Камбала. Часть 4. Метаморфоз. Глава III. Дюны

     Глава III. «Дюны»

     В марте мы все разъехались по домам, собирали материал на курсовой проект и разрабатывали сам проект. Не знаю за всех, но я к нему отнесся со всей ответственностью. А, когда привез его на проверку, то почти никого из моих хороших знакомых не застал. Сдал проект на проверку и ожидал результаты. Всё было проще, чем я ожидал. Проект зачли защищенным заочно, и я получил документ о прохождении курсов повышения квалификации с перечнем дисциплин и оценок в результате аттестации.
     Завершилась ещё одна моя жизненная эпопея. Что там ждёт впереди я не задумывался. Нужно было как-то приспосабливаться к новым жизненным обстоятельствам. Я уже целый год прожил у сестры. Понятно, что не совсем-то и чужой, но двоюродный брат, даже не родной.  Но вновь началась жаркая пора подготовки стационарного и передвижного оборудования к предстоящей уборке урожая.
Вся бригада, после расслабления зимой, а я ещё и командировкой на учёбу, собрались организованно и по принципу «меньше слов, а больше дела» приступили к ремонтным, восстановительным работам и настройке машин и агрегатов. Личной жизни не было никакой и не от того, что я допоздна находился на работе или в поездках за запасными частями и материалами. Любовная тема, если и присутствовала, то только в анекдотах.
     Наступила уборка и, из-за того, что бывшему механизатору, Григорию Ивановичу, участнику и инвалиду ВОВ в его годы и на одной ноге, а вместо второй у него был самый простой и в те годы еще «ходовой» деревянный протез, проще говоря, пристёгиваемая деревяшка. А для работы на ЗАВах, где он раньше ещё как-то справлялся ему было очень тяжело по железной крутой лестнице подниматься. А за день это нужно было делать десятки раз.
     Деда Гришку, который и правда был моим дальним родственником, как минимум сватом, раз он изъявлял желание помогать в работе во время напряженного периода определили на обслуживание очистителей вороха непосредственно на току, погрузчиков и другого оборудования. А за оператора ЗАВа пришлось поработать мне. Частично мои обязанности механика взял на себя бригадир Владимир Иванович. Коллектив был дружный и никто никогда не сказал, что «я твою работу выполнял, ты мне должен» - этого не было никогда. Я мог закатить рукава и выполнять работу слесаря, слесарь мог подменить меня на ЗАВе, пока я выполнял ту работу, которую другие не смогли бы по сложности или по должностным обязанностям механика не имели просто права.
     Всё оборудование зерноуборочного комплекса и комплекса машин по послеуборочной обработке зерна я хорошо изучил в институте и закрепил здесь на практике. И этим я был очень доволен, так как представлял себя в будущем именно в области сельскохозяйственного производства. У нас был чисто мужской коллектив, даже бухгалтер-учётчик и тот, если в других бригадах были женщины, то у нас человек с большим опытом работы, уже пенсионер, но отлично справлявшийся с должностными обязанностями.
     Что операторы АВМ, Александр и Анатолий, что водитель Владимир, что оператор второго ЗАВа, Александр Павлович, его иначе, из-за уважения и солидного вида не называли, все механизаторы и слесари были одним сплочённым коллективом, для которого мушкетерский девиз «один за всех и все за одного» был точно в «яблочко». Мне нравилось в коллективе, я всех уважал и, думаю это было взаимно. В крайнем случае, даже за спиной я не слышал, чтобы доходили слухи о недовольстве или нелицеприятном отзыве. Если нужно было, то бригадир и я отстаивали своих подчиненных, а они, при необходимости прикрывали и выручали нас.
     Мы могли оставив двоих «смотрящих» и делающих рабочий вид всей бригады для прикрытия и при этом у нас обязательно что-то работало и создавало рабочую атмосферу, тем более, что до правления колхоза от границы нашей территории не было и пятисот метров, а все остальные члены бригады могли ловить раков в реке Тузлов, а их тогда в ней было немерено. Из-за местами узкого русла и множества камышей, мы их ловили руками поочерёдно меняясь. Только один человек был бессменный, это Володя водитель. Его обязанность была идти впереди и вылавливать гадюк.
     Гадюк и на каменистой горе, и в самой речке было предостаточно. А, если к тому же приплюсовать, что «у страха глаза велики», а боялись змей многие, то и ужей, когда он выныривает перед твоей головой, не принять за гадюку было сложно. За пару часов мы набивали пару мешков деликатесных раков, и остановка была за малым. У нас, по соседству с ЗАВом бригада монтажников возводила зерносушильный комплекс, который планировали запустить к началу уборочного сезона. Мужики были из Ростова. Мы переговорили с ними, и они согласились на своём джипе Вилис отправить живой товар в Ростов, там обменять на водку и пиво и мы, к вечеру ждали их возвращения.
     Вот это был сабантуй, я вам скажу. Ниже бригады располагался старый заросший сад. Лучшего места для того, чтобы хорошо и культурно посидеть всей сплочённой бригадой, да плюс ещё и бригада монтажников. Такое не забудется. Сейчас такой сугубо мужской отдых, если и могут организовать рыбаки, то он был бы очень затратным, а для нас два часа удовольствия и потом ещё море удовольствия: водочка под шашлычок из местной, только что забитой на свинарнике молодой свининки; пиво разливное  из Ростова привезённое с цимлянским лещом и тузловскими раками. «Слюнки утикай» - называется.
