавать уют и красоту. Ко времени сноса у дома Бондаревых была молодая собака. Её принёс Зинин сын Валера.
  - Где ты её взял, - спросил у него Паша.
  - Да вон, на стройке бегала.
  - Это ведь породистая собака, сказал Паша: - Посмотри, какие у него лапы большие.
  Когда она немного подросла, была очень умная. Один раз Василий чистил туалет. Выкопал недалеко от туалета яму и из туалета всё выгреб в эту яму. Досками ещё не заложил и не закопал это место. Щенок бегал и влетел в эту яму. Яма была очень глубокая, он быстро выскочил из неё. Паша в это время был в сарае и отец в это же время что-то там искал. В сарай забежал щенок, от него сильно воняло, и отец сразу понял, что щенок угодил в яму. Отец сказал:
  - Попал в яму, сейчас всё тут перепачкает, -  и крикнул на щенка: - Пошёл отсюда!
  Щенок кинулся к Паше, Паша тоже его прогнал. Щенок выбежал на улицу. Паша с отцом стали смотреть, куда он побежит, чтобы ничего не перепачкал. Щенок выбежал на улицу, стал себя вылизывать, ему не понравилось, и он сразу стал вытираться об траву. Разгонится, прижмет лапы и с разгону проезжает на груди и животе, вытирая себя снизу. Так он сделал три раза. Паша с отцом смотрели на него и смеялись:
  - Смотри, какой умный. Поругали, он сразу понял и стал обтираться.
  В это время вышла Саша и спросила:
  - Над чем вы смеётесь?
  - Да, вон, провалился в выгребную яму, - сказал Василий: - А сейчас обтирается.
  - И надо над ним смеяться?
 Она налила воды в корыто, которое стояло на улице, принесла стиральный порошок, подозвала щенка и стала его мыть. Щенок понял, кто его защитил и стоял, даже не вырываясь. Потом из этого щенка выросла хорошая, большая кавказская овчарка с громким голосом.
  К моменту сноса собака пропала. Она не была на привязи, ей не было ещё восьми месяцев, и её мог приманить любой, кто захотел. Потом Паша слышал её громкий голос на другом конце посёлка. Паша мог сходить и отобрать её у того, кто её привязал, но надо было скоро переезжать, а он и не думал заводить собаку в городской квартире.
  В старом доме ещё оставались кот и кошка. Они были приблудные. Когда сносили дома на соседней улице, люди не взяли кошек с собой. Сначала приютили кошку, потом в окно стал стучать лапкой кот.
 - Мама, смотри, в окно стучится котик, а когда гладишь через стекло, выгибает спинку.
  Кот жил года два, он умел драться с крысами. Помои выливали через забор, где снесли дома. Один раз Паша вышел выливать помои и увидел, как кот крадётся к помойке. На помойке крутились две большие крысы. Одна увидела кота и встала «свечкой» мордой к коту. Кот прыгнул на неё, сшиб в сторону лапой и придушил. Другая крыса напугалась и убежала.
  Один раз зимой был мороз двадцать один градус, кот пришёл домой с разодранной щекой, из раны текла кровь. Надя увидела его, когда Паша впустил кота в дом:
  - Ты зачем его впустил, он нам все занавески перепачкает.
  - А как же я его не впущу, он раненый, рана у него кровоточит, он погибнет, - сказал Паша. Надя сказала:
  - Подержи его, я сейчас его перевяжу.
  Она полезла в шифоньер, достала порошок стрептомицина и посыпала ему на рану. Кровь на глазах свернулась и покрылась коркой. Потом она взяла бинт и забинтовала ему голову. Некоторое время спустя рана видно начала чесаться и кот стал драть её когтями. Он корябал её с таким звуком, как будто это была кожа. Ему запрещали её сдирать, но он её всё равно содрал. Когда Паша с Надей посмотрели, рана уже не кровоточила.
  Когда переезжали в городскую квартиру, взяли только кошку, кота оставили. Кошку звали Муся. С третьего этажа она выходила на улицу. На коврик перед входом она приносила мышь или крысу, давая этим понять, что она работает, еду не зря ест.
  Стали думать, где взять ковры на стену и на пол, или паласы. И решили – надо Паше съездить за границу, в Болгарию, там легко можно купить ковры или паласы. Паша пошёл в Завком на счёт путёвки, ему сказали писать заявление на путёвку. Если Завком решит, то поедешь. Нарушений за Пашей никаких не было, он рассчитывал поехать. Через две недели было собрание. В Завкоме решили путёвку не давать. В характеристике говорилось, что Павел показал себя с хорошей стороны, но не участвовал в общественной жизни завода. Паша сразу понял, с какой стороны этот нехороший ветер. Иногда он опаздывал на работу на две-три минуты. Есть люди, которые опаздывают и приходят минута в минуту, или приходят на работу немного раньше. Паше всегда казалось, что времени ещё много, а когда выходил из дома, времени уже было в обрез.  Транспорт не всегда ходил точно по расписанию со Светотехстроя до центра, иногда приходилось опаздывать. Мастер был этим недоволен. Он видно и подсказал парторгу, а парторг написал такую характеристику. Одно «Но» означало – не поедет. Паша молча перенёс это, потом сказал, что уволится. Когда он написал заявление, парторг вызвал его к себе и сказал:
  - Поедешь ты за границу, походи месяца два в Народной дружине и потом мы напишем тебе хорошую характеристику, уволиться всегда успеешь.
Паша решил подождать с увольнением, надо было съездить за границу, да и Надя говорила: « Подожди, не увольняйся».
  Паша стал ходить в Народную дружину. Дружинили в основном по городу или в Медвытрезвителе. Дежурить ходили по определённым дням. Приходили в Горотдел и там распределяли, кого куда. По горду ездили на машине Медвытрезвителя, забирали пьяниц и дебоширов. Один раз подъехали к «Чайке» - магазину на Юго-западе. Зашли в магазин двое дружинников и с ними сержант милиции. Посередине магазина стояло человек шесть мужиков, и разговаривали, горланя во весь магазин, выпивали в общественном месте. Паша сразу прикинул, если милиционер ввяжется в их разговор, и будет успокаивать или выгонять их на улицу, а они не пойдут, придётся подраться. Но милиционер подошёл к прилавку, взял сигареты и, не обращая внимание на горланящих мужиков, направился к выходу. Дружинники пошли за ним. Когда они только вышли и ещё не сели в машину, милиционер остановился, увидев молодого мужчину, подошёл к нему:
  - Так, ты чего ходишь после десяти часов, выпивши? Ты же на «химии». Нарушаешь? Поехали с нами в Горотдел. – И он велел ему сесть в машину.
  В другой раз позвонили в милицию люди. У них в подвале постоянно живёт какой-то пьяница, может напугать детей. Милиционер с дружинником пошли в подвал и привели человека опухшего, с разбитой головой, посадили его в машину. Когда привезли его в Медвытрезвитель, фельдшер ему сказал:
  - Чего его привезли к нам, у него разбита голова. Документов у него нет, в больницу его не возьмут, везите его обратно, он ночью здесь помрёт, за него придётся отвечать нам.
  Начальник сказал то же самое.
  - Он никого не трогает, отвезите его на то же самое место.
  В Медвытрезвителе был ещё такой случай: один раз привезли пьяного человека, не сильно пьяного. Раздели и поместили его на кровать. Через некоторое время он выходит с пластинчатым ножом-заточкой, и пошёл на милиционера. Милиционер еле отнял у него этот нож, при осмотре у него ничего не было. Этот случай рассказывал Виктор Бондарев, когда подрабатывал во время учёбы в университете на медфаке.
  Паша походил два месяца в Народной дружине, ему дали хорошую характеристику и дали путёвку в Болгарию за пятьдесят процентов от стоимости.
  Когда Паша стал собираться в Болгарию, Надя решила обновить ему одежду, чтобы Паше быть не хуже других. Паше купили японскую куртку голубого цвета и стали шить костюм коричневого цвета. Костюм шили в Доме Быта у Дома Профсоюзов. На примерку Паша ходил семь раз. Портной, который шил Паше костюм, был каждый раз выпивши. У пиджака всё время морщил рукав. Перед последним разом Паша сказал портному:
  - Я не могу каждый раз ездить на примерку. Скоро девятое сентября, мне нужен будет костюм, я уезжаю в Болгарию.
  - Вот придёт завтра портной из Москвы на проверку, он подскажет, почему у меня не получается.
  Когда в последнюю примерку Паша пришёл к нему, костюм был полностью готов, Паша забрал его домой.
Потом уезжающих вызывали на комиссию. До этого уезжающим провели инструктаж, как вести себя за границей, что можно, а что нельзя. Сказали, что водку можно взять по две бутылки, чтобы справлять дни рождения и другие торжества. Дали книжечки про Болгарию, просили ознакомиться, чтобы знали, когда кто-нибудь спросит про эту страну.
  На комиссии вызывали по одному. Когда вызвали Пашу, он зашёл, огляделся. Столы стояли буквой «П». За столами сидели десять человек, мужчины и женщины. В середине сидел председатель комиссии. Когда Паша зашёл и поздоровался, он сразу узнал председателя комиссии, раньше он был директором Технического училища. Паша, прежде, чем поступить учиться, имел собеседование с ним.
  Паше сказали, чтобы он присел, и стали задавать вопросы:
  - Зачем едете в Болгарию?
  Паша ответил, что он едет отдыхать и посмотреть страну.
  - Нарушений за Вами никаких нет? В вытрезвителе были?
  - В вытрезвителе ни разу не был, я непьющий, у меня больной желудок, - сказал Паша и подумал, зачем он это сказал.
  - Желудок больной, а едете в Болгарию, там знаете, какие дорогие лекарства?
  - У меня обострение бывает весной, сейчас осень. Лекарства я возьму с собой, - выкрутился Паша. Когда спросили, почему он сменил много рабочих мест, Паша ответил:
  - Хочется узнать побольше, чем на одном месте, этим я повышаю квалификацию.
  Под конец Пашу стали спрашивать, где он учился и работал. Спрашивал председатель комиссии. Паша сказал:
  - Пошёл в Техническое училище, где директором были Вы.
  - Я думаю, хватит его спрашивать. В Болгарию Вы поедите, - обратился он уже к Паше.
  Путёвка была на десять дней на Солнечном берегу и четыре дня в Софии. Путёвка приходилась на сентябрь месяц. Когда все собрались на вокзале, объяснили, что едем до Москвы, потом до Софии тоже поездом. Погода была хорошая. Паша поехал в костюме. В поезде разместились так: вся группа, в основном была из рабочих и служащих с Резинотехники, тридцать человек поселились в другом плацкарте. Румынка с девочкой восьмиклассницей, болгарин, который был в Сургуте на заработках сварщиком. Он завербовывался на четыре года и ехал в Болгарию в отпуск. При болгарине вещей было на шесть мест.  Румынка ездила к матери на Верховину. Когда все перезнакомились, Паша спросил у болгарина:
  - А когда Вы приедете, как всё это донесёте?
  - Меня встретят родственники, - ответил он.
  День проехали нормально. Вечером сказали, что в двенадцать часов ночи будет пограничный контроль. Когда все успокоились и улеглись спать, в двенадцать всех разбудили и объявили пограничный контроль. Когда поезд остановился ещё до границы, зашли люди в чёрной форме с погонами, на которых были листочки и какие-то вензеля. Паша такие ещё ни разу не видел. Это были таможенники. Они проверили у всех паспорта и ушли. Потом поезд остановился, когда стали менять платформы на узкоколейные. Заходили железнодорожники в первое и последнее купе, вынимали из пола штыри, потом поднимали весь вагон, выкатывали из-под него платформу и вкатывали платформу узкоколейную. Всё это заняло не более двадцати минут. Поднимали механизмами, работало много рабочих. Когда Паша спросил у рабочего, зачем узкоколейные рельсы, он ответил:
  - Чтобы во время войны враг не мог использовать их железную дорогу.
  Потом поехали, минут через двадцать  поезд остановился. Объявили пограничный контроль. Зашли пограничники. Начали проверять паспорта, потом фонариками- металлоискателями полки, на которых лежали пассажиры. Зашли в плацкарт, где сидел Паша. У Паши и румынки с девочкой просто проверили паспорта. У болгарина спросили, сколько мест занимает багаж, оформил ли он декларацию на деньги. Болгарин сказал, что декларацию и обмен денег оформить ещё не успел. Пограничник стал осматривать его вещи и открыл чемодан. Чемодан был довольно объёмный. Коробочки с часами и другими очень мелкими вещами были сложены одна к другой. Когда он всё осматривал, нарушил порядок и сказал, чтобы болгарин шёл по быстрому и обменивал деньги, поезд будет стоять двадцать минут. Когда болгарин пришёл, ему долго пришлось наводить порядок в своём битком набитом чемодане. Паша подумал, что пограничник специально всё разворочал у болгарина за то, что он вовремя не оформил декларацию.
  Когда поезд пошёл, через некоторое время был румынский пограничный контроль. Румынские пограничники особо не осматривали. Посмотрели только паспорта и лица пассажиров. Когда ехали уже днём по Румынии, настроение у всех было невесёлое. До въезда в Румынию всех обязали выбросить или съесть мясные продукты и семечковые плоды. Люди, сколько могли, съели, остальное выбросили. У всех деньги были разменены на болгарские левы, в Румынии люди при болгарских деньгах не могли ни чего купить. Когда в половине четвёртого дня пересекли болгарскую границу, стали давать сухой паёк. В сухой паёк входило : кусок колбасы двести граммов, сыр, упакованный в пластмассовую коробочку, два яблока, джем в коробочке и две булочки. Когда все поели, женщины затянули песни, сразу стало веселей. Паша стал играть с одной женщиной в шахматы. Играла она очень хорошо. Счёт был два ноль в её пользу. Паша сказал:
 - Ещё сыграем?
  Но она отказалась, да и пора было поглядеть на болгарскую жизнь в окно.
Когда проезжали румынскую границу, у простого фонарного столба стоял пограничник в плащ-палатке. Металлический фонарь раскачивался на ветру. А когда проезжали болгарскую границу, стояла вышка с пограничниками и прожекторами. Проезжая Румынию, видели, как пашут на лошадях, а в Болгарии советскими тракторами. Машины тоже были советские.
  В Софию приехали часов в одиннадцать ночи. Сказали, что сейчас всех покормят, значит, их ждали. После ужина стали давать ключи от номеров. Паша поселился с двумя водителями с Резинотехники. Когда давали ключи, Лида, которая с Пашей играла в шахматы, сказала ему:
  - Паша, за мной, я взяла номер на одну.
  Но Паша не собирался изменять своей жене из-за того, что играл с Лидой в шахматы. Когда она так ему сказала, он просто промолчал.
  На следующий день они ходили по магазинам Болгарии. Можно было зайти в магазины, в которых всё было, но только за доллары. Когда они спрашивали у продавца какую-нибудь вещь, она спрашивала:
  - Вы берёте за доллары? – Покупателю сразу становилось ясно, что здесь в ходу доллары.
  Вечером была встреча с другими иностранными группами в ресторане на открытом воздухе, погода ещё была тёплая. Пели песни, иностранцам нравилась русская «Катюша». Они её пели с удовольствием. Потом выступал дрессировщик с белым медведем. Он изображал с ним борьбу. Это было так: он боролся с медведем, но медведю это не нравилось, особенно когда дрессировщик пережимал его. Мышцы у медведя сразу передёргивались, и он сильно сжимал дрессировщика. Дрессировщик похлопывал его по плечу или по боку, и медведь разжимал мощные объятия. В конце дрессировщик поборол медведя.
  Затем мужчина танцевал на углях голыми ногами. Потом он брал женщину на руки и вставал с ней на одно колено. Колени были голыми. В заключении дрессировщик опять вывел медведя, стал ходить по кругу и кричать Машу. Он подошёл к Маше из Пашиной группы, выхватил сильными руками Машу и посадил её на медведя. Прошёл с ней два круга и спросил, кто ещё хочет покататься на медведе. Желающих было немного.
  Потом все сели за столы и стали продолжать гулять. Ведущий подходил ко всем столам, которые стояли веером, и спрашивал, какую песню ему сыграть, а отдыхающие пели. Когда подошли к столам, за которыми сидели русские, кто-то попросил спеть «Катюшу». Перед этим его спросили, что ему налить.
  - Водку русскую, - сказал он. Ему налили и все за столом запели. Русская «Катюша» всем нравилась, её пели с удовольствием.
  На следующий день была экскурсия в аквариум, который располагался под водой. Паша и часть группы не пошли, сказали, что походят по магазинам и просто посмотрят город. Надо было ещё отовариваться.
  Один раз в обед, в ресторане, где они питались, была свадьба болгар. Группа на стол выставила свою водку, болгары поставили своё вино. Вино было запечатано и его сразу стали распечатывать. За столом, где сидел Паша, сидели трое мужчин и одна женщина, старшая группы. Один мужчина, звали его Витя, работал водителем и был мужем старшей. Он был любитель выпить. Он взял бутылку, которая стояла на столе, и налил из неё в бокал. В бутылке был или яблочный уксус, или подсолнечное масло. Жена стала на него ворчать, зачем он испортил бокал. Он стал оправдываться, что не знал, что там такое. Женщины обычно, прежде чем выпить, понюхают, затем попробуют и только тогда выпьют. Одна женщина за соседним столом понюхала и сказала:
  - Ба, самогонкой пахнет.
  Её соседка по столу ответила:
  - Да при нас же открывали. – Так мог сказать только русский, как будто их могли обмануть за границей в гостях.
  Потом со стороны молодых спросили, будут ли их поздравлять русские. Встала старшая группы и очень хорошо, трогательно пожелала всего молодым. Все выпили, Паша тоже выпил. Болгарское вино было, как сырец, и также пахло самогонкой. Затем все принялись гулять.
  Ночью у Паши болел желудок, несмотря на то, что он выпил только бокал вина. «Лучше бы я выпил рюмку водки» - подумал Паша, запивая таблетку «Викалина».
  Когда прошло четыре дня, ездили в Софию в собор Александра Невского. На выходе находился киоск, в котором продавали крестики, иконы, предметы религиозного культа, которые в Советский Союз завозить не разрешалось. Но какая женщина не купит красивую иконку или красивый крестик. Когда женщины увидели у одной крестик, всей толпой пошли к киоску и накупили всего на память.
  Прошло четыре дня в Софии и группу перевезли в Бургас. Переезжали на автобусах, на электричке. С ними ехал водитель. Когда приехали в Бургас, водитель сказал:
  - Ровно в час будьте здесь. Если вас не будет вовремя, ждать не буду, мы по времени должны быть в другом месте.
  Все разбрелись по магазинам. Погода стала прохладной. Походив по магазинам, они увидели тир на машине. Мужчины, которые жили с Пашей в одном номере, сказали, что пойдут недалеко в магазин. А Паша пошёл в тир. Игра заключалась в том, что давался один выстрел из пневматического пистолета. Если стрелявший попадёт, возьмёт что-нибудь на прилавке, где лежали товары. Паше особенно понравился охотничий нож. Попасть надо было пулькой в отверстие, которое показал хозяин тира. Он взял хорошую пульку, вложил её в отверстие, и она упала на пол. Паше зарядили пистолет, он прицелился и выстрелил. Пулька шлёпнулась на пол. Хозяин поднял её и показал Паше.
  - Ты хорошо стреляешь, но вот видишь вмятину, она незначительная. Ещё бы немного и ты что-нибудь бы выиграл.
  Паша пошёл догонять своих сожителей. Он размышлял про себя: «Почему я промазал, может из-за того, что я замёрз?»
  Когда все собрались, чтобы ехать дальше на Солнечный берег, не пришла одна женщина. Водитель спросил:
  - Все на местах? – Когда услышал, что нет подруги у одной женщины, завёл мотор и автобус поехал, хотя женщина просила подождать ещё пять минут. Дорога от Бургаса до Солнечного берега была дорогая, и все беспокоились, как эта женщина доедет. После узнали, что она приехала. Когда она пришла и увидела, что  автобуса нет на месте, она даже плакала. Потом она спросила, идут ли другие автобусы на Солнечный берег, её кто-то сказал, что туда идёт автобус с чехами. Она попросилась у водителя автобуса, объяснив, что с ней произошло, и водитель разрешил ей доехать с чехословацкой группой.
  На Солнечном берегу сожители Паши поселились вместе с ним в один номер. Там был пляж на Чёрном море. Берег моря в этом месте был пологий, и до большой глубины приходилось идти метров двести, а то и больше. В основном все купались недалеко от берега. Купались после обеда, когда прогреется вода. Погода стояла уже осенняя. До обеда все ходили по магазинам. Деньги были разменены на болгарские левы, и до отъезда их надо было потратить. Ковры были дорогие, денег на них не хватало. Паша отдельно ездил и в Бургас, но там тоже ковры были дорогие. Паласы можно было купить, хотелось только выбрать получше раскраску.
  Один раз старшая объявила группе, если кто желает поехать в совхоз на уборку помидоров, чтобы помочь болгарским друзьям, завтра выезжаем после завтрака. Ночью была сильная гроза и ливневый дождь. Все решили, что на уборку помидоров не поедут, но после завтрака объявили:
  - Всем желающим поехать на уборку помидоров, собраться у входа через пятнадцать минут.
   Когда все собрались, подъехал автобус и поехали на уборку  в совхоз. Погода стояла солнечная, но когда приехали на поле, земля была сырая. Показали участок, где надо было собирать помидоры и все начали работать. Помидоры собирали в ящики и грузили на тракторную тележку. На соседнем участке трудились в основном пожилые женщины. Когда приезжие встречались с болгарками, они приветливо здоровались и хорошо говорили по-русски. Потом стали просить, чтобы складывали в их тракторную тележку. Они говорили, что им больше заплатят. Туристы складывали и в их тележку. Поработали до обеда, потом сказали, что пора ехать в отель. Прежде, чем выйти на асфальт, куда должен подъехать автобус, на площадке была проведена вода, все вымыли обувь. На площадке стояла деревянная скамейка, на ней были сложены арбузы и помидоры, а также стоял бидон с болгарским вином и разовые стаканчики. Мужчина, который наливал вино, сказал, чтобы подходили выпивать. В номере с Пашей жил мужчина Виктор, он был любитель выпить и подходил за вином то с одного, то с другого бока наливающего. Наливающий понял, что Виктор любит выпить, сказал, улыбаясь:
  - Стой около меня, не отходи, не стесняйся.
  Минут через пятнадцать подъехал автобус, и поехали в отель.
  Один раз все пошли купаться. Пришли, разделись. Рядом лежали немцы, это можно было понять по их языку. Когда они увидели, что люди из группы русских расположились рядом, один из них встал, набрал камешков в воде и проложил границу между русскими и немцами. Девушки из Пашиной группы собрали все камешки  и побросали их в воду.
  Был ещё случай, когда к девушкам из Пашиной группы стал приставать пьяный немец. Виктор, водитель из Пашиного номера, подошёл к нему и сказал очень жёстко, чтобы он шёл подальше, немец сразу ушёл.
  Сколько раз ходили по магазинам, ковры никому не удавалось купить, многие решили купить паласы. Паласов было много, решили выбрать получше расцветку. Женщины сказали Паше:
  - Паша, договорись, чтобы  можно было получше купить, другой расцветки.
  - А что ему пообещать, - спросил Паша.
  - Да за четверых отдадим бутылку русской водки, она у них оценивается по двадцать русских рублей.
  Пошли в магазин. Паша подошёл к продавцу, у которого не было народу, и сказал:
  - Надо будет сделать четыре паласа другой расцветки, не такой, как висят, а получше за бутылку русской водки.
  Продавец ответил:
  - Сейчас не могу, будет обед через пятнадцать минут, тогда сделаем. В обед все будут уходить, а вы подождите.
  Перед обедом всех попросили освободить магазин. К Паше подошёл мужчина и сказал:
  - Мы уходим на обед, прошу вас выйти.
  Паша ему ответил:
  - Вон тот продавец просил нас подождать.
  Около Паши стояли ещё четыре женщины. Когда магазин опустел, дверь заперли и продавец, с которым договаривались, позвал их за ширму, с другим продавцом они стали показывать паласы, кому какие нужны. Паша выбрал два красивых паласа. Все были довольны покупками. Девушка, которая не договаривалась, сказала:
  - Паша не пьёт, а с вами, девчонки, я рассчитаю свою бутылку и потом поставлю на стол.
  Когда купались, море даже далеко от берега было мелким. Когда один раз был шторм, на пляже вывесили чёрный флаг, это означало, что купаться нельзя. Но один мужчина из ленинградской группы утонул. Он был выпивши. Друзья сказали: «Не купайся, не ходи, там всё бушует». Но он не послушался.
  - Я хороший пловец! – И утонул, его сразу же захлестнула волна.
  После прогулки по магазинам пошли на обед. Кормили их всё в одном и том же ресторане. Когда шли мимо, у ресторана застрял грузовик советского производства ГАЗ-53Б. Почти все машины здесь были советского производства. Оба водителя их группы покосились на застрявший грузовик, Паша тоже посмотрел. Начали обедать, у всех был хороший аппетит, нагулялись по магазинам. Им всегда не хватало хлеба. Хлебница в начале обеда всегда была полная, хлеб нарезан толстыми кусками. Официанты знали аппетит русских на хлеб. Когда заканчивался обед, всегда не хватало хлеба, русские просили добавки у официанта Паши, с которым были знакомы с начала приезда. У немцев по русским меркам всегда было мало, но им хватало. Хлеб у них нарезался тонкими ломтиками, чуть ли не просвечивающими.
  Когда вышли, грузовик всё фырчал и не мог вылезти из песка. Здесь была дорога, выложенная плиткой, но он немного не рассчитал и съехал с плитки на песок. Виктор, который , был старше другого водителя, сказал:
  - Сейчас я его вытащу, болгары не видели русской грязи, по которой мы ездили.
  Он подошёл к водителю и сразу понял – водитель пытался выехать и поэтому буксовал.
  - Переключи на вторую, первая сильнее и сразу проворачивает, ты зарываешься всё глубже и глубже.
  - Нас учили выезжать на первой из грязи.
  - Давай я выйду, я тоже водитель, вылезай. – Водитель болгарин вылез и стал ждать. Виктор, несмотря на то, что был в шортах, подошёл к колючему кустарнику, набрал его охапку, намял под колесо. Сходил ещё за кустарником, который лежал после подрезки, намял всё это под колесо и сел за руль. Включил зажигание и плавно тронулся с небольшой пробуксовкой, лихо выехал, сделал круг по асфальту, на скорости развернулся и подъехал к ожидавшим. Водитель сразу полез в кузов, который вплотную был загружен ящиками с пивом, достал две бутылки и стал давать Виктору. Виктор сказал ему:
  - Не надо, водитель водителю всегда должен помогать. – Хотя он был любитель выпить.
  Фамилия Виктора-старшего была Неуструев. Паша был в номере с Виктором-младшим. Он рассказывал про Неуструева, что в гости его лучше не приглашать, он может один выпить литр и ещё больше. А сильный он какой, он один на двадцатиградусном морозе ставил двигатель на машину. «Я бы на его месте вымерз» - Сказал младший Витя.
  Заезд подходил к концу и все старались отовариться, потому, что деньги теряли свою стоимость при размене. Паша ещё купил красивое покрывало, себе ремень, Наде футболку, а Лене игрушечного мишку. На деньги, которые перевели с рублей на левы, больше ничего нельзя было купить. Неуструевы тоже купили два паласа и много других вещей, путёвки у них были две и денег было побольше.
  Витя младший рассказывал, когда он работал на «Скорой помощи» при больнице, его вызвал врач и указал на сидевшую в коридоре женщину:
  - Отвези её в Кожно-венерологический диспансер, у неё сифилис.
  Витя посмотрел на женщину, она была красивой, фигуристой, всё было при ней. «Вот и заведи себе женщину, а оказывается у неё вон что».
  Когда настал день поездки домой, у всех было всё упаковано. Все ждали автобуса. Сказали, что вещи погрузят грузчики и разгрузят на вокзале. Когда приехали на вокзал, стали выгружаться. Паша свои два паласа и чемодан вытащил сам из автобуса, хотя грузчики говорили: «Подождите, мы сами». Когда один грузчик, не очень большой, взял все вещи Виктора Неуструева, а там были два паласа и внутри все вещи, которые были раньше в чемодане, у грузчика что-то хрустнуло в позвоночнике. Он всё бросил на асфальт и выругался матом по-русски.
  - Давай вдвоём, - сказал другой, и они всё погрузили в электричку. В электричке в середине пути подсел молодой солдат болгарин. Девушки спрашивали у него про жизнь. Он ехал в отпуск домой.
  - Часто отпускают в отпуск? – Спросили его.
  - Нет, не часто, два раза в месяц.
  - Два раза в месяц? – удивлялись они: – У нас все солдаты идут в отпуск раз в три года, если отпустят.
  До Бургаса ехали электричкой, потом сели в Софии до Москвы. Женщины рассуждали про поездку, про отдых. Некоторые сожалели про мужчин: «Боялись, дуры, надо было найти мужчин на отдых». Они спросили Пашу:
  - Паша, вот у нас наблюдающий – ты. Ты ведь один с Экскаваторного завода, все остальные с Резинотехники.
  Паша отказывался:
  - Если бы я был наблюдающим, я бы давно сказал.
  Когда стали переезжать границу с Советским Союзом, проводница прошла по поезду и сказала:
  - Первое, третье и пятое купе, всем явиться в третье купе на досмотр.
  - Крестики, иконки и предметы религиозного культа принести в третье купе.– Уже сказала старшая группы, она оказалась наблюдающей за группой. «Если бы я хотел перевезти предметы религиозного культа, я бы не отдал, пока не найдут» - подумал Паша. Потому, что в следующий раз люди, нарушившие ограничения, уже не поедут за границу.
  Когда проезжали границу, делали досмотр пограничники, двое стояли на каждой двери вагона, трое проводили досмотр. Они велели всем выйти в коридор и фонариками проходили постель и одежду пассажиров. У одной женщины пограничник оказался земляк. Она стала с ним разговаривать, но он много не говорил, извинился, сказал, что служба.
  Когда приехали в Москву, погода была холодная. Это был 1978 год. Всё, что Паша привёз, развесили и расстелили в квартиру, когда снесли их дом и они сделали ремонт. Было очень красиво. Надя была хорошим дизайнером хоть в одежде, хоть в оформлении квартиры. В квартире всё у них сияло.
  В 1982 году умерла бабушка, прабабушка Маша. Прожила она восемьдесят шесть лет, вынянчила внуков и правнуков. Паше её было очень жалко. Схоронили её на кладбище, где раньше было поле, и они с бабушкой ходили за «говорушками».
  В 1983 году Паша уволился с Экскаваторного завода и устроился на «Лисму» электромонтёром в картонажный цех. На работу можно было ходить пешком, ждать транспорт не надо, опаздывать Паша не опаздывал, конфликтов из-за этого с начальством не было. В картонажном цехе работа была в две смены. Иногда работы во вторую смену не было, и их отпускали в половине одиннадцатого. Работал Паша дежурным электриком. Работа была в основном в помещении. В первую смену часто меняли люминисцентные лампы в светильниках. В свободное время во вторую смену Паша много читал или делал что-нибудь для себя: нарезал ножовки, делал топоры, шкатулки из тонкой жести, из пластмассы и кожи. Когда было свободное время, выходил посидеть возле цеха, в цеху летом было очень жарко и пахло распаренной бумагой. Всё это было, когда электрооборудование работало. Когда что-нибудь ломалось, Паша всё бросал и сразу шёл ремонтировать. Иногда его посылали на территорию Электролампового завода, когда там не было электриков.
  Сначала в цеху работал пожилой энергетик. В электронике он понимал плохо. В цеху были немецкие пресса, и энергетик сказал, чтобы их переделали на автоматику, а электронику всю выкинули. Паша составил схему, ему дали ещё понимающего электрика Витю Багралова. Он тоже окончил училище и с полуслова всё понимал в схемах. Было приятно с ним работать. Училище выпускало понимающих электриков, которые хорошо учились. Энергетик велел ещё разобрать  стол-дешифратор на запчасти. Начальник цеха только и ждал этого момента, чтобы «выкурить» энергетика с рабочего места. Он позвонил в отдел экономической безопасности, электриков стали вызывать, допрашивать, на каком основании они разобрали стол-дешифратор, который ещё не числился. Энергетику предложили уволиться без скандала, и он уволился. До этого случая в цех приняли нового человека электриком-учеником. Это был молодой лысоватый парень Юра. Юра был инвалидом. С головой у него было всё в порядке. Раньше на завод принимали какой-то процент таких людей, чтобы они не болтались по улицам, были заняты работой. Энергетик послал его на Электроламповый завод, чтобы покрасить железнодорожные ворота, которые обслуживал картонажный цех. Юра с удовольствием пошёл в конце смены красить ворота. Это было в пятницу. Утром энергетик пришёл и схватился за голову. Вместе с воротами был выкрашен тепловоз, который стоял на путях. Всё железнодорожное оборудование красится в определённые цвета, а Юра выкрасил всё в один цвет. Юру заставили по новой перекрасить тепловоз.
  В цеху сварщиком работал Женя. Это был очень хороший сварщик, как говорят, чувствующий металл. Бывало, подойдёшь к нему и скажешь:
  - Женя, прожги отверстие миллиметра на четыре в пластинке для ножа.
  Он берёт держак и электродом «фырк», отверстие готово. Женя иногда воровал лампы. Один раз прибегает женщина в электромастерскую и говорит:
  - Где здесь маленький такой, в сварочной робе?
  Мужчины спрашивают:
  - Зачем он тебе?
  - Да ящик ламп утащил со склада, когда проходил мимо. Ему они не нужны, продать он их не продаст. Это спецлампы. А стоят они одна по цене автомобиля. Пусть принесёт, а то мы заявим на него в охрану. Когда Женя пришёл, ему сказали, что его искали и зачем. Он пошёл и отнёс их лампы.
  Когда Паша устроился в картонажный цех и впервые увидел Женю, он подумал: «Где же я его видел?». Потом вспомнил. Паша был ещё тогда неженатым, он стоял с друзьями на своей улице и они обсуждали книгу, которую прочитал Паша. В основном Паша рассказывал, а друзья слушали. Паша умел рассказывать. Их было трое: Сосед Витя, Наим, Коля Дубов. Вдруг подходит парень Пашиного роста и спрашивает:
  - Дай тридцать копеек.
  - Нет, - ответил Паша.
  - Дай рубль.
  - Нет, повторил Паша и посмотрел на него внимательно, желал понять, чего он хочет.
  - А, может, дашь? – И парень вытащил большой нож, тесак.
  Паша сделал шаг назад, ушёл в позицию, руку сунул в карман и сказал:
  - А может, нет?
  Глаза у парня забегали, он сказал другим тоном:
  - Я вижу, что ты такой же, как и я. Пойдём, вместе заработаем. – Он имел ввиду: «Отберём у кого-нибудь».
  - Нет, я при деле, - сказал ему Паша.
  - Ладно, я пойду тогда. – Парень сделал шаг в сторону, обходя Пашу, и пошёл по улице. Когда он ушёл, Паша огляделся, друзей как ветром сдуло. «Вот друзья, - подумал Паша: - Сразу смылись. Ладно эти двое, Наим с Колей, а Витя, сосед, ведь не молодой-зелёный, а уже перед армией». Потом прошло какое-то время, Паша жил ещё с семьёй на посёлке в деревянном доме. Когда живёшь в частном доме, всегда слышно, что творится за его стенами. Однажды вечером раздался крик: «Помогите!». Паша накинул пальто и выскочил на улицу. У Психдиспансера громко и возбуждённо разговаривала женщина в белом халате и девушка, которая плакала.
  - Стал деньги просить, я говорю – нету. Взял ножом воткнул в ногу через сапог и убежал.
  Женщина сказала:
  - Зайди, перевяжем, вызовем  милицию.
  Паша пошёл, оделся потеплее, была зима, и вышел к своему двору. Подъехала милиция. Вышли два милиционера, один с собакой. Спросили у девушки, она им всё рассказала, показала, куда побежал парень. Милиционер с собакой подошёл к следу на снегу. Собака резко пошла по следу на соседнюю улицу огородами. Паша пошёл домой.
   Прошла неделя, жену Виктора зачем-то вызвали в милицию, она рассказала, что татарчонок с соседней улицы пырнул какую-то девушку в ногу, порезал сапог и её ранил.
  Вот тогда Паша вспомнил, где видел сварщика Женю. Это он тогда наезжал на него и его друзей, когда они стояли на улице и обсуждали фильм. И это он порезал ногу через сапог какой-то девушке. Потом уже Паша как-то спросил у Жени:
  - Дело прошлое, скажи, это ты порезал сапог девушке, и милицейская собака по следу привела милиционера к твоим дверям домой?
  - Не было этого, а собака у них дура, не правильно привела ко мне домой, - ответил он.
  Один раз Паша пришёл с работы, сидел и смотрел газеты. Было лето. Балкон был открыт. На улице шумели и играли ребятишки. Лена тоже была на улице. Потом чего-то загудели люди. Паша хотел встать с кресла и посмотреть, что там происходит, но в это время раздался звонок в дверь. Паша открыл, на пороге стоял Витя.
  - Паша, у тебя есть нашатырный спирт?
  - Нет, - ответил Паша: - А зачем тебе?
  - Да вон, мужик упал с девятого этажа. – Сказал Витя и ушёл.
«Зачем ему нашатырный спирт, если мужик упал с девятого этажа?» - подумал Паша и вышел на балкон. Внизу Виктор и какой-то мужчина, санитар, заносят мужчину на носилках в «скорую помощь». Чего выходить, если мужчину занесли в машину?» - подумал Паша и вышел в коридор на площадку. Когда Виктор поднялся на площадку, Паша спросил его:
  - Как он там?
Виктор махнул рукой:
  - Вот довезут до больницы, и он помрёт. Все внутренности отбил, вряд ли выживет.
  Вечером люди спросили у жены «прыгуна», она сказала, что пока ничего. На следующий день и в другие дни все интересовались, жена  говорила, что врачи обещали послать его в Москву на обследование. Прошла неделя, мужчину выписали, сказали, что он здоров. Значит, он был везучий человек. Он был с похмелья и просил у жены денег, чтобы опохмелиться. Жена его прогнала, сказала, что денег нет и, чтобы он пошёл вон.
  - И пойду, - сказал он и прыгнул с балкона вниз. Ему повезло, что газон внизу был вскопан большими булыжниками, эти булыжники он примял, падая на спину.
  Потом как-то Пашу спросили на заводе:
  - Как там парашютист?
  - Какой парашютист?
 - Да, который прыгнул с девятого этажа.
 - Вроде ничего, говорят. – Это были видно его друзья.
  Один раз Паша услышал, как дочка Лена крикнула:
  - Пап, выйди.
  Паша сразу вышел и спросил:
  - Чего кричала?
  От подъезда боком уходил какой-то мальчишка.
  - Этот что ли чего? – Спросил Паша. Она промолчала, а дома сказала:
  - Он меня в подъезд не пускал.
  - А ты?
  - Я дала ему по морде и тебя крикнула, - ответила Лена.
  В 1980 году с дочкой Ириной приехала Лиза Бондарева, дочь Бондаревых Василия и Александры. Надя и Николай Флейтин долго уговаривали Василия позвать её в свою квартиру, у них пустовала комната-зал.  Сестра Паши устроилась на Электроламповый завод в люминисцентный цех. Комиссию по зрению за неё проходила Надя. Когда она зашла к окулисту, а окулист её хорошо знала, они жили напротив Надиных хозяев по квартире, она увидела Надю, а по документам была Лиза, Пашина сестра. Но окулист промолчала. Комиссию Лиза прошла и стала работать в люминисцентном цеху, зарабатывать пенсию.
  На всех предприятиях и учреждениях появилась задержка и невыплата зарплаты. Когда рабочие спрашивали, им отвечали, что нет денег. Сначала люди терпели, потом стали обращаться в Министерство труда. Им обещали, что выплатят деньги через двадцать один день и выплачивали. На «Лисме» стали появляться заводские деньги, их называли «литюшки», в честь директора «Лисмы» Литюшкина. На заводе стали реализовывать товары, в магазинах ничего не было. Чтобы «литюшки» не пропадали, рабочие стали скупать то, что привезут. Иногда разыгрывали вещи. На заводе появились свои магазины, в которых покупали всё на «литюшки». Продукты и товары начали обменивать на лампочки. Продукты разбирали нарасхват, пластами покупали свежую селёдку. На заводе открылась своя пекарня при столовой, где выпекали хлеб. В столовой обедали тоже на «литюшки». Открылся мясной киоск, у завода было своё подсобное хозяйство. Стали привозить мясо маленьких поросят и свинину. Когда не было рубщика, мясо просили нарубить мужчин из очереди. Рубщики покупали мясо без очереди. Паша иногда тоже рубил мясо худых поросят. Рабочие говорили, что забили дохлых поросят, а другие говорили, что нечем кормить.
  В 1993 году на завод выделили 252 участка под дачи. Эти участки разделили и разыграли. Люди обрадовались, когда ещё сказали, что выделят автобусы, проезд был также на «литюшки».
  Паша с Надей тоже обрадовались, оформили дачу в собственность. Надя говорила:
  - Хорошо, будет своя дача,  а то ходим, обрабатываем дачу у отца и сестры за опавшие яблоки.
  Дачи были в Ромодановском районе. Можно было ходить из Лямбиря пешком семь километров в будний день, автобусы давали только по выходным. Для перевозки давали четыре автобуса «Икаруса».
  К осени Паша посадил шесть яблонь, потом ещё две. Когда сажал первые шесть яблонь, ему приходилось ходить пешком, он выбросил три куба земли. Ямы для яблонь Паша выкопал по полметра в глубину, диаметром один метр. На следующий год все яблони принялись. Потом стал подсаживать вишни, сливы, облепиху, крыжовник, черноплодную рябину. Земля была мягкой, слетала с лопаты при копке.
  Стали думать, как приобрести домик. Домик решили купить на заводе Железобетонных изделий.  Там делали из панелей блок: ванна с туалетом вместе. Сказали принести рамку для окна, а железную дверь сделали на заводе. Помещение было два на три метра, за него отдали 60 рублей. Паша с Надей долго ходили узнавать насчёт домика, мастер говорила:
