Двадцать-двадцать

Бомжом колею под плащом,
Дворцы, как клети – жуть и жалость!
И жизнь, как будто ни о чём,
И небо с дыркой оказалось...

Год двадцать-двадцать завершён.
Что ж, крыса хапнула немало!
С клыками водворясь на трон,
Что видела, то и сгрызала.

А бык свиреп, могуч, суров,
Без тормозов, гневлив без края!
Долбя чиновников-воров,
Копытом бьёт и наседает:

- Слезай, мерзавка! Хватит красть!
Крысятничать, поди, устала?
- А что, быки – иная масть?
Ответь, рогатый, для начала.

Безумен и кичлив ваш род,
Нестроен строй, отстойна дикость.
Без пастуха ты обормот,
Идиотическая личность!

Я санитаркой убрала
Болезных да душой никчёмных.
Чем лезть в крысиные дела,
Скажи, кто ты для обречённых?

Какую радость в мир принёс?
Чем наступивший год отмеришь?
Я пролила без счёта слёз,
Считая горе и потери.

- Быть может я и толстокож,
Не толстокоже бычье сердце.
Не чужд и мне халявный грош,
Но я – трудяга с тёртым перцем!

Рожать детишек, двор любить -
Моё призвание и вера!
Тебе ж, кусочничать в кредит,
Заразу множить без предела!

Тот спор, подслушав невзначай,
Подумал я: "Боюсь обоих...
Эх, сахарку бы в горький чай!
Всё горше времечко лихое.

Что крыса-дура, что бычок –
Нет ни сестриц средь них, ни братцев.
Под чей бы мне нырнуть бочок?..
А может к чукчам прописаться?