Ромашки

– А ты настырный – улыбаясь произнесла она, силясь найти в сумке ключ от ворот дома. – Да, вот только все вы такие до поры, пока не добьетесь своего.
– Я другой! – произнес он с дрожью в голосе.
– Я заметила. Судя по виду ты вряд ли богат, – он сконфузился и принялся поправлять одежду, поэтому она поспешила добавить – но это к лучшему… не сможешь оскорбить, обидеть, ранить и что там еще?
– В смысле? – удивленно вопрошал Каныбек.
– Ну, если не богат, то и не станешь пытаться меня купить как… Эх, как вы все не поймете, деньги в делах сердечных совсем не важны и…
– А что важно? – перебил он ее.
– Мне казалось ты знаешь – улыбнулась она. – Ей Богу, я все еще хочу верить в принца, но мне двадцать два и цветами меня уже не удивить. Я вижу ты юн и простодушен. Твоя наивная, неиспорченная вера в любовь, которой не существует, заключается в этой розе, и ты держишь ее с таким трепетом, а я уже не верю цветам. Посмотри, все ими заставлено. Отец на улице паркует машину, потому что легче оставить там, чем разгребать гору из цветов и освобождать себе проезд во двор. И чем только они думают? Они так стараются, как будто если я утону в их подарках, то исчезнет все, что делает всех людей в мире несчастными. Я устала от папиных сыночков, которые просят, а были и те, кто крадет деньги у своих родителей, чтобы купить что–то там, чего мне вовсе не надо. Они не умеют… совсем не знают, что есть в жизни то, чего нельзя купить.
– Я не пытаюсь тебя купить – оправдывался он.
– Знаю, знаю. Я не про тебя. Хорошо – она с утомленным видом, склонила голову на бок и продолжила, – раз уж ты настаиваешь. Вот скажи мне почему именно ты? Почему я должна выбрать твою одну розу из ста других, что здесь лежат?
– Она особенная – это королева дня. Ни одна из этих не сравнятся с нею – он показал пальцем на кучу цветов, которые действительно засыпали ворота во двор. – Королев не бывает тысяча или даже одиннадцать, что тебе носят в букетах. Потому я и ношу по одной – лучшее для лучшей. Сегодня. Сейчас.
– Это самое непонятное, что я слышала в жизни – и она, прикрывая ладонью рот, засмеялась.
Он лишь улыбнулся в ответ.
– Слушай, вот ну, что мне с тобой делать? – произнесла она стараясь не обидеть его, но скорее закончить разговор. – Я другого полета ягода. Ты не знаешь меня. Не знаешь, чем я живу и чем занимаюсь. Не знаешь моих родителей – они точно будут против и никак не допустят, чтобы я вышла замуж за чабана, даже за такого симпатичного как ты – он, выпятив грудь, радостно улыбнулся. – Дослушай, – пригрозила она пальцем, – о чем это я? Ах, да, в общем миллион причин и кажется, что сама судьба, хоть я в нее и не верю, против того, чтобы между нами могло что–нибудь получится.
Он хотел, что–то сказать, но она прервала его.
– Но поскольку я не верю в судьбу, я дам тебе шанс, чтобы ты сам убедился и отстал наконец. И надеюсь Арлан об этом не узнает, а хотя пошел он. И все туда же. Что смеешься, и ты туда же, – она не выдержав засмеялась. – Ну понял? Ты в гонке! Большой гонке. Удиви меня. Срази наповал. Покори мое сердце, чтобы я не смогла думать о других. Соверши подвиг ценою в жизнь, – сказав это, она подошла к нему вплотную, вдохнула аромат розы, а затем пристально всмотрелась в его глаза и словно заклинание произнесла – и я клянусь, что навеки буду твоей.
Дрожь не успела пробежать по телу, как она вырвала розу из его рук и ехидно смеясь скрылась в воротах своего дома.
А он остался стоять в оцепенении. И губы его едва заметно шевелились: «Непокорная судьбе, волна среди океана, стремится дотронутся до луны – моя Айтолкун».