  - Бетон плохой, вот сделают вам,  вывезете за территорию завода, а он развалится.
  Наконец в декабре месяце мастер цеха сказала, что домик готов, надо искать того, кто будет вывозить. Стоял декабрь, снега было много. Дачи были в поле около посадочной полосы. Паша пошёл в транспортный цех, там сказали:
  - Свои не едут. Вон у нас в гостинице приезжие водители, может они согласятся, всё равно ждут груза. Мастер пошёл узнавать. Водители согласились за одиннадцать бутылок водки. Поехали, погрузили на заводе. Наняли двух молодых на кране и на «Мазе». Площадку под домик Паша с соседом Ваней Полуэктовым сделали ещё с осени, когда заказали два домика. За перевоз взяли с каждого после привоза домиков. Машины шли тяжело, было много снега. Впереди «Маз» с двумя домиками, сзади кран. Паша сидел на кране, Ваня с водителем на «Мазе». Когда оставалось немного, подъехали к лесополосе, около неё было много снега. Снег лежал неровно, барханами. «Маз» с домиками начало качать в стороны. Паша подумал: «Если домики упадут с машины на бок, от них останутся одни обломки бетона. Но машины ехали упорно вперёд. Доехали, повернули к тому месту, где должны были стоять домики. Здесь снега было поменьше, можно было ходить, правда утопая. Вычистили площадки от снега. Поставили сначала Ване, потом Паше. Собрали тросы и поехали. Отъехали и пустой «Маз» застрял. Гружёный он доставал до земли, а пустой сел на снегу. Водитель крана, на котором сидел Паша, сказал:
  - Сейчас вытащим, одна машина застрянет, две вытащат друг друга. Иди, подцепи тросик на платформе сзади кабины, сейчас я подам.
  Паша и водитель вылезли, водитель подал трос, сам подцепил на кране. Паша, когда вылез, утонул в снегу почти по пояс. Подцепил, отошёл в сторону. «Краз» дёрнул и «Маз» пошёл за ним. Отъехали немного, Паша сел в машину, и они поехали дальше.
  Весной, когда люди первый раз приехали на дачи, сказали, у кого были домики, в них залезали, и кое-что нужное утащили. Паша в своём домике закрыл окно железным листом.
  Осенью, когда уже не давали автобусы для поездки на дачу из-за бездорожья, Паша ходил заматывать яблони от мышей. Он сидел на корточках у одной яблони, вдруг, сзади раздался топот. Паша резко обернулся и увидел пробегающего зайца. Он видимо, от кого-то убегал, бежал с большой скоростью. Когда Паша доделал свои дела, он пошёл домой. Внизу, где была речка, по дороге впереди шли мужчины с рюкзаками. У одного под рюкзаком выглядывало ружьё, а из рюкзака сапёрная лопатка. Они воровали в домиках. Один шёл по дороге, другой ломал двери в домиках и брал всё, что нужно. Другой, поджидал его. Паша шёл на расстоянии метров сто сзади, но не догонял их. Ввязываться ругаться он не стал, понимал: ввяжись он, его бы просто пристрелили и выбросили в речку. Да и дорога Паши сворачивала влево через брод.
  За дачный участок брали небольшие деньги, иногда даже «литюшками». «Литюшки» в очереди на автобусы разменивали также на деньги.
  Семенную картошку на даче решили закопать в яму под зиму. Паша выкопал яму, отделал её текстолитом, чтобы мышки не съели, положил туда соломы и закрыл. На верх текстолита не хватило, заложили землёй. Весной решили посмотреть, да и пора было вынимать картошку и морковь. Когда разрыли яму, моркови там не оказалось, картошку тоже половину съели. В следующий раз приехали и решили посмотреть, кто там в яме будет. Сбоку в яму была прорыта нора, из ямы вверх тоже нора. Паша принёс четыре ведра воды и приготовился вылить в нору. Он сказал Наде:
  - Возьми проволоку, пошвыряй сбоку в норе, которая идёт из ямы.
  Паша вылил в яму четыре ведра воды. Послышалось, как будто кто-то мурзится, но вылезать никто не вылезал.
  - Давай, швыряй яз ямы сбоку проволокой, может, вылезет кто-нибудь.
Надя пошвыряла, послышалось опять рычание, и вылез чёрный хомяк, хорошо упитанный, шерсть его лоснилась. Паша ударил его лопатой и убил. За ним вылезли ещё четыре хомяка, Паша их тоже поубивал. Последней вылезла самка и побежала. Паша побежал за ней, она развернулась и побежала на Пашу. Паша ударил её лопатой и убил. Ему жалко было их убивать, они были красивые, но урожай они стали бы уничтожать.
  Когда самка побежала на Пашу, Надя стала смеяться. Когда Паша убил самку, он сказал Наде:
  - Хорошо смеяться, когда не на тебя она побежала. Она дикая, может и покусать
  Весной, когда Паша приходил один разматывать яблони, видел, как скопа гонялась за жаворонком. Она летела к жаворонку, жаворонок отлетал недалеко и крутился около скопы, не даваясь. Если бы он отлетел далеко, скопа бы его сшибла с разгона, но разгона у неё не было. И так, увёртываясь от скопы, жаворонок крутился около неё, не отдаляясь. Постепенно они исчезли  у Паши из виду.
  В другой раз Паша видел, как за стаей грачей летела скопа и хотела отбить молодого грача, но вожак стаи, старый грач быстро подлетал и отгонял её. Так они и летели, отдаляясь от Паши. Природа была интересна.
  Однажды Паша с Надей приехали на свой участок. На соседнем участке сидели три совы. Совы были большие, красивые, серого цвета. Когда Паша стал подходить к ним, чтобы посмотреть, они взлетели и улетели. Паша подошёл и увидел яму хомяка, они его караулили. Сидели они по-умному, не у входа, а в сторонке, чтобы хомяк их не увидел, когда стал вылезать.
  Когда Паша работал на участке, видел, как за речкой самолёт опрыскивает кукурузу. Самолёт летел на небольшой высоте, меньше человеческого роста. Он опрыскивал, потом взлетал на следующий заход, было это очень интересно. Паша это видел впервые.
  Паша также видел, как взлетал самолёт с военного аэродрома. Это был самодельный самолёт. Крылья у него были над сиденьем, которое было внизу. Кабины там не было.
  В 1985 году Паша опять сильно заболел. Геморрой опять обострился и пришлось лечь в больницу. Проктолог сказал:
  -Вот подлечим, снимем обострение и сделаем операцию. Вам до этого кто делал?
  - Хирурги, - сказал Паша.
  - Они так всё исковыряли у тебя там.
  Стали лечить, прикладывали ихтиоловую мазь, обострение постепенно прошло. Когда Паше проверяли желудок, обнаружили язву, перевели в другое отделение, стали лечить язву. Проктолог сказал, что нельзя поднимать тяжёлое, дали справку на лёгкий труд. Когда прошёл курс лечения, язву заживили. Пашу выписали, он ходил ещё с перевязкой от геморроя. Он всё думал, как будет ходить без перевязки, не обострится ли ещё геморрой. Когда Паша работал в первую смену, было всё нормально, во вторую смену случилось непредвиденное. Паша шёл со второй смены. Впереди по другой стороне проезжей части шли четверо парней. Потом один перешёл на Пашину сторону. Проходя мимо, он пробурчал: «Снимай стёклышки, бить будем». Паша не боялся, мало ли, что сказал какой-то сопляк. На Пашину сторону перешёл другой. Когда он поравнялся с Пашей, он схватил Пашу за грудки двумя руками.
  - Снимай стёклышки,  бить будем, - сказал он. Паша ударил ему по рукам снизу и освободился от захвата. Глаза у парня забегали, и он пошёл дальше. Паша понял, что этот парень трус. Если бы не поддержка других троих, он бы не схватил Пашу, побоялся бы. Два других парня так и шли по другой стороне дороги. Когда Паша  уже отошёл от них, один что-то сказал Паше, Паша что-то ответил.
  - Тебе чего? – Грубо он бросил Паше и пошёл в его сторону. Паша понял, что между ними сейчас будет драка, и понял, что он довольно ослаб после двух отделений больницы, но сразу оценил обстановку: парень шёл со стороны фонарного столба, который светил с противоположной стороны. Перед Пашей была обледенелая с уклоном дорога. Впереди ступить нельзя, сзади был сугробный валик. Всё было против него, но Паша не боялся. Последнее время перед больницей Паша занимался каратэ.
  Парень шёл на Пашу. Паша подумал, когда он ступит на ледяную дорогу, Паша подхватит его на удар. Но он шагнул вперёд, забыв, что впереди лёд, и стал падать, получив прямой удар в верхнюю губу. Он почувствовал, как губа с треском лопнула. Упав, Паша ушёл руками в глухую защиту, ноги тоже поджал. Они стали долбить его ногами, облепив со всех сторон, стараясь попасть в голову. Когда попали в шею, Паша подумал, что убьют, и резко встал вперёд. Он получил ещё удар пяткой по переносице. Удар он этот выдержал, не упал. Отбежав метров десять, Паша развернулся, подумав, что посмотрит ещё кто кого. Он был ещё в силе. Но, развернувшись, он увидел, что парни убежали на стройку, которая была напротив Пашиного дома. Губа у Паши кровоточила и нос тоже. Паша не стал их искать. Шапка у него валялась не близко от того места, где они подрались. Они видимо хотели её взять, а потом бросили, шапка была не норковая, а барашковая.
  Паша пошёл домой, был одиннадцатый час ночи. Паша решил, что сначала пойдёт к брату Вите, так как у Нади было повышенное давление, и она могла разволноваться. Позвонил в дверь к брату, ему открыли. Он сказал, что он подрался, его побили четверо каких-то парней. Паша спросил Витю:
  - Мне ехать в травмпункт? Осмотри меня, вот губу видно рассекли и попали ногой по переносице.
  Витя осмотрел его и сказал:
  - Давай вызовем «скорую помощь», тебе надо ехать в травмпункт зашивать губу.
  Витя позвонил «03», они стали ждать «скорую помощь». Когда приехали и спросили, что с больным, Витя сказал, что его побили. На «скорой» Пашу отвезли в травмпункт, тут же в травмпункт приехала милиция. Узнали, в чём дело, опросили и сказали, что завтра придёт участковый милиционер. Это случилось перед 23 февраля в пятницу. 
  Паша вызвал такси и поехал домой. Наде уже сказали, сначала сказали, что Паша заболел и его увезли на «скорой», потом рассказали, что его побили. Надя, конечно, разволновалась и переживала. Когда Паша приехал домой, Надя всё расспросила. Паша сказал, что к нему придрались специально, чтобы подраться. Когда Паша посмотрел на себя, увидел синяк на глазу от удара по переносице, губу зашили. Под челюстью сказали, что рассечено немного, но так заживёт. Паша разделся, умылся холодной водой, он всегда так делал после тренировок по боксу, потом пошёл спать. Когда утором Паша проснулся, у него кружилась голова и началась рвота. Паша подумал, почему его рвёт, он вчера не пил «викалин» или «викаир», с которых кружилась голова, и не ел ничего плохого, которым можно было отравиться. Позвали Витю. Витя сказал, что это сотрясение головного мозга, нужно вызывать «скорую помощь». Когда «скорая» приехала, врач сказал, что нужно ехать в больницу. Поехали в больницу, в приёмном покое нейрохирург сказал, что нужно ложиться в больницу. Паша лёг в больницу. На обходе он спросил у нейрохирурга:
  - Надолго меня положили? Скоро это пройдёт или нет?
  - Двадцать один день пролежишь. Если будет всё нормально, выпишем. А так со временем всё пройдёт.
  После выходных пришёл участковый милиционер, всё расспросил, как, чего и почему. Всё записал, велел расписаться и ушёл.
  Соседом Паши был молодой парень, который занимался боксом. После нокаута он ударился головой о деревянный помост. Это был сын женщины, которая была комсоргом на Самосвальном заводе, работала в своё время с Пашей. Сначала у её сына ничего не было, потом стала болеть голова, врачи нашли у него в голове гематому. Чтобы её удалить, ему в голове просверлили кость, выкинули часть кости, удалили гематому. Кость положили в холодильник до следующей операции. Когда голова заживёт, кость поставят на место. А пока его поили аминазином и делали уколы. От этих лекарств он ничего не помнил и постоянно кричал, рвался домой. Но врачи ему запретили вставать, мать частенько его удерживала от побегов домой, удавалось ей это нелегко.
  У Паши всё ещё болела голова. Когда они играли в шахматы с одним больным, он почти всё время проигрывал. Голова плохо работала, не как раньше. Руки у Паши дрожали, не было никакой силы, была только слабость. Когда Паше разрешили ходить, приходил участковый милиционер и приводил парней на опознавание. Но Паша их не мог опознать, дело было в темноте, и лица Паша не разглядел.
  Когда Пашу выписали, один родственник из Бондаревых сказал:
  -Скажи, кто тебя побил, убьём и вывезем.
   Паша не помнил. Да и если бы вспомнил, пусть разбирается с ними милиция.
  Когда Паша ходил на работу, смотрел на прохожих парней, искал тех, кто его побил. Когда он смотрел на парней, делал такой презрительный взгляд, что парни не понимали, почему он так смотрит, ему они ничего плохого не делали, и, отойдя, оборачивались. Но всё равно Паша не мог найти своих врагов.
  Прошло полгода. На работе во вторую смену, когда летом было жарко, Паша выходил немного подышать во двор около корпуса. В цеху пахло распаренным картоном, его делали с применением пара. На этот раз он тоже вышел подышать. Выходил он через ворота коридором. В коридоре были две двери складов. Когда он выходил, какой-то парень, наверное, из грузчиков, впереди переходил из склада в склад. Сначала он шёл медленно, но, увидев Пашу, быстро исчез, как бы опасаясь. Паша заметил это и решил приглядеться к нему, не один ли из тех, кто побил его зимой. Был он высокого роста. Лица его Паша не видел, он переходил из склада в склад далековато. Паша частенько ходил этим коридором подышать, в следующий раз он его увидел близко и понял, что это один из тех парней, которые его били.  Веснушчатое лицо и глаза у него забегали. Он явно боялся Пашу. Паша точно его опознал.
  Когда Паша ещё лежал в больнице, к нему, кроме участкового, приходил следователь и спрашивал, опознал ли он кого-нибудь.
  На следующий день Паша пошёл в РОВД и зашёл к следователю, тот оставлял бумажку с номером телефона и кабинета. Когда Паша пришёл, рассказал, что опознал одного из тех, которые его били. Следователь выспросил всё: где этот парень работает, в какую смену Паша его видел и сказал, что завтра зайдёт к концу первой смены, а Паша выйдет пораньше во вторую смену, и покажет этого парня, когда он будет выходить из корпуса.
  На следующий день следователь пришёл, как они с Пашей договаривались, они в сторонке стали ждать, когда люди пойдут с работы. Когда этот парень вышел с толпой, Паша сказал следователю:
  - Вон тот, в клетчатой рубашке.
  Следователь быстро подошёл к тому парню, догнал его, подхватил под руку и ушёл с ним. До этого он сказал Паше, что его ждёт милицейский «УАЗ». Это было в пятницу.
  В понедельник в цех пришёл следователь. Паша работал в первую смену. Следователь опросил людей, которые работали с Пашей, может, он сам пристал к этим парням, которые его побили. Люди сказали ему:
  - Паша не пьёт, всегда трезвый, и вообще, он мухи не обидит.
  Потом следователь зашёл к Паше в мастерскую и сказал, чтобы Паша пришёл на опознание. Паша должен был опознать того парня, кто первый его брал за грудки.
  На следующий день Паша пришёл к десяти часам, как ему сказал следователь. Пришёл к следователю по дознанию, это была женщина. Она вышла и сказала:
  - Когда мы Вас вызовем, Вы из нескольких человек должны опознать того, кто Вас бил.
  В коридоре, где ждал вызова Паша, сидел молодой парень, он спросил, для чего вызвали Пашу в милицию. Паша рассказал.
  - А чего, не могли договориться, что ли? Обязательно надо через милицию?
  - Если бы мне наступили на ногу, я бы простил, а они меня долбили ногами вчетвером, сделали мне сотрясение мозга, я пролежал в больнице двадцать один день, - сказал Паша.
  - А, это другое дело, сказал парень и замолчал.
  Когда Пашу вызвали, его попросили опознать человека, который участвовал в его избиении. Из четверых парней Паша сразу узнал того, кто его первый схватил за грудки.
  Паше велели подождать в коридоре. Он сел, стал ждать. Вышел следователь и сказал:
  - Он всех выдал, двое из вашего дома, из соседнего подъезда, Барашевы, четвёртый сказал, что стоял в стороне, не участвовал, но это мы ещё проверим.
 До этого следователь как-то вызывал Пашу и сказал:
  - Вот ещё подозрительный парень из соседнего подъезда, Володя Большов. Вчера я заходил к ним домой, его не было дома, так сказал отец. Вышел с собакой, овчаркой. Сейчас возьму пистолет и ещё схожу к ним. Если опять отец меня не пустит, застрелю и его и собаку. – Следователь был зол на всё это, видимо много работы. Он подошёл к окошку в коридоре и взял под расписку пистолет. Мимо проходил мужчина, видимо из сослуживцев:
  - Оружие берёшь? – Спросил он.
  - Да, - сказал следователь и ушёл.
  Потом Пашу ещё раз вызывала следователь по дознанию. В кабинете она была одна.
  - Садитесь, сказала она. Паша присел: - Тот, которого Вы опознали – трус, всех выдал. Если бы он не сознался и  сказал, что ничего не знает, мы бы ничего не смогли добиться от него. Теперь вызовут соучастников, и мы Вас ещё пригласим.
  На следующее утро пришла мать Барашевых, стала просить, чтобы Паша их простил: «Один то у меня в девятом классе учится, несовершеннолетний»
Паша ей ответил:
  - Прощать я их не буду, они мне сотрясение мозга сделали, я в больнице почти месяц пролежал, и заявление назад я брать не буду. Заявление составлял следователь, когда я лежал в больнице.
  Она ещё просила о прощении, но Паша ей отказал, и она ушла. На работе помимо больничного, ещё просили принести справку из милиции, Паша принёс.
  Раньше этого случая, когда Надя работала во вторую смену, Паша стоял на балконе и ждал, когда она придёт с работы.
  - Давай, я тебя встречать пойду.
  Но она ему говорила:
  - Не приходи, я до соседнего дома иду с подругой, Галиной Рябовой, потом выхожу из-за дома, и ты видишь меня с балкона. – Паша так и делал.
  Когда он стоял на балконе, видел, как у соседнего дома собирались парни, человек десять, и уходили куда-то всей компанией. Теперь они стали собираться днём у соседнего подъезда. Когда Паша выходил на балкон, смеялись, глядя на него, вроде Паша всё равно заберёт заявление из милиции. Пашу это злило, он говорил Наде:
  - Сейчас выйду и скажу им, что я их не боюсь, пусть они не скалятся.
  Надя ему отвечала:
  - Не ходи, не обращай на них внимание, они провоцируют тебя на драку, чтобы ты тоже был виноват.
  У Паши с Надей за оврагом был огород с картошкой. Когда Наде было некогда, Паша ходил окучивать картошку один. На этот раз он пришёл с мотыгой. Только начал окучивать картошку, увидел на лужайке недалеко пришли парни шесть человек. Они сели, стали громко разговаривать, смеяться, всем видом старались напугать Пашу. Паша не боялся их, но он решил уйти. Он думал, что если они нападут на него, одному он всё равно пробьёт голову мотыгой, а там видно будет. Но он боялся, что они затопчут картошку, испортят их с Надей труд, и ушёл от греха подальше.
  Когда он вышел во вторую смену на работу, отработал и пошёл домой. С ним ходила Роза Сафронова. У неё два раза отнимали сумку какие-то парни, и она одна побаивалась ходить. Когда они шли между домами, стали подходить к соседнему дому, увидели двух парней с собакой. Когда стали подходить к Пашиному дому, а Паша нёс с собой рубашку в свёртке домой стирать, он вытащил из кармана складной нож, разложил его. Он подумал, если натравят на него собаку, он её зарежет, а потом и этих парней. Вошёл в подъезд, стал подниматься по лестнице, на площадке второго этажа стоял парень с собакой. Одна рука его держала поводок, другая на поясе. «Как эсэсовец» - подумал Паша, а сам, не подавая виду, что боится, поднимался вверх по лестнице. Собака явно нервничала, чувствовала, что может случиться, дёргала повод.
  - Вовк, - крикнул парень. Собака была не его, а Вовки Большова. Вовка крикнул:
  - Иду! – И затопал сверху вниз. Вовка был умный, другану отдал собаку или попугать Пашу, или начать драку с Пашей. Паша прошёл мимо парня с собакой напряжённо, чувствуя затылком, что парень может кинуться за ним. Парень остался на месте. Паша зашёл в коридор и подумал: «Теперь я в коридоре, если они за мной кинутся, я их не подпущу себе за спину, и подраться с ножом можно будет спокойно». Но он открыл дверь квартиры и зашёл домой.
  Прошло время, Паше прислали повестку в суд к двум часам. Паша с родственниками и с Витей Бондаревым пошли в суд. В суд пришли и его противники, трое. Один не пришёл, он говорил следователю, что не участвовал в драке. Может это было правдой, или его выгородили, он был сыном милиционера. Трое его друзей стояли недалеко от Паши, и он слышал их разговор:
  - Если всё будет нормально, после суда пойдём в кабак. – Говорил старший Барашев, другие поддакивали ему.
  Когда Пашу опросили, как всё было, он всё рассказал. Прокурор сказала Паше:
  - Почему Вы не убежали?
  - Я их не боялся, я занимался боксом и каратэ, просто я подскользнулся, и  они начали меня бить ногами. А почему рабочий человек, отработавший смену, должен бегать от всякой шпаны?
  Когда выступала адвокат с их стороны, она сказала:
  - Да они сказали: «Снимай стёклышки, бить будем», это они пошутили, взяли слова из мультфильма.
  - Ничего себе, пошутили, - возмутились из зала родственники Паши: - Били ногами и сделали сотрясение, он месяц в больнице пролежал.
  Прокурор давала  три года Барашеву старшему. Барашева младшего не судили, он был несовершеннолетний. А третьему, его звали Женя Юдин, давали условно два года.
  В конце суда объявили: Баршева старшего посадить на полтора года, Юдину дали полтора года условно. Их желание пойти в кабак не осуществилось. Троих из Пашиного дома они били, на Паше споткнулись, пришлось отвечать по закону.
  Паша вычитал в журнале «Работница», как снимать головную боль. Там было написано так: сядьте прямо на стул. Левую руку уприте локтем в бок или живот, не сильно. Ладонь развёрнута в сторону неба, правую руку надо положить на лоб. Надо сказать: «Биополе космоса, полечи меня» и представить, что космические лучи с неба входят в вашу левую ладонь, проходя через вас, выходят через правую ладонь в голову. Руки надо держать до лёгкой усталости, потом убрать левую ладонь пальцами вверх, как будто оставшуюся энергию отпустить обратно в космос. И, благодаря биополе космоса, убирать правую ладонь. Один раз Паша на себе пробовал это лечение. В пятницу Паша красил полы, дело было летом. На следующее утро проснулся с головной болью. Потом поехали на дачу. Поработали на даче, до автобуса домой оставалось время, они пошли собирать клубнику. Потом поехали домой. Голова у Паши так и не проходила. Надя позвала его поесть. Паша сел за стол, есть не мог, так сильно болела голова. Вышел с кухни в зал, сел и решил попробовать снять головную боль. Прошло десять минут, а может и меньше, голова прошла, как «рукой сняло».
  Был ещё такой случай. Паша проснулся с недомоганием. Он понял, что у него температура, а ему на работу во вторую смену. Надя сказала:
   - Давай вызовем врача на дом.
  - Не надо, сказал Паша: - Я себя сейчас попробую полечить.
  Надя всё равно вызвала врача. Паша себя полечил. Температура у него спала, недомогания как и не было.
  - Что будем делать, температуры нет. Больничный не дадут, скажут: «Зачем врача вызывали?».
  Через некоторое время пришла врач. Послушала, расспросила.
  - У Вас какая-нибудь инфекция. – Сказала она и выписала лекарство. Паша пошёл на работу во вторую смену.
  Прошло какое-то время, Паша прочитал в журнале «Работница», как нужно лечить людей, не прикасаясь к больным. Так учила Джуна Давиташвили.
  У Нади часто поднималось давление. Паша как-то предложил ей:
  - Давай я тебя полечу.
  Полечил, давление у Нади снизилось на десять единиц. Паша начал лечить людей на работе и дома. Чего он только не лечил: головные и зубные боли, боль в ногах, в пояснице и многое другое.
  Однажды у Нади открылось маточное кровотечение. Девять раз Паша её лечил, кровотечение прекратилось. Люди благодарили Пашу за лечение, а он им говорил:
  - Это зависит не от меня, просто вы можете хорошо расслабиться при лечении.
  В картонажном цехе в первую смену работал электриком Саша Носов. Он умел на расстоянии словами и руками закрывать и раскрывать розы. Если он говорил хорошие слова, розы раскрывались, если плохие – розы закрывались. Это было очень интересно.
  Ещё работал электриком Юрий Забралов. У него была своя система в жизни. Какое-то время он пил, потом бросал пить и курить, начинал читать. Потом бросал читать, начинал заниматься двадцатикилограммовой гирей. Он её выжимал тридцать с лишним раз. Потом бросал заниматься, начинал пить и курить. И так по новой.
  На Телевизионном заводе так же задерживали зарплату, но обычно в конце месяца производили выплату. Люди говорили, что деньги выплачивают из-за военного производства, которое у них находилось в одном цеху. Когда цех делал нужную для военного производства плату, прилетал специальный самолёт из Москвы, привозили деньги и начинали выплачивать зарплату людям. Чтобы люди не уходили с завода, стали давать путёвки в Москву на выходные, на два дня. Путёвки были бесплатными. Люди из Москвы привозили продукты, разные товары, даже иногда приезжали чудаки, обвешанные рулонами туалетной бумаги.
  Надя тоже часто ездила в Москву. Приезжала возбуждённая, полная впечатлений от общения с подругами. Паша обычно встречал её на вокзале. Покупок у неё было много, много было и рассказов о своих подругах и о Москве. Однажды они с подругой стояли в очереди в столовой, чтобы пообедать. Впереди стоял негр. Негра так близко они видели в первый раз, им было очень интересно на него смотреть.
  - Смотри, - сказала подруга Вера Ляпина: - Какие у него руки, ладони светло-коричневые, сам весь чёрный.
  - А волосы, какие кудрявые, как будто нарочно завитые, - сказала Надя.
   Тут подошла очередь негра брать обед, и он на чисто русском языке стал спрашивать первое, второе и компот. Надя с Верой засмеялись, они не думали, что негр поймёт их разговор, оказывается, он хорошо понимал и разговаривал на русском.
  Другая подруга рассказывала, как она обедала в столовой. Пришла, повесила сумку на спинку стула около столика, заняла его. И так поглядывала за сумкой. Взяла обед на подносе, поставила на столик рядом со своей сумкой, пошла относить поднос. Когда она возвращалась обратно, за столиком сидел негр и ел первое. Она возмутилась в душе, села напротив негра, подвинула к себе второе и стала быстро кушать, чтобы успеть вперёд негра выпить компот. Негр встал, посмотрел на неё и ушёл. А в это время официантка, которая убирала посуду, сказала:
  - Люди, чья это сумка висит на стуле? Что-нибудь пропадёт, потом будут говорить, что работники столовой взяли.
  Валя обернулась и увидела за соседним столиком свою сумку и сразу всё поняла: она села есть не за свой столик, а за столик негра. Её ударило в краску, она встала, взяла свою сумку и вышла из столовой. Её было очень стыдно, что она съела обед негра, и что он о ней подумал: «Русские нищие, не дали ему пообедать».
  У Нади была подруга, с которой она работала в люминисцентном цехе, в своё время она ходила с ней с работы со второй смены ещё до замужества. Она жила на соседней улице. Потом дом Бондаревых снесли, дали квартиру на Светотехстрое. Надя по здоровью перешла в спиральный цех, потом ушла на Телевизионный завод. Обе вышли замуж, у подруги было двое детей, фамилия у подруги теперь была Хрупова. Звали её Лариса. Они как-то встретились на Светотехстрое, разговорились и возобновили свою дружбу, стали приглашать друг друга на дни рожденья и другие праздники. Когда Паша впервые увидел мужа Ларисы, он сразу вспомнил его. Они с Надей были ещё не женаты, зашли в магазин продуктов выпить сока. Первой зашла Надя, за ней шёл Паша. Когда Надя вошла, её за руку схватил какой-то парень крепкого телосложения. Паша взял его руку и откинул в сторону. Они с Пашей посмотрели друг на друга и разошлись. Когда попили  сок, Паша с Надей вышли из магазина.
  - Ты его знаешь? – Спросил Паша.
  - Нет, не знаю. Какой-то развязный, не знает меня, а хватает.
  Вот этот парень и оказался мужем Ларисы. Когда Паша с Надей были у Хруповых на какой-то гулянке, муж Ларисы, звали его Олег, рассказывал, как они ездили на рыбалку и проезжали через лес. Неожиданно на просёлочной дороге появились кабаны, поросята с самкой и самец. Самец увидел машину, машина была довольно высокой - «Урал», и побежал на машину нападать. Водитель увидел, как кабан прёт на машину, и прибавил газу. Кабана он, конечно, переехал, он оказался мёртвым. Самка с поросятами, увидев такой, убежала. Кроме водителя в машине был Олег Хрупов и ещё трое мужчин. Кабана они решили увезти в другое место и разделать. Стали впятером его поднимать, никак не поднимут. Потом кое-как по слегам затащили кабана в машину. Кабана увезли, разделали, мясо поделили.
  - Сейчас угощу вас кабанятиной, - Олег поставил на стол большую кастрюлю с мясом и стал раскладывать его по тарелкам.
  Хруповы были хорошие люди, дружить с ними было весело. Один раз Олег рассказывал случай: они с другом гуляли у другого друга, Василия Каплина. Сначала сидели, выпивали, потом жена Василия пошла на кухню. Василий пил не очень много, но у него была привычка показывать своё недовольство жене, когда выпьет. Жена пришла с кухни, поставила сковороду на стол. Василий начал «зудеть». До этого жена его несколько раз успокаивала, но до него не доходило, и он продолжал своё. Жена не выдержала и ударила его доской, на которой принесла сковородку. Он упал и не шевелился. Никто такого не ожидал. Кто-то сказал:
  - Ты его убила!
  - Отойдёт, надоел со своим «зудом».
  Минуты через три он открыл глаза, потом сел, потом встал и начал ползать по полу, что-то искать.
  - Ты чего ищешь? – Испуганно спросила жена.
  - А где моя шапка? – Ответил он. А дело было летом.
  Мужчины усадили его за стол, налили водки, заставили выпить. Праздник продолжился дальше, этот случай они больше не вспоминали.
  Паша вспомнил, как они с Надей и Леной ездили в дом отдыха «Сивинь». Когда они приехали, в корпусе стоял запах варёных грибов. Отдыхающие заготавливали грибы. Привозили свои электроплитки, банки и занимались заготовками на зиму. Наде с Пашей и Леной дали оду комнату, в которой стояли две одноместные кровати, люди сказали, что на Лену ещё можно взять раскладушку и постель. В столовой сказали, что питание выделяется только на тех, кто указан в путёвке. На Лену они покупали что-нибудь в буфете или сажали её на одно своё место в столовой, а сами ходили по очереди. В основном своё место уступала Надя, Паша придерживался горячего обеда, у него был больной желудок. Шёл 1987 год, Лена мечтала поступить в Мордовский университет на медицинский факультет. Один раз Паша с Леной пришли в столовую вдвоём, подали кастрюлю с первым блюдом. Паша хотел наливать, в кастрюле плавали две мухи, которые только залетели и пробовали выплыть.
  - Мухи залетели, - сказал Паша, взял ложку и выловил их по одной. Он мог дойти до раздачи с кастрюлей и заменить суп, но решил проверить Лену на брезгливость. На медицинском учиться - надо быть не брезгливым. Налил Лене супа, и они стали есть, спокойно поели всё, что им принесли.
  В 1988 году умер Олег Хрупов. Он заболел ещё зимой, после простуды и лечения антибиотиками. Ему поставили диагноз рак желудка. Весной в мае он скончался. Когда его хоронили, гроб несли на руках до конца Светотехстроя, потом положили на грузовую машину и повезли хоронить в деревню, где он родился, где жил его отец. Все очень сожалели о смерти Олега. Хоронить поехали на автобусе. Паша с Надей не поехали, Паше надо было на работу во вторую смену.
  Ближе к осени умер Виталий Плечов, друг детства и юности Паши. Паша ездил на похороны. Виталя жил на Юго-западе с женой и внуком. Дочь у него жила и работала в Москве. В его квартире на стене висел портрет в рамочке с чёрной лентой. На портрете Виталя сфотографирован в пол оборота. Он улыбался, ухмыляясь, как бы хотел сказать: «Я ушёл из этой жизни, а вам придётся ещё жить с хлопотами и трудностями». Он умер от рака горла. При жизни он выпивал и курил. Работал он на заводе Медпрепаратов, всё это сказалось на его здоровье. Дожил он до сорока лет, умер в самом расцвете. Паше было его жалко, он был хорошим другом.
  Летом, когда Паша с Надей ездили на дачу, Паша заметил, что Надя не ест по утрам, хотя ей надо было есть перед работой на огороде. Потом они трудились, ждали автобуса или ходили за клубникой, которая росла внизу за дачами. Когда приезжали домой, только тогда Надя ела.  Паша спросил, почему она целый день не ест, Надя ответила:
  - Если я поем, меня сразу потянет в туалет или дома, или в автобусе. На даче тоже не было туалета, но там можно было сходить в бурьян. Паша хоте сколотить туалет, но на это не было времени и денег. Работать на даче приходилось в упор, время было только до приезда автобуса. 
  В 1987 году Лена окончила школу и стала готовиться поступать в Университет на медицинский факультет. Летом она сдавала экзамены. Оказалось ей не хватило баллов для поступления. Паша с Надей очень переживали. Паша пошёл к ректору и стал с ним разговаривать.
  - Как это получается, в школе училась хорошо, а здесь её подрезали? – После долгого разговора ректор сказал:
  - Пусть поработает санитаркой годик. У неё будет стаж работы в медицинском учреждении, тогда и поступит.
  Паша ушёл ни с чем, только нервы себе растеребил. Когда пришёл домой и всё рассказал, Надя сказала:
  - пусть поработает, может, поступит или передумает.
  Но Лена была настырной и устроилась работать санитаркой в женскую консультацию. Один раз был новогодний вечер у окончивших десятый класс, Лена в этот день работала во вторую смену. Она попросила мать поработать за неё. Показала ей где мыть, что убирать. Поговорила с заведующей, что мама за неё поработает. Заведующая разрешила и Лена пошла на вечер. Надя пошла работать за неё. Когда Надя отработала, и когда Лена пришла домой, Надя начала возмущаться:
  - Это ты зачем устроилась туда работать, заразу собирать?
  - Мама, туда не больные ходят, а беременные женщины. А вата кровяная – это кровь из вены или пальца берут.
  - Вот ещё на кактус напоролась, когда полы протирала, наверное, иголка у меня там осталась. Вон он какой, колючий.
  - Нет у тебя там ничего, давай спиртом протру, - сказала Лена, осмотрев ногу.
 В 1988 году Лена поступила учиться на медицинский факультет. Поступивших сразу отправили в колхоз на месяц. Паша с Надей ездили к ней в колхоз проведать. Поселили студентов у бабушки без всяких удобств. Туалет посередине хлева, две доски, между ними ямка, вот и все удобства.
    Паша вспомнил, как они до этого жили с Надей.  У них, так же, как и у других людей было не всё гладко. Иногда они сильно ссорились не из-за чего. Просто кто-то кому-то не так сказал, кто-то имел другое мнение. Они даже не разговаривали друг с другом. Паша намечал уехать. Он вырезал разные буквы, написанные на бумажках, клал их в шапку и вытаскивал по одной, чтобы выбрать город, куда он может уехать. Однажды он вытащил название Джанкой, это где-то на юге СССР. Надя его спросила:
  - Что ты делаешь?
  - Я выбираю город, хочу уехать, - ответил Паша. Надя понимала, что семья у них разваливается, и сказала:
  - Я тоже поеду с тобой.
  После этого они мирились. И вообще, после ссоры они обижались друг на друга недолго. Через часа два-три они начинали разговаривать, сначала по делу, а потом и про всё остальное. Правильно говорят: «Влюблённые бранятся, только тешатся». Они очень сильно любили друг друга, знали, что все невзгоды и трудности преодолеют вместе.
  После колхоза Лена стала учиться на медфаке. Иногда их водили на вскрытия трупов. Студентам это не нравилось, первое время они боялись и брезговали. Когда профессор входил в морг, глубоко вдыхал и говорил:
  - Как приятно пахнет.
  Потом подходил к трупу и начинал показывать, где какие органы находятся, просил студентов вытащить эти органы или нащупать. Студенты брезговали, но это нужно было делать. Один раз он сказал:
  - Мухина, покажи, где находятся почки.
  Мухина полезла внутрь трупа и говорит:
  - Вот здесь, - и профессор полез внутрь трупа тоже.
  - Где, где? – Спросил он и ущипнул студентку за палец внутри трупа. Она напугалась и резко выдернула руку. Профессор засмеялся. Студенты тоже засмеялись, ещё не зная, что произошло. Потом после занятия они спросили сокурсницу, чего она так напугалась.
  - Профессор меня ущипнул за палец, я напугалась, сама не знаю чего.
  Один раз преподаватель заметил, когда студенты трогают органы трупа, сразу бегут к умывальнику и моют руки. Таких студентов он ещё раз заставлял залезть в труп и что-нибудь там показать. Лена показал по просьбе профессора какие-то органы и встала рядом со всеми студентами, потом потихоньку спряталась за них, а затем подошла к умывальнику и стала мыть руки.
  - Бондарева, подойдите и покажите, где находится пищевод, - Лена подошла, показала, подумав: «Только руки помыла». Так преподаватель отучал их от брезгливости.
  После занятия студенты выходили и говорили:
  - Как плохо пахнет формалином.
  Рядом проходил студент старшекурсник. Он услышал и сказал:
  - Формалином, это ещё ничего. Вот на старших курсах вы понюхаете, как пахнет настоящий труп, вот это запах!
  В В 1988 году Лена познакомилась с парнем, звали его Алексей Королёв. Был он высокого роста, худощавый, занимался у-шу. Лена начала с ним дружить. Жил Лёша на юго-западе с матерью. Мать его звали Лиза.
  В 1989 году осенью стояла жаркая погода. Надя с Пашей приехали в отпуск отдыхать в деревню Сосновка, которая находилась от Прохоровки в трёх километрах. Там жила Валя, старшая сестра Нади. В субботу утром вышли помогать Вале копать картошку. Где-то к обеду прибежала жена Васи Слегина, Маша, и стала кричать:
  - Васька умирает, лежит, его трясёт всего!
Паша с Надей побежали к дому брата Нади, который находился на этой же улице в другом конце деревни. Когда прибежали, Вася лежал на кровати. Руки у него тряслись, он глядел бессмысленно и мычал от боли. Паша потрогал ему живот, он не был острым, как при прободении аппендицита или язвы желудка. Валя сказала, что уже вызвали «скорую помощь», сейчас она должна подъехать.
  Приехала «скорая помощь», Василия осмотрели, сделали укол и забрали в больницу. На следующий день врачи сказали, что его парализовало. Полечили, потом выписали домой. Ноги у него не ходили, речь была несвязанной, непонятной. Василий понимал всё, когда ему говорили, но его понять было нельзя. При выписке врачи сказали, что может у него всё пройдёт, а может и останется. Перед тем, как заболеть, он копал картошку и поднял доску в полу, чтобы ссыпать урожай. Видимо у него лопнул сосуд в голове.
  В это время люди в СССР поговаривали, что Горбачёв затеял перестройку, но она ничего не даст, Горбачёв в Краснодарском крае всё развалил, а ему ещё дали руководить государством. Горбачёв ввёл «сухой закон», велел вырубить виноградники, которые выращивали годами, а вино с этих виноградников продавали за границу. За вина выручали хорошие деньги. Водку стали выдавать по талонам ограниченно на свадьбы и на похороны. Продавали днём в определённые часы. Пьющие люди говорили, что это он зря затеял, скоро его выгонят.
  Как бы не было тяжело в это время, Паша с Надей накопили на «Жигули», автомобиль первой модели. Когда Паша встал на очередь на автомобиль, люди, которые уже там записаны, сказали, что автомобиль можно будет приобрести только через пятнадцать лет.
  Лена Бондарева и Лёша Королёв решили пожениться. Зимой назначили время для росписи. Когда они сказали об этом, Надя и Паша  не ожидали, но всё равно обрадовались и сказали им, что правильно делают, только надо ещё учиться.
  Наде с Пашей прибавилась забота, как делать свадьбу. Будущая сваха Лиза больших денег не имела, как никак воспитывала одна двух сыновей. Свадьбу договорились делать в студенческой столовой при Университете. Получили талон на водку, водку на свадьбу давали только по два ящика, и то надо было стоять в очереди. Был специализированный магазин в подвале. Пришли за водкой поздно, народу было уже много, но отпускали две продавщицы. Когда из дома брали деньги, взяли  с запасом, может, продадут дополнительно. Родственников набиралось много и стой и с другой стороны. Когда очередь подошла, они были уже последними. Подали талон на два ящика и деньги и спросили у продавщицы:
  - Может, дадите ещё три ящика? У нас много родственников.
  - Нам, вообще-то не положено. Да ладно, вы последние, да и магазин скоро закрываем.
  И Паше с Надей дали ещё три ящика. Они, конечно, обрадовались, свадьбу хотелось сделать получше.
  Молодые тоже готовились: жених сшил себе костюм-тройку, невесте сшили дорогое красивое платье. Молодые радовались, им хотелось вступить в семейную жизнь.
3.01.2019 года
 
