Гл. 25 Поход в Средиземку

                Прощайте, скалистые горы,
                На подвиг Отчизна зовет!
                Мы вышли в открытое море,
                В суровый и дальний поход.

                А волны и стонут, и плачут,
                И плещут на борт корабля...
                Растаял в далеком тумане Рыбачий,
                Родимая наша земля.

                Корабль мой упрямо качает
                Крутая морская волна,
                Поднимет и снова бросает
                В кипящую бездну она.
                (1)

Повесть о счастливом поколении

           У Юли оказалась уютная двухкомнатная квартира, показавшаяся ему шикарно обставленной. Удивленный, он прошёл по залу в спальню, потом на кухню. Впервые он был в квартире, резко отличающейся от тех, что видел у себя на Урале, и потом в Сибири. Юля объяснила это тем, что Мурманск северный город, вдобавок ещё и портовый. Снабжение здесь получше московского, купить можно всё, были бы деньги. А их у моряков и рыбаков хватает.
           Хозяйка накрыла стол, они чуть-чуть выпили. Потом она стала доставать из чемодана свои покупки в Крыму, некоторые просто откладывала, другие комментировала. Достав очередную, сказала:
- Нечаянно подвернулась такая чудная ночная сорочка, просто не могла не купить. Красивая! Хочешь посмотреть?
          И не дожидаясь его ответа прошла в спальню. Через некоторое время раздался её голос:
- Ну иди, оцени.
          Саша вспомнил остров Русский, тогда его так и не прельстила симпатичная жена старлея. Совсем другие чувства испытывал он сейчас и понял: то, чем их кажется всё-таки пичкали через пищу в учебке и на корабле, «выветрилось» из организма за двенадцать дней отпуска.

…

           Прибыл он на корабль к самому отбою. Вызванный дежурным к трапу вахтенный офицер спросил, улыбаясь:
- Ничего запрещенного не привёз?
- Взрывчатки точно нет, товарищ старший лейтенант!
- Тогда проходи.
            В кубрике не спали и ждали его приезда Вертковский с Михеевым:
- Ты чего впритык прибыл? Мы боялись, как бы не опоздал. Замполиту была бы небольшая радость.
- Так получилось, завтра расскажу, когда все четверо соберёмся.
             Саша сослался на усталость с дороги и завалился на койку. Уже давно его спальным местом был не ужасный пробковый матрас, уложенный поверх железного рундука. Не то, что «принцесса на горошине» - любой её свинопас предпочёл бы тому матрасу ворох сена, брошенный на землю. После убытия в запас Ткачёва Саша занял его панцирную койку первого яруса, на которой лежал хороший матрас, туго набитый, как говорили, конским волосом.
            На следующий день, когда на корабле шла большая приборка, «мамонты» собрались в химпосту у Володи, часа два делились новостями о корабельной жизни и жизни на гражданке, пили привезённую из Мурманска водку и закусывали гостинцами Сашиных родных.

