Кольцо Саладина. ч2. 9

А на меня налетел шквал. Или тайфун. Или торнадо. Громадное, шальное, весёлое, всё в той же красной рубашке, ещё разгорячённое после выступления, слегка пахнущее вином… Едва не сбило с ног и накрыло собой, и растворило в себе.
Красиво задрапированная занавеска соскользнула с элегантного подхвата и упала вниз, отделяя нас от бренного мира.
- Белка! Белка моя… панночка… м-м-м…
- Князь! Сумасшедший! Ты что, выпил? Пьянь… пьяница…
- Да, я пьяница… с глазами кроликов… Тяпнули немного за успех премьеры… Слушай, а тут хорошо, можно заниматься любовью, никто не видит… надо запомнить…
- Ах ты, морда, - смеялась я, стараясь отпихнуть его от себя подальше. - Чудовище… прекрати лапать девушку в общественном месте… Люди могут пойти…
- М-м… да, я морда… я чудовище… и я хочу тебя лапать… в общественном месте…
- Князь, ну, прекрати же! Оборвёшь занавеску же совсем, тебя с работы погонят!
- Да чёрт с ней, главное, чтобы ты меня не бросила…
- А я тебя брошу, невоспитанная рожа! - бормотала я, уворачиваясь от его губ.
- Слушай, я соскучился, как… как невоспитанная рожа… как собака… как сто собак… Слушай, пойдём куда-нибудь… я тут знаю места, где никого нет…
- Я тоже знаю. Туалеты... Иди и переодевайся! Господи!.. Порвёшь же сейчас рукава свои, ну что же это такое…
- Это не рвётся, не бойся… концертная ткань… слушай, какая гадость эта ваша душистая помада…
- Сержант Радивилов! Вас ожидают за кулисами вино и женщины! – раздалось вдруг громогласное откуда-то прямо с небес, я вздрогнула, вытаращила глаза и оцепенела, а князь отпустил, наконец, меня и заржал.
- Не бойся. Эдик развлекается матюгальником.
- Чем развлекается?
- Ну, мегафоном.
- А почему матюгальник?
- Туда в основном матерятся.
- Так у вас там что, стол какой-то? Отмечать собираетесь?
- Ну, так, выпить на скорую руку... Пойдём? Пошли!
- Я?! Ты что? Нет!
- Что значит, «нет», я вообще-то за тобой. Пошли. А куда все девчонки разбежались? Я всех хотел забрать...
- Я никуда не пойду! Вот ещё!
- Белка, пять минут! Клянусь. Я как раз переоденусь и буду твой, пошли!
- Даже и не думай, я там никого не знаю! Там эти ваши артисты… Я…
Но меня не слушали, ухватили за руки и потащили к дверям зала. Сапожки мои так и заскользили по блестящему паркету.
- Я не пойду! – возмутилась я. - Я там никого не знаю!
- Я тоже никого не знаю. Мне там так страшно одному… я там одинок и всех боюсь…
Меня благополучно доволокли до двери в зал, но тут я удачно вцепилась в косяк, и движение застопорилось.
- Да что ж такое, - засмеялся князь, пытаясь отодрать меня от двери. - Что ж это за бунт на корабле…
Он отцепил меня от косяка, подхватил на руки и понёс по проходу к сцене.
- Что ты делаешь, бандит! – завопила я, долбя его по спине и плечам, - пусти немедленно! Отпусти, тебе говорят! Не хочу! Не смей меня тащить! Ну, пожалуйста… я тут тебя подожду, - наконец взмолилась я, чуть не плача и безуспешно пытаясь с высоты его плеча словить спинки кресел первого ряда. Тщетно!
Всё поздно, меня как пушинку пронесли по лестнице на сцену, занесли за кулисы - и тут наше путешествие окончилось. Тут было, пыльно, тесно и много народу среди каких-то металлических и деревянных лестниц. Мне захотелось провалиться сквозь землю, я уткнулась князю в плечо.
- Господа, - громко объявил князь, не спуская меня с рук, - прошу любить и жаловать, эта прекрасная девушка – моя жена.
- О-о-о!!! – с подъёмом заорали вокруг меня десяток глоток. – Выпить! За это надо выпить! Горько!
- Не жена я тебе! – прошипела я ему на ухо, с трудом подавляя желание вцепиться в это ухо зубами.
- Господа! - опять заорал князь. – Я ошибся! Я вас неправильно информировал! Эта прекрасная девушка - мне ещё не жена!
- О-о-о!!! - Снова завопил народ. – Не жена – это ещё лучше, чем жена! Надо выпить! Пьём за красивых девушек! - галдели вокруг, восторженно любуясь на мою пятую точку, которую князь поворачивал к обществу со всей своей щедростью.
- Подержите её кто-нибудь, - распоряжался он. – А то она убежит. И налейте нам уже. Эдик, Миша, вон, там два стакана...
Подержать меня вызывались многие, и мне захотелось провалиться сквозь землю вторично.
Наконец, меня спустили на пол, я незаметно поправила юбку и волосы и огляделась, стараясь не наступать на провода, извивающиеся под ногами. С полу всё выглядело не так ужасно, как сверху, на меня, собственно, обращали уже мало внимания, все были разбиты на кучки, каждая со своим центром, между кучками фланировали праздношатающие с идеей выпить на брудершафт, многие были ещё в костюмах и гриме, и я немного таращила глаза на эту фантасмагорию. В одной из кучек, самой презентабельной – именно там, как я поняла, сгруппировались руководители - царила Вероника. Она была очень хороша. На минутку она подошла к нам, дружелюбно улыбаясь. Я, наконец рассмотрела вблизи её костюм: оказывается, там было несколько слоёв густой длинной бахромы, уложенной на красное, она-то и давала интересные эффекты во время движения. Плечи её были покрыты чем-то сияющим, наверное, какой-то специальной пудрой, это было очень красиво. Я впервые видела её в гриме – с румянами и яркими тенями, вблизи это выглядело диковато, она заметила мой взгляд и засмеялась.
- Сама себя не узнаю в зеркале, - сказала она.
Я похвалила танец и костюм, она помахала мне, отходя.
Общего стола никакого не было, просто на одной из громадных концертных колонок стоял пластиковый тазик с виноградом, порядком ощипанным, и две раскрытые коробки шоколадных конфет.
Князь вытащил из-под кого-то стул и усадил меня. И сел рядом со мной на корточки.
- Ты очень сердишься? - смиренно допытывался он.
- Бандит, скотина такая… - тихо и сердито выговаривала я, отпивая из липкого стакана пахнущее пробкой красное вино.
- Я хотел тебя всем показать. Пусть все видят, какая ты красивая.
- А меня спросил?
- А надо спрашивать? Если я буду спрашивать, у нас никогда ничего не выйдет, ты всё время будешь говорить «нет».
- Я тебе устрою ещё нахлобучку... гад такой…
- Устрой. Отруби мне голову.
Он бухал свою уже взлохмаченную голову мне на колени. Решительно на него невозможно было сердиться…
- Тогда поехали к нам. Татка тебя пригласила.
- Поехали! Думаешь, мне эти рожи не надоели? Я только в душ…
- Даже и не думай! - вскричала я. - А потом по холоду тащится через всю Москву? Опять хочешь свалиться?
- Пани, за кого ты меня принимаешь. Я мотор возьму. Поедем, как белые люди… на машине марке Форда…

