Ранный Юлек! Глава 3

Глава 3. «…двор был зачарованным…»

- Макс (1*)! Юлек! Побойтесь Бога! – схватился за седую голову пан Лауке. – Как вы могли такое придумать?! – крикнул он, недоверчиво протирая глаза.
Пан Лауке был соседом Юлька. Он жил на первом этаже, во дворе дома, и каждую весну выставлял перед своими окнами столярный станок. Юлек часами наблюдал за его работой. Он вдыхал запах дерева, столярного клея и курительной трубки пана Лауке, а когда «из-под визжащей пилы сыпались опилки, из-под рубанка выползали извилистые стружки», у него аж дух захватывало. Столяр любил мальчика, а на новые проказы Юлька и его товарищей лишь ласково усмехался. Он улыбнулся и тогда, когда они собственноручно смастерили «телефон» - немилосердно гремящее сооружение из жестяных крышек и шнурков – и протянули его от окна квартиры Юлька до окна Макса. (Разумеется, через этот «телефон» ничего нельзя было услышать). Пан Лауке усмехнулся и тогда, когда Юлек дал кому-то из товарищей (настоящий!) рецепт домашнего мороженого из ирисок, молока и ещё какого-то загадочного порошка. Товарищ мороженое приготовил…  (Ясное дело, оно годилось лишь на помойку).
Но такого, как сегодня, пан Лауке ещё не видел! Он вновь протёр глаза…  Нет, это немыслимо. Макс, привязанный бельевой верёвкой, болтался над землёй на расстоянии метра! Зато Юлек в «каске» из газеты – которая выполняла роль пожарного шлема – и с заткнутой за пояс досточкой, изображающей пожарный топорик, стоял на балконе второго этажа. Стоял и то трубил, то дико выл, медленно спуская болтающегося на верёвке товарища (2*).
Хлоп! Макс благополучно приземлился, а Юлек, гордый от удачно проведённой операции, успокоил соседа:
- Пан Лауке, пожар потушен! Не из-за чего волноваться! – объяснил он с полной серьёзностью.
Так как все мальчики необычайно серьёзно относятся к игре в пожарных. Ведь известно: «пожар есть пожар, тут не до шуток».

Тревога! Тревога!
Быстро лестницу хватай!
Каску быстро надевай!
Лестницу к стене приставь!
Стой?
Постой немного!
И на крышу!
Дальше, выше!
Что за преогромный дом!
Небоскрёб объят огнём!
Выше лезь, держи верёвку!
Я тебя страхую ловко!
И вот так!
Три-четыре…  На мой знак…
И ещё одну минутку…
Тлеют дальние концы…
Всё! Пожар потушен жуткий!
Браво! Супер! Молодцы!
Что ж…
Можно стать героем тоже,
И не меньшего размаха,
Если на шкафу в прихожей
Кот сидит, дрожа от страха.

Юлек обожал «подворье» (3*) - таким он его запомнил с детства, - где играл в игру «найди-меня»,  в догонялки или размахивал битой при игре в городки. Он старался изо всех сил, чтобы маленькая бита (принесённая из парка палка) выбила как можно дальше за черту, нарисованную на мостовой куском кирпича из ближайшей кладки. Обычно эти игры с ним разделял Макс, «роковой блондин», которого сближала с Юльком безграничная фантазия и тяга к проказам. Их симпатия началась с игры в пожарных, а затем росла вместе с ними. Именно Макс заинтересовал друга Шопеном. Он хорошо играл на пианино, а Юлек, присевший рядом, с возрастающим вниманием вслушивался в мазурки, прелюдии, ноктюрны и этюды. А как этот Макс смешно говорил!  Игра «найди-меня» на его языке называлась «прятки», ванная – «бадецимер», спальня – «спалка», а простуда – «насморк».
Впрочем, другие лодзьские соседи Тувима – а среди них были поляки, немцы, евреи и русские – тоже говорили на удивительной смеси языков. Вдобавок, даже тогда, когда они произносили одни и те же слова, в устах каждого из них они звучали по-разному.  Однако все отлично понимали друг друга, несмотря на разницу языков и обычаев, и эта разница как-то никому не мешала.
Юлек завороженно прислушивался к языку соседей. Некоторые слова он записывал, словно предчувствовал, что скоро у него появится новый бзик…  Но перед этим ему пришлось пройти ещё через эпоху пресмыкающихся.
 
(1*) О Максе, Юлек с кем любил водиться,// узнать ты сможешь через 3 страницы.
(2*) Пускай не первым совершил он эту шалость,// О ней не знавших в целой Лодзи не осталось.
(3*) На ножке на одной (если проверишь)// Ты вдоль и поперёк его измеришь.