            Вскоре началась подготовка к дальнему походу: предстоял переход с боевой службой в Атлантике в Средиземное море, там ещё длительное боевое дежурство. После этого корабль шёл в Черное море, в Севастополь, для выгрузки всего боекомплекта и затем становился на ремонт в городе Николаеве. Предстояло несколько месяцев тяжёлой, беспокойной службы. Выход намечался в первых числах января. 
            31 декабря, после ужина, когда моряки собрались в столовой для просмотра фильма, замполит выступил перед экипажем, напомнив об ответственности за нарушение дисциплины. Офицерам, собранным после этого ненадолго в кают-компании, он приказал: подольше бодрствовать, проследить, обеспечить и так далее. Всё, что говорят в таких случаях. Офицеры выслушали указания и конечно нигде не ходили, не вынюхивали - кроме молоденького лейтенанта, начальника медицинской службы, только что призванного на три года после окончания института.
            От своего фельдшера, Михеева, к которому по возвращении из отпуска Саша несколько раз заходил, лейтенант узнал, что они со старшиной земляки, пришёл на пост познакомиться, проходя мимо иногда заглядывал и у них установились довольно дружеские отношения.
            Вместе с экипажем должны были идти в поход три курсанта Высшего военно-морского училища, это была их последняя практика. В этот предновогодний вечер курсанты зашли в канцелярию к Саше и предложили вместе встретить Новый год. Немного сдружившийся с ними за время их краткого пребывания на корабле, он согласился.
             Незадолго до двенадцати часов Саша пришёл на свой пост, подошли курсанты, они накрыли стол, выпили за проводы старого, за встречу нового. Экипаж в основном спал, только некоторые старослужащие по два-три человека отмечали втихушку встречу Нового года, ну и конечно офицеры в своих каютах. Их в этот вечер на корабле оставалось мало, в основном те, у кого в Североморске не было семей. Командир и старпом тоже сошли на берег, за старшего остался замполит.
            Выпив, курсанты начали о чём-то спорить, шуметь. Начальник медслужбы, в соответствии с инструктажем замполита «прочесывавший» корабль чаще, чем вахтенный офицер, услышал это. Поняв, что в строевой идёт гульба, он сразу отправился к замполиту. Тот приказал ему пригласить вахтенного офицера с запасным ключом, сам же отправился караулить, чтобы птички не улетели из клетки. Как не хотелось дежурному офицеру (это был один из «слонов»), но пришлось идти. Постучав, замполит велел открыть дверь, курсанты жестами умоляли Сашу не делать этого. Они думали, что сейчас замполит пойдёт за вахтенным, а они смоются. Бедолаги не знали, что клетка уже захлопнулась.
           Вахтенный отомкнул дверь, замполит - рот до ушей, довольный, что «застукал» Зиганшина - оглядел присутствующих:
- О, е.ио мать, и курсанты здесь!
           Через несколько дней курсантов отправили в училище. Думается их не исключили, поскольку они прошли фактически всё обучение, но вот по окончании училища вероятно отправили служить не совсем туда, куда они хотели бы. Саша, в связи с приближением выхода в море без возвращения на данную базу, был наказан только выговором. Иначе он попробовал бы все прелести гарнизонной гауптвахты Североморска, которая, говорят, была ужасная, а начальник уж такой зверь!

             Друзья поругали Сашу за то, что он связался с курсантами, но изменить уже ничего было нельзя. Никто не мог понять, зачем молодой офицер, только прибывший в экипаж, так поступил, буквально «настучал». Если решил выслужиться, то зачем ему это? В любом случае он прослужит три года и уйдёт на гражданку, в запас, старшим лейтенантом. 
             Как только что пришедший на корабль матрос - ещё не моряк, так и молодой лейтенант, вчерашний курсант, ещё не полноценный морской офицер. Ткачёв рассказывал, что первый командир «Стройного», ушедший на повышение в штаб флота прямо перед прибытием Саши на корабль, входя в кают-компанию здоровался таким образом: «Здравствуйте, товарищи офицеры и лейтенанты».
              Молодые лейтенанты, это - те же салаги, поэтому стараются в первое время не высовываться. Даже успевшие побороздить волны океана. Что уж говорить про пришедших с гражданки выпускников ВУЗов, которые в отличие от курсантов, ещё и вкуса морской воды не знают. Поэтому своим поступком лейтенант с самого начала службы создал в экипаже, особенно среди офицеров, не очень хорошее мнение о себе. Саша ещё долго довольно недружелюбно общался с земляком, а позже, в Николаеве, когда подвернулся случай отомстить лейтенанту, не упустил его.