     Когда началась жаркая пора уборки, я редко даже без нужды спускался вниз, так как нужно было следить за оборудованием. Нельзя было допустить простоя машин на разгрузке. Если ЗАВы не успевали перерабатывать огромную массу зерна, поступающую с полей, его разгружали в бурты неочищенное. Там командовал бригадир с Григорием Ивановичем. Было много молодёжи, которые в основном вершили бурты, перекидывали зернометателями с места на место, чтобы не допустить согрева сырого зерна.
     Они же грузили подготовленное зерно на элеватор и неочищенное для ЗАВов. Среди студентов, которых присылали были и юноши, и девушки, но мне было не до них и особого интереса я не проявлял. Ко мне постоянно поднимался на ЗАВ паренек лет 16, который был на каникулах и его интересовали механизмы, устройство и работа. С ним же приходила и девушка из местных, она меня больше развлекала, была, конечно, как дитё наивная и простая. Но мне с ними было веселей.
     Конечно я, хоть и молодой, но за 18-часовой рабочий день уставал и выматывался. Зерно с полей прекращали поставлять, чаще всего в 23-30 или около того, а нам нужно было его ещё переработать, чтобы до утра не «сгорело» в выгрузной яме из-за отсутствия и малейшей вентиляции. Заканчивали около часа ночи. Еще минут двадцать, чтобы попасть домой, потом обмыться и приготовиться ко сну. С двух часов уже об каких-то свиданиях не думаешь, да и не к кому было бегать. А утром в семь часов нужно было быть на работе и так день за днём.
Иногда получалось из того, что дождик, где-то нарушил работу и устраивал вынужденный простой, то получалось даже днём вздремнуть полчасика. Молодой организм восстанавливался быстро.
     И вот уже напряженный сезон уборочной страды позади. В бригаде на току заняты сортировкой зерна, подготовкой семенного фонда, в работу вступили триера, выполняющие очистку от засорений и семян, которые на машинах, рассчитанных на предварительную очистку зернового вороха, не давали нужного результата. С пуском в строй зерносушилки, качество зерна, предназначенного для длительного хранения в разы, возрастало и при приемке на элеваторе, такое зерно относили к более высокой категории, а следовательно, за него хозяйство получало большую прибыль. Так и должно быть: каждый вложенный в производство рубль должен приносить два-три рубля прибыли, тогда производство будет рентабельным.
     Кто-то скажет, вот как заговорил? Так курсы повышения квалификации даром не прошли и я на них, кроме того, чтобы соревноваться с «дедами» в количестве выпитого и щипания по натуре стервозной, но доброй и чувственной Танюхи за её мягкие места, ещё и с интересом слушал умных людей. Скажу вам больше, та система повышения квалификации была в разы эффективнее от нынешней, представляющей выкачку денег от организации за обучение слушателей или самих слушателей, оплачивающих за услуги за себя. Не важно, ходишь ли ты на занятия, семинары или принимаешь участие в бинарах, всё-рано: заплатил деньги – получи корочку. Хочешь таким «заушным» способом получить второе высшее образование – нет проблем. И устаревшая система «получение» дипломов в подземных переходах – забытое прошлое.
Сейчас всё легально, выжди немного времени и получай образование.
     На планерки чаще ходил бригадир, я периодически, а в период обеспечения колхоза новой техникой, оборудованием и запасными частями, ежедневно. После одной из планёрок, Виктор Васильевич оставил меня у себя в кабинете и начал издалека.
     - Ну, как ты, Саша, привык у нас, нравится? Перспективу видишь?
     - Спасибо, Виктор Васильевич! Да, нравится и перспективы заметны большие. Хозяйство развивается «семимильными шагами».
     - А, что на любовном фронте, не нашел себе девушку? У нас их хватает. Нужно пользоваться, пока лето, все, кто учится в городе сейчас дома, на каникулах.
     - Так вы же сами знаете, где я лето провел, некогда было на девок заглядываться. Но вы же не просто так спросили?
     - Ты прав. Сам знаешь, принимал оборудование, что у вас загружают, вагонами поставляют. Знаешь, что это будет.
     - Да, я упаковочные листы смотрел, оборудование комплекса АВМ-3,0. Видимо на нашу бригаду объёмы производства кормов возрастут?! А где столько кормов взять, у нас то в севообороте кормовых трав с «Гулькин нос»? Разве, что луга все выкашивать, но у нас местность холмистая, проблемно.
     - Ну, прям всё ты знаешь. Для нового комплекса, как построим, убранных укосов трав хватит, ну разве что на две-три недели работы. В него же входит ещё оборудование ОГМ, для изготовления кормовых гранул. Основной компонент гранул – это зерновые отходы, ну и травяная мука, конечно. Твой зять, главный зоотехник, уверяет, что для травяной муки идут любые бурьяны, та же клетчатка в основе, как грубый корм и кое-что еще питательное. Вот мы обязуем, пока трава не выгорела вся и бурьян в том числе, каждого члена колхоза сдать для начала по 100 кг сена.
     - И вы меня для этого позвали? Я это знаю. У вас есть что-то ко мне?
     - Присядь, какие вы, молодые, все нетерпеливые. Для этого комплекса нужны опытные специалисты. Мы миллионы в него убухали не для того, чтобы его быстро «уложить» или простаивал и-за того, что некому работать и обслуживать. Нам нужно послать звено из четырёх человек, для обучения: механика АВМ и ОГМ, электрика и двух операторов. Операторов я нашел, поедет тракторист из 2-й бригады, ваш оператор ЗАВ и электрика я выпросил у главного энергетика. Остаётся только найти одного кандидата в механики. Не знаешь, кто лучше всего подходит на эту роль?
