Целительный экстаз

Проблема недейственности церковных таинств часто обсуждается. Годами люди постятся, исповедуются, причащаются, и при этом не чувствуют никакого духовного роста. На недоуменные вопросы паствы священники убеждают не оставлять усилий  и уповать на милость Божию. Проблема довольно серьезна, так как очевидно влияет на популярность христианства в целом, и на популярность православия в частности.
Понять причину нам поможет знакомство с тем, как воздействуют на человека оргиастические культы, которые в ритуальном отношении представляют собой полную противоположность христианству. Самым популярным и знаменитым из них был культ бога производительных сил природы и виноделия Диониса, в свое время повсеместно распространенный в Греции, участниц которого называли менадами или вакханками. Упоминание о менадах встречается уже у Гомера (8 век до н.э.), но культ несомненно еще более древний и относится по крайней мере к микенской эпохе (15 век до н.э.)

Празднества в честь Диониса были чисто женскими, хотя в римскую эпоху в них стали принимать участие и мужчины. Во время зимнего солнцестояния на несколько дней женщины покидали свои дома и уходили в горы и леса. По ночам, в суровых зимних условиях, иногда на самых вершинах гор, с помощью вина и бешеных танцев менады доводили себя до экстаза. Тела их становились нечувствительны к боли и обретали невероятную силу. Кульминационным моментом дионисийских оргий было разрывание на части животного и поедание сырых кусков мяса. Нередко дикий разгул менад приводил к насилию. По преданию, ими был растерзан Орфей, а в трагедии Еврипида «Вакханки» жертвой собственной исступленной матери становится юный фиванский царь Пенфей.  С его головой она, торжествующая, возвращается в город, и, только постепенно приходя в себя, с ужасом осознает, какую страшную вещь держит в своих руках.

Набеги безумных вакханок порой причиняли серьезный ущерб селениям, и приведение женских оргий в приличные рамки было постоянной заботой властей. Римский сенат в 186 г. до н. э. принял постановление  о запрещении вакханалий в Риме и по всей Италии. И все же любимые женщинами дионисийские мистерии были искоренены только христианством. Что находили женщины в этом кратковременном забытьи от своих повседневных трудов и забот? Дело в том, что сильное влияния экстаза весьма благотворно. Экстаз пополняет жизненные силы человека, в состоянии исступления вакхант купается в волнах космического восторга, его сердце бьётся в лад с целым миром. Чтобы лучше понять характер личностных изменений, обратимся к более понятному для нас современному опыту. Вот что читаем в книге Д.Соколова «Исцеляющее безумие: между мистерией и психотерапией».

«Молодой парень, работающий высокооплачиваемым программистом, в обычной социальной ситуации выставляющий интеллектуальность и робость, очень сомневался, принять ли приглашение на мистерию, до самого последнего дня. Особенно его смущало то, что придется жить на природе, причем в довольно холодное время года (плюс 10 в воздухе), когда часто идут дожди. Несколько раз он сказал мне, что только однажды в своей жизни ночевал под открытым небом. Несколько раз спрашивал, что мы будем делать, если пойдет дождь. Я осторожно объяснял, что многие процессы делать под дождем прекрасно, но вещи будут оставаться сухими в доме, где и мы сможем переодеться, высохнуть и согреться. В свой самый последний звонок (уже в день начала мистерии) он задал поистине шикарный вопрос: "А что, если пойдет дождь, а потом мы высохнем, а потом опять пойдет дождь?" Я подумал, что такой страх перед внешней природой, конечно, отражает страх перед природой внутренней, и что, наверное, звать его не следует. Но это я только подумал, а в таких делах я использую логику только страховочно. Короче говоря, мы поехали, и по дороге он жаловался на проблемы своего дедушки и на собственную боязнь простуды – как он описывал, вполне фобически сильную и необъяснимую.

В действах он участвовал хорошо, не халтуря и не выделяясь. Главное началось в ту центральную ночь, когда каждый был свободен делать что хотел. В какой-то момент я услышал крик и поспешил "на помощь" в глубь леса. По крикам я нашел его легко. Он сидел на камне на склоне холма, бил в барабан (который привез с собой, хотя никогда на барабане не играл) и орал – просто так, нечленораздельно. На его лице слишком очевидны были счастье и вдохновение. Обрадованный, я вернулся в дом. Скоро пошел сильный дождь, и многие вернулись под крышу, но его крики по-прежнему были слышны с той стороны холма. Один из участников, уже на следующий день, рассказал, что был рядом с барабанщиком перед этим дождем, но с первыми каплями был отослан, причем тот перестал на секунду бить по барабану и сказал: "Иди, а то промокнешь, простудишься".

В разгар дождя (уже грозы) он появился на центральной площадке, разделся догола и позвал всех присоединиться к процессии. С трещотками и бубнами мы пошли за ним, он вел нас через чащи, орал, издевался над обувью, женщинами, и бил в свой барабан особенно неистово, если кусты преграждали дорогу. Чуть не всю оставшуюся ночь он провел на крыше нашего дома, под грозой или без, голый, продолжая бой и крики. Всех, кто пытался ему помешать, он трубно, очень громко и явственно, посылал матом. Это было прекрасно.

