Девочки с Марсова поля

Юрий Ломовцев
lomovtsevy@mail.ru
http://lomovtcev.spb.ru

ДЕВОЧКИ С МАРСОВА ПОЛЯ
Грустная комедия в двух действиях
Аннотация
Героиня пьесы - "отставная" балерина. Чтобы привлечь к себе внимание, она «тай-но» сбегает из дому и поселяется в мастерской своего друга, известного художни-ка. Но тут же в мастерской появляются ее давнишняя поклонница, сын, мать, школьная подруга со своим учеником и сам хозяин мастерской. Казалось бы все «помнят» и «любят» героиню, на самом же деле она никому не интересна и не нужна.
Пьесу можно использовать для бенефиса.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
МАРИНА ИВАНОВНА, балерина
ФАИНА, ее поклонница, искусствовед
САША, ее сын
ТАМАРА, старая актриса, подруга Марины
ВАЛЕРА, приятель Марины, известный художник
ЛЁЛЯ, одноклассница Марины
ВОВА, молодой артист балета
ТРАТАТУСЯ, мать Марины Ивановны

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Мастерская художника в мансарде старого дома. Огромное окно почти от самого пола. Справа дверь, которая ведет в прихожую, слева вход в кухню. Стены мастерской  увешаны картинами и фотографиями, только сейчас они почему-то прикрыты газетами. Можно подумать, что в мастерской идет ремонт. Посре-дине изящный столик красного дерева, на котором пустая бутылка и стакан. Ря-дом со столиком стоят два старинных кресла. Справа широкая тахта, над кото-рой висит натюрморт с изображением черных роз – он единственный не прикрыт. Точно такой натюрморт стоит на мольберте. Угол мастерской завален подрамниками и картонами. К ним прислонено зеркало в человеческий рост.
Рассвет. Окно распахнуто настежь, и виден кусок крыши, освещенный пер-выми лучами солнца.
Марина Ивановна в шелковом домашнем халате стоит спиной к окну. Сей-час она полностью углублена в себя, ни видит и не слышит ничего вокруг.
МАРИНА. Вы снова были у меня сегодня... Ты стоял возле моей постели и гладил меня по голове, а ты, На¬таша, говорила мне что-то. Я растерялась и ничего не поня¬ла. Возможно я говорила сама с собой. Привыкла, что всегда кто-то рядом и разучилась молчать. Ушла из дому, а вы пришли следом за мной. Кажется, я научилась вас не бояться... (Вздрагивает от неожиданной мысли, возбужденно.) Девочки! Стойте! Там дракон! Он сожрет вас! Бойтесь дракона! Он проглотит вас, выпьет все соки и выплю¬нет! Немногие остаются жемчужинами в его золоченом брюхе… Это злая судьба, бегите, пока не поздно!.. Вас восхищает блеск? Он очень дорогой ценой дается. Вам ка¬жется так просто провести эти живые линии? Это в жизни легко, а не на сцене. Вас будут изучать в бинокли и подзорные трубы, вы шагу не ступите просто так, не сделаете ни одного естествен¬ного движения. Вы будете кроить и перекраивать себя - только то¬гда поверят, что вы –живые. Вам придется лепить себя заново, и никто не простит ошибки. Поверьте! Я прошла этот путь. (После паузы.) Но кто же мог знать? Кто? (Подходит к мольберту.) Тот художник знал. Он подарил мне черные розы...

Картина первая
Прошло несколько часов. Уже день. А Марина кажется так и простояла, застыв, перед мольбертом.
Слышно, как щелк¬нул дверной замок. Марина быстро убирает со стола стакан и бутылку. В мастерскую входит Фаина. Это немолодая  женщина с не-выразительным плоским лицом. Одета она скромно, даже несколько старомодно. Говорит с придыханием. В руках у Фаины продуктовая сумка и огромный букет дорогих цветов.
ФАИНА. С добрым утром, Марина Ивановна.
МАРИНА. Здравствуете, Фаина.
ФАИНА(выкладывает  из сумки яблоки). Это вам. Яблоки мытые. (Обращается к Марине, словно к маленькому ребенку.) Вы же у нас пташка божья!
Марина уставилась на нее удивленно.
Я в том смысле, что кроме яблочек есть ничего не хотите.
МАРИНА. Спасибо. А я думала, вы не придете сегодня.
ФАИНА. Вы что-нибудь ели со вчерашнего дня?
МАРИНА. Ела.
ФАИНА. Поверим на слово.
МАРИНА. Зачем вы тратите на меня столько времени? Ваши родные скоро меня проклянут.
ФАИНА. Что вы! И сын и муж от вас без ума. Вы - великая балерина.
МАРИНА. Я их совсем не знаю.
ФАИНА. А я не собираюсь допускать их до вас. К чему? Для них вы просто знаме¬нитость. Надо искусство любить, а не суету вокруг него.
МАРИНА. Понятно. Только не надо больше покупать цветы. Не надо. Я вас про-шу..
Фаина смотрит на букет, словно видит его впервые. Потом протягивает его Марине Ивановне. Марина принимает букет, опустив глаза, кладет его на столик.
ФАИНА(смущенно). Студентки подарили…
МАРИНА. Мне? (Сообразив.) Вам...
ФАИНА. У меня сегодня день рождения… (Снова сюсюкает.)А вы и забыли. Да, Мариночка? Забыли? А я не обижаюсь. Я всегда для вас была пустое место.
МАРИНА. Как же вам не стыдно!
ФАИНА(с плохо скрытой обидой). Забыли, забыли. Сознайтесь, что забыли. Я не в претензии. Я понимаю, у вас сейчас такая ситуация.
МАРИНА(разводит руками). Забыла… Постойте. Я вас поздравляю!
ФАИНА. Спасибо. Все хорошо. Все просто замечательно.
МАРИНА. Что замечательно? Погодите, что же мне вам подарить?
Марина оглядывает комнату, направляется в угол, где свалены картоны, роется в них. Наталкивается на пустые бутылки – они гремят. Марина смущена.
Господи, я же не у себя дома!..
ФАИНА. Я ничего от вас не жду, вы не подумайте.
МАРИНА(хватает со стола цветы и начинает хохотать). Я подарю вам этот букет! Господи, нелепость какая… Дарю вам ваш букет! Примите, примите! Не вздумайте отказываться! (Хохочет.)
Марина Ивановна пытается вручить Фаине букет, та отказывается взять его. В результате цветы упали и рассыпались по полу.
ФАИНА(восхищенно). Марина Ивановна, вы – гений. Вы живая легенда! В городе сейчас только о вас и говорят. Мне оборвали телефон. (Хватает руку Марины и пытается поцеловать.)
МАРИНА(испуганно отстраняясь). Перестаньте… Никто не должен знать, где я.
ФАИНА(собирает цветы с полу). А я молчу. Меня атакуют, пытают, где вы, с кем, – а я молчу. Могила!
МАРИНА. Вы уж пожалуйста…
ФАИНА. Молчу. Дала понять, что мне известно, чтобы не очень волновались, но никаких подробностей. Кстати, я на завтра договорилась с массажисткой.
МАРИНА. Мне сейчас не нужно.
ФАИНА. Могу отменить.
МАРИНА. Отмените, пожалуйста.
ФАИНА. И еще, не знаю говорить ли…
МАРИНА. Скажите.
ФАИНА. Говорят, у вас новый любовник.
Марина громко смеется и начинает взволнованно ходить по комнате. Фаина хо-дит следом за ней.
А как же, меня спрашивают – я молчу. Значит, правда. Логика обывателя.
МАРИНА(останавливается). Плевать! Вы только адрес этот никому не давайте.
ФАИНА(замечает газеты на стенах, встревожено). А что это вы свои фотогра-фии газетами завесили?
МАРИНА. Они мешают мне.
ФАИНА. А я бы любовалась на вас с утра до ночи. Вы – гений красоты.
МАРИНА. Так и в газетах в свое время писали.
ФАИНА. Мало писали! О вас должна быть книга. Я честное слово, когда-нибудь напишу! А что? У меня уже собран материал, я знаю о каждом вашем шаге… Ну съешьте же вы яблочко!
МАРИНА. Да-да. Какие еще новости?
ФАИНА. В четверг концерт Патриси Каас. Я все организую. Вы обязательно должны пойти.
МАРИНА. Зачем?
ФАИНА. Ведь она национальное достояние Франции! А вы – наша живая легенда. Вы ведь тоже бывали в Париже? Пройдем к ней за кулисы. Представьте, встреча двух звезд! Я это живо вижу.
МАРИНА(резко). Исключено. Я никуда отсюда не выйду.
ФАИНА(разочаровано). Это был бы лучший для меня подарок.
МАРИНА. Я не пойду. (Берет с кресла сумочку, достает кошелек.) Вы, кстати, потратились на фрукты.
ФАИНА. Не надо. Прошу. Между нами не может быть денежных счетов. Вы мне близкий по духу человек, а о близких так радостно заботиться! Поить, кормить… Хотите я разотру вам ноги?
МАРИНА. Нет, нет, не надо!
ФАИНА. Ну позвольте мне, Позвольте. ( Чуть не силой усаживает Марину Ива-новну в кресло.) Какое счастье прикасаться к этим неземным, великим, божествен-ным ногам!..
В это время раздается несколько настойчивых звонков в дверь.
ФАИНА(раздраженно). Да кто же это? Кто там еще?!
МАРИНА. Меня здесь нет. Я вылезу на крышу. (Поспешно выскальзывает на крышу.)

