ЮНОСТЬ
Музыка гремела, смех и веселье царили в актовом зале школы № 73. Бал выпускников одиннадцатого класса был в самом разгаре. Никто из участников пока не испытывал грусти от близкого расставания со школой, которой они посвятили 11 лет своей жизни. Это будет потом, а сейчас, все были устремлены в будущее, и ребятам не терпелось вступить в новый этап их жизни.
На выпускной бал девушки явились в нарядных платьях, расставшись, наконец, с надоевшей формой, в туфельках на каблучке и непривычной причёской. Парни надели строгий костюм, и светлую рубашку с галстуком. На дворе был 1981 год, поэтому и наряды и причёски девушек были сообразны тому времени, не было тогда и слишком коротких юбок, обтягивающих тело, высоченных каблуков, немыслимого макияжа, но это не мешало девушкам и парням внимательно рассматривать друг друга, удивляясь, как все они в новых нарядах неожиданно повзрослели и похорошели.
Закончилось короткое застолье, и молодёжь танцевала без устали, под музыку ВИА: «В краю магнолий», «Вот увидишь, я влюблюсь, тебе назло», «Люди встречаются, люди влюбляются, женятся» и другие. А родители, оставаясь за столом, наблюдали за своими взрослеющими детьми, негромко переговариваясь.
Среди танцующей молодёжи выделялась одна пара. Парень – Богдан Найдич – высокий и плечистый парень с буйными светло-русыми кудрями и васильковыми глазами, и его девушка – Виктория Степанова, стройная темнобровая шатенка с хорошей улыбкой и ясными серыми глазами, похожими на озёра с чистой водой, в которых запросто можно было утонуть, и с большим удовольствием. Вика обрезала свою косу, и накрутила волосы на крупные бигуди, и теперь её головку осенял пушистый ореол из локонов до плеч.
Ах, какое это счастье – чувствовать себя совсем взрослой и неотразимой, и ловить на себе влюблённый взгляд парня, в котором души не чаешь, а также завистливые взоры подружек, заинтересованные взгляды других парней и одобрительные – отцов этих парней!
- Я люблю тебя сегодня! – Воскликнул Богдан.
- А я буду любить тебя всегда! – Ответила Вика.
Этой паре влюблённых хотелось, чтобы танцы под любую музыку никогда не кончались, и они могли бы свободно двигаться, держась за широкие плечи Богдана и тонкую талию Вики. Её шаги в танце были лёгкими, как капли дождя.
Подвыпивший отец Богдана придвинулся к жене и негромко сказал:
- А Данька наш получился на загляденье, не зря мы его 15 лет ждали. Сразу видно, лицом на тебя похож, а стать и рост - мой. И правда, Богом данный наш Богдан.
Его жена улыбнулась в ответ, она-то хорошо знала, в кого удался Богдан. Но мужу это знать не нужно. Тест на ДНК в то время простым смертным не делали, они о нём просто не знали. Было приключение в её жизни, о котором она вспоминала с грустью и благодарностью, в результате которого и родился сынок. Они с мужем Васей были безмерно счастливы, узнав о беременности, и это счастье в их жизни было самым главным. Ему на ту пору было 36 лет, а ей – 35. Поздновато конечно - у их сверстников детки ходили уже в старшие классы школы.
Пока молодёжь с упоением молотила каблуками пол актового зала под музыку, родители продолжали застолье. Лёгкое красное винцо для выпускников было отодвинуто в сторону. Вместо вина на столе появилась водочка, которая до поры хранилась в пакетах и карманах родителей. И веселье сразу получило ожидаемый размах. Разговоры и смех за столом стали громче, шутки и анекдоты были тому причиной, а потом и родители, дойдя до кондиции, вместе с детьми пошли танцевать и плясать, когда заиграл баян.
Ребята поняли, что пора им погулять по городу, взявшись за руки и распевая песни тех лет, оставив родителей праздновать по-своему. Один из парней предложил:
- Ребята, а давайте встретимся в школе через 12 лет, когда нам будет уже по 30! И мы будем старыми и умудрённые жизненным опытом. Это будет аж в 1993 году! Все дружно рассмеялись. Им тогда казалось, что 30 лет – это половина жизни, 40 лет – старость, после 50 лет – вообще ничего нет, а старше – это уже запредельная старость, и люди - как древние ископаемые. Им не верилось, что это когда-нибудь и с ними случится – жизнь казалась им тогда бесконечной.
Домой и те и другие вернулись только под утро.
После короткого отдыха и прекрасного ничегонеделанья, надо было подготовиться и сдать экзамены в институт. Это было непростым делом – бесплатное обучение в институтах страны привлекало много желающих учиться, поэтому конкурс был серьёзным. Но с 1980 года согласно школьной реформе ввели одиннадцатый класс, поэтому выпускникам 1981 года пришлось учиться лишний год. Зато они хорошо подготовились к экзаменам за этот учебный год.
Родители Богдана, а если проще – Дани, вот уже более 30 лет работали на градообразующем предприятии – металлургическом заводе. Найдич Василий Григорьевич – инженером-механиком, а его жена Елена Остаповна – заведующей заводской столовой.
Степанов Александр Иванович, отец Виктории, – работал слесарем-универсалом механического цеха, а его жена Тамара Тимофеевна – бухгалтером. Они были моложе Найдичей на 13 лет, поэтому и стаж их был скромнее. Родители были уверены, что их дети тоже будут работать на родном заводе. Но перед самыми выпускными экзаменами в школу пришёл преподаватель железнодорожного института и так заманчиво поведал ребятам о роли ж.д. транспорта в развитии экономики страны, о перспективах развития и усовершенствования этого вида транспорта. О тех важных и интересных профессиях, которые можно получить в стенах института, подкрепив свои слова подборкой фотографий о буднях студентов института. Использовал он и другие стимулы, агитируя ребят – красивая форма, похожая на военную, ежегодный бесплатный купейный билет на поезд в любую точку страны и т.д., так что половина класса решила поступать в институт железнодорожного транспорта. Среди них и Даня с Викой.
Экзамены в институт были сданы успешно. Вика поступила на факультет экономики и управления персоналом, а Даня будет заниматься автоматикой, телемеханикой и связью на железной дороге. Миновав точку невозврата в юность, они оба шагнули в новый этап – молодость, не заметив этого. Они многого тогда не замечали – жизнь казалась им безоблачной и вечной.
Не хотелось расставаться влюблённым, а пришлось. Вика вместе с родителями и братишкой Вовкой, который окончил шестой класс, уехала в Курскую область к родителям папы. А Даня отправился с мамой на Украину к её родителям, которые жили на побережье Чёрного моря в селе Приволье, и были уже очень пожилыми людьми.
МОЛОДОСТЬ
Остаток лета и отпуска пролетел незаметно. В августе отметили Вике 18 лет и засобирались домой. Вскоре в город вернулись и Найдичи. В этот же день Богдан примчался к Вике. Увидев его, Вика кинулась ему на шею, и Богдан стиснул её в объятьях. Им казалось, что они не виделись, целую вечность. Они так и стояли, застыв, боясь разнять руки, не замечая реакции родителей, пока Вика не сказала, выскользнув из его объятий:
- Дай же мне поглядеть на тебя, Даня.
Он стоял перед ней такой высокий. На загорелом лице его васильковые глаза выделялись ещё больше. Шапка светло-русых кудрей вызывала желание запустить туда руки и перебирать каждый волосок. Он тоже внимательно присматривался к Вике, как будто видел её впервые. Он улыбался, и солнечные зайчики сверкали на его ровных белых зубах. Вика задержала дыхание, потом, шумно выдохнув, воскликнула:
- Как же я люблю тебя, Данечка! Какой же ты красивый! Я никогда не смогу полюбить никого другого! А ты?
Он смотрел на её высокую тонкую фигурку, в бездонные серые глаза под тёмными тонкими бровями, на густые каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам, и, молча, согласно кивал головой, не находя нужных слов.
Они будут вспоминать эту встречу до конца жизни, она потрясла их обоих. И этого впечатления оказалось достаточно, чтобы, несмотря на все испытания в их дальнейшей жизни, оно поддерживало Вику много лет.
А сейчас её братишка Вовка, ученик седьмого класса, глядя на сестру и её парня думал:
- Во дают! Я думал, что такое бывает только в кино. Мне тоже нравится одна девчонка, но чтобы так! Прилипли друг к другу – водой не разольёшь, никого вокруг не замечают!
А через несколько дней начался первый студенческий год. Часто встречаться Даня с Викой уже не могли – учёба отнимала много времени, да ещё и факультеты их находились в разных зданиях. Даня сразу записался в секцию баскетбола, а Вика с подружками в кружок домоводства. Но зато всё свободное время они проводили вместе – ходили на дискотеку, в кино, на молодёжные вечеринки.
Хорошая у них в то время была жизнь, несмотря на все трудности студенческой жизни. Особенно для студентов из других городов. К жизни в общежитии – иногородние студенты привыкали не сразу. Стипендия была маленькой, приходилось искать подработку.
Учебный год начинался с уборки картошки на обширных полях совхозов. Осень на Урале – не самое лучшее время для работы в поле, зато с каким удовольствием студенты слушали преподавателей, сидя в тёплых аудиториях института, после испытания картошкой.
На занятиях приходилось много конспектировать вручную. Кроме лекций – труды Ленина, Маркса и Энгельса. Дипломную работу писали за 2 года до её защиты тоже вручную. И только перед сдачей договаривались перепечатать его на машинке. Но студенты постепенно привыкли к новым условиям, и воспринимали их, как должное.
В институте у Вики и Богдана появились новые приятели и подружки. Вика подружилась с Надей Ротарь и Аллой Божко. Они всегда были вместе – и на лекциях, и на практике. Спокойная и уравновешенная Алла, впечатлительная и романтически настроенная Вика, поборница справедливости, и ветреная хохотушка и вертушка Надя – они прекрасно дополняли друг друга. Надя шутила:
- Мы с вами, девчонки, олицетворяем дружбу народов нашей страны: русская, молдованка и украинка. Хоть на плакат наши фото помещай. Я брюнетка, Вика шатенка, Алла блондинка. Правду говорят: противоположности притягиваются. Я вот думаю, как я раньше жила без вас?
Надя небольшого роста, румяная, как колобок, с глазками-вишенками под чёрными бровями, острым носиком и полными губами. Модная стрижка тех лет - дополняла её облик. А стрижка эта и у парней и у девушек была одинаковой – верх головы стрижка, высоко приподнимающая волосы, и выглядела, как шапка из волос, остальные волосы спускались чуть ниже плеч, получался своеобразный шлем. В моде были начёс и химическая завивка. Причёски различались только цветом волос, их густотой и структурой волос.
Алла – довольно высокая красивая девушка с большими, слегка выпуклыми и грустными голубыми глазами. Она не отличалась подвижностью своих новых подруг, и общительностью, но была самой умной и рассудительной из них.
Виктория нравилась многим парням с их курса, но она никого не замечала – один единственный образ заполнил всё её существо – Богдан. Она скучала, когда не видела его более двух дней, ревновала заочно ко всем девушкам, с которыми общался её Данечка. А он первым делом оглядел окрестности и пришёл к выводу, что ни одна девчонка на курсе не сравнится с его Викторией. Так что она могла быть спокойна…пока.
В октябре Богдану исполнилось 19 лет. Его родители решили отметить это событие в кафе. Богдан согласился при условии, что он пригласит на вечеринку ребят из института. Они с Викой договорились, что пригласят кроме них самих трёх друзей и трёх подруг, чтобы было с кем потанцевать. Итого – 8 человек, включая именинника. Родители согласились. Они ни в чём не могли отказать своему драгоценному сыночку. С семьёй Степановых они пока не общались, так что на празднике их не было.
В положенное время девочки явились в одежде ярких, даже кричащих цветов. И сочетание цвета в одежде было немыслимым. Например: малиновые колготки, зелёная юбка, жёлтая блузка и короткий пиджачок. На ногах – балетки или кроссовки. Юноши в расширенных книзу брюках с широким ремнём, нейлоновая рубашка белого цвета или футболка с логотипом и пиджак свободного покроя с накладками на плечах. Так тогда одевалась молодёжь.
Когда закончились поздравления и все гости хорошо поели, началась дискотека. В основном это была поп-музыка с яркими синтезаторными мелодиями, под которую молодёжь танцевала – кто во что горазд, все вместе, но каждый сам по себе. Гости, которых пригласили родители, только головой качали, глядя на ребят: «Куда мир катится?»
В большом зале кафе в это же время были и другие компании. Отдыхая от очередного танца, ребята сбились в кружок, намечая себе пару на этот вечер, а дальше – видно будет.
Богдан почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, он поискал глазами его источник, и увидел за одним из столиков женщину в красном платье – яркую брюнетку, потрясающего вида. Они встретились глазами, и она кивнула Богдану. Ведущий включил «Для меня нет тебя прекрасней», и Даня поспешил к этой женщине, ничего не сказав Вике. Она растерялась. Надю пригласил невысокий коренастый парень, широко улыбаясь и подставив руку колечком. Она улыбнулась в ответ и упорхнула, взяв его под руку. Аллу пригласил высокий худощавый приятель Богдана – Гриша Зеленцов, но она, видя, что Вика неожиданно осталась одна, парню отказала, и пошла танцевать с Викой. А Даня в это время подошёл к незнакомке и поклонился.
И тут он увидел, что она лет на 20 старше него, но отступать было поздно. Она встала и пошла впереди него, показав ему голую спину. А когда повернулась к нему, Даня с изумлением увидел, что грудь её хорошо просматривается в глубоком вырезе красного платья. Она положила руки с тонкими пальцами и ухоженными красными ногтями на его плечи. Стоя на высоченных шпильках, она оказалась почти такого же роста, как и Богдан. Её чёрные глаза напоминали неподвижную водную гладь глубокого омута. Она посмотрела на него, томно прикрыв глаза. Женщина, как-то по-особому, провела заострёнными ногтями по шее Дани за ухом, и у него вдруг потемнело в глазах от желания схватить и смять её в своих объятьях. А она, глядя на него из-под длинных ресниц, переступая в танце, время от времени прижималась к нему грудью, сводя его с ума. От неё исходил какой-то умопомрачительный аромат…он ещё никогда не переживал такого возбуждения и никак не мог сдержать дрожь во всём теле. Даня ещё не знал тогда, что такое может быть. Чистая и наивная девочка Вика не шла ни в какое сравнение с этой дамой. Что-то тёмное поднялось со дна его души, и захватило его всего без остатка. А женщина ещё поиграла с ним, как кошка с мышкой, протанцевав пару танцев, потом сказала:
- Ну, хватит. Меня ждут, да и тебя тоже, малыш, если тебе понравилось, мы можем ещё встретиться. – Это прозвучало, как насмешка.
Богдан почувствовал себя униженным, молча повернулся, и пошёл к своему столу, ноги его дрожали. Мать спросила его:
- Что с тобой, сынок, на тебе лица нет!
Но Богдан, ничего не ответив, сел рядом с Викой. – Застолье продолжалось.
Когда вернулись домой, отец обратился к жене:
- Оставь нас одних, мать. Нам с сыном надо поговорить.
Когда она ушла, он, посмотрев на сына, сказал:
- Видел я, сынок, в какой переплёт ты попал. Как мужик, я тебя хорошо понимаю – такие яркие бабочки привлекают внимание и садятся на любой цветок без разбору, отравляя собой всех и вся. Сущность их одна – оголтелая, ничем не прикрытая, похоть. И ничего больше. Такие женщины не могут жить с одним мужчиной, никогда не выходят замуж, у них не бывает детей. И конец у них печальный. Держись от таких женщин подальше. Человека привязывает к жизни семья. Кстати, ты извинился перед Викой?
- С какой стати я должен перед ней извиняться? Она мне не жена, и я буду танцевать, с кем захочу. – Он искал повода снять напряжение после пережитого унижения. – И не надо меня учить, как школьника, мне уже 19 лет, я сам разберусь, что к чему. Если моя девчонка будет закатывать истерики из-за каждой ерунды, то и пусть катится, куда подальше, я свободный человек. – Богдан был заводной и вспыльчивый, человек настроения.
- Ну-ну, успокойся, я не хотел тебя обидеть. И Вика тут ни при чём. Я просто хотел предупредить тебя как более опытный мужик.
- А как ты стал опытным, папуля? Тоже побывал в зубках такой же акулы? Ну, вот и я хочу накопить свой собственный опыт.
В комнату заглянула мама, и мужчины прекратили перепалку. Она спросила с улыбкой:
- Чайку никто не желает? – Простой, казалось бы, вопрос прозвучал, а накал страстей сразу угас. Главное, – кто его задал и каким тоном. Хозяйка дома уже переоделась в домашнее платье, расчесала свои белокурые кудри, и стала такой милой, домашней и уютной, что муж и сын, заглядевшись на неё, невольно заулыбались в ответ. Богдан подошёл к ней, обнял, чмокнул в щёку и сказал:
- Мамулечка, какая же ты у нас красавица. Ну, давайте попьём чайку. – Отец согласно кивнул. Мир в доме был восстановлен. Жизнь вошла в привычные рамки. «А отец-то прав, как ни крути». – Подумал Даня. Они втроём сидели за столом, свет люстры в матовом стекле мягко рассеивал свет над ними, создавая уют и умиротворение в этот семейный вечер. Ароматный чай в большом глиняном чайнике, варенье и мёд в вазочках, и румяные пышки в плетёнке – им было хорошо вместе. А что их ждёт дальше – никто знать не мог.
А Виктория, между тем, сидела в своей комнате, мысленно перебирая, события этого вечера. В комнату к ней вошла мама:
- Ну, как прошёл вечер? Хорошо повеселились? Доволен твой Богдан?
- Не знаю, мама. Весело было, пока он не пригласил на танец какую-то чернявую тётку в красном платье. У неё и спина голая и впереди вырез чуть не до пояса, всё на виду. Он, видимо, обалдел от её вида, и танцевал, как во сне, целых три танца. А на меня даже не взглянул ни разу. Мне пришлось танцевать с Аллой Божко, спасибо ей. Она ради меня отказала своему парню. Если бы не она, стояла бы я столбом без пары. Вот я и думаю, что же будет дальше, если он побежит за любой юбкой, бросив меня одну? И до конца вечера он сидел, как потерянный, даже не извинился.
- Ревнивица ты моя. Не сгущай краски. Ты совсем недавно говорила, что жить без него не можешь, а теперь готова бросить его только за то, что он с кем-то потанцевал. Вернулся-то он к тебе, а не с ней ушёл, тем более что она старше него, глупышка ты ещё совсем. Он парень видный, красивый. Вокруг него всегда будут поклонницы, как же ты думаешь жить с ним? Устанешь ревновать, издёргаешься вся, а его не удержишь, если он надумает уйти, к другой. Такие мужики, как Богдан, короткий поводок не потерпят. Некоторые мужчины любят, когда их ревнуют, гордятся этим, но здесь не тот случай. Учти на будущее: если хочешь удержать его, не устраивай ему сцен ревности, они ничего хорошего не принесут. Терпи, и делай вид, что ничего не замечаешь, пока это - возможно, другого не дано.
- Откуда ты всё это знаешь, мама? Неужели из собственного опыта?
- Это не важно, просто сердце моё болит о тебе, доченька, и я хочу уберечь тебя от ошибок. – Вика обняла маму:
- Я запомнила, мамочка, но не знаю смогу ли я последовать твоему совету.
- Если по-настоящему любишь – сможешь.
На следующий день, встретив Богдана, Вика улыбнулась ему и сказала:
- Я так рада тебя видеть, Данечка!
Он положил свою руку на её плечо, улыбаясь в ответ, и сказал:
- Я тоже рад тебя видеть. Прости меня, что я вчера, как дурак…
- Да ладно тебе, не стоит и говорить об этом, подумаешь, потанцевал… - Перебила Вика. А про себя подумала: «А мама-то видно была права». Их жизнь снова вошла в привычную колею.
Однако Богдан не успокоился. Когда обида на даму в красном улеглась, ему снова захотелось испытать те сильные и необычные ощущения, которые та вызвала в нём. Он считал, что тут нет ничего особенного, если он какое-то время пообщается с ней, а ему такой опыт пригодится. Он начал заходить в кафе часто и в разное время, заказывая себе то кофе, то мороженое, но ни разу не встретил её, о чём очень сожалел.
После окончания первого курса студентам предложили поучаствовать в трудовом десанте в течение месяца на выбор – в стройотряде или в качестве проводников в поездах дальнего следования. Работа оплачивалась и давала возможность получить трудовые навыки и проявить себя как личность. Ребята загорелись и с нетерпением ждали конца второго семестра.
- Представляешь, Вика! Мы проедем на поезде от Урала через Сибирь, мимо озера Байкал до Хабаровска на Дальнем Востоке! Класс! Супер! Глянь, какие города мы проедем: Тюмень, Омск, Новосибирск, Кемерово, Красноярск, Иркутск, Улан-Удэ, Чита, Белогорск! Когда мы ещё сможем там побывать! А тут прокатишься туда и обратно бесплатно, ещё и денег заработаешь. Поехали, Вика! Я не хочу с тобой расставаться, а ты? – Ревниво спросил Богдан.
- Ну, не знаю, Даня. Мы же не просто покататься едем, а работать. Работа у проводников нелёгкая, а мы её знаем только поверхностно.
- Ты что работы испугалась? Пол шваброй помыть, да титан вскипятить? Подумаешь! Не боги горшки обжигают, научимся и мы. Нас прикрепят к опытным проводникам. Зато, какое путешествие мы совершим вместе!
- Я думаю, это можно делать каждое лето, пока не окончим институт. А ты не знаешь, чем ребята занимаются в стройотряде?
- Ну, слышал я от ребят, что там они работают подсобными рабочими и по желанию осваивают профессию каменщика, а девчонки штукатурят и обои клеят. Нравится тебе такая работа?
- Не могу судить об этом, потому что не знаю, как это делают.
- Уговаривать не буду, для себя я решил, а ты ещё подумай. – Обиделся Богдан. В общем, записались они оба в проводники. Но, как говорится, человек полагает, а судьба располагает. За 10 дней до отъезда Вика попала в больницу с аппендицитом, ей сделали операцию, но о поездке уже речи не шло. Когда Богдан забежал к ней перед отъездом, Вика расплакалась. Он погладил её по голове и утешил:
- Ну, не плачь, не плачь, красавица моя. Через три недельки я вернусь и всё тебе расскажу. Привезу тебе вкусной рыбки с Байкала, фотоаппарат с собой беру, всё сама увидишь.
Он посидел с ней ещё немного и ушёл, а у неё было такое чувство, как будто он ушёл навсегда, но ничего изменить было нельзя, пришлось смириться.
В ПУТИ К МЕЧТЕ
Перед поездкой с будущими проводниками провели подробный инструктаж, больше половины которого тут же вылетела у них из головы. Но они по этому поводу не тужили:
- Да ладно, потом разберёмся, что к чему, что мы в поезде никогда не ездили! Главное - это путешествие на край земли, которое нас ожидает!
Но в жизни всё всегда бывает иначе, чем ожидается. Осуществлённые мечты часто приносят разочарования, а реальность намного прозаичнее, чем в мечтах.
На поезд Свердловск – Хабаровск, взяли 6 новичков – 3 парня и 3 девушки, среди них были Богдан Найдич, Алла Божко и Гриша Зеленцов, влюблённый в Аллу. Парень и две другие девушки были с других факультетов. Их всех прикрепили к опытным проводникам в разные вагоны. У Гриши сразу упало настроение – он был уверен, что поедет в одном вагоне с Аллой, а теперь она оказалась через три вагона от него. Его прикрепили к проводнику по имени Дмитрий, здоровенному мужику. Тот оглядел нового напарника с ног до головы и хмыкнул. Непонятно было – одобрил или осудил он Гришину внешность. Это тоже не добавило настроения парню. Дмитрий пробурчал:
- Стой рядом со мной и запоминай, что и как я делаю, в твою смену будешь всё делать сам. Будем проверять билеты, чтобы все были в наш вагон, смотри вот сюда, наш вагон 10.
Вскоре началась посадка. Гриша, проверяя билеты, смотрел не только на номер вагона, но и на место, и заметил, что на 25 место уже пришёл пассажир, а сейчас подошла мать с ребёнком. Узнав, что её место занято, женщина разволновалась, на глазах показались слёзы. До отправления поезда оставалось 10 минут, отправлять её к бригадиру поезда было бесполезно, и Дмитрий быстро сказал:
- Войдите в вагон и присядьте на любое свободное место, а я пойду в штабной вагон и разберусь с Вашим билетом. А ты, Григорий, закончишь посадку. Провожающих в вагон не пускай, только наших пассажиров. Проводи гражданку и громко объяви, чтобы провожающие вышли из вагона. - И он побежал в штабной вагон. Гражданку Гриша проводил и усадил с вещами, а крикнуть на весь вагон он не смог – застенчивость помешала. Пришлось быстро пройти по вагону, говоря: - Провожающим пора на выход, скоро поедем.
Вернувшись к выходу, он увидел у вагона трёх парней с гитарой и девушку. И тут объявили отправление. Дмитрий пока не вернулся, и Гриша засуетился, чтобы поднять ступеньки и закрыть дверь. В это время один из парней, подхватив девушку, запрыгнул с ней вагон. Им вдогонку забросили дорожную сумку.
- Куда вы! Уже дали отправление! Кто из вас провожающий? – Парень, не обращая на Гришу внимания, целовал девушку. Поезд медленно пошёл. Их провожатые шли за вагоном.
- Освободите тамбур! – Разозлился Гриша. Парень оторвался от девушки, сунул кулаком в Гришино лицо, и соскочил с подножки. Девушка громко хохотала. Кулачище у парня оказался, как кувалда. Он одним ударом разбил Грише нос и подбил глаз. Захлёбываясь от смеха, девушка подняла свою сумку и прошла в вагон. Гриша – за ней. Войдя в служебное купе, он умыл лицо и вытер его носовым платком. К нему заглянул пассажир и спросил:
- А чай скоро будет? Почему у вас нет кипятка?
За ним заглянула женщина:
А постель скоро принесёте, а то мой ребёнок хочет спать?
Гриша, закрыв лицо руками, воскликнул:
- Да откуда же я знаю! Оставьте меня в покое! Надоело мне всё! – И выскочил из вагона в тамбур.
В это время из тамбура соседнего вагона показался Дмитрий. Увидев опухший нос и фингал под глазом у своего напарника, а также его самого в полном раздрае, он воскликнул:
- Так-так! Боевое крещение ты, как видно, прошёл, с чем тебя и поздравляю. Курс молодого проводника идёт успешно. Пошли в вагон, соберём билеты и раздадим бельё. Потом дровишек подбросим в титан, и заживём! Гриша глянул на него и, увидев добрую улыбку, на лице Дмитрия, сразу успокоился, улыбнулся ему в ответ и пошёл за ним в вагон.
- Ты, главное, запоминай фразы, которые я выдаю пассажирам. Они всегда одни и те же, ничего нового, и ты быстро постигнешь суть нашей работы. Ну, погнали собирать билеты. – И громко сказал: - Товарищи пассажиры, приготовьте билеты для проверки! – Все зашевелились. Дальше пошло всё, как всегда. И вскоре в вагоне стало тихо и уютно. Люди пили чай, ели, разговаривали. Дмитрий подошёл к женщине с ребёнком:
- А Вас прошу пройти ко мне в купе. – Ребёнок уже спал на нижней боковой полке, и она пришла одна:
- Скоро мне освободят моё место? Мне на боковушке неудобно. – Возмутилась она.
- На какое число Вы купили билет?
- Как на какое? На сегодня конечно, на 2 июля, а в чём дело?
- Дело в том, что сегодня первое июля. Ваш поезд будет только завтра.
- Как! Не может быть! Я забыла от волнения, что в июне 30 дней! Что же теперь делать? Почему же Вы нас не высадили? – И она расплакалась.
- Вы успокойтесь, мы с бригадиром поезда всё решили, и Вы поедете с нами.
- Вы не понимаете! Мой муж сейчас работает на метеостанции, далеко от города. Он приедет нас встречать, а мы приедем на сутки раньше! Что же делать?
- Послать ему телеграмму с ближайшей станции. Ехать ещё долго. – Успокоил её Гриша. – Я посмотрел расписание, в Тюмени будем стоять 30 минут. Пишите адрес и текст, я сбегаю на вокзал и отправлю телеграмму. – Женщина с благодарностью посмотрела на Гришу. Дмитрий добавил:
- А место мы Вам поменяем в Тюмени.
За неделю пути Гриша освоился, и Дмитрий был доволен помощником. Не всё в этой работе нравилось, но Гриша вдруг почувствовал себя хозяином в вагоне. Он помогал пассажирам, отвечал на их вопросы и просьбы, по мере сил решал их проблемы в пути. Он уже навестил Аллу и Богдана. Труднее всего давалась ему ночная смена, но пришлось и к этому приспособиться.
Богдана направили в 4 вагон к проводнице по имени Ольга – круглолицей и уютной женщине средних лет, которая быстро установила контакт с новичком:
- Ну, красавец, давай знакомиться! Можешь называть меня тётя Оля. Эти три недели будем с тобой неразлучной парой.
- Меня зовут Богдан Найдич, студент. Рад с Вами познакомиться.
- Можешь называть меня на «ты», я ещё не старушка, хотя и гожусь тебе в матери. Ну, слушай, какая у нас программа - на ближайшие пару часов…
И начались его трудовые будни. Ленивый и не привыкший ни к какому труду, он с трудом привыкал к новой жизни, полной забот. Со своей напарницей он сразу подружился, и её имя в его устах, звучало теперь как «Тётёля». Она была добродушным и приветливым человеком, но работать за него не собиралась и спрашивала с него что положено. А обязанностей у проводника, как оказалось немало. И это ещё летом. А что же бывает, когда надо топить углём топку в тамбуре, проезжая по сплошь холодной территории?
Единственное послабление сделала Ольга для новичка – ночные смены дежурила сама. Ночью от него не было никакого толка. Он мог уснуть даже стоя, а если сидел, привалившись спиной, в подсобке, то спал, начихав на работу. И пол она мыла сама, заступив на смену в 8 вечера, а Богдан подметал пол днём. Это была вынужденная мера – одна из пассажирок поскользнулась на мокром полу и пролила горячий чай, уронив стакан, после того, как Даня помыл пол шваброй. Он понятия не имел, как это делается.
- Да-а! Не сахар эта работа! И города новые вижу только проездом, и на остановках не разгуляешься. Если на смене, значит стоишь, как привязанный, у вагона – то принимаешь, то провожаешь пассажиров. Если смена не твоя, то надо мусор сдать или водой вагон заправить. – Сетовал Богдан, встречаясь с Гришей и Аллой. Алла, единственная из всех новичков, легко вошла в новые условия жизни и не жаловалась. Она жила с мамой, отца в семье не было, и она, помогая, ей, всему научилась, ещё учась в школе.
Глядя на Гришу с Аллой, он скучал по Вике, жалея, что она не смогла поехать с ними, и посылал ей письма с каждой большой станции, описывая свои трудовые подвиги, а больше-то пока нечего было и описывать.
Но вот, наконец, и долгожданный Хабаровск! Большой город на реке Амур. Когда пассажиры покинули вагоны, состав отогнали на запасной путь - на отстой, уборку, экипировку, заправку. Проводникам предстояла ударная работа, а ребятам очень хотелось посмотреть город. То, что уже удалось разглядеть, понравилось им – красивое монументальное здание вокзала и огромная привокзальная площадь. Пришлось поработать, засучив рукава. Зато потом ребята купили билеты на экскурсию по городу прямо от привокзальной площади. Ну, уж тут Богдан не оплошал, он снимал всё, что попадало в поле его зрения. Амурский бульвар, набережную и городской пляж, площадь Ленина с красивыми белыми зданиями. Здание мединститута и парк, бело-жёлтое красивейшее здание с колоннами – институт железнодорожного транспорта. Широкие улицы, обилие цветов на клумбах, нарядно одетых людей. И всё это под ярко-синим небом и жарким солнцем. Красота! Не зря они приехали сюда, на Дальний восток. Они вернулись в свои вагоны, полные впечатлений, отдохнувшие. Сходили в душ, хорошо помылись и переоделись. Теперь им предстоял нелёгкий путь домой, но они уже втянулись в свою работу и не боялись трудностей. Эта поездка изменила их всех.
Как-то вечером перед концом дневной смены Богдан с тётей Олей пили чай с пирожками из ресторана. Она спросила:
- А девушка-то у тебя есть, Богдан?
- Конечно, есть. Её зовут Виктория.
- Красивая?
- Лучше неё я не встречал пока.
- Любишь её?
- Ещё как!
- А она тебя?
- Плачет, когда меня нет. Думаю, любит.
- А я вот никогда никого не любила, но замуж вышла и мужа уважала и жалела его. Я никогда не хотела детей, хотела жить для себя, путешествовать по стране. А теперь вот поняла, что дети – это наше будущее. Муж умер, а я одна. С кем буду век доживать? – Не знаю. Храните свою любовь, Даня, и детей на потом не откладывайте. Поняла я, что без детей жизнь пустая, да слишком поздно поняла. Если б можно было вернуть молодость, да начать всё сначала. А ведь прожитые годы – не черновик, набело не перепишешь. Что было – то прошло и не воротится.
Расстались друзьями:
- Приходи в резерв проводников на то лето, Богдан. Ты теперь не новичок. Снова куда-нибудь поедем – в другую сторону. Вместе с Викой приходите.
- Поживём – увидим. – Он помахал ей рукой и побежал на автобус.
Весь август они с Викой провели вместе – загорали, купались, ходили в кино, на дискотеку. Отметили день рождения Вики – 19 лет. Богдан купил ей красивую бижутерию к новому платью на заработанные в поездке деньги, и очень гордился этим.
НЕ УПУЩЕННАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ
Время спешит – не догонишь. Пришла пора учиться на втором курсе. Учебный год по традиции тех лет начался с картошки. Зато в октябре все приглашённые собрались в знакомом кафе на двадцатилетие Богдана уже без его родителей. Придя чуть раньше гостей, Богдан первым долгом обежал взглядом столики в кафе, надеясь найти там, свою брюнетку в красном платье. И нашёл! Сердце его взволнованно забилось, и он подумал:
- Ну, уж теперь-то я такой возможности не упущу. – Она тоже заметила его и едва заметно кивнула ему. Она сидела за столиком с пожилым мужиком. А может, он и не был пожилым, просто Богдану все, кто был старше него лет на 20, казались нашему искателю приключений стариками.
Она что-то сказала своему партнёру и пошла в сторону туалета. Сегодня дама была в длинном чёрном платье и казалась ещё стройнее, чем в прошлый раз. Богдан пошёл за ней. Когда он заглянул за переборку, отделяющую зал, она шагнула ему навстречу и протянула маленький листочек:
- Вот мой телефон, позвони мне завтра после 12 дня. Иди, а то мой кавалер ревнивый.
Богдан, молча повернулся и пошёл к раздевалке встречать гостей. Настроение его было приподнятым. На ходу он заглянул в бумажку и прочитал имя женщины – Тереза.
- Какая же она шикарная, эта Тереза! Что бы, не говорил отец, жениться-то на ней я не собираюсь, да и я для неё – нищий, и она намного меня старше, но надо же с чего-то начинать! – Крутилось в его голове.
А тут и ребята подошли, а с ними и Виктория. Он чмокнул её в щёчку и повёл к столу.
Повеселились хорошо. Вика была счастлива, а он, танцуя с ней, думал о Терезе, изредка поглядывая в её сторону:
- Когда же, когда мы встретимся с ней! Скорее бы наступило завтра!
Опыт, который он приобрёл, встретившись с Терезой, принёс ему не только удовольствие. Она хохотала над ним, открыто издеваясь, над его неуклюжестью и неопытностью. Он, всеобщий любимчик, не привык к такому отношению, самолюбие его было ранено, он ненавидел её в такие моменты и, не выдержав, воскликнул:
- Не называй меня малышом, а то я буду называть тебя старушкой. – Она ответила:
- Да, мне 42 года, но я могу сделать тебя своим рабом, и я тебе сейчас это докажу. – И доказала. Она отравила его сознание на всю оставшуюся жизнь, заставив его искать подобных ощущений с другими женщинами. Образ яркой брюнетки закрепился в его сознании навсегда. А Тереза вскоре бросила Богдана, пресытившись им, и найдя себе, другую жертву. Он долго переживал, искал её, звонил, но она навсегда ушла из его жизни.
А жизнь продолжалась, всё шло своим чередом. Встретили 1983 год в молодёжной компании, у одного из приятелей Богдана, родители которого, уехали встречать Новый год к себе на дачу. Спать легли под утро здесь же. В эту ночь Богдан и Вика стали любовниками.
Они прошли ещё одну точку невозврата. После общения с Терезой Богдан других отношений не признавал, а Вика, боясь его потерять, решила таким образом привязать его к себе, наивная дурочка. Она спросила:
- Богдан, ты меня любишь?
- Конечно, люблю.
- Сильно-сильно?
- Вот так сильно.- И он крепко прижал её к себе, поцеловав. Она чуть не задохнулась:
- И я тебя очень люблю, Данечка, и буду любить всю жизнь.
С этого дня отношения их приняли совсем другую окраску. Вика стала его женщиной, но он не мог не сравнивать её с Терезой. Вика, хотя и была моложе соперницы на 23 года, была проигравшей стороной, хотя и не знала этого. Зато это хорошо знал Богдан.
