Донор история о фантастической силе любви

Когда останешься без мужа, с ребёнком на руках и болью в сердце, попробуй сочинить мир, о котором можно только мечтать. Считающая себя неудачницей Дарья Сойкина так и сделала. Узнав, что по ту сторону Солнца на одной оси с нашей Землёй находится планета Глория, дала волю фантазии, написала сценарий о жизни на небесной двойняшке-сестре, чем осчастливила не только себя, но и подарила надежду на лучшую жизнь тем, кто ей поверил…



Тем, кто на протяжении моей долгой
жизни дарил мне добрые мысли, красивые
чувства, заботу и любовь, посвящаю…



Глава первая


Вирус  Авгура



*Женщина неадекватной ориентации…

На экране памяти вспыхнула вчерашняя сценка.
- Слышала, новость? Шейхи решили вкладывать деньги в киноиндустрию, - плотоядно, оправдывая прозвище «Папа Карло», уставился на неё Карл Маркович.
- Я тут причём? - замерла от предчувствия она.
- Притом, что придуманный тобой алхимик в глазах зрителей может исправить имидж Востока, о чём я сообщил одному халифу.
- И что?
- Собирайся в дорогу! - пригладил пышную шевелюру продюсер. – Спонсор запросил встречи с тобой.
- У меня нет заграничного паспорта, - представив толстущего старика в чалме, заупрямилась она.
- Халиф строит подводный отель в Синегорье. Обещал тебя встретить. Без чека с семью нулями не возвращайся!
- В Синеморье? – тревожно замерло сердце.
В этом маленьком посёлке у Чёрного моря она когда-то встретила свою первую и пока единственную любовь…
 
В аэропорту Адлера её ожидал высокий и тонкий как жердь, смуглолицый араб  лет сорока, который оказался всего лишь шофёром халифа. На ломаном русском сообщив: шейх на дне, просил подождать, открыл дверцу скромной снаружи машины.
Шейх и на дне показались ей понятиями несоразмерными, в какой-то мере даже одиозными, но, чтобы не распалять своё воображение, она взялась рассматривать салон. Погладила похожую на шёлк кожу сидений. Вдохнула прохладный воздух с ароматом жасмина. Разглядев бар с гнёздами заморских бутылок, протянула руку, чтобы взять одну из них, прочитать наклейку, но в зеркале над рулём поймала уличающий взгляд шофёра, его зрачки были похожи на замочные скважины, в которые он подсматривал за ней.
Пришлось виновато сцепить на коленях пальцы…

Эта вечная виноватость!
С пелёнок!
С детского сада.
Четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка чертили чёрными чернилами чертёж! – подняв с растопыренными пальцами руки, пугала детей воспитательница.
А она из добрых побуждений в ответ: пять пухлых поросят пасли в пустыне плюшки…
И приговор: стоять лицом к стене весь тихий час!
Она послушно стояла, потом, стоя уснула, упала, с перепуга расплакалась.
Дети проснулись, подняли гвалт.
Воспитательница из детсада исчезла.
А она укрепилась в мысли: добрые считалки сильнее зла.
Может, поэтому и, став взрослой, решила в пику заселившим экраны и книги вампирам, сочинить образ Донора, пусть даже инопланетного…
Хотя, кто знает, как воспримет мой демарш этот шейх?!
Вдруг заявит: женщине неадекватной ориентации свои миллионы доверить не могу!
И...
Не кинется же она ему объяснять, что у Земли есть двойняшка по имени Глория. И что она, узнав об этом, неделю спать не могла, думала, вдруг там живёт Дарья Вторая с копией бывшего мужа и дочерью Ирис-2?
Обыскала Интернет, оказалось, о существовании за Солнцем анти-Земли знали ещё в Древнем Египте; древнегреческий философ Филолай вычислил невидимку с помощью математики; а директору Парижской обсерватории Кассини за протуберанцами светила выпало счастье лично наблюдать «незнакомку».
Позднее небесной родственницей заинтересовались астрофизики.
За ними пришло время лириков, точнее, сценаристов с ки-не-ма-то-гра-фи-ста-ми…
Машина шейха, не вписавшись в крутой поворот, стала биться о придорожные столбики.
Неужели конец?
В зеркале мелькнул убийственный взгляд шофёра.
Или показалось?
Секунда вечности.
Что-то хвостатое перебежало дорогу, руль одумался…
- Султан, - невозмутимо изложил версию происшествия водитель.


*Есть в сумерках блаженная свобода…

Через минуту машина остановилась у невзрачной гостиницы.
Вытащив из багажника полупустую дорожную сумку, шофёр вручил ей визитку шейха и с чувством исполненного долга нажал на газ.   
Номер для Дарьи Сойкиной был забронирован.
По осколкам ступенек она поднялась на второй этаж, открыла комнату, и…
Зеркало с пятнистой амальгамой у входа поймало её лицо.
- Привет! – нервно принялась она рассматривать своё отражение. - Я как я, и волосы мои с голубой патиной, за что в школе пришлось носить обидное прозвище Мальвина. Давно не знавшие поцелуев губы, тоже мои. И нос… почти точёный, и телосложение – мечта поэта. Тот, кто сказал: худая корова не стройная лань, был прав. А вот глаза… не мои!
Такое не раз случалось: её отражение вдруг обретало собственный взгляд, через который лилась незнакомая сила, и она открывала в себе новые черты, а мысли находили иные русла…
Но никогда раньше не менялся цвет глаз.
Они у неё в отца… сумрачные, чему он был рад, как «Отче наш» повторяя: Есть в сумерках блаженная свобода от явных чисел века, года, дня…
Но!
Гостиничное зеркало смотрело на неё скорее предрассветными глазами…
- Что это значит? - спросила она.
Ответа не последовало.
- Хочешь сказать: всё только начинается? Ладно, молчи. А я, пока спонсор на дне, вспомню, с чего начался мой роман…
И…
Усевшись в неожиданно новое кресло, вытащила из дорожной сумки папку с  файлами, похожими на черновики: исписанными вдоль, поперёк и по диагонали.
С верхнего угла первого файла на неё покосился вампир Марс, клыкастую улыбку которому она пририсовала во время размышления над прологом.
В тот день красная планета действительно подлетела к Земле очень близко и, скорее всего, сыграла свою тайную роль.
Читать было не обязательно, первые строчки она знала наизусть…


*Спираль с историей зло пошутила…

 «…Была ночь перед смертью, а президент Куш думал: всего-навсего ночь перед интервью. Что-то ломало его изнутри. Боже упаси, он не употреблял гашиш. Власть, секс и деньги – были его наркотиками, умевшими материализовать любые иллюзии. И всё же какая-то бесполая, беззубая, но мускулистая тварь заползла под кожу, выкручивала кости, сжимала вены.
Бессонница…
Рядом мирно посапывала жена. Шёлковая простыня интимно облегала холмы и холмики её нестареющего тела. Впрочем, по сравнению с ним она ещё девочка, ей только тридцать, а ему скоро пятьдесят.
Боль клубком свернулась под правым ухом. Слава Богу, он вспомнил приговор дантиста: зуб мудрости решил появиться на свет, подарком прорезаться к полувековому юбилею!
Десна раскалывалась, будто кто-то опаздывающий на поезд, локтями расталкивал на перроне толпу.
Нет! Скорее кого-то по ошибке похоронили живьём, и он, очнувшись, принялся грызть крышку гроба. Боль именно была грызущей.
Куш со всего размаха пришлёпнул к щеке ладонь...»

Дарья попробовала представить: как показать на экране зубную боль?
Но мысль: возомнишь себя режиссёром, отлучат от киносъёмок! – остудила, и она вернулась к знакомым строчкам…

 «…Универсальное средство от любой хвори – секс, даже мысль о нём целебна, ибо, по словам министра здравоохранения, вырабатывает гормон удовольствия. А уж сам процесс! Стоило ему зайти в овальный кабинет, как боеголовка его сексуальной пушки тут же находила цель. Женщины зубами расстёгивали брюки.
Кикиморы сексуальные! С ними свяжись! Тут же побегут интервью давать!
Куш готов был поспорить: мысль родилась не в его голове, поймалась случайно.
Или не случайно?
Странной энергией обладает слово «интервью». Одна блондинка, чьи любовные стоны ещё хранит овальный, так и хочется сказать оральный, кабинет, только призналась, что хочет сообщить миру нечто, как тут же была убита. Вслед за ней небеса прибрали и убийцу, правда, с тех пор спираль прибавила виток…»

Спираль с историей зло пошутила – оказалась ненадёжным противозачаточным средством, из-за чего бедняжке Клио приходится беременеть сюжетами-близнецами, - на секунду оторвавшись от текста, не отказала себе в удовольствии заметить Дарья.

«…Другая соблазнительница, шатенка, успела донести на президента, а жизнь себе не только сохранила, но и приобрела дивиденды…
Куш заворочался: вдруг рыжеволосая Маргарет признается, что изменяла с ним своему мужу, министру обороны Кукишу?
Все они, женщины, дочери Евы, чуть что, сразу в слёзы: их соблазнили, а кто кого в грех вводит, надо ещё разобраться!
Думать о сексе расхотелось…»

Замечание Куша о Еве странным образом: сама же написала! Дарью задело.
«Не для того Творец первую женщину из адамовой кости создал, чтобы в раю похоть тиражировать!» - резко возразила она своему персонажу.

«…Утехи войны слаще радостей плоти, - утешил себя президент, - чем скорее задержат алхимика, тем больше шансов у меня переизбраться на второй срок.
Разведка донесла: в оазисе Ахрама автомобили не имеют бензобаков, самолёты взлетают не на керосине, лампочки горят без проводов. Вывод: алхимик владеет новым видом энергии. Главное, не проговориться об этом «потрошителю мозгов» Ритасу, а также настроить против наглого журналюги министра обороны, заодно предупредить, чтобы не строил глазки Саре, а та и рада!
Преданность - негатив предательства, при определенных химических процессах, разумеется…»

Пока президент мается бессонницей, зрители в зале заснут! – по-дружески предупредила её мысль-пересмешница.
- Не заснут, - возразила Дарья.
Вообще-то она любила свои мысли-тёзки, мысли-птицы, точнее говоря, мысли-сойки, которые изредка возвращали её из полёта мечты на суровую, но правдивую землю.  И хоть их колючие замечания не ласкали ей уши, она заставляла себя прислушаться к ним. Но в этот раз, обидчиво проигнорировав подсказку, вернулась к тексту…


*Технический секс оскопляет мужчину…

«…Кто осудит его за Марго и других женщин, разделявших с ним быстрый секс?
Мистики говорят: время ускорило бег.
Хоть партию СНСР (секс на скорую руку) создавай!
Народ жаждет безопасного наркотического опьянения.
Впрочем, не такого уж и безопасного, учёные доложили: технический секс выхолащивает, оскопляет мужчину, нелюбимая женщина выпивает его до дна, несколько неразборчивых связей и он – пустой сосуд. 
Куш отнял ладонь от щеки, зажёг ночник, полез в тумбочку за дневником, куда как в унитаз, сливал «не переваренные» мысли, чтоб не случилось запора в голове.
Ручка задрожала, будто застоявшаяся в загоне кобыла, рванула, выбрасывая из-под копыт искры строчек.
Исследования показали: ген удовольствия исчезает из хромосомной цепочки. Не отсюда ли растет виртуальная мастурбация желаний? Завтра соберу консилиум…
Рука безвольно опустилась, предчувствуя: завтра не случится.
Не понимая, что происходит, Куш вперил взор в хрустальный шар светильника, в котором плавало его отражение: смоляные, кустистые брови в форме шалашей, где можно спрятать что угодно, даже мысли; краснобокие яблоки глаз…
И зачем только он согласился на интервью в прямом эфире?!
«Не позолотит тебя людоед-журналист, представит оловянным солдафоном», злопыхательски заметил зуб мудрости.
- Не выйдет! Куш значит: выигрыш! Воплощение народной мечты! А поджарить мечту миллионов, кукиш ему! - огрызнулся президент.
Его ноги, путаясь в простынях, исполнили оптимистическую жигу. В ответ произошло шевеление в стане жены: очаровательные холмики передислоцировались, заняли оборону. Иметь жену-нимфетку божье наказанье, страдальчески покосился он на целомудренные возвышенности.
И!..
Взрывная смесь зубной боли и недовольства женой выбросила его из постели.
Куш подошёл к окну, отдёрнул штору. Краснокожий Марс приблизился к стеклу, подмигнул, мол, шестьдесят тысяч лет пришлось ему петлять по орбите, чтобы в ночь перед интервью дать знак: действуй!
- Воевать с женщиной? - поморщился Куш.
Впрочем, перед любой бабой змей-искуситель… беспозвоночный червь.
Алхимик падёт к ногам разведчицы, не может, не пасть!
А вот ему, Кушу, навешать собак на свою шею Марго позволить нельзя.
Грозит, что признается мужу Кукишу в адюльтере с ним, если он, президент Куш, не разведётся с женой…
Чтоб ещё когда-нибудь…
Никогда больше он не свяжется с женщиной, чьё имя начинается на букву «М»!
Учиться надо на чужих примерах…

Мерилин. Моника. Марго.
МММ!
Сексуальная пирамида какая-то!
Кстати, Марс тоже начинается с «М»!
Бог войны!
Так что, как говорится: кто кого?
В пампасах его души пронеслись броненосцы: бух, бух!
Холодный штормовой памперо подхватил, стиснув в объятиях ужаса.
В экране окна нарисовался Ритас, прищурился, надменно хохотнул: скажу по секрету, первой Бог сотворил женщину, затем из ребра её создал Адама, вернее, из двух  рёбер, во имя музы комедии Талии, поэтому мужчине надлежит быть двоежёнцем. Ха-ха!
- Не тронь святое! - зарычал Куш.
- Милый, ты репетируешь? - подала голос Сара. - У меня плохие предчувствия: журналист приставал ко мне, я ему отказала, как бы он не отыгрался на тебе…
- Ах, он, змей! - напружинился Куш. - Предлагаю назло ему сделать сына!
- Не сейчас, голова болит, - застегнула пуговицу на ночной рубашке Сара.
Куш готов был взреветь.
Не зря!
Не зря… в хите сезона поётся: Не женское это дело – любовь!
Даже журналист Ритас встал на его сторону, завопил: сын или смерть! смерть! смерть!
- Сын! Сын! - в один прыжок оказался в кровати Куш…»



*Порочное зачатие…

«…Всё тайное – явь ноосферы, театра ноо, где персонажи носят маски, декорации условны, костюмы лишены бытовой конкретности, а герои – мысли и чувства без грима.
Желание Куша сделать сына достигло посмертного хосписа для бывших убийц, насильников, графоманов, магов, чей диагноз «активный негативизм» представлял угрозу иммунной системе планеты. Пациенты клинической резервации в наследники не метили, лишь Адрон, почуяв запах судьбы: не часто президенты делают законных детей! – выпутался из шлангов капельниц, оглянулся, увидел метастазы, дирижирующие похоронным оркестром, и… категорически решил спастись!
Да, успел покуролесить, был катом, пиратом, служкой жреца, в чьём воплощении услышал пророчество: когда любовь покинет людей, последуй примеру бога неба Урана, из нескольких капель крови которого, на свет появилась богиня любви Афродита!

Дай, папенька, мне шанс исполнить пророчество, пусть даже зачатие будет порочным, - понеслась к будущим берегам алчущая жизни душа Адрона.
Кровь Куша загорелась, несметными полками пошли в атаку андрогены.
Раненый взгляд Сары не мог остановить его, треск разорванной сорочки опалил новым пламенем, он навалился на жену в желании утопить её плевком восставшей плоти, избавиться от семени, которое сам зачал.
«Молодец, папочка! Давай! Какие скорости! Кружится голова. Ура! Ты сделал дело! Прощай, старик»!
Откинувшись, президент захрипел.
Его помутившийся взгляд поймал в окне ухмылку Марса, удаляющегося пьяной походкой. Боль под ухом прошла. И вялый язык, прежде чем вывалиться изо рта, нащупал наконец-то появившийся из десны зуб мудрости.
Свершилось!
Мозг выдал последнюю мысль: мой сын отомстит за меня, Ритас!

Изнасилованная мужчиной, которого считала ручным, Сара хотела умереть.
Но, увидев остекленевшие глаза мужа, подняла крик…»

Помимо воли Дарья вспомнила глаза отца.
В тот вечер ей, влюбившейся в соседа по парте третьекласснице, позарез нужно было посекретничать с самой яркой на небе звездой, тогда она ещё не знала, что Сириус – инкубатор фантазий, выбежала на балкон, и…
Отец сидел перед мольбертом, привалившись к стене.
«Пап, иди, чаю попей…» - начала она и осеклась, почувствовав: он не слышит её.
Смотрит в небо, глаза блестят, как звёзды, и… ноль внимания.
Такого никогда не было.
«Па-а-ап…»
Его окостеневшие пальцы не выпустили колонковую кисть, так их и похоронили вместе…
- Он был художником пространства, - пьяненько всхлипнул на кладбище кто-то из бывших коллег.
- А жёнам нужны зарплаты…
- Быт убивает творцов…
Минор казался фальшивым.
Только прилетевшая из Москвы папина сводная сестра со странным именем Аэлита Сергеевна была искренней: молча стояла у гроба, пока не заколотили, не зарыли его в земле.
И не стало отца…


*О заветной и запретной любви…

- Зови меня АЭС, как атомную станцию, а захочешь познакомиться с папиной юностью, приезжай, - украдкой сунула москвичка записку с адресом, как завещание, шепнула, - никогда не думай о том, что будет потом…
- Не слушай эту сумасшедшую, не сестра она твоему отцу, - приказала мать.
- Сохрани себя, - проигнорировав злобность законной вдовы, вытащила изо рта не раскуренную трубку, крепко поцеловала её в щёку тётушка и исчезла, чтобы появиться через череду долгих лет.
Дарья вспомнила о ней, когда остаться с мужем значило убить душу, растоптать достоинство. Взяла пятилетнюю дочку, и в Москву.
Ириска хвостиком увивалась за похожей на фею бабушкой, которой за сто лет службы на телевидении любой закуток представлялся светлицей с сюжетами, забавно разыгрываемыми ею в лицах.
А она в ту поездку узнала о заветной и запретной любви отца.
Не могла оторвать взгляда от его акварели, где по синему морю рядами шли буруны, и было видно, как под водой бурлит иная жизнь.
- Надо уметь летать, чтобы это увидеть…
- Твой отец и летал, - не дала закончить ей фразу Аэлита Сергеевна, - и видел то, чего другие не видели; каждый миг жизни превращал в праздник.
- А девиз Ада: день без денег – бездельник, - с горечью призналась она. 
- Чужой он тебе, радуйся, что расстались, - обняла её АЭС и призналась, - а я твоего отца, Дарья Кирилловна, звала Киром Великим, завоевателем Вавилона.
- Почему, Вавилона?
- Стыдно признаться, но Вавилонской башней была я. Во-первых, потому что служила на телевидении, во-вторых, потому что хотела дорасти до небес. И, главное, потому что Кир завоевал моё сердце своим талантом и добротой. Я часто звонила ему. Он говорил: ты похожа на него, и очень за тебя боялся…
- Тогда… почему… умер?
- Пошёл на стройку маляром, на третий день позвонил, сказал: я Творца предал, а вечером… как чувствовала, куда только ни звонила…
Стало понятно: Аэлита Сергеевна до сих пор верна своей любви, а она, Дарья, будто второй раз похоронила отца.
Почему мужчины уходят от неё?
Сердце перекочевало в горло.
Валидол не помог.
- Завтра на передачу врача пригласили, словом лечит, познакомлю тебя с ним, попрошу твоему сердцу помочь, - приняла решение тётушка.
- Ура! Ура! Меня по телевизору покажут! – от радости запрыгала на одной ножке Ирис.
И раньше всех проснулась, поела без капризов.
И её предчувствие праздника оправдалось: в гримёрке АЭС представила внучку известной ведущей.
- Хочешь стать артисткой? - спросила она.
- Хочу! - разрумянилась Ирис.
- Тогда каждое утро умывайся холодной водой, приговаривая: матушка, водичка, умой моё личико, чтобы глазки блестели, щёчки розовели, улыбался роток, кусался зубок!
И!
Впоследствии не было утра, чтобы Ирис не исполнила этот обряд.
Вот её мечта и сбылась: с ходу поступила в театральный институт, впереди – одна из главных ролей в фильме по сценарию матери…



*Любовь все раны залечит…

А поверивший в алхимию слов дипломированный старичок-врач помог ей, Дарье, справиться с тахикардией.
- Иван Иванович Слово, - представился при знакомстве. - Согласитесь, при такой фамилии мне на роду написано исследовать уникальнейшее средство связи между Богом и людьми, которые, к сожалению, не верят в чудодейственную силу слов, используют их вместо пустышек, довольствуются имитацией…
- В моём случае слова не причём: от меня муж ушёл. 
- Все катаклизмы происходят оттого, что нелюбимые боятся уйти от нелюбимых, - спрятал грустный взгляд за стёклами круглых очков Иван Иванович.
- И что мне делать? – снова в горле забилось сердце у Дарьи.
- Перехватите левой рукой правую руку повыше запястья, покрепче, пусть больно будет, скажите: я люблю.
- Не говорится.
- А вы вспомните ситуацию, лучше из детства, в которой были счастливы, жизнь казалась сказкой, вернитесь в неё, сердцем скажите: люблю.
- Кажется, получается, - мысленно перенеслась она на земляничную поляну, где рядом с отцом, лёжа на животах, они ртом срывали спелые ягоды.
- Всё-всё любите: землю, людей, звёзды, - гипнотически звучал голос доктора. 
- Ирис и Сириус…
- Любовь всё знает, на все вопросы ответит, все раны залечит, а руку постепенно разжимайте, пусть боль уходит, и сердце поёт: люблю…
- Не поёт…
- Слово «доля» недаром из двух нот состоит: «до», «ля». Судьба на песню идёт, - качнул головой Иван Иванович, выдержал паузу, - главное, не позволяйте сердцу брать фальшивых нот.
«Как много лет во мне любовь спала» - робко, безголосо дрогнуло что-то внутри.
- И ещё, уж простите старика, если ваш муж не совпал с идеалом вашего сердца, не обижайтесь на весь мир, помните: ваш прототип где-то рядом, но чтобы узнать его, не пройти мимо, соберите все свои «я» воедино и полюбите их.
- Кажется, звучит… тихо-тихо, - растерянно призналась Дарья.
- Очистите сердце от мусора, запоёт во весь голос, - улыбнулся доктор-гуру.
«Ни в одном вузе не учат на сердечного дворника!» - строптиво подумала она.
Но обещанная встреча с личным счастьем, в переводе, с настоящей любовью снизила градус упрямства. И хотя разговоры о болезнях никогда не привлекали её, она осталась на запись передачи.

«Кабинет врача не станция техосмотра вашего тела, - с первых слов заставил слушать себя доктор Слово, - ваше сердце может стать идеальным целителем…»
Отвечая на вопросы, советовал…            
«Если кто-то сошёл с твоего пути, пожелай ему счастливой дороги, и спроси у души: не пора ли и ей переключиться на другую волну?»
«Рай в душе, береги её…»
«От обиды страдает сердце, от гнева – печень, от страха – почки, от печали – бронхи.  Алхимическое средство от всех болезней – добрый настрой…»
В общем, доктор Слово её впечатлил, извилины дружно повторяли настрой «я люблю!», и к вечеру сердце успокоилось, душа почувствовала себя почти счастливой…




*В состоянии тихого целомудрия…

Дар воображения Дарья считала лучшим из всех талантов.
Импровизировать, мечтать, выдумывать…
Расходовать неутолённую страсть в творчестве.
Но!
Тело: зверь, время от времени нервно дрожит, будто дробь тамбуринов призывает его к любовному танцу…
Первый раз это случилось вскоре после развода.
Ночь, которую она никогда не забудет.
Не спалось.
Постель жгла.
Подушка жалила.
И вдруг гулкий удар, ещё один, ещё…
Будто в дремучей чаще ударил в бубен шаман; её плоть задрожала, подстроилась к ритуальному ритму, растворилась в нём, в экстазе покинула землю…
За все одинокие ночи уснула в состоянии тихого целомудрия.
Утром была счастлива, ленива: не хотелось понимать, что случилось.
Сварила кофе. Потянулась за томиком Лермонтова с «Демоном», он распахнулся, блеснул строчками: Меня добру и небесам ты возвратить могла бы словом, твоей любви святым покровом одетый, я предстал бы там…

«Меня добру и небесам ты возвратить могла бы словом!» - вслух повторила за любимым поэтом Дарья.
Посмотрела на часы: не так уж поздно, но спонсор явно не торопится.
Неужели цену себе набивает?..
С тревожной мысли сбил телефонный звонок: АЭС беспокоилась, как доехала, устроилась и, главное, не обманул ли Папу Карлу восточный денежный мешок?
- Доехала. Устроилась. Встреча со спонсором с минуты на минуту. Позвоню завтра. Чмокни на ночь Ирис.
- За мной воздушный поцелуй! – скороговоркой скорректировала просьбу тётушка и отключила связь.
Дарья вернулась к рукописи…


*Абсурдный поцелуй…

«Смерть президента потрясла страну.
Журналист Ритас вместо обещанного интервью с Кушем, объявил о решении министра обороны Кукиша вернуть всех солдат со всех войн.
Траур обернулся праздником.
Бывшие оппозиционеры вышли на улицы, скандируя: Слава смерти президента!
А Куш лежал в гробу под жёлтыми звездами флага и удивлялся: как это могло случиться с ним и страной?
Его вдова, закутанная в вуаль, будто в чадру, не отрывала глаз от бровей мужа. Весёлые и кудрявые в молодости, они доставляли много хлопот стилистам, которые для придания лицу умного выражения вылили на них, бог знает, сколько лака, мусса, косметической пенки, и всё безрезультатно, теперь, будто каясь за прижизненное буйство, улеглись двумя безобидными волнами.
Но простить его она ещё не могла.
То, что он сделал с ней!..
Треск разорванной ночной рубашки стоял в ушах.
Ей казалось: с неё содрали кожу…
Низ живота в отчаянии заныл.
- Ты станешь матерью, - шевельнулось что-то в мякоти матки.
- Господи, я ещё и беременна? - побелевшими губами прошептала Сара.
- Предлагаю интервью в прямом эфире, - тут же предложил Ритас, слух которого мог улавливать даже не произнесённые слова.
- Хотите и моей смерти?
 «Не ссорься с ним, мамуля, журналист нам ещё пригодится» - зрелым голосом заявил будущий сын.
«Я схожу с ума» - подумала Сара.
И тут же ответила себе: нет!
Так бывает!
Её сентиментальный муж превратился в зверя на пороге смерти, чтобы на этом же пороге подкинуть ей ребёнка, сына, свою мечту.
Зло иногда рождает добро.
И… отвращение проросло печалью, печаль заколосилась жалостью.
Она уже любила сиротливую клетку новой жизни.
Но Адрон не чувствовал себя безотцовщиной!
Он был покорён совершенством химических процессов построения собственного организма.
«Творец настоящий алхимик! -  выдал мысль будущий лоб. - Лимфа принимает сигналы из космоса, несёт информацию в кровь. Кровь! О-о-о! Вся таблица химических элементов! И золото имеется? В человеке приблизительно десять граммов? А в семи миллиардах? Семьдесят тысяч тонн? Выгодный у тебя, Господи, бизнес – делать людей! Что говоришь? Любовь дороже золота? Не верю! Сам не раз покупал…»

Из левого глаза президента выкатилась слеза. В этом не было ничего странного, у хороших людей всегда выкатывается. Но слеза была тёмной, к тому же оставила на щеке жирный след.
- Куш плачет нефтью, - зашелестело в рядах.
Священник, подальше от греха, торопливо предложил попрощаться с покойным.
Первой подошла Сара, прошептала: спасибо!
За ней над телом покойного склонился министр обороны Кукиш: не столько из желания запечатлеть прощальный поцелуй, сколько из любопытства, чем на самом деле плачет бывший главнокомандующий вооруженными силами государства?
Лизнул сизый потёк.
Почмокал губами.
Застыл…
Провожающие ахнули, как они раньше не видели: Кукиш позитивный отпечаток Куша. Седой ёжик бывшего президента на голове военачальника отливал антрацитом, а знаменитые чёрные брови усопшего оттиснулись заиндевевшим мхом. Контраст цвета растительности, однако, не мог затмить и схожести черт лица. Те же квадратные лоб и подбородок. Прямоугольные щёки и носы. Тонкие, конспиративные губы. И даже фамилии!
Куш – выигрыш и проигрыш в один удар.
Кукиш – дуля, брань, сражение.
- Преемник налицо! - оживились извилины в голове Ритаса. - Власть любила Куша, охотно перейдёт по наследству его двойнику! Прямой эфир, сенсация, и шиш всем! - перепутав объекты, потянулся он поцеловать… министра обороны.
Кукиш отшатнулся…»

Дарья любила эту сцену. По её мнению актеру в ней было, где развернуться, сыграть абсурдный поцелуй так, чтобы зрители гадали: случайно или со смыслом Ритас выразил почтение не умершему президенту, а его вероятному преемнику?
Но, чтобы не погружаться в детали, перевернула страницу…


*Журналисты те же алхимики…

«…Адрон знал, при рождении он забудет о своём побеге из небесного хосписа: плотные слои атмосферы, материальное тело и всё такое…
Но опыт предыдущих жизней есть опыт предыдущих жизней! Не надо было папеньке развязывать войну: проливать чужую кровь плохая примета, души убиенных вселяются в тела убийц, мстят изнутри: ковыряются в мозгах, студят кровь, поджаривают печень, тянут жилы, сводят судорогами мышцы, выращивают злокачественные клетки в потомках до седьмого колена.
Ритас! Вот кто должен изменить направление контрудара. Журналисты те же алхимики, мастаки с помощью атомов мирозданья слов, превращать зло в золото!
Впрочем, владея атомистической технологией языка, которая опаснее ядерной и которую лингвисты считают антинаучной, он и сам сможет взойти на президентский трон!..»

«Не зря я назвала тебя в честь непредсказуемой элементарной частицы, доверила идею: принудить Ритаса, создать наиболее приближенный к реальности антипод моего неземного Адрона» - салютуя способности эмбриона рассуждать, вернулась к рукописи Дарья.
 
«…Заседание сената началось через час после поминок.
Бренность бытия расхолаживала.
Даже у оппозиции мускулы ослабли: заупокойный пирожок всегда найдётся, кому испечь.
Исполнять обязанности президента доверили Кукишу, министру обороны.
Пусть обороняется!
Судьба Сары тоже была решена позитивно: жена за мужа не отвечает.
Величие нации в умении прощать не виновных!
Ритас хотел открыть глаза, окинуть взглядом членов правительства (непаханое поле серозёма), да вдруг вспомнил репетицию несостоявшегося интервью Куша, когда он по привычке оклеил студию заготовками сильных фраз, но!..
Глаза с языком потеряли синхронность, и, удивляясь себе, с ехидством ядовитого аспида он спросил: разделяете ли вы, господин президент, мнение, что человек человеку – тварь? Слава Богу, софиты были выключены, в студии ни души. И всё же страх сковал его: неожиданная концовка известной фразы превратилась в крюк незнакомого пыточного устройства, который, зацепив его под рёбра, стал раскачивать, заставляя чувствовать себя наживкой на уде таинственного рыбака.
«Тварь! Тварь! Тварь!» - закопошились в голове извилины.
Он попытался сорваться с крюка, раскачался до амплитуды размахом: жизнь – смерть, будто в соломинку, вцепился в Евангелие от апостола, который осмелился сказать: В начале было Слово.
Слово с большой буквы, будто имя.
Чьё?
Автора, сочинившего сценарий вселенского спектакля под названием «Жизнь», оригинал которого сначала исказили переписчики, потом, не осознав замысла, загубили режиссёры с актёрами?
И он, Ритас, любитель кривого толка, в их числе…
Прости! - застонало что-то в левой части груди.
Но пытка продолжилась.
- Несостоявшееся интервью убило президента, ты отравитель! - заползла в ухо склизкая тварь.
Он возразил: я не сказал ни слова!
- За яд невысказанных слов ответишь перед судом!
- У меня алиби: я жив! - нервно дёрнулась голова.
И вдруг сквозь надвигающийся гул он услышал нещадный голос: проснитесь, заседание кончилось!
С трудом разлепив глаза и увидев щетинистую пасть пылесоса, он попытался вытащить себя из кресла. Чёртова толщина: у людей обмен веществ, у него всё впрок, в запас, в закрома…
И чего расстроился?
Подумаешь, ну, спросил бы: человек человеку – тварь?
А Куш ответил бы: от червячка до человечка все вышли из рая.
И никакого яду…»


*В зеркалах альфа звезды…
 
«Если верить футурологам, инкубатор фантазий или рай расположен на Сириусе» - отвлеклась от чтения Дарья, удивилась: неужели благодаря генной памяти именно с самой яркой звездой неба у неё сложились родственные отношения?
Хотя, память не причём. Отец любил небо, а она любила слушать его рассказы о древних астрономах, тайнах Млечного пути, волшебных историях далёких созвездий. Именно от него она узнала, что Сириус в двадцать раз ярче Солнца, и у него есть спутник, горячий Белый Карлик, жаль, отец не представлял, что в зеркалах альфа звезды созревают   фантазии инженеров генных структур. Теперь, наверно, знает. И радуется тому, что воображению его дочери Вселенная «по колено», а внучка носит имя, выкроенное из имени его любимой звезды.
Восемнадцать лет прошло, а будто вчера: подходило время рожать, с мужем договорились: сыну выбирает имя он, дочке – она. Когда пол ребёнка был установлен, она выписала в тетрадь все женские имена, но сердце не откликалось.
И вот, как-то не спалось, они с Адом вышли на папин балкон, тучи разбежались, Сириус заискрился, рассыпался на огненные буквы, из которых вдруг сложилось имя ИРИС.
- Видела? – спросил он.
- Ирис, - заворожено произнесла она, - цветок, похожий на райскую птицу.
- Не зря в детстве я выдирал зубы ирисками, - обнял он её.
«А я всё ещё не могу «выдрать» его из сердца» - подумала Дарья и, испугавшись нахлынувших чувств, вернулась к чтению…

«… Многозначительно шевеля белесыми бровями, Кукиш сообщил молодой вдове, что судьба её решена по высшему разряду: пожизненная пенсия, ранчо, охрана!
- Кто станет на нас покушаться? – вздохнула Сара.
- Иногда даже мёртвые требуют сатисфакции, - ответил преемник мужа.
- Даже не знаю, как вас благодарить. Может, чаю? – растерянно предложила вдова.
- Приглашаю на ужин с шампанским, - щёлкнув каблуками, отдал ей Кукиш честь.
Но лучше бы он этого не делал: неизвестно откуда взявшиеся шипящие струи так вздули его кишечник, что единственным спасением было отступление.
- Урчи, кишка! – веселился Адрон. – Диарея или репутация? Выбирай!
- Извините, забыл, дела, надо бежать, - зачастил Кукиш, отступая трусцой.
- Странно, - подумала ему вслед Сара, - всегда такой павлин, и вдруг…
И ещё, диво дивное, игристым вином побежало по венам незнакомое прежде чувство.
Так не может чувствовать себя вдова.
Но она чувствовала!
Хотелось смеяться и петь!
Адрон насторожился.
Знал по себе: жажда любви толкает к предосудительным поступкам.
Ревность тоже!
Глупец!
Чтобы родиться сыном президента, Сара должна стать женой Кукиша.
Зря!
Зря он поспешил с ураганом в его животе!
А теперь, иного выхода нет, надо ускорить распад старой президентской четы!..»

«Прости, Маргарет! Ничего личного! Развода требует его величество Сюжет! - философски заметила Дарья и! внезапно подумала, - может, и меня с мужем развёл кто-то там, Наверху, чтоб не заснуть в кино…»


*Любовь умножается делением…

Знакомые строчки показались не такими уж знакомыми…
«…Ритас – сторонник причинно-следственного хода жизни, зашел в тупик.
Его друг, офицер разведки, сообщил: Куш объявил войну соседней стране, чтобы найти там оазис алхимика, который из песка делает то ли золото, то ли топливо; а Кукиш намерен объявить мир. Чем не сенсация?
Информация насторожила.
Что-то не складывалось!
Думай, Ритас, думай!
Извилины сопротивлялись, выкручивались, крутили дули.
«Слово тележурналиста – ветер, слово романиста – топливо!» - сказал кто-то на ухо.
Разноцветные глаза журналиста произвели полусферические движения, сошлись у переносицы, где странные тени устроили трибуну для сомнительных заявлений.

Одна дамочка сочинила роман о Доноре – новом мессии…
А ты напиши роман о лже-доноре – спасителе мира!
 
- Ещё чего?! – возмутился Ритас.
Тени исчезли.
Вместо них в районе третьего глаза появился розовощёкий эмбрион, который, подмигнув ему, влетел в мозг, плюхнулся в извилины, панибратски двинул пяткой в лоб: Учись, как, не успев родиться, можно попасть в роман!
Сигара пыхнула в похожих на сардельки пальцах Ритаса, сплюнула горку пепла на брюки, и он! удивляясь себе, покорно навис над клавиатурой ноутбука, указательным пальцем настучал: Донор. Роман. Предисловие.
«Предисловие» стёр.
Он ненавидел предисловия, как и посвящения.
Кукишу, который завёл нас на Эверест, заблудился, вследствие чего я отморозил задницу, посвящаю! – развеселился эмбрион в районе третьего глаза.
Выйдя из подчинения, указательный палец вновь нашлёпал: Предисловие.   
Дальше пошло-поехало, всё против воли…

«Запах тления витал в воздухе, пропитывая его поры. Скелеты стволов и листьев рассыпались в прах при первом прикосновении ветра. Обезвоженные камни превращались в песок. Глория была устлана шкурами истаявших животных. И только люди, чьи языки стали похожими на куски асфальта, ещё боролись за жизнь. Безумные, они выстраивались в очередь к Донору, капля крови которого давала шанс пережить катаклизм, приловчиться к новым условиям.
Очередь растянулась на километры, и представляла собой странное собрание тел, прячущихся от нещадных лучей под козырьками пожелтевших газет, выгоревшими зонтами, душным войлоком редких шатров. Даже перед солнцем не было равенства у людей…
Метафоры собственного мессианства кружили Адрону голову, а разговоры о том, что хвост очереди пожирает поднимающихся на поверхность, тех, в чьих жилах уже текла бесценная капля его крови, не волновали: хладнокровие стало обратной стороной медали его благодетельства.
На почве взаимовыгодного попустительства в народе появились мужчины и женщины с острыми клыками, которые, провозгласив себя доверенными лицами, за космические гонорары обещали достать «животворную влагу», но мало кого из богатых реципиентов оставляли в живых.
Кровь Донора, по капле разлитая в золотые сосуды размером с горошину, стала единственной конвертируемой валютой, более того, следуя алогичной теории: любовь умножается делением, из неё стали рождаться странные козлоногие клоны…
Отстукав многоточие, Ритас вперил в пространство одический взгляд, пытаясь увидеть циничного суфлёра: никого не обнаружил, лишь горка пепла на брючине съёжилась от страха перед химчисткой.
В тот же день, повинуясь чье-то злой воле, он покинул телевидение и приступил к работе над романом…»


*Мы в ответе за тех, кого сочинили…

Дарья прочитала сцену на одном дыхании, подумала: очередь вампиров на экране может выглядеть впечатляюще…
К сожалению, зло вообще живописней добра.
И, что душой кривить, сочинить образ циничного писателя и его вылупившегося из мрака героя ей не составило труда.
А что, если…
Если мы отвечаем за тех, кого приручили, то… за тех, кого сочинили, тем более!
Ведь, если мысли материальны, то вполне вероятно, где-то реально существует вымышленный мир, и там… от нашего мудрствования кто-то конкретно страдает!
Мысль была такой неожиданно ясной, что захотелось поразмышлять над ней.