                *    *    *

Татка превзошла себя. Когда мы пришли, стол был уже накрыт, картошка поджарена, чайник кипел. Были выволочены все наши припасы, включая тётушкино легендарное варенье. И не успели мы раздеться, как на сковороде зашипела яичница.
Стало прекрасно. Князь умудрился утянуть с клубного застолья бутылку вина, и у нас всё получилось по-людски.
Мы выпили за знакомство, за встречу, за удачную генеральную репетицию в целом и за отдельные её фрагменты. Мы были голодные, поэтому всё казалось исключительно вкусным. Князь очень мило делал вид, что он в нашей комнате впервые, а мы очень мило делали вид, что верим.
Татка двигала застольную беседу, интересуясь всеми подробностями с дотошностью историка: кто придумал танец, сколько времени шли репетиции, где шили костюмы, как выбирали музыку.
- Как вы не запутались в этом хвосте? - выспрашивала она.
- Там всё лёгкое такое, - объяснял князь. – Как бы проскальзывает мимо рук, ног, в общем, не мешает.
- А он не мог оторваться? – не унималась Татка.
- Так, девушки, я вам скажу страшную тайну, - смеялся князь. - Этот хвост существует отдельно. Он надевается на талию, а сверху пристёгивается маленькая юбочка с бахромой.
- То есть, это платье из трёх частей? – поражалась Татка.
- Ну да. Это специально, чтобы подбирать варианты. Можно пристёгивать другие юбки или шаровары…Там даже отделка снимается. В общем, костюм может быть неузнаваемым.
- Ух ты, - восторженно сказала Татка. - Я думала платье и всё.
- По-настоящему так и бывает: платье и всё. Но когда нужно сделать быстро, такие трансформации выручают. Например, танцовщица выходит с хвостом, потом без хвоста, потом с другой юбкой. Или сбрасывает верхний слой прямо в танце.
- И это хорошо держится?
- Да, там очень плотный эластик.
- Ой, я первый раз встречаю мужчину, который разбирается в женском костюме, - таращила глаза Татка. - И что, никогда ничего не отрывается и не расстёгивается?
- Ну, не без этого, - сознался князь. - У девчонок бывают сложные конструкции, может расстегнуться. У моей партнёрши один раз разошлась молния прямо перед выступлением.
- И как вы? – ахнула Татка.
- Ну, пропустили очередь, и за это время зашили ей спину наглухо. Потом пришлось разрезать, чтобы вытащить из платья… У Вероники недавно на классах расстегнулась застёжка во время показа.  Но она опытный танцор – просто встала ко мне спиной, и я быстро застегнул. Никто ничего не заметил. Она в этот момент делала красивые движения головой и руками, все думали, так и надо. Вообще, танцевальная пара на случай форсмажоров договаривается между собой. Чтобы быстро выручить.
- Ты прямо целый мир нам открываешь, - качала головой Татка.
Наконец, после чая, полностью выпотрошив князя на предмет женских костюмов и всяких пикантных ситуаций, Татка угомонилась, создала загадочную паузу, сунула руку в карман и… положила перед нами ключ.
- Это что? – спросила я, уже догадываясь.
- Ключ от чьего-то сердца, - предположил князь, взглянув на меня.
- От моего, конечно, - сказала Татка. - От всего моего сердца - пустая комната для вас. На две персоны. На 8 этаже. Лифт не работает. Официально до завтра, я договорилась. Берите и шагайте. Потом спуститесь за постелью. Но только не позже часа, мне в семь вставать. Ей, кстати, тоже – Татка кивнула на меня.