           В первых числах января полностью экипированный к длительному плаванию «Стройный» вышел из Кольского залива. Вот уже еле виден полуостров Рыбачий, последний кусочек родной земли. Некоторые моряки возможно больше никогда не увидят этот берег: впереди два-три месяца похода и потом долгий ремонт на заводе.
           Пройдя быстрым ходом до Исландии, где находилась американская база, корабль какое-то время нёс службу в этом районе, потом долго бороздил океанские волны у берегов Великобритании, то неотступно следуя несколько дней за английским авианосцем, пока тот не ушёл из этого района, то выискивая в глубинах океана подводные лодки.
            Когда запасы топлива, воды и продовольствия, были вполовину израсходованы, что уже требовало дозаправки боевого корабля, командир отправил донесение в штаб и вскоре к «Стройному» подошло вспомогательное судно Северного флота.
            Основной способ доснабжения кораблей на ходу в море - траверзный. Если говорить просто: принимающий и передающий корабли движутся одним курсом, рядышком друг с другом, по океанским меркам можно сказать борт в борт. Для этого «Стройный» лёг против волны и снизил скорость до 10 узлов (2). Судно снабжения легло на параллельный курс, выровняло скорость с кораблём и после этого начало сближение.
            Операция предстояла сложная, ответственная, тем более в этот день прилично штормило, поэтому на руль и манев¬ровые устройства выставили наиболее подготовленных старшин и матросов. Пока капитаны двух судов осуществляли манёвры сближения и выравнивания курсов, на баке, юте и шкафуте гото¬вили бросательные концы, линеметы и проводники. Здесь командовал старпом со своим помощником - главным боцманом.
            Суда сблизились на расстояние 40 метров, все службы боевого корабля непосредственно задействованные отрапортовали по связи на главный командный о готовности к приемке грузов, и Саша доложил об этом командиру. Прозвучал сигнал «Аврал», капитан дал команду: «По местам стоять, топливо, воду, продовольствие с правого борта принимать».
            Долго описывать всю работу экипажей по «привязке» судов друг к другу. Это не влюбленной парочке взяться за руки и пойти рядышком. Как щепкой играет море огромным боевым кораблём высотой с многоэтажный дом и длиной в 150 метров, и также легко бросает вверх-вниз, наклоняя то влево, то вправо идущее рядом большое вспомогательное судно.
           В результате кропотливой и напряженной работы экипажей судов от вспомогательного судна были протянуты и закреплены на «Стройном» шланговые трубопроводы, по одному из которых начали перекачивать топливо, другому - воду. Кроме этого, от судна к судну протянули несущий трос для передачи твердых грузов. По нему стала сновать туда-сюда каретка с подвешенным передаваемым грузом.
             Процесс заправки топливом длился очень долго, всё это время движущиеся суда, которые крутая морская волна высоко вздымала и потом бросала вниз, нужно было удерживать на расстоянии 40-50 метров друг от друга. Каждую минуту была опасность, что океан либо ударит суда бортами, судовыми надстройками, либо порвёт непрочную пуповину, соединяющую их. В этот период очень большая нагрузка на машинную команду, рулевых и главный командный пункт, на командира.
             Закончилась передача сухих грузов, дозаправка водой, а затем и перекачка топлива, на судне снабжения выбрали топливный шланг, потом тросы. «Стройный» немного переложил руль в сторону от судна снабжения и стал постепенно отходить от него. Прозвучал сигнал отбоя.
              Довольно долго корабли шли почти параллельными курсами, словно не желая расставаться друг с другом. На палубу «Стройного» высыпали моряки, свободные от вахты, махали руками, прощаясь с экипажем, с судном. Ведь следующий раз увидеть какой-нибудь корабль, хотя бы на горизонте, не удастся много недель: океанские просторы огромны, а поверхность водной глади выпуклая, как знают все из школьных лет.   
            У некоторых моряков в руках были бинокли, другие приникли к окулярам на своих постах. Там, на палубе другого судна ходили гражданские люди, а то и буфетчица пройдёт туда-сюда - это вообще круто! Ребята потом подшучивали друг над другом:
- Ты чего так зырился на буфетчицу, смотри, даже синяки вокруг глаз от бинокля.   
- Да ты на себя посмотри, челюсть как отвисла, так и не стала на место до сих пор.   