Картина вторая
Фаина уходит открыть дверь. Возвращается она вместе с сыном Марины Ивановны Сашей. Это модно одетый красавец лет 35 со следами разгульного об-раза жизни на лице. В его манере говорить проглядывает внутренняя неудовле-творенность и плохо скрываемое раздражение.
САША(внимательно осматривает мастерскую). Не дурно… Этот художник уме-ет устроиться. А где же мать, Фаина?
ФАИНА. Не знаю. Ее здесь не было, когда я пришла.
САША. Не ври. Чего бы ты здесь делала тогда?
ФАИНА. Ищи!
САША(возмущенно). Что она делает?! Поставила всех нас в идиотское положение. Нет, ты представь себе сцену: приехало телевидение, камеры, свет, режиссерша извивается  угрем. И где же мать? Исчезла. Сбежала! Операторы ржут, а я стою оплеванный как дурак!
ФАИНА. Это закономерно. Ей плохо дома. Я всегда это знала.
САША(резко). Не придумывай. Дома все нормально. Просто она не может ус-покоиться, ей надо, чтобы за ней бегали! Ей хочется, чтобы город о ней говорил! Ей нужен этот скандал. А мне этот скандал нужен, я тебя спрашиваю?! Это она привыкла купаться в скандалах!
ФАИНА. Не скандал – интрига. Тут две большие разницы. Чуешь? (Шепчет.) Ма-рина в этом не признается, но мне сдается, что она затеяла интригу. Тонкую интригу.
САША(призадумавшись). Да, но в какое положение она ставит при этом меня! У меня в театре только о ней и говорят. Говорят, у нее новый любовник. Какой в ее возрасте к черту любовник? Однако ведет она себя, как дешевая шлюха.
ФАИНА(раздраженно). Я не желаю тебя слушать! Твоя мать – великая женщина.
САША. Это для тебя она великая. Носишься с ней, как с писаной торбой.
ФАИНА. Можешь не продолжать. Я уже слышала, что я ненормальная, что у меня комплекс неполноценности. И вообще, уходи. (Пытается вытолкать Сашу.) Тебе здесь делать нечего. Все. Пока.
САША(шутливо отбивается). Но-но, полегче! Хорошо еще не знают, что она в этой мастерской. Об их похождениях уже столько говорили.
ФАИНА. Пустые сплетни, можешь поверить. Я этот вопрос детально изучила.
САША. Свечку им держала, что ли? Во, дура!
ФАИНА. Не хами. Я все-таки старше тебя.
САША(издевательски). И что с того? Ты поклонница - вечная девочка!
ФАИНА. Вот мерзавец! Да, я преклоняюсь перед талантом твоей ма¬тери! Кто те-перь умеет ценить настоящее искусство? Поклонники ушли... Раньше ее носили бы на руках! В прошлом веке молодые люди впрягались в упряжку своего кумира вместо лоша¬дей и везли его домой после спектакля. Они бы разнесли ее одежду по частям, дрались бы из-за стоптанной балетной туфельки!
САША. Тебе повезло, что это было в прошлом. Конкурентов меньше. Кстати, сколько ее туфелек хранится у тебя в шкафу?
ФАИНА(зло). Тебя не касается!
САША(дразнится). Вечная девочка, вечная девочка!
ФАИНА. И что с того? Мое положение достаточно прочное. Не забывай, я канди-дат искусствоведения.
САША. Пойми, все эти сплетни надоели! Я с детства набил оскомину на этом. Ты не обижайся на меня, Фаина. На самом деле я тебя понимаю.  Не думай, я не забыл, как ты со мною в детстве нянчилась. И ты всегда дарила мне самые лучшие игрушки. (Расчувствовался и гладит Фаину по руке.) Что мне мать? Тебя я лучше понимаю, чем ее... (Другим тоном.) Чего она сбежала из дому, скажи? Ей с киностудии звонят. В кои то веки предложение, а она!.. Могла бы заработать. Иди-отка.
ФАИНА(прижимает палец к губам). Тсс! (Показывает на зеркало.) Сама меня попросила привезти. Я же говорю – интрига. Что-то она готовит. Только не признавайся матери, что я ее выдала. Скажи, сам догадался.
САША. Так она все-таки здесь?
ФАИНА(кричит, подойдя к окну). Эй, вылезайте! Тут ваш сын пришел и мне с ним не справиться!
МАРИНА(выглядывает из окна). Здравствуй, Сашенька! Как ты
узнал про мастерскую?
САША. Догадался… Прячешься от меня на крыше?
Марина спрыгивает с подоконника и со смехом бежит по комнате. Опять ты, мать, придуриваешься!
МАРИНА(виновато).  Я и не думала прятаться! Вылезла погреть ноги на солныш-ке.
САША. Так я и поверил!
МАРИНА. Хочешь вместе позавтракаем? Столько продук¬тов, а я ничего не ем.
ФАИНА. Уговори Мариночку поесть!
САША. Сыт по горло! И некогда мне. (Обращает внимание на газеты, которые закрывают стены). Зачем стены завешаны?
МАРИНА. Там фотографии. Я их прикрыла, пока тут живу.
САША(снимает газеты, под которыми оказываются театральные фотографии Марины). Твои фотографии… Неужели он так тебя любит, твой художник? Город говорит, ты вернулась к старому любовнику!
МАРИНА. В этом городе все всё знают.
САША. Сама этого добиваешься.
МАРИНА. Можешь считать так. (Показывает на одну из фотографий. На ней ма-ленький Саша запечатлен рядом с Мариной.) Смотри,
какой ты хорошенький был в детстве! Здесь тебе лет шесть. Весна
шестьдесят восьмого.
ФАИНА(поправляет). Апрель семьдесят первого.
МАРИНА. Неужели вы помните?
ФАИНА(гордо). Вашу биографию я знаю наизусть. Мы тогда еще не
были знакомы. Это после  «Лебединого». Могу программку принести.
САША. Зачем?
ФАИНА. Если вам это интересно...
САША(иронично). Все что касается ее, ей интересно.
МАРИНА. Кстати, Валера никогда не был моим любовником.
САША. Какая разница? И без него себя достаточно опозорила.
МАРИНА. Он писал мой портрет. Мы были, как сумасшедшие. Я танце¬вала с этой мастерской…
ФАИНА(предвкушая удовольствие от рассказа). Расскажите, как вы с ним позна-ко¬мились!
Марина Ивановна колеблется. Эту историю все слышали уже не раз. И все же соблазн рассказать ее снова берет верх. Как и всегда во время рассказа она погружается в отрешенное состояние, похожее на транс, уходит в себя, не видит и не слышит ничего вокруг.
САША(насмешливо). Послушаем, как токует глухарь.
ФАИНА. Сволочь!..
МАРИНА(блаженно улыбаясь). Он подошел ко мне после спектакля и сказал, что хочет написать мой портрет. Оставил бумажку с адресам. Он смотрел на меня таки¬ми странными глазами!». Я подумала: «Нет... Он совсем другого хочет…» И отказала ему.
ФАИНА(подыгрывая Марине). А потом?
МАРИНА. Потом я целую неделю не занималась из-за травмы, было свободное время, и под руку попалась бумажка с адресом мастерской. Мне стало интересно, как он будет себя вести. Я вспомнила его влюбленные глаза! Валера был тогда еще никто – даже не член союза.
САША. И ты пошла.
МАРИНА. Пошла. Он мне с порога сказал, что я удивительно краси¬вая, что он такой красоты в жизни не видал. Он сказал, что у меня породистые, редкой красоты ноги, что мне надо орден дать за эти ноги! И в самом деле я позже получила приз.
ФАИНА. В семьдесят четвертом.
МАРИНА. Я стала приходить позировать. Он даже собирался мне платить за это...
ФАИНА(с фальшивым ужасом). Господи!..
МАРИНА. Валера тогда еще был нищий и невольно думал, что я нуждаюсь тоже. А у меня в те годы столько денег было!.. Подкидывала ему какую-нибудь жратву - то курицу, то колбасы кусок... Валера специально расчистил мастерскую, чтобы я могла танцевать. Работал он, как одержимый, по тридцать набросков за один сеанс. Тогда он и написал мой портрет, те¬перь знаменитый…
САША. Что за портрет? Тот, где ты нагишом?
ФАИНА(возмущенно). Вот тоже слово нашел. Нагишом!
САША. Уж как есть.
ФАИНА. Ню. Это называется «ню». Портрет ню.
САША(дразнится). Ню-ю-ю!..
ФАИНА. Мог бы знать. Все же театральный закончил.
САША. О чем весьма и весьма сожалею.
МАРИНА(выйдя из транса). А жаль, что Валера не был моим любовником, слухи-то все равно пошли...
ФАИНА(блаженно). Я так переживала тогда за вас!
МАРИНА. А тебе нравятся его работы, Саша?
САША. Я такого не люблю. Раньше он писал реалистичнее. (Указывает на моль-берт.) Где он видел такие розы?
МАРИНА. Это фантазия.
САША. И почему они в двух экземплярах?
МАРИНА. Не знаю.
ФАИНА. Между прочем у него опять выставка.
САША. Я уже видел афишу. С тем самым портретом «ню-ю-ю».
ФАИНА(обалдело). Не может быть! С тем самым? Где Мариночка нагишом стоит? Где ты видел? Сашка, достань мне такую афишу! Марина Ивановна, выпросите у своего Валеры мне в подарок!
САША(язвительно). Зарабатывает твоим телом. Мог бы с тобой поделиться. Приз-то за ноги взяла ты, а не он.
ФАИНА. Какой ты бываешь мерзкий, Сашка!
САША. Отстань! (Марине). У меня, собственно, к тебе дело, мать.
МАРИНА(вздрагивает). Деньги опять нужны?
САША. Да.
ФАИНА. Пойду зажарю вам яичницу…
САША. Постой.
ФАИНА. Я думала у вас свои дела…
САША. Фаина, будешь мне свидетелем. Ты помнишь, мне предложили место в баре? И что сказала мать? (Передразнивает Марину.) «Сашенька, не оставляй свой театр».
МАРИНА. Я бы и сейчас так сказала.
САША. То бишь продолжай гноить себя за три копейки. Фаина, разговор был при тебе. Она сказала: «Не думай о деньгах, я буду помогать.» А у меня жена с ребен-ком на руках.
МАРИНА. К чему такой спектакль? Я не отказываюсь от своих слов.
САША. Она сказала: «Я буду зарабатывать, снимусь в кино, уроки дам…»
МАРИНА(обрывает его). Сколько?
САША. Хотя бы двести баксов.
МАРИНА. Сашенька, откуда у меня сейчас такие деньги?
САША. Ты меня спрашиваешь? Я не знаю. Ты попроси у Фаины.
ФАИНА(возмущенно). Ну знаете ли, я тоже с миллионерами не сплю!
САША. Ты студентам зачеты ставишь за деньги, а это будет покруче.
ФАИНА. Ложь! Вы слышали? Вы слышали, что он  сказал? Мерзавец!
МАРИНА. Мне очень жаль, Фаина, но я действительно обещала…
ФАИНА. Ну знаете, вы для него в лепешку готовы!..
МАРИНА(берет Фаину за руку). Я вам обязательно отдам.
ФАИНА(через силу) Пускай звонит мне вечером.
МАРИНА. Я вам так благодарна.
ФАИНА. Я ничего не могу обещать! Пускай звонит вечером!
САША(хлопнув Фаину по спине). Дашь, никуда не денешься.
ФАИНА. И вообще мне на работу надо бежать. У меня в два лекция.
САША. Ну и беги с ветерком по холодку.
ФАИНА. Хам!
МАРИНА. Будет вам.
ФАИНА(Саше). Мог бы меня с рождением поздравить, между прочим.
САША. Обойдешься. Пардон, конечно поздравляю! Желаю счастья в личной жиз-ни и успехов в труде.
ФАИНА. Я пошла. Сегодня больше не приду. Отмечаю рожденье в кругу семьи! А завтра ждите меня с тортом. Пока.
Фаина целует Марину Ивановну в щеку и уходит. Проходя мимо Саши строит ему зверскую рожу.

Картина третья

Оставшись вдвоем с Сашей,  Марина долго  не знает, что сказать. Она хо-дит по мастерской. Саша следит за ней насмешливым взглядом.

МАРИНА. Ты голодный? Давай я сама зажарю яичницу.
САША. Ха! Ты разве умеешь?
МАРИНА. Хочешь сказать, что я никчемная хозяйка? Пожалуй, ты прав… Я была плохая мать, да? Что ж, буду исправляться. Позволь, я позабочусь о тебе. Мы так давно не оставались вдвоем, Сашенька.
САША. "Чайка" - второй акт!
МАРИНА. Ты хочешь сказать, что я похожа на старую актри¬су Аркадину? Разве это так?
САША. С каких пор ты перестала понимать шутки, мать!
МАРИНА. По части яичницы Фаина, разумеется, даст мне фору… Но она такая душная… Как ей сказать, чтобы она не бегала сюда каждый день?
САША. Так и скажи. Зачем ты ей ключ дала? Гнала бы взашей, если она тебе ме-шает.
МАРИНА. Я так не умею, Саша. Я не умею прогонять людей. Фаина моя тень, а разве можно прогнать собственную тень даже на неделю?
САША. Вы обе ненормальные.
МАРИНА(мягко). Фаина страстно любит танец, она сама мечтала танцевать.
САША. Могу представить эту корову на пуантах. Сон на цыпочках!
МАРИНА. Нет, что ты! Она не танцевала никогда. Даже не пыталась. Я танцевала за нее. Я за всех танцевала, кому была нужна!
САША. Как ты красивенько подать умеешь. Это талант! Прекрасная заготовка для «инвертю», бишь интервью.
МАРИНА. Нет, нет. Позволь мне  думать, как я думаю. Не прогоняй Фаину пусть уж она будет со мной.
САША. Пусть будет. Пусть оглаживает твои несравненные ноги. На этот счет, кстати, тоже злословят.
МАРИНА. На всяк роток не накинешь платок…
САША. Да уж конечно. Тем более, что у тебя ничего больше не осталось.
МАРИНА(вздрагивает). Вся моя жизнь со мной осталась! Я много танцевала и клас¬сику и модерн... Работала. Все мои роли остались со мной. Мои трагические роли…
САША(перебивает). Смотрю, ты действительно решила дать мне интервью. Тогда позволь задать тебе вопрос: что же случилось на этот раз? Чего ты сбежала? Фаина считает, что ты затеяла очередную интригу.
МАРИНА(взрывается). Неправда! Что эта дура может знать?!
САША. Так что же?
МАРИНА. Мне страшно, страшно дома. Стены давят…
Саша идет в угол, где свалены картоны и ударяет ногой по ним. Раздается звук пустых бутылок.
САША(иронично). А здесь, значит, не страшно!
МАРИНА. Саша, пойми, иногда нужно отрешиться от всего, в том числе и от ма-териальных проблем!
САША. Но-но! Пожалуйста, не путай одного с другим. Тебя разыскивает тетка с киностудии. Что, привезти ее сюда?
МАРИНА. Ни в коем случае! Я не в состоянии сейчас сниматься.
САША. Это почему? Сама все время твердила, что ты никому теперь не нужна, и вот теперь когда представляется случай заработать...
МАРИНА(поспешно). Какое я имею отношение к кино?
САША. Просто тебе наплевать на всех нас. Ты отказалась от своих частных уче-ниц…
МАРИНА. Но они же несгибаемые уродины! Что им делать в театре?
САША. А мне что делать в нем? Зачем же ты меня втравила в свой театр?
МАРИНА. Сашенька, настоящая жизнь только в театре!
САША(срывается). Молчи! Мне не дают ролей, я лишен заработка, мне не на что одеться и кормить семью! Собственно это я тоже хотел тебе сказать.
МАРИНА. Собственно что?
САША. Я увольняюсь.
МАРИНА. Куда же ты пойдешь?
САША. Да хоть в ларек. И честное слово, буду там на своем месте. Но ты не вол-нуйся, Фаина мне что-нибудь поприличнее подыщет. Кому он нужен, твой театр? Я еще ни разу не слышал в театре, чтобы говорили про театр. О тряпках, о машинах – о чем угодно,– о нижнем белье! Твой театр – фикция. И правду говорят, если сразу нет успеха – уходи. У меня с детства перед глазами один твой театр. Я переиграл все твои дурацкие роли. Я жил среди твоих скандалов. Вы все отыгрались на мне!
МАРИНА. Не суди меня так…
САША(не слышит мать). Хочу нормальных человеческих отношений. Человече-ских, ты понимаешь? Покоя, тихой жизни хочу. Я ненавижу твой театр!
МАРИНА(пытается обнять Сашу). Ты маленький еще и многого не видишь.
САША(отстраняет мать). Конечно, в тридцать с гаком лет…
МАРИНА. Ты слушаешь людей злых, завистливых, неталантливых. Они – неудач-ники. Не того они ищут.
САША. А что искать? Слава есть слава. Деньги есть деньги. Правильно сделал отец, что бросил тебя! Живет теперь преспокойно в Штатах, где, не будь дурой, могла быть и ты!
МАРИНА(не выдержав). Замолчи!
САША(злорадно). Не нравится? А по-твоему лучше тоску глушить горькой на дачке или в этой мастерской? И что же я не видел, как ты бегала к телефону: поче-му никто не звонит? И трубку снимала – думала, телефон отключили!
МАРИНА. Ты злой.
САША(войдя в раж). А это зеркало? Зачем здесь это зеркало? Интрига? Или что-бы лучше видеть себя? Ведь ты и так кроме себя никогда и ничего не видела! Зачем тебе зеркало, если не ходят ноги, как ты всем нам говоришь? Жалко и смешно.
МАРИНА. Мне казалось, ты правильно все понимаешь… Разве не перед тобой прошла моя жизнь? Посмотри на эту фотографию. (Снова указывает на фотогра-фию, где запечатлена  рядом с маленьким сыном.) Посмотри, как ты смотришь на меня. Какими глазами! Я – балерина, я – твоя мать…
САША. Передо мной могла бы не разыгрывать спектакль.
 МАРИНА(подавленно). Ты циником стал, Саша. Как же они испортили тебя! Как я проглядела… Мне казалось, я все тебе дала, главное дала – любовь…
САША(обрывает ее). Я купался в этом с детства. И сцена, и закулисье – я всему знаю цену.
МАРИНА(обнимает сына). Я от тебя ничего не скрывала, думала, ты сумеешь отличить хорошее от плохого, правду от вымысла, главное от второстепенного.
САША. Ну чем не «Чайка»? Чем не второй акт?
Саша направляется к фотографиям и снова завешивает их газетами.
Ты сказала, что не любишь на них смотреть. Ну, и как все же быть с киностудией? Привезти эту тетку сюда?
МАРИНА. Ни в коем случае!
САША. Ну что же, придется нести тебя к ней на руках. (Подходит к матери и с легкостью подхватывает ее на руки.)
МАРИНА(смеется и отбивается). Сашка, пусти!
Саша опускает Марину на пол. Она со смехом бежит по комнате.
САША(смотрит на мать почти с ненавистью). Даю тебе еще день на размышле-ния. А теперь мне пора. (Направляется к двери.)
МАРИНА. Куда же ты, Сашенька?
САША. Домой.
МАРИНА. А я хотела тебя накормить…
САША. Обойдусь.
МАРИНА. Хоть яблочко съешь...
САША. Я с собой возьму. (Укладывает все яблоки в сумку, потом достает два яблока и выкладывает на стол.) Вот два тебе оставлю. И вообще, мать, кончала бы ты фордыбачить. Пока. (Уходит.)

