Дети войны. дети беды

    

               

                ДЕТИ  ВОЙНЫ.  ДЕТИ  БЕДЫ.
Книга Памяти жертв политических репрессий (Мытищинский  муниципальный  район  Московской  области). ДЕТИ ВОЙНЫ. ДЕТИ  БЕДЫ./ Авт.-сост. Г.А. Дениско. – М.: Издательство  «Горная  книга», 2020 – 420 с. Ил. (в пер.)
       Эта Книга Памяти Галины Дениско  о живых и мёртвых детях Войны и  ГУЛАГА, о детях безвинно оболганных, униженных, замученных, проклятых, убитых… и  забытых.      Это книга о жертвах преступного  тоталитарного правящего режима, о детях лишённых в раннем  возрасте репрессированных  отцов, о тех, кто оказался  сиротой при ещё живых родителях.       
      В этой книге помещены  честные  свидетельства о тех людях, кто в качестве бесплатной рабочей силы в составе  многомиллионной подневольной трудовой армии осваивал Русскую Северную Евразию, берег Ледовитого океана, Сибирь, Дальний  Восток и Чукотку. О тех, кто был относительно молод и не расстрелян по состоянию здоровья, а   отправлен в лагеря и  в специальные посёлки лагерного типа при  рудниках и шахтах  бесплатно строить  образцово-показательный   социализм.
       Основную часть книги составляют документально-исторический очерки  автора-составителя Г.А. Дениско  о  судьбе  более ста человек —   детей войны,  детей  голодного  трудового тыла,  ГУЛАГА  и немецкой оккупации.
       Названия исповедальных этих былей и рассказов говорят сами за себя.   «Жизнь без фундамента». «Землянка как символ  новой жизни».  «Это счастье — спать под столом».  «Обед из одуванчиков». «Два солёных огурца». «Опасные навечно».  «В номерном посёлке». «Сколько стоит один день неволи». «Жизнь  без права выезда»». «Преступление — ехать к мужу». «Меняем сердечную недостаточность на расстрел». «В поисках корней». «Молчите, не высовывайтесь». «Тебе что, мало досталось?».   
     Следует  отметить, что каждый мемуарный очерк и рассказ, стараниями автора-составителя этой книги,  замечательного археографа, источниковеда и писателя  Г.А.Дениско, сопровожден    копиями  документов из домашних, государственных  и ведомственных архивов. Перед читателем  образец добротной, крепкой  документально-художественной  прозы    в самых разных жанрах,  начиная от бытийно-исторического очерка и рассказа  до  горькой были-исповеди.  А  посему в этой Книге Памяти нет места злому навету, мстительному вымыслу и лукавой мифологии. В ней —    правда  жизни  страдающих и любящих сердец.  Здесь собраны трагические исповеди   тех, кто ценою жизни строил коммунистических рай  для  своих  мучителей и палачей,  а для  себя рыл  всенародный,   тайный,  «братский» скотомогильник.      
      Эта книга  о тех детях, кто был вскормлен материнским молоком, пропитанным  горем, болью и немыслимым страданьем, кто  жил и рос на подножном корме, жевал овёс и жмых, ел лебеду и варёную крапиву, постоянно голодал и сходил с ума от голода.   Эта Книга Живой  Памяти бесценна  как   с точки зрения культурно-исторического просветительства, так и  в контексте высокой КУЛЬТУРЫ  ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ. Отдельные её главы вполне могут войти в Хрестоматию  педагогической антропологии.  Пожалуй, ей суждено стать  последней  Книгой  Живой  Памяти документально-исповедального   характера  в эпоху  глобальной оцифровки живого  мира.
     Эта Книга Памяти представляет собой один из самых ярких образцов настоящей  честной отечественной истории, которой у нас  никогда не было, нет,  и ещё долго не будет.  Эта книга  о тех, кто пережил две самых страшных трагедии XX  века — тотальные репрессии по социально-политическому признаку и  Великую Отечественную (советско-германскую) войну.
      По сути, эта книга о геноциде собственного народа через  перманентный  голод, насилие и  непосильный принудительный труд.    Эта Книга Памяти  о тех, кто ещё в детстве, оставшись без родителей, работал на тяжелых работах, стоял у станка и работал в поле, кто  наравне со всеми  воевал на фронтах  и защищал страну, которая в лице  большевистских упырей  обошлась с его  родными столь  бесчеловечно и жестоко.   
    Живые и реальные герои   этой  Книги  Памяти, как и герои романа Виктора Астафьева «Прокляты  и убиты»,  честно признаются в том, что они добровольно уходили  на фронт, чтобы досыта наесться солдатской каши.   Там,   на войне, солдат кормили кашей  три раза в сутки, а здесь в тылу —  лепёшками  из травы и проса. Темой  голода и хронического недоедания, туберкулёза и педикулёза  пронизаны все без исключения рассказы-исповеди детей «врагов народа», раскулаченных  и сосланных крестьян. 
