Приключения деревенской фантазёрки. Глава 13

                Воспоминания Егора.
Даша рыдала у него в руках, а он гладил её по голове, да прижимал к себе, думал. «Пусть выплачется.
И со мной тоже произошло что-то самому не понятное. Ведь шёл сюда забрать её и всю семью, вернутся домой. Прагмы, деяния, все интересны и их так много, а на оси хронов наше пространство. Но почему и отчего-то мне захотелось остаться здесь. Что так притянуло?
Раньше надо было забирать, ещё летом, всех забрать через клинику, выдержали бы.
А теперь, чувствуется, вновь вмешался дед.
И придётся всем нам остаться здесь. 

Что же помощь нужна и земле, и народу. Зря дед, что ли возится с Мидгард и человечеством. Радугу зажечь в небе над землёй, и пусть её цвета, её энергии украсят землю нежною любовью.  Вот только, как раскрыть сердца людей?
Мы остаёмся, дед!
Тем более нет теперь необходимости нарушать чего либо. Произойдёт чисто и гладко. Здесь моя семья. Остаёмся дед, как ты и хотел. И всё сделаем по велению в сердце Истока творении любви»

Егор поцеловал Дашу в темечко, прошептал.
– Милая моя, успокаивайся, не надо плакать. Я люблю тебя и никто не посмеет нашу любовь нарушить. Твои слёзки, твои солёненькие капельки, они хрустальные. Чувствуешь, ненастье тает, пришло наше счастье. Дашенька пришло.

А  в голове у Даши проносились и проносились, какие-то картины, пейзажей и размытое пространство, затем оно стало ясным, и увидела лица, лица, много лиц, ей казалось все они родные для неё.

Егор поднял её лицо за подбородок, целовал её слёзы, и посмотрел ей в глаза.
Даша смотрела ему в глаза, и в синей бездне его глаз произошёл взрыв, он ослепляет её, и Даша слышит свой голос, где-то в глубине сердца.
И вновь увидела картинку, тоже пространство, что видела минутой раньше, а вокруг радость счастье, огромный дом, много лиц, и она видит себя и Егора. Там они были счастливы. Они стояли на берегу реки.

И из сердца сегодняшней Даши слышен голос. Её голос внутри самой себя.
«Изюминка, посмотри какое течение» – И она назвала его имя.
Она услышала его имя, произнесённое ею самой.
И вдруг в голове у неё или в душе, соединился пазл, как щёлкнуло что-то внутри, и раскрылось и воспоминания ринулись в её мысли. И она замолкла от неожиданности этого осознания.
ИМЯ! Она услышала имя и аж дыхание прекратилось.

Рыдания прекратились на вдохе, лицо её осветилось, подняла его, смотрела в глаза Егору, наконец, она задышала, и сердце уже перестало проламывать грудную клетку, пытаясь выйти наружу, и она вскрикнула, почти, да нет, не почти, а закричала.

– Яросвет! Ведь ты, ты Яросвет. Я вспомнила. Вспомнила!  –
Она вновь заплакала, и, всхлипывая, медленно произнесла. –
Яросвет, но почему такая боль? Это обязательно надо проходить через боль и расставания? Как же мне трудно было всю жизнь в ожидании.

– Так получилось Дашенька, Чаруша моя. Давай успокаиваться. Впереди у нас счастье. Возможно, будет для тебя ещё несколько неприятных моментов, а может самых приятных. Ты решишь сама. А сейчас успокойся. Дети приедут, вот и будет разъяснение. –
Целуя её в макушку, и поднял её и понёс в дом. – Тебе надо одеться. Ты замёрзла, дрожишь. Ооо, ноги ледяные, естественно стоять на ледяном полу не отапливаемой веранды. И о чём я думал? Это мне разница в температуре  без разницы.  –
Успокаивал её, ещё всхлипывающую. –

Занёс в комнату, опустил на кровать, присел рядом с кроватью, растёр ей ноги, закутал её в одеяло. Прижал к себе.
На улице возле дома гудел, тарахтел трактор. –
Трактор работает, милая, одевайся, хотя побудь под одеялом, согрейся. Пойду посмотрю, что там. Всё равно в мир надо выходить, рано и позже.

Он вышел, думая о селе, о населении его. Народ здесь разный, но в основном дружный и сплоченный. Минимальное усилие и все объединятся в единый дух.
Плотные залежи материи пространства села растворять надо. По мере знакомства со мной пойдёт разуплотнение. И уже видно сдвиги после летнего хоть и краткого моего пребывания здесь. Аура села заметно изменилась. Во многих человеках в генах их
осталось прописной истиной, что они жили в золотом веке и пришли сейчас помочь. Мельком смотрел в прошлом посещении, но таких душ здесь не мало. И это хорошо, пробудятся быстро. И поступательное слияние произойдёт безболезненно. Или почти безболезненно.
Он вышел и пошёл к калитке, думая.