     - Догадываюсь, Виктор Васильевич.
     - Я больше тебе скажу, это не просто командировка – курорт. Вы будете командированы в Ленинградскую область. Культурную столицу России увидите. Не был в Ленинграде? Вот, увидишь. Так, что, решено?
     - Я что могу ответить – нет?
     - Но ты же этого не сделаешь? Сто процентов зарплата сохраняется, плюс командировочные.
     - Умеете вы уговорить, Виктор Васильевич. Если честно, даже в Москву не хочу, а Ленинград посмотреть очень хочется.
     - По рукам?! Ознакомься с проектом приказа, я Лене уже отдал. И с завтрашнего дня оформляйте командировочные документы. Удачи!
     - Спасибо!
     Лена, дочка Дмитрия Григорьевича, водителя, с которым я работал на АТО, была очень малого роста, ювелирная, потому её и называли все «Кукла», когда я вышел, улыбаясь спросила:
     - Везёт тебе, Саня, красоту культурного мира увидишь. Сама мечтала побывать, а теперь Вовку моего никуда не вытащишь, даже в отпуск. А теперь еще и малышка, еле в садик приняли, чтобы я на работу смогла выйти.
     - Лена, шеф говорил приказе. Что там?
     - Ах, да. Тебя старшим назначили, с тобой едут Толик Кривченко, Коля Булатов, тракторист и Александр Павлович. Они ещё ничего не знают. Ты сообщишь им лучше. Лучше прям с утра, чтобы успели приготовиться и документы оформить.
     - Хорошо, Леночка. Спасибо! Я бы тебя взял с собой в Ленинград, но Вовки боюсь, он и не за такое убить может.
     Леночка засмущалась и наклонилась к печатной машинке набирать текст. Я вышел на улицу, спустившись по лестнице. Кабинет директора и зал совещаний был на втором этаже, а также кабинеты главных специалистов. На первом этаже, половину которого занимала столовая, где очень вкусно готовили и я, как минимум в обед там кушал, а случалось и больше, когда не спешил, а другую половину различные отделы и службы.
     Из всех командировочных, Александр Павлович был самым старший, ему было за сорок, солидного вида, слегка грузный. Толик был очень энергичный и юморной человек, работал бригадным электриком в первой бригаде, ему было около тридцати пяти лет. Коля был ниже всех ростом, малоразговорчивый и постоянно улыбающийся молодой человек, старше от меня года на два, работал трактористом на тракторе ДТ-54. Тот трактор был, если не старше от тракториста, то его ровесником. Коля за ним следил и ухаживал лучше, чем другой за любимой женщиной. И он так не хотел расставаться с ним на долгих три месяца.
     Да, именно на три месяца была рассчитана наша командировка. Больше всех радовались переменам в жизни я и Толя, которых и «хлебом не корми», дай «оторваться», как будто нас на «привязи» держали.
     Командировочные удостоверения сыграли какую-то роль в том, что билеты на самолёт до Ленинграда мы взяли без особой нервотрёпки. Мы летели на привычном мне «Ту-134», места были в «хвосте» салона. Для единственного человека, который никогда в жизни не летал на самолётах, мало того, панически боялся этого – это был Николай. А когда он увидел в иллюминатор, как во время полёта вибрирует крыло самолёта, он побелел, вжался в кресло и даже тогда, когда разрешили отстегнуть ремни, боялся этого делать. Это была у человека неофобия, из-за того, что хоть он ни разу не переживал в себе полёта на самолёте, но изначально внушил, видимо, что это страшно и от этого у него была боязнь к новому.
     Мы благополучно приземлились в Пулково и на общественном транспорте отправились в город. Выяснив всё, как и что, электричкой с Варшавского вокзала доехали до места командировки. Город Сосновый Бор был красивым молодым городом, существованию и развитию он должен был быть благодарен Ленинградской АЭС, которая здесь располагалась. Город действительно утопал, как дачный посёлок в сосновом бору и потому название, как нельзя лучше подходило ему. Видимо у строителей стояла сложная задача, воздвигать современные многоэтажные здания, минимально навредить природе. Несмотря на август месяц, в городе было сравнительно вольготно и не жарко. Возможно, что этому ещё благоприятствовало близкое расположение Финского залива, а от воды всегда исходит благоприятная свежесть.
     Нам выдали в администрации учебного комбината при заводе «Агрегат», выпускающем АВМ 3,0 и грануляторы к ним в комплект, направление в общежитие. Оно располагалось недалеко от самого завода. Оно представляло собой каркасный блочный домик, видимо типового проекта, невысокое одноэтажное здание, в котором проживало около сотни человек в комнатах, расположенных вдоль коридора влево и вправо от входа, сразу за вахтером.
     Нас определили в крайнюю комнату правого крыла, выходящую окнами не к фасаду здания, а наоборот, с видом на живописную природу этих замечательных хвойных лесов в две стороны. Эти комнаты были самые большие с двумя окнами и местами на шесть постояльцев. Рядом от нас располагались четырехместные комнаты, а напротив, даже двухместные. Но из-за того, что мои земляки изъявили желание проживать одним «табором», то больше подходящих комнат не было.
     Нас подселили в двоим «аборигенам» комнаты. Славик, разведенный с женой около полгода тому назад, работал на заводе слесарем-сборщиком. Ему было лет двадцать восемь. Он окончил даже институт с какой-то редкой профессией, найти которой применение на практике даже в таком современном городке было негде. Найти себя в своей профессии можно было в Ленинграде, но тогда ему нужно было срочно искать богатую вдовушку с квартирой иначе, все, что зарабатывал тратилось бы на квартиру и еду. А здесь, как он говорил, худо-бедно, он зарабатывал две сотни, да ещё и квартальные. Из-за того, что он вёл здоровый образ жизни, ему хватало и даже немного отлаживал на сберкнижку.
