Почтальоны. Часть 10

- И как прикажете его доставлять? Засунуть в яму рядом с гробом?

- Это не моя проблема! Заявка подписана. Вы обязаны!

- Покажите заявку! Видите, вот тут написано: "Транспортной компанией." Понимаете? Транспортной, а я простой почтальон.

Сашка понемногу начинал злиться. Во сне делать это было трудно, эмоции у него всегда были немного притушены, сглажены, но Евгений Карлович Малько умудрился довести Сашку до белого каления, требуя доставить ему любимый велосипед, который очень жалко было оставлять неблагодарным наследникам. Евгений Карлович - представитель умирающей профессии часовых дел мастера - был надоедлив и назойлив, как судебные приставы. Часовщик! Кому в наш век нужны механические часы? Разве что особо дорогие, пафосные, которые не ломаются, а уж если и случился бы с ними такой казус, кто бы стал отдавать их в починку старому мастеру в очках с толстенными линзами, неопрятному и на вид ненадежному. Евгений Карлович свой имидж старательно поддерживал и мог как бы невзначай уронить вставную челюсть на свой рабочий стол, в то время, как спесивый клиент брезгливо осматривал маленькую, захламленную мастерскую.

- Нет, спасибо, я поищу другого мастера, - обычно говорил клиент, видя, как Евгений Карлович вроде бы на ощупь ищет противно блестящую слюной челюсть и даже не стряхнув пыль, ловко вставляет ее в провал рта.

- Еще не было человека, которого не передернуло бы от отвращения при виде этой сцены, - хвастался часовщик своим любимым часам с кукушкой и возвращался к своему настоящему занятию. Он делал время.

- Доставьте мне велосипед! Довоенная работа! Ценность невероятная! - бесновался мастер и прыгал перед Сашкой.

- Вы бы еще полный комплект своих инструментов заказали, - огрызнулся почтальон и увидел, как морщинистая физиономия старого мастера расплылась в довольной улыбке.

- Не может быть! - ахнул Сашка.

- Может! А почему бы и нет? Вот рядом со мной лежит алкоголик. Всю жизнь пил и, знаете ли, с огромным удовольствием. Не так, как мы привыкли видеть и думать, без скотства и грязи. Нравилось ему это занятие. Так вот он попросил под голову ему положить бутылку сорокоградусной. Да особо указал, чтобы хорошего качества, не паленую, чтобы, значит и на том свете не травиться. Уважили человека, пил-то ведь благородно.

- Вы в это действительно верите? - усмехнулся Сашка, - в благородство алкоголизма?

- Нет, конечно, но этот был исключением. Да и не в том дело! Бутылку положили, исполнили последнюю волю! А я чем хуже? Ну, скажите! Вот, молчите и правильно. Я, возможно и лучше того алкоголика и почему бы мне мои инструменты с собой не забрать?

- И родные не спорили? Ценные наверняка инструменты.

- Кому они кроме меня нужны? А работать я предпочитаю своим инструментом, проверенным, а то, знаете ли, казенное, что топором рубленное, да и ухода за ним никакого и вот как мне прикажете делать время, если..., - Евгений Карлович внезапно замолчал, достал изо рта челюсть и деловито начал полировать ее платочком.

- Что вы сказали? - заинтересовался Сашка. Он только сейчас понял, что понятия не имеет, как же живут иномиряне. Чем они занимаются? Что едят, да и едят ли вообще? Зачем им нужны все эти пустяки или наоборот, страшно дорогие по всем параметрам вещи, которые он так старательно выкапывает из кладбищенской земли, а потом распихивает по гробам абсолютно незнакомых людей.

- Расскажите, зачем вам там время? Я думал - это категория только нашего мира? И зачем вас велосипед? Куда вы на нем будете ездить?

Сашку так внезапно заинтересовали все эти вопросы, что он решил уделить всю ночь этому на первый взгляд неопрятному часовых дел мастеру.

- Вообще-то нам запрещено об этом говорить, - начал Евгений Карлович, хитро поблескивая глазками, он щелкнул вставной челюстью и коварно замолк.

- Но? Есть это "но", я абсолютно уверен, - настаивал Сашка.

- Есть, юноша, вы правы, - часовщик замолчал, засопел, снял очки и старательно начал протирать стекла, - но...