Он крайне мало со мной разговаривал после той ночи. На следующий день, кажется, он задал мне только один, но очень стоящий, вопрос: "Как это сохранить?" Любителей трансформационного эпоса я вряд ли порадую, когда расскажу, что через несколько дней, на еженедельных занятиях группы он вел себя вполне как обычно, хотя, конечно, от него разило силой и уверенностью. Я не тешу себя – и они могли пройти еще через несколько дней. Через четыре года я встретился с ним, изменения были, и были долгоиграющими. Чего стоит хотя бы то, что он считал эту ночь одним из самых ярких и счастливых моментов своей жизни. Я не буду оценивать глубину "эффекта", не только потому, что это крайне субъективное и вполне бесполезное занятие, но и потому, что в рамках данной практики "эффект" берется в кавычки и почти не существует. Я хочу, чтобы это было ясно понято: в рамках психотерапии эффект главенствует по значению; в рамках мистерии самое важное – выйти, участвовать, приобщиться и вернуться, все это сделав хорошо. Эффект здесь – скрытая от чужих взглядов жемчужина внутри. Одним из эффектов мистерий, если уж взяться о них говорить, является ежедневный восход Солнца, то есть, в частном случае этой великой метафоры, нормальное, размеренное, жизнетворящее, полное энергии функционирование психики. "Священное безумие" не для этого мира, и Дионис берет человеческие судьбы под свое покровительство нечасто».

Спасительное безумие экстаза.  В христианстве, как мы знаем, подобных ритуалов и близко нет. Долгую церковную службу проводишь в помещении, в малой подвижности, практически молча. Русская православная церковь вообще постаралась максимально отдалить прихожан от таинства богослужения: алтарь отгорожен иконостасом, в наиболее важные моменты действо совершается за закрытыми царскими вратами. Только на исповеди верующие проявляют свою активность, остальное время выступая в основном наблюдателями. Евангелия читаются на непонятном языке, и потому их чтение – один из скучнейших моментов богослужения, когда внимание неизбежно рассеивается. После литургии чувствуешь приподнятое настроение, которое создается чувством выполненного долга, но это настроение не прочно, и быстро может быть утрачено.

Впрочем, не всегда и не везде христианские богослужения проходили и проходят столь чинно. Из первого послания апостола Павла коринфянам (гл. 12 и 14) мы знаем, что в ранней коринфской церкви был распространен дар говорения на разных языках, когда во время богослужения на верующих нисходил святой дух, и они начинали говорить что-то, значения чего не понимали и ни они сами, и никто другой. Павел просит не увлекаться бессмысленными речами: «Хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке», но все же высоко ценит этот дар, более того, напоминает, что сам «более всех говорит языками».

Вхождение в транс во время богослужений было широко распространено в популярном во 2 веке монтанизме. Монтан отрицал церковную иерархию и формализованное богослужение, а делал упор на религиозный энтузиазм. Его последователи доводили себя до экстатических припадков, во время которых возвещали пророчества, основной темой которых было скорое второе пришествие Христа. Различные экстатические практики применялись и в более поздних христианских сектах, например, у русских хлыстов. Мельников-Печерский в романе «На горах» оставил подробное, на 15 страницах, описание ночной хлыстовской службы.

«Еще половины песни не пропели, как началось «радение». Стали ходить в кругах друг за другом мужчины по солнцу, женщины против. Ходили, прискакивая на каждом шагу, сильно топая ногами, размахивая пальмами и платками. С каждой минутой скаканье и беганье становилось быстрей, а пение громче и громче… Все дрожат, у всех глаза блестят, лица горят, у иных волосы становятся дыбом. То один, то другой восклицают:
- Ай дух! Ай дух! Царь дух! Бог дух!
- Накати, накати! – визгливо вопят другие.
Со всех пот льет ручьями, а божьи люди все радеют, лишь изредка отирая лицо полотенцем.
-Это духовная баня. Вот истинная, настоящая баня паки бытия, вот истинное крещение водой и духом, - говорила Дуне Марья Ивановна, показывая на обливающихся потом божьих людей.
С удивлением и страхом смотрела Дуня на все, что происходило перед её глазами, но не ужасало её невиданное дотоле зрелище…
Тут Катенька вдруг вся затрепетала, задрожала и, перестав кружиться, звонким, резким голосом закричала в ужасе:
- Накатил!.. накатил!...
Все встали на колени, и начала Катенька возглашать «живое слово» и «трубить в трубу живогласную».

