Солидный мужчина

— Удушу! Растопчу! Отгрызу сам знаешь что...
Пришел с работы. Кукла Лена многообещающе валяется в кровати. И немного возбуждена. Значит что-то сейчас попросит.
— Женщина, милый, отдается либо по своей глупости, либо за деньги. Дурой меня назвать нельзя...
На кухне, конечно, накрыт ужин, но... Кладу руку ей на грцдь — в ответ она благосклонно дарят свою драгоценную улыбку. Никуда ехать неохота, но чувствую, что магазина мне не избежать. Брюками чувствую.
— Ничего ты кукла Лена мне не откусить. У тебя такое доброе сердце...
Впрочем, купить можно и на потом, главное — сегодня пообещать. За почетное право находиться в постели с такой красоткой старый, уже больной, но еще не впавший в импотенцию еврей должен вложиться. Так было и так будет.
— Ну, чего ты молчишь?
— Паническое бегство мужчины от темы секса можно объяснить только безденежьем, кукла Лена. Все другие объяснения является лицемерием.
— Но ты то, слава Богу, от этой темы далеко не убежал, христопродавец.
Она опять права, конечно. Именно за это нас так ненавидят. Но это того стОит. Пока стоИт, по крайней мере.
— Делать сложным то, что проще простого, свойственно евреям как нос с горбинкой. А, на самом деле, чего здесь непонятного? Обязанность по решению различных проблем своей содержанки входит как опция по умолчанию в понятие «Солидный мужчина». А ты просто масон, в конце концов, или жидо-масон?...
Кукла Лена удивительно для взрослого человека беспомощна. Но она красивая и у нее есть я. А главное женское правило математики: «Ты должен делать для меня всё, а я за это щедро отблагодарю тебя собой» ею усвоено четко. Всосала, можно смело сказать, с молоком матери. Даже, по-моему, это были взбитые сливки, а не молоко.
— Ты, наверное, думаешь, что я такая?
— Да, я о тебе много думаю в этом направлении, кукла Лена.
— А ведь это не так. Я тоже когда-то избегала мужчин на улицах, потому что под одеждой они голые. Но потом, с возрастом, я с этим примирилась...
— Ну и хорошо, что ты с этим смирилась, кукла Лена! «Такое положение вещей меня вполне устраивает», — Сказав это, я неторопливым движением снимаю с нее одеяло... Дорого, конечно, но богато! И, главное, я могу себе позволить.
— Ну начинается. Картинна Народного художника республики Саха Нибелунга Аванесяна «Бойкий старичок, потирая руки, пялится на обнаженную женщину из народа с пышными формами». Праздник социалистического реализма, постель.
— Действительно, помпезно. Улыбается она.
— Может поешь, пока теплое? — вопрос чисто риторический, то есть не предполагающий ответа. Поэтому кукла Лена воспринимает мои действия, направленные на то, чтобы лечь рядом с ней в постель, как должное.
— Нет, потом подогреешь.
— Как скажешь, товарищ командир. Но сначала в душ! Руки он сразу распускает — а от самого дизелькой пахнет.
— На седьмую Буровую мотались. Авария там у них — опять ДЭСка встала.
— Да, я лежу тут тихонько, вся такая разомлевшая. Но ты учти — градус моего негодования зашкаливает. А, когда моя фрустрация разворачивается и достигнет....
Как же эта потребность на тебя давит то. Был у меня однажды один редкомалопьющщий еврей (см. картинку над текстом), не то, что ты. Так я думала, что вы все такие. А оно вон как оказалось.
— Еврейский организм, кукла Лена, непривычный к бухлу, захотел бы уже в люлю баюшки. А мне что-то неймется. Думаю, потому что ты такая красивая.
— Я для тебя просто женщина, на которую можно положить руку, когда душа пожелает. А мой богатый духовный мир тебя совершенно не интересует. Да когда ты угомониться наконец?
— Выйдя на заслуженный отдых, кукла Лена, я собираюсь посвятить себя восстановлению и реставрации синагог в старинных русских городах.
— Свят, свят, свят, тьфу на тебя! А кто тогда мне будет переводить деньги на карточку!? Ты уж береги себя пожалуйста. 
— Женщину, влечение к которой не взаимно, можно очаровать деньгами. Я это помню, кукла Лена.
— Ой, да неудобно мне так, кому сказала! Я, конечно, тобою очарована, грех жаловаться. Но по нежнее нельзя, что ли? Я тебе что, ДЭСка? Сейчас тоже как встану!
— Эта бурная полемика увлекательна, но ее пора кончать. Да куда ты встанешь, кукла.... — Впрочем, она уже и не сопротивляется.