     Второй квартирант был молодой, весной демобилизованный из рядов СА стройбатовец Расул. Как он сказал, что домой не спешу. Немного денег в армии скопил, немного на заводе заработал, погуляю здесь ещё немного и домой, в Азербайджан поеду. Я не поверил, что дембель в течении уже третьего месяца скитается за тысячи километров от дома и не хочет туда ехать. Тогда он мне показал военный билет с отметками и датами. Молодого кавказца, как я потом понял больше всего, интересовали женщины.
     Утром, отдохнув, мы в хорошем настроении, все трое, кроме Коли, который плелся ни живой-ни мёртвый за нами, как пленный, явились к месту учёбы. Эту самую учёбу я представлял примерно так, как на повышении квалификации, или на курсах водителей, но ошибся. Нам объяснили, что занятия проводят специалисты, которые одновременно и работают на заводе на определенных должностях в техническом отделе и конструкторском бюро. Расписание занятий было такое: дважды в неделю, во вторник и в пятницу, с 8-00 до 12-00.
     На вопрос, а что нам в остальные дни делать, который, как было понятно наш куратор умышленно ничего не сказал, чтобы инициатива исходила от таких, как мы. А всего в группе собралось шесть «экипажей» АВМ по четыре человека в каждом.
     - Понятно, что вы приехали издалека и вам необходимо это время куда-то деть. Кто-то будет рад посетить достопримечательности Ленинграда. Но через неделю и это вам надоест, да и на развлечения, если захочется деньги нужны. Поэтому мы вам предлагаем, устроиться временно слесарями на работу. Будет тройная выгода: вы свободное время убьёте, заработаете денег на личные нужды и, не самое последнее – лучше узнаете устройство механизмов АВМ, пощупав, в прямом смысле их руками. Оплата сдельная. Когда наберётесь опыта, можете в месяц до 200-250 рублей заработать.
     - Заманчиво. А, если я не желаю работать, скажем, это может повлиять на учёбу? – спросил один из командировочных.
     - Нет, конечно. Дело ваше. Но вам раньше, чем определенно договором никто командировочные не подпишет и удостоверения о прохождении курсов по подготовке не выдаст.
     Мы подумали, а почему бы и нет? Зарплата сохраняется, деньги под отчёт мы взяли, командировочные по приезду получим, а тут ещё и заработать сможем. «Гулять, так гулять!» - воскликнул мужик, разрезая последний огурец.
На заводе нас разделили, двое из наших попали на одну сборочную линию, я с Толиком попал на линию сборки транспортеров. Работа не творческая, электрогайковёрт, детали, метизы, бери и собирай. Мне было сподручней, я, не считая службы, столько гаек перекрутил, ремонтируя трактор и сельхозмашины, а моему коллеге Анатолию приходилось туже привыкать той работе, с которой он не знаком и не привык делать. Ему бы что-либо по электричеству – это его.
     Занятия проводились в учебном классе административного здания, а практические занятия на показательном комплекте собранного и действовавшего оборудования АВМ с ОГМ. Правда, все механизмы, которые включали для показа, работали вхолостую.
     - Это всё хорошо. Но нужно же отметить как-то наш приезд, а с ним и начало трудовой деятельности и учёбы, - неоднозначно и настойчиво намекал Анатолий нам, что мы не с того начали.
     Кто-то и был против, но не я. Я был всегда «за» за любой «кипиш». Мы присмотрели где-то на одной из центральных улиц ресторан «Дюны», а почему бы и нет, что мало зарабатываем? Пусть знают наших. А из наших «Дюны» в этот день узнали только моего напарника Толю и меня.
     Да, кстати, я совсем упустил одну вещь, все мои трое земляков были женаты и имели детей: Павлович уже довольно взрослых; Анатолий школьников средних классов; Николай двухгодовалого сына. Один я был свободен, как птица в полёте. Из-за того, возможно, кроме бесшабашного Анатолия, домоседам и семьянинам было сложно в таких ситуациях принимать разумные решения. Они просто старались, чтобы не попасть в просак или неловкую ситуацию, просто отсиживаться дома и играть в карты на вахте в общежитии.
     Ресторанный комплекс «Дюны» располагался в двухэтажном здании, первый из которого отводилось под кафе, которое работало только днём и собственно ресторан, работающий до полуночи. Я не особый ресторанный эстет, но мне показалось, что там была скверная вентиляция, помещение было сильно задымлено сигаретным дымом и очень плотно стояли столики, видимо из-за желания получить побольше выгоды от клиентов, не обращая внимание на удобства. Выпили, посидели, покушали культурно. Толик даже попытался ухлестнуть за дамой и что-то даже получилось. В крайнем случае он сказал, что договорился с ней о следующей встрече.
     Я вообще за свой скудный ресторанный опыт не припомню случая знакомства в ресторане и видя, изрядно пропитые лица дам не первой свежести, порядочных девушек здесь встретить не так уж и просто или даже невозможно. Я как-то, прогуливаясь по зимнему Цесису, в морской форме, конечно, от желания согреться заглянул в клуб, где была афиша, в которой была указана дата и объявление «Танцы кому за тридцать». Думаю, нормально, что не за шестьдесят и хотел зайти посмотреть, погреться, как минимум. А меня не пустило, молод мол ещё. Вот и в этом ресторане я себя чувствовал, как там, где мне ещё рано, молод ещё.
