Остров Провидения. Ч. 5

История лорда Чарльза.

Для начала я должна сказать, что лорд Чарльз принадлежит к одному из древнейших родов старой Англии. Корни его генеалогического древо восходят ко временам норманнского завоевания. Один из его предков воевал рука об руку с Вильгельмом Завоевателем. А для британцев подобная родословная практически приравнивает ее обладателя к королевской семье. Если я ничего не путаю, семья лорда Чарльза неоднократно роднилась с английскими королями через браки многочисленных принцев. Их, как известно, в Англии во все времена хватало. Так вот, лорду Чарльзу с рождения было уготовано и высочайшее положение в высшем свете, и стабильный доход, и необременительная служба у королевы Виктории.
Соответственно, маленький Чарли получил лучшее образование и воспитание, какое можно представить и в семнадцать лет был представлен ко двору.  Он выбрал для себя дипломатическую карьеру и имел возможность много путешествовать по всем колониям Соединенного Королевства. К тридцати годам он приобрел богатый опыт путешественника, репутацию тонкого дипломата – знатока Ближнего Востока и славу непревзойденного рассказчика. Прибавьте к этому великолепную внешность чистокровного англосакса, богатый доход с его имений – он был бы очень завидной партией для любой из красавиц высшего света. Надо заметить, что немало женских сердец учащенно бились вслед Чарльзу, но, увы, безответно. Чарльз оставался равнодушен к женщинам и к идее брака, чем сильно расстраивал своих родителей. Дело в том, что он был единственным сыном в семье, и на нем лежала обязанность продолжения рода. Чарльз настойчиво уклонялся от разговоров на эту тему, ссылаясь на молодость. Он уже знал к тому времени про свой тайный порок – ему не нравились женщины, хотя он и слыл галантным кавалером. Сексуальное возбуждение он испытывал только при виде молодых юношей. Он это понял еще в молодости, когда его чрезвычайно возбуждала близость кого – нибудь из товарищей во время занятий спортом (англичане – страстные спортсмены, это известно всему миру). Видимо, в силу британской изолированности их норманнская мужественность превратилась в горький экстракт влечения к себе подобным. Даже английский трон несколько раз занимали мужчины, отягощенные этим пороком. Во время путешествий по Востоку лорд Чарльз узнал вкус этого запретного плода. И теперь был вынужден скрывать свое отвращение к женщинам под видом учтивости, в душе отвергая их как недостойных. К слову говоря, ему приходилось рисковать своей репутацией, когда он совершал тайный вылазки в притоны в поисках симпатичного юношеского лица. Он был чрезвычайно осторожен, вы же понимаете, во времена королевы Виктории разразился бы неминуемый скандал, если бы тайна лорда была раскрыта.
Когда лорду Чарльзу минуло сорок, его матушка, леди Диана, отчаявшись дождаться наследника и продолжателя рода, скоропостижно скончалась. Через год с небольшим его отец тоже нашел свое успокоение на небесах. Лорд Чарльз с облегчением вздохнул, ибо больше никто не смел приставать к нему с матримониальными прожектами. Его считали немного странным, а точнее, загадочным. Романтичные особы видели в его воздержании память о несчастной любви, в то время как лорд Чарльз наслаждался лже – одиночеством в одном из своих замков с очередным, если можно так сказать, другом.
Однажды лорд Чарльз вернулся в Лондон на Рождественские праздники и объезжал с визитами своих многочисленных тетушек и кузин. И вот в одном из салонов ему представили молодого юношу-сироту, дальнего родственника. Юноша был неплохо образован и мечтал о карьере при дворе. Лорд Чарльз с настоящим удовольствием слушал амбициозные планы Филиппа (так звали юношу), но на самом деле его взволновали голубые глаза, нежная кожа собеседника.
Никому не показалось странным, что лорд Чарльз предложил свое покровительство родственнику (ведь они оба были так одиноки!). Филипп был представлен королеве, старший наставник позаботился о том, чтобы ввести своего протеже в высший свет, где он произвел приятное впечатление своей милой, застенчивой улыбкой и безупречными манерами. Родственники поощряли эту дружбу – она шла на пользу обоим: для Филиппа открывались все двери, а лорд Чарльз наконец-то обрел близкую, родственную душу. Казалось, судьба вознаградила его за столь долгое одиночество, и у него появился кто-то, о ком можно заботиться.
