Мошенник на мошеннике... Случай 5-2. Допрос с прис

              Мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет…               
               
                Случай 5-2.  Допрос с пристрастием
    
    Важная проблема с ремонтом была решена. Можно было вздохнуть спокойно и заняться вплотную следующим – конкурсом. Альбомчики заполнялись, сдавались, получали следующую партию. Наконец, позвонили и предложили в три дня завершить дело. Пришлось посидеть с самыми аккуратными девочками в пятницу после уроков, подклеить все собранные запасы талончиков, а утром отнести и официально сдать собранное свидетельство совершённых покупок в магазине «Перекрёсток». Одновременно надо было ещё и вести ускоренную подготовку к Новому году.  Анна Ивановна собрала портфель и собралась уходить.
    В класс заглянула завхоз: «О, вот ещё один глобус! Я его забираю!»
-  С  какой  стати?
-  Приказ директора, не хватает в её кабинете географии… Собираю по классам.
-  Этот глобус подарил после ремонта мой муж с дарственной надписью и квитанцией магазина. Вот!  Проверьте дату покупки, сумму и подписи. Всё в порядке? А у директрисы тоже есть муж, вот пусть он и купит, и подарит… Могу  подсказать  адрес: в самом конце Дмитровского шоссе, на самом севере города  есть такая фирма…
-  Вас вызывает директор!– это сообщила заглянувшая в дверь перепуганная секретарша. – Срочно!
-  Вам и учительнице математики завтра сразу после уроков надо поехать вот по этому адресу… Вас в чём-то обвиняет серьёзное учреждение. Приедете, прочтите название на вывеске.  Я по телефону не разобрала.  Как вы будете вести себя там?
-  Как обычно, потому что не чувствую себя провинившейся. Всё делаю, что надо… Не буду подписывать никаких бумаг, хоть пытать примутся. Нет и всё!
-  Ну, и правильно, - одобрила директор. – Так держать!
    На следующий день Анна Ивановна и математичка отправились куда-то в центр города и с удивлением прочли на вывеске, что это федеральное управление по борьбе с организованной преступностью.
- Боже ты мой, куда нас занесло! – возмутилась, глядя на забор, железные ворота и двери, математичка. – Никогда даже не могла себе вообразить, что меня могут вызвать чуть ли не по повестке  в подобное заведение.  – За что это нас с вами?
-  Понятия не имею! Сейчас всё выясним.
    Их попросили подождать в коридоре.
-  Только ничего не подписывайте! – посоветовала Анна Ивановна.
     Дверь раскрылась.
-  Пришли? Ну, заходите! Вы – первая! – обратился он к Анне Ивановне. – Взяв портфель, она, внутренне возмущённая, зашла в кабинет, мгновенно охватила его взглядом, оценила обстановку. У двери  сел  за стол  следователь, пригласивший войти. Он посадил учительницу так, что за её спиной оказался второй, наблюдатель. А в открытой двери соседней комнаты расположилась «радистка Кэт» со сложной современной техникой.
    Следователь разложил перед собой бумаги, где Анна Ивановна увидела слово «Протокол». Как обычно у чиновников и бюрократов, последовали вопросы: имя, отчество, фамилия, год и место рождения, место жительства, паспорт, должность, стаж работы и образование, сколько лет работаете в этом коллективе.
-  Ну, рассказывайте!
-  О чём? Если о моей работе, то двух недель допросов  вам  не хватит, чтобы вы могли постигнуть все трудности, унижения и беспомощность, да ещё  постараться  объективно оценить всю современную педагогическую занятость. У меня вон целый портфель приказов, дневников, записок от родителей… Что вас конкретно интересует?
-  Это не допрос, а просто беседа, - заметил следователь.
-  Когда   беседуют,  не ведут протокол, - ответила учитель истории, воспитанная в семье учителей.
-  У нас так положено. Продолжайте.   
-  Сначала объясните, пожалуйста, почему вы потревожили нас, сорвав с работы. Вы  знаете,  что без меня могут натворить 12-13-летние дети? Самый опасный возраст…
-  На вас поступила жалоба…
-  Анонимка?
-  Нет, три подписи…
-  Позвольте ознакомиться с клеветническим документом. Чтобы подать исковое заявление об оскорблении личности.
-  Не положено.
-  А клеветать положено? В чём же меня обвиняют?
-  В том, что вы собираете с учеников деньги и присваиваете их. Это  так?
-  Час от часу не легче! Всё интереснее интрига! И кто же меня в этом обвиняет?
