de omnibus dubitandum 118. 606

ЧАСТЬ СТО ВОСЕМНАДЦАТАЯ (1917)

Глава 118.606. ЕСЛИ НИКТО НЕ БУДЕТ СРАЖАТЬСЯ…

    К сожалению, кроме воспоминаний самого Лейбы Бронштейна (Троцкого), рассыпанных по томам его сочинений, никаких свидетельств о том, что происходило тогда в комнате с одеялами, не осталось.

    «Биографическая хроника жизни В.И. Ленина», избегающая в числе многих сподвижников В.И. Ленина упоминания Лейбы Бронштейна (Троцкого), не упоминает и об этой комнате…

    В «Хронике» отмечены лишь разговор В.И. Ленина с рабочим А.С. Семеновым, беседа с инженером-технологом Козьминым, интервью корреспонденту «Рабочей газеты», отдых на квартире В.Д. Бонч-Бруевича, но никаких упоминаний о встречах и разговорах с видными работниками партии нет, или они обезличены участием В.И. Ленина в различных заседаниях…{Из «Хроники» следует, например, что в заседании II Всероссийского съезда Советов В.И. Ленин участвовал с 21 часа 26 октября до 5 часов 27 октября. То есть в общей сложности 8 часов. А если приплюсовать сюда заседания ВРК, фракции большевиков и так далее, то получится, что Владимир Ильич только и занимался заседаниями в эти октябрьские дни. А это совершенно не соответствовало характеру В.И. Ленина}

    Тем не менее, мы склонны верить утверждениям Лейбы Бронштейна (Троцкого) (косвенно они подтверждаются воспоминаниями других сподвижников В.И. Ленина), что именно в той комнате с одеялами и была выработана принципиально новая стратегия государственного строительства.

    Тут следует сделать пояснение.

    Многие критики большевиков совершенно справедливо указывают на антинародный, антигосударственный характер их деятельности.

    Однако, как только встает вопрос, а почему этим антирусским силам удалось захватить власть в России, разговор уходит в туманные рассуждения о масонском заговоре, о происках мировой закулисы, которые не столько отвечают на вопрос, сколько переформулируют его.

    Спору нет, и заговор был, и мировая закулиса не дремала, но ведь не об этом речь, а о том, почему русское национальное и государственное сознание оказалось неспособным противостоять атаке злых сил, почему русское общество позволило захватить власть в стране жалкой кучке заговорщиков…

    В воспоминаниях знаменитого террориста и военного генерал-губернатора Петрограда Б.В. Савинкова ответа на этот вопрос нет, но из них становится ясно, что в октябре 1917 года та часть "элиты" (кавычки мои - Л.С.) русского общества, которой платили жалованье, чтобы она оберегала страну, и не собиралась противостоять большевикам…

    «25 октября 1917 года рано утром меня разбудил сильный звонок. Мой друг, юнкер Павловского училища, Флегонт Клепиков*, открыл дверь и впустил незнакомого мне офицера.

*) КЛЕПИКОВ Флегонт Фирсович (?)(09.04.1981-?) – уроженец г. Новый Оскол. Отец – Фирс, р. ? г. Мать - ?, р. ? г. Брат - Константин, р. ? г.
Окончил Павловское военное училище 1917. Прапорщик. Участник первой мировой войны. Соратник, личный секретарь, казначей и телохранитель Б.В. Савинкова (1917-1918). Участник гражданской войны. В эмиграции. В службе с 1917. В белых войсках Восточного фронта; на 15 янв. 1919 личный адъютант главного начальника Тюменского военного округа. Холост.

    Офицер был сильно взволнован.

    — В городе восстание. Большевики выступили. Я пришел к Вам от имени офицеров штаба округа за советом.

    — Чем могу служить?

    — Мы решили не защищать Временного правительства.

    — Почему?

    — Потому, что мы не желаем защищать Керенского.

    Я не успел ответить ему, как опять раздался звонок и в комнату вошел знакомый мне полковник Н.

    — Я пришел к Вам от имени многих офицеров Петроградского гарнизона.

    — В чем дело?