- Что?

- Велосипед, - противный старик уперся рогом. Сашка задумался.

- Я попробую, - наконец пообещал он, прикидывая, как же это можно устроить.

- Попробуете? Странно, - удивился Евгений Карлович, - до вас никто и никогда... Хм, хорошо, расскажу я вам кое-что. Но не сейчас. Времени у меня осталось маловато, надо посидеть, поколдовать немножко, а вы поспите, юноша, завтра у вас будет печальный день, - старик как-то тоскливо щелкнул челюстью и исчез.

- Завтра у меня выходной, - сказал в пустоту Сашка и уснул спокойным сном с грезами обыкновенного человека.

Выходные Сашка брал редко, обычно он успевал проведать родителей и сестру в будни, в свои будни, конечно. Она приезжал на обед или ужин, играл с Алисой, разговаривал с родителями, помогал отцу с огородом и двором и каждый раз разочаровывал мать.

- Нет, мама, ни с кем не встречаюсь. Нет, жениться не надумал. Да, знаю, пора. Нет, ни в кого тайно не влюблен.

Сашка смотрел на помолодевшую маму и думал, как же так хорошо случилось, что девочка Вероника решила вернуться в этот мир. Он все пытался разглядеть в сестре ту самую нарядную и тихую девочку с большим бантом, но никак не получалось. Ни намека на ту самую Веронику в сестре не наблюдалось. Никакой кротости и вежливости, никакой мягкости и тишины. Ураган, цунами носились по родительскому дому, сметая все на своем пути. С Алисой не уживались кошки, собаки с большим трудом. Только те, кто мог выдержать целый день бега, скачек и неуемного веселья. Сашка боялся, мать не выдержит такого напора, такой энергии и баловства, но Анна словно подпитывалась этим шумом, беспорядком и дочкиным смехом.

- Как же я рада, что она есть! - часто говорила Сашке мать, глядя, как дочка носится по двору с соседской собакой, - тебя я тоже очень люблю, - поспешно добавляла Анна.

- Я знаю, мама, - улыбался Сашка и добавлял, - я тоже очень рад, что она родилась.

- Как я боялась! Помнишь, на твоем выпускном..., - Анна вздрагивала, хотя с того момента и прошло десять лет.

- Помню, - отвечал Сашка, - как такое забудешь.

- Извини, все из-за меня. Так с Катей получилось или не получилось, вернее. Давай ее найдем? Но мне кажется, ты ее придумал. Не может быть та юношеская любовь настоящей. Тебе бы с ней поговорить, пообщаться и ты бы понял...

- Мама, не надо, не начинай, пожалуйста, - Сашка мрачнел. Вспоминать тот день ему было больно и неприятно, да он и сам уже осознал, что сделал из Кати идола. Он был прекрасен, безгрешен и идеален и не имел, скорее всего, ничего общего с настоящей Катей - девочкой в которую он был так сильно влюблен, что ждал только ее, а все свои институтские романы, свидания и короткие связи он не воспринимал всерьез, думал, это все ерунда и на самом деле ему нужна только Катя.

Романы были и даже нешуточные. Один раз его пытались присушить и не будь у него бдительной охраны, кто знает, как бы все повернулось, но явилась к нему во сне строгая Аделаида Сергеевна и сказала: "Сашенька, голубчик, избавьтесь от красной тетради, сожгите ее." "Но там лекции за целый год!," - попытался возразить Сашка. "Милый мой, наивный мальчик, поверьте мне, если эта присуха останется в вашем доме, это принесет намного больше зла, чем не поставленный зачет или какая вас ждет кара за отсутствие конспекта? В конце концов, потратите несколько вечеров и перепишите у кого-нибудь," - Аделаида Сергеевна даже немного разозлилась, чего с ней никогда в Сашкиных снах не бывало. Он послушно сжег конспект и думал, что теперь на лице одной из его однокурсниц или подруги проступят какие-то пятна или как-нибудь еще проявится провал ее колдовства, но ничего такого не произошло. "Меньше смотрите ужастики, Сашенька," - усмехнувшись сказала ему во другом сне Аделаида Сергеевна, "все не так явно и прямолинейно, как принято считать."