     В Книге Памяти  Галины Дениско  на протяжении 416-ти страниц речь идет о  заветном и спасительном    кусочке хлеба, о голоде как о главном факторе жизни или смерти. И это нам понятно — тема голода и голодных бунтов составная и центральная  часть всей отечественной социальной истории, без голода и голодных бунтов  не обходилась ни одна  славная эпоха правления Дома Романовых.   Тема голода и людоедства  всегда была не в чести  у  деятелей дворянской (и советской) историографии и у   классиков  русской (советской) литературы, ибо от неё всегда веяло  свинофермой и скотобойней. Тема голодной смерти населения  во все времена весьма  омрачает внешний  героический блеск письменной  истории.  Увы, совсем не случайно  в основе мифологии пищи всех народов мира  лежит антропофагия и голод богов. В основе большевистской мифологии,  во всех трудовых и военных легендарных  подвигов  советских людей  стали  бесправие, смертельный страх  насилия и голод.
      Любовь и голод правят миром.  Голод кнут Истории и  главный  бич всех  земных божеств. С его помощью (с его страхом мучительной смерти) коммунистические вожди творили чудеса, усмиряли недовольные  насилием народы и вынуждали их уничтожать друг друга, сдвигали горы, покоряли реки и моря, меняли время и пространство,  по своему усмотрению  переустраивали мир,   изменяли  древние обычаи и нравы,  отменяли «морально устаревшие»  верования и  вероучения.
      Слово «ГОЛОД» в России и сегодня несёт в себе магическое, гипнотическое  и  почти   апокалипсическое звучание.  Именно с голода и террора  большевики начали строительство своей молодой советской  республики.  Именно в эпоху   торжества  большевизма хлеб  как Имя существительное стал основным источником и смыслом жизни всего советского  народа. В этом и содержится, пожалуй,  главный «экономический» секрет стремительного могущества СССР как мировой ядерной  сверхдержавы.  Только жизнь впроголодь  является главным условием и стимулом бесконечной интенсификации труда простонародья  и бесконечных «трудовых подвигов народных масс». Эта мысль красной нитью проходит через всю Книгу Памяти Галины Дениско,  через  все рассказы-исповеди её героев.
    Продовольственная безопасность страны и  весьма строгий  контроль над   стратегическими запасами продуктов были составной частью  внутренней политики советских коммунистов и их верных последователей —  Мао и Пол Пота, при которых даже упоминание вслух о голоде в стране считалось государственным преступлением, а угроза голодной смерти  не могла быть оправданием  хищению продуктов питания.    
      Так,  в  СССР, в стране перманентного насилия и вечно  голодного  существования, кража продуктов питания с государственной продовольственной базы считалась одним из тяжких преступлений против  государства,    наказание за это  было более строгим, чем  за преступления  против личности, за бытовые преступления, карманное воровство и ограбление квартир.  В таких невыносимых обстоятельствах сиротство, вызванное репрессиями,    естественным путём  перерастало в массовую детскую преступность, в правовой нигилизм, криминальный цинизм   и  в проституцию.
       Детская беспризорность и безотцовщина – это закономерный результат войны тоталитарной власти с собственным народом. Детские комбинаты при лагерях, государственные и ведомственные детские дома и  трудовые детские колонии при заводах, фабриках и шахтах неразрывно связаны с так называемым коммунистическим и пролетарским бытом, с коммунальными  квартирами в городах,  с  рабочими бараками с двойными нарами для    трудармейцев и каналармейцев на великих стройках коммунизма.
    В Книге Памяти Дениско,  в  каждой   были-исповеди  обязательно  присутствует  тема бесприютности и безысходности,  тема  вечного острого жилищного вопроса  — т.н.  жилья «бедного советского чухонца» (зека, поселенца и спецпереселенца) — семейная землянка в один-два наката, лагерный барак-землянка, щитовой (насыпной) барак-времянка. Солдатские казармы и лагерные бараки, и рабочие бараки дл «вольнонаёмных»  вблизи угольных шахт Воркуты и Новомосковска, в  спецпосёлках и  номерных  особых лагпунктах (ОЛП) около вольфрамовых, оловянных и урановых  рудников, щитовые  домики  летнего типа среди  тайги  в местах лесоповала и торфоразработок. Тот, кто не родился и не жил в землянке, кто не рос и не воспитывался в условиях рабочего барака типичного советского лагерного  или шахтёрского поселка, кто не был  ранен Истиной, тот никогда не поймёт и не осознает до конца антропологическую  Катастрофу русского народа. 