Но!
Задребезжал гостиничный телефонный звонок.
- Дарья Сойкина, - по привычке представилась она.
- О-о! – раздался в трубке шоколадный голос.
- Ошиблись номером! – хотела бросить трубку Дарья.
- Простите. Понимаю, слишком поздно…
- По-моему, слишком рано… - взглянув на настенный циферблат, показывающий пятый час, испорченным эхом отозвалась она.
- В гроте случился обвал… - горько заметил звонивший.
- Ой! Это вы? Абдалла ибн Абдель Сауд Аль Ахрам… - уткнувшись в визитку и не прочитав и половины имён, посчитала добрым знаком, что придуманный ею герой-алхимик является частичным тёзкой спонсора, категорически смолкла Дарья.
- Через полчаса рассвет, он здесь прекрасен, альтернативен смерти…
- Вы приглашаете меня на рассвет?
«Мужчина, иронизирующий над вероятностью собственной гибели, достоин внимания…» - трепетно забилось сердце.
«Я за чеком с семью нулями приехала, а не романы крутить!» - категорически отвергла Дарья намёк на амур.
Но!
На свидание согласилась…
С пристрастием оглядела своё отражение в казённом зеркале, подкрасила губы, убрала чёлку со лба. В глазах что-то мелькнуло, похожее на свет. Нет. Показалось…


*Я слушал пение русалки…

Сказочный шейх ждал её у крыльца.
Хотя, почему сказочный?
Настоящий.
Без чалмы, шаровар, маслиновых глаз и ещё… чего она там придумала.
Очень даже из себя… ничего…
- Можно, я буду звать вас просто Ахрам? – спросила, зачем-то волнуясь.
- Храм в имени смущает меня, зовите лучше Алик, - предложил шейх.
- Лик в имени носится легче?..
- Если он не икона…
- На одного мужчину я уже молилась, - вдруг ни с того, ни с сего, призналась она.
- В одной группе со мной учился Ад Сойкин, вы его жена? – неожиданно, даже как ей показалось, с пристрастием задал вопрос шейх.
- Мы давно разошлись…
- В Синеморье у нас была практика, днём строили санаторий, а по вечерам на каменном утёсе я слушал пение русалки. Почти двадцать лет прошло, я вернулся, и вот… даже мечтать, не смел, что встречу на этом утёсе рассвет вместе с русалкой. Ведь это были вы? – как-то особенно посмотрел на неё Алик-Ахрам.
И она, будто вспомнив его ненавязчиво-сердечный взгляд, без страха и боли нырнула в прошлое…
- Я заплывала далеко-далеко, акустика до небес, слова и мелодии брались, сама не знаю, откуда...
Но догадка: так вот почему!.. заставила замолчать.
- Когда мне сказали, есть сценарий о жизни на Глории, а мой друг астрофизик вышел с этой планетой на связь, я подумал: это знак! и согласился спонсировать фильм, более того, предлагаю проводить съёмки в моём оазисе, тем более на днях намечен телемост, возможно, вам будет интересно? Простите, я, кажется…
- Я не сплю? – невольно дотронулась до руки шейха Дарья.

- А-мурр! – ревниво встал меж ними огромный, цвета розового винограда кот.
- Султан! – почтительно приветствовал его Алик. - Познакомься. Та самая Русалка. Мы ждали её с моря, а она спустилась с небес. Рад? Всё-всё, не крутись под ногами, вперёд!
Кот просигналил Дарье: не колись! пошевелил усами и, определив маршрут, вальяжной иноходью пустился по пустынной улице вверх.
«Султан сегодня чуть под машину не попал» - едва не выдала она его, но…
Не колись, так не колись!
В переводе с кошачьего: береги секрет пуще хвоста своего…


*Кто восход солнца увидит…

Они поспешили за котом по грунтовой дороге. Дома ещё спали. Заборы были увешаны будто под диктовку написанными ядовито-яркими транспарантами: СДАЮТСЯ КОМНАТЫ, ТУАЛЕТ ВО ДВОРЕ! Из земли дыбились деревянные бляшки срубленных под корень сосен: парковки для машин уничтожили парки.
- А ведь райское место, - задумчиво заметил Алик.
- Хоть на минутку побывать бы в раю, – мечтательно подняла глаза Дарья.
И!
Картина сияющей серебром одинокой звезды на фоне разведённой молочной сывороткой глазури неба заставила её притормозить шаг.
- Венера, вестница любви, - остановился вслед за ней Алик. – А рай на земле в своё время пытался создать римский император Адриан, я даже как-то участвовал на раскопках Адриановой виллы, спустя тысячи лет есть чему поучиться. И, кстати, ваш бывший муж в честь этого императора изменил своё родное имя Андрей.
- Я не знала…
- Простите, это случилось на первом курсе…
- Император помог, Ад сделал себе имя именно на строительстве вилл, - махнув рукой Венере, прибавила шагу Дарья.
Алик решил помолчать…

Обогнув пригорок, улица распахнулась в бескрайнюю ширь.
Русалочий камень оказался перешагнувшим береговую черту, приземистым, с плоской вершиной утёсом, на который было легко забраться и безопасно там восседать, рассматривая причудливые очертания горизонта.
С пристрастием оглядев владения и не обнаружив вражеского присутствия, Султан улёгся на самый край камня, церемониально уставился вдаль.
И вдруг из моря, отливающего серебристо-синеватой чешуёй, вынырнул хвост гигантского павлина. Полнеба стало палевым. Бледно-жёлтые с розоватым оттенком перья затрепетали в культовом танце.
Сватовство состоялось.
Не торопясь, и не медля, золотой диск солнца явился, чтобы дать жизнь новому дню.
- Спасибо! – только и смогла вымолвить Дарья.
- У нас говорят: кто восход солнца увидит, тому простится один грех, - смиренно склонил голову Алик.
Ей показалось: морская пена окрасила его виски.
И почему-то стало жаль его.
Амурр – поднявшись, благосклонно посмотрел на неё Султан.
- А теперь к Джину, - потрепал кота по загривку Алик, - думаю, утренний кофе сейчас в самый раз…
Султан воспринял его слова как приказ, хитро прищурился, спрыгнул с камня и, круто изменив маршрут, вприпрыжку помчался по берегу.
- Там, за поворотом, кофейня в скале, - объяснил его прыть Алик. – А скала – осколок горы Ра, которая возвышалась над чёрным озером, которое после потопа стало морем. Мой отец был уверен: именно к этому берегу причалил Ной…
- Ваша подводная гостиница, случайно, не «Ковчег» называется? – попала под его настроение Дарья.
- Угадали.
- А Джин, к которому мчится Султан, кто вам?
- Сейчас сами поймёте…

 
*Узники замка Миф…

Кофейня состояла из похожей на шатёр пристройки и естественного грота, где на каменном полу стояли мангал с песком, стол с медной утварью; рядом из скалы по отводу вытекала родниковая вода.
Рядом с источником спиной к двери стоял мужчина в синих атласных шароварах, майке-тельняшке, с затейливой чадрой на голове.
Он обернулся на голоса и! от нескрываемой радости остолбенел, заголосил: Жив! Море вскипело! Султан сбежал! Мукдар сказал: мистика...
- В гроте рухнула стена. Открылась пещера, обтянутая татуированной кожей.  Сотворение мира в картинках. Хотел сфотографировать, а тут, откуда ни возьмись, вода. Еле ноги унёс. Но всё хорошо. Приготовь наш пиратский кофе, моя гостья всю ночь не спала, - пассами рук, успокоил колоритного хозяина кофейни Алик.
- Амурр! – широко зевнув, засвидетельствовал сказанное Султан.
- А ты!.. чтоб больше!.. без самоволок!.. – шикнул на перса хозяин.

Окончательно накалил ситуацию телефонный звонок.
- Даша! Ты жива? Что там у вас? В новостях объявили: подводная гостиница взорвана. Халиф убит! А я, старая дура, разрешила Ирис… она часа три, как должна быть у тебя. Если что с вами, я умру! – на одном дыхании выпалила и трагично замолчала АЭС.
- Не расстраивайся, все живы! И с Ирис ничего не случилось, я бы почувствовала, - отойдя в сторону, попыталась успокоить тётушку Дарья.
- А спонсор, точно, жив? А то папа Карло звонил: фильму конец! Всё пропало!
- Жив! И передай Карлу Марковичу, снимать фильм мы будем в настоящем оазисе. Остальные сюрпризы… при встрече.

Отключив связь, Дарья встретилась взглядом с застывшим в проёме шатра юношей. Он был одет в потрёпанную скорее не от скитаний, а оттого, что кто-то поиграл с ней в детскую игру «голландский сыр» хламиду. На голове гнездом тюрбана свился знакомый шёлковый шарф.   
- Кто вы и что вам надо? – заподозрил в незнакомце «взрывателя» Джин.
- Я узник, сбежавший из замка Миф, - нарочито хриплым голосом представился юноша.
- Позвони АЭС, она с ума сходит! – одновременно обрадовалась появлению и огорчилась несуразному виду дочери Дарья.
- Не сдам я этот ПЖ! - обречённо размотав тюрбан, тряхнул копной пшеничных волос «узник».
- Кто такой, этот ПЖ? – с еле сдерживаемой улыбкой поинтересовался Алик.
- Психологический жест, - движением плеча сбросила хламиду Ирис. - У белых акул язык общения – телодвижения. Актёры тоже должны уметь говорить без слов…
- Про белых ворон слышал, про белых акул – век учись! – встал и, заказав Джину: к кофе всё, что-нибудь съестного для юной гостьи, пожалуйста, придвинул к столу третий стул Алик.
- Спасибо! Когда голодная, я никакая, - с немым вопросом посмотрела на мать Ирис. 
- Познакомься, наш спонсор, - с ударением на местоимение наш, внесла ясность в ситуацию Дарья.
- Ирис! – благосклонно опустила глаза дочь, и в один момент забыла о тормозах, - а вы? Я почему-то думала, вы старый, толстый, какой-нибудь ибн Аль-Хасан Сулейман и так далее…
- У меня двенадцать арабских имён, и одно русское Алик, можешь звать меня так, - сделал вид, будто не заметил её бестактности спонсор.
- Буду звать вас Аль Алик! – спохватившись, благодарно кивнула ему Ирис.
- Так меня ещё никто не звал, - ободряюще улыбнулся ей не похожий на визиря из арабских сказок шейх.
- Прошу прощения, для дорогих гостей скатерть из бамбука, целебная вода из горного источника, орешки из заморских стран. Для юной красавицы яйца пашот будут готовы через пять минут, - подъехал со столиком-гарсоном Джин.
- Кофе из Танзании, какао с Берега Слоновой Кости, - выразительно посмотрел на него Алик.
- И листик неудобопроизносимой травы из Индии, - шевеленьем бровей надвинул глубже чалму на лоб Джин и, заметив Султану, - не крутись под ногами! – увёз столик к мангалу.


*На Глории ждут конца тьмы…

- Ты не верила мне, а Глория на самом деле существует, - в надежде подтолкнуть Алика к разговору на более интересующую её тему, обратилась к дочери Дарья.
- В самом деле? – снисходительно уточнила Ирис.
- Более того, один мой знакомый астрофизик установил с глорианцами связь, - доверительно проинформировал её Алик.
- Правда? – зачерпнула горсть фисташек она. – И что они?
- Первым делом спросили: почему мы, земляне, ждём конца света…
- А они чего ждут? – машинально вернула орешки на место Ирис. 
- Конца тьмы! – как само собой разумеющееся сообщил Алик.
- Ирий прав: мир един, но биполярен! Земля – Глория, Тьма – Свет!
- Обычно говорят: дуален, - поправила дочь Дарья.
- А вот и нет! Дуализм, значит, разъединение, два независимых друг от друга начала: материя и дух! А биполярность – два в одном! Два полюса одной Земли, две стороны одной медали, плюс с минусом в одной батарейке, аверс с реверсом в одной монете, блеск и нищета в одном человеке! – горячо отстояла свою позицию Ирис.
- И случится чудо, биполярное расстройство излечит людей от запредельного эго, - попыталась снизить градус полемики Дарья.
- Тогда, Аль Алик, поинтересуйтесь, почему у мамы в романе два донора? – не сдалась дочь.
- Два? – с трудом сдерживая улыбку, посмотрел спонсор на Дарью.
- Один свою кровь продаёт, его сочинил Ритас, справа налево Сатир, из низших божеств, - сбивчиво попыталась она объяснить логику появления двойника.
- У маминого Донора, предыстория тоже не фонтан! – с хитрецой продолжила Ирис. – Но я, вернее, моя героиня перевоспитает его: потому что человек – это то, что ему сказали, в чём убедили! Так, или не так?!
- Так! - вполне серьёзно подтвердил Алик. – Но, чтобы кого-то в чём-то убедить, нужны не только слова…
- У меня по сценарию папа мудрец и алхимик, который превращает песок в вечное топливо, за что его хотят убить, - с гордостью заявила Ирис и, вдруг, раненая внезапной мыслью, растерялась, - выходит, на Глории, мамочка, живут не такие уж воины света?
- Были бы воинами, не воровали бы земных женщин, - защитила своё право на художественное обличение Дарья. - Помнишь, АЭС рассказывала, в их студии передачу снимали о женщине, чья дочь пошла в горы с группой студентов и пропала! Год искали, не нашли. А потом пропавшая ей стала сниться как наяву и рассказывать, что добровольно согласилась вернуться на Глорию, вышла замуж, родила сына и счастлива!
- Информация подтверждается… - задумчиво произнёс Алик.
- Какая информация? – приподняв брови, изобразила психологический жест крайнего любопытства Ирис.
- Несколько тысяч лет назад на Глории случился глобальный катаклизм, который заставил их покинуть планету. Многие из них переселились на Землю. Прижились здесь, особенно женщины, которые стали лечить людей заговорами, травами, а их за красоту и ум почти всех признали ведьмами, и сожгли на кострах. Теперь их дальних родственниц по крови глорианцы возвращают домой, и думают, что это справедливо, - почтительно поднял взор кверху Алик.
- Эксклюзивный пашот, и кофе по рецепту неустрашимого шейха, - подкатил Джин столик-гарсон с шаровидными чашками, над которыми вился густой аромат кофе, приправленный шоколадом с чуть пряным оттенком неведомых трав.
Но!
Как только на стол была выставлена тарелка с яичницей, в кофейне появился шофёр Алика.
- Господин, с оазисом наладилась связь. Там возникли дела. Срочные!
 
- Прошу прощения, рад был познакомиться, надеюсь, вечером встретимся здесь, продолжим наш космический разговор, - с трудом сдерживая досаду, поднялся Алик и, заказав Джину столик на вечер, покинул шатёр.
Мирно дремавший у входа перс, степенно последовал за ним…


*Что в раю, что в аду, одинаково…

- А теперь спать! – покончив с кофе, поднялась Дарья. – Я всю ночь…
- Всю ночь… с Аликом?! – подхватилась за ней дочь. – То-то я заметила, он на тебя запал!
- Не на меня, на Русалку, которую выдумал, - прихватив ролевую хламиду дочери и кивнув Джину, направилась к выходу Дарья.
- А без выдумки люди примитивные варвары! Правда, Джин? Пашот был, что надо! – церемониально поклонилась хозяину кофейни Ирис.
- До вечера, - снял, сдул невидимую пылинку и снова водрузил на голову чалму Джин.

- Ты так увлечённо говорила о биполярности мира и человека, что я подозреваю... - выйдя из кофейни, подставила лицо нежным солнечным лучам Дарья.
- Да, появился такой человек! И у нас учится, и на режиссёрских курсах. Недавно короткометражку снял, хоть на международный фестиваль посылай! О биполярности рая и ада. Представляешь, оказывается, что в раю, что в аду одинаково! Стоит стол. На столе разные яства. За столом сидят люди. У них в руках ложки с длинными-предлинными ручками: что ни зачерпнёшь, всё мимо рта пронесёшь…
- А биполярность в чём? – вздохнув: прости, солнце! вернулась к земным делам Дарья.
- В том, что в раю люди кормят друг друга, поэтому сыты и веселы. А в аду, еду мечут мимо ртов, поэтому все голодные, злые и по уши в помоях! Вот! И этого человека, не поверишь, зовут Рай, по паспорту Ирий! – с явной гордостью сообщила Ирис. - Кстати, я дала ему почитать твой сценарий. Он согласен!
- На что, согласен? – ускорила шаг Дарья.
- Быть режиссёром нашего фильма, - включила лису дочь, - а если не он, то и не я!
- Давай оставим этот разговор до выяснения, что за дела у Алика, - повернула в сторону гостиницы Дарья.
- На твоём месте я бы влюбилась в него! – поспешила за ней Ирис. – Хотя бы из любопытства…
- Какая же ты ещё маленькая…   
- Мам, ты отдохни-поспи, а мне АЭС позвонить надо, и вообще… осмотреть окрестности хочется, - виновато и одновременно отважно вступилась за свои взрослые права Ирис.
- Если ты приехала не одна, вечером познакомь меня со своим… Раем, - пришла на помощь дочери Дарья.
- Ты лучшая мама на свете! – прозвучало в ответ…


*Люди хотят чудес…

…В номере Дарья упала на кровать как подкошенная, думала, моментально уснёт, но… не тут то было. Мысли выползали гурьбой, будто змеи из головы горгоны…
Ирис явно идеализирует этого Ирия…
Мне тоже когда-то казалось, Адриан лучше всех…
А то, что его кумиром был император, не знала…
Что, вообще, мы знаем о других…
Если в себе разобраться не можем…
Не говоря уже о планетах…
Повертевшись с боку на бок, Дарья всё же заснула.
Обрела невесомость.
Очутилась в странном саду: на ветках деревьев росли разносезонные плоды, на клумбах благоухали неведомых сортов цветы, пели бабочки, жужжали пчёлы.
Она не шла, будто плыла, и вдруг зависла над земляничной поляной.
- Добро пожаловать на Глорию. Я Ева. А ты кто и откуда? Угощайся, - протянула ей кузовок с душистой ягодой неизречённой красоты женщина.
- А я автор Донора, живу на планете Земля, - робко протянула за земляникой руку Дарья.
- С помощью Адрона хочешь улучшить людей? – сочувственно спросила Ева.
- Надеюсь. Может, хоть кто-то… - попробовала ароматную ягоду Дарья.
- Две тысячи лет назад Иисус открыл людям десять заповедей светлого бытия, а они пропустили его уроки мимо ушей. Многие и сейчас не знаний хотят, а чудес!
- Мой Адрон не гуру, сам будет учиться, может, кого-то ещё подтолкнёт…
- Ты права, Земля – школа для трудных подростков, - опрокинув кузовок, высыпала на поляну оставшуюся землянику Ева.
- А Глория? – увидев, как ягоды без толчеи вернулись к своим плодоножкам, потеряла дар речи Дарья.
- Академия мудрецов, - иронично улыбнулась Ева, – познакомлю тебя с ними, когда явишься в гости…
- В г-о-с-т-и-и-и? – недоверчивым эхом откликнулась Дарья.
И с бешеной скоростью ухнула вниз.
Проснулась.
Ни Евы, ни кузовка с земляникой…
Поняла: теперь ни за что не уснуть!
Потянулась к рукописи…


*Песок в пустыне больше чем песок…

«…Ахрам разговаривал с отцом даже тогда, когда его не было рядом, и знал, что отец найдёт способ ответить ему. В этом знании было родство их душ, алхимия любви, заговор крови. Грубое пространство даже не пыталось возвести между ними преград, но отцу пришло время вернуться в тонкий мир.
Вечерело. Казалось, нанятый тьмою киллер выстрелил в солнце, и оно, раненое, неловко падало за горизонт, окрашивая песок пустыни кровью.
То был знак!
Сердце Ахрама сжалось.
Песок в пустыне больше чем песок!
В глубоких шахтах под землёй, построенных сотни лет назад его предками, находились лаборатории, цеха, заводы, где рождалось неистощимое топливо.
- Запомни, сын, «Бог есть Любовь», не просто фраза, - однажды сказал отец. - Корневые частицы мироздания обладают полом, совокупляясь, они производят на свет новую жизнь, яркий тому пример: термоядерный синтез на Солнце, где в результате соединения двух ядер водорода рождается гелий…
Тогда он был ещё не стар, исполнен сил, казался волшебником. Даже имя отца, Ахол, что означает «без желчи», сын произносил с гордостью.
Ещё бы, этот человек открыл ему мир!
Когда, ребенком, он расколол глобус, чтобы узнать, что там, внутри, отец не рассердился, не наказал его. Погладил по голове, сказал: только вандалы уничтожают творения Бога.
- Разве глобус Бог сотворил? - удивился Ахрам.
- Бог сотворил Глорию, а руки его сыновей эту бледную копию…
- Значит, люди…  бледные боги?
- Подключи голову, думай!
Всегда это «подключи голову!»
Вот мысли и стали сначала подружками, потом невестами, женами, хотя… ему за тридцать, а он не влюблен ни в одну из женщин.
Тоже «заслуга» отца, сосватавшего ему верную спутницу – науку?
Никогда ещё Ахрам не чувствовал себя таким одиноким.
Сердце скулило, как выброшенный на улицу щенок.
Он распахнул окно в сад.
Цвёл миндаль, в горьковатом его запахе витал дымок реторт алхимиков всех времён…




*Щенок под левой лопаткой…

- Господин, вас спрашивают, - нарушил тишину домоправитель Ришар.
- Кто?
- Женщина.
- Как она могла попасть в оазис, и что ей нужно?
- Помощь.
- Помощь? Что ж, дай ей денег, и пусть уходит, - закрыл окно Ахрам.
Щенок в груди обиженно топнул лапой.
- Извините, ей нужно молоко, пелёнки…
- Она с ребёнком?
- С автобусом новорождённых.
- Пусть войдёт.
С тех пор, как не стало кормилицы, Ахрам не видел близко женщин.
Мать умерла при родах.
Отец вскормил в нём навыки исследователя.
И сколько помнил себя, с детства он что-то извлекал, за чем-то наблюдал. Каждая минута была расписана. Ели два раза в день, за столом подавали мужчины. Врачи, повара, уборщики – все мужского рода. Возможно, так отец ограждал себя и его. От чего?
- Простите, не могли бы вы помочь, - услышав мягкий голос, обернулся он.
Перед ним стояла молодая женщина. Высокая, стройная. С копной волос цвета   золотого песка, зелёными, словно яблоки райского сада (берегитесь, Адамы!) глазами.
- Мне сказали, у вас дети, - растерялся Ахрам.
- В столице разбомбили роддом, кто-то бросил автобус с детьми у нашего офиса.
- Вы из «Серебряной луны»?
- Да.
- Чем я могу помочь?
- Приютить их, ещё лучше, усыновить, - с надеждой посмотрела на него девушка.
Свет и тень столкнулись над стеклянными сводами холла, разделив их. Гостья стояла, залитая солнцем. Грозовая туча поглотила Ахрама. И вдруг радуга повисла над их головами.
Знак!
- Если вы разделите эту участь со мной, - решительно произнёс он.
- Конечно. С радостью. Меня зовут Глория, - протянула руку девушка.
- Названы в честь нашей планеты, второе имя которой «Сияние», а я Ахрам, в переводе: «пирамида», - пожал её ладонь владыка оазиса.
- Со мной подруга Лори.
«Берегись женщины, которая носит имя примата» - пронеслась мимо тень, но ему некогда было разбираться с подсказкой небес.
Лёгкие, как бусинки, слёзы покатились по щекам Глории.
- Вы устали, - шагнул ей навстречу Ахрам. - Успокойтесь, ничто не грозит вам!
Щенок под левой лопаткой пустил горячую струю.
- Коз подоили, - вовремя сообщил Ришар...»

«Трудно будет актёру изобразить горячую струю» - улыбнулась Дарья.
Подумала: уж не будет ли просить Ирис роль Донора для своего, возникшего как ложка к обеду, друга, с которым, кстати, назначена на вечер встреча?
«Такой же, видно, не-формат, как мой Адрон!» - вздохнув, вытащила из папки новый файл Дарья…



*Дождь, мечтающий о капле воды…

«…В полёте душа Адрона наткнулась на большой палец правой стопы, отскочила в испуге, с расстояния увидела сандалию, усыпанную драгоценными каменьями.
- Бог, что ли?! - возмутился эмбрион. - Родного сына на растерзание послал, меня растоптать решил…
- Ещё один узник темницы по имени Миф, - взглядом-сканером прошёлся по нему Бог и вдруг, подхватив на руки, задал странный вопрос, - а хочешь разорвать оковы ложных мифов?
- В клочья? Чтоб ни рожек, ни ножек?! – на всякий случай уточнил Адрон.
- Можно и так сказать…
- Тогда, что мне за это?
- Что попросишь…
- Машину! Женщину! Яхту, - запутался в желаниях эмбрион.
- Ты похож на дождь, мечтающий о капле воды, - вздохнув, ссадил его с рук Бог. – Встретимся, когда станешь дееспособным…
- И что тогда? – навострил похожие на жабры ушки эмбрион.
- Что попросишь, то и получишь! – поцеловал его в макушку Создатель. - Если сбросишь оковы…
- Так у меня ещё ни один бицепс не вырос! - тоном: Ему молятся, а Он не понимает элементарных вещей! заретушировал стремительную потерю веры Адрон…»

Я сошла с ума! - постучала себя по лбу Дарья.
Вложить свои мысли в уста Бога – верх наглости…
Или…
Пусть с этим теперь Ирий-Рай разбирается?
А у неё есть Ахрам.
И она уже соскучилась за ним…
За кем?
За алхимиком?
Или Аликом?
Где он?
Что с ним?
От реальности любых неприятностей можно ждать!
То ли дело, мир вымысла…


*Так бывает только в романах…

Как за соломинку, Дарья ухватилась за файл: Оазис.
В который уж раз начала перечитывать…
«…Щенок в груди Ахрама вилял превратившимся в пропеллер хвостом, готовым поднять хозяина в полёт. Радуга – их общая с Глорией аура, сделала его счастливым, хотя уже третий день он видел девушку мельком: струящийся песок волос она заточила под белую косынку, улыбчивую зелень глаз укрыла под густой тенью ресниц.
Её напарница из «Серебряной луны», наоборот, то и дело попадалась на глаза, рассыпалась в благодарностях, задавала наивные вопросы, строила глазки, то есть, всеми силами демонстрировала чувственную заинтересованность.
Но его сердце сразу и навсегда было отдано Глории с детьми, которые вдруг разболелись.
«Отец, ты растил меня, лечил, ставил на ноги, подскажи, что делать, иначе я потеряю и детей, и счастье» - выбрал он время для молитвы, когда солнце садилось за горизонт, чтобы испечь хлеб завтрашнего дня.
Одно из перистых облаков отстало от солнечной свиты, опустилось, шепнуло на ухо заветный рецепт.
«Спасибо, отец!»
Алхимик поспешил в зал, отведенный под детскую комнату.
- Глория, ваше мужество не имеет границ, и всё же пора вам отдохнуть, а мы с Ришаром позаботимся о малышах…
Они встретились взглядами. В смущении она стянула с головы косынку: аромат ромашковой поляны на миг помутил его разум.
- Утром дети будут здоровыми, обещаю!
Кажется, она поверила ему…
Всю ночь алхимик с Ришаром не сомкнули глаз, следуя советам Ахола-облака.
Утром дети были здоровы и спали, спали…
- Вы, волшебник, - зачарованно посмотрела на хозяина оазиса Глория.
- От волшебницы слышу, - превратился в мальчишку Ахрам, отчаянно смело предложил, - выходите за меня замуж!..»

Так бывает только в романах.
В мыльных операх.
В…
В жизни мало с кем случается.
Алик не в счёт!
Он просто спонсор.
Хотя реально человек удивительный…
И хватит о нём!
Пора перечитать, как появилась на свет дочь алхимика Ирис… 


*Жизнь холодный термоядерный синтез…

 «…Такого с ним ещё не было: задремать в лаборатории, вернее, провалиться в сон, нереальную реальность, в которой он чувствовал ярый жар солнца, хруст песка под ногами, посвист шара колючего чертополоха, на глазах превратившегося в шипящий клубок змей. Он спешил, ему было не до аспидов, а они росли, множились, наливались злобой. И только когда пятиметровая кобра выскользнула из огромного клуба, обвила его, укусила, и яд устремился к сердцу, он заставил себя проснуться.
Ахрам потёр ладонями виски, встал, подошёл к окну. Песчаные змеи ползли к его дому. Ветер подгонял их, они выкручивались, сопротивлялись, но всё же ползли.
Плохая примета!
Из бархана вынырнул серебристый джип Лори.
Теперь понятно…
Вспомнился день, когда Глория призналась, с каким заданием явились они с подругой и детьми в его оазис. А он благословил злой умысел, подаривший ему женщину его мечты. Обещал открыть секрет неиссякаемой энергии, когда уверится, что люди не используют её для самоуничтожения. И тогда она придумала ему спасительную роль чудаковатого учёного, в прямом смысле строящего планы на песке…
- Атомы кварца разнополы, их любовь рождает вечную энергию, - заявил он недавно Лори.
- Люди трахаются – рождаются дети, атомы… - недоверчиво посмотрела она на него, но, вспомнив вывод засекреченного учёного о том, что жизнь – результат холодного термоядерного синтеза неведомых частиц, рванула в столицу, докладывать…
О правах на детей за год никто не заявил, он оформил усыновление.
А скоро Глория подарит ему…
Он знал, будет дочь.
И был горд! Хороший знак: в оазис возвращаются женщины…»

Дарья закрыла глаза.
Сцена убийства Глории далась ей нелегко.
Вернее, совсем не далась.
В жене алхимика она неожиданно обнаружила собственную глубоко спрятанную веру в неземную любовь, и растерялась. Открытие привело её в отчаяние. Она думала, что покончила с наивными ожиданиями, обросла колючками, уподобилась кактусу опунции, стреляющему в обидчиков шипами.
Впрочем, обижаться себе она запретила, так, иногда. А когда припекало, бросала горькое разочарование в топку мозга, надеясь выплавить что-то обнадёживающее, типа: зло – прелюдия добра.
Возможно, и Творец посылает людям смерть ради дальнейшего развития сюжета.
Радеть о нравственности окружающих – бесполезная добродетель!
«Всех, кто использует слово «любовь» как оправдание гормонального безумства, привлекать по статье: мошенничество!» - пронеслось в голове.
Дарья открыла глаза: от себя не сбежишь.
Убила Глорию, возвращайся на место преступления…


  *Слонёнок по имени Моё Большое Счастье…

«…Занавеска из бамбуковых палочек исполнила сухую, беспорядочную дробь. На веранде появилась взволнованная Глория, кивнув подруге, умоляюще посмотрела на мужа.
- По телевизору показали, в зоопарке родился слонёнок, а слониха умерла, не мог бы ты послать за малышом?
- За слонёнком? - удивился Ахрам.
- Может, это причуда, но… это первая моя причуда.
- Замечательная идея, устроим ему в роще ясли, а подрастёт, станет нашей дочке защитником, - сжалось, заскулило как осиротевший щенок сердце алхимика. - Сейчас же займусь… услоновлением, - поцеловал он жену в висок, подумал: заодно вызову врача-акушера.
- Спасибо, мне стало спокойнее…
Проводив мужа, Глория призналась подруге, что выходит из игры…
- А он, - кивнула вслед ушедшему алхимику Лори, - знает?
- Да, и за нашу встречу готов рассекретить устройство кварцевого ускорителя, ой!
- Что?
- Кажется, началось, - согнулась от резкой боли Глория, - позови Ахрама!
- Тише, я помогу тебе, - подхватила отступницу Лори, - а твоя дочь поможет мне.