 
***
Айтолкун не спешила домой. Убедившись, что во дворе нет родных, глубоко вздохнула, а затем прислонилась к стене. Нюхая розу – его розу, она стала прислушиваться к своему сердцу, чтобы найти ответы. Почему из всех парней именно он? Отчего ему так легко, без усилий удалось заинтересовать ее? Почему он вызывает непонятные чувства в теле, а дыхание перехватывает, когда смотрит, готовый умереть за нее. Почему душа так рвется к нему в объятия, будто знает его уже тысячу лет. Рвется, словно изнывая тосковала и долго ждала. Как будто ее счастье – это собранная мозаика из девятьсот девяносто девяти тысяч девятьсот девяносто девяти частиц, где для полной картины не хватает лишь одной, самой редкой – его.
За все время диалога с собой улыбка не сходила с лица. Безотчетная радость царила в душе оттого, что это происходит с нею. Неведомые чувства обуревали – сама змея-подруга, давно ждавшая, чтобы в нужный момент подать знак, щекотала языком диафрагму.
Айтолкун простояла так еще немного и поняв, что не сможет найти логических ответов решила последовать сердцу. Она беззаботно выронила в слух: «Если суждено ему удивить меня, то это мой принц и я покорюсь, повинуясь судьбе». Она не осознавала того, как ей этого хотелось. С самых ранних лет, в том возрасте, когда слова из сказок имеют силу и влияют на наши мечты в дальнейшем, она знала, что он придет за ней и спасет от дракона. Но в жизни все сложилось иначе, принцессе пришлось ходить по земле среди колючих растений, и дракон был вовсе не один. Ее красота давно разрушила грезы и вынуждено загрубела. Жадные вороны влекомые красотой разрушили ее мечты и разуверили в существовании мужчины, готового пожертвовать жизнью ради великой любви – ради женщины. Того, кто предназначен ей свыше – судьбой. И им почти удалось – она стала терять надежду.
Но он был другим. Совсем не похожим ни на одного из тех, кто был до него. Она поняла это с первых минут, когда он, робко переминаясь с ноги на ногу, не переставая оправлять одежду стал неумело выражать свои чувства к ней. И не смотря на преграды, расставляемые ею, чтобы он споткнулся и в попытках удержаться схватил рукою кактус, она не хотела его терять. Она подняла голову и обратила взор вверх, куда–то вдаль сквозь небеса и с благодарной улыбкой поцеловала Бога в щеку. Поцеловала в знак благодарности за то, что он услышал ее молитвы. А затем радостно, как маленькая девочка, получившая в подарок розовый велосипед, о котором так долго мечтала, в припрыжку забежала домой.
На следующее утро она изрядно опаздывала на встречу с подругами. Айтолкун проспала и была не в настроении, о чем свидетельствовало отсутствие макияжа. До этого дня не было в жизни случая, чтобы, проснувшись не в духе, ее настроение могло изменится в течении дня. Она нахмурила брови и кривила от недовольства губы. Пнула босоножку, когда ремешок отказывался застегнуться, дергала со злостью сумку, будто она во всем виновата, когда не нашла ключи. Но стоило ей открыть дверь, черные тучи настроения, предвещавшие ливень в душе, мгновенно развеялись, а губы разошлись в улыбке, оголяя ровные, белые зубы. Она увидела под ногами одинокую розу – его розу. Айтолкун подняла цветок и стала удивленно оглядываться по сторонам. После спрятала нос в бутоне розы и тихо произнесла: «Ну, хорошо удивил!..». Вдруг, вспомнив прокричала: «Гера?! А ну–ка ко мне! Гера!». Из кустов послышался лай, а затем лениво выбежала овчарка. Гера подошла к Айтолкун и приветствуя потерлась боком о ногу хозяйки. Когда формальности были соблюдены она присела рядом и вопросительно уставилась на хозяйку. «Ну? Ничего не хотите мне рассказать?» – спросила Айтолкун, поднося розу к носу собаки. Та лишь повиляла хвостом в ответ и отвернулась. «Стыдно, да?.. понимаю… и как так получилось, чтобы он смог пробраться незамеченным через сторожевую собаку?» – ехидничала хозяйка. Гера легла перед Айтолкун устроив морду на вытянутых передних лапах, чтобы обиженно взглядывать исподлобья на обвинителя. Хозяйка же сжалившись потрепала любимицу по холке и произнесла: «Не сердись родная. Я ведь знаю, что случилось. Ты тоже почувствовала, что он – особенный… а потому и не стала ему мешать».