 

 
 













ЯГОДНЫЕ ХЛОПЬЯ

Книга вторая






























     Перед днём свадьбы Надя Бондарева сказала Паше:
     - Паша, сочини стихи молодым.
     Паша умел стихи сочинять хорошо, он начал писать, но Надя сказала поздновато, и ему пришлось сочинять, уже готовясь ко сну и утром.
     Рано утром пришли подруги Лены, а Паша всё сидел и сочинял в майке, ещё не одетый. Стихи он сочинил, они получились хорошие. Паша переписал их в альбом для черчения. Потом Паша привёл себя в порядок, оделся. Уже должны были приехать выкупать невесту. Родственники сообщили:
     - Едут, едут!
     Паша знал, что выкупщики могут пройти, взять и увести невесту без выкупа. Паша встал в дверях. Когда коридор площадки заполнился, выкупающие хотели силой войти. Но, Паша упёрся руками в косяки и не пускал их.
     - Давайте деньги за невесту!
     Они стали напирать на Пашу. Паша стоял крепко. Они надавили сильно, косяки затрещали. С Пашиной стороны никто его не хотел поддержать. Надя крикнула:
     - Паша, дверь высадят, впусти их!
     Сторона жениха перестала напирать. Один из них взял и приподнял Пашу, и внёс его в прихожую. Паша лишился опоры, и они кинулись искать невесту, которая спряталась. Потом её нашли. Надя вошла за ними и сказала:
     - Ну, и пусть, не хотят выкупать, значит, она ничего не стоит. Пусть забирают без выкупа!
     Все сразу отдёрнулись от невесты и стали предлагать деньги, начали торговаться. Торги затянулись. Обе стороны, жениха и невесты, стали кричать, что опоздают на роспись в ЗАГС. Надя взяла икону Божьей матери и на медвежьей шкуре, чтобы молодые жили богато, благословила их. Потом все стали одеваться, чтобы поехать в ЗАГС.
     Всего было четыре машины и автобус. В машины уселись жених с невестой и молодёжь. Оставшиеся сели в автобус, взяли водку и продукты. Из автобуса кричали:
     - Тётя Надя, дядя Паша, садитесь, а то опоздаем!
     Надя сказала:
     - Езжайте, мы поедем потом, иначе ничего не увидите!
     Надя всегда всем уступала. Надя с Пашей зашли домой, оделись, взяли кастрюлю с холодцом и пошли на остановку на троллейбус. Когда они приехали в студенческую столовую, жених с невестой и гости, которые ездили в ЗАГС,  были уже в столовой.  Официантки быстро всё расставили на столы. Все сели за столы, поздравили молодых. Стали поздравлять родители жениха и невесты. Когда очередь дошла до отца невесты, Паша сказал, что поздравит молодых своими стихами, и начал читать. Стихи всем понравились. Потом свадьба набрала обороты. Очень сильно гуляли и веселились, пели русские народные песни, танцевали, плясали под баян. Когда Паша вышел на лестничную площадку, чтобы немного остыть, к нему подошёл Юра, брат Лёши Королёва, жениха, и  спросил:
     - Вы поэт? Стихи очень хорошие.
     - Нет, не поэт, но иногда стихи пишу. - Ответил Паша.
     Паша никогда много не пил, а здесь, на свадьбе Лены, и подавно. Он всех угощал, старался, чтобы было без скандалов. Один раз он вышел на лестничную площадку подышать. Там спорили, чуть не до драки Юра, брат жениха, и Игорь, второй муж сестры Лены. Паша подошёл к ним и сказал:
     - Да чего вы это всё про политику, да про политику. Пойдём, выпьем. – И они бросили спорить, пошли с ним к столу.
     Как ни угощали Паша с Надей гостей, сильно пьяных не было. Пили хорошо, и закуски было много, как говорили люди. Единственное, что не понравилось Паше, что магнитофон был со слабым звуком. Зато люди пели много хороших песен и могли поговорить.
     На второй день свадьба продолжилась. Сколько ни гуляли, сколько ни пили люди, от пяти ящиков водки осталось два. Паша с братом Витей повезли водку домой. Витя сказал:
     - Не бойся, найдём, куда водку деть. Я у тебя её выкуплю, старший сын Лёшка у меня скоро женится.
     После свадьбы молодые стали жить у свахи, матери Лёши, Лизы. Лиза была симпатичная, простая женщина. Квартира у неё была двухкомнатная, уютная. Молодые жили у неё, не жаловались.  Надя с Пашей иногда ездили в гости навещать дочь. Сваха была приветливой, всегда их с удовольствием встречала.
   