    — Большевики выступили, но мы, офицеры, сражаться против большевиков не будем.

    — Почему?

    — Потому что мы не желаем защищать Керенского.

    Я посмотрел сначала на одного офицера, потом на другого. Не шутят ли они? Понимают ли, что говорят?

    Но я вспомнил, что произошло накануне ночью в Совете Казачьих Войск, членом которого я состоял.

    Представители всех трех казачьих полков, стоявших в Петрограде (1, 4 и 14-го), заявили, что они не будут сражаться против большевиков. Свой отказ они объяснили тем, что уже однажды, в июле, подавили большевистское восстание, но что министр-председатель и верховный главнокомандующий Керенский «умеет только проливать казачью кровь, а бороться с большевиками не умеет» и что поэтому они Керенского защищать не желают.

    — Но, господа, если никто не будет сражаться, то власть перейдет к большевикам.

    — Конечно.

    Я попытался доказать обоим офицерам, что, каково бы ни было Временное правительство, оно все-таки неизмеримо лучше, чем правительство Ленина, Троцкого и Крыленки.

    Я указывал им, что победа большевиков означает проигранную войну и позор России.

    Но на все мои убеждения они отвечали одно:

    — Керенского защищать мы не будем.

    Я вышел из дому и направился в Мариинский дворец, во временный Совет республики (Предпарламент)…

    На Миллионной я впервые встретил большевиков — (запасных – Л.С.) солдат лейб-гвардии Павловского полка. Их было немного, человек полтораста. Они поодиночке, неуверенно и озираясь кругом, направлялись к площади Зимнего дворца.

    Достаточно было одного пулемета, чтобы остановить их движение» {Савинков Б.В. Борьба с большевиками. Литература русского зарубежья. Антология в шести томах. Т. 1. Кн. 2. М.: Книга, 1990. С. 151–152}…

    Пулемета, как мы знаем, не нашлось.

    Зимний дворец вместе с Временным правительством защищали лишь мальчишки-юнкера да женский батальон.

    Причины этого отказа Временному правительству в защите можно поискать и в том, как трусливо и подло «сдал» А.Ф. Керенский вместе с Б.В. Савинковым армию во время так называемого Корниловского мятежа, но во главе тут, конечно же, откровенно антирусская политика Временного правительства.

    В период с 20 по 24 октября этот внешне непартийный Военно-Революционный комитет Петроградского Совета (ВРК) преуспел в замене правительственных комиссаров своими в большинстве частей гарнизона, на армейских складах и других ключевых военных пунктах.

    В то же время ВРК договорился с гарнизоном, что без подписи ВРК приказы войскам не действительны. В результате Временное правительство оказалось разоружено без единого выстрела.

    В ответ на действия ВРК Керенский рано утром 24 октября предпринял шаги к
подавлению левых.

    Эти шаги реально сделали возможным восстание, на котором Ленин настаивал не одну неделю. Но даже после этого большинство ЦК большевиков выступало против попыток свергнуть Временное правительство до открытия съезда Советов, до которого осталось менее суток.

    Потребовалось личное вмешательство Ленина до рассвета 25 октября при обстоятельствах, которые до сих пор остаются не прояснены, чтобы, наконец, начались наступательные операции против правительства.

    В течение дня исчезла видимость того, что ВРК только защищает революцию и старается сохранить статус-кво пока воля съезда Советов не получит выражение.

    Делалось все, чтобы до того, как начнутся заседания, поставить делегатов съезда перед свершившимся фактом свержения Временного правительства.

    События закончились поздно вечером штурмом восставшими Зимнего дворца, резиденции Временного правительства.

    Несколькими часами РАНЕЕ по телеграфу ПО ВСЕЙ СТРАНЕ разослали составленное Лениным ВОЗЗВАНИЕ, объявившее Временное правительство НИЗЛОЖЕННЫМ.

    В ретроспективе цель упорного стремления Ленина свергнуть Временное правительство до открытия съезда Советов видится в том, чтобы уничтожить любую
возможность сформирования съездом социалистической коалиции, в которой
умеренные социалисты имели бы значительное влияние.

    Если дело в этом, то стратегия Ленина блестяще удалась.