            Ну вроде бы что особо интересного представляет для моряков судно, что подходило к их кораблю и теперь уходит в океан? Ходят там по палубе такие же советские люди, только одеты в гражданку, а не в намозолившие глаза белые робы (повседневная грубая одежда матросов).
            Чтобы понять это, наверное, надо самому побыть долгое время в некотором замкнутом пространстве, когда месяцами видишь одни и те же лица, а вокруг пустынный безбрежный океан, обычно даже силуэты кораблей неделями не видны нигде, а лишь только волны, волны, волны. На многих это действует очень угнетающе.
             Чуть ли не единственное развлечение во время похода, для некоторых, это - фильмы. Количество лент довольно ограничено, в основном старые фильмы, которые моряки уже не раз видели, поэтому киномеханика иногда просили показать фильм то задом наперёд, то верх ногами. Старослужащие нередко где-нибудь в недрах корабля, задраив люки, играли в карты. Саша, как и некоторые ребята, увлекался шахматами, часто брал книги в корабельной библиотеке, изучал работы Маркса и особенно Энгельса, который писал более увлекательно, популяризуя теорию Маркса.
               Служба в походе сильно отличается от службы на корабле, стоящем в родном порту, она намного тяжелее. Моряки несут круглосуточную вахту, обычно шесть через шесть, что само по себе нелегко если продолжается в течение нескольких месяцев. Со временем к ней привыкаешь, однако эта нелёгкая, но размеренная служба постоянно прерывается: то учебными тревогами, то реально боевыми, когда над кораблём пролетают натовские самолёты или акустики обнаруживают в океанской толще воды неизвестную подводную лодку.
             Бывали довольно спокойные дни, но иногда тревога объявлялась два, а то и три раза за ночь: только моряки, не стоящие на вахте, вернутся в кубрики, влезут на подвесные койки, как снова сигнал тревоги, надо одеваться и опять бежать на свой пост. У некоторых он находился очень далеко от кубрика, ведь длина корабля 150 метров. К тому же многие боевые посты располагаются намного ниже или выше кубриков, так что добираться до них было долго и не так просто. 
            Ранее говорилось о преимуществах места пребывания Саши по боевому расписанию - на главном командном посту. Но во время этого похода, в последний год службы, Саша иногда завидовал некоторым своим товарищам: если объявлялась просто учебная тревога, то старослужащие прибывали на пост больше для вида, сидели там, иногда после отбоя тревоги не шли в кубрик, а там, на посту, «кимарили» до следующей тревоги. Находясь на ГКП рядом с командиром и старпомом ничего подобного себе не позволишь.
              И, наконец, очень многих моряков выматывали шторма. Слава богу, с этим у Саши было в порядке. Он вспоминал, как до службы не раз с удовольствием слушал и пел с ребятами песню, где есть такие слова: «Тот, кто рожден был у моря, тот полюбил навсегда, белые мачты на рейде, в дымке морской города» (3). Теперь он думал, что для того, чтобы полюбить море, нужно родиться либо на его берегу, либо родиться и вырасти в знойных степях, далеко-далеко от моря. Потом, увидев его безбрежные просторы, морские волны, то спокойно и мерно катящиеся и катящиеся за бортом, как тысячи, миллионы лет назад, то буйно вздымающиеся, и прочувствовав буйную, сокрушающую силу океана, влюбиться в море на всю жизнь.
             Такое произошло и с Сашей, сыном жарких и сухих степей, который теперь, в свободное время, часами смотрел на волны, на безбрежную водную гладь океана и прекрасно чувствовал себя в долгих морских походах. Его нельзя было назвать смельчаком и, возможно, на небольшом паруснике Саша совсем не радовался бы штормам. Но он был на большом военном судне, дававшем уверенность в надежности, поэтому безбоязненно восхищался огромными волнами, которые разбушевавшийся океан обрушивал раз за разом на них, заставляя корабль то вздыбливаться, как горячего скакуна, то нырять носом подобно киту, уходящему с поверхности воды в глубины океана.

            Заправившись по полной топливом, водой и провизией, большой противолодочный корабль теперь уже без остановок направился на юг, к Средиземному морю.
            Вместе со вспомогательным судном приходит и почта. В этот раз, кроме писем, всех ждал неожиданный сюрприз. Секретарь комсомольской организации перед выходом корабля в дальний поход написал письма родителям многих моряков и попросил их прислать записанные на магнитофонную плёнку приветствия своим сыновьям, слова поддержки в их нелёгкой службе. В те годы во многих семьях не было никакой возможности записать свои голоса, поэтому на письма секретаря пришло не так много ответов, но каждый день по корабельной сети транслировали несколько приветствий.
                В один из дней Саша неожиданно услышал и свою фамилию. Неожиданно, потому что принимавший участие в подготовке писем вместе с комсомольским секретарём, как его заместитель, он не видел письма своим родителям: Саши не было в списке, который согласовал замполит. И вот он с волнением слышит прерываемый слезами голос матери, потом своих сестёр, отца, братьев.