«Как его воспримет народ, признают за Григория? У нас есть сходство, даже Дашенька не распознавала. Нет, она просто не знала. Интересно вспомнит она? Вспомнит. Может, и тумаков огребу от неё. –
Он счастливо рассмеялся. – Но оно того стоит. Стоит и той затраченной энергии, и трудности в этом свершении деяния счастья. И то счастье тоже стоит всего этого.
А село?
Село примет и даже не заметит подмены».

Тракторист уже закончил очистку снега, убрал от дома и с дороги на противоположную пустующую сторону, где был занесённый снегом луг, сооружая горку. Он уже знал, что снег в гору сдвинуть надо, из этого снега сделают ледяную горку для детей. Так каждый год делал. Всегда было весело на этой горке, от счастливого визга детей чуть ли не со всего села. Здесь пустой луг, простор, детям резвиться одно удовольствие.
И уже отгребал от соседей, как увидел Егора. И даже сам не знает, отчего заглох у него трактор. И в удивлении смотрел на вышедшего человека.
Возле калитки стоял отец Сашки, дядя Григорий. Но почему-то помолодевший. Моложе даже, чем был перед аварией.

– Мистика! – Только и произнёс тракторист.  Он даже на год с чем-то старше моего отца. А выглядит молодо.
После минутного молчания произнёс.
А Сашка-то знает? Ничего не сказал, только снег попросил убрать.
Раз не сказал, значит, ещё не знает. Знал бы, сказал, брат всё же, двоюродный.
Как это произошло? Позвонить ему? –

Так он сидел минут пять, из головы вылетели все мысли. Очнулся он, как махнул рукой это человек. – А кто он в действительности?
Дядя, точно дядя Григорий, вытащил телефон, но держал его в руке, смотрел, как дядя Григорий удалялся вглубь двора к сараю.
– Дядя Гриша, точно он. Надо всем сообщить. Но всё ещё сидел с телефоном в руке, не решался кому-либо звонить.

– Вестгар у неё свадьба. Понимаешь? Вестгар, пусти Вестгар. Я ведь ненадолго, пусти меня. Ты знаешь меня, я всё равно проникну туда.
– Ты думаешь, о чём просишь? Что я скажу твоему деду? Он узнает, получу от него, что мало не покажется.
Проси Белизара, всё же он его брат, может, сгладит ситуацию  как-то, найдёт способ. По силе они равны, найдут общий разговор. Может и будут лететь молнии и гром греметь, но им-то всё нипочём, как всегда. Нас не заденут и то ладно.

– Дед твой не любит, когда его задуманное идёт не так, как он того желает. Порою сам играет с нами не по правилам. Произнёс вошедший Белизар. Это в его стиле. Но мы ему не скажем. Хотя от него ничего не скроешь. Он наперёд знает все наши мысли. И уже точно знает о чём сейчас разговор идёт у нас.
Но я выхожу из этой прагмы, с братом обговорено. Ухожу в трёх мерный мир, там Елена подросла. А с этой задачей справятся Матвей и Вестгар, и ты присоединишься. Не задерживайся там надолго.

– Разрешаешь? – Радостно спросил Егор.
– Так, куда от тебя денешься?   
И чтобы незаметно было для людей, и не делай больших глупостей, не тащи её назад, там она должна оставаться. Вижу, у тебя уже план созрел, но смотри. –
Он погрозил ему и продолжил. 
А, то кроме деда и я могу рассердиться, и Радмир ещё, учти. Всё же не забывай, кто её жених. Не пускать тебя, не получится, сбежишь. И нарушать там нельзя.

– Белизар, я первый её встретил. Первый! И всегда первый. Она моя.
– Первый, первый. И, что с тобой делать? Ведь сбежишь и наделаешь глупостей, так, что право первой ночи тебе подарим. –
Егор уже раздумывал, как её украсть с того мира, разыгрался в голове его план такой, что сам поставил себе ментальное пять, настолько хорошей ему показалась его идея. Главное убедить Вестгара. Но вдруг услышал строгое Белизара.   
– И ничего больше, кроме первой ночи и не вздумай её утащить. Запомни Яросвет, иначе меня, старший Яросвет сотрёт и рассеет по вселенной. Хоть и брат я ему. Яросвет есть Яросвет, что ни говори. Но он же, млеет, когда ты его дедом называет, воспользуйся этим.

