60. Колокольчики мои, цветики степные...

Предыдущая глава 59. "Учителя. Второгодники - тоже люди":
http://proza.ru/2021/01/05/184

      
             Мы всегда с нетерпением ожидали 21 декабря, самый короткий день в году —  после этой даты день начинал потихоньку удлиняться. Если в декабре мы возвращались домой в темноте, разбавленной светом фонарей, то уже в течение третьей четверти день заметно прибывал. Топая после уроков домой по скользким, накатанным, заснеженным улицам, мы примечали, как постепенно небо из чёрного становится густо-синим, потом, с каждым днём светлея, из сиренево-синего плавно перетекает в нежные розово-сиренево-голубые краски. Радость вливалась в души от приближения весны, от  приятного свежего ветра, от предвкушения скорых каникул, от потепления и от смены, наконец-то, надоевшей за зиму, тяжёлой одежды на более лёгкую и нарядную.

          К весне маме удалось оформить земельный участок под огород совсем недалеко от дома — на окраине города по дороге в сторону реки Белой. Участки были нарезаны неширокими, но довольно длинными полосками. Мама с тётей Алей решили выращивать там картофель в подспорье домашнему хозяйству. Возможно, городские власти брали какую-то небольшую плату за аренду земли, я теперь уж и не помню. Не помню также, чтобы мы с Верой участвовали в "поднятии целины", наверно, я бы запомнила этот труд. Думаю, это было сделано без нас, но в посадке картофеля, в уходе за ним потом, в течение лета, мы принимали активное участие.

            Помню, как в один из майских вечеров, мы с Верой и мама с тётей Алей, уже заканчивая сажать картошку, буквально падали от усталости. Сил не оставалось ни в руках, ни в ногах, но мы понимали, что посадку надо закончить сегодня вечером. И тогда, в момент преодоления этой уже невероятной усталости, ко мне вдруг пришло понимание, что именно в такие моменты человек закаляет свою волю, становится сильнее и духом, и телом, при условии, что выстоит, превозмогая свою слабость,  и выполнит намеченное.

            Я всё чаще начинала задумываться над собой, над своим характером. Меня огорчало, что я — такая слабая духом, неорганизованная, безвольная. Прибегая из школы, я могла, не переодевая школьную форму, не поев, тут же запрыгнуть с ногами на постель и углубиться в интереснейшую книжку. Только мамино появление меняло ход событий в другое русло — надо было переодеться, поделать какие-то домашние дела, выполнить часть уроков. Чтобы всюду успевать и со всем справиться, мне надо было правильно планировать свое время и неукоснительно выполнять намеченное.

            Я почувствовала необходимость дневника для себя, где я могла бы анализировать свое поведение, отмечать свои успехи и неудачи, планировать какие-то дела на день, на неделю, на месяц.

            Тогда я отыскала общую тетрадь где-то в маминых запасах, написала на первой странице "Дневник" и начала напряжённо думать, куда я могу его прятать, чтобы противная Верка не залезла в него и не проведала все мои секреты. Зная, что она всё равно отыщет его и заглянет туда, я на той же первой странице старательно написала: " Не суй свой нос в чужой вопрос, а то Барбос откусит нос!" Для наглядности под надписью я нарисовала голову злой собаки, разинувшей свою пасть на чей-то любопытный нос.

            Писала я дневник неинтересно, стереотипно, просто перечисляя, что делала в течение дня, лишь иногда разбавляя эту обыденщину восклицаниями: "Тоска зелёная!", "Надоело!", "Ненавижу!". Самой себе было противно перечитывать написанное. Никаких тебе особых откровений, размышлений, описаний там не наблюдалось, потому что я боялась Вериных насмешек и ехидных замечаний по этому поводу.

           И, действительно, вскоре Вера, желая уколоть меня посильнее, уже вовсю иронизировала по поводу какой-то моей записи в дневнике. Я вспылила и, в сердцах, прямо на её глазах разорвала и выкинула свой дневник. Но мысль о том, что надо работать над собой, никуда не исчезла, и это желание что-то делать со своим характером, со своим слабоволием всегда сидело какой-то досадой, какой-то занозой в душе, раздражающим и побуждающим к действию фактором.

           Во время наступивших летних каникул я решила  приучать себя к дисциплине и по утрам  больше не валяться в постели до полудня, а вставать в определенное время, этак часиков в восемь утра, делать зарядку, лучше на свежем воздухе, а потом спокойно заниматься делами по плану.

            Вечерами я так и не могла себя заставить ложиться раньше часу ночи — у меня всегда находились какие-то неотложные творческие дела, которые, вынь да положь, надо было сделать немедленно. Только иногда мне удавалось заманить себя в постель пораньше, чтобы помечтать немножко в своё удовольствие.

             Мечты — удивительное явление в жизни человека, они могут вознести тебя над серой обыденностью каждодневного бытия, могут подтолкнуть тебя, направить к твоей самой важной в жизни цели, могут влить в тебя недюжинные силы, помочь преодолеть, казалось бы, непреодолимые препятствия!
    
              Мечты бывают разные: великие и простенькие, реальные и заоблачные, пустые или весомо-суровые, сдержанные, потаённые или легкомысленно разболтанные окружающим.