Филипп с неподдельным интересом внимал каждому слову Чарльза. И в его глазах старший друг видел ту любовь, о которой он мечтал с юности. «Я буду его любить, заботиться о нем, и оставлю все свое состояние, лишь он был рядом», - мечтал Чарльз.
Его организм подтачивала неизлечимая болезнь почек и он знал об этом. Именно поэтому он не хотел ни на день расставаться с любимым. И совершенно естественно, что они стали неразлучны. Они совершали вояжи в Европу, посетили Новый Свет. Чарльз был счастлив, что его возлюбленный ученик так жадно впитывает все впечатления, что он может делиться с ним накопленным опытом.
Единственное, что печалило его – Филипп был настолько чист и наивен, что принимал страстную любовь Чарльза за родственную привязанность, свободную от эротических переживаний. Поэтому Чарльз, сгорая от желания обнять и приласкать юношу, довольствовался случайными прикосновениями, которые хотя и доставляли мимолетную радость, но не приносили желанного облегчения. Напрасно Чарльз смущал юный ум рассказами о нежной дружбе древних спартанцев, вскользь вспоминал легенды и мифы – все было тщетно: Филипп всему внимал, но оставался глух к призывам страдающего рядом сердца.
Однажды они охотились на лис (а это поистине королевская забава) в Шотландии, и жестокий приступ болезни заставил Чарльза провести несколько дней в постели. Как же он вознагражден за все свои страдания трогательной заботой Филиппа! Его юный друг проводил с ним все время, отказываясь от удовольствий и развлечений в компании, вытирал со лба пот, вызванный мучительными болями, подавал питье, читал ему вслух. Когда бы Чарльз ни открыл глаза, рядом находился его любимый Филипп. Он искренне переживал, что  его друг страдает, не подозревая, что лучшим лекарством является он сам.
Через неделю Чарльз пошел на поправку, но все оставался в постели, не без тайного удовольствия принимая заботу Филиппа. Однажды когда Филипп наклонился поправить подушку, Чарльз взял его руку и нежно поцеловал со словами любви и признательности. Сколько он ждал этой минуты! Он говорил, как он счастлив, что болезнь так сблизила их, что он готов пожертвовать оставшимися годами жизни за любовь Филиппа. И при этом не выпускал руки юноши, вдыхая аромат молодости. Но и на этот раз его любимый не услышал ничего, чтобы смутило этот непорочный ум. Он заверил, что тоже очень любит Чарльза, что он заменил ему отца, и что он всегда будет благодарен судьбе за дни, проведенные в обществе старшего друга. И только Чарльз расчувствовался, только надежда на взаимность зашевелилась в его сердце, как Филипп признался, что хочет жениться. Не сдерживая слез отчаяния, гнева, ярости, Чарльз прокричал, что о свадьбе не может быть и речи, пока он жив.
- Но, дорогой Чарльз, мы любим друг друга, и хотели бы соединить наши судьбы.
- Ты слишком юн, ты не знаешь, что такое настоящая любовь.
- Позвольте мне представить вам мою невесту, когда мы вернемся в Лондон.
- Я слышать ничего не хочу ни о какой невесте!
- Но почему, Чарльз, вы же были так добры ко мне?!
- Да, я добр, и поэтому имею право рассчитывать на твою ответную доброту!
- Неужели вам мало доказательств моей любви?
- Мало!
-Что же вы хотите?
- Мне трудно сейчас говорить об этом, Филипп, оставьте меня ненадолго. Чуть позже мы вернемся к этому разговору.
Филипп, не понимая, чем вызвал гнев друга, вышел из комнаты. А Чарльз молча уставился в потолок, стараясь не зарыдать в голос от мук отвергнутой любви. Но постепенно он успокоился, и в его голове родился дьявольский план. «Он будет моим, во что бы то ни стало. Не хочет меня любить за мою душу – полюбит меня за мои деньги. Как и все остальные, кого я покупал на улицах и в притонах. Только на этот раз моей ценой будет жизнь!»