Егор стоял возле калитки, смотрел на заглохший трактор, видел удивление молодого парня, ровесника Саши. В прошлые появления он постарался запомнить всех многочисленных родственников Григория. Половина села родственников, а остальная половина друзья и знакомые.

В те посещения этого мира было удобно расспрашивать всех, представившись дальним родственником Дарьи. Все с удовольствием ему всё рассказывали, хоть из хроник знал полностью всё село, и видел любого, посмотрев ему в глаза, читай, не хочу всё о нём, но расспросы это и усовершенствование и проверка себя.
Он махнул парню рукой и пошёл во двор.

В сарае нашёл лопату, ещё с лета знал, что и где здесь находится. Снегоочиститель есть. Он знал, Григорий был здесь на все руки. Мастер.
Настоящий ХОЗЯИН и МУЖ, и ОТЕЦ, и ГЛАВА СЕМЬИ.

Ерунда, мне легко будет его заменить, если даже собаки соседские признали меня, а они были ещё при Григории. Малыми, но нюх собак не обманешь, то, что говорить о людях. Удивятся, поговорят и всё потечёт для них по-прежнему.

Как он был рад, когда Богдан сообщил, что Григория всё же перевели  и находился в клинике Захарьина, и не стоит лететь на край вселенной.  Ещё больше удивило его, что Григорий сам захотел уйти отсюда, то есть с трёхмерья. А когда посетил его сам, удостоверился.
– Почему? – Задал он ему вопрос. – Что мешало жить в том мире?

Он долго смотрел на меня, изучая моё лицо, и произнёс.
– Так, вот ты каков? – И вновь смотрел, и изучал, продолжил. – На меня похож, похож. Надо же! Встреть тебя в нашем мире там, на земле, удивился бы.
– Я задал тебе вопрос и не праздный.
– Ты. Ты мешал мне, не позволял ей быть со мной.
– Отчего же и чем? И, как мог я кому-то в трёхмерье мешать?

– Хм. – Григорий усмехнулся. – Ты мог. Ты же Егор? И ты Яросвет, так ведь?
– В данный момент я здесь, Егор.  И по всем наблюдениям за вами, у вас была налаженная прекрасная связь души и счастливая семья.
– Ты это серьёзно?
Не смеши меня. Ты, что думаешь, я не видел? Я ведь не слепой и не глухой.
И кое-какое развитие имел. Да и рядом с ней развивался, старался быть лучше следовать с ней парой, раз впереди не получалось, но, чтобы защищать её.

– Отчего же? У тебя всё получалось, кое-какие амбиции и ревность убрал бы, и всё. – Убрать. Хм. А заодно ещё и имя убрать, «Егор» произнесенное ею,  не во сне  даже, и не словами, а так в мыслях, в каких-то мечтаниях, в мае месяце, незадолго перед аварией. Постарался проследить за её мыслями, и увидел тебя.  И подумалось сразу, вот куда счастье моё улетело.

– Не улетало твоё счастье, при тебе было оно, им надо жить и дорожить, а не оценивать. И к чему было ревновать? К несуществующему? Ты вот сейчас не удивляешься? А идеально счастливых пар не существует и даже во всей вселенной.
– Ты со своей колокольни рисуешь?

– Нет. Почему же, счастье – это ведь миг и его удержать не просто. Каждая пара что-то пережила. В человеческой любви каждый миг счастье, Каждый должен найти силы в себе что-то простить и принять, осознать. Без этого никак, а тем более тебе Дарья никаких поводов не давала.
Григорий, рано ты решил выйти, сошёл не на той станции, не успел познать основного. Не успел  раскрыться в безусловности. Чуть, чуть бы подтянулся, и загорелись оба в безусловности.

А человеческая любовь она особенная, взрыв не у всех происходит мгновенно, бывает приходиться ждать, строить, взращивать, понять осознать надо и не каждому раскрывается безусловность.
Любовь — не только ласки, нежности и сладкие слова, но и боль, предательство, прощение, принятие, жертвы даже какие-то. Не только ждать, но и сам должен что-то сделать, осознать. Осознание любви, как таковой, что это на самом деле – ты выявил, но не выправил в себе ряд сильных состояний, чтобы в полной мере осознать, что же, такое любовь в безусловности.
У тебя проявление было, ох и повёлся же ты. Но послушаю тебя. И так, что скажешь?

– Ты прав, и знаешь, я осознал такую главную вещь.
– Какую? Интересно услышать, может плюс тебе будет.
Григорий смотрел Егору в глаза, какое-то время молчал и ответил.
– Это я уже здесь осознал. Любовь. Истинная любовь, её невозможно купить, или приобрести иным способом. Она или есть или её нет.
Она прописана в ДНК. У кого-то она уже верная раскрытая, а кто-то ещё блуждает в потёмках. У Даши она раскрыта, но меня там нет. Мы не прописаны с ней в едином ДНК. Там ты.

