Часть2. Глава 34. Фестиваль

Появилась машина для гольфа, на которой сидел сам Питер Гринуэй. ****ов очень хорошо знал его творчество. В 80 -е, когда он служил в милиции, они взяли один интеллигентский притон, где  сидели научные сотрудники и смотрели разврат. В коллекции был весь Гринуэй, “Греческая смоковница” и “Глубокая глотка 109”.

 Последние два фильма забрал себе его начальник, а Гринуэя отдал ****ову. Его дед, катакомбный священник, отец Гематоген , в миру Лаврентий ****ов, чьим любимым фильмом был “Миколка-паровоз”, просмотрев всю коллекцию фильмов Питера Гринуэя, сидя на кухне с Капитаном, заявил, что не стоит ждать Антихриста- он уже здесь,  взял посох и удалился. Больше его никто не видел.

Великий режиссер  быстро договорился с Сидором Фомичем об очередности представлений и удалился на машинке для гольфа. Потом потянулись Мертвинкины, Чертомоловы и прочие Медяковы. Их тоже ознакомили с порядком выступления и они удалились.

У сцены рыдал и заламывал руки актер  Ниронов, требуя от Сидора Фомича многократных репетиций, говоря, что только в кукольном театре он ощущает себя человеком. Когда наступил жаркий вечер, и никого из гостей уже не было, банкир собрал всех заговорщиков у костра и обратился к ним:

 -Друзья, вот и наступил этот час. Или завтра мы победим, или нас уже не будет. Каждый из вас должен четко выполнить свою роль- дублей у нас  нет!  Не расслабляйтесь и помните , с каким  врагом вы имеете дело. Я сейчас раздам все инструкции,  выучите их наизусть и сожгите. Вот вам еще красной ртути, глотнете перед представлением. Потом спать- завтра страшный день, вы должны быть полны сил. 

Несмотря на то, что уже наступило раннее утро, вся поляна у сцены была занята гостями. На первом ряду выделялся генерал Буханкин в генеральской форме, в высоко задранной фуражке, с которой мог вполне взлететь истребитель, как с авианосца, а на груди висел внушительный набор орденов и звезд.

По бокам сидели невероятной красоты воздушные девушки, казалось, они вот-вот взлетят.

На сцене меняли реквизит для  представления-постановки  в исполнении  театра «Живых кукол имени Гурджиева».

Свет стал медленно гаснуть, занавес открылся, и все увидели декорации старого приморского городка. Вот появился менестрель-комсомолец, он  висел в воздухе, а его ноги, как парализованные, болтались из стороны в сторону, носками вниз. Это была особая техника, которой Сидор Фомич добился методом многочисленных проб и ошибок. Она достигалась тем, что банкир вставлял руку актеру в жопу по самое горло, а иногда и проворачивал.

Все узнали певца, он с выпученными глазками пропел бесстрашно песню про марионеток в ловких и натруженных руках, а закончил призывом не прогибаться под изменчивый мир. Куклу-бунтаря быстро убрали, бросили в сундук с нафталином и представление продолжилось.

Никто в мире никогда не видел такой  эмоциональной игры актеров. Если кто-то помнит, как Высоцкий орал, что “он хочет видеть этого человека”, то по сравнению с игрой этих актеров, он вообще не выходил на сцену. Это  было благодаря новой актерской школе "театра Гурджиева"- режисер Сидор Фомич считал, что чем глубже он засунет руку в жопу актера-куклы, тем более эмоциональный окрас получит образ. Все актеры с выпученными глазами пытались донести до зрителя всю правду каждого персонажа и каждого эпизода.

Южный город. На берегу моря стоит особняк, в котором коммунист Немедузин ставит по ночам страшные эксперименты, а днем заседает в парткоме и клеймит работников торговли в недостаточном производстве чучхеллы в туристический сезон.

 Сцена разворачивается и зрителю показывают, как Немедузин пришел к этим опытам.
Много лет назад он служил хирургом на военном корабле. Когда пришло время списывать боцмана Худопердыева на берег, тот приходит к Немидузину в слезах и рассказывает, что не может бросить море.

На берегу его никто не ждет, а тут у него семья. Он отодвигает штору с иллюминатора и хирург видит рыдающую старую плешивую русалку с кучей детей, очень похожими на боцмана Худопердыева. Добрый доктор сшивает вместе ляжки боцмана, прикручивает к ногам огромную щетку от швабры, пришивает ему жабры от минтая, которыми их уже десятый год кормят на корабле и сбрасывает  в море.

Сцена разворачивается и нам показывают за первым забором жертв неудачных экспериментов коммуниста Немедузина. По траве ходит грустный валютчик Ракушечников, скрещенный с конем. У кентавра висит неработающий член до колена спереди, потому что его чугунные яйца висят неподъемными гирям между задних ног коня. Облокотившись на забор локтями, на задних лапах стоит огромный серый волк с головой дерзкого браконьера Кудиярова и с ненавистью смотрит на хирурга. С телом жирного борова у корыта чавкает директор рынка и растратчик Волобуев.

