Папиросы

               


    Папиросы постоянно гасли под мелким дождём, осенним, холодным и затянувшимся.
    Илья то и дело чиркал спичками, прятал робкий и несмелый огонёк в ладонях и быстрыми затяжками раскуривал в очередной раз папиросу. Хватало всего на одну затяжку.
    - Плохая примета, - сказала вдруг Наташа дрожащим голосом. – Так люди говорят, - добавила как для пояснения.
    - Мало ли что они говорят.
    Наташа отрицательно покачала головой и старательно, как делала все время рандеву, уводила в сторону взгляд, пряча его от глаз Ильи. Она поёжилась, кутаясь в осеннюю куртку, схватила нечаянно за рукав его плаща. Смотря немного вкось, полным странных интонаций голосом, она спросила:
    - Тебе нужно обязательно уезжать?
    Вопрос застал его врасплох, хотя он его ожидал и даже подготовил короткий ответ. 
    - Тебе нужно обязательно именно сейчас уезжать?
    Голос бледный и бесцветный, будто она репетировала роль в своём театре стоя в гримёрке перед зеркалом в отсутствие подруг.
    Илья сжал зубы. Наташа услышала скрип.
    - Не хочешь отвечать, не надо.
    И снова тон чужой, постороннего человека. Илье прежде нравилась эта её покладистость, он подозревал, сколько сил и нервов тратилось ею. Но теперь его она разозлила.
    Наташа почувствовала дискомфорт и злость друга, отпустила рукав, отвернулась лицом к проспекту, успевшему вымокнуть под дождём до «последней нитки», и сейчас масляно блестевшему в свете автомобильных фонарей.
    Папироса снова погасла. Илья с усилием сделал несколько затяжек, надеясь раскурить папиросу, но в рот попали крупинки табака, вместе с ним нёбо и горло обожгла неприятная горечь. 
    Илья выбросил изо рта папиросу, собрал горькую слюну и сплюнул в сторону. Неприятное ощущение осталось, как и то же чувство от нынешней встречи.
    - Наташа, ехать нужно, - голос Ильи показался ему чужим, - деньги на свадьбу…
    Он осёкся. Наташа повернулась, снова схватила за рукав плаща.
    - Свадьбу? Ты решился? Неужели? А как же мама?
    - Наташа, ты странно изменилась за последнее время.
    Она как-то по-мужски цыкнула ртом и дёрнула правой щекой.
    - Нет, дорогой, - раньше она так к нему не обращалась. – Это ты сильно изменился за последние несколько дней.
    Возможно, она хотела ещё что-то добавить, чувствовалось, она не высказалась. Её синие глаза увлажнились. Дрогнули губы. Илья видел её состояние: она была готова вот-вот разрыдаться. Хотя это могло быть очередным актёрством, актрисой она была в самом деле отличной. В театре ценили коллеги, и любила публика.
    Наташа сдержалась. Сжала губы в узкую полоску и больше не промолвила ни слова. Наташа девушка с характером, она умела и весьма умело контролировать свои эмоции. Илья это признавал, объясняясь с ней, и откровенно признавался, что у него держать в узде эмоции плохо получается.
    Илья закурил новую папиросу, с нею повторилась та же история, что с её сёстрами.
    - Раньше были трубы выше, - усмехнулась Наташа, вышло это зло и прозвучало обидно, но Илья промолчал, не хотел портить и без того неудачный во всех отношениях вечер.
    Папироса погасла от капли дождя. Илья старательно прикурил.
    Стремительно темнело. Осенью дни коротки и влажные от дождя. Поднялся ветер, стало знобко. Илья посмотрел на Наташу, она старательно имитировала дурное настроение, но плечи её от холода подрагивали натурально.
    Илья привлёк Наташу к себе, обнял за плечи, постарался поцеловать. Она увернулась на этот раз без всяких робостей и отрезала:
    - Не надо!
    Илья решил не сдаваться.
    - Ты замёрзла. Пойдём ко мне.
    И снова её резкое, как бритвой по венам:
    - Нет!
    Илья решил приступы не ослаблять:
    - Почему? Решила мёрзнуть дальше?
    Движением плеч она сбросила его руки.
    - Сегодня ночую у родителей. Не спрашивай ничего. Объясню, когда вернёшься.
    Дома дождь не лил, но папиросы продолжали упрямо гаснуть после каждой затяжки. Илья всю ночь напролёт перед отъездом тем и занимался, что раз за разом прикуривал и пускал тонкие струи дыма в потолок.
    Три месяца пролетели быстро. Мама встретила его испуганным взглядом и попросила его поклясться, что он с собой ничего делать не будет. Илья усмехнулся и заверил маму, что и в мыслях такого нет.
    - А в чём дело, мама?
    Илья почувствовал, дело касается его отношений с Наташей, за три месяца она ни разу не ответила на его звонки.
    Мама на кухне разлила чай по чашкам, выставила блюдце с печеньем, вазочку с вареньем. Села и увела взгляд в окно: на улице человек-невидимка плёл из снежных нитей удивительные узоры и разбрасывал по деревьям, машинам, дворам и домам.
    - Всё равно у вас ничего путного не вышло. Она же артистка!
    Это прозвучало приговором. Илья терпеливо ждал. Мама молчала. Они пили чай в тишине, тихое журчание радио разбавляло треском и шумом дремлющее пространство.
    Внезапно мама спохватилась.
    - Что это я все о постороннем и лишнем! Илюша, сынок, как отработалось?
    - Хорошо. С деньгами приехал.
    Мама похвалила:
    - Деньги это хорошо.
    Мама с неохотой уводит взгляд в окно и старательно молчит, только ложка в руке звенит, соприкасаясь с чашкой.
    За окном мёл снег. По стеклу разбежались морозные узоры.
    - Мама, что случилось?
    - Да всё в порядке.
    - Не темни.
    Строгим взором, как в детстве, Илья помнил этот взгляд, когда нашкодит или напакостит, она посмотрела на сына.
    - На следующий день после твоего отъезда Наташа уехала с режиссёром, своим новым мужем, в столицу.
    - Всего-то! – воскликнул Илья и откинулся на спинку стула. А на душе скребли кошки. – Вот и стало всё на свои места, мама.
    Именно, стало на свои места: и её холодность в последние недели, её намёки на плохое самочувствие, прямое указание на плохую примету. Вспомнились другие мелочи, которым он тогда не придавал значения.
    - Раньше были трубы выше! – рассмеялся Илья.
    Мама удивлённо посмотрела на сына, гадая, к чему он это говорит. А он смеялся с икотой, почти давясь от смеха.
    - А нынче трубы пониже и дым пожиже, - закончил Илья, мама наблюдала за ним и не понимала, что с ним происходит.
    С трудом успокоясь, Илья взял папиросу. Чиркнул спичкой. Прикурил жадно, жадно же затянулся, посмаковал дым и выпустил его вверх, следя за ним.
    - Курил бы поменьше, - попросила мама. – Всё здоровье дымом уйдёт.
    - Мелочи, мам, - отмахнулся Илья и затянулся.
    Табак в гильзе стрелял, разбрасывал мелкие искры, трещал поленьями в камине.
    И друг папироса погасла. Будто ветер задул или дождинка попала на огонёк попала.
    Погасла папироса без дыма и запаха.
    Илья с удивлением посмотрел на почерневшую головку папиросы и зачем-то глубоко втянул воздух носом, приблизив гильзу к лицу.
    - Плохая примета, сынок, - произнесла мама.
    Кашлянув, Илья ответил маме ровно, будто ничего не произошло:
    - Хуже не бывает.

                г. Якутск. 16 января 2021г.