– Интересные ты истины постиг. Это ты где осознал-то в полёте по мраку? –
 Произнёс Егор, записывая плюсы в блокноте.
– А я чувствовал  её, она далека была от меня. Далека душой была от меня. Прожив с ней 26 лет, я её узнал и чувствовал, когда душа раскрывалась мне, а когда была тверда, что тебе фуллерид.
– Да. Она всегда была в твёрдости такой. Так отчего всё же, захотел уйти?

– Дурацкий порыв, настроение ещё повлияло. Видел, какое мгновение наступало передо мной. Это далеко было ещё, мог, отбросить и не смотреть спокойно ехать дальше, а я просто позавидовал им. Счастливчики, думал, сейчас уйдут домой и вся это чехарда земная для них закончится.

– Счастливчики? Домой? Ты разве не видел, кто это втягивал, раскручивал? Я бы не сказал так. Загубить душу… это…
– Понял я это, но поздно, волна иллюзий зацепила, меня моментально придвинула, не помню, отчего я нажал на газ. И попал в круговерть, мысли мои подцепили, и вырваться из этого вихря энергий небыло возможности. Успел подумать, мне бы твёрдости Даши хоть немного.

– Вот эта мысль твоя и была услышана, и перенаправить тебя успели. Но выстрел для тебя воспроизвёлся так мощно, что ты пролетел довольно далеко. Так, что? Домой назад, к детям и Даше?
– Сколько там прошло? Время-то разное.
– Седьмой год.
– Многовато, забыла видать уже.
– Нет, не забыла, но и не плачет, продолжает жить, и помощь тебе оказывала.

– Благодарность ей, это я тоже чувствовал, ощущения были явные, как там её душа догнала во мраке, обнимала меня, плакала, даже помню, что шептала, что мне отчаянно захотелось назад. Но. – Он развёл руками. –
Но, как было вырваться оттуда? Как не выносимо больно, когда тебя выдирают из любимых рук. Деду твоему благодарность. И я остаюсь здесь. –
Он помолчал, задумавшись, словно решал говорить или нет. Но произнёс. –
И ещё, в надвигающем столкновении видел картину одну. –
Вздохнул и медленно произнёс.
Картину нашей ночи самой первой.

– И ты повёлся на это? Тебе же подсунули её.
– Да, знаю, но всё же я остаюсь здесь, раз вырвали меня оттуда. А картинка-то та настоящая, верная, сам знаешь. Что же ты отказываешься? Теперь-то что?  Я мог бы и не принимать, но получилось так, как получилось.

Знаешь, говорят, что в момент ухода, ничего не ощущают, не чувствуют. Но это не так. А знаешь, те, кто так думают, просто сами никогда не умирали.
– Но ты, же не умер, Григорий. Что за чушь?
– Да, да, не так выразился. Вернее будет, не жили они, а существовали, как это? Живой мертвец, а их столько на земле в том мире.

– Григорий. Что за чушь? Ты жив и будешь жить, даже удалось сохраниться, но потрепало тебя изрядно, видел в хрониках.
Но всё в прошлом, так, что давай возрождайся, восстанавливайся. Жизнь это всё же процесс в любом состоянии и без ограничений. Это ты осознаешь? 
Тебе даже оттуда Дарья светит солнышком.

– Ты знаешь, что я ощутил после, как оказался неизвестно где? Тоску. Ощутил тоску. Она смешалась с болью. Так было тоскливо и больно.
И ещё страх, пока крутился в мрачной неизвестности. Страх, как будут жить мои дети без меня, они хоть взрослые, но так тоскливо стало мне без них. Дашенька.
А, как она? И вот здесь, как подумал о них, наступила ярость, ярость на самого себя. Отчего повёлся? Отчего поддался слабости?
Отчего нет у меня такой силы, как у Даши? У неё была и есть мощная сила. Сила любви и прощения. Она умеет дышать любовью. 

– Любовь, как капля дождя переливается в лучах света. Жизнь-это радость, Григорий, движение, процесс, раскрытие себя всестороннего.

– А здесь, как увидел свою первую свадебную ночь. Ночь любви. А я валялся возле кровати вдрызг пьяный. И то, что я не помнил эту ночь, меня удивляло, сваливал на водку. Но Даша была радостной, обнимала меня неподдельно, целовала. Только просила всегда, «поцелуй меня, как первый раз».

Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.