  Проворовавшийся бухгалтер макаронной фабрики Ефим Нешекельгрубер с холеным телом росомахи пытается о чем-то договориться с цеховиком Галоперидзе, сидящем в теле  плешивого лиса.

Но это не единственный секрет коммуниста Немедузина- в подвале есть выход в море. Там, среди бурных волн, прячется от армии его сын Ихтиандр, которому отец пришил жабры. Сколько лет военные ныряльщики не пытаются вручить повестку Ихтиандру, тот все время ускользает.

Однажды гуляя по городу в поисках дешевого пива, парень видит, как с обрыва падает дочь прокурора Аглая вместе с ослом. Ихтиандр бросается в пропасть и спасает осла.

Это видит сборщик металлолома, спеклянт и ворюга, Иннокентий Соскобли и понимает, какую выгоду сулит ему сила и умения этого парня. Он хватает его и видя у того жабры, сажает его в бочку с водой и тащит к себе на лодку. С этих пор Ихтиандр поднимает для Иннокентия ржавый металл со дна небольшой, почти высохшей реки.
 
Девушку затягивает течением в грот и она появляется в лаборатории хирурга Немедузина. Тот с радостью набрасывается на девушку и оперирует ее. Он пришивает ей жабры, а на спину плавательный пузырь от гигатской воблы, что в 1927 году проглотила комиссара Раевского, за что пролежала в личном музее Колчака четыре дня, потом была отбита красными и ее неделю носили по городу и в нее плевали граждане, симпатизирующие большевикам.

Аглая под утро совершает побег через знакомый ей грот и к полудню возвращается домой. Отец, видя девушку, горько рыдает, уткнувшись носом в ее пузырь во всю спину, а потом выгоняет из дома, потому что обещал выдать ее замуж за прокурора соседнего района, но теперь она его опозорила и прощенья ей нет. Девушка с пузырем и жабрами покидает дом,

Наступает перестройка и банда Тимура убивает Иннокентия Соскобли, отбирает бочку с Ихтиандром и заставляет работать его в контактном бассейне с девушкой с пузырем на спине и со старым моржом. Целыми днями Ихтиандр катается на морже, потом морж катается на Ихтиандре, а потом оба на девушке с пузырем.

Утром слышатся выстрелы и взрывы и позже выясняется, что банду Тимура победила банда братьев Чука и Гека Самокатовых. Про пленников они забывают, поэтому друзья сбегают и бредут к хирургу Немедузову. По дороге старый морж падает и перед смертью сообщает, что он не морж, а боцман Худопердыев.

Они хотят похоронить героя, но тут появляется местный таксидермист Штоклов и выкупает тело. Они идут к утесу, чтобы броситься в море, но тут представители партии" Демократическая Россия" предлагают Ихтиандру баллотироваться от их партии на пост мэра города и тот неожиданно легко побеждает. Аглая становится его женой и возглавляет партию "За природу".

Надувная кукла, что сидела по правую руку Буханкина, вдруг повернула голову к генералу и развязным голосом спросила:

 -А отчего актеров не хоронили раньше на кладбище?

Буханкин, наполненный до краев театральными переживаниями, машинально ответил:

 -А чтобы покойников не совращали.

И, задумавшись, добавил:

 - Боятся их люди. Ведь люди были живыми, а потом умерли. А эти уже рождаются мертвыми и пустыми. Поэтому у них всегда чужие речи, чужие жизни, мысли,  слова, чувства,  украденные жены, брошенные дети. Каждый театр-дом зомби. Смотреть на них можно- пускать в свою жизнь, тем более загробную, категорически нельзя. Представь, лежат покойники на кладбище и делятся друг с другом болью от прожитой жизни.
А им положат, к примеру, артиста, который ничего путного не сыграл, зато очень любил трахать Шариков, Трезоров и прочих Полканов. Какого им? Или, допустим, положат оперного баса- он им будет похваляться нажитыми капиталами и, за неимением пивных кружек из Сандунов, будет орать и лопать кладбищенские фонари? Кстати, жадные очень.
А апломба сколько! Тут недавно один заслуженный умер, имущества на миллиард оставил молодой жене. А в завещании написал, что хочет лежать в трехэтажной усыпальнице на Новодевичьем и обязательно за счет государства. И чтобы ему туда его жену положили с собаками, с лошадьми и всей прислугой! 
                                                                                                               
И только мгновение спустя поразился, а как это кукла вдруг заговорила? Но было уже слишком поздно- сидевшие за генералом два огромных мужика в смокингах, придвинулись к его креслу и закрутили его руки назад, да так, что генерал не мог даже пошевелиться.

Это были два верных индуса из охраны Сидора, вернувшиеся на остров строго по плану. Но сил у Буханкина было еще очень много, и неизвестно, чем бы все закончилось, потому что на сцене  появились флейтисты. Их было человек сорок, они заполнили всю сцену и, глядя прямо в глаза ****ову, начали похабно ртами примериваться к мундштукам.