Электронная почта результативнее заклинаний древних жрецов.
Ахрам связался с директором зоопарка, убедил его продать слонёнка за сумму пятилетнего содержания остальных животных, договорился о перевозке ценного груза, заручился согласием военной комендатуры.
В перерывах между вопросами и ответами сочинял идиллические картины…
Вот трейлер с дорогим грузом заворачивает в оазис. Они с Ришаром помогают слонёнку выбраться, проводят его меж молодых деревьев в загон, полный растительных яств. Ришар поит его кокосовым молоком, а он, Ахрам, торопится порадовать Глорию.
- Дорогая, слонёнок по имени Моё Большое Счастье прибыл, мечтает с тобой познакомиться!
- Нам следует ещё прикупить коз, Мо Бо необходимо молоко, - с благодарностью смотрит на него жена, и… тает, превращаясь в перламутровое облако.
Смутную тревогу спугнул заработавший факс: военное начальство прислало пропуск для новорождённого слона.
Ахрам заторопился показать его Глории, и вдруг услышал металлический голос Лори, застыл, не поверил услышанному.
- Доложите господину, его жена умерла при родах.
- Час назад я видел госпожу, она была здорова и счастлива, - не поверил известию Ришар.
- Пять минут назад Глория покинула нас, - прошипела Лори в ответ.
- Почему вы не позвали Ахрама? - закричал старик.
- Роды начались неожиданно.
- Но я не слышал ни звука…
- Не кричать её учили в разведшколе, - краем глаза увидев появившегося в арке алхимика, заявила Лори, - к тому же малышка появилась на свет так стремительно, что я не успела позвать на помощь, сама обмыла, запеленала её. Хорошо ещё, успела показать дочку Глории, умирая, она сказала: теперь я её мать.
Походкой слепого направился в медицинскую комнату Ахрам.
Краски жизни ещё не сошли с лица Глории, в глазах ещё жил протест.
- Прости.
Он взял её руки, согреть их было уже невозможно.
Она бы не умерла, если бы я был рядом…
Она бы не умерла…
Не-е-е-ет!
В соседней комнате раздался детский плач.
Ахрам мигом оказался рядом с дочерью.
Новорождённая удивлённо посмотрела на него, выразительно почмокала губами.
- Кажется, она просит молока, - растерялся он.
- Козы подоены, - прошептал Ришар, кивнул в сторону Лори, - но она приказала кормить девочку искусственным молоком…
- Приказала? - повторил Ахрам, пытаясь перекричать звон в висках, - не спускай мою дочь с рук, а с ней… разговор будет коротким!
- Желание покойной закон, - приняла вызов Лори, - Глория хотела, чтобы я заняла её место.
- В моём оазисе не место чужим законам!
Если бы глаза умели стрелять, Ахрам разрядил бы обойму гнева в ненавистную, подозреваемую им в тяжком грехе женщину.
- Девочке нужна мать!
- Но не убийца! - побледнел алхимик.
- Опомнитесь, Глория была моей подругой!
- Вскрытие покажет.
- В вашей стране вскрытия запрещены! У неё остановилось сердце, - выдавила из себя куцую порцию сочувствия Лори, - она всегда была слабой…
- Убирайся! Из моего оазиса! Из моей страны! И никогда, слышишь, никогда, - затрясся от гнева в сто тысяч разъярённых толп Ахрам.
Лори поняла: она провалила задание, кинулась к джипу, не проехала и мили, как поднялась песчаная буря.
Миллионы гюрз набросились на её машину в желании отравить мотор, выесть ей глаза…»


*Родиться под гимн колоколов…

Впрочем, хватит смертей!
Сцену рождения «своего» донора Дарья помнила наизусть…
«… Поймав отзвуки Большого взрыва, астрофизики нашли в космическом стане двенадцать нот. Вернее, двенадцать Основных Тонов, огненных ядер, излучающих звуки.
Ни один инструмент на Глории не мог выразить и малой части величественности и мощи космической музыки, только колокол!
Родильные дома оснастить колокольнями! В честь рожениц и новорождённых звонарям исполнять гимны соответствующих знаков Зодиака! – гласил посвящённый Саре Указ Кукиша.
Ему хотелось обезболить роды жены.
Из далёкой старосветской страны пригласили лучшего звонаря.
Когда схватки участились, президент лично дал отмашку.
Звонарь зажмурил глаза, стал дёргать верёвки, будто сосцы небесного вымени.
Послышалась тихая серебристая дробь.
Вспорхнули птицами лёгкие трели.
Им откликнулись медные с примесью олова голоса.
Грянул главный курант.
И началось!
Звуки разбежались, утихли.
Потом снова усилились: каждый колокол хотел перепеть другой.
И снова тишина, нежная трель.
За ней набат, переходящий в ликование…
Тело Сары отвечало животворным вибрациям.
Адрону поскорей хотелось выбраться, послушать музыку.
Он вылетел ногами вперёд, руками уцепился, вытащив за собой детское место.
- Парашютист, настоящий парашютист! – подхватил мальчишку акушер.
Новорождённый прокричал в стиле бунтарского рока: Перемен, хочу перемен!
Сара была на седьмом небе: её сын, наконец-то, появился на свет!»
И Бог, наверно, ликовал…


*Чинить нелады человеческих душ…

... Только журналист Ритас рождению своего Донора был не рад.
Нашлёпал фразу: «Измена за измену! Отныне в муках будете любить! Венок терновый на оба ваших сердца!», поставил точку, и осознал: это последние слова его романа.
Его сумасшедшего романа, который он никогда не опубликует!
По крайней мере, пока будет пребывать в здравом уме.
Иначе его отвергнет общество, ибо только умалишённый имеет право на разговор с самим собой, своими бесами и докторами.
К тому же, он не знал, с кем вёл беседы долгие девять месяцев…
Всё это время он был не писателем, а рыбаком, забрасывающим сети в небо.
И серебрились строчки странного улова.
В день по странице!
Пытался бросить свой каторжный труд, сбежать…
На пороге дома упал, разбил колено, месяц был прикован к компьютеру.
Поджила нога, ячмень поджёг глаз.
Затем фурункул изуродовал нос.
Наконец, он сдался, даже полюбил своё отшельничество.
И, странно: писал и видел, как пустыни пожирали города, на полях не росла даже полынь, в проводах плавился ток.
Компьютеры всех стран разъединились.
Всемирная паутина зависла.
Цивилизацию разбил паралич…
Донор мог спустить любовь с небес на землю, как Прометей огонь, но испугался, как бы люди не вырвали ему сердце.
Выбрал другой путь…
Впрочем, было ли у вымышленного персонажа право выбора, если даже он, Ритас, ярый противник фантастики и детективов, своими руками написал фантастический детектив?!
Своими руками, но не своим умом!
Признаться, чуть сам не поверил в существование экологически чистой тяги друг к другу разнополых начал: не зря же из четырех стихий, две: огонь и воздух – мужского, две: земля и вода – женского рода. Следовательно: только с Богом у человека любовь априори взаимна, если, конечно, человек по капле не вытравит её из себя.
Как он вытравил…
Неожиданно из его обескровленного сердца вырвался стон, похожий на крик: все стихии, все святые, помогите понять, почему я сочинил то, что сочинил?
И увидел, как его молитва стрелой взлетела в небо.
А через миг услышал голос: сочинитель чинит нелады человеческих душ…»

Нелады человеческих душ…
Именно эти слова подсказали Дарье мотивировку дальнейшего присутствия в романе невольного её литературного конкурента.
По её желанию Ритас написал и издал роман о Доноре, построившем бизнес на продаже собственной крови.
А в жизни…
Сколько бы ни говорили: зло активно, добро пассивно…
Пусть почувствует разницу: встретится с её Адроном!
Для чего продолжит миссию агента Лори, наладит контакт с алхимиком…


*Когда росинка дороже бриллианта…
 
«…О том, что он завербованный папарацци, Ритас предпочитал не думать.
Что за слово вообще: папа-рацци?
Если «ratio» - разум, то папарацци – отец разума!
Кто бы спорил?!
Он вспомнил свой первый приезд в оазис: песчаные змеи сбивали с пути, жалили джип, но его мысли были нацелены на успех.
И вот!
Перед ним сам восточный алхимик.
Произошёл от арабского скакуна – мелькнула странная мысль.
Мозг ощетинился.
Опасение: он прочтёт меня как авторскую колонку в газете, родило решение выложить минимум правды.
- Я, скорее писатель, чем корреспондент оккупационной газеты…
- И что вы написали? – вежливо поинтересовался алхимик.
- Фантастический детектив.
- Что ж, в некотором роде я тоже фантаст, проходите…
- У меня задание написать статью о вашем подвиге усыновления.
- Детей спас не я, ваша соотечественница…
- Тогда познакомьте нас, я напишу о ней, - прикинулся незнайкой он.
- Опоздали. Она ушла в лучший мир…
Лицо Ахрама стало непроницаемым, но, на удивление, он подробно рассказал о приезде Глории, их любви, рождении дочери.
Искренность обезоруживает.
Ритас понял: алхимик – источник живой воды, и намерился испить из него во имя собственного оздоровления.
Годы понадобились, чтобы стать почти членом алхимической семьи.
Свидетелем жертвенного смирения человека, богатство которого позволяло ему купить все развлечения мира.
Его репортажи: о воспитании приёмных сыновей, дружбе дочери алхимика с сыном президента, встречах с лучшими умами планеты – имели баснословные тиражи и гонорары.
А вскоре в его кармане окажутся формулы тайного топлива.
И тогда, adieu, разведка!
Ему всего шестьдесят!
Душа нага и праведна: уже ничего не нужно, и! нужно всё.
Серое вещество непредвзято, сумеречный ум сменился солнечным разумом.
Росинка на лепестке стоит дороже бриллианта, потому что… утром проснулся и нашёл силы выйти в сад.
Что думаешь, то и говори, пусть кто-то пожмёт плечами: старческий маразм!
Ха!
Полёт над собственным гнездом окрыляет.
И что было вначале: крыло или гнездо, наплевать!
Старый лис Кукиш прав: государство – общество с демократически ограниченной ответственностью.
Выборы – фикция.
Тот, кто аплодирует за деньги – клакер, голосует за мзду – мздакер!
Ход истории – маятник, в следующей жизни президент родится пролетарием, следовательно: президенты всех стран, объединяйтесь!
Дружите против нищеты!
Мысленно посылайте своим согражданам больше банкнот…
Ритас поелозил в податливом чреве дивана, одически улыбнулся: он каждое утро просыпается с мыслью, деньги текут ко мне в изобилии, и… на его банковском счету купюр больше, чем иголок на ёлке.
Научиться превращать старость в ежедневный праздник – смысл жизни…»

«Эту присказку я позаимствовала у тётушки» - оторвалась от чтения Дарья.
И вовремя: зазвонил телефон…
 - Не разбудила? Проснулась уже? Мы тут встретили Алика, он должен срочно вернуться домой. Хочет сделать тебе предложение! - одним духом выпалила Ирис.
- Предложение? Какое предложение? – заволновалась Дарья.
- Приходи в кофейню, узнаешь. Подожди, Алик хочет прислать за тобой шофёра!
- Не надо!
- Сама? Тогда ждём. Заодно с Ирием познакомишься…


*Сбить штукатурку с извилин…

Алик ждал её у входа в шатёр.
- Что случилось? – спросила его мучимая сонмом возникших подозрений Дарья.
- Телемост Земля-Глория перенесён на завтра, - обезоруживающе улыбнулся он, - если вам интересно поучаствовать в нём, буду рад пригласить вас…
- Согласна!
- Рад это слышать.
- Как автору, мне просто необходимо своими глазами увидеть… - попыталась объяснить поспешность своего соглашения с его предложением Дарья.
- Неоспоримо, - пропуская её, приоткрыл он полог шатра.
Сидящий рядом с дочерью парень, поднялся ей навстречу.
Ирис что-то шепнула ему.
Он кивнул головой.
- Я к Джину, а вы тут… знакомьтесь, - подвёл шейх Дарью к столу и направился в сторону кухни.
- Ирий, - раздумывая, вежливо или невежливо первому протягивать женщине руку, замешкался юноша.
- Дарья, - решилась на крепкое рукопожатие Дарья.
- Лучшего режиссёра для «Донора» мы не найдём! – огорошила Ирис.
- У меня иммунитет к вирусу Авгура, не буду делать вид, что посвящён в особые тайны, то есть лгать…
- Хотя, как утверждают учёные, человек говорит неправду в среднем двести раз в день, - видимо, решив, что истина дороже, выразила недоверие его словам дочь.
- Скажу только: новичкам иногда удаётся сбить штукатурку с извилин. Вы ведь тоже, простите, в пику Ритасу, чей донор больше похож на упыря, хотели создать образ положительного героя, но вмешался Бог! По вашей воле вмешался! И задача усложнилась, - улетел в мир собственных фантазий Ирий. – Что должно произойти с бывшим пиратом и лжецом, чтобы в новой жизни стать с большой буквы Донором? Пока не знаю. Он никого не любит…
- Не любит, полюбит! – дёрнув за руку, усадила его на место Ирис.
- У меня чувство, будто Адрон вам ближе, чем мне... - опускаясь в кресло, тайно порадовалась обретению реально думающего и чувствующего соавтора Дарья.
- Я же говорила: у меня мама, что надо!!! - дезориентировавшись от волнения, чмокнула в щёку Ирия дочь.

И тут же, благодаря Джину с Аликом, на столе появились дары Нептуна: рыбный крем-суп с тёртым пармезаном, запечённые в масле с лаймом креветки, мидии с травами в белом вине, салат с лососем и красной икрой, тарталетки с осетровым паштетом.
Завороженная экзотичностью сервировки и разнообразием блюд, Ирис с разных сторон запечатлела осуществлённую рапсодию здоровому аппетиту и, полюбовавшись полученными в смартфоне кадрами, объяснила: пошлю тётушке, она перешлёт Папе Карло, тот поймёт: наше дело решённое!..
- Через два-три дня мы с Дашей вернёмся, оформим документы, - подтвердил Алик.







Глава вторая

Великий огонь

*Волшебный сон…

Когда самолёт приземлился, и вслед за шейхом Дарья вышла на трап, её ноги коснулись пуховой метёлки.
- Султан! – не поверила она глазам.
- Мерссси! – что значит правда, взмахнув хвостом, чихнул кот.
- Наш пострел! – добродушно склонился, почесал его за ухом Алик.
- Я Джину позвоню, - предупредил его просьбу покинувший кабину пилота Мукдар.
На дне его зрачков мелькнула улыбка.
«Не такой он и страшный» - подумала Дарья…
 
Дом Алика был похож на погружённый в песок огромный спасательный круг с увитыми жасмином террасами, беломраморной аркой. В центре внутреннего дворика журчал фонтан.
До телемоста было три часа.
Поручив домоправителю поселить гостью, Алик пошёл проверить, всё ли готово к встрече. Султан важно потрусил за ним.
В отведённой ей комнате на столешнице розового дерева стояла похожая на зефир фарфоровая ваза со свежесрезанными ирисами.
Отметив деликатный знак внимания, Дарья огляделась.
Кровать под полупрозрачным балдахином.
Туалетный столик с трёхстворчатым зеркалом.
Дверь в ванную комнату.
Белоснежные полотенца, пушистый халат.
Душевая кабина.
Разнообразие шампуней и гелей с парфюмом.
Всё располагало к погружению в волшебный сон…
Но!
Какой сон, если явь в сто раз фантастичнее!

Дарья стояла под прохладными струями, думала…
Глория.
Глорианцы…
Какие они?
Похожи на земных людей, или…
Лучистые человечки, о которых писал Циолковский?
Но!
Циолковский, понятно, учёный, много чего о космосе знал.
А она, Дарья?
Галопом по эзотерическим статьям.
Заглянула в Энциклопедию.
И!
Поверив подсказкам интуиции, понеслась…

Отключила кран с горячей водой.
Б-р-р-р!
Проснулась.
Очнулась.
На всякий случай, надо привести себя в порядок…


*Бессмертие души в любви…
 
Алик ждал её у фонтана.
- Мне сказали, вы не обедали.
- Есть не хочется.
- Тогда по салату с бокалом фамильного вина, - безальтернативно заявил он и доверительно прибавил, - на голодный желудок с инопланетянами общаться опасно.
- В оазисе не действует сухой закон? – удивилась Дарья.
- Мои предки не искали врага там, где его нет.
- У людей есть железа, вырабатывающая алкоголь, - озвучила она недавно вычитанную сенсацию.

Белоснежная скатерть с пиалами разнообразных салатов и сырных тарелок была достойна кисти художника. Натюрморт украшала бутылка бирюзового цвета, явно ручной работы.
- Жрецы Древнего Египта для бессмертия души пили воду из голубых бокалов, - вспомнила Дарья.
- Бессмертие души в любви, - подняв бокал, уточнил Алик. – За нас!
- За любовь, - смутилась она.
Салат с сыром был к месту.
- Теперь пора, - выразительно посмотрел на часы Алик.

Они вышли на внешнюю террасу.
Там ждал их лёгкий, полупрозрачный автомобиль с серебристым бантом на макушке.
- Авто женского рода? – поинтересовалась Дарья.
- Экстрасенсорная машина, - подсадил её Алик. – Изобретение Мукдара. Говорит, разгадал навигационный секрет колибри, которая, охотясь на насекомых, сколько угодно долго может неподвижно висеть в воздухе, а потом стрелой…
- Мне ваш шофёр показался странным, - призналась Дарья. – Теперь понятно. Один мой знакомый, изобретатель полиграфа любви, тоже не от мира сего…
- Мукдара в оазис принесла пума. Сбежала из зоопарка, думали, рожать, а она вернулась с человеческим детёнышем в зубах, так, по крайней мере, говорили…
- У него глаза как у кошки, зрачки вертикальные…
- А что особенного в вашем знакомом? – деликатно сменил тему Алик.
- Родион убеждён: говорить о любви и любить – две большие разницы, - охотно откликнулась Дарья. - Изобрёл полиграф, по вибрациям сердца определяющий: искренние или ошибочные чувства связывают партнёров. Уговорил загс для повышения процента счастливых браков принять его на работу, с условным сроком, естественно…
- И что? – искренне заинтересовался Алик.
- Через неделю уволили: свадебный марш некому стало играть, - разочарованно констатировала Дарья.
- Кажется, вашему знакомому я смогу помочь. Пригласите его с киногруппой в оазис, - нежданно-негаданно заявил Алик и, взглянув за прозрачный борт, сообщил, - прилетели.
Собрат колибри по передвижению сантиметров на десять завис перед входом в многоступенчатую пирамиду. Алик выпрыгнул первым, помог выбраться Дарье. Они вошли в неоново-мерцающий холл, одновременно ступили на каменную плиту, которая тут же поехала вниз. Стены шахты были облицованы перламутровыми чешуями.
- Подобный лифт будет спускать сухопутных гостей с вершины горы в холл «Ковчега», - тоном экскурсовода сообщил Алик.
- Я думала, если гостиница под водой, то и вход… - не нашла созвучных своему восхищению слов Дарья.
- Дайверы попадут в свои номера через шлюзы, - понял её с полуслова шейх. – И мы уже тоже…
Лифт плавно остановился.


*За что купил, за то и продаю…

В комнате со стенами, напоминающими рыбью чешую, их встретил высокий, загорелый с белозубой улыбкой мужчина лет сорока.
- Так вот вы какая, Дар… я! – протянул он ей руку.
- А вы Эль дар, - ответив на его рукопожатие, продолжила она игру в слова. - Дар эля, волшебного напитка эльфов. Не удивительно, что весь эфир к вам благосклонен.
- У каждого свой дар, - на грани ревности заметил Алик.
- Тогда поторопимся, - безвинно посмотрел на друга Эльдар, - связь налажена, в аквариуме появился говорящий диск, представился агентом 1441.

Они перешли на новую платформу, спустили в зал с аквариумным экраном вместо стены.
- По словам агента, - кивнув в сторону занявшего центр экрана оранжевого диска, - с нами будут беседовать заслуженный на Глории мудрец Гер Форвард, Птеродактиль, без должности, и… - в психологическом жесте: за что купил, за то и продаю, развёл руки Эльдар, - прародительница Ева.
- Что значит, без должности? – стал раскручиваться против часовой стрелки, пока не приобрёл человеческий облик тонкой, временами почти исчезающей конструкции агент 1441. – У Птеродактиля от Бога вечная ипостась – быть летающим ящером птичьих размеров. А Ева? У вас её историю переписали в угоду подружки Авгура чёрной ведьмы Лилит, а в нашей Бионике дано правдивое жизнеописание вселенской праматери, сыновья которой друг друга не убивали, и их потомки до сих пор в мире-ладе живут!
Я сплю! – решила Дарья, для убедительности плотнее зажмурив глаза.
- Не верить тому, что смущает разум, обычная невежественная реакция землян, - жёстко, если не сказать: жестоко, отреагировал агент.
- Будем препираться, или?.. – дипломатично осадил его Алик.
- Меня предупреждали, что вы боитесь перемен. Блуждать во тьме привычнее для вас! Флаг в руки! А я наладил связь, прощайте! – стал невидимым диск.


*Бог есть. Есть ли человек, вопрос?..

По экрану пробежала голубоватая рябь.
- Рад приветствовать вас, - откуда-то сверху раздался драматический голос.
Затем появился мужчина приятной, под Грегори Пека, наружности.
- Председатель совета мудрецов, Гер Форвард, инициатор встречи с землянами, - представился он.

- Птеродактиль Дактиль, - выпорхнул вслед за ним то ли мини, то ли нано ящер и, совершив круг почёта над головой мудреца, вполне членораздельно сообщил, - будучи потомком мезозоя, предупреждаю: побоитесь шагнуть в бездну, задохнётесь в тесноте...
- Разве так приглашают в гости? – подставив ящеру ладонь, появилась в студии необыкновенной красоты, будто из золотых нитей сотканная, величественная и в то же время хрупкая особа.
- Ева! – с её ладони, будто с амвона, возвестил Дактиль.
- Рада познакомиться, - внимательным взглядом прошлась родоначальница космического люда по лицам землян.
- Дарья.
- Алик.
- Эльдар.
Скромно представились они.

- Бог есть! – перескочил с ноги на ногу Дактиль. – Вопрос: есть ли человек?
- Точнее сказать: стал ли брульон, по-вашему, черновик человеком? – изогнул правую бровь Гер Форвард.
- Адам вернулся к Отцу, набраться сил, чтобы снова спустившись на землю, святой любовью исцелить людей, - прибавила горчинки в голос Ева.
- Люблю тебя! – клювом поправил локон у её виска Дактиль.
- Прошу прощенья за экспромт: но первыми в гости на Землю я рекомендую отправить Дуню Языкову и мою любимицу Миссисипи, - в молитвенном жесте сложил на груди руки Гер Форвард.
- О Дуне я краем уха слышала… - с удивлением восприняла экспромт Ева. – Но, чтобы расстаться с кошкой, нужна мотивация. Неужели, политика?..
- Миссисипи – залог безопасности, - будто уличённый в хулиганстве мальчишка, покраснел Гер Форвард.
- Мы думали, феминистка – это женщина-женщина, а оказалось, ни Богу свечка, ни, тьфу-тьфу, что! – перелетел с ладони Евы на плечо Гер Форварда ящер. – Одни майданы на уме…
- Пожалуйста, пропишите в своём сценарии роль для Дуни Языковой. Может, хоть актёрство её образумит… - глаза в глаза посмотрел на Дарью мудрец.
- Обещаю, - не моргнув, согласилась она.
- К сожалению, время эфира закончено, - махнула ей рукой Ева.
- И, прошу, познакомьте мою Миссисипи с Султаном, - торопясь, перешёл на шёпот Гер Форвард, - может статься, она вспомнит, что Бог сотворил её кошкой, а то под влиянием Дуни превратилась в синий чулок, высказывается о делах государства, от чего уши вянут…
Последние слова Гер Форварда заглушил слабый треск.
Через секунду в экране-аквариуме забурлила вода: мерцающий сонмом светляков диск-агент нырнул, вынырнул и, видимо, охладившись, с нескрываемым высокомерием заявил: вы ждёте конца света, как школьники конца урока, чтоб на перемене забыть всё, чему их учили…
- Даже если Земля – школа для двоечников, вы не имеете права вмешиваться в наши дела! – с чувством за планету обидно! не удержалась от замечания Дарья.
- А вы, сударыня, чтобы писать о Глории, должны изучить Бионику или хотя бы тату на пергаменте из пещеры шейха! - подняв пенистый бурун, взлетел под потолок и исчез из виду агент 1441.
       
- Фантастика! – проводив его взглядом, воскликнул Эльдар.
- Такое чувство, будто мы у них под колпаком, - с досадой заметил Алик.
- А мне хоть весь сценарий переписывай! – растерянно заглянула в опустевшую гладь аквариума Дарья.
Для осмысления произошедшего решили на час-другой разойтись…


*Единственно родная душа…

- Кошке-феминистке, да ещё и инопланетянке Султан, скорей всего, будет рад, - остановился на пороге пирамиды Алик. – А вот Гер Форвард со своей Дуней… явно вас огорчил…
- Сама виновата, зачем согласилась? - будто за подсказкой, подняла глаза к небу Дарья и от удивления ахнула, - смотрите, облака не плывут, стоят, наблюдают за нами…
- Возможно, транслируют умные мысли, - с ноткой иронии предположил Алик.
- Умные бы не помешали…
- Тогда, может, пешком? Осмотрите мои владения, вернее, ваши... на время съёмок фильма. Возможно, надо будет что-то построить…
- Вольер для слонёнка Мо Бо! – мгновенно приняла решение Дарья.
- Мо Бо? – неуверенно, будто боясь ослышаться, уточнил Алик.
- Слонёнка звали Моё Большое Счастье, хотя, по сути, он принёс несчастье. Вот я и сократила…
- У меня в детстве тоже был слон. И я тоже сократил его имя. Был Македонский, стал Мак. Боевой. Властный. Считал себя моим хозяином.
- А мой Мо Бо добрый. Умеет любить, стремится стать лучше…
- Мне бы у него поучиться. Если бы вы почитали…
Дарье показалось, озвучивая робкую просьбу, Алик смутился.
- У Ирис лучше получилось бы… - в свою очередь стушевалась она.
- Мне дорог ваш голос.
- Тогда… сценарий у меня в планшете.
- А вот и подходящий бархан. Сядем, свесим ноги как в детстве…

«Неужели Алик и есть моя, изначально сотворённая, единственно родная на планете душа, архетип, о котором говорил доктор Слово…» - удивилась нахлынувшему на неё спокойствию Дарья и, умостившись рядом с ним на песчаном помосте, и почти не заглядывая в текст, начала читать сценку дрессировки Мо Бо…

 
*Я очень хочу, чтобы ты захотел…

…В молодой рощице соорудили арену.
Канаты, как в древнем цирке, натянули под острым углом.
Маленькая Ирис любила рассказы Ришара о слонах-канатоходцах, была уверена: если кто-то когда-то мог, то и у Мо Бо получится!
Их ждет успех! Отец подумает: его дочь настоящая волшебница, и не будет так часто уезжать из оазиса с похожим на бегемота журналистом.
Талант Мо Бо поможет ей верховодить братьями и… произвести впечатление на юного сына президента, который вскоре обещал приехать в оазис отца!
Моё Большое Счастье хорошо усвоил урок старого слуги, который вдруг встал на четвереньки, с куклой на спине ловко поднялся по канату, потом развернулся, с улыбкой сошёл, кланяясь бурным овациям Ирис.
- Видишь, Мо Бо, Ришар жив и здоров. С ним ничего не случилось, и с тобой ничего не случится, - погладила девочка розовый хобот слона. – Говорят, раньше слоны умели летать, а теперь, если захотят, как в цирке ходят по канату. Захоти, Мо Бо! Я очень хочу, чтобы ты захотел!
Последние слова Ирис растревожили слона. Он вспомнил, что когда-то выступал перед императором Глории, который на людях приветствовал его ловкость, не жалея ладоней. Но самолюбивый владыка не мог допустить, чтобы кто-то в чём-то мог быть искуснее его: в одну из лунных ночей, на глазах у слона, попытался повторить его подвиг, и упал! Цена падения была жестокой: деспот приказал убить любимого циркача-исполина…
Хорошо, что Ирис просто девочка, царствующая в его сердце, подумал Мо Бо, сделал первый шаг, второй.
Желая ему помочь, жёлтая как солнце бабочка прилетела и села на вершине каната, подбадривая его. Мо Бо тоже попробовал взлететь, взмахнул ушами-крыльями  и… приземлился на манеж.
Стало нестерпимо стыдно.
Он прикрыл хоботом глаза, побежал прятаться…
- Мо Бо, вернись! - крикнула вслед Ирис, но голос девочки показался ему горше плётки.
- Оставь, ему надо восстановить гармонию с миром, - объяснил воспитаннице поведение слона Ришар.
Тогда Ирис попыталась подняться по канату, не удержалась, повисла, как косуля на вертеле.
- Мо Бо! - испуганно закричала она.
Забыв о собственной беде, слонёнок помчался выручать свою царицу: подставил хобот, подхватил Ирис, опустил себе на спину.
- Спасибо, ты настоящий друг, - почесала ему лоб наездница. - А теперь давай вместе попробуем…
- Я бы не торопился, - нерешительно воспротивился Ришар.
- Ну же, Мо Бо, ставь на канат правую ногу, теперь левую! - шлёпнула Ирис ладошкой сначала по его правому, потом по левому боку.
Слонёнок почувствовал себя бесстрашным рыцарем.
Шаг. Другой. Третий…
- Молодец, Мо Бо! Моё Большое Счастье! - прокричала Ирис, выпрямляясь во весь рост. - У нас получится! И папа скажет…
Что папа скажет, осталось тайной, так как Мо Бо попятился назад.
- Хороший слон, хороший, - встал рядом Ришар. - На первый раз хватит, - уже строго приказал он воспитаннице, - десять уроков, и номер готов!
- Мне сошьют красивое платье, а тебе наденут блестящую попону и серебряные браслеты на бивни, - обняла ногу любимца Ирис.
В знак согласия Мо Бо улыбнулся: он решил пройти все уроки этой ночью, если, конечно, луна будет полной.
Ночь выдалась лунной.
И он научился летать.
А утром упал перед своей любимицей на колени, вытянул хобот, будто подъёмным краном подхватил её, опустил на платформу своей спины и, радостно протрубив, понёс драгоценный груз к цирковой арене.
- Нет, Мо Бо, теперь ты будешь не циркачом, а боевым слоном, как знаменитый Аякс. Завтра к нам в гости приедет Адрон, мой друг. Хочешь, и тебе заведём подружку? Что замахал ушами? Не хочешь? Я – твоя подружка? Ладно. Ты ещё маленький, ничего не понимаешь в любви.
Мо Бо стало горько. Он не только понимал в любви. Он любил! Его сердце было похоже на розовый лотос, в котором жила зеленоглазая девочка.
Мало кто поверил бы ему, но ведь, главное, верить самому себе!
- Прости, прости! Знаю, ты любишь меня, и я тебя очень люблю, - поцеловала слоновий лоб Ирис, - а Адрон живёт у океана. Тебе надо учиться плавать, Мо Бо! Потому что, когда мы поедем к нему в гости, я попрошу папу взять тебя с нами!
Слонёнок сделал стойку на задних ногах, чтобы хоть немного походить на двуногих людей.
Но!
Разве мир держится не на слонах?
Даже самый добрый бог выбрал себе голову слона, а не собаки, или павлина. И сидит на троне, помогает людям в их делах, если, конечно, они не ленятся каждый день поглаживать его хобот.
Так что быть слоном нисколько не хуже, вот только…
- У Адрона доброе сердце, - распласталась Ирис на матрасе дружеской спины.
Мо Бо знал, она ошибается, поднял хобот, протрубил: я пришёл в этот мир, стать рыцарем девочки, у которой сердце без шипов, как у маленькой слонихи…
- А сейчас давай поиграем в войну, - не поняла боль четвероногого друга Ирис. – Представь, что на нас напали разбойники, и мы должны их победить. В атаку, мой верный слон! - поднялась она во весь рост, командуя воображаемым сражением…
На многоточии Дарья остановилась.
Помолчав, призналась: Аякса позаимствовала из древней истории.
Запоздало спросила Алика: как вам Мо Бо?
- Ваш слонёнок, мой слонёнок, - ответил он, - и… рад за Ирис. Александру Македонскому с трудом удалось приручить боевого громилу Аякса, впрочем, как и мне моего свирепого Мака…


         *География сердцу не помеха…

Телефонный звонок разрушил атмосферу зарождающейся сказки. Эльдар сообщил: полёт разрешён, медлить нельзя, обед подадут в самолёте…
Тут же раздался лёгкий стрёкот колибри-лёта.
Минуты превратились в секунды…
Перекусить они всё же успели.
И не только!
Алик созвонился с Карлом Марковичем, договорился о подписании контракта.
Дарья связалась с АЭС, попросила испечь шафрановых плюшек к возможной встрече со спонсором.

В салоне Дарья всполошилась: забыли Султана!
- Коту так понравились наши ящерицы-агамы, что Мукдару пришлось применить телепатию, чтобы уговорить его подняться на борт, - успокоил её Алик.
Сообщил, что должен занять место второго пилота.
Показал, как кресло можно превратить в спальное место.
Пожелал хорошего отдыха и удалился…
Расстояние между нами – то, что нам нужно сейчас, решила Дарья и, не обращая внимания на клюнувшую в висок мысль: география сердцу не помеха, закрыла глаза.
Не то, что бы ей хотелось спать.
Просто в темноте легче думать.

Неужели всё, что случилось?..
И агент 1441…
И говорящий птеродактиль…
И Ева, у которой всё хорошо…
И Гер Форвард…
Всё – не игра воображения?
И действительно возможен инопланетный визит, для которого ей нужно сочинить роль феминистки Дуни…
Кто она?
Какая?
На поводу у имени идти нельзя…
Значит, что-то в её жизни должно было случиться такое, что существовать в своей женственности ей стало тесно, или даже опасно…
«Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…» - написала когда-то Ахматова.
Но это стихи.
Прозе нужны боль, страдание, ошибки и сострадание к ним.
А ещё лучше – реальный случай из жизни…
Реальный случай…
Реальный…
Так он есть у неё!
Дарья вспомнила рассказ незнакомой попутчицы в поезде…
То, что случилось с ней, один в один могло произойти с Дуней!
Отмотав назад память, Дарья распахнула глаза. Открыла ноутбук. Попыталась воспроизвести безотрадную исповедь…


*Не планета, публичный дом…

…Я перестала быть девственницей, хотя с моей плевой ничего не случилось, пелена спала с глаз. И душа ушиблась. Я могла бы сказать, разбилась, обожглась, но!..
Вряд ли придуманы слова для описания подобных травм.
Я училась на первом курсе. Мать забрасывала меня письмами, в которых строчки нотаций напоминали ряды солдат, а вытянутые прутья букв шпицрутены. К концу письма казалось: меня окровавленную, безжизненную, в железной клетке везут умирать.
Виртуальные обвинения дали всходы: мне захотелось совершить аморальный поступок! Что было нетрудно: с детства чувствовала себя чужой не только в семье, но и на планете…
Так вот! Я выколупала из тротуара брусок плитки, и только размахнулась, бросить в витрину, отомстить Америке за геноцид индейцев, как меня повязал полицейский.
Отвёл в участок.
Принято думать: там царят грубость и произвол.
Сущая ерунда… это принято думать!
В параллельной группе учится девица с невообразимо кривыми ногами, которая утверждает, что её нижние конечности фантастически сексуальны. Раз, два, три заявила об этом, и вскоре все парни группы пали к её кривым клешням. А прямоногие девушки задумались о пластических операциях по их искривлению.
Так вот, в участке отнеслись ко мне с участием…
Я расплакалась: меня никто не любит…
Начальник отделения, видимо, решил доказать обратное, пригласил в соседней комнате поужинать.
Я согласилась при условии, что мы не будем вдвоём…
Втроём ещё лучше! – ободрился начальник.
Пока я писала признание, не знаю, кто накрыл стол.
Бутылки. Закуски.
Третий, шофёр начальника, пил, не смущаясь.
Собеседником начальник оказался так себе, зато здравицы извергал, будто Змей-искуситель: За дружбу между народами! За любовь между членами! И заливал водку в горло, будто топливо для будущих тостов.
Мне казалось, он не пьянел. Но его потянуло на подвиги…
- Любви хочу! – приложил он похожую на боксёрскую перчатку руку к моей груди, другой полез под юбку.
- Нет! – закричала я.
- Как нет?! – возмутился он, - а что мне делать с этим?
Когда у мужчин поднимаются стволы пушек, разум смолкает…
- Это ваша проблема, - как учила меня мама, ответила я.
Моё заявление подействовало на него самым невообразимым образом, прошу прощения за игру слов…
Попутчица действительно извинилась, вспомнила Дарья.
И продолжила, не сгущая и не размывая краски…

…Комната наполнилась запахом меток половозрелого кота.
Последовала команда шофёру: вверх дном!
Послышались нечленораздельные всхлипы.
Подчинённый дожёвывал что-то, двигаясь в такт чужому ритму.
На изнасилование это не было похоже, и всё же… меня вырвало.
Дверь была заперта.
Я нашла ключи в кармане спущенных брюк начальника.
Не помню, как выскочила на улицу.
На всю жизнь возненавидела секс, мужчин и, за компанию, женщин.
Не планета, публичный дом!
Восклицательный знак в конце монолога соответствовал накалу эмоций.
Дарья хотела перечитать набранный текст, но побоялась, знала: начнёт искать блох, подбирать к беспощадным словам синонимы, возможно, ещё более пронзительные.
А ведь её Дуня Языкова не синоним.
Самостоятельная личность с тяжело раненой, возможно, сломленной душой…
Стало жаль её.
Заодно и себя.
Чтобы не разреветься, закрыла глаза.
Откинула спинку кресла.
Прилегла.
Приказала мозгу молчать…


*Сон среди бела дня…

…И вдруг на берегу говорливой речонки увидела девушку, песком оттирающую от въедливой сажи чугунный котёл. Работа шла медленно, рядом ожидала очереди другая посуда. Сорочка испачкалась. Солнце жарило. Решив: одежда успеет высохнуть, девушка вошла в реку, стянула верхнюю рубашку, подняла на вытянутых руках, ветер распузырил её; она заглянула в воду, увидела бутоны вишнёвых сосцов, засмеялась, предчувствуя: должно случиться что-то хорошее, тайное, от чего людскому роду нет переводу. Подумала: у муравьёв жизнь лучше устроена: пиво не варят, пьяными не валяются, а кому лапку придавишь, остальные работу бросают, на помощь спешат. Хотя, грех Бога гневить, когда она сиротой осталась, богатая родственница не отвернулась, приютила, всю чёрную работу по дому доверила. А ей и горшки чистить всласть, лишь бы хоть раз в день, одним глазком на сына хозяйского посмотреть: настоящего ангела!
Помянула его, он и явился.
- Стираешь?
- Стираю.
- Моешься?
- Моюсь.
- А меня помоешь?
- Разве вы грязный?
- Грязный, - слепо ступил в воду хозяйский сын, - давно за тобой наблюдаю, - приложил ладони к её груди. - Сладкая ты, хочу тебя попробовать…
Сон среди бела дня спустился с небес.
- Ты колдунья, приворожила меня, - нарастал он в бесстыдстве.
- Мне на вас одним глазком посмотреть, что в раю побывать, - задыхаясь от счастья, бормотала она.
От безмерной любви и понесла.
Хозяйка узнала, написала на свою чернавку донос, будто колдунья и беременна от самого дьявола.
Суд был недолгим.    
Сначала она не понимала, что с ней хотят сделать, потом, услышав тревожное потрескивание веток, испугалась, закричала. На помощь прилетела стая голубей, но крылья птиц не смогли погасить страсть огня, а когда языки пламени стали лизать её тело, душа вылетела раненой горлицей...
 
Дарья проснулась.
Не сразу поняла: где она, что с ней?
Неужели когда-то стала жертвой охоты на ведьм?
Жила себе на Глории, горя не знала, так нет, решила Землю неземной любовью осчастливить. Со своим уставом явилась в чужой монастырь. Может, хоть теперь хватит ума не покушаться на личное пространство мужчины, если, конечно, найду его…
- Вы так сладко спали, - появился в салоне Алик. - А мы уже подлетаем к Москве.


  *Вампиры в печёнках у народа сидят…

В студии их ждали.
Карл Маркович, похоже, купил новую рубашку, чего с ним не случалось лет десять, а то и больше. Увидев Алика, соблюдая дистанцию, простёр руки к нему: я не марксист, скорей, наоборот, но! носом чую: не пошлый спрос, а заманчивое предложение может сформировать высокий рейтинг. Вампиры в печёнках у народа сидят! А тут Донор! Любовь, свет, добро. И хорошо, что на другой планете. Кто скажет: не верю, тому в ответ: загляни за солнце, проверь!
- Согласен с вами! – сдаваясь, поднял руки Алик. – И готов подписать договор.
- А то, что свой оазис вы… - замялся продюсер.
- На время съёмок передаю в руки Даши… безвозмездно!..
- О таком кэше можно только мечтать… - от удивления отлетела пуговица на горловине новокупленной рубашки папы Карло.

От волнения АЭС тайком выкурила трубку.
В квартире прибрала, плюшки испекла.
Ирис с Ирием накормила омлетом с зелёным горошком и докторской колбасой, чтобы перед важным гостем не пустили неутолённый аппетит в нигилистическое русло.
А то…
И так!..
Особенно Ирий.
Новоявленный переписчик библейских заветов!
Взор горит, будто на броневике стоит…
Вещает: В начале было не Слово, а пиксель!
А Ирис глаз с него не сводит, поддакивает: минимальная единица творения.
Он: Человек не функция, а святое «Я»!
Она: У каждого поколения свои медные трубы!
А стоило ей, предку предков, протрубить: к столу!
И куда весь апломб делся?
Кушанье, известное со времён Тмутаракани, за обе щеки как неандертальцы уплетали…
- Мама звонила. Документы подписаны. Едут! – вывела АЭС из раздумий Ирис.

- Загадайте желание! Первый раз ко мне в гости… султан! – разволновавшись, присела в книксене АЭС.
 - Султан, это кот, а Аль Алик – в одном лице халиф, шейх и спонсор, - уточнила Ирис.
- Загадываю! – пропустила её замечание мимо ушей тётушка. – Пусть Дашин фильм сбудется, и вы хорошо сыграете в нём свои роли.
- Даже не верится, - юлой закружилась Ирис.
- Если простая видеокамера сняла привидение, точнее говоря, умершую душу в графстве Суррей, то разве не логично, показать первые шаги новорождённой души на планете Глории? – с головой погрузился в свою роль режиссёра Ирий.