    Александр Рабинович* в своей статье "Октябрьская революция" приводит следующие Сведения о составе съезда. Согласно предварительному отчету ревизионной комиссии, из 670 делегатов 300 являлись большевиками, 193 — эсерами (из них более половины — левыми эсерами), 68 — меньшевиками, 14 — меньшевиками-интернационалистами, остальные принадлежали к небольшим политическим группам или беспартийным.

*) РАБИНОВИЧ Александр (Alexander Rabinowitch) - Индианский университет (Блумингтон, США) Prelude to Revolution: The Petrograd Bolsheviks and the July 1917 Uprising (1968) (pyc.перевод: Кровавые дни. Июльское восстание 1917 года в Петрограде. М., 1992); The Bolsheviks Come to Power: The Revolution of 1917 in Petrograd (1976) (рус. перевод: Большевики приходят к власти. Революция 1917 года в Петрограде. М., 1989); Большевики у власти. Первый год советской эпохи в Петрограде. М., 2007.

    Подавляющее большинство делегатов, около 505 человек, твердо поддерживали переход власти к Советам, то есть создание советского правительства, что отражало партийный состав съезда. Укрепление позиций левых фракций у меньшевиков и эсеров стало очевидным на собраниях делегатов перед открытием съезда.

    Так, на заседании меньшевистской фракции утром 25 октября большинство делегатов согласились с требованием полной реконструкции кабинета и с оговоркой, что новое правительство должно быть «однородным» и «демократическим».

    На собрании эсеров примерно в это же время выяснилось, что левых эсеров заметное большинство. Резолюцию, предложенную ЦК эсеров, отклонили 92 голосами против 60, после чего большинство согласилось войти в контакт с меньшевиками-интернационалистами для координации действий по созданию на съезде многопартийного социалистического правительства.

    После этого некоторые лидеры левых эсеров начали надеяться на возможность объединения всей эсеровской фракции вокруг программы левых.

    Важно помнить об этом духе согласия, чтобы понять, какое воздействие в этих
условиях оказало несколько запоздалое наступление большевиков на Временное
правительство.

    Прения начались на съезде вечером 25 октября под грохот артиллерийской стрельбы по Зимнему дворцу.

    Ущерб перспективам формирования коалиционного правительства на широкой основе от этой стрельбы был больше, чем самому дворцу. В ответ на самочинное большевистское восстание меньшевики и эсеры сдвинулись вправо, покинули съезд и присоединились к противникам большевиков.

    Чуть позже от имени меньшевиков-интернационалистов Юлий Мартов
попытался убедить съезд объявить о самороспуске, в то же время ко всем социалистическим группам отправили делегацию с целью договориться о создании социалистического правительства на основе широкого представительства.

    Предложение Мартова отклонили. После этого меньшевики-интернационалисты также
ушли со съезда. Кроме большевиков остались только левые эсеры.

    С этого момента II Всероссийский съезд Советов превратился в шумное празднование революции. По инициативе Ленина и Лейбы Бронштейна (Троцкого) с быстротой молнии приняли ГРОМКИЕ, имевшие в первую очередь пропагандистскую ценность, ДЕКРЕТЫ о провозглашении советской власти во всей России, о немедленном мире и земельной реформе. Все эти декреты спешно разослали по стране.

    Попытки левых эсеров, поддержанных умеренными большевиками, пробудить среди делегатов чувство осмотрительности и снова сосредоточиться на поиске общей платформы с умеренными социалистами не имели успеха.

    Незадолго до рассвета 27 октября, когда дело шло к закрытию съезда, левые эсеры еще надеялись сыграть роль посредников в сведении в новом правительстве всех социалистических групп. Они отказались от предложения большевиков занять посты в новом советском правительстве. В результате, первый Совет Народных Комиссаров во главе с Лениным состоял только из большевиков. Согласно декрету об образовании этого правительства, оно являлось ответственным перед новым ВЦИК Советов, избранным съездом, и должно было действовать лишь до созыва Учредительного собрания.

