Быть птицей дано не каждому

Когда летишь в комфортабельном самолёте на высоте десять тысяч метров, ощущаешь себя огромной птицей. Вот так, запросто перешагнуть притяжение доступно лишь сильнейшим из пернатых. Генерация адреналина растёт ежеминутно. Стальные крылья лайнера – это твои крылья, вросшие в фюзеляж! Командир корабля – твой  мозг, а глаза штурмана – перископический прибор с дистанционным управлением!

 Волнистая страна облаков раскинула каверзные белоснежные угодья и приятно студит воспалённое воображение малых и больших птиц. Особенно больших! Ведь у большой птицы, должно быть, большое воображение.
Как  хорошо! Думать о смерти совершенно не хочется. Но думать надо. Не помню, кто сказал удивительно мудрые слова «Надо всегда и везде думать о смерти, тогда жизнь, чтобы ни случилось, покажется прекрасной». Поэтому я стал думать о смерти.
И тут же…

А-ах! Самолёт очнулся от сна и задрожал, комкая в моём сознании уверенность в крепости фюзеляжа. Полоса турбулентного вихря принялась мотать лайнер из стороны в сторону и трясти стальную обшивку так, будто вознамерилась вытрясти из неё разом две сотни недавних счастливчиков. Я, как мог, старался не терять восторженного расположения духа и при каждом ударе головой о спинку впередистоящего кресла повторял: «Жизнь прекрасна! Жизнь прекра-ах!-сна!..»

«Заткнись, дурак!» - шикнул на меня сосед слева и вдруг... смолк.

Минут через пять самолёт вышел на периферию турбулентности. Тряска стихла, а вскоре и вовсе прекратилась. Сто девяносто восемь пассажиров заметно повеселели. Я же с опаской поглядывал на неподвижного соседа. На его лице застыла испуганная гримаса. «Не нравится мне это. - подумал я. - Может, стюардессу позвать?.."

Я уже приготовился нажать клавишу вызова. "Впрочем, - ещё раз подумал я, - быть птицей дано не каждому!»   


Рецензии
Ну и прозаики тут!

За 70 лет власти атеистов и богоборчества русская литература полностью исчезла.

Все пишут так как в безмятежной дворянской усадьбе 19 века.

А почему? А потому что никто из наших писателей не ориентируются на большую литературу - впрочем, и ее в давно нерусской Москве и нет с 1917 года.

За 105 лет литература русская превращена журналистами в полную помойку.

---------------------------

Известно, чем была русская жизнь за последние двадцать лет; известны и ее радостные, уродливые или ужасные явления. Чем же была русская литература за эти годы? Уродливых, отрицательных явлений было в ней во сто крат более, чем положительных. Литература эта находилась в периоде, во всяком случае, болезненном, в упадке, в судорогах и метаниях из стороны в сторону. И тысячу раз нрав был Толстой, когда говорил: «На моей памяти совершилось поразительное понижение литературы, — понижение вкуса и здравого смысла читателей, публики». Говоря о типе писателя этого периода, оратор замечает, что он, писатель этот, малокультурный, чуть не подросток во многих и многих отношениях, и начал и жил он эксцессами, крайностями, подражанием, чужим добром. Он нахватался лишь верхушек знания и культуры, а возгордился чрезмерно. Он попал в струю тех течений, что шли с запада, охмелел от них и внезапно крикнул, что и он декадент, что и он символист, что у него — «новая мозговая линия», что он требует в искусстве самой коренной ломки всего существующего и самых новейших форм его. Послушайте писателя нового типа: он сам, своими устами или устами своего критика, — и чаще всего газетного, — скажет вам, что он создал несметное количество новых ценностей, преобразовал прозаический язык, возвел на высоту и обогатил стихотворный, затронул глубочайшие вопросы духа, «выявил» новую психику, был «мудр», «дерзновенен» и т. д.) А между тем, за немногими исключениями, не только не создано за последние годы никаких новых ценностей, а, напротив, произошло невероятное обнищание и омертвение русской литературы. «Немногое исчезло: совесть, чувство, такт, мера, ум… растет словесный блуд»… Исчезли драгоценнейшие черты русской литературы: глубина, серьезность, простота, непосредственность, благородство, прямота, — и морем разлилась вульгарность и дурной тон, — напыщенный и неизменно фальшивый. Испорчен русский язык (в тесном содружестве писателя и газеты), утеряно чутье к ритму и органическим особенностям русской прозаической речи, опошлен стих. Чего только не проделывали мы за последние годы с нашей литературой, чему только не подражали мы, чего только не имитировали, каких только стилей и эпох не брали, каким богам не поклонялись? Буквально каждая зима приносила нам нового кумира. Мы пережили и декаданс, и символизм, и натурализм, и порнографию, и богоборчество, и мифотворчество, и какой-то мистический анархизм, и Диониса, и Аполлона, и «пролеты в вечность», и садизм, и приятие мира, и неприятие мира, и адамизм, и акмеизм… Это ли не Вальпургиева ночь!