Картина четвертая
Саша ушел. Оставшись одна, Марина снимает газеты и вглядывается в свои фотографии. Потом подходит к зеркалу и изучает собственное отражение. Достает из-за зеркала бутылку, но видит, что она пустая. В это время раздается звонок в дверь. Марина вздрагивает и прячет бутылку. Звонок повто¬ряется. По-том в дверь начинают стучать. Слышен голос Тамары:
«Открой же! Ну открой! Я знаю, что ты здесь! Не помешаю! Зря что ли тащилась?!»
Марина Ивановна идет открыть дверь и возвращается вместе с Тамарой. Это тучная, богато одетая и сильно накрашенная женщина весьма преклонных лет. В ней сразу угадывается старая актриса. Во всех ее движениях основатель-ность, уверенность в себе и настоящая стать.
 
ТАМАРА(с трудом справляясь с одышкой). Здравствуй, моя хорошая! Я тебя не задержу. Приехала узнать, что с тобой. Мне говорят, Марина опять пропа¬ла. Разговоры, домыслы...
МАРИНА . Как ты меня нашла?
ТАМАРА. А я, не будь дурой, сразу к Фаине, та и раскололась. Да и сама догада-лась потом. Позвонила Валере, мне жена его говорит, в Москву уехал. Ну, думаю, значит она у него, голубушка! Ни как не могу понять, у вас с ним роман или не роман?
МАРИНА. Не роман.
ТАМАРА. Значит, опять наврали бабы театральные!
МАРИНА. У меня не было никаких любовников, Тамара! Какая глупость думать, что у балерины много любовников! Откуда? Мы же вертимся на одном пальчике всю жизнь! К тому же у него уже была жена.
ТАМАРА. И что с того? Кому это когда-нибудь мешало?
МАРИНА. Скажу тебе честно, у меня едва хватало сил для секса с мужем.
ТАМАРА. Ну ничего себе признаньице! А ведь твой муженек был расписным кра-савцем . Теперь понятно, отчего он от тебя по сторонам глядел.
МАРИНА(махнув рукой). Не стоит говорить о грустном.
ТАМАРА. Дай-ка я сяду, у меня одышка. (Садится в кресло.)Черт бы побрал эти высокие лестницы! Едва доползла. Ты ведь, милая, исчезла, спряталась, мне  ниче-го не сказала! Такое впервые. Я думала, у тебя все улеглось. Говорили, ты в кино хочешь сняться.
МАРИНА. Какое там!.. А от тебя я прятаться не думала.
ТАМАРА. Так  что же тогда?
МАРИНА. Да как сказать...
ТАМАРА(смотрит на Марину проницательно). Скажи как есть.
МАРИНА. Как на духу!..
ТАМАРА(вдруг поднялась с кресла и топнула ногой). Пьешь?
МАРИНА. Нет, что ты…
ТАМАРА. Пьешь… Впрочем, как говорит моя старшая дочь, не твоего ума это, мамаша, дело. А я ведь спасать тебя приехала.
МАРИНА. Если вдруг будут спрашивать, скажи, что я уединилась в мастерской, чтобы писать мемуары.
ТАМАРА(присвистнув). О-ля-ля! Ну ты и хватила! Конечно, все старухи этим ув-лекаются, но чтобы ты… (Поймав  удивленный взгляд Марины.) Прости меня, ты еще совсем не старуха.
МАРИНА. Валера боится, что я мастерскую спалю.
ТАМАРА. Я, грешным делом, тоже так подумала... (Вздохнув.)Что я тебе за под-руга, сама посуди? Я в матери тебе гожусь...
МАРИНА. Ты правильно сделала, что приехала! Ты настоящая подруга!
ТАМАРА. И все-таки напрасно ты мне не позвонила
МАРИНА. Ты знаешь, как все получилось? Я ехала на студию на пробы. В трамвае ехала. Проезжала мимо Марсова поля. И вдруг вижу, идут четыре девочки, юные, красивые! (Впадает в транс, возбужденно.)Так мы шли тогда, через 10 лет после вой¬ны, рвали сирень тайком!.. Войны мы, конечно, уже не помнили, хоть и были все детьми войны… У каждой второй отец погиб на фронте! Мы очень крепко дружили тогда, четыре девчон¬ки из училища, – Юлька, Наташа и я. Забыла, как звали четвертую! (Приходит в еще большее возбуждение.)И вот я узнала нас в этих девчонках на поле. Мне так захотелось остановить трамвай, броситься к ним, сказать: «Девочки, погодите! Остановитесь! Я знаю, что будет дальше! Вы такие счастливые сейчас! Остановитесь! Я знаю все, что с вами будет!..»
ТАМАРА(громко). Марина, очнись!
МАРИНА(взглянув на Тамару, спокойнее).Трамвай проехал, так я им ничего и не сказала… До студии в тот день я уже не добралась.
ТАМАРА. Ах, Марина, если бы девочкам это помогло.
МАРИНА. Потом я оказалась в этой в мастерской.
ТАМАРА. И все? Проще не придумаешь.
МАРИНА. Работать надо, надо как-то жить, а я не могу. Ноги болят, Тамара, сил нет терпеть! Живу на одних обезболивающих!
ТАМАРА. Это плохо.
МАРИНА. Я износила свои ноги. Это же был мой инструмент, и я на нем нещадно играла! Ночами я думаю, неужели у поэта в конце жизни так же сильно болит душа?!
ТАМАРА. Ну ты и вопросы задаешь, Марина! Пожалуй, тебе действительно пора за мемуары.
МАРИНА. Ты  мудрая, Тамара, ты знаешь все.
ТАМАРА. Да уж... (Поудобнее уселась в кресле.) Меня тут на один завод пригласили стихи читать. Да-да, такое еще случается. Я согласилась. В программе была Ахматова. Вдруг в день концерта так расхворалась, хоть отменяй. Но я все-таки поехала. Меня очень радушно встре¬тили. Два молодых человека из заводоуправления вели меня под руки. Вот они меня ведут, а я слышу, как сзади работницы говорят: «Ахматову привезли!» (Громко смеется.) Ну чем не анекдот для мемуаров?
МАРИНА. А ведь ты была знакома с ней, Тамара?
ТАМАРА. Ездила два раза в Комарово...
МАРИНА. Как она жила в конце жизни?
ТАМАРА. Открыто жила. К ней все приходили. Поэты приходили – за благосло-вением. Восхищались ею. Ей это нравилось. Ты знаешь, бы¬вает трудно отличить искреннее проявление чувства от лести. Очень трудно.
МАРИНА. Я знаю, Тамара.
ТАМАРА. Ко мне ведь теперь тоже приходят молодые поэты, приносят стихи. Считается, я в этом понимаю... Вот на прошлой неделе один мальчик заходил.
МАРИНА. И что ты ему сказала?!
ТАМАРА. Я всем говорю, что они гении. (Смеется.) Пусть уж лучше думают, что они непризнанные гении.
МАРИНА. Это злая судьба!
ТАМАРА. А что бы ты хотела? Творчество сжигает челове¬ка, если он вовремя не сумеет остановиться. «В костер - и всегда задаром!» Так Цветаева говорила, твоя тезка. Я съем яб¬локо, можно?
МАРИНА. Конечно. А ты знаешь, Тамара, мой сын решил уйти из театра!
ТАМАРА. Да? И прекрасно. Ну что он за актер? Между нами, способности у него всегда были ниже сред¬него. Увы, отдохнула природа на мальчике.
МАРИНА. Я убеждала его остаться.
ТАМАРА. Напрасно. Ты бы лучше о своем здоровье пеклась. А то будет как со мной. Я когда в первый раз в театральное училище поступа¬ла – провалилась! Ска-зали, что я слишком толстая для актрисы. Я похудела и пришла на следующий год –  меня взяли. А потом я снова растолстела  назло им всем! (Ест яблоко.) И ни разу не подумала о себе, подгоняла фигуру под любые роли. Столько раз худела и толстела, что вконец надорвала сердце.
МАРИНА. Я тоже не щадила себя, работала на износ.
ТАМАРА. Ты сделала большое дело – стала великой. И все-таки помни, в искусст-ве есть две судьбы – либо сжечь себя до конца, либо сберечь себя. Ты береги себя, ладно?
МАРИНА(грустно). Попробую.
ТАМАРА(разглядывает натюрморт на мольберте). Это его работа?
МАРИНА. Да.
ТАМАРА. Какие розы непривычные.
МАРИНА. Я объясню откуда они ваялись! (Возбужденно.) Мы были в Испании на гастролях, очень давно, когда я танцевала толь¬ко классику. Вдруг после спектакля мне в номер приносят букет черных ров, а в нем визитная карточка – Сальвадор Дали. Вот кто был мой настоящий поклонник! Только один он и понял, что мне надо дарить черные розы! Я рассказала об этом Валере. Как он переживал тогда, что такие  розы не растут у нас на севере. Мне кажется, они вообще нигде не растут…
ТАМАРА. Забавный человечек, твой Валера. А правду говорили, что он хотел раз-вестись с женой и на тебе жениться, когда твой муженек в Штаты слинял?
МАРИНА. Чушь!
ТАМАРА. Я так и думала, только спросить не решалась. Мне всегда казалось, он вообще на женщин холодно глядит.
МАРИНА. Ха-ха-ха-ха-ха! (Оживляется и быстро идет по комнате.) Я этой темы не касаюсь. Табу.
ТАМАРА. Ну ладно, ладно. Я не сплетница. Прости.
МАРИНА. Валерка – чудо. Он меня многому научил. Он объяснил мне, что в при-роде не бывает прямой линии – есть только отклонение от прямой. А мы все ногу тянули – прямее, прямее! Ни одной прямой! Только кажется, что они прямые. В этом суть искусства. Он научил ме¬ня это видеть. Арабеск, аттитюд – и ни одной прямой! (Заметив, что Тамара пристально смотрит на нее и качает головой.)Ты чаю хочешь?
ТАМАРА. Что ты! Мне жидкости нельзя! Я еще яблоко съем. (Ест второе ябло-ко.)Знаешь, как дома пекутся обо мне? Шагу не ступить! Я для них семейная ре-ликвия. Ко мне правнуков приводят, показывают меня, словно музейный экспонат. Они считают меня очень сложной женщиной.
МАРИНА. Я часто слушаю, как ты стихи по радио читаешь. Здо¬рово!
ТАМАРА. Это из архива. Я теперь совсем не записываюсь. Дома сижу. Раз в год меня приглашают в СТД – убедиться, что еще не померла. Тут, правда, предложили в одной антрепризе сыграть. И сюжетик простенький: престарелая актриса и ее юный любовник. Таких антрепризы в наше время как грибы пекут. Скажем, старая певица – и юный любовник. Почему не старая колхозница?
МАРИНА. А про любовника и вышедшую в тираж балерину там нет?
ТАМАРА. Не знаю. Я отказалась. Вовсе не хочу умереть на сцене.
МАРИНА. Я тоже не хочу.(Тоном заговорщицы). Знаешь, Тамара, ко мне по ночам тени  приходят.
ТАМАРА. Как в балете? С крылышками?
МАРИНА. Нет, ты не смейся надо мной.
ТАМАРА. Без крылышек? Тогда нормально. Но принимай на всякий случай мик-стуру Кватера. Безобидная штука.
МАРИНА. Я никому не говорю об этом. Узнают – обрадуются, скажут у Марины крыша двинулась.
ТАМАРА. Пусть скажут.
МАРИНА. Приходит мальчик, который был в меня влюблен еще в училище. Он жил в соседнем доме. Потом он стал военным, женился, начал водку пить, попал под электричку… Я долго не могла поверить. Одно дело в газетах, в книгах, в кино, а тут… Я ведь не верила в реальность катастроф.
ТАМАРА.(грустно). В этом ты вся.
МАРИНА. Наташа приходит. Мы с ней подолгу говорим. Ваганова приходит и бьет палкой по ногам. Ах, как болят мои ноги! И чем сильнее эта боль, тем я все больше убеждаюсь, что прожила жизнь неправильно. Теперь я понимаю, что быть художником – не главное!
ТАМАРА. Ты это верно говоришь, но толку что? Дояркой ты уже не будешь.
МАРИНА. Ноги, ноги! Как же болят мои ноги!
ТАМАРА. Она у тебя красивые! Смотри, какие стройные! Самые краси¬вые ноги в Европе. Ты полечи их, Марина.
МАРИНА(с отчаянием). Тамара, мне даже некому сказать об этой боли!
ТАМАРА(ласково). Ничего, моя милая, привыкнешь. Все привыкают. И всё у тебя уладится, всё станет на свои места.
МАРИНА(истерично).Сплошная боль, а еще вокруг эти черные розы!..
ТАМАРА. Ко всему привыкнешь.
МАРИНА(плачет). Я ведь совсем одна!
ТАМАРА(насмешливо). А я – втроем, можно подумать. У нас одна судьба.
МАРИНА(улыбнувшись сквозь слезы). Я понимаю… Пожалей меня, Тамара! По-гладь меня по голове...
ТАМАРА.(подходит к Марине Ивановне, целует ее, гладит по голове). Пора мне ехать. Запихнешь меня в такси?
МАРИНА(плачет). Пойдем…
Марина быстро скидывает халат и одевает юбку и свитер. Берет Тамару под ру-ку, и они выходят из мастерской.