*Увидеть преисподнюю своей души…

- Ой, кажется, звонят, - перекрестившись, поспешила в прихожую АЭС и! в проёме двери увидела Дарью с охапкой палевых роз и смуглого, с горьким шоколадом во взгляде, мужчину чуть за сорок.
- Так вот вы какая, шафрановая тётушка, - почтительно поклонившись, протянул он ей букет сказочного оперения ирисов.
- Добро пожаловать, - кокетливо поправила короткую стрижку АЭС.
- Аль Алик, мама, я зачёт по ПЖ сдала, - ракетой влетела в прихожую Ирис, - провал в Синеморье пошёл мне на пользу!
- Скотчем обернулась, чуть не задохнулась! Спасибо, Ирий спас! А то из узника в жмурика превратилась бы! – не справилась с обещанием молчать АЭС.
- Ну, баб!.. – изобразила крайнее разочарование Ирис.
- Цветы от почитателя вашего таланта, - улыбнувшись, преподнёс ей похожую на амфору корзину с нежнейшими орхидеями Алик.
- Спасибо! Какая красота. А аромат! – зарыла нос в цветы Ирис. – Даже не верится, своими глазами читала: орхидеи на острове Борнео в полдень выбрасывают струю несвежего мяса, для привлечения мух к опылению…
- Ирис! – взглядом одёрнула её Дарья.
- Что же мы стоим? – засуетилась АЭС. - Проходите. Я плюшек напекла. Ирий чай заварил. Так что, мойте руки, и к столу…
- Глоток чаю, с удовольствием… - выразительно посмотрел на часы Алик.
- Я покажу, где ванная, - предложила гостю Ирис.
- Алик на минуту заехал, познакомиться, - предупредила расспросы тётушки Дарья.
Ирий помог женщинам достать из серванта цветочные вазы, налить в них воды.
- Я букет у себя поставлю, - прижала вазу к груди АЭС.
- А я пришёл к выводу: наш фильм должен стать нейролептиком, подавляющим у людей страх поверить в реальную, а не экранную любовь, - собравшись с духом, изложил свою концепцию «Донора» Ирий.
- Если хочешь, я познакомлю тебя с доктором Слово, у него метода есть: от людей страхи, как шелуха от семечек отскакивает! – поддержала юношу тётушка.
- Иван Иванович психотерапевт от Бога, - машинально сжала правое запястье Дарья.
- Если от Бога, соглашусь даже на ретро-гипноз, - обрадовался открывшейся перспективе Ирий. - Хочу без посредников с Творцом поговорить, а то стал корни своего имени искать…
- И оказалось, в раю до Адама и Евы, кто только не жил! – завершила его мысль Ирис и, округлив глаза, сообщила, - Аль Алик уже в зале ждёт!
- Если верить шумерам, там обитали бог Энки и богиня Нинти, в переводе дающая жизнь или женщина из ребра, потому что ти, на шумерском языке значит ребро! – подхватив похожий на самовар старинный чайник из расписной майолики, решил всё же довести до ума свою мысль Ирий.
- И, скорей всего, Нинти - источник всего! Потому что, наукой доказано, у нас, женщин кругозор триста шестьдесят градусов, а у мужчин и двадцати нет! – не захотела отстать от него Ирис. – Если бы создателем был Энки, мир на восемьдесят процентов был бы бледнее!
- Я уже одну плюшку съел, - смущаясь, признался одиноко сидящий за столом Алик. – Божественный вкус! Мукдар обзавидуется, у него везде крокусы: на подоконнике, грядках.
- Не переживайте, всем достанется, у меня в духовке ещё целый противень, о-ой! – потянув носом, всплеснула руками и помчалась на кухню АЭС.
- Не расстраивайтесь, у меня в оазисе целая поляна шафрана, передам с кем-нибудь, а лучше, сами… в гости, - утешительно крикнул вслед тётушке Алик.
- А сада у вас, случайно, нет? – поинтересовалась Ирис. – Вдруг вы и потерянный рай нашли? Тогда предлагаю, разрешить его посещение только влюблённым!
- Для чистоты эксперимента у дверей посадим Родиона Говоруна с полиграфом, - наконец-то сочла возможным вставить своё слово Дарья. – А лучше Гер Форварда с Дактилем.
- Кстати, о Дактиле! Выскочило из головы! Он ведь прямым текстом сказал: татуированный пергамент в пещере - это страницы глорианской Бионики, не написанной, следовательно, не интерпретированной профанами…
- Если бы ты смог спасти пергамент, - не заметила, как перешла на ты, Дарья.
- Все силы приложу…
- Шумерское письмо тоже… рисунчатое, - напомнил о себе Ирий.
- А вы, из того, что видели, всё-всё забыли? – недоверчиво посмотрела на шейха Ирис.
- Не всё! Видел два солнца: одно золотое, из лучей которого благообразные мужчина и женщина вязали цветы, птиц, рыб, зверей, людей; другое было похоже на зеркало из смолянисто-чёрной яшмы, - припоминая увиденное, сдвинул брови Алик. – Древние персидские мастера глянцевали такие зеркала, чтобы люди могли увидеть в них преисподнюю своей души, или что-то в этом роде. Потом резко камни посыпались, поднялась вода…
- Не рискуй больше, - испугалась за его жизнь Дарья.
- Почти не подгорели, - с пунцово-щекастыми плюшками на большущем блюде в руках, появилась АЭС и, чтобы компенсировать вынужденное молчание, заявила, - у нас на передаче священник выступал, сказал: после смерти Бог нарекает человеку новое имя. А мы удивляемся, откуда в нас эта страсть к перемене имён. Был остров, как остров, сказать любо-дорого, Цейлон. А теперь что? Язык сломаешь: Шри-Ланка, а чай, хоть Ширли-мырли называй! Нет уж! По старинке будем пить цейлонский! Или, что? Уже?!
- Пора. Но мы ещё наговоримся, а приедете в Синеморье, познакомитесь с Джином, отведёте с ним душу, особенно, если трубку позволите раскурить…
- Аэлита Сергеевна не только позволит, компанию морскому волку составит! – с подтекстом: получай, за огласку моей тайны сдачи ПЖ, расквиталась с тётушкой Ирис.
- Всю жизнь мечтала о трубке из мандрагоры, - не сердясь на неё, призналась АЭС. – Да, чуть не забыла, дочь Марии Петровны, снова приснилась ей, сказала: Глория – это не сад, это планета-рай.
- Сообщи ей о возможном телемосте, - поднимаясь, попросил Дарью Алик. – А от вас, шафрановая тётушка, я с радостью приму пару плюшек для друга.
- Не сердитесь, но я влюбилась в вас, - в гипнотическом состоянии протянула ему всё блюдо АЭС.
- Наши чувства взаимны, - улыбнулся ей шейх и, передав блюдо Ирию, на пальцах показал: две плюшки, не больше…
Дарья пошла, провожать его.
- Аль Алик глорианец, прилетел на Землю, маму украсть! – наблюдая за сценой их прощания из окна, в озарении ахнула Ирис, но, поймав укоризненный взгляд тётушки, театральным шёпотом в сторону Ирия оправдалась, - это не я, это лгунишка Авгур в моей голове…


*Появиться на свете был рад…

Дарья не находила себе места, просила Богородицу раскинуть свой плат над бортом Алика, и успокоилась, когда он сообщил: в Синеморье всё спокойно, просил держать его в курсе событий и передать АЭС, что Джин ждёт в гости атомную женщину по имени Аэлита.
- Не скучай, а то я уже… - признался он.
И связь отключилась.
Чтобы не скучать и даже не думать о нём, она настроилась крепко уснуть.
Иногда подобные настрои помогали.
Попросив тишины, закрылась в своей комнате.
Распласталась на кровати, смежила веки, в район «третьего глаза» поместила чёрный экран, начала медитировать на глубокий сон. И не то во сне, не то наяву увидела пещеру, уставленную богато украшенными сундуками. Открыла один, там лежали слова, другой, снова слова. Третий. Четвёртый. Слова! Слова! Слова!
Интересно, кто собирает их и зачем? – подумала она во сне.
И услышала голос: Создатель отбирает слова у людей, чтоб не врали себе и другим!
Проснулась, не понимая, что, к чему?
Полезла в сонник.
Сон о сундуке говорит: каждый мечтает видеть вас своим деловым партнёром.
Хотела огорчиться: неужели у неё с Аликом общий бизнес, и только?
Но горько почему-то не стало.
И она погрузилась в безмятежный покой…

А со следующего утра жизнь изменилась, будто в антигравитационном тоннеле переместилась в другую реальность, где люди творили иную жизнь, и были счастливы, просто: остановись, мгновенье!
Хотя, почему, остановись?
Продлись!
В сутках часов не хватало, чтобы на кастинге актёров побывать, с художниками об инопланетных пейзажах побеседовать, любую мелочь с Карлом Марковичем обсудить.
Получив от спонсора задание: денег не жалеть, подбирать лучшие кадры, он, отыскав в своём голосе низы, переиначил известную арию о сатане, бале и металле, и по-мефистофельски зычно, к месту и не к месту, вожделенно басил: кину нужен капитал, капитал в нём правит бал! И все понимали, он чувствует себя распорядителем этого бала, а пассия спонсора вторая, после него.
Дарья статус пассии не поддерживала, с претендентами на актёрскую или любую другую роль была доброжелательно-откровенной, иногда категоричной, реже пассивной, как, например, в случае с композитором из-за рубежа, которого Карл Маркович пригласил для создания музыкальной канвы.
Композитор оказался русским. 
При встрече с ней, как с автором, спросил не об идее фильма, а о том, с каким ароматом у неё ассоциируется Глория?
- С лавандой, - импульсивно ответила она.
- Боль утоляющая, сны навевающая, - магическими пассами пальцев стал призывать созвучия с небес заезжий медиатор, и, видимо, поймав мелодию, торопливо откланялся, на ходу бросив, - а ещё, советую, капельку лавандового масла на висок, от мигрени…
- Так постичь язык музыки! - обожающе посмотрел ему вслед продюсер. – Гений! А спросишь у его жён, скажут: Котик!
Она пассивно промолчала, но мысль: с композитором надо поговорить о мифе, который музыкально надо развенчать, в висок клюнула.
- Для дальнейших связей номер Константина Константинова у меня есть, - будто услышав её, уткнулся в гаджет Карл Маркович.

Не откладывая в долгий ящик, в этот же вечер позвонила композитору.
- Прочитал полромана, рад: о теме рождения и смерти, с недавних пор мечтал, - словоохотливо откликнулся он, узнав, кто его беспокоит.
- Мне тема жизни ближе. И, навязшее в зубах: построить дом, посадить дерево, родить сына, - не главное в ней! Есть множество иных ценностей, о чём догадались люди на Глории…
- Признаться, сначала идея строить в роддомах колокольни, показалась мне, как бы это сказать, чересчур, - подхватил её мысль Константинов, - а потом вспомнил! Бабушка рассказывала: у моей мамы случились быстрые роды, отец в панике! Пока ехала скорая помощь, дед играл на рояле Баха, кажется, Менуэт-Полонез. И, что вы думаете, я, конечно, для приличия крикнул, но в дальнейшем транслировал, что появиться на свете рад! Так что, вполне, музыка сфер… и всё такое! Попытаюсь найти мелодию… колыбель для души…


*Пока куличи в печи…

Его слова затронули в ней живую струну.
Вспомнилась первая студенческая командировка на жатву.
- Пиши и помни: слово – хлеб для души, - при знакомстве с хитрецой подмигнул ей дородный, с соломенным чубом председатель совхоза.
На постой определил к своей матери, не старой ещё женщине, которая за чаем с сырными лепёшками, от души попотчевала её своими размышлениями…
…о миллениуме как о разъединении не только пролетариев с колхозниками, но и всех на планете стран;
…о тех, кто пришёл во власть, и тех, кто из неё ушёл, высказалась не менее категорично: сначала любой начальник Кот в сапогах, мышей ловит, а засидится в кресле, разлакомится, как Леопольд начинает с мышами заигрывать: давайте, мол, жить дружно!
…о Боге, который для людей сказку придумал, а мы окрестили её небылицей!

- Ну, да ладно, мала ещё! Иди, девонька, почивать, завтра с солнцем разбужу…
А разбудил аромат оладий с чашкой парного молока.
Да рёв мотоцикла, на котором с младшим сыном председателя весь день по полям.
Интервью на диктофон записывала, личные заметки – в блокнот, что-то в памяти само отпечатывалось.
Не заметила, как вечер наступил.
Отмывшись под летним душем от пыли, села писать репортаж.
Перед глазами поплыли колосистые поля, озорно-серьёзные лица комбайнёров, золотые курганы пшеницы. Не забыла и про литровую поварёшку с наваристым борщом в руках стряпухи, любимого фасона художника Кустодиева, упомянуть…
Слова сами в строчки укладывались.
Утром прочитала зарисовки хозяйке.
- Будто кино посмотрела, - благодарно поклонилась она. – Не зря вареников тебе налепила с вишнями…
Будто кино посмотрела…
Интересно, жива ли ещё мудрая пророчица?
Вот удивится, когда приглашу её на «Донора», подумала Дарья, и тут же укорила себя, вспомнив бабушкину присказку: пока куличи в печи, на ветер слова не мечи.
А мои куличи ещё не в печи.
Тесто даже ещё не замешено.
К счастью, девочка на роль маленькой Ирис нашлась…


*Расстаться с чужими цитатами…

- Познакомьтесь, Наум, оператор виртуального жанра, ас спецэффектов, знаток Востока, буддист, - на днях представил ей высокого, стройного мужчину с ёжиком седых волос на голове, светящийся от того, что разжился ещё одной звездой Карл Маркович.
- Я не буддист, но буддистская поговорка: Если на своём пути встретишь Будду, убей его! – подсказала мне путь, - уточнил Наум.
- Путь убийцы? – эксцентрически выпучил глаза папа Карло.
- Убить Будду, значит: расстаться с чужими цитатами, - благодушно объяснил ему смысл поговорки Наум. – Построить дом, посадить дерево, родить сына – по силам даже питекантропу…
- Согласна с вами, - не смогла скрыть радости от встречи с единомышленником Дарья. – Более того, скажу: мой сценарий задуман как реквием по заскорузлым шаблонам!
- Не боитесь, что зрители, зомбированные нано-чипами допотопных генов, вас не поймут? Впрочем, простите… - смутился Наум. – Сел на любимого конька…
- Без конька Горбунка в нашей профессии не обойтись, - неожиданно поддержал его папа Карло, – тем более, что Наум родил дочь!
- Не представляю, как бы я без неё… - опустил глаза оператор.
- Кстати, думаю, лучшей артистки на роль маленькой Ирис, чем его Майя, нам не найти, - доверительно сообщил Дарье продюсер, - но, ясное дело, последнее слово за вами!
- Ясное дело… – не стала сопротивляться она и назначила встречу…
До знакомства с претенденткой на роль дочери алхимика, Дарья боялась быть необъективной. Слишком большую ответственность возложила на кроху: быть ребёнком и… одновременно воспитательницей другого человеческого чада, по сути, исчадия с запрограммированными на обыденную греховность генами, из чего, как минимум, следовало: глаза у девочки должны быть умными, эмоции чуткими и адекватными.
Прихватила драматичную сценку встречи Ирис с Адроном и Мо Бо.
Взяла себя в руки.
Решила: кривить душой не буду, Наум умный, поймёт…
И!
Неожиданно!
С первого взгляда!
Майя понравилась ей!
Распахнутые, ярко синие с голубоватыми белками глаза.
Слегка вьющиеся, пшеничные волосы.
Ладная фигурка, что у пятилеток-девочек редко встречается…
- Папа сказал, вы сочинили кино, – недоверчиво окинула её взглядом Майя.
- Я лишь придумала историю про девочку Ирис, слонёнка Моё Большое Счастье, или просто Мо Бо, и мальчика Адрона… - почувствовала себя не такой уж важной Дарья.
- Я тоже придумываю сказки куклам и… маме, которая живет на небе, - протянула ей руку девочка.
- Тогда я тебе прочитаю одну сценку, а ты попытайся вообразить, будто видишь её, - ответила взрослым рукопожатием Дарья.
- Как в жизни? – уточнила Майя.
Сочинительница кино кивнула в ответ, вытащила из папки оранжевый детский файл и начала с расстановкой читать…

«…Ирис появилась на веранде стремительно.
- Я приехал, - кинулся ей навстречу Адрон.
- Побежали, поиграем с Мо Бо, - вприпрыжку направилась в сторону слоновьей резиденции Ирис.
Завидев мальчишку, слонёнок принялся выделывать кренделя ушами, то ли желая превратиться в бабочку и улететь, то ли…
- Мо Бо, познакомься, это мой друг! Помнишь, я тебе говорила о нём?
- Мо Бо, в переводе Мой Бог? Ты что, язычница? – спросил Адрон.
- Почему язычница? – удивилась Ирис.
- Слон не может быть богом, у него нет своего «я» - вспомнил урок антропософии Адрон.
- У Мо Бо есть! – возразила Ирис. – Сейчас увидишь. На моего друга напали террористы, спаси его, Мо Бо! – тоном военачальника приказала она.
Слонёнок подхватил хоботом растерявшегося Адрона и кинул его себе на спину с такой силой, что мальчишка скатился на землю, сник от испуга.
- Что ты наделал?! – негодующе сверкнула глазами Ирис. – Мой друг – твой друг! Спаси его!
Мо Бо послушно поднял своего соперника с земли, но, не желая сдавать ему под убежище свою широкую спину, так скосил бока, что…
Снова оказавшийся на земле Адрон рассвирепел.
- Дурак, тебе говорят, а ты!
- Не буду больше с тобой играть, - обиженно заявила Ирис слону и протянула руку помощи Адрону.
Его ладонь была ледяной.
Мо Бо грустно посмотрел им вслед…»

- Слонёнок не любит мальчика… - вздохнув, заключила Майя.
- Не любит, - согласилась с ней Дарья.
- Почему?
- Потому что Адрон любит только себя.
- Хочет до старости остаться маленьким? – уточнила Майя.
- В смысле? – не поняла вопроса Дарья.
- Папа сказал: дети растут, когда делятся любовью, как их клетки. Я в микроскоп видела. И Адрону покажу…
- Клетки его не убедят…
- Тогда-а-а, - будто что-то вспоминая, на миг зависла Майя, – я ему расскажу про карман!
- Про карман? – не поверила ушам Дарья.
- Да! Папа сказал: пока ты не отдашь что-нибудь из своего кармана, Богу некуда будет положить свой подарок.
- Освободить место в сердце… для любви Бога… – перевела на взрослый язык детскую формулу Дарья.
- Раз вы поняли, и Адрон поймёт! – вприпрыжку обежала вокруг неё… настоящая маленькая Ирис.
Дарье хотелось подхватить её на руки, прижать к себе.
Но подспудная вина не позволила.
Как могла я не расслышать беды в словах оператора: не представляю, как бы я без Майи…
Ношусь со своими карманами, как с расписными торбами!
- Ну, что? – прервал её самосуд, заглянувший в экзаменационную комнату Наум.
- Беру вашу дочь в соавторы, - жестом пригласила его зайти Дарья. – А на роль в фильме, само собой…


*Бесконтактный переброс чувств…

С Майей повезло…
Через час встреча с алхимиком…
Чтобы в один день повезло дважды, такого она не припомнит.
Да ещё Карл Маркович пробоваться на роль Ахрама пригласил малоизвестного в России сербского актёра…
Но!
Долой предубеждения!
И будь, что будет...

Время позволяло, и Дарья решила заранее спрятаться в аудитории, чтобы, во-первых, перечитать сценку, в которой актёр должен был убедительно сыграть осознание своего горя; во-вторых, сложить первое впечатление от знакомства с ним, которое, как известно, является самым верным…
Села в последнем ряду.
Открыла на нужной странице планшет.
Стала читать…

…Ахрам стоял у распахнутого окна.
Но!
Ни аромат цветущих апельсинов…
Ни солнечная синева неба не волновали…
Его внимание было приковано к молочно-белому нефритовому ларцу, в котором хранился прах Глории.
В горстку золы после её смерти превратилось и его сердце.
В завещании он написал, чтобы их прах смешали…
Не надо ли для этого сменить ларец?
Он поднял крышку.
И вдруг!..
В открытое окно ворвался ветер.
Среди полного покоя спонтанный порыв, поднял и рассеял по комнате пепел…
Горечь пронзила горло.
Он растерялся…
Не пылесосить же, проскочила чужеродная мысль.
Послышались чьи-то шаги.
Он узнал их.
Так, чтобы не мешать ему, над полом на цыпочках парила Глория.
А он её полёты прерывал поцелуями…
И любил перед сном массировать её ступни.
Чувствительные пятки реагировали на каждое его прикосновение.
Глория повизгивала от удовольствия.
Смешливыми были и её мизинцы.
А с каким азартом разгадывал он письмена кровеносных сосудов на внутренней стороне её изящных стоп: было, где развернуться фантазии!
Капилляры походили на буквы маюскульного письма, в котором нет пробелов между словами, а, значит, запятые с точками можно расставлять по своему усмотрению.
Кожа Глории напоминала батистовую бумагу, сквозь которую просвечивали любовные послания…
Почему она ушла, теперь совсем…

От жалости к алхимику Дарья закрыла глаза.
А когда открыла, у бутафорского открытого окна увидела мужчину.
Он стоял к ней спиной.
Торс и голову держит достойно, с интересом рассматривая его, отметила она.
И вдруг он обернулся.
Взгляд его был слеп.
Голос глух.
Почему ты снова ушла?..

Дарья оцепенела.
Показалось: придуманный ею образ алхимика материализовался в этом мужчине.
Планшет соскользнул с колен.
- Извините, я думал, что один, - всё ещё глухим голосом проговорил Ахрам.
Что это был именно он, она не сомневалась.
Красивый, смуглый, умный, тонкий…
- Никола, - слегка склонив голову, представился он.
- Даша, и это всё я сочинила, - будто каясь, сообщила она.
- Я тоже иногда улетаю, почему не на Глорию?..
- Вы верите в такую возможность?
- Преграды существуют в нашей голове. Мой соотечественник и тёзка Никола Тесла бесконтактный переброс электричества изобрёл. Так что…
- Без меня начали? – ворвался в комнату запыхавшийся папа Карло.
- Сегодня день удач: сначала Майя, теперь Никола. Он мой алхимик, и больше никто! – взглядом отрубила дальнейшие расспросы Дарья.
 *Жить под копирку, б-р-р!..

- Поверь, чем больше ты откроешься актёру, тем станешь перед ним уязвимее, - предупредил её Карл Маркович после доверительной беседы с очередным претендентом на роль.
Она не то, чтобы не поверила…
Просто, за спиной Алика чувствовала себя защищённой.
Он выходил на связь по два-три раза на день.
Спрашивал, как идут дела?
Рассказывал о пещере, которую почти осушили…
О татуированном пергаменте, отдельные фрагменты которого удалось извлечь, не повредив, что дало возможность Мукдару прочитать историю двойняшек планет…
Об агенте 1441, который сообщил: через день по антигравитационному тоннелю на Землю прибудут: феминистка Дуня Языкова с любимой кошкой Гер Форварда по имени Миссисипи. Из чего следует незапланированная командировка в оазис…
- Вот бы мне встретиться с Дуней! – неосторожно отозвалась она.
И тут же получила добро!
- Если найдёшь, и Говоруна пригласи, - присовокупил изобретателя амурного полиграфа к оазисной компании Алик. – Завтра вечером за вами заедут, в самолёте всего четыре места. Полёт: туда – обратно…
Дарья поняла: посторонние уши и пассажиры не желательны.
Записная книжка с координатами Родиона Говоруна легко попалась на глаза.
Она набрала номер.
- Полиграф умер. Любовь миф. Бога нет! Адьё! – скоропалительно откликнулся на звонок, явно подвыпивший Родион.
- Не торопитесь. Я Дарья. По делу…
- Право на ошибку свято. Жить под копирку, б-р-р-р!
- Я писала о вас статью, - игнорируя хмельную неадекватность, напомнила она.
- НЕ печатную! – неожиданно трезво отреагировал изобретатель. – Мама права: эта чёртова НЕ родилась прежде меня…
- Статью посчитали рекламой, поэтому…
- Что надо? Короче!
- По моему сценарию снимается фильм. Спонсор хочет предложить вам работу, - стараясь не упустить суть предложения, заторопилась Дарья. - Завтра вечером я лечу к нему. Запишите мой адрес. Решите отправить подальше свою чёртову НЕ, буду рада…
- Дикту-и-йте! – на прощанье икнул Родион.
Его нетрезвость не отпугнула её.
Скорее, вызвала сочувствие: приговорил себя, быть вечным неудачником, вот и…
Думать: примет или не примет её приглашение Говорун, не стала. Доверила ситуации разрешиться самостоятельно: мысли были заняты завтрашним днём…
Утром предстояло встретиться с актрисой, напористо рекомендованной Карлом Марковичем на роль матери Адрона, то есть, почти с самой собой!
Вечером… с мигрировавшей на Глорию феминисткой Дуней, протестную судьбу которой позаимствовала у случайной попутчицы, с чем, скорей всего, не согласится, по словам Гер Форварда, острая на язык Языкова…
При этом необходимо самой безмолвствовать!
Хранить молчание…


*Самое трудное, просто любить…

Проснулась затемно.
Сна ни в одном глазу.
Поднялась, подошла к окну.
В небе цвета молодой бирюзы плавали похожие на аквариумные гуппи звёзды.
Прикинула, где север?
Вытянула шею.
Ни Большого Пса, ни его Альфа звезды.
Хорошо, отец предупредил: каждый год на семьдесят дней Сириус покидает небосклон, чтобы подарить фантазии другим девочкам…

Торопясь на встречу, подумала: интересно, какой увидела себя в роли жены президента Кукиша и матери Адрона рекомендованная продюсером актриса по имени Лилия…
 
- Вообще-то, моё настоящее имя Лилит. Мама дала мне его ещё до рождения. Из мести мужчине, который бросил её с животом, то есть, со мной, воспитывала меня как феминистку. А я почему-то росла девочкой-девочкой. Мечтала о принце и куче детей. Мальчишки, скорей всего, это чувствовали, и ходили за мной табуном. Пока однажды девчонки в классе не встретили меня дружной речёвкой: Лилит, уходи прочь! Я ударилась в слёзы. А мой сосед по парте полез в Интернет и вычитал, что Бог первой создал не Еву из ребра Адама, а вылепил из глины рыжеволосую бестию Лилит, которая в раю и его окрестностях подняла тарарам. За мятежный дух была сослана в Европу, где получила статус соблазнительницы мужчин, а богобоязненные мамаши от её магических чар над кроватками сыновей стали вешать амулеты с надписью: Лилит, уходи прочь! Поэтому, когда выросла, выбрала себе не блудное, а цветочное имя Лилия! Уф-ф! Простите. Всю ночь не спала, репетировала своё представление, - залилась искренним смехом актриса…
…В которую, точно, мог влюбиться президент Кукиш, ценивший в женщинах первозданность и магнетические феромоны, подумала Дарья, вспоминая нарисованный своим воображением портрет: Природа вдохновенно потрудилась над овалом её лица, высокими скулами, чуть вздёрнутым носом, лазуритовыми, восточного разреза глазами. Жизнь кипела в ней, рядом воздух жужжал, будто невидимые пчёлы собирали нектар.
- Моя мать не смогла сотворить из меня анти-женщину, а я и пытаться не буду растить из сына мессию. Самое трудное: просто любить. И у меня в сердце, кажется, что-то затеплилось! – без тени театральщины продолжила «представляться» Лилия. – А ещё экзамен для меня сыграть жену, вернее, двух несхожих жён двух разных президентов…

«Нисколько не сомневался» - промурлыкал в трубку Карл Маркович, которому Дарья доложила о своём одобрении рекомендованной им на роль Сары актрисы, а также сообщила, что, пока по секрету, на два-три дня пропадёт из его поля зрения…


*Клюв, лапа, крыло…

Днём позвонила дочь, сообщила, что зачёт сдала, но задержится допоздна, чтобы обсудить с группой задание на лето, разыграть постулат: Любовь как болезнь…
- Неочевидный принцип, - заметила Дарья.
 - Нашёлся умник, уточнил: болезнь, которая требует постельного режима? – с хитрецой продолжила Ирис, и тут же!.. голосом старшего товарища осудила фривольность студента, - советую исключить этот лукавый манёвр!
- Вдохновения вам! – умиротворённо пожелала дочери Дарья, забыв сообщить о своей внезапной командировке в оазис.
Решила, может, и к лучшему: из аэропорта напишу смс… Ирис и АЭС…

Задумалась, что взять в дорогу?
Что надеть на свидание с Дуней?
Хотя… глупый вопрос!
Шорты с майкой самый дружеский для феминистки дресс-код.
Собрала сумку.
Заварила чай.
Вспомнила вчерашний разговор с изобретателем Говоруном.
Жить под копирку, б-р-р-р!
А сам!
Раздался звонок в дверь.
На пороге стоял Мукдар.
Торопливо спросил: собрались?
Пояснил: коридор чуть раньше открыли…

- Успел? – перескакивая через две-три ступеньки, остановился, отдышаться на лестничном пролёте Родион.
- Надумали всё-таки, - выдохнула с облегчением Дарья.
- Всю ночь какой-то птах мозг долбил: полиграф не умер, частица не – не судьба!
- Птеродактиль, наверно, - высказал предположение Мукдар.
Через минуту-другую они мчались в сторону частного аэродрома…
Похожий на гигантского ящера летающий аппарат ждал их на взлётной полосе.
Алик вышел из кабины пилота поприветствовать их.
Султан, в роли второго пилота, то ли чихнул, то ли неизвестно за что заранее поблагодарил: мерррси!
- Клюв, лапа, крыло, что-то подобное я видел во сне, когда мечтал изобрести самолёт на лучистом, гелиевом топливе, - пожимая пилоту руку, признался Родион.
- Природа компас технического прогресса, - коротко прокомментировал Мукдар.
- Рад, что мы рядом, - приобняв, шепнул Дарье Алик. – Обещаю, в шлемофоне ты не ощутишь ни высоты, ни скорости…

- Мрррак! – первым слетел с трапа и азартно стал лапами отряхивать уши кот.
- Если б я был Султан, я б имел… - рассматривая когтистые куриные лапы вместо шасси, озадаченно напел Родион.
- Рождённые летать, должны уметь шагать, - в психологическом жесте «всё в этом мире предопределено свыше» поднял к небу глаза Мукдар.
- Я забыла позвонить Ирис и тётушка не в курсе, - сняв шлемофон и распушив волосы, ожидая Алика, задержалась в самолёте Дарья.
- Сбежала с шейхом, - выйдя из кабины, иронично резюмировал «шейх», но тут же сменил тон, - мы под квантовым зонтом, связь будет только утром, так что, ничего не остаётся, как вместе продолжить побег…
- Куда?
- На озеро, где тебя ждёт тёзка-ладья.
- Я даже в школе не сбегала с уроков, - повинно призналась она.
- Надо же когда-то начинать, - взял её за руку он. – Перекусим, и… 



*Душа бессмертный двигатель Вселенной…

…Небо было усеяно похожими на облетевший яблоневый цвет лепестками.
- Папа любил акварель, - не отрывая взгляда от розовато-пастельных тонов, почти неслышно прошептала Дарья.
- Расскажи мне о нём, - попросил Алик.
- Однажды он принёс из театра волшебный сундучок, полный азбучных кубиков, рассыпал их и сказал: из «абевегов» можно построить всё, что захочешь, даже себя и свою жизнь. Я посмотрела на него с удивлением. Папа предложил мне найти свою букву, а так как картинки на кубиках он раскрасил сам, я быстро нашла свой портрет, обрадовалась: вот она, моя буква! Кто найдёт сам себя, тому откроется мир - загадочно произнёс он. Его не стало, и сундучок куда-то делся…
 - Мой отец тоже рано ушёл, - обнял её Алик, - последними его словами были: умирая, человек не умирает…
- Верил в перерождение душ?
- Был убеждён: душа бессмертный двигатель вселенной.
- А я в детстве думала, что хожу по небу вверх тормашками, - сбросив сандалеты, торпедировала ступнями тёплый розоватый песок Дарья.
- А я забирался в ладью на озере и представлял, будто пересекаю Тихий океан, - улыбнулся Алик.
- Читал Хейердала?
- Отец дружил с ним, рассказывал мне о его путешествиях на «Кон-Тики», «Ра», тростниковой лодке «Тигрис»…
- А ваша ладья, ты сказал, моя тёзка…
- Её зовут «Великий огонь», в переводе с персидского «Дарья». Ей лет пятьсот, на носу из ливанского кедра вырезана девушка с распущенными волосами, дедушка говорил: это моя невеста, и ещё говорил: в день, когда я приведу к ней свою земную избранницу, на дне озера найду заветное кольцо, которое навечно обручит нас…


*Русалки не тонут…

…Озеро было опоясано тремя скалами, одна из которых, распустив густые струи водопада, напоминала древний музыкальный гидравлос.
- Привет, - наклонившись, попробовала воду Дарья.
- Вы тут обживайтесь, я в бухту, за ладьёй, - с трудом отвёл от неё взгляд Алик.
И как только он скрылся за выступом скалы, она, сбросив одежду, не пугаясь прохлады, отплыла подальше, перевернулась на спину, раскинула руки, запела: Столько видно чудес… с высоты, с высоты; но дороже небес… мне земля, где есть ты…   
- Неужели русалка приплыла в моё озеро? - спрыгнув с борта ладьи, вмиг оказался рядом Алик, прошептал, - я люблю тебя.
- А я тебя… всю жизнь ждала, - потянулась она к нему, потеряла плавучесть, пошла ко дну.
Алик вовремя подхватил её.
- Чуть не утонула…
- Русалки не тонут, но, думаю, в «Великом огне» нам будет безопаснее…

Широкое дно ладьи было устлано искусственной шкурой неизвестного зверя.
- Замёрзла? - укутал Дарью махровым пледом Алик.
- Нет, даже жарко…
- Я тоже сгораю, но… обязан предупредить…
- Предупредить?
- Женщины в нашем роду рано уходят, - опустив руки, нахмурился он.
Плед соскользнул.
- От меня тоже все мужчины ушли, - прижалась она к нему.
- Это… чтобы мы встретились…
- Я не покину тебя…
- Тогда… ныряю за обручальным кольцом! - с трудом оторвавшись от неё, сбросил рубашку, прыгнул в озеро Алик.
«А если это всего лишь легенда?» - с тревогой перевесилась через борт Дарья.
Какое-то время она видела его стремительный полёт в глубину, а когда толща воды скрыла его, её сердце сжал страх: вдруг что-то случилось?! Дыхание перехватило, как сотни лет назад, на инквизиторском костре, когда злой оговор лишил её и жизни, и любви…
Невольные слёзы покатились из глаз: не будь, пожалуйста, злопамятной, судьба!

- Дашенька, я нашёл его, - вынырнул Алик, поднял руку со сжатым кулаком, - ты плачешь? Почему?
- Я тебя так долго ждала…
Он свободной рукой ухватился за борт, подтянулся, перебросил тело, обнял её, раскрыл ладонь, на котором сверкал перламутром неземной огранки алмаз.
- Всё хорошо, озеро обручило нас, теперь ты законная хозяйка ладьи.
- Не хочу быть хозяйкой, хочу стать твоей женой, - призналась Дарья. – И точно знаю, что люблю тебя… со дня сотворения мира…
- Примерь, этому кольцу миллионы лет, - поцеловал её запястье Алик.
- В самый раз, - подставила она безымянный палец.
Из любопытства Луна осветила самоцвет лучом, который, добравшись до самого сердца камня и преломляясь в его гранях, отразился ответным сиянием.
- Это знак: вселенная венчает нас, - зачарованно посмотрел на неё Алик.
- Ты промок, тебе надо одеться, - смутилась она.
- Мне надо раздеться…


*Любовь иное измерение…

Любовь иное измерение, в нём тело… инструмент.
Каждая клеточка её тела ожила, отозвалась прикосновениям любимого мужчины.
И водопад, вспомнив молодость, обернулся водяным органом, исполнил адажио Баха.
И распахнулись врата семи сфер рая.
И слова исчезли: с губ слетали стаи поцелуев с междометиями.
Луна спряталась за причудливыми, в стиле рококо облаками: не хотела быть третьей, лишней.
- Понимаешь, почему в молодости нас отвели друг от друга? - очерчивая в воздухе овал её лица, спросил Алик и сам ответил, - мы бы сгорели…
- Столько ночей потеряно, - прикрыла она грудь его рукой.
- Я влюблён в тебя пожизненно…
- А я, глупая, уговаривала себя, что одиночество самая роскошная роскошь…

Ночь пролетела, как миг.
Дарья почти не спала, притихла на плече Алика. Не хотелось ни о чём думать, но как-то само собой вспомнилось: однажды, в журналистскую бытность, ей дали задание написать о золотых юбилярах, рецепт счастья которых был на удивление прост «ходить за ручку, спать в обнимку».
Ей бы так!
Скосила глаз, посмотреть на Алика. Он ответил сонной улыбкой.
И больше ничего не надо…
Она приподняла голову. На покрытую лёгким туманом гладь восточного неба опустилась стая розовых фламинго.
- Солнце встаёт! - не смогла сдержать эмоций она.
- А кто восход солнца увидит, - крепче прижал он её к себе.
- Тому простится грех…
- Отец говорил: из школы жизни отчисляют только за потерю стыда, - в полусне пробормотал Алик.
- Кажется, сегодня ночью я… - растерянно посмотрела на него Дарья.
- Наша страсть непорочна, - моментально сбросил дремоту он.
И вовремя.
Зазвонил телефон.
- Извини, - нащупал трубку Алик, - Эльдар! Что?! Уже прибыли? Дуня бушует? Присылай Мукдара, мы на озере…

…К берегу Дарье пришлось плыть в русалочьем костюме, и только она успела одеться, как на горизонте показалась машина, и в тот же миг в кармане сарафана подал голос её телефон.
- Алло!
- Мам! Ты где? Мы тут с ума сходим! - раздался отчаянно-взволнованный голос Ирис.
- Извини. Связи не было, - смс-стилем выдала Дарья. - Я в оазисе…
- Здравствуйте! Мы тут, а ты там… - не находя слов, чтобы выразить амплитуду чувств, сменила тему дочка и, боясь быть прерванной, затараторила, - папа звонил, ему сон приснился: будто он в цепях на берегу сидит, мимо река течёт и журчит человеческим голосом: так и жизнь твоя мимо! О тебе спрашивал. Я про фильм рассказала, про Алика. А, главное, Ирий в монастырь ходил, с монахом беседовал. Тот сказал: Бог одного человека избирает, например, Иова, чтобы через него всему народу урок преподать. Если так, мамочка, то сцену встречи Бога с Адроном надо пересмотреть!
- Пе…ре…смотреть… - любуясь опаловыми переливами кристалла, благостным эхом отозвалась Дарья.
- Смысл фильма будет зависеть от того, что, с одной стороны, попросит у Бога Адрон и, с другой, Творец должен ему поручить принести на землю какую-то весть… – уловив в голосе матери рассеянные нотки, конкретизировала задание Ирис.
- Весть потрясающая! Вернусь, расскажу, пока!