-  Не могу ответить вам…
-  Тогда я сама вам скажу! – Анна Ивановна назвала фамилии трёх родительниц учеников её класса, три года возглавлявших родительский комитет в начальной школе, у которых возник конфликт с прежней учительницей и, кажется, именно по финансовым вопросам. -  Позвольте кратко рассказать историю их претензий, каковыми бы  они  не были? (Следователь согласно кивнул.) Так вот, в первом, втором и третьем классе моих учеников вела молодая, красивая, образованная женщина.  Эти дамы ведали всеми денежными вопросами. В результате вспыхнул конфликт, в результате после 9 мая молодая учительница заявила директору (тогда у нас был другой директор), что  «её  нога  не переступит больше порог этого  класса». Оставалось ещё три недели до летних каникул. Впереди был четвёртый класс, выпускной…
    Дети остались без учителя, им была нанесена психологическая травма. Родители стали требовать документы, чтобы перейти в другие школы… Это могло сказаться на показателе итоговой «комплектности» и, естественно, на финансовом обеспечении школы в следующем учебном году.
    Директор вызвал меня, вкратце обрисовал обстановку, предложил взять классное руководство, так как никто, подчёркиваю, никто не  соглашался  взять этот гибнущий класс.
-  И вы его взяли? Почему?
-  Вам не понять, вы – другое поколение. Я воспитана с четвёртого класса на «Педагогической поэме» Антона Семёновича Макаренко.  Сейчас эту книгу не проходят даже в одиннадцатом!  Директор сумел найти такие аргументы,   что я согласилась.
-  Что за аргументы он привёл?
-  Только не финансовые!  Он подчеркнул, что только мне, до перестройки –историку,  вузовскому преподавателю с большим стажем работы со студентами, курсантами, родители поверят и перестанут требовать документы. Так и случилось! Я дала им слово, а я его всегда держу, что доведу класс до десятого, сделаю выпуск и помогу решить проблему дальнейшего образования.  Чего бы то мне это ни стоило! И меня поддержал ещё и муж, полковник ракетных войск, орденоносец, заведующий  военной  кафедры  ВУЗа, с которым мы вместе шагаем по жизни уже более тридцати лет. Трудностей во время ломки традиций начальной школы и советской  действительности   было – не пересчитать!
-  Вы утверждаете, что не собирали со школьников деньги на классные нужды?
-  Я  заранее  предвидела  возможность подобного разговора, но  только не в вашем учреждении.  Как  человек,  приученный  к аккуратности в ведении дел, сегодня всю ночь я проверяла и раскладывала квитанции на покупки самого необходимого для класса: вот, на клей, бумагу, краски, ручки,  карандаши; это – электрические гирлянды;  книги – подарки за хорошую учёбу и поведение, за участие в конкурсах и викторинах; за  активную позицию в подготовке классных мероприятий; грамоты; тетради, альбомы, заказанные фотографии… Все на моё имя! Всё сама покупала, у завхоза не допросишься:  вот – четвёртый класс, вот – пятый, вот – шестой, вот уже седьмой…
-  За чей счёт?
-  Конечно, из собственного кармана, как и многие учителя, долго работающие в школе… Вот, тут на несколько тысяч, там итог подведён.
-  Не может быть! Не верю! – сказал следователь, вглядываясь в печати, подписи, адреса.
-  Придётся поверить в моё бескорыстие. На свою зарплату я всё равно на приобретение особняка с охраной никогда не заработаю! Да мне и  не надо  этой  «ни чёрной, ни белой грязи»… Не хотела говорить, но всё-таки скажу. Когда мои ребята перешли в пятый класс, летом, в июле, мы с родными похоронили в Ленинграде внучку: девятнадцать  лет,  и  в школе, и в ВУЗе – староста группы, отличница. А в школе - медалистка.  Красавица, умница, спортсменка, девственница. Наверное, даже и поцеловаться ни с кем из мальчиков ещё не успела… И я всегда так рассуждаю: если бы она была жива, я купила бы для её  класса  самую красивую и дорогую гирлянду и принесла бы в школу? Но её нет, а есть дети живые, подвижные, иногда шаловливые,  часто обиженные судьбой, чужие дети… Я не скуплюсь. Мой муж тоже купил для класса фотоаппарат и глобус. Там есть квитанции.
-  Передай квитанции! – приказал сидящий за спиной начальник.
-  Смотрите, смотрите… Привыкли иметь дело с казнокрадами, мошенниками? Со мной у вас ничего не получится. Напали на честного и бескорыстного человека! Ребята меня ждут, бегают, наверное, по этажам, а на втором и третьем решёток на окнах нет… Кругом в классах ёлки ставят, классы  украшают, а  меня нет…
-  На  какие средства вы класс отремонтировали? Опять на свои собственные? – подключился  к  «допросу с пристрастием» ещё и начальник кабинета.
-  Спонсора нашла по устному приказу директора. Разговор был на педсовете, свидетелей много… Или даже это возбраняется? - Она обернулась  и  продолжила.- Обратитесь в родительский комитет.  Записывайте их телефоны.
-  Все, конечно, бомжи или мигранты без регистрации?
-  С чего это вы взяли?   Честные труженики, прекрасные, замечательные люди…  Вы своей матери верите, что она не воровка? Или нет? Неужели никогда с честными, хотя и бедными, дела не имеете?  Неужели я у вас первая? Или наоборот, последняя?  Реликт социалистической эпохи и запланированного коммунизма, непривычный для «капитализма с человеческим лицом»?