А сколько скандалов было в этой ночи! Чуть не все эти кумиры начинали свою карьеру непременно со скандала. И какую поистине огромную роль играла во всем этом газета!

«Русские ведомости» не есть эта газета.

«Русские ведомости» никого не рекламировали, не гонялись ни за какой сенсацией, не создавали скороспелых репутаций, не подносили читателю сведений о частной жизни писателей и всяческих слухов о них, с неизменным спокойствием отмечали плюсы и минусы писателей, и перворазрядных, и второстепенных. «Русские ведомости» проявляли отношение неизменно беспристрастное даже и к тем, которые после шумной славы падали и подвергались в других изданиях, ранее превозносивших их, чуть ли не издевательству. «Русские ведомости» отмечали, конечно, с своей точки зрения, с которой можно и не соглашаться, — все ценное даже и у тех, которые по общему своему направлению совсем не подходили к ним. «Русские ведомости» игнорировали, замалчивали все нелепости и крайности литературы последних лет, справедливо полагая, что то внимание, которое в угоду толпе обращалось на них, лишь содействует их развитию, их популярности, хотя бы и скандальной.

«Русские ведомости» протестовали против тех течений в литературе и искусстве, которые задавались целью совершенно устранить из литературы этический элемент, проповедовать безграничный индивидуализм, разнузданность все себе позволяющей личности, прославлять под видом утонченности разврат, искоренить из литературы идеи общественности, разрушить веру в силу разума и проповедовать мистические туманы, шаткие метафизические построения, часто нарочито сочиненные, собственного изделия и весьма слабо продуманные, прославлять смерть, квиетизм и даже самоубийство. «Русские ведомости» порою указывали и на происхождение всего того, чем жила наша литература за последние годы: на общую расшатанность, неустойчивость нашей общественной мысли и неорганизованность общественного мнения, на нашу подражательность Европе, большею частью жалкую, ученическую, доводимую до нелепости и нередко сводившуюся даже к плагиатам; на низкие стремления выделиться не оригинальностью, а оригинальничаньем, на что имелся особо бойкий спрос со стороны нашей уродливо формирующейся буржуазии и всех праздных слоев общества; на увлечение некоторых из писателей, хотя и искренних, но неспособных вследствие отсутствия истинной культурности разобраться в явлениях жизни, в различных теориях, смешивающих движение вперед с чисто дикарским: отрицанием заслуг всех своих предшественников, несовершенство научных методов с крахом науки, дерзновенные полеты мысли с дерзостью, рост и разносторонность индивидуальности с развращенностью ее… Толстой особенно упирает на те подделки под художественные произведения, которые в таком огромном количестве появляются в наше время, и на роль газеты, журнала, критики, проводящих в жизнь эти подделки. «От газеты, журнала, критики, — говорит он, — зависит вся будущность просвещения европейского мира».

Иван Алексеевич Бунин

1913 год

Леонид Грековв   02.02.2023 09:49     Заявить о нарушении
"Думать о смерти не хочется, гудит сытый животик, но думать надо".
Гениальный совет!

Николай Дали   02.02.2023 19:53   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.