*Космический без-виз…

Мукдар деликатно остановил машину поодаль.
- Великий огонь дождался своего часа, - заметив кольцо на пальце Дарьи, кивнул приветливо.
В дороге разговорился…
- При встрече, без тактильных контактов, сложилось впечатление: наши гости – голографические фокусы. Но Султана не проведёшь! Влюбился в Миссисипи с первого мня-я-аум. Усы навострил, хвост распушил, давай сочинять: будто он герой восемьсот двенадцатого года, обративший в бегство французов. Мисс Сиси, так инопланетная кошка велела себя называть, интересуется: как это ему удалось? Султан изображает Кутузова, прищуривает правый глаз и рубит с плеча: раненый, истекающий кровью, я даю команду обчистить обозы! Мыши приказ исполняют геройски. И! француз без еды, что солдат без ружья! Все как один сдались в плен! Жаль, награды дома забыл!
- Слово в слово? – уточнил Алик.
- Приближённо к тексту, - с трудом сдержал улыбку Мукдар.
- А как там Дуня? – поинтересовалась Дарья.
- Феминистка грозит на вас в суд подать.
- За что?!
- За разглашение какой-то железнодорожной исповеди, - пожал плечами он.
- Какой исповеди? Дуни вообще в сценарии не было, Гер Форвард попросил, я набросала два-три штриха, - возмутилась она.
- Я с тобой, - успокоительно напомнил Алик.
Кротко тренькнул смартфон.
- Тётушка нашла актёра на роль президента, грима не надо, Кукиш! Привет Аль Алику, - прочла вслух смс Дарья…

…Дуня сидела на бордюре фонтана спиной к арке, но, услышав урчание мотора, обернулась, встала, решительно пошла навстречу.
- Какое право вы, – начала она гневно, но, увидев Дашу, вмиг остыла, - или не вы? Та попутчица, кажется, была старше, несчастнее. Впрочем, не важно! Я отзову свой иск в суд, если вы дадите мне роль в кино. Услуга за услугу, так сказать! Вы пустили в ход мою исповедь в поезде, я с трибуны экрана принесу миру весть о тотальной свободе, космическом без-визе и многом другом! И еще! Мне нужен фаворит. Художник, нарисовавший мыльный пузырь, как знак: злодейку жизнь- на мыло! И имя ему пусть будет Мылевич.
- Рад видеть вас. Как долетели? – воспользовавшись паузой в явно заготовленной речи инопланетной гостьи, доброжелательно исполнил долг хозяина Алик.
- В сиреневом тумане, таком густом, себя не видно, думала, умерла, оказалось, как видите! Но обратно на Глорию, ни за что! Там тоска смертная! Коммунизм! От тебя по способностям, тебе по потребностям! Сам себе голова, не на кого жаловаться! Не то, что на митинг, на одиночный пикет никого не поднять…
- Тотальная свобода, космический без-виз у нас сердца многих зажгут, - жестом «спасайтесь, принимаю огонь на себя!» намерился избавить Алика с Дарьей от общества потерпевшей фиаско феминистки Мукдар…
      

*Частицы Бога сначала ищут пару…

…Но тут раздался короткий свист.
Из воздуха выткался огненный диск, совершил круг почёта над головой Дарьи, раскатисто прогромыхал: Мы знаем, что кристалл «Великий огонь», найден. За пятьсот лет бездействия он потерял силу. Но дело поправимо. Наши мудрецы ведают, как снова разжечь в нём огонь, и приглашают владельца алмаза и вас на Глорию. Да, ещё! Дуню оставьте на Земле. Мисс Сиси, лететь – не лететь, пусть решает сама. Пока!
И… исчез!
Поднялся ветер.
Песок окрасился в цвет красного кирпича.
Барханы превратились в старинные замки…
- Что значит, Дуню оставьте? – возмутилась феминистка. – Решили ограничить мои права одной планетой?! Женофобы!
- Не волнуйтесь, получите свою роль в фильме, потом на кинофестиваль хоть на Марс... - седативным взглядом кошачьих глаз попытался успокоить её Мукдар.

- Извините, я невольно услышал о божественной любви… - робко обозначил своё присутствие Родион Говорун. – Так вот, работающими в коллайдере учёными было зафиксировано: появившись на свет, частицы Бога сначала искали пару, и только потом разгонялись, из чего следует…
- Если скажете: Бог есть любовь, я вас тут же убью! – переадресовала ему своё возмущение феминистка.
- Почему? – удивился создатель полиграфа любви.
- Потому! – реактивно отказалась отвечать ему Дуня, но через миг снизошла, - потому что ваш Бог и есть главный, ключевой женофоб! Побыл бы с неделю женщиной, не Еву из Адама, а Адама из Евы сотворил бы!
- Не знаю, как Бог, а я был, есть и буду поклонником женщин! – неустрашимо заявил о личной гендерной ориентации Родион.
- Ваша логика – охотничье ружьё: лишь бы выстрелить, а то, что мимо… - на полуслове прервала себя Дуня, пронизала изобретателя рентгеновским взглядом и, будто настраивая извилины на другую волну, заключила, - идея! Рекомендую попробовать вас на роль моего фаната Мылевича!


*По сравнению с инопланетянами монстры – мы…

Кто эта женщина: Дуня, которую я выдумала, или та, что сбежала на Глорию, то есть, настоящая? -  онемела от нелепости вопроса Дарья.
- Мысли материальны! Думать рискованно! – телепатически отреагировала Дуня.
- Вы правы! Я думал, думал о любви. Придумал полиграф… - будто в грехе на исповеди признался Родион. - А люди хотят играть в любовь, но не любить…
- Совершенно с вами согласна, - подхватила его под руку Дуня и, метнув взгляд в сторону цветущей веранды, риторически поинтересовалась, - а не выпить ли нам за знакомство столетнего вина?
- Столетнее вино предпочтительней столетней войны, - приободрился Родион.
- Честно признаться: по сравнению с Глорией наша Земля настоящий дурдом! – сделав шаг, нарочито громко продолжила Дуня. – Но какая там скука! Скукотища! Сны и те у Морфея заказывают: чтобы Космос случайной ерундой не засорять! А у нас даже в кино, если инопланетянин, то обязательно монстр. Хотя, по сравнению с ними, монстры – это мы! Даже феминисткой расхотелось быть!
- За что предлагаю содвинуть бокалы столетнего вина! – ускорился Говорун.
- Ещё вчера он мечтал о рассоле, - сорвалось с языка Дарьи.
- А я… ещё вчера… и мечтать, не смел… - влюблёнными глазами посмотрел на неё Алик.
- Кто про что! – включив взгляд-радар, возмутился незаметно подошедший к ним астрофизик. – Мы к космической связи готовимся, а вы…
- И мы... к связи… космической! – не смог сдержать счастливой улыбки Алик. – Пойдём, покажешь, где их тарелка, или что там?..
- А нечего показывать! Когда в небе появилось похожее на птицу серебристое облако, наши приборы целомудренно отключились, - будто горькую пилюлю проглотил Эльдар. – Потом облако снесло яйцо, которое, приземлившись, разлетелось на клочья тумана, обнажив кошку с Дуней, сходу окрестившей меня дикарём-женофобом. В ответ я предложил ей снять стресс вином. Расслабившись, она рассказала, что главной энергией на Глории является мысль, её заключают в заветное, обнуляющее время с пространством, слово и перескакивают, куда нужно.
- Телепортируются, - уточнил Мукдар.
- Транслируются! – в свою очередь поправил его астрофизик. – Синхронизируют акустические волны в чёрных атомных дырах, и вперёд!
- Да, чуть не забыл: в космолёте поместятся пять землян. Паломничество продлится три дня: день адаптации, день экскурсий и день сюрпризов. Дата вылета – следующее полнолуние, то есть, на сборы неделя. Организацию прямого эфира берём на себя… - с высоты заявил вездесущий агент.
- Каким образом? И на каком канале? – не удержался от вопросов Эльдар.
- Думали экранировать небо, но при таких масштабах изображение будет размыто. Так что, сами решайте, зрители какого канала будут следить за вашим вояжем и наблюдать реальную инопланетную жизнь, а не то, чем морочат землянам головы зомбированные Авгуром авторы. И ещё, пригласите к экрану Марию Петровну, её дочь покажет ей недавно рождённого внука, - совершив круг почёта, растаял в вышине агент 1441.


*Великая тайна успеха…

Ирий не спал.
Встреча с монахом не выходила из головы.
Разрушила какие-то ранее неоспоримые истины.
Например, в театральной поговорке: глаза не загримируешь, правды оказалось на процент погрешности. Глаза – зеркало души, тоже враньё! Глазные яблоки могут играть, искушать, одним словом, гримасничать, вернее, актёрствовать без красок, накладок и других косметических средств.
С каким постным смирением в начале встречи молвил монах: Бог людям через одного человека урок преподаёт, а человек только на экзамене узнаёт: трус он или герой?
И только провожая, за оградой монастыря разоткровенничался…
Я ещё не монах, послушник со стажем.
Людей не люблю.
Пришёл к выводу, Бог двуличен: чистый – нечистый, одна монета, как аверс и реверс! Иначе, откуда в людях столько зла? Мать отца: козёл, да козёл. Женился, думал, у жены на языке мёд, а она туда же!..
- В кино не хотели бы сняться? В роли журналиста, написавшего книгу о Доноре, из крови которого стали рождаться козлоногие мальчики? – на одном дыхании выпалил предложение он, и резко смолк, испугавшись спонтанной отсебятины.
- Козлоногие? – мстительно уточнил послушник. – Да кто ты такой?
- Режиссёр, завтра же принесу пару сцен, почитаешь, войдёшь в роль, на кастинг приглашу… - понимая, что лопухнулся с козлиной темой, постарался загладить свою вину Ирий.
- Принесёшь и причинишь мне... добро? - недоверчиво посмотрел на него ещё не монах.      
- С меня шанс, а ты уж сам… - вытащил из кармана смартфон Ирий. – Если не против, фото для кастинга…
- Смотри! Обещал! А то… точно, в монахи! – пригрозил ему похожим на сардельку пальцем послушник.
И только под конец представился: Иннокентий Невинный.
- Фамилия актёрская, - решил поддержать его Ирий.
- Невинный – не фамилия, а в переводе с греческого языка имя Иннокентий! 

На пути домой в памяти назидательно возник кинокритик Шахгиреев, встречей с которым завершился третий учебный курс.
Выбор материала и выбор актёра – две составляющие успеха режиссёра, - как великую тайну поведал он. - Никакие репетиции не помогут, если природа актёра не совпадает с природой роли. Выход один: долой его! Даже если полфильма снято, решение это окупится…
С выбором материала порядок: о планете разоблачённых мифов фильм ещё никто не снимал.
Решение дать роль послушнику с актёрским именем Иннокентий, скорей всего, не ему одному принимать.
Ирис знать об этом не обязательно.
А то, что он посвятил её в слова послушника о едином избраннике божьем, так правильно сделал.
С двумя Адронами надо что-то решать!
Зачем созданы эти две параллели?
Чтобы их пересечь?
Столкнуть лбами?
Лбами… лбами… – уставился Ирий на книжный шкаф.
И ответ пришёл: Адрон должен прочитать книгу о своём тёзке, Доноре!
Прочитать и ужаснуться!
В голове даже сценка сложилась: Адрон лежит на диване с планшетом в руках…
Читает про ставшего вампиром донора…
И!
Вспоминает, как в бытность эмбрионом, встретился с Богом, и тот пообещал ему исполнить любую его просьбу…
- Ну, ты и тормоз! – постучал себя по лбу Ирий.
Эта просьба и есть то, ради чего стоит снять этот фильм!
Не машину, не дачу, не яхту…

Телефонный звонок прервал вариации на тему судьбоносных желаний.
- Я маме дозвонилась! – радостно выпалила Ирис.
- Лучше скажи, только честно: если бы ты тет-а-тет встретилась с Богом, что бы ты у него попросила? – с пристрастием поинтересовался он.
- Хорошего мужа, детей и звание народной артистки! А тебе зачем?
- Надо встретиться, поговорить.
- Дождь идёт. И вообще, пять утра, - сникла Ирис.
- Тогда в семь. У тебя! – решил Ирий, отводя по часу на сон и дорогу.
Но сон не шёл.
И он решил найти сценку для испытания на попадание в роль послушника Иннокентия.
Нашёл не сразу.
Статика, статика: то размышляет, то пишет…
И вот, наконец!
Сыграет смерть и воскрешение – получит роль!


*Я был рабом, когда творил роман…

Для обновления собственных мыслей и чувств, перечитал текст…
«…Ритас сдержал слово, передал алхимику рукопись «Донора», правда, перед этим изрядно потрудился над приёмом внутрь горячительных напитков.
- Я был не богом, а рабом, когда творил сей роман, так что не будьте строги…
- Ход вашего ума мне интересен, - благожелательно принял крохотную флэшку алхимик.
- Мой ум помой-йка, - икнул Ритас. – Не думайте, я не пьян. Алкоголь, вообще, неправильное слово. Надо говорить: алголь! Простите, кажется, я уже не ал-моголь!
- Обещаю, что сегодня же сяду…
- Сядь! А я лягу, - попытался присесть в реверансе, но пошатнулся, ухватил себя за борт пиджака, стал оседать, бормоча, - смотри-ка, сам Бог в гости пожаловал…
Завалился набок и закрыл глаза.
Ахрам попытался нащупать пульс.
Безрезультатно.
Вспомнил слова древней молитвы: Верни, Всевышний, душу уповающего на тебя!
С чувством повторил её несколько раз.
- Кто посмел дать мне пинок под зад?! – обиженно разлепил глаза Ритас. – Мне там были рады…
- На том свете всем рады! – почувствовал страшную усталость алхимик.
- На том? – искренне удивился Ритас. – Я думал, папарацци балуются: только собрался красотке приврать, что люблю, а предатель-язык огласил на весь свет: завалить бы тебя на лужайке под дубом! – свёл разноцветные глаза к носу бывший мачо эфира…»

По-моему, есть, что играть, подумал Ирий.
Распечатал страничку текста.
Глянул на часы.
Заторопился к Ирис.


*Живой – мёртвый – живой…

- Мама пообещала встречу эмбриона с Богом пересмотреть, но таким голосом, будто в это время витала в облаках, - зевая, встретила его на пороге Ирис.
С кухни донеслась команда АЭС: мыть руки и пить чай с мёдом и оладьями!
- Я в курсе, что ты был в монастыре, - когда, демонстрируя мокрые ладони, зашёл на кухню Ирий, сообщила ему тётушка. – И вот, что я тебе скажу: монах прав. Богу хватает и одного, чтобы сказать что-то всем. Но заставить Его говорить не удалось ещё никому. И вам не советую…
- И я о том же! Несколько раз перечитал сцену их встречи, и понял: важно не то, что скажет Бог, а то, что попросит Адрон.
- Так ты, поэтому?.. Мог бы предупредить! А я как дура: хорошего мужа, детей и звание народной артистки, - передразнила себя Ирис. – Хорошо, маме не успела голову задурить…
- Ты не успела, а я успел, - чтобы дать себе время подумать, засунул в рот, ещё прыскающий маслом оладий Ирий.
- Что наш пострел успел? – подложила ему на тарелку сметаны АЭС.   
- Пообещал монаху, хоть он и не монах вовсе, а только послушник, роль Ритаса, - просящими помилования глазами посмотрел на неё Ирий. – При условии, конечно, что кастинг пройдёт. Даже сценку воскрешения для него распечатал. Сможет сыграть: живой – мёртвый – живой, значит…
- Так и переживать нечего! Пусть вживётся в роль и приходит на смотр к папе Карлу. У него была чуйка на талант, а теперь, вообще, с первого взгляда в десятку!
- Вы меня просто спасли! – поцеловал оказавшееся рядом тётушкино плечо Ирий.
- Если я не нужна, то пойду досыпать, - ревниво заявила Ирис.
- Прости, ты не просто нужна, ты необходима! – с лёгким сердцем отключился от монашеской темы Ирий…
 - Сегодня Карл Маркович президенту Кукишу кастинг устраивает, - в помощь ему, ненароком сообщила АЭС, - могу провести, а тебе, Рай, сам Бог велел…
- Мне тоже полезно познакомиться с папенькой Адрона, - воспрянула духом Ирис.
- Ты со своим отцом, когда виделась? – с укором спросила тётушка.
- Вечером позвоню! А сейчас обмоем под дождём Синеморский зонтик! – сжав ладони в ПЖ «мир», помчалась переодеваться Ирис.
- Ты строже с ней! – покачала головой вслед приёмной внучке АЭС. – А то она не только себе, всей округе режиссёр…
- А это ничего, что договор со мной ещё не заключён? – уточнил Ирий.
- Ничего! Алик с папой Карло о тебе говорил…
    

*Всё внутри…
      
В ресторане под кустом цветущего шиповника сидели, увлечённо о чём-то споря, Дуня и Родион.
- Идите к нам, - увидев шейха с Дарьей, обрадовался изобретатель.
- Что тебе заказать? - спросил её Алик.
- Солёных огурцов с картошкой в мундире… 
- Прости, посолить огурцы, нужно время…
- У нас не только вино, и бутылка столетняя, - поднял керамический с двойным узким горлом сосуд Родион.
- Нам сказали: здесь два сорта вина, - внесла своё уточнение Дуня, - собранное под луной, розовое, лёгкое женское; и солнечное красное, жёсткое, мужское…
- А на сургуче что-то не по-русски написано, типа: ты во мне, я в тебе! – бросил в её сторону выразительный взгляд Родион.
- Всё внутри, - поправил его Алик.
«Всё внутри» - эхом отозвалось нутро Дарьи.
- Спать! – неожиданно и бесповоротно решила она.
- Я провожу тебя, - взял её за руку Алик.
У двери комнаты, в которой Дарья жила во время первой экспедиции в оазис, они остановились.
- Ничего не бойся, я рядом, - кивнул он на номер напротив.
- Глаза слипаются…
- Отдыхай…


*Сердце было бездомным…

…Сон накатил и поглотил в неведомую глубину, где она стала невольной свидетельницей словесных баталий, устроенных… её литературными персонажами…
- Предлагаю судить нашего автора и приговорить его, то есть, её, к высшей мере наказания, - заявил отправленный ею к праотцам Куш.
- Салют женщине, свергнувшей слепую веру в мифы! – возразила бывшему президенту Дуня. 
- Ну, какой из моего сына донор, он и крови боится, - шурша бровями, посмотрел на жену Кукиш.
- Он прочёл все твои книги, решил, ты знаешь какое-то опорное слово, и начал сочинять сказку о внуках Адама и Евы, - преданным взглядом ответила ему Сара.
- Ещё одна выдумка жёлтой прессы… – язвительно заметил Ритас.
- Никакая не выдумка! Моё опорное слово: мера! – фрагментарно услышал его президент Кукиш.
- Мера? – удивилась Сара, которая была убеждена: как раз меры её муж не знает ни в чём, действует сообразно импульсам.
- Мера не в смысле «как бы не продешевить», а как граница, перейдя которую, можно обидеть Бога, - уточнил Кукиш.
- Уж, кто-кто, а наш сын Бога точно не обидит, - с вызовом посмотрела в сторону художника Сара.
- Узнаете тайну мыльного пузыря, глаза выпадут, - в ответ скорчил ей страшную рожу Мылевич.
- Наши головы сжали скрижали, - загробным голосом произнёс Ритас.
- Не убивала Дарья тебя, - выступил адвокатом алхимик Ахрам.
- А убила бы, и правильно сделала! – беспечно заключила Дуня.
- Тогда и я правильно сделаю: убью твою дочь! – угрожающе вырвал своё тело из кресла Ритас…

- Ирис!!! – во сне закричала Дарья и, оторвавшись от подушки, села, не понимая, где она и что с ней…
- Что? Что случилось? – вмиг оказался рядом Алик.
- Ирис хотят убить, - приникла она к нему.
- Мне ещё бабушка говорила: спать на голодный желудок к кошмарам, - будто маленькую, погладил он её по голове. – По секрету признаюсь, Мукдар для тебя картошку в костре испёк, и солёные огурцы по Интернету заказал, с минуты на минуту прибудут…
- Спасибо, - прошептала она.
Хотела сказать: ты мой Бог…
Но ограничилась растиражированным слоганом: я с тобой ничего не боюсь.
- Даже свадебного путешествия на Глорию? – затаил дыхание Алик.
- Ой! Кольцо? Камень так побледнел, я подумала, у него светобоязнь и спрятала его, - потянулась за шкатулкой на прикроватной тумбочке Дарья, – слава Богу, на месте!   
- Слава Богу, надо понимать, ты ответила: да! – уточнил Алик.
- Да! Да! Сто миллионов раз: да!
- Тогда иди ко мне…

- Я долго боялась, что меня кто-то полюбит, - призналась Дарья, отдыхая от ласк.
- Не хотела зависеть от чужих чувств? – с полуслова понял её Алик.
- А теперь готова жизнь тебе отдать…
- Моё сердце без тебя было бездомным…
- Мы всё это не сочинили?
- Придумать счастье нельзя, - магнитом притянулся к ней Алик.

Лучшее средство вернуться в реальность – принять контрастный душ. Повизжать под мёртвыми горячими, живыми ледяными струями – всем миражам капут!
В ванной Дарья открыла кран до упора.
Горячие струи забарабанили по телу: при-ду-мать сча-стье не-ль-зя!
А несчастье?
Тьфу-тьфу!
Она чуть не стала фанатом страданья.
Спасибо доктору Слово с его волшебной мантрой: Я люблю! Я люблю! Я люблю!
Дарья сжала запястье.
Отпустила.
И!
Отпустило…
На полную мощь открыла холодную воду, ахнула, окончательно ожила…



*В ком нет любви, в том Бога нет…

…Вечер тоже выдался сказочным.
Столик под пальмой на веранде, увитой цветущим жасмином...
Нехитрая трапеза: печёная картошка с солёными огурцами…
Давно неведомый аппетит…
- Такое чувство, будто ем за двоих, - смущаясь, отправила в рот очередной диск настоящего, бочоночного засола, огурца Дарья.
- И дай Бог! – загадочно улыбнувшись, предложил после ужина променад вокруг фонтана Алик.

Луна на скатерти неба была похожа на фруктовый пирог.
Разноцветные струи-струны фонтана издавали невероятно красивую мелодию.
- Хотите измерить силу вашей любви, подходите! - тоном ярмарочного зазывалы окрасил своё предложение, сидящий на бордюре Родион.
- В каких единицах? – издалека поинтересовался Алик.
- В ялтах!
- В курортных романах! – уточнила, болтающая ногами в фонтане Дуня.
- На курортные романы мой полиграф реагирует какофонией, - обиделся Родион. – Единица ялт родилась из первых букв признания «я люблю тебя».
- Я помню, как родилась у вас идея полиграфа, - поддержала изобретателя Дарья.
- И я не забыл, - проворчал Родион, – сплю себе, никого не трогаю. И вдруг голос: в ком нет любви, в том Бога нет! Вижу два сердца, две капли крови. Звучит «Вальс цветов» из «Щелкунчика», мама на спектакль водила. Но крови я с детства боюсь. Стал думать. Сопоставлять герцы. И теперь, надень на запястья браслеты, синхронизаторы скажут: любит – не любит?
- Я люблю тебя на миллион ялт, - шепнул на ухо Дарье Алик.
Акустика внутреннего дворика рассекретила признание.
- Можем проверить! - обрадовался возможности испытать свой полиграф Родион.
- С любовью как со смертью, каждый один на один! – проявив присущий ей скептицизм, всё же повернулась спиной к фонтану Дуня.
Загипнотизированная её словами, Дарья молча протянула руку.
Браслеты тут же сковали их с Аликом запястья.
На экране детектора одна синусоида повторила другую…
- Такого совпадения я ещё никогда… - поражённый результатом, забыл все слова Родион.
«Если любовь, скажи: всё миражи…» - зомбированная собственным упрямством, промурлыкала припев модной песенки Дуня.
Но, оглушённый успехом изобретатель полиграфа с таким пиететом освобождал испытуемых от браслетов, что песенный напев его нисколько не задел.
- Летим? – многозначительно спросил прошедший испытание Алик.
- Летим! – без сомнения ответила Дарья.
- В свидетели берём…
- Ирис, Ирия и Наума, - продолжила его мысль она.
- Актрису, режиссёра, оператора, - согласился с её выбором он...


*В чистом виде людей не осталось…

Карл Маркович встретил Ирия благожелательно.
Даже хорошо, что АЭС с Ирис срочно покинули их.
Им двоим: продюсеру и режиссёру многое надо было обсудить тет-а-тет.
Но, не срослось.
Опередив назначенное время, в студию вошёл высокий, поджарый, с кустистыми бровями над глазами бутылочного цвета и ёжиком густых волос на круто вылепленной голове мужчина.
Одним словом, Кукиш!
И повёл себя по-президентски, сам дал себе слово…
В качестве главнокомандующего представил намётки «взятия» образа… 
- Из той части сценария, что прочитал, заключил, мой герой биполярен: с одной стороны диктатор, с другой – подкаблучник. Пишет книги, чтобы прославиться. Власть над словами ласкает его, ставит вровень с творцами. Для примера могу наговорить предисловие к «Заблуждениям Кроноса», если не возражаете, конечно…
- Не возражаю, - заинтересованно посмотрел на него папа Карло.
И, каким-то чудом, актёр в момент превратился в оратора.
Закинул за плечо конец белой тоги с пурпурной каймой.
Взял паузу, которая, как и её хозяин, тоже оказалась возвышенной.
И вдруг!
Совершенно по-человечески, доверчиво стал делиться своими, в данный момент рождающимися мыслями…

…Кронос был нетрезв, когда заключил жену в подвал, где в одной из кладовых хранил главное своё богатство – время. Рея решила отомстить за насилие ненавистному мужу. Ключи не понадобились. Она взглядом открыла двери хранилища и… тысячелетия, сбросив оковы, вырвались на свободу: настоящее браталось с прошлым, прошлое с будущим.
На улицах появились горгоны со змеями вместо волос, львы с человеческими лицами и прочие изделия доисторической генной инженерии.
Светляки с кулак богатыря Геракла повисли на ветках деревьев, освещая округу ярче электрических фонарей.
Сдобренные геном дельфина яблоки падали с веток на землю, глорианцы жадно вкушали плоды, и их кожа становилась трёхслойной, не знающей холода.
В ресторанах подавали картошку с геном крокодила, отведав которую, можно было забыть о голоде месяцев на девять, а то и на год.
На полях колосилась гуманитарная помощь биороботов будущего – пшеница с генами скорпиона, пожирающего всех без исключения вредителей.
В чистом виде людей не осталось.
Приближалось время гнева божьего…

Снова пауза.
Моментальное катапультирование в настоящее.
Исповедальный тон…
- Мне показалось, в этом отрывке зашифрованы многие комплексы президента: сравнение себя с богом и усталость от долгой безграничной власти. Любовь к Саре и накопившееся раздражение по отношению к её своенравию, что в порыве женофобии!.. – в голосе появились особо доверительные нотки, - может подтолкнуть его, например, к убийству дочери алхимика…
- Почему, именно дочери? – удивился зигзагу его мысли Карл Маркович.
- Без этого не сломить, не выведать у алхимика секрет вечного топлива. Не знаю. Концовку сценария мне не дали, но, следуя законам драматургии, он вполне может поручить Ритасу, например, отравить Ирис. Хотя, конечно, автору виднее. А у меня, простите, личная просьба: обещал дочери узнать, что всё же попросит у Бога Адрон… 
- Об этом никто не знает, мы запускаемся с незавершённым материалом, - в жесте «бывает и такое!» развёл руки продюсер.
- Для будущих зрителей завтра на сайте фильма мы запускаем конкурс на самую значимую просьбу к Богу, - удивляясь чёткости формулировки, озвучил свои прежде похожие на антигравитационные облака мысли Ирий. – Если захочет, ваша дочь сможет принять в нём участие…
- Знакомьтесь, наш режиссёр. Не смотрите, что молодой. Его короткометражка на международном фестивале получила приз. Кстати, как тебе… Кукиш?
- По-моему, попал! – протянул актёру руку Ирий.
- Попал, так попал, - накрыл ладонью их рукопожатие Карл Маркович…


*Смерть похожа на акушерку…
      
Посмотреть в работе литературного отца Адрона Ирис не удалось.
Только в довесок к тётушкиному представлению начала рассказывать о призе, полученном на международном фестивале короткометражкой Ирия, как раздался звонок.
- Дочка… бабушка уходит… хочет проститься с тобой… - потерянным голосом сообщил отец.
- Куда уходит? – отказался осмыслить информацию её мозг.
- Совсем. И маме скажи. Не могу до неё дозвониться…
- Она в командировке.
- Возьми такси. Я встречу. Оплачу…
- Что случилось??? – в один голос спросили Ирий с тётушкой и Карл Маркович.
- Не поняла. Простите. Мне надо. Срочно. Папа сказал. Такси, - дискретно сообщила она.
- Вы тут! А я! Я поеду с тобой, - будто слепую вывела её за руку АЭС.

- Бабушка говорила, я вся в неё, - сообщив адрес таксисту и разместившись на заднем сидении, положила голову на плечо тётушки Ирис.
- Мама рассказывала, они были дружны…
- А у маминой бабушки третий внук недавно родился. Не до меня…
- Так бывает, - погладила её по голове АЭС, удивляясь, как в двух-трёх словах можно уместить несколько человеческих судеб.
- Спасибо, не оставили дочку, - помог ей выбраться из машины отец Ирис.
Расплатился с шофёром.
Обнял дочь.
- Врач удивляется, что она в сознании. А бабушка, ты её характер знаешь: решила поговорить с тобой, так и смерть подождёт!
Ирис кивнула.
Ей казалось: всё, что происходит в ней, СОН!
И сиротливый отец – не реален.
И бабушкин дом-пирамида двоится…
И ступенек лестницы не видно в тумане...
- Мам, Ирис приехала, - в распахнувшуюся дверь крикнул отец и, подтолкнув её, громогласно шепнул, - она наедине просила…
- Не бойся, - улыбнулась ей бабушка. – Смерть похожа на акушерку, примет душу, и, спасибо ей, новая жизнь!
- Бабуль, а, может, всё ещё… - заразилась её оптимизмом Ирис.
- Садись рядком, поговорим ладком...
- Я люблю тебя…
- А мне казалось, я никого не любила, - с неожиданным признанием стали таять на лице бабушки краски. – Ошибалась! Как и ты, с детства мечтала стать артисткой, слава Богу, не сбылось. Мама сказала: все актёрки рабыни! Зависят от режиссёров и случая. Так вот! Когда сын задумал строить мне дом-пирамиду, я сказала: усыпальница мне не нужна. Он принёс мне статьи про ножи, которые в пирамидах сами затачиваются, про связь с космосом и мощную защиту от негатива. Тогда я подумала и решила, что оставлю тебе этот дом… для театра: пусть не малого, а маленького, зато своего! Ад переделал проект. Перекрытие для второго этажа может стать сценой, впрочем, он сам расскажет. Завещание заверено. И ещё, нотариус не духовник… побоялся записать… запомни главное: у Бога… хватит любви… на всех. Позови сына…
- Пап! – боясь, что бабушка совсем растает, во весь голос закричала Ирис.
- Какое счастье, вы рядом… - на прощанье промолвила Тамара Ивановна…      


*Мы все потенциальные мигранты…

- Торопитесь, если сочинительница хочет проститься с матерью бывшего мужа, - пролетая сквозь струи фонтана, на расстоянии вытянутой руки завис над головой Дарьи диск-агент 1441.
- Тамара Ивановна умерла? – автоматически уточнила она.
- Точнее сказать: мигрировала в страну света, - без обычной поучительной ноты ответил он.
- Надо Ирис позвонить…
- Ваша дочь застала бабушку живой, сейчас находится рядом с отцом, - доложил диск-агент.
- Тогда… - вытащила из кармана телефон Дарья.
- Не волнуйся, я рядом, - окутал её любящим взглядом Алик, - пойду, свяжусь с аэропортом, попрошу экстренный взлёт, а ты передай Аду мои соболезнования. Хорошо?
- Хорошо, - почувствовав прилив сил, кивнула она и набрала номер бывшего мужа.
- Алло! Мама умерла, а тебя где-то носит! – на грани истерики прокричал в трубку Ад. – Она тебя одну любила, хотела видеть…
- Успокойся. Алик сделает всё, чтобы мы как можно скорее вернулись…
- Алик? Ты с ним? Этим евнухом? Изображает султана, а сам! За пять лет ни одной связи! Девчонки его инопланетянином звали! – окончательно потерял власть над собой Ад.
- Дай трубку Ирис, - ледяным тоном оборвала его Дарья.
- Мам! Мне страшно. С тобой ничего не случится? – всхлипнула в трубку дочь.
- Услышь меня! Я скоро прилечу, и буду рядом…

- Мы все потенциальные мигранты, - философски вздохнул Родион.
- Свекровь не мать, но всё же… - как могла, посочувствовала Дуня.
- Простите, мне надо побыть одной, - вернулась в свой номер Дарья.


*Талант любить даётся избранным…

В комнате ещё пахло любовью.
Никаких полиграфов не надо.
Любая собака учует.
Хотя и в носу человека сохранились рудиментарные ноздри.
Неважные мысли выплывали из ниоткуда, и в никуда уплывали.
Вдруг вспомнилось, как её Кукиш, перед тем, как написать Саре любовное послание, подёргал себя за уши, чтобы услышать подсказку Бога, потому что любовь, без благословения свыше – ничто. Талант любить даётся избранным, остальные заложники плагиата: воруют слова, эмоции…

У Тамары Ивановны талант любить обнаружился к концу жизни.
После странного предрассветного сна…
- Вдруг привиделся огромный сияющий, бриллиантовый шар, - рассказала она, - шар – звезда. Звезда звёзд, в плавильное жерло которой стремились попасть тысячи и тысячи погасших душ. Я за компанию. И так стало мне хорошо, так тепло, как у Бога за пазухой. Тогда я и поняла, что это не просто звезда, это дом Света, где можно избавиться от собственной глупости…
Кто бы говорил!
Свекровь всегда отличалась бренным житейским умом.
Перед глазами Дарьи поплыли картинки их первой встречи…
- Заморочила себе сердце, дочка, - сочувственно вздохнула Тамара Ивановна и строго погрозила пальцем сыну, - а ты, охламон, слушай и помни: женщина плачет – богородица слёзы льёт.
- У мамы из-за отца все мужчины охламоны, - весело обелил себя Адриан.
Ей бы задуматься.
Да уж очень хотелось вырваться из-под опеки не в меру придирчивого отчима, и всей, основанной матерью новой семьи, с её неуживчивыми погодками братьями.
- Сколько не ищи мужчин, ни один в подмётки Богу не сгодится, - пессимистично отреагировала на сообщение о решении развестись с её сыном Тамара Ивановна.
Царствие ей небесное!
Стало душно.
Дарья вышла на свежий воздух…


*Бабушка в наследство театр оставила…

Ирий сел на лавочку у подъезда, благо, время обеденное, у старух тихий час.
Вспомнил: одна воспитательница в детском саду называла этот послеобеденный час мёртвым.
Легли, погладили животики, закрыли глазки, умерли на часок!
В детстве умереть на часок – класс!
В старости тоже, с условием, на часок…
Бабушка Ирис умерла навсегда.
Если и родится заново, то в другом теле, в другой семье…
«Вызвали полицию, скорую помощь. Папа держится. Сказал, проводит бабушку в морг, оформит документы сам. Нам вызвал такси. Есть новость, жди меня у подъезда» - в десятый раз прочитал он, пришедшую с час назад смс от Ирис.
Оглянулся на звук подкатившей машины.
Бросился помочь выбраться на волю АЭС.
У Ирис был такой потерянный вид, что он приобнял её, предложил (погода как на Пасху) пойти, погулять, подышать свежим воздухом.
- Идите, - кивнула АЭС. - У меня что-то ноги подкашиваются…
- Я провожу, - распахнул перед ней входную дверь Ирий.
- Лифт довезёт. Побудь с моей девочкой, она всю дорогу молчала…

- Карл Маркович конкретный мужик! – с первого шага взял на себя инициативу Ирий. – Сказал: не припомнит такого, чтобы актёры, будто рыбы на нерест, на кастинг шли, и каждый – белорыбица, в смысле, венец творения. Принятый на роль президента актёр, не только внешне на своего героя похож, биполярную суть Кукиша уловил: с одной стороны диктатор, с другой – подкаблучник! Идею интересную подкинул, но об этом потом, - обрадовался, что вовремя остановился, не озвучил предложения ради развития сюжета пожертвовать жизнью дочки алхимика: пережить ещё одну смерть, пусть и виртуальную, сейчас для Ирис слишком!..
- Говори, - доверчиво взяла она его за руку, - у меня внутри немота…
- Как на духу, рассказал о монахе. Папа Карло согласился его посмотреть. С Адроном пока дырка от бублика. Встречу его эмбриона с Богом, естественно, нарисует компьютер. А дальше требуется вживую показать характер! Проиграл Мо Бо, не сдался, начал дрессировать своего слона, боевого! Одновременно испытывает свою власть над людьми. Помнишь сценку на берегу океана?
Ирис молча кивнула.
И!
То ли из жалости, то ли сочувствия (не одно известное ему слово не подходило к незнакомому ранее, но теперь ясно испытываемому чувству) Ирий решил разыграть перед ней эту сценку.
Преображался то в Адрона, то в Ирис, то в автора.
Менял голоса, пластику, мимику взглядов и лиц…

Адрон: Хочешь, я покажу тебе океан?
Ирис: Океан? Никогда не видела. Только в кино.
Адрон: Тогда бежим!
Автор: Он взял её за руку, потянул за собой и вдруг остановился.
Ирис: Ой!
Автор: Налетела на него девочка.
Ирис: Что случилось?
Адрон: Сердце распрыгалось.
Ирис: Как это?
Адрон: Не знаю. Побежали!
Автор: Океан поджидал их за рощей. Берег обрывался круто и, если бы Адрон вовремя не притормозил, они сорвались бы вниз.
Ирис: Какая голубая пустыня!
Адрон: Совсем не пустыня!
Ирис: Пустыня, это самое красивое, что я знаю!
Автор: Объяснила гостья.
Ирис: Теперь знаю, океан тоже красивый. Смотри, рыбки хлопают плавниками от радости.
Адрон: Хлопают в плавники!
Автор: Поправил её ощутивший себя хозяином океана Адрон.
Ирис: Слоны хлопают ушами, а не в уши!
Автор: Настояла на своём Ирис, и тут же отступила.
Ирис: Помнишь Мо Бо? Он теперь совсем мирный и поливает детей песком.
Адрон: Зачем?
Ирис: От насекомых.
Адрон: У вас на детях живут насекомые?