-  Подпишите протокол. – Это вмешался в спор «следователь».
-  Всё-таки не беседа… Я дотрагиваться ни до одной вашей бумажки (она хотела сказать «поганой», но сдержалась) не собираюсь. Сами листайте и переворачивайте…
    Она внимательно прочла несколько исписанных листов и резко отказалась:
-  Этого  я  подписывать не буду!  Вы исказили смысл моих слов, перевернули  в  каких-то своих целях. Вот здесь, здесь и здесь…
-  Вот! Тогда  после  написанных слов  укажите снизу, как вы говорили, поправьте…
-  Не дождётесь! Это же «беседа»!
-  Тогда напишите: в соответствии со статьёй (он назвал номер статьи и какого-то документа)  я  отказываюсь подписать эту бумагу…
-  Сначала объясните мне содержание этой статьи, прошу прочесть подлинник, а не излагайте её. Я вам пока не верю!
    Прослушав и оценив содержание этой статьи, она прищурилась и сказала:  «Итак, в соответствии с этой статьёй  я должна, даже имею право не давать показания против себя. Значит, получается, что  я   в  чём-то, якобы, провинилась,  внутренне признаю себя виновной, но  не собираюсь давать показания против себя. Но вам это развязывает  руки, и вы можете устроите обыски по все адресам нашего микрорайона. Спаси Бог! Ваша мышеловка не сработала… Ну, что теперь? Дыба, пинки, раскалённые клещи, кодирование, укол  с тайным  наркотиком?  Что дальше, говорите,  слишком дорогие для  нашего народа, господа?!
-  Можете идти…
-  Вот как!  Разрешите с высоты моего возраста заметить:  у вас, господа, московская квартира, прописка, транспорт, зарплата и премии побольше моих, путёвки для отдыха от переутомления… А организованные в шайки преступники свободно гуляют по Москве пока вы мучаете здесь таких, как я – бессребреников! (Она хотела добавить: «Как стыдно, господа! Но опять сдержалась.)
-  Я вас не боюсь, можете меня хоть пытать, как Зою Космодемьянскую… Я такое уже проходила… И выдержала! И не подписалась за  «воровской капитализм» с показушной борьбой с «организованной в школах преступностью». До свиданья!
    Она собрала свои бумаги, квитанции, альбомы с фотографиями, вышла  в коридор, к ней бросилась математичка, «подруга по несчастью».
-  Я ничего не подписала! – Снова открылась дверь, вызвали её коллегу.
    … В школе её встретила директор прямо у входных дверей.
-  Не беспокойтесь. Всё тихо. Я к вашим ребятам послала физрука. Они ёлку уже поставили, украшают. Зайдите пока в мой кабинет, расскажите подробно обо всём.
    Выслушав внимательно, уточняя некоторые подробности «беседы», она сказала: 
-  Это ваши «дамы» из старого родительского комитета бузят. Забрали своих детей  у  нас , теперь мстить принялись, как в тридцатых годах.  Хотят развалить класс. Им, видно, кто-то приплачивает, что ли… А  вы класс сохранили. Задание  тех, кто дёргает за ниточки, было провалено. Всё оттуда…
-  Эти три дамы, как мне стало известно, три года присваивали родительские деньги, пили, курили, матерились, фитнесом занимались, пока дети в школе, а мужья на работе. А мужья, средние или даже мелкие  предприниматели,  им  претензии предъявляют:
-  Вы, дамы, не работаете, а детей характеризуют  как «недоразвитых». Вы чем занимаетесь? Вот отсюда их реакция! Дети их - всерьёз запущенные... Отвечать перед мужьями нужно за бездеятельность, то и за что-нибудь похуже... Можно, я пойду в свой класс? – Директор кивнула.
    Когда к Анне Ивановне пришла математик, ребята уже ушли, весело попрощавшись.
-  Ну, как вы вы там побеседовали?
-  Я подписала…
-  Здорово надавили?
-  Не то слово... Во-первых, я разволновалась. Во-вторых, была в каком-то тумане, давление скакнуло или что-то другое... В-третьих, я с собой не те бумаги взяла. Думала, что меня вызвали, чтобы поднять вопрос о низкой успеваемости по моему предмету. А что я могу поделать? Если они не только не любят математику, но ещё и ничего не соображают с детского садика. Логики - ноль! А как вы-то выдержали?
-   Как Зоя Космодемьянская! Вы-то хоть видели, что меня живой и неизбитой отпустили. А я мысленно приготовилась ко всему ещё у вывески заведения. Где Капитализм и деньги, там и до фашизма недалеко. Я же - историк... А сейчас на каждом углу кричат, как людей неповинных оговаривали, анонимки писали, доносы, а потом расстреливали...
И что же мне теперь делать?
-  Ждите. А лучше всего подыскивайте себе место работы заранее.
-  Думаете уволят?
-  Нет, зачем же? Летом сократят...
    ...Так и случилось...*

 * У этого рассказа будет продолжение...