Картина пятая
В мастерской  пусто. Дверь тихо открывается и входит Валера. Это холе-ный молодящийся мужчина, одетый в соответствии с молодежной модой. Оста-новившись посредине комнаты, Валера сладко потягивается, всем своим видом излучая довольство.

ВАЛЕРА(напевает). «О чем вы плачете дожди, о чем грустите ивы, так много ве-сен впереди, еще мне быть счастливой». Обожаю Клавочку Шульженко!
Валера выкладывает из дорожной сумки кассетный магнитофончик и па-кеты с едой. Когда возвращается Марина Ивановна, он ужинает под аккомпане-мент Патрисии Каас.
МАРИНА(остановилась в дверях, с неподдельной радостью). Валерка!.. Как хо-рошо, что ты вер¬нулся. Я тебя так ждала.
ВАЛЕРА(отрываясь от еды). А что такое? Что случилось, Марина? (Подходит к Марине и целует ее в щеку.) Что-нибудь произошло?
МАРИНА. Произошло? Да нет… Просто мне одной неуютно.
ВАЛЕРА. Вот тебе раз!.. То говоришь, что тебе позарез нужно скрыться ото всех и побыть одной, то тебе одной неуютно.
МАРИНА. Одно другому не мешает. Но ты не бери в голову. Здесь хорошо. Здесь тихо. (Подходит к магнитофону и выключает его.)
ВАЛЕРА. Милый кассетничек, да? В Москве прикупил. Главное, миниатюрный, совсем в сумке места не занимает.
МАРИНА. Как съездил?
ВАЛЕРА. Прекрасно. Жил в этот раз не у друзей – в гостинице. Прекрасный номер с видом на Охотный ряд. Три дня я ничего не делал. Кайфовал. Приемы, банкеты. Аж косточки ломит! Я все же не могу так долго бездельничать – беситься начинаю. (Пододвигает Марине кресло.) Хочешь кофе? Тут целый тер-мос.
МАРИНА. Ты думаешь? А!.. Все равно не сплю ночами!
ВАЛЕРА. Я же тебе оставил целую коробку снотворного.
МАРИНА(громко смеется). К черту снотворные! Не желаю! Нор¬мально жить хочу!
ВАЛЕРА. Похвальное решение.
МАРИНА. Дай кофе!
ВАЛЕРА. Тут аура прекрасная. Должно отменно спаться.
Вдруг Марина начинает громко смеяться.
Что с тобой? Чему смеешься?
МАРИНА. Не знаю, что со мной. Танцую по ночам какой-то фантастический ба-лет!
ВАЛЕРА(быстро достает из сумки блокнот и карандаш). Застынь! Так… Прошу тебя, постой минуту. (Рисует.)
МАРИНА(простояв какое-то время без движения). Мне так тяжело, Валера! Но-ги...
ВАЛЕРА. Что ноги?! Руки! Мне руки нужны!
МАРИНА. Ты сумасшедший...
ВАЛЕРА(с досадой). Нет, ускользнуло. А был такой заманчивый ракурс!
МАРИНА. Мне можно двигаться?
ВАЛЕРА. Да, конечно. Пей кофе. (Пьет кофе.) И чем же ты себя занимаешь? Что делаешь?
МАРИНА. Что я могу теперь? Раньше я танцевать могла. И даже лучше чем дру-гие. Сколько же я сыграла ролей? Но это были женщины с ногами! А я теперь без ног.
ВАЛЕРА. Не ной. Ты знаешь, я выставку свою пробил в Москве.
МАРИНА. Там будет такая же афиша, как и здесь? Мой портрет?
ВАЛЕРА(несколько смущен). Откуда ты знаешь?
МАРИНА. Донесли. (Нервно.) Но ты же обещал, что будут розы!
ВАЛЕРА. Розы, розы… Я тоже предложил им розы. Не хотят. Портрет давай. Не предполагал, что это так болезненно. (Подмигивает.)Ну а тебе какая разница, Ма-рина? Я, кстати, получил в Москве заказ. С голландцами там завязался. Милые мо-лодые голландцы. Но их только эротика интересует, представляешь? А мне-то что, получат они свою эротику!
МАРИНА. Тебе действительно все равно, что писать?
ВАЛЕРА. Не придирайся. Как только закончу – сразу куда-нибудь уеду.
МАРИНА. Куда?
ВАЛЕРА. Хоть на Таити. Еще лучше на Галапогосские острова. (Увлеченно.) Это в Тихом океане. Там водятся громадные черепахи и первобытные ящеры, похожие на драконов. Там происходят страшные бои. Драконы жрут друг друга, летают птицы с хищными носами и кожаными крыльями! Фантастика! Мне это однажды даже во сне приснилось. Вот что такое настоящая эротика!
МАРИНА. Возьми меня с собой!
ВАЛЕРА. Куда?
МАРИНА. На острова… Я там тебе мешать не буду!
ВАЛЕРА(задумался). Про острова я фигурально… Какие к черту острова… А вот в Голландию, может, и получится съездить.
Марина подходит к Валере, обнимает и прижимается к нему, кладет голову на плечо.
МАРИНА(шепчет). Возьми меня, возьми меня, я очень тебя прошу, возьми… Всю жизнь меня считали твоей любовницей. Даже муж никак не мог поверить, что это не так. Возьми меня с собой.
ВАЛЕРА. Ты хочешь меня в чем-то упрекнуть?
МАРИНА. Нет, что ты… Просто я подумала, что даже здесь играла какую-то роль…
ВАЛЕРА(отстраняет Марину от себя и смотрит на нее прищурившись). Ты соз-дана для этого. Знаешь, что я подумал? Тебе нужен свой театр. Ты бы еще многое могла в нем сделать.
МАРИНА. Что сделать? Я в своей жизни все уже сделала. Я – балерина. Великая. Это каждый школьник знает. Мои трагические роли! Бессмысленно рассказывать о них. Бессмысленно хвататься за соломинку.
ВАЛЕРА. Все твои беды оттого что ты лишились театра. Я по себе сужу, неделя без работы – и я схожу с ума, болею. Иду по улице и понимаю, что жизнь для меня всего лишь большая яркая картина, которую я должен написать. Вещи слепят своими красками, они движутся, просятся на холст. Это кошмар какой-то, хоть выколи глаза! Но стоит мне взяться за кисть, как мир снова становится реальным. И я здоров. Вот ведь какая штука.
МАРИНА. А я больна всегда!
ВАЛЕРА. Да-да, тебе нужен свой театр.
МАРИНА(с иронией). О, да! Это был бы роскошный театр! Но почему же для меня одной? Пусть это будет театр для всех, кто не желает уходить. Мы назовем его «Театр ненужного актера»! Я буду в нем отплясывать без ног, а кто-то петь без голоса, читать стихи без слов. Возьмем в него и Сашу, и Фаину, и Тамару – всем места хватит. А ты распишешь занавес химерами с Галапогосских островов!
ВАЛЕРА(разводит руками). А между прочим, я серьезно. Но, если ты не видишь реальности в такой затее,  ничем не могу помочь. (Снова включает магнитофон-чик.)
МАРИНА. Но почему же, я вижу этот театр вполне реально! Публика любит смот-реть на уродов. Мы будем делать полные сборы. Восторженные поклонники зава-лят нас цветами. (Бегает по мастерской, посылая воздушные поцелуи воображае-мой публике.) Ты не представляешь, как я люблю цветы, как я люблю, когда мне дарят цветы. Мне даже снится иногда, что мне дарят цветы.(Остановилась. Вспо-минает.) Одно время, вся наша квартира была завалена цветами! Еще в училище мне дарили цветы. В соседнем доме жил забавный мальчик, он поджидал меня на лестнице и дарил мне белые розы. А я ни разу даже зайти его не пригласила, только загадочно улыбалась ему… Зато потом у нас бывали композиторы, актеры, они смотрели на меня с восторгом и говорили про меня. И я все говорила, говорила, говорила… А потом куда-то все исчезли, а мне хотелось, чтобы хоть кто-нибудь зашел. Я поняла, я слишком много говорила! А надо было молчать. Выслушивать. Но это так тяжело – молчать! Я до сих пор не научилась молчать. Я стала выходить на улицу, ждала, что кто-нибудь меня окликнет, остановит. Нет. Никто меня не узнавал в лицо! Я ведь всю жизнь кружилась – лица не видно. Я перестала узнавать себя сама. Вот почему я боюсь своих фотографий. И я стала думать, кому же они дарили цветы? Мне? Кому-то еще?
ВАЛЕРА(спокойно и трезво выслушав ее монолог). Марина, это нервы. Ты перебе-сишься.
МАРИНА. Нет. Никогда.
ВАЛЕРА. Я этого не понимаю.
МАРИНА. Ты черствый человек.
ВАЛЕРА. Ну вот, дождался комплимента!
С этого момента взаимное раздражение между Валерой и Мариной неуклонно возрастает.
Скажи, мне кто-нибудь сюда звонил?
МАРИНА. Не знаю. Я трубку не брала. Могла ведь позвонить твоя жена…
ВАЛЕРА. И что с того? Она к тебе относится прекрасно.
МАРИНА. Но ей же говорили, что я твоя любовница.
ВАЛЕРА. И что с того? Мне по статусу положено иметь любовницу. Ей это льстить должно. Она – и ты, великая. Сравни.
МАРИНА. Теперь я понимаю свое место.  Скажи, а ты свою жену совсем не лю-бишь?
ВАЛЕРА. Но почему же… Я благодарен ей. Мы уже долго вместе. Мне кажется, благодарность – достойный ответ на любовь.
МАРИНА. Ты ее совсем не любишь.
ВАЛЕРА. Зато я обожаю свою дочь. Хочешь посмотреть, какое платье я купил ей в столице? (Роется в сумке и достает пакет с розовым платьем.) Выглядит на первый взгляд скромно, но это от кутюр.
МАРИНА. О, розовое платье. Я примерю?
Валера не успел ничего ответить, как она уже скинула свитер и юбку и примеряет платье к себе.
«Все восхищались, розового платья никто не подарил…»
ВАЛЕРА Цветаева?
МАРИНА. О, да! Моя двойная тезка. (Смеется и бежит по комнате.)
ВАЛЕРА. Что же, придется оставить платье тебе. Дочке другое куплю.
МАРИНА. Оно мое?
ВАЛЕРА. Я же сказал.
МАРИНА. И я могу его одеть? (Комкает платье в руках.) Скажи, Валера, а меня ты любишь?
ВАЛЕРА. Конечно. Ты мой давний друг.
Марина идет к Валере и протягивает платье. Валера отступает.
Нет, нет! Я же сказал, оставь себе.
МАРИНА. Возьми. Возьми!
ВАЛЕРА. Мариночка, зачем? Скажи, зачем?
МАРИНА. Но ведь было, было! Между нами все было! Ты помнишь, как я танце-вала в этой мастерской для тебя одного?
ВАЛЕРА. Было. Очень давно. И по-другому. Линии твои с ума сводили. Пойми, это был творческий акт. Не отказывайся от подарка. Не будь смешной.
МАРИНА. Да… Это смешно… Актрисы в жизни часто бывают смешными.
ВАЛЕРА. Может быть тебе лучше побыть одной?
МАРИНА. Где же ты будешь ночевать?
ВАЛЕРА. Домой пойду. Или к друзьям. У меня там даже собственный диванчик… Ну, я пойду уже?
Марина не отвечает. Бросив платье на тахту, подходит к зеркалу и долго смот-рит на себя.
МАРИНА(отрешенно).  Все говорили, что у меня блестящие данные, что у меня самые красивые ноги в Европе. Говорили, что я капризная, что меня трудно долго выносить, что я великая артистка, что я талантлива без меры. Что я должна быть счастлива. Все говорили, говорили, говорили…
Пока Марина произносит это, Валера берет сумку и незаметно выходит из мас-терской. Слышно, как закрылась дверь.
Валера, где же ты? Постой! Я сейчас надену розовое платье! ( Быстро одевает розовое платье и выбегает из мастерской следом за Валерой.)

