Последнее прости

Съездишь в другую страну, прочитаешь новую книгу, посмотришь фильм… И что? Впечатления, ощущения, неясные мысли, образы перед глазами. Пройдёт время, может что-то успокоится, трансформируется в более понятное, но уверенность, что это когда-то обязательно всплывёт в памяти, присутствует.

2014 год, мы сидим с дочерью дома, подписываем пригласительные на свадьбу. Большинство открыток выписано гостям со стороны жениха. Там и две бабушки и два дедушки, и ещё целый список родственников. С нашей совсем чуть-чуть — ни бабушек, ни дедушек. Не дожили.

— Мам, но ведь ты сама говорила, что у моей прабабушки было семь детей. Значит, есть какие-то двоюродные бабушки и дедушки?

— Есть, да, — я кручу в руках оставшееся незаполненным приглашение.

— Может быть их пригласим?

— Они далеко. Они все в Молдавии, их не пропустят через границы, и… — я опускаю глаза, как будто чего-то стыжусь.

— Но ты же говорила, кто-то там из твоих двоюродных братьев в Москве, в администрации президента работает?

— Кристин, я давно не поддерживаю с ними связи, и не интересуюсь их жизнью.

— Почему? — Дочь внимательно смотрит на меня, ждёт ответа.

— Ну как тебе сказать? На то есть причины… я не могу им простить… — мне хочется уйти от разговора.

Дочь отодвигает приглашения.

— Расскажи.

Я несколько минут молчу, прокручивая в голове давно запрятанные в шкатулочку памяти воспоминания, встаю, вынимаю из шкафа альбом и начинаю рассказывать.

Какое-то аномальное выдалось лето. Такого тяжкого сорокаградусного зноя, который зависнет над средней полосой России почти на два месяца, мы не планировали. Но не отменять же из-за этого свадьбу.

Я стою среди стеклянных витрин в свете настенных лампочек, подставляя лицо спасительному холоду кондиционера. Симпатичная девушка — продавец ювелирки, словно с обложки журнала мод. Сейчас они все такие — красивые, глянцево-ухоженные, с нарисованными бровями и затенёнными скулами. Девушка крутит в руках золотое колечко с сапфиром, доставшееся мне после смерти мамы. Мне так хочется сделать подарок дочери от бабушки, которой уже нет, что я решаюсь отнести колечко в ломбард ювелирного магазина. Колечко простенькое, немодное, с устаревшим дизайном, до этого несколько лет пролежало у меня в шкатулке, было однажды украдено воришками, найдено и возвращено следователем. Его никто не носил. Дочь не любит золото, равнодушна к украшениям, и я решаю сдать кольцо в ломбард, а вырученные деньги подарить ей на свадьбу от имени бабушки.

— Мы принимаем без камней. — Девушка пододвигает ко мне пластмассовую подставку с расценками и правилами приёма драгметаллов.

— Я знаю.

— Тогда что? Вынимаем?

Не дожидаясь ответа, девушка выдвигает ящик стола, достаёт пинцет, подносит к кольцу, отточенным движением вставляет остриё в прорезь огранки, нажимает…

Острая боль наконечником пинцета вонзается в моё сердце, я кричу «нет», но никто этого не слышит, это мой внутренний крик, он не выходит наружу, он застревает там, в сердце.

Круглый фиолетовый камешек взмывает вверх и со звоном приземляется на стеклянную поверхность витринного стола.

— Вот и всё! — Девушка кладёт обезглавленное кольцо на весы, пробивает чек и выдаёт мне деньги.

Я забираю деньги не глядя. Мой взгляд прикован к вмиг потускневшему сапфиру, мне кажется, что это и не камень вовсе, а крохотное мамино сердечко. Я кладу его в ладошку, зажимаю. Странно, но камень, вопреки всем законам, горячий. Выхожу из ювелирного отдела, прислоняюсь плечом к мраморной колонне. Мрамор, обдуваемый мощными кондиционерами торгового центра, кажется ледяным. Мои глаза заволокли слёзы.

Я разжимаю ладонь — тёплый фиолетовый камешек подмигивает мне всеми своими тридцатью тремя искорками огранки, так же, как когда-то мамины глаза.

Вы прочли отрывок из повести "Непрощённое воскресенье". Полностью книгу Елены Касаткиной вы можете прочитать на Ридеро, Литрес, Амазон и Букмейт.