- Нет, конечно, просто он думает, мы его слонятки, - завершила киношный диалог Ирис и, выйдя из детского образа, с тревогой сообщила, - мне бабушка в наследство театр оставила…
- В каком смысле, театр? – затормозил Ирий.
- Свой дом-пирамиду, чтоб как в Египте, с космосом общаться…
- Первый в мире… инопланетный театр?
- Почему бы и нет? – пожала плечами Ирис. - Пригласим глорианских актёров.
- АЭС говорила, они телепаты…
- Ну и что?
- О профнепригодности слышала? Тот самый случай! – тоном детсадовского воспитателя отрубил Ирий.
- Сами сыграем! – не возмутилась Ирис. - Название поможешь придумать? Только не «Глория»!
- «Голубая ворона» - сходу предложил он.
- С какой радости?
- Ты Сойкина, а сойки принадлежат семейству ворон… с голубым перламутром на крыльях.
- Театр имени мене... плохая идея! – категорически отвергла предложение Ирис, - лучше уж… придумала! «Оазис»! В честь Аль Алика!
- Чтобы закрепить его штатным спонсором?
- Не ревнуй! Лучше представь: ты взрослый Адрон, к тебе пришёл Бог, а ты не знаешь, что у Него попросить? Бедная бабушка… я ничего у неё не просила… - снова потерялась в словах и пространстве Ирис.
- Иди ко мне, - прижал её к себе Ирий. – Теперь я знаю, что попрошу! Скажу: Бог, сделай так, чтобы Ирис никогда в жизни не плакала…


*Если вы атеисты, так и скажите…
 
- Не думал, что наше свадебное путешествие будет инопланетным, – загадочно пряча за спиной руку, признался Алик.
- А что, если смерть свекрови знак? И всё это… - присела на бордюр фонтана Дарья.
- Ловушка? – взмахом фокусника протянул ей букет аметистовых крокусов Алик.
- А мы… сами себя… на заклание… - вдохнув травяной аромат, осознала вдруг, как ей страшно покидать Землю Дарья.
- Действительно, поторопились… - недоумевая: как это могло с ним случиться? прибордюрился рядом Алик.
- Не думал, что расширение сознания для вас смерти подобно! - оцинкованным голосом приструнил их появившийся в небе агент 1441. – передразнил, - заклание! - И предложил, - сейчас на Глории транслируют заседание Совета мудрецов планеты, чтоб вы поняли, наконец, с кем имеете дело, могу ваш оазис подключить к прямому эфиру…
- В каком смысле, оазис? – поинтересовался Алик.
- В том смысле, что сорняков в ваших головах поубавится, - соткал в воздухе похожее на простыню облако агент 1441.

На небесном экране появилось изображение окружённой деревьями поляны, в центре которой в прозрачной капсуле лучился игольчатой огранки исполинских размеров бриллиант.
- Перед вами кристалл «Великий огонь», иначе говоря, скрижали заповедей божественной любви, хранительницей которых является избранница Творца Ева, - тоном экскурсовода представил рекламную заставку диск-агент.
- У них прародительница Ева, у нас богородица Мария… - озвучил, неожиданно мелькнувшую в голове параллель, Родион Говорун.
- Сравнение не корректно! Наша Ева вне религий! – вступил с изобретателем полиграфа в спор агент 1441.
- Если вы атеисты, так и скажите, - пошёл на мировую Говорун.
- У нас Бог автократ, а мы послушники при нём. И тише! – застрекотало что-то внутри робота-диска. – Говорят мудрецы…




*Семь мудрецов и птеродактиль Дактиль…

По экрану облака пошли чёрные квадраты с угольниками, за ними поплыли разноцветные полосы.
Послышались голоса.
Показались сидящие вокруг «Великого огня» седовласые старцы.
В одном из них Дарья узнала Гер Форварда.
На смоковнице за его спиной, раскачивая клювом подёрнутые патиной, похожие на игрушечные амфоры плоды инжира, с ветки на ветку перепрыгивал птеродактиль.
- Неужели, знакомец наш, Дактиль? – вслух удивился Алик.
- Я посчитала, мудрецов семь, с Дактилем восемь, - прижалась к нему плечом Дарья.
   
- Чтобы не только принять, но и понять землян, нам надо найти объединяющие нас корни, – видимо, для развития мысли посмотрел на мудреца справа Гер Форвард.
- У них в Начале начал было Слово, у нас Мысль, - с важным видом промолвил мудрец и посмотрел на соседа.
- Что позволило нам раньше познать тайну акустической скорости мысли…
- А мозг землян продолжает работать на десять процентов…
- И виной тому, как мы выяснили, вирус Авгура…
- Всё же они, как и мы, потомки Адама и Евы…
- Оболгали своих прародителей, оклевещут и нас, - пессимистично завершил круг размышлений мудрец номер семь.
- Кто к нам с ложью придёт, от вранья и погибнет! – пригрозил спикировавший с ветки смоковницы на плечо председателя собрания Дактиль.
- Не бойся, мой пернатый друг, - погладил его трепещущее крыло Гер Форвард, - в Бионике написано: анти-мутационная вакцинация генов на Глории была проведена со дня сотворения…
- Осталось принудить землян вакцинироваться, - начиная обратный виток, без следа оптимизма продолжил седьмой мудрец.
- Иначе с пандемией лжи им не справиться, - поддержал его мудрец номер шесть.
- Наши братья не безнадёжны… - сменил вектор дискуссии пятый.
- Пусть не космический, как у нас, но земной Интернет они всё-таки изобрели! – нашёл ещё один связующий планеты корешок четвёртый.
- А когда узнают о немыслимой, извините за тавтологию, скорости мысли, они, несомненно, избавятся от власти Авгура! – приосанился третий мудрец.
- Сомнения, вы гоните покой, вы шанс даёте людям насладиться безбрежной высотой, - прищёлкивая в такт пальцами, распевно пробасил второй мудрец.
- Никто и не думал, что будет легко, - ссадив с плеча ящера, поднялся Гер Форвард. – Но! Земляне на грани гуманитарной катастрофы, спасём их, сами спасёмся!
 
Белая простыня на экране неба превратилась в чёрную тучу…


*Чтоб не врали друг другу…

- А что? Они вполне могут… - почувствовал себя на пороге открывшейся двери в незнаемое Родион.
- То верили, что запад нам поможет, теперь, что инопланетяне, - инстинктивно повернула кольцо камнем внутрь Дарья.
- Знаете, что сказал мне Гер Форвард, когда выдворял с Глории? Человек – мысль во вселенском разуме, а не бессмысленность. Меня глупой посчитал, женофоб! – взвила гневный взгляд к небу Дуня.
- Начали с вакцинации, кончили эвакуацией, - расставил точки над «ё» Эльдар.
- Отец мечтал об открытии акустической скорости, но что он знал о ней, я не успел спросить, - почувствовал себя виноватым Алик.
- Не беда, спросим у агента, - нашёл выход Эльдар. – Он, точно, в аквариуме бултыхается…
- Вот и идите, рабы скоростей, робот напичкан тайнами, - тоном, прочь с глаз моих, благословила их в дорогу Дуня, - а мы тут, между нами, девочками, пошушукаемся.
Всё хорошо! – взглядом выразила согласие с предложением феминистки Дарья.
   
- Я согласилась сниматься, но о чём будет кино? – поинтересовалась Дуня, когда мужчины покинули их.
- О чёрных дырах моей души, - первую мысль, что пришла на ум, озвучила Дарья.
- А если не умничать?
- После развода с мужем потерялась. Вокруг тоже всё с ног на голову. Что было добром, стало злом. Куда ни глянь обман, на экране вампиры. Попробовала эту жизнь переиначить. Для большей свободы катапультировала своих героев на Глорию…
- И промахнулась, - искренне посочувствовала Дуня.
- Хотела отыскать точку опоры: светлячка Адрона, который найдёт в себе Бога, не будет требовать от людей: дай-дай! – продолжила исповедь Дарья.
- В твои годы и быть такой наивной? – утвердилась в предыдущем своём мнении Дуня. - На Глории у всех всё есть. Такие совершенные, самим противно! Всё могут, ничего не хотят: ни демонстраций, ни революций! В парламенте с ящером советуются. А снимешь кино, покажешь, как есть, в лучшем случае скажут: женская логика, в худшем: у бабы давно мужика не было. Женофобы!..
- А теперь информация для Моисея в юбке! – внезапно появился над струями фонтана агент 1441. – Народ из плена мифов вознамерилась вывести? А кто тебя об этом просил? Может, чем жить людям без сказок, лучше головой в прорубь! И Авгур для них, что спаситель Ной! Хотя, если честно, каков результат? Людям Ноя за гордыню Бог языки смешал; людям Авгура, чтоб не врали друг другу, в скором времени отнимет язык. Подумай над этим, пересмешница сойка. Пока!
Дарье показалось: у неё заранее онемел язык.
Вернул в чувство Мукдар, сообщивший: бочонок атлантической селёдки привёз!
- Бочонок-то, зачем? – насмешливо поинтересовалась Дуня.
- Я так вам благодарна… за всё… - с трудом выговорила Дарья.
- Поужинаем, и домой! – смутился сводный брат Алика.


*Искрой зажигания служит Слово…

Мужчины были возбуждены.
Общение с агентом далось нелегко.
С корой головного мозга случился нервный удар.
У всех!
Научные основы физики не смогли за себя постоять.
- В то, что ваша молитва мгновенно долетает до ушей Бога, верите? – для затравки беседы первым задал вопрос агент 1441 и, не дождавшись ответа, заключил, - верите! А отгадка в акустической скорости!
- Хотелось бы знать, в чём она измеряется? – напрямую поинтересовался Алик.
- В мгновениях! – охотно удовлетворил его любопытство агент 1441.
- Тогда, позвольте узнать, с чего начинается скорость? – с другой стороны подошёл Эльдар.
- Искрой зажигания служит Слово, - тоном наставника уведомил его агент. – С его помощью глорианцы могут совершать путешествия в любые галактики. Ваши жрецы также знали его. Но Авгур, то ли по собственной глупости, то ли в интересах третьих лиц, убедил их, что, переименовав Гелию в Землю, планета превратится в вечно цветущий рай. Пророчество не сбылось. Жрецы Слово забыли. С тех пор черепашьи скорости вам кажутся сверхзвуковыми...
- А чтобы вмиг вернуть Дуню на Землю, вы ей это Слово открыли? – закинул нехитрую удочку Родион.
- Ещё чего! – не поймался на неё диск-агент. – Слово зашифровано в клемме, с помощью которой пассажир соединяется с акустической волной. Землянам, которые отважатся прибыть к нам в гости, будут выданы такие же. И хватит вопросов, коллоквиум закончен! – превратился в невидимку диск.
- Если бы всё это я не видел своими глазами…
- Не слышал своими ушами…
- Ни за что не поверил бы!
Разом высказались Алик, Эльдар и Родион.


*Амуррр, гламуррр, муррр…

Вечером собрались за столом на веранде.
- Интересно, какую лапшу навешал вам на уши этот биоробот-вампир? – после бокала двуполого вина поинтересовалась Дуня.
- Агент 1441 биоробот?! – уточнил Алик.
- Единственный экземпляр на Глории, считающий себя по уму и способностям, превосходящим человека, - тоном «за что купила, за то и продаю» подтвердила Дуня. - Слава Богу, Гер Форвард вовремя вычитал в Бионике, что подобных себе надо творить природным путём, и с роботизацией человека на Глории было покончено!
- А что, насчёт, вампира?- не смогла скрыть своего интереса Дарья.
- Насколько я поняла, агент питается негативной энергией. Доведёт до белого каления и уплетает за обе щеки, - доверительно сообщила Дуня.
- Выходит, он нас обманул? – возмутился Эльдар.
- Нет! Агент врать не может. На Глории все привиты от вируса лжи. Но он и правду может так преподнести, что караул!
- Это что же выходит? – отставил свой бокал с вином Родион. – Акустическая скорость есть, но её как бы нет?
- Вспомните, сколько времени вы находились в полёте? – пришёл ему на помощь Алик.
- Нисколько! Опомниться не успела, и здрасте вам! – ощутив себя чуть ли не во власти мужчин, решила отыграться на Мукдаре феминистка. – И нечего улыбаться! Смех без причины, между прочим, признак дурачины!
Но Мукдар душой и телом был поглощён наблюдением за попытками Султана обольстить Мисс Сиси, и её слов не услышал.
- По-моему, нас ждёт амуррр, гламуррр, муррр, в смысле, кошачья свадьба! – последовав его взгляду, резюмировал Алик.
- Если сможете, переведите, пожалуйста, – попросила Дарья.
- Несколько слов предыстории, - охотно откликнулся Мукдар. – Однажды при мне Джин соседу Ашоту, потерпевшему от очередной блондинки очередное фиаско, сказал: главное оружие мужчины интеллект. Султан присутствовал при этом разговоре, видимо, намотал на ус, и решил покорить инопланетную красавицу интеллектуальной любовной историей. Теперь постараюсь приблизительно передать их диалог.
Султан: жила-была во Франции маркиза Помпадур.
Мисс Сиси: я днями и ночами могу слушать сказки.
Султан: король Людовик был без ума от неё, как я от тебя.
Мисс Сиси: а что Помпадур?
Султан: похожий на меня умный мужчина для неё был выше закона, даже поговорку о связи с ним придумала: после нас хоть потоп.
Мисс Сиси в ужасе: маркиза не боялась воды?
Султан, не моргнув: Не боялась!
Мисс Сиси: а ты не врёшь?
Султан: Я?! Вру?! Да у нас в столице Царь-пушка есть, стреляет теми, кто врёт! 
Мисс Сиси: хоть я и не лгунья, жить на вашей Земле не хотела бы!
Султан взял паузу, подумать, что умного ей на это ответить…

- Вы, правда, понимаете кошачий язык? – уточнила, не разыгрывают ли её Дуня.
- В детстве сон видел, будто меня родила чёрная пума, вот с тех пор и… - без ложной маяты сознался в своём даре Мукдар. – А недавно зашёл в Синеморский зоопарк, а там, в клетке пума, извините, по кличке Дуня. Увидела меня, стала жаловаться на своё рабское существование, попросила в честь известной египетской рабыни переименовать её в Агарь…
- Бедная пума, - пожалела несчастную тёзку Дуня. – Была бы я царицей, всех мужчин в рабство обратила бы! И не смотри так на меня! – накинулась на Родиона. – Сексом взяток не беру!
- Да мне и!.. Мне и!.. Тоже пуму жалко… - не понял, в чём он виноват, Говорун.
- Да я! Да мне! – передразнила изобретателя Дуня. – Улечу на Глорию, будешь знать!
- Давай, лучше здесь останемся, - неожиданно смело возразил ей он, - киногруппа скоро приедет, репетировать начнём…
- Пожалуй, вы оставайтесь, а нам пора, - посмотрев на часы, встал, протянул руку Дарье Алик.
- Насчёт телетрансляции поговори, с кем надо, - напомнил ему астрофизик.
- Что Джину передать? – обратился к временно потерпевшему фиаско Султану сын пумы Мукдар. – Что интеллект не главное в любви? Что ты не сдашься? Удачи, дружище!
- Дарью береги! – мяукнул вслед ему кот…   


*Часы, минуты, дела…

Передозировка событий опасна для мозга: реальность раскалывается, в осколках отражаются клочья происшедшего, каждый лоскут считает себя одеялом, каждый миг – вспышка, негатив-позитив, снято!
В семи днях не оказалось ни суток, ни дней, ни ночей!
Одни часы, минуты и дела…

***
- Мама, скажи, зачем жить, если всё равно… - расплакалась при встрече Ирис. – Только что дышала, говорила, слеза выкатилась, и всё! И бабушки нет! А ещё в завещании велела себя кремировать и прах развеять. Папа сказал, у неё принцип был: умирать, так умирать! Не хотела душу свою привязывать к кладбищу, где голодные духи живут… - всхлипывая, неожиданно изменила ход мысли дочь, - а вы, Аль Алик, тоже всё летаете, летаете! И в пещере на вас покушались! Не умирайте, пожалуйста! Не оставляйте нас с мамой…
- Девочка моя золотая, - растрогался Алик. - Я всегда буду рядом.
- Мне бабушка дом в наследство оставила. Для моего театра, инопланетного…
- Почему, инопланетного? – насторожилась Дарья.
- Ирий сказал: режиссёр не привязан к реальности. Его задача, создавать иные, доселе неведомые миры. А я уже имя театру придумала. «Оазис». В вашу, Аль Алик, честь, если, конечно, вы не против...
- Конечно, я «за», ведь мы теперь одна семья.
- Одна? Я правильно поняла?.. – вмиг высохли слёзы на глазах Ирис.
- Даша согласилась, чтобы я стал её мужем, - почтительно склонил голову Алик.
- И правильно сделала! Сначала придумала себе алхимика Ахрама. Потом, точь-в-точь, явились вы. Счастливые. А мне Ирий, кажется, разонравился…
- Обидел тебя? – будто к прыжку на врага вскинулся Алик.
- Нет. Он хороший. Но! У Бога, знаете, что попросил? Чтобы я не плакала! Да ещё тоном нищего на паперти: дайте копеечку! А я, может быть, не хочу жить без слёз…
- Молодой ещё, - попыталась оправдать юношу в глазах дочери Дарья.
- А вдруг, он не тот, за кого себя выдаёт?.. - снова всхлипнула Ирис.
Переглянувшись, Дарья с Аликом поняли: разговор о совместном путешествии на Глорию следует пока отложить…   
 
***
Воспользовавшись тем, что Алик удалился, решать с давним другом, владельцем частного аэродрома вопросы предстоящих полётов, АЭС замесила тесто для шафрановых плюшек.
- Любишь его? – спросила заглянувшую на кухню Дарью.
- Всю жизнь о нём мечтала…
- Понимаю. Мне самой иногда умереть хочется, чтобы встретиться с… - на полуслове замерла тётушка.
- С моим отцом? – прочитала паузу Дарья.
- Тридцать лет живём с ним в разлуке, - всхлипнула, но, чтобы дать слабины, взяла себя в руки АЭС. – А вы, куда… в свадебное путешествие?
- На Глорию, - не удержалась от признания Дарья.
- Куда?! – в жесте не пущу! раскинула руки тётушка.
- Тише, Ирис ещё не знает…
- Чего я не знаю? – с настроем: не надейся, не отстану! пошла на мать Ирис.
- На Глорию они собрались! Хоть ты скажи!.. – обрадовалась явившейся подмоге АЭС.
- А меня, куда? За борт? Бабушка умерла. Вы бросаете… - снова на мокром месте оказались глаза Ирис.
- Ты же должна понимать, вдруг, с нами что... - в поисках веского довода, остаться ей на Земле, умоляюще посмотрела на дочку Дарья.
- Смерти нет! У Бога все живы! – в ответ выстрелила любимыми тётушкиными контраргументами Ирис.
- Тогда, Дашутка, давай, как на духу! – плюхнувшись на табуретку, скрутила улитку из теста АЭС.

Пришлось рассказать… 
О феминистке Дуне, которая совершила чартерное, туда-сюда путешествие, и осталась жива. Более того, считает, что Глория осуществлённый рай, хотя сами глорианцы люди скучные, потому что всё могут и у них всё есть, о борьбе за свои права даже слышать не хотят…
О птеродактиле Дактиле, сказавшем: Бог есть, а есть ли человек, вопрос?
О мудром Гер Форварде, который ради блага любимой кошки Миссисипи, не побоялся отправить её на Землю для встречи с Султаном…
О первозданной Еве, которую на Глории считают хранительницей священного огня…

***   
За разговором время пролетело быстро.
Вернувшийся Алик подключился к чаепитию с шафрановыми плюшками.
- И всё-таки, вот так, с бухты-барахты лететь… - умоляя, может, не надо? долгим взглядом посмотрела на него АЭС.
- Так мы и не полетим, - улыбнулся ей Алик. – Нас транслируют со скоростью молитвы к Богу, которую глорианцы называют акустической.
- Хоть в скафандрах? – пошла на попятную тётушка.
- Как цыплят в яйцах, в смысле, в привычных условиях, - потянулся за очередной плюшкой Алик.
- Тогда возьмите меня. И Марию Петровну, пусть очно с дочкой поговорит, а то во сне мало ли что почудится, - неожиданно предложила АЭС.
- Настанет время, освоим технологию, все полетим! А пока прямой эфир, уже кое-что… - посмотрев на часы, поднялся Алик. – Джин звонил, пергамент скукоживается, бионическую татуировку надо срочно спасать…
- Народная мудрость: не спеши ехать, спеши кормить… - безропотно свернула кулёк для плюшек Аэлита Сергеевна.
- Аль Алик, возьмите, пожалуйста, меня с собой… - очнувшись после непомерно длительного молчания, попросила Ирис.
- В Синеморье?
- На Глорию! Мне очень надо… на рай своими глазами посмотреть…
- С радостью, моя золотая девочка. Но последнее слово за мамой…

***
- Когда Аль Алик вернётся, я помогу ему выбрать для тебя обручальное кольцо, - с подтекстом: возьми меня с собой, пообещала Ирис.
- А он уже… со дня моря достал… - вспомнив ночь на ладье, повысила статус озера Дарья.
- Покажи! – в один голос попросили дочь с тётушкой.
Пришлось открыть мини-сейф, где по согласию с Аликом, они решили хранить кристалл до полёта на Глорию.
- Розовый бриллиант… - ахнула АЭС.
- Смотрите, там искорка вспыхнула! – завороженно уставилась на камень Ирис.
Дарье ничего не осталось, как рассказать историю святого «Вечного огня»…
- Тем более, пожалуйста, разреши, мам! – утвердилась в своём желании побывать на нереально реальной планете Ирис.
- Отца не забудь предупредить…

***
На похоронах Ад был непривычно тих и задумчив.
- Только сегодня понял, как одинока была моя мать. Я что? Подкину денег, и свободен! А ночью сон приснился: будто сижу в цепях на берегу, по реке плот плывёт, не плот, кусок доски, на ней мама, еле держится, а помощи не просит. Да и что толку просить, у сына бизнес с кайфом на уме. Поэтому и кремировать завещала, и прах развеять. В церкви сказали: не по-христиански…
- У неё с Богом особые отношения были, - искренне хотела поддержать бывшего мужа Дарья. – Вспомни, как радовалась она, когда из передачи о Тибете, узнала о надписи на воротах старого монастыря: тысяча монахов - тысяча религий…
- Монашкой она, конечно, не была, а религию без посредников себе придумала, - оживился Ад и неожиданно предложил, - может, сойдёмся…
Она не поверила своим ушам.
А перед глазами мелькнула сценка из прошлого…

- Ложь похожа на цветок, который бросают перед гробом, когда хоронят любовь, - сказала она уличённому в измене мужу.
- Не лицемерят только дауны, им лишняя хромосома мешает, - поднял он кверху руки, а у меня, прости, как у всех!
Этим «как у всех» Ад и подписал себе приговор, она подала на развод.
И, слава Богу!

Ничего не бойся, я рядом! – будто наяву прозвучал родной, надёжный голос Алика.
- Прости. Сам знаешь. Дважды в реку… - спокойно ответила она и, возможно, не к месту и не ко времени, но как уж есть, почувствовала себя счастливой женщиной.
Ирис, решив: не стоит волновать отца в столь скорбный час, ограничилась уведомлением, что в скором времени отправится с матерью и Аль Аликом в свадебное путешествие…
 
***
- Путешествие на Глорию в прямом эфире? На всю страну репортаж? Да вы что, с ума сошли?! И меня, старика, хотите в психушку отправить? И всю планету? – не то что, возмутился, взбеленился Карл Маркович, но в процессе извержения гневных слов, что-то смекнул, расслабился, нравоучительно погрозил пальцем, - нет! Если речь о рекламе? Другое дело! Составим смету, предупреждаю, компьютерная графика стоит дорого, и пожалуйста, летите, куда хотите!
Узнав же о том, что всё серьёзно, задумался.
- Может, мне полететь? А что? Первый продюсер в космосе! Верней, на другой планете. Славы до гроба хватит! Да и риск невелик. Ни жены, ни детей…
- Вы же говорили, была у вас любовь неземная… - жалостливо напомнила АЭС.
- Была. Черноокая красавица Агарь, стройная и гибкая как пума. Забеременела не вовремя. В Кремле старцы один за другим умирали. Знак, скоро власть их за ними уйдёт. А меня помощником режиссёра на ТВ взяли. Религия ещё не была реабилитирована, но сюжеты о древних богах уже разрешили снимать. Пришла очередь бога Яхве, который напророчил своему ярому фанату, бездетному Аврааму, бесчисленное, как песок земной, потомство. Жена Авраама не могла забеременеть, тогда он взял рабыню Агарь, которая родила ему незаконного сына. А потом и жена его понесла. Тоже знак. Мы с моей Агарь в загс не ходили, поэтому, когда она сказала, что у нас будет сын, я испугался. Лет через двадцать попытался отыскать их, но они как сквозь землю провалились. С тех пор на уме работа и, время от времени, лёгкий флирт. Так что вы, голуби, летите, а мне рисковать нельзя. Сценарий есть. Денег хватает. Режиссёр с мозгами. Киногруппа почти наготове. А телетрансляцию такую устрою, на остальных каналах умрут от зависти!
Неужели Мукдар потерянный сын папы Карло? – мелькнула в голове Дарьи мысль.
Но она отогнала её…

***
В ранее намеченном составе группы произошли изменения.
Ирий отказался лететь, потому что один у мамы.
Наум – потому, что один у дочки.
Мукдар охотно согласился, полагая, что кто-то из мудрецов-глорианцев поможет ему расшифровать тату на быстро сокращающемся в размерах пергаменте.
Принявшему предложение Говоруну Дуня устроила сцену.
- Все вы, мужики, такие! Поманили и прощай!..
- Измерю на Глории ялты любви, через три дня вернусь, и больше мы никогда не расстанемся, - пообещал Родион.
- А я не через три дня, а только через тридцать, нет! пятьдесят лет поверю тебе! – почти к пожизненному лишению свободы приговорила его взглядом Дуня.
- Просто камень с души…
- Вот и лети налегке!..

Мисс Сиси тоже хотела было вернуться на родину, но Султан принёс ей в дар трофей своей охотничьей удачи – гладкокожую ящерицу, и она согласилась остаться…   

***
Переговоры с коллегами о трансляции в прямом эфире инопланетного полёта, мягко говоря, Карла Марковича повергли в шок.
Радикальное недоверие.
Полный отказ!
О чём, хочешь – не хочешь, надо было сообщить наверх, в смысле, спонсору, а он ещё выше…
На Глории к такому повороту, видно, были готовы…
- На три дня арендуем земные смартфоны. Инициация – разновидность вакцинации, - загадочно, но без пафоса отреагировал диск-агент…























Глава третья

По ту сторону солнца

В небе над взлётной площадкой оазиса зависла сигара, из открывшегося зева которой высыпались похожие на яйца капсулы, по всей видимости, именные: каждая зависла над своим пассажиром и, склюнув его, вернулась в звездолёт.
Послышался тихий свист…
Через несколько секунд все экраны смартфонов стали транслировать странные кадры…


ДЕНЬ ПЕРВЫЙ: Встречи…

*Попугаями не рождаются, попугаями становятся…

- Яша, Яна, родные мои, обедать пора, - поднялся по стремянке к кормушке, высыпал перед парочкой попугаев весомую горсть чищеных орехов с семечками старик в ситцевой рубахе, напоминающей русскую косоворотку, подпоясанную витой верёвкой с кистями.
Гламурно раскрашенные, похожие на какаду в миниатюре, Яша с Яной тут же принялись угощать друг друга, но скоро прекратили трапезу, переглянулись, насторожили хохолки.
На фиалковую полянку меж соседних деревьев опустилось лохматое облако. 
- Твою мать! – громогласно чихнув и тряся головой, стряхнул с себя ошмётки густого тумана Родион Говорун.
- На языке Хама прошу не изъясняться, - ухватился за перекладину лестницы старик.
- Какого ещё… Хама? – убедившись, что полиграф с ним, вернулся к замечанию старика Родион.
- Сына вашего прародителя Ноя, осмеявшего своего нагого отца, - распушив на груди жабо из перламутровых перьев, человеческим голосом пояснил попугай.
- Мат уместен на шахматной доске, - педагогически взмахнула крыльями его подруга.
- У вас, что, и попугаи на русском языке разговаривают? - удивился изобретатель.
- Язык, в котором каждое слово на вес пшеничного колоса, принадлежит всем, - спрыгнул с лестницы старик.
- Молоти зерно, пеки хлеб, - пояснил птичий клеврет.
- Хлеб для счастливой души, которой Бог подарит волшебное Слово, - с видом по секрету подняла рейтинг информации его подруга.
- Волшебное слово? Кто его не знает? - умилился Родион.
- Ты говорил с Творцом? - взволнованно одёрнул косоворотку старик.
- На Земле каждый ребёнок знает…
- Тогда и нам скажи, - в один голос попросили попугаи.
- Это слово «пожалуйста».
- Не хочешь, не говори, - отвернулась Яна.
- Пожалуйста, слово вежливое, но не волшебное, - с укоризной произнёс Ян.
- Монах Тихон, - поклонился пришельцу старик.
- По виду не скажешь, что монах… - неучтиво заметил Родион.
- Глория планета светская. Вы ждёте конца света, а мы знаем: игра электронов с фотонами вечна, душа бессмертна…
- У нас монахи отрекаются от светских сует.
- А мы не суетимся, живём в гармонии с природой…
- Так вы язычники! - почувствовал себя увереннее Говорун.
- Язычники? – прислушиваясь к слову, повторил монах, уточнил, - я бы сказал: полиглоты. Наши женщины любили поболтать с цветами, звёздами, мужчины предпочли тет-а-тет меж собой, потом вообще предпочли диалог с собственным «я», отчего планета почти опустела. Хорошо, Ян с Яной ещё слышат друг друга, поэтому я и приписал себя к ним… монахом.
- Мы слышим, потому что любим, - снова в один голос отозвались попугаи.   
- А я поверил в любовь, когда мой полиграф подтвердил: она есть!
- Машина правду знает, а человек нет? - удивился Тихон.
- Просил, просил любви у Бога, и всё никак, - боясь сойти с места, чтобы не наступить на любопытные мордашки фиалок, признался Родион и, кивнув, представился, - Говорун.
- Из «Алисы и трёх капитанов»? - восхищённо уставилась на него Яна.
- Глупо просить то, что дано от рождения, - ревниво вздыбил жабо на груди Ян.
- Откуда вы всё это знаете? – не удержался, спросил Родион.
- Попугаями не рождаются, попугаями становятся, - туманно ответил Ян.
- Ещё недавно мы были людьми, - пояснила Яна.
- Любовь в борделях искали…
- А под действием Чёрного Солнца испытали метанойю…
- Раскаялись, и выбрали себе судьбу попугаев из отряда неразлучников…
- Попугайничать, это… не моё! – решительно отверг пернатую судьбу Родион.
- Абоненты вселенского информационного поля в день инициации получают право поменять свою частоту, - вступился за подопечных монах Тихон.
- А судя по моему полиграфу, частота любви неизменна! - дав фору попугаям с монахом, наконец-то, почувствовал себя на коне Говорун.
- Вот бы узнать...
- На какой мы частоте…
Полюбопытствовали Ян с Яной.
- У нас Ева эмблема любви, измерь её частоту, будет тебе эталон, - приветливо протянул изобретателю полиграфа руку монах Тихон.
- Я думал, она грешница, - растерянно заморгал Родион.
- Из-за желания знать: что хорошо, что плохо? – с сарказмом поинтересовалась Яна.
- На Глории живут благодарные потомки Адама и Евы, на Земле – неблагодарные отпрыски Ноя… - объяснил подруге суть земного инакомыслия Ян.
- Стремиться к знаниям не грех, - солидаризировался с отбывающими наказание за нелюбовь людьми-попугаями монах Тихон…

P. S.
- Если Ева эталон любви, то я, что ли, эмблема… нелюбви? – будто на новые ворота уставилась на экран своего смартфона феминистка Дуня.

 



*Агарь забыла заветное слово…

- Нас случайно высадили в небе? Или так было задумано? – спросил Мукдар у похожего на Хоттабыча старца, который с помощью странного оптического сооружения на носу, рассматривал высеченные на огромном синем камне рисунки.
- Стряхни с себя антигравитационную пену, потом поговорим, внучок, - ушёл от ответа старец.
- Внучок? – послушно, как пёс из воды, отряхнувшись, переспросил Мукдар.
- Я много лет ждал, чтоб рассказать тебе историю твоего появления на Земле, - взволнованно снял, покрутил в руках и снова водрузил на нос, похожие на бинокль окуляры «дед».
- Моего появления? – эхом повторил Мукдар, немея от сходства рисунков на камне с тату на обнаруженном в таинственном гроте пергаменте.
- По-моему, каждый человек должен знать: как и для чего он появился на свет…
- Я весь внимание…
- Меня зовут Агдам. У меня была единственная и любимая дочь Агарь. Её мать, соответственно, твоя бабушка, начитавшись исторических романов Гер Форварда, когда дочке исполнился год, помчалась на Землю искать заблудшие души, - с плохо скрываемой горечью начал повествование старец.
- Заблудшие души?..
- По теории нашего светоча мысли, когда у вас случился Великий потоп, нашу планету сотрясло Великое землетрясение. И глорианцы, умея строить города под водой, мигрировали на Землю. Твой названный брат, потомок не вернувшихся домой мигрантов, теперь строит подводный ковчег…
- Алик глорианец? – перебил деда Мукдар.
- Потомок мигрантов первой волны…
- А я?
- А ты сын моей дочери, которая, повзрослев, отправилась на Землю искать свою половинку. Но встретила мужчину, который отказался от неё, беременной. Агарь знала координаты оазиса, и могла бы найти там приют. Но постеснялась, что отвергнута, что её сын полукровка. И обернулась пумой, которую отец Алика охотно взял в зоопарк. А когда пришло время рожать, она сбежала. Хотела снова стать женщиной, но забыла заветное слово. Поэтому пришлось ей, бедняжке, подбросить тебя в оазис, а самой удалиться в пустыню…
- Я во сне видел то, о чём ты рассказал, - признался Мукдар.
- Надеюсь, с твоим сыном, - поднял взор к небу, по которому плыла похожая на пуму туча, Агдам, - мы найдём на Синь-камне заветную вокабулу, и ты спустишься к нам с небес…
- Мне трудно ещё сказать слово «мама», но мы с дедом попробуем расшифровать татуировки Бионики, и тогда, даже не верится… - не сводя с тучи-пумы глаз, сбросил со спины на землю рюкзак с пергаментом Мукдар.
- Так и будет, а сейчас, боюсь, с твоим братом Аликом случилась беда… - словно с невидимой ленты информационного агентства, считал тревожную новость дед.
- Что за беда?!
- Птеродактиль Дактиль, что с него возьмёшь, решил, будто его патрон Гер Форвард влюбился в земную писательницу, и отправил её жениха на дно океана.
- Как на дно? С Дашей что?! – растерялся Мукдар.
- Пьёт со светочем мысли чай…
- Слава Богу! Теперь подскажи, как я смогу помочь Алику?
- Сейчас, подумаю… - напряг морщины на лбу Агдам. – Ответ пришёл: его спасёт Ник! Наш человек-дельфин.
- Дельфин?
- Не в прямом смысле, просто, умеет дышать под водой…

P. S.
- Я! Я ведь знал! Знал, что моя Агарь не от мира сего. Испугался! П-предал. И вот теперь ни жены… ни сына… - впервые в жизни, не перед священником, перед гаджетом исповедался Карл Маркович.


*Спаси, Отче, мою любовь…

Алику казалось: волны играли им, словно мячиком, то подкидывали к небу, то бросали на дно, но он не сдавался, понимал, пока цела капсула, есть шанс.
Даже пытался подпевать своей любимой русалке: любовь, похожая на сон...
И только когда рядом проплыла похожая на акулу рыбина, решил: всему конец!
И взмолился с такой силой, с какой никогда не молился: Спаси, Отче, мою любовь к Даше! Обереги её от всяких бед!
«Я спас бы тебя, даже если бы ты любил свою женщину меньше, чем я люблю» - пронеслось в голове.
Показалось: капсула растворилась, чьи-то сильные руки подхватили его, понесли наверх, бережно уложили в тени вековой сосны на шёлковый, будто шампунем вымытый песок.
- Отдыхайте, привыкайте к нашему воздуху, только кивните, вы, прибывший с экскурсией землянин? – склонился над ним человек-дельфин.
Алик кивнул.
- Тогда ждите, моя жена по имени Любовь давно мечтала поговорить с земляком.
- А где моя жена? Что с Дашей? – набрался сил спросить Алик.
- Она жива, здорова. Беседует с Гер Форвардом о праве на вымысел, - перед тем, как мгновенно исчезнуть, сообщил глорианец.
И! Едва привыкнув к чистому, как после майской грозы воздуху, Алик увидел бегущую к нему женщину.

«Если кто-то из землян смог, то и у мамы получится!» - придала Любе скорости птица-мысль.
Чудо чудное, но на Глории все её мечты исполняются…
Попросила сосну, похожую на ту, что росла в их дворе, чьи шишки изображали то снежки для игр, то гранаты, отбиваться от разного рода врагов, и вот она, сосна!
И мужчина под ней.
Точь-в-точь, землянин.
- Здравствуйте, - чтобы развеять сомнения, тихо поприветствовала его Люба.
- Здравствуйте, - отозвался незнакомец. – Надеюсь, ваша мама сейчас видит вас…
- Правда? А то я всё во сне, да во сне…
- Гер Форвард обещал нам прямой эфир, - наконец, полной грудью смог вдохнуть воздух Алик.
- Если он, то!.. Мамочка! Я люблю тебя! Но мне здесь так хорошо! Прости! И прилетай… скорей. У нас с Ником сын родился… Ванечка! А вот и они… - улыбнулась, словно из воздуха выткавшемуся мужчине с ребёнком на руках Люба. – Познакомься, мой муж и твой внук…
- Будем рады встрече, - посадил на плечо сына Ник. – У нас тёщи на вес золота…
- Здесь, правда, жизнь похожа на сказку, мама, - прислонилась к мужу Любовь.
- И я жив, не волнуйтесь, - помахал рукой в невидимую кинокамеру Алик.


P. S.
- Доченька, я не только прилечу, я и останусь! А Ванечка-то, Ванечка у меня, всем внукам внук! И зять! Отхватила, так отхватила, моя Любушка, - на грани потери сознания прижала к груди смартфон Мария Петровна.