Картина шестая
Какое-то время в мастерской тишина. Затем раздается звонок. Еще зво-нок. В мастерскую робко входят Лёля и Вова. Лёля – ярко накрашенная подвижная дама с эксцентричными манерами. По возрасту она ровесница Марины Ивановны. Вова – ее совсем юный спутник. Одет небрежно. В  руках у него тросточка, на которую он опирается при ходьбе. В руках у обоих огромные дорожные сумки.
ЛЁЛЯ(ставит сумку на пол). Есть кто дома? (Вове.) Кажется никого…
ВОВА(тоже опускает сумку на пол). Нет, больше я уже никуда не пойду!
ЛЁЛЯ. А может закрыться здесь и никого не пускать?
ВОВА. Точно!
ЛЁЛЯ. Ты представляешь, она придет,  мы закрылись изнутри!
Представив это, Лёля начинает хохотать, следом за ней рассмеялся и Во-ва. Они оба повалились в кресла и громко безостановочно хохочут.
Занавес.


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Все та же мастерская художника. Прошел еще час и за окном уже ночь. Лёля мирно дремлет в кресле, а Вова на тахте, укрытый с головой покрывалом.

Картина седьмая
В мастерскую входит Марина Ивановна, с порога достает бутылку водки и начинает откупоривать ее, но вдруг замечает нежданную гостью.

ЛЁЛЯ(открывает глаза и вскакивает). Мариночка! (Раскрыла руки для объятий.) Как я тебя рада видеть!
МАРИНА(отступает к двери и прячет бутылку за спину, вглядывается в Лёлю). Лёлька, ты? Вот кого я меньше всего ожидала увидеть.
ЛЁЛЯ. Хорошо же ты встречаешь гостей!
МАРИНА. Это от неожиданности. Как ты сюда попала?
ЛЁЛЯ. В дверь зашла. Ты же ее не запираешь.
МАРИНА. А как узнала адрес?
ЛЁЛЯ. Народная артистка – не иголка., любой проведет. А если честно, Саше твоему позвонила. И даже в курсе кое-каких твоих дел. Но если не вовремя, так и скажи. Я тут же отчалю. (Берется за дорожную сумку, но явно без намерения уй-ти.)
МАРИНА. Оставь свои фокусы. Садись. Я тебя никуда не отпущу.
ЛЁЛЯ(агрессивно). А кто тебя знает? Зашла тут к одной подружке, с позволения сказать, так меня из дому чуть не под руки вывели. У Нинки была. Ха-ха-ха! Стер-вой была – стервой и осталась. Знаешь, из тех, кто подругам иголки сует в балет-ные тапочки из зависти.
МАРИНА. Можешь не продолжать. Ты успокойся. Садись.
ЛЁЛЯ(ставит сумку на место). Так обнимемся, что ли?
Лёля подходит к Марине и они обнимаются. Следующий за этим диалог проходит быстро, скороговоркой.
МАРИНА. Ну как ты? Где? Как сын? У тебя ведь сын?
ЛЁЛЯ. Да, взрослый, двое внуков. А твой?
МАРИНА. Красавец. Весь в отца.
ЛЁЛЯ. Да, твой действительно красавец был. Ты бегала за ним, как кошка. Давно с ним развелась?
МАРИНА. А ты откуда знаешь?
ЛЁЛЯ. Прочла в какой-то желтой газетенке.


