Жизнь одна - эпилог, двадцать лет спустя

Аркадий Владимирович топал в гости: вчера он получил повышение по званию и крепкий поцелуй в щеку от начальника - решили отпраздновать. Барские золотые часы стукнули по стеклу - полдень, опаздывает Шпендельжмых. Решил Аркадий срезать через вокзал. Прямо перед воротами разбила лагерь группа бомжей, что-то из бидона распивала. Шпендельжмых всмотрелся в их лица и ахнул: в чёрных рожах признал он Герасима Зайко, его сына, широченного Владика, Портко со своими дочерями и сыном - уже большим расплывчатым пятном.  В одиночке сидел бывший криминалист Перелётко, грыз траву. Что-то вещала такая же толстая Альфтенигеновгероблна, распиналась. Аркадий, перепрыгивая и переступая через туши, как можно скорее ликвидировался из этого места...
Вскоре явился наш герой на место встречи: на пороге, дожидаясь товарища, сидели майор Владимир Владимирович и заведующий кафедрой философии, Бордюр Пётр Алексеевич.
Едва завидев брата, Владимир вскочил.
-Здравствуй, брат! - обрадовался майор и пожал руку Аркадию.
-Поздравляю, Аркадий Владимирович! - улыбнулся лысый и так стиснул Шпендельжмыха-младшего в железных объятьях, что тот запищал, как резиновая уточка.
-Пойдём, Аркадий, на столе пирог стынет! - поторопил любезников Владимир.
И, друзья, поблёскивая каблуками солидных туфель, вошли в дом...