Когда после ресторана мы пришли домой и Толян начал делиться впечатлениями, Расул тихонько мне шепнул:
     - Саня, тебе не стоило с мужиками идти. Вот, если хочешь, пойдём со мной. Я с такими тебя бабами познакомлю, ва!
     Слушая моего молодого нового знакомого можно было подумать, что он на полставки работает дворником в «институте прекрасных девиц», где он, как свой может легко с девушками, не знавшие практически контактов с мужчинами, прям липли к нему с расспросами и откликались на предложения встретиться втайне, без посвящения в грешные перипетии своих настоятельниц и кураторов. Я в ответ лишь улыбался, но он настаивал:
     - Хочиш, дарагой, завтра же и пайдём. Я днём поговорю, а вечером вдваём и пайдём, не пожалеешь, бабы – во!
     Он поднял большой палец над сжатым кулаком. Я подумал, ну не с этими «домочадцами» в карты играть, лучше прогуляться. Мне до сих пор «дом женихов» вспоминается картами до тошноты. Он же тут служил, может с кем в увольнении познакомился. И дал согласие. Да я что-то совсем скисать стал, сам себя не узнаю. Как с Сашей расстался, у меня девушки не было. Это сколько? Больше года. А может мне в баптисты записаться? Нет, не баб тискать, а в сектанты уйти какие-нибудь, где женщины – табу. Что-то я стал тупить, я же религию с атеизмом знал хорошо, а сейчас не вспомню
     Вечером, чуть солнышко начинало закатываться за высокие сосны, а на ресторане загорелась неоновая вывеска, зазывающая зевак оставить в нём честно или не совсем заработанные денежки. Я курил у входа, метнулся на верх в ресторан и вернулся немного расстроенный.
     - Нэт, пока. Я же им говорил, что мы в восемь придём. Пойдём столики займём, пока есть, а то налетят, не протолкнуться.
     - Ну пойдём. Может они вообще не придут?
     - Придут, придут.
     - Мы сели за столик, чуть в стороне от центра, присели так, чтобы можно было наблюдать за всем залом к разу, не вертя головой. Минут через десять подошёл официант и поинтересовался, что бы мы хотели заказать.
     - Триста грамм водочки, а ты, Расул, придумай чем закусим, пока ждать будем.
Он выбрал салат и что-то из кавказской кухни. Принесли водочку и салатик.
     - Ну, что, брат? За успех нашего безнадёжного дела! – пошутил я, а может и не пошутил. Дамы задерживались.
Мы успели по паре рюмок пропустить, когда Расул, обернувшись, тихо сказал:
     - Саня! Пришли!
     - Где? – я посмотрел за спину Расула, где по трапу с перового этаже поднимались две дамы, чтоб не ошибиться, скажу – солидного возрастом, потом провел взором пол залу и не обнаружил больше никого.
     - Ну, вот же, только поднялись.
     - Ты шутишь? Это и есть твои «классные бабы»?
     - А чьто? Нет?! – при этом он повернулся, чтобы убедиться, что мы оба говорим об одних и тех же.
     Дамы, узнав Расула, помахали ему руками и подошли к столику.
     - Мальчики, вы не соскучились? Знаете же нас, девушек, пока красоту наведешь, двух часов не досчитаешься. Но мы же наверстаем упущенное, не так же?!
– разговорилась темноволосая дама, на лице которой даже при обилии «штукатурки», когда она улыбалась, на лице проявлялись глубокие складки.
     Вторая была сдержаннее в общении, молчала, почти не улыбалась, она была явной противоположностью своей подруги, видимо за диетой не следила и лицо, не имевшее морщин, лоснилось, она была пышечкой. Расул предложил им со мной познакомиться.
     - Я, Тамара! – кокетливо протянула руку первая дама, видимо ожидая поцелуя.
     - Саша, - сухо ответил я.
     - Валя, - без энтузиазма и протягивания руки, представилась вторая, при лучшем освещении оказавшаяся неопределенно каштаново-рыжего цвета, в обтягивающем её пышный бюст, если можно так сказать.
     Они присели с нами за столик. Тамара оценивающе осмотрела меня в то время, как Расул что-то ей щебетал вполголоса, но что из-за заигравшей ресторанной музыки было уже не понять. Подошёл официант и по его реакции даже мне стало понятно, что ему знакомы эти дамы. Тамара что-то наговорила на ухо, услужливо прогнувшемуся перед ней официанту. Тот кивнул и ушёл.
     Через минут двадцать проявилась водка и нехитрые закуски. Мне уже хотелось выпить побыстрее. Что-то вечер переставал быть интересным. После второй выпитой рюмки Валентина разрумянилась и стала более улыбчивой, стала что-то «в унисон» с Тамарой лепетать. Я обычно не люблю прислушиваться к чужим разговорам, если они не обращены ко мне, а сейчас тем более.
     - Саша, а ты чего молчишь? Расскажи что-нибудь нам. Развлеки девушек.
     - Я вообще-то не компанейский парень, но раз просите что-нибудь расскажу. Родился у родителей сын, здоровый всем, а не разговаривал. Возили к врачам, показывали профессорам, а те только руками разводили, не могли выяснить причину. Вроде бы всё нормально, а почему не говорит никто не мог определить. Ну немой и немой, главное, что всё и всех понимал. Вырос сын, стал уже мужиком большим и сильным, а всё никак не говорит.
     Случился как-то ночью пожар, головешка выпала из печи, загорелась половица и изба горит. Вскочил сын и как заорёт:
     - Батько! Матушка» Что вы спите?! Изба горит!