МАРИНА. Да-а… Сколько же мы с тобой не виделись? Лет десять? Пятнадцать? Постой, а ты сама-то замужем сейчас?
ЛЁЛЯ. Нет. Развелась. Это был четвертый. Ты только первых двух моих знала. Так что сейчас, Мариночка, я свободна как сопля в полете.
МАРИНА. Откуда ты взялась?
ЛЁЛЯ. В данный момент из Саратова.
МАРИНА. А мне казалось, ты в Рязани.
ЛЁЛЯ. И там была. А после еще целый год в Джанхоте проболталась. В клубе. В Саратове я репетитором. Да тоже выперли.
МАРИНА. С твоим характером…
ЛЁЛЯ. Нет худа без добра.
Лёля вдруг замолкла, и Марина смотрит на нее вопросительно.
Я ведь, Марина, не одна. Я с мальчиком приехала.
МАРИНА. С мальчиком?
ЛЁЛЯ. Да вот же он на твоем сексодроме прилег отдохнуть. Мы только сегодня с поезда и весь день на ногах. По знакомым. (Подходит к тахте и сдергивает по-крывало.) Вова, вставай!
Вова отмахивается, нехотя открывает глаза. Увидев Марину, быстро вскакивает.
ВОВА. Здрасте!..
ЛЁЛЯ. Это, Вовочка, Марина Ивановна. Великая Марина собственной персоной.
ВОВА. Мне Лёля столько всего про вас рассказывала!.. (Протягивает Марине ру-ку.) Вольдемар. Или Вова. Как хотите.
ЛЁЛЯ(шепотом). Цветы…
Вова раскрывает сумку, достает из нее газету, в которую завернуты хи-лые подувядшие гвоздики. Повернувшись спиной к Марине, он дует на них, пытаясь придать цветам презентабельный вид. Потом подходит к Марине и вручает бу-кет.
ВОВА. Это вам.
МАРИНА(одной рукой принимает цветы, другой удерживает бутылку за спиной). Как это мило. Какая прелесть.
ЛЁЛЯ. Уж прости, цветы завалящие. По нашим средствам.
МАРИНА. Что ты, замечательные цветы! Они чудные.
ВОВА(непосредственно). Правда? Мы проходя мимо кладбища их подобрали!
ЛЁЛЯ. Он шутит, шутит, Мариночка! Сама непосредственность…
МАРИНА. Ну тогда за встречу! (Ставит бутылку  на стол.) Что-нибудь сейчас закусить вам придумаю… Рюмки, стаканы…
ВОВА(вынимает из-за тахты стакан). Один здесь есть.
ЛЁЛЯ. Фокусник! Мариночка, нам одного стакана за глаза хватит. Не представля-ешь, как давно я мечтаю выпить за нашу встречу!
Лёля деловито наливает водку в стакан и протягивает Марине. Пьют, по очереди передавая стакан друг другу.
МАРИНА. Я все-таки принесу что-нибудь закусить. (Выходит в кухню.)
Лишь только Марина вышла, Лёля набрасывается на Вову.
ЛЁЛЯ. Кретин! Ты хоть немного соображаешь? Взял и выдал – возле кладбище!
ВОВА. А что? По-моему ей очень понравилось.
ЛЁЛЯ. Я тебя очень прошу, не болтай лишнего. Не испорть всю картину. Это твой шанс. Ты не представляешь, какие у нее связи. Лишь бы только удалось ее раскрутить. Попробуй с ней пофлиртовать, ей должно понравиться.
Тем временем Вова расхаживает по комнате, заглядывая во все углы, на-тыкается на гору пустых бутылок за картонами. В комнату входит Марина с подносом в руках. На подносе рюмки и свертки с едой.
ВОВА. Ого сколько здесь на сберкнижке!
Ударяет ногой по пустым бутылкам. И в это же время больно получает от Лёли по ноге.
Вы чего? У меня нога больная!
ЛЁЛЯ. Я забыла тебе сообщить, Вова тоже артист балета.
МАРИНА. Я почему-то сразу это поняла.
ВОВА. Вот видите, я же говорил!
ЛЁЛЯ(тихо). Как не понять по твоему уму.
МАРИНА. И где же вы танцуете?
ВОВА. Сейчас? Сейчас нигде.
ЛЁЛЯ. Марина, он очень способный. Он был лучшим из в Саратове. Я его вела. Но представляешь, травма ноги. Мениск полетел.
МАРИНА. Это ведь очень больно.
ВОВА(гордо). Да.
ЛЁЛЯ. И нам пришлось уйти из театра. Выпьем еще? Разливай. За знакомство! За твой гостеприимный дом!
Леля хватает бутылку и разливает водку. Пьют.
ВОВА(очень жизнерадостно). И помнит коленка про танец фламенко! Между прочим, меня после училища сразу поставили в первом ряду. У меня было целых четыре большие партии! Мне тоже цветы дарили. Я даже на гастролях за границей был. В Турции. Вы знаете, там в ресторане подавали такие креветки, ну такие!.. (Показывает.) Огромные! Не представляете, как это вкусно! Это я так, к слову вспомнил.
МАРИНА. Сколько вам лет, Вова?
ВОВА. Мне? Двадцать один.
МАРИНА. У вас еще все впереди.
ВОВА. Да. Я знаю. А мы с Лёлей в Ялте были!
МАРИНА. Зачем?
ЛЁЛЯ. Роман крутили. С местной филармонией. На работу хотели устроиться.
ВОВА(с восторгом). А помните, у нас деньги все вышли и жрать нечего? Мы спе-лый персик на дороге нашли. Почти не гнилой. Вымыли в луже – и съели. На дво-их.
ЛЁЛЯ. Вова, ты опять! Мариночка подумает, что ты кретин. А он, Марина, всего лишь жутко непосредственный.
МАРИНА. Я поняла.
ВОВА. Лёля со мной подготовила номер. Правда, Лёля? Нас с этим номером не взяли. А мы в Москву из Ялты товарным добирались!
МАРИНА. Вот как?
ЛЁЛЯ. Не слушай его. Он, когда выпьет, может болтать всякие глупости. Лучше давай говорить о тебе. Как говорится, перейдем на высокие темы. Мариночка, я предлагаю выпить за тебя, за твой непревзойденный талант. Ура!
Чокаются и выпивают.
У нас действительно проблемы с работой. Ты не обидишься, если я сразу быка за рога? Ты не могла бы Вову куда-нибудь пристроить?. Есть один блестящий вари-ант, но я даже мечтать не смею.
МАРИНА. Говори. Если смогу, то помогу.
ЛЁЛЯ. Антреприза. Ты понимаешь меня? Чтобы ты в главной роли. У меня на примете есть чудная английская пьеска. Прямо на вас двоих! Балерина в возрасте, молодой механик и всякая любовь-морковь.
Марина начинает громко хохотать. Лёля и Вова растеряно переглядываются.
Я что-нибудь не так сказала?
МАРИНА. Все так. (Обрывает смех. Вове.) Хотите знать, как я ушла со сцены?
ВОВА. Ага.
МАРИНА. Я долго, даже слишком долго не решалась. Сделалась дерганой, злой. Жила на снотворных. И вот однажды мне приснился сон. Иду я по аллее парка, а мне навстречу высокая женщина. Я остолбенела – это была Анна Павлова! Она подходит ближе, ближе… И вдруг оказывается, что это вовсе и не Павлова, а Лен-ка, товарка моя по театру, с которой я всю жизнь конфликтовала. И эта Ленка про-тягивает мне букет моих любимых белых роз. Я спрашиваю: «С чего бы это вдруг?» Она мне отвечает: «Я вовсе не тебе несла, а на могилу Павловой. Положи-ла. А они вдруг отлетели в сторону. Я удивилась, подняла букет, а в нем записка – «Марине». Вот тебе и несу.» Я оттолкнула Ленку и побежала. Проснулась в холод-ном поту. И в тот же день всем объявила. Что ухожу.
ВОВА. Вот это сон. Класс!
ЛЁЛЯ. Да… И все же как тебе моя идея?
МАРИНА(возбужденно). Идея хороша. Твоя идея очень хороша! Но только надо подождать. Открою вам секрет, скоро у меня будет свой театр.
ВОВА. Да ну!
МАРИНА. Я всех в него возьму. И тебя, Вову.
ЛЁЛЯ(недоверчиво). Нельзя ли поподробнее?
МАРИНА. Пока нельзя. Чтоб не сглазить.
ЛЁЛЯ(радостно). Мариночка! Мы должны срочно выпить за тебя! (Разливает водку.)
МАРИНА. Не за меня. За театр. За вечно молодой, вечно танцующий театр! Ура!
ЛЁЛЯ(выпив). Ты всегда умела красиво сказать. (Вове.) Тебе пить больше нельзя. Я прослежу.
ВОВА. Да бога ради! А я, Марина Ивановна, недавно рисовать научился. Сидел без работы – и начал рисовать. Жаль краски дорогие. А тут у вас красок столько. Можно я посмотрю?
МАРИНА. Пожалуйста.
Вова роется в углу, вытаскивает ящик красок и уходит с ним в кухню.
ЛЁЛЯ. Ну что, тяпнем еще за нас, старух?
МАРИНА. Лёля, где ты откопала это чудо?
ЛЁЛЯ. Ты о моем Вове? Я же сказала тебе – в Саратове. Но только имей в виду, я влюблена в него?
МАРИНА. Что? Ты рехнулась?
ЛЁЛЯ. А разве ты не видишь, я помолодела даже. Лет двадцать скинула.
МАРИНА. И у вас с ним… Да?
ЛЁЛЯ. Не стану врать. Конечно, нет. Но ведь любовь не только в этом. Я с ним готова ехать хоть на край света. Нет, что я говорю – ползти на четвереньках! Сын узнал, и презирает меня. А мне плевать! Марина, ты не представляешь, что значит снова почувствовать себя молодой! Я легче двигаться стала! А он – он ведь дурной, он даже не догадывается. Он просто не задумывается, почему я рядом с ним. Марина, я его ревную! Кругом так много молодых девиц!.. (Смутившись своей откровенности.) Ну что я о себе, я о тебе все знать хочу. Давай скорее выпьем. За тебя! (Видит, что в бутылке мало осталось.) Ты не смотри, мы принесли с собой. Давай, рассказывай про жизнь, про свои успехи. Твой сын сказал, тебя зовут в кино. Счастливая, ты всем нужна! Он говорит, ты отказалась.
В комнату вбегает Вова.
ВОВА. Дайте выпить!
МАРИНА. Куда же вы ушли?
ВОВА. Я там картину рисую!
ЛЁЛЯ. Ему нельзя.
МАРИНА. Пусть пьет.
ВОВА. Вы слышали, что народная сказала? (Вырывает у Лёли стакан, отхлебыва-ет и убегает.)
ЛЁЛЯ. Сумасшедший!
МАРИНА(выпив). Лёлька, ты пойми, я есть – и меня нет. Я уже третий год не вы-хожу на сцену, и третий год я не могу прийти в себя. А что я в жизни кроме сцены видела? Мне надо заново учиться ходить, дышать, смотреть! Я ни черта не пони-маю в жизни. Лелька, я совсем одна! Как ненужная вещь на свалке. Все силы ухо-дят, чтобы не закричать.
ЛЁЛЯ(с сочувствием). Я знаю.
МАРИНА(зло). Что ты можешь знать? Ты развлекаешься всю жизнь! Даже сейчас! Мальчика себе нашла.
ЛЁЛЯ. Что, позавидовала? А я считала, что завидуют тебе. (Резко.) А что ты зна-ешь обо мне? Разве я тебя когда-нибудь всерьез занимала? Ты в славе своей купа-лась и ничего не видела вокруг! Мне часто хотелось прийти к тебе, поговорить, но я боялась. Вдруг отмахнешься? Вдруг не вспомнишь? Вдруг прогонишь? А это был бы для меня такой удар. Ведь мы дружили в детстве… Я думала, что я тебе? Ведь ты была в фаворе, а я – неудачница! (Перегибается через стол и кричит прямо в лицо Марине.) Не возражай!! Кто я тебе?! Кто я?!!
МАРИНА. Ты ненормальная!
ЛЁЛЯ. Я знаю ваш особый эгоизм – купаетесь в своих трагедиях. Для вас других людей не существует. Что не так? Не так?
МАРИНА. Как ты могла подумать, что я такая?!
ЛЁЛЯ. А что же я могла еще думать? Звоню – ты на гастролях, звоню – ты спишь. Нет, говорят, мы ей передавали. А ты хоть раз мне позвонила за тридцать с лишним лет? (Плачет.)
МАРИНА. Лёля, успокойся. Прости…
ЛЁЛЯ. Ты ведь пойми, я не к народной артистке пришла. Я к своей школьной подруге пришла. (Выпивает и закусывает. Марина Ивановна тоже.)
МАРИНА. А помнишь, какие мы смешные в детстве были? Ахметова из выпуск-ного класса никак поделить не могли. Даже подрались с тобой однажды! (Смеет-ся.) А ему начхать, он даже нас, малявок, и не замечал!
ЛЁЛЯ. Он, кстати, плохо кончил.
МАРИНА. А помнишь, как мы гуляли по Марсову полю, когда там цветет сирень? Помнишь, как мы мечтали о любви, о нашей взрослой жизни, о славе? Вспомни, как дивно пахла персидская сирень! Какими счастливыми мы были тогда. Девочки с Марсова поля! Юлька. С ней связь оборвалась. Она теперь в Канаде. Наташа. На-ташка умерла от рака. Я была у нее за неделю в больнице. О, господи, была!.. Юлька, Наташа, я… Как же звали четвертую? Как же звали четвертую?
ЛЁЛЯ(кричит). Ее звали Лёлька! Это я была!! Четвертой была я!!!
В это время раздается грохот и в комнату влетает Вова. В руках у него кусок картона, и он весь перепачкан в красках.
ВОВА. Налейте мне скорей! Я нарисовал картину! Смотрите, Марина Ивановна, какую картину я нарисовал! (Ставит перед Мариной картон.) Это вы.
МАРИНА(смотрит на картон). Вот эта розовая закорючка?
ВОВА. Я вас так вижу.
ЛЁЛЯ. Прекрасно, Вова! Марина ни черта не понимает в живописи. Ты – гений!
МАРИНА. Нет, почему же, я согласна. Гений. Я ведь на самом деле розовая зако-рючка. Ведь это моя суть.
ВОВА(восторженно). Марина Ивановна, я вас люблю! Вы необыкновенная. Мож-но я вас поцелую? (Не дожидаясь ответа, Вова сгребает Марину в охапку и целу-ет в засос.)
ЛЁЛЯ. Какая же ты дрянь!
МАРИНА(после того, как Вова отпустил ее). Ого! Я ничего не поняла.
ЛЁЛЯ. Мерзавец!
ВОВА(удивленно). Сами же говорили, чтобы я флиртовал…
ЛЁЛЯ. Гад! (Подходит к Вове и бьет его по щеке.)
ВОВА(растерян, чуть не плача). Вы? Вы меня ударили? По лицу? Меня еще никто ни разу не ударил по лицу! (Хватает свою сумку и бежит к выходу.)
ЛЁЛЯ(кричит). Куда ты? Марина, задержи его! Марина, он ведь сумасшедший. Он без меня пропадет! Вова, прости!! Вова, прости меня!!!
МАРИНА(поняв, что Лёля тоже убежал). Лёлька, куда ты?! Лёлька!! Лёлька, стой!!!
Марина Ивановна осталась одна, стоит растеряно посреди мастерской. Потом хватает бутылку и пьет прямо из горлышка все, что в ней осталось. Под-ходит к зеркалу, смотрит на себя. Вдруг, схватив кресло, швыряет его в зеркало.
Звон разбитого стекла. Темнота.


Картина восьмая

Утро следующего дня. Можно подумать, что в мастерской был погром. По полу разбросаны пустые бутылки, газеты, тюбики с красками, валяются обломки разбитого зеркала. Некоторые фотографии на стенах порваны.  Окно на крышу распахнуто настежь.
На тахте, прижавшись спиной к спине, спят Лёля и Вова, блаженно поса-пывая. Марина сидит в кресле с перебинтованной рукой. Трудно понять, спит она или бодрствует.
Дверь открывается и входит Фаина. Сегодня она при полном параде, на ней яркое платье и шляпка. Но смотрится это безвкусно. В одной руке у нее огромный торт и букет белых роз, в другой – видеокамера. Она еще не видит, что творить-ся в комнате. Ставит торт на пол, на него кладет букет. Берет видеокамеру и начинает снимать. С видеокамерой в руках Фаина движется прямо на Марину Ивановну.
МАРИНА(вскакивает и закрывает лицо  руками). Не надо! Я вас прошу. Я запре-тила вам меня снимать!
ФАИНА(продолжая снимать). А что бояться? Вы всегда в прекрасной форме. Я же чуть-чуть, я только чуточку! Для домашнего пользования. Ну, хорошо. Я сниму мастерскую на память. (Ведет видеокамерой вдоль окна и стен. Вдруг останавли-вается, оглядывается удивленно.) Ой, что же это? (Рассматривает  следы погро-ма, потом удивленно глядит на Марину.)
МАРИНА. Пейзаж после битвы.
ФАИНА(с ласковой укоризной). Опять нажрались, лапушка вы моя! Ай-ай-ай! Ласточка вы моя!
МАРИНА(отмахиваясь). Отстаньте!
ФАИНА(заметив повязку на руке, вскрикивает). Вены резали! Опять! Вы меня убиваете.
МАРИНА. Тише. Не говорите глупостей. Случайно зеркало разбилось. Я слегка поранилась.
ФАИНА. Само разбилось? Дайте мне честное слово, что это правда, иначе я не буду спать ночами.
МАРИНА. Слово балерины.
В это время Лёля пошевелилась и что-то пробормочет спросонья.
ФАИНА. Ой, откуда здесь эти бомжи?
МАРИНА. Это Лёлька. Моя школьная подруга.
ФАИНА(ревниво). Что-то я не слышала про такую подругу. Кто она?
ЛЁЛЯ(приподнявшись). Кто это?
МАРИНА. Это Фаина. Моя самая преданная поклонница.
ФАИНА(разглядывает Лёлю). Подруга, говорите? Первый раз слышу. Какой-то сомнительный вид.
ЛЁЛЯ. Это поклонница? Марина, ты распускаешь своих поклонниц. Скажи ей, пусть принесет мне воды.
МАРИНА. Сейчас я принесу.
ФАИНА. Не смейте!
МАРИНА(сердито). Да перестаньте вы!
От окрика Марины проснулся Вова.
ВОВА.(потягивается). С добрым утром.
ЛЁЛЯ(сразу же поднимается с тахты). Как спалось на новом месте?
ВОВА. На новом месте приснись жених невесте!
ЛЁЛЯ. Водички принести? Сейчас завтракать будем.
ФАИНА. А это еще кто?
ВОВА(продолжая лежать, протягивает Фаине руку). Вольдемар. Вова.
ФАИНА. Встаньте, немедленно встаньте! Что это вы тут в присутствии дамы раз-леглись?
ЛЁЛЯ(про себя). Раскомандовалась.
МАРИНА(Лёле). Вот такая она, жизнь.
ВАЛЕРА(нехотя поднимается, оглядывает мастерскую). Ну ни фига! (Спохва-тившись.) А где моя картина?
ЛЁЛЯ. Вовочка, перестань ты ее мусолить, она еще не просохла.
ВОВА. Сколько бутылок… Надо сдать. (Лёле.) Вы завтрак готовьте, а я приберусь. (Начинает складывать пустые бутылки в сумку. Марине.) Вы на них не претен-дуете?
ФАИНА. Чудовищно! Это какой-то хам. Солнечный день, я прихожу с тортом, а тут как в бомжатнике! (Марине.) Ну и друзья!
ВОВА(Фаине). Снимайте меня на видео, пока я молодой!
ФАИНА. Он ненормальный? (Спохватившись.) Ой, я совсем забыла про торт!(Выходит и возвращается с тортом, ставит его на стол.) Как обещала. А цветы эти вам от меня.
ВОВА. Где тут поблизости приемный пункт стеклотары?
МАРИНА. Направо вниз по переулку, потом налево за угол.
ФАИНА(удивленно). А вы откуда знаете?
МАРИНА. Я? Откуда я?.. Валера как-то говорил.
ФАИНА. Неужели он при его достатке сдает посуду?
МАРИНА. Да это давно когда-то. Может, этого пункта уже и в помине нет.
ЛЁЛЯ. Ну нет! Приемный пункт – как колодец. Города рождаются и погибают, а приемный пункт остается. Пойду зажарю яичницу.(Уходит в кухню, прихватив с собой торт.)
ВОВА. А я, пожалуй, сразу в пункт. (Взваливает на плечо сумку с бутылками и уходит.)
ФАИНА. Это действительно ваша подруга?
МАРИНА. Увы, да.
ФАИНА. И ее сын?
МАРИНА. Любовник.
ФАИНА. Господи! Я вам честно скажу, Марина Ивановна, вы слишком открытый, слишком добрый и слишком отзывчивый человек. Некоторых в дом пускать – все равно что по собственной воле разводить тараканов. Можно я от вас позвоню?
МАРИНА. По-моему, телефон разбился.
ФАИНА(подходит к телефону и снимает трубку). Действительно разбился. При-дется бежать в автомат.
МАРИНА. Скажите, Фаина, а к чему опять эти розы? К чему весь этот парад?
ФАИНА(тоном заговорщицы). Скоро сами все узнаете. Потерпите. Я мигом. Я сейчас. (Поспешно убегает.)
Оставшись одна, Марина Ивановна ходит по комнате, берет то одну, то другую вещь, но ни на чем не может сосредоточится. В комнату, с шумом спо-ткнувшись о порог, входит мать Марины Ивановны  – Трататуся. Это сухонькая, ветхая старушка весьма небрежно одетая, но при этом накрашенная. Пальцы ее украшают кольца и перстни без счета.