      Читать эту книгу неимоверно тяжело. Душа болит, и сердце разрывается от боли. В этой Книге Памяти можно прочитать о таких вещах, о которых до сих пор  как-то  было не принято писать  и говорить. Например, о том, сколько стоил один день неволи в СССР. (1)  Или сколько стоила жизнь одного заключённого и жизнь солдата внутренних войск.  Или  жизнь одного беспартийного и коммуниста. Или жизнь генерала КГБ и жизнь академика, инженера-конструктора в условиях  номерной «шарашки» и так называемой  строго засекреченной свободы.  Такая сравнительная оценка человеческой жизни  независимо от должности и звания до сих пор считается «политически некорректной».      
       Герои этой  Книги Памяти рассказывают нам не только о  своих страданиях и страданиях своих родителей и предков, но и всю  правду  о самой стране, где всегда был  острый дефицит человечности,  где, увы,  в советских  людях никогда  не  наблюдалось   никакого нравственного прогресса.   Эта книга о стране, где из века в век гибнет человек, где смиренный гуманизм  угнетённых изначально  и сполна   питал кровожадность угнетателей, порождая садомазохизм  национального масштаба,  и тему вечную из вечных – «палач и жертва»,  и  острый неотменяемый вопрос: «Что за Беда  случилась с нами? Почему так в итоге  вышло , что   ПАЛАЧ ОБНЯЛСЯ СТРАСТНО  С ЖЕРТВОЙ?  И почему  жертва, после всего, что с ней произошло,   считает палача способным на добро, на милосердие, и даже  на высокие  человеческие  чувства?»     Давно известно, что  стране, где гибнет человек, всё божье и человеческое, никогда не будет ничего хорошего  как для всего общества, так и  для  рядового гражданина. Там, где ежеминутно и ежечасно гибнет человек, там нет вообще  смысла жить и созидать. В стране,  где    миллионы жертв  режима  умерщвляются голодом и каторжным трудом,  выстрелом в затылок, прикладом автомата или  мотыгой, у палачей  своя мораль (в основном, зоомораль), свои понятия  о добре, о милосердии  и чести. В такой стране банальное, ветхозаветное «избиение младенцев» (массовый расстрел детей-сирот) трактуется палачами-исполнителями как  одно из проявлений с их стороны  высокой  гуманистической  целесообразности. (2)
     У каждого народа есть свои душегубы и палачи, и у каждого палача всегда находятся веские аргументы для оправдания своего страшного ремесла даже тогда, когда победители судят побеждённых, даже в том случае, когда победители оказываются по отношению к своему народу такими же извергами, как и побеждённые ими  изверги рода человеческого. (Михаил Пришвин) 
      В таком социуме, находящемся в  глубокой депрессии и духовно-нравственном кризисе,   нет надежд на нравственное развитие человека в сторону  своего совершенства.
     Читать  Книгу Памяти Дениско  для человека  с нормальной  психикой – занятие мучительно тяжёлое. С одной стороны,  она перенасыщена  негативной отрицательной энергетикой тотального насилия над отдельным человеком и над всем народом. С другой стороны, эта переполненная чужим  страданием и болью   Книга Памяти обладает высоким психологическим  кпд (коэффициентом полезного действия), воздействия  на сознание и совесть её читателя. Перед нами книга-напоминание и книга-назидание.   
      Под её твердым переплётом в  суперобложке размещены воспоминания людей, кто, статично находясь на месте в своих жилищах-норах,  в сидячем и лежачем положении, продолжает   тихо   уходить    вслед за   своими репрессированными предками из будущего в прошлое. Три четвёртых из детей Беды, скорей, четыре пятых из них, уже мертвы. Никто  из них  не хотел умирать. Все хотели жить и радоваться жизни. Никто, по их честному признанию,  не хотел стать  героем посмертно. У каждого была своя философия жизни.  Мертвые сраму и славы  не имут. Мёртвым от живых ничего не надо. Даже зёрнышка…
       Сегодня мы читаем исповеди  живых теней, которым  никто из нас не нужен, и которым  никто из новых палачей  уже не страшен.  Сегодня  многим,  из тех, кто ещё  жив,  уже далеко за  80  лет. Некоторые из них продолжают  стоять   в очереди на получение…  новых квартир, взамен отобранного 70 лет назад жилья у их репрессированных  родителей.  Почти  все они — инвалиды, оглохшие, ослепшие, обездвиженные.  Кто-то  лежит в постели и нуждается в сиделке,  кто-то с огромным трудом передвигается  по  квартире    в инвалидной коляске. Но  при этом многие из них  сохранили  память о своём  трудном прошлом, о трагедии своих родителей, о своих немыслимых  мытарствах  в качестве детей «врагов народа».