***
Когда Айтолкун вышла на дорогу она обернулась и посмотрела на ворота своего дома, засыпанные букетами из различных цветов, на которые уже давно не обращала внимания. Не обращала потому что знала дарителей – каждого лично. Знала, что они хотят, о чем мечтают, что для них счастье, любовь, богатство, знала их цели в жизни и все низменное, что зиждется в их душах. А про него не знала. Ничего.
На следующий день она нашла розу на том же месте и это обстоятельство снова заставило ее если не удивиться, то улыбнуться. Наслаждаясь ароматом, она заметила, что роза действительно незаурядна. Не так необычна, как говорил Каныбек, но… вся эстетическая составляющая складывалась из гармонии всех элементов. Бутон, лепестки, стебель, листья и даже колючки были словно нарисованы художником – перфекционистом до болезненности в мельчайших деталях, и который бился в припадке случись малейшая неровность в мазках картины; тем, чьих красок не существует на земле.
Всю следующую неделю она не могла выбросить из головы мыслей о нем. А перед сном, закрыв глаза она видела, как они наполненные счастьем играют в догонялки со своими детьми в цветущем саду своего небольшого дома. И ничего более им не надо, лишь бы это не кончалось.
Она ждала и даже искала встречи с ним, но он не появлялся. Роза под дверью стала привычной и уже лишилась умения удивлять, однако, она все равно поднимала цветок с земли и оставляла ее погибать в домашней вазе. Это стало для нее ритуалом. Но она ждала большего…
Через месяц Айтолкун стала изнывать от догадок почему он ежедневно преподносит к ее ногам по одной розе, но не желает появится сам.
В конечном итоге, радужные мысли о нем, сменились другими – бытовыми.
Прошло полгода, и надежды предали ее. Она стала забывать, как он выглядит. Каныбек разочаровал в стократ сильнее, чем сумел удивить. Айтолкун продала мечту о великой любви и браке полном счастья. После долгих размышлений, она взвесила все и выбрала более приличного парня из всех имеющихся ухажеров. Жених был не самый богатый, но отнести его семью к среднему слою населения было невозможно.
Прошел год со дня последней встречи с Каныбеком. А домашняя ваза Айтолкун также каждое утро принимала свежую розу. Она уже не знала точно он ли это приносит столь дивный цветок.
Свадьбу с парнем, которого она не полюбила, но стала уважать назначили через два месяца. Все было решено и подготовлено к указанному в пригласительных открытках дню. Родители жениха были весьма состоятельными и славились далеко за краями родного села. А что нужно родителям дочери, которую они выдают замуж? Нужно, чтобы дочь была счастлива, ну или чтобы попала в хорошую семью. Поскольку родители Айтолкун никогда не ведали о душевном состоянии дочери и сами понятия не имели о счастье, они без труда пришли к согласию со стороной жениха. Будущее молодых было обговорено и предрешено.
