Новогоднее, театральное...

И, всё таки, ушедший год был для меня не пустым. Я бы назвал его даже годом откровений... - Очень многое из того, что казалось загадочным и наполненным смыслом, потеряло налёт загадочности и обнажило свою бессмысленность. И наоборот - многое из того, что ранее не замечалось и существовало в каком-то параллельном мире, вдруг проявилось и стало частью жизни сегодняшней - реальной, которую можно попробовать на вкус и на цвет, которую можно прочувствовать и прожить.

Как-то незаметно, хотя и после мучительного и очень долгого поиска, обрели отчётливость и очертания такие понятия, как "родина", "любовь", "друзья", "близкие", "я", "мы" и "они"... И ещё многие другие понятия, которые мы все юзаем - походя, как само собой разумеющееся и настолько привычное, что... оно, и правда, "само собой разумеется". Само собой! - Не тобой то есть.

Эмиграция и иммиграция - это круто и очень интересно. Я много уже написал о мире, который ТАМ - и про работу, и про учёбу, и про быт, и про бог весть ещё что, но... самое интересное - это не географические и не социально-политические зарисовки и наблюдения, а то, что меняется внутри тебя самого - вот где, действительно, происходит самое захватывающее и самое удивительное путешествие из всех, которые можно себе представить и пожелать!

Годам, эдак, к двадцати-двадцати пяти (а может, даже и раньше) человек обычно утрачивает способность к изменению. - Все уроки выучены, привычки и штампы надёжно приторочены и закреплены. И далее начинается лишь типовая застройка того, что принято называть жизнью.
"...Но если жизнь мне повторить опять, я ничего не стал бы в ней менять..." - Это очень точно сказано. Эдакий типовой гимн для своей типовой застройки - всё, как у людей...

Хм... А я бы очень многое поменял бы, случись мне "повторить опять". Потому что за очень многое мне сейчас тупо стыдно - не перед вами, а перед самим собой. И "...не жаль мне лет, растраченных напрасно..." - это тоже не про меня. Мне очень жаль эти годы, которые напрасно. И таких лет было очень много - почти вся жизнь.

***

Как ни странно, но самое сложное - это понять то, а что же, собственно говоря, хочу я сам... С тем, чего я не хочу, разобраться оказалось намного проще, хотя и тут было вовсе не так всё просто - ведь пришлось пробиться через стену хотелок, которые ты всю жизнь считал своими и без которых ты, вроде как, и не совсем ты, а кто-то другой, кого ты не знаешь. И самое прикольное - это то, что ты его, действительно, совсем не знаешь.

Отшкрябывание налёта чужих хотелок и представлений о том, "...что такое хорошо и что такое плохо..." - процесс болезненный и малоприятный. Потому что после отмытия младенца вдруг внезапно обнаружится, что младенца и не было вовсе! Какгрицца, "...а был ли мальчик?.." - Вопрос покруче, чем "..To be, or not to be?.." - Ведь чтобы мучиться шекспировским вопросом, надо, как минимум, уже чем-то или кем-то быть. А у тебя дилемма позаковыристей - так, всё таки, попробовать стать хотя бы чем-то (кем-то - это уже потом), чтобы понять, а что такое и как это - "быть", или ну его на фик?.. - Ведь уже самые первые шаги по дорожке бытия не сулят ничего хорошего - падения, падения, падения и боль этих падений... И даже когда ты, вроде бы, уже пошёл, то впереди - полная неопределённость и никаких гарантий, и старый анекдот - "Объявление! В связи с кризисом и в целях экономии электричества, свет в конце тоннеля будет отключен. Бог." - более, чем просто в тему.

***

"...All the world's a stage,
And all the men and women merely players..."
(William Shakespeare)
========
Шекспир в этом знаменитом монологе Жака выделил семь ролей, которые каждый из нас сыграет за всю свою жизнь - начиная от роли младенца и заканчивая ролью старца на смертном одре. И если говорить тупо о физиологической составляющей в нашей жизни, то он, конечно же, прав.

Другое дело, что, как не крути, наша сцена - это не только физиология, но ещё и сцена с претензией на духовное. Помимо ролей возраста, люди играют ещё и социальные роли во всём их многообразии - от роли хорошего отца и мужа до роли спасителя отечества и даже начальника производства фанеро-мебельного комбината... Ну, или наоборот - чем не роль героя-любовника или борца против Системы?..