     Одни довольны своей судьбой, другие – нет. Одни осознают, что с ними в детстве произошло, какая  страшная Беда  случилась с их  семьями, другие так  до конца и поняли, почему именно они  должны были стать жертвами преступного тоталитарного режима.
      Одни из них, став глубокими стариками-инвалидами, пришли к глубокому убеждению,  что они и их предки в своё время  были безжалостно  и жестоко ограблены большевиками, что в итоге коммунисты в лице КПСС, все   достижения, все трудовые и ратные подвиги и саму великую Победу советско-русского народа нагло приписали  себе. Другие наоборот, –  продолжают считать  тотальное насилие  и  репрессии как трагическую неизбежность, как  необходимый образ жизни и как  вполне приемлемый  способ  существования в своей стране… 
      Уйдя на пенсию, эти доверчивые и пугливые  «дети-старики»  так до конца и  не поняли, зачем и почему так жестоко и зло  обошлась с ними  и их родными коммунистическая власть. Одни  из них  так и  не знают,  зачем и ради чего им дальше жить. Неплодородный истощённый слой  Русской  земли превратился  в прах.  Некоторые устав от  всего прожитого  и пережитого,  в СССР и лишённые в бандитские, лихие 90-е годы «гробовых денег», умоляют Бога забрать  их  к себе на Небо, забрать как можно скорее из  угрюмой и  безжалостной страны. Некоторые из них больше не хотят  так жить. Но некоторых за неверие в  благодать Бог не слышит и продлевает им дни.  А многие уже давно  никого ни о  чём не просят. Они давно поняли, что бесполезно плакать и молиться и просить у властей милостыню. Вот так все мы, божьи искры, быстро гаснем, сходим  на нет.  Обнуляемся, проигрываем  своё будущее. Но есть и те, кто  хорохорится, старается жить  независимо,  и ни перед кем до самой смерти  не унижаться.   Да и не пристало героям нации, населяющим шестую часть планеты, бродить по белу  свету и питаться Христовым  именем. Одни из них  говорят, что в России лучше вообще  не рождаться, другие же иного мнения – в России, чтобы сказка стала былью,  надо жить долго, не сбавляя темпа и не притормаживая, бежать вперёд  на втором и  на третьем дыхании.
     По большому счёту, чудом выжившие  дети Войны и Беды  — все жертвы, все герои.   Все дети репрессированных родителей – невинные жертвы Монстра власти, они все — трижды Герои Советского Союза и трижды  Герои Социалистического  труда. Это необходимо признать и  всегда об  этом помнить.  Они  почти все – жертвы по доносу и по судьбе. Почти все они  простили своих  изветчиков, мучителей и палачей. Никто не стал им мстить, никто  брезгливо не отвернулся, не отказался от них по жизни, когда  дятлы-стукачи   и алчные  дрозды-завистники выражали свой покаянный христианско-коммунистический восторг в середине 90-х годов, после развала СССР.
       Надо не забывать, что хотя  по фарисейскому заявлению Сталина «дети за отцов не отвечают», дети «врагов народа» и ГУЛАГА  за своих родителей ответили сполна и заплатили даже больше. Дети раскулаченных крестьян-хлеборобов и дети репрессированных трудоспособных граждан были не только поддержкой своих матерей-вдов, но ещё и тружениками тыла и  героями войны, на равных  отстоявшими  от врага    свою  страшную   страну и завоевавшими великую Победу. Мы  не должны забывать, что после войны сотни тысяч  безногих, безруких, слепых одиноких никому не нужных воинов-освободителей жили на  подаяние, нищенствовали в поездах,  на вокзалах и площадях больших и малых  городов.  Мы не должны забывать, что под лозунгом борьбы  с «врагами народа»  к  1953 году было всего репрессировано   39 млн. человек.  Такое огромное количество «врагов народа» в одной стране возможно только при правящем режиме, который  возглавляют пещерные антропофаги,   политические шизофреники и параноики.  Из этой скорбной, страшной цифры  лишь 4,5 млн.  были осуждены по политическим мотивам и отправлены в ГУЛАГ. Из них примерно 1,1 млн.  человек расстреляно. Остальная часть людей была репрессирована по социально-экономическому и классовому признаку. Огромную часть населения  унесли из жизни  коллективизация и голодомор 1932-33 гг. 