И, пожалуй, так бы и канула в небытие история с Каныбеком, если в один из дней, открыв дверь Айтолкун не нашла розу – его розу под своими ногами, к которой привыкла как к воздуху. Она не придала этому особого значения, но позже, она все же подумала: «А ведь, это первый раз за год, когда он оставил меня без внимания. Наверное, что–то важное случилось, раз он не смог ее принести». Но и на следующий день, цветка не было на месте. «Может, заболел?» – подумала она. Прошли недели и наконец исполнился месяц с момента, как она перестала получать его ежедневную розу. «Вот и конец, так и не начавшейся истории о великой любви» – грустно вздохнула она и пошла прилечь, чтобы в объятиях теплого одеяла как следует обдумать этот неожиданный конец света. Однако, выбросить его из головы так и не удалось. Поставить точку оказалось непосильной задачей. Айтолкун пришла в неистовство за то, что она такая – на кануне свадьбы думать о другом. Ощущение низости своего существа охватило сознание, и она злилась на Каныбека, как на причину этих неприятных чувств. Она села и обхватила голову руками. Минуту спустя она изрекла: «Нет, ты так просто не отделаешься. Скажешь мне все в глаза! И только после того, как ты будешь меня молить о прощении за все причиненные страдания, я вычеркну тебя из своей жизни».
Она наскоро оделась в то, что попалось под руку, забыла сумочку, не закрыла дверь и сжимая от злости кулаки побежала по адресу, который давно уже знала.
Айтолкун в остервенении стучалась в дверь дома Каныбека, одновременно изрыгая проклятия.
Послышались шаги и дверь отворилась.
– Айтолкун? – спросил мужчина в дверях.
– Да? – она удивилась тому, что ее знает незнакомый человек.
– Я Жаныбек, брат Каныбека, – он улыбнулся и глаза его увлажнились. Айтолкун не заметила этого.
– При других обстоятельствах, я бы сказала приятно познакомится, но вы не могли бы мне позвать Каныбека? Это срочно!
– Не могу, – слеза скатилась по щеке Жаныбека.
– Почему? – спросила в негодовании Айтолкун.
– Потому что он сейчас лежит у подножья вон той горы, – он показал пальцем на одну из гор в отдалении.
– Отлично, тогда я найду его там. До свиданья! – она поспешила удалится.
– Стойте! – крикнул вслед Жаныбек. Она обернулась. – Вы не поняли, он возлег там навечно.
– Что? – в недоумении спросила она.
– Он умер… – всхлипывая и сгибаясь от внутренней боли, вызванной еще не остывшей скорбью, выдавил из себя брат. – Я схоронил его неделю назад.
Она не верила своим ушам. Пораженная застыла на месте и не знала, что сказать. Во рту пересохло. Миллион мыслей проскользнули в ее голове. Она подошла к Жаныбеку, обняла и горько заплакала вместе с ним.

***
Когда удалось обуять чувства Жаныбек пригласил ее в дом отпить чаю. Вследствие чего Айтолкун нашла ответы на мучавшие ее вопросы и обрела новые загадки, с которыми ей суждено будет жить и не найти ответов.
Она узнала, что Каныбек с того момента как встретил Айтолкун, тайком от семьи поднимался спозаранку и взбирался высоко в горы, в «Долину роз» – теплицу Айгена – знаменитого отшельника, чья слабость – розы, красное вино, горное эхо, подпевающее ему и одиночество. Каныбек проводил там часы, разглядывая каждую из роз в теплице. А после находил лучший цветок и спускался к ней, чтобы под покровом ночи, незаметно, пока все спят, оставить у дверей драгоценный подарок.
Он сходил с ума, но не смел явить себя ей из–за болезни. Яд отравил его мечту и противоядия не было. Он пожертвовал желаниями, разрушил грезы, которые питали его, убил отраду дней последних и отравил себя, чтобы ее мечты выжили. Это одна из тех пилюль жизни, умеющая убивать и воскрешать одновременно… издалека, из–за дерева или куста он наблюдал за ней и словно варился в котле с кипящим маслом, потому что не мог коснуться ее губ, прошептать на ухо слова любви, всмотреться в чарующие глаза, утонуть в волосах, вдыхая запах своего счастья.
