Почтальоны. Часть 3

- Знаешь, что хорошего в мертвых? Они с собой туда ничего забрать не могут, а, значит, бабкины сокровища остались здесь!

Аделаида Сергеевна огорченно вздохнула. Она уже поняла, какой путь избрал "Отдел по устранению неожиданностей, связанных с передачей особо важных должностей" (см. утвержденный список должностей, исправленный и обновленный). Путь был выбран безошибочно, надо было признать. Аделаида Сергеевна и признала, как будто бы она и без того не подозревала, что ее внук - Николенька (как она его называла на старинный манер) - это даже не паршивая овца, но овца жадная, склочная, невоспитанная, в которой соединились все самые худшие хромосомы двух родов: покойного мужа и ее самой. Род Кузнецовых - старинный, уважаемый, род ювелиров и художников, ее род - род музыкантов и балерин. Дети - умницы, внуки - само очарование, правнуки - отрада ее глаз. И как, скажите на милость, в эту дивную компанию мог затесаться Николенька? Если бы не ее породистый нос, если бы не большие уши мужа, то можно было бы надеяться, что ребенка все-таки подменили в роддоме, но увы. "Скорее всего его подменили эльфы, когда он лежал в колыбельке и оставили нам двойника," - говаривала бывало Аделаида Сергеевна, когда ей приходилось выручать внука из крайне неприятных ситуаций. Поначалу все списывали на обыкновенные детские хитрости и шалости: украденные игрушки, сломанные игрушки - чужие, из вредности или мести, подлые подножки и камни в спину. "Перерастет," - уверяла всех, а себя в первую очередь Аделаида Сергеевна и с волнением вглядывалась в Николенькин породистый фамильный профиль, который портили бегающие, невнятного цвета маленькие глазки. "Это все твоя Жанна виновата!" - упрекала Аделаида Сергеевна сына, "испортила нам породу!" "Мама, мы не скаковые лошади и не овчарки, мы - люди, прояви хоть капельку такта и уважения!" - парировал сын и Аделаида Сергеевна в который раз думала, зря она его воспитала настолько честным и порядочным, иначе эта ненавистная, грубая Жанна не подловила бы его, не женила бы на себе почти насильно. Иногда некоторая хамовитость и наглость идут людям только на пользу. В любом случае, было уже поздно кусать локти или ногти и оставалось надеяться, что воспитание сможет если не изменить Николенькину природу, то хотя бы подкорректировать ее. Никто и никогда так не стремился совершить невозможное, как это пыталась сделать Аделаида Сергеевна. Все свое время она уделяла внуку. Она воспитывала его, образовывала, пыталась светом знания и жаром своей души вытравить червоточину из Николенькиной натуры, она билась и боролась, почти до конца своей жизни и вынуждена была признать свое поражение. Ах, как ей не хотелось этого делать, но факты, факты!

- Бабка обожала повторять эту тупую пословицу про рыбу и удочку.

- Какую?

- Дай человеку рыбу и он будет сыт один день. Дай человеку удочку и он будет сыт всю жизнь.

- Что за бред?

- А я о чем? Я говорил, подкинь деньжат, не сиди на них, как последняя сволочь, тебе зачем? На кефир что ли? Так нет, фу ты, ну ты! И маникюр у нее и парикмахерская и театр и курорты! Старая курица! И, главное, все мне говорила учиться, вот мол и твоя удочка - отличное образование. Да, конечно! Пахать всю жизнь, а потом геморрой и никаких желаний? Зубы в стакане и овсянка? Ничего, вовремя старая коньки отбросила, сейчас завещание или камушки найдем и Макс мне под это все денег займет.

- Скорее, старый долг спишет.

- Не трусь, у бабки знаешь сколько ювелирки было? Дед же был потомственным мастером, они как-то так и сами прятались хорошо и золотишко ныкали, много всего у бабки есть, я видал разок. Там если на всех разделить - это космос, это...