      В общей сложности, было депортировано на Крайний Север,  в Сибирь  и на Дальний Восток 6,5 млн. человек. Умерло от голода свыше 7 млн. человек и примерно 20 млн.  советских граждан  стали жертвами т.н. «трудовых указов» и  драконовских законов, касающихся  борьбы с «расхитителями социалистической  собственности». Это закон «о трёх колосках» и закон «о катушке ниток». В те годы,  в годы нашего детства,   хищение продуктов питания  наказывалось в уголовном порядке,  лишением свободы за самовольный  сбор  зерна, картофеля и корнеплодов с колхозных полей, за хищение одной булки хлеба и килограмма сахара.
       Внимательный читатель в  Книге Памяти Дениско  найдёт немало  негласно табуированных, запретных тем, которые почти не освещались в научно-исторической и в лагерно-тюремной литературе, в частности таких нежелательных и весьма скользких для любого правящего режима как:
     — «женский вопрос» в условиях тотального заточения и насилия (в системе ГУЛАГА), который  всегда в России был  не в пользу власть имущим и особенно не в пользу большевизму с его навязчивой идеей —  воинствующим распространением благодати социализма на все народы. (Аллен Даллес)
— создание советского Сверхчеловека, живучего и стойкого биоробота-воина, разведчика  и первопроходца на базе  Детских комбинатов ГУЛАГА и закрытых  опытно-экспериментальных воспитательных учреждений КГБ на зависть  самому директору ЦРУ  Аллену Даллесу. (3)
Из всего задуманного  большевиками-чекистами, было доведено до логического конца всего  три  проекта:
1. На основе полуголодного и нищенского  режима содержания народа в условиях тотального Заточения и при наличии  огромной бесплатной  рабочей силы в СССР был построен  весьма жесткий «реальный коммунизм», обладающий ракетно-ядерным оружием. И если Великая  китайская стена была построена китайцами за чашку риса в день, то могучий советский ВПК (военно-промышленный комплекс) и «Ядерный щит Родины» в условиях зимы, войны и Заполярья был воздвигнут за  7 лет  за хвост селёдки, полбулки ржаного хлеба  и 100 грамм сахара-песка в сутки. (4)
2. На базе  строго засекреченных чекистских «шарашек» и НИИ в СССР возникла мощная научно-техническая и инженерно-конструкторская мысль. Такие гениальные авиаконструкторы и ракетчики  как Роберт Бартини, Андрей Туполев, Сергей  Королев и другие – работали в своих «шарашках» — тоже бесплатно, не получая за это никакого  жалованья. Наградой  им была – чистая постель, нормальное, калорийное питание и  тёплый туалет с унитазом и смывным бачком. И они старались, очень старались, ибо в их сознание навсегда вселился страх  голодной смерти, а  в  ушах постоянно  раздавался грозный  рык пещерного каннибала в погонах: «Скажи спасибо, что живой!»
3. По сути,  именно дети из неполных репрессированных семей составили в послевоенное  время основное ядро  советской научно—технической интеллигенции. И здесь заслуга не тоталитарного государства и его «мудрых» и «дальновидных»   непогрешимых вождей, а только  всепобеждающей человеческой негасимой жертвенной  любви и великого  материнского альтруизма.  Эта тема одарённых детей «врагов народа», проложивших путь в науку собственными усилиями,  хорошо отражена в Книге Памяти Дениско. В частности в очерках о семье учёного-экономиста  Цебика Базирова (с.259), о семье ученого-электронщика  Вячеслава Фергина (с.220), о семье ученого-историка Баграта Сейраняна (с.198), о семье  профессора МГУ, академика РАЕН Игоря Дроздова (с.115)  и др.
      Трудным было вхождение детей «врагов народа» в большую науку и в ряды передовых отрядов научно-технической интеллигенции, ибо  не мене трудным было выживание на биологическом  уровне.  Оно было сродни интеллектуальному подвигу с их стороны и стороны их родных и близких – матерей-одиночек, многодетных вдов,  бабушек и дедушек,  старших братьев и сестер, тётушек и дядей.
       Но менее, а даже более   мучительным было выживание детей «врагов народа» во время войны и в  голодное послевоенное время в специальных детдомах и воспитательных, трудовых колониях. Отношение к таким детям со стороны  воспитателей было не лучше, чем в нацистском лагере. Судьбы почти всех  были изломаны. Из тех выжил и достиг зрелости, мало кто получил  высшее образование, сделал карьеру и завёл здоровую семью. Большинство из выживших закончили ПТУ и пополнили трудовые резервы страны. Многие встали на криминальный путь и пополнили ряды узников ГУЛАГА. В системе специальных детдомов девочки-подростки со стороны воспитателей-педагогов подвергались  сексуальной эксплуатации   по принуждению или за продукты питания (за сахар и конфеты).