Он думал, легче всего порвать с наблюдениями и не ходить вовсе; не делать того, что он делал. Он знал, его дни сочтены… и больше всего он не хотел, чтобы из-за него страдали любимые люди. Он даже уговаривал себя, оставить в покое бедную девушку. Уйти в горы со скотиной и дело с концом… Не пройдет и месяца как она забудет. Но было поздно, она уже была не властна забыть. Да и он не мог устроить иначе. Страсть поразила его нутро и чувство чего–то, что выше земного бытия и людского понимания завладело им, и он покорился. Каныбек не сумел противостоять – его душа мучилась в агонии медленно крутясь на вертеле, и он раз за разом подвергал себя этим пыткам, чтобы только взглянуть на нее издалека.
Жаныбек ничего не знал и не подозревал о серьезной болезни пока Каныбек не слег в постель. Тогда–то он и узнал от брата об Айтолкун. Ему даже пришлось бегать в горы – искать лучшую розу, приносить тайком домой на поверку Каныбеку, а после доставлять к дверям Айтолкун. И все, чтобы успокоить брата, который порывался сам идти за цветами.
Каныбек знал, что уходит. Он знал это также, как и то, что она придет…
Айтолкун раскрыла небольшой листок, который ей вручил Жаныбек и прочла: «Клянусь, я найду тебя в следующей жизни и исполню твои мечты… В этой, удивить тебя так, как ты хотела не получилось».
 Лицо Айтолкун искривилось от душевной боли, пронизывающей скорби, и она поспешила прикрыть его ладонью. Не вытирая слез, она заставила себя улыбнуться, и кивая головой произнесла: «Получилось!».
В положенный день и час Айтолкун покинула родное гнездо, чтобы верой и правдой хранить очаг другого дома.

***
После той встречи началась та самая загадка, которая прославила эту историю, хотите любви, а хотите преданности. Каждый день на могиле Каныбека, у самого подножья памятника, вне зависимости от времени года стали появляться букеты из ромашек. С летом все понятно, но увидеть на могиле букет из свежих ромашек зимой… Молва разлетелась далеко за пределы села. И расследования не заставили себя ждать. Жаныбек был удивлен и хотел узнать не меньше кто же эта тень, осыпающая могилу его брата цветами. А потому он не стал мешать желающим в поисках таинственного человека, который предан до гроба и после…
Будет ложью сказать, что Жаныбек не подозревал в происходящем чуде Айтолкун. Но ночью, когда выходил во двор курить и оставался один, он задавался вопросами, из–за которых мозаика не хотела сложиться: «Как? Как эта хрупкая девочка умудрялась найти цветы зимой? По букету в день!.. Как она, ускользнув из постели ревнивого мужа скрывала свое отсутствие?.. Именно из постели, потому что таинственный даритель пробирается к кладбищу ночью, непременно ночью, в темноте, чтобы не увидели. Оттого до сих пор и не поймали. А еще дорога на кладбище в гору идет… на машине незамеченным хоть убей не проехать, а пешком, только вверх часа два пути. Не говоря уж о темени дьявольской… Тут, мужики боятся, а она что–ли нет?.. Хе-хе, точно не она. Хорошо, что не спросил».
Так и проходили дни в догадках. И как он не бился, ответа не находил. Жаныбек даже и представить себе не мог, что ответы найдут его сами, спустя очень долгое время. Настолько долгое, что самое понятие надежда успевает меняться в значениях.

***
Спустя годы безрезультатных попыток найти безутешно пораженного скорбью, интерес к истории у людей ослаб. Позже, время и вовсе стерло буквы из этой истории. Все закончилось, но не для Жаныбека. Ведь он, как искренне любивший, верный брат посещал могилу родственника и видел, что это продолжается… продолжается вот уже сорок восемь лет. Сорок восемь долгих лет кто–то держит клятву и каждый день на могиле брата лежат свежие ромашки.