              Через несколько дней корабль подошёл к проливу Гибралтар. Экипаж больше месяца не видел земли, но и здесь любоваться было некогда. Пролив довольно широкий, но непростой для прохода судов. Поэт, бард Александр Городницкий, незадолго до них проходивший этот пролив на паруснике «Крузенштерн», посвятил ему стихи, где есть строки: «У геркулесовых столбов лежит моя дорога, у геркулесовых столбов, где плавал Одиссей. Меня оплакать не спеши, ты погоди немного, и черных платьев не носи, и частых слез не лей». 
              Здесь всегда дуют сильные ветра и прежде немало судов разбивалось об обрывистые скальные массивы, расположенные по берегам пролива: на севере Гибралтарская скала и Джебель-Муса на юге. В древности они назывались Геркулесовыми столбами. Поэтому при подходе к проливу был дан сигнал «Аврал», все заняли места, согласно расписанию и корабль соблюдая все предусмотренные правила осторожно прошёл через пролив в Средиземку.
            Иногда СМИ пишут: «Наши корабли прошли через Гибралтар из Атлантики в Средиземное море…». На самом деле это неправильно. Через «Гибралтар» нельзя пройти, это - заморская территория Великобритании на юге Пиренейского полуострова. Жители Гибралтара являются её гражданами. Гибралтарский пролив - международный межконтинентальный пролив между Европой и Африкой соединяющий Средиземное море с Атлантическим океаном.
             С «Гибралтарами» связано много исторических легенд и более поздних событий, историй. Например, есть мнение, что значок доллара ($) представляет собой стилизованное изображение Геркулесовых столбов, обвитых мифическим змеем Пифоно (4).
              На Гибралтаре находится база НАТО.
              Четыре года назад, во время перехода БПК «Стройный» из Севастополя к месту постоянного базирования - в Североморск, при проходе данного пролива потерялся молодой матрос, со знаменитой фамилией Ворошилов. У судов на верхней палубе есть фальшборт - вроде продолжения борта, но не борт, поэтому и дано такое название (5). Это хорошая штука, она не даёт возможности океану смыть за борт моряков во время шторма. Его высота на «Стройном» чуть больше метра. На планшире (верхней части) фальшборта сотрудники Особого отдела нашли следы обуви, появилось подозрение, что Ворошилов спрыгнул за борт и поплыл к берегу, в сторону натовской базы, то есть эмигрировал.
              Поэтому в этот раз, когда перед проходом залива все команды корабля получали различный инструктаж, замполит провёл любимую политинформацию, на которой рассказал в том числе про тот случай с матросом Ворошиловым и предупредил:
- Во время прохода залива я буду на палубе, е.ио мать, с заряженным пистолетом. Если увижу кого-то близко к борту, е.ио мать, то пристрелю. Лучше пусть меня, е.ио мать, разжалуют, чем я позволю какой сволочи сбежать с корабля.
 