      В 1991 году умер Василий Слегин, брат Нади. Последнее время он также не говорил и передвигался сидя по полу, ноги у него не работали. Жена его поругала за что-то, он обиделся и ушёл жить в баню. А уже была осень, заморозки. Баня была не топленая, он «схватил» воспаление лёгких и умер.  Похоронили его рядом с отцом и матерью.

       Начался августовский путч.  Это события, происходившие в СССР, в период с 18 по 21 августа 1991 года, при попытке ГКЧП произвести захват власти и смене политического курса СССР, для его сохранения в новом формате. Как видно из списка участников, руководство ГКЧП – это первые лица государства, которые по должностной иерархии идут сразу за Горбачёвым, таким образом можно предположить, что деятельностью Горбачёва на своём посту были недовольны даже его самые близкие соратники. Несмотря на то, что к обязанностям президента приступил вице-президент Янаев, фактическим руководителем процесса являлся председатель КГБ – Крючков.
          18 августа
      Во время своего отпуска, в г. Форос на гос. даче, по указанию «путчистов» сотрудниками специально созданных подразделений был заблокирован президент СССР Горбачёв, при этом ему были отключены все каналы связи.
     19 августа
     С 8 часов утра дикторы на радио зачитывают сообщение о том, что по состоянию здоровья президент СССР Горбачёв не может выполнять своих обязанностей, и данные полномочия переходят к вице-президенту СССР Янаеву. Также в сообщении говорилось о введении на территории СССР чрезвычайного положения и для эффективного управления страной образовывается ГКЧП.
На центральном телевидении отменены все телепередачи и транслируются концерты, в том числе и знаменитый балет «Лебединое озеро». Вещание других каналов отключено. На Москву же вещается радиостанция «ЭХО Москвы».
     Загородная дача президента РСФСР Ельцина окружена сотрудниками подразделения Альфа. Как только тот узнаёт о создании ГКЧП и о попытках гос. переворота – решает ехать в Белый Дом. Командиру Альфы дают команду выпустить Ельцина из дачи в Москву, но данное решение, по сути, стало фатальным для ГКЧП.
     По прибытию в Москву Ельцин и другие руководители РСФСР дают пресс-конференцию, на которой не признают ГКЧП, называя их действия переворотом, и призывают всех ко всеобщей забастовке. К Белому Дому начинают стягиваться люди. Заявление Ельцина на Москву транслирует радиостанция «ЭХО Москвы».
     Тем временем «путчисты» направляют к Белому Дому танковый батальон, который, так и не получив от командования дальнейших приказов, после переговоров и психологического давления толпы, переходит на сторону народа и Ельцина. Затем происходит знаковое историческое событие: Ельцин с одного из танков зачитывает обращение к гражданам, в котором заявляет о незаконности ГКЧП и их указов, что Горбачёв блокирован на даче и должен выступить перед народом, созывает съезд народных депутатов СССР, а также призывает ко всеобщей забастовке.
     Собравшиеся люди сооружают баррикады из троллейбусов и подручных металлических предметов, с целью блокирования подступов к Белому Дому тяжёлой военной техники.
     20 августа
     С утра к Белому Дому стягиваются люди, где проходит 200-тысячный митинг против государственного переворота. Вечером демонстранты готовятся к штурму. В Москве вводится комендантский час. Спецподразделение Альфа отказывается выполнять приказ о штурме. В результате же танкового штурма гибнет три человека из мирного населения. Попытка штурма не удалась.
     21 августа
     Понимая провальность ГКЧП, членами его комитета принято решение отправиться к Горбачёву в Форос, но тот их отказывается принимать. Наряду с этим в Форос за Горбачёвым вылетают представители РСФСР.
     22 августа
     В 00:04 Горбачёв прилетает в Москву, эти кадры также стали историческими. После этого он по телевидению зачитывает обращение к народу.
     Затем Горбачёв проводит пресс-конференцию, в которой даёт оценку событий. После данной пресс-конференции фактически ликвидируется ГКЧП и завершается Августовский путч.
      На митинге 22 августа митингующие решают сделать флагом РСФСР дореволюционный трёхцветный: белый, красный, синий флаг.
Подробнее: https://vse-sekrety.ru/1084-gkchp-i-avgustovskiy-putch.html
      На  заводе люди говорили, когда по телевидению объявили про ГКЧП:   
     - Нам что ни поп, то батька. Нам всё равно, на кого работать – на ГКЧП или на СССР. Нам нужно кормиться, а власть пусть делят политики.



     В 1998 году Паша к занятиям ушу прибавил ещё оздоровительный комплекс 24 формы тайцзицюань. В 1991 году Паша и Надя Бондаревы при поездке в районный город ещё купили книгу по чжень цзю терапии. Паша стал заниматься по этой книге точечным массажем, так как точки по иглоукалыванию идентичны точкам точечного массажа. Прошло время, и Паша выучил 252 точки массажа. Ещё Паша начал заниматься японским массажем шиацу.
     Паша вспомнил, как Хабаровы ездили к Лизе Бондаревой в Узбекистан, когда она там жила. Дочь Клавы, Оля, познакомилась там с мальчиком, Рафиком. Они дружили, пока родители были в отпуске. Когда они уехали домой, Оля переписывалась с Рафиком. Прошло время, Рафик отслужил в армии, работал, занимался боксом, стал кандидатом в мастера спорта. Потом он приехал в город, где жила Оля, нашёл работу, и они решили пожениться. Сначала молодые жили у Олиной матери. В 1991 году с Украины приехал старший Хабаров, весь больной, ему поставили диагноз рак желудка. Он купил Оле однокомнатную квартиру, наверное, надеялся, что Клава примет его  к себе. Но, Клава его не приняла. Он так и уехал опять на Украину. Через полгода он умер, дети ездили его хоронить.




     В августе 1990 года у Лены Королёвой, дочери Паши и Нади, родилась дочка. Назвали её Дашей. Дети сразу переехали к Бондаревым. Надя сама хотела помогать Лене. Через месяц после родов Лена опять пошла учиться. Лёша тоже учился на втором курсе строительного факультета. Лена и Лёша спали в зале. В спальне стояла кровать и диван. Диван убрали, оставили кровать и поставили детскую кроватку. Паша сделал себе самодельную кровать из материала, который выписала сваха Лиза, она работала кладовщицей. Все хорошо разместились. Ребёнку все были рады. Даша была с характером. Если ей что-то не понравится, бутылочку с молоком вынимала изо рта и сразу выбрасывала.
       Лёша с Леной днём ходили в университет. Паша с Надей сидели с Дашей посменно. Когда Паша приходил со второй смены, спал. Когда Даша просыпалась, он вставал вместе с ней, добром не высыпался. Между сменами приходила баба Шура. Один раз, когда Паша менял пелёнки, у него пошла кровь из носа. Кровь попала ребёнку на кофточку, пришлось сменить ещё и кофточку.
       20 ноября 1990 года умер Бондарев Василий Алексеевич, отец Паши Бондарева. Последнее время, после припадка эпилепсии, он начал делать не то, что надо. У него было плохо с головой. Однажды Шура, его жена, стучит Паше в стену:
     - Зайди к нам, чего он здесь вытворяет!
     Паша пошёл к ним. Мать ему говорит:
     - Вот, кресло ставит поперёк двери, делает перестановку, говорит, что так лучше будет.
     Паша стал разговаривать с отцом. Отец жалуется:
     - Хочу кресло сюда поставить, она ругается.
     - Знаешь, что, давай я завтра приду с работы, и мы с тобой всё переставим.
     На следующий день у него восстанавливалась память, и он уже не думал об этом. Ещё он несколько раз после припадка собирался уезжать. Паша приходил и уговаривал его отложить отъезд до завтра.
     Когда его хоронила, погода стояла сухая, снег ещё не выпал. Когда похоронили, сели в автобус. Юрий Воеводин, второй муж Наташи, Пашиной сестры, стоял спиной к двери. Автобус тронулся, дверь открылась, Юра выпал на дорогу. Хорошо, что автобус только отъезжал.
     Все очень сожалели об умершем Василии. Он прошёл войну, прожил нелёгкую жизнь, воспитал, выкормил восемь человек детей, построил большой дом. За этот дом получил всем квартиры. Это был настоящий мужчина.




     Как-то раз, приходит Паша на работу, технолог Фая Локтева ему говорит:
     - Паша, там Витька Струёв, наш слесарь, что-то прячется за сборками, чего бы он не наделал. Он приходил к нам вчера, выпили они с моим мужем по рюмке. Потом Витька нож со стола потихоньку взял и прячет в рукав. Мой ему говорит: «Ты чего нож прячешь? Дайка его сюда. Мы с тобой выпили, посидели без скандалов, ты чего задумал?» Витя посидел, потом ушёл домой. А теперь прячется за сборочными щитами.
     - Я посмотрю сейчас, - сказал Паша. Он вышел, увидел Витю, подошёл к нему поздороваться: - Ты чего домой не идёшь, твоя смена закончилась.
     - Я боюсь. Вчера ехал из деревни на поезде. Там кагэбэшники следят за мной, перешёптываются между собой. Я сошёл с поезда  нарочно пораньше, у Ялги. Прихожу домой, стою около дома, у нас свет горит. Кто включил? Жены нет, уехала к сыну в Москву. Это, наверное, за мной приходили из КГБ. Я уже зарезаться хотел. – И он отвернул кофту на животе, у него там была рана. Она кровоточила, но не сильно.
     -Ножик вон тупой. – Он показал обычный слесарный нож. Конец у ножа был не совсем острый.
     - Дай я посмотрю, - попросил Паша. Витя отдал ему нож.
     - Да разве этим ножом можно зарезаться, - и Паша положил нож к себе в карман: - Пошли ко мне, я тебя спрячу. И вообще, со мной никого не бойся, у меня есть друг, в больнице врачом работает. Он тебя положит в больницу и никому не скажет. Ложись вот на топчан, я ему сейчас позвоню и приду.
     Паша пошёл в контору и сказал технологу:
     - Фая, звони в психбольницу, он порезал себе живот, боится кагэбэшников.
     - Ай-ай, порезался! Сейчас позвоню.
     - Я пойду к нему, а то убежит, спрячется куда-нибудь.
     Паша пошёл к себе в мастерскую. Витя лежал на топчане с открытыми глазами. Он не спал.
     - Не бойся, сейчас приедут за тобой врачи, они тебя спрячут.
     Немного погодя приехали из психбольницы врач и большой санитар.
     - Вот, его надо спрятать. За ним охотятся кагэбэшники, - сказал Паша и подмигнул врачу: - У него рана на животе, хотел порезаться.
     - Надо померить ему давление, - ответила врач. Она осмотрела рану. Рана немного кровоточила. Померила давление и попросила одеваться. Витя оделся, врач и санитар ушли с ним.
     Через три месяца Витя выписался. Когда он вышел на работу, подошёл к Паше и сказал ему:
     - Паша, ты мне жизнь спас, я мог себя зарезать. Я тебе должен сказать спасибо и поставить бутылку.
     - Я не пью, - сказал Паша: - Да и тебе теперь пить нельзя.
     А через полгода Витя повесился.




     В картонажном цехе диспетчером работал молодой парень, Олег. Он любил с Пашей поозоровать, побороться. Он занимался спортом, был кандидатом в мастера по штанге. Постоянно старался побороть Пашу или зажать. Сила у него была немереная. Бывало, зажмёт Пашу, как в железные тиски, не отпускает. Паше приходилось нажимать ему на глаза, только тогда отпустит. В борьбе на руках он Пашу не мог осилить, руки у Паши сильные. Однажды он сказал: «Сейчас я положу тебя на лопатки на топчан». Он крутил, вертел Пашу, ставил на голову, но положить не смог. На верстаке лежала отвёртка, он схватил её и говорит:
     - Вот, теперь не спасёшься, я тебя заколю.
     Паша ему в ответ:
     - Всё равно я у тебя её выбью, - Олег махал и тыкал отвёрткой, но Паша ударил по ней и выбил, хотя при этом ушиб руку.
     Но, если они долбили друг друга боксёрскими ударами, Олег намного уступал Паше.
     С Пашей в смене работали два слесаря: Паша Зубков и Паша Дворников. В пятницу они оба работали во вторую смену. В понедельник в первую смену вышел только Паша Дворников. На следующий день начальнику сообщили, что Паша Зубков в больнице. Позже родственники всё рассказали. Со второй смены Паша Зубков вышел вместе со всеми. Потом он зашёл к свояку, они немного выпили, и Зубков пошёл домой. Между домами к нему подошли трое парней и попросили закурить.
     - У меня нет, я не курю.
     - Ах, ты не куришь, мы тебя сейчас научим, - сказал один из парней и начал его бить. Паша Зубков потерял сознание и пролежал до утра. На улице был мороз около двенадцати градусов. Утором в пятом часу какая-то бабушка подошла к окну и увидела лежащего человека, она и вызвала «скорую». «Скорая помощь» приехала, его осмотрели, Зубков был живой, но без сознания. Его взяли в больницу. Привели в чувство, руки у Паши Зубкова не действовали, он отморозил кисти. Ему их ампутировали. Всем было жалко Пашу, он был хорошим гармонистом, из-за каких-то гадов оказался без рук.
     Его напарник, Паша Дворников, работал нормально, потом у него случилось что-то с головой. Однажды женщины, которые работали на прессах, в заводском магазине на «литюшки» купили колбасу и оставили её в коробке недалеко от прессов. К концу смены, когда стали собираться домой, колбасы в коробке не оказалось. Они спросили Пашу Бондарева, не видел ли он, кто взял колбасу.  Он не видел, кто брал. Тогда спросили у Паши Дворникова, он тоже сказал, что не видел. Паша Бондарев стал разговаривать с женщинами, он утверждал, что не замечал воровства от Паши Дворникова:
     - Бывало, оставишь ключи на станке или в мастерской, ничего не пропадало.
     Прошла неделя. Женщины убирались около стены, где лежала их коробка с колбасой, и нашли колбасу в манжетах, она уже заплесневела.
     Через некоторое время Паша Дворников ушёл на пенсию. Его дочь, Люся, сказала, что у него с головой что-то не в порядке. Один раз Паша Бондарев пошёл в магазин за курицей и увидел там Пашу Дворникова. Он крутился около прилавка, потом зашёл за прилавок, когда продавщица отвернулась, схватил конфетку, и выбежал, смеясь. Продавщица увидела это, стала выгонять его из магазина, приговаривая:
     - Вот, задолбал. Хватает всё подряд и смеётся. Говорят, он в психбольнице лежал. Не вылечили, а выпустили на нашу шею. Что теперь с ним делать, не знаем. Выгоняли, он опять идёт.
     Осенью, когда уже выпал снег, Паша Дворников пропал. Кто его знал, сожалели, хотя он уже был ненормальный. Весной, когда снег сошёл, его нашли мёртвым на поле за городом.



     Однажды, Паша Бондарев готовился ко сну. Вдруг, в подъезде кто-то закричал. В соседях сестра Лиза открыла дверь и тоже крикнула на кого-то. Паша понял: что-то случилось. Он выбежал на площадку и крикнул:
     - Эй, кто там?!
     Кто-то побежал вверх. Потом на площадку третьего этажа забежала Полина Коровина.
     - Ой, спасибо вам большое! Схватил меня какой-то мужик. От магазина шёл за мной. Я быстрей и он тоже быстрей. Я зашла в подъезд, он за мной. Между первым и вторым этажом он схватил меня, я закричала. Хорошо, что вы меня услышали, не знаю, чего он от меня хотел?! – Она ещё раз поблагодарила Бондаревых и пошла домой.




     Даша Бондарева росла. Когда её начали кормить твёрдой пищей, сажали к себе на колени. Когда кормил Паша, приносил детские книжки, читал и рассказывал, что там нарисовано. Она слушала, а Паша в это время засовывал ей в рот ложку с супом или кашей.
     - Жуй, жуй, глотай, - приговаривал Паша, и Даша кушала, как маленький цыплёнок. Смотреть на неё Паше было очень приятно.
     Студенты Королёвы продолжали учиться. Лёша поступил в университет на год раньше Лены. Лёша учился уже на четвёртом курсе. Люся, дочь Лизы Бондаревой училась вместе с Лёшей на одном курсе. Она была уже замужем. Однажды им надо было решить задачу, похожую на физическую. Они решали, решали, не смогли с ней справиться. Подключилась Надя, Пашина жена. Они шумели и спорили, но Паша сказал им, что сам решит. Задача была про пули. Ему дали условие, и он стал думать. Через некоторое время он её решил, но получились лишние пули. Паша стал думать дальше. Все пошли к Сергею Щеглову, сыну Пашиной сестры, Лены.
     - Дядя Паша правильно решил, - сказал Сергей: - Просто пули надо откинуть в этом месте, -  и он показал, где.
     Лена Бондарева училась серьёзно. Иногда, если не успевала выучить, сидела по ночам. В это же время приезжали две Надины племянницы, Ира и Галя, которые учились в университете на педагогическом отделении. Они к учёбе относились спокойно, так как учились на заочном отделении. Надя всегда говорила Лене:
     - Посмотри, они всегда высыпаются и не очень хорошо учатся, а ты слишком стараешься.
     - У нас и в группе в библиотеку за дополнительным материалом ходят только человек пять, поэтому не все сдадут. А мне надо учить.
     Когда Лена рассказывала про вскрытие трупов, Надя спрашивала:
     - Ты хоть кольцо снимаешь, когда вы бываете на вскрытии?
     - Конечно, снимаю, и руки тщательно с мылом мою, - оправдывалась Лена.
     Лёша Королёв тоже относился к учёбе не совсем серьёзно. Надя говорила зятю:
     - Лёша, у тебя тройки и тройки. Посмотри, сколько у Лены пятёрок. Ты давай, подтягивайся, не отставай.
     Лёша был способным, на последних курсах он стал учиться лучше. Бывало, смотрит и смотрит мультфильмы. А до этого показывал чертёж, который надо начертить на ватмане, сантиметров восемьдесят в квадрате. Через некоторое время начинал чертить и все было  готово уже через несколько минут. Паша удивлялся его быстроте в черчении.
     В 1992 году Лёша закончил учиться и устроился работать в строительную организацию. Он работал в одной организации с матерью. Через год Королёвым дали однокомнатную квартиру, Лёша считался молодым специалистом, им со свахой Лизой можно было рассчитывать на расширение жилплощади. Королёвы очень обрадовались, что у них теперь будет свой угол. Квартира была угловая, окна на две стороны. В комнате сделали перегородку, за ней поставили кровать и шкаф из прихожей Паши и Нади. Паша у себя в прихожей сделал вешалку вместо шкафа. Когда Королёвы переселились в свою новую квартиру, Дашу оставили с бабушкой и дедушкой. По выходным её забирали на юго-запад, в будние дни она жила у Бондаревых. Когда Даша уезжала к родителям, Паше казалось, что у него что-то отняли, настолько они с Надей привыкли к внучке.
     Паша вспомнил, как зимой 1990 года Надя пошла на работу в первую смену. Минут через десять она возвращается домой. Паша спросил её:
     - Ты чего вернулась, забыла что-нибудь.
     - Я заболела, - ответила Надя: - Только вышла  вверх на светлую улицу, голова у меня стала кружиться. И падать не падаю, и идти не могу прямо. Кружусь по проезжей части и ничего не могу поделать. Машины сигналят, а уйти с дороги нет сил. Еле дошла до дома.
     Вызвали на дом врача. Врач выписала лекарства, выдала больничный лист. На следующей неделе Паша перешёл во вторую смену и в середине недели повёл Надю на завод в санчасть. Там Надю осмотрели врачи и поставили диагноз нарушение мозгового кровообращения. Надю Паша водил в санчасть два месяца. Потом у неё всё прошло. Ей предлагали лечь в больницу, но она отказалась, так всё и перенесла на ногах. Хорошо, что с Дашей сидела сваха Лиза.




     На заводе «Лисма» Паша работал в первую смену. Обычно в первую смену работали два электрика. Энергетика им дали нового, старый уволился. Однажды надо было ехать на трансформаторную подстанцию за маслом. С энергетиком Василием Владимировичем электрики поехали на тележке, взяли флягу для масла. Масло было на складе в бочке. Открыли тугую крышку, хотели наливать. Бочка была полная. Тогда они подставили флягу ближе к бочке и стали накренять бочку, чтобы налить масло. Накреняли вдвоём, Паша Бондарев и Саша Ножкин. Помогать подошёл Василий Владимирович. Паша ему говорит:
     - Вам не надо лезть, мы сами справимся, это не тяжело. Вы одеты в чистое, можете облиться.
     Но, он так и не отошёл, встал посередине. Масло налили, стали ставить на место накренённую бочку. Паша предупредил:
     - Не отпускайте сразу, из бочки выплеснется масло.
     Паша стал опускать медленно, а они резко отпустили, и Паша не удержал. Масло плюхнуло из бочки, прямо в середину, где стоял Василий Владимирович, и его окатило, попало на чистые брюки и рабочий халат.  Василий Владимирович выругался, но, ничего сделать уже было нельзя.  Принесли ветошь, он стал оттираться, но масло было трансформаторное. Оттереть, и даже отстирать его было невозможно. 
     Повезли флягу с маслом в цех. Сначала везли молча, потом вспомнили, и начали смеяться, не могли удержаться. Смеяться принимались несколько раз, как вспомнят, так опять хохочут. Василий Владимирович шёл недалеко позади. Паше с Сашей было неудобно, что они смеются над энергетиком, это могло случиться с каждым, но удержаться не могли.




     Наде Бондаревой надо было уйти на пенсию два года тому назад, стаж по вредности она отработала, но она так и не уходила, работала, боялась, что её тогда сократят.
     - Ребятишкам надо немного помочь, - но в 1995 году её сократили, и она  стал больше времени уделять Даше. Пенсия у неё была небольшая, не хватало стажа по годам. Ей всего было сорок семь лет.
     В 1995 году Лена закончила интернатуру. Обучение в университете она закончила с красным дипломом. Старания её были не напрасны, она хорошо устроилась в детскую больницу гастроэнтерологом и эндоскопистом.
     В этом же году Леша Королёв вместе с зятем Лизы Бондаревой, Сергеем Тихомировым, совместно купили машину. Это была их первая машина, и они немного воображали, особенно Люся Тихомирова. Она считала себя хозяйкой машины, хотя машина была на две семьи.



     Паша вспомнил, как в 1984 году провожали в армию старшего сына Василия Слегина, Сергея. Надя с Пашей приехали в Прохоровку, помогали готовить. За один день и ночь перед проводами решили полностью всё приготовить. Работы было много. Приносили столы и стулья от соседей. Надя обрезала плавники у рыбы, после чего у неё сильно болели руки. Когда мешала фарш на котлеты, потеряла в нём кольцо. Фарша было большое блюдо.
     - Котлеты жарить не будем, пока кольцо не найдём, - сказала она и стала искать. Потом всё-таки нашла. Когда суматоха по приготовлению улеглась, Надя сказала Паше:
     - Паша, ты бы сочинил стихи. Такой большой праздник, а мы только подарки дарим.
     - А как я сочиню стихи, я про Сергея Слегина ничего не знаю. Расскажи что-нибудь про него интересное.
     Она рассказала немного, ничего значительного. Из всего Паша только запомнил, как Сергея в детстве клюнул петух, потом он его боялся. Это знали все родственники. Паша уцепился за это и начал сочинять. Стихи получились хорошие, патриотичные и жизненные.
     Проводы получились хорошие, все постарались. Когда начались наказы новобранцу, Надя попросила Пашу зачитать стихи. Паша стал читать стихи, они получились торжественные, а когда Паша коснулся детства Сергея, напомнил про петуха. В это время все засмеялись и захлопали в ладоши. Паша дочитал до конца и вручил стихи Сергею. Все отметили, что стихи хорошие.