Теперь подсознательно он был в постоянном поиске женщины, похожей на Терезу, но она пока Богдану не встретилась. Виктория своей красотой затмевала всех остальных женщин на его горизонте, поэтому он продолжал общаться с ней.
СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ
После майских праздников Вику потянуло на солёненькое, и стало тошнить от запаха пищи. Она поняла, что беременна и сразу сказала об этом Богдану. Он не обрадовался:
- Какой из меня муж, Вика! И зачем нам сейчас ребёнок? Как ты себе это представляешь – на лекции будешь ходить с младенцем? На няню у нас денег пока нет, родители работают…
Вика заплакала:
- Ты так возмущаешься, как будто я одна виновата. – Она закрыла лицо руками, склонив голову. Сердце её разрывалось от обиды и несправедливости. Он смотрел на неё, такую несчастную, худенькую и жалкую. У него дрогнуло сердце. Он обнял её, отнял руки от лица и нежно поцеловал:
- Ну, не плачь, Вика, ты же сама понимаешь в каком мы сейчас положении. Прости, что я об этом не подумал раньше, но это банальный случай – не мы первые, не мы последние, многие попадают в такую ситуацию. Уверен, что родители тоже не одобрят нашего ребёнка, они мечтают, чтобы мы доучились и получили профессию. Надо твёрдо встать на ноги, прежде чем жениться и заводить ребёнка. Вот мои родители жили для себя 15 лет, и только потом родили меня, когда им было больше тридцати лет. Вот это я понимаю!
Она подняла к нему лицо и тихо сказала:
- А я думала, ты обрадуешься. Ребёнок не может стать помехой. Он ни в чём не виноват. Он же не знал, что родители его такие бестолковые и не научились предохраняться. Я поговорю со своими родителями, а ты поговори со своими, они мудрее нас и помогут найти выход. Аборт я делать не буду в любом случае. – Её розовые очки после этого разговора слегка замутились. Она увидела своего любимого Данечку в другом ракурсе, но пока это не поколебало её любовь к нему.
- Хорошо, давай успокоимся и всё решим. – Предложил он.
Когда Богдан сообщил родителям, что Виктория беременна, родители его совсем не расстроились. Отец сказал ему:
- Сынок, мы ждали тебя целых 15 лет, и в этом нет ничего хорошего, потому что детей надо рожать смолоду. А тебе Бог послал ребёночка, пока ты ещё так молод. Когда он будет таким, как ты сейчас, тебе будет всего 40 лет, а не так, как мне - 56. В 40 лет жизнь только начинается, поверь мне, поэтому у вас с Викой всё впереди, лишь бы вы сохранили свою любовь. – Мама его поддержала:
- Мы уж не чаяли дождаться и понянчить внуков, а теперь такая радость. Не горюй, сынок, мы вам поможем. Вика хорошая девушка и я с удовольствием буду помогать вам. К тому времени, как родится ребёнок, я выйду на пенсию, и буду сидеть с внуком, а ещё лучше – с внучкой, пока Вика учится. Жить после свадьбы вы можете у нас, в твоей комнате, правда, Вася?
- Как скажешь, жиночка, твоё слово главное. Ну, так что, завтра идём свататься или до выходного подождём? – А жениха никто и не спросил, ему не дали и слова вставить.
- Вот так! Без меня - меня женили, а меня и не спросили. – Обиделся Даня, но этого никто не заметил. Он не любил, когда ему что-нибудь навязывали, и на свои отношения с Викой тоже взглянул по-другому. Он по-прежнему не терпел никаких обязанностей и посягательства на свою свободу. – Ну, ладно, Вика – не худший вариант, а не понравится жить вместе – разойдёмся.
В семье Степановых реакция на новость, которую сообщила им Вика, была другой. Отец нахмурился, но ничего не сказал, и ушёл в другую комнату. Мама молчала, горько покачивая головой. Потом сказала:
- Ну что ж, доченька, возраст у вас подходящий, чтобы ребёночка родить. Я тебя родила в 19 лет, ты родишь в 20. Не в этом дело. Я-то в душе надеялась, что не за Богдана ты выйдешь замуж, чует моё сердце, хлебнёшь ты с ним горюшка. Эгоист он махровый, да и слишком красивый, всю жизнь от баб отбоя не будет – ревновать устанешь. Не нагулялся он, слишком молод для женитьбы, и будет бегать налево, вот увидишь, ты готова к этому? Но раз уж так получилось, у ребёнка должен быть отец, выходи за него, если позовёт, а там что Бог даст. Не поживётся - разойдётесь. Вижу, ты мне не веришь. Ну и ладно, может я и ошибаюсь. А что он сам-то говорит?
- Испугался, что вы будете против – раз мне после родов учиться ещё полтора года надо будет. Куда ребёночка девать на это время не знает. Намекает на аборт.
- Это он правильно говорит, трудности будут и не малые. Но думать об этом надо было до того, как вы в одной постели оказались. Аборт – это не выход, а зачастую, прямая дорога к бесплодию. Ну, а замуж-то он тебя позвал, учитывая эти обстоятельства?
- Нет, не позвал. – Смутилась Вика. – Об этом и речи не было. Он сказал только: «Какой из меня муж?». Что же теперь будет, мама? Выходит, я ему навязываюсь, куда же тогда девалась наша любовь? Я не могу с ним расстаться! – На глаза невесты без места навернулись слёзы. Она села рядом с матерью и уткнулась ей в плечо.
- Ну вот, ещё не поженились, а ты уже слёзы льёшь. Не плачь, не пропадём. В случае чего, возьмёшь академический отпуск на год или на заочку перейдёшь.
- Но я же не хочу расставаться с Богданом, я люблю его и хочу всегда быть с ним! Я готова терпеть все его недостатки. Наверно и я тоже не идеальная. – Уже по-настоящему заплакала Вика. В комнату вошёл отец:
- Сейчас звонили Найдичи, завтра придут свататься.
- Ну вот, первый узел и развязался, готовься, невеста, чтобы завтра выглядеть на все 100. – С облегчением вздохнула мама.
- И никакого уныния и слёз! Мы ещё можем и отказаться! Такую красавицу у нас с руками оторвут! – добавил папа.
- Я не хочу, чтобы меня с руками отрывали от Дани.
Когда на другой день пришли Найдичи, невеста и впрямь выглядела на все 100. Жених, увидев её, ринулся к ней, обнял и радостно сказал:
- Да чего тут свататься, я и так согласен, а ты, Вика, пойдёшь за меня? – В 20 лет царит чувство.
Она сделала жеманное личико и сказала:
- Я подумаю. – Богдан нахмурился, не ожидая такого ответа. Но Вика, увидев это, воскликнула:
- Я согласна, Данечка! – Все засмеялись, а Василий Григорьевич добавил:
- Хоть ты, сынок, и поторопился, и не дал нам путём провести весь ритуал сватовства, мы всё-таки скажем, что невеста ваша на загляденье, мы берём её в свой дом, в качестве жены нашего сына, и нашей снохи. Давайте договоримся о свадьбе.
- Ну, вы тут договаривайтесь, а мы поедем в ЗАГС подавать заявление.- Сообщил Богдан.
Свадьба прошла весело. Дружкой была Алла Божко, а дружком – Гриша Зеленцов.
Перед свадьбой Алла поделилась с подружкой:
- Гриша зовёт меня замуж, он хороший парень, но я не знаю, люблю ли я его, скорее всего - нет, просто я пока не знаю, какая она, эта любовь. Но верю, что он меня любит. Летом поедем с ним снова работать проводниками, заработаем на свадьбу. Нам надеяться не на кого – у меня только мама, а у него только отец. И учиться ещё 2 года, и жить пока негде. Но Гриша говорит, что вместе мы всё преодолеем, придётся только с ребёнком подождать.
После свадьбы Вика перешла жить к мужу. Богдан обрушил на неё всю неизрасходованную мужскую силу. В этом деле он был неутомим и неистощим. Она не высыпалась, и на лекциях часто засыпала, уронив голову на стол. Да ещё и токсикоз её изводил. Хорошо, что учебный год вскоре закончился. Поэтому, когда Богдан сказал, что снова поедет проводником вместе с ребятами, она обрадовалась и одобрила его намерение.
- А когда я вернусь, мы поедем с тобой на Украину к маминым родителям на море и витамины. И Вовку с собой возьмём. – Обрадовал Вику муж. Брат Вова осенью пойдёт в 9 класс.
Явившись в резерв проводников, Богдан встретил одну из знакомых проводниц. Она тоже узнала его, и сообщила ему новость:
- Ты, небось, ищешь Ольгу, чтобы снова с ней поехать? А она у нас замуж вышла и теперь в декретном отпуске. В поездке присмотрел её один мужичок из Тюмени, вдовец, моложе неё лет на пять, но влюбился и сказал, что давно такую искал. Замуж её позвал, она и согласилась. После декрета с нашей работы уйдёт, муж не пустит. Вот такие дела, повезло ей. А ты, Богдан, поехали со мной во Владивосток. Мне как раз напарник нужен. Проходи комиссию и через неделю отбываем. И друзьям твоим работа найдётся. Он посмотрел на неё – молодуха, лет 30, и подумал:
- А мне какая разница, мне ведь на ней не жениться! – А вслух сказал: - А я ведь женился, Лиля, и ребёнок у нас будет…
- Так ведь и я замужем, но что это меняет? Как это повлияет на нашу совместную работу? – Богдан невольно смутился, покраснев, оттого, что она сразу поняла его намерения.
- Ну, тогда я согласен! И ребятам скажу.
- Тогда пойдём к начальнику, напишешь заявление.
Он шёл домой и думал:
- Старовата и толстовата, конечно, но для разнообразия и поддержания здоровья пойдёт. Носом чую, что и она не против.
– Ему и в голову не приходило, что он, едва женившись, собирается изменять своей жене. Он не задумывался, что им движет. Просто ему хотелось всё попробовать, испытать, не задумываясь о последствиях. У него и в помине не было - ни чувства долга, ни ответственности перед семьёй. Пока его заботило только, чтобы Вика ничего не узнала, поэтому с облегчением узнал, что их друзья записались на другой рейс.
Между тем, Вика привыкала к новой семье. Здесь к ней относились как к дочери. У неё со свекровью установилась невидимая, но очень прочная связь. С первого дня Вика стала называть свекровь мамой, не испытывая при этом никаких неудобств, чувствуя в ней союзницу. Да и сама Вика не оставалась в долгу. Когда все уходили на работу, она, хорошо выспавшись, прибиралась в квартире, обтирала пыль, мыла полы. Готовила всегда свекровь. Но и Вика не зря посещала кружок домоводства в институте. Но, что бы ни происходило с ней в то время, все её мысли были о Богдане. Она считала дни до его возвращения, а время тянулось медленно, как резина.
В выходные дни Вика приходила к своим, она скучала о папе и маме и о Вовке, который был предан сестре душой и телом. Он мог поговорить с ней о проблемах в классе, о своих удачах и неудачах. Она была старше на 5 лет, но доброй и никогда не заносилась, перед ним. С детства она всегда была рядом с ним. Когда ему было 5, а Вике 10 лет, она гуляла с ним во дворе, защищала и ухаживала за ним. Их родители были вечно заняты, и Вика была для Вовки самым главным авторитетом.
Наконец, этот счастливый день наступил. Вика, завидев мужа, кинулась ему на шею. Он чмокнул её в щёку и похлопал по спине:
- Ну-ну, соскучилась что ли? – У него был вид перекормленного кота. Он не выглядел уставшим после длительной поездки, а наоборот, как будто возмужал. Не оплошала видно проводница Лиля, не в тягость была ему поездка во Владивосток. Но Вика ни о чём таком не догадывалась и не сводила с мужа влюблённых глаз. Отец-то, глядя на сына, всё понял и сказал ему с глазу на глаз:
- Не боишься, сынок какую-нибудь заразу жене притащить?
- Не-а, они все комиссию проходят.
- Так ты что же не любишь свою красавицу жену?
- Люблю, но жизнь вокруг так многообразна.
- А я вот твоей матери за всю жизнь ни разу не изменил. Для меня не существует другой женщины кроме неё.
- Ну, значит я не такой, как ты. Да и время сейчас другое.
НА УКРАИНЕ
Через неделю молодые вместе с Вовой отправились в гости к дедушке и бабушке Богдана - на Украину, в Херсонскую область, в село Приволье.
Ехали весело, на остановках гуляли по перрону, ели мороженое, ягоды и ранние яблоки. Самым сильным впечатлением был величественный памятник «Родина-мать» на Мамаевом кургане в Волгограде.
До Приволья добрались без проблем. Там их уже ждали. Дедушка Остап и в 75 лет был худощавым и подвижным, а бабушку Ганну мучили больные суставы ног, но, несмотря на это, она вместе с дедом работала на огороде и по дому. В селе иначе не проживёшь.
После приветствий и вручения подарков, дед сказал:
- Бежите на море, искупнитесь с дороги, да и за стол милости просим.
Дорога к морю шла через виноградники, и заняла всего минут 10, на молодые-то ноги. Увидев море, ребята побежали к нему бегом. Вика неслась вместе со всеми, ведь её беременность была ещё незаметна. На ходу, сбросив с себя одежду, они с разбега кинулись в прохладные объятья горько-солёной воды Чёрного моря. В воде почти все люди ведут себя, как дети. Вот и Богдан с Викой и Вовкой ныряли, брызгались, орали, хохотали, гоняясь друг за другом. Вдоволь накупавшись, они вернулись домой прямо к накрытому столу. Только сели, как к ним пожаловала гостья. Бабушка сообщила:
- Это крестница наша, Таля. Проходь, сидай з нами снидать.
Галя оглядела приезжих и села напротив Богдана. Это была миловидная девушка лет 15-16, загорелая, чернобровая с карими очами и копной тёмных волос. Она улыбнулась, показав ровные белые зубки, и сказала Богдану:
- А я тебя узнала, ты приезжал сюда с матерью, а я тогда совсем малая была.
Вовка не сводил с неё глаз, ведь Таля была его ровесницей, но она не обращала на него внимания, а беззастенчиво разглядывала Богдана.
- А чего же бабушка твоя не пришла, Виталина? – Спросил дед, усмехнувшись.
- Та у неё ноги болять, она ведь уже старая. – Таля говорила на «суржике» - полу украинском, полу русском языке. Так говорили многие украинцы, не забывая смягчать, букву «г». Но Таля могла говорить и на чисто русском языке, ведь она училась в русской школе.
На Вику и Вовку Таля не смотрела. Богдан попытался отвлечь назойливого подростка:
- Вот мы тебе приятеля привезли, он тебе ровесник, ему уже 15, будете вместе на море бегать.
- Мне скоро 16, а он и сам не заблудится, и с пацанами познакомится. А мне некогда, надо бабушке помогать, то в огороде, то у хате. Посижу у вас малэсенько, та и домой побегу. Бабушка спрашивает, чи не поможет ваш Богдан ей сено сложить пид навес? – Обратилась Таля к деду.
- Поможем, конечно. Все втроём к вам придём и быстро управимся.- Ответил Богдан.
- Поснидай, Таля, потом и пойдёшь. – Ласково попросила её баба Ганна, крёстная Тали.
Та быстро съела то, что ей положили на тарелку, и, глядя на Богдана, спросила:
- Так колы вы придёте? Шо бабушке сказать?
- Завтра с утра, как поснидаем, так и придём. Передай бабушке от нас привет. – И она умчалась. Богдан задумчиво сказал:
- Талчонок она ещё, а не Таля, а глазищи-то, как у совёнка. Что мать её так и не вернулась? Замуж вышла?
Дальше разговор пошёл о ближайших родственниках.
На другое утро вся троица явилась «до кумы». Играючи, Богдан, Вова и Таля перенесли сено для коровы в сеновал, правда закончили ребята работу, покрытые пылью и сенной трухой. А Вика, тем временем, покормила кур, сменила им воду, и пошла к хозяйке дома. Помогая ей нарезать салат из овощей, Вика спросила бабу Тоню:
- Такое необычное имя у Вашей внучки. А где же родители Тали?
Баба Тоня, печально посмотрев на Вику, сказала:
- Не хочется вспоминать об этом, да что скрывать, всё равно узнаете. Нагуляла моя скромница донюшка дитятко от заезжего студента - приезжал к нам на природу картинки рисовать. Да и скрывала от меня до последнего, боялась. А я-то, грешная, как слепая была за работою, – дома хозяйство, да в совхозе робыла, передохнуть часа не було. Заметила, колы у ей пузо, на нос повылазыло. А она усё ждала своего студента, жениться он обещал, пока не поняла, шо он о ней и думать забул. Как кормить бросила, умотала моя доня незнамо куда, а байстрючку свою мне взамен себя оставила. Я подумала, шо дитя не виновна за свою мать. Куда её денешь! Я тогда ещё в силе була, подумала сначала в приют отдать, а потом опомнилась:
- Забрал у мене Боженька дочку, а внучку дал. Та и не одна у хате останусь. Вот так и вышло, шо я её вместо отца-матери вырастила. Видать судьба такая. Года через три письмо получила от беглянки моей – мол, замуж вышла, но муж чужого ребёнка не хочет. Обратного адреса не оставила, да и ладно, лишь бы жива была. А внучка-то работящая да ловкая растёт, мне на радость. Да только вот беда – красивая уж больно стаёт, Виталина моя, видно в своего отца пошла, на мать точно не похожа. Вот и думай, что её дальше ждёть, когда начнёть на дыре дырку вертеть. Меня она вряд ли слушать будет. – Бабушка тяжело вздохнула, присев к столу. Вика не знала, как утешить старушку, сама-то она пока горя не хлебнула, сказала первое, что на ум пришло:
- Да может быть всё будет хорошо, встретит парня хорошего и всё у неё наладится, и Вы около них будете жить-поживать.
- Твои бы слова да Богу на заметку…
Тут и работнички подоспели, ополоснулись в летнем душе, перекусили, а потом решили на море пойти, правда, в это время народу там было много, в основном – приезжий люд. На прощанье баба Тоня насыпала Богдану полную большую миску очень крупных спелых абрикосов.
Хорошо они жили в это лето. Молодожёны и называли его – счастливое лето 1983 года, потому что прожили здесь настоящий медовый месяц. Вика уже не тяготилась мужскими притязаниями Богдана, а он всё внимание уделял только ей, и она была переполнена любовью к мужу. Вовка уже подружился с местными ребятами, поэтому сестру и зятя не обременял.
Рано утром Богдан с Викой встали, взяли с собой фотоаппарат, и вдвоём пошли на море навстречу солнцу, которое, поднимаясь из-за горизонта, смотрело на село огромным светло-красным глазом. На траве вдоль дороги паучки сплели сотни паутиновых сеточек, на которых мелкими капельками осела роса. И вся трава вдоль дороги выглядела, как миниатюрный сказочный городок. Глядя не него, Вике хотелось уменьшиться до такого размера, чтобы можно было погулять по этому городку. Она сказала об этом Богдану, но он засмеялся и ответил, что паучки тогда будут казаться ей огромными пауками и вряд ли прогулка доставит ей удовольствие. Вика с сожалением посмотрела на мужа, но он обнял её, прижал к себе, и все возражения вылетели у неё из головы. Но красоту эту Вика сняла на фото, жаль только, что чёрно-белое.
На виноградниках клочьями висели остатки тумана. Небо в лучах солнышка меняло свою окраску от серо-лилового - до бледно-голубого, а потом – ярко-синего. Ночной ветерок уснул в прибрежных камышах, кругом было тихо.
Село раскинулось у лимана Чёрного моря, и в это время не замутнённая вода, чистая, как слеза. Море синее и гладкое, как озеро, а облака купаются в воде. Большущие цапли то и дело тяжело взлетают над водой у самого берега. В камышах плещутся утки, опустив головы в воду, и, задрав свои хвостики. Ребята сняли с себя всю одежду и тихо вошли в воду. Шуметь они не стали, не желая нарушать покой прибрежных обитателей. Совсем недалеко от них плавала стайка лебедей, двое из них распустили свои крылья и сразу стали похожи на кораблики с белыми парусами. А кругом – ни души. Вике и Дане казалось, что они одни на белом свете или оказались вдруг на другой планете. Но вот проснулся ветерок, выбрался из прибрежных зарослей, покрыл рябью гладь моря. Сразу прилетели крикливые чайки и, взрезая воздух своими острыми крыльями, стали нырять в воду, выхватывая маленьких рыбок, мелькая при этом, своими красными лапками. Они разбили тишину, и её осколки осыпались в море мелкими брызгами. Синие медузы распустили свои щупальца, а мелкие креветки стали покалывать ноги и тела пловцов, своими острыми носиками. Наплававшись и наигравшись в воде, ребята собрались выйти из воды, как вдруг увидели, что их уединение нарушено - на берегу стоит взрослый парень. Богдан вышел из воды, не обращая внимания на парня, надел плавки, потом взял купальник Вики и полез в воду. Ей пришлось одеваться прямо в воде – и смех и грех. Выбравшись на берег, Вика посмотрела на небо, а там, высоко, кружилась, как на карусели, стая пеликанов. Даня снимал всё, что видел, включая Вику, а она снимала его – для их семейной истории.
Когда шли домой, увидели козу, привязанную к колышку в траве. Богдан вдруг громко закричал: - Ме-е-е! – Да так, похоже, что коза удивилась и ответила ему. Ребята расхохотались от души. Увидев телёнка, Вика предложила мужу помычать, как бычок, но он ответил:
- Этот язык я ещё не выучил. – Они снова весело расхохотались. Недалеко от них на дорогу выскочил большой серый заяц и ну - улепётывать от них, не догадываясь, спрятаться в винограднике.
Любовь и счастье шли рядом с ними в тот день. Вика будет вспоминать такие моменты всю жизнь, рассматривая старые фотографии.
На следующий день, рано утром, Богдан с Викой поехали на делянку деда Остапа косить сено для козы на зиму. Косить его научил дедушка Остап, когда Богдан был ещё подростком. Ехали мимо большого поля пшеницы. Въехав на пригорок, Вика остановилась и загляделась, как лёгкий ветерок колышет волнами это бескрайнее хлебное море. Ей казалось, что ещё немного, и она увидит лодку и рыбака в этом море. Отдохнув, она поехала следом за Даней. А он уже сделал для неё навесик из трёх палок и большого полотенца – от солнца, а сам принялся косить траву. Она любовалась мужем, наблюдая, как ловко он пользуется косой и, думая:
- Какой же он красивый и сильный, какая я счастливая, и как я люблю его! – Вика достала из пакета большущее красное ароматное яблоко, и принялась его грызть, брызгая соком. Вчера дедушке принесли целый мешок таких яблок из совхозного сада. Такие яблоки называют крымскими. Млея от удовольствия, она лениво подумала, вздохнув:
- Что за благодатный край Украина, и я согласилась бы жить здесь всегда, но только с Даней.
Выкосив большую часть делянки, Даня прилёг на траву, попив водички, к Вике под навес, чтобы отдохнуть. Солнце уже высоко поднялось, становилось жарко. Даня вспотел, но Вика обняла его, будто не замечая, что от него пахнет крепким мужским потом. Оказывается, когда женщина любит, она принимает его в любой ипостаси: нарядного и в рабочей робе, в парфюме и потного, грязного, уставшего. Она любит его всякого.
- Устала? – Спросил Даня. – Сейчас отдохну, и поедем домой. Как жара спадёт, приеду сюда один и докошу, а тебе не надо столько быть на солнце. – Он намекал на её беременность, и она была ему благодарна за эту заботу. Они так и сделали.
А вечером они всей семьёй сидели во дворе за большим столом, ужинали. Все кроме Вики и Вовки, выпили горилки, и Богдан попросил:
- Бабушка, давно я не слышал, как ты поёшь. Спой для нас, а мы подтянем. – Бабушка не заставила себя уговаривать, и запела сильным низким голосом, таким прекрасным, что у Вики мурашки побежали по телу. Дедушка с Богданом тянули подголоски грустной украинской песни, и так хорошо было на душе у всех – и поющих и слушателей. Потом пели ещё и ещё.
- Ну, хватит голосить. Ты, Вика, не слыхала, як кума Тоня поёть? Вот у неё голос, так голос! Як запоёть, на усё село слыхать! Мы с нею молодыми на слёт народных талантов ездили, так потом с Киева к Тониной матери профессор приезжал, уговаривал отпустить Тоню в консерваторию, но мать её не отпустила, побоялась. А она, можеть, великой певицей бы стала, если бы не наша темнота деревенская.
Как стемнело, пили чай с воздушными пышками. Стол стоял под аркой, увитой виноградом, но в просветах виднелся чёрный бархат южного неба, усеянный крупными и яркими звёздами. Ни комары, ни мошки не тревожили людей, сидящих за столом. Дедушка предложил:
- Раз ты сено выкосил, я завтра съезжу и переверну его сам. А вы с Викой и Вовой, поезжайте завтра в заповедник - Аскания Нова, здесь недалеко. От автовокзала в райцентре туда ходит автобус. В Аскании много интересного. Вы с матерью ездили туда, когда ты был совсем мальцом, Даня. Отдохнёте денёк, а потом один или с Вовой съездите, и сено в валки сгребёте.
- А Вике больше не надо ездить на велике, это вредно для ребёночка. – Добавила бабушка.
- Это хорошая идея, дедушка. – Обрадовалась Вика, и Вовка её поддержал. Богдан согласился. Сказано – сделано. И на следующее утро молодёжь покатила автобусом, в биосферный заповедник Аскания Нова. Ехать с остановками пришлось часа полтора, с интересом, глазея в окно. Потом пришлось не очень далеко пройти пешком к началу экскурсии.
Впечатления от парка остались самые светлые – ребята побывали в Храме Природы. Вековые деревья разных пород создавали своими кронами зелёные шатры, листья которых, просвечивались солнцем. В ветвях деревьев слышалось неумолчное пение птиц на разные голоса. Аромат от цветущих растений был такой, что, казалось, будто воздух пьёшь, а не вдыхаешь. Вике хотелось раствориться в этом великолепии, и, превратившись в дерево, стоять молча, слушать пение птиц и тишину, умываться дождиком, греться на солнышке, и с высоты взирать на суету людей. Дане она говорить об этом не стала, поняв, что он не романтик.
Наши путешественники ходили по парку не один час, выходили к озёрам, где росли белые кувшинки, вода «кипела» от мелкой рыбёшки, метровый уж быстро и по-хозяйски плыл через озеро. Выходили к большим водоёмам, где плавали белые и чёрные лебеди и утки разных пород и расцветок - с утятами.
Нагулявшись по парку, ребята сели на скамейку перекусить домашними припасами. К ним тут же подошли три павлина, выпрашивая кусочки булки и пирожков. Вова махнул на них рукой, желая отогнать их, чтоб дали спокойно поесть, но один из павлинов тут же с треском распустил свой роскошный хвост, и принялся переступать ногами и поворачиваться в разные стороны, словно танцуя. Это было зрелище! Две его подружки продолжали клевать кусочки, не обращая на него внимания. Красавец, получив премию за танец, проглотил кусочек булки, и тут же закудахтал на павлиний манер, и удалился со своими павами в поисках других посетителей.
- Эти птички наверно тоже на хозрасчёте – сами себя кормят. – Пошутил Богдан. – Ну, не всё мы осмотрели, здесь ещё зоопарк есть, но нам пора на обратный автобус. Весь вечер ребята делились впечатлениями о заповеднике с бабушкой и дедушкой.
А утром случилось маленькое происшествие: хозяйская кошка привела своего котёнка знакомиться с хозяевами. До этого он жил с мамкой в укромном месте. Кошка шла впереди, котёнок неловко ковылял сзади, но оступился и упал в сухой колодец – в нём зимой хранили картошку. Пришлось Богдану надеть холщёвые рукавицы и лезть в колодец - Вовка ещё спал. Котёнок шипел, потом орал, царапался и кусался. С трудом Богдан вылез вместе с этим забиякой, который продолжал истошно орать. Но мать быстро успокоила его, а знакомство с людьми спокойным не получилось. Ах, эти радости мирной жизни! Из таких мелочей и складывается жизнь. Вика спросила Богдана:
- Ты руки-то помыл? – Он ответил:
- Нет - я их облизал. – Вот такой шутник. У них всё время было приподнятое настроение в это лето. Может, крупный чёрный виноград, который они постоянно ели – так влиял на них?
Один из соседей принёс дедушке целый мешок белокочанной капусты. Капусты посадили много – на продажу, но она полопалась, и теперь сосед раздавал её даром добрым людям. В 1983 году завидовать было некому и нечему. Все жили примерно одинаково, поэтому отношения между людьми были лучше. А те, кто жил значительно комфортнее, в глаза обывателям не лезли и богатством не кичились.
Через пару дней Вика проснулась с ощущением счастья:
- Сегодня мне исполнилось 20 лет! А где же Данечка?
И тут в комнату вошёл Даня с большущим букетом розовых полевых цветов. Его светлые кудри растрепались от ветра, а синие глаза сияли на загорелом лице. Он присел к ней на кровать, поцеловал её и поздравил с днём рождения – вот тебе и не романтик:
- Я сгонял на велике в степь, пока ты спала, тебе нравятся эти цветы? Это только для тебя!
- Вот оно – счастье! Только пусть оно никогда не кончается. – Подумала именинница.
Остаток лета пролетел незаметно, домой вернулись перед самыми занятиями. Богдан с Викой стали студентами 3 курса и на картошку их уже не посылали. Они опять оказались под маминым крылом. В сентябре Елене Остаповне исполнилось 55 лет, и она вышла на пенсию.
Новый 1984 год встретили по-семейному, пригласив сватов Степановых. Потом успешно сдали зимнюю сессию, а 7 февраля Виктория родила девочку, которую назвали Илоной. Она была копией своего отца, а он рассматривал ребёнка, как маленькое чудо, но на руки её брать не решался – уж очень нежное тельце было у младенца. Вика после родов похорошела – живот исчез, грудь увеличилась, её ясные глаза наполнились мягким сокровенным светом. Движения её стали какими-то мягкими, округлыми. Она стала походить на Мадонну с картины, когда прикладывала дочку к груди. Богдан присматривался к жене, узнавая и не узнавая её.
Кормить грудью получилось только первых полтора месяца, пока Вика была в декрете. Потом Илону перевели на молочную кухню, так как до конца учебного года оставалось совсем немного, и Вика вернулась в институт. Она ни за что не хотела отставать от Богдана и оформлять академический отпуск. Ей казалось, что за это время что-нибудь случится, и она потеряет Богдана, ведь он такой красивый и необыкновенный!
Девочка была спокойной, но кормить её приходилось и ночью, и в мокрых пелёнках она не хотела лежать, и плакала она по ночам, когда животик вздувался. Ребята не высыпались. Пришлось бабушке Лене забрать её к себе, а дедушку переместить на раскладушку в кухню. Именно свекровь научила Вику ухаживать за новорожденной, купать её, пеленать. О памперсах тогда и не слыхали. Помогала она стирать пелёнки и распашонки, делать массаж животика.
Как только закончился учебный год, Богдан снова засобирался в поездку:
- Покатаюсь лето, денежек подзаработаю, а август проведём вместе. – Вика согласилась, она ещё не восстановилась после родов и была рада отдохнуть от мужа. Илоночке уже исполнилось 4 месяца. Светлые кудряшки и синие глазки были папины, а пухлые губки – мамины. Она тянула ручки ко всем членам семьи, едва завидев, кого-нибудь из них. Она громко смеялась, когда папа, взяв её на руки, щекотал её животик своим носом, и хватала его за волосы обеими ручками.
- Мы будем очень-очень ждать тебя, папочка наш, мы тебя очень любим. – Держа малышку на руках, говорила Вика, прощаясь с Богданом.
ПУТЬ К «СВОБОДЕ»
На время отсутствия мужа она переехала к своим родителям, чтобы дать отдохнуть свекрови и свёкру от ухода за ребёнком. Вика много гуляла с малышкой в парке, и братишка Вова часто сопровождал её, катая племянницу в коляске. Богдана не было уже 3 недели. Вчера он заскочил к ней на несколько минут, отдал ей зарплату и сказал, что снова едет через пару дней, а пока ему надо отоспаться в тишине, помыться, поесть маминой пищи. На дочку он глянул только мельком, чмокнул Вику в щёку и умчался.
- Что это было? Это мой муж вернулся из длительной поездки? Ведь ему положено две недели отдыха. – Она всё ещё держала в руке деньги, которые он ей отдал. Посмотрев на них, она обнаружила, что сумма почти вдвое превышает прошлогодние заработки.
- Премию что ли ему дали – вяло, подумала Вика. Но тут же и отказалась от этой мысли, ведь она уже окончила 3 курс института и уже помаленьку пишет дипломную работу. – Какая там премия! Ведь он работает временно по договору. И зачем ему снова куда-то ехать, когда он получил столько денег. Лучше бы дипломную писал и был с нами.
Она поймала себя на том, что не верит Богдану, но отогнала эту мысль. Это было бы слишком похоже на предательство:
- Какая же я неблагодарная! Данечка работает, старается для семьи, тратит свои каникулы, ради нас с дочкой, не хочет сидеть на шее у родителей. А я…
Она пошла по аллее парка, дочка зашевелилась, открыла свои синие глазки и посмотрела на маму. Та дала Илоне попить водички, и малышка снова задремала. Вика присела на скамейку, и вдруг горько расплакалась, склонив голову на ручку коляски. Она опять подумала:
- И денег слишком много и пахнет от него по-другому, и не спросил, как мы жили всё это время, слишком торопился. Кто-то его очень сильно ждал! – Эта мысль так потрясла её, что она снова заплакала. Она вдруг вспомнила лето в Приволье, с тех пор прошёл только год, и она успокоила себя:
- Этого не может быть! Он не может так поступить с нами. Я просто не смогу без него жить! Илоночке скоро 5 месяцев, она становится такой интересной, уже сидит в подушках, скоро зубки будут резаться. Неужели её отцу всё равно? А я? Кто теперь для него я? Нелюбимая жена?
Вика вспомнила, что скоро надо будет кормить дочку, встала и пошла домой. Ей хотелось поговорить со свекровью, она такая добрая и сдержанная. Телефона в квартире родителей не было, а то бы она сразу позвонила маме Лене. Со своей мамой говорить о Богдане Вике не хотелось. Она знала, что скажет ей мама:
- Я ведь тебе говорила, а ты не хотела меня слушать. – Да и вообще, маме было всего 42 года. Она была молодой бабушкой, до пенсии ей было ещё далеко, да и Вова был в таком возрасте, что за ним нужен был глаз да глаз, так что Вика оказалась отрезанным ломтем.
Покормив и переодев дочку, Вика поехала к свекрови. Она открыла дверь своим ключом, дома никого не было. Она посадила дочку в манеж, который купил для внучки дедушка Вася, дала ей игрушки, сама села рядом. Мама Лена пришла только через час. Увидев невестку и внучку, она обрадовалась:
- Давно ждёте бабульку свою? Очень рада вас видеть, дорогие мои девочки. А я вот в поликлинику ходила, что-то печень беспокоить стала, решила подлечиться, пока не начался учебный год, и моя сладкая куколка не переехала к нам.
Вика не успевала вставить и слова и, молча, смотрела на свекровь. Потом спросила:
- Мама, а ты видела Богдана?
- Да, он заходил к нам, сказал, что поедет к вам, а потом снова в поездку. Хочет побольше заработать. Разве он не у вас?
- Нет, он нашёл нас с дочкой в парке, отдал деньги и сказал, что отмоется, выспится, поест домашней пищи у себя дома, и потом - снова в поездку. Но я вижу, что он и у вас не задержался. Что же это делается, мама? Выходит, он нас всех обманул?
Елена Остаповна села – у неё подкосились ноги. Она мельком подумала:
- Как же он похож на своего отца, даже в этом!
- Успокойся, доченька! Может, случились какие-то непредвиденные обстоятельства, может кто-то заболел, и его вызвали на работу раньше. Не думай о плохом. Он вернётся и всё объяснит. Ты ещё побудешь у нас? А то я хотела прилечь, а потом ужин для мужа приготовить.
Вика поняла, что свекровь не хочет продолжать разговор о Богдане.
- Отдохни, мама. А мы с Илоночкой пойдём домой, мне тоже надо будет что-нибудь приготовить к приходу родителей. – Она поцеловала свекровь и ушла.
Как только за Викой закрылась дверь, Елена Остаповна позвонила в резерв проводников и спросила, когда вернулся из поездки Богдан Найдич.
- А кто Вы ему будете?
- Я его мать. А почему вы спрашиваете, что-нибудь случилось?
- Да нет, ничего не случилось. Он вернулся из поездки 10 дней назад. Увидите его – скажите, пусть получит деньги за работу.
- Хорошо.- Как во сне, проговорила Елена Остаповна.
Она присела на диван, у неё кружилась голова. Она никак не могла «собрать мысли в кучу», и спокойно проанализировать то, что, вполне очевидно, произошло. Вместо этого, она вспоминала, какими красивыми и счастливыми сын с невесткой вернулись с Украины. А потом – большой живот, роды, недосып. То есть кардинально изменились условия жизни. Такая жизнь ему не нравилась, и он нашёл себе другую жизнь – ту, что ему нравится.
- Эгоист, махровый эгоист! Что же теперь будет!? А как же моя сладкая куколка Илоночка? И Викуся, такая добрая, ласковая и наивная девочка.