    Попытки образовать на II Всероссийском съезде Советов многопартийное советское правительство потерпели неудачу, но на этом не прекратились. Первоначальная оппозиция однопартийному правительству, образовавшаяся на съезде,
сплотилась вокруг Всероссийского комитета спасения Родины и Революции, созданного 26 октября Городской думой Петрограда.

    В руководство комитета вошли представители Городской думы, бывшего состава ВЦИК Советов и умеренные социалисты, покинувшие съезд Советов.

    Комитет призвал к «сидячим» забастовкам государственных служащих и принял меры к организации вооруженного восстания, которое должно было совпасть по времени с наступлением на Петроград КАЗАЧЬИХ ВОЙСК (выделено мною - Л.С.) генерала П.Н. Краснова, поддержавших Керенского.

    Тем временем, менее горячие головы пытались посредничать между обеими сторонами. Среди них были меньшевики-интернационалисты и левые эсеры.

    Деятельность последних была особенно важна для большевиков из-за их влияния в деревне.

    Среди множества рабочих организаций, стремившихся выполнить ту же роль, был
Всероссийский Исполнительный комитет Союза железнодорожных служащих (ВИКЖЕЛ). В полночь 29 октября ВИКЖЕЛ пригрозил остановить железнодорожное движение в стране, если большевики откажутся участвовать в переговорах о создании однородного социалистического правительства, ответственного перед Советами и включающего представителей всех социалистических групп.

    Оживленные дискуссии по вопросам создания и структуры нового правительства велись в Петрограде с 29 октября по 5 ноября. Делегацию большевиков на
переговорах возглавил Каменев. Начало было успешным.

    2 ноября даже пресса большевиков сообщала, что они близки к успешному завершению.

    Тем не менее, переговоры провалились, поскольку умеренные социалисты выставили слишком завышенные требования: ликвидацию советской власти и отмену большинства решений II съезда Советов, а большевики (всего чрез неделю после захвата власти - Л.С.) подавили восстание, организованное Комитетом спасения Родины и Революции, сорвали наступление ВОЙСК (выделено мною - Л.С.) генерала
Краснова на Петроград и установили советскую власть в Москве.

    Эти события неизмеримо усилили позиции сторонников жесткой линии Ленина и Лейбы Бронштейна (Троцкого), которые сорвали переговоры.

    Во время избирательной кампании в Учредительное собрание в декабре умеренные большевики пытались мобилизовать силы партии в поддержку права Учредительного собрания определять будущую политическую систему России.

    К тому времени, однако, их вытеснили из партийного руководства и их усилия потерпели неудачу.

    В ретроспективе результаты II съезда Советов и неудача посреднической миссии
ВИКЖЕЛ не только имели решающее значение в перекрытии возможности создания однородного социалистического коалиционного правительства, но и сделали
неизбежной длительную и кровавую Гражданскую войну.

    Как на лжи и на крови большевики пришли к власти, так и продолжалась советская эпоха российской истории.

    Лидеры партий, пришедших к власти, не считали нужным скрывать, что Февральская революция была совершена во имя еврейских интересов.

    «Я бесконечно благодарен вам за ваше приветствие, — отвечая председателю Еврейского политического бюро Н.М. Фридману*, говорил глава Временного правительства князь Георгий Евгеньевич Львов.

*) ФРИДМАН Нафталий (Нафтали) Маркович (евр.)(1863, имение Йодзе, м. Юрдайчяй Шавельского у. Ковенской губ. – 26.08.1921, Киссинген)(см. фото) – юрист, общественный и политический деятель, депутат III и IV Государственной думы, член Конституционно-демократической партии.
Окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета (1887), присяжный поверенный в г. Поневеже Ковенской губ. Активный деятель Союза за достижение полноправия еврейского народа в России. В 1909 участвовал в Ковенском совещании еврейских общественных деятелей. В 1907 избран в Государственную думу, в которой входил в кадетскую фракцию. В 1910, совместно с Л.Н. Нисселовичем*, инициировал в Думе подписание 166 депутатами законопроект о ликвидации антиеврейского законодательства. Активно участвовал в политической и общественной жизни российского и петербургского еврейства, в том числе в деятельности различных культурных обществ. В 1914–1917 входил в Политическое бюро при евреях – депутатах Государственной думы. В 1917 избран во Всероссийское Учредительное собрание при поддержке Еврейского национального комитета Могилевской губернии. С 1918 жил в Литве. С 1920 – депутат Сейма Литовской республики. Похоронен в Германии. В Петербурге–Петрограде жил на Кирочной ул., 12.
БИБЛИОГРАФИЯ
Лит.: Фридман, Нафталь Маркович // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. СПб., 1908–1913; Фридман Нафтали, Электронная еврейская энциклопедия