Пытались его женить, предъявив тест на беременность с двумя полосками и Сашка, краснея то ли от волнения, то ли от отчаяния, согласился стать мужем и отцом, но тут выяснилось, что это его так проверяли и теперь, как оказалось, он достоин и любви и секса и доверия. Сашка на такую проверку обиделся и рассорился с недоверчивой девицей.

Были в его жизни еще романы, но ко всем он относился легкомысленно, он все ждал настоящего. Чтобы как в кино, как в книгах, чтобы чувство, как огромная волна захватило, поволокло в бездну, а потом подбросило до самого неба, чтобы восторг и отчаяние, страсть и мгла, все сразу, но обязательно с счастливым финалом, то есть свадьбой, семьей и детьми.

- Фантазер вы, Сашенька и такой еще ребенок, - печально улыбалась ему Кристина Андреевна, когда он рассказал ей о своих мечтах, - поверьте, вы не из тех людей, которые наслаждаются страстью, вам бы с вашей работой хороший тыл нужен, спокойствие и глубокая, нежная любовь.

- Но как же страсть? - вопил Сашка.

- Будет и страсть, но не навсегда, иначе сгорите, - грустно улыбалась Кристина Андреевна и меняла тему разговора.

Сашке не хватало ее. С тех пор, как она все-таки уехала к детям в чужой город Антверпен, он остался наедине со своей тайной жизнью. Пытался рассказать кое-что родителям, так мелочи, но она сильно испугались, ему пришлось наврать про задумку написать книгу. Это их насторожило еще больше.

- Может быть ты все-таки пойдешь работать по специальности? На всю жизнь наследства не хватит, - увещевали его родители, не зная, что во-первых, хватит и еще останется (коллекция украшений у Аделаиды Сергеевны была солидная), а во-вторых, ему продолжала помогать Кристина Андреевна, как он ни отказывался. Ему - молодому и сильному мужчине было неприятно получать эти переводы. Он несколько раз отсылал деньги обратно, тогда она стала присылать их его родителям, да еще и коварно нажаловалась на него.

- Кристина написала, ты с ее архивом работал, а теперь почему-то от денег отказываешься, - Сашкин отец говорил неуверенно, понимая, что вся эта версия шита белыми нитками.

- Пап, какой у нее архив? Один единственный ежедневник, она ничего не хранит, все сжигает, а фотографии и письма забрала с собой. Я ей помогал их упаковать

- Может быть она за это и платит? - аккуратно спрашивал Алексей.

- Папа! - орал Сашка, - посмотри на цифры! Вот это за одну единственную коробку бумаг?

Отец пожимал плечами и умолкал.

Кристина позвонила Сашке и они торговались, как две торговке на субботнем базаре. Сашка сбивал цену, Кристина сопротивлялась.

- Сашенька, - рассмеялась она, - просто возьмите, не спорьте с пожилой женщиной, у которой осталось уже очень мало времени.

Она сказала это настолько просто и одновременно тоскливо, нежно, что Сашка решил сдаться.

- Сашенька, вы попозже поймете, какое это счастье - делиться, одаривать, - сказала ему Кристина Андреевна и попрощалась.

- Мне вас так не хватает, - успел сказать ей Сашка.

- Мне тебя тоже, Сашенька. Не забывай тот наш разговор, хорошо? - попросила Кристина Андреевна и положила трубку.

Он хорошо запомнил их разговор. В тот день, день его выпускного произошло много событий и сказать, какой из них было самым важным, было трудно, но можно. Мама и Алиса. А вот остальные...

День его выпускного вечера обещал стать началом его новой жизни. Он поклялся себе подойти к Кате, пригласить ее на танец, нет, сначала сказать, какая она красивая и подарить эгретку. Кристина Андреевна пообещала помочь закрепить ее в Катиной прическе, сказав, что у нее почему-то есть предчувствие, что Сашкина избранница будет в небесно-голубом платье и что эгретка идеально подойдет и к ее наряду и к шелковистым каштановым волосам. Потом сказать, как она ему нравится, потом... Потом видно будет, он боялся загадывать. Сашка все слишком хорошо распланировал и подозревал, где-то Судьба приготовила ему хорошую канаву и хорошо если просто с водой... Как в эту канаву, то есть воду и глядел...
Продолжение следует