             Несколько дней корабль стоял у берега Африки, в районе Египта, для отдыха экипажа после тяжелого перехода через Атлантику. Судно дозаправили топливом, водой, экипаж вдоволь кормили всякими фруктами. После холодного Севера вокруг было тёплое, ласковое море, яркое солнце, невдалеке виднелся берег с золотистым и, наверное, горячим песком. Приняв необходимые меры, командование разрешило морякам искупаться. Многие купались впервые за два года службы на море!
            Вскоре в Средиземное море вошёл английский авианосец и большой противолодочный корабль «Стройный» начал, как приклеенный, везде ходить за ним и сопровождающей авианосец подводной лодкой. Корабль был не такой огромный, как американские «Энтерпрайз», «Индепенденс» и прочие, которые изучал Саша в разведшколе, но всё равно громадина.
           Службе в Средиземке никак не сравниться со службой в северных широтах, в Атлантике. И если бы не усталость от предыдущего длительного перехода, от долгого расставания с твёрдой землёй, то моряки с удовольствием несли бы здесь службу. Но экипаж подустал и офицеры, командование старались поднять настроение моряков, как-то встряхнуть их.
          Комсомольский босс сказал Саше, что обсудил с замполитом проведение шахматного турнира, тот обещал кроме грамот ещё и ценный приз победителю. Обожающий шахматы Саша с энтузиазмом взялся за подготовку турнира. Себе же поставил задачу выступить как можно лучше. Во-первых, призом ведь мог быть краткосрочный отпуск на родину. Во-вторых, он представил, как замполит перед всем экипажем (а многие знали об их взаимной неприязни) будет вручать ему грамоту, пусть не за первое, но призовое место и это добавляло ему энтузиазма.
           Конечно, ему выиграть турнир почти нереально. Очень давно, подростком, Саша год ходил в шахматный кружок, добрался до третьего разряда. Потом же только играл с товарищами. А среди экипажа было двое перворазрядников, несколько шахматистов второго разряда, и ещё были сильные ребята, такие же как он любители. Саша взял из библиотеки пару книг шахматных мастеров, немного поштудировал теорию, которую почти не знал, порешал задачи. Он надеялся, что ему поможет его любимая остро атакующая игра на грани безрассудства и наглости, со множеством скрытных ударов, «вилок».
           Три дня продолжался турнир. Саше все-таки удалось занять первое место! Но радость его была не полной: подводя итоги турнира, замполит сказал:
- Молодцы моряки. Участников было много и сражались все, е.ио мать, достойно. Мы решили по результатам не вручать сейчас никаких наград. Первый турнир, пусть он будет пробным. А вот следующий уже сделаем официальным.
           Вначале Саша переживал, что не удалось «уесть» замполита. А потом понял: сам факт нежелания того вручить перед всеми награду, ему даже более приятен. Враг все-таки дрогнул, дрогнул!
            После месяца мотаний по Средиземке за авианосцем, «Стройный» передал его другому кораблю ВМФ, а сам отправился к проливу Дарданеллы, для прохода в Мраморное море, и далее в залив Босфор.          
_________________________
(1)   Популярная песня, посвящённая североморцам. Стихи написал Николай Букин в 1943 году. Иногда называют неофициальным гимном Мурманской области.
       У многих песен обычно один-два известных исполнителя. Есть такие, которые вообще можно назвать песней одного исполнителя. Эту же песню, волнующую сердце каждого моряка, исполняли десятки самых различных, так непохожих друг на друга исполнителей. А сколько среди них звезд: Евгений Кибкало, Муслим Магомаев, Георг Отс, Юрий Гуляев, Людмила Зыкина, Юрий Богатиков, Николай Кондратюк, Людмила Гурченко, Евгений Нестеренко и другие.
(2)  Узел - основная единица скорости в навигации. Если говорят: «Скорость объекта 10 узлов», это значит, что объект преодолевает за час 10 морских миль (18, 52 км).
       Сказать: «Мы мчались на катере со скоростью 20 узлов в час», будет неверно, «в час» - уже «сидит внутри узла».
       Для перевода узлов в километры в час, приблизительно, в уме, необходимо умножить на два и вычесть 10 процентов. Например, скорость 25 узлов: 25;2 = 50, вычесть 5, получается 45 км/ч.
(3)  Музыка О. Фельцмана, слова М. Матусовского.
(4)  Подобные столбы присутствуют на испанском национальном гербе и в XVIII и XIX веках были на испанском (мексиканском) долларе - песо. Колонны обвиваются лентами в форме буквы S - налицо сходство со знаком доллара.
(5)   Фальшборт - ограждение по краям наружной палубы судна, в основном предназначен - для защиты палубных конструкций, оборудования, груза от удара волн;
- чтобы моряки, предметы, палубные грузы не падали за борт, или с верхней палубы на нижнюю;
- для защиты моряков от ветра и волн.