     Все вскочили с печи и быстро затушили пожар.
     Сидят отдыхиваются, а когда пришли в себя и спрашивают:
     - Сына! Какое счастье, заговорил.
     - Так я и умел говорить.
     - А почему же не говорил никогда?
     - Надобности не было.
     Не знаю, увидели ли мои новые знакомые в анекдоте намёк, но на всякий случай, для приличия заулыбались. А я сидел и думал, сколько же этим девушкам лет? А может рассказать им вот этот анекдот про то, как у девушки спрашивали её возраст и от этого мне сразу станет легче, они должны понять и удалиться «по-английски» или эти «камбалы» уже всё слышали и привыкли ко всему.
     Я обратил внимание, что Валюша или лучше её тётей Валей называть, начина плыть, а Тамара потащила молодого кавказца танцевать. Мы остались молчать за столиком, глядя, как Тамара пыталась привлечь внимание. Моя соседка по столику толкнула меня в плечо, и я подумал, что вот и моя очередь водить или наоборот, меня начнут по залу водить, но ошибся. Она молча показала на рюмки с жестом «наливай». Да, всегда пожалуйста. Я налил, и мы выпили, не чокаясь даже не потому, что мне это было в напряг, а потому, что я не успел моргнуть, а её рюмка была пуста. Я выпил уже не закусывая, закурил.
     Пришлось ещё чуток пополнить графинчик. Выпили. О чём шёл разговор, я практически не слушал и не вмешивался, тем более что музыка мешала разговору, а когда она затихала, то я в основном только и слышал Тамару, которая присела моему дружку на уши. Когда я захотел выйти в туалет, который находился на первом этаже, он поспешил со мной.
     - Сань, ты понял, что Тамара – это моя девушка?! Не сиди, развлекай Валю. Как она тебе?
     - Никак, Расул. Можешь забирать себе и эту мамашу.
     - Ну не 18 лет, конечно. А ты что хотел?
     - Да, ничего, проехали. Хотел просто отлить.
     - А? Ну давай. Я думал, что ты убегаешь, меня кинув.
     - Не бойся, не кину.
     Часов около одиннадцати, мы засобирались. Я протянул Расулу «червонец» и спросил «этого хватит?», на что он кивнул, добавил свои деньги. Мы рассчитались и начали выходить.
     - Мальчики, сейчас. Подождите.
     Она подошла к официанту и что-то нашептала ему на ушко. Он вначале что-то начал говорить, жестикулируя руками с полотенцем на левой руке и меню в правой, а потом пошёл вышел с бутылкой вина и свёртком.
     Тамара вся цветущая подошла к нам, и мы спустили вниз в вестибюль.
     - Значит, так. Сейчас едем ко мне и будем гулять всю ночь.
     Я усмехнулся, думаю, с чем это ты думаешь всю ночь гулять, с бутылкой вина? Мы сели в автобус и поехали в сторону удаления от нашего места жительства, проехали три остановки и вышли. Здесь перешли улицу, зашли в проулок, затем через двор подошли к пятиэтажке, если я правильно сосчитал этажи в темноте по зажжённым окнам. Я запоминал дорогу потому, что это уже была моя привычка и я делал это иногда на подсознании. Всё может быть, мы в чужом городе, города ещё не знаем. И я вспомнил опять г. Цесис, когда нас мужик обещал проводить к девушкам, а попали в комендатуру и на губу.
     Я не получил удовольствия от общения с дамами, хотя его, как такового и не было, но всё же выпитое подняло настроение и после трёх часов молчания, я как тот немой сын, начал говорить. Мы поднялись на третий этаж. Вошли в коридор. Справа был туалет с ванной, дальше кухня, а прямо дверь в комнату, которая располагалась от двери прямо и вправо, размером примерно 4х4 метра, короче – однокомнатная квартира.
     Нас сразу повели на кухню. Кухня была небольшой. Напротив окна небольшой столик и пара стульчиков. Хозяйка вышла и откуда-то принесла ещё два видевших виды стульчика без спинок.
     - Можно курить здесь, - при этом она открыла форточку, откуда повеяло ночной свежестью.
     Потом Тамара долго шарила в столике и шкафу, достала баночку закупоренных грибов. Развернула сверток и оттуда достала половину кружка колбасы, наподобие «Краковской», нарезала. Нашла полбулки ещё не до конца чёрствого хлеба.
     - Присаживайтесь, уважаемые гости. Я совсем забыла, у меня тут где-то было что-то посерьёзней.
     И сияя, поставила бутылку, ранее открытую и немного отпитую чего-то похожего на водку. Увидев удивлённые взгляды, добавила:
     - Не переживайте, это испытанное средство от всех болезней, самогон называется. У нас в доме бабуля делает по особому рецепту и даже настаивает на чём-то.
     Я открутил пробку и продегустировал на запах – неплохой, даже чем-то напоминал мне знакомый, родной из нашей глубинки. Вот это будет получше, чем вино сверху водки.
     Мы выпивали, говорили о несерьёзных вещах. Тамара пару раз пыталась вызвать меня на разговор, но я отнекивался, да и о чём можно говорить с теми людьми, с которыми я был уже давно уверен, меня судьба больше не сведёт, оно мне не интересно. Я и не заметил, как нас в кухне осталось трое.
     - Валентина домой ушла? – с облегчением спросил я.
     - Да куда она дойдёт, - ответила Тамара, - пошла в комнату спать, я на полу постелила. Саша, ты не обращай на неё внимание, её мужики как-то не интересуют, вот, выпить – да, а это – нет. Но попробуй, может и добудишься, тогда у вас что-то и получится.
