Модистка, гл. 7

  Осень была дождливой, холодной и ветреной. Дожди шли чуть ли не каждый день. Аннушка теперь ездила на занятия к мадам Жюли на коляске с поднятым капюшоном, но, он не закрывал всю коляску, а только верхнею ее часть, поэтому полностью не спасал от дождя, отчего чулки, обувь и подол юбки бы всегда мокрыми. Так было пока Аннушка не догадалась брать с собою зонт, чтобы закрывать им свои ноги.
 
  Во всех комнатах дома с высокими потолками и большими окнами, было очень холодно. Печки и камины еще не топили, и Аннушка очень страдала от холода. Особенно холодно было ночью, одеяло не согревало. Аннушка залезала под него с головой, чтобы согреться, но это не помогало. Вспомнив о шерстяных носках, подаренных мамой на день рождения, она стала надевать их на ночь. Становилось немного теплее, но совсем согреться, все равно не удавалось, она просыпалась от холода, ее одолевал озноб. Голова была тяжелая, словно камень, саднило и першило в горле и от этого она кашляла.

 Но сон все-таки сморил ее и под утро она заснула. Разбудил ее голос тети Дуси. Дверь была открыта, Аннушка забыла закрыть ее на защелку, когда ложилась в постель.
 
   — Анюта, что с тобой? — Губы тети Дуси прикоснулись ко лбу Аннушки, — Боже мой! Ты вся горишь! — Ты заболела, где у тебя, болит, девочка моя?

   — Мне больно глотать — хриплым голосом проговорила Аннушка и голова тяжелая.
Рука Дуси пролезла под одеяло и пощупала ноги Аннушки. 
   — Ноги, как ледышки, — ты точно заболела, — вынесла она свой вердикт. — Но ничего, милая, я тебя вылечу. Ты лежи и не вставай, ни в коем разе, не вставай, слышишь! Сейчас я тебе принесу горячего молока с маслом гусиного жира, и с липовым медом, а чуть позже заварю лечебной травки.

   Сказав это, она поспешно вышла и направилась в кухню. У дверей кухни она столкнулась с Егором, который проспав, опоздал на завтрак.
 
   — Вот что, Егор: — без предисловий, приказным тоном, сказала она, — сею же минуту, затопи печь в комнате Анюты.

   — Дык... указания-то от барыни не поступали, топить-то, — сказал он.

   — Не поступали, так поступят сразу, как встанет. Делай, что говорю, ребенок заболел, а в комнате холодина страшная.

   — Вота, когды они проснутся и дадут указания топить, тогды и топить буду, —ответил Егор.

   — Тогда оставайся без завтрака! Ты опоздал, а я, ты, знаешь не кормлю тех, кто опоздает.

   Почесав свой затылок, и, переступив с ноги на ногу, он проговорил:
 
   — Хорошо, затоплю, а отвечать, ежели чего, не буду, ответ ты держать будешь.
   — Ладно, отвечу иди ужо зажигай.
 
   Весть о болезни Анны обошла всю прислугу, и достигла барыни, когда она встала с постели.

   — Найди Степана и скажи ему, — сказала она Вере — чтоб тотчас же ехал за доктором.

   Через два часа Степан привез доктора, который осмотрев Анну, выписал кучу рецептов, а барыне сказал: — Ничего страшного нет, простая простуда, с неделю пропьет все, что я выписал и будет здорова.

  Но уже через три дня Аннушке полегчало, температура спала до нормальной, горло и голова перестали болеть. То ли лекарства помогли, выписанные доктором, то ли лечение, которое применила Дуся. Она каждый день заставляла Аннушку пить, приготовленные ею отвары трав, поила ее горячим молоком с медом и гусиным жиром, а на ночь натирала ей грудь жиром барсука и завязывала ей грудь своим пуховым платком, который бережно хранила и надевала только в зимние холода и то только по большим праздникам.
 
  Она ухаживала за Аннушкой, точно мать за своей дочкой. Полюбилась ей эта девочка, прикипела ее душа к ней. Своих детей у Дуси никогда не было, по той простой причине, что замуж она никогда не выходила.

  Смолоду, будучи шестнадцатилетней девушкой, была она влюблена в парня, и сама была ему люба. Хотели они пожениться, завести семью, только не разрешил им барин. Другие у него, видать были планы на них. Ослушаться они не могли, крепостными были того барина. Погоревала, поплакала она, да и успокоилась: видать судьбе было так угодно!
 
  Барин вскоре взял ее к себе в дом и определил кухаркой; прежняя-то его кухарка стара сделалась и стала не справляться со стряпней, вот и определил он Дусю ей в помощницы. От нее Дуся и научилась готовить так вкусно — искусная была та повариха, владела многими тайнами приготовления вкусной еды.
 
  Работала Дуся кухаркой у барина семнадцать лет. Пока не собрался он уехать во Францию, тогда и продал он ее своему другу Николаю Афанасьевичу. Теперь пошел уже шестнадцатый год, как живет она в этом доме.