Она сидела и вспоминала историю своей любви. В 8 классе она влюбилась в Мишу Москаленко, высокого и симпатичного парня. Ничем особым он не отличался, и учился он средне, а девчонки липли к нему, как пчёлы на мёд. И она сама не была исключением. Но он, как будто не обращал внимания на её белокурые кудряшки и синие глаза. Зато она хорошо видела, что он перебрал всех девчонок в их классе. В 10 классе дошла очередь и до неё. Он сказал ей:
- Как окончим школу, выходи за меня замуж, Лена. Я тебя ещё в 8 классе заметил, да ты не обращала на меня внимание. – Она тогда ответила:
- Когда окончим – подумаю.
После школы он никуда не поступил и ушёл в армию вскоре после войны - на флот, служить 3 года. Она его ждать не стала, а вышла замуж за студента-технаря, будучи студенткой института пищевой промышленности. Они начинали свою жизнь с нуля, на родителей не надеялись. Пока устроили свою жизнь, пролетело 15 лет, а детей всё не было. Она проверилась у гинеколога, её заверили, что отклонений нет. Она ничего не сказала мужу, хотя поняла, что это у него какой-то сбой. И надо же так случиться, что встретила она свою школьную любовь, спустя столько лет!
- Зря ты меня не дождалась, я ведь одну тебя любил тогда и сейчас люблю. – Сказал Миша.
Они встретились на торжественном заседании работников пищевой промышленности, потом было торжество в ресторане, потом общая постель и долгожданная беременность, о которой узнала уже дома. Утром перед расставанием он сказал:
- А ты оказывается такая же, как все. Недаром мой покойный отец говорил мне:
- Не води на пьянки свою жену, бо у пьяной бабы п…да чужая. Ну, бывай, подруга.
- Господи! Какое счастье, что мы с тобой не поженились после 10 класса! – Ответила она.
Больше они с Михаилом никогда не встретились, и желания такого не было. Но того унижения, которое она испытала после его слов, она не могла забыть и сегодня. Она по-прежнему любила своего мужа. Когда она обрадовала его, сообщив, что у них будет ребёнок, он помолчал, грустно посмотрев на неё, и сказал:
- Ну и, слава Богу! Услышал Бог наши молитвы!
- Ты как будто не рад, Вася…
- Рад, Лена, рад! Больше всего я рад, что ты, наконец, обрела счастье материнства. – И стал заботиться о ней, как о королеве.
В октябре родился сынок – глаза и волосы её, а в остальном – вылитый Михаил. Её замечательный муж вырастил мальчишку, не зная, что он не родной ему. И вот теперь стало ясно, что Богдан такой же ходок, как и его родной отец. Тут уж ничего не поделаешь. Вздохнув, она встала, и пошла готовить ужин. Устаёт Васенька очень, а до пенсии ему ещё 3 года.
Она снова мысленно вернулась к разговору с Викой.
- Что же я скажу ей, когда она придёт к нам снова? Что мой сын - подлец? Но, может быть, не всё так страшно – побегает, и обратно прибежит. Она ведь не знает, что он вторую неделю где-то болтается. И мужу пока ничего не скажу, у него и так сердечко пошаливает. Не дай Бог с ним что-нибудь случится! Я это не переживу.
Но говорить Вике ничего не пришлось. Спустя два дня, они с Вовой и малышкой гуляли на другой стороне большого парка, когда увидели Богдана рядом с какой-то женщиной. Это была красивая ухоженная брюнетка с ярко накрашенными губами, в шикарном наряде, явно не из магазина ширпотреба. Она держала Богдана под руку и весело смеялась. Он был одет в голубую рубашку и светлые брюки, которых у него раньше не было. Вика всё поняла, но хотела пройти мимо до того, как её заметят – она не знала, что ей делать и как себя вести. Одна мысль крутилась в её голове: - «Какой же он красивый в этой голубой рубашке!». В глазах её потемнело. Ей было так больно, что стало трудно дышать, и показалось вдруг, что она изнутри стала, как будто, обрастать льдом, её всю трясло. Вика вцепилась в коляску, боясь упасть. Вовка, не говоря ни слова, побежал к зятю, крикнув на ходу:
- Богдан, посмотри туда! – Он посмотрел, и ответил:
- Завтра днём я зайду к вам! – и ушёл своей дорогой.
- Возможно, он никуда и не уезжал, и живёт с ней всё это время, она даже приодела его. Так вот откуда у него такая шикарная зарплата. Интересно, что он ей наврал, чтобы она дала ему денег. Ну, завтра всё и узнаем. – О себе она пока не думала, боялась думать, понимая краешком сознания, что не захочет жить дальше, когда узнает всю правду, хотя догадывалась о чём-то подобном, когда он принёс ей деньги, а сам сбежал.
- Вова, не говори пока ничего маме и папе. Мы должны сами разобраться, что к чему, чтобы никто нам не мешал. Что будет, то и будет – в жизни всё бывает.
- Вика, да он же предатель, что тут разбираться! Гони его подальше, мы и без него проживём!
- А ты помнишь, как мы в Привольном жили? Мы все там любили друг друга всей душой, и любовь эта никуда не девалась, она с нами. И что бы ни случилось, она вернётся к нам, вот увидишь. Просто Даня пока заблудился в 3-х соснах…
Вовка посмотрел на сестру, как на блаженную, но больше ничего не сказал. Он проводил сестру до квартиры и побежал на тренировку в футбольный клуб.
Богдан пришёл к обеду. Дочка после прогулки крепко спала. Он прошёл в комнату и сел на стул, мельком взглянув на Вику:
- У каждого поступка есть своя причина, Вика. Ничего не бывает просто так. Я знаю то, что ты от меня ожидала – что я буду твоей собачкой на цепочке, послушной и бессловесной. Я устал быть тем, кем ты хочешь меня видеть. Так пойми, наконец, - со мной это не пройдёт. Я люблю свободу и таким буду всегда. Прими это как данность или как хочешь, но не рви душу ни себе, ни мне. Я люблю тебя по-прежнему, это правда, но не считаю любовь рабством. Я так устроен. Всё, чего я хочу – быть самим собой! А ты боишься выпустить меня из-под своего контроля. Почему я должен оправдывать твои ожидания? Грош цена такой свободе! – Богдан замолчал, молчала и Вика, с изумлением глядя ему в лицо. То, что он говорил, не укладывалось в её голове. Богдан продолжил:
- Я встретил женщину своей мечты и ухожу к ней. Мне надоели твои бесконечные ограничения – то у тебя беременность, то роды, то ты не досыпаешь…, а я нормальный здоровый мужик и мне постоянно нужна женщина. А ты отдыхай без меня.
Вика слушала мужа, и не верила своим ушам – настолько несправедливыми были его претензии. Но она по-прежнему молчала, боясь расплакаться, и сидела, низко опустив голову. А он ожидал слёз, крика, обвинений и оправданий, уговоров и мольбы, а не этого глухого молчания.
- Что же ты молчишь, Вика, тебе всё равно, что мы с тобой расстаёмся? – Ревниво спросил он.
Она подняла голову и посмотрела на него. И такая тоска и мука были в её глазах, что душа его на миг смутилась. Он встал:
- Ну, я пошёл. – Она не шевельнулась, не пошла за ним. Он вышел, тихо прикрыв дверь. И тут Вика уткнулась в диванную подушку, и дала волю слезам. Бурные рыдания сотрясали её тело, принося облегчение. Она всё повторяла:
- Даня, Данечка! Как же я буду жить без тебя! Ведь мне без тебя ничего не мило, ничего не хочется и не радует. – Потом, успокоившись, она подумала:
- Я буду ждать тебя, Данечка. Слишком рано тебя вынудили жениться, мама права. Я знаю, ты вернёшься к нам с дочкой, и у нас снова будет всё хорошо.
Они были ещё так молоды: Вике – 21 год, Дане – 22.
Вика не заметила, как уснула, и сквозь сон услышала звонок в дверь.
- Кто бы это мог быть! У наших ключ есть. – Потом вскочила, как ошпаренная: - Это Богдан вернулся! – И она помчалась к двери. Но это был не Богдан, а подруга Алла Божко.
- Ой, я тебя разбудила, Вика! Прости, прости! Пришла с тобой посоветоваться.
- Ничего, ночью досплю. Ну, давай рассказывай, только не знаю, какой совет я смогу тебе дать, подруга моя, я и в своей жизни разобраться не могу.
- Да ведь так всегда и бывает, как в пословице: - «Чужую беду рукой разведу…». Беда у меня, Вика. Собирались мы с Гришей Зеленцовым пожениться, уже и деньги на свадьбу копили. Поехали мы снова на Хабаровск, правда, в разных вагонах. Меня направили в штабной вагон. А там новый начальник поезда, Игорь Денисович, лет 35. Увидели мы друг друга и, словно два пазла сложились, или две половинки одного целого. Ехали туда и обратно, как в угаре. Кругом люди, проводники со своими проблемами – сама понимаешь. Я и забыла, что в этом же поезде мой жених едет. Бедный Гриша. Он своим чутким сердцем всё понял и испугался. Понял, что меня никакая сила не удержит, если Игорь Денисович позовёт. Насмелился он поговорить с соперником, а тот ему ответил:
- Нет смысла требовать у человека чувств, которые он не испытывает, Гриша. Если двум людям суждено быть вместе, неважно, сколько разлук, слёз и бед они переживут, судьба их всё равно соединит. Но, в любом возрасте, парень, одна встреча способна изменить всю жизнь, так и случилось у нас с Аллой. Ты не со мной, с Аллой поговори, за ней последнее слово.
- Но ведь мы собирались пожениться! Как мне теперь жить! Я люблю её всем сердцем!
- Я уже был женат, Гриша. И я, точно знаю, что жить с нелюбимым мужем или нелюбимой женой - хуже каторги. Ты хочешь такой жизни? – Так сидят они, разговаривают, а сижу за стенкой и всё слышу. И так мне стало жалко этого Гришку! Ну, никак не может парнишка устроить свою жизнь, всё ему не везёт. Без матери остался, живёт с отцом, без женского догляда. Добрый он и преданный, ласковый и заботливый, а мне ещё чего-то хочется. – Алла внимательно посмотрела на Вику, ожидая её реакции, но та слушала, молча, не перебивая, и не глядя на Аллу.
- Но не это самое главное. Главное, что сегодня я узнала, что беременна уже 4-6 недель, и это Гришин ребёнок, судя по сроку. Вот теперь и не знаю, что мне делать. Сделать аборт и уйти к Игорю или остаться с Гришей и ребёнком? Что скажешь, Вика?
- А ты уверена, что этот Игорь любит тебя, замуж он тебя звал?
- Об этом пока речи не было, да и были мы близки только на обратном пути – неделю.- Слушая подругу, Вика смотрела теперь на свою беду как бы со стороны, она быстро училась рассуждать и делать выводы:
- Так, может, он искатель приключений, любитель разнообразия, я уже одного такого знаю. Думаю, лучше быть какое-то время с разбитым сердцем, чем с закрытыми глазами, и не видеть, что счастье рядом. – Она замолчала, думая о своём, потом закончила свою мысль:
- Бывает, что человек считает себя птицей высокого полёта, а сам – чудо в перьях. Ты разберись, Алла, прежде чем всё разрушить, ведь ты Игоря совсем не знаешь. Может, и с женой он не разошёлся, просто решил развлечься с молоденькой дурочкой, вот и всё. У него наверно в каждой поездке такая любовь, раньше мне это в голову не приходило, а теперь я много чего поняла. Ты давно из поездки вернулась?
- Да нет, сегодня четвёртый день.
- Где же вы с Игорем встречаетесь?
- Он у друга ключ от квартиры брал – тот сейчас в поездке. – Почему-то смутилась Алла.
- Что же он тебя домой не пригласил, раз один живёт?
- Я у него спросила, а он говорит, что живёт у матери, квартиру жене оставил. – Алла умолкла. Слова подруги зацепили её:
- Как ты это всё, Викуля, по полочкам разложила. Когда и где ты этому научилась, я тебя совсем другою раньше знала? Три года назад – и сейчас…
- Учитель у меня хороший. В общем, решай сама, Алла. Таких мужей, как Гришка, - поискать, да и дитя у вас будет. Так что не беда это у тебя случилась, а проверка на прочность. Ты не тяни, сразу ему скажи, а то не поверит, что его ребёнок.
- Приму твой совет к сведению. А у тебя-то как дела?
- У меня дела – хуже некуда. Нашёл мой красавец ненаглядный женщину своей мечты, и ушёл от нас с дочкой.
- Ужас! Вот тебе и любовь неземная! Вот тебе и красавец! Ну, и что теперь?
- Жду, когда вернётся, дам ему ещё шанс. Я его люблю и у нас ребёнок. Скоро начнётся учебный год и практика, так что с Илоной будет свекровь сидеть. Мои-то работают.
- А ты знаешь, подружка-вертушка наша, Надя Ротарь, учиться с нами не приедет. Она в Молдавии вышла замуж, и муж не пускает её учиться – ни очно, ни заочно. Она просит взять в институте справку, что окончила 3 курса, так как это будет считаться незаконченным высшим образованием. Так что ты у меня одна осталась. Хорошо, что я с тобой поговорила, на душе легче стало. Подумаю, как поступить, потом тебе скажу.
В этот момент проснулась Илона, румяная пышечка, вся головка в белых кудряшках, синие глазки, как два волшебных фонарика. Она протянула ручки к матери, и та взяла её на руки.
- Ой, дай мне её подержать на руках! – Воскликнула Алла. Девочка внимательно на неё посмотрела и, увидев ласковую улыбку, улыбнулась в ответ.
- А у Гриши зелёные глаза и тёмные волосы. Если будет девочка…
- Так ты что, окончательно решила вернуться к отцу твоего ребёнка? – Перебила её Вика.
- Пока нет, это у меня случайно вырвалось. – Засмеялась Алла.
- Я слышала, что случайности не случайны. – Лукаво взглянула на подругу Вика.
Визит подруги оказался благотворным для Вики – Алла выдернула подругу из омута отчаяния.
Вечером того же дня Богдан пришёл повидаться с родителями, понимая, что его ждёт неприятный разговор. Но он скучал по родителям, особенно – по маме. Новая жена его работала администратором в гостинице, и у неё была ночная смена. Вскоре пришёл с работы отец. Он спросил жену:
- Как ты себя чувствуешь, Еленушка? Лекарства пьёшь, не забываешь?
- Сегодня у меня ничего не болело, а лекарство пью, конечно. Вот молодожён наш пришёл повидаться, отец. Иди, мой руки, будем ужинать, потом поговорим.
Богдан принёс фото своей новой жены, и после ужина собрался показать их родителям. Когда все перешли в общую комнату, мама спросила:
- Ну, расскажи нам, сынок, что происходит.
- Да ничего особенного – Я нашёл женщину своей мечты, и собираюсь с ней жить. Вот, посмотрите её фото. – Он протянул фото маме.
- Так ты, значит, бросил Вику с ребёнком, ни с того, ни с сего? Где же ты нашёл свою мечту? – поинтересовался отец.
- Вику я не бросил, разводиться я пока не собираюсь, помогать ей и дочке буду. А со Снежаной мы познакомились в поезде, она ехала из Владивостока от сестры. Нас сразу потянуло друг к другу, она очень красивая и умная, яркая брюнетка. Зрелая, ухоженная и успешная женщина, которая сумела обустроить свою жизнь.
В это время мама, рассматривая фото, спросила:
- Сколько же ей лет, сынок? Она не только зрелая, а перезрелая. Она лет на 15 старше тебя, не меньше, ей уже под сорок. Или тебе всё равно? Кем она работает, ты говоришь?
- В паспорт её я не заглядывал, но выглядит она потрясающе, глаз не оторвать. А работает она администратором в гостинице. Красивая женщина, прирождённый организатор.
- Зарплата у администратора гостиницы не ахти - какая. Как же ей удалось так устроить свою жизнь, что ты потерял голову? – Заметил отец.
- Я смотрю, вы настроены только критиковать Снежану, и просеивать всё как через сито. Мне с ней хорошо, и это для вас должно быть самое важное.
- Когда убегаешь от семьи, надо твёрдо знать не то, куда бежишь, а откуда – не потеряешь ли ты больше, чем найдёшь? Мы не собираемся тебя отговаривать и критиковать жгучую брюнетку с именем Снежана, но, зная тебя, могу сказать, что вскоре постельные утехи с ней тебе надоедят, и ты разглядишь, наконец, куда попал. – Подвёл итог отец. – А Викторию ты, значит, держишь про запас?
- Скоро начнётся практика у Виктории, и они с внучкой будут у нас. Потом сватья возьмёт отпуск, и даст мне отдохнуть. Последний год дотянем, а потом в ясли устроим. Так что мы ей пропасть не дадим. А ты сынок, если хочешь новизны, измени себя, и тогда либо в старых отношениях что-то поменяется, или в новых всё будет, как желалось. Иначе и в новых отношениях будет то же, что и в прежних. – Подвела итог мама. У Богдана упало настроение, он понял, что родители правы, и это задевало его самолюбие. Он промолчал, и пошёл спать на свою кровать. Едва закрыв глаза, он увидел не Снежану, а глаза Вики, в тот момент, когда он уходил. Но думать об этом он не хотел:
- Что с родителей возьмёшь? Их понятия устарели, они судят по себе. Времена меняются и отношения между людьми меняются тоже. Снежана шикарная женщина, она напоминает мне Терезу. – С этой мыслью он провалился в сон.
А его родители рассуждали в своей спальне.
- Потерял доверие наш сынок у Вики. Эгоиста мы вырастили. Нет у него чувства долга и обязательства перед семьёй.
- Да, ты прав, Вася. Мы его так долго ждали и он у нас единственный – центр вселенной.
- Он всю жизнь будет стремиться получать больше, чем отдавать. Я где-то читал: чтобы отдавать самого себя, нужно сначала обзавестись душой. Но она не выдаётся нам при рождении, она приобретается с годами, взращивается добрыми делами, впечатлениями и потрясениями. Неужели он так и будет порхать по жизни из одной постели в другую, ища, и не находя, идеал?!
- Что можем мы с тобой изменить, Васенька? Вику жалко, такая славная девочка, и любит нашего мотылька всей душой.
Вике не спалось. Она снова и снова обдумывала положение, в котором оказалась с уходом Богдана. Она пыталась оправдать его поступок, не подозревая, что спасает тем самым, свою психику от разрушения.
- Данечка, мой ненаглядный, принудили тебя жениться по залёту. Как ты тогда воскликнул: - «Какой из меня муж! И зачем нам сейчас ребёнок?». Ему было всего 20 лет. Ему от девчонок отбоя не было, а я была ярче всех, и хотела привязать его к себе покрепче, а привязала себя – крепче некуда. Поехала бы я вместе с ребятами в поездки, ничего бы этого не случилось. Мы с Даней всегда были бы вместе. Нам только надо было научиться предохраняться. Но нам этого никто не подсказал. И вот теперь – я мать, а он по-прежнему мальчишка. И что с этим делать? Ждать, когда он повзрослеет? – она не замечала, что слёзы уже смочили её подушку.
- Кто его увёл на этот раз? И сколько ещё мне придётся терпеть? – Об окончательном разрыве отношений она и думать не хотела, и была уверена, что жить без Дани не сможет. Ей казалось, что теперь она любит его ещё больше.
– И поговорить не с кем. Родители меня не поймут, свекровь вообще не хочет говорить на эту тему. Одна, совсем одна. – И отчаяние охватывало её неокрепшую душу.
Вика ещё не знала, как бывает - чтобы понять что-то важное в жизни, проходит очень много времени. А потом оказывается, что поймёшь это, когда жизнь уже на исходе. Горько, обидно и бесполезно тогда это знание. Но так устроена наша жизнь. С другой стороны, в жизни всему – своё время. Слишком раннее понимание этого жизненно важного - делает нас циниками. И не поймёшь – что лучше. Как правильно жить – не знает никто. У каждой судьбы - свои условия.
Завозилась и захныкала малышка. Вика встала, включила ночник, подсунула сухую пелёнку, укрыла дочку одеяльцем, и та снова уснула. Перевернув подушку, она попыталась уснуть, но сон никак не шёл к ней. Сон сморил её только под утро.
С этого дня у Виктории снизилась энергетика – она постоянно чувствовала себя усталой без видимых причин. Снизилась и её самооценка. Как она жалела теперь, что поторопилась жить, но поняла, что прошлого не вернуть. Точка невозврата пройдена.
Она стала хуже выглядеть, побледнела, потускнела. Ощущение счастья, которым она жила на Украине, куда-то улетучилось. Она вздрагивала от любого стука или звонка в дверь – она ждала Богдана, но он так и не пришёл.
ДИПЛОМ. ВОССОЕДИНЕНИЕ.
Но вот, наконец, и начался новый учебный год – заключительный. И начался он с практики на производстве. В студенческой среде – Вика ожила, ей стало легче. Да и жить она перешла к родителям Богдана, а это значило, что она будет видеть любимого, хоть изредка.
В августе на её 21-й день рождения родители подарили ей костюм: юбка в складочку и жилетка к ней - из клетчатой ткани «шотландка» - с оттенками, очень подходящими к её каштановым волосам. А также белую атласную кокетливую блузочку с закруглённым воротничком и мелкими пуговками. В этом наряде она выглядела юной, стройной, и очень привлекательной. Она с удовольствием вертелась перед зеркалом, забыв, что страдает по мужу, и была очень довольна собой. Женщина в любом возрасте остаётся женщиной в любой житейской ситуации.
В этом наряде она порхала по институтским коридорам, постукивая каблучками новеньких туфелек, и ловила на себе восхищённые взгляды парней. Просто так – для настроения. Это повышало её самооценку – очень важный фактор в жизни любой женщины.
Как одну из лучших учениц, её направили на практику в отдел кадров локомотивного депо, так как тема её дипломной работы была – «управление кадрами в подразделениях железной дороги». Куратор их группы напутствовал практикантов:
- Практика в вашей карьере имеет большое значение. Хорошие места просто так не получают. Учись, чтобы тебя заметили и отметили, тогда на тебя будет спрос. Недоучек и лентяев - никто не любит, их ждёт серая жизнь.
Виктория хорошо запомнила это напутствие. Внимательная, сообразительная и обязательная, она быстро завоевала уважением работников отдела кадров. Работа была интересной, скучать времени не было. Месяц пролетел быстрее, чем хотелось. Её начальница была довольна:
- Да ты у нас готовый специалист, Виктория. Нам такие работники нужны. Получишь диплом, приходи к нам, поставим тебя в очередь на получение жилья, как молодого специалиста. Через два года будет сдаваться новый дом.
Такая перспектива окрылила Вику. Её подруга Алла проходила практику в бухгалтерии локомотивного депо, изучала тему «Аудиторская проверка». Её тоже отметили, как лучшую практикантку. После занятий они забежали в кафе, чтобы перекусить, и Алла рассказала о своих проблемах:
- Ребёнка я оставила. А вот с Гришей отношения не получаются. Любит он меня, но доверие его я потеряла. Самое интересное, что пришёл в общагу Игорь Денисович – в костюме и с кольцом, но я ему сказала, что жду ребёнка, но не от него. Он ответил коротко и ясно: - «Шалава ты!», и ушёл. Вот такая любовь у нас получилась, запуталась я совсем – кого люблю, и чего от жизни жду? Куда моя рассудительность подевалась? Умные мысли почему-то приходят только тогда, когда глупости уже сделаны. Время что ли такое пришло – шальное. Но это весной бывает, а сейчас начало осени. В мае рожать, в июне диплом защищать. Съездила к маме, пожила у неё, вернулась только 31 августа. Рассказала ей о том, что я наворотила, она поплакала, конечно, а потом всё расставила по местам:
- Ребёнка твоего родим, я выйду на пенсию, найду временное жильё поближе к институту и буду нянчить внука или внучку. Ты у меня одна, и я у тебя одна, значит, в нашем полку прибудет – не пропадём чай. А Гриша никуда не денется, одумается и вернётся. И я рядом с вами может ещё поживу. – А я говорю:
- Если Гриша вернётся, то и квартиру искать не надо будет - его отец в этом городе и живёт, в частном секторе – в зелёной зоне. Далеко от института, придётся в общаге перекантоваться.
- Ну, а ты-то сама, как к Гришке относишься? – Улыбнулась Вика.
- Ты права оказалась. Поняла я, что люблю его, любила и раньше, да всё ждала чего-то особенного, вот и дождалась. Видать, надо было потерять его, чтобы понять, что потеряла я свою любовь. Недаром говорят, что жизнь – это движение, но только вперёд - назад пути нет. Я на шею ему вешаться не собираюсь, хотя скучаю по нему очень.
- Так ты сказала ему про беременность?
- Да, конечно. А он ответил, что не верит, будто это его ребёнок. – Я не ожидала от него такого, ответила:
- А ты посчитай, если до 4 считать умеешь. – И ушла своей дорогой. Теперь мы чужие. Вот такая у меня судьба путаная. А у тебя-то как? Не вернулся твой красавец? Кстати, моя мама сказала, что слишком красивый муж – беда, это - «муж для всех». Отбоя от баб не будет, если он морально неустойчивый. Какая жена это выдержит?!
- Ну, это как раз про меня, не в бровь, а в глаз! Но другой судьбы я пока не хочу, и буду его ждать. Зато от одного его присутствия на душе тепло и светло, и я не перестаю им любоваться. И его объятья и поцелуи – это счастье. Хоть и с перерывами, я живу с любимым человеком. Без него мне ничего не мило, ничего не хочется. Он ни в чём не виноват, таким он уродился. И я всегда буду ждать его, пока он будет возвращаться.
Уж так устроен человек: по-настоящему он дорожит только тем, что у него отняли, и Вика не была исключением.
- Мне бы твой оптимизм, подруга. Ну, побежали! Дел у нас полно! – Жизнь входила в привычную колею. Вика снова почувствовала себя молодой, она освободилась от груза тоски и уныния. За практику ей заплатили, ведь она проработала месяц, как специалист по кадрам. Получив деньги, она зашла в магазин одежды, и купила себе платье, которое понравилось ей с первого взгляда, а когда она примерила его, поняла, что не ошиблась. Платье делало её ещё красивее - она сделала себе подарок к Новому году, заплатив за него почти всю зарплату. Молодость, несмотря ни на что, берёт своё. Она шла домой и думала:
- Как жаль, что Богдан не увидит меня в этом платье, такую красивую. Где он сейчас и с кем? Чтобы легче переносить разлуку, она придумала, что на время его отсутствия будет считать его как бы в длительной командировке. Как, например, геологи, моряки или космонавты. Этот самообман помогал ей справиться с депрессией и проживать свою жизнь сообразно её возрасту.
Молодёжный бал в честь Нового года в актовом зале института состоялся 28 декабря. Молодёжь отрывалась от души. Здесь были студенты всех факультетов. Вика с Аллой веселились вместе со всеми. В самый разгар праздника Вика вдруг увидела Богдана рядом с яркой брюнеткой. Сердце бедной Вики бешено заколотилось. Она встретилась глазами с мужем. Он смотрел на неё и думал:
- Красавица, ничего не скажешь, но меня не волнует, она для меня бывшая. Он покосился на свою Снежану. – Да и эта меня уже достала своей дикой ревностью, тоже пытается ограничить мою свободу, но пока она меня цепляет – поживу с ней, а потом – видно будет.
Вика, не отрываясь, смотрела на Богдана. Он отрастил себе небольшую бородку и стал ещё красивее. Радость и праздничное настроение куда-то улетучились, яркие огни потускнели, музыка резала слух. Весёлая толкучка вдруг перекрыла ей воздух, и Вика испугалась, что сейчас упадёт на виду у всех. Она увидела, как спутница её Богдана, взяла его за локоть и потянула к выходу. Он поплёлся за ней, а Алла, всё поняв, отвела потрясённую Вику в другую сторону. Праздновать больше не хотелось, и Вика уехала домой.
Свекровь вышла в прихожую:
- Илоночка уснула. А ты что так быстро вернулась? Да на тебе лица нет, доченька! Что-то случилось?
- Да ничего не случилось, мама. Просто я увидела Богдана с его старушкой, и свет для меня померк, стало не до праздника.
- Ничего, Викуся! После хмурых дней опять выглянет солнышко, так всегда бывает. Будет и на нашей улице праздник, вот увидишь. – Елена Остаповна обняла невестку. – Чему быть – того не миновать. Он ведь тебя тоже увидел в новом платье, в нём ты просто неотразима, и это не пройдёт даром. Чайку не хочешь? Пойдём на кухню, тебе надо отвлечься.
Накануне Нового года Виктория с дочкой уехала к своим родителям, и вместе с ними встретила 1985 год.
В феврале Илоне исполнился год. Она уже твёрдо стояла на ножках и ходила, держась за мебель. Она хорошо развивалась, пребывала в хорошем настроении, заливисто смеялась, когда с ней играли. И ещё больше стала походить на своего отца.
Время равнодушно к людским переживаниям – бежит без остановки. Вика защитила диплом на отлично и получила направление на работу в отдел кадров локомотивного депо, куда нужно было явиться во второй половине августа. Богдана она больше не видела. Сразу, после защиты диплома, она вместе со своей семьёй уехала в Курскую область к родителям отца, предварительно получив, направление в ясли.
Зато у Аллы всё сложилось хорошо. Они с Гришей помирились, и сразу расписались в ЗАГСе, пригласив в качестве свидетелей Вику и Витю – приятеля Гриши. Теперь Алла с мамой на законных основаниях жили в частном доме отца Гриши. Мама вместе с Аллой в короткий срок навели порядок в жилище двух холостяков, не заботящихся о порядке, приведя в изумление хозяина и его сына Гришу. Женщины сделали дом вполне пригодным для жизни и летнего отдыха, так как стоял он на окраине города в частном секторе и в зелёной зоне.
В мае Алла родила дочку, очень похожую на папу Гришу, и он был просто счастлив. Девочку назвали Полиной по желанию Гриши. Алла, получив диплом, получила направление на должность экономиста в локомотивное депо, и встала в очередь на квартиру.
В августе Степановы вернулись в родной город, и Вика с дочкой, которой теперь было полтора года, помчалась повидаться со свекровью, к которой она питала самые тёплые чувства и глубокую благодарность. Вика не стала открывать дверь своим ключом, а нажала кнопку звонка. Она чуть не упала, когда увидела, что на пороге, улыбаясь, стоял Богдан. Он взял из рук Вики дочку, которая внимательно посмотрев на незнакомого дядю, так и сказала: - Дядя. – И стала вырываться из его рук, стремясь к матери.
Это было так неожиданно и нереально, что Вика остолбенела и, молча, стояла, прислонившись спиной к стенке, чтобы не упасть. А Богдан, по-хозяйски обняв Вику за плечи, и чмокнув её в щёку, крикнул в комнату:
- Мама, посмотри, кто к нам пришёл!
В прихожую заглянула мама Лена:
- Викуся, ну что же ты! Входи, доченька! – И, взяв из рук сына внучку, заворковала:
- Илоночка, счастье моё, как долго я тебя не видала! Ты уже наверно и забыла свою бабушку Лену! Куколка моя!
- Я не кука, я Лоня. – Серьёзно ответила девочка, и сразу разрядила обстановку.
Викой по-прежнему руководили чувства, разум и житейский опыт скажутся позже. А пока она боялась поверить, что её кумир рядом с ней, и он снова любит её и дочку. Она не могла знать, что мать Богдана сказала ему, когда он явился домой, порвав отношения со Снежаной:
- Предупреждаю тебя, Богдан, что если ты ещё раз поступишь так с Викой, можешь считать, что у тебя нет больше матери. – И это сказала его мать! Единственный человек на свете, которую он любил по-настоящему, и скучал, когда не видел её. Не в его правилах было считаться с чьим-то мнением, но мама – святое дело. Отец тоже сказал своё мнение словами известного поэта:
- Уйти не подвиг, подвиг – не вернуться. И долго ты будешь болтаться, как маятник, сын?
Богдан промолчал.
Итак, Богдан вернулся к Вике. Не попросил прощенья, не клялся, что больше никогда…- Как будто просто сходил за хлебом, но задержался в очереди.
А Вика умирала и снова рождалась в его объятьях, ей не нужны были никакие заверения. Она прижималась к нему своим молодым телом, целовала его лицо, тело и руки. И он растрогался, почувствовав эту чистую любовь без всякой корысти, хотя сам он ничего подобного не испытывал. Он устроил ей медовый месяц, и она просто расцвела от счастья. Она вспомнила фразу, что от такого всепоглощающего счастья можно умереть, и теперь была согласна с этим.
Богдан почувствовал себя отцом – ходил с дочкой в детскую поликлинику собирать справки для устройства в садик. Гулял с ней на детской площадке и в парке. Катался с ней на аттракционах, и дочка весело смеялась, обнимая его за шею, и требуя развлечений ещё и ещё.
Он стал носить шляпу с пальто, а не курточку с кепкой, и стал выглядеть очень представительным. Сказалось влияние Снежаны, которая знала толк не только в сексе.
Ему нравилось, когда дочка, так похожая на него, бежала к нему, перебирая толстенькими ножками с криком: - Папа пишёл! – И падала в его руки.
Жить с нелюбимой женой оказалось легко, когда уверен, что она его беззаветно любит. Ведь ему не приходилось заслуживать и доказывать свою любовь, отдавая что-то взамен. Он просто чувствовал себя любимым. Он знал, что жена всегда будет для него стараться, всегда найдёт для него время. Она будет радоваться малейшему его вниманию.
А Вика не вспоминала о прошлом, не думала о будущем. Она жила только настоящим и была вполне счастлива.
В этой эйфории, Вика не сразу заметила, что мама Лена пожелтела, похудела и ослабела. У неё не стало сил даже взять любимую внучку на руки. Вика заволновалась:
- Мама, тебе плохо? Почему же ты не идёшь к врачу? У тебя печень болит? Давай я вызову неотложку!
- Да нет! Печень побаливает, но терпимо. Не хочу я в больницу, лучше дома попью лекарства. Сейчас Илоночка в яслях и я могу больше гулять и отдыхать.
- Но тебе надо сдать анализы, мама, пожалуйста, давай сходим к врачу прямо завтра, я отпрошусь с работы.
- Ну, хорошо, к врачу сходим. В больницу её всё-таки положили, применив интенсивное лечение. Ей стало значительно лучше, желтизна исчезла. Вся семья вздохнула с облегчением.
Виктория и Богдан привыкали к новому коллективу и осваивались как специалисты. Богдан занимался электроникой, обеспечивая сигнализацию и связь на железной дороге. А Вика стала штатным специалистом по кадрам. Очередь на квартиру у них значительно продвинулась, так как они оба работали на «железке» и имели дочь.
Так прошёл год. В августе 1986 года Илоне было уже два с половиной года, она уже хорошо говорила и умела самостоятельно одеваться, с завидным упорством преодолевая трудности в этом нелёгком деле. У неё был сильный характер. Родители её решили поехать на Украину к прабабушке и прадедушке в Приволье. Взяли отпуск и покатили по бесплатным купейным билетам, заняв почти целое купе.
Когда они добрались до Приволья, старики не знали, куда их посадить и чем накормить от радости. В своё время они не чаяли и внуков дождаться, а Бог-то видишь, как распорядился – правнучку дождались, копию внука Богдана. Бабушка прослезилась от радости.
На следующий день гости пожаловали – кума с внучкой Талей. Талю было не узнать – за два с половиной года она превратилась в красавицу и походила на цыганку – чёрные волосы волной и тёмно-карие очи тому были причиной. Богдан не сводил с неё глаз, и в Вике впервые пробудилась ревность и нехорошее предчувствие. Но она не показала вида, что всё поняла. Мама Лена научила её, что самый верный способ испортить отношения – это начать их выяснять. Она подумала:
- А что я могу изменить? Мы сюда не навсегда приехали, через 2 недели уедем.- А хозяева в это время накрыли стол в честь дорогих гостей. Все дружно выпили горилки, закусили домашним салом и другими разносолами. Деревня и во время кризиса не голодала.
- Таля, ты в этом году школу окончила? Куда думаешь поступать? – Спросила Вика.
- В Херсон поеду, поступлю в ПТУ на штукатура-маляра. Я вообще-то хотела художницей стать – наша училка по ИЗО советует, говорит, шо у мене талант. Видимо от отца, недаром мамка в него влюбилась и меня родила, но не хочу бабушку надолго оставлять, она мэни дороже всех на свете. Но это на будущий год, а в этом году у нас корова и тёлка, буду бабушке помогать, потом тёлку продадим, чтоб было, на шо у Херсоне жить и учиться. – Дедушка Остап, пропустив горилки, предложил:
- А что, бабоньки, не пора ли вам заспивать? – И полилась украинская песня, да так, что заслушаешься. У бабы Тони голос и правда был замечательный, и возраст ему не помеха. – И тут Таля напомнила:
- Не забудь, бабушка, зачем мы пришли.
Тут её бабушка голос подала:
- Я чёго пришла-то. Не поможешь ли ты, Богдан, сено сложить пид навес, да в копёшку. Нам одним не справиться, а люди-то своими делами заняты. Тильки, бачишь, за день не упораемся, сена много. А шо, братишка-то ваш не приихав ныне?
- Нет, он тоже окончил школу, и будет поступать в военное училище – хочет стать военным лётчиком. Он уже медкомиссию прошёл, осталось только экзамены сдать. – Ответила Вика.
- Помогу, конечно, чай не чужие – кумовья. Когда приходить? – Поинтересовался Богдан.
- Та поки дожжа нема, та и приходь хоть завтра. Будете вдвоём с Талей робыть.