     Случаи сексуального насилия над  дочками  «врагов народа» в лагерях и детдомах НКВД были повсеместно.  Не раз случалось, что  рано созревших 14-15 летних  девочек-старшеклассниц  воспитатели-сутенёры отдавали  в  сексуальную аренду в армейские части и в притоны.   Плата за ночь  с такой детдомовкой-сироткой,   с выпивкой и закуской  по ценам сентября 1941 года (при среднемесячной зарплате 500-600 руб.)    для  2-х или 3-х   половых партнёров  составляла  100 рублей, что вполне позволяло командирам воинских подразделений часто посещать такие  нелегальные бардаки. Тех девочек, которые беременели,  ждала ужасная  судьба.   За аморальное  поведение, воровство и  половую распущенность,   их,  как малолетних проституток,  отправляли в женские колонии для взрослых на «исправление», где имелись свои Детские  комбинаты, где рождались от лагерной охраны  и росли дети ГУЛАГА. Среди них, юных «мамок-бытовичек», оказалось много и тех, кто попал под Большую амнистию 1955 года,   кто возвращался из ГУЛАГА  на  Материк и выбрасывал в окно вагона младенчиков, зачатых в лагере от  лагерной охраны и рецидивистов-уголовников.
      Таким страшным образом завершилась большевистская изуверская Затея создать из  старорежимного, ущербного  «человеческого материала» новую породу людей-героев и победителей, о которых  в наши годы  задорно  пелось в «Песне о Сталине» на слова  В. Лебедева-Кумача:
       Отбросивши сказки о чуде,
       Отняв у богов небеса,
               Простые советские люди
                Повсюду творят чудеса.
    Читать эту Книгу  Памяти «Дети войны. Дети Беды»  Г.А. Дениско невыносимо тяжело  даже мне, знающему о   советском великом  Заточении,  не понаслышке.  Но прочитать её всю до конца обязательно  надо. Не надо отводить глаза. И делать вид, что нас это всё никогда  не касается. Ещё как коснётся, если быть беспамятным невежей и массовым общественным   животным.  Всегда найдётся тот, кто возомнит себя земным  божеством и «силой Неба и  волей могущественного   Хана», станет  новым пастухом пасущихся народов.       
      Читая эти горькие воспоминания-исповеди и копии архивных документов насилия и смерти, понимаешь,   почему ты как личность  в этом мире и в своей стране изначально  ничего не значишь  и, по сути,  как личность  никому не нужен. (5)
    Читая эту Книгу Памяти, вполне осознаешь, почему в твоей стране философ и поэт стократ  опаснее  разбойника  и бандита.   Почему  большевистская   репрессивная  машина, бывшая столь безжалостная  к многодетным  матерям и вдовам, к детям раскулаченных крестьян и простых репрессированных  рабочих, проявляла невиданный гуманизм и сочувствие   к тем, кто действительно заслуживал  сурового наказания – к ворам-рецидивистам, к неоднократно судимым уголовникам-бандитам и жуликам.  Читая с тайною тоской и подсердечной болью   эту Книгу Памяти,  ясно понимаешь, почему в этой огромной и несчастной стране все благородное и созидающее веками  мучится и страждет, а все  властительные скоты-начальники блаженствуют. (Виссарион Белинский).         
      В такие трудные минуты необходимо утешение и слабая надежда на то, что эта  боль прекратится, исчезнет тьма и вспыхнет свет. Но в белой ночи Бытия дрожат в морозном мареве огни Алентуя, Амдермы, Вайгача, Воркуты, Диксона, Норильска, Оймякона.  Табора и Чекурдаха.  Тоска и боль не прекращаются, усталость от людей и мира  становятся тяжелой как могильная плита. Из белой мглы ледовитой северной  ойкумены возникают города и посёлки-призраки, мертвые и безымянные лесопункты и лагерные пункты под номерами, заброшенные  вольфрамовые, оловянные  и урановые рудники и шахты  под невинными названиями –Депутатский, Бабушкин, Вакханка,  Вольный, Майский, Мирный, Свободный, Спокойный.   На фоне этого Вечного  Покоя и Небытия  всё бредут  и бредут   по белой  снежной пустыне  далеко за горизонт событий бесконечные колонны людей в черных  ватниках-бушлатах, чёрные угли большевистского мирового  пожара,  напрасные жертвы самой   безобразной  западноевропейской утопии. (К.Д.Ушинский)
       В течение последних семи  десятилетий XX века древняя Легенда о совершенном Человеке превратилась  в результате социально-антропологических экспериментов  большевиков в легенду о советском человеке, человеке особого типа и чекистской закалки.   Эта тема сегодня требуют тщательной научно-исторической  и антропологической разработки. Сегодня нам известно, что затея эта закончилась распадом СССР при помощи самих же  «воспитателей-чекистов». Ведь то, что  мы подразумеваем под  добротным  «человеческим материалом», что составляет сегодня наш  социум,  по своему качеству никуда не  годится — по сути, это  уже давно не русские люди  и даже не славяне, а некие мутанты,  межэтнический «коктейль» без родины, традиций и морали.