     Я слушал её, смотрел на «соловьиные» глаза Расула, который прилип к Тамаре, как к мамке. Вот тогда я и подумал: «Видимо парень в этой женщине, которая ей в матери годится и мать нашёл и любовницу в одном лице». И вот из-за этого он не ехал домой? Мне казалось, что у такого симпатичного парня, дома должна быть девушка. Хотя, «чужая душа – потёмки». Тут бы, хотя бы в себе разобраться, а не судить о других.
     - Пошли уже спать, дорогуша! – поднимал свою «мамочку» Расул.
     - Сейчас. Ты не идёшь? – обратилась Тамара ко мне, - будешь ложиться, свет потушишь и иди прямо, мимо Валюши не пройдёшь, зацепишься. Мы на диване справа от двери. Доброй ночи!
     - И вам доброй ночи!
     Было два часа ночи, а я сидел на кухне, курил и всё пытался понять жизнь, но к меня это плохо получалось. Видимо, всё-таки много мы выпили. Вот, живет женщина. Скорее всего когда-то у неё была семья. За детей не знаю, хотя вполне возможно, что есть и уже взрослые. Ей-то, как выяснилось 42 года, а моей «подушке», что на полу на матрасе сопит чуть меньше – 38 лет. Ну эта спилась тоже, видимо не от хорошей жизни. Лучше и не знать, сколько людей, столько и судеб.
     Как можно жить, когда в квартире, кроме стульчиков, по которым свалка плачет, старенького, хоть я и не видел, но уверен, что не новый и матраса в доме ничего нет. Сорок лет, молодость прошла, впереди старость и одиночество. Это сегодня, ну ещё завтра на тебя позарятся «голодные» молодые или кто-то постарше, но алкаши и прочие, как раньше говорили «отбросы общества», которых на карикатурах всегда выметали метлой. А куда их выметешь? В ЛТП (лечебно-трудовой профилакторий), где лечили от алкоголизма и приучали к труду или, когда где-то что-нибудь украдёт, пойдёт по этапу и на всю оставшуюся жизнь.
     Да, что это я, ночь на дворе, а я такие грустные мысли запустил, как «долгоиграющую пластинку». Пойду я, пожалуй домой, в общагу, то есть. До утра дойду, а может и раньше. Я подошёл к двери, попробовал открыть, но не смог, она была заперта. Поискал на крючочках, где как обычно вешают ключи – нет.
Вышла Тамара в халате.
     - Что случилось? Ты уходить собрался, ночью? Ну дождись хоть утра. Куда ты сейчас пойдешь? Если решишь всё же идти, вот тут ключ лежит, - и она показала место для ключа.
     - Хорошо, я отдохну немного, а там видно будет. Спасибо, Тамара!
«Пойду, может немного задремлю», - подумал я и осторожно вошёл в тёмную комнату. Через несколько шагов наткнулся на «нечто», нагнулся, нащупал рядом с «нечто» свободный край матраса и прилёг. Голова кружилась, а сон не шёл. А тут ещё, рядом от меня, в двух метрах буквально происходил процесс, сопровождающийся характерным скрипом пружин старого дивана. Значит, с диваном я тоже не ошибся. Эти звуки смешивались со стонами, охами и вдохами и превращались в такую «взрывоопасную смесь», которая выносила мозг.
     «Нет, ну имейте же совесть», - думал я. Я же никогда так не смогу в таких условиях заснуть, если процесс проверки пружин на выносливость не закончится. Полка я рассуждал, прозевал шлепок рукой в лицо, больше похожий на оплеуху. Это моя соседка, с которой мы разделили по несчастью одно ложе, при переворачивании на спину, заодно и рукой отмахнулась, распластав их крестом. Ох, уж эти «святые мученицы», как вы меня зае… И тут началось. Такой храп мог создать не каждый мужик даже, с присвистом, гортанный, булькающий и на полную мощь.
     И опять я вспомнил и мне стало даже от этого смешно, как отучали от храпа на службе Витю Турова. Интересно, а если положить ей на лицо свои носки, она почувствует мужской дух или нет? Нет, не буду. А вдруг задохнётся, не хочу грех на душу брать.
     Пойду-ка я, дорогие мои компаньоны, домой, в общежитие я имел ввиду. Вот там меня ждёт кроватка и там, даже могучий храп Александра Петровича покажется мне «детским лепетом» по сравнением с тем, что я слышу сейчас.
Я поднялся тихонько, подошёл к входной двери, нащупал, не включая свет ключ, с трудом нащупав уже на двери замочную скважину и, с пятой попытки у меня получилось вставить правильно ключ. Открыл дверь и с облегчением выдохнул – я свободен!
     Как хорошо было на улице, такой свежий ночной воздух, что изначально я начал даже дрожать. Потом пройдясь быстрым шагом, согрелся. Я шёл и думал: «Братцы, как хорошо делать то, что ты хочешь, а не от тебя хотят; как хорошо быть вольным, а не взаперти за решёткой или под тем же замком в квартире; как хорошо выбросить всё дурное из головы и наслаждаться тем, что ты свободен и от этой, тяготившей тебя вещи, напрягающей твой разум, раздражающей и доводящей, если вовремя что-то не сделать «до белого каления».
     Стоп! Я остановился и подумал впервые, а в ту ли сторону я иду. Убедившись, что «автопилот» работает исправно, успокоился и продолжил маршрут, обратный маршруту автобуса, на котором мы приехали на «место встреч» и «оказания услуг» страждущим. У меня даже настроение поднялось, хотя так хотелось спать, но цель была поставлена и скорее всего, я приду в общежитие ещё задолго до того, когда наступил рассвет. Когда я начал уже ориентироваться, понял, что весь путь должен занять не больше 40 минут.