Чарльз попросил накрыть ужин на двоих у себя в комнате и пригласил Филиппа разделить с ним трапезу. Он улыбался, шутил, что очень проголодался за время болезни, а сам настороженно следил за выражением лица юноши, пытаясь понять его настроение. После десерта Чарльз решил, что пора объявить свою волю будущему наследнику.
- Дорогой Филипп, я сам был удивлен вспышкой гнева сегодня утром, но мы – старые друзья, и думаю, что наши отношения ничуть не пострадали.
- Конечно, дорогой Чарльз, я не находил себе места до вечера – так переживал, что мы с вами рассорились.
- Полноте, мой друг. Забудем. Итак, вы хотите жениться?
- Да.
- И кто же ваша избранница?
- Леди Мей.
- Это такая хохотушка и кокетка, если я не ошибаюсь?
- Да, она покорила меня своим жизнерадостным нравом.
- А какое дают за ней приданое?
- Видите ли, Чарльз, я еще не делал официального предложения, я хотел посоветоваться с вами. Поэтому размер ее приданого меня еще не интересовал.
- А почему же вы тогда заявляете, что собираетесь жениться?
- Леди Мей дала мне понять, что она согласна, если ее родители одобрят наш брак. Я собирался просить вас помочь мне в этом деликатном деле.
- Нет ничего проще, мой друг. Я напишу ее отцу – мы с ним знакомы давно, и он , я уверен, не откажет вам, как моему родственнику.
- О, дорогой мой Чарльз, вы делаете меня счастливым. Вы подарили мне надежду. Я знал, что могу рассчитывать на вас.
- Конечно, можете, Филипп. Единственное, что меня смущает – ваш юный возраст. Вам едва минуло двадцать, и обременять себя семьей, на мой взгляд, рано.
- Но леди Мей в этом году предстоит первый выезд в свет, и я боюсь, что она может полюбить кого-нибудь другого. Или ее родители найдут ей более подходящую партию.
- Не исключено, леди Мей богата и привлекательна. На ее руку и сердце будут претендовать многие. Ну, не сердитесь, Филипп, я же обещал вам свое содействие. Тем более, что у меня для вас есть еще сюрприз.
- Сюрприз?
- Да, дорогой мой, сюрприз, который надеюсь, вас тоже сделает счастливым.
- Я весь нетерпенье.
- Вы знаете, Филипп, что у меня нет наследников, а я очень богат. Богаче меня в Англии только королева, и это не преувеличение, а реальный факт. Я покажу вам отчеты моих управляющих – на вас это произведет нужное впечатление. Так вот, повторюсь, что я очень богат, и, увы, или, может быть, к счастью, одинок.
- Как вы можете говорить такое? А наша дружба?
- Я имею в виду отсутствие наследников, милый друг, а не вас. Тем более, что разговор и пойдет о вашем будущем. О вашем прекрасном будущем. Так как я решил вас сделать моим единственным законным наследником. Вы сказочно богаты, и если захотите, не только леди Мей, но любая женщина будет принадлежать вам.
- О, Чарльз! Я не смею! Вы так добры!
- Не преувеличивайте моей доброты. Я оставлю вам состояние и титул, мы, слава богу, являемся дальними родственниками, но при одном условии – вы не покинете меня до смерти. Моей, разумеется. Вы знаете, что врачи отмерили мне несколько месяцев, от силы, год.
- Чарльз, дорогой, как вы могли только предположить, что я смогу вас оставить. И не думайте о смерти, вы просто устали, и не больше.
- Филипп, я, к сожалению, знаю горькую правду о своей болезни. Все в воле божьей. Но вы не дослушали меня, мой друг.
- Извините.
- Итак, я продолжаю. Я вряд ли смогу жить прежней жизнью, появляться  в свете, как раньше. Я предполагаю, что проведу остаток дней здесь, в Шотландии, где я и появился на свет. И, когда я говорю, что не хочу с вами расставаться, я имею в виду ваше добровольное заточение со мной в этих стенах до момента моей смерти. Как говорится, пока смерть не разлучит нас. Надеюсь, вам это не покажется тяжелой обязанностью?