       Выросшие  в атмосфере тотального недоверия со стороны государства три поколения советских людей в течение  ста лет вырастили в себе грозди гнева и недоверия к самому государству и правящему режиму. Жуткое, страшное прошлое и  абсурдное безумное сегодняшней реальности  «белых и пушистых» правителей не позволяет не раз обманутому и ограбленному народу верить государству в любом случае и при любой политической погоде. Не верить Монстру власти даже тогда, когда это чудовище вынуждено делать для своих граждан что-то доброе и хорошее вошло в кровь и плоть постсоветского человека и в его  несчастное потомство. 
      И это весьма печально. И даже весьма трагично. Именно в этом таится погибель моя, твоя, всей  страны и даже  самой великой империи.  Но будем сами не плошать  и делать всё возможное, чтобы в  смертельном противостоянии великой Америки и великого Китая Россия не оказалась в роли боевой «колониальной атомной площадки», ареной боевых действий  одной из противоборствующих могучих  сторон.   Или, чтобы Россия  не стала огромной Северной Кореей, где  в  милитаристическом угаре  граждане  страны  привычно и хронически голодают, бессмысленно живут,  едят траву, ценою жизни  крепят оборонительную мощь    и   неустанно вооружаются. Очень хочется иной судьбы  России и её несчастному народонаселению, благополучной, полнокровной, здоровой  и  созидательной жизни.
       Мучительно хочется быть человечным. Становятся жизненно необходимыми  утешительные,   положительные факты в пользу  Легенды о совершенном Человеке и Демиурге. Нужны новые и живительные источники  гуманизма.  И снова, как глоток живительной  воды, востребована, живёт  и действует в абсурде наших дней  идея Герберта  Спенсера о  цикличности прогресса и регресса.  Будем надеяться на лучшее, будем верить в то, колесо истории никогда не даст обратный ход.  Будем верить в то, что оно отныне  вертится только  в сторону нравственного прогресса и всемирного  нейтралитета по  скандинавской или канадской (или иной) модели общественного устройства с относительно  щадящим  механизмом управления.
 
Авторские примечания, источники и литература.
1. Под настоящим днём неволи в  СССР властями  понималось только  пребывание осуждённого в  условиях ИТЛ (исправительно-трудового  лагеря), но не  его трудовая деятельность после лагеря на «спецпоселении» близ шахты и рудника.   Так, отбывшая 12 лет  в неволе   Колесникова Тамара Кондратьевна,  согласно ст.12 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий», получила на руки от государства 5 тысяч 189 рублей  18 копеек, (с учётом    минимального размера оплаты труда в 1999 году).     Таким  образом, каждый день пребывания («ЖИЗНИ»)  в лагере  невиновной здоровой 29-летней женщины  Тамары,  государство оценило в 1 рубль 12 копеек. Но что можно было купить в 1999 году на 1 рубль 12 копеек? Тогда по данным Росстата 1 кг ржаного хлеба стоил 6,28 руб. Молоко разливное, 1 л стоило 6,51 руб. Сахар-песок, 1 кг – 9,20 руб.    Книга Памяти жертв политических репрессий (Мытищинский  муниципальный  район  Московской  области). ДЕТИ ВОЙНЫ. ДЕТИ  БЕДЫ./ Авт.-сост. Г.А. Дениско. – М.: Издательство  «Горная  книга», 2020. СС.38-39 - Сколько стоит  один день неволи (О Колесниковой Тамаре Кондратьевне) 
2. В отличие от  нравов времён царя-параноика  Ирода, с его всемирно  известным, легендарным  «избиением младенцев», палачи XX века  убийство детей-сирот трактовали в духе своего времени и своих вождей   как благо для убитых с их стороны. Так, например, в своём последнем слове на процессе в Киеве командир взвода  полевой жандармерии Эмиль Фридрих Иогшат объяснил  необходимость расстрела детей-сирот в Артёмовске с чисто гуманных соображений: «Ведь они остались  без родителей. Не было ни отца, ни матери, и им трудно было бы существовать без родителей. На этом основании они расстреливались».   (см. Юлия Башарова.  Возмездие для двенадцати.// Родина.2021. №1. С.32). Надо признать, что дальнейшая  судьба  детей  «врагов народа» мало волновала и доблестных чекистов-воспитателей и педагогов, специалистов по перековке «человеческого материала в духе пролетарского писателя Максима Горького. Определить ребёнка расстрелянных ими же  родителей  в специальный детский дом и там  всеми  средствами вышибать из ребёнка остатки памяти о своих родных и близких, делать из него исполнительного  живого робота, считалось в системе коммунистического воспитания ГУЛАГА высшим проявлением гуманизма в отношении детей «врагов народа».  