     В 1994 году Лёша Королёв перешёл работать к частному предпринимателю, Паше Строгову. Зарплата там была больше, чем на старом производстве. Лёша делал все расчёты по строительству лучше, чем другие прорабы. Он понял, что зарплата должна быть побольше.
     В 1995 году Дашу определили в детский сад на юго-западе. Когда в первый день Надя пошла за ней пораньше, чтобы забрать домой, Даша спокойно играла и не скучала по дому. На следующий день Надя пошла за ней уже после четырёх часов, все было нормально.
     Надя часто заходила к свахе Лизе. Лиза всегда была приветлива. Однажды они пошли прогуляться и забрать Дашу из садика. Шли они по улице, где жили сваха и Лёша с Леной. Вдруг, на тротуар выехал мальчик-подросток на велосипеде и наехал на сваху, ударив её в грудь рулём велосипеда. Удар был такой силы, что сваха вся сжалась, а мальчик упал вместе с велосипедом. Он, наверное, только учился кататься. Сваха сразу пошла домой, приложила к груди мороженое мясо и стала осматривать ушиб.
     Прошло какое-то время, у свахи стала болеть грудь, и появилось уплотнение. Из санчасти её направили в онкологию провериться. Врачи после осмотра определили злокачественную опухоль. Ей назначили химиотерапию. После процедур опухоль не уменьшалась, ей назначили операцию. Паша предложил её полечить так, как лечит Джуна Давиташвили. Полечил, на следующий день её прооперировали, отняли одну грудь. После этого всё стало заживать, после обследования стало всё нормально.
     В 1997 году умер Рафик Тангалычев, муж Оли, дочери Клавы Хабаровой.
На Рождество Оля пришла к Паше Бондареву и говорит:
     - Дядя Паша, мой Рафик умер. Он выпивал последнее время, я его предупреждала, чтобы он перестал пить, но он не слушал. Я его выгнала, он ушёл жить в общежитие Механического завода. Перед Новым годом он пришёл ко мне и попросил телевизор: «Скучно в общаге». Он был выпивши. Я не хотела отдавать, боялась, что уронит, он не отступал: «Что же я пьяный? Только выпивши немного». Пришлось согласиться.
     Через несколько дней позвонили из милиции и сообщили, что Рафика Тангалычева сбила машина, он умер. Оле надо прийти на опознание в морг. С братом Оли, Пашей Хабаровым, Пашей Бондаревым и его братом Витей они поехали на заводском автобусе в морг. На заводе выделили троих мужчин, они отправились копать могилу. Рафик был мусульманином, узбеком по национальности. Его надо было везти из морга в мечеть в этот же день и сразу похоронить.
     Когда они приехали в морг, им показали, где лежит Рафик. Он лежал в каком-то закутке на полу на покрывале, этим же покрывалом был накрыт. Работник морга откинул покрывало и спросил:
     - Это ваш?
     Оля посмотрела и кивнула головой. Потом стала плакать.
     - Сейчас я вам выпишу справку о смерти, и можете забирать его.
     Через некоторое время он отдал справку Оле. В автобусе были уже подготовлены носилки из мечети и покрывало, напоминающее знамя зелёного цвета с арабскими надписями. Положили покойного на носилки, накрыли покрывалом, и понесли в автобус. После того, как Рафика занесли, Паша подошёл к сугробу и вымыл снегом руки. А Паша Хабаров брал покойного в перчатках. «В перчатках трогает, их надо будет стирать. Я помыл руки снегом, они чистые» - подумал Паша Бондарев.
     Привезли Рафика в мечеть на юго-западе. Оля зашла в мечеть, оттуда вышел служащий:
     - Принесите покойного вот сюда, - он показал на сарайчик: - Здесь его обмоют и завернут.
     Оля позвала всех в автобус:
     - Сейчас поедем на кладбище, там ещё надо уладить кое-какие дела.
     Когда приехали на кладбище, двое мужчин уже копали могилу. Она была почти готова. Третий рабочий, который стоял наверху, сказал:
     - Осталось ещё выкопать нишу в бок, тогда всё.
      Оля сказала, что поедет оформлять документы, потом все поедут в мечеть.
     - Дядя Паша, ты пока побудь здесь с рабочими.
     Она уехала, Паша остался с рабочими. Хоронить Рафика выбрали на татарском кладбище. На улице был мороз двадцать один градус с ветром. Сначала Паша не чувствовал холода, потом стал мёрзнуть. Самое время было подменить рабочих, копавших могилу. В могиле было тесновато: « Если подменить кого-то, весь перепачкаешься» - подумал Паша. Он начал ходить, но это мало согревало. Грунт в могиле был перемешан со щебенкой. Паша видел, что рабочим трудно даётся эта копка. Через некоторое время подъехал автобус, и они поехали в мечеть.
     Служащие из мечети поднесли на носилках покойного, положили в автобус, поехали его хоронить. В автобусе ехали Паша Бондарев с братом Витей, Оля с братом Пашей Хабаровым и ещё один мужчина. Когда приехали на кладбище, с покойного сняли покрывало, он был завёрнут в саван. Опустили его в могилу. Мулла сел на корточки и звонким зычным голосом начал читать молитву. Оля в это время стояла недалеко от автобуса, женщинам по мусульманским обычаям нельзя находиться на кладбище. Она стояла и плакала, Рафика ей было жалко. Ведь они родили двоих детей, не всегда он пил.
     Когда закопали могилу и сели в автобус, Оля сказала, что поминок не будет. У мусульман поминки только на третий день. Выпивку она отдала рабочим. Попросила сейчас не пить, лучше потом, когда приедут. Рабочие стали вспоминать про Рафика:
     - Отличного сварщика потеряли, хороший был мужик.
     Они рассказали, что он нёс телевизор через дорогу, его сбила машина, Рафик отлетел на встречку, там его подхватил другой автомобиль, он упал на дорогу, по нему проехала третья машина. И ни одна машина не остановилась.




      В 1991 году Лена с Лёшей Королёвы и Лена с Пашей Балетовы поехали в гости к Надиной сестре Анне в Сосновку. Идти надо было от райцентра  до деревни четыре километра пешком. Машины туда ездили редко. Когда они стали переходить автомобильную дорогу, увидели, как виляет грузовик. Потом он резко упал на бок. Королёвы и Балетовы побежали спасать людей, которые в ней ехали. Паша Балетов подбежал со стороны водителя. Водитель был жив, но почему-то не выбирался наружу. Паша потянул его за руку. Другой рукой водитель зацепился за сиденье, Паша ухватил его за другую руку и понял, что тот искал бутылку. Когда Паша вытащил водителя, заглянул в кузов, там были сильно пьяные люди, целая компания.
     - Все живы? – Спросили подошедшие.
     - Вроде бы все, - ответили из кузова.
     Балетовы и Королёвы пошли дальше, а водитель направился в сельсовет, звонить насчёт крана.
 


     В 1995 году Леша и Лена Королёвы купили машину, красную «шестёрку». Машина была не новая, но в хорошем состоянии. Они ездили на ней в деревню Сосновку, брали с собой Надю и Пашу. Когда поехали обратно домой, Лёша сильно разогнался и на повороте выехал на встречную полосу. Хорошо, что никого на дороге не было. Потом его попросили, чтобы не торопился.
     В начале лета Лёша попал в аварию в городе на перекрёстке. Он выехал на жёлтый свет светофора. В это время его обгонял автобус, перекрывая вид справа. С правой стороны на высокой скорости вылетела машина на красный свет. Лёша не успел затормозить и врезался в эту машину. Она перевернулась. Лёша пошёл к этой машине, чтобы вытащить тех, кто там ехал. Когда он подошёл, оттуда стали вылезать пострадавшие. Они были сильно пьяные, повреждений у них не было.
     В это время проезжал люди с Лешиной работы.
     - Вызывай ГАИ, эти пьяные виноваты, - сказал кто-то из них. Через некоторое время подъехали сотрудники ГАИ, составили протокол, и подтвердили, что виновны пьяные.
     Потом виновный водитель выкупил у Лёши повреждённую машину.




     Весной 1997 года Паша Бондарев неожиданно заболел. Сердце стало слишком часто биться, ноги не гнулись. Пульс доходил до ста с лишним ударов. Паша сходил в заводскую санчасть, его направили в больницу, которая находилась рядом с заводом, в лесу. Стали обследовать, Паша долго там пролежал. Лечили уколами, таблетками, вешали аппарат холтер, проверяли суточный ритм работы сердца. Делали УЗИ сердца и брюшной полости, ничего не находили. У Паши на руках и стопах облезала кожа, видно кровь не доходила до конечностей. Когда пришла Лена, она сказала, что сбился пульсатор, нерв, который регулирует ритм сердца. Надя приходила каждый день, она волновалась:
     - Скорей бы ты выздоровел. Хожу после работы через лес в семь часов вечера, побаиваюсь одна.
     - Ходи по выходным, кормят здесь нормально, - отвечал Паша.
     Как-то на обходе Паша пожаловался врачу, что всегда хорошо себя чувствовал и даже лечил людей.
     - Вот вы и схватили от кого-нибудь эту болезнь, - врач тоже лечила людей так, как лечат экстрасенсы.
     После восемнадцати дней лечения Паше сказали, что его выписывают. Когда пришла Лена, Паша сказал об этом. Лена позвонила заведующему, представилась, что она доктор и дочь Паши Бондарева.
     - Почему вы хотите его выписывать, он не вылечился.
     - Мы можем его оставить ещё только на три дня, не больше. Более двадцати одного дня Минздрав на разрешает выдавать больничные. Когда пришла Надя, Паша сказал, что его оставили ещё на три дня.
     - Паша, почему ты не выздоравливаешь? Может тебе принести книгу по йоге?
     - Нет, принеси мне лучше книгу «Цигун».
     Паша в 1992 году занимался йогой, с 1993 года занимается цигуном, потом занимался резиной, растягивая её. Так он и не понял, почему же заболел.
     На следующий день Надя принесла ему эту книгу. Перед тем, как лечь спать, Паша вышел в коридор и позанимался. Утром он проснулся, стал вставать, ноги стали лучше сгибаться. Так Паша позанимался ещё два дня, у него заметно улучшилось состояние, стал снижаться пульс. Потом его выписали на работу. Кожа на руках и ногах перестала облазить, постепенно он выздоровел. Паша заметил, когда он занимался цигуном, если заболевал, быстро шёл на поправку.




    
 
     В 1997 году на работе у Лёши Королёва выделили путёвку на Суру в дом отдыха. Место было хорошее, ездили втроём Паша, Надя и брали с собой внучку Дашу. Жили в домике на две путёвки, других жильцов они видели редко. Ходили купаться, загорать. Но Паше не особенно нравилось место, где они купались. Там было ветрено. Паша любил тепло. Утром Паша делал пробежку, потом оздоровительную форму «тай цзы цуань». Иногда отдыхающие видели, как Паша занимается недалеко. Им это было интересно, напоминало боевые искусства.
     В домике, где они жили, не было воды. Умывальники и туалеты были на улице. Иногда играли в карты, Паша Строгов тоже с ними играл. Он приезжал на выходные, там отдыхала его дочка. Часто Паша играл в настольный теннис.
     Один раз Бондаревы были в гостях у свахи Лизы. После застолья Паша сидел в зале, а женщины негромко разговаривали на кухне. Паша услышал, что разговор зашёл о нём:
     - Сваха, - говорила Надя: - Знаешь, как мне хорошо с Пашей.
     Паше было приятно это слышать.
     Паша с Надей ездили в Сосновку на Пасху, вместе с ними поехали Королёвы Лёша, Лена и Даша. Когда приехали домой, зашли к Лене Щегловой, Пашиной сестре. У них гуляли, праздновали Пасху. Паша с Надей были радостные после поездки.
     - У нас Лёша с Леной купили машину, мы на ней ездили в Сосновку в гости. Заезжали в Санаксарский монастырь. Когда туда приехали, службы не было и всех пригласили трапезничать в столовую монастыря. Лёша с Леной хотели отказаться, как-то неудобно им было. Но их все равно позвали, там все приезжие трапезничают в праздник. Когда они зашли в трапезную, там стояли длинные столы, накрытые разной едой со скамьями. Рядом стояли баки с кагором. Кому можно было пить, наливали в деревянные кружки. Ели из деревянных чашек деревянными ложками. Всё было под старину. Перед едой батюшка прочитал молитву, потом приступили к трапезе. Когда все поели, батюшка опять прочитал молитву, тогда все вышли из-за стола.
     Когда Надя всё это рассказала гостям у Щегловых, все послушали и промолчали. Обычно, когда родственники покупают машину, за них радуются близкие. Все молчали, даже не поддержали хорошим словом, не порадовались. Паша понял, что они завидуют. Когда они с Надей зашли домой, он сказал:
     - Посмотри, как раззавидовались, даже слова доброго не сказали. Как будто мы им в чём-то соперники.
 




     В 1996 году Даша Королёва захотела котёнка. Через некоторое время у знакомых окотилась кошка. Когда котята подросли и стали самостоятельно есть, Даше принесли котёнка. Это была кошечка, назвали её Мурка.  Первое время она ходила вперевалочку и было занятно за ней наблюдать. Постепенно она подросла и очень полюбила Дашу, Надю и Пашу. Когда она стала взрослой кошкой, её познакомили с соседским котом Мурзиком. Через некоторое время она окотилась и принесла шестерых котят. Когда котята научились кушать, их надумали раздать. Надя с Зиной, Пашиной сестрой. Они уже собрались их отнести, тут Паша услышал плеск воды. Когда он зашёл в туалет, в унитазе барахталась Плакса, так называли маленькую кошечку за то, что она постоянно пищала, её не подпускали к соску матери более сильные котята. Паша вытащил её из унитаза, вымыл и высушил. Потом понесли котят раздавать на рынок. По дороге Плакса выпала из сумки, в которой их несли. Посадили её обратно и понесли дальше. На рынке раздали всех котят, осталась только Плакса. Её так никто и не взял. Только на следующий день Зина отдала её мальчику, который подбирал брошенных котят и раздавал их.
     Бывало, когда Паша садился в кресло после работы, Мурка ложилась сбоку около него. Когда Надя уходила из дома, Мурка жалобно мяукала. Один раз пошли за овраг на картошку, Даша взяла с собой Мурку. Она перенесла её через дорогу, потом опустила на землю и позвала  за собой. Мурка пошла за Дашей, на земле ей не понравилось, может дорога была грунтовая. Паша с Надей наблюдали за кошкой. Когда пришли на картошку, собрали жуков, отправились домой. Мурка шла за ними. Было интересно наблюдать, как кошка ведёт себя на воле. Когда подошли к дому, Даша попросила оставить кошку погулять во дворе на песочнике. Она стала играть с ней. В это время мальчик с первого этажа, Илья, насыпал песка на голову Мурке. Кошка кинулась на него и сильно покарябала. Даша закричала на Мурку и стукнула её. Кошка кинулась на Дашу, стала её царапать. Даша завизжала. Паша был в это время дома, балкон был открыт, он сразу понял, что-то случилось, и выбежал на улицу. Когда он подбежал к Даше, она плакала, ноги были расцарапаны до крови. Паша взял внучку за руку и повёл домой, рассказал всё Наде. Надя развела мумиё в воде, помазала и забинтовала Даше ноги.
     - Где кошка? – Спросил Паша.
     - Она убежала под балкон, - сказала сквозь слёзы Даша: - Я сейчас за ней схожу.
     - Не ходи, я сам принесу,- ответил Паша и вышел на улицу.
     Кошка сидела под балконом первого этажа. Паша позвал её, но Мурка не пошла, чувствовала, что её накажут. Паша подошёл ближе и хотел её взять, она зашипела.
     - Ах, так! – Паша пошёл домой, взял с вешалки пиджак, и вышел на улицу. Кошка опять зашипела, увидев его. Паша накрыл её пиджаком и унёс домой. Придя домой, Паша её выпустил и побил. В это время подошла Даша, кошка зашипела и стала идти на неё. Даша убежала на кухню и закрыла за собой дверь.  Мурка кинулась на дверь. Паша взял швабру и ткнул кошку, она убежала на балкон. Дверь на балкон закрыли. Когда Даша подходила к балконной двери, кошка зарычала и хотела кинуться на дверь. Паша вышел на балкон и шваброй побил Мурку.
     Первое время пришлось кошку держать на балконе, пока она не перестала агрессивно относиться к Даше. Потом она Дашу полюбила и никогда не царапала её, даже если Даша дразнила Мурку.
     Кошка повела себя так потому, что Даша заступилась за Илью, который насыпал на Мурку песка. Она заревновала к нему Дашу.




     У свахи Лизы со здоровьем стало всё нормально. Она познакомилась с мужчиной, армянином по национальности, Натиком и стала жить полноценной жизнью. Иной раз, когда Надя была у свахи, Лиза ей рассказывала, как ей хорошо живётся с Натиком. Она думала, что он старый, а он оказался мужчиной хоть куда.
    


     В 1998 году умерла Александра Даниловна Бондарева, баба Саша. Прожила она 89 лет. Перед смертью она заболела раком забрюшинной области. Крест ей заказывали в лесничестве. Когда крест был готов, за ним поехали с Сергеем, сыном Вити Бондарева. У него была машина «Запорожец» с тележкой. Крест плохо привязали, только отъехали, его развернуло посреди дороги. Хорошо, что близко не было машин. Паша ехал на другой машине  с мужчинами сзади. Они посигналили Сергею, остановились и привязали заново. Крест был дубовый, очень тяжёлый.




     В 1999 году Лена и Лёша Королёвы купили трёхкомнатную квартиру на Химмаше. Паша с Надей отдали им из прихожей шкаф. Взамен у себя дома Паша сделал вешалку.
     Сосед по даче Паши и Нади попросил найти место, где есть вода, чтобы копать колодец. Паша умел находить воду, он поискал и нашёл. Мужчина выкопал на этом месте колодец, вода в нём оказалась хорошая, и он потом благодарил Пашу. Мужики, у которых дача была рядом с Пашей, сделали самодельный бур и пробурили скважину. Теперь вода у Бондаревых была рядом.
     На даче всё у них росло хорошо, но из села Хаджи приходили люди и воровали урожай. Бондаревы задумали бросить дачу и купить дом в деревне.
В 2002 году Паша и Надя поехали в Пырму посмотреть дом. Была зима, декабрь месяц, на улице очень ветрено. Стали спрашивать у жителей. Им сказали, что зимой никто дом не продаёт, надо приезжать летом. Паша с Надей уехали ни с чем, решили оставить всё до лета.
     Весной они опять поехали икать дом. Приехали в Мордовскую Пишлю, ехали на автобусе, людей в нём было битком набито. А у Нади была клаустрофобия, она не переносила тесноту. Поэтому Паша с Надей решили купить свою машину и ездить по деревням в поисках дома. Лёша с Леной себе купили новую машину, «Ладу» 99 модели.
     В октябре  2002 года у Королёвых родилась ещё девочка, назвали её Машей. Роды были тяжёлые, Лене сделали кесарево сечение. Началось кровотечение, его трудно было остановить. Надя ходила к Лене в роддом без Паши, ничего ему не рассказывала, сама сильно переживала. Потом у Лены всё восстановилось, её выписали, все были очень рады.
     Осенью 2002 года Паша пошёл учиться на курсы водителей категории «Б». Курсы проходили в училище. Занимались вечером после работы. Вождение было днём. На это время Паша поменялся работать во вторую смену. Учебные занятия были интересные. Учитель объяснял толково, с примерами из жизни. Но, когда дело дошло до вождения, Паша отчаялся. Первый раз, когда выехали с преподавателем за город, он вылез и сказал:
     - Садись за руль, - показал, как трогаться и ехать.
     Паша сел за руль, у него ничего не получалось. Преподаватель начал на него сильно кричать:
     -Ты никогда не ездил сам?!
     - Нет, я за рулем ни разу не сидел.
     И так каждое вождение он кричал на Пашу, а в конце занятия извинялся:
     - Извини, Павел Васильевич, ты хоть постарше меня, но на дороге ты ученик. А на дороге, чтобы выжить, надо крутить головой на 360 градусов. Когда я езжу с другими ребятами, у меня в машине даже стёкла потеют.
А ты спокойный, как змея, из тебя капли энергии не выжмешь.
     - Я занимаюсь тай цзы цуань, две формы в одной связке и всё запоминаю, а тут чего то не получается, - ответил Паша. Учитель ещё больше разозлился:
     - Китайским, японским занимаетесь, а тут своё выучить не можете.
     Так повторялось каждый раз, однажды он даже стукнул Пашу по колену. Паше это не понравилось. Придя домой, он рассказал об этом Наде
     - Ещё раз он меня стукнет, я ему всю морду разобью!
     - Паша, потерпи, это всё временно.
     Через шесть вождений объявили день сдачи на права. Паше было пятьдесят семь лет, когда он пошёл учиться на права.  Он мечтал водить машину, а преподаватель зверски обходился с ним, отбивал всю охоту. Ребятам, с которыми Паша учился, говорил:
     - Неужели я такой глупый, что преподаватель так орёт на меня?
     - Тебе только раз по колену стукнул, а нам постоянно подзатыльники отвешивает и также орёт.
      Сдавали экзамен на компьютере. Первый раз Пашу урезали, на компьютере появилась надпись: «Вы не уложились во времени», хотя Паша успевал. Второй раз он сдал. Когда сдавали вождение, у Паши машина не тронулась с места, хотя раньше всё было нормально. Второй раз, как и первый, Паша ждал своей очереди четыре часа на холодном ветру, потом сдал и пошёл фотографироваться на права. Это трудное время Паша пережил, очень обрадовался, когда всё закончилось, пришёл домой и обрадовал Надю.
     Потом стали искать машину. Искали по объявлениям в газете, ходили на авторынок. Один раз ходили с зятем, Лёшей Королёвым, он увидел машину «Ладу» 01 модели и сказал:
     - Папа, я сейчас видел машину первой модели, новая, как с иголочки, но ей уже десять лет. Где она была, что так сохранилась, не знаю. Около неё стоят мужики, но никто не берёт из-за возраста. Может поездит она недолго и будет сыпаться. Пошли смотреть другую машину. Двигатель у неё работал нормально, но Лёша сказал, что у неё лопнута стойка и сменено стекло, значит, она переворачивалась на бок. Паша с Надей хотели купить УАЗ, но Лёша их отговорил:
     - Покупайте «Оку», она мало будет расходовать бензина. У неё четыре места, вам хватит.
     Такую машину нашли по газете, ей два года, продаётся в районе. По телефону договорились посмотреть. Поехали вчетвером: Надя с Пашей и Лёша Королёв с другом Русланом Долгополовым, он должен гнать машину до города.
     Когда приехали, познакомились с женщиной, хозяйкой машины. На машине ездил её муж, участник войны. Он поездил один год и умер, потом машина простояла ещё год. Никто на ней не ездил. У хозяйки было две дочери, машиной не пользовались, решили её продать.
     - Ну, что, показывайте машину, где она тут у вас? – сказал Лёша Королёв.
     - Машина в сарае, сейчас подойдёт двоюродный брат, мы её выгоним, - сказала хозяйка.
     «Машина в сарае, наверное, вся в курином помёте» - подумал Паша. Пришёл двоюродный брат. Открыли сарай, он был оббит изнутри листовым матовым металлом. В середине стояла машина «Ока», наверху у неё лежало одно куриное пёрышко. На вид машина была как новая.
     - Сейчас вынесем аккумулятор из дома, - сказала хозяйка.
     - Я сейчас посмотрю, сколько на ней проездили, - сказал Лёша и подошёл поближе.
     - Папа, на неё проехали 538 километров. Она практически новая!
     - Не кричи, а то накинут цену, - тихонько сказал Паша.
     - Сейчас выгоним, получше рассмотрим, - сказал Лёша.
     Машину выгнали из сарая, рассмотрели, она была как новая и пробег маленький. Договорились за 62 тысячи.
     - Оформление ваше, - сказал Лёша.
     Машину завели, выехали со двора. Когда договаривались по телефону, спросил у хозяйки, в какой валюте привезти деньги, она попросила в рублях.
     - Деньги давайте сейчас и поедем оформлять. Я положу деньги на книжку, надо дойти до почты, здесь недалеко.
      Хозяйка с Лёшей пошли до почты. Когда они вернулись, на двух машинах поехали оформлять документы. Оформить машину решили на Надю, она так пожелала. Машина была зарегистрирована в ГАИ в Рузаевке. Приехали туда, оформили куплю-продажу, поехали  к себе в город. Там ещё оформляли по месту жительства. Надя получила на руки ПТС и стала хозяйкой машины. Когда получили машину, решили поставить её на продуктовую базу к Руслану, он там работал директором. Когда приехали домой, были рады этому событию, машина была как новая и по деньгам недорогая.
     На следующий день Паша решил договориться с кем-нибудь поездить на своей машине, чтобы привыкнуть к ней. Поездили с Лёшей Королёвым, Надя тоже поехала, ей захотелось покататься на своей машине. Лёша пригнал машину на учебную площадку. Стали ездить, Паша за рулём. Лёша не раз кричал на Пашу, когда у него что-то не получалось. Ещё Паша обкатывал машину с напарником по работе, Сергеем Щетининым. Когда с площадки выезжали за город, Сергей был за рулём. Он выехал на жёлтый свет светофора, ему посигналили, но он не признал свою ошибку.
     - Чего сигналят, правильно я выехал.
     Машину Паша обкатывал с родственником, Василием, который работал водителем. Они договорились встретиться у продовольственной базы, где стояла машина, потом должны были доехать до дома. Хотели выезжать, пошёл сильный дождь.
     - Давай подождём, пусть дождь закончится, - сказал Василий.
     Поездили по городу, когда возвращались на базу, Паша уже сидел за рулём. На следующий день Паша решил покататься сам. Он надумал каждый день выезжать с базы за город. Первый раз он выехал и поехал на вокзал. Стал выезжать с вокзала, машина у него заглохла и остановилась.  Сзади стали сигналить, Паша включил «аварийку». Тот, кто ехал сзади, объехал Пашу. Когда Паша вернулся на базу, он встретил Лёшу Королёва.
     - Ты чего без меня уехал в «час пик». В это время полно машин, - спросил Лёша.
     - Я потихоньку ехал, пока в этой каше не поваришься, не научишься хорошо ездить.
     На следующий день Паша пришёл за машиной. На ней был приклеен нарисованный учебный знак.
     Так Паша ездил каждый день с базы за город и обратно. Времени хватало только на короткие поездки, надо было идти на работу во вторую смену.
     В выходные поехали с Надей на дачу. Съездили нормально. Надя была очень довольна, теперь у них своя машина. Они доезжали по Ромодановской дороге до Хаджи, потом сворачивали на грунтовую дорогу и ехали до дачи. Сначала ездили только на один выходной. Потом решили брать с собой продукты и оставаться ночевать в машине, а в воскресенье возвращаться в город. Автобус до дачи ходил только в сухую погоду. А после дождя рейс отменяли.
     Первый раз, когда они остались с ночёвкой, разложили сиденья в машине и легли спать. Небо было хмурое. Как только легли, стал накрапывать дождь. Потом в небе загремело, они решили уехать. Пошёл сильный дождь. Они крикнули соседке:
     - Дуся, мы уезжаем, поедешь с нами?
      Она ответила, что поедет. Быстро собрались и поехали. Грунтовая дорога была вся размокшая. Только доехали до посадок, машина стала двигаться тяжело, на колёса налипала грязь.
     - Давай, ласточка, давай! – крикнул Паша.
     Но, колёса забились капитально, несколько раз их приходилось чистить. Когда поехали между полей, машина села на днище. Паша понял, что здесь без трактора не обойтись. Всю ночь они буксовали. Под утро Паша пошёл в деревню Хаджи за трактором. До деревни было километра четыре, дорога была грязная. Надя с Дусей остались в машине. Паша пришёл в деревню, стал спрашивать, где есть тракторист, ему показали. Он подошёл к дому и постучал в ворота. В окно выглянул мужчина, спросил, что надо.
     - Я застрял, - сказал Паша, - Надо бы дёрнуть.
     - Подожди, я сейчас, - через некоторое время он вышел, недовольно ворча, - Мне ещё в Ромоданово молоко везти. Ты далеко застрял?
     - Да нет, от асфальта метров двести, - ответил Паша.
     - Сейчас поедем, пойду, заведу.
     Он ушёл, Паша остался ждать у закрытых ворот. По другой стороне улицы шла девушка татарка.
     - Иссан мисес, - сказала она.
     - Иссан мисес, - ответил Паша. Он подумал, что у татар сегодня праздник, это приветствие они произносят по праздникам.
     Тракторист выгнал свой трактор, и они поехали к застрявшей машине. Когда подъехали, трактор развернулся и остановился на длину троса.
     - Я здесь подцеплю, а ты подцепи свою машину, - сказал тракторист.
    Паша подцепил свою машину и сел за руль. Тракторист дернул и потащил машину. В замке зажигания машины ещё не было ключей, они были в кармане у Паши, машина стояла на блокировке. Её потащило в левую сторону, а трактор поехал немного вправо. Трос натянулся, машину тащило боком. Паша торопился вытащить ключи из кармана, он испугался, что машина перевернётся.  Наконец-то он вставил ключ в гнездо. Машина  ровно поехала за трактором. Тракторист даже не оборачивался. «Вот какой злой, - подумал Паша – рано его разбудили». Было так грязно, что даже трактор бросало из стороны в сторону. Когда вытащили машину на асфальт, Паша спросил:
     - Сколько я тебе должен?
     - Сотня, - ответил тракторист. Паша расплатился, поблагодарил его и пошёл к машине. Она стояла недалеко от моста, была вся грязная. Паша с ёмкостью три раза ходил к речке под мост. Машину отмыли и поехали домой. Больше они не хотели оставаться на ночь, не было настроения.
     Попадали они под сильный дождь ещё раз. Уже собирались ехать домой, как пошёл сильный ливень. Они быстро сложили всё необходимое и поехали. Проехали одни посадки, дальше между другими посадками стояла красная «Ока». Водитель её боялся выезжать, поэтому стоял.
     - Чего ждёт? Сейчас через пять минут так размокнет, что не вылезешь полдня, - и Паша, не останавливаясь, поехал по дороге. Машину кинуло влево к лесопосадке, как на самолёте, но Паша вывернул её на дорогу и поехал дальше. Машину бросало из стороны в сторону. Паша посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что красная «Ока» тоже поехала за ним. По дождю, по жидкой грязи машина хорошо едет, только её бросает из стороны в сторону, но ехать можно. Только густая грязь налипает на колёса, можно застрять, если их не очищать.