Примерно до середины восемнадцатого столетия личность и творчество Шекспира мало кого интересовали - он не был властителем дум современников и его имя было известно, разве что, ну, прям, очень небольшому кругу, прям, очень-очень любителей театра и специалистам. Ну, да, типа, был такой на рубеже 16 и 17 веков. Но там и другие были, которые и покруче, и поуспешней, да и пообразованней...
Но вот один авторитетный английский чувак восемнадцатого века что-то хорошее сказал про давно ушедшего, а потом другой авторитетный чувак, а потом ещё и ещё один - и вот вам нате, получите и распишитесь - в восемнадцатом веке Шекспир становится национальным поэтом Англии... А в девятнадцатом и по сей день - это уже не просто какой-то там национальный поэт - это глыба в мировой культуре и всё такое. И, наверное, нет такого актёра, который не хотел бы сыграть роль Гамлета. чтобы сурово и торжественно произнести перед лицом замершей от восторга публики: "To be, or not to be, that is the question..."

Профессиональным актёрам хорошо. - Они, по крайней мере, понимают, что это всего лишь роль. Нет, конечно же, они её проживают на сцене, насколько это возможно - почти по-настоящему, почти взаправду. Но как не крути и под каким углом не рассматривай, это роль. На сцене. И обязательно перед зрителем.

ЗЫ
Кстати, Бернард Шоу (Нобелевский Лауреат, между прочим, и тоже чувак из Англии) довольно скептично относился к культу возвеличивания Шекспира и называл этот процесс очень интересным словечком - "бардопоклонство"...

ЗЫЫ
Вспомнилось одно моё старенькое стихотворение в тему. Ну, очень, старенькое. Сколько же годочков мне тогда было? - Теперь и не вспомню даже. Тупо в копилку к ролям и к сцене товарища Уильяма образца тысяча шестисотого года от Рождества Христова:

Ничего не отдаваю,
Важно щёки надуваю.
Замечательное средство -
Детство.

Я в игрушки не играю
И скольжу почти по краю,
В голове мечты и дурость -
Юность.

Суета и бег по кругу,
Привыкание друг к другу.
Отпылало, изгорелось -
Зрелость.

А дальнейшая усталость
Называлась просто – Старость.
И желаннее весны -
Сны...

...Еле слышимый плывёт звон,
И спокоен и глубок сон.
И на всё один ответ -
Свет.

(с) Николай Седов в год, который уже и не упомнить...

***

В театре, который на сцене (в прямом смысле этого слова), я был всего четыре раза. Зато какие это были четыре раза!

Самое первое - это какой-то столичный театр, который показывал что-то из Чехова. Играли круто, забористо, увлекая зрителя всей мощью декораций, света, звука и слаженной работы актёрского состава.... Итоговое впечатление - хорошо провёл вечер.

Вторая встреча - дуэт двух именитых столичных артистов. Здесь обошлись без декораций и прочих театральных нагромождений - тупо актёрское мастерство и искусство перевоплощения. Играли коротенькие сценки из спектаклей разных лет. Офигительно играли - профессионалы, фик ли там говорить... Впечатления - аналогичные первому.

По большому счёту, в эти два первых моих посещений театра я ничего особо нового для себя не вынес - я театр примерно так себе и представлял. Потому и впечатления такие, какие у человека, который В ТЕАТР (пардон) СХОДИЛ - типа, прикоснулся к высокому и культурному, не зря потратил два часа жизни и всё такое.
А вот дальше случились два потрясных... спектакля (хотя мне и не хочется использовать это слово - потому что это было круче, чем просто какой-то там спектакль).

Первый из них был подпольным, засекреченным. Билеты на него не продавались и попасть могли только свои - тупо по блату, по знакомству и с поручительством за приглашённого тобой товарища, что он стукачём в органы не является и не трепло. Это ещё при Советской Власти было, когда по телеку удои и сборы зерновых вкупе с выплавкой чугуна и стали на душу населения зашкаливали и достигали небывалых высот, а Запад загнивал и вот-вот должен был рухнуть окончательно... И вот посреди этого нашего процветания и всеобщего одобрямса небольшой коллективчик одного малоизвестного, а теперь уже и совершенно забытого, череповецкого театра решил поставить пьесу про нашу жизнь, как она есть не по телевизору... - обычную бытовуху, которую мы могли наблюдать и без всякого театра... Даже более того, мы в жизни и покруче видали, честно сказать - и погрязнее, и более подло, и пострашнее... Но суть не в этом, а в том, что они - театр в смысле - решили об этом поговорить со сцены. Мужественный поступок для тех лет, между прочим...