- Чарльз, ну что вы говорите. Даже и без ваших денег я с радостью разделю ваше уединение, если оно необходимо вам.
- Увы, мой друг, врачи предписали мне покой и отдых. Я действительно, устал, поэтому приношу извинения, что вынужден закончить наш разговор. Мы продолжим его завтра, если вы не против?
- Спокойной ночи, Чарльз.
«Как легко он согласился на все условия, бедный мой мальчик», - с недоброй улыбкой подумал лорд Чарльз, когда за юношей закрылась дверь. Он лукавил, вовсе не было такой необходимости умирать в далекой Шотландии, но здесь, вдали от людей он привык поступать, как требовало его естество. «Он полюбит меня, и забудет про свою леди Мей. Или мы умрем вместе», - коварная мысль успокоила его, и он впервые после болезни заснул крепким сном.
Дни потекли по заведенному распорядку. Совместный завтрак, неспешные прогулки по парку, разговоры, легкий ужин. Чарльз решил обобщить свой опыт путешественника и дипломата в мемуарах, и Филипп с радостью взялся ему помогать. Изо дня в день они находились рядом, разлучаясь только для сна. Впрочем, их спальни находились рядом, поэтому даже ночью Чарльз мог слышать размеренное дыханье любимого. Под предлогом, если понадобится помощь больному, дверь оставалась открытой.
Умиротворенное настроение укрепило здоровье Чарльза, и он чувствовал, как набирается сил. Иногда, правда, он морщился, якобы от боли и слабости, но все больше для того, чтобы заметить беспокойство на лице друга. Однажды он даже разыграл комедию на прогулке – симулировал обморок, чтобы иметь возможность опереться на плечо Филиппа. А юноша простодушно полагал, что скрашивает последние часы жизни любимого наставника, тем самым выполняет свой долг христианина и наследника.
Мысли о предстоящем наследстве взбудоражили все честолюбивые замыслы молодого карьериста. В своих мечтах, не слишком омраченных будущей смертью друга, он представлял, как будет блистать при дворе, как отправится в кругосветное свадебное путешествие, как станет пэром. Фантазия уносила его прочь из этого замка. И он, как и положено всем молодым людям, скучал без утомительных развлечений, шумного общества. Но раз за разом он напоминал себе, что это грех – желать приближение смерти близкому. Но молодость брала свое, и в письмах к леди Мей он позволял себе туманные намеки на скорые перемены в своем положении, мечтая о скорейшем свидании с любимой.
Одно из таких писем попалось на глаза Чарльзу. Он был уязвлен в самое сердце, когда прочитал, как в простоте душевной Филипп ждет его смерти, точнее, желанных перемен. «Ну, погоди, дорогой мой мальчик, не так скоро эти перемены настанут. Скоро я начну действовать».
В один из привычно тихих вечеров друзья позволили себе мужскую вечеринку с обильными возлияниями. Филипп никогда не пил много, его здоровая натура не требовала дополнительной стимуляции, а лорд Чарльз за годы борьбы со своим тайным пороком испробовал и это средство. Он старался избегать пить много на людях, зная, что ему будет труднее сдержаться, но в этот вечер решил рискнуть. С самого утра он торопил приближение вечера. И сам предложил Филиппу выпить не вина, как обычно, за ужином, а настоящего шотландского виски.
Филипп, как и все непьющие люди, быстро потерял контроль за собой, в то время как лорд Чарльз не переставал подливать ему в бокал виски наравне с собой. Через пару часов Филипп пьяным голосом вслух мечтал о своем будущем под поощрительные реплики Чарльза.
