Неотправленные письма

Владимир Митюк. Неотправленные письма

Уже не помню, что я искала в этой папке, но только открыла, как из неё выпал незапечатанный конверт и спланировал на пол. Простое любопытство позвало меня поднять его и познакомиться с содержимым.

Мы сидим напротив друг друга в маленьком зелёном скверике. Мы – конечно, слишком самонадеянно. На раскачивающихся скамейках, призванных изображать качели. Она пришли первой. Я: – «Не помешаю?» – Она не удосужилась ответить, лишь и то не мне, а своим мыслям.
Открываю баночку колы, купленной в ближайшем ларьке. делаю несколько глотков. Женщина – у неё своё, не обращает на меня внимания. Но мне не оторвать глаз от её золотистых ножек, ровных коленок, которые она и не задумывается прикрыть. Что ж, много непонятных ситуаций, сейчас прикончу баночку и поеду дальше….  Но меня что-то останавливает…   
– …. можно наказать неправильного любовника.
Она говорит в пространство, как бы продолжая вслух незаконченную мысль.
– ? – я что-то промычал…
На меня, наконец, обращают внимание, но не больше, чем на стенку.
– Например, серёжка. Её можно невзначай обронить где-нибудь на кресле, а жена – она заметит всё. Или… – она раздумывает, – высморкаться в салфетку…. И незаметно бросить рядом с диваном.

Ничего не понимаю, слова обращены не ко мне…. Но – требуется что-то сказать, если я, пусть виртуально, но рассчитываю погладить бесподобные коленки. И не могу отвернуться…. И – тупо:
– А серёжки не жалко?
– Молодой человек, – меня, наконец, восприняли, – вы что, думаете, у женщины нет непарной серёжки? Мало ли где обронила.
Меня заводит:
– Ну и что? Серёжка, цепочка….
– А вот вы покраснели, я вижу, что сталкивались с подобной ситуацией?
Надя, Вера, Люба – девушки любят метить территорию, если предметы туалета нахожу, то утилизирую, но вдруг что-то да осталось? Надо бы навести ревизию…

– Вот, видите, вы проиграли, с вас – кофе….
Мы идём в сторону набережной, проходим мимо фонтана с мальчиком. Она осторожно подставляет ладошку под струю, стряхивает воду и улыбается. Ого, это уже хорошо.

Останавливаемся возле уличного кафе. «Чёрное и белое». Повезло, есть свободные столики в тени. Народ стремится к морю, а я делаю заказ. Американо с корицей. Женщина садится и смотрит на меня в упор. Я не знаю, как реагировать, но тут 
Она медленно прихлёбывает кофе, и не притрагивается к буше.
– ?
– Меня сегодня, перед тем, как…, вы понимаете, будут кормить до отвала, так что…
– Но как, на полный желудок? По моим представлениям, поесть нужно потом, и немного, –  вопрос задан.
– А Вас это волнует?

Конечно, нет, но я по причине своей молодости, считаю необходимым ответить, не обращая внимания на столь риторическую фразу:
– Да, пусть я пока не имею права….
Заказываю ещё по чашечке кофе.
Молчим, говорить не о чем. У меня язык буквально прилипает к небу.
– Всё, сейчас за мной приедут.

  Да меня доходит, я, на автомате:
– А вы уже заготовили серёжку и салфетки? Или можно подгадить крупнее?
– Ты не понимаешь. Именно мелочь может вывести, достать, пусть думает и боится.
Женщина расстёгивает кожаную сумочку, ей нет необходимости демонстрировать. Но я понимаю.

Не могу измерить свой пульс, но чувствую, он зашкаливает. Мне безумно нравится эта женщина! Она нужна мне! Но я не в состоянии произнести ни слова. Надо что-то предпринять, но я будто связан невидимыми нитями. Решаюсь протянуть визитную карточку – на всякий случай. Она механически запихивает её в сумочку рядом с мобильным…. Надежда?

На конверте аккуратно выведено: «Моей любимой». Я открыла его с трепетом, опасаясь прочесть стандартную, увы, фразу: – «Если ты читаешь это письмо, значит, …» К счастью, никакого предисловия, а только листок с прочитанным мной текстом.   

Держу листок в руках, не знаю, что с ним делать, потом складываю пополам и кладу обратно. Так, должен быть и второй конверт, сейчас я его найду и…. Но тут просыпается маленький Димка и требует внимания. Я мгновенно переключаюсь и склоняюсь над кроваткой. Выплюнул пустышку и просит есть. Куда ж денешься, ему только полгода и одной трудно управляться.

Но я должна написать ему или устроить маленькие семейные учения? Мол, получил женщину и решил написать, как познакомился со мной?
Однако слова не находятся, я беру листок, пишу несколько фраз и останавливаюсь – слеза капает на бумагу, буквы расплываются. Почему тогда я взяла визитку? Несмотря на его нерешительность и то, что мне предстояло свидание с неизбежным продолжением?  Нет, не на автомате, не механически, а оставляя для себя возможность. Это и напишу.

***
Укладываю Димку – сейчас он много спит, а когда не спит – требует чтобы его взяли на руки. Улыбается и хочет что-то сказать. Сложно с ним, даже несколько дней, когда я остаюсь одна, меня выматывают, но какой хороший ребёнок! Мой! От любимого мужчины.

Я нахожу следующий конверт, опять с трепетом открываю его.