   *Нашу встречу я просил не транслировать…

Твердь под ногами эластично спружинила.
Дарья увидела поляну, знакомую по нелегальной трансляции на искусственном экране-облаке, сотворённом в небе оазиса агентом 1441, когда там шло заседание сами мудрецов. Огляделась. Крикнула: отзовитесь, кто-нибудь!
- Рад приветствовать вас в царстве Мысли, - вышел из тени раскидистого сикомора главный мыслитель Глории, седовласый и статный Гер Форвард. - Нашу встречу на Землю я просил не транслировать…
- Почему? – не дослушав его, заволновалась Дарья.
- Ради вашего же блага, - терапевтическим голосом сообщил он и, сменив тему, предложил, - чаю? Или, как у вас говорят, на ногах?..
- Чаю, - почувствовала себя уверенней Дарья.
- Я как раз заварил, - кивнул Гер Форвард. – Разговор будет серьёзным, надеюсь, конфеты из фиалок нам его подсластят…
- С Аликом что-то? – насторожилась она.
- Простите, с этого надо было начать, - смутился Гер Форвард. – Ваш муж гостит у землянки, правильнее, наверно, сказать: землячки Любы. Завтра сам всё расскажет. А вам, ни много ни мало, после нашего разговора, предстоит сделать судьбоносный выбор…

Чайный столик был накрыт на обратной стороне дородного ствола сикомора.
Не скрывая волнения, Гер Форвард разлил по чашкам чай…
Со словами: угощайтесь, любимое лакомство Евы, подвинул гостье вазочку с засахаренными лепестками фиалок…
Мысленно подбирая подходящие слова, сосредоточился…
И!
Без предисловий начал…
- Кристалл «Великий огонь» является матрицей любви, энергии, которую мы называем творческой. В нём зашифрованы законы бытия и, главный из них: даруй тепло своего сердца безвозмездно, как Бог! Хранительницей этого кристалла на Глории является Ева. Если вы согласитесь зарядить, со-настроить с ним свой бриллиант, на Земле станет больше любви…
- Я согласна, - затаив дух, произнесла Дарья.
- Не торопитесь, - ладонью к ней развернул руку Гер Форвард. – Мы оба знаем: на вашей планете есть силы, которым мать… тьма! Они готовились вострубить о победе! И вдруг со дна скрытого в песках озера восстанет и воссияет, давно похороненный ими божественный свет! Чтобы не лишиться власти, они, в лучшем случае, снова попытаются украсть скрижали, в худшем…
- Лишить меня и Алика жизни! – нарушила возникшую паузу Дарья.
- Не только вашу, но и вашей дочери, в которой будет столько любви и света, что одни назовут её богиней, другие, к бабке не ходи, опорочат. Следовательно, земная судьба её будет трудной, но она этого даже не заметит, потому что Бог будет в ней, а она в Боге, - на одном дыхании выпалил Гер Форвард. - Что скажете?..
- Мне кажется, поздно мне... рожать, - нерешительно отхлебнула остывшего чая Дарья.
- Зёрнышко новой жизни уже брошено в твою плоть, - бережно положил на язык фиалковый лепесток Гер Форвард.
- Я беременна? Селёдка, огурцы, сама могла бы догадаться…
- Завтра, в день инициации «Великий Огонь» обретёт изначальную силу, а пока не снимайте кольцо…
- Мне надо подумать, - будто за ответом, заглянула в чашку с недопитым чаем Дарья.
- Сегодня по договору день отдыха, - понимающе кивнул Гер Форвард. - Дактиль, покажи гостье положенные ей апартаменты. Почувствуете голод, на первом этаже, справа, кухонная студия. Любой ваш, мысленный, заказ будет тот час исполнен. А нам с Евой надо ещё обсудить завтрашний экскурсионный маршрут…
- Литератор, что звонарь: отзвонил и с колокольни вон! – слетел с ветки сикомора на плечо Дарьи, почувствовавший себя вершителем её дальнейшей судьбы птеродактиль.
- Я ещё не отзвонила, - не поддалась она на колкость ящера. – Допишу Донора, тогда, может быть…
- Тяжёлая ноша посадить на престол самозванца, – будто по секрету шепнул ей на ухо птеродактиль, щёлкнул клювом, взлетел и направился в сторону возвышающегося на холме дворца...
- Почему, самозванца? – чтобы не отстать от него, прибавила скорости Дарья.
- Потому, что единый и неповторимый, в смысле, истинный Донор – это Бог! – поджидая её, опустился на беломраморную консоль балкона Дактиль. – А дальше думай сама…

P. S.
- Хорошо, Гер Форвард не узнает, что я… не из пошлого чинопочитания, а из  одного только доброго побуждения, чуть не утопил мнимого его соперника Алика, - удостоверившись в том, что за Дарьей закрылась дверь, полетел дальше по своим делам птеродактиль. 


*Не бойся, я рядом…

Легко сказать: думай сама!
В голове замелькали обрывки услышанных фраз.
Зёрнышко новой жизни…
Звонарь отзвонил…
Самозванца… на престол…
Дактиль ошибся: это не Донор, это она самозванка…
Решила бежать с острова-тюрьмы Миф…
И столкнулась с тем, что не по силам ни понять, ни принять…

От расстройства пропал аппетит.
Только кофе бы, да бутерброд с сыром.
Разыскала кухонную студию.
Пожалела, что не уточнила, к кому обращаться?
Гер Форвард, кажется, сказал: любой ваш мысленный заказ будет исполнен.
Решила не заморачиваться, подумала: хочу кофе и бутерброд с сыром!
Не успела сесть за белоствольный стол, как на нём появились шеренги чашек с блюдцами…
Надо было конкретно сказать: капучино и пармезан с бутербродной булочкой, пронеслось в голове.
- Спасибо, впредь в своих желаниях буду точнее, - пообещала, неизвестно кому.
Поняла: единственно, чего она действительно хочет, оказаться сейчас рядом с Аликом, услышать его: не бойся, я рядом. 
И как будто услышала.
Приободрилась.
Отпила глоток из первой попавшейся чашки.
Отщипнула от подвернувшейся под руку булки.
Пожевала ноздреватого сыра.
Всё! Устала! Спать! Спать!
Сон сократит время разлуки…
Разыскала спальню.
Упала на кровать.
Накрылась пледом с головой…
И вдруг исчезла.
Растворилась.
Лишилась собственного «я»…

*
Превратилась в смуглого, тощего, патлатого юношу, который кривым ножом вспарывал трепещущих от страха ибисов, выбрасывал тушки в чан с базиликовой солью, внутренности – в медный таз на корм любимой змее жреца, которому с детства служил, от чего с детства же его руки всегда были в крови…

*
От смрада крови закружилась голова, и! она перенеслась на палубу пиратского корабля – капище звериных страстей, где узнала себя в алчном корсаре, предметом голода которого перестали быть еда, женщины и даже деньги. Только кровь пьянила его, и он убивал без разбору, будто дал обет кровожадному идолу. Кто молил о пощаде, того живьём за борт, акулам на обед…

*
И снова кровь.
Эшафот.
Взмах меча.
Высунув язык, будто мяч голова скачет по плахе.
У ведьм слюнки текут.
Им – глазные яблоки, ракушки ушей, дырки носа.
Ему – монеты.
Особенно дорого стоит язык: его высушат, растолкут с вином, ни один кавалер перед чаровницей не устоит.
Подхватив отрубленную голову, он, палач из палачей, торжествует!
И тут старая карга просит продать ей сердце казнённого им преступника.
Авансом насаживает на палец золотой перстень.
Где взять силы, отказать?
И он вскрывает грудь покойника, ломает рёбра, но искомого не находит.
У кого нет сердца, тот мёртв, смеётся старуха. И исчезает!
Перстень превращается в змею, которая, раскрыв капюшон, плюёт в него ядом.
Кровь в жилах сворачивается.
Тело чернеет.
Живым остаётся только алчный с клыками рот.
- Кровопийца! Вампир! – кричат пришедшие посмотреть на казнь зрители.
В страхе все разбегаются…

*
А он оказывается на берегу океана.
Размышляет…
Зря, зря покинул посмертный хоспис.
И пусть бы, рассталась бы с жизнью его вечно голодная душа, разлетелась бы на миллиард этимонов, бозонов, всё равно, на что, а потом, через миллион лет родилась бы в другой галактике, где истинные дети Бога творили бы жизнь в любви, красоте и добре…
Мысль заставила осознать безбожность прожитых им жизней.
То кровопийца, то пират, то палач…
В знак согласия с приговором океан стал багровым, сгустки крови наползали на берег, превращая его в дрожащее, шевелящееся, смрадное желе.
Это знак! - решил он.
Глупо даже надеяться, что из меня получится донор…
Человек дающий…
Прощайте!
Огляделся.
Рядом, по правую руку на него таращился осколок стеклянной бутылки.
Лучшего скальпеля не найдёшь.
Закатал рукав рубашки.
Вена задрожала, как жертвенный ибис…
Боль оказалась не страшной.
Он лёг, свесил руку, чтобы тёплой, похожей на томатный сок жидкости удобнее было стекать с обрыва.
Кровь к крови!
Если жизнь не дала счастья, может, смерть…
В глазах потемнело.
Стало нечем дышать…

…Боясь задохнуться, Дарья вернулась в себя.
Задумалась: что это было?
Погружение в образ?
Если так, бедный Адрон!
Навьючила на него грехов, за сто сценариев не искупить…
По авторской воле: из вампиров да в доноры!
Вернее, в самозванцы…
Чувство вины подняло из постели.
Она вышла на балкон.
В небе цвета чая с молоком звёзды таяли, будто кусочки рафинада.
Луна была похожа на головку козьего сыра.
Кухонная студия в такую рань не работает, усовестила некстати проснувшийся аппетит Дарья.
И!
Положив ладонь на живот, вздохнула: привыкай, доченька, больше радоваться тому, что не съела, чем тому, что щёки наела…


*Создай, Отче, вакцину от лжи…

- Что это было? Авария? Нами стреляли в разные стороны! Обещали безопасный полёт, а сами! – стряхнув с себя остатки вспенившейся капсулы, напала на с изумлением смотревшего на неё юношу Ирис. – Если бы знала, что так, ни за что бы!..
- Не сердитесь, бусин остров-сад находится в отдалении, наверно, поэтому вам пришлось задержаться…
- Каталась по небу, как яйцо по тарелке!
- Я Адам, внук буси, в смысле, родоначальницы космического люда Евы, не сосчитать, в каком поколении, - смущённо улыбнулся юноша и, помолчав, добавил, - кажется, на Земле при знакомстве друг другу жмут руку… или целуются.   
- Ещё чего?! У нас разные вирусы, - отступила на шаг назад Ирис.
- Не бойся, у нас к вирусу Авгура давно иммунитет выработался...
- Я думала, он выдумка…
- Авгур имитатор правды. Гуру лжи, провозгласивший себя оракулом честности, а земляне отчего-то верят ему...
- Не отчего-то, а от серости бытия! – конкретно отсекла тему пандемического враля Ирис.
- А ты дочь Дарьи Сойкиной, автора сценария «Донора», и зовут тебя Ирис, - помог ей представиться юноша.
- Откуда знаешь? – будто знакомцу со столетним стажем подставила она ему для поцелуя щёку.
- У вас всезнайка Интернет, а у нас Эфир, - робко поцеловал её Адам. - Там всё обо всех, и даже, навязанные Авгуром мысли летают…
- Если я сейчас подумаю, что ты похож на Адрона, которого я должна полюбить, не по-настоящему, а киношно, ваш Эфир тоже считает её с моего мозга?
- Уже считал! А кино, это когда люди смотрят чужую жизнь на экране?
- Смотрят чужую, а видят свою! – для убедительности свела глаза к носу Ирис.
- Мне буся рассказывала про двух доноров, один делает бизнес на крови, другой не знает, что попросить у Бога, какого из них… ты должна полюбить? – спросил Адам.
- Второго! А если согласишься играть его роль, подумай, о чём бы ты попросил?
- И думать не буду! Скажу: создай, Отче, пожалуйста, вакцину от лжи.
- Мелко плаваешь! По-моему, если напрямую у Бога что-то просить, то это что-то должно быть… круче крутого! – мысленно радуясь, что её апофегма круче крутого, навеки впишется в анналы Эфира, заявила Ирис.

- Я смотрю, вы нашли общий язык, - то ли спустилась с небес, то ли из воздуха выткалась необыкновенной красоты женщина, которой пятьдесят лет с трудом дашь, не то, что пять тысяч…
- Бусь, наша гостья Ирис пригласила меня сняться в кино, можно, я с ней… на Землю? – предчувствуя отказ, прибавил голосу металла Адам.
- Там не любят тех, кто не похож на них, - с грустью посмотрела на него Ева.
- Но я похож! Правда, же? – обратился за поддержкой к земной гостье Адам.
- Съёмки будут проходить в оазисе Аль Алика, он сам не от мира сего, так что ваш внук будет, как в фильме: свой среди своих! – на одном дыхании выпалила Ирис.
- Не знаю. Лицедействовать не в нашей крови...
- А моя бабушка мне в наследство театр оставила! – с укором посмотрела на прародительницу Ирис. – Между прочим, для космических пьес!
- Тогда, сначала, порепетируй одну-две сцены, внучок, проверь себя, - смягчилась Ева. – А тебе, Ирис, с дороги нужно отдохнуть. Адам проводит тебя…
Вообще-то, я не устала, хотела возразить Ирис, но почему-то смолчала.

- С бусей лучше не спорить, - немного отойдя, одобрил её невольное смирение в тысячном поколении внук прародительницы. – Акклиматизироваться будешь в шатре.
- В шатре? – разочарованным эхом повторила Ирис.
- Рай зона охранная, капитальное строительство здесь не ведётся…
- Я, правда, что ли, в раю?
- Правда.
- И здесь есть дерево добра и зла? – от невероятности происходящего затаила дыхание Ирис.
- Как раз под ним тебе и разбили шатёр, - кивнул Адам.
- Круто! – шумно выдохнула Ирис и, озадаченная новой мыслью, притормозила, - а змей не будет меня соблазнять?
- Не было никакого змея, - рассмеялся Адам, - а Авгур и так частенько бывает в твоей голове…
- А ты, что будешь делать, пока я… акклиматизируюсь, - приоткрыв полог шатра и увидев сказочную, под балдахином кровать и уставленный снедью столик-гарсон, бегло поинтересовалась у него Ирис.
- Начну репетировать, входить в образ Адрона, думать, на что он способен?
- Тогда, счастливо, и пока…
- Пока. Завтра после экскурсий залечу за тобой… 

P. S.
- Авгур имитатор правды! Попрошу вакцину от лжи! Второго пришествия Адама нам ещё не хватало! Репетирует он! Актёр ноль! Свой среди своих! Как залетит, так и вылетит! – разразился ревнивыми упрёками в экран смартфона Ирий.

P. P. S.
В конце первого дня трансляции межпланетного полёта, за рубежом России распространилось мнение: русские хакеры психотропным вирусом «зомбичок» отравили Всемирную сеть. Кто хочет спастись, выйдите из Интернета прочь! Многие поверили и вышли…



ДЕНЬ ВТОРОЙ: Экскурсии…

*Парк кайнозойской эры…

Утром встретились так, будто не виделись вечность.
Каждому было о чём рассказать!
И каждый был уверен: его впечатления в приоритете…
- Я встретился с пропавшей студенткой. Она вышла замуж, счастлива, недавно родила сына Ванечку, - сообщил Алик.
- А мне надо с тобой серьёзно поговорить, Гер Форвард просил, чтобы пока никто не знал, - потянувшись поцеловать в щёку, по секрету сообщила ему Дарья.
- Не поверите, я познакомился с двумя влюблёнными попугаями, между прочим, бывшими людьми, вернёмся на землю, расскажу, будет Дуне урок! – осанисто заявил Родион.
- Что? Вы? Вот я! спала в раю под древом познания! Познакомилась с Адамом, красавец-жуть! И он!.. согласился играть роль Адрона! Там- там-тарам! – озвучила сигнал фанфар «к бою!» Ирис.
Но, действительно, кто поразил всех, так это Мукдар.
Загадочно молчал, и на тебе!
Когда похожий на камбалу с пятью выпученными глазами самолёт выпустил трап, на который вышел молодцеватый старик, заявил…
- Познакомьтесь, мой дед, Агдам. Работает смотрителем парка кайнозойской эры. В свободное время расшифровывает бионические рисунки на камне, расколовшемся при Великом землетрясении, во время которого многие глорианцы переселились на Землю. Возможно, пергамент с тату, копиями этих рисунков, они и прихватили с собой. А потом у нас начался Великий потоп, в общем, слов нет…
- Я молил Бога вернуть родную кровинку домой, и вот, дождался, - благодарно возвёл к небу руки Агдам. – А теперь несколько слов о кайнозойской эре, в которую зарождались современные виды растений, птиц, плацентарных млекопитающих, с упором на неогеновый период, в который генетика достигла высот сотворения человекообразных обезьян и самого человека. Расстояния большие, скорости ощутительные, прошу всех занять личные барокамеры, оснащённые радиосвязью, туесами с едой и туалетами…
- Да здесь что-то и есть не хочется… - поднимаясь по ступенькам, погладил себя по животу Родион.
- Именно в неогеновый период мы привили себе ген фотосинтеза, с тех пор большую часть энергии получаем от солнца, - объяснил причину потери аппетита Агдам.
- Нашим генетикам бы подсказать, скольких войн избежали бы, - заметил Алик.
- Диетологи обанкротились бы, - в тон ему продолжила Дарья.
- А мне без бабушкиных плюшек жизнь, не жизнь… - минорно объявила Ирис.

***
Экскурсия в кайнозойский парк произвела потрясающее впечатление. И, прежде всего, мирным сосуществованием созданий всех видов и родов…
В окуляры иллюминаторов, будто на ладони были видны жирафоподобные брахиозавры, саблезубые тигры махайроды, быкоподобные рогатые цератопсы, ленивые гиббоны, гигантские носороги, горбатые зайцы агути, похожие на драконов ящерицы…
Игрушечные зубастые птеродактили соседствовали с огромными беззубыми ящерами птеранодонами.
Над полянами лютиковых горицветов кружили стаи бабочек-красавиц нимфалид.
В зарослях пальмообразных папоротников бурлила скрытая от чужих глаз жизнь.

Рассказ Агдама изобиловал мельчайшими подробностями и даже тайнами из жизни подопечных парка.
Всё интересно, но запомнить:
у кого бивни загнуты вниз,
у кого верхние клыки похожи на кинжалы,
у кого несколько рогов на голове, у кого ни одного,
у кого пальцы на крыльях,
у кого костные выросты на спине –
было невозможно, да и ни к чему!
- Простите, если утомил. Тема следующей экскурсии: Литераторы в ответе за то, что сочинили. А я высаживаюсь. У гиббона Тома левый глаз заплыл. Надо выяснить: конъюнктивит или снова подрался? С него станется…


*Жертвы вербального насилия…

После того, как Агдам на полной скорости десантировался вместе со своей барокамерой, в наушниках раздался металлический голос: Биоробот Бот приветствует вас на борту экскурсионного звездолёта «Полёт». Всё, что вы сейчас увидите, на первый взгляд непостижимо. Но! Если Тайная небесная канцелярия фиксирует любую, простите за тавтологию, тайную мыслишку, то, изложенные на бумаге или экране соображения, не просто помечает, а материализует. Жаль, но даже самые гениальные писатели, не учтя сей инсталляции, обрекли себя… на, сами увидите, что?! Впрочем, без моих кратких комментариев вам не обойтись, ибо иных гениев, прямо скажу, не узнать…

…В этом секторе Фёдор Михайлович Достоевский убегает от преследующего его с топором, раскаявшегося Раскольникова, который требует, чтобы тот, кто его сочинил, его и убил…

… А эта груда перчаток возникла в результате схватки Демона с Лермонтовым за право первым вызвать стихотворца на дуэль. Михаил Юрьевич этого права уступить не хочет. О том, что к поединку их побудила вымышленная смерть Тамары, оба давно забыли…

…А это Николай Васильевич Гоголь в гостях у Пульхерии Ивановны объедается. Только хочет подняться из-за стола, как она ему: не желаете ли солёных рыжиков, или коржиков с салом, или пирожков с маком, или вареников с ягодами, или арбуза? Чего стонете? Живот болит? Тогда, чего бы вам ещё съесть? Может, кислого молочка? Скоро двести лет как мается несварением желудка, бедный…

…А этот сюжет, то ли сказка, то ли нет! И месяца не прошло, как направился Пушкин к синему морю, закинул сети, попалась в них золотая рыбка, поклонился ей в пояс Александр Сергеевич, попросил: верни меня в Россию, государыня рыбка, боюсь, пропадёт без меня великий русский язык. Рыбка в ответ: подожди тридцать лет и три года. Не разводи бюрократию, не корысти ради прошу, укорил её Пушкин. Если так, не печалься, ступай себе с богом и жди! – плеснула по воде хвостом рыбка. С тех пор и ждёт светоч наш перемен…

… А там, в барханах герои вашего «Донора» в стаю сбились, пока мирно друг к другу присматриваются. Умерший президент Куш, правда, хотел бучу поднять, на автора в суд подать…
- За что? – удивилась Дарья.
- За то, что с первых страниц у него не только жизнь и жену, главное, сына отняли!
- Сюжет! Ничего личного! – заступился за неё Алик.
- Президент Кукиш ему то же самое сказал. Милейший человек. Дипломат! С журналистом Ритасом, на ком проб негде ставить, нашёл общий язык. С утра до вечера мозги ему промывает. А Сара и рада. У неё своё на уме: как бы сына в люди вывести! Так что, если вы, Дарья Кирилловна, как автор хотите послушать, о чём беседуют ваши мужики, то, пожалуйста! – кивнул в сторону бархана, под гребнем которого уселись её сценарные персонажи, экскурсовод.
- Неудобно как-то подслушивать… - засомневалась она.
- Наоборот! Вы должны знать, кого сочинили! Всего пару фраз. Я подключу звук, - принял рациональное решение биоробот.
- Отважный коллега, вы взяли на себя неблагодарный труд описать негативный вариант развития образа Донора в спектре иных возможностей, которые ищет и пока не находит наш главный автор. Как сочинитель сочинителя я понимаю вас. Сам, закончив книгу о кровожадном Кроносе, полдня провёл под душем… - излил поток словес на явно изнывающего от его умничанья журналиста президент Кукиш.
- Да я, вроде, и не я! Будто раб какой, под диктовку, самому тошно было, а писал, - почесав сардельками пальцев затылок, будто на исповеди, выдал Ритас.
 
- Писателей послушать, так все не виноваты! Я не я, рука не моя! Все жертвы вербального насилия. Неведомый Суфлёр, насильно в уши надул! – Отключив звук, прокомментировал беседу двух литераторов биоробот Бот. - Надеюсь, наша экспозиция смогла вас в этом убедить, если не всех, то кой кого, точно. Рад был служить вам. Прощайте! Да, чуть не забыл: вечером вас ждут свободные встречи, дискуссии и, что ещё? Вроде, всё…

P. S.
В глазах Бота я убийца! Лишила жизни президента Куша, отравила любимую жену алхимика Глорию! И, чтобы смыть с себя этот позор, должна свою рукопись сжечь, - с горечью подытожила урок литературной экскурсии Дарья.



*Не будем гадать, что случится завтра…

Первым, кто встретил спустившихся на твердь землян, был ящер Дактиль.
- Со cловом, как с любовью каждый один на один, - пугающе щёлкнул клювом и далее тоном конферансье объявил, - сейчас по программе свободное время, отдыхайте, общайтесь; завтра с утра… инициация Чёрное Солнце, а после обеда… путь домой!

- Никакого Чёрного Солнца! – на шаг отступил Родион. – Мне Ян с Яной всё про эту инициацию рассказали! Превратят в попугаев, сдадут в монастырь, а, скорей всего, бросят на корм бронтозаврам…
- Бронтозавры людьми не питаются, им цветочки с травой подавай, - свысока посмотрел на него птеродактиль, а вслед и вовсе доконал, - ещё полиграф любви изобрёл!
- Да, я!.. Своими глазами!.. В саду монаха Тихона, где приземлился, живут два говорящих попугая, и они!.. За язык я их не тянул!.. Признались, что были людьми, а при Чёрном Солнце испытали метанойю, и!.. Дуня! Где камера? Дуня! Если ты меня видишь, пусть все слышат, я влюбился в тебя с первого взгляда! И если бы не моя чёртова тяга к знаниям, ни за что не покинул бы тебя!..
- Давайте без ля-ля! Ной в метанойе, по-вашему, для чего зашифрован? – обвёл ящер невинным взором землян. – Не знаете? Незнайки! Тогда слушайте: этот непорочный праведник так ум ваш настроит: из варёного яйца живого цыплёнка сможете высидеть!
- Если на инициации будет Адам, я не боюсь! – сделала шаг вперёд Ирис.
- Солнечное затмение… не конец света! - поддержала дочь Дарья.
- Нужны очки, чтоб не спалить глаза, - уравнял небесный числитель с бытовым знаменателем Алик.
- Насколько я знаю: инициация символ взросления, перехода юношей в класс мужчин, - подал голос Мукдар.
- А Чёрное Солнце помогает черновику стать человеком, чего каждому из вас от всей души желаю. До завтра! - расправив крылья, на малой скорости поплыл в сторону Места Мысли Дактиль…

Вечерело.
Небесный свод залил нежно-лавандовый свет.
- Не будем гадать, что нас ждёт завтра, - чтобы рассеять сгустившуюся в воздухе тревогу, предложила Дарья.
- А, помните, Аль Алик, в пещере на пергаменте вы видели чёрное солнце? Ещё сказали, в древности в чёрные зеркала смотрелись, чтобы… забыла, что? – сделала квадратными глаза Ирис.
- Кстати, да! – постучал пальцем по лбу Алик. – Дай, Бог, памяти! В давние времена с помощью чёрной яшмы, которую иначе зовут гагатом, маги изгоняли нечистую силу, лечили слабоумие…
- Дед должен знать, пойду, спрошу, завтра доложу, пока! – откланялся Мукдар.
- Я к монаху, разведаю у Яна с Яной про этого… Ноя… в мозгах, - вслед за ним исчез Родион Говорун.
- А за мной Адам обещал… и уже прилетел, - увидев в небе тарелку-вертолёт со слоями в разные стороны вращающихся лопастей внизу, захлопала в ладоши Ирис. – Он должен был войти в образ Адрона, и сегодня показать, что у него получилось? Если мне понравится, будем репетировать...
Пока она говорила, похожий на мини-кабриолет с откинутым кузовом вертолёт, опустился на застывшие в виде ступенек лопасти.
- Здравствуйте! Буду рад познакомиться, - сняв очки, хотел спрыгнуть на землю Адам.
Но Ирис бурно воспротивилась.
- Не до этикета! Сначала дело, потом ля-ля, тополя! Правда, мама?
- Правда, - согласилась с дочерью Дарья.
- Если что, вы куда? – с интересом оглядел летательный аппарат с крыльями под «брюхом» Алик.
- К бусе на остров, - помогая подняться, протянул Ирис руку улыбчивый юноша.
- Буся – это его в сотом поколении бабушка Ева, - скороговоркой объяснила дочь.


*Безымянный палец без кольца…

Когда молодёжь взмыла в небеса, Алик в жесте «чудеса чудесатые» развёл руки и, признавшись: я так соскучился, привлёк Дарью к себе.
- А я такое тебе должна рассказать… - ответно прильнула она.
И пересказала пророчества Гер Форварда…
И они, с еле-еле унявшим эмоции Аликом, стали обсуждать как счастливые, так и опасные, неожиданно возникшие обстоятельства…
И приняли их, отчего почувствовали астрономически неразлучную связь…
Решили обмыть случившееся в водах глорианского океана.

- А вдруг вода холодная? – поёжилась Дарья.
- Нормальная, - распрямил плечи Алик.
- Откуда ты знаешь?
- Не хотел говорить, но, если честно, я не совсем приземлился…
- Что значит, не совсем приземлился?
- Приводнился!
- Ты же!.. в капсуле… мог утонуть! – испугалась Дарья.
- Меня Ник-дельфин, муж нашей землячки Любы спас, - улыбнувшись, потянул её к берегу Алик.
- А если это знак: не лезь в воду, не зная броду? – почувствовав встречный порыв ветра, затормозила она.
- Русалки брода не боятся, - крепче сжал её за руку он.
- Тогда, ты первый…
- Естественно…

Вода была голубой и чистой, как небо.
И чуть прохладной.
- Помнишь, Ирис спросила, как я понял, что влюбился? – брассом очертил круг безопасности вокруг неё Алик.
- А ты ей что-то про рёбра, - бросила в него пригоршню воды Дарья. – Кстати, надо пересчитать, все ли на месте?
- Ты у меня не из ребра, из капельки моей крови на свет появилась, - крыльями раскинул руки Алик. – Иди ко мне…
Взволнованная волшебством момента, Дарья нырнула в его объятия.
- Пахнешь солёным шоколадом…
- Такого ты ещё не пробовала, - приник к её губам Алик.
- Ты сделал меня самой счастливой, - потянулась она, погладить колечки волос на его виске и замолчала, с ужасом уставившись на безымянный палец… без кольца.
- Что?
- Великий Огонь… утонул!
Алик тут же нырнул в глубину.
Она за ним…


*Подумал, золотая рыбка…

Мукдар сидел у заветного камня, рисунки которого повествовали о сотворении жизни на Глории, а, возможно, и на Земле. На коленях его лежал пергамент с цветными татуировками. Он искал схожие фигуры, изображения, а мысли его витали далеко…
Хорошо, что дед ушёл, пожелать спокойной ночи своим архаичным протеже.
Разговор с ним о Дарье смутил его.
Даже смоковница под мысли старика о любви, затрепетала трёхпалой листвой, прихорашиваясь.
Неистребимо женское кокетство!
Впрочем, некоторые мужчины тоже очень желают нравиться…
Павлины, те вообще…
А он… сын пумы!
Хищник?
Нет!
Как выяснилось, инопланетянин…
… чьё сердце впервые дрогнуло, когда Дарья села в машину.
Но!..
Его чувству не суждено сбыться.
Хотя, дед Агдам считает: за любовь нужно бороться…

- Эй, сын двух планет, не страдай, невесту свою получай! – из густой кудрявости кроны раздался уже знакомый голос птеродактиля.
Мукдар машинально сложил ладони, и…
Увидел обручальное кольцо Даши и Алика.
- Откуда оно у тебя? – чуя беду, вскочил на ноги он.
- Нашёл! Решил перед сном полетать, смотрю, в океане что-то плавает, подумал: золотая рыбка! Для справки: мы, птеродактили, испокон веку рыбоядные ящеры…
- Короче! - нахмурился Мукдар.
- Нырнул, склюнул, разглядел: Великий Огонь! Вспомнил, твой дед говорил: чьё кольцо, того и любимая! Думал, ты обрадуешься, тем более, Дарья с приплодом…
- С каким приплодом?
- Ребёночком, - невинно опустил голову Дактиль.
- А рядом с кольцом… в океане… кто ещё был?
- Так, бултыхались двое, на влюблённых попугаев похожие…
- Тогда, вперёд! – зажав кольцо в кулак, распорядился сын пумы.
- Не могу! На Глории право на тайну местонахождения священно! А ещё твой дед заругает! – спрятался за похожий на игрушечную амфору инжир птеродактиль.
- Ещё секунда, и я тебе голову сверну! – взревел Мукдар.
- Маленького каждый обидеть может… – поспешил взмахнуть крыльями ящер.
Вслед за ним в небе поплыла к океану, будто углем начерченная туча-пума…


*Спаси и сохрани мою любимую...

Дарье казалось, она стрелой летит ко дну.
Голубая вода бессмертия приветствует тебя! – противно-нежным голосом сообщила незваная жрица.
Не заслужила я ещё славы бессмертия! – отбрила её Дарья.
И отчаянно, что было сил, взмолилась: Спаси и сохрани моего любимого, Отче!

Если бы я мог стать дельфином, - выбиваясь из сил, думал Алик.
Он нырял, поднимался, чтобы глотнуть воздуха, и снова нырял.
Русалки не тонут, билось у виска.
- Где Дарья? – услышал голос Мукдара, когда в очередной раз вынырнул, чтобы набрать в лёгкие как можно больше воздуха.
- Исчезла, - ужаснувшись тому, что сказал, снова ушёл под воду Алик.
Не размышляя, Мукдар разбежался…
Но!
Его опередил услышавший зов о помощи Ник.
Со словами: я за Дарьей, а ты помоги брату, - превратился в дельфина, плавно врезался в набежавшую на берег волну.
«Брат выплывет сам, а ты, сынок, сбереги Великий Огонь!» - внесла коррективу с небес туча-пума.
И тут же над водой показалась голова Алика.
- Дарью спасает Ник! Кольцо у меня! Плыви к берегу, – крикнул ему Мукдар.
Спаси и сохрани мою любимую, Отче!
Спаси и сохрани мою любимую…
Спаси и сохрани…
Без сил упал в шёлковый песок Алик.
- Всё будет хорошо, - положил ему на грудь Великий Огонь названый брат.
- Если с Дашей что-то случится… - накрыл кольцо ладонью Алик и, почувствовав его жар, благодарно взглянул на Мукдара.
- Всё у вас с Дашей будет хорошо. А я решил остаться с дедом. Если получится расшифровать Бионику, такие горизонты откроются – решился озвучить окончательно принятое решение сын пумы.
- Пусть пергамент поможет тебе, - скупо поддержал его Алик, мысли которого были заняты спасением Дарьи.
- Спасибо, - поднял глаза к небу Мукдар.   
Отчаянно хлестнув хвостом, туча окрасилась солнечным светом…


*Все творцы, однозначно, доноры…

- У вас, что на Земле, карма такая: пролил чужую кровь – пролей свою? – спросил Адам, как только лопасти под тарелкой перестали вращаться, и они смогли слышать друг друга.
- Ты это сейчас… к чему? – удивилась Ирис.
- К образу Адрона.
- Но он ещё пока…
- Зато уже был и пиратом, и катом. Пролил чужой крови больше, чем есть у него. Сбежал из небесного хосписа, в надежде на что?
- Ты меня спрашиваешь? – уточнила Ирис.
- И тебя, и себя, и автора хотел бы спросить, – ответил Адам. – Кстати, пока копался в душе Адрона, пытался представить его жесты, походку, и, главное, чувства, пришёл к выводу: актёры тоже доноры! Хоть отдают людям не кровь, а душу…
- Некоторые религии считают, что душа живёт в крови…
- Я знаю, ваш Иисус тоже, но нигде не написано, исцелило ли это кого…
- Давай, не будем так глубоко копать! Наша задача, согласна с тобой, понять: для чего из хосписа сбежал Адрон? – вошла в роль преподаватель психологии Ирис. - Чтобы ещё больше зла натворить? Или покаяться и попросить у Бога прощения?
- Журналист Ритас дал однозначный ответ: зло победило! Сам вампирит, и своего героя сбивает с пути. А твоя мама Адрону хочет дать шанс. Кстати, писатели тоже, как и актёры, и вообще творцы, которые делятся с людьми своей любовью, однозначно, доноры, - с видом ученика-отличника отрапортовал Адам.
- Почему, только одной любовью?
- Потому что в её спектре, как в белом цвете, много разных энергий и смыслов.
- Допустим…
- Не допустим, а точно! Андрон по-настоящему влюбился в Ирис, поэтому способен на подвиг. Но только не кровь проливать, хватит крови!
- А, тогда… что? – завороженно спросила Ирис.
- Пока не знаю. Но это должно быть что-то такое… выше человеческих сил! Вот, что такое! И, если ты не передумала, я согласен сыграть Адрона, - с тревогой посмотрел на неё Адам.
- И я согласна! Согласна! Согласна! – трижды расцеловала его Ирис.
- И я согласен… - будто узнав её губы, потянулся поцеловать их Адам.    


*Истинно-истовая ностальгия…

Воды, конечно, Дарья наглоталась.
Но немного.
Ни искусственного дыхания, ни массажа рёбер не потребовалось…
- Вы тут отдохните, поговорите, а я поплыву, сообщу: всё в порядке, - пунктирно обозначив план дальнейших действия, благодарно поцеловал жену Ник и снова ушёл в океан.
- Телепатия мне даётся с трудом, но, сегодня я, кажется, всё услышала правильно, и в нужном месте оказалась вовремя, - улыбнулась вслед мужу Люба.
- Мне бы тоже хотелось, но… даже не знаю… - всё ещё не могла поверить в своё спасение Дарья.
- На первом уроке Ник сказал мне: не обижай слова, они живые. Всё понимают. На всё откликаются. Признаешься страху: боюсь тебя! Он задумается, что предпринять, чтобы впредь не боялась. Частица не у них, как замок на границе. Написано в Бионике: не убий! Даже в мыслях руку никто не поднимет. Атмосфера здесь чистая. А какого тумана напустят наши дамы, когда узнают про женихов и хлынут ордой, страшно представить. У нас один Дактиль врёт. Да и то, не врёт, а, скорее, от холостяцкой жизни привирает…
- Я бы женился, да не на ком! – обиженный чередой неудач, слетел с ветки фигового дерева ящер.
- Полетишь с нами, найду тебе невесту, - в качестве насеста протянула ему руку Дарья.
- А ты не сердишься на меня? – прежде чем принасеститься, уточнил Дактиль.
- За что мне на тебя сердиться?
- Вообще-то, есть за что. Но! Вернёмся к моим невестам! Если мне не изменяет память, они ещё в начале мезозоя, простите за каламбур, все до одной улетучились, - чужим незнанием приободрился птеродактиль.
- Не улетучились, а эволюционировали в белых ворон, - деликатно поправила его Дарья. – К слову сказать, таких же компанейских и умных, как ты…
- Таких белых, что свадебного платья не надо? – с лёту плюхнулся на её руку Дактиль. – А я, дурачина-простофиля, обручальное кольцо Мукдару отдал…
- Ты нашёл Великий огонь?!
- Подумал: золотая рыбка, и клюнул!
- Но, почему Мукдару?
- Чтобы твой ребёночек родился на Глории, а он из любви к тебе решил с дедом Агдамом на Глории остаться, - будь что будет, одним махом выпалил Дактиль…
- Ой, смотрите, наши мужчины, ну, просто три богатыря… - сумбурно притушила назревающую бучу Люба.
- Прости, если каждый твой чих... вся планета… я не готова… - впервые в жизни испытала истинно-истовую ностальгию по родине Дарья…

   

*Любовью спасёмся…

К концу второго дня инопланетной трансляции психотерапевтическая помощь понадобилась самому доктору Слово, ибо его обуял страх!
Страх ненависти к самому себе…
За стремление к известности…
За то, что в ТВ-интервью, как стопроцентно помогающий, разрекламировал свой метод избавления от разного рода боязней…
Количество пациентов кратно прибавилось.
Многие стали звать его: Избавитель!
И ему это даже понравилось…
А теперь…
За каких-то два дня…
Нервы сдали!
На бесчисленные вопросы:
Неужели это наши высадились…
- на Луну?
- на Венеру?
- на Марс?
Отвечает: на Эрос!
Почему на Эрос?
Видимо, в голове его, царство небесное, оживился давно позабытый Фрейд!