Расстрел из «гуманных»,  целесообразных и экономических соображений применялся чекистами только в отношении вконец истощённых и больных  взрослых заключенных и только в связи острой нехваткой продовольствия и жилой площади в лагерных бараках. При этом, как бы  репрессированный взрослый человек и  его  ребёнок ни  мучился, ни страдал, он всегда слышал от  своих угнетателей и палачей одно и то же, непреклонное и людоедское: «СКАЖИ  СПАСИБО, ЧТО ЖИВОЙ!» (См. Анатолий Апостолов, Дурная  слава  большевизма. – ПРОЗА.РУ)
3. Судаков Сергей. Даллес понимал важность разведки.-  радио «Вести- FM». 16.111.2020. 21-06   - Аллен Даллес. Искусство разведки. Рус. пер М.: 1994     «Нам было ясно – не зря мы несколько лет старательно изучали основы коммунизма, – что Сталин не откажется от прежних замыслов, и будет следовать своим экспансионистским планам. Его цель, как говорят на Западе, – «всемирная революция», или «распространение благодати социализма на все народы» – так формулируют на Востоке. Поэтому мы считали, что для защиты западных народов от экспансии коммунизма в послевоенное время рано или поздно потребуются совместные усилия всех цивилизованных государств». (Аллен Даллес)
4. Зефиров М.В. Всё для фронта? Как на самом деле ковалась  Победа. – М.: АСТ: АСТ  МОСКВА; Владимир ВКТ, 2009. – см. «Шайка педагогов» - СС. 388-398 В книге на документальной основе партийных и ведомственных архивов рассказывается  о неизвестных и малоизвестных фактах о жизни и быте  советских людей, в том числе и детей  репрессированных родителей в годы Великой Отечественной войны. Здесь на основе громких уголовных дел рассказывается о трагических судьбах невинных людей,  о том, каковы были условия выживания в тылу детей «врагов народа», попавших в специальные детские дома и воспитательные колонии и намного  ли эта жизнь  легче и безопаснее, чем на фронте.
5. Уходят в Вечность участники войны и  труженики тыла. Живыми свидетелями трагических дней войны, поколением отцов-победителей остаются только «дети войны».   Российское государство обязано их беречь, помогать им. Средства для этого в стране есть, и Правительство  РФ не имеет права скупиться и, тем более,  «экономить»   на  социальной поддержке   детей   войны и ГУЛАГА. Этот вопрос не только социально-политический, но и глубоко нравственный, ибо он касается,  прежде всего, исторической эстафеты поколений, определяет собой дальнейшую судьбу нашего Отечества, как последнего оплота  славянской цивилизации в третьем тысячелетии. Детям войны  сегодня крайне необходим социальный статус, закреплённый специальным Федеральным Законом.  Без него  предстоящий великий День Победы  станет  в  их глазах  очередным развлекательным  шоу и  пошлым политическим  балаганом, нашим национальным  позором и посмешищем всего     мирового сообщества.   «Дети войны»  и «дети ГУЛАГА» – это честные носители исторической памяти, без которой каждый из нас –  никто. Сегодня о каждом из них, чудом  выжившем и дожившем до наших дней, можно сказать словами Пушкина  о поэте Батюшкове: «Уважим в нём несчастия и несозревшие надежды».   И в самом деле, многие дети войны могли бы  стать гордостью нашего Отечества, но, увы, была война,  и было послевоенное лихолетье с его нищенским  существованием. Если бы не война, то число таких  славных «детей войны», как недавно ушедшая от нас. королева меццо-сопрано  Елена Образцова было бы значительно  больше.       Жизни многих детей  были искалечены репрессиями и войной, здоровье  многих было подорвано тяжёлыми условиями   военного времени, на трудовом фронте, в оккупации  и в партизанском движении. Многие из них не смогли  развить  в себе  природные дарования, ибо концентрация страданий и несчастий, выпавших на их долю, была запредельной.   Раннее сиротство, бездомность, скитание  по чужим углам, поиск родственников, суровый быт  военного времени, хаты-мазанки и землянки, скудная пища,  детские  дома и школы-интернаты. Непосильная работа на  химических и оборонных  заводах,  в отрядах Трудовой армии на  шахтах и на лесозаготовках  –   вот далеко не полный перечень того, что пришлось испытать детям войны. (см. Анатолий Апостолов Дети войны – все жертвы, все  герои. –ПРОЗА.РУ)   

17.01.2021