Картина девятая
Трататуся направляется прямо к Марине. От старости ее пошатывает на ход.
ТРАТАТУСЯ(радостно). А вот и я, Марина!
МАРИНА(опешила). Мамочка! Господи ты боже мой!
ТРАТАТУСЯ. На машине приехала! А ты разве по мне не соскучилась? Я, напри-мер, по тебе соскучилась.
МАРИНА. Конечно соскучилась, Трататуся, но только как ты сюда прорвалась? Как по лестнице поднялась? Кто же тебя привез?
ТРАТАТУСЯ. Сашка привез. Он сказал, что ты меня ждешь.
МАРИНА. Ну конечно жду, Трататуся. Тебя здесь так не хватало. А где он сам?
ТРАТАТУСЯ. Мы на лестнице Фаину встретили, и он куда-то с нею побежал. Ах да, звонить. Ты, говорит, сама уж поднимайся. Я и поползла. Едва тебя нашла, я во все двери позвонила.
МАРИНА. О господи!
ТРАТАТУСЯ(капризно). Зачем ты так надолго в командировку уезжаешь? Мне скучно. Мне кушать хочется.
МАРИНА. Разве Сашкина жена тебя не кормит?
ТРАТАТУСЯ. Кормит.
МАРИНА. Так что же ты куксишься, Трататуся?
ТРАТАТУСЯ(топнув ножкой). А я хочу, чтобы ты!
В это время входит Лёля со сковородкой в руках.
Ты меня совсем не любишь, Марина!
МАРИНА. Ну как же, Трататусик, я тебя очень, очень люблю!
ТРАТАТУСЯ. Не спорь со мной! Не любишь! Ты моей смерти хочешь, вот! И ты же меня вгонишь когда-нибудь в могилу. Сама  плакать будешь  потом.
ЛЁЛЯ. Узнаю знакомые слова. Здравствуйте, Татьяна Алексевна!
ТРАТАТУСЯ. Марина, что ж ты не сказала, что у нас прием? Я бы приоделась. (Лёле.) Ах, простите, я сегодня не в лучшей форме.
МАРИНА(вздохнув). Ты в своей лучшей форме, Трататуся. Во всей красе!
ЛЁЛЯ. А вы меня не узнаете?
ТРАТАТУСЯ(смотрит, выпучив глаза, на Лёлю). Не узнаю. Марина, это женщина или мужчина?
МАРИНА. Это Лёля, Трататусик!
ТРАТАТУСЯ. Лёля? Лёлька что ли? Лёлька тебя хорошему не научит. Я запре-щаю тебе!
МАРИНА. Мамочка, перестань!
ТРАТАТУСЯ. Она же у тебя Ахметова отбила! Марина, где твоя гордость и деви-чья честь?
Марина и Лёля начинают смеяться как сумасшедшие.
ТРАТАТУСЯ. Чему же вы смеетесь? Вы на до мной смеетесь? (Топнув ножкой.) Ха, ха, ха. И вовсе нечему смеяться.
МАРИНА. Те обижайся, Трататуся! Поговори вот лучше с Лёлей?
ТРАТАТУСЯ. С Лёлей? (Подходит к Лёле.) И что же ты, Лёля, еще танцуешь?
ЛЁЛЯ. Что вы, давно уже нет. Я номера ставлю.
ТРАТАТУСЯ. Ставишь? И что же ты ставишь? Классику или модерн?
ЛЁЛЯ. Модерн.
ТРАТАТУСЯ. Не люблю модерн, одно кривлянье. Ставить надо классику, Лёля.
МАРИНА. Успокойся, Трататуся, ты в этом ничего не смыслишь.
ТРАТАТУСЯ. Но почему же? Я часто бывала в театре. Вы между, прочим, тоже танцевали классику. Постановка Мариуса Петипа! Вы были маленькие, в синих шапочках, изображали колокольчики.
Возвращается Вова. Сумка с бутылками по-прежнему у него на плече.
ЛЁЛЯ. Что, не принимают?
ВОВА. Мне цены не понравились.
ЛЁЛЯ(вполголоса). Вова, ты только посмотри, это Маринина мама.
ВОВА. Так долго не живут!
ТРАТАТУСЯ. Лёлечка, куда же ты? Мы с тобой еще не договорили. Так что же ты ставишь, Лёлечка? Классику или модерн?
ЛЁЛЯ. Классику, классику, Татьяна Алексевна.
ТРАТАТУСЯ. Напрасно. Модерн – это очень современно. Я помню мне безумно понравился вальс с «рыбками» Мошковского. Ты не ставишь вальс с «рыбками»?
ВОВА. С какими рыбками? Она в маразме?
ТРАТАТУСЯ. Кто это? Кто это?
МАРИНА. Это Вова. Артист.
ТРАТАТУСЯ(оживляясь). Мужчина?
ЛЁЛЯ. «Рыбки». Ты не знаешь, что такое «рыбки»? Такая поддержка, в моде была лет пятьдесят назад. Двойные «рыбки» и тройные «рыбки». Смотри!
Лёля показывает, как делается «рыбка». Она с разбегу прыгает на Вову, тот подхватывает ее. Лёля визжит, дергается у Вовы в руках. Вместе они со смехом падают на тахту. Гремят пустые бутылки.
ТРАТАТУСЯ. Они того, Марина?.. А почему же ты молчишь, что будет банкет?
МАРИНА. Какой банкет? Не будет никакого банкета.
ТРАТАТУСЯ(хнычет). Зачем ты от меня скрываешь? Сашка сказал, что будет банкет!
МАРИНА. Ты что-то перепутала.
ТРАТАТУСЯ(топает ножкой). Нет, это ты всегда все путаешь! Я – никогда! (Смотрит на букет.)Зачем же здесь цветы? Банкет!
МАРИНА. Это тебе цветочки, Трататуся. Вова принес.(Подмигивает Вове.)
ВОВА(берет со стола букет и вручает Трататусе). Позвольте вам преподнести!
ТРАТАТУСЯ(заулыбалась). Ах, что вы, что вы!.. Как будто я артистка… Спасибо. Огромное спасибо вам! (Берет букет. Марине.) Ведь не цветы важны, а важен знак внимания!
МАРИНА. Татусик, отдохни. Сядь посиди.
Марина усаживает Трататусю в кресло и она почти мгновенно засыпает, при-жимая белые розы к груди.
ЛЁЛЯ. Что ж ты все ее Татуся, да Трататуся?
МАРИНА(вполголоса). Трататуськи тра-та-та, трататуськи тра-та-та!..
ЛЁЛЯ(сквозь смех). Вам не откажешь в остроумии! Скажи, и мы такими будем?
ВОВА. А вы уже такая!
ЛЁЛЯ(кокетливо). Неужели, Вова?! И будем мы шальными и капризные, как дети в переходном возрасте.
МАРИНА. К чему только этот переход?
ЛЁЛЯ. Как к чему? К смерти!
МАРИНА(указывает на спящую Трататусю). Тсс!
Лёля и Вова переглядываются и беззвучно смеются.