Поскольку постановка была подпольной, то спектакль игрался не на сцене, а прямо в каморке, чуть ли не в такой же, как и та "...что за актовым залом..." - небольшая комнатка, куда притащили стулья для зрителей, устроили какой-никакой, но вполне себе театральный свет и расставили декорации, воссоздающие обычную кухню обычной советской квартиры, где и произойдут все события разыгрываемой истории...

***

Конечно, актёрская игра провинциальных и непрофессиональных артистов отличалась от лоска и великолепия лицедейства звёздных столичных знаменитостей. Однако, им удалось быть круче профессионалов - они заставили нас пережить вместе с ними маленький кусочек из нашей же собственной жизни, где было много бухла, подлости, лицемерия и пошлости, и где не было никаких целей и никакого смысла, кроме как "...жрать, спать и *рать..." (кстати, это триединство - не цитата из спектакля, а просто устойчивое выражение как раз из ТОГО времени, я его с детства помню и слышал не раз и не два).

Впечатления от этой встречи очень отличались от тех "правильных" моих впечатлений чела, который (вновь пардон) сходил и прикоснулся к "правильному" высокому, и даже, вполне вероятно, где-то там разумному и, уж точно, вечному. Эта была странная мешанина из мыслей о нашей жизни вообще, которую в кои-то веки тебе показали со стороны, при этом даже не очерняя её - в реальной жизни бывало и похуже... Параллельно этим мыслям кружил вихрь раздумий о высокости, разумности и вечности этого разумного, доброго и вечного... А ещё были мысли о той молоденькой артисточке, которой пришлось заголиться до купальника, как того требовал сюжет и режиссёрский замысел - они вплетались в суровую торжественность философий, отвлекали от высоких дум, приземляя их примерно до уровня поясницы... А что вы хотели? - Одно дело смотреть игру про выдуманную жизнь придуманных героев, и совсем другое, когда буквально в трёх метрах от тебя заголяется ничего себе такая и вполне не выдуманная девчонка. Но то ли ещё будет... - Пройдёт совсем немного времени и я попаду на спектакль театра обнажённой натуры...

***

Заголившаяся девчушка в том подпольном череповецком спектакле, как мне думается - главная режиссёрская ошибка. Спрашивается, ну, на хрена так было делать? - Ведь все другие просто ИГРАЛИ, а девочку заставили заголиться по-настоящему, без дуриков и без всякой игры. Эту сцену (назовём её ПРЕДпостельной, поскольку постельной не было) можно было сыграть и не снимая халатик - результат был бы тот же, а, может быть, даже лучше, поскольку не выбивался бы из общего ряда игры всех остальных. А так получилось что-то типа советского кинематографа - светануть наготой пару секунд и быстренько обратно в социалистический реализм - типа, завлекалочка для зрителя - "Там бабу голую показывают!.." - В общем, неправильно это всё как-то - вроде как, одно дело делают - о жизни говорить пытаются, а голышом на сцене только кто-то один, а остальные - то ли играют, то ли играются. Попользовали девчоночку, такскать, ради общего дела и, очень даже может быть, из самых лучших побуждений - ну, или, по крайней мере, честно (ох, уж эта честность перед самим собой!..) убеждая себя в наличии таковых.

А вот Театр обнажённой натуры решил эту проблему кардинально - на сцене были голыми все - без всяких купальников, в чём мама родила. И самое поразительное (для меня, по крайней мере) было то, что они сыграли офигительный спектакль, а не представление на потребу для особо озабоченных.

Конечно же, за прошествием лет я не помню сюжета и как там и что конкретно происходило на сцене. Но я помню ВПЕЧАТЛЕНИЕ - красивый танец, хорошая музыка, которая была неотделима от танца... эмоции и переживания, переданные движением, жестом, взглядом... И это были переживания и эмоции вовсе не на уровне поясничного отдела... Со сцены с нами говорили о любви, о смысле жизни, о мужчине и женщине, о предательстве и подлости, о благородстве и верности.

Помню финал. - Главная героиня стоит на краю сцены в свете софитов и смотрит - то ли на всех нас, то ли сквозь нас, которые в зале... И что-то такое неуловимое, почти потустороннее, происходит - ведь, казалось бы, это она сейчас на сцене, высвеченная, нагая и спрятаться некуда, а ты смотришь на неё и... твой взгляд и мысли преломляются, и ты уже вовсе не её, а себя самого видишь, насквозь - как голенького, высвеченного со всех сторон, и не спрятаться...
Как они это сделали? - Фик их знает. Понятия не имею, где тут начиналась и где заканчивалась какая-либо игра, и была ли она вообще.