     На Троицу, в родительскую субботу, поехали в Сосновку первый раз на своей машине. Доехали до Синдорова, и Паша решил мимо деревни проехать до святого места. Там было два источника с сероводородной и другой минеральной водой. Надя хотела помолиться и набрать воды. Купаться в источнике не стали. Надя помолилась, и они выехали на основную трассу. От трассы до источника, оказывается, было 25 километров, а до Сосновки ещё ехать и ехать. Когда приехали в район, стало темнеть. Паша впервые ехал в деревню на машине и дорогу на Сосновку они с Надей проехали. Поехали по дороге, ведущей в город, пришлось разворачиваться. Паша боялся в темноте слететь с дороги. Когда доехали до деревни, свернули влево и поехали по деревне, почва здесь была песчаная, довольно много песка. В деревне было уже темно, надо было переехать улицу и подъехать к дому Анны, но Паша не мог разобрать, где её дом. Он остановился, чтобы осмотреться. Надо было это место проезжать быстро, не останавливаясь, на скорости. И Паша застрял. Сестра Нади, Аня, которая жила в Сосновке, приняла к себе мужчину, Сашу Воинова. Надя вышла из машины и пошла звать Сашу и Аню на подмогу. Они пришли и стали толкать машину. Когда выталкивали назад, Паша боялся кого-нибудь задавить, было очень темно. Наконец машину вытолкали и загнали во двор к Анне.




     На заводе «Лисма» поговаривали, что картонажный цех переведут в Ялгу, там был филиал завода. И осенью 2003 года Паша перешёл в ОТК на участок испытания спецламп. Работа была другая, но не очень сложная. Лаборанты испытывали лампы, электрики отключали оборудование стендов и  снимали лампы. Такую же работу надо было выполнять и в 18 цехе. Обслуживание там проводил два электромонтёра: Федя Шипунов и Паша Бондарев. Федя часто выпивал и любил покомандовать женщинами:
      - Да чего вы, не можете определить ток стенда? – так он говорил, когда женщины «наезжали» на него из-за пьянки. Они сразу замолкали, потому, что это должны были делать лаборантки, а электрики должны заниматься только ремонтом.
     За работу в 18 цехе выдавали талоны на питание. Федя окончил Электронный техникум, но в электрике он не сильно разбирался. Один раз испытательный стенд в 18 цехе перестал работать, он часто ломался. Федя крутил его, но не сделал. Паша сказал ему:
     - Давай стенд переделаем на автоматику.
     Паша сделал довольно большую понятную схему, но Федя побоялся, что схема не будет работать, хотя Паша её проверил. Вызвали электронщика из другого цеха, но он сказал, что это электричество, а не электроника. Потом Федя с Пашей ещё раз проверили стенд и отремонтировали его.
     Люди стали говорить, что участок в другом корпусе скоро закроют, а людей сократят. Начальница сказала Паше, чтобы он уходил, но Паша ответил:
     - Сокращайте, уходить я не собираюсь.
     Разговор был неприятный, и Паша стал искать другую работу на своём заводе. В 2004 году Паша перешёл в 42 цех электромонтёром. Здесь, в основном, был мужской коллектив. Работа была довольно сложная, оборудование незнакомое. Первое время Паша ходил с электриком Валерием Грошевым, потом сам стал хорошо разбираться, в некоторых случаях даже лучше Валеры. Валера выпивал, иной раз очень сильно. Когда он крепко напивался, уходил спать в «Красный уголок», или садился в шкаф, стоящий в мастерской. Валера был высокого роста, все удивлялись, как ему удаётся спать сидя в шкафу. Перед тем, как идти спать, он предупреждал Пашу:
     - Если буду нужен, разбудишь меня.
     Однажды он забрался в шкаф поспать, а энергетик зашёл в мастерскую и стал его искать, спросил у Паши:
     - Паша, ты Валеру видел?
     - Нет, я только что зашёл, делал станок, - он подошёл и открыл шкаф, оттуда выпал Валера.
     После работы мужики по дороге домой заходили в кафе «Чародейка», выпивали. Летом они сидели за выносными столиками. Паша шёл попозже них, он проходил мимо и видел, как они сидят, культурно выпивают. Но Паша ещё видел, как выпивал Валера – иной раз он не мог дойти до туалета, падал в мастерской и лежал в мокрых брюках.
     Валеру часто ругали за пьянку, сколько раз его хотели перевоспитать. Но ничего у начальства не получалось. У него часто отбирали пропуск и оставляли ночевать в цехе, чтобы он не напился после работы. Но мужики, которые приходили в третью смену, всегда приносили ему алкоголь. Они знали, что он болеет с похмелья.
     Один раз Паша с Валерой ремонтировали какую-то машину. Валера открыл шкаф и говорит:
     -Голова кружится. Я ещё не ел, ночевал сегодня в цехе.
     Паша стал приносить ему еду. Надя говорила:
     - Паша, возьми ему хоть курочку, что они его голодным держат?
     Однажды Паша сказал начальнику цеха:
     - Лев Борисович, вот вы Валеру хотите перевоспитать, чтобы он не пил, оставляете его на ночь. И он голодный здесь ночует. Он сейчас открыл сборку, говорит, что голова кружится. А если он в сборку упадёт? Это же 380 вольт.
     В следующий раз, когда Валеру оставили ночевать в цехе, начальник принёс колбасу и другие продукты. Уволить Валеру могли бы запросто, но он был безотказный в работе и очень хорошо разбирался в электрике, в газовом оборудовании, в сантехнике.
     В другом цехе работал Паша Кирюшкин, он тоже был любитель выпить. Один раз он пришёл в мастерскую электриков и стал плясать. Сзади него стояло ведро с чистой водой. Он плясал, попятился, и топнул ногой в ведро. Все очень долго смеялись.
     Паша работал в две смены. Когда не было работы, он занимался своими делами: делал какой-нибудь инструмент, читал техническую литературу.
Как-то раз при разговоре Паша сказал, что может сочинять стихи. Никто не поверил, и даже кто-то поспорил с ним. Спор был за 15 минут до окончания рабочего дня. Паша за это время сочинил про рабочих, им очень понравились стихи. Попросили ещё сочинить слесари. Паша и про них сочинил, даже Паша Гордеев носил их домой, прочитал своей жене, она прослезилась. 



     В 2005 году сильно заболела старшая сестра Нади, Аня. На скорой помощи её увезли в районную больницу с сильными болями в животе. Ей сделали операцию, улучшения не было. Хирург во время операции был выпивши и неправильно поставил диагноз. Аня себя чувствовала очень плохо, врачи решили сделать ещё одну операцию. Перед первой операцией Аня дала хирургу 500 рублей. Когда надумали делать ещё одну операцию, она сказала сестре:
      - Меня за мои же деньги зарезали.
     Когда разрезали живот во время второй операции, у неё оказалась прободная язва. Внутри всё воспалилось. Аня не выдержала и умерла. Надя в это время была в санатории. Ей пришлось приехать домой, они с Пашей поехали на похороны. Надя почти всё время плакала. Для всех Анна была безотказная, никого не обидела, даже словом. Всегда была приветлива. Все очень сильно горевали о ней.
 


     Когда Маше было четыре года, они с бабушкой Надей пошли на рынок. Она была очень озорная. В этот раз бабушка подошла к продавщице и стала смотреть одежду для Маши. Только она отвернулась от внучки, Маша подбежала к соседнему прилавку, и побросала на землю все вилки и ложки.
     - Ой, ой, как она быстро это сделала, я даже не успела взять у неё из рук.
     В следующий раз был какой-то праздник, на журнальном столике в зале стоял торт, на столе уже не было ему места. Приехали Лена с Лёшей и дочками. Когда Маша увидела торт на столе, лицо её сразу засияло. Она подняла руки над тортом, чтобы запустить их в середину, но мать её перехватила и унесла в другую комнату. Она знала за ней, что Маша что-нибудь да созорует.




      В 2006 году умерла Лиза Королёва, сваха. Десять лет она прожила после операции на груди. На химиотерапию она идти не захотела. Сказала, что всё равно не поможет. Когда позвонили Бондаревым, Паша с Надей поехали  на автобусе домой к свахе. Когда подходили к свахиному дому, Надя сильно расплакалась. Иногда они спорили в разговоре, но не до обидного. Сваху Надя уважала, говорила, что она ей как старшая сестра. Когда Надя успокоилась, они зашли с Пашей в дом. На похороны пришло много народу. Её все помнили с хорошей стороны. Похоронили Лизу на Ключарёвском кладбище, недалеко от входа.



     Машину Бондаревы продолжали ставить на продуктовой базе. Потом стали подыскивать гараж. Гаражи смотрели в разных местах. То было далеко от дома, то дорого. Надя, как всегда, отчаивалась найти, Паша её успокаивал:
     - Машину купили, и гараж найдём.
     Однажды им попался гараж сзади дома и по деньгам недорого. Гараж стоял во втором ряду, немного наискосок. В нём не было пола, машина хозяина заезжала по трём доскам. Когда купили гараж, Лёша Королёв, их зять, нашёл доски и перерубы у плотников. Они ремонтировали кому-то пол в квартире, а половые доски хотели выбросить. Лёша выкупил у них доски и попросил аккуратнее ломать пол. Когда Лёша привёз доски, Паша сделал пол в гараже и перегнал с базы  машину в свой гараж. Раньше приезжали с дачи к дому, выгружали всё из машины, потом Паше приходилось отгонять её на Рабочую улицу, на базу. Теперь машину ставили в гараж за домом, это было очень удобно.
     Гараж в длину и ширину был больше положенного. Когда оформляли документы, пришлось доплачивать за нестандартный пристрой. По всей площади гаража был погреб, но люка не было. Люк и лестницу Паша сделал из железных уголков. Стало удобно хранить урожай. Вода в погребе появлялась от силы раза два, после сильных дождей, когда поднимались грунтовые воды.
      Паша с Надей снова стали искать дом в деревне. Искали долго, ничего не могли подобрать. Надя хотела, чтобы около дома была речка и лес, чтобы недалеко от города, чтобы продавали не после умерших, чтобы до дома была хорошая дорога. Объездили 13 деревень. Надя, как всегда, переживала:
     - Паша, давай купим себе землю в деревне, построим шалаш, и будем приезжать на огород.
     - Не беспокойся, нашли гараж и дом найдём.
     Однажды ехали по трассе и увидели красивые белые горы. Заехали в деревню Ворониху, асфальт был только в центре до сельсовета. Стали спрашивать дом на продажу, нигде дома не продавали. Почти на краю деревни у дороги стояли и разговаривали две женщины. Паша вышел из машины и спросил у них, не продаёт ли кто дом.
     - Да вот, этот дом хотели продавать, - они указали туда, где стояла машина Бондаревых, - бабушка, которая здесь жила, уже как года два уехала жить  в район к племяннику.
     Подошла Надя.
     - Вот этот дом продают, - сказал Паша, - бабушка отсюда переехала в райцентр.
     - А как нам её найти? – спросила Надя у женщин.
     - Недалеко живут её родственники, у них есть  телефон, можно позвонить племяннику бабушки.
     Надя направилась  к дому, на который указали женщины. Когда Надя попросила хозяев дома позвонить по этому вопросу, они с удовольствием пригласили её в дом и дали номер телефона. Племянника звали Геннадий Буданов. Надя поговорила с ним и договорилась, что приедет прямо сейчас. Когда они приехали по указанному адресу, подошли к дому и постучались в окно. К ним вышла приветливая женщина лет сорока и  пригласила в дом. Дом был коммунальный, на два хозяина, такие раньше давали колхозникам. В доме было просторно, сидела бабушка лет восьмидесяти. Пришёл мужчина, её племянник.  Стали разговаривать про дом, будут ли его продавать.
     - Продаёт бабушка, там ей одной жить тяжеловато.
     - За сколько продаёте? – спросила Надя.
     Сошлись на цене тридцать тысяч, оформление оплатить должны Паша и Надя.
     - Бабушка старенькая, ей будет трудно ходить оформлять. Мы тоже работаем, нам некогда бегать. Оформляйте сами.
     На следующий день приехали в сельсовет и начали оформление. Написали на Пашу доверенность через нотариуса. Председатель послала их в земельный отдел в районе. В земельном отделе сказали, что у них нет земли в собственности.
     - Как это нет, - сказала Надя, - зачем нам дом без земли?
     Снова поехали в сельсовет. Председатель сельсовета выслушала и возмутилась:
     - Я вам сказала, что при доме земли 22 сотки и перед домом 16 соток. Сейчас я найду, у меня всё в амбарной книге записано.
     Она нашла и распечатала копию на принтере в земельный отдел. В земельном отделе сотрудник всё-таки нашёл, что земли числятся за Бурлаковой Евдокией Афанасьевной, чей дом оформляли Бондаревы. Потом сказали, что нужно делать паспорт земельного участка и паспорт дома. Бондаревы с сотрудницей поехали в Ворониху, дом находился двести метров от трассы. Выезд от дома был грязноватый. На улице было почти сухо, недалеко от деревни на дороге была большая лужа. Паша решил объехать лужу по траве и сразу сел правой стороной машины в глубокую колею, её не было видно. Сел на «пузо».
     - Ну, что теперь будем делать?
     Машина накренилась на правую сторону.
     - Сейчас вы выйдете,  с правой стороны нажмите на машину, она встанет на дорогу левой стороной, и мы выйдем.
     Женщины так и сделали. Машина выехала. Надо было проехать по луже, тогда машина бы не застряла. Потом въехали в деревню и подъехали к дому.
     - Надо замерить изнутри высоту стен до потолка.
     Пришлось отбить коридорную дверь, она была забита гвоздями. Зашли в дом, сделали все замеры. Прежде, чем пройти к дому, Надя отодвигала двухметровую крапиву палкой
     - Как в джунглях, - сказала она.
     Потом сделали замеры строений снаружи. Когда сотрудницу привезли обратно в район, она назвала срок, когда будет готов паспорт строений. Бондаревых послали за землемерами, чтобы сделать паспорт земли. Привезли землемеров, они оформили документы. Всё это делалось не скоро. Пока делали паспорт земли, вышел срок паспорта строений, и его пришлось оформлять заново. Когда все документы были готовы, их отдали в Чамзинку, там находился специальный отдел. Через месяц после проверки документы передали в район, затем в регистрационную палату. Потом вместе с Бурлаковой Евдокией Афанасьевной поехали к нотариусу. Перед кабинетом нотариуса ей отдали тридцать тысяч рублей, бабушка сразу повеселела. В кабинете нотариус спросила у бабушки:
     - Бабуля, дом продашь и не будешь уже его хозяйка.
     - Да какая я уже хозяйка, я старая, зачем мне этот дом?
     Нотариус своим вопросом хотела уточнить – вменяемая ли бабуля, может она продаёт свой дом по принуждению. Нотариус убедилась, что всё в порядке и подписала бумаги. Нотариус подсказала, чтобы куплю-продажу Паша сделал Наде.  Дом оформили на Надю, очень боялись, что бабушка умрёт, ведь ей было 82 года. Но она была ещё крепкая, в хорошем разуме.
     В деревне дом находился в красивом месте. Позади дома протекала речка, за речкой была луговина, за ней меловые горы. Пока дом ещё не был оформлен, Паша с Надей наводили в нём порядок. Паша косил бурьян.
    - Надя, когда я косил, нашёл туалет.
     Это было как открытие. В середине участка росли яблони. Когда Паша скашивал около них траву, он увидел довольно глубокую яму. Возможно, из неё брали глину для ремонта печей. На дне ямы лежал труп волка. «Как он здесь оказался?» - стал думать Паша и понял почему. До того, как из ямы забирали глину, здесь был погреб. Внутри него стены были отделаны листовым   шифером. Когда погреб обвалился, его забросили, он превратился в яму с торчащим шифером. Наверное, на этот шифер и напоролся волк, когда зимой яма заполнилась пушистым снегом. Паша завернул волка в старый плащ и вынес за реку. Шерсть у волка была серая с седым. «Может это и не волк, а собака?» - спросил он у соседа и других мужиков. Но Паше сказали, что в деревне не было собак такой окраски.
     Когда Паша и Надя зашли в дом, увидели, что в задней избе была просадка. Один угол дома сильно наклонился к земле. Паша сразу понял, что под этим углом сгнил «стул» ( это часть бревна, которая вкапывается в землю и на него кладётся последнее бревно). Бревно последнего венца лежало на земле (венец – это последние четыре бревна в срубе дома). Третья часть бревна сгнила, бревно было дубовое. Если поставить новый «стул», бревно ещё долго послужит. Паша стал спрашивать у местных мужиков, где можно найти плотников, чтобы сменить «стул» у дома. Они рассказали Паше о тех, кто сможет это сделать. На краю деревни жил Вася Перепёлкин, который брался за любую работу. Паша пошёл к нему. Это был мужчина лет сорока пяти. Он пошёл с Пашей и осмотрел дом.
     - Если стулья менять, их надо менять все. Потом между стульями сделаете кладку и дом будет на фундаменте.
     Договорились о деньгах, и Вася приступил к ремонту. Паша спросил, с кем он будет ремонтировать дом, Вася сказал, что работает один. Паша наблюдал, как он вытаскивал «стул», когда его откопал. «Стул» был дубовый, не совсем гнилой, очень тяжёлый. Вася имел большую силу.
     Сначала Надя сажала небольшие грядки до пахоты. Пахать землю на их участке трактористы не брались, боялись посадить трактор на этой целине. Потом один тракторист взялся и всё вспахал. Надя с Пашей посадили картошку.
     Потом Бондаревы перестали ездить на дачу. Там кто-то поджёг траву, половину яблонь опалило огнём. Ездили они на дачу только чтобы собрать облепиху и викторию. Зимой Паша с Надей скучали по своему дому. Когда была первая оттепель, Надя говорила:
     - Паша, поедем в деревню с ночевой, на улице уже тепло.
     С осени Вася сменил 9 «стульев» у дома, поднял дом и поставил его на них.
     - Скоро подвезём туда кирпич, - говорил Паша, - А сейчас там ветер в подполе гуляет. Подожди, когда будет совсем тепло, будем ездить ночевать.
     Когда оформляли землю, межевание согласовывали с соседом. Надя его спросила:
     - А змеи здесь водятся?
     - Да какие здесь змеи, нет здесь никаких змей, - отвечал сосед Саша Тишкин.
     Потом, когда Паша начал косить участок, пошёл обедать, вернувшись, он увидел на прокошенном месте змею. Рассмотреть её не удалось, гадюка это была или уж, неизвестно. Надя очень боялась змей.
    




     Весной 2007 года Даша окончила школу с серебряной медалью. У неё была одна четвёрка в году. Она сказала, что учительница по литературе всем выставила четвёрки из-за конфликта с учениками.
     Вася Перепёлкин сложил в доме Бондаревых новую печь, а старую сломал, она вся уже потрескалась. Сломал он и голландку в передней избе. Он говорил, что печь будет обогревать и переднюю и заднюю комнаты. Печь выглядела красиво, но растапливалась по разному. То хорошо растапливалась, то дымила, как раньше в избах по-чёрному. Под коридором Вася сменил 9 «стульев», пол в коридоре стал ровным. После ремонта какой-то квартиры Лёша Королёв привез железную дверь и дощатый пол. Дверь Вася тоже поставил.
     Летом Паша и Надя ходили за клубникой и земляникой. Ягоды росли за лесом на горе. Паша с Надей собирали их по три ведра. Ещё собирали грибы в лесу. Однажды они собрались за грибами, подъехали к лесу. Им попались навстречу деревенские на соседской лошади. Дорога уходила в лес, по краю леса протекала речка.
     - Я здесь проеду через речку? – спросил Паша.
     - Проедешь, только что перед нами «Волга» проехала, - сказал Коля Васин.
     Сначала Паша подъехал поближе к речке. Надя была в сапогах. Она сказала, что сначала померяет глубину сама. Она пошла по речке по краю поезда и чуть не зачерпнула воду в сапоги. Паша поехал за ней. На середине переезда речка была глубже. Паша подумал, как бы не встать посередине. Но назад ехать он не хотел. «Будь, что будет», - подумал Паша и переехал речку. А когда выехал, открыл капот, под крышкой была вода. В следующий раз я подумаю, рисковать или нет, слишком много воды набралось.
     В деревенском доме Паша сделал новую дверь в коридоре и новую завальницу. Дом приобретал красивый вид.
     В речке за домом текла ледяная вода. Бежала она быстро, как в горной реке. Один раз стояла жара сорок градусов. Паша решил искупаться, зашёл в речку с соседской стороны по пояс, и сразу же вышел. У него не выдерживали ноги, сильно ломили. На следующий день ноги у него болели. «Ничего, - подумал он, - Это из-за перегрузки в работе. Завтра побольше поработаю и всё пройдёт». В следующий раз в сильную жару он точно также зашёл в ледяную воду. И опять у него ломили ноги на следующий день. Тогда Паша понял, что в ледяной воде купаться нельзя.
     Участок перепахивали каждый год под картошку и другие овощи. Земля около двора была ровная, от середины шла под наклоном и опять выравнивалась к речке. Наверху сажали картошку, внизу сажали всё, что нужно было поливать. Когда Паша окучивал картошку, Надя занималась огурцами и помидорами. Надя старалась не работать в жару, выходила на огород под вечер. Когда она поднималась с участка, от неё пахло черёмухой и другими травами, как будто она надушилась цветочными духами.
     Один раз Паша пошёл к речке с ведром и увидел чёрную гадюку, она лежала под черёмухой. Паша вернулся во двор за мотыгой, чтобы её убить. Он пошёл по левой стороне, хотел выйти прямо на змею и стукнуть её. Но с правой стороны огорода лежала ещё одна гадюка, очень красивая, коричневая в клеточку. Паша ударил её, но попал только по хвосту, и она уползла. Другую гадюку Паша тоже ударил неудачно, она извилась и уползла. На следующий день Паша проходил около этой черёмухи, гадюка опять лежала под ней. Паша её убил и рассмотрел шрам от вчерашнего удара,  который уже опух. Паше было жалко убивать змей, но на них могли наступить даже дети. Перед дождём квакали лягушки, поэтому змеи ползли через поле, которое было перед домом Бондаревых.
     Стали думать, как прорубить скважину, чтобы была своя вода. Воду Бондаревы брали из колодца, который находился на улице метрах в пятидесяти. Паша нашёл организацию, которая занималась колодцами и скважинами, договорился, чтобы они пробурили скважину. Паша сам нашёл место, где должна быть вода. На следующий день приехали рабочие, стали устанавливать треножник для крепления труб. Вода здесь должна проходить по углу участка наискосок двухметровой полосой, как рассчитал Паша. Паша с Надей по очереди подходили и смотрели, как рабочие бурят скважину. Вода в колодце на улице была на глубине девяти метров. Когда рабочие пробурили десять метров, воды ещё не было. Позвонили Королёвым Лёше и Лене, спросили продолжать бурить или нет, дело упиралось в деньги. Лёша ответил, чтобы не бросали, пока не появится вода, он сам доплатит. На двенадцати метрах появилась глина, рабочий сказал, что скоро появится вода, глина была мокрая. И правда, пробурили ещё полметра, и появилась вода, она стала прибавляться. Рабочие пробурили ещё метр и опустили в скважину насос. Стали качать воду и сливать её в огород. Надя подошла к рабочим и спросила:
     - Может, хватит качать, вода идёт хорошо.
     - Подожди, не торопись, надо часок покачать, потом посмотреть – вода кончится или нет.
     Покачали воду в течение часа, вода не кончалась, она была белой. Рабочий понюхал, попил её и сказал:
     -Вода на вкус хорошая, пить можно.
     Они вытащили насос и стали убирать инструменты в машину. Бондаревы заплатили за скважину 25 тысяч рублей. На следующий день они привезли насос и установили его. Потом качали воду и сливали в огород четыре часа, вода не кончалась. Паша правильно определил место для скважины.
     Лёша Королёв после ремонта чьей-то квартиры привёз целый КАМаз досок. Не все были хорошие, но Паша перебрал их. Часть он использовал на полы в коридоре, часть на забор со стороны соседа Саши, остальные пустил на дрова. Также Лёша привёз старую, но не худую, ванну. Её поставили на огороде для воды. Ещё он привез столбы. Бондаревы наняли рабочих и установили забор из слег и металлической сетки.
     Когда Королёвы сделали ремонт у себя в квартире, они сменили ванну. Она долго стояла в гараже, потом её привезли в деревню и установили во дворе. В неё стали заранее накачивать воду для полива, чтобы она была теплой. Всё у них было хорошо. Надя приезжала из деревни уставшая, но довольная. Стали приезжать с ночевой. В дом завезли старую мебель. Надя часто брала Машу в деревню. Маше там нравилось, она говорила бабушке:
     - Баба, как здесь хорошо, выйдешь из дома, всё вокруг наше. А в городе выйдешь, детская площадка и всё чужое.
      А когда собирали урожай, она приговаривала:
     - Бабушка, сколько всего выросло: и морковь, и картошка, и другие овощи, и ведь всё бесплатно!
     У Бондаревых в деревне росло восемь яблонь, одна антоновка, остальные летние сорта. Яблони росли в палисаднике и в середине участка, который вспахивали под посадку. Осенью за яблоками они ездили ещё и в Пиксаурский сад. На машине близко к саду не подъедешь, там протекала речка. Надя переходила через речку, набирала яблоки, а Паша относил их в машину. Яблоки Надя очень любила.
     Когда Паша и Надя работали на огороде, в лесу через реку пели птицы. А одна из них свистом кричала: «Надя! Надя!». Паша хорошо понимал свист, он сам умел свистом разговаривать. Когда он был пацаном,  часто разговаривал свистом, всем было весело, все смеялись.
     Маша любила кошек и собак. У соседа была собака Бобик. Она бегала непривязанная и без намордника. Один раз Надя стояла, разговаривала с соседом, Сашей Тишкиным. Около его ног крутилась собака. Она хромала, накануне её сбила машина и  у неё, очевидно, болела нога. Паша поливал цветы в палисаднике. Вдруг, раздался крик Маши. Она бежала к дому и кричала.
     -Ой, боюсь, боюсь, - и забежала домой.
     Паша прибежал за ней, спросил, почему она плачет и кого боится.
     - Меня собака укусила, - сказала Маша сквозь слёзы.
     - За что? – спросил Паша.
     - Не знаю, мы с бабушкой стояли, она кинулась на меня.
     Пришла Надя, осмотрела ранку и прижгла йодом.
     - Не знаю, почему она на неё кинулась, мы стояли, разговаривали с Сашей.
      Паша вышел на улицу, ни соседа, ни его собаки уже не было. Потом Паша встретил другого соседа и рассказал, как его внучку укусила собака.
     - Если ещё раз кинется, возьму топор и зарублю и собаку, и Сашу, чтобы привязывал её.
     Сосед стал привязывать собаку. Прошло немного времени, и Маша призналась, что гладила собаку и нажала ей на больную ногу, поэтому она на неё кинулась и свалила. Бабушка тогда крикнула на Бобика, он убежал.
     Паша частенько видел ежей в саду. Они обычно выходили и «тукали», как паровозики. Однажды Паша вышел за дровами для печи. Надя была во дворе.
     - Паша, здесь кто-то ворчит, как будто леший, - сказала она, - Я напугалась.
     Паша взял кочергу и посветил фонариком. Это был ёж. Паша подцепил его кочергой и хотел вытащить. Ёж вцепился зубами в кочергу и не хотел вылезать. Паша напрягся и с усилием его вытащил.
     - Вот какой леший, - и он показал ёжика Наде. Паша взял его осторожно на руки, ёж при этом подпрыгивал и старался уколоть руки, - Надо его оставить до завтра и показать Маше, когда её привезут.
     Паша решил поместить ежа в шифоньер, который стоял в коридоре. Ёж всю ночь швырялся, пытался выбраться. Ему поставили чашечку из пенопласта для воды. Еду ему тоже положили.
     Утром приехали Лена с Лёшей и привезли Машу. Паша сказал:
     - У нас есть ёжик, мы его вчера поймали. Сейчас я его вытащу.
     Он вышел в коридор и взял ежа. Еду тот не ел, но сгрыз пенопластовую чашечку от воды. Маша стала с ним играть, занесла в дом. Они с Надей были в комнате. Паша был во дворе. Вдруг, Маша закричала:
     - Какой нехороший ёжик!
     Паша забежал домой. Оказывается,  ёжик укусил Машу. Она положила его на стол и стала с ним играть. Потом решила потрогать мордочку, в это время он её и укусил. Надя каким-то образом оттащила его от Маши, он был очень колючий. Надя осмотрела место укуса, обработала йодом, и позвонила Королёвым. Лена сказала, что сейчас они приедут. Через некоторое время приехали Лена с Лёшей. Осмотрели ранку и сказали, что надо ехать в травмпункт и ветлечебницу, ёжики могут быть переносчиками бешенства. Съездили в травмпункт, сделали Маше прививку от бешенства и сказали, что ещё надо будет сделать несколько уколов. В ветлечебнице сказали, что нужно подержать ежа у себя и понаблюдать за ним. Если ёжик подохнет, возможно, он бешеный. Через два дня ёжик околел, пришлось его везти в ветлечебницу, делать вскрытие и сделать анализы. Через некоторое время анализы были готовы, ёжик бешенством не страдал.
     Паша понял, от чего ёжик околел. Еду и воду ему давали в пенопластовой упаковке, когда он её сгрыз со злости, пенопласт не переварился в кишечнике, получилась кишечная непроходимость. Перед тем, как умереть, ёжик скрёб себя лапами по животу. Дед Паша «удружил» своей внучке игрушку, хотел, чтобы она поиграла с ёжиком, а пришлось ездить на уколы.
     Когда Маша уже уехала домой, в деревне появилась бродячая собака. Это был дог, видно он заблудился. На нём был ошейник. Может, кто-то ходил за грибами в лес, или по какой-то другой причине, дог отбился от хозяина. Всю зиму он прятался под соседним от Бондаревых домом. Питался он у других собак, которых кормили хозяева, или ещё где-то. Зиму он пережил.
     В Воронихе через дом от Бондаревых жила 82 летняя старушка. Она держала 13 коз, пасла их прямо перед домом. Когда сидела на перевёрнутом ведре, иногда дремала. В это время козы уходили от неё подальше, она просыпалась и начинала стучать палкой о ведро, как в бубен. Козы возвращались к ней и тыкались тёплыми мордочками в её руки. Старушка их ласкала, и они продолжали щипать траву. Однажды у козы повыше копыта застряла трава. Она подбежала к бабушке, подняла переднюю ногу, как бы показывая, где у неё болит. Ольга Николаевна, так звали старушку, осмотрела ногу и вытащила острый камешек. Козы понимали бабушку с полуслова, любили её. Ольга Николаевна тоже любила животных. У неё ещё были кошки, куры. Когда она увидела дога, бегающего по улице, тоже стала его подкармливать. Сначала собака вела себя спокойно, потом стала лаять на людей, охранять дом Ольги Николаевны. Дог стал опасно себя вести, приближался к людям с громким лаем. Видно кому-то это не понравилось. В один прекрасный день Паша проснулся от выстрела на улице. Паша сразу подбежал к окну и увидел, как какой-то человек промахнулся, стреляя в собаку. Потом ещё раз выстрелил в дога из ружья. Дог сначала резко встал, но силы покидали его и он осел. Мужчина ещё раз выстрелил и ушёл. Паша не знал, что это за человек. То ли он сам хотел избавиться от дога, то ли председатель сельсовета попросила об этом кого-то из охотников. Паше было жалко собаку. Дог переоценил свою услугу, когда охранял дом бабушки, которая его кормила, поэтому погиб.