*) НИССЕЛОВИЧ Леопольд (Лазарь, Элиезер) Николаевич (Ниссонович, Ниссенович)(евр.)( 1856, г. Бауск Курляндской губ. – 02.12.1914, Женева) - юрист, экономист, историк, депутат III и IV Государственной думы. Окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета (1880). В 1880–1882 служил в Министерстве финансов. С 1882 – помощник присяжного поверенного, с 1887 – присяжный поверенный при Петербургской судебной палате и юрисконсульт в Государственном банке. При выборах в I Госдуму – выборщик от г. Бауска; депутат III Госдумы от Курляндской губ., кадет. В Думе активно выступал в защиту еврейского населения, с критикой внутренней политики правительства. В 1908 зарегистрировал на свое имя Еврейское Литературное общество. В 1910 составил законопроект по отмене еврейской черты оседлости и собрал в его защиту среди депутатов 166 подписей (проект был заблокирован и остался без рассмотрения). Умер на лечении в Швейцарии. В СПб. жил на Стремянной ул., 18, Колокольной ул., 15.
БИБЛИОГРАФИЯ
Соч.: Торгово-промышленные совещательные учреждения в России. СПб, 1887; Общедоступные очерки по русскому торговому праву. СПб., 1893; К вопросу о тактике кадетской фракции в Государственной Думе. СПб., 1906; Еврейский вопрос в III Государственной Думе. СПб., 1908.
Лит.: Л.Н. Нисселович. Некролог // Исторический Вестник. 1914. Т.CXXXV. С.1051; Соболев С.А., Л.С.Таль, Л.Н. Нисселович и их вклад в науку трудового права России // Учёные записки юридического факультета Санкт-Петербургского университета. 2007. №7. Нисселович Лазарь "Электронная еврейская энциклопедия"

    — Вы совершенно правильно указали, что для Временного правительства явилось высокой честью снять с русского народа пятно бесправия евреев, населяющих Россию» {Еврейская жизнь. 1917 г. 16 апреля}.

    «В ряду великих моментов нынешней великой революции, — вторил ему не менее известный член Государственной думы Н.С. Чхеидзе, — одним из самых замечательных является уничтожение главной цитадели самодержавия — угнетения евреев».

    А Павел Николаевич Милюков, будучи министром иностранных дел, так рапортовал Якову Шиффу, директору банкирской фирмы в Америке «Кун, Лейб и К*», финансировавшей русскую революцию:

    «Мы едины с вами в деле ненависти и антипатии к старому режиму, ныне сверженному, позвольте сохранить наше единство и в деле осуществления новых идей равенства, свободы и согласия между народами, участвуя в мировой борьбе против средневековья, милитаризма и самодержавной власти, опирающейся на божественное право. Примите нашу живейшую благодарность за ваши поздравления, которые свидетельствуют о перемене, произведенной благодетельным переворотом во взаимных отношениях наших двух стран».

    Много говорилось, насколько точно был выбран Лениным момент для производства переворота. Гениально точно рассчитал он, когда, свергнув Временное правительство — (обладавшее, кстати сказать, нулевой легитимностью), большевики, пусть и на короткий момент, но будут восприняты русским народом не как захватчики, а как освободители от ненавистной власти А.Ф. Керенского.

    Но эта победа — победа момента. Она могла уплыть из рук, растаять в руках, как будто ее и не было.

    Гениальность Ленина не только в том, что он определил момент, когда можно захватить власть. В комнате с одеялами он совершил невозможное — нашел способ, как закрепить власть своей международной банды навсегда…