Так говорил повзрослевший Николенька, он же Николай Андреевич Кузнецов сорока пяти лет от роду, методично вываливая на пол содержимое ящиков комода в комнате Аделаиды Сергеевны. Помогала ему в этом позорном деле юная особа, одетая в дешевые джинсы, рваную по моде майку и просто рваные и грязные кроссовки. В давно немытых и каких-то линялых волосах юной дамы уже красовалась эгретка, выуженная ею из тайников комода.

- Глянь, какая штука, это куда? - спросила Снежана в самом начале поисков (звали ее на самом деле Света, но "такое простое и неинтересное имя пусть носят какие-нибудь лохушки", - так думала Света и переименовалась в Снежану), открывая бархатный футляр.

Комод не оправдал надежд Николая Андреевича и он, кое-как запихав обратно бабкины вещи, задумчиво осмотрел комнату.- Это эгрет, эгретка, ее в волосы надо, в прическу, - объяснил Николай Андреевич, не обратив на украшение ни малейшего внимания. Большой камень в нем был подделкой, поэтому бабушка и хранила эгрет просто в комоде, - ерунда это все, ищи тайник или документы, завещание.

- Можно я ее себе заберу? - спросила Снежана, гладя перья эгретки двумя пальцами, представляя, как она будет шикарно выглядеть в этой штуковине (слово "эгрет" не запоминалось, хоть тресни) в клубе.

- Забирай, - щедро разрешил Николенька.

Снежана, пошарила взглядом по богатой комнате и ринулась к туалетному столику, сорвала с зеркала простынь и залюбовалась собой, попутно схватив и сунув пару флаконов духов в свой рюкзачок.

- Интересно, зачем в доме мертвого зеркала завешивают? - спросила Света-Снежана у Николеньки.

- Чтобы не множить эманацию смерти, - рассеянно ответил Николай Андреевич, продолжая напряженно думать, где может скрываться сейф или папка с важными документами. Ох, не проста была бабка! Сильно непроста и завещание, если оно есть, конечно, может быть спрятано в самом неожиданном месте.

- Что? - отвлекла Снежана его от раздумий! - Чего это - эманация?

- Распространение, люди не любят видеть смерть в зеркалах, она...

Николай Андреевич не успел завершить свою мысль, Снежана закричала, показав пальцем в зеркало, а затем, почему-то дернула его на себя.

- Тихо ты, дура, что орешь! - зашипел на нее Николай Андреевич и прислушался. Он уже клял себя, что захотел похвастаться перед этой соплячкой родовым гнездом - старым, красивым домом, постройкой которого руководил еще дед - тот самый известный и влиятельный ювелир.

- Ттттам, в зеррркаллле, - побелевшая от ужаса Снежана показывала пальцем туда, где висело зеркало.

- Разбила! Идиотка! Семь лет теперь...

Николай Андреевич хотел сказать про неудачи, но внезапно понял, что иногда приметы врут. Нагло и неожиданно, вот как сейчас. К задней стенке разбитого зеркала скотчем был прикреплен большой конверт из плотной бумаги.

- Будь я проклят, если это не бабкино завещание! - рассмеялся Николенька, не обращая внимание на то, что Снежана, сорвав с голову эгретку и торопливо швырнув флаконы духов на кровать покойной, пулей вылетела из этой спальни и из этого дома, в котором она в первый и последний раз в своей жизни увидела привидение.

"Слава Богу, нашел!" - неслышно произнесла Аделаида Сергеевна, выплывая из зеркала и бесплотной рукой ласково гладя любимую эгретку. Ей было бы очень обидно, забери незнакомая девчонка это украшение, поэтому она воспользовалась ситуацией и одним своим появлением убила сразу двух зайцев.

- Теперь заживем! - радостный Николай Андреевич открыл конверт и увидел бумагу с таким прекрасным и манящим словом: "Завещание."
Продолжение следует