     В 2009 году, когда Паша с Надей и Машей были в деревне, позвонила Лена, сестра Паши и сообщила, что погиб Сергей, младший сын Виктора Бондарева. Когда Виктору сказали об этом, он был на даче, всю дорогу они плакали со старшим сыном Лёшей, который приехал за родителями. Жена погибшего Сергея каталась по полу с громким плачем, когда об этом узнала. Паша с Надей очень переживали, никто не мог подумать, что Сергей умрёт в таком молодом возрасте.
     Оказалось, что Сергей повёз кирпич к заказчику и стал его разгружать. Он работал на машине со стрелой для подъёма и разгрузки кирпича. В этот раз он подъехал, ему указали место для разгрузки. Он стал разгружать и задел стрелой высоковольтный кабель в два киловольта. Машина могла загореться. Сергей выскочил из машины, схватил доску, которая валялась рядом, и  попробовал ей убрать кабель от стрелы. Это было ошибкой, надо было попросить, чтобы кабель отключили. Но он этого не сделал, получил сильный удар током и сразу умер. Высоковольтный кабель можно было убрать штангой, стоя на резиновом коврике, в обуви на резиновой подошве и в резиновых перчатках. Но ни один электрик не стал бы из-за машины рисковать собой. Сначала бы всё обесточили.
     Всем было тяжело переносить это большое горе, Сергей мог бы ещё пожить, воспитывать свою маленькую дочку. Похоронили его недалеко от могилы деда, Василия Бондарева. Паша вспоминал, когда-то они с Сергеем ездили на могилу деда, сажали около неё берёзку. А теперь и Сергея не стало.




     Паша вспомнил, когда он работал на Экскаваторном заводе, разговаривал с Пашей Тихоновым о крысах:
     - Крысы – умные животные. Однажды я ловил их крысоловкой, попался маленький крысёнок. Потом долго никто не попадался, и я решил понаблюдать, почему это происходит. Стал наблюдать. Появилась крыса с крысятами. Один из них побежал к крысоловке, но мать отшибла его лапой, больше туда никто не подходил. Нужно было придумать другой метод, чтобы вывести крыс.




     В одном из районов города верховодил бандит Пурга. Он занимался рэкетом и другими наездами на предпринимателей. Один раз со своей бандой он приехал в Петровский монастырь. Они подъехали на трёх машинах и вызвали настоятеля. Настоятель монастыря был человек в возрасте и славился своим жёстким характером. Пурга подошёл к настоятелю и сказал:
     - Я Пурга. Нам все платят, и ты плати.
     - Ты Пурга, а я Ураган, и платить тебе не буду. Посмотри вверх и по сторонам.
     Пурга огляделся, Они стояли на площади. Со всех сторон были здания, на втором этаже которых узкие окна-бойницы, сделанные как у крепостей в старину. В бойницах стояли монахи с автоматами.
     - Езжайте с Богом, - сказал настоятель, и бандиты сели в машины и уехали.
     Прошло время, а это было время разгула бандитов. В монастыре случился пожар. Сгорела швейная мастерская. Поджёг её свой же монах. Позже люди говорили, что настоятель убил этого монаха.
     Куда-то пропал бандит Пурга, даже его друзья не знали, где он.
     В лесу на дорогах, которые вели из деревни мимо монастыря, появился человек, который отнимал у женщин и девушек драгоценности. Говорили, что это монах. Настоятель велел своим монахам проследить. Они выследили, действительно это был монах. Настоятель наказал его и выгнал из монастыря.




      Паша вспомнил: когда он работал на Экскаваторном заводе, в цеху с ним работал Эдик Малейкин. Он часто выпивал. Один раз он был с сильного похмелья, стал просить у жены денег. Жена не дала ему:
     - Ты опять начнёшь пить, и так без конца.
     - Если не дашь, мотоцикл продам, мотоцикл мой.
     Он подошёл к мотоциклу и собрался его вывозить. Жена подбежала и тоже уцепилась за мотоцикл. Он оттолкнул её и ударил по лицу. Жена закричала, открыла входную дверь квартиры, а жили они на первом этаже и мотоцикл оставляли дома. В дверях показался домком.
     - Вот, ударил меня по лицу, хочет продать мотоцикл, а деньги пропить.
     Дом ком подошёл к Эдику, взял мотоцикл и хотел поставить к стене:
     - Пропить всегда успеешь.
     Эдик и домкома ударил по лицу кулаком. Домком выбежал, пообещав вызвать милицию. Через некоторое время подъехала милицейская машина. Составили протокол, жена и домком написали заявление. Эдика увезли. Через некоторое время его посадили, дали ему полтора года зоны в Мордовии. На зоне было тяжело работать, плохо кормили. Летом и осенью копали котлован. Зимой поливали водой. Когда вода замерзала, кирками выламывали замерзшую землю, потом опять засыпали землёй.
     Кормили очень плохо. Повара были штатские, вольнонаёмные. Готовили рыбный суп, одна вода. Когда заключённые просили у поваров готовить хоть из рыбных голов, они отвечали, что он и приготовлен из рыбьей головы. Головы разваливаются на кости.
     Эдик говорил начальнику, что они выполняют бесполезную работу, просил делать что-нибудь полезное. Он закончил строительный факультет. Потом Эдика перевели на другую зону, на хорошую работу. Здесь на первом построении он встал в первый ряд. Его ударили сзади так, что он вылетел вперёд и упал. Он поднялся, снова встал в строй, подумал, что обязательно отомстит обидчику. В следующий раз, когда они шли строем, его ещё раз ударили сзади. Он заметил, кто это сделал, схватил его, подмял под себя и стал бить. Хорошо их вовремя растащили, иначе он бы попал камеру для одиночников.  Больше его никогда не трогали, так Эдика проверили «на прочность»
     Медики к заключённым относились спустя рукава. Если человек заболел и пришёл к врачу, ему говорили:
     -Хочешь сачкануть? Иди, работай.
     У Эдика заболел сосед по нарам. Его беспокоил желудок, он даже поджимался от боли. Он пошёл к врачу, из этого не вышло ничего хорошего. Через некоторое время этот заключённый умер. Доложили начальнику, он велел вынести тело во двор. Когда вынесли, во дворе собралась целая куча людей. Вдруг, из этой толпы выбежал заключённый и прыгнул покойнику на живот:
     -Подох! Жрать надо было меньше, мне бы немного оставил!
     Начальник велел замерить рост покойного, сколотить ящик и похоронить его. Дали охрану с собаками, поехали на кладбище. Там его похоронили и поставили колышек. Когда Паша был уже взрослым, он ходил с бабушкой на кладбище в родительскую субботу. Они заходили на могилу к бабушкиной сестре, крёстной Паши. Рядом с её могилкой была могила без креста. Паша спрашивал у бабушки:
     - Баба, почему у всех кресты, а на этой могилке колышек с номером на табличке?
Она отвечала, что это заключённый, он бежал из тюрьмы и его застрелили. Она всегда что-нибудь клала ему на могилку.
     - От сумы и от тюрьмы не зарекайся, - говорила она.
     Когда заключённые похоронили своего зэка, сели на нары, и стали рассказывать: когда начальник велел им замерить рост и сколотить ящик, они неправильно рост измерили. Ящик был готов, стали класть покойника, а он не умещается. Тогда один из них предложил:
     - Давайте ему ноги отрубим и рядом в ящик сложим. Ему какая разница, а нам что, другой ящик сколачивать?
     В городе, где была зона, строили новый цех завода СИС ЭВС. На зоне работали вольнонаёмные каменщики. Зэков сюда привозили на машине с собаками. Один раз каменщики взбунтовались, когда привезли заключённых из Молдавии. Им было хорошо видно, это было во дворе. Один из русских вышел вперёд и сказал:
     - Давайте подерёмся, если мы вас потесним до колючки, мы победим, вы тогда козлы. А если нет, то мы козлы.
     Начали драться. Охрана не вмешивалась, пусть зэки порезвятся, им уже надоело сидеть. Сначала драка шла на равных, потом русские погнали заключённых молдаван к изгороди. Тогда молдаване полезли на изгородь. Охранники с вышек стали стрелять, драка прекратилась. Потом молдаван перевели на другую зону.
     Однажды вольнонаёмный тракторист собирался куда-то ехать, был при этом сильно пьяный. Он направился к туалету и снёс его. Трактор одной гусеницей сел в дерьмо.
     - Ой, что я буду делать, меня теперь выгонят, - заныл он.
     Подошли два зэка.
     - Две пачки чая и мы тебе всё сделаем, будто ничего не было, - сказал один из них.
     На следующий день туалет стоял на месте, а гусеницы трактора блестели. Трактор стоял в стороне от туалетной ямы. Вот что можно было сделать на зоне за две пачки чая.




     Паша с Надей ездили в деревню к Сестре Нади Ане каждое лето. Когда Аня умерла, Лена вспомнила:
     - Ты помнишь, как угадал поджигателя домов?
В деревне начались пожары. Жители стали бояться ложиться спать. Кто-то явно поджигал дома. Однажды, когда Паша и Надя с Леной были в гостях, ночью кто-то закричал: «Пожар!». Аня сказала Паше, чтобы он бил по железке, которая висела напротив дома Анны Слезиной, чтобы вся деревня проснулась. Паша выбежал, стал бить по железке, потом побежал вместе со всеми в сторону пожара. Сбежали все соседи и жители деревни, помогали тушить. Дом находился в проулке. Горела баня около него. Люди старались её быстрее потушить, чтобы огонь не перекинулся на дом. Рядом с Пашей и Надей стояла женщина, она не помогала тушить, только приговаривала:
     - Кто же это наделал? Что это за люди? – но на лице её сияла улыбка, хотя это была её баня.
     Через некоторое время пожар потушили и все стали расходиться. Паша сказал: 
     - Кто эта женщин, которая стояла рядом с нами?
     - Это хозяйка горевшей бани, - сказала Аня.
     - Подожгла она, - сказал Паша, - Она стояла, радовалась и улыбалась.
     - Да будет тебе, что же, она свою баню подожгла?
    Прошло время, примерно год, и поджигательницу поймали. Ей оказалась та женщина, на которую подумал Паша. Ей не нравилась деревня, где она жила. Женщина всё время говорила мужу:
     - Давай уедем, не нравится мне жить здесь.
     Муж её был поволжский немец, человек он был работящий. Прижился он после переселения подальше от войны, от линии фронта. Когда жена просила его переехать, он не соглашался. За поджоги ей присудили два года зоны. После того, как её посадили, в деревню она больше не возвращалась.




     В 2011 году Надя заболела. У неё заболел бок. На «скорой» её увезли в больницу и сделали операцию, удалили желчный пузырь. Операция была не полостная, удаляли лазером. Лена в первый день ночевала рядом с ней. Немного погодя, Наде разрешили вставать и ходить. Потом Надю выписали. Она сильно переживала, как будет жить без желчного пузыря. Врачи назначили ей строгую диету, от пищи её иногда подташнивало. Из разговоров с людьми, перенесшими такую же операцию, Надя узнала, что у некоторых болезнь отступала сразу, и на диете они долго не сидели, но другим приходилось себя всё время ограничивать в пище. Прошло время, Надя стала поправляться. Начала есть пищу, близкую к обычной, о болезни перестала беспокоиться.
      Однажды Наде приснился сон. Она видела образ старца, это был апостол Павел. Он ей сказал:
     - Собирайся на небеса, на этом свете ты уже всё сделала.
     Она забеспокоилась и  рассказала сон Паше. Паша тоже стал беспокоиться, он сильно любил Надю. Неужели она вперёд уйдёт из этого мира, как же он один останется.
     На Рождество Паша, как всегда, поздравил Иисуса, пожелал ему всех небесных благ. А потом Паша попросил у Иисуса Христа, чтобы он отнял часть лет из жизни Паши и отдал их Наде, чтобы она пожила подольше. Надя стояла недалеко, всё слышала и сказала Паше:
     - Зачем ты так сказал, тебе тоже надо жить.
     - Я хочу, чтобы ты прожила дольше меня, я люблю тебя, а детям ты полезней, чем я, - сказал Паша, он понимал, что Надя всю себя отдавала детям и внучкам.
     Прошло какое-то время, Надя пошла в церковь. Недалеко от колонны увидела старика на иконе. Да, это был он, апостол Павел.




     В 2013 году сестре Паши, Клаве Хабаровой исполнилось 80 лет. Паша с Надей были приглашены на её день рожденья. Было очень весело. Родственники пели, плясали. Хорошо пели Паша Хабаров с Пашей и Надей Бондаревыми. Надя умела хорошо потанцевать, всем понравилось. Клава Хабарова была очень рада, что её день рожденья так весело справили.
     Весной 2013 года у Нади случился нервный срыв. Паша был на работе. Был Родительский день после Пасхи. Надя пошла на кладбище. Там встретила Людмилу и Виктора Бондаревых, родителей погибшего Сергея, и других родственников. Все пошли к Сергею на могилу. Там поминали, было всё нормально. Вдруг, Надя сильно расплакалась, ей было жалко погибшего Сергея. Она так сильно расстроилась, её невозможно было остановить. Стала пить успокоительные таблетки, одну за другой. Витя Бондарев сказал, что нельзя пить столько таблеток и отобрал у неё пакет с лекарствами. Надя позвонила Лене, сказала, что у неё плохое состояние, возможно от давления плохо с головой. Она несколько раз говорила Лене одно и то же. Лена сказала, что позвонит Лёше, чтобы тот забрал Надю с кладбища и отвёз домой. Но Надя уже села в автобус и отправилась домой. Лена позвонила Паше:
     - Папа, с матерью плохо, она расстроилась, выпила много успокоительных таблеток, отпросись с работы.
     Время было уже третий час, рабочий день у него заканчивался половина четвёртого. Он решил сам позвонить Наде, узнать, от чего так забеспокоилась Лена и спросить, нужно ли ему отпрашиваться. Когда он позвонил Наде, она нормально ему ответила, сказала, что всё прошло, она уже дома. Паша знал, что Надя всегда сильно расстраивается, когда бывает на кладбище, он не разрешал ей туда идти одной. Надя не послушалась. Потом она рассказывала, как её вели с кладбища до автобуса, как пьяную. Ни ноги, не голова её не слушались.




     В 2013 году Паша уволился с завода. Там стали сокращать людей в большом количестве. Пришёл новый директор. Спиральный цех перенесли в пятый. Электриков посылали убирать всё старое оборудование. Пятый и электродный цеха объединили. Поставили энергетика с пятого цеха. Паше сказали, что его тоже сократят. При сокращении выплачивали сумму денег в размере одной зарплаты. Через некоторое время Паше сообщили, что его оставляют работать в цехе. Электрики подключали перенесённое с пятого цеха оборудование. Подключили 300 станков, осталось ещё 200. Энергетик торопил электриков. Рабочие говорили, что надо бы прибавить зарплату, как никак теперь они обслуживают два цеха. Паша тоже сказал про зарплату, когда энергетик стал торопить их. Но он промолчал.
     Рабочие приносили обеды в стеклянных банках, грели их на печи. Паша пошёл поставить свою банку на печь отжига прутков, чтобы к обеду еда согрелась. Потом он ушёл работать в пятый цех.
     - Ты где был? - спросил энергетик.
     - Ходил поставить разогревать обед, - ответил Паша.
     - Пиши объяснительную.
     - Я напишу на увольнение, - сказал Паша, уже нельзя было отойти поставить погреть обед.
   Паша ушёл и написал заявление на увольнение. При увольнении ему выдали оклад без премиальных, а должны были отдать зарплату. Паша проработал на заводах 52 года, а теперь он был никому не нужен.
     Когда Паша уволился, он стал искать работу на другом месте. Он ходил, искал работу, ему попадались молодые люди лет по тридцать пять, тоже электромонтёры шестого разряда.
     - Дед, ты на пенсии и ищешь работу. Мы молодые, тоже ищем работу, но не можем найти.
     Когда Паша работал, бывало, были конфликты с начальством, рабочие говорили:
     - Возьмём, да и уволимся. Какой дурак пойдёт сюда дышать кислотами.
     А оказалось, работы нигде не было. Наступил настоящий капитализм, человек никому не нужен. Надя сначала переживала, что Паша не работает, потом успокоилась:
     - Паша, как хорошо, что ты не работаешь. Мы на пенсии, куда хотим, туда поедем. Поработали, и хватит, будем отдыхать. Летом будем уезжать в деревню, там работы полно. Это была осень.
    В 2014 году Паша устроился на работу по объявлению в домоуправление электромонтёром шестого разряда. Работа была дежурным электриком, сиди, пока не вызовут, пока в домах что-нибудь не сломается. Приходилось лазить по подвалам, где иногда стояла вода, и работать под напряжением было опасно. В подвалах торчали оголённые провода. Сантехники носили металлические трубы, запросто могли их задеть. На заводе хоть какой-то порядок был насчёт этого, часто по необходимости отключали сборочные щиты.
     Рабочие домоуправления говорили, что зарплату им задерживают. Ждали какую-то проверку. Начальство зашевелилось. В подвалах стали устанавливать розетки, чтобы подключать переноски, раньше их просто накидывали на оголённые провода. Паше этот беспредел не нравился.
     Однажды электриков отправили делать освещение в подвале одного дома. Раньше там ходили только с фонариками. Протаскивали провода в пластмассовых трубах. С рабочими работал мастер и директор домоуправления. Проработали до пяти часов. Паша спросил у мастера:
     - Нам будут платить сверхурочные, или мы работали за отгул?
     - Да ты вообще чего делал? – спросил злобно мастер.
     - С начальником провода протягивал в трубах, - ответил Паша.
     До этого он освободился, подошёл в другой конец подвала помогать мастеру протаскивать провода.
     - Давайте я буду здесь делать, за свою работу зарплату делить с Вами не буду, - в шутку сказал Паша.
     - Я сам буду делать, - огрызнулся мастер.
    А когда Паша спросил, до скольки они будут работать, мастеру это не понравилось, и он сказал:
     - Пиши на увольнение.
     Рабочий день закончился, если рабочих просят остаться, обычно за это что-то обещают. А здесь мастер так грубо разговаривает. «Я не пьяница, со мной не надо так разговаривать», - подумал Паша, собрал свой инструмент и пошёл домой. В понедельник Паша написал заявление на увольнение, он стал ждать планёрки, когда придёт директор, чтобы подписать. Другой электрик ему сказал:
     - Ты в пятницу чуть не убил мастера. Когда ты ушел домой, он полез отключать провода под напряжением. Его так стукнуло, что он упал, куда только полетели пассатижи.
     - Сидит на рабочей шее и кричит, что ему неудобно. Вот его и стукнуло, - и Паша рассказал, как мастер предложил ему уволиться.
     В домоуправлении Паша проработал три недели, он решил больше никуда не устраиваться. Это было в феврале.
    




     Весной Надя заболела. Пошла обследоваться к эндокринологу. Пошла в больницу из-за повышенного давления. Эндокринолог ей сказала:
      - Наверное, лежите после еды на диване и смотрите телевизор. Надо сбрасывать вес, - она это очень зло сказала.
     Надя была средней полноты и очень хорошо выглядела. После этого она стала болеть. Сначала заболела спина. Чем она только её не мазала, и Паша мазал. Моментами боль прекращалась, затихала. Надя не могла понять, откуда эта боль. Врачи только предлагали дорогостоящие лекарства, но толку от них не было.
     Когда поспела земляника, Паша с Надей поехали её собирать. Они собирали ягоду далеко друг от друга. Внезапно, Надя не откликнулась, когда Паша её окликнул. Паша побоялся, что она заблудится. Но потом Надя отозвалась, и они уехали домой. Ещё Паша боялся, что она где-нибудь упадёт из-за болезни.
     У Нади было профзаболевание. Каждый гол она ездила в санатории. Ездила в местный санаторий, который был в городе, а также ездила в другие города. Этой осенью она находилась в местном городском санатории. Неожиданно сильно её прижала боль в пояснице. На скорой помощи её увезли в больницу. Там обнаружили повышенный билирубин, появилась желтуха. Врачи предложили срочно сделать операцию. Сразу после анализов назначили операционный день. Лена с Пашей пришли в этот день к ней в больницу. Когда её позвали на операцию, она пошла с высоко поднятой головой, перекрестившись. Это она хотела показать, что не боится, чтобы родные за неё не беспокоились. А вывезли её из операционной на каталке с грушей, подающей воздух в лёгкие. Паше и Лене на это было больно смотреть. Только недавно Наде делали операцию на желчном пузыре, и вот, опять пришлось оперироваться.
     У Нади обнаружили опухоль поджелудочной железы. Эта опухоль перекрывала один из желчных протоков, поэтому появилась желтуха и повышенный билирубин. Делал операцию однокурсник Лены, Дима Воробьёв. Операция длилась три с половиной часа. Потом, когда хирург вышел, он объяснил, что у Нади опухоль поджелудочной железы. Дима Воробьёв сказал, что по своей части он всё сделал. Желчный проток он пересадил ниже в кишечник, чтобы опухоль его не пережимала, ткань поджелудочной железы он отправит на гистологию. Послали анализ в онкологию, там выставили диагноз злокачественная опухоль поджелудочной железы. Всё это говорили Лене, она отцу и матери ничего не рассказывала, щадила их. Только потом, когда они пришли к Наде в больницу, и её переводили из реанимации в палату, Лена всё рассказала отцу.
     В палате Надя уставала лежать, её надо было часто поднимать и оставлять в полусидячем состоянии. Когда Паша уходил домой, за Надей ухаживала Лена. Когда Паше сказали про диагноз жены, он даже сел не на тот троллейбус, который нужно. Вместо светотехстроя он отправился на юго-запад. И только потом понял, что едет не туда. Пришлось выходить и пересаживаться на свой транспорт. Паше было очень тяжело от того, что с Надей такое произошло. Ему хотелось, чтобы попались какие-нибудь бандиты и его убили, только бы не слышать и не видеть всю эту горечь.
     У Нади умерла одна из подруг, Зина. Её муж говорил, что она сильно болеет, навещать её не надо, Зина этого не хотела. Она умерла, когда Наде сделали операцию. Потом, когда Надя и Паша встретили мужа Зины, Надя объяснила ему, что не смогла прийти на похороны.
     После операции Наде назначили лечение в онкологии. Когда они с Пашей пошли туда в первый раз, Паша обратил внимание на обстановку в больнице. Все больные, а их было немало, выглядели мрачно, они переживали за своё состояние. Когда Паша и Надя сидели около кабинета хирурга, вышла молодая девушка со слезами на глазах. Она плакала от радости, ей сказали, что у неё нет онкологии. С ней приходили подруги, они стали её поздравлять.
     Паша сопровождал Надю на лечение. Когда закончился курс процедур, врачи сказали Наде, что можно отдохнуть, устроить себе каникулы. Опухоль после лечения уменьшилась, они с Пашей обрадовались. Надя ему сказала:
     - Паша, а может, я выкарабкаюсь? Мы тогда с тобой будем везде ездить, ты сейчас не работаешь.
     Иногда они встречали подругу Нади, Ларису Хрунову, она была совсем опущенная.
     - То ли Лариса болеет, то ли переживает смерть мужа, видишь, как она выглядит? – говорила Надя.
    



      Даша, старшая дочка Лены и Лёши очень хорошо училась. Она окончила школу с серебряной медалью, а экономический факультет университета с красным дипломом. В 2012 году они с подругой уехали в Петербург, устроились на работу в банк и взяли квартиру в ипотеку в 2014 году.
Родственники радовались за Дашу, плохо было только то, что Надя болела.
     Одна знакомая посоветовала Наде пить траву болиголов. Надя пропила настой по схеме, но это не помогло. Осенью Надя пошла на томографию. Врачи увидели, что опухоль опять стала расти.
     Осенью Паша с Надей поехали в деревню. По дороге находился святой источник. Надя зашла в помещение, а Пашу послала набрать воды. Паша набирал воду, а Надя в это время молилась и рыдала. Много слёз она пролила и в часовне, которая находилась на территории онкологической больницы, и дома. Много плакали они вместе. Один раз Паша сказал:
     - Наверное, я тоже умру, так мы плачем всё время. Ты не плачь, попробуй сосредоточиться на том, что вылечишься.
      Иногда Надя просила, чтобы Паша за неё молился. Он подходил к иконам и молился. Надя говорила, что мужская молитва быстрее к Богу доходит.
     Один раз Надя заметила, что у неё полнеет живот. Они с Пашей пошли к хирургу. Хирург сказал, что нужно срочно откачивать жидкость из живота, делать прокол. Паша ждал её около кабинета. Через некоторое время вышла санитарка и вынесла целое ведро жидкости.
     - Вот, целое ведро откачали, - сказала она.
 Через пять минут выглянул врач:
     - Кто с Бондаревой пришёл?
     - Я, - ответил Паша.
     - Чего вы здесь сидите? Одевайте тяжелобольную, только снимите куртку.
     Паша снял куртку, зашёл в кабинет. Надя сидела на кушетке, Паша стал помогать ей одеваться. Он только сейчас понял, как Надя ослабла после прокола. Они вышли из кабинета в коридор, и Надя сказала:
     - Паша, давай посидим немного, что-то совсем тяжело стало.
Они сели в коридоре, Надя склонила голову на плечо Паше. Потом пошли на первый этаж, Паша вызвал такси. Через некоторое время на телефон Паше позвонил таксист:
     - Выходите, я подъехал к входу на территорию  больницы.
     - Заезжайте к приёмному покою, больная не дойдёт, - попросил Паша.
     - Подъехать не смогу, здесь стоит знак.
     - Все заезжают, а вам нельзя?
     Паша передал разговор с таксистом Наде. Они решили позвонить в другой таксопарк и пошли потихоньку к выходу,  так как другой таксист сказал, что подъедет через пять минут. Пока они шли, увидели, как навстречу им едет такси. Водитель остановил около них машину и спросил:
     - Вы такси вызывали?
     - Да, - ответил Паша.
     - Садитесь.
 Они сели и тут у Паши зазвонил телефон. Звонил первый таксист:
     - Вы где, я подъехал к приёмному покою.
     - Мы уже едем в другом такси. Вы сказали, что не сможете заехать, а другой водитель заехал, мы сели к нему.
Первый таксист стал допытываться, под каким номером этот водитель, который увёл у него клиентов. Паша передал разговор своему таксисту. Он ответил, что его попросили пассажиры подъехать, он не отказал.
     Когда они приехали домой, Надя сразу легла в постель. Паша подумал, что теперь её нельзя возить на уколы или к хирургу откачивать жидкость.
     Паша вспомнил, когда они с Надей ходили на лечение, она была ещё крепкая. Всегда приходила и говорила: «Здравствуйте, мальчики и девочки», и медсёстрам раздавала шоколадки.
     После первой химии у Нади начали выпадать волосы. Она сильно беспокоилась, что станет совсем лысой. И сказала об этом врачу. Та ей ответила:
     - Нашла о чём беспокоиться, волосы вылезут, новые отрастут.
     Потом Надя купила себе парик.
     - Буду ходить в парике. Вон, много артистов в парике ходят, и ничего, - она хотела быть всегда красивой, удержать в себе красоту.
     Наде назначили лечение облучением. Она сказала:
     - Облучение – это плохо. Люди говорят, что после облучения организм быстро «садится».
     Ещё в апреле 2014 года у Нади обнаружили, что поднялся сахар. Сначала её лечили таблетками, потом назначили уколы инсулина. Снизился гемоглобин, пришлось пить раствор железа.
 