     Вот уже и показался знакомый контур общежития, я с горевшим фонарём на входе и слабым светом в коридоре. Конечно, вахтёрши на месте ещё не было. Они, как правило открывали входную дверь в шесть часов утра. Мысль, а вдруг меня не пустят меня отрезвила частично. Я же в комнату через форточку не влезу, застряну. Что будет, и я постучал. В окне правее через одно от входной двери зажегся свет.
К двери подошла девушка, которую я на вахте ещё не видел и улыбаясь спросила негромко:
     - Вы, кто?
     - Я жилец из двенадцатой, мы три дня назад приехали.
Дверь открылась и девушка мне вопрос прям в лоб:
     - Где это вы до утра гуляли? Небось уже и девушку успели у нас найти, да? Смотрите, опасно ходить одному ночью в чужом городе.
     - Спасибо за беспокойство, но я ведь уже взрослый и могу, если что, за себя постоять.
     - Ну, да. По голове ударят, оберут. Да мало ли хулиганья, у нас тоже хватает.
     - А вы могли бы со мной вечером, например, погулять, чтобы меня не избили и не обобрали?
     - Нашли защитницу.
     - Ну, вы же местная, вас не тронут, может быть и меня рядом или наоборот, скорее побьют.
     Девушка рассмеялась и присела за свое рабочее место на вахте. Я почти машинально присел напротив. Не знаю почему, но мне сразу так легко было разговаривать с этой незнакомой мне девушкой, она располагала к разговору. И я был готов делиться всем, даже самым сокровенным. Она явно мне понравилось, чего не случалось очень и очень уже давно. Я готов был с ней говорить и говорить несмотря на то, что всю ночь не спал.
     - А вы, что и спать не пойдёте?
     - Не-а! А кто вас будет охранять? Знаете, что, давайте познакомимся, чтоб не «выкать», хорошо?
     - И?!
     - Меня Таней зовут.
     - Замечательно! Я почему-то думал, что Света.
     - Многие так думают, если светлая, то значит Света.
     - Ну, а я Саша.
     - Очень приятно.
     - Взаимно, Таня. А я вас тут не видел, вы работаете тут или как.
     - Конечно, работаю. Вот моя смена подошла. Мы же сутками работаем. Утром заступила и вот уже через четыре часа, даже меньше, мне сменяться.
     - Так давайте, когда вы, фу, ты, когда ты сменишься, я тебя провожу домой, чтобы хулиганы не обидели.
     - Тебя самого же от них защищать нужно, тебя штормит, успешь по дороге.
     - Это у меня профессиональная болтанка, моряков так болтает на суше, вот и говорят «походка вразвалочку».
     - Правда?! Ты моряком служил?
     - Ну, конечно. А, что не похоже?
     - Не знаю, у меня не было знакомых моряков.
     - Теперь есть.
     - Так, что, договорились?
     - О чём? – не понимая спросила Таня.
     - Ну я тебя провожу домой. Не помню, чтобы вот так не вечером, не ночью, не рано на рассвете, а чтоб утром, когда все уже на работе, а я провожаю девушку домой.
     - А может быть девушка замужем?
     - Ты? Не может быть. У меня чутьё есть, я незамужних определяю, у них взгляд искрится, а у замужних тусклый.
     - Неужели?
     - А ты сильно расстроился бы, если бы я запись со штампом в паспорте тебе показала?
     - Расстроился бы, конечно. Но, то, чтобы у меня напрочь пропало желание общаться с такой девушкой, если ты позволила бы, не пропало. Ты какая-то светлая и лучистая, излучаешь душевное тепло и это видно невооруженным взглядом. Поверь, я уже немного научился в людях разбираться.
     - Ты не поэт, случайно?
     - Если бы я был поэтом, то мой тёзка с фамилией Пушкин навзрыд бы плакал, прочитал моё послание Татьяне в твоём лице.
     - Ой, да я сгораю от стеснения. Шутишь?
     - Посмотри в мои глаза. Ты там видишь издёвку или шутку? У меня есть очень плохая привычка говорить в лицо прямо всё что думаю, даже без фильтрации.
     - Что же тут плохого? Думаю, что наоборот.
     - А ты попробуй, а через время мы вернёмся к этому разговору. Думаю, что его у нас ещё будет много. И после этого говорить, что это не судьба?!
     - Ты о чём?
     - Да о том, что я приехал за две тысячи вёрст зачем?
     - Ну, в командировку, на завод, да?
     - Чтобы встретить такую замечательную девушку, как ты.
     - Вот, уже и дремать некогда. Рассвело. Так ты не передумал ещё меня провожать? Через два часа я сменяюсь. Не проспишь?
     - Я? Шутишь? Я и так очень долго спал, теперь нужно навёрстывать.
     - Что навёрстывать?
     - Не важно, когда-нибудь, возможно, расскажу.
     - Я так понял, что ты меня «отшиваешь» на время, пока?
     - Да! Извини! Мне нужно убрать всё, приготовиться к передаче дежурства. Я не гоню, но мне будет просто некогда сидеть и разговаривать, нужно поработать. А ты иди в комнату и вздремни часик-полтора, а-то у тебя глазки «соловьиные».
     - Так это потому, что душа поёт соловьём и выход находит даже через глаза. Хорошо, Танюша. Я буду скучать, учти. Пока!
     - Пока, пока! – покачав головой с улыбкой ответила Таня.

продолжение следует