Жаныбеку исполнилось семьдесят шесть лет и его любимым занятием было часами напролет сидеть на деревянном табурете возле могилы брата. Он молил Бога о встрече с человеком, который не оставил брата до последнего. Он жаждал встречи, чтобы преклониться пред ним, изо всех сил поблагодарить и со спокойной душой уйти из жизни. Порой не законченные дела – бремя ответственности, питают нас и придавая сил, продлевают нам жизнь. Жаныбек многое повидал в жизни, во многом преуспел, но сейчас он жил, чтобы отплатить за добро человеку, которому Каныбек был столь дорог.
Человек этот не пришел, по крайне мере сам – его привезли.

***
Стоял солнечный, летний день. Пообедав, Жаныбек взял свой деревянный табурет, да подушку, попросил уложить в сетку бутыль с чалапом заготовленным еще вчера, и буханку хлеба без корки. А затем, по обычаю велел отвезти его на кладбище – к брату. Всё как всегда, а потому никто не спорил и все принялись исполнять. Не прошло и часу как Жаныбек с внуками стали подъезжать к месту.
– Что там такое? – спросил один из внуков.
– Где? – спросил второй, останавливая машину.
Не успел Жаныбек выйти из машины, как внуки кинулись бежать к могиле, у которой несколько мужчин выкапывали останки.
– Вы что творите? – кинулся с кулаками внук. Второй поспешил на помощь.
Когда Жаныбек подошел поближе, в одном из рабочих он узнал знакомого мальчишку. То был внук односельчанина, который с юношества каждое лето торговал абрикосами на центральном базаре. Драку удалось остановить. В свою очередь и мальчишка узнал дедушку Жаныбека и не заставил последнего требовать объяснений.
Из его слов стало понятно, что хоронят здесь очень богатую особу в юности овдовевшую и унаследовавшую большое состояние. Перед смертью она изъявила свою последнюю волю – похоронить ее в одной могиле с Такиевым Каныбеком Амангелдиевичем. С чем связано ее желание она не открыла никому и унесла секрет с собой на небеса.
– А что удивляться?.. да с такими деньгами и связями, еще и в нашем селе можно любого до последнего волоса выкупить, не то что эти бумажки разрешительные… Ах, бумажки!.. – он стукнул себя по лбу, стал копошится и искать в карманах. Затем вынул смятую бумажку и расправив протянул Жаныбеку.
Жаныбек достал из пиджака очки и долго смотрел на бумажку. Вдруг руки его задрожали. Грудь сдавило. Лицо искривилось от боли. Он выпустил из рук документ и всхлипывая упал на колени. Открылся долгожданный ответ на сорокалетнюю тайну. Он взмолился, благодарно взирая на небеса за то, что Господь позволил узнать…
Внуки и рабочие испугались. Все разом бросились поднимать старика на ноги, пока один из внуков не вытащил табурет из машины. Старика усадили. Убедились, в его удовлетворительном самочувствии и когда здоровье старика позволило мальчишка вспомнил о документе.
– Документ! – вскричал он озираясь вокруг.
В шагах двадцати он увидел бумагу, которую ветер, играя за двоих пинал из стороны в сторону. Мальчишка поспешил вернуть разрешение. Он с легкостью поймал болтающийся на ветру листок и не без интереса прочитал. Ничего необычного. Таких документов за свои семнадцать лет он видел уже с полсотни. Те же умные слова, да побольше! Все–таки официальный документ, надо же запутать, чтобы читать было невозможно, а значит и придраться. Та же форма, те же печати… только фамилия, имя и отчество новые – Кадыркулова Айтолкун Абдылдаевна.

***
Спустя дне недели старик Жаныбек с улыбкой на устах покинул этот мир.
А охранник – друг Жаныбека не редко коротавший с ним время на кладбище, зная об истории влюбленных стал замечать, что букеты с ромашками более не появляются у памятника Каныбека - переделанного и теперь уже совместного с Айтолкун.
Казалось, пришел конец истории и забвению предала влюбленных земля… но одним ранним летним утром на земляной горке возле памятника Каныбека и Айтолкун взошли побеги и зацвели ромашки.