     После прокола Надя совсем ослабела. Похудела. Место прокола начало мокнуть, потом из него вообще потекло. Стали прикладывать тряпки, ненужные футболки, памперсы. Когда прикладывали памперсы, жидкость текла сбоку мимо них. Паше постоянно приходилось стирать, сушить всё это. Менять салфетки приходилось каждые пять минут. Паша еле-еле успевал всё полоскать и сушить на батарее. Потом место прокола затянулось, стало заживать.
     Надя стала раздражительной, начала вспоминать старые обиды. Она вспомнила, как однажды под зад коленом её стукнула Лиза. Они тогда работали на Электроламповом заводе. Надо было что-то купить в буфете, а деньги у Нади закончились. Она спросила у Лизы взаймы до вечера. Лиза её обругала и стукнула под зад коленом. Стукнула не больно, но Наде было обидно, хотя она приняла всё это в шутку и даже засмеялась. Дома Надя рассказала всё Паше. Он, как всегда, разозлился:
     - Сейчас пойду и отругаю её.
     - Не надо, Паша, не надо. Вдруг все сёстры подумают, что я тебя на неё натравила.
     Когда Даша была маленькая, она заболела, поднялась температура. За стенкой в это время гуляли родственники Паши, он был на работе. Надя пошла к Лизе и попросила, чтобы пели потише. Лиза обругала её матом и послала подальше.
     Доходило до того, что Лиза обозвала Надю воровкой. Лиза с сестрой Паши, Клавой Хабаровой, приходили в дом к Наде проверять, не взяла ли она посуду Лизы. Когда они пришли к Наде, она сильно волновалась. Сама она никогда не брала чужое, но бабушка Саша иногда угощала её блинами, приносила их в своей тарелке, могла и затеряться чужая тарелка. Лиза жила с бабушкой Сашей в одной квартире. Конечно, они не нашли у Нади тарелок Лизы. Но Наде было это очень неприятно. Много неприятностей говорили Наде сёстры Паши. Но она не велела их ругать.
     Как-то Надя сказала Паше, зачем он рассказал женщинам около дома, что она лежала в больнице и ей делали операцию.
     - Если бы у меня об этом спросил телеграфный столб, я бы ему тоже всё рассказал, настолько мне было тяжело, - сказал Паша.
     Через некоторое время у Нади совсем пропал аппетит. Паша старался её накормить, уговаривал:
     - Надя, надо есть и поправляться.
     Но она отвечала, что не хочет, ей и есть, наверное, было тяжело. Надя сильно похудела. Часто она молилась и говорила:
     - Помоги мне, Господи, вылечиться и пожить для детей подольше.
Паша всеми силами старался вселить надежду на Бога:
     - Богу может быть сейчас не до тебя, но он всё равно тебя вызволит из этой болезни, и ты поправишься.
     Паша постоянно был рядом с Надей, чуть она застонет, подходил к ней.
     - Паша, ты не обращай на меня внимание, мне не больно, просто мне нечем дышать.
Видимо эта гадкая жидкость опять наполняла её.
     Последнее время Надя даже перестала разговаривать по телефону с сестрой Людой, чтобы её не расстраивать. Сестра хотела приехать навестить Надю. Один раз она захотела увидеть сестру:
      - Паша, давай позвоню Люде.
Паша пошёл за телефоном, но она решила перенести разговор на утро следующего дня. На следующее утро Паша напомнил:
     - Будешь Люде звонить?
     - Нет, не хочу её расстраивать. Она приедет. Будет постоянно плакать.
     Так Надя её и не позвонила.
     Пригласили медсестру на дом делать капельники. Медсестра приходила каждый день. Надя цеплялась за каждый шанс, хотела выздороветь, она не хотела умирать.
     Надя попросила, чтобы батюшка провёл ей соборование. До этого она отказывалась, говорила, что после соборования люди быстро уходят из жизни. Но сама решила сделать, рассчитывала на улучшение. Когда пришёл батюшка, Надя сказала Паше:
     - Паша, ты не подслушивай, а то все грехи лягут на тебя.
     - Я никогда не подслушивал, даже не думал об этом, - сказал Паша.
Провели соборование, когда батюшка собрался уходить, Паша спросил его:
     - Батюшка, болезнь – это испытание или наказание?
     - Отболеем в этой жизни, в другой болеть не будем, - ответил батюшка.
22 декабря Надя сказала Паше:
     - Паша, я тебя предала.
     - Не думай ни о чём, это всё ненужное. Думай только о выздоровлении, сосредоточься на этом, - сказал ей Паша.
На следующий день Наде стало ещё хуже. Когда Паша был рядом, Она сказала:
     - Ну вот, умираю в своей квартире, дома.
     - Не думай о плохом, ты уже второй день говоришь об этом. Бог тебя вытащит из этой болезни. Ты выздоровеешь, - уговаривал ее Паша.
Вечером ей стало ещё хуже, вызвали «скорую», врач сделал укол. Наде стало легче, она уснула. Когда проснулась, Паша спросил:
     - Тебе полегче немного?
     - Полегче, - ответила Надя.
     - Тогда пойду помоюсь, как ты на это смотришь?
     - Иди, мойся, сейчас мне легче.
     После ванной Паша лёг на свою кровать, рядом с Надей. Надя не спала, она лежала на боку лицом к Паше.
     - Паша, потяни меня к себе, все тело отлежала.
     Паша притянул её к себе. Одеялом она не хотела укрываться. Паша посмотрел на Надю, у него сжалось сердце: как она исхудала.   Потом Надя уснула.
     Часа через два ей стало плохо, Надя попросила вызвать «скорую». Врачи приехали, сделали ей укол, посидели и уехали. Надя заснула. Паша не спал, всё слушал, как она себя чувствует, но Надя спокойно спала. Паша лежал с открытыми глазами. Вдруг, её спокойное дыхание стало тоненьким, чуть слышным. Паша окликнул её, потряс за плечо, но Надя не просыпалась. Паша вскочил с кровати, побежал на Надину сторону, схватил её за плечи и стал будить. Надя не отзывалась. Паша сильно нажал на точку под носом, ничего. Паша стал делать массаж сердца и искусственное дыхание. Надя чуть дёрнула уголком рта, как будто хотела сказать: «Всё, уже поздно». Паша подбежал к телефону, вызвал «скорую». Потом позвонил Лене:
     - Лена, Надя перестала дышать!!!
Было слышно, как Лена разрыдалась в трубку. Паша тоже стал плакать. Когда они успокоились немного, Лена сказала, что они сейчас приедут. Паша посмотрел на часы, было без пяти минут шесть утра. «Скорая помощь» приехала быстро. В дом зашли врач мужчина и женщина медсестра. Врач подошёл к Наде, потрогал сонную артерию и сел на стул.
     - Вы что же, не будете её откачивать, она только перестала дышать?! – спросил Паша.
     - Мужайтесь, она умерла, - сказал врач.
Паша закрыл лицо руками и заплакал. Потом врач попросил документы о болезни Нади, выписал справку и уехал. Паша не мог никак привыкнуть к тому, что Надя умерла. Ему было очень тяжело. Она была для него самой любимой, была во всём для Паши впереди. А тут он остался один, без неё и ничего уже не исправишь, её уже не вернёшь.
     Лена позвонила в ритуальные услуги, ей сказали, что скоро приедут. Через некоторое время приехала полиция и судмедэксперт. Они зашли, осмотрели Надю, составили протокол. Сказали, что надо идти в поликлинику за справкой о смерти.
     Потом приехали мужчины из ритуальных услуг и начали обмывать Надю. Паше было больно смотреть, как чужие мужчины обмывают Надино тело, это тело, которое он любил и ласкал.
     Слёз у Паши вытекло много, и этот страшный сон никак не прервётся, потому, что это была явь.
     Надю одели, положили в гроб, который уже привезли. Как всё было просто и быстро. Умер человек, его быстро готовят к захоронению, но как страдает потом душа мужа и души родственников. Лена с Лёшей нашли фотографию Нади, её фотографировали на доску почёта.
     - Папа, посмотри, вот эту фотографию закажем на портрет и на памятную доску.
Когда она показала фото Паше, он закрыл лицо руками и зарыдал. Вдруг, как будто две птички прилетели и сели Паше на плечо. Это Лена положила ему на плечи свои руки.
     - Папа, она ведь болела, поэтому умерла, - сказала так, что это было безнадежно.
     А Паша до последнего верил, что Надя выздоровеет. До последнего надеялся. Надеялся на Надю, что она найдет в себе силы и выздоровеет, надеялся на Бога. Сколько Надя молилась в надежде на поправку. Ни Бог, ни иконы, ни молитвы не помогли.
     Паша вспомнил, как в последние дни Надя кричала:
     - Помогите кто-нибудь! Помогите!
     - Надя, что ты кричишь, тебе больно?
     - Мне не больно, мне тяжело дышать.
     Из всего этого Паша сделал вывод, что Бог не прощает и не помогает. Может, он и ошибался, но всё выглядело именно так.
      Из района приехала сестра Нади, Люда и племянница Лена. Сестра сильно плакала, вспоминала, как она приезжала, когда Надя была жива.
     - Проходи, дорогая, - говорила она Люде и широко распахивала дверь перед ней.
      Когда привезли гроб, крышку оставили на площадке. В конце коридора стояла Лиза, сестра Паши. Она тихонько плакала. Паша передал родственникам, что Надя не велела Лизе заходить к ним в квартиру, когда она умрёт.
     В день похорон приехало много родственников из района, в основном племянники. Паша плакал, закрывая лицо руками, и рассказывал родственникам, как Надя умирала. Отпевать пришёл тот же батюшка, он разделся, посмотрел на Надю и сказал:
     - Отмучилась бабулька.
     « Не помогло и соборование, ничего не помогло», - подумал Паша.
      Когда на кладбище стали прощаться, Паша подошёл, поцеловал Надю в обе щеки, и сказал, рыдая:
     - Прощай, моя маленькая птичка.
Его успокаивала подруга Лены. Похоронили Надю около лесополосы. «Птички будут петь ей», - подумал Паша. Все близкие очень сожалели о Наде, прожила она 68 лет.
     - Крепись, дядя Паша, - успокаивал его племянник Паша Хабаров: - Чтобы отвлечься, найди дело, которое Надя хотела, чтобы ты сделал.
     - Я чувствую себя без Нади, как у чужих, - сказал Паша и заплакал: - Народу много, а её нет.
     После похорон прошло три дня. Позвонила Зина, сестра Паши и рассказала, что ей приснился сон. «Как будто, я у кого-то спрашиваю, где сейчас Надя, а мне отвечает незнакомый голос, что Надя сейчас пока летает низко над землёй».
     Лене тоже приснился сон, спустя несколько дней после похорон. Как будто Надя сидит на краю дивана и говорит:
     - Вы думаете, я умерла? Я уснула. Вот, вы готовите поминки, а где колбаса?
    -  Мама, ну сейчас же пост, - отвечает Лена.
     Ещё кому-то из родственников она приснилась во сне, говорила, что на небесах всё такое же, как на земле.




     Пришла весна, Паша собрался ехать в деревню. Пришёл в гараж, машина стояла на месте. Паша говорит её:
     - Умерла твоя хозяйка, так бы ты её еще повозила, - сказал и заплакал.
    Приехал в деревню, зашёл в дом:
     - Здравствуй, наш дом. Твоя хозяйка умерла, - и опять заплакал.
     Всё напоминало Надю. Когда вышел из дома, на проводах сидела птичка и жалобно пищала. «Может, у неё кошка утащила птенчика. Или это Надя теперь летает птичкой, её очень хочется быть рядом с Пашей и Леной, а это невозможно, вот она и грустит» - подумал Паша.
     После похорон Паша был в большом стрессе. Когда приехал в деревню, рассказывал о Наде всем знакомым. Они очень сожалели о Наде, говорили, что хорошая женщина умерла.
     Паша понял, что стресс снимается или выпивкой, или физическими упражнениями, или физическим трудом. Паша с Леной посадили четырнадцать вёдер картошки, а осенью вырыли сто двадцать пять. Весной картошки оставалось очень много и для еды, и на семена. Часть они раздали, часть пришлось продать.
     Паша стал думать, от чего же умерла Надя. Может, её Бог наказал, или ещё от чего. Люди такого возраста живут, а она умерла. Надя говорила Паше, что предала его. Как-то Паше приснился сон, будто он спрашивает Надю:
     -Может, ты мне изменила, и Бог тебя за это наказал?
     - Я тебе не изменяла, - ответила Надя.
     Когда Паша проснулся, он подумал, почему же Надя говорила, что предала его. Возможно, она чувствовала, что не сможет пересилить болезнь и умрёт. Паша так переживал и старался, чтобы она вылечилась, говорил ей, чтобы она сосредоточилась на выздоровлении. Но, она не смогла преодолеть болезнь, поэтому сказала, что предала Пашу.
     Стали ездить в деревню. Лена усиленно начала работать. Когда Надя была жива, она берегла Лену, старалась её поменьше нагружать. Бывало, даст Лене всего две грядки прополоть, а в основном, работали на огороде Надя и Паша. А когда матери не стало, Лена не надеялась на одного отца, и работала без отдыха. Паша ей, бывало, скажет:
     - Лена, отдохни.
     - Я не устала, - говорит она и продолжает работать. 




     В 2010 году летом была сильная жара и засуха. Во дворе в деревне стояла старая ванна для воды. Из неё поливали огород. Сюда прилетали осы, чтобы напиться. Они подлетали  к воде, растопыривали лапки, аккуратно садились на воду, чтобы попить и унести немного воды с собой будущим детям. Иногда они ошибались, посадка на воду у них не получалась. Они уходили под воду. Паша видел, как осы барахтаются, подставлял палец снизу, они выползали по пальцу, и Паша вытаскивал их на траву.
     Раньше Надя и Паша убирали насос и шланги в будние дни, а когда приезжали на выходные, ставили всё на место. А в этот засушливый год осы увидели, что Паша убирает насос и искусали ему всю спину. Кусали они не очень сильно, жала у них нет. Когда была засуха, и было много ос, у них возникала борьба за место около воды, они сбивали в воду молодых ос, чтобы те утонули. Это была борьба за выживание.




     В октябре 2017 года Даша привезла из Петербурга своего кота  Гришу. Она сказала Паше:
     - Дед, я тебе Гришу оставлю, ему надо делать прививки. Оставлять мне его не на кого. Подруга вышла замуж, у неё маленький ребёнок.
     Кот был серый с белыми задними лапами, как будто в белых сапогах. Весной 2018 года, когда на улице подсохло, Паша опять стал ездить в деревню. Пришлось брать кота с собой. В первый раз, когда он его забирал, посадил в переноску. Грише не понравилось ехать в переноске. Когда Паша его туда заталкивал, он сопротивлялся и шипел, как змея. По дороге всё время скулил. Потом доехали до деревни, Паша уже в доме выпустил его. Сначала Гриша всё обнюхивал в доме, потом в коридоре. Когда Паша пошёл выносить воду во двор, Гриша вышел вместе с ним. Он очень обрадовался, здесь была настоящая свобода. Он принялся быстро бегать вдоль двора, а расстояние у двора 25 метров. Только что прошёл сильный дождь, Гриша бегал, не обращая внимания на грязь. Когда кот зашёл в дом, Паша постелил ему на диване накидку от старых кресел. Гриша понимал, что ему можно ложиться только здесь.
     Потом во двор стала приходить соседская кошка. У соседа Саши было три кошки. Котят от кошек он топил, однажды даже утопил беременную кошку с большим животом. Паша стал кошку подкармливать. Сначала она боялась, не позволяла себя гладить. Сосед, наверное, своих кошек пинал. Потом соседская кошка привыкла к Паше, спокойно разрешала себя погладить. На Гришу она иногда нападала. Тогда Паша разнимал их шваброй. Эту кошку Паша называл кисулей. Через некоторое время она окотилась на чердаке его дома. Со стороны улице было слышно, как пищат котята. Паша полез на чердак, там он увидел четырёх котят. Когда котята немного окрепли, Паша увидел, как кошка по одному их вытаскивает через дыру крыши в углу дома. Дыра была небольшая, не понятно, как кошка с котёнком в зубах пролазила через неё. Она относила котят на сарай. Там в досках они прятались. Погода была весенняя, холодная. Котята подросли и перестали бояться, их можно было взять в руки, приласкать. Когда котята играли между собой, Гриша их не обижал, но с интересом наблюдал за ними. Кошка и Гриша иногда пофыркивали друг на друга, но Паша сразу усмирял их шваброй. Потом кошка стала понимать, что хозяин больше времени уделяет Грише. Она теперь была уверена, что хозяин в этом доме Гриша, а не она.
     К осени кошка оставила котят во дворе у Паши и ушла жить к коту, отцу котят, через дом от Паши. Иногда она приходила проверять кормит их Паша или нет. Кошка проверяла котят на самостоятельность. Ближе к осени Паша стал ездить в деревню реже. Кисуля понимала, что зимой Паша совсем перестанет сюда приезжать, а котята должны были найти себе хозяев в деревне.
     Когда Паша приехал в деревню на следующий год весной, он этих котят больше не видел. Или они пристроились к кому-то, или их убили. Опять появилась кошка и ещё раз окотилась. Она была умной, не стала котиться у соседа, который топил котят. Она окотилась у Паши на чердаке. С котятами играли все, они были очень забавные. Когда котята стали подрастать, они охотились на мышей, ловили их. В этот год Гриша стал прогонять кошку из дома, она перестала приходить к Паше во двор. Наверное, пристроилась к кому-то в деревне. Пока она жила у Паши, помогала ловить змей. В тот год Паша убил две змеи и четыре змеи убили кошки. Однажды Паша вышел во двор и увидел, как кошка крутится около змеи. Она хотела выбрать момент, чтобы схватить змею за горло. Другой раз Паша уходил со двора и увидел мёртвую большую медянку. Это сделал Васька, отец котят. Кошки ловили мышей и змей, чтобы показать, что они не зря едят свой хлеб.




     В январе 2017 года Паше приснился сон, будто Надя занимается в красивом оранжевом костюме в помещении, где нет окон и дверей. Она делает наклоны в стороны с поднятыми вверх руками, её руки задевают о стены. Она спросила Пашу:
     - Паша, а ты читал книгу  «Ягодные хлопья»?
     - Нет, - ответил Паша.
     Надя подощла к нему и поцеловала в губы. Паше это было очень приятно, тут он проснулся. Паша постоянно переживал за Надю, как она там, в другом мире.
     Когда Надя ещё была живая, Паша обещал ей написать книгу. Он всё думал, как её назвать. А Надя подсказала ему название книги во сне, «Ягодные хлопья». На Рождество Паша стал писать свою книгу.
     Паша однажды был в гостях у Лены Щегловой, своей сестры и рассказал о книге. Муж Лены, Толя Щеглов сказал на это:
     - Да кто будет читать твою книгу, сколько людей нужно, чтобы издать её.
     Паша понял, что это была зависть со стороны Толи, какой-то бывший электрик напишет книгу, и её издадут.
     - Не издадут, так не издадут. Я напишу книгу для своей души. Я обещал Наде, когда она была ещё живая, и я напишу.
     Сестра Паши сказала:
     - Пиши, Паша, пиши, не слушай его.
     Когда Паша рассказал о книге своей сестре Клаве, она обрадовалась:
     - Надо же, наш Паша станет писателем!
     Паша помнил рассказы своей бабушки Марии, которая прожила 96 лет. Вспоминал он и про рассказы своей родни. И в своей жизни он что-то видел, что-то слышал от своих знакомых и родственников и писал про это.




     Котята в деревне, которых кошка окотила во второй раз, были очень потешные. У них была игра, на человеческом языке её можно назвать «исчезни». Они играли, играли и тут, кто-то из них резко убегал, и все пятеро сразу исчезали за ним. Паша так и не понял, для чего они исчезали где-нибудь под крыльцом или под брёвнами во дворе. Видимо это было ученье, как спасаться от врагов.
     Коту Грише не нравилось, что Паша оказывает внимание котятам больше, чем ему. Он начал ревновать Пашу к Кисуле и к котятам, начал делать рывки к кошке, пугая её этим. До этого он сам боялся выпадов кошки и сразу убегал. Кисуля стала уходить к соседям. Котят Гриша не трогал.




      Даша Королёва, Пашина внучка, подружилась с парнем такого же возраста. Через некоторое время они стали жить вместе, звали его Александр Наливайко.



     Свою первую книгу «Ягодные хлопья» Паша писал два года. Он закончил её в начале января 2019 года. Лена взялась её перепечатывать с рукописи в компьютер. Паша ходил в издательства и обговаривал цену. В одном издательстве ему сказали, что перепечатать книгу стоит две тысячи. Везде ему говорили, что всё делается за деньги. Лена занесла книгу в компьютер и распечатала её на бумаге. Также она перенесла текст на флэшку. Лёша сделал переплёт для книги, это выглядело очень красиво. Получилась самодельная книга.
      Паша начал искать издательство. Сначала ничего не получалось. Городское книжное издательство не занималось художественной литературой. Паше они сказали, что книги не издают, им не выделяют на это денег. Лена распечатала из Интернета адреса всех издательств в городе. Паша стал их обзванивать и ходить по адресам, он искал, где могут издать его книгу. Однажды с книгой он зашёл в рыбный киоск на рынке. Здесь он часто разговаривал с продавцами на разные темы. Он показал им самодельную книгу, им понравился переплёт. А когда Паша вынул книгу из пакета, заглавие прямо засияло разными лучиками. Что это было, Паша так и не понял: то ли переломление лучей света, то ли что-то другое. Когда Паша пришёл домой и вынул из пакета книгу, она уже так не сияла, как в рыбном магазине. Паша пробовал её рассматривать при дневном свете, но ничего подобного не отмечалось. В магазине она сияла, как будто это было чудо.
    



     Когда прошло два года после смерти Нади, Паша решил начать петь песни. Когда Надя была ещё жива, они частенько пели вдвоём русские народные и другие песни. Лене и Лёше Королёвым Паша говорил, что поёт для Нади, чтобы ей легче жилось в другом мире. Пел он не очень громко, в полголоса, но с чувством.




     Паша любил животных и всегда наблюдал, как люди относятся к ним.
     У Паши была одна знакомая женщина. Когда Паша работал на «Лисме», после работы во вторую смену он уезжал домой на автобусе или троллейбусе. Вместе с этой женщиной он ожидал общественный транспорт, потом они добирались до дома, разговаривали о чём-нибудь. Она рассказывала, что на пенсии она ещё работает в трёх местах уборщицей. Паша как-то спросил её, почему она так много работает. Она сказала, что хочет купить внуку машину. Прошло много времени, Паша уже не работал. Однажды он встретил эту женщину, она работала в домоуправлении дворником. Она была очень работящая, даже листья собирала руками вместо граблей.
     Один раз она попалась Паше с собакой, он спросил её:
     - Это твоя собака?
     - Да, моя. Летом она живёт в деревне. Зимой я уже не езжу туда, и она живёт в городе. Я ей снимаю квартиру за семь тысяч.
     Напротив дома Паши есть многоэтажный дом. В угловой квартире на первом этаже живут кошки. Кормить и убирать за ними приходит старушка. Она носит отходы из столовой школы. Приходит сюда она два раза в день. Старушка открывает окно, выпускает кошек на улицу, потом окно закрывает. Иногда кошки остаются на ночь в подвале этого дома.
     Однажды Паша пошёл в магазин. Была холодная дождливая погода. Чёрный мохнатый кот наловил трёх мышей и натаскал их на тротуар, на асфальт. Этим он показал, что трудится и его не зря кормят.
     Как-то Паша шёл в магазин и увидел, как у соседнего подъезда крутится маленький чёрный пудель. Он весь дрожал, чувствовалось, что он замёрз. Иногда он поворачивал морду в сторону подъезда и сильно выл. Рядом с этим подъездом в доме был магазин. После занятий шли школьники, они сильно галдели.
     - Кто-нибудь из вас живёт в этом подъезде? – спросил Паша: - Вон, собака замерзла, домой просится.
     - Мы не из этого подъезда, - ответили мальчишки: - Но, у Димки есть универсальный ключ, он открывает все подъезды.
     Димка был в магазине, ребятишки побежали за ним. Они открыли пуделю дверь, и он забежал в тепло. У пуделя была хозяйка, старушка. Она умерла. Кто теперь хозяин этой собаки, Паша не знал. Тяжело приходится животным, у которых умирают хозяева.
      Как-то Паша пошёл платить за квартиру в банк. Навстречу ему попался мужчина с клюшкой, видно инвалид. Впереди него бежал небольшой пёсик с умными глазами. Пёсик пойдёт, пойдёт, остановится, поджидая хозяина, потом опять идёт вперёд. Паша заплатил за квартиру, возвращаясь из банка, он опять встретил этого пёсика. Он шёл, торопился, даже не ждал хозяина. Хозяин окликнул его, но он продолжал бежать. Когда Паша сравнялся с этим мужчиной, спросил его:
     - Что, обиделся на тебя пёсик, даже не ждёт.
     - Боится, вон салюты выстреливают. Один раз пацаны бросили петарду, она попала на пёсика и взорвалась на нём, теперь он и боится.
     - Гадости, напугали собаку, - подумал Паша и пошёл дальше. Он шёл и размышлял, когда на пёсика попала петарда, хозяин не смог его защитить. Все собачки думают, что их хозяин самый сильный, всегда может их защитить. А получается по-другому.
   



       Потом Паша нашёл издательство и договорился, что они напечатают его книгу в тридцати экземплярах.
   



     Жизнь шла своим чередом. Люди рождались, проживали свою жизнь, старели и умирали. Одни верили в Бога, другие нет. Паша считал, что к вере в Бога человек приходит не сразу. Пока люди молодые, здоровые и сильные, есть которые и не верят. Когда люди стареют, становятся больными и беспомощными или никому не нужными, как сухие листья на деревьях, тогда они начинают верить в единственное, во что им остаётся. Бог им не помогает и ничего не даёт, он наказывает их за грехи человеческие. Когда люди просят простить их, Бог их не прощает. Зачем он будет их прощать, если сам наказал. Человек должен жить по Евангелию и не грешить. Но человек грешит, а когда умирает, его направляет Бог или Высший разум, который мы называем Богом, на другие уровни. Если человек плохо жил, вредил людям, убивал или воровал, он оказывается ниже в уровнях. Если жил по закону Божьему, то оказывается в другой жизни, в хорошей. Так думал Паша, может, он и ошибался, но это было так в его понимании.
     Паша закончил писать вторую книгу, осталось только её издать.
      3.10.2019г.