Богдан отработал там 3 дня, и ночевал там. Вика с ним не пошла – малышку со стариками не оставишь, уж больно шустрая, а с ней идти пыль глотать тоже не хотелось.
Богдан пришёл уставший, но довольный. Вика ни о чём его не спрашивала, но на душе кошки скребли. Волосы его были полны сенной трухи, лицо потемнело от пыли, даже в ноздрях была сенная труха. Дедушка Остап приладил на раму велосипеда сиденье в виде корзины для Илоны, и молодые всей семьёй отправились на море купаться. Там Богдан и отмылся, фыркая, как бегемот.
Не знала Вика, что в первую же ночь к Богдану, который ночевал на сене под навесом, и уже спал, усталый, залезла Таля. Оба они были изрядно навеселе:
- Ты что, дурёха, тебе ж замуж выходить надо будет!
- А мне плевать, я тебя с детства люблю, об одном тебе мечтаю.
- Ну, допустим. Но учти, я свою семью не брошу, и ты даже не пытайся и не надейся на это. Я своей матери слово дал.
– Не трать время, Богдан, скоро рассвет, бабушка встанет корову доить. – Вот так всё и произошло. Ещё две ночи они уже время на пустые речи не теряли. После этого Таля Богдана с Викой не тревожила, и Вика успокоилась. Таля пришла только попрощаться и ещё раз поблагодарить за помощь – принесла им в дорогу домашнего сыра, вкуснее которого, Вика никогда не ела.
А Богдан, искупавшись в море, хорошо поев бабушкиных разносолов и выпив с дедушкой чистой, как слеза младенца, горилки, воздал Вике от души за упущенные три ночи, усыпив её сомнения:
- Он так соскучился обо мне, значит, ничего между ними и не было, зря я волновалась.
ДВОЙНЯШКИ
Через две недели после возвращения из отпуска, Вика поняла, что снова беременна. Она спросила мужа:
- Что мне делать, Даня? Рожать или на аборт идти? На маму нагружать второго ребёнка уже нельзя – она больна, но и убивать ребёнка не хочется. Может, там мальчик, твой сын!
Богдан, уже привыкший к роли отца, воспринял эту новость без паники:
- Решай сама, Вика. В конце концов, возьмёшь отпуск без содержания до года, а потом в ясли отдадим. Если что-то пойдёт не так, можно будет и с работы уволиться, хватит нам пока и одной зарплаты, родители помогут. Спроси маму, что она посоветует?
Мама Лена заволновалась, узнав такую новость:
- Конечно, рожайте, пока молодые, и будьте счастливы вместе. Буду помогать, сколько смогу. Если Вика уволится, денег нам хватит, отец хорошо зарабатывает, и я пенсию получаю. Что мы двоих детей не прокормим? Ну, вы и молодцы! Я и не думала, что стану бабушкой двух внучат! Это, выходит, внук родится в мае? На будущий год и папка наш на пенсию выйдет. Будем с ним колясочки с внуками возить. И вам дадим возможность вместе сходить, куда пожелаете.
В мае 1987 года произошло сразу три важных события: у Виктории и Богдана родился сын Марк. Им дали трёхкомнатную квартиру в новом доме, но переезжать туда они не торопились – квартира требовала доработок. Василий Григорьевич вышел на пенсию, и он привыкал к своему новому статусу безработного пенсионера, а это стресс, и немалый. Зато теперь каждый выходной день Богдан с отцом устраняли недоделки в их новой квартире. Обставить её мебелью в те времена - тоже было не простой проблемой. В магазинах было пусто, всё надо было доставать, а не просто покупать.
Как только сынишку принесли кормить, Вика, разглядев его, поняла, что он похож на неё, только глазки, как и у Илоны – синие, отцовские. Её затопила такая нежность к этому маленькому беззащитному существу, которое полностью зависит от неё, что она не сдержала слёз, шепча ему:
- Маленький мой сыночек, я так люблю тебя, и твой папа будет любить тебя.
Сына Вика кормила грудью, пока он не пошёл самостоятельно.
Отпуск без содержания на такой длительный срок тогда не давали, и ей пришлось уволиться, но начальница сказала:
- Я согласна подержать для тебя место, пока ты не вернёшься на работу. - И это очень обнадёживало.
Богдан пока смирился с тем, что живёт не так, как ему хочется. Он иногда вспоминал время, прожитое со Снежаной. Она наняла себе домработницу – «молодую» пенсионерку, и та делала уборку, готовила, мыла посуду, стирала бельё. И всё это только в отсутствие хозяйки и её гостей. Богдан не задумывался, когда Снежана успевает всё делать, оставаясь ухоженной и нарядной. Но вдруг он начал замечать, что в раковине скопилась немытая посуда, пол грязный, постель пахнет потом. Как-то утром он, не найдя ни одной чистой рубашки, спросил:
- Что случилось, Снежаночка? По нашей квартире прошёл тайфун?
- Да нет, просто моя домработница приболела.
- Так, может, ты сама постираешь мне рубашки, и что-нибудь приготовишь поесть?
- Ещё чего! Тебе надо – ты и постирай, а у меня свежий маникюр. Поесть поищи что-нибудь в холодильнике, а я на диете. Если я буду всё это делать сама, то когда же я смогу заниматься собой, чтобы всегда быть в форме? – «Надо же! Как долго я не замечал, что она неряха и готовить совсем не умеет». – Грустно подумал Богдан. А Снежана продолжала давить на него:
- Запомни, дорогой: я – пламя, а ты мотылёк. И такие, как ты, летите на мой огонёк потому, что жёны ваши, как рабыни – и работают, и дома пашут. А вы от них нос воротите, ищете таких, как я – ухоженных, красивых, успешных и независимых. Так вот – не два горошка на ложку. А не нравится – иди домой, а я на твоё место ещё десяток таких чудаков найду.
И он ушёл, назвав её красивым фантиком – не более того. Он поверил в справедливость её слов о типичных жёнах, и вернулся домой, прожив со Снежаной больше года. Но потом неоднократно жалел, что ушёл, а его место и правда – недолго пустовало.
Постепенно он втянулся в новые условия семейной жизни, и стал привыкать к ним. Теперь всем казалось, что всё у них в жизни замечательно, а над их головами уже сгущались тучи с громом и молниями.
Марку был год и 3 месяца, когда с Украины пришла печальная весть: скоропостижно умерла бабушка Ганна. Это был август 1988 года. Родители Богдана вылетели в Херсон. Богдана не, отпустили – это был период летних отпусков, и ему не нашлось замены.
Каждый день непредсказуемая жизнь плетёт свой замысловатый узор из разных событий, неожиданных встреч, интригующих знакомств и прочих сюрпризов. В этом водовороте перемен, непросто отыскать красную нить здравого смысла. Мы эту нить то находим, то теряем – и так всю жизнь. Вот и Вике с Богданом представилась возможность ухватить эту красную нить.
Спустя неделю, после отъезда родителей, когда у Богдана был выходной день. И, хотя время двигалось к обеду, он мирно спал в комнате родителей, чтобы дети не мешали, когда послышался долгий звонок в дверь. Вика подошла к двери и заглянула в глазок, но его закрыли рукой снаружи. Это было необычно, и тревога заползла в её сердце. Она разбудила Богдана. Он встал, накинув халат, и подошёл к двери. Открыв её, он отшатнулся, как от привидения – у их порога стояла Таля из Приволья с ребёнком на руках. Она вошла, не дожидаясь приглашения, и, отодвинув Богдана, устремилась к Вике:
- Вот привезла вам ещё одного сына, ему год и три месяца. У меня нет другого выхода. Бабушка моя умерла, я осталась совсем одна. Жить не на что, ребёнка оставить не с кем. Поднять его одна я не смогу, в приют отдать - тоже не решилась.
Богдан с Викой стояли, словно замороженные, не говоря ни слова. Вика пришла в себя раньше. Движения души не поддаются логике, поэтому она сказала:
- Проходи, Таля, давай мне ребёнка. Помой руки и садись, поешь, а потом всё расскажешь по порядку. Она взяла ребёнка из рук матери и посадила его в манеж к Марку. Дети сразу устремились друг к другу, и стали вместе перебирать нехитрые игрушки того времени. Четырёхлетняя Илона влезла в манеж и стала играть вместе с мальчишками.
Вика боялась поверить своей догадке. Богдан-то сразу понял, что это за ребёнок, но думал в этот момент не о Вике, а о маме – каким стрессом будет для неё этот сюрприз. Ведь он дал слово. А Вика, взяв ребёнка, увидела чёрные, как у Тали, кудри и васильковые глаза Богдана. Её затошнило от волнения – значит те 3 дня на сене, он не терял времени даром. К горлу подкатывала истерика, но она сдержалась, проглотив солёный комок. Таля села у стола, опустив голову:
- У меня остался один выход – отказаться от сына, и отдать его на воспитание родному отцу – так мне посоветовала моя крёстная – бабушка Ганна.
- Зачем ты его вообще родила, дура ты несчастная, я ведь тебе говорил, что…
- Замолчи, Богдан! – Воскликнула Вика, и это было так не похоже на неё, что он растерялся и умолк. – Рассказывай, Таля.
- Я любила тебя с детства, Богдан. Все мои мечты были наполнены тобой. Я рисовала тебя, строила воздушные замки, я жила тобой, ждала, когда ты приедешь. Мне было неполных 18 лет в ту ночь, а тебе почти 25. Я не думала о будущем, ты был со мной эти три ночи, и я буду помнить о них всегда. Когда я поняла, что беременна, я испугалась, подумав о бабушке, ведь ей было уже за 70. Тянула время, боясь признаться, а потом уже поздно было…
Когда она узнала, ей стало плохо, она потеряла сознание, а когда очнулась, сказала: - «Я никогда не вылезу из этой ямы».
С этого дня она стала часто болеть. Мы продали тёлку и корову, оставили только кур. Когда родился Стасик, у неё не хватало сил удержать его на руках. Когда ему исполнился год, бабушка переписала дом на меня, а зачем мне этот дом? Вскоре она умерла от инфаркта. Я осталась одна. Твои бабушка и дедушка не оставили меня, но и они уже старые люди, им самим нужно помогать. Крёстная сказала:
- Поезжай к ним, у них уже двое деток и третий вырастет. Ребёнок не виноват. Пусть растёт с родным отцом, если у него не хватило ума подумать о твоей судьбе и о своей семье. Начинай жизнь сначала, да найди себе толкового мужа. Дедушка её поддержал.
- Таля, пока ты ехала, и крёстная твоя умерла. – Грустно сказала Вика. – Как же ты думаешь жить дальше?
- В деревню я не вернусь. Поеду на БАМ – на комсомольскую стройку, получу профессию и буду работать. О своём сыне я никогда не забуду, но вмешиваться в его жизнь не буду. Я напишу отказ от него в вашу пользу. Вика, прости меня! Вся надежда на тебя, ведь на тебе будут все заботы о детях. – На Богдана она ни разу не взглянула. Вика обратилась к мужу:
- Ну что, отец-молодец?! Что делать будем? Как ты думаешь, что посоветует мама? – Это был удар ниже пояса, и Богдан вышел из себя:
- Да делай что хочешь, ну вас всех к чёрту. Гони эту шлюшку, пусть катится со своим щенком. Мало что ли матерей-одиночек?! – И он ушёл в другую комнату. Он весь кипел от злости, слова «обязанности и долг перед семьёй» вгоняли его в депрессию:
- Ну и дуры эти бабы! Одна давалка, самка безмозглая, и другая мать-игуменья – и тоже безмозглая. Как их растить, троицу эту, а жить когда? Как мне всё это надоело! Маму только жалко, она-то по доброте своей уговорит взять себе этого подкидыша. Что же делать? Дед наверняка рассказал эту историю маме и отцу, а у той и так горе, да и болеет она…
Чтоб она сдохла, эта Таля! И я хорош, на черта она мне сдалась эта чумичка с грязными пятками? И чем я тогда думал? И что я скажу маме? – Душа его рвалась на части от предчувствия больших неприятностей.
А в это время Вика спросила у Тали:
- Ты все документы привезла? – Таля кивнула и достала пакет с документами и вещичками сына.
- Посиди здесь, я пойду, поговорю с Богданом, и поедем в ЗАГС оформить документы.
Вика застала мужа в полном раздрае. Он метался по комнате, аки тигр по клетке.
- Успокойся, Даня. Нам всё равно придётся что-то решать. Подумай о маме, что она скажет нам, если мы выгоним Талю с твоим сыном на улицу? Я понимаю, что растить троих детей – большая нагрузка…
В это время один из детей заплакал, Вика выбежала и увидела, что Тали уже нет, она ушла, не попрощавшись, и решив всё за них. Вика позвала Богдана. Он вышел, увидел, что Таля сбежала, а малыши снова мирно играют в манеже, и как-то сразу успокоился – всё решилось без его участия. И ему не надо принимать каких-то решений. Он вздохнул и, молча, ушёл в свою комнату.
Вечером, накормив малышей, она положила мальчиков валетом в одну кроватку. Потом заглянула к Богдану и попросила:
- Завтра зайди в местком и перепиши заявление на ясли. Нам теперь надо 2 места. Второе – на Станислава Богдановича. Дату рождения укажи ту же, что у Марка. А в ближайший выходной оформим документы на усыновление и будут у нас двойняшки, чтобы мама, когда вернётся, не волновалась по этому поводу. – Он, молча, кивнул головой. Такой твёрдости в характере жены он никак не ожидал. Всегда мягкая и покладистая она, как правило, держалась на втором плане. На первом был он один. Спать он остался в комнате родителей, а Вика и не возражала.
Она легла в свою постель, и мысли её закружились хороводом:
- Не знаю, правильно ли я поступила, оставив у себя этого несчастного ребёнка? – Теперь уже Таля не казалась ей такой уж несчастной. - Целая армия матерей-одиночек у нас в стране растят своих детей. Это нелегко, но растят, потому что любят своих детей! А этой - ребёнок не нужен! Она отделалась от него очень хитро – чтобы овцы были целы и волки сыты. Ей тоже нужна свобода! А я, дурёха, её пожалела. Они с Богданом хорошая пара – он мотылёк, а она – бабочка, им бы только нектар собирать, и любить только самих себя. Что же вырастет от таких родителей? Это сейчас он хорошенький и беспомощный, а каким он вырастет, кто его знает? И не заявится ли она к нам, нагулявшись по свету, чтобы забрать сына? Ведь она сбежала, не оформив документы. Что там у неё в пакете, я и не посмотрела…
Она тихонько встала, прошла в комнату, взяла пакет, и пошла на кухню.
В пакете лежало свидетельство о рождении Стасика. В графе «отец» был прочерк. Дата рождения с разницей в 2 дня с Марком. Вика развернула листочек, лежащий в пакете. Это был отказ от сына:
- Я, Кисарь Виталина Сергеевна, отказываюсь от своего сына, Кисаря Станислава Богдановича, и передаю его родному отцу – Найдичу Богдану Васильевичу, и его жене – Найдич Виктории Александровне. Обязуюсь никогда не вмешиваться в его жизнь и напоминать о себе любым способом. Документ составлен в поселковом совете с. Приволье 20 мая 1987 года. – Внизу стояла печать поссовета и подписи – Тали и председателя. Вика вздохнула с облегчением.
- Так, значит, она оформила этот отказ через несколько дней после рождения сына, когда и бабушка ещё была жива, а потом ещё год и 3 месяца жила в селе! Вот это да! И позора не побоялась – как она людям-то в глаза смотрела, ведь в селе все про всё знают. Не от этого ли позора и бабушка Ганна умерла? Бедная мама Лена!
Оказалось, чтобы отказаться от ребёнка понадобилась всего одна бумажка, а чтобы усыновить его, пришлось побегать, чтобы собрать нужные справки и характеристики, потом ждать решение специальной комиссии. Наконец, вся эта тягомотина осталась позади, и в Свидетельстве о рождении Стасика написали ту же дату, что и у Марка, отцом стал Богдан, а матерью – Виктория.
Наконец, с Украины вернулись родители Богдана. От всех потрясений и переживаний у Елены Остаповны началось обострение, она плохо себя чувствовала и снова пожелтела. Её сразу положили в больницу. На этот раз процесс выздоровления затянулся. Новость о том, что сын с невесткой усыновили малыша Стасика, казалось, прошла мимо её сознания, она только безучастно кивнула головой и, закрыв глаза, отвернулась. Василий Григорьевич все дни проводил в больнице. За это время он сильно похудел и поседел. Домой он приходил только помыться, переодеться и поесть горячего. Богдан боялся показаться на глаза матери, чтобы не усугубить её состояние. Он тоже переживал, плохо ел и спал, стал безучастен ко всему.
Вика одна крутилась с тремя малыми детьми. Тогда быт был сложнее, чем в наше время. У Вики не было кухонной техники и стиральной машины с программным управлением. И стиральные порошки тогда были другие. И дефицит «по блату». Даже сходить в магазин за хлебом было проблемой. Одно было хорошо – ясли-сад был в соседнем дворе, и Богдан, идя на работу, заводил Илону в садик, а вечером забирал домой. Туда же в ноябре Вика с Богданом отвели двойняшек. Вика вышла на работу. Пролежав в больнице два месяца, выписалась домой мама Лена. Она так ничего и не сказала Богдану, но, когда он был на работе, а Вика дома, она, обняв невестку, сказала:
- Я так благодарна тебе, доченька. Прости меня, что твой муж такой непутёвый.
Как-то вечером, придя с работы и, притащив близнецов, он подошёл к матери, обнял её и сказал:
- Прости меня, мама! Я не хотел таких осложнений, всё получилось случайно. – Она ответила:
- Ты должен целовать руки у своей жены за то, что она терпит тебя, сынок. – Он ничего ей на это не ответил, но про себя подумал:
- А она что должна мне целовать за то, что я терплю её? Она вообще не мой типаж, и мне нравятся женщины постарше и без комплексов. Не то, что моя комсомолка. Жена она конечно удобная, ничего не скажешь, но как женщина, только то и умеет, что детей рожать. Эх, где мои старушки – Тереза со Снежаной?! Вот бы показали они ей мастер-класс, как мужа ублажать, да только она никогда в жизни этими знаниями воспользоваться не захочет – не тот типаж!
Но, всё-таки, после возвращения мамы из больницы, он заметно ожил, повеселел, и даже изредка играл с малышами, и гулял с ними и Викой в парке. Спустя год, Богдан с Викой оторвались, наконец, от родителей и переехали в свою новую квартиру. Теперь Вика стала чаще видеться со своими родными – их дома были недалеко друг от друга, и Зеленцовыми – теперь они жили в одном доме. В их квартирах установили телефонную связь, и контакты их укрепились.
Зато родители Богдана стали скучать по малышам. Стасик прижился в новой семье, и все стали забывать, как он попал к ним. Они с Марком были неразлучны, и заводилой в играх был Стасик. Теперь они спорили:
- Мама, а чего Марк говорит, что ты его мама, ты ведь моя мама? – Беспокоился Стасик.
- Мама, ты же моя, а не Стасикина?
- Я мама Илоны, Марка и Стасика. Вы все мои дети, и я всех вас люблю. – И она целовала всех по очереди, приглаживая их белые, каштановые и чёрные кудряшки, и обнимая всех сразу.
А ещё через два года - в 1991 году, в первый класс пошла Илона. Забот у Вики добавилось.
Брат Володя прислал фото из Челябинска, где он оканчивал лётное училище, готовясь, стать штурманом новейших типов самолётов военной авиации. Спортивного вида парень в красивой лётной форме, и рядом с ним стоит молоденькая девушка. Надпись на фото всё объясняла: - «Это Ксения, моя девушка. Она – будущий филолог».
Жизнь Вики и Богдана в тот период не назовёшь счастливой. Вроде всё у них хорошо – Богдана назначили начальником ШЧ – так называлось подразделение железной дороги, которое отвечало за сигнализацию и связь. Вика стала зам. начальника по кадрам. Но в личной жизни радости не было. Красота Богдана никуда не делась, но к лицу его приклеилась маска безразличия и равнодушия. Он стал похож на знаменитого артиста, пресыщенного славой и популярностью. Богдан перестал замечать свою жену, она стала для него фоном, женщиной, с которой он спит за неимением ничего лучшего. Вика понимала это, страдала от этого, но любила его по-прежнему, и дорожила каждой минутой общения с ним. Вика не представляла, чем помочь мужу, чтобы вывести его из состояния апатии.
Она ещё не знала, что тому, кто сам не хочет изменить свою жизнь, помочь невозможно.
Не видя интереса к себе в его глазах, она постепенно утратила привлекательность и шарм, присущие ей, смолоду. Она пополнела до 50 размера, давно не покупала себе ничего нового, не старалась приукрасить себя, принарядиться, сделать причёску. Но, самое главное, она стала стесняться свой наготы, прожив с ним 10 лет, никогда не раздевалась в присутствии мужа, и ложилась в постель, когда он выключал свет. Она помнила о складке на животе, оставшейся после двух родов, о потерявшей форму груди после кормления Марка, и при его равнодушии, это не добавляло ей оптимизма. Теперь он никогда не целовал её, не ласкал, а ведь был мастером в этом деле, пройдя хорошую школу. Ему не интересно было, что она чувствует при этом. А она, по правде говоря, ничего и не чувствовала. Он исполнял супружеский долг в худшем смысле этого слова. Долг – есть долг.
А, между тем, наступил 1994 год. В мае их сыновьям исполнилось 7 лет, и осенью они пойдут в первый класс, а Илона – в четвёртый. В выходной день по просьбе Вики Богдан поехал с ребятишками на рынок и купил им ранцы по их выбору, потом зашёл в магазин канцтоваров и купил им пластилин, краски, альбомы для рисования, цветные карандаши, линейки, тетради. Всё по списку, который дала ему Вика. Стасик попросил:
- Папа, купи нам альбомы, чтобы дома рисовать, а то мама нам покупала, но они уже кончились. – Отец посмотрел на него с интересом:
- Ты любишь рисовать, сынок? – За него ответил Марк:
- Да, папа, знаешь, как он клёво рисует! Всех мультяшных героев рисует, как взаправдашных. Он и вас с мамой рисовал, и нас с Илонкой.
- Молодец, сынок! Домой приедем – покажешь мне свои рисунки. – И подумал: - Надо же! А я и не заметил, как-то всё мимо меня проходит.
- Зато наш Марк поёт лучше всех в группе. Его всегда хвалят на занятиях. – Сообщил Стасик.
- Да? А у тебя, дочка, какие успехи?
- Она, папа, стихи умеет хорошо читать и сказки нам рассказывать. – Поторопились сообщить близнецы. – А ещё, папа, мы маме помогаем - ей одной не справиться. Она же устаёт на работе, а ещё дома надо работать. Суп варить, посуду и пол мыть. – Наперебой перечисляли ребятишки.
- И как же вы ей помогаете? – И подумал: - Я, как с Луны свалился, как будто не живу с ними вместе. Так, пожалуй, дети совсем забудут, что у них есть отец, кругом «мама сказала». Придётся слезть с дивана и оторваться от телевизора.
- Я пыль протираю, в магазин за хлебом и молоком хожу. – Сообщила Илона.
- А мы со Стасиком пылесосим и игрушки прибираем и на столе тоже. Мама сказала, что беспорядок на столе означает беспорядок в голове. – Богдан подумал: - «Что же тогда означает пустой стол?». А вслух спросил:
- Пылесосите? Да вы у меня молодцы. А как же вы с пылесосом справляетесь, он же тяжёлый!
- Да нет, он же на колёсиках. Марк садится на него и едет за мной, ногами отталкивается и едет, куда я скажу, а я - пылесосю. А потом я еду, а Марк пылесосит.
- Так вы что, никогда не ссоритесь и не дерётесь? – Удивился Богдан.
- А зачем нам драться друг с другом? Мы же братья, и должны стоять друг за друга горой, так мама говорит. Нас и в садике и во дворе никто не трогает, потому, что мы дружные. А в школе мы будем спортом заниматься, чтобы стать сильными, как ты, папа, так мама говорит.
С этого дня всё изменилось. Богдан увидел, наконец, своих мальчишек, и стал дорожить их привязанностью к нему. Вика не переставала удивляться. Богдан сходил с детьми в зоопарк, потом в детский театр, потом они поехали всей семьёй на озеро купаться, и остались ночевать в палатке. Мальчишки жались к отцу, а Илона к маме.
ПЕРЕМЕНЫ К ХУДШЕМУ
Но тут случилась беда. Маме Лене стало очень плохо. Её срочно отвезли в больницу, лекарства ей уже не помогали. Её жизнь превратилась в мучение, она, молча, просила Бога о смерти. Она умерла от цирроза печени в августе 1994 года, не дожив до своего юбилея – 65 лет, всего месяц. Она умерла в больнице, лёжа в отдельном боксе, но успела со всеми попрощаться.
- Не обижай Вику, сынок. Она не виновата в том, что ты её не любишь, не бросай детей. Навещай отца, он ведь останется совсем один. Она задремала с помощью обезболивающих препаратов, потом позвала Вику:
- Доченька моя! Я чувствую свою вину перед тобой за своего сына. Прости меня! Хочу тебе сказать, Викуся – если он соберётся уйти, когда меня не станет, отпусти его, не твой это человек. Бог всё видит и наградит тебя настоящей любовью, вот увидишь. А дети – не помеха. – Вика не могла сдержать слёз, она плакала, склонившись к этой женщине, ставшей для неё второй матерью, доброй и самоотверженной:
- Я не смогу жить без него, мама.
- Это тебе только кажется. Сможешь, Викуся, это правда жизни, да и дети помогут. Позови отца, меня покидают последние силы.
Василий Григорьевич сел у постели жены, ожидая, когда она наберётся сил, чтобы попрощаться с ним. Она открыла глаза и тихо сказала:
- Васенька, повиниться я хочу перед тобой, родной мой. Богдан…
- Не надо, Еленушка, я ведь знаю это с тех пор, как ты мне сказала, что у нас будет ребёнок. У меня не может быть детей.
- Ты знал, и терпел столько лет!
- Я ничего не терпел, и был счастлив с тобой, Еленушка моя. Я видел, как счастлива ты была, узнав, что будешь матерью. И был рад, что ты доверила мне быть его отцом. Спасибо тебе, родная моя. Я любил тебя одну всю жизнь, и расстаться с тобой для меня хуже смерти.
- Я умру без груза на душе. Ты ещё побудешь со мной, Вася? Как похоронишь меня, поезжай к моему отцу, не оставайся один в квартире. И он там один бедует. Поживи у него. Дом пусть на Вику перепишет, у неё дети, а сынок наш, того гляди, найдёт себе ещё одну брюнетку, я видела, что он смотрит на Вику, как на пустое место. Василий держал её за руку, и согласно кивал головой, молча глотая слёзы. В последние часы своей жизни она думала о каждом из них. Молчание сменило разговор.
На следующий день она умерла. Богдан плакал на похоронах навзрыд. Сын всегда остаётся сыном, сколько бы лет ему не было, и каких бы высот в жизни он не достиг.
И Богдан, и Вика тяжело переживали смерть матери, но горе не объединило их, а ещё больше разобщило, брак их разваливался, но Богдан продолжал жить в семье. Он стал часто приходить домой навеселе. Стал раздражительным и придирчивым по пустякам. Однажды, он пришёл домой, когда дети уже спали. Он сильно хлопнул дверью и громко спросил:
- А пожрать у нас что-нибудь найдётся?
- Найдётся, только веди себя потише, дети уже спят.
Гнев и обида переполняли Богдана. Сердце его трепыхалось в груди, в голове шумело, в глазах – режущая боль. Гнев и обида не отпускали его. Он был заводным человеком, подверженный перепадам настроения, а после похорон матери – в особенности. Он яростно думал:
- Что она хочет от меня?!
Вот так: у каждого - своя правда и обида своя.
Богдан вдруг понял, что ему надо поспать и избавиться от гнева. Он лёг на диван и уснул, не раздеваясь.
Утром Вика сказала ему:
- Даня, ты что, собираешься стать алкоголиком? – Он зло ответил:
- А тебе какое дело? Отвяжись от меня! – И ушёл на работу, хлопнув дверью. Это были разрушающие отношения, но Вика терпела его выходки, хотя розовые очки с неё уже слетели. Она не думала о себе, просто была уверена, что детям в любом возрасте нужен отец, да и одна остаться с тремя детьми боялась. Она купила на рынке шерстяной пряжи и начала вязать детям тёплые варежки и носки. Когда трудятся руки – нервы отдыхают.
После поминок на девятый день, Василий Григорьевич уехал к тестю в Приволье, ему уже было под 80, но он был ещё подвижен. Однако смерть жены подкосила его психику. Его уже нельзя было оставлять одного. В ближайший день они поехали к нотариусу и оформили дарственную на дом для Виктории, зарегистрировав дарственную, в поссовете.
Василий Григорьевич прожил у тестя до начала декабря. Однажды ночью дед Остап натянул на себя старенький пиджак, и отправился на кладбище – через всё село, потом за околицу. На улице было уже холодно, с моря дул промозглый ветер. Когда Василий Григорьевич нашёл его, тот сидел у могилки, окоченевший от переохлаждения. После похорон и поминок, уладив все дела с домом, отец Богдана вернулся домой.
Сразу после отъезда отца, Богдан стал частенько ночевать в квартире родителей, сказав Вике:
- Мне надо прийти в себя, успокоиться, побыть в тишине. Потом я вернусь.
ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ РАЗРЫВ
Когда отец приехал, Богдан вернулся в семью. Но лучше никому не стало. Так и прожили они до июля 1995 года. По традиции в первое воскресенье августа, страна отмечала День железнодорожника. Намечалось торжественное собрание в Управлении дороги, на котором должен был выступить Богдан. Вика привела в порядок его китель, отпарила брюки, рубашку и галстук. Она тоже будет на этом собрании.
- Пойду, постригусь, а то совсем оброс. – Буркнул он Вике.
- По пути купи батон и булку хлеба к обеду. – Попросила Вика. Предыдущие 10 дней, Богдан ездил с проверкой на линию. Погода стояла жаркая, и он хорошо загорел. Когда он надел светлые брюки и летнюю рубашку с коротким рукавом, Вика засмотрелась на него – молодого, стройного и красивого, и сердце её ёкнуло:
- Как жаль, что у нас всё разладилось. Видимо, только дети и скрепляют наш брак, а я на него так и не насмотрелась. Зато я для него – пустое место. – Вика горько вздохнула, и принялась готовить обед.
А он шёл по улице лёгкой походкой 32-х летнего мужчины. Он увидел красочную вывеску «Салон красоты Адэлина. Мужской и дамский залы. Массаж. Мы создаём хорошее настроение»
Он удивился – ещё совсем недавно здесь было два магазина: вход с улицы по ступенькам общий, а потом налево – магазин одежды, направо – продукты. Видимо, продавать в них было нечего, и покупать не на что – в стране царил очередной кризис. Вот и рискнул какой-то предприниматель устроить здесь не просто парикмахерскую, а салон красоты.
- Зайду, посмотрю, заодно и постригусь. – Решил Богдан.
Согласно табличке на входной двери, он пошёл налево – в мужской зал. Салон был обустроен с размахом. В широких зеркалах отражались новые и удобные кресла, сверкающие никелем. На стенах висели крупные фото современных причёсок на любой вкус. Персонал одет в короткие накрахмаленные халатики без рукавов. Это тебе не зачуханная парикмахерская для работяг.
Богдан поискал глазами прейскурант цен на услуги, но не нашёл его, правильно рассудив, что в такой роскошный салон бедные не заходят. Он уже собирался выйти на улицу, вспомнив о своём тощем кошельке, как вдруг увидел женщину, сидящую в стороне за маленьким столиком. Они встретились глазами, и он понял, что пропал в очередной раз. Это была женщина из его эротических снов – яркая брюнетка, ухоженная, молодая и стройная. «Какие глаза! В них можно утонуть, как в бездонном омуте! А губы! Вот это женщина! Именно женщина, а не баба. Она похожа на чёрную пантеру. О такой женщине можно только мечтать. Она не может быть одинокой». - Подумал Богдан. « Я всегда мечтала о таком мужчине». - Подумала она. Он шагнул в её сторону, и она встала ему навстречу. У неё прекрасная осанка. Когда Адэлина встала, в ней было столько женственности, что все мужики, сидящие в креслах, уставились на неё, Богдан заметил это краем глаза. Они, молча, смотрели друг на друга. Потом она спросила:
- Вы что-то хотели? Стрижку или массаж…- У неё был приятный низкий голос.
- Я хотел стрижку. – Почему-то волнуясь, ответил он. Один её голос вызывал бурю желания.
- Я постригу Вас сама, выбирайте из того, что видите в галерее. У Вас непокорные волосы, но мы их усмирим. Садитесь сюда. – Адэлина показала на отдельно стоящее кресло. Когда он сел, она подошла сзади, охватила его голову прохладными ладонями, и тихонько сжала её, лаская тонкими пальцами, брови и лоб. Блаженство разлилось по его телу. Богдан перехватил её белую руку с красивым маникюром, и поцеловал каждый пальчик, потом – пальчики на другой руке. На какой-то миг они забыли, что находятся на виду у мастериц и их клиентов.
- После стрижки я сделаю Вам массаж тела, если не возражаете. – Негромко предложила она.
- У меня нет с собой столько денег.
- Вы сами по себе бесценны. Как Вас зовут?
- Богдан, можно просто Даня, а Вас?
- Адэлина, можно просто Дэля.
- Ваше имя звучит, как музыка.
- Я очень надеюсь, что вы сможете часто произносить его. – Она беззастенчиво «клеила» его, и он это понимал, но не имел ничего против.
- А что скажет на это хозяйка вашего дворца красоты?
- Так я и есть хозяйка. – Сказала Адэлина, очаровательно улыбнувшись ему, в зеркале.
Но тут он вспомнил о детях.
- Я бы – с удовольствием, но есть одно серьёзное «но».
- Догадываюсь: Вы женаты и у Вас есть дети.
- Да, дочь одиннадцати лет и сыновья-двойняшки восьми лет.
- Это хорошо, счастливый Вы человек. Разбивать Вашу семью и выходить за Вас замуж я пока не собираюсь, хотя у меня в настоящее время нет ни мужа, ни детей. – Она отняла свои руки от его головы. Этот разговор заметно снизил накал их первой встречи. Им обоим стало как-то неловко. Она, молча, мастерски постригла его, у него никогда не было такой стрижки. На массаж тела он не остался, а она не настаивала. Тонкая ниточка взаимного влечения растянулась, но не порвалась. Он расплатился за стрижку и ушёл.
Он шёл, и разочарование снедало его, в голове был полный сумбур:
- Хороша штучка, о такой - я и мечтал! Надо же! Хозяйка такого шикарного салона! Откуда же у неё такие средства? Новая русская! Видимо ей доступна шикарная и расточительная жизнь, а не существование от получки до получки. Чёрт меня дёрнул жениться так рано и обрасти детьми. И что теперь? Куда я денусь от своего кагала? Кто согласится на такие огромные алименты? И тайно встречаться не получится – с Адэлиной за полчаса не управишься. Не тот типаж! Что же мне делать? Упустить такую женщину – напрасно прожить жизнь. Просто уйти из семьи, и помогать материально – нереально, с работы попрут за аморалку, чёрт бы их всех задрал с этой аморалкой! Вика жаловаться не пойдёт, не тот человек, но кругом до хрена всяких активисток - профком, местком - житья не дадут. Сейчас эти активистки готовы виснуть на мне, как пиявки, но ни одна из них мне не нужна – не мой типаж, у меня уже есть такая - дома. А коснись меня разборки с разводом, эти активистки первыми перегрызут мне горло. А как мне теперь жить, если уплывает из рук мечта моей жизни? И не старушка, как Тереза со Снежаной, и не дура деревенская, как Таля. Примерно мне ровесница, так что впереди возможна целая жизнь. Но это всё теперь – бесполезные мечты. На мне пожизненные кандалы, хотя, дети здесь ни при чём, это ясно. Но неужели я должен принести себя в жертву ради них? Они вырастут, и у них будет своя жизнь, а моя – пойдёт прахом – коту под хвост. – Богдан шёл, не замечая никого и ничего вокруг, эти мысли выбивали его из колеи. Он чуть не попал под машину, и остановился, услышав визг тормозов. Мужик за рулём зло покрутил пальцем у виска, и поехал дальше.
Богдан пошёл дальше, не замечая, что встречные люди смотрят одобрительно на его новую причёску и на него самого. Но его сейчас волновала только Адэлина.
У Адэлины всё в этот день валилось из рук. Образ высокого и стройного белокурого принца с буйными кудрями и васильковыми глазами не покидал её. Она не привыкла отказывать себе ни в чём, но трое детей и жена - наверняка замотанная грымза и толстуха. У него наверно и минуты свободной нет – сплошные обязанности, с такой оравой детей…нищеброд, но каков самец! Даня и Дэля – это звучит! О замужестве думать не стоит, но повстречаться с ним я бы не отказалась. Что же делать? Даня настоящая фотомодель, понимает ли он это? Стоило сделать ему достойную причёску, как он засверкал, как алмаз без оправы - ему нужна другая одежда, а не это дешёвое тряпьё. И машина. Но я же не знаю, кто он и как его найти! Боже мой, какая же я простофиля! Упустить такой экземпляр! Когда он снова придёт в мой салон?! За это время я умру от тоски! А может и вообще не прийти, судя по его тощему кошельку. – Её мысли ходили по кругу, лишая её покоя. Но это не мешало ей встречать посетителей очаровательной улыбкой и отбирать для себя самых респектабельных клиентов, которые не скупились на чаевые.