А эти просьбы посоветовать!?
- Стоит ли доверять рекламе неизвестной турфирмы?
- Опасно, не опасно отправляться незнамо куда?
Требования дать конкретный ответ:
- Если изобрели машину времени и мамонты оживут, можно ли их одомашнить?
- Если всё правда, и Антихрист пришёл, что делать?
- Почему Ева до сих пор жива?
- Не за напрасную клевету ли Бог подарил ей эликсир молодости?
- И не знает ли он, доктор Слово, рецепт этого эликсира?
Слава Богу, позвонила телевизионная Аэлита Сергеевна, попеняв на склероз, извинилась, что вовремя не предупредила его о тотальной трансляции инопланетного путешествия, и люди не виноваты, что смартфоны сошли с ума…
Следовательно, и он не виноват…
Что едва не сошёл…
Не подверг остракизму свой главный рецепт: любовью спасёмся!
Решил дать себе отдых.
Гаджет отключить не посмел: самому Гиппократу поклялся лечить всегда и всех!
Но, всё же, спрятал смартфон под подушку.
Сам прилёг. И уснул.
И приснился ему третий «А» класс…
Новенькая девочка…
Светка, с толстой рыжей косой, которую ему хотелось дёрнуть.
И он…
Сначала за бантик…
Потом за волосок…
Потом так дёрнул, что пришла Светкина мама…
Спросила: ты почему не любишь мою дочь?
Он ответил: люблю!
И расплакался.
От страха насмешек левой рукой сжал правое запястье…
До нестерпимой боли!
Потом отпустил.
И успокоился.
Так родился его знаменитый рецепт...
Рецепт, который до сих пор помогает людям вернуться в детство.
Обрести чистоту и свет…

Иван Иванович улыбнулся во сне.
Перестал себя ненавидеть.
За всю ночь ни один пациент не потревожил его…
   


ДЕНЬ ТРЕТИЙ: Инициация

*В ожидании Чёрного солнца…

Земляне собрались в мозге Глории, Месте Мысли.
- У нас сила, у них мысль… голова! – завороженно посмотрел Родион на глыбу вспыхнувшего всеми цветами радуги, расположенного в центре поляны алмаза «Великий Огонь».
И тут же…
Порыв яростного ветра с корнем вырвал клок неба, в образовавшуюся дыру влетело что-то огненно яркое, заметалось, лисьим хвостом размело первые звёзды.
- Электронная комета, проще говоря, веник уборку перед приходом Чёрного Солнца проводит, - объяснил происходящее птеродактиль.
- А теперь внимание! – будто трибун в римском сенате поднял правую руку, облачённый в белую атласную с пурпурной каймой тогу Гер Форвард. – Как только не величают наше Чёрное Солнце в межпланетных кругах…
- От вселенского ассенизатора до промокашки! – подсказал Дактиль.
- Верно, - взглядом «не суй свой нос, куда не просят» осадил его главный оратор. – Ну, вот, готовил речь и! вон из головы!..
- Не беда, на Земле говорят: краткость сестра таланта, - поддержала его будто под зонтиком слетевшая с неба Ева.
- Тогда, в двух словах, - ободрился Гер Форвард. – Не чистить зубы – полбеды: вставь искусственную челюсть и жуй дальше. Не чистить мозг беда! Вставных полушарий не придумали, да и вряд ли когда-нибудь…
- Началось! Началось! – не изменив своей активной жизненной позиции, издал похожий на сигнал горна звонкий клич Дактиль.
Как по команде, все взоры поднялись к небу.
Каждому почудилось: будто кто-то всевидящий, зрачок в зрачок, гипнотизируя, не просто смотрит в душу, а переплавляет пережитое, отделяя руду от шлаков.
Кольцо на безымянном пальце Дарьи завибрировало, искорка ожила, вспыхнула робким пламенем…


*В мире абсолютных возможностей…

- Это оптический обман, - будто кролик на удава, уставился на экран смартфона Наум.
Но что-то внутри подсказало: это реальность.
О Чёрном солнце как трансцендентном чистилище в эзотерических книгах не часто пишут, да и то, так, общие рассуждения. А чтобы кто-то поделился личным опытом, такого не встречалось…
И вот, что?
Почему?
Именно в его частном гаджете…
Будто сопло гигантского мусоросборника потянуло из души…
Боль сиротливого детства…
Боль отроческой отверженности…
Боль потери любимой женщины… 
Когда встретил будущую мать Майи, почувствовал себя волшебником, увлёк её в мир абсолютных возможностей...
Она поверила… и ушла в этот, не подвластный здравому смыслу мир.
А он… продолжает укрощать тело, смирять дух, снимать кино, растить дочь.
Майя!
Майя.
Весеннее солнышко…
Под его лучами лёд сердечных ран начал таять…
Нестерпимо захотелось рассказать дочери о том, как он любил её маму, а теперь одна она дарит ему надежду и веру…


*Отягощённое пороком сердце…

«Ждали конца света, получайте!» - пробормотала Лилия, словно в зеркале, в экране смартфона увидев себя львицей с головой крокодила перед троном бога Осириса.
Вошла в роль пожирательницы грешных сердец Амат легко.
На аппетит никогда не жаловалась.
Да жадность победила чревоугодие.
На загробном суде, который вершил бог Осирис, на одну чашу весов помещали статуэтку богини истины и порядка Маат, на другую – сердце умершего. Когда обе чаши выравнивались, считалось: покойник попадёт в рай.
И вот однажды, когда отягощённое пороком сердце потянуло свою чашу вниз, на другую чашу, родственник усопшего под ноги статуэтки незаметно подбросил золотое ожерелье с алмазами, её рука, будто сама потянулась...
Миг, и… взятка в кармане!
«Сердце невинно!» - огласила она вердикт, отправляя умершего грешника в Поля Иару, то есть, в эдем.
С тех пор и повелось…
Неправда!
Не хочу!
Не может быть, чтоб по моей вине в загробном мире смешались ад и рай…
Какой стыд!
Простите…


*Кто любит, тот одной крови с Богом…

«Отнимать любовь хлопотнее, чем дарить» - положив лапу на спящую Мисс Сиси, подумал Султан.
В памяти всплыла рассказанная матерью история…
Давным-давно жили-были на свете либералы коты и диссиденты мыши.
Коты мурчали, в смысле, мечтали о вальяжной жизни…
Свысока смотрели на мышей, которые шуршали у них под ногами, слизывали сметану с их блюдец, грызли сыр в их кладовых…
И!
Грызуны так уверовали в свою безнаказанность…
Что стали охотиться на обессилевших от лени и обжорства котов…
Сдирать с них шкуры…
Шить на продажу шубы…
Конформистам скажи: руки вверх! – они и поднимут.
Стоит ли удивляться, что по свету разрослась сеть Мяу-закусочных?

«Попустительство грызунам опасно для жизни! – поучала мать. – Люди спасли нас, разделили с нами свои жилища. В ответ мы должны их любить, лечить, отгонять от них тёмных духов…»
И он, с молоком матери впитав в себя этот завет, изо всех сил заботился о юной особе, впустившей его в свой дом…
Ластился к её ногам…
Урчал на её груди…
Пытался выговорить её имя: Анна Мария.
Не совсем получалось…
Но она понимала его ма-а-нна и ма-а-рь…
Была весёлой, радушной: без рыбы с базара не возвращалась.
А когда влюбилась в бродягу моряка, всё пошло на косяк!
Его звали Джин.
В переводе: алкогольный напиток.
И она опьянела!
Ласкалась к нему как кошка…
А он!
Чего ждать от бродяги?
Однажды пришёл и сказал: с морем покончено, ухожу навсегда!
Анна Мария потеряла рассудок.
То смеялась, то плакала…
То целовала в губы, то била по щекам…
И тогда он, храбрый защитник, набросился на обидчика!
Вонзил в просоленное тело когти, хотел снять шкуру живьём!
- Это ещё, что за зверь? – с трудом оторвал от себя бойцового котёнка Джин, взял за шкирку, поболтал перед собой, рассмеялся, - не пропадёшь, если за тебя даже кисть розового винограда вступается!
И обидно обозвал ботаничкой.
Мать говорила: люди не видят того, что видят коты.
Но! не до такой же степени…
Кисточка винограда, да ещё розового…
Будто я не мужчина…
Пришлось, что есть мочи, рявкнуть: мрррак!
Джин, естественно, чуть не в обморок: на корабле мышей развелось…
- Возьми Султана на память о нашей любви, - всхлипнула Анна Мария.
- Кто любит, тот одной крови с Богом, - уважительно прижал его к груди Джин.
Тогда и пришла мысль: когда я буду рядом с ним, он её не забудет!
Жаль, моряки не едят мышей…
Каждое утро притаскивал он на камбуз горку придушенных грызунов…
А их всех за борт!
Хорошо, у него характер покладистый…
Но!
Если кто-то посмеет на Мисс Сиси посмотреть как-то не так, или, ещё хуже, лапу поднять, - покосился на желанные формы цвета дикого мёда Султан.
Представил потенциального обидчика.
Хвост поднялся хоругвью.
- Выходи на бой, подлый трус! Победа будет за мной!

- Прости, я думала о тебе хуже, чем ты есть, - смущённо призналась разбуженная его мыслями Мисс Сиси.
- Я и был хуже, - конфузливо вздохнул Султан…
    
   
*Грёзы любви…

Джину показалось: внезапно появившееся на экране его смартфона небесное Око, вперило в него, точнее, во мрак его души такой неумолимый взгляд, что пятки вспотели!
- Что за дела? – словно на раскалённой сковороде, подпрыгнул он. – Не мной заведено: у моряка пассия в каждом порту…
В том числе, Анна-Мария.
Наивная, искренне верящая: мужчина – посланник небесного Отца на Земле.
От взгляда загоралась…
Прикоснёшься – вулкан!
Машка, Машка…
До сих пор в ушах: тебе Бог поручил моё сердце беречь, а ты его разбил…
Султана на прощанье подарила…
А я…
Я в её честь эликсир «Грёзы любви» сочинил…
Жаль, она об этом не знает…
Стоит, наверно, у окна, до сих пор поджидает…
И позвонить нельзя: номер телефона забыл…
Разве что, съездить, проведать?
А то и в гости пригласить…
Султан, наверно, обрадуется…
Коты, те же собаки, хозяев не забывают…

Сбросив чалму, решил съездить в кассы аэрофлота, узнать, что с билетами, лет на сто помолодевший хозяин кофейни «Грёзы любви»...


*Портрет Старой дамы с мандрагоровой трубкой…

В чёрном экране телефона Аэлита Сергеевна увидела лицо своего незабвенного Кира Великого.
Я не сплю?
Неужели наладили потустороннюю связь?
Или просто ты пришёл за мной?
Я рада.
Самое время…
После твоей смерти у меня была ночь, которую я провыла как вдова, получившая похоронку с фронта…
Кричала Богу: почему ты, Всемогущий, у беззащитной женщины отнял любимого мужчину, а с ним и семью, и детей?!
Ведь у нас с тобой всё могло быть.
А ты пришёл, совсем как живой, сел рядом, обнял, сказал: любовь не умирает.
И я поняла: ты жив.
Просто поменял место жительства…
И мы обязательно ещё встретимся…
С тех пор…
Ложась спать, я желала тебе спокойной ночи.
Просыпаясь, говорила: доброе утро.
А потом…
Твоя дочь стала моей дочерью…
Твоя внучка – моей внучкой…
Я люблю их, а они любят меня…
Поэтому никакая я не беззащитная.
Иногда, правда, курю трубку…
Так, для форса…
Представляю, что позирую тебе…
Вроде бы ты пишешь портрет Старой дамы с мандрагоровой трубкой.
Почему, мандрагоровой?
Вычитала, будто корень мандрагоры обладает галлюциногенными свойствами.
И полюбила эту иллюзию…
Да, чуть не забыла…
Ты, наверно, знаешь, что обе твои храбрые девочки отправились на другую планету?
Интересуешься, почему я их отпустила?
Подумала, и ты разрешил бы…
Сам не боялся жить…
Скажи, хоть что-нибудь…
А то молчишь, молчишь…
И я придумываю за тебя ответы, которые, возможно, не совпадают…
А я не хочу с тобой не совпадать…
Да, ещё, ты, наверно, знаешь, Тамара Ивановна отписала Ириске свой дом под театр, в котором ты мог бы стать самым лучшим в мире художником…
А твоя внучка, не растерялась, пригласила на роль донора, о котором твоя Даша написала сценарий, я тебе уже говорила об этом…
Так вот, новость, Ирис пригласила сниматься в фильме настоящего Адама, не того, прародителя, естественно, а его единокровного потомка…
Помнишь, мы спорили с тобой…
Ты говорил: Бог не мог своих детей выгнать из рая за тягу к знаниям…
А моё мнение было: он выгнал их за непослушание.
Теперь понимаю: я была не права…
Не хотела, чтобы наши девочки отправлялись незнамо куда…
Но знала: не послушают меня…
И благословила!
Наверно, Бог тоже знал, что Адам с Евой должны уметь отличать добро от зла…
Каждый должен пройти свои университеты…
И не выгнал, а отпустил их…
Прости, я опять разболталась…
А ты опять молчишь…
Скажи что-нибудь…
Ладно, молчи…
Только не уходи…
Пожалуйста…
А то сама к тебе приду…
Дождусь девочек…
Снимем фильм…
Помогу Ирис с театром…
Билеты продавать, полы мыть, или ещё чего…
Так что, прости, не скоро встретимся…
Живи пока там, не скучай…
Ты что, плачешь?
Не надо.
Или это я плачу? – стёрла лужицу слёз с опустевшего экрана Аэлита Сергеевна.   


*Пока выслушаешь обе ипостаси души…

Ирий увидел висевший с детства над его кроватью странный, из одного слова «ЖЕЛАНЬЕ» с подчёркнутыми буквами: л,е,н,ь, плакат.
Мама говорила: в каждом желании зашифрована лень, выдави её из себя, и у тебя всё получится!
А он выуживал из «плаката» другие слова…
Желе, жена, лежанье…
Сначала нравилось «лежанье», потом пробудила воображение «жена».
«Желе» как сладость никогда не прельщало.
Закончилось тем, что слова стали ему ближе, понятнее людей.
И в маминой присказке - лениться будешь, охламоном станешь! – со временем открылся ему тайный смысл: охламон, значит, хлам. Недаром древние греки народом, демосом считали тех, кто овладел семью науками и искусствами, остальных относили к не престижной категории: охлос…
Быть хламом не хотелось.
Он победил лень. 
Но!
Перед желаниями стал дрожать как желе.
Недавно у одного модного гуру прочитал: чего хочешь ты, того хочет вселенная.
«Истина» показалась спорной.
И так всегда!
Пока выслушает обе ипостаси души, поезд уйдёт.
А Ирис звездолёт подавай!
На роль элементарной частички – самого Адама!
Театр, так непременно галактический!
Всё знает, ни в чём не сомневается…
Вывод: на роль жены не подходит…
Мир, конечно, биполярен…
Но трон – Ирис, а мне – пуфик ей под ноги?
В искусстве и быту?
Спасибо!
Не надо!
Кстати, надо ближе познакомиться с дочерью Кукиша.
Если её заинтересовало общение Донора с Богом, пусть послужит волонтёром опроса: что бы ты попросил у Творца? А дальше, посмотрим…
Желанье и желе не совместимы! – показал язык съёжившемуся в чёрную точку плакату Ирий...

 
*Наступает время выбора…

Карл Маркович неожиданно вспомнил отца, которого неудержимо потянуло на историческую родину, спросить у автора наимудрейших притч Соломона, правильно ли он, актёр русского театра, по национальности еврей, обожающий анекдоты про евреев, понимает его слова: Без откровения свыше народ необуздан, и Словами не научится раб?
Парадокс, но… при атеизме народ был совестливее, чем при спущенной свыше свободе совести. Не значит ли это, что людям ближе, доходчивее бог по имени ГУЛАГ, при котором слов на ветер без наказания, а то и казни, не бросишь?
И ещё: правду ли говорят, что антисемиты в следующей жизни рождаются евреями? Если так, то… так им и надо!   
Но не спросил.
Заторопился к руинам храма мудрого царя, не заметил машины, и… насмерть.
Утверждал: настоящий актёр – тот же алхимик, превращающий железные сердца зрителей в золото, и вдруг, неожиданно, сам познал тайну превращения жизни в смерть, материи в дух…
А он, Карл, с детства боготворил финансы.
Не в смысле накопления тупой наличности, денежные средства были для него…  средством превращения мечты в реальность!
Осуществления желаний, по большей части нелепых, чужих…
В ушах зажужжало.
Карл Маркович поднял голову: не отец ли хочет поговорить с ним?
Так и есть: из чернильного солнечного пятна вырвался похожий на луч софита протуберанец!
«Узнал ли ты ответы на свои вопросы, отец?» - мысленно спросил он.
- Что говоришь?
- Наступает время?..
- Громче! Не слышу! Теперь лучше…
- Не разбрасывать и не собирать камни?
- А что делать?
- Выбирать!? Свет или тьма!? Правда или ложь!? Жизнь или смерть!?
- Не волнуйся! Не мимо ушей! Слышимость потрясающая…
И!
Не веря своим глазам…
Карл Маркович увидел: протуберанец сдал назад, исчез в солнце.
На его месте остался еле заметный розовый шрам…


*Козлы тоже за людей кровь проливали…
 
Послушник Иннокентий по монастырскому уставу от гаджетов был отключён.
Украдкой читал главу, посвящённую воскресению журналиста Ритаса, и думал, думал…
Можно ли по молитве человеку воскреснуть?
И что за сила может его воскресить?
Алхимик не бог!
А то, что Бог – алхимик, сомнений нет!
Соединил водород с кислородом, получилась вода.
Совокупил мужчину с женщиной, получилось дитя!
Так, может, ну, его, кино!
Пройдёшь, не пройдёшь кастинг…
Само слово костлявое, на Кощея похожее…
У журналиста тоже имечко: Ритас, шиворот-навыворот Сатир.
Сплошное безобразие…
А потом удивляются: почему в голове у людей тень на плетень?
И роль не хочет учиться…
Мучительно вздохнул Иннокентий, и, наверно, в сотый раз забубнил: В слово можно подсыпать яду, а лучше пороху. Стрелять благороднее! Но я не убийца! Куш умер от секса, или страха, кто его знает? На том свете встретимся, выясню…

Стрелять благороднее, но я не убийца! - попытался наполнить, пусть не порохом, послабей каким-нибудь огненным зельем этот посыл Иннокентий.
Но!
Чирк-чирк!
Ни огня…
Ни запаха серы…
А тут ещё, как назло, раскольничья мысль в голове засела, шепчет и шепчет: Если Бог даёт кровь бесплатно, почему мы должны жалеть её проливать?
И что теперь с этим тезисом делать?
Послать к чёрту?
Тьфу, тьфу!
Иисус тоже хорош…
Из праха тех, кто надеялся на его Второе пришествие, трудно посчитать, сколько раз осот вырастал…
Дурят народ!
И мне Бог ума мало дал.
В послушники подался…
В кино тоже, судя по всему, сниматься не сахар!
Каждый из себя Творца корчит…
А тут Ритас упёрся, не хочет в голову лезть…
Может, ну, его, всё!
Козёл, так козёл!
Было время, на него грехи всего народа возлагали…
Жертвенную кровь за людей проливал…
Истинным донором был…
Теперь величают… козлом отпущения!
Может, и жена…
Говорит: козёл, подразумевает: отпусти мои грехи, Кеша!
Вернуться, что ли, к ней?..

 
*Ежу не понятно, дураку не ясно…

«И кто меня такую выдумал: ни мужчина, ни женщина…» - запечалилась Дуня.
Партийная дама с лозунгом: По игреку сотвори из себя мужика!
А, может, бабоньки, не тем путём надо идти?
Не половым?!

Вопрос на засыпку прищемил мозгу хвост…
Она мысленно поставила на стол бутылку абсента, изображающую зелёного змея.
Усадила рядом Мылевича.
Он открутил змею голову, плеснул в бокалы гремучую полынь.
- За отмену любви! – произнёс тост.
- Секс тоже отменим? – ехидно спросила она.
- Объявим его лечебной гимнастикой, - взглядом удава посмотрел на неё он.
- Не низко упадём?
- Низ – составная часть феминизма!   
- Не любишь ты меня! – подожгла она в своём бокале абсент.
- Зелёный змей. Бесполое лицо. Огонь! – бросился к папке с ватманом он.
И!
Взяв угольный карандаш, превратился в шамана…
Пассы линий…
Стон бумаги…
Демоническое зачатие…
- До дна! – покончила с сюрреализмом Дуня.
И снова осталась одна…
Одна…
В толпе беснующихся со-гражданок…
- Долой Диктатуру Догм!
- Невинность на свалку!
- Плацента – панацея от старости!
- Да здравствует бизнес-секс!
Партийки оказались не такими, какими она их себе представляла…
Да, и, ежу не понятно, дураку не ясно, кто она сама такая?
Горькая полынь?
Или…
Не найдя ответа, Дуня заплакала, обильными слезами смывая и Змея с абсентом, и Мылевича с его мыльными пузырями, и феминисток с их лозунгами, призывающими к искусственной инверсии пола…
- Возвращайся, Родион, род-нень-к-и-й…
Перейдя на редкие слёзы, ощутила озон в своём сердце Дуня…


*Спасибо, Сириус…

Дарье показалось: небо превратилось в покрытое густыми морщинами зеркало, из глубины которого вышел старый, грязный изгой далматинец.
Он брёл по улице, не всматриваясь в лица прохожих, знал, не встретит добрых человеческих ликов, какие окружали его в счастливом щенячьем детстве…
Тогда мир вокруг был пронизан любовью.
Потом что-то случилось: его шкура стала покрываться чёрными пятнами…
Дарья поняла: этот разуверившийся, выброшенный за околицу Земли пес – она!
Ты и твоё отражение в зеркале не одно и то же, - ностальгически пронеслись в голове слова Цицерона.
И далматинец исчез…

*
Паутина зеркальных трещин превратилась в рваный занавес театра абсурда, на сцене которого происходило что-то невообразимое…
Чистота оборачивалась грязью.
Красота казалась уродством.
Лень убаюкивала руки, ноги, мозги.
Розы источали смрад
Ожиревшее небо распустило живот до земли.
С радио- и теле- амвонов проповедовали змеиное: греш-ш-шили, греш-ш-шите и будете впредь греш-ш-шить…
Ей хотелось возразить, но выплывшая из зазеркалья сцена отбила охоту бодаться с невидимым пресмыкающимся…

*
- Суп из твоих художеств не сваришь, - упрекает отца мать.
- Без фантазий мне смерть, - робко защищается отец.
- Тогда, умри!
Я в папу стала жить фантазиями – мелькает мысль.

*
И новая картинка.
Через месяц после смерти отца мать собирается на свидание с женихом, ищет гранатовые серёжки – подарок бывшего мужа за рождение дочери.
- Дашка, серёжки не видела? – кричит мать.
- Не видела, - невинно хлопает она ресницами.
Глаза давно уже не зеркало души…
А ей до сих пор стыдно…
Хотя и спрятала серёжки в знак солидарности с отцом.

*
Стыд – исцеляющий пигмент, снова появляется в зеркале далматинец.
А в её памяти, одна за другой, мелькают стыдные картинки из жизни: шпаргалка на экзамене, взятка акушерке.
Осуждала, чревоугодничала, врала…
Говорят, перед смертью всегда…
Боясь додумать фразу, осознанно поставила многоточие в мысли она.
И!
Вспомнила сигнал в редакцию дотошного читателя, требующего разобраться с корреспондентом Сойкиной, которая слишком часто заканчивает статьи многоточием, мол, понимай, как знаешь; и что у этой барышни вообще в голове?
На редакторате она честно призналась, что к точке относится как к гвоздю в гроб, многоточие смысл оживляет. Посмеялись и разошлись…
Сейчас не до смеха.
В свинцовом экране зеркала настроилась увидеть вечную странницу с косой.
Но!

Давно забывший о весёлой щётке, игривом шампуне и тёплой ванне далматинец превратился в молочно-белого щенка и, помахивая хвостиком, скрылся в глубине похожей на озеро живой воды амальгамы.
- Нет слов! – увидела себя десятилетней девчонкой Дарья.
Рядом оказался отец.
Сказал: мечтала побывать на Сириусе, дочка? Твоя мечта сбылась...

- Папочка! Подожди! Хоть одну минутку из моего будущего попроси показать, - взмолилась Дарья, пока образ отца не размылся как его акварель.
- Одну минутку, - кивнул отец.
И в тот же миг Дарья увидела…
Она на кухне, фартук в горошек, печёт блины.
За столом сидит Алик с русоволосой крошкой на руках.
Она сбрасывает со сковородки на тарелку очередной блин. Малышка посыпает его засахаренными лепестками фиалок, говорит: папа, вкусно!
- Русса, доченька моя любимая, солнышко моё вкусное, - тая от чувств, целует пальчики девочки Алик, переводит взгляд на неё, улыбается, - и ты, моя жёнушка, тоже вкусное солнышко. Я два люблю…
   
- Спасибо, Сириус! – утирая невольные слёзы, вернулась в реальность Дарья...      


*Сказка ложь, да в ней намёк…
 
Ирис показалось: она стоит перед волшебной дверью…
Хотела открыть её.
Ручки не обнаружила.
Растерялась.
Потом упёрлась в препятствие лбом…
В глазах помутилось…
Когда туман рассеялся, увидела себя школьницей с архивным портфелем в руках.
- На уроке футуризма сказали: кровь – жидкая дискета, на которую сброшены все тайны Вселенной, - с умным видом доложила Адрону.
- Про кровь… надоело, - нахмурился он.
- Тогда про пустыню! Теперь она в моде…
- В смысле?
- Пройдёшь в одиночку пески, избавишься от пороков, - закружилась в танце она.
- А я сочинил, как спастись от колючек, - неуклюже притопнул ногой он.
- Правда? Расскажи! – остановилась она.
- Жила-была девочка-кактус, - не заставил себя просить дважды он. – Одна-одинёшенька…
- Почему, одинёшенька?
- Суховей вырвал её из семьи и унёс…
- В тридевятое царство, тридесятое государство? – предположила она.
- В пустыню, где суховей сбивает в розы песок! – уточнил он.
- А что было дальше?
- Катилась девочка-кактус, катилась, и вдруг! Чёрная-чёрная туча закрыла небо и началась гроза!
- Сирота промокла, замёрзла, подумала, всё, конец! – поддалась чёрной фантазии она.
- И промокла, и замёрзла, зато пустила корни! – детализировал он.
- Кактус в пустыне – обычное дело!..
- Согласен. Необычно то, что храбрый солнечный луч прорвался сквозь тучу и согрел девочку-кактус.
- А она влюбилась в него с первого взгляда!
- Но злая туча вновь спрятала солнце…
- И девочка-кактус подумала: кому могут понравиться её колючки? – вдруг ощутила родство с путешественницей поневоле она.
- Но, - загадочно посмотрел на неё он, – люди не зря говорят: любовь творит чудеса! Девочка-кактус очень-очень хотела понравиться солнечному лучу, тянулась к нему, тянулась, и… превратилась в розу!
- И солнечный луч увидел её и влюбился!
- Пустыня меняет не только людей…
- Сказка ложь, да в ней намёк! – снова закружилась в танце она.
- Почему, ложь? – удивился он.
- Спроси лучше, какой намёк?
- И какой?
- Кактус – он! Роза – она! Соображаешь?
- Нет!
- Всемирное потепление вызывает инверсию пола, – подсказала она.
- На уроке биологии что-то подобное нам говорили о рыбах… - припомнил он.
- Включи телевизор! Человеческие дети начали менять пол!
- И что теперь мне делать?
- Расскажи эту сказку Богу, – посоветовала она.
- Он не маленький… - засомневался Адрон.
- Ну, и что?! Старенькие тоже хотят верить в чудо! – защитила своё мнение она.
Адрон ничего не ответил.
И скрылся в тумане…


*И Бог сказал бы: Человек есть!

Никола-Ахрам вернулся в Сербию, в свой домик в горах.
Чтобы в тишине вчитаться в сценарий…
Врасти корнями в роль…
Отключил гаджеты.
Ему хотелось не только сыграть, стать Ахрамом!
Вдовцом, воспитывающим родную дочь и семь приёмных сыновей…
Алхимиком, скрывающим от нефтяных королей формулу дешёвого кварцевого топлива, что подвергает его и детей смертельной опасности…
За рецепт вечной жизни тоже могут убить…
Знают ведь, что душа бессмертна…
Что меняет тела, как школьница платья, переходя из класса в класс…
И!
Готовы брата жизни лишить, чтобы самому хоть на день дольше прожить.
Не верят, что смерть, как бабка-повитуха, поможет покинуть тело, и…
Лети, голуба!

Впрочем, легко рассуждать о жизни и смерти, когда вокруг цветут яблони, а на столе стоит четырёхугольный штоф с виноградным вином.
Никола вернулся в похожий на осаждённую крепость оазис алхимика.
Перечитал сцену, в которой сыновья рапортуют отцу о делах на планете…

На Южном Полюсе бьют чёрные гейзеры…
Один военный конфликт погашен. Другой возник. Итого сорок.
Хищные звери объединяются с теми, кого раньше не переносили на нюх…
В Ватикане ищут рецепт от депрессии, пока не нашли…
У коралловых рыбок от жары началась инверсия пола…
Дети рождаются с шаровидными черепами…
Осьминоги строят подводные форты…

Представил, как любовался бы своими мальчишками, каждый из которых хотел выглядеть перед Ирис крутым, для чего храбрился и острил…
- Осьминоги не люди, чтобы себе что-то строить, - недоверчиво пожмёт плечами дочь, чем вызовет соперничество братьев.
- Осьминоги – запасная ветвь человечества!
- Когда-то были позвоночными…
- А потом решили: хватит с них головы и ног!
- Которые на самом деле – руки!
- В будущем человек тоже может стать головоногим…
- И будет вынужден жить под водой…
- И у нас, как у осьминогов, в мозгу будет много маленьких глаз…
- Чтобы лучше видеть тебя, сестрица!
- Осьминоги не волки, а Ирис не Красная шапочка…
- Кстати, когда они видят женщин, из серых становятся оранжево-красными…
- А я читал, у них кровь голубая…
- А когда хотят жениться, отрывают ногу, вернее, руку…
- И та самостоятельно плывёт искать самку…
- Если у человека сердце, печень и почки переселятся в голову, ему некогда будет болтать всякие глупости, - весело оборвёт братьев Ирис.
- Глупости, не глупости, а шаровидные черепа рождаются неспроста… - чтобы оставить за собой последнее слово, непременно заявит юный страж океанов.

Кстати, Никола вспомнил, что читал версию экстрасенсов о том, что шаровидные черепа знаменуют приход людей четвёртого измерения, мозг, зрение и слух которых будут работать процентов на пятьдесят, а не на десять, как у нынешних, трёхмерных…
«Был бы жив Никола Тесла, придумал бы бесконтактный путь передачи знаний, люди стали бы алхимиками, и Бог, наконец, сказал бы: Человек есть!» – подвёл он итог, разыгравшемуся в воображении представлению.
«Размечтался! – усмехнулся кто-то в его голове. – Человек грешен, ничтожен и слаб! Так было, есть и будет… всегда!»
- Не верю! – на миг воплотился в Станиславского алхимик-Никола…


*Чем холодней сердца людей, тем жарче климат…

Композитор Константинов впервые в жизни запаниковал.
Внутри него была такая тишина, что, казалось, небеса лишили его слуха…
Ни гармоний…
Ни какофоний…
Фонотека не помогла…
Ни Бах!
Ни Чайковский!
Нашёл диск с колокольными звонами.
Включил.
Сел за рояль.
Закрыл глаза…
Увидел глянцевой полировки чёрное зеркало.
В нём отражение деда.
Осязаемо живое!
Дед улыбнулся.
- Привет, внук! У нас с тобой всего минута. Обойдёмся без увертюр. Хотя, должен заметить: твоя Муза не Женщина, твоя Муза – Музыка. И покончим с моралью! А теперь, главное! Услышь меня, и не рассуждай, что не мог слышать! Чем холодней сердца людей, тем жарче климат! Остудите душу, начнётся Новый потоп. Согреть сердца сможет музыка. Не простая, божественная. Был музыкант, который знал об этом. Колокольного звона мастер! Толпы людей собирались на его концерты. У звонаря была гиперестезия слуха с октавой в тысячу семьсот один звук. Его имя Константин Сараджев. Он искал новые пути в музыке, плёл из звуков, как из нитей, художественное кружево. Время было голодное, люди питались музыкой. Дед и меня водил. До сих пор той красотой сыт! Найди на антресолях школьный портфель, там ноты с моими попытками аранжировать небесную музыку. Может, и ты напитаешься. Всё! Время! Пока!
Отражение деда исчезло.
Вместе с зеркалом.
Константин Константинов открыл глаза.
Сердце его трепетало…   


*Сберечь и оградить от зла…

Пришло время прощаться.
На лужайку у Места Мысли собрались отлетающие и провожающие…
- Мой гарант безопасности, незабвенная моя Мисс Сиси, похоже, заневестилась, - шепнул на ухо праматери Гер Форвард.
- Если мой гарант найдёт на Земле своё счастье, я буду только рада, - улыбнулась Ева в ответ.
- Когда земные братья перестанут бояться нас, будем летать друг к другу в гости, - мечтательно закатил глаза монах Тихон.
- Любопытно было бы поболтать с земными жако, - поддержал его попугай Ян.
- Встретить людей, которых карма превратила в пернатых, - продолжила его мысль подруга Яна.
- Любовь формирует озоновый слой. Если она иссякнет, то планета погибнет, - пожал руку Алику Ник-дельфин.
- Родите дочь Руссу, поженим их с Ванечкой, - поцеловала Дарью беглянка Люба.
- Буся! Я, кажется, знаю, что попросить у предка! Я скажу: дедушка! Нет! По   сценарию, так по сценарию! Бог! Дорогой Бог! Пожалуйста, дай мне любви! Не обычной, человеческой, а твоей, всемогущей, исцеляющей, вечной…
- Круто! – потеряла дар речи Ирис.
- Кажется, я не зря написала сценарий, - чтобы не расплакаться, сжала, как учил доктор Слово, правой рукой запястье левой…
- Иначе бы мы не встретились, - привлёк её к себе Алик.
- И мой внук не узнал бы, кто он? – благодарно посмотрел в небо Агдам.
- Ты уж там… заходи в зоопарк, навещай Агарь. И крокусы не забывайте поливать, - подошёл к Алику, проститься Мукдар. – А позовёте с Дашей на свадьбу, прилечу…
- Обязательно позовём…
- Всё! Пока! Долгие проводы, лишние слёзы, - поднял руки Гер Форвард.
- В оазисе тебя встретит наш диск-агент, да и связь с Глорией там налажена, хоть каждый день проводи телемост, - уткнулась в плечо возмужавшего правнука Ева.
- Не плачь, буся! Я люблю тебя. Сама же говоришь, связь налажена… - нежно погладил её по голове Адам.
- Подождите, чуть не забыл, - хлопнул себя по лбу Агдам. – Экскурсовод Бот наказал передать Дарье, что Ритас, который был литературным рабом, от чего непробудно пил, категорически потребовал: Алголь, уходи прочь! Стал свободным художником, принялся писать роман о чёрных дырах души. Предварительное название «Черновик». Кажется, всё...
- Успеха ему! Всем спасибо за всё! – помахала провожавшим Дарья, и, взглянув на вспыхнувшую в кольце искорку огня, подумала: а моя задача теперь сберечь и оградить от зла сотворённую любовью новую жизнь… 

- Ради безопасности, ваше возвращение транслировать не будем, - раздавая клеммы, предупредил Гер Форвард…


P. S.
- С минуту на минуту вернутся твои земляки, а ты… встретишь их в очках-ясновидцах, - торжественным голосом сообщил агент 1441.
- Как, с минуту на минуту? Разве три дня уже?.. – удивился Эльдар.
- Творцы часов не замечают, - если бы мог, довольно улыбнулся бы робот-диск.
- Очки, в которых можно увидеть иные миры, обогатят людей…
- Комитет по лженауке признает наши окуляры, порочащими материализм. А поневоле ясновидящие, увидев подноготную свою и своих друзей, ужаснутся, разобьют чудо линзы и забудут, будто их не было…
-  Плохого ты о нас, людях мнения, - с укором заметил Эльдар. - А создать в оазисе технопарк «Бионика» всё-таки согласился!
- Постичь инновации, закодированные в природе, мечта каждого уважающего себя биоробота, – без пафоса признался агент 1441.
- Алик узнает, расстроится, что мы тут… без него… изобрели…
- Он дочь изобрёл. Не расстроится. И хватит ля-ля! Опоздаем!

Над шафрановым полем Мукдара зависла межпланетная сигара.
На глазах исчезая, исторгла из себя пять прозрачных яйцевидных сфер, которые медленно поплыли к земле, сворачивая в сторону от цветущих крокусов.
- Не понял! – растерялся Эльдар, сквозь очки ясновидцы заметив в одной из капсул юного незнакомца...
- Ждали одного пришествия, как на Земле часто бывает, случилось другое, - философски отозвался агент 1441…
 
    Вместо эпилога:
Сказать, что на Земле началась паника, значит, ничего не сказать!
Кому приятно, смотреть в глаза своего приятеля, сообщника, информатора, друга, владыки, одним словом – гаджета, а в ответ, будто в зеркале видеть себя, да ещё не с лучшей стороны?
Никому!
Посыпались вопросы…
Властям на местах пришлось отвечать!
Привлекли самолёты с листовками, машины с громкоговорителями…
Слова были разные.
Смысл приблизительно один…
* Гаджеты вышли из-под контроля Всемирной сети, подключились к нейронам мозга людей и копаются в нём, как голодные духи в поисках срамной пищи…
* Отчего многие испытали доселе неведомый шок покаяния…
* Некоторые впали в задумчивость…
* У кого-то эйфория…
* У кого-то депрессия…
* Верующие решили: наступил цифровой Страшный Суд!
* С атеистами случилось внутреннее прозрение: Бог есть!
И!..
• Кто-то упал на колени…
• Кто-то от страха прошептал: Отче наш…
У многих возникла фобия на все подряд средства связи…
Из окон домов посыпались телефоны, смартфоны, планшеты, ноутбуки…
Что происходит?
Чем дело кончится?
Как дальше жить?
Ответы на многочисленные вопросы граждан пока не найдены…
Но власть ищет!
Расследование началось.
Версий две!
Либо искусственный интеллект репетирует захват коллективного мозга...
Либо: инопланетный хакер заразил Интернет вирусом правдоискательства…
На данный момент совет один: вырабатывайте противовирусный иммунитет! Живите, как жили! А хотите чистить пёрышки, в добрый путь! Поодиночке рождаемся, поодиночке умираем, за гробом ни позвонить – душу излить, ни смс черкнуть – извиниться! Решение на вашей совести, господа! и дамы, разумеется...


Рецензии