Картина десятая
Входит Саша. В руках у него огромный чемодан. Недовольно смотрит на Лёлю и Вову и молча кивает им головой. Подходит к Марине и ставит чемодан перед ней.
САША. Привет. Я твои вещи привез. Мы побольше всего в чемодан напихали, чтобы ты могла выбрать.
МАРИНА. Чего напихали?
САША. Тряпок! Твоих вещей. Должна же ты прилично одеться.
МАРИНА. Зачем? Сашка, ты это тетку с киностудии пригласил? Я же просила!
САША(напористо). Причем здесь тетка с киностудии? Сегодня открытие выставка твоего любимого Валеры. Будет весь бомонд. Мы тоже едем. И можешь мне не возражать, ты уже заявлена в программе!
ВОВА. Мы с Лёлей тоже придем. Можно?
САША(не удостоив ответа). Все решено. (Смотрит на забинтованную руку Ма-рины.) Придется тебе одеть высокие перчатки.
МАРИНА(пытается скандалить). Как ты посмел? И чья это затея? С Фаиной сго-ворились? Ты можешь даже не рассчитывать…
САША(резко обрывает ее). Затея твоего любовника. Я тут ни при чем. Меня по-ставили в известность так же, как и тебя. (Как последний аргумент.) И Трататуся с нами едет. Так что не рыпайся, а посмотри, что в чемодане. Еще не поздно съездить домой, если что…
Оглядев присутствующих и ни найдя ни в ком сочувствия, Марина опуска-ется на пол и открывает чемодан, по очереди вынимает из него вещи.
ЛЁЛЯ(заглядывает в чемодан). Ого, какая роскошь! Этот мех натуральный? За сколько же, интересно, его можно продать? Мариночка, разреши, я на себя прики-ну? Жаль, зеркало вчера разбили…
Марина Ивановна продолжает механически вынимать из чемодана вещи и передает их Лёле.
МАРИНА(вдруг начинает плакать, расшвыривает вещи). Нет! Нет!! Нет!!!
САША. Кончай истерику. Ты сколько лет мне ныла, что никому не нужна? Так вот сегодня сможешь убедится, что всем нужна. Все тебя помнят, любят, все боготворят. Не понимаю, чем ты недовольна.
Дверь распахивается и в комнату тяжело дыша входит Тамара.
ТАМАРА (окинув мастерскую взглядом). Вот и Ахматова прибыла!
ВОВА(обалдело). Ой, это ж сама Ахматова!
ТАМАРА(видит сидящую на полу и плачущую Марину.) Голубушка, кто же на этот раз тебя обидел?
Марина плачет еще громче.
Ну, ну, родная, перестань. Скажи, зачем меня звала?
МАРИНА. Я не звала, Тамара!
ВОВА(Лёле громким шепотом). А почему Тамара? Она разве Тамара? Она же Ан-на!
ТАМАРА(бросив строгий взгляд в сторону Вовы). Уймите идиота. (Марине.) Не звала, говоришь? А мне Фаина позвонила и сказала, что звала. Вы думаете мне легко таскаться взад вперед по лестнице?
САША(почтительно). Все верно, сегодня у Валеры выставка. Вас там тоже ждут. Вместе с Мариной. Мы скоро уже поедем.
ТАМАРА. Не понимаю, мне куда явиться велено, на выставку или в эту мастер-скую?
САША. Видимо на выставку. Мы все сейчас туда поедем.
ТАМАРА. Чего же я наверх тащилась? Могла бы в тачке посидеть и подождать.
САША. Так получилось, вы уж извините. Присаживайтесь. (Пододвигает Тамаре свободное кресло.)
ТАМАРА(садясь). Ну я теперь уже не встану. Когда вы доживете до моих лет, вы все поймете, что задница становится чугунная.
В мастерскую влетает Фаина.
ФАИНА(смотрит на собравшихся). Так, все в сборе. Осталось только дождаться, так сказать, виновника торжества. Он заберет нас на машине.
САША(иронично). Тут одной машиной не обойдешься, тут нужен целый грузовик.
ТРАТАТУСЯ(просыпаясь). Где грузовик?
САША. Бабуля, спи! Тебя нам только не хватало.
ТРАТАТУСЯ(испуганно машет руками). Ты не ругайся Саша, я молчу, молчу… Смотри, какие розы мне подарил мужчина.
ТАМАРА. Ну где же он? Где твой Валера?
ФАИНА. Сказал, что может задержаться. Жена ему устроила истерику. Ревнует. (Тамаре, тихо.) Это из-за неё! (Подходит к Марине.) Солнышко вы наше! Гений вы наш!
ТАМАРА(поморщившись). Тьфу, прости господи!
ФАИНА. Пока он не приехал, давайте пить чай. (Смотрит на стол.) Где торт?
ЛЁЛЯ(поспешно). Я принесу сейчас.(Выходит в кухню.)
ФАИНА. Я засниму на пленку.(Берет в руки видеокамеру и снимает окружаю-щих.) Для памяти. Редкие будут кадры!
ТРАТАТУСЯ. Что это она делает? Объясните мне, что она делает?
САША. Баба, это кино.
ТРАТАТУСЯ. Кино? Кого снимают?
САША. Тебя снимают.
ТРАТАТУСЯ. Меня? Но я же не артистка!
САША. Зато ты родила артистку.
ТРАТАТУСЯ(шатаясь, поднимается с кресла и раскланивается). Ах, как я рада, что вы все пришли! Спасибо, всем огромное спасибо.
ТАМАРА(про себя). Маразм. (Трататусе.) Вы можете уже садиться.
ТРАТАТУСЯ. Кто это? Тамарочка? Ах, как я рада! (Кланяется Тамаре.)
Лёля возвращается с тортом и ставит его в центре стола.
ФАИНА. Открывайте торт. Я хочу заснять и торт на память.
ЛЁЛЯ(Вове). Открывай.
Фаина снимает на видео, как Вова открывает торт. Вдруг замирает.
ФАИНА(изменившимся голосом). Что такое? Кто-то торт надъел!.. (Обводит ок-ружающих взглядом.) Кто это сделал?
ЛЁЛЯ(после длительной паузы). Подумаешь, истерику устраивают из за торта! Ну, я чуть-чуть попробовала…
ФАИНА. Какое хамство…
ВОВА. Вы съели? Ну кобыла старая! Куда вам торт? У вас же и так брюхо, как у беременной!
ЛЁЛЯ(притворно). Как ты можешь, Вова! При всех…
САША(громко смеется). Мне это даже начинает нравиться!
В мастерскую вбегает Валера. Под мышкой у него сверток с афишами вы-ставки и огромный букет белых роз.
ВАЛЕРА. Почти не опоздал!
МАРИНА(грустно смотрит на него). Зачем же так, Валера?
ВАЛЕРА. Прости меня. Мне ничего не оставалась. Требуют тебя. Потом, ты пони-маешь, на выставку приедет Патрисия Каас.
ВОВА(поражен) Патрисия Каас? Живая?
ТАМАРА(вздрогнув). Мертвая!
САША. Мать, хватит выступать. Вставай. Смотри, народу сколько собралось. Из-воль уж соответствовать.
Марина с обреченным видом поднимается с пола. Поправляет платье. Улы-бается присутствующим.
САША. Вот так-то будет лучше.
ВАЛЕРА. Разреши тебе преподнести. (Протягивает Марине розы.)
ВОВА(удивленно). Сегодня все как по заказу дарят вам белые розы.
ФАИНА. Любой интеллигентный человек должен бы знать, что Марина Ивановна больше всего на свете любит белые розы!
ВАЛЕРА. И вот еще.
Открывает коробку и показывает всем ее содержимое. В коробке старинная та-релка с изображением Афродиты, выходящей из пены.
Императорский фарфор. По случаю купил у одного коллекционера. Поверьте, очень редкая вещица. (Протягивает коробку Марине.)
МАРИНА. Зачем.
ВАЛЕРА. Почувствовал себя виноватым. Все-таки ваш портрет на афише…
ФАИНА. Это у вас афиша? Покажите скорей!
Валера разворачивает афишу. На ней написано «Эротика в искусстве» и помещен портрет обнаженной Марины Ивановны.
ВАЛЕРА. Ну чем не Афродита? Какие формы, какие линии!
МАРИНА(берет в руки фарфоровую тарелку и разглядывает ее). «Ты скажешь: я любил морскую, морская – канула в моря.»
САША. Стихи откуда?
ФАИНА. Это Марина Цветаева, олух!
МАРИНА. Сколько она стоит?
ВАЛЕРА. Какая разница? Берите. Патрисия Каас собирается купить ваш портрет и еще кое-что. Это вам авансом. Я ваш портрет, конечно, не продам, он теперь в моде. Придется сделать копию. А раньше в моде были эти розы. (Указывает на мольберт.) Я копий штук пятнадцать продал. А на стене оригинал. Это святое. (Марине.) Так вам понравился мой подарок?
МАРИНА(грустно). Спасибо вам.
ВАЛЕРА. А почему так кисло?
ФАИНА. Мариночка Ивановна, вы разве недовольны? Все так чудесно складыва-ется.
Марина начинает играть роль великой, слегка  уставшей  от жизни бале-рины. И эту роль она будет играть  почти до самого конца действия.
МАРИНА. Я очень рада.
ВАЛЕРА. Вот видите, решились все ваши проблемы. И это можно было предпо-ложить.
МАРИНА. Нет, я бы кое-что добавила по поводу своих проблем. И думаю, это ка-сается любой балерины…
Все поворачиваются к Марине и затаив дыхание слушают ее монолог, а Фаина снимает его на видео.
Мы в театр приходим очень рано. В семнадцать лет. В семнадцать лет, ведь мы еще девчонки. Девочки. И что мы можем? Изображать принцесс. И мы изображаем. Изображаем жизнь. Играем в жизнь. Вдумайтесь в это слово – «изображать». Но вот мы делаемся старше, и тело наше уже не так послушно. Мы боремся с болезнью, с болью, но продолжаем летать по сцене в образах принес. Потом приходит время уходить. И тут ты вдруг задумываешься, что сказано тобой? Да ничего. И кажется, что вот теперь, только теперь, ты в состоянии что-то выразить. Прошу вас обратить внимание на два похожих слова – «изображать» и «выражать». В их сочетании – трагедия балета. Пока мы молоды, мы не в состоянии ничего выразить. Только изобразить. Когда приходит время что-то выразить, мы уже телесные калеки. Вот, собственно, и все. Такая реплика  ; part.
ФАИНА(выключив видеокамеру). Браво! Какая мысль! Какая бездна философии! Вы – гений, гений во всем.
ВАЛЕРА. Марина, браво!
ЛЁЛЯ. Браво!
Лёля начинает хлопать в ладоши, и все присутствующие ее поддержива-ют.
САША(когда аплодисменты стихли). Мама, тебе пора одеваться.
МАРИНА. Да-да. (Выбирает платье, аксессуары, мех, сгребает все это в охапку и выходит в кухню.)
ЛЁЛЯ(смотрит на торт). Может всем еще по кусочку?
ТАМАРА. Ну уж нет! Торт исключен, иначе мне задницу будет точно не оторвать. (Поднимается с кресла.) Мы скоро поедем?
ВАЛЕРА. Минут через пятнадцать.
ТАМАРА. Тогда я уже пошла. Мне нужно два часа, чтобы залезть наверх, и час, чтобы спуститься вниз. Боюсь, что вы меня догоните только посередине. (Уходит.)
ЛЁЛЯ. Кто хочет торту?
ВОВА(Лёле, строго). И думать не смейте!
Леля отходит от торта, вздохнув.
ТРАТАТУСЯ. Хочу торта!
ФАИНА. Сейчас я вам отрежу.
Саша закуривает.
ВАЛЕРА. Не выношу табачный дым.
САША(вежливо). Простите. Я отойду к окну. (Фаине.)Смотри, Фаина, чтобы баба Туся не перепачкалась.
ФАИНА. Уж как-нибудь прослежу! (Кормит Трататусю тортом с фарфоровой тарелки.)
Саша становится спиной ко всем у окна и продолжает курить.
ЛЁЛЯ(подойдя к чемодану). Марина не обидится, если я позаимствую на один ве-чер что-нибудь? (Махнув рукой.) Не обидится!
ВАЛЕРА. Послушайте, а почему везде разбросаны краски? Кто разрешил так об-ращаться с моими красками? Я их, между прочим, за границей покупаю.
ВОВА(испугано). Я приберу!
ВАЛЕРА(игриво). Так это вы тут насвинячили? Как вас зовут?
ВОВА(протягивая руку). Вова. Вольдемар.
ВАЛЕРА(пожимает руку). Валера. Вы будете на открытии выставки?
ВОВА. Я собираюсь. Одеть вот нечего.
ВАЛЕРА. Ну что вы, столько барахла.
Открывает тахту. В ее ящике свален, пиджаки, свитера, рубашки.
Выбирайте любую.
ВОВА. Правда можно?
Вова роется в тахте, находит красивый свитер и примеряет его на себя. А Валера в это время стоит рядом и воркует.
ВАЛЕРА. Зачем мне столько вещей, я сам не понимаю. А как поеду за границу, так что-нибудь и привезу. Я очень рад, что хоть кому-то пригодиться. Берите, не стесняйтесь. Любую вещь.
ФАИНА(подходит, закончив кормить Трататусю). А можно мне забрать афишу?
ВАЛЕРА. Конечно, о чем речь.
ФАИНА. Вы только распишитесь.
ВАЛЕРА(с неохотой). Да-да! (Надписывает афишу.)
ТРАТАТУСЯ(просыпается и кричит). Марина! Марина! Ну где же ты?!
ФАИНА. А где Марина?
САША(раздраженно). Да успокойся же ты, Трататуся! (Фаине.)Где мать?
ТРАТАТУСЯ(капризно). Он ушла! Она всегда меня одну бросает!
САША. Действительно ушла?
ЛЁЛЯ. (отрываясь от чемодана). Да. По-моему они пошли вместе с Тамарой. С Ахматовой!.. (Хохочет.)
ФАИНА. Как ушла? Так что же мы? Они без нас уедут!
САША. Она хоть прилично оделась? Кто видел, что она надела?
ЛЁЛЯ. Меха. И что-то черное с блестками.
САША. Ну слава богу! Для трагической актрисы – что надо.
ТРАТАТУСЯ(встала и топнула ножкой). Марина! Поди сюда, я сказала!
САША. Бабуля, не бузи!
ЛЁЛЯ(делает Трататусе «козу»). Трататуськи, тра-та-та, трататуськи, тра-та-та!
ТРАТАТУСЯ. Ты всегда была наглой девчонкой, Лёлька! И за столом себе луч-ший кусок брала.
ЛЁЛЯ. Ну ничего себе заявленьице!
САША. Ну идем же, бабуля! (Берет Трататусю под руки и ведет к выходу.)
ВАЛЕРА(смотрит на часы). И в самом деле пора выходить.
ФАИНА. Ах, боже мой, они ведь точно без нас поедут! Знаю я эту Тамару.
ВАЛЕРА. Ничего страшного, Тамара довезет.
ЛЁЛЯ(уже изрядно принаряженная). Ну как я вам? (Демонстрирует себя.) Сой-дет?
ВОВА. Пугало!
ЛЁЛЯ. Ну, Вовочка! Ну, что ты говоришь!
ФАИНА(себе под нос). В данном случае юный хам абсолютно прав!
ВАЛЕРА. Идемте, идемте!
ВОВА. Постойте! Я же вчера картину написал! Позвольте, я вам покажу.
Вова находит картон и демонстрирует Валере.
ВАЛЕРА. А? Что? Что это?
ВОВА(гордо). Моя картина!
ВАЛЕРА(растеряно). Да… В этом что-то есть.
ЛЁЛЯ. Я говорю – талант! Талант во всем.
ВАЛЕРА. Есть линии. Нам будет с вами о чем поговорить.
ВОВА. Это Марина Ивановна изображена.
ЛЁЛЯ. В такой манере. Авангард!
ВАЛЕРА(довольно улыбается). Да, есть линии. Ведь самое главное в искусстве – это линии. Что хорошо, у вас тут ни одной прямой. За что всегда любил балет. Там линии. (Вздыхает.) У всех балетных такие линии…
ФАИНА(нетерпеливо). Идемте же!
ВАЛЕРА. Все, идем, идем.
Выходят из мастерской, не переставая разговаривать.
ЛЁЛЯ. Куда ты потащил свою картину, Вова? Оставь ее.
ВОВА. Нет, я ее с собой возьму.
ЛЁЛЯ. Краски еще не просохли.
ФАИНА. Валера, осторожней! Он всех нас перепачкает! (Вове.) Оставьте вы свою мазню!
ВАЛЕРА. Пусть забирает, если хочет. Положим в багажник.
ФАИНА. Ну, если только так… А то и без того набьемся, точно сельди в бочке…
Постепенно их голоса стихают.

Картина одиннадцатая
В мастерской пусто. Тишина. Из кухни выходит Марина Ивановна. На ней роскошное черное платье для приемов, черные  лайковые перчатки  и  меховое боа. Марина останавливается в центре комнаты и ничего не может понять. Подбега-ет к телефону и снимает трубку. Видит, что телефон разбит. Подходит к окну и выглядывает. Затем выпрыгивает на крышу. Из мастерской ее теперь не видно.
Хлопнула дверь. Вбегает Валера и сразу проходит в кухню. Возвращается, идет к окну. Проходя мимо столика сшибает с него антикварную тарелку.
ВАЛЕРА. Черт!
Смотрит на осколки, а потом задвигает их под тахту. Подходит к окну и закрывает его на шпингалет. Еще раз оглядывает мастерскую, все ли в порядке, поправляет прическу и уходит. Слышно, как он закрывает входную дверь.
Через какое то время за окном появляется Марина. Она упирается руками в стекло ;  окно закрыто. Растеряно посмотрев вокруг, она начинает произносить какой-то монолог, но слов его мы не слышим.
Занавес