… иномарка увозит женщину, но перед тем она успевает махнуть рукой – то ли знак одобрения, то ли… не знаю. На душе хреново, кажется, всё пропало.
Покупаю квас, он ужасно противный, выбрасываю недопитую бутылку в урну, перехожу на другую сторону улицы, сейчас поеду, включу компьютер, полезу в Яндекс. Но ничего не найду. Потому что не знаю, искать-то что? Кого? И чувствую себя полнейшим кретином. Струсил, не решился. Трудно признаться себе, но это именно так. Завтра у меня выходной, буду шататься по городу и надеяться на случайную встречу. Нет, сяду в том же скверике, и буду ходить в кафе мимо фонтана до набережной и обратно, поглощая чашку за чашкой. Если я затронул в ней какую-то струнку, она непременно должна…. Нет, такая женщина никому ничего не должна, а вдруг? Чтобы отвлечься, записываю на листке. Может, потом получится что-то путное. Сажусь за компьютер, откладывать нельзя.


Если бы я знала! Да, то что? И что я должна или могла знать? Изменило бы это что-то или нет? Иногда я думаю, неужели может быть так, сразу, с первого, ну, второго, взгляда? Но почему ты не бросился сразу за мной, не остановил? Нет, тогда бы я не остановилась, хотя бы из чувства противоречия. Сказала бы что-то вроде не твоё дело или послушай, мальчик…. Написать это? Да ни за что! В конце концов, именно я приняла решение, я права?

Буду искать последнее, третье письмо. Он же ещё не обо всём написал. Но с ребёнком на руках это сложно. Он постоянно требует внимания. Сейчас уложу и выйду на улицу. Там и почитаю письмо.
 
***
Бесцельно хожу по квартире, нарезаю круги. Не знаю, куда деть себя. И знаю причину.
В половине двенадцатого – звонок.
– Это я. Не возражаете, если я сейчас приеду?
Шум в голове, руки дрожат так, что телефон чуть не выпадает из них. Понять, кто звонит, нет необходимости, именно этот звонок я ждал.
– Конечно, а как же. Встречу, – я с трудом сдерживаю нетерпение, стараюсь, чтобы голос не слишком дрожал.
Возраст, особенно женщине, даёт неоспоримое преимущество, но мне – новый опыт. Хотя на фиг кому он нужен, ситуации не повторяются.
 
***

Значит, ты сразу почувствовал, что я старше? Посмотрела не себя в зеркало – выгляжу превосходно, после родов вернулась в свой размер, и даже лучше! Подумаешь, три года! Я держу в руках третье письмо, в таком же конверте, только не напечатанное на принтере, а  написанное ровным почерком. И ты не спрашиваешь, почему я тогда пришла к тебе. Почувствовала что-то? И правильно делаешь, что не спрашиваешь. Мне бы пришлось что-то придумывать, убеждать себя и тебя. Зачем? А всё просто – я не могла не прийти.

***
Те же коленки напротив, только немного другой антураж. И более свободные в своем движении – влево – вправо, гимнастика, или неосознанное предчувствие?
Два кресла, разделённые журнальным столиком.
– Он – сволочь.
Иного я и не мог предположить. Но с языка слетает:
– А у вас есть запасная серёжка?
… сначала я получаю по физиономии. Но не возражение со стороны коленки.
А её бельишко точно пополнит мою коллекцию. У каждого – свой пунктик.
Или не пополнит, если она решит задержаться. Тогда я выброшу все прежние девайсы и буду очень стараться, женщина прекрасна, и знает это. Но к чему это я? Не могу понять, что со мной, мысли растекаются, но я уже люблю её. И эта коллекция мне на фиг не нужна.
Женщина ничего не боится, и даже не плачет. Внимательно смотрит на меня. И почти незаметно качает головой в знак согласия.

Серёжки – в огромной ракушке, я их принципиально пересчитал и опустил занавес.

Неужели я была такая? Сама напросилась…. Или поняла? А ты тоже хорош! И почему я должна бояться? Скорее, наоборот. И как-то незаметно я дошла до того самого сквера, села на ту же скамейку и перечитала последнее письмо. Только врёшь ты всё, никаких признаков женщин в квартире не было, и не мог ты от них избавиться, пока ждал меня. И написал только для того, чтобы, чтобы я считала, что ты такой крутой, или как? Но ведь ждал? 

А утром, пользуясь тем, что я была совершенно обессилена и не могла сопротивляться, ты буквально притащил меня в ЗАГС, благо он был почти рядом. Или уже не хотела? То есть, согласилась сразу, и даже рука не дрожала, пока я заполняла  заявление. Вот и читай это!

Одну сигарету могу себе позволить. А потом… так, а, может, ты меня видел раньше? Ведь жил всего в паре домов от меня, на другой стороне парка. Не помню. В общем, а зачем это? Чтобы я ни писала, это ничего не изменит и не отразится на нашей любви. Только убеждай меня в этом как можно чаще и не уезжай надолго.

И опять я иду по бульвару мимо фонтана с мальчиком напротив музея Грина, похожу к кафе и заказываю кофе с корицей, но уже со сливками, и печеньку с творогом, сажусь под зонтик за круглый столик.

Димка спит в тени в своей коляске, я наслаждаюсь ароматным кофе и смотрю на смартфон с твоей физиономией на заставке…. Он будто слышит меня и оживает.

Это – ты.