Когда же юноша заснул на полуслове, Чарльз осторожно забрал у него стакан, ослабил галстук. Успокоенный отсутствием реакции, он нежно поднял на руки хрупкого юношу, и, боясь спугнуть свое счастье, уложил его на свою кровать. Медленными движениями он расстегнул пуговицы на сорочке, и тихонько провел пальцами по нежной груди. Потом прильнул к этой груди, затаив дыхание, чувствуя, как желание поднимается в нем. Он погладил тонкие руки, ни секунду задержался на выпирающих ключицах. Волосы спящего в беспорядке разметались по подушке, приоткрытый рот сулил наслаждение. Чарльз, так долго ждавший этой минуты, любовался тем, кому он посвятил свои последние годы. Только на мгновение пришла мысль, что он пользуется бесчувственным состоянием юноши, но тут же страсть заставила приблизиться к этому тонкому лицу, обворожительному рту, чтобы в жарком поцелуе взять его дыхание, почувствовать запах молодой чистой кожи. Чарльз забылся, лаская юношу.
Нетерпеливые пальцы спускались все ниже, и возбуждение нарастало. Мужчина был готов к тому, чтобы излить поток своей страсти в невинное тело юноши. Но в этот момент Филипп очнулся и резко рванулся на кровати. В его пьяном мозгу проносились судорожные мысли. Он не узнавал Чарльза, не понимал, где он. Он знал, что должен вырваться из этой западни. И сильным порывистым движением почти сбросил мужское тело. Мужчина тяжело дышал и хриплым голосом умолял остаться. Филипп яростно сопротивлялся, отдирая от себя руки насильника, уклоняясь от его поцелуев. Но тщетно, страсть сделала мужчину намного сильнее, и в какой –то момент Филиппу показалось, что он не сможет сохранить свое тело нетронутым. И он со всего размаху ударил навалившегося на него мужчину кулаком по голове. Тот странно охнул, и Филипп почувствовал, как обмякло тело. Он выкарабкался из постели и огляделся. К своему ужасу он обнаружил, что находится в спальне Чарльза, и что это бездыханное тело – его старший друг и наставник – лорд Чарльз!
Бедный юноша, у которого шумело в голове от напряжения и алкоголя, пытался привести мысли в порядок. Сгоряча он   хлебнул большой глоток виски, стоявшего по- прежнему на столе. Ему стало плохо, голова закружилась, и он упал без чувств на пол.
Через несколько часов лорд Чарльз пришел в себя и поднял голову. На кровати был беспорядок – следы борьбы, на полу посередине комнаты лежал Филипп в растерзанной одежде. Болел затылок, и все тело ныло после ночного происшествия. Покачиваясь, Чарльз встал, подошел к юноше и наклонился над ним. Юноша спал, ресницы его беспокойно подрагивали. «Бедный мальчик, ничего не поделаешь, теперь мы пройдем наш путь до конца». И с новой силой, с остервенелой обидой за отвергнутую любовь он набросился на Филиппа. На этот раз юноша оказался слабее.
Под утро лорд Чарльз велел юноше привести себя в порядок («В доме полно слуг, мой друг. Вы не дадите им повод для сплетен?»), сел за свой письменный стол и составил обещанное завещание. Потом он долго сидел, прикрыв глаза, вспоминая упругое тело юноше, которое билось в судорогах под ним, усиливая наслаждение. Волна любви и нежности к этому невинному созданию поднялась в душе старого циника. «Такой хороший, неиспорченный мальчик скрасит мне старость. Я буду его баловать и очень ласково любить. Он тоже научится любить меня».
Он отказался от завтрака, не желая расставаться с воспоминаниями ночи, и просидел в своей комнате почти до обеда. Его заставили очнуться громкие крики слуг. Он выглянул в коридор и увидел потерявшего всю важность дворецкого.
- Сэр, случилось несчастье. Молодой лорд повесился в конюшне!
- Когда?
- Сегодня днем, по всей вероятности.
- При нем есть какие-то бумаги, письма?
- Мы не осматривали тела без вашего разрешения.
- Хорошо, я спущусь сам.
В свете было объявлено, что Филипп покончил с собой вследствие прогрессирующего душевного расстройства. Лорд Чарльз оставался безутешен недолго. Через полгода он умер, как он и сам сознавал, от мук совести. Последние слова перед смертью он шептал Филиппу, прося прощения.