Мариамна

       ИСТОРИЯ едва ли представляет более трагическую ситуацию, чем преданная Мариамна, жалкий объект яростной привязанности со стороны чудовища [Ирода Великого], убившего на ее глазах ее дядю, ее брата и ее дедушку. Ирод любил ее красоту, в которой она отнимала пальмы у каждой принцессы своего времени; кровь, текущая в ее жилах, закрепила за ним трон, который он воздвиг на развалинах дома ее отца; но ее личные и политические притязания на королевское уважение делали ее вдвойне неприятной для сестры [Саломеи] узурпатора, которая чувствовала себя одинаково униженной обоими. Мариамна была властна: она презирала низкое происхождение Ирода и Саломеи и испытывала отвращение к ласкам своего мужа, запятнанным кровью своих убитых сородичей. Она безудержно упрекала его за его варварство, отталкивала его ласки и отказывала ему в правах на ее личность, в то же время сохраняя неприкосновенным по отношению ко всем остальным достоинство своей супружеской добродетели.

Ирод опасался ее влияния на людей в ущерб своей собственной выскочки, и ее негодование разгорелось, когда узнала, что он отдал приказ покинуть Иудею, что она должна быть казнена в случае его принесения в жертву. Октавий. Не было необходимости в хитростях, чтобы уничтожить того, кто так бесстрашно открылся гневу тирана, как бы он ни был одурманен его любовью. Противники Мариамны сделали вид, что она замышляла отравить своего мужа. Ее схватили, осмотрели и официально вынесли ей смертный приговор. Приговор мог быть направлен только на то, чтобы запугать ее; но его исполнение было вызвано ревнивыми страстями Саломеи, и страхи Ирода подавлялись, пока он не согласился нанести удар. Ее страдания были увенчаны малодушными упреками ее матери Александры, которая стремилась избежать участия в своей судьбе, подло съежившись перед убийцей. Но она, последняя дочь знатной расы, стойко терпела до конца, и благосклонность ее восхищенных соотечественников не преминула отвести ей видное место в длинной череде еврейских героинь.

Они записали с мрачным восторгом бесполезное раскаяние тирана, его бесплодную тоску по жертве, которой он принес в жертву, жалобные возгласы, которые он издавал эхом во дворце, и страстные упреки, с которыми он нападал на ее судей. Говорили, что он стремился с помощью магических заклинаний отозвать ее дух из теней и, как бы выгоняя из головы невыносимые воспоминания о ее утрате, приказал своим слугам всегда говорить о ней как о живой. Независимо от того, могла ли последовавшая эпидемия справедливо рассматриваться как божественный приговор, острая болезнь и глубоко укоренившаяся меланхолия, поразившие убийцу, послужили сигналом и заслужили возмездие за его преступление.