Богдан не заметил, как дошёл до дома. Хлеба он не купил, все деньги ушли на стрижку.
Вика, увидев его новую стрижку и потерянное лицо, поняла, что с ним что-то случилось:
- Даня, а про хлеб ты забыл?
- Не забыл, денег не хватило. – Буркнул он в ответ, и ушёл в свою комнату.
У неё на плите всё кипело и шипело, Илона ушла в секцию гимнастики, кто же купит хлеба? – А близнецы тут как тут:
- Мама, мы с Марком сходим в булочную, мы умеем покупать, мы у Илоны научились.
Вика невольно улыбнулась:
- Вот оно, моё счастье! Как хорошо, что они у меня есть! – Она дала мальчикам денег, и они помчались в магазин.
- Осторожно переходите дорогу! – Крикнула им вдогонку Вика.
- Мы умеем! – Уже с лестницы откликнулся Марк.
Вика подошла к плите и мысли её вернулись к Богдану:
- Он меня в упор не видит. Сшила я себе хорошенький фартучек, такой нарядный, и так он мне идёт. А Богдан посмотрел, словно сквозь меня, и ничего не заметил. Неужели он опять встретил «женщину своей мечты»? – Но мысль об этом почему-то не вызвала в ней бурных эмоций. – Ну что ж, поживём – увидим. Выходя за него замуж, я совсем не знала его, не знаю и сейчас. Мы с ним как люди с разных планет, а расплачиваться за это, в любом случае, буду я одна и дети.
Даже железному терпению приходит конец. И даже самые сильные чувства умирают от вранья и безразличия.
Вскоре прибежали мальчишки с хлебом и батоном. Им явно понравилась роль покупателей:
- Мама, мы с Марком выбрали самый мягкий батон, а мягкого хлеба не нашли, взяли, какой был.
- А потом пошли к кассе и отдали деньги, а нам выдали чек и сдачу. – Добавил Марк. – Мы теперь всегда будем ходить за хлебом, это клёво, а Илона только за молоком.
- За молоком тоже ходить не трудно, только надо брать молоко в пакете, а не в бутылке, чтобы не разбить нечаянно. А давай, Марк, мы будем ходить с тобой вместе – ты за хлебом, а я за молоком? Правда, мама? А Илона будет тебе помогать по-другому.
- Ну, хорошо, помощники вы мои хорошие. Мойте руки, будем обедать. Папу зовите.
Вскоре все сели за стол. Богдан ел, поглядывая на Вику, суетящуюся у стола, - её красивые волосы небрежно собраны в хвостик на макушке, кокетливый фартучек не скрывает старенького платья под ним. Вся озабоченная, какой там маникюр и причёска с макияжем!
- Сейчас мне улыбнётся, спросит: - Ну, как супчик? Как сказал один поэт: «Наш брак, как на окне её цветы. Он есть…вот только мне - давно не нужен». Да, это не Адэлина, с той бы я согласен нырнуть хоть в омут с головой. Так зацепила, что все мысли только о ней. – Богдан машинально посмотрел в окно:
- Всё надоело – и эта стройка напротив, и грязь во дворе, и недостроенная детская площадка, и наш убогий быт.
- Тебе очень идёт эта стрижка, Даня, у тебя никогда не было такой. Завтра на собрании ты вызовешь завистливые взгляды мужчин в зале, не говоря уж о женщинах. – Прервала его раздумья Вика.
- Нужны они мне все, как собаке каблуки. Всё, спасибо, пойду, почитаю свой доклад, а потом вздремну. – И ушёл, не взглянув на неё.
Собрание прошло, как обычно: доклады, вручение знаков - «Почётный железнодорожник» и «Лучший по профессии», Почётных грамот и вымпелов. Пока шла торжественная часть, в фойе были накрыты столы со спиртным и закусками за счёт профсоюза, и участники собрания активно рассаживались на свободные места.
Вика подошла к Богдану:
- Даня, ты оставайся, а я поеду домой, дети одни. Если вернёшься поздно, постарайся нас не разбудить.
- Хорошо, если мы тут засидимся, я переночую у отца.
Он просидел за столом не более часа, отдав дань сотрудникам своего отдела, а потом ушёл. Было 7 часов вечера, салон красоты работает до 22-х часов, и он направился туда, чтобы увидеть женщину, которая занимала все его мысли и чувства. У него не было определённых планов, он не знал, как она отнесётся к его приходу, и будут ли вообще развиваться дальше их отношения.
Адэлина была на месте. Увидев его, она пошла ему навстречу, и сразу спросила:
- Вы забежали на минутку или на всю ночь? – Его слегка покоробила такая прямолинейность, но желание обладать ею, решило всё:
- А это как Вы решите, Адэлина.
- Тогда поедем ко мне, и я обещаю Вам незабываемую ночь. – После таких авансов, ему захотелось получить всё обещанное, и он согласился.
Ночь была и правда незабываемой. Подробности отношений с Терезой и Снежаной уже подзабылись, но Адэлина освежила их в памяти тела и привнесла другие краски, поскольку была моложе своих предшественниц. Богдан ничего не спросил у Адэлины о её прошлой жизни, у него не было на это времени. Под утро он вспомнил, что ему надо идти домой или к отцу. Он стал одеваться. Ноги его дрожали, в голове шумело. Адэлина, лёжа в постели, смотрела на него с улыбкой:
- Бедный ты мой, у меня сегодня выходной, а тебе – на работу, да ещё дома придётся объясняться. Поэтому я и не спрашиваю, когда тебя ждать снова.
- Я и сам не знаю – не трави мою душу.
Богдан вызвал такси и поехал к отцу. Тот открыл не сразу, видно ночью не спалось, уснул только под утро. Заглянув в дверной глазок, он открыл дверь, и с усмешкой сказал:
- Привет, сынок! Не спрашиваю тебя, откуда ты явился в такое время, словно с поля боя, и так ясно. Спасибо, что хоть так вспомнил об отце. Как говорится, когда болит мозоль, вспоминают о домашних тапочках. Ложись, поспи, тебе сегодня на работу? Вике я позвоню, что ты у меня.
Богдан не прислушивался к воркотне отца, быстро снял с себя одежду, небрежно бросив её на стул, и уснул. Отец повесил китель сына на спинку стула, сняв с него длинный чёрный волос. Китель всё ещё хранил запах стойкого женского парфюма, и Василий Григорьевич вынес стул с кителем на балкон, чтобы этот запах выветрился.
Было ещё около 6 часов утра, и он лёг в постель, поставив будильник на 8 часов. Уснуть не удалось. Невесёлые думы заполнили его сознание:
- Значит, нашёл наш сынок очередную брюнетку. Хорошо, если только, чтобы сбить охотку, а если нет? Пришёл, как будто суточную вахту отстоял, видно нашёл то, что давно искал. Бедная Вика! – Он мысленно обратился к жене: - Ты видишь, Еленушка, как всё поворачивается? Если эта новая брюнетка всерьёз его зацепила, уйдёт он из семьи. Наблюдал я такие ситуации. И что тогда будет с Викой и их тремя детьми?
Главное было осмыслено, но как это всё изменить - он не знал. Отец был уже в таком возрасте, когда время уже не лечит, а светлое будущее не особенно светит, поэтому давно понял, что бесполезно учить сына тому, что понял сам.
Когда Василий Григорьевич разбудил Богдана, он сказал:
- Помни завет матери. Что бы ни произошло между тобой и женой, оставайся человеком. Уходя от жены, не наноси ей лишних ран, и никогда не забывай о детях.
- Об этом ещё рано говорить, папа. О разводе я ещё не думал.
Богдан готов был уйти к Адэлине хоть сегодня, но он не знал, как это всё обустроить с наименьшими потерями для себя.
Вика уже знала от свёкра, что Богдан ночевал у него. Придя в обеденный перерыв в столовую, она увидела свою подругу Аллу Зеленцову. Та спросила:
- Чего вы с Богданом вчера не остались на выпивон? Так весело было! Организатор такой затейник!
- Я ушла, потому что дети остались одни вечером, а они у нас тоже затейники. Но я ушла, а Богдан остался со своими, разве ты его не видела?
- Видела, только он пробыл не более часа после твоего ухода, а потом ушёл. Я ещё подумала, что он молодец и не хочет веселиться без тебя.
- Видимо поехал проведать отца, и ночевать у него остался. Отец его мне позвонил, и сказал, что Богдан у него.
Подруги ещё поговорили о своих ребятишках – у Аллы с Гришей полтора года назад родился сын Ванюшка, и старшая его сестричка Полина заботится о нём и опекает его, как взрослая. Время перерыва поджимало, и подруги пообедав, помчались на рабочее место.
Разговор этот не выходил у Вики из головы. Она не верила своему Богдану и думала:
- Почему же он не сказал мне, что тоже не останется на застолье, а поедет к отцу? И отец! Он ведь не сказал мне, что Богдан был у него всю ночь, он сказал: - «Вика, не беспокойся, Богдан у меня». Неужели он опять нашёл «женщину своей мечты»? А мне, матери его детей, остаются только объедки с чужого пира. Ему в октябре только 33 года. Сколько ещё на свете женщин, которых он будет любить, а меня держать при себе нянькой, прачкой, кухаркой и нелюбимой женой. Сегодня узнаю у него правду, какая бы она ни была, такое терпеть больше нельзя!
В 32 года определяющими в жизни становились не чувства, а разум – Вика повзрослела.
Она с трудом дождалась конца рабочего дня, чтобы поговорить сначала со свёкром, который всё лето присматривал за детьми, пока Вика с Богданом были на работе. Но пока шла домой, говорить с дедом Васей о Богдане, тем более втягивать его в их семейные разборки, Вика передумала. Она жалела свёкра - ведь он ещё не смирился со смертью жены.
У неё хватило сил не показать вида, что она догадывается об измене мужа.
- Ну, давайте ужинать, скоро и папа наш придёт. Ну, как тут детки наши вели себя? Слушались дедушку?
- Детки у нас замечательные - такие самостоятельные. Наш сынок таким не был. Ты молодец, Вика. – Побыв ещё немного, Василий Григорьевич отправился домой.
Богдан пришёл, когда со стола всё уже убрали. Дети кинулись к нему со своими рассказами, но он, устало сказал:
- Давайте, завтра обсудим все дела. Я сейчас поем и сразу в постель, мы вчера долго праздновали, и я поздно лёг спать. – Дети отошли от отца и занялись своими делами. Вика подождала, когда муж поест и пойдёт в свою комнату, и пошла за ним. Прямо от порога она спросила:
- Где ты был сегодня ночью, Богдан? Только не ври, что ты был у отца, ты пришёл к нему под утро. – По наитию сказала Вика.
- Это тебе отец сказал? – И Вика поняла, что оказалась права, но от этого словно тяжкий камень навалился на неё.
- Ты не ответил на мой вопрос.
- Ну, раз ты непременно хочешь знать правду, то я тебе правду и скажу – я был у любовницы. Я не вижу с тобой будущего, хотя и живу с тобой. И не прикрывайся детьми, ты сама собрала их целую кучу, нам хватило бы и Илоны. Теперь посмотри на себя, на кого ты похожа. Как сказал один юморист: - «Любимая, таких, как ты, не было, нет и не надо!» Тебе 32 года на днях будет, а ты, как старушка, замотанная жизнью. Я такой жизни не хочу, поэтому наши пути-дороги расходятся. Я нашёл свою вторую половину, а ты найди свою. Детей я не брошу, буду помогать материально. Вот тебе, вся правда, а сейчас оставь меня в покое, я хочу спать.
- Ты просто эгоист и думаешь только о себе. – Ответила Вика.
- А разве это не эгоизм, когда ты хочешь любой ценой удержать меня для себя? – Заорал он.
- Не для себя, ведь ты постоянно мне напоминаешь, что я для тебя ничто. Я хочу сохранить отца детям, но и они для тебя, видимо ничто. – Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не заорать в ответ, хотя всё у неё внутри дрожало и клокотало. Сказала, и вышла из комнаты.
Как ни был Богдан возбуждён и расстроен, он сразу провалился в сон, едва коснувшись подушки. Под утро ему приснился сон: он идёт по серой пыльной дороге, и видит впереди ярко одетую стройную девушку с длинными чёрными волосами, в облаке дорожной пыли. Он узнал её, и крикнул, назвав её по имени. Адэлина обернулась, увидела, что он приближается к ней, и вдруг побежала от него, а он не мог догнать её – ноги его вдруг стали ватными, а рот забился пылью, не давая дышать. Он проснулся, чувствуя себя разбитым – сон не освежил его. Он согрел себе чаю, наскоро перекусил, и ушёл на работу. У подъезда он встретил своего отца – он шёл помогать Вике, и спросил:
- Папа, можно я у тебя поживу немного? Сюда меня ноги не несут.
- Хорошо. – Ответил отец, и сердце его сжалось.
Когда он вошёл в квартиру, Вика сидела у стола на кухне, как замороженная.
- Вика, что случилось! – Тихо спросил он?
- Садись завтракать, папа. Ничего необычного не случилось. Всё, как всегда – Богдан нас бросает и уходит к очередной идеальной женщине, не обременённой детьми.
- Ну, что ж…он лишний в этой семье, а судьба исключает лишних. Это значит, что его роль в твоей жизни сыграна. Отпусти его. Бог всё видит, он не оставит тебя, всё у тебя будет хорошо, иначе не может быть. Оставайся самой собой, и обязательно найдётся человек, которому ты понадобишься такою, какая ты есть. А я буду помогать тебе всегда. Буду встречать ребят из школы, кормить их, заниматься с ними, пока ты не найдёшь себе достойную пару.
- Спасибо, папа. Мама мне перед смертью сказала то же самое. Я не стану удерживать его, это бесполезно. Пусть живёт своею жизнью, я согласна на развод, назад пути нет, я больше не желаю терпеть унижения. Время, когда я безоглядно любила его и верила, что всё наладится, ушло, и не вернётся назад. Мы оба прошли точку невозврата в нашей семейной жизни.
В жизни бывают друзья, враги, измены, ревность – и всё имеет свою ценность. Жизнь – не весёлый карнавал. Испытание предательством, оскорблениями, отчаянием и равнодушием самого близкого человека – иногда ломает человека, ввергая в жестокую депрессию. Но Вика уже проходила это, любя и оправдывая Богдана, но не сейчас – терпение её достигло предела.
Самый сложный шаг – это шаг, отдаляющий нас от привычного уклада жизни. Теперь ей надо было научиться жить без мужа, то есть изменить весь уклад жизни.
Вечером этого дня, уложив детей спать, она достала альбом фотографий, и стала рассматривать старые фото, где они с Богданом были счастливы. Потом убрала альбом подальше:
- Надо жить дальше, а не вспоминать прошлое. Я не буду оплакивать то, что не вернуть, буду по-новому строить свою жизнь. Надо шаг за шагом уходить от прошлого, делая мелкие, но нужные дела. Жалеть себя – это не вариант. Мои дети не должны страдать. «Убитая» горем мама, опустившая руки, – плохой воспитатель и помощник. Скоро мальчишки станут подростками, а без отца…не буду об этом больше думать. Надо отдать их в спортивную секцию по их выбору, и приучать их к труду, чтобы они не стали такими, как Богдан…когда же я перестану о нём думать?
Утром Вика вышла пораньше и не боялась опоздать на работу. Думы её крутились каруселью, и в центре этой карусели был развод с Богданом:
- Когда это случится – это будет самый чёрный день в моей жизни…
Не буду думать об этом, иначе - каждый мой день станет чёрным от этих дум. Лучше думать о детях. Очень красивыми становятся мои дети. Только боюсь, что это не принесёт им счастья. Илона похожа на бабушку Лену – белокурая, кудрявая, синеглазая. У Стасика чёрные кудри и синие глаза – редкое сочетание, а если пойдёт в своего отца-ходока…- «опять за рыбу деньги!». Марк видимо будет выше ростом Стаса, у него мои волосы, только вьются, а глаза тоже синие. Нет спасенья от этих глаз – постоянная «напоминалка»…
Не каждый из нас задумывается над тем, что самые тесные отношения у человека – с самим собой. Тот, кто научится уживаться с самим собой – может ужиться с другими людьми. Богдану понять эту истину - пока было не дано.
После работы он помчался в салон красоты к своей любимой. Ему казалось, что он нашёл, наконец, свою вторую половину, и собирался жить с ней всю оставшуюся жизнь. Богдан вошёл в салон, ища глазами Адэлину, но не увидел её. Он растерялся – где же она может быть, ведь сейчас у неё рабочее время и клиенты есть. Спросить у мастериц он не решился – они были заняты с клиентами. Богдан вышел в смежный коридор, и заглянул в дамский зал. Он с облегчением перевёл дыхание – Адэлина делала причёску какой-то важной даме. Ему пришлось долго ждать в коридоре. Наконец, из салона вышла пышная матрона в причёске, а за ней и Адэлина. Матрона с благодарностью говорила ей:
- Большое Вам спасибо, Адэлина, я очень довольна, не зря к Вам записываются за месяц вперёд. Запишите и меня. Через месяц у мужа презентация, и мы оба придём к Вам на приём. Я ему говорю, мол, давай, пригласим мастера к нам домой, но он же демократ, ему надо быть поближе к народу. Хорошо хоть не надо ходить в эти ужасные парикмахерские…
И тут она увидела постороннее лицо, и сразу умолкнув, вышла из салона к машине с шофёром.
- Капиталисты-демократы доморощенные. – Недовольно подумал Богдан, и подошёл к Адэлине.
- А ты чего сегодня пришёл? Мы с тобой не договаривались, а у меня сегодня приёмный день и полно работы. Чтобы содержать такой салон, приходится крутиться, я ведь пока одна.
- Ну вот! А я надеялся сегодня встретиться с тобой, любовь моя! Или я тебе уже надоел, и мне придётся тоже записываться к тебе за месяц?
- Нет, пока не надоел. Ты сможешь подождать меня часов до 9? А потом поедем ко мне. – Богдану ничего не оставалось, как согласиться. Он вышел из салона и побрёл по улице в сторону кафе, ведь он отработал 8 часов, и хотел поесть и отдохнуть. Он вспомнил свою уютную квартиру, горячий ужин и удобный диван, но отмахнулся от этих воспоминаний, подумав:
- У меня теперь будет совсем другая жизнь.
Они провели незабываемую встречу – шампанское при свечах, танец под тихую музыку. Потом Адэлина явилась перед ним в эротическом наряде из заграничного секс-магазина, большой редкости у нас в середине 90-х. Богдан витал в облаках.
- Вот чего мне не хватало в жизни. – Подумал он.
Утром он спросил Адэлину:
- Ты выйдешь за меня замуж, любимая?
- Это пока не входит в мои планы. Ты устраиваешь меня как любовник, но у тебя семья и трое детей.
- Я разведусь, но буду помогать детям материально.
- Хорошо. Но мы совсем не знаем друг друга. Брак – дело серьёзное. Мне нужен умный, энергичный, деловой и верный человек, на которого я могу положиться. Ты обладаешь такими качествами? – Богдан слегка обиделся, решив, что его недооценивают, но ответил:
- Я буду стараться.
- Допустим. Но что ты знаешь обо мне, собираясь взять меня в жёны? – Почти ничего, как, впрочем, и я о тебе.
- Так давай расскажем друг другу о себе.
- Сегодня мы работаем и до конца недели – тоже, а в понедельник у меня выходной, приезжай ко мне сразу после работы, я приготовлю ужин. Кстати, а как ты объясняешь жене свои ночные отлучки, милый?
- Никак. Я просто ушёл от неё и живу пока у своего отца. А мама моя в прошлом году умерла.
- Ну, ладно, будем пока встречаться, торопиться не будем. Напиши мне свой телефон – рабочий и домашний, я тебе буду сообщать, когда ты можешь за мной зайти в салон, и мы проведём с тобой незабываемую ночь. Ну, иди на работу, а я ещё подремлю, а потом – весь день на ногах.
Богдан был разочарован отказом, и почувствовал себя мальчиком по вызову. Он привык к тому, что в глазах женщин неотразим, и любая из них посчитала бы за счастье получить от него предложение руки и сердца, даже несмотря, на половинную зарплату. Но Адэлина очаровала его, и Богдан готов был смирить свою гордыню, и ждать её согласия, а уж он постарается не обмануть её ожиданий. В понедельник он прямо с работы летел на свидание к Адэлине. Она жила в большом доме для городской элиты. Позвонив в домофон, Богдан поднялся на третий этаж. Адэлина впустила его, весело спросив:
- А где же цветы для любимой?
- Цветы? – растерялся Богдан. – А я не знал, что ты любишь цветы.
- Ладно, проходи. Ты что, никогда не дарил своей жене цветы?
- А зачем? Она меня и так любит. Чем это у тебя так вкусно пахнет?
- Сейчас узнаешь, садись за стол. Сегодня мы не торопимся, будет у нас время, и поговорить, и выпить и поесть.
Они выпили по рюмочке коньячку, с аппетитом поели. Потом они перенесли коньячок и тарелочку с лимоном на журнальный столик, и пересели в кресла у большого электрокамина.
- Ты это всё сама приготовила? – Спросил Богдан.
- Нет, дорогой. У меня на это нет ни времени, ни сил – я обеспечиваю себе безбедное будущее, зарабатывая деньги, а это в нашей стране непросто. Моё домашнее хозяйство ведёт дальняя родственница – тётя Анфиса. Она на пенсии и я плачу ей, так что она существует вполне прилично. Она приходит, когда я на работе, делает всё, что надо, и уходит. И ей хорошо, и мне тоже.
Богдан сразу вспомнил Снежану, но развивать тему не стал, а попросил:
- Ну, расскажи мне о себе, Дэля.
- Хорошо. Начну с того, что мне 38 лет. Два года назад умер от инсульта мой муж, Виталий Фёдорович, он был на 15 лет старше меня. Мы прожили с ним 12 лет. Он был большим начальником и входил в партийную элиту, а я была комсомольским вожаком. Вот на этой почве мы и познакомились, а потом и поженились – он был бездетным вдовцом. Этот салон – подарок мне на тридцати пятилетие. Я окончила юрфак университета. А стрижки-брижки – были моим хобби. Этому научила меня тётя – сестра моей матери. Она была мастером своего дела, у неё были золотые руки. Она учила меня всему с 15 лет, и всегда говорила:
- Учись, Дэля. Жизнь – штука хитрая, никогда не знаешь, каким боком она к тебе повернётся. А классный парикмахер – это человек всем нужный – и бедным и богатым, особенно богатым. Держи эту профессию про запас.
Я и училась, за одним, и смежные профессии освоила – брови, ногти, окончила курсы массажа. Мой муж, узнав об этом, очень меня хвалил:
- Молодец, умница моя, вот это нам с тобой и нужно, пока есть такая возможность.
Муж мой был очень умным человеком, и я прислушивалась к каждому его слову. Он говорил:
- Сейчас в стране неразбериха, все тянут одеяло на себя. Юристов расплодилось, как клопов в диване, но при нынешнем беззаконии толку от них – ноль. У меня гипертония, давление скачет. Кто знает, сколько я проживу при современных передрягах, но твоё будущее я обеспечу.
- Короче, приватизировал он два не рентабельных магазина, и устроил там салон красоты под моим именем. Оборудование завёз по своим каналам из Финляндии. Вот и пригодилась моя вторая профессия. И стала я предпринимателем и частной собственницей на законном основании. Только жаль, что умер он слишком рано, я за ним была, как у судьбы за пазухой. Теперь я должна трудиться за двоих, нет у меня надёжного мужского плеча, человека, который мог бы решить многие мои проблемы. Хорошо хоть близкий друг моего мужа – начальник городской милиции, охраняет меня от бандитов. И ребёнка я от мужа не родила. Аналитик и умница он был, но как мужик – слабоват. Вот такая моя история.
- У меня всё проще. Я – единственный и поздний сын своих родителей. Окончил факультет электроники, автоматики и связи на ж.д. транспорте. Женился по залёту в 20 лет - по настоянию родителей. Нажился под завязку, домой ноги не несут. Жену, как женщину, не воспринимаю. Счастлив, что встретил тебя, я о такой женщине мечтал всегда. Давай, поженимся!
- А дети?
- А дети с матерью, буду помогать им до 18 лет. Мой отец ей помогает, бывает там ежедневно. Вот вчера отдал отцу половину зарплаты, чтобы передал Виктории. Если это будет для тебя ущербом, возьму подработку. Сейчас люди активно устанавливают телефоны, камеры слежения и другую аппаратуру, так что есть куда приложить свои знания.
- Значит, отец не одобряет твой уход из семьи?
- Не одобряет, и мама не одобряла, но у них уже устаревшие понятия о семье и браке.
Адэлина с сомнением посмотрела на него, но ничего не возразила. Знакомство состоялось, и любовники занялись тем, ради чего они и встретились. Замуж за него она не собиралась, что он будет никудышным мужем – она уже поняла, но как любовник, он – хоть куда.
И ГОРЕ, И РАДОСТИ
Виктория страдала. Богдан ушёл в августе, а сейчас был уже конец октября. Никакое самовнушение на неё уже не действовало – она скучала по мужу, плакала по ночам, и готова была снова всё ему простить, лишь бы он был рядом.
Так устроены люди – мы бесконечно дорожим тем, что у нас отняли.
Она ждала, что он придёт за вещами, за документами, повидаться с детьми, но он не пришёл ни разу. Потом она обнаружила, что в шкафу нет его вещей, и поняла, что он приходил, когда её и детей не было дома, как вор. Потом Богдан прислал с отцом деньги и записку:
- Это деньги на детей. Передай с папой все мои документы. – И она окончательно осознала, что назад пути нет. Богдан больше не принадлежит ей, и ждать его не стоит. Он даже не назвал её по имени, она для него – пустое место, но как это больно и обидно.
- Кому же я теперь нужна с тремя детьми, если родному отцу нет до них дела?
Прошёл её день рождения, отмечать его она не захотела. Но пришёл свёкор с тортом и её родители с подарком, и они все вместе устроили чаепитие. Стасик за 5 минут нарисовал для мамы открытку с яркими сказочными цветами и птицами, а Илона красиво подписала – от всех детей.
Родители подарили ей кофточку из ангорки светло-апельсинового цвета и тёмно-коричневую юбку к ней. Всё это очень хорошо подходило к её красивым тёмно-русым волосам с каштановым оттенком. Но её ничего не радовало. Позвонили в дверь, Вика вскочила и кинулась к двери: - «Это Богдан!» - Мелькнуло в её голове. Но это были Зеленцовы. Они принесли в подарок коробку конфет и бижутерию - ожерелье из тёмно-рубиновых стекляшек, очень нарядное. Оно дополнило новый наряд Вики. Чаепитие продолжилось. Вика была благодарна им всем – она хоть ненадолго перестала думать о Богдане. На работе тоже – хорошего - было мало. Все смотрели на неё с нездоровым интересом, шушукались за спиной, зная, что её муж-красавец бросил семью. Всё, как всегда, у людей.
Шёл ноябрь месяц, а Богдан ни разу не пришёл даже повидаться с детьми. Они уже и спрашивать перестали:
- Мама, а когда папа придёт? Почему он живёт не с нами? Почему ты плачешь, мама, у тебя что-то болит или тебя кто-то обидел? - Это было невыносимо:
- С этим что-то надо делать. – Решила Вика, и подошла к своей начальнице:
- Вера Ивановна, у меня семейная катастрофа, мне надо куда-нибудь уехать, хоть на север, хоть на юг, но только, чтобы с жильём, у меня трое детей.
- Я слышала краем уха о твоих проблемах, но рану твою бередить не буду. Хорошо, Виктория Александровна, позвоню я в кадры Управления дороги. Узнаю, какие у них вакансии. Потом сообщу тебе.
Через два дня Вера Ивановна пригласила Вику в кабинет:
- Так ты не против поехать на север, Виктория Александровна?
- Не против, лишь бы детям там не было хуже.
- Поедешь, посмотришь. Если понравится, сделаем тебе перевод, хоть и не хочется мне терять такого специалиста. Но мне до пенсии ещё 10 лет, а там ты пойдёшь сразу на должность начальника отдела кадров по станции Ноябрьск. В марте – апреле там сдаётся новый дом, я на всякий случай попросила включить тебя в список на 4-х комнатную квартиру. Поедешь туда в командировку в марте, всё увидишь сама, в конце апреля начальница ОК уходит на пенсию, примешь у неё дела, всё наладишь, а летом с ребятишками можно и на море съездить. Отпуск свой, заработанный здесь - используешь там. Ну, как?
- Как в сказке, даже не знаю, как Вас благодарить, Вера Ивановна.
- Спасибо – достаточно. Я знаю, как ты умеешь работать. А я потом буду гордиться, что ты моя протеже.
- Спасибо, я Вас не подведу.
Но одно дело разговоры о переезде на север, другое – осуществление намерений. Ведь при этом возникнет куча проблем – с новой работой, с обустройством жилья, с детьми…
- Может, я поторопилась, взяла на себя слишком много? – Засомневалась Вика.
Вечером она позвонила маме и сообщила, что собирается переехать на север, передав ей свой разговор с начальницей. Та сказала:
- Приходи к нам в выходной с ребятишками, мы всё с тобой и отцом обсудим.
Родители отговаривать Вику не стали:
- Понимаем мы, доченька, как тебе сейчас тяжело. Но ты ещё молодая – силы и знания у тебя есть, ты справишься, мы с отцом уверены. Поедешь, посмотришь – если условия хорошие – поезжай. А мы с отцом на время твоего отсутствия поживём с детьми в твоей квартире. Кстати, сынок наш решил жениться, и приглашает нас всех на свадьбу, и Новый год у него отметим. Сват Василий останется с детьми?
- Конечно, у него с детьми хороший контакт. Я получу для них пригласительные открытки на ёлку. – Решила Вика.
- Мы с отцом тоже возьмём для них приглашения на утренники от завода – пусть ребятишки развлекаются, а мы пока в гости съездим. Купи себе что-нибудь новенькое к свадьбе брата, дочка.
В середине декабря Богдан неожиданно пришёл к Вике, а та затаила дыхание, ожидая, что он скажет на этот раз. Она смотрела на него, не отводя глаз, и его слегка смутил этот взгляд любящей женщины. Он спросил:
- А дети где?
- Ушли на каток. На твои деньги я купила им коньки на ботинках. Ты к нам надолго?
- Нет, Вика. Я принёс заявление на развод, чтобы ты его подписала. Через месяц нас разведут, и я женюсь на Адэлине. У нас будет ребёнок.
Он положил заявление на стол, она, молча, его подписала, не интересуясь причиной развода – какое это имело значение? – Вика побледнела, у неё дрожали руки, и она ничего не могла с этим поделать, но она нашла в себе силы не расплакаться, и сказать:
- Ты счастлив, это хорошо, может быть, твою любовь и уважение оценят и не растопчут. Живи дальше, а я тебя больше не знаю.
Он сложил бумагу, положил её в карман, и сказал:
- Спасибо тебе, что ты не устраиваешь мне никаких сцен, не пишешь на меня никаких заявлений. Раз ты подписала согласие на развод, на суд нас вызывать не будут, просто через месяц нас разведут. Делить нам нечего – от притязаний на имущество я отказываюсь. Квартира остаётся за тобой и детьми. Ты ещё найдёшь свою вторую половину, Вика, у тебя всё будет хорошо. Прощай. Деньги за декабрь принесёт отец. – И ушёл навсегда.
Все её надежды рухнули. Она сидела у стола, уронив голову на руки. Чувство обиды и разочарования охватили Вику:
- Вот так, значит, – не того полюбила, не с тем прожила 10 лет, не от того родила двоих детей. В результате – дети остались без отца, я – без мужа и перспективы выйти замуж с тремя детьми.
Ей казалось, что у неё нет больше костей – полное бессилие охватило её.
- Ну, вот и всё, меня вышвырнули из своей жизни, как поношенную вещь, но я больше никогда не допущу этого! И никакой любви мне больше не надо, сыта по горло я этой любовью. Я буду жить для себя и детей по-новому, и у меня будут для этого средства. Мы с ними уедем весной и начнём новую жизнь. Всё у нас будет хорошо. Я не желаю проливать слёзы о не сбыточном. Я постараюсь сделать так, чтобы нам было интересно жить, я займусь собой, дети мне помогут.
Душа её разрывалась на части, ей хотелось закричать, зарыдать, но скоро придут дети…
Когда дети румяные и счастливые вернулись с катка, она не сказала, что приходил их отец, и что он никогда уже к ним не придёт. Она с улыбкой слушала их рассказы о том, как они катались, кто и сколько раз упал, как красиво на катке, и какая музыка там играла.
- В следующий раз и я пойду с вами на каток, возьму коньки напрокат, я ведь тоже умею кататься на коньках. – Дети удивились: - Это правда, мама? Ты умеешь кататься?
- Конечно, я ведь не сразу стала взрослой, сначала я была девчонкой, и тоже ходила на каток с подружками.
- Клёво! Класс! – Радовались близнецы.
- Мамочка, ты у нас лучшая. – Подвела итог Илона.
На следующей неделе свёкор принёс деньги от Богдана, добавив к этой сумме и от себя, и в ближайший выходной Вика с Аллой отправились на рынок покупать Вике наряд к свадьбе брата. В магазинах были пустые полки, зато на рынке - стараниями «челноков», блистали разными красками костюмы и платья из Турции. Примерочной на рынке не было, а на улице уральский мороз, поэтому покупали «на глаз». Долго ходили подруги по рынку, но ничего, из увиденного, не зацепило Вику. Они дошли почти до конца, как вдруг увидели небольшой павильончик с вывеской «Стильная женская одежда из Польши». Они вошли в павильон, и Вика сразу увидела свой костюм на витрине. Но самое приятное – здесь имелась примерочная. Это был костюм из чёрного плотного атласа с искоркой, словно с прозрачными капельками дождя. Правда, стоил он почти в два раза дороже турецкого…
Надев костюм, Вика посмотрела в большое зеркало, отразившее её во весь рост, и улыбнулась себе. Продавщица заглянула к ней:
- Этот костюм словно пошит для Вас на заказ. Сделаете высокую причёску, подведёте слегка веки, подкрасите губы светлой помадой под цвет Вашей матовой кожи – и все мужчины будут у Ваших ног. К этому костюму подойдут украшения из серебра.
Алла тоже одобрила костюм:
- Ой! Я тоже хочу что-нибудь подобное. Это тебе не Турция, это стиль и шарм, бери, это твоё.
Походив ещё по рынку, они купили к костюму чёрные туфельки на шпильке средней высоты, и отправились к Вике обедать. Через пару дней Вика с родителями уехала на свадьбу.
Василий Григорьевич остался с внуками. Он ходил с ними на ёлки и в снежные городки на покатушки, и даже проехался с ними вместе с высокой ледяной горки, упав на спину и задрав ноги, и хохоча вместе со всеми. Он возвращался к жизни после смерти жены. Дедушка готовил еду для себя и детей, купал мальчишек, и был вполне доволен своей жизнью.
Богдан окончательно перешёл к новой жене и ждёт развода. Да и Бог с ним. Дедушке вполне хватало любви внуков для ощущения полноты жизни.
Уезжая, Вика оставила детям подарки от деда Мороза: мальчикам – настольную игру «Весёлое путешествие по странам и континентам», а Илоне сумочку на длинном ремешке. В которой лежали: золотистый кошелёк для мелочи, зеркальце с ручкой в цветной оправе и красная записная книжечка с карандашиком на тонкой жёлтой цепочке – записывать номера телефонов одноклассников. Всё это дедушка положил под ёлку 31 декабря, добавив от себя новые кассеты к видеомагнитофону. Дети договорились не спать, пока не встретят новый 1996 год, и дедушка не возражал, но к 11 часам все мирно спали вместе с дедушкой.
А Вика с родителями была в это время на свадьбе братишки Вовы. Вика и узнавала и не узнавала его – он был в полной парадной форме лётчика – так настояла его невеста Ксения – тоненькая девушка с лёгкими пушистыми светлыми волосами и прозрачными, слегка раскосыми, как у кошки, зелёными глазами.
- Это - моя Ксюша-кисюша. – Сообщил счастливый жених. Она окончила институт, и теперь в нашей семье есть филолог.
- Вика, в честь нашего первого знакомства, я хочу подарить тебе набор импортной косметики – мне родители из путешествия в Европу привезли два набора. Один - для тебя. - Прощебетала Ксюша. Вика поблагодарила невестку, подарив ей изящную золотую цепочку.
Набор косметики был красиво оформлен, и чего там только не было! Но пока Вика представления не имела – что с ним делать. Она почти не пользовалась косметикой. У неё были красивые тёмные брови, выразительные серые глаза, красиво очерченные розовые губы, матовый цвет лица и густые каштановые волосы.
И Вика в этот вечер выглядела очень нарядной и красивой. Она снова ощутила себя молодой, сбросив с души камень предстоящего развода с Богданом. Гости из числа военных перешёптывались, поглядывая на неё, а во время танцев у неё не было причины скучать. Она взяла с собой фотоаппарат, и один из поклонников Вики снял основные моменты свадьбы и саму Вику – танцующую и поющую, пьющую и жующую – парень был юморист, влюблённый в Вику.
- Ему не сказали, что у меня трое детей. – Смеясь, рассказывала она потом Алле Зеленцовой.