У сектантов и в протестантских церквах, в которых практикуются совместные танцы и пение, мы и сейчас можем встретить что-то похожее. Но ортодоксальной кафолической церкви грубая дионисийская стихия всегда была чужда. Церковь признаёт только духовное и рациональное начало в человеке, а все связанное с телом и страстями рассматривается ею как греховное. В результате христианское учение и практика затрудняют гармоничное развитие человека, когда здоровое тело и полное проявление всех душевных сил служат источником энергии для духовного роста. Кто стремится превратить жизнь в непрерывный акт молитвы и созерцания, получает только нескончаемые искушения и борения, непрерывное впадение в грех и сокрушение об этом. Для столь печального положения дел найдено оправдание в том, что враг рода человеческого, видя ревность христиан, нападает на них с особенной силой, прилагает чрезвычайные старания, чтобы совратить их с пути истинного.

Мне могут возразить, что усилия вовсе не являются тщетными. Мария Египетская 30 лет подвизалась в пустыне, и перед смертью, наконец, обрела долгожданный душевный покой. На это я замечу, что с возрастом, с угасанием телесных сил и страстей, сами собой, естественным образом приходят смирение и мудрость. Вспомните слепого старика из рассказа В. Шукшина «Солнце, старик и девушка», его спокойствие и умиротворённость, его тихую кротость. Да, он не молится и не цитирует Писание, но как он похож на святых старцев, и разве его жизнь менее значительна и менее наполнена смыслом?

Нарушение естественного хода вещей, когда молодые люди затворяются в монастырях, чтобы изнурять себя постом и молитвой, приводит только к нерациональной трате сил. Отсутствие видимого результата при колоссальных затрачиваемых усилиях и породило тот взгляд, что духовный рост человека обеспечивается преимущественно не его собственными стараниями, а милостью Божией. Что все духовные блага человек получает только от Бога. Все же телесное скорее является помехой на этом пути. Поэтому плоть, да и вообще вся животная часть нашей натуры, подлежат умерщвлению.

Попробуем прояснить ошибочность данной позиции на примере морали. С точки зрения теологии, нравственный закон дарован человеку Богом, мораль имеет небесное происхождение. Но чем больше мы узнаем о жизни животных, тем яснее становится, что нравственные нормы проистекают из инстинктов, выработанных в нас длительной эволюцией. Лучше всего это может быть проиллюстрировано примером запрета на кровосмешение.

Запрет инцеста – непреложное правило всех культур, все человеческие общества категорически запрещают браки между детьми одних родителей, включая сводных братьев и сестер. Но было бы ошибкой думать, что это исключительно человеческая черта. Подавление инбридинга, как называют близкородственное скрещивание биологи, хорошо развито у многих живых существ, начиная от плодовых мушек и грызунов и кончая приматами. У приматов этот механизм является двухступенчатым. У всех девятнадцати общественных видов приматов, размножение которых хорошо изучено, молодые особи, прежде чем достигнут взрослых размеров, покидают группу, в которой родились, и присоединяются к другой. У лемуров Мадагаскара и большинства мартышек Старого и Нового Света группу покидают самцы, у красных колобусов, гамадрилов, горилл и африканских шимпанзе - самки, а у ревунов, обитающих в Центральной и Южной Америке, - представители обоих полов. Кроме того, есть вторая линия защиты - близкородственные особи, остающиеся в родной группе, избегают половых контактов. Взрослые особи, как самцы, так и самки, демонстрируют так называемый эффект Вестермарка: при выборе половых партнеров они избегают особей, с которыми жили бок о бок в начале жизни. Таким образом, наше отношение к инцесту биологически запрограммировано. Мы неукоснительно следуем правилу не иметь сексуального интереса к тем, кого близко знали в ранние годы жизни, а отклонения от этого правила считаются порочными.

Мораль вырастает непосредственно из социальных инстинктов животных. Изучая жизнь шимпанзе в дикой природе, ученые наблюдают у них несомненные признаки морального поведения. От таких общих фундаментальных вещей, как чуткость по отношению к соплеменникам и непримиримое отношение общества к нарушителям социального кодекса, до конкретных примеров альтруистических поступков, вроде усыновления оставшихся без матери детенышей или способности щедро поделиться своей добычей.

Мораль не дана нам свыше и не придумывается сознательно, а рождается в ходе повседневных социальных взаимодействий. Также точно обстоит дело и с остальными духовными дарами. Поэтому все они должны опираться на крепкий и здоровый фундамент всех наших физических и душевных сил. Тело и психика требуют к себе внимания, и их потребности следует уважать. В частности, человеку для нормального самочувствия необходимо чередование периодов напряжения и расслабления. В тибетском медицинском трактате «Чжуд-ши» говорится, что если в течение долгого времени слушать только приятные речи и звуки, рассматривать только красивые картины и пейзажи, вдыхать ароматы, то это может спровоцировать болезнь. Оргиастические ритуалы, давая возможность временно сбросить с себя всякую ответственность, играют важную психологическую функцию снятия напряжения, очищения от темных иррациональных импульсов. А религиозный экстаз, в который впадают участники мистерий, способен произвести и более глубокие перемены в личности. И это именно то, чего не хватает христианским духовным практикам.