 Потом, найдя нужное место, дружно, как по команде, присосались к флейтам, пОшло и сладострастно поигрывая бровями и глазками, как будто предлагая ****ову нечто гадкое и постыдное. У Капитана поплыло все перед глазами и вырвало. Но в этот момент, справа сидящая от Буханкина девушка, а это была Верка Баргузин, наклонилась к его паху, пошуршала его брюками, а затем дунула со всей силы.

 Кащеево яйцо  вывалилось из штанов Буханкина и с гулким грохотом покатилось между рядами.  Из оркестровой ямы, наполненной водой, выскочила Настенька, подхватила дымящееся яйцо, и, перекидывая его с руки на руку и ойкая, исчезла в водах.
Буханкин как-то сник и бессильно откинулся на спинку кресла- он понял, что проиграл. К его лицу приникла слева сидящая резиновая кукла, а ею оказалась жена ****ова, Анна, и железным голосом спросила:

-Генерал, так куда надо вставить золотой ключик?

 Спросила так, что генерал понял, что лучше ответить.

 -В театре на Таганке есть кабинет главного режиссера, там есть стена, где все расписываются. Если обои отодрать, то появится нарисованный очаг, а если его отскоблить, то появится дверь. Вот в скважину этой двери и надо вставить этот ключ. Что потом будет- не знаю, но знаю точно, что делать этого не стоит.

 Потом прищурился и зло процедил:

-А вы что, опять хотите с колен подняться? Зря, на коленях удобнее, к пище ближе.

 Потом вдруг сполз  на пол, встал на колени,  и горестно запел:
«Мальчишки отняли копеечку».

Пел так горько и правдиво, что все забыли, зачем пришли и тоже зарыдали. Продолжая петь, Буханкин медленно, но уверенно, полз к выходу. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Сидор Фомич по наитию не забил бы себе уши паклей. Он схватил генерала за шиворот и сильно встряхнул. Пение прервалось, магия пропала, и все пришли в себя. Буханкин понял, что это конец, и обратился к героям с последней речью:

 -Послушайте меня! Словом и делом! Чтобы вы не решили сделать, я должен вам сообщить. Я  отец ваш, ****ов это знает, Сидор  тоже. Но я так же отец  Рубена и Ефима и Настеньки. Вынося мне приговор- помните об этом.

Неожиданно перед Ефимом пронеслось воспоминание, как он мальчиком стоит на коленях в углу на куче звездочек от офицерских погон,  рассыпанных щедрой рукой незнакомца. Сзади ритмично бьется о стену железная кровать, в зеркале отражается спинка стула, на которую небрежно накинут китель с генеральскими погонами и пахнет вьетнамской звездочкой.

Рубен вспомнил, как он маленький заперт в чулане и уже восьмой час, весь в поту, с раздутыми губами, играет полет шмеля на огромной отцовской дудуке, но матери ,видимо, не нравится- она стонет в соседней комнате.

****ов вспомнил, как его приемной матери звонили по ночам и срочно вызывали в Академию наук, высылая за ней черную «Волгу».

Настенька вспомнила, что когда отец уезжал за кальсонами, утром у матери всегда воняло вьетнамской звездочкой.

Анна поняла, что Гогол Степанович сказал правду, и большего от него  добиться нельзя.
Тогда она припала к его губам, и все повторилось снова- сначала брюки, порвавшись по швам, исчезли в генерале, потом вся одежда, а потом и сам генерал как-то усох и исчез в собственной голове.
 Анна одной рукой достала широкий скотч, оторвала кусок и залепила губы головы генерала вечной печатью. Голову положили в сундук, сундук перевязали цепями и позже повесили у Лукоморья  на древний дуб.

Утром все герои решили на ките не ехать. Настя сказала, что кит невыносимо воняет, поэтому уселись на огромный корабль, который купил Сидор Фомич, и выехали в сторону Родины.

По приезду домой слушали радио в подмосковной гостинице, пытаясь подготовить себя. Но все сообщения не имели никакого смысла и только путали.

 Перед тем как выключить радио, услышали, что Патриарх  предложил наградить актера Славу Нездюжева высшим орденом Андрея Первозванного за то, что тот сумел воплотить в  жизни образ Елея. Даже когда актер снимается в рекламном ролике Микояновкого мясного комбината, кажется, что сам Спаситель нарезает батон колбасы.

По телевизору показывали заседание правительства в прямом эфире. Руководитель Роснано докладывал, что народные деньги пошли на изобретение нано-комаров, которые садятся на вражеских летчиков и те должны умереть от укуса. На тонкий вопрос премьера, как скоро они умрут, руководитель Роснано, пряча глаза, ответил, что когда-нибудь точно умрут.

В этот момент кто-то невидимый подкрался к премьеру и выдернул огненный волосок из его головы. И весь народ России увидел в кресле премьера маленького мальчика, который, высунув язык, яростно переводит стрелки будильника, что у него  в руках, то на два часа вперед, то на час назад. Народ заволновался и вышел на улицы.