Когда пришло время поздравлять молодых, Вика сказала:
- Недавно я прочитала «Книгу мудрецов», и один из них сказал, что мы, люди, неосознанно ежедневно своими поступками пишем книгу своей жизни. Завтра 1 января и первый день вашей семейной жизни – это первый чистый лист вашей книги, у которой 365 страниц. Постарайтесь написать хорошую книгу, ребята. Книгу вашей любви и дружбы. Счастья вам и любви, которая никогда не кончится! – А про себя подумала: - А моя книга любви кончилась, едва начавшись. Свадьба была в разгаре, когда наступил 1996 год. Все быстро оделись, вышли на улицу, и вскоре небо расцвело яркими огнями от фейерверка в честь молодых и Нового года. Под утро Вика с родителями сели в вагон проходящего поезда и, поспав 6 часов, прибыли в родной город.
Дома её все уже ждали. Вика достала пакет с пирожными и разными «вкусняшками», которые прислал дядя Володя. Дедушке – бутылочку коньяка. Довольная и весёлая, Вика спросила:
- Ну, как вы тут без меня? – Близнецы и Илона кинулись в свою комнату:
- Мама, посмотри, что нам дед Мороз под ёлку положил! – Перекрикивая друг друга, сообщили мальчишки, показывая подарки. Илона тоже не осталась в стороне:
- Мама, мне все девчонки завидуют, ни у кого такой сумочки с подарками нет.
В феврале 96-го Илоне будет 12 лет, а близнецам в мае – 9. Они ещё искренне верили и в деда Мороза и в другие чудеса. Вика и сама считала, что в Новогоднем празднике есть какая-то магия. Никто не знает заранее - что принесёт ему Новый год. Как будто, стоит человек - с крыльями надежды за плечами, на высоком утёсе. И не знает - что его ожидает в следующий момент – или упадёт он вниз, ломая крылья, и ударяясь о камни, или, планируя на широких крыльях, плавно спустится к подножию утёса, или взлетит в высоту, расправив крылья, крича от радости и счастья свободного полёта.
В середине января Вика получила уведомление о расторжении брака. Вскоре Богдан и Адэлина поженились. Но Вика все эти новости пережила без надрыва – у неё в душе всё уже отболело.
- Ну, что ж, моя любовь была то яркой, то мучительной. Я любила всем сердцем, до самого дна, и не жалею больше о прожитых годах в этом браке, потому что моя любовь всегда возвращалась. Жаль только, что она была безответной. Я любила человека, который любит только себя самого. Может, ему больше повезёт на этот раз?
В марте она поехала в командировку в Ноябрьск, и мама её напутствовала:
- Смотри, Вика, не очень-то раскрывай душу перед людьми, пока не узнаешь их получше. Никому не жалуйся на свою судьбу. Люди пожалеют, конечно, но уважать перестанут.
На вокзале её встретила начальница ОК Валентина Алексеевна. Та ревниво посмотрела на Вику и сказала:
- Молодая и красивая. Ну, посмотрим, посмотрим. – И непонятно было – одобряет или осуждает она молодость и красоту Вики. Та слегка опешила, но решила сделать ответный комплимент:
- Вы тоже прекрасно выглядите. Мне бы и в голову не пришло, что Вам 55 лет.
- Так ведь мне до 55 лет ещё 5 лет жить. Мне только 50 будет. На севере женщины идут на пенсию на 5 лет раньше, если стаж позволяет. – Весело расхохоталась Валентина Алексеевна: – Я бы, конечно, могла бы ещё работать и работать, но скажу Вам по секрету: 50 лет – это начало интересной жизни, свободной от обязанностей и с широкими возможностями. Уйма свободного времени и хорошая пенсия – и весь мир открыт перед тобой. Занимайся тем, на что у тебя вечно не хватало времени, езди по миру, общайся с родственниками и т.д., если у тебя позволяет здоровье. Хотя здоровья может не быть и на большой земле. Я пока не жалуюсь и, слава Богу! Так, Виктория Александровна, дела передавать ещё не время – это будет в конце апреля, а пока приглашаю Вас к себе, отдохните с дороги, потом познакомлю Вас с посёлком, не возражаете?
- За горячий чай с бутербродом скажу Вам большое спасибо, Валентина Алексеевна, а отдохну ночью, я от дороги не устала. Может, мы пройдёмся по посёлку, посмотрим на дом, где нам предстоит жить? А задание по командировке я выполню во второй половине дня. Здесь в это время будет уже темно.
- Что да, то да. В 2 часа дня уже сумерки и в окнах горит свет, и не гаснет он до 9 – 10 часов утра. Зато летом – круглые сутки день. – Говоря это, Валентина Алексеевна быстро оделась, и они вышли на улицу. – Север суров – это территория сильных людей. – Продолжила она.
- А северное сияние здесь бывает? – Поинтересовалась Вика.
- Ещё бы! В сильные морозы – от – 45 до – 60 градусов всё небо в зелёных сполохах. Но мы к этому уже привыкли, и не обращаем на него внимания. Такие морозы бывают не всегда, но ветер с Ледовитого океана иногда долетает и к нам. Мы живём на вечной мерзлоте, и это накладывает отпечаток на наше местное житьё-бытьё. Здесь нет, и не может быть, никаких садов-огородов, поэтому со свежими овощами – фруктами напряжёнка. Но человек ко всему привыкает и приспосабливается. Заказываем связки лука с большой земли, замораживаем суповые заправки из привозных же овощей и так далее. Зато здесь есть ягоды – клюква, брусника, черника, морошка. Ну и кедровые орехи, и рыба. Главное, нужно видеть всегда и во всём позитив – он есть всегда. Вы согласны со мной, Виктория Александровна?
- Ещё бы! Но мы с Вами пока говорим о недостатках…
- Холод не страшен тем, кто тепло одет и обут. Обратите на это внимание – и Вы, и дети должны быть одеты в натуральный мех. Здесь с этим нет проблем. Моя экипировка – яркий пример для Вас. А позитива здесь намного больше, чем на большой земле, просто надо знать, куда идти по жизни, и цели должны быть ясными. А вот и мой дом, а вон тот – Ваш. Перекусим и пойдём. Новый дом почти готов к сдаче.
Просторная квартира Валентины Алексеевны произвела на Вику приятное впечатление – Просторно, светло, тепло и уютно. Сразу забываешь, что на улице сейчас, хоть и март, -30, и кругом сугробы вдоль прочищенных дорог. В ванной с хорошим напором идёт горячая и холодная вода. Сели завтракать и хозяйка квартиры весело сказала:
- Чтобы улучшить Ваш аппетит, расскажу о здешних преимуществах. Вам, как матери троих детей важно узнать, что здесь, несмотря на низкие температуры, дети меньше болеют. При -25 градусов занятия в школе для начальных классов отменяются, но дети не сидят дома – все они на горке катаются. Лето здесь короткое – это да, но зато отпуск большой – к обычному - добавляется 18 дней северных, а это значит, что можно поехать с детьми туда, где лето длиннее и солнце ярче. Для этого нужны денежки, и этим здесь никто не обижен. Зарплата 1:8 с первого дня работы, плюс каждый год надбавка 10%, вот и посчитайте. Оснащение школы – лучше не надо – в современных условиях. Компьютеры для старшеклассников завезли. И в свободное время есть чем заняться, чтобы развиваться. Ну как?
- Прямо сказка!
- Сейчас 96-ой год, а я сюда приехала в 79 году. Теперь здесь – небо от земли, так что Вам и в этом повезло. Ну, пойдёмте смотреть Вашу квартиру.
В общем, уезжала Вика переполненная впечатлениями, которые она засняла на плёнку. Напечатав фотографии в ателье, Вика пригласила к себе родителей и деда Василия отметить свою поездку на север. Дети тоже слушали её рассказ об условиях жизни на севере, смотрели фото. Договорились, что пока дети заканчивают учебный год, родители Вики поживут с детьми, а Василий Григорьевич поедет вместе с ней на север – поможет ей обустроиться до приезда детей. Детей в начале июня привезёт отец Вики, и оба деда вернутся домой.
Вика начала собирать свои вещи и самое необходимое для начала жизни на новом месте. Душа её в то время была на подъёме – новые места, новые люди, новые условия жизни – это так здорово! Как сказал один юморист: под лежачий камень мы ещё успеем. Будем жить, пока живётся! Многие вещи кажутся невыполнимыми, пока их не сделаешь - поняла Вика.
В конце апреля, сдав дела на работе, Вика вместе со свёкром отправилась осваивать север, полная радужных надежд, получив зарплату, подъёмные и приличную сумму от родителей на благоустройство. По прибытии в Ноябрьск, она заказала в торговой базе наборы мебели для её 4-х комнатной квартиры. А пока она принимала дела у Валентины Алексеевны, дед Василий прибивал полочки, вешалки, развешивал люстры, привезённые с собой, и занимался другими делами по обживанию квартиры. Очень им с Викой понравилась застеклённая просторная лоджия:
- Как потеплеет, проконопачу все щели от мошек и комаров, и вставлю сетку, чтобы воздуха было больше, и натяну верёвки для белья снаружи – к лету, и внутри лоджии - к зиме. – Строил планы свёкор Вики.
- Папа, какой же ты молодец! Что бы я без тебя делала? – Он только довольно улыбался в ответ. Ему тоже нравилась вся эта суета на новом месте. Он понимал – жизнь Вики сделала крутой поворот, она начнёт новую жизнь, её неудачный брак останется за гранью – в прошлой жизни, за точкой невозврата. И это очень хорошо.
Пока не пришла мебель, жили по-походному – спали на матрасах прямо на полу, ели на подоконнике, постелив газетки. Дед Василий шутил:
- Мы с тобой как аборигены из племени Ням-Ням.
Стулья, матрасы и телевизор купили в первый же день приезда, кое-что из посуды, белья и одеяла – привезли с собой.
В первые же дни, Вике установили телефон, и теперь она могла каждый день разговаривать с детьми.
Принимая дела у Валентины Алексеевны, она поняла, что обязанности у неё значительно шире, чем она предполагала. У неё в подчинении оказались специалисты по кадрам не только в Ноябрьске, но и в посёлках вдоль линии железной дороги до самого Уренгоя - более 500 километров. А это значит, что она будет ездить в командировки, а как же дети, на кого она их оставит? Но Валентина Алексеевна успокоила её:
- Все вопросы и консультации по телефону. А когда раз в полгода или квартал надо будет поехать с проверкой, за детьми присмотрят соседи. Вы же подружитесь с кем-то из них непременно, со мной, например. Зато в этих командировках Вы сможете совмещать приятное с полезным – покупать у ненцев недорого изделия из меха оленя, белки, песца и чернобурки. А у ханты и манси – ягоды, орехи и рыбу. Здесь, в посёлке, всё это намного дороже. Кстати, Виктория Александровна, у Вас есть возможность в июне отправить детей в детский лагерь в Геленджик на 21 день. Нефтяники нашего города арендуют ежегодно школу под лагерь, и дают несколько мест детям железнодорожников. А у нас все отпускники собираются на море семьями.
Оптимизм этой женщины прямо заряжал позитивом. Вика была в неё просто влюблена. Вот и сейчас она вскочила со своего места, обняла Валентину Алексеевну, чмокнула её в щёку и сказала:
- Спасибо Вам от всей души, я чувствую прямо материнскую заботу с Вашей стороны. Конечно, я с удовольствием отправлю детей в лагерь, они у меня давно не были на море. У меня есть дом с виноградником на Украине – в Херсонской области, у самого Чёрного моря, но там сейчас никто не живёт. Дедушка с бабушкой умерли один за другим. Теперь не знаю, что с этим домом делать. Он уже год стоит без хозяев, соседи за ним присматривают, обрезают розы и виноград.
- Ну, надо же, как жизнь устроена! Вот тебе и неслучайные случайности! Мои соседи с Украины вышли на пенсию и хотят вернуться на родину, но не в город, а в село у моря, чтобы жить на природе после севера-то. У них здесь остаются дети, так что пенсию они будут получать отсюда. Фотки дома и сада есть у Вас? – Вика кивнула. – Тогда, приходите, сегодня вечером ко мне, встретитесь с хохлами, и поговорите с ними.
Вика летела на обед домой, как на крыльях. Свёкор уже ждал её – он купил хлеба и сварил суп.
- Какая же я всё-таки счастливая! И свёкор у меня замечательный и Татьяна Алексеевна такая радушная и заботливая. – С восторгом думала Вика. Мысли о Богдане больше не терзали её, всё, что было связано с ним, не вызывало у неё больше приступов отчаяния.
Придя домой, она с порога заговорила со свёкром:
- Папа, я голову ломала – что делать с домом на Украине. Я не могу возить туда детей из-за Стасика. Там наверняка помнят историю его матери и бабушки. Зачем ему знать это? Но теперь у нас наклёвывается покупатели на тот дом. Они с Украины, городские жители, но хотят жить в селе. Что ты скажешь? Если ты согласен, то мы с тобой отправим детей в Геленджик в детский лагерь, а сами поедем с покупателями в Приволье. Мне положен отпуск.
- Как ты решишь, дочка, так и будет. Я смотрю телевизор, так там поговаривают, что украинские власти собираются вводить для россиян загранпаспорта. А дальше – ещё хуже будет. Чует моё сердце. Если надо, я поеду с тобой, негоже тебе одной туда ехать дом продавать. А знаешь, Вика, я теперь избавился от чёрной тоски по Еленушке, осталась только светлая память о ней, потому что я снова не одинок, снова нужен, у меня есть о ком заботиться. Я уже скучаю по ребятишкам. Илоночка росла у нас с рождения, да и хлопчики наши - часто у нас были. А вечером пойдём с тобой к покупателям вместе, так солиднее будет, как думаешь?
- А то! Так и сделаем! – Они помолчали, думая о своём. Потом Вика предложила:
- Папа, здесь 4 комнаты, перебирайся к нам насовсем, места хватит.
- Нет, дочка. Тебе надо устраивать личную жизнь. А я после Украины вернусь домой, схожу на родную могилку, надо её подправить, оградку подкрасить, памятник помыть. Потом навещу своих приятелей, схожу на завод, пока меня там ещё не забыли. Приведу квартиру в порядок – без хозяина дом - сирота. И квартиру я ещё не приватизировал. Сколько мне осталось жить – не знаю, мне уже 68 лет. Но, умереть я хочу в городе, в котором прожил жизнь со своей Еленушкой. Царство ей небесное. И место на кладбище я рядом с ней оставил – в одной оградке.
Вечером они встретились с молодыми пенсионерами Куриленко, и договорились поехать на Украину вместе, чтобы посмотреть дом и оформить куплю-продажу. Фотографии их впечатлили. Василий Григорьевич посоветовал им обменять рубли на доллары.
Теперь осталось дождаться детей – май уже подходил к завершению.
Всё получилось так, как они и хотели. Дом продали, деньги поделили по справедливости: Вике и детям – 3500 долларов, Богдану – 1000, деду Василию 500 долларов.
- Вот и хорошо, я с детьми поеду следующим летом в Египет по турпутёвке. Я решила не ждать чудес от жизни, а создавать их сама. – Сообщила Вика.
- А мне эти деньги – на похороны. – Пошутил Василий Григорьевич.
К лету 1997 года Вика и дети вполне адаптировались на новом месте. Илона оканчивала 6 класс и ходила в танцевальную студию. Марк и Стас оканчивали 3 класс. Стас занимался в студии изобразительной деятельности, а Марк пел в хоре при городском Доме культуры. К майским праздникам там была устроена выставка лучших работ изостудии. Работы Стаса занимали центральное место. В концерте в честь праздника принимали участие и детский хор, и танцевальный детский коллектив. Вика сидела в зале и слёзы наворачивались на её глаза. Она гордилась своими детьми. Теперь она жила их интересами, и дети помогали ей во всём.
Вика и сама изменилась и внешне и внутренне. Её глаза и улыбка по-прежнему очаровывали, она похудела на 8 кг, и снова стала стройной, как прежде. Она стала лучше одеваться. Вика много читала весь этот год. Увлеклась художественной вышивкой, вязала себе и детям, слушая в записи хорошую музыку. Вечера на севере длинные, особенно в долгую холодную зиму. Иногда вместе с детьми, сидя на диване, она смотрела весёлые комедийные фильмы и добрые советские мультики, и от души смеялась вместе с ребятишками. Строить другие отношения Вика не спешила, хоть теперь и понимала, что одним мы не нужны, а другие в нас души не чают.
Зимой Вика оформила загранпаспорт на себя и детей, и как только закончился учебный год, она с детьми вылетела в Египет. У каждого из детей за спиной был рюкзачок с его вещами. А у Вики в сумке кроме её вещей лежали видеокамера и цветной фотоаппарат.
Чудеса начались в самолёте рейсом Москва-Каир. Они оказались в огромном лайнере – по 9 кресел в ряду. Золотисто-бежевый салон. Но, самое главное – индивидуальный цветной телевизор с наушниками на спинке впереди стоящего кресла, и несколько разных программ для просмотра. Их места были у окна, и дети по очереди смотрели на километровые горы из облаков – сначала вокруг самолёта, а потом ниже него. И много чего интересного увидели дети из окна самолёта. Илона взяла с собой блокнот – она решила записывать всё самое интересное, и братишки принимали в этом самое деятельное участие. Эта поездка в Египет расширила представление детей об окружающем мире. Это были две недели восторга. Отель находился очень близко к побережью Красного моря. Вика научила детей правильно дышать через трубку в маске. Они пару дней тренировались в бассейне для детей, а когда попали в чистейшие воды Красного моря и увидели мириады самых разнообразных ярко окрашенных рыбок – восторгу не было предела. Ребятишки не желали выходить из воды, а вода была как парное молоко. Территория отеля была похожа на сказку «1000 и одна ночь». Поразил наших путешественников и шведский стол, особенно обилие самых разнообразных экзотических фруктов.
Вика купила себе и детям белые бейсболки с египетской символикой и они стали ездить на экскурсии. Для детей до 12 лет - все экскурсии бесплатно. Они катались по морю на белоснежной яхте, и мальчикам разрешили постоять у штурвала вместе с рулевым, и Вика сняла это на видео. Покатались на очень высоком и нарядно украшенном верблюде, побывали на шоу с дельфинами и повидали много ещё чего интересного и необычного. Они все загорели и находились в прекрасном настроении.
Себе Вика купила в одном из бутиков два флакончика духов. Это были не тот утончённый парфюм, который привозят из Европы, но для Вики и духи из Египта были открытием.
Когда она вошла в бутик, глаза её разбежались от обилия флакончиков и бутылочек. Ничего не понимая в парфюме, она растерянно смотрела по сторонам, не зная, что выбрать. Продавец, пожилой мужчина с толстым висячим носом, посмотрев на неё, всё понял. Он подошёл к Вике близко, чуть склонился к ней и вдохнул её запах. Потом, молча, достал с полки один флакончик, потом совсем другой, и оба предложил Вике. Аромат из обоих флакончиков был умопомрачительным. Продавец достал стеклянную палочку и показал, что надо брать только малюсенькую капельку, и прикоснуться ею за ушком. Она купила оба флакончика:
- Пора заниматься собой. – Улыбаясь, подумала Вика. – А потом купила 4 маленьких бутылочки пробных образцов популярных в Европе духов – для мамы, Аллы, бывшей своей начальницы – Веры Ивановны и Валентины Алексеевны.
Накупив сувениров, на 15-й день пребывания в Египте, дружная семья вылетела в Москву.
На этот раз они летели самолётом Аэрофлота. Рассматривая журналы для пассажиров, Вика увидела вкладыш в одном из них, на котором были фотографии мастер класса знаменитых стилистов – основные приёмы правильного макияжа лица. Это была находка. Журнал из самолёта можно было забрать с собой - на память. Теперь Вика знала, как пользоваться косметикой.
Отпуска было ещё много, поэтому из Москвы они прикатили в родной город к бабушке и дедушкам. Они навели порядок в своей квартире. Отпечатали фото, и теперь все вместе заново переживали впечатления от поездки. Илона предложила сделать фотоальбом и поместить туда её записи. Все одобрили эту идею, а Стасик нарисовал красивые заставки. Получилось очень интересно.
И тут, бабушка и дедушка Степановы объявили, что они взяли для внуков на заводе путёвки в лагерь, где они смогут позаниматься спортом, и ребята согласились.
Позвонила Алла Зеленцова, пригласила в гости. Подруги не могли наговориться, они не виделись целый год. Про себя Вика удивилась, как Алла изменилась за этот год – повзрослела.
- Неужели и я так изменилась? Как время-то летит! – Но подруге ничего не сказала.
В июле Вика вернулась на работу, а дети остались у дедушек с бабушкой. Об отце они уже никого не спрашивали – они давно поняли, слушая разговоры взрослых, что он бросил их и женился на другой женщине.
В августе детей привёз дедушка Вася, и дети показали маме новую школьную форму – подарок от бабушки - из старой формы, за лето, они уже выросли.
Альбом о путешествии в Египет, Илона отнесла в школу. Все ребята с удовольствием рассматривали альбом, а потом он перекочевал из 7 класса - в 4-ый.
Второй год, прожитый на севере, шёл к завершению. Не успели оглянуться, как наступил Новый год - 1998. Для детей устроили утренник в школе ж.д. посёлка, и в Доме культуры в городе. Для взрослых железнодорожников организовали праздничный вечер в столовой локомотивного депо, установив в центре зала нарядную ёлку. Участники вечера сидели за столиками по 4 человека. Вика села вместе с Валентиной Алексеевной и двумя своими сотрудницами. Ведущая вечера – молодая учительница, весёлая выдумщица и прекрасный организатор провела вечер, где скуке не было места, и все участники долго ещё вспоминали шутки и репризы этого вечера.
В зимние каникулы кружки и секции продолжали работать, посреди двора – ёлка, сверкающая огнями, большая горка и каток. И маме надо помогать. Скучать некогда.
А их мама, сидя у зеркала, рассматривала своё лицо. Она видела морщинки у глаз и думала:
- Что со мной не так? Почему я осталась одна с детьми? Что значит «твой» или «не твой» человек? А сейчас я никого не хочу видеть рядом с собой, никому не верю. Неужели так и пройдёт моя жизнь? Дети вырастут, начнут жить самостоятельно, и останусь я одна, как дед Вася. Но он прожил с мамой Леной всю жизнь – душа в душу. Я ведь видела, как он заботился о ней, и она отвечала ему тем же, как он жил рядом с ней в больнице.
И мои родители тоже живут вместе смолоду и сейчас. И Алла с Гришей живут хорошо, вместе деток растят. Почему же моя жизнь складывается совсем по-другому? – Вопросов у неё было много, ответов не было. Одно она поняла, глядя на себя в зеркало:
- Жизнь не стоит на месте и летит быстрее, чем хочется, и она – эта жизнь – не вечна. Давно ли мне было 20, а уже 33, а я и не заметила, как они пролетели.
Утром Вика шла на работу. Зимнее небо хмуро взирало на посёлок. Белёсое негреющее солнце, ещё вчера искрившееся на кристалликах льда крепкого наста, яркими колючими искорками, от которых больно глазам, сейчас погасило свой блеск, прикрывшись снеговыми тучами. Морозный воздух стыл под порывами ледяного ветра с океана. Подняв лицо к далёкому тусклому небу, Вика подумала:
- Вряд ли сегодня дети захотят выйти на улицу. – Холод и тишина замораживали её душу. Казалось, что небо и земля слились в одну мутную пелену. Она слышала голос ветра, который норовил пробраться под добротную одежду, и спешила на работу в свой тёплый кабинет.
Зима на севере суровая: – 25 градусов – это тепло, - 35 и даже -40, если без ветра – терпимо. Ну, а если подует северный ветер с метелью или позёмкой, жизнь на улице замирает. Тогда на улицы выходят мощные вездеходы и грейдеры – перевозить граждан к месту работы и расчищать дороги от снега. А для детей начинаются непредусмотренные каникулы.
КОМАНДИРОВКА
В жизни нет ничего постоянного, и холодную зиму сменила затяжная весна. Ещё в конце января Вике позвонили из Управления дороги, и сообщили, что на их участок выделен небольшой вездеход для командировок на линию. А в холодное время года, когда командировок меньше, - для поселковых ребятишек, посещающих студии, секции и кружки в городском доме культуры. Это была очень хорошая новость. Вездеход прибудет весной вместе с шофёром, которому желательно предоставить отдельную комнату в общежитии движенцев, так как семьи у него нет, но он уже не молод. И вот теперь его ждали со дня на день.
Началось время отпусков, и Вика отпустила свою помощницу Наташу на сессию, а сама села на её место. Перед 8 марта в отдел кадров вошёл мужчина, лет 30, спортивного вида. Он посмотрел на Вику и, широко улыбнувшись, сказал:
- А вот и я, вы уж наверно заждались меня, но я задержался не по своей вине.
От мужчины исходила позитивная энергия, и на его открытую улыбку Вика ответила улыбкой:
- Очень рада Вас видеть, а если Вы скажете кто Вы такой…
- Так я же шофёр вашего нового вездехода – Никита Анатольевич Буранов, Советский Союз. Я-то надеялся, что меня здесь будут встречать с фанфарами…
- С фанфарами спешить не будем, Вы пока ещё никак себя не проявили. Для начала, давайте Ваши документы, будем оформляться. – Вика посмотрела на него внимательнее – ничем не примечательный мужчина, но 40 лет никак ему не дашь.
- Ещё как проявил – в борьбе с бюрократией. Но я буду скромен, и не стану рассказывать, что мне пришлось пережить в борьбе за справедливость, вот мои документы.
Вика проверила документы, они были в порядке, но её удивила запись в трудовой книжке. В течение 14 лет он был членом Спортивного Клуба Армии. Потом автодорожный техникум и работа в АТП. Всего 3 записи, а ему 40 лет. Он, глядя на неё с улыбкой, вдруг спросил:
- Девушка, а что это за табличка на соседней двери – Начальник СУК? Что это за суки такие и кто их начальник?
- Меня зовут Виктория Александровна и это как раз я - начальник службы управления кадрами. А Вы, как видно, скромностью не страдаете? – Она подняла на него свои ясные серые глаза.
- Надо же, как я вляпался! Не судите меня строго, Виктория Александровна, я мальчишка интернатский, рос без папы-мамы и манерам меня никто не учил.
Она улыбнулась:
- Чует моё сердце, что по дороге в командировку с Вами скучать не придётся, Никита Анатольевич. – Он не успел ответить, потому что открылась дверь, и в кабинет вошёл молодой школьный учитель географии – Валерий Иванович.
- Виктория Александровна, мне нужен список ветеранов-железнодорожников, живущих в нашем посёлке. – Он взглянул на Никиту, потом посмотрел более пристально, и спросил:
- Постойте! Вы Никита Буранов? Неужели тот самый? Биатлонист? Слава нашего спорта?
- Ну, наконец-то, в этом маленьком посёлке нашёлся один человек, не равнодушный к спорту. Да, Вы не ошиблись, это я. Спортивная карьера моя закончилась, и теперь я буду работать водителем вездехода.
- Пойдёмте, Никита, мне нужно с Вами поговорить.
- Подождите, Валерий Иванович, мы ещё не закончили оформление на работу и устройство в общежитие Никиты Анатольевича. А список ветеранов я передам Вам с Илоной.
- Я подожду Вас в коридоре, Никита Анатольевич, и провожу в общежитие.
Тот согласно кивнул и повернулся к Виктории.
- Заполните анкету, и Вы свободны. В общежитии Вам будет предоставлена отдельная комната. – Никита заполнил анкету и ушёл.
- Ну, и балабол этот Никита. – Подумала Вика, и углубилась в работу.
12 марта позвонил начальник станции Пурпе, и сообщил, что специалиста по кадрам отвезли в больницу Сургута, у неё онкология, так что надо принять дела и назначить ей замену на постоянной основе.
Март на севере очень непредсказуемый – случаются и морозы, и ветры, и снегопады. Но ехать всё равно надо. Пурпе большая станция, железнодорожников там немало. Ехать до неё километров 200 – автотранспортом, а поезд приходит в Пурпе ночью. Вика подошла к начальнику станции посоветоваться, как лучше ехать. Он сказал:
- Поезжайте вездеходом, дороги хорошие, погода не сахар, но в машине тепло. Домчитесь часа за 3. Предупредите шофёра, и завтра утром поезжайте.
Вика позвонила Валентине Алексеевне, сообщив, что уезжает в Пурпе на день-два, и просит присмотреть за детьми.
- Ладно, Вика, поезжай, я у вас переночую, если ты задержишься. – Вика подумала:
- Везёт мне на хороших людей.
Утром она разбудила детей, покормила их и отправила в школу, напутствуя:
- Я уезжаю в командировку, с вами остаётся Валентина Алексеевна, слушайтесь её.
- Да, попробуй её не послушаться! Она так посмотрит! А потом смеяться начнёт. – Пробурчал Марк. И Стасик его поддержал. А Вика подумала:
- Надо же, как точно Марк определил характер Валентины Алексеевны – за мягкими манерами у неё скрывается властный характер. Но это не мешает их дружбе.
Когда Вика вышла из подъезда, вездеход уже стоял у её дома. На улице ещё царил полусумрак, но уже ясно было, что скоро наступит день. Никита спрыгнул из машины на высоких и толстенных 4-х колёсах, с вместительной кабиной и закрытым со всех сторон небольшим кузовом. Он помог Вике забраться в кабину, захлопнул за ней дверцу, и сел на водительское место. Вика заметила, что на её сиденье лежит свёрнутое шерстяное одеяло, и подивилась такой заботе, но ничего не сказала.
- Хороша машина! Ну, поехали! Карта у меня с собой, так что не заблудимся, да и рация в машине есть. 200 км по торной дороге птицей пролетим. – Весело сообщил Никита.
Они проехали километров 50, когда заметили, что погода стремительно портится. Чёрные снежные тучи вдруг низко опустились, чуть не задевая своим брюхом их вездеход. Этими тучами затянуло весь горизонт. Никита увеличил скорость, надеясь проскочить опасную зону.
И тут началось светопреставление: повалил такой густой снег, подгоняемый ветром, что не прошло и 10 минут, как лобовые окна машины залепило толстым слоем снега, и «дворники» на стёклах застряли в нём. Кругом потемнело. А снег валил и валил невероятно крупными хлопьями. Никита продолжал двигаться, подминая снег, большими колёсами вездехода, ориентируясь на снежные насыпи по краям «зимника», глядя в боковое стекло.
- Мама дорогая! Ничего себе снегопад! Вот тебе и боевое крещение на севере! Так глядишь, и до самой крыши нас засыплет, будем с вами жить в ледяной избушке. А? Виктория Александровна!
- Только не жить, а спать вечным сном. О таких случаях здесь я уже слышала. – Грустно пошутила Вика.
Так они ехали ещё какое-то время. А снег всё валил и валил, пока не скрылись и боковые ориентиры. Вскоре «зимник» скрылся под толстым слоем снега. Теперь в снежной круговерти не было видно ни зги. Свет фар выхватывал только падающий снег и ничего более. Пришлось остановить машину, которую тут же взял в плен бешеный снежный ураган. Печка внутри машины продолжала работать, и в кабине было тепло. Глядя в просветы окон, Никита воскликнул:
- Вот это снегопад! Ни в Сибири, ни на Урале - я такого не видел. Как в фантастическом фильме, будто мы с Вами одни в агрессивной среде чужой планеты!
Никита включил рацию, ему ответили не сразу - теперь буран пришёл и в посёлок. Никита доложил, что они застряли, не видя дороги, нужен грейдер, чтобы их откопать.
- Грейдеры все на линии, у нас здесь ни проехать, ни пройти. Дети в школе пока. Такого снегопада не помнят и старожилы. Пока не кончится снег, высылать за вами грейдер бесполезно, за снегом ни черта не видно. Будьте на связи. Сколько у тебя солярки?
- Было 60 литров, но мы уже проехали 80 километров. Кто знает, сколько придётся топить печку…
- Да уж! Как только снег утихнет, вышлю грейдер и позвоню в Пуровск, он ближе всего, пусть чистят с другой стороны. Ждите!
Снег шёл 4 часа. Солярка была на исходе, но в кабине ещё сохранялось тепло. Никита, посмотрев на свою пассажирку подумал:
- Какая молодец, не охает, не стонет, хотя ей, скорее всего, страшно. – Потом сказал:
- Всё будет хорошо, Виктория Александровна, ничего не бойтесь, просто дышите. Посмотрите вокруг на то, что окружает нас сейчас. Где Вы такое ещё увидите? Будем надеяться, что скоро нас освободят из снежного плена.
- Я думаю, как там мои дети из школы домой доберутся после такого снегопада.
- Ничего, там недалеко, им ради забавы побарахтаться в глубоком снегу. Я вспоминаю своё деревенское детство в Сибири. Снег был для нас, ребятишек, главным развлечением, а зима была долгой и холодной. За околицей снега наметало такие сугробы, что мы рыли под настом ходы и переходы и играли в снежное царство. И никакая простуда нас не брала, а ведь одежонка была не ахти – шея постоянно открыта – шарфиков-то никто в деревне не носил. Рукавицы не спасали – они от возни со снегом быстро намокали и не грели, поэтому руки были постоянно красные, как у гуся лапы, а на сопли - никто и внимания не обращал. Как домой прибежим, пар от нас, как от паровоза, всё мокрое с себя сдираем – и на печку! И такое блаженство от этой русской печи! Все простуды и хвори – долой! Вот где закладывается любовь к Родине – там, где ты родился и вырос. В деревне окончил я 4 класса, а потом пришлось в город переехать - в интернат. И началась у меня совсем другая жизнь. Теперь домой я только на зимние и летние каникулы приезжал. Зато научился я там, на лыжах кататься. Мы с моим дружком Серёгой всех обгоняли. Заметили нас, включили в команду юниоров. Позже - в Олимпийский резерв. И началась для нас не жизнь, а круговерть – не хуже этого снегопада. Но тогда мы этого не замечали, и о другой жизни не мечтали. Тренировки, показатели, сборы, соревнования, проигрыши, рекорды. И на личную жизнь времени не остаётся. Познакомишься с девчонкой, а потом поедешь на сборы, назад вернёшься – а она уже с другим кавалером. И в команде нашей девушки были, но ни одна из них не зацепила – мы все там, как роботы, помешанные на рекордах были, а иначе – нельзя. Рекорд, победа, медаль, пьедестал, известность – это очень сильные стимулы и мотивации. В этом был смысл всей нашей жизни в то время. Пришёл к нам известный в те годы тренер по биатлону, и отобрал нас с Серёгой в кандидаты в сборную страны. Начали мы учиться, метко стрелять. Мы с Серёгой сибиряки, наши предки охотники были, ну и нам, видать, это умение передалось. Приписали нас с ним в СКА, там и зарплату получали. Спортивные рекорды и победы – это результат тяжкого труда, и биатлон – не исключение. Уходили из команды «старики» и набирали на их место молодёжь. Включили и нас с Серёгой в сборную СССР. Завоёвывали мы и кубки, и медали, побывали в разных странах. И тут, в 32 года, на крутом вираже в чужой стране случился у меня сложный перелом ноги. Долгое лечение, потом реабилитация. О биатлоне пришлось забыть. – Никита замолчал, вспоминая этот тяжёлый период в своей жизни. А Вика, слушая его, подумала:
- Можно представить, что ему пришлось пережить в то время – это же крушение всех надежд! Но вслух ничего не сказала. А Никита продолжил:
- И канул я с гребня славы в пучину забвения, а это большой дискомфорт. Многие начинают в такой ситуации пить. Но у меня тяги к спиртному не было. Ещё бы! – Ни семьи, ни образования, ни профессии и привычка жить на всём готовом. И тренер, как отец родной – всё за тебя решает. Вместо дискотек и пива – команда, лыжи и винтовка.
Только машина и квартира остались. Предлагали мне тренерскую работу, но я убеждён, что тренером и учителем надо родиться, это не моё. Пришлось мне срочно перестраиваться – самому принимать решения, устраивать свой быт и начинать новую жизнь, не связанную со спортом. Решил я учиться, а это не просто, когда кроме спорта никаких интересов не было, да и школьную программу - напрочь забыл. На моё счастье директор автодорожного техникума оказался горячим поклонником биатлона, он узнал меня и принял в техникум без экзаменов. Ну, а потом уж я втянулся, и стал нормально учиться. Сказалась сибирская закваска. Окончив техникум, пошёл я работать в АТП, встретил свою первую любовь. Женился. И тут оказалось, что детей у нас не будет из-за меня. Прожили мы 4 года, и ушла она от меня по этой причине, но перед этим вымотала мне душу своими истериками и упрёками. А тут ещё родители мои один за другим на тот свет ушли. Душа моя была в смятении, и думал я:
- Куда бы деться от этой безнадёги! И тут ко мне прикатил мой друг Серёга. Он к тому времени тоже из спорта ушёл на пике славы, женившись на восемнадцатилетней юниорке, не успевшей отравиться ядом славы и популярности. Он-то и посоветовал мне сменить обстановку и поехать на север. Вот и вся моя история. Как-то неожиданно я Вам всё и рассказал, а ведь никому о себе ничего не рассказывал никогда. Видно, слушать Вы умеете. Люди-то при разговоре обычно только сами себя слышат.
- Снегопад закончился, посветлело. – Ответила Вика. - А в кабине холоднее стало. Ноги начинают подмерзать.
- Солярка кончилась, теперь одна надежда – на грейдер из Пуровска, он намного ближе, чем Ноябрьск. Привстаньте немного, Виктория Александровна.
Никита достал тёплое одеяло, на котором сидела Вика, и укутал её ноги этим одеялом.