             Как я любила мечтать! Это было так сладко: убегать в мыслях в какую-то другую счастливую реальность, улетать в какие-то заоблачные выси. Я могла представлять, какие события происходят в моей жизни, или как я уже выросла и какая у меня замечательная семья, какие чудесные ребятишки, какая я сама вся из себя радостная и красивая. Я фантазировала, какие у меня появились наряды, в какие путешествия я отправилась, с кем встретилась.

             Все это легко, ярко и разноцветно рисовалось в воображении. Иногда какие-то фантазии возникали сами собой в голове, какие-то странные грёзы, от которых хотелось избавиться. Как будто воображение работало самостоятельно, без меня.

              Так в один из вечеров мне вдруг пригрезилось, что я иду по солнечной центральной улице города в толпе людей, которые движутся за красным гробом, а в нем лежит дядя Женя. Я НИКОГДА в жизни не могла бы мечтать об этом, о смерти любого человека, а уж тем более нашего любимчика дяди Жени, а вот, поди ж ты, пригрезилось...

           Все мечтания благополучно заканчивались крепким сном, а по утрам же, после звона будильника, мне чуть ли не за волосы приходилось поднимать себя на зарядку. Я убегала на наш огород — своя полоска земли грела душу, казалась безопасным  продолжением дома, где тебя никто не мог бы тронуть.

            В одно из ясных июньских утречек я после упражнений прошла в низинку, недалеко от нашего огорода — там буйно зеленела трава, желтели лютики и одуванчики, розовились шарики клевера, желтыми сердцевинками подмигивали ромашки. Душу радовала эта прекрасная картина пёстрого луга — здесь все растюшки, живые-здоровые, бодро покачивались на крепких ножках и кивали приветливо своими головками просыпающемуся миру, пребывая в своей привычной среде, в своей семье. Я никогда не любила собирать букеты или плести венки из цветов, жалея их и учитывая тот факт, что сорванные полевые цветы очень быстро никнут и вянут.

         Вдруг свежий, ярко-васильковый цвет резанул глаз — что это? Я наклонилась рассмотреть цветы — это были колокольчики, как на картинке, такие красивые, что я замерла от изумления и восторга. Они были само совершенство и сама красота, никто не нашёл бы в них никакого изъяна, как бы ни старался! Не смея сорвать это чудо, я так и застыла над этим семейством колокольчиков, жадно разглядывая их. Даже тёмно-зелёные ворсистые стебельки, на которых возвышались цветы, оказались, при ближайшем рассмотрении, удивительно совершенны и прекрасны!

            Я почему-то подумала тогда:"А ведь если внимательнее вокруг посмотреть, то можно заметить, как всё в природе красиво, гармонично, рационально  и продумано до тончайших мелочей! Этот великолепный мир не мог возникнуть сам по себе, КТО-ТО, сверхмудрый и сверхтворческий, создал его!" И мне было понятно - КТО!

      Это были какая-то глубинная  уверенность и внутреннее ЗНАНИЕ, что ОН ЕСТЬ, что это ОН оживотворил всё вокруг, вложил трепетное дыхание в каждую клеточку каждого живого организма. И всё вокруг, переполненное этой живительной силой, вибрирует, пульсирует, непрерывно трансформируется, совершенствуясь, переливается чудесными оттенками, мерцает светом, блистает мощью и красотой, крепнет, возрастает, делится и размножается. Отними это дыхание, и любое живое существо тут же поникнет, поблекнет и превратится в прах, словно затушенная одним дуновением спичка, только что поражавшая тебя скрытой силой и притягательностью огня.

      Много позже я написала эти стихи в знак преклонения перед Божьей могущественной творческой сверхсилою:

Ты сотворил, Господи, столько цветов, красивых, разных...
Всмотришься в них попристальнее - человеческий мир будто!
Вот бы и мне, недостойной, расцвести когда-нибудь
В Твоём саду неприметною незабудкой...

Не завидую я ни розе роскошной, ни лилии,
Ни изысканной орхидее, ни простому подсолнушку...
А чтобы впитали в себя лепестки всю синеву неба,
Да чтоб смеялась глазиком — жёлтым, как солнышко!
      
            Не знала я тогда, что для Чарльза Дарвина это великолепнейшее разнообразие и совершенство цветов на Земле станет камнем преткновения в его теории происхождения видов. И это вот  непонимание феномена многообразия цветов, невозможность объяснить его эволюцией он назовет "ужасной тайной" и будет мучительно размышлять над этой загадкой до самой своей смерти.
               
            Вдруг чей-то голос отвлёк меня от глубокомысленных размышлений. Я подняла голову и увидела Шурика — видать, и он после утренней пробежки возвращался домой. Я страшно смутилась, как будто он меня застукал за чем-то неприличным, кровь бросилась в голову.

           "Привет!" - ответила я и опять отвернулась. Шурик постоял ещё какое-то время в ожидании и медленно двинулся дальше по направлению к дому, а я застыла от смущения, словно каменное изваяние, перед своими прекрасными колокольчиками,  в душе кляня себя за это смущение, за эту внутреннюю неуклюжесть, за это желание быть всегда одной.

            Ведь другая девчонка, возможно, легко могла бы поделиться с парнем своим размышлением об этой дивной красоте окружающего мира, пройти вместе часть дороги, поболтать с ним о чём-нибудь ещё. Я же, боясь быть непонятой и, может быть, за глаза осмеянной, не хотела расплёскивать попусту своё самое сокровенное.

Продолжение - глава 61. "Единственный гол": http://proza.ru/2021/02/12/234