- Придвиньтесь ко мне поближе, так мы подольше сможем сохранить остатки тепла.
Она придвинулась к нему, он обнял её и прижал к себе, отдавая ей своё тепло, а Вика, положив голову на его плечо, почувствовала себя защищённой. Теплее стало не только телу…
Из-за разницы температуры снаружи и внутри вездехода, снег на стекле примёрз намертво. И только в просветах боковых окон они увидели бескрайнюю белую пустыню. Ледяное безмолвие окружало их. Даже карликовые деревья на болоте скрылись под толщей снега. Ветер стих, зато усилился мороз. Арктический холод угрожал потерпевшим.
Заработала рация:
- Ну, как у вас дела? Замерзаете? Потерпите ещё немного. Грейдер из Пуровска вышел, и отсюда тоже. Но учтите, что он не просто к вам едет, а чистит такую прорву снега. Солярка у вас конечно кончилась. Не открывайте кабину, сохраняйте тепло.
- Вас поняли. Солярка кончилась примерно час назад. Будем надеяться, что дождёмся грейдер живыми. – Ответил Никита. Помолчав, Никита спросил Вику:
- Может, теперь Вы расскажете о себе?
Они оба не отдавали себе отчёта в том, что эти разговоры помогали им выжить в экстремальной обстановке, подавляя страх перед стихией.
- У меня всё банально. Школьная любовь «на всю жизнь». Поступили в один институт. Поженились на втором курсе по залёту. Муж красавец, пользуется спросом у женщин, но он не распыляется налево и направо, а ищет исключительно ярких брюнеток – самостоятельных и успешных. Оказалось, что я не его типаж. Бросает меня с детьми, но спустя год – возвращается, как, ни в чём, ни бывало. Я прощала, потому что думала – без него жить не смогу. Я перестала любить себя, смирилась с его равнодушием и пренебрежением. Вот до чего довела сниженная самооценка. И только после развода я поняла, что так нельзя! Это никому не приносит пользы – ни себе, ни детям, ни мужу. Так мы прожили 10 лет, пока он не встретил ещё одну яркую брюнетку и не взял развод. Это и стало для меня точкой невозврата. Я с детьми переехала на север и живу здесь уже третью зиму. Оказалось, что жить без него вполне можно. Дети растут и развиваются, помогают мне, и я, наконец, стала жить в ладу с собой. Вам не кажется, что где-то работает трактор?
- Да, теперь и я слышу. Это грейдер идёт нам навстречу, но он ещё далеко, его даже не видно пока. Вы не устали так сидеть, может, поменяемся местами и погреем другой бок? – Так они и сделали. В кабине тоже уже была минусовая температура, но не было ветра. К тому времени, как показался грейдер, они очень замёрзли. Наконец, грейдер подошёл близко, развернулся, чтобы взять на буксир вездеход. Никита выскочил из машины, затем помог Вике спуститься, и она на негнущихся ногах поковыляла к грейдеру. Никита подсадил её в кабину, и побежал за буксировочным тросом. Наконец, он залез в тёплую кабину грейдера, и они поехали к Пуровску. А, между тем, наступили сумерки, и день быстро утекал, словно вода из дырявого пакета, уступая место вечному мраку ночи.
Они подъехали к конторе, их встретила женщина:
- Ну, как вы, живы-здоровы? Ну, слава Богу! Пойдёмте в садик, там очень тепло, отогреетесь, покушаете, поспите, а утречком дальше поедете, дороги уже все расчистят. Водитель грейдера вездеход соляркой сам заправит.
Идти оказалось совсем недалеко. Посёлок совсем небольшой и специалиста по кадрам здесь нет. Значит, совсем незнакомые люди взяли на себя заботу о них. Хороших людей на свете много!
Со своей задачей Вика справилась, и к вечеру следующего дня они с Никитой вернулись в Железнодорожный посёлок Ноябрьска. Никита помог ей спуститься на землю, проводил до подъезда и поехал в гараж. Вика не стала приглашать его в гости, понимая, что ему надо помыться поесть и выспаться – завтра снова на работу.
Дома её ждали с нетерпением, дети не отходили от неё весь вечер, как будто боялись снова её потерять. Они сели с Валентиной Алексеевной на кухне, когда дети уснули, и Вика рассказала ей, что им пришлось пережить в этой командировке. Та внимательно слушала, потом сказала:
- Ну, вот и тебе дружок нашёлся. Как он тебе?
- Он обыкновенный. Ничего примечательного, да ещё и балабол.
- А тебе надо жар-птицу? Один павлин у тебя уже был. Он, ещё толком не зная тебя, всю дорогу заботился о тебе, это дорогого стоит. Присмотритесь друг к другу, пусть дети к нему привыкнут, да и он к ним тоже. А дальше видно будет.
После этой поездки между ними установились тёплые дружеские отношения. Ещё в дороге от Пурпе, они решили перейти на «ты». И теперь он иногда приходил к ним в гости. Однажды он пришёл с шахматной доской и стал учить ребят этой игре. Они увлеклись. Пришлось купить им шахматы. Числа 18 марта позвонила мама Вики и сообщила, что сват Василий лежит в больнице в кардиологии. Вика написала заявление на 6 дней в счёт отпуска + два выходных и полетела из Сургута в Свердловск, т.к. из Ноябрьска самолёты не летали. Она везла с собой бруснику и клюкву, чтобы варить свёкру морсы. Добравшись от аэропорта до города, Вика в свою квартиру не пошла, а поехала сразу к родителям. Те с удовольствием смотрели на свою дочь. Она была прекрасно одета – длинная шуба из норки, шапка из чернобурки. Шарфик и варежки красивой вязки, сапожки замшевые с натуральным мехом.
- Дай-ка я на тебя посмотрю, как следует! Отец, иди, глянь - какая королевишна к нам прилетела! Ай, да Вика! Ай, да доченька! Бальзам на нашу душу! Наконец-то мы видим тебя снова красивой, нарядной и весёлой!
Весь вечер Вика пробыла у родителей, а наутро поехала в больницу к свёкру, и мама поехала с ней:
– Девяностые годы ещё не закончились, оставлять в раздевалке такую шубу не стоит – уведут, и, виноватых не найдёшь.
Вика посмеялась в ответ, на севере, никаких «лихих 90-х», не ощущали – там все были хорошо одеты и обуты, по-другому там и нельзя. И олигархов там не было – одни работяги.
Но, против маминой компании ничего не возразила – это была возможность подольше побыть вместе с ней. По дороге в больницу Вика купила мандаринов и яблок, сварила она и клюквенный морс.
В больнице ей выдали халат и бахилы, и она прошла в палату к свёкру. Он лежал в общей палате, там было 4 кровати, и Вика не сразу разглядела деда Василия. А когда увидела его, сердце её сжалось: он похудел, пожелтел и выглядел потерянным. Вика положила передачу на тумбочку и присела на табурет у кровати.
- Папа, что с тобой случилось? Ты никогда не жаловался на сердце.
- Жизнь часто делает неожиданные повороты. Я так рад видеть тебя, дочка. Ты стала ещё красивее, значит, всё у тебя хорошо. Это для меня самый лучший подарок. Как там ребятки наши, вспоминают ли деда?
- Да, у нас всё нормально, мы все любим тебя и ждём-не дождёмся, когда ты к нам снова приедешь. Скоро тепло наступит, кто же нам сеточку на лоджию поставит?
- На сеточку у меня теперь вряд ли теперь сил хватит, мне уже 70. Еленушка моя - меня уже заждалась. Вот лежу здесь. – Он понизил голос: - Кругом больные, разговоры только о болезни, лекарствах, уколах и смерти. Вчера ночью сосед умер, на его место другого бедолагу положили. Этот запах болезни и больницы…ушёл бы домой, да дома я не один. Но случись приступ, некому и скорую вызвать будет. И никуда идти не хочется, ко всему я интерес потерял.
- Папа, а если тебя в бокс положат, тебе лучше там будет?
- Не знаю, дочка. А ты чего приехала-то, по делам?
- Нет, мама позвонила, что ты в больнице, я бегом на самолёт и к тебе, ведь ты у меня второй отец, я твоей доброты и заботы вовек не забуду. Без тебя я со своим горем так быстро не справилась бы, папа. У тебя был инфаркт, так что с тобой случилось?
- Не знаю, будет ли тебе интересно это слушать, Вика. Богдана моего выгнала жена, брюнетка его яркая. В сентябре прошлого года родился у них сын Адам, копия матери. Богдан не оправдал надежд новой жены. Ведь главная ловушка времени в том, что время бежит быстро, дни пролетают, а мы так и не делаем того, что хотели. Богдан всё ей обещал найти подработку, да всё откладывал – после работы отдохнуть хотелось, а он не привык себя утруждать, привык только брать и ничего не отдавать. Вот жена ему и заявила:
- Я с тобой развожусь, нашла себе достойного мужчину, который будет нам с Адамом опорой в жизни. А ты для меня был красивой игрушкой, молодым самцом, от которого я хотела зачать ребёнка. Я тебя использовала, и ты свою роль выполнил, дурашка, теперь освободи мою квартиру, а будешь упираться, то получишь по полной, или загремишь в тюрягу с дозой наркотика в кармане. Не забывай, что я юрист по образованию, поэтому с самого начала всё предусмотрела.
Пришёл он ко мне, потрясённый, пожил какое-то время спокойно, а потом стал опять таскаться по бабам. А в феврале привёл в дом какую-то шалаву раскрашенную, неряху и лентяйку, и не стало мне от них покоя. Ещё и пить стал вместе с ней. Я терпел, не выгонишь ведь сына за порог. И тут пришёл я как-то от приятеля, а вся раковина на кухне полна грязной посуды. Я и сказал ей, чтоб она помыла посуду. Она ответила:
- Тебе надо, ты и мой, а я к вам домработницей не нанималась. И вообще дедуля, не пора ли тебе собраться в последний путь вперёд ногами, а не мешаться здесь под ногами. Кладбище давно по тебе скучает.
Вечером Богдан пришёл с работы, я ему и передал наш разговор. Он мне ответил:
- Не лезь в мою жизнь, папа. Я живу, как хочу, ты наверно не заметил, что я уже большой мальчик. А не нравится – поезжай к Вике, ты её всегда любил больше, чем меня.
Вот тут у меня и случился инфаркт.
Дед Вася шумно задышал, глаза его наполнились слезами. Вика испугалась, хотела бежать за врачом, но он отдышался, и сказал:
Ничего, ничего, дочка. Всё нормально, просто обидно. Не знаю, как быть – к тебе на север не поеду – боюсь там умереть, и в свою квартиру не могу вернуться, и в больнице – обрыдло…
Слезы, наконец, пролились на подушку, и он утёр их рукавом. – Сердце Вики сжалось.
- Папа, а ты переезжай в мою квартиру, и живи там преспокойно. Эта квартира тебе не чужая. Я завтра напишу заявление в социальную службу, чтобы к тебе прикрепили социального работника, она будет помогать тебе, а ты будешь жить спокойно. Я сегодня наведу там порядок. Есть и другой вариант: оформить как социального работника соседку нашу, тётю Настю. Она только что вышла на пенсию, ей 55 лет. Она всегда будет рядом, и ей не скучно, и тебе, хорошо. Я всё устрою. Родители мои тебя из больницы заберут и перевезут твои вещи в ту квартиру. Ты, главное, не беспокойся, пусть Богдан живёт, как хочет. У меня всё отболело и у тебя отболит, я уверена.
- Ну и молодец же ты, Вика. Приехала и всё разрулила. Ты очень изменилась и это пошло тебе на пользу. Спасибо тебе, дочка, я так и сделаю. На каникулы-то привези детей, хоть не надолго, так хочется их повидать, посмотреть, как они подросли, послушать то, что они расскажут.
Вика приходила в больницу каждый день. Она побеседовала с врачом, и он заверил её, что теперь её отцу ничего не угрожает, и дней через 5 его можно будет выписать. Договорилась она и с соседкой Настей. Они вместе съездили в социальную службу и её оформили как сиделку на основании выписки из больницы о том, что больному Найдичу В.Г. требуется постоянный уход, а в квартире он проживает один. Теперь у Насти будет дополнительный заработок.
Пообщалась Вика и с Зеленцовыми. Алла сказала подруге:
- Рада, что ты не скучаешь по своему красавчику. Он теперь уже и не красавчик – волосы свои коротко остриг – лысеть начал с расстройства, что его изгнали из рая, как последнего лоха. Не привык он к такому обращению. Отомстила ему парикмахерша за тебя. Болтается теперь, как кое-что в проруби, и не находит себе покоя. К нормальной жизни совсем не приспособлен.
- А мне его жаль. Хоть и не всегда, но была я с ним счастливой, и любимой его была, хоть и недолго. Он не злой человек, но живёт в нём какой-то бес, который не даёт ему покоя всю жизнь. Гонится он за мечтой найти себе идеальную женщину, а едва находит её, быстро теряет к ней интерес, всё рушит, и снова бежит в поисках…
- Похоже на то. А детей своих он не навещает, когда они бывают здесь у твоих родителей – это как понять?
- А к детям он всегда был равнодушен, он не один такой. Даже женщины не все детей любят - тут ничего не поделаешь. Илону ему навязали по залёту. Стаса тоже навязали против его желания, и тоже по залёту. Плодовитый он парень, но заботиться о потомстве не желает, нет у него такого гена. Хотя, алименты нам высылает регулярно, и квартиру он оставил нам. Мать свою он любил очень, а отца ни во что не ставит. Этому не научишь и любить не заставишь. Такой он уродился.
- Ну, а как у тебя дела на личном фронте? Говорят, на севере мужиков – хоть пруд пруди, а ты сейчас так выглядишь, что тебе отбоя от них не должно быть. А?
- Сказки это всё, подруга. Мужики есть, но они все семейные, так что пока никак.
Уладив все дела, Вика вернулась домой.
ПОДАРОК СУДЬБЫ
Вика привезла домой связку лука, свёклы и моркови, а детям – мандаринов и апельсинов. Она сообщила домой, что едет поездом. Скоро будет дома. В вагон её посадили родители, а как она будет добираться с сумками от вокзала домой, она не представляла.
Подъезжая к своей станции, она увидела на перроне Никиту.
- Кого-то встречает, я ведь не говорила, когда приеду конкретно.
Её вагон проехал мимо. Когда поезд остановился, Вика, стоя на верхней ступеньке, крикнула:
- Богдан!! – Она смутилась и готова была прикусить свой язык. Больше кричать она не стала, а начала вытаскивать на перрон свои сумки, пыхтя и ругая себя. К ней подошёл Никита.
- С приездом, королева наша! – Улыбаясь, сказал он. – Это всё или ещё есть?
- Привет, Никита. Ты кого-то встречаешь? – И подумала: - Может он не слышал, что я его Богданом назвала.
- А ты ещё не догадалась? Тебя и встречаю.
- Как же ты узнал, что я сегодня приезжаю?
- Никак – я сюда уже третий день прихожу. А дети всё спрашивают:
- А мама опять не приехала? – Пришлось мне тебя встречать каждый день, зачем детей расстраивать! Вика поймала его неповторимый мужской взгляд, и у неё участился пульс.
Она улыбнулась - ей была непривычна, но приятна такая забота.
И вдруг Никита сказал ей, указав на большие вокзальные часы:
- Посмотри на часы. Виктория. Видишь, стрелки бегут только вперёд. А, знаешь почему? Потому что прошлое не имеет никакого значения. Надо жить сегодня, сейчас.
Вика смутилась – значит, слышал, а Никита подхватил её сумки и с лёгкостью понёс их к дому.
- Надо же, Никита, я эти сумки с трудом с места сдвинула, а ты несёшь их, как авоську с хлебом. Какой же ты сильный и молодец, что встретил меня! Спасибо тебе!
- Спасибом не отделаешься! Я рассчитываю на чай, а в будущем – на борщ, если ты умеешь его готовить.
- Я буду стараться, чтобы он тебе понравился. – И тут до неё дошло, что Никита приходил к её детям ежедневно, пока она была в отъезде. Но она пока ничего ему не сказала.
Дети были в школе, зато Валентина Алексеевна на кухне варила обед. Женщины обнялись и расцеловались. Потом Алексеевна, как в шутку называла её Вика, сказала:
- Давайте поедим, скоро обед, а я ещё и не завтракала.
- Да и я тоже. - Поддержал её Никита.
- Я тоже так рвалась домой, что и мне не до еды было. Ну, как тут моя гвардия себя вела?
- Да я прямо удивлялась, как ты их воспитываешь. Я вырастила сына и дочь, а всё сама делала по дому – так быстрее и лучше. А они у тебя сами без напоминаний каждые два дня пылесосят паласы, протирают пыль, посуду по очереди моют после еды. А тут не успела ты отъехать, как всё стало ломаться и портиться, как назло. То кран потёк – хоть закрывай, хоть не закрывай. Пришлось Никиту звать. А он Марка со Стасом подозвал, и стал вместе с ними кран ремонтировать, приговаривая:
- Вы в доме мужики, так что учитесь всё в доме ремонтировать своими руками. Мама вас не научит, она не умеет, а я умею и научу.
- Кран отремонтировали, у пацанов глаза горят от гордости. – Смеялась Алексеевна. Потом фрамугу на окне открывать стали – ручка отломилась. Опять Никиту позвали. Ребята опять с ним рядом – учатся, как губка впитывают. И стал он к нам каждый день приходить – то утюг учатся разбирать и ремонтировать. То дверной замок заедало – разобрали, смазали – заработал. Дети на него молиться готовы – такой он мастер – всё умеет.
- Где же ты, Никита, всему этому научился? – Спросила Вика.
- В интернате. Был у нас учитель труда – пожилой мужик без образования, но на все руки мастер. Он так говорил:
- Табуретки делать не будем, их в магазине можно купить, а вот по дому чего – это надо уметь и детей своих научить. Вы тут без отцов растёте, так я вас за отца учить буду. – И научил.
Никита во время разговора ел, молча, как будто не о нём говорят, а Алексеевна продолжила:
- А тут учитель наш Валерий Иванович пригласил Никиту в школу на вечер встречи, он, оказывается, звезда международного спорта. Он пришёл в школу в красно-белой олимпийской форме с вышитым гербом на левой стороне груди, в белой шапочке с красной полоской, и с большой золотой медалью на широкой синей ленте, с кубками, медалями, фотографиями, и рассказал, как рекорды достаются, как спортсмены защищают честь родной страны. Ну, тут уж наши пацаны чуть не лопнули от гордости, им ведь ещё 11-ти лет нету. Пришли домой и давай рассказывать:
- Вы знаете, а наш дядя Никита – герой. Он честь Родины защищал!
- Ну, а что! Надо же продвигать спорт в массы, а дети - наше будущее. – Подал голос Никита. После чая с конфетами из столицы Урала – Екатеринбурга, Никита заторопился домой:
- Пойду, вздремну, ночью что-то плохо спал. Вечером мне ребятишек в клуб везти, а потом обратно. Спасибо, девушки, за угощение, если что – звоните, буду рад помочь. – И ушёл. И пусто стало за столом и в душе пусто стало - у одной из «девушек». Уютно с ним было и спокойно.
- Ну, рассказывай, как съездила, что нового в столице? Вика рассказала про свёкра и Богдана.
- Долго ты своему красавцу всё прощала, а я вот и за меньшую вину своему мужу не смогла простить. А сейчас жалею об этом. Я могла бы, и сейчас выйти замуж. В прошлом году на курорте нашёлся один такой вдовец. Но очень трудно поверить в счастье, пережив предательство. Да и потом, можно нарваться на циника, садиста, тирана, скрытого пьяницу, развратника и т.д. А Колю своего я очень любила, да и он меня тоже, да бес его попутал. Он у меня машинист тепловоза. Поехал в Новый Уренгой, там есть гостиница для отдыха машинистов. И подкатилась к нему ушлая бабёнка, когда он с мужиками выпил с устатку. Красивая, молодая и без комплексов, он и ошалел. В следующую поездку – снова. Он уже понял, что она за птица, а устоять не мог. Он уехал на Сургут, а она сюда явилась, да и говорит:
- Ну что, старушка, пожила с Колей и хватит. Теперь он мой. Мы любим друг друга, отпусти его. Я красивая, молодая, а тебе скоро на пенсию, а не отпустишь – сделаю так, что ни тебе, ни мне не достанется. – И укатила. А у меня земля из-под ног ушла, жизнь немила стала. Пришла домой, собрала его вещи, выставила их в коридор. Приехал он, увидел сумки на полу и спрашивает:
- Гости у нас, что ли?
- Были и гости – любовница твоя ко мне приезжала, просила тебя отпустить с миром. Так эти сумки – твои вещи, уезжай, жить с тобой больше не смогу.
Он побелел весь. Прошёл на кухню, сел к столу и всё мне рассказал. Прощенья просил, согласен был уволиться, чтобы не видеть её. Что это морок какой-то, а любит он меня одну и детей наших любит и внуков. А у меня будто оборвалось что-то внутри, пусто стало в душе. Не смогла я его простить. Как представлю их вместе, душу наизнанку выворачивает. Решила, лучше одна буду жить, чем с предателем. – Алексеевна помолчала, задумавшись, потом сказала:
- А теперь жалею. Перешёл он в другую бригаду, которая на другую ветку ездит, а баба эта другого мужика охмурила. Вот такая история, поэтому я и помогала тебе, когда ты к нам приехала. Я уже знала твою историю и сочувствовала тебе. Я сейчас думаю: если бы он пришёл ко мне, когда я всё передумала и поняла его, как сейчас, я бы простила его, но он больше ни разу не пришёл.
Вика слушала подругу, не перебивая. Да и что она могла сказать ей в утешение! Любые слова улетят в пустоту, она по себе это знала. Алексеевна, помолчав, заговорила снова:
- Но мне уже 52, а тебе 34. Детям нужен отец, а тебе муж. Очень надеюсь, что у вас с Никитой всё сложится. Он подобрал ключик к детям, а это не всегда бывает, они ведь становятся подростками. Тебе повезло в этом. Я знаю женщин, которым не дали выйти замуж свои дети. Измором брали мать - они в этом возрасте на выдумки хитры. Ну, ладно, отдыхай, скоро твои детки примчатся. И я пойду, почитаю, музыку послушаю. Мой покой никто не нарушит, и это печально.
ПЛАНЫ НА БУДУЩЕЕ
А в это время Никита лежал в своей комнате, заложив руки за голову. И ночью ему не спалось, и сейчас сон не шёл. Он думал о Вике:
- Какая же она красивая, я рядом с ней не смотрюсь. От неё какой-то свет исходит, особенно, когда улыбается. Свет этот - и есть эта самая красота. А глаза! Из её глаз смотрит сама жизнь. Смотрел бы на неё до самой старости. Да-а-а! Хотел я обнять её, как из вагона выйдет, да и сказать ей, что хочу свою жизнь связать с ней и её детьми. А она что крикнула? – Богдан! Вот тебе и вся любовь. Не забыла она его и до сих пор любит, и дети у них опять же… - Никита повернулся на другой бок, надеясь уснуть:
- А, дети-то, - какие замечательные! Мальчишки меня едят глазами, и меня к ним тянет, как магнитом. Как это я раньше никогда не страдал от того, что у меня детей нет. Нет – и не надо. А как с этими пообщался, понял – дети – это радость. А, ведь, сколько ещё впереди радости – будут расти, мужать, дальше учиться, семьи заведут, внуков нам с Викой привезут. Будут на коленки залезать, внуки-то, – деда то, деда сё. Эх, хорошо! – Никита встал, подошёл к окну:
- Вон и дети из школы бегут, значит, и наши сейчас к мамке кинутся, про меня ей расскажут. Насилу утра дождался сегодня – торопился на вокзал бежать, как чувствовал – сегодня приедет. 40 лет мне – половину жизни отмахал, а влюбился, как мальчишка, я не знаю, за что люблю её, но люблю очень. И что теперь с этой любовью делать? Зачем я ей? Кто она и кто я? Пан спортсмен! И то - бывший. Эти медальки теперь только козе вместо колокольчика повесить. А было время - душу и тело, за них рвали. Какие страсти разгорались, чуть что! Сейчас всё позади. Деньги, заработанные тогда – пропали во время дефолта, да и ладно, заработаю ещё. – Никита опять повалился на кровать:
- Вроде всё у меня утряслось – профессию получил, работать, как все нормальные люди, начал. Думал, бабёночку какую-нибудь присмотрю для здоровья, а там видно будет. А как увидел свою княгиню в отделе кадров, так и голову потерял. Не знал, как к ней подойти – чувак необразованный. Ей мои спортивные достижения – до лампочки. В командировку с ней ехал, как на свадьбу. А она сидит, помалкивает. Правильно – о чём ей со мной говорить? А тут ещё буран этот… пришлось самому её развлекать, о себе поведать. А она молодец! Умеет слушать – не каждому это дано. И не истеричка, как моя первая была. Страшно и мне было, я такого снегопада – отродясь, не видал, хоть и в Сибири вырос, и где только не побывал на соревнованиях. А она вида не показывала, терпела. А как привалилась ко мне, голову на плечо положила, то и подумал я – вот оно, счастье! Ну, ладно. Поживём – увидим! Что зря переживать. Любая дорога начинается с первого шага, и сделать его, я должен сам. Как говорится – будущее идёт навстречу тому, кто не стоит на месте. Вика не из тех, кто вешается на шею, значит, инициатива – за мной.
Он не заметил, как сон сморил его.
А у Вики пришли из школы близнецы, у Илоны уроки пока не кончились. Мальчишки трещали, как сороки, перебивая друг друга, заполняя внимание мамы, своими впечатлениями за неделю разлуки с ней. Главным героем их рассказов был дядя Никита.
- Вот бы нам такого папу! – Размечтался Марк.
- Да. И он ещё обещал взять нас в мастерскую, и показать, как устроена машина, а как подрастём, будем вместе с ним ремонтировать. – Поддержал брата Стасик.
- Мам, дядя Никита один живёт, давай возьмём его к себе, пусть с нами живёт!
- Да, мам! Места у нас хватит. Мы с Марком можем потесниться, пусть он с нами живёт.
Вика, улыбаясь, смотрела на своих мальчишек, таких наивных, но предприимчивых и решительных. Им в мае будет только 11 лет. Она думала, что и сама, пожалуй, была бы не против, чтобы этот дядя - жил вместе с ними, но не в комнате ребят. Сейчас они считают его старшим товарищем, а как они отнесутся к нему, когда поймут, что он посягнул на их маму, ещё не известно. Да ещё Илона – она на 3 года старше братьев, ей в феврале исполнилось 14, и она может относиться к Никите без восторга братьев. Да и сам Никита не делает никаких попыток сблизиться с ней. Значит, будем пока дружить, пока мы все не созреем, для более тесных отношений. Страшно ошибиться ещё раз, лучше подождать.
Наконец, учебный год закончился. Вика отправила детей в детский лагерь – в Геленджике, а сама, отпустив помощницу на сессию, продолжала работать. Неожиданно нагрянула проверка из Управления дороги. Но работа у Виктории была поставлена так, как учили в институте. Члены комиссии были приятно удивлены, что в таком захолустье, когда и в городе иногда царит «шарам-барам» и сплошная неразбериха, так хорошо налажена работа. Проверила комиссия и работу Вики на линии. Уехали столичные гости довольными, а у Вики поднялся уровень самооценки.
Теперь можно было подумать о своём отпуске. К ней пришёл Никита:
- Вика, а давай вместе поедем в отпуск – куда скажешь, можно и с ребятишками. Там мы получше узнаем друг друга. – И затаил дыхание в ожидании ответа.
Вика улыбнулась, подумав, что это хорошее начало, если у них всё сложится, и они начнут семейную жизнь.
- Я согласна, Никита, узнать друг друга лучше нам не помешает. Срочно закажи загранпаспорт, и мы поедем с тобой на Бали, в Индонезию. Дети отдохнут в этом году на море, а потом поедут к моим родителям, а от них – в спортивный лагерь. На обратном пути мы их заберём. Как тебе такой план?
- Да я с тобой, Викуся, хоть на край света!
Он схватил её и закружил, как девчонку, а она ещё раз подивилась его силе. Потом они целовались, не желая разнимать рук, пока в дверь не позвонили. Пришла Алексеевна, но увидев их взбудораженные лица, поняла, что явилась не вовремя. Она ринулась к двери, крикнув:
- Я потом зайду! – И захлопнула за собой дверь. Но запал страсти у них уже угас, и они, смущённо улыбаясь, сели в разные кресла.
- Загранпаспорт у меня есть, я его просто продлеваю каждые 5 лет. Так что заказывай путёвки, Викуся, деньги у нас есть.
- Да я уже смотрела предложения в турбюро, когда ездила навестить свёкра, и нашла подходящий отель «Инна Путри Бали» - на берегу океана. Сегодня позвоню туда и закажу два места.
- В одном номере. – Добавил Никита. Вика согласно кивнула. Это послужило сигналом Никите, и он правильно его понял…
Перед самым отпуском Вике позвонили из Управления дороги, и пригласили её на празднование Дня железнодорожников – 4 августа. Хорошо, что вылет на Бали был из Екатеринбурга 6 августа. Так, что Вика с Никитой выехали поездом 1 августа, взяв с собой видеокамеру, фотоаппарат и две маски с трубками для знакомства с подводными жителями.
Весь вечер по приезду путешественники общались с родителями Вики. А 3 августа сходили в гости к Зеленцовым. Никита, здороваясь за руку с Гришей, представился по привычке:
- Никита Буранов, Советский Союз.
- Как! - Вскричал Гриша. – Вы тот самый чемпион мира по биатлону! Мы следили за Вашими успехами всей общагой, когда учились в институте! Алла! Иди, познакомься с живым чемпионом!
- Давай, перейдём на «ты», Гриша. – Предложил Никита.
Вика гордилась своим избранником, но его увлечения биатлоном пока не разделяла – она в этом ничего не понимала, и вообще была далека от спорта.
На торжественное собрание Вика надела свой любимый чёрный костюм с искрой, сделала причёску, лёгкий макияж, и должна была пойти одна, но Никита не захотел с ней расставаться:
- Если меня не пропустят в зал, буду ждать тебя в вестибюле. – Но, по просьбе Вики, его пропустили.
После поздравительных речей начались награждения. И тут Вика поняла, для чего её пригласили в Управление. Её наградили знаком «Лучший по профессии» и денежной премией по итогам года. Услышав свою фамилию, Вика пошла на сцену, ощущая на себе заинтересованные взгляды, но теперь все её мысли были заняты Никитой. А Никита сидел, и думал:
- Неужели эта умница и красавица считает меня равным ей, и согласится выйти за меня замуж? Я готов носить её на руках всю оставшуюся жизнь. Прожил 41 год, и не знал, что такое бывает.
Вот так и устроена жизнь – одним мы не нужны, а другие в нас души не чают. Весь вопрос в том, кому мы сами при этом, отдаём предпочтение. Счастье – это, когда предпочтения совпадают.
Вика и хотела и боялась встретить на этом собрании Богдана, но она так и не увидела его.
На праздничный обед Вика не осталась – у Никиты не было пригласительного билета. Но они об этом не жалели – им и так было хорошо.
Проведать свёкра Вика пошла одна, прихватив для него и тёти Насти гостинцы. Как только, она вошла в квартиру, дед Василий позвонил Насте:
- Настя, приходи чай пить, Вика приехала. – Оказывается, Настя с Василием стали друзьями не разлей вода. Они подолгу разговаривали, вспоминая свою молодость, свой завод. Общих тем находилось много. Они вместе завтракали, обедали и ужинали. Вместе ходили на прогулку, и очень трогательно выглядели рядом: маленькая, полная и румяная, как колобок, Настя, и высокий и худощавый Василий Григорьевич. Он повеселел, на здоровье жаловаться перестал, и на тот свет уже не торопился. Вика радовалась за него от всей души, а он был благодарен ей безмерно:
- Я так благодарен тебе, дочка. Настя молодец, хлопотунья заботливая. Она скрашивает последние мои годочки на этом свете. А как у тебя дела? Замуж не вышла?
- Нет, пока. Но этой осенью собираюсь покончить со своим одиночеством.
- Ну, вот и славно, теперь будет, кому сеточку на балкон поставить.
- Сеточка уже стоит на месте, папа, и бельевые верёвки повешены.
- Так ты в отпуске сейчас или по делам?
- И то, и другое. – Вика достала свою награду: - Вот, папа, наградили меня. А теперь я еду в отпуск в Индонезию на остров Бали в Индийском океане.
- Искренне рад за тебя, моя хорошая, дай тебе Бог счастья!
В ночь с пятого на шестое августа Вика с Никитой вылетели в Индонезию. Лететь пришлось 12 часов, но это того стоило.
И начались две недели счастья и любви. Запомнились особенно яркие моменты. В бассейне у дельфина Вика играла с этим дельфином в мяч, обнимала его. Своей длинной мордочкой он касался губ Вики, имитируя поцелуй. Он проделывал ещё много всяких трюков – высоко выпрыгивал из воды, обрызгивал хвостом Вику, ловил на лету рыбку, которую ему бросала Вика… и та была в восторге, а Никита снимал её на камеру и фотографировал.
Ездили они и в лес обезьян. Никита стоял, держа банан, на вытянутой руке. Обезьяна капуцин, схватившись за полу его рубашки, взобралась ему на плечо, пробежала по руке, и схватила банан. Пообедали они и на склоне вулкана Кинтамани, побывали они в храме, которому уже 2000 лет. Видели древние храмы, похожие на многоярусные крыши, крытые камышом. Чего только они не повидали в этой необычной стране за 14 дней! И везде их сопровождал молодой парень в национальной одежде, вполне прилично говорящий по-русски.
Но больше всего запомнилась Вике золотая рыбка, сантиметров пяти в длину, юркая и преданная. Стоило Вике войти в воду океана на определённую глубину и остановиться, как рыбка тут же подплывала к ней, и суетилась рядом с Викой на уровне груди, щекоча её своим хвостиком. И так от начала и до конца отдыха. Вика, с умилением глядя на эту оранжевую рыбку, шептала ей:
- Рыбка моя золотая, сделай так, чтобы мы с Никитой были счастливы, чтобы у моих детей был отец, у меня муж, а у Никиты жена и дети. – При этом волнение и, непрошенные слёзы, перехватывали её дыхание. Счастье переполняло Вику, и с ним было трудно справиться.
Вика и Никита отметили на Бали её 35-летие в ресторане. Их обслуживали девушки в высоких золотистых кокошниках, и все, как одна – красивые брюнетки. Вика ревниво спросила:
- Никита, я надеюсь, ты не увлекаешься яркими брюнетками?
- До встречи с тобой все женщины, которых я видел в перерывах между сборами, тренировками и соревнованиями, казались мне на одно лицо, как китайцы. А теперь я точно знаю, что я люблю только одну единственную шатенку, мою сладкую ягодку Викторию, и других я в упор не вижу. Вика, выходи за меня замуж! Колечко я тебе дома куплю, какое захочешь.
- Да Бог с ним, с колечком! Я согласна, и постараюсь быть тебе хорошей женой.
- Значит, вместе навсегда?
- Да, любовь моя! – В тот период они искренне верили во все обеты и заверения друг друга.
Вика, любуясь его ладной поджарой фигурой, думала:
- Почему мне казалось, что он обычный? Сейчас я вижу его совсем другими глазами. – Она не догадывалась, что когда мы видим мир глазами любви, он открывает нам свои лучшие стороны.
На 15-й день они вылетели в Екатеринбург. Дети уже вернулись из лагеря, и они все вместе большой семьёй отправились домой. Мама, провожая их, стояла и плакала, глядя на них, и шепча:
- Господи, спаси и сохрани их, прости грехи их вольные и невольные, и даруй им всем здоровье, мир и согласие в доме! Аминь.
ВМЕСТЕ НАВСЕГДА
Дети уже знали, что мама и дядя Никита решили пожениться. Илона отнеслась к этому спокойно, зато мальчишки были в восторге:
- Так теперь дядя Никита будет нашим папой? – Спросил Стасик.
- И мы можем называть его папой? – Уточнил Марк.
- Спросим у него самого. – Ответила мама. А Никита сказал Вике с глазу на глаз:
- Всё зависит только от тебя, Викуся. Чтобы стать детям настоящим папой, я должен их усыновить, дать им свою фамилию и отчество. Как ты к этому относишься? Это можно сделать одновременно с регистрацией брака. Тогда и от алиментов откажемся.
Вика растерялась. Она пока не задумывалась над этим, и только сейчас осознала, что жизнь её радикально меняется. Как же поступить, чтобы не обидеть Никиту и не разрушить мечту её детей, которым нужен отец?
- Подожди, Никитушка, дай подумать. – Его задела её неуверенность, но он ничего не сказал.
Этот вопрос взбудоражил весь их маленький коллектив. Никита думал:
- Неужели образ её первого мужа будет стоять между нами всегда?
Узнав, что у них теперь будет папина фамилия и отчество, мальчишки недолго раздумывали:
- У папы знаменитая фамилия, он чемпион, все пацаны будут нам завидовать.
Илона взвешивала, что лучше – Илона Богдановна или Илона Никитична, хотя, против дяди Никиты в качестве отчима она ничего не имела против. Она спросила:
- Мама, а у тебя какая фамилия будет?
- Такая же, как у вас. – Ответила Вика, подумав: - Мозги набекрень можно свернуть от этих проблем. Видимо, придётся мне отрезать последнюю ниточку, которая связывала меня с Богданом. Иначе нельзя. Всё ещё сомневаясь, она зашла к Алексеевне, пока Никита был на работе. Та, быстро ухватив суть проблемы, уверенно сказала:
- Выходя за мужа, женщина берёт его фамилию, и они становятся единым целым. Чего тут сомневаться! Сколько ты ещё будешь барахтаться в своём прошлом? Богдан вас бросил – цинично и безжалостно. Ну, платил он алименты, так их бы высчитывали и без его согласия. Квартиру вам оставил, так его не прописали бы иначе по новому адресу. Откажись от алиментов, порадуй своего гуляку. И создайте с Никитой нормальную семью, раз он готов взвалить на себя это бремя добровольно! Цены ему нет, твоему Никите, но ты, я вижу, этого пока не поняла, раз оскорбляешь его своим сомнением. Богдан тебе больше не муж, так на черта тебе нужно цепляться за его фамилию? Подумаешь – Найдич! Найдёныш, Подкидыш – не более того. – Умела Валентина Алексеевна всё расставить по своим местам. Она достала вырезку из газеты, и сказала Вике:
- На, почитай стихи Ирины Самариной, это как раз про тебя. – Вика взяла листок и прочитала:
Если мужчина не ваш – это не принц, а багаж…
Это обиды и гнев…это банальный припев…
Если мужчина любим, ты не надышишься им…
Хочется душу открыть, лишь бы его сохранить…
Если мужчина любим, беды исчезнут, как дым…
В сердце любовь и покой, если любимый с тобой.
Если мужчина любим – ты принимаешь любым…
Сразу тускнеет пейзаж, если мужчина не ваш.
Прочитав эти строки, Вика сказала, что это стихи - о её любви к Богдану, с Никитой у неё пока совсем другая любовь. Ещё неизвестно, сможет ли она так безоглядно любить Никиту…
- Хорошо, тогда почитай вот это, автор Любовь Козырева:
Не тратьте жизнь на тех, кто вас не ценит,
На тех, кто вас не любит и не ждёт,
На тех, кто без сомненья вам изменит,
Кто вдруг пойдёт на «новый поворот».
Не тратьте слёз на тех, кто их не видит,
На тех, кому вы просто не нужны,
На тех, кто, извинившись, вновь обидит,
Кто видит жизнь с обратной стороны.
Не тратьте слов на тех, кто их не слышит,
На мелочь, недостойную обид,
На тех, кто рядом с вами ровно дышит,
Чьё сердце вашей болью не болит.
Не тратьте жизнь, она не бесконечна,
Цените каждый вдох, момент и час,
Ведь в этом мире, пусть не безупречном,
Есть тот, кто молит небо лишь о вас!
- Ну, это тоже про меня. Это – обратная сторона моей любви к Богдану, и я такой любви больше не хочу! – Эти стихи задели Вику, нашли отклик в её душе, помогли принять решение.
Уфф! Этот вопрос утрясли. Брак - Вики и Никиты зарегистрировали. Все члены семьи стали Бурановы. Стас и Марк произносили слово папа, где надо и не надо, словно наслаждаясь этим давно забытым и прекрасным словом – ПАПА. Глядя на них, и Илона стала называть Никиту папой. В доме снова расцвела любовь.
- Я теперь не одна, у меня есть с кем разделить не только мои заботы и проблемы, но и радости. – Думала Вика. – Я теперь и правда, замужем, то есть - за мужем.
- Вот как жизнь повернулась – я теперь многодетный отец. Был я на свете один из нашей семьи, а теперь род Бурановых пойдёт расти и шириться. Нас теперь пятеро Бурановых! – Гордился собой Никита.
Угар любви у молодожёнов ещё не прошёл, все мелкие семейные проблемы решала постель. Но им предстояло научиться жить вместе, не опираясь на прошлый опыт. А это очень непросто. Да и любили они друг друга пока по-разному, не осознавая этого. Вика – больше телом, чем душой. Никита – и душой, и телом.
А жизнь продолжалась. Пошли в школу их дети. Не заметили, как подкатил 1999 год. Никита с удовольствием занимался детьми. Играл с ними в шахматы, в настольные игры, смотрел спортивные передачи по телевизору, прививая им интерес к спорту. В выходные дни, если не было сильного ветра и слишком низкой температуры, он с детьми катался на лыжах, или на коньках, пока Вика готовила что-нибудь вкусненькое.
В феврале Илоне исполнилось 15 лет, и она, учась в 8 классе, уже страдала от не разделённой любви. Предметом её первой любви стал молодой учитель географии Валерий Иванович. Он загорелся идеей создания в школе музея, отражающего особенности культуры и быта малых народов севера – ханты, манси и ненцев, и увлёк этой идеей многих учеников. Среди них оказалась и Илона. Валерий Иванович не догадывался о чувствах девочки, но отметил её как самую активную свою помощницу при организации этого музея. Она привлекла к этому занятию и брата Стасика – он срисовывал с оригинала элементы одежды и обуви северных народов – на большие листы ватмана, которые потом помещали в рамки, и развешивали на стенах музея.
Кроме увлечения рисованием Стас неожиданно запел красивым чистым дискантом. Теперь он ходил в хор при Доме культуры вместе с Марком, продолжая заниматься в изостудии.
ПОДВОДНЫЕ КАМНИ БРАЧНОГО СОЮЗА
Не всё нравилось Вике в их с Никитой совместной жизни. Взять хотя бы эти бесконечные спортивные передачи.
- Ну, биатлон – ещё ладно. Но бокс – этот мордобой, или кикбоксинг – вообще кошмар! Как могут нравиться такие зверские программы? А Никита не может от них оторваться, вслух выражая свои эмоции. И мальчишки тоже рядом с ним. Чему кроме жестокости они могут научить ребят! – Так думала Вика, сидя в кресле у торшера с вышивкой. – И так каждый вечер – то спорт, то детектив. А я теперь не имею возможности посмотреть другие передачи, которые нравятся мне.
Вика встала и пошла в зал, где стоял телевизор. Она хотела задать им ехидный вопрос:
- Вы наверно сидите и радуетесь, что не вас колотят?
Но тут Вика услышала, как Марк, спросил:
- Папа, а что лучше бокс или кикбоксинг?
- Лучше то, что труднее. Трудности закаляют характер. Мой тренер всегда говорил: - «Научитесь преодолевать своё «не хочу» или «не могу» - и вы сможете преодолеть любые трудности в жизни. А их в жизни человека бывает немало». И я с ним согласен, по себе знаю. Ещё он говорил, что жизнь – это не поиск себя, а создание. Главное – чтоб от успеха не кружилась голова, а от поражения – не опускались руки. Так что когда я всё потерял, у меня осталась уверенность, что я достигну всего, чего захочу.
- Расскажи нам, папа, какие трудности ты преодолел. – Попросил Стас.
Дальше Вика слушать не стала, прикрыла дверь зала и улыбнулась, подумав:
- Вот оно – мужское воспитание, то, что нужно каждому мальчишке.
Решила Вика перевоспитать своего Никиту, чтобы приблизить его к тому образу, который она для себя нарисовала.
Например, не нравилось ей, что он не признавал никакой одежды кроме спортивного костюма. Можно было подумать, что спортивный костюм прирос к хозяину. Их у Никиты было три, а обычный мужской костюм он надевал только в особо торжественных случаях, но чувствовал себя в нём стеснённо. Вика высказала ему, своё недовольство по этому поводу. Он ответил:
- Не ломай меня, Викуся, я уже не мальчик. Спорт – это то, чем я жил большую часть моей жизни, а костюм для меня – самая удобная и привычная одежда. А ты знаешь, какое прозвище у меня в посёлке? – Чемпион, который «женился на нашей кадровичке, и усыновил её троих детей». Так что, всё закономерно и естественно, любимая моя, и мой костюм никакой роли не играет. А с передачами вопрос легко решить, купив второй телевизор. Кстати, нам пора и компьютер купить. Так они и сделали, получив зарплату, заодно, купив толстенную книгу, - «Новейший самоучитель компьютера и интернет». Соседский сын, Олег, подключил и настроил им компьютер, а дальше они стали осваивать его по самоучителю. Быстрее всех с этим справился Марк.
Неприятно поражала Вику и чрезмерная, на её взгляд, общительность Никиты. Прожив всего год, он знал по именам почти всех жителей в посёлке. Стоило им вместе выйти на улицу, как с ним здоровался каждый встречный-поперечный, как в деревне. И когда с ним заговаривали, он охотно поддерживал разговор, дополняя его шутками и анекдотами, а Вика, при этом, молча, стояла рядом. Она высказала это Никите, а он ответил:
- Кто бы это говорил, Викуся! С людьми надо общаться, ведь это и есть твои кадры. Ты в своём кабинете имеешь дело в основном с бумагами, а это живые люди. Один учёный вывел формулу счастья – работа, любовь и общение с людьми. Я, конечно, сожалею, что состою из одних недостатков, хотя готов сам себя оправдать. Но, если я и совершаю какие-то ошибки, на твой взгляд, то я рассчитываю быть понятым и прощённым. Себя ты, конечно, считаешь совершенством. А, может, просто, я уже надоел тебе и тебя раздражает всё, что я делаю? Или, как вариант, я здесь только для постели? Не делай из себя жертву, Викуся!
Но пока эти разговоры не имели серьёзных последствий. Вика и сама удивлялась переменам в своём характере, понимая, что все её претензии – мелочи жизни, которые никак не влияют на их жизнь. Богдану она прощала гораздо более серьёзные обиды. И Никита сказал ей однажды:
- А знаешь, Викуся, ты не прощаешь мне то, что не должна была прощать ему, подумай об этом. Я понимаю, мы притираемся и всё такое, но заметь, что при этом, наждачка проходится по мне одному, и это не добавляет мне оптимизма.
В выходной день Илона ушла к подружкам, а Никита забрал близнецов в гараж, начав знакомить их с устройством машины. Он был уверен, что это знание им в жизни пригодится. Для этого на гвоздике висели их старые курточки, в которых ребята могли трудиться вместе с отцом. Подавая ему разные инструменты, они запоминали их название и назначение.
Вика сидела на кухне в одиночестве, тишина окутала её. Она размышляла:
- Чего мне не хватает? Почему я к нему придираюсь? Ведь Никита – прямая противоположность Богдана. В чём же дело? – И тут её осенила догадка:
- Как раз в этом-то и заключается причина, вот чего мне не хватает – мне нужны страдания, я не умею быть счастливой… идиотка! Старый негативный стереотип семейной жизни: днём сама по себе и вся в заботах, а ночь компенсирует дневное равнодушие мужа к семейным отношениям - крепко держит меня, и может привести к тому, что наши отношения с Никитой потерпят крах. Но ведь теперь обстоятельства изменились – рядом со мной любящий муж. Правильно сказала мне Алексеевна:
- Я знаю, что давать советы по устройству семейной жизни бесполезно, скажу только - береги отношения, Вика, иначе, как я, будешь беречь только воспоминания.
Всё-таки, какая необходимая вещь в жизни каждого из нас – самоанализ и самокритика!
Ночью, обнимая мужа, Вика, раскаиваясь, плакала на его плече:
- Никитушка, прости меня. В моей душе остался хлам от первого брака, но это пройдёт. Видимо его постоянное, равнодушие и пренебрежение, отравили мою душу, и теперь я пока не могу справиться с собой и твоей любовью, родной мой! Но я тебе так благодарна.
А он, целуя её, шептал:
- Ну, не плачь, не плачь. Ты просто не оглядывайся назад, там ничего не изменилось. Мы с тобой будем ломать эти самые старые стереотипы, научимся жить по-своему, и будем, так строить свою жизнь, чтобы она приносила радость нам всем. Иначе быть не может, ведь я так люблю тебя, счастье моё!
- И я тебя тоже!
Но осмыслить проблему – не значит понять и сделать, как решила.
Утром Вике на работу позвонил свёкор:
- Как твои дела, дочка? Как дети? Заходил ко мне сын, сказал, что ты отказалась от алиментов. Значит у тебя всё хорошо?
- Да, папа, у нас всё хорошо. Никита усыновил детей, и у них наконец-то появился отец, который интересуется их жизнью, а у меня муж, который любит меня.
- Всё верно, Вика, – дорого не то, что стоит денег, а то, что страшно потерять.
Они поговорили ещё, поведав друг другу, и другие новости. При этом Вика подумала:
- Как же я забыла – вот с кого мне надо брать пример – с мамы Лены! Мой свёкор ершистый человек, но мама всегда умела смирить его своей добротой и лаской. Живя у них, я ни разу не слышала от неё замечаний в адрес мужа, особенно при нас, их детях. Муж и так понимал её с полувзгляда. А то, что нельзя было изменить, она и не пыталась, обходилась без заноз под шкуру, как говаривал Богдан.
Теперь она вспомнила, как его родители проявляли друг к другу мимолётную ласку и заботу: то мать мимоходом погладит мужа по голове, то просто прикоснётся к нему. То он поцелует её в макушку, то укроет её ноги пледом, когда она приляжет отдохнуть, то встанет пораньше и приготовит завтрак. И звали они друг друга Васенька и Еленушка – и это не казалось лишним или смешным. Вот из таких мелочей, поняла Вика, и складываются тёплые семейные отношения.
- В кого же Богдан-то удался? Получается – «ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца». – Улыбнулась Вика своим мыслям, не подозревая, что попала в точку.
С этого дня она решила быть снисходительной к недостаткам Никиты:
- У нас разные интересы, но это не должно усложнять нашу жизнь. Дети во всём берут с нас пример, и я должна об этом помнить, придётся мне подружиться с его «недостатками».
На лето многодетным супругам Бурановым дали семейную путёвку на базу отдыха недалеко от Туапсе. И предоставили отдельный домик. Питались они в общей столовой. Погода стояла жаркая. Их путь к морю проходил вдоль улицы, где дома и ограды были увиты самыми разными яркими цветами. Для северян это служило дополнительным удовольствием. Вдоль этой же улицы – через дорогу, под большими деревьями протекала неглубокая речка с чистейшей, но очень холодной водой, и мальчики вместе с отцом охотно купались после моря в этой речке.
Море у самого берега было глубоким, но все хорошо плавали. Правда, маски с трубкой не понадобились – никакой живности, как в тропическом море, в Чёрном море видно не было.
Берег был усыпан крупной галькой. Вике это не понравилось – входить в воду и выходить из неё, было очень неудобно – галька под ногами осыпалась. Но Никита сказал:
- Ничего, зато мы получаем прекрасный массаж ног и тела, лёжа на этих камешках.
Мимо их посёлка ходила электричка, и семья Бурановых объехала всё побережье, побывав в Сухуми – в обезьяньем питомнике, покатались на прогулочном катере, и осмотрела всё, что можно было осмотреть, впечатлений было много.
На обратном пути заехали к родителям Вики. Они уже стали пенсионерами, и собирались переехать в Курскую область, в тепло, где можно заняться огородом и садом в своё удовольствие.
Там доживали свой век родители отца Вики, а дом их большой и ещё крепкий, требовал хозяина. Квартиру пока решили не продавать и не выписываться – подрастали внуки. Через три года Илона окончит школу и приедет сюда учиться, а потом и мальчики подоспеют.
ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ
Пока Никита помогал тестю собираться, Вика решила сходить к своей бывшей начальнице, Вере Ивановне, которая помогла ей начать жизнь заново, отправив её на север. Вика была очень благодарна ей, и никогда не упускала случая повидаться с Верой Ивановной.
Вика шла через привокзальную площадь, и вдруг увидела Богдана, который шёл ей навстречу. А он, увидев Вику, распахнул руки, и воскликнул:
- О! Откуда это к нам залетела такая экзотическая птица! Ну, прямо красавица писаная!
Она, молча, смотрела на него, собираясь пройти мимо, но он схватил её за руку:
- Да постой, Виктория! Давай поговорим!
Она остановилась. Он смотрел на неё, не узнавая прежнюю Вику – в её взгляде больше не было любви к нему. Она равнодушно смотрела на него, ожидая, что он скажет, освободив руку.
- Ты изменилась, Вика. А я всё время вспоминал твой взгляд, полный любви ко мне. Ни у кого больше я не видел такого взгляда, да и не любил меня никто так, как ты.
- То, что я изменилась, есть и твоя заслуга – если бы ты тогда не бросил меня с детьми, как бросал не раз, я так и прожила бы свой век никем и ничем.
- Я дурак, Вика! И я раскаиваюсь. Как сказал один мудрец – «надо пройти весь мир, чтобы понять, что клад зарыт у твоего порога».
- То, что ты сделал, нельзя ни изменить, ни исправить никаким раскаянием, тем более что оно фальшивое. Мне жаль тебя, ты выглядишь гораздо старше своих лет, видно укатали тебя твои жгучие брюнетки. Но я ничем не могу помочь тебе. Мы с тобой прошли точку невозврата.
- Расскажи мне о моих детях. – Он снова попытался взять её за руку, но Вика отдёрнула её.
- Оно тебе надо? Твои дети остались в прошлой жизни. Я нашла свою вторую половину и отца своим детям. У нас теперь другая фамилия, а у детей отчество их настоящего отца. Ты больше никто для нас, Богдан Васильевич Найдич. Ну, будь здоров, я спешу.
- Так я зря платил им алименты! – Крикнул он ей вдогонку.
- Теперь не будешь! Мы в них не нуждаемся больше! – Ответила Вика.
- Зато теперь – и я никому не должен! – Вика остановилась:
- Запомни, Богдан, когда человек никому «не должен» - это значит, что он никому не нужен!
И ушла. Всё внутри у неё дрожало:
- Ничтожество, какое же он ничтожество! Какое счастье, что судьба развела меня с ним, и дети растут не рядом с таким отцом. Господи! Как же приятно быть главной женщиной в жизни моего мужа - Никиты Анатольевича Буранова, глубоко порядочного человека.
Сколько разных людей проходит через нашу жизнь…есть и такие, от которых надо держаться подальше.
Придя в отдел кадров, где она начала работать после института, она, увидев Веру Ивановну, от всей души обняла свою наставницу, выражая ей свою благодарность.
Они проговорили целый час, потом Вика позвонила Никите на домашний телефон:
- Никитушка, я уже наговорилась, через час буду дома.
Подъезжая к своей остановке, она увидела Никиту с Илоной, и горячая волна благодарности затопила её душу. Она едва сдержала слёзы. Спустившись на площадку, она обняла Илону и Никиту, приговаривая сквозь слёзы:
- Родные мои! Как же я вас люблю! Я уже соскучилась о вас, как будто не видела целую вечность. – Встреча с Богданом вызвала этот эмоциональный взрыв, но её родные не догадывались об этом.
В этот же вечер Богдан сидел в пивнушке и пьяно «делился» с каким-то мужиком:
- Ты представляешь, мужик, как тебя? Это не важно… сегодня встретил свою бывшую – кра-а-а-ля, ничего не скажешь, а я дурак. Познакомился недавно с одной профурой – вся чёрная, как головёшка, губы красные, как у вампира, глаза – во! Как зовут? А чёрт её знает, что-то похожее на салат оливье или оливковое масло. – Он прищурил глаза и приоткрыл рот, пытаясь вспомнить имя своей новой брюнетки:
- А-а! Вспомнил – Оливия! Во,- понял? Оливия! Это тебе не шухры-мухры! Почему-то всех моих бл…ей, звали как-то заковыристо: Те-ре-за! Сне-жа-на! А-де-ли-на! Ну и другие…чуешь, мужик? Давай, выпьем! Теперь О-ли-ви-я! А такая же, б…дь. А я дурак, слышь, мужик, такую бабу на этих… променял, а она одна меня и любила. И детей своих потерял, без потомства остался – бык-производитель – сделал и забыл. Ты спишь что ли, мужик? Ну и я пошёл, завтра на работу.
Дети уже съездили к дедушке Васе, а потом все вместе сходили в гости к Зеленцовым. На север вернулись перед началом занятий. Полные сумки овощей на север уже не тащили, эту задачу местные власти уже решили.
На открытие нового учебного года на школьной площадке собрались дети и их родители. Среди них были и Вика с Никитой. Илона будет учиться в 9 классе, и она уже не нуждалась в опеке родителей. Зато Марк и Стас гордо вышагивали рядом с отцом и мамой.
СЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Когда вечером сели ужинать, Никита сказал:
- Столько народа было на линейке в школе, и столько нарядных и красивых мам, но наша мама была лучше всех, правда, ребята?
- Да, папа, я - сколько ни смотрел кругом, лучше нашей мамы никого не нашёл. – Поддержал отца Стасик.
- И ты, папа, был там самый лучший из всех. – Высказал своё мнение Марк.
Илона согласно кивала. Любовь и дружба царили в этот вечер в их семье.
Время бежало без остановки, а всё было, как всегда. Шумно и весело отметили наступление нового 2000 года и нового века.
Вика жила в окружении любимых и любящих. Бытовые заботы её не слишком обременяли – и муж и дети помогали ей. На работе тоже всё устоялось, работа сидячая, питание хорошее. Вика начала полнеть. Никита стал называть её «колобочек мой», т.е. особо не заострял на этом внимание. Теперь Вика не сомневалась в том, что любит мужа, а те мелочи, которые задевали её в начале супружеского стажа, теперь притёрлись – она перестала обращать на них внимание. Да и Никита умел перевести в шутку любое её колкое замечание.
Но слишком хорошо – тоже не хорошо.
Вика не подозревала, что у любви случаются приливы и отливы. Когда она жила с Богданом они происходили естественным путём – то уйдёт, то придёт. То отлив радостных эмоций, то прилив лавины счастья, правда, односторонне, но она с этим мирилась.
А сейчас она поймала себя на том, что раздражается по пустякам и не может сдержаться. То в гараже после работы задержался, и она думала:
- Опять с кем-то заболтался, а я сиди и жди его. – Было время, когда она промолчала бы, а теперь от порога вступала в бой:
- Ну, и где ты был так долго? Почему мы должны тебя ждать? – И т.д.
Или во время фильма он вдруг громко хохотал, а во время матчей – громко «болел».
Причин «прицепиться» было много. Простодушный и уравновешенный Никита терпел её мелочные нападки до поры, пытаясь всё обратить в шутку:
- На людей надо сердиться тогда, когда их поступки или проступки важны…- Или:
- Вика, тебе не идёт сердиться, глянь на себя в зеркало – ты сейчас похожа, на Тигру Львовну.
Но всякому терпенью рано или поздно приходит конец. Вдруг они оба начинали спорить ни о чём, повышали голос, стараясь ударить словом, да побольнее, не прощая ни одной мелочи. Они оба вдруг забывали, что их отношения должны приносить радость.
Их жизнь могла превратиться в каторгу, когда домой ноги не несут, а оставаясь одни в квартире, не знали бы, о чём поговорить, ощущая себя чужими.
Но отлив, наконец, сменялся приливом. Примирение бывало бурным – с раскаянием и слезами, и любовь возвращалась к ним, при этом высвобождалась энергия счастья и полноты жизни, несмотря на бытовые неурядицы. Такие бури, были полезны – они немного потрепали души супругов, но и вынесли из них всю грязь. До следующего отлива.
Однако даже у любящих супругов время от времени накапливается усталость от общения друг с другом. Так и случилось в мае 2000 года, и Никите пришла в голову мысль расстаться с Викой хотя бы на короткий срок. Как раз накануне давний друг Серёга позвонил ему, и сообщил, что 3 марта был юбилей их команды. Но тогда проходили соревнования, так что решили собраться в Москве всей командой с тренером в СКА в следующий выходной день:
- Тисни мне тереграммку – когда и каким поездом ты выезжаешь, я к тебе подсяду, и поедем мы с тобой, дружище, как бывало, вспомнить годы молодые. А потом на пару дней по пути заскочим ко мне, посмотришь, как я живу. Так что рассчитывай на неделю.
Никита воспрял духом. Он написал заявление в счёт отпуска на 10 дней, купил себе билет на поезд, отбил телеграмму Серёге, и только тогда поставил в известность Вику, зная, что она начнёт его отговаривать.
- Надо же! Со мной не посоветовался… ну и ладно, поезжай, а потом я куда-нибудь поеду…
- Хорошо, я согласен на такой вариант. – Ответил Никита, собирая чемоданчик со сменой одежды. Поздно вечером он уехал, сказав:
- Ну, я пошёл. Провожать не надо.
Вика не спросила, на сколько дней он едет, она и не собиралась его провожать. Едва за Никитой закрылась дверь, она легла, и сразу уснула, решив про себя:
- Что ни делается – всё к лучшему.
Прошло три дня. Сегодня воскресенье. Дети ещё спят. Никита не звонил. Обида на него уже прошла, и Вика вдруг осознала, что не знает чем занять своё свободное время. Ничего не мило и не хочется: телевизор раздражает, книга кажется пустой, вышивать не хочется, у детей свои интересы и заботы. Одна, совсем одна. И Алексеевна к дочери в гости уехала.
Слабый свет туманного дня тусклым отблеском лежал на подоконнике, на столе и на полу.
- Слепое утро, серый день. Тоска. – Уныло думала Вика. – Куда бы деться?
Пошёл дождь. Струи дождя скользили по стеклу, шлёпая о подоконник, словно всхлипывая и плача. Время заговорило негромким перестуком часов, отсчитывая секунду за секундой.
- Он ни разу не сделал мне ни одного замечания по поводу моих привычек. Как же мне раньше не приходило это в голову!? А я? То он мало читает, не интересуется классической музыкой, то, смотрит одни детективы и боевики – мальчишка. Так ведь потому у него такой хороший контакт с детьми, что он сам в душе мальчишка. Разве это плохо? – Вика была уже готова заплакать.
На улице хлынул ливень, и шум дождя прогнал гнетущую тишину. Этот шум гулял по комнатам, он стряхнул с Вики оцепенение, заставил улыбнуться:
- И муж он прекрасный. Может кто-то нам позавидовал? Недаром говорят, что зависть крадёт удачу. Он такой стройный, весёлый, приветливый. Может и позавидовали. Уехал с обидой. Видно всё дело во мне самой – я привыкла принимать его любовь как должное, перестала дорожить этим. А ведь я и сама не хочу без него жить. Надо просто бережнее относиться к нему. Ведь рядом с ним даже молчание кажется душевным разговором.
Дождь за окнами шумел теперь так естественно и уютно, и Вика подумала:
- Никитушка мой – это самое лучшее, что было в моей жизни. Всё у нас будет хорошо!
Проснулись мальчишки и Марк, спросил:
- Мама, а чего папы так долго нет? Когда он вернётся?
- Без него скучно. – Добавил Стас. Тут и Илона подала голос:
- Мам, папа не звонил? Когда он приедет?
Он приехал через три дня, когда дети собирались в школу. Увидев отца, все кинулись к нему, обнимая и целуя его. И он, поставив на пол свой чемоданчик, обнял их, всех троих сразу, и взволнованно повторял:
- Родные мои, как же я о вас скучал! Как вы тут без меня?
Вика, молча, смотрела на них, и слёзы радости бежали и бежали из её ясных глаз. Они оба пережили прекрасное потрясение, которое оживило их любовь.
Проводив детей в школу, Вика позвонила Наташе, что придёт на работу с обеда и шагнула к Никите, чтобы вновь почувствовать счастье воссоединения.
- Прости, прости меня, любимая! Я не мог дождаться, когда снова увижу тебя! Ничего меня не радовало.
- И ты прости меня, солнышко моё ясное, без тебя мне жизни нет. Всё вокруг тускнеет и обесцвечивается, когда тебя нет рядом.
- Давай никогда не ссориться, будем снисходительно относиться к недостаткам друг друга.
- Я согласна. Я больше не буду пытаться переделать тебя на свой лад. Оставайся самим собой. Я тебя всякого люблю.
- Это хорошо, что у нас разные интересы – мы дополняем друг друга.
У них снова начался медовый месяц, и дети с улыбкой смотрели на них. Всем было хорошо.
А жизнь уже снова готовила Вике испытания.
ТРАГИЧЕСКИЕ СОБЫТИЯ
Илона перешла в 10 класс, в феврале ей отметили 16 лет. Копия своего отца - она становилась красавицей. Любовь к учителю географии, ничем не подкреплённая, уже прошла, сердце её было свободно. Опасный возраст, Вика помнила это, и переживала – кто займёт место в сердце её дочери на этот раз.
Сыновья перешли в 7 класс, в мае им исполнилось 13 лет. На лето они поедут в Геленджик, а Илона останется дома, так как в детский лагерь брали детей до 15 лет. Родители решили поехать вместе с ней в Курскую область к родителям Вики – там река Сейм, тепло, ягоды, фрукты, овощи и молоко. Илона согласилась. Оставалось только оформить отпуск, отправить мальчишек – и в путь!
И тут Вике позвонил Василий Григорьевич:
- Вика, доченька, не знаю, как ты отнесёшься к моему известию – у меня беда! – Свёкор помолчал, сдерживая рыдания:
- Богдан мой умирает в больнице. У него рак предстательной железы. Болезнь развивается очень быстро, ведь он такой молодой…
И свёкор, не в силах больше сдерживаться, заплакал, захлёбываясь слезами. И Вика, слушая его, заплакала тоже – горько и безутешно. Все обиды и неприязнь к Богдану словно испарились, сердце её тягостно заныло.
Василий Григорьевич, немного успокоившись, сказал:
- Я хожу к нему каждый день, он сильно страдает, и очень плох. Просит тебя приехать и попрощаться с ним. Врач говорит, что он недолго протянет. Ты приедешь, дочка?
- Я приеду, папа, выеду завтра, а если успею, то и сегодня.
- Спасибо тебе, дорогая моя.
Вика позвонила своей начальнице, попросив считать её в отпуске с завтрашнего дня. Передав дела Наташе, она попросила взять ей посадочный талон для бесплатного проезда поездом.
Придя домой пораньше, Вика стала собирать вещи. Сначала сыновьям в лагерь, потом Никите, Илоне и себе – в деревню. Потом себе минимум вещей в маленькую сумку. До вечера времени было достаточно. Когда Никита пришёл домой на обед, он сразу понял – что-то случилось, но ждал, когда Вика сама всё расскажет. А Вика не знала с чего начать разговор. Она покормила мужа, потом решилась:
- Никитушка, мне надо срочно уехать в Екатеринбург. Звонил Василий Григорьевич и сообщил, что Богдан умирает в больнице от рака. Он просит, чтобы я приехала проститься с ним, а если он умрёт, то мне придётся и похоронить его, больше некому.
Как она ни крепилась, сдерживая слёзы, больше она выдержать не смогла, и зарыдала в голос. Никита подошёл к ней, обнял, прижав её голову к себе.
- Прости меня, Никита, что я плачу о том, о ком я плакать не должна. Но я любила его, родила от него детей, а он такой молодой погибает. И отца его жалко.
- Поплачь, поплачь, Викуся. Просто душа у тебя живая и отзывчивая, вот она и плачет. Поезжай, конечно. Лежачего не бьют. Побудь с ним, попрощайся.
- Я вещи собрала – и в лагерь, и в деревню, и себе. Тебе придётся сыновей отправить, а потом с Илоной в деревню поехать. А я, как всё закончится, приеду к вам тоже.
Вечером Никита проводил Вику к поезду.
- Я всё сделаю, не беспокойся. Я буду ждать тебя. – Сказал он на прощание.
Переговорив с Викой, Василий Григорьевич поспешил к сыну в больницу. Богдан дремал под воздействием обезболивающих препаратов. Отец осторожно присел на стул рядом с кроватью. Больной открыл глаза:
- Ты пришёл, папа. Я ждал тебя. Что сказала Вика? Я чувствую, что скоро уйду.
- Вика приедет завтра или послезавтра.
- Никогда в жизни я не ждал её так, как сейчас. – Он отдохнул, набираясь сил:
- Вот видишь, папа, какие мы с тобой разные – ты плачешь обо мне, а я даже на смертном одре думаю только о себе. Одно утешает, что скоро я увижу маму, если это не очередная ложь.
- Мне тоже осталось немного, сердце моё побаливает, одышка донимает. Я хочу рассказать напоследок одну историю, сынок. Мы с твоей мамой поженились молодыми. О детях пока не думали, а когда Еленушка моя начала страдать, оттого, что у нас нет детей, мы обследовались. Мне сказали, что у меня не будет детей, но я ничего не сказал жене, боялся потерять её. Она уехала на совещание пищевиков и случайно встретила там свою несбывшуюся школьную любовь…
Отец взглянул на сына – тот лежал с закрытыми глазами, и вдруг сказал:
- Дальше можешь не продолжать. Я понял - ты всю жизнь воспитывал чужого ребёнка, кукушонка, зная об этом с первого дня. Я бы так не смог. Ты был для меня настоящим отцом, спасибо тебе. Ай да мама! Ты сказал ей, что знал об этом ещё до моего рождения?
- Она узнала об этом, когда сама сказала мне о тебе, прощаясь со мной перед смертью, и не желая уносить этот грех в могилу. Теперь между нами нет никаких тайн, и мы можем спокойно уйти в мир иной, сынок.
Богдан ничего не ответил, и отец понял, что он задремал. Вскоре пришла сестра с капельницей, и попросила посетителя выйти.
Прямо с поезда Вика поехала в больницу. Ей не спалось в поезде – она вспоминала то лучшее, что она прожила с Богданом. О плохом - думать не хотелось.
В больнице ей выдали халат и бахилы. Ей надо было подняться на третий этаж. Дойдя до площадки между вторым и третьим этажом, Вика остановилась, не в силах идти дальше. Ей вдруг стало страшно увидеть Богдана изменившимся, изнурённым страданиями и побеждённым. Оставалось пройти только 12 ступенек до третьего этажа, но эти 12 ступенек стали для Вики пыткой, перенесённой 12 раз.
Наконец, она вошла в палату и увидела Богдана. Он выглядел так, как и должен выглядеть тяжело больной человек на грани между жизнью и смертью. Вика с трудом узнала его. В палате стоял тяжёлый запах болезни и лекарств. Глаза больного были закрыты. Вика подошла к кровати и прошептала:
- Данечка, я пришла к тебе, как ты хотел.
- Его веки дрогнули, и Богдан открыл глаза.
Они, молча, смотрели друг на друга. В его глазах больше не было жизни – только страдание. В её глазах больше не было любви – только жалость. Набравшись сил, Богдан тихо заговорил:
- Я не любил тебя, но не виноват в этом… Вина моя в том, что я не ценил твою любовь ко мне…
Слишком поздно я это понял…
Я помнил всегда, помню и сейчас твой взгляд,…когда я уходил от тебя…в последний раз. Никто и никогда не смотрел на меня так…при расставании, потому что…никто и никогда не любил меня…так, как ты. Прости меня. Если бы я мог встать…перед тобой на колени.
Детей я тоже не любил, но…они моё продолжение. Не делай из них…кумиров, не приноси себя…им в жертву.
Вчера… отец сказал мне, что…мама родила меня от любовника. Кругом ложь и лицемерие…
Моё… время закончилось…ты одна – моя, правда. Живи долго, а я…
Вика увидела, как вдруг глаза его помутнели и застыли – жизнь ушла из них. Резко выдохнув, он перестал дышать. Богдан умер у неё на глазах. В октябре ему исполнилось бы всего 38 лет.
Вика нажала кнопку вызова медсестры, а та вызвала врача. Они зафиксировали время смерти больного и выписали справку о смерти. Теперь надо думать о похоронах. Слёз не было, Вика действовала, как автомат, делая всё, что надо было делать. Чувства её застыли, не вырываясь наружу. Пока…
Сотовых телефонов у них тогда не было, поэтому Вика послала телеграмму Никите:
«Задержусь похороны Богдана». Потом сообщила о дне похорон коллегам по его работе и Зеленцовым. Свёкор сказал ей, когда Вика приехала из больницы:
- Что бы я без тебя делал, дочка.
Он достал из комода пачку денег и передал их Вике:
- Эти деньги Богдан откладывал, когда ты отказалась от алиментов, сказал, что деньги на детей. Теперь они пойдут на его похороны.
После похорон и поминок свёкор сообщил:
- Квартира, где жил Богдан приватизирована. Когда Богдану поставили такой ужасный диагноз, я думал – лягу в могилу рядом с ним, но Бог миловал, и я подумал о тебе – переписал свою квартиру на тебя. А ты делай с ней что хочешь, мне в этой жизни уже ничего не надо. Еленушка сниться стала, зовёт меня к себе. Ты поживёшь ещё у меня?
- Да, папа, побуду 9 дней, а потом поеду к мужу в Курскую область. Может, поедешь со мной? Илона там и твои сваты. Дом большой, места хватит.
- Нет, доченька, у меня теперь здесь две могилы, буду ухаживать за ними. Осенью рябинку посажу, так и поживу ещё, сколько Бог судил.
На девятый день Вика со свёкром поехали на кладбище. От ворот до могилок пришлось идти минут 30. Шли не торопясь, Василий Григорьевич устал, а присесть было некуда:
- Что-то сердце у меня сегодня, как камень, вдохнуть не даёт, придём на место – посижу, водички попью, может, и полегчает.
- Папа, вот скамеечка у чьей-то могилки, посиди, отдохни, потом дальше пойдём.
Он согласился. Скамеечка была у самого ствола берёзки, в тени. Вика помогла свёкру сесть и подошла к памятнику, на котором было выбито фото двух молодых людей. Она не успела прочитать, как погибла эта пара, как услышала всхлип. Вика обернулась. Свёкор сидел, склонившись, опираясь на колени. Вика подошла к нему, тронула его за плечо, и он повалился на бок. Она потрогала пульс – его не было, и Вика поняла, что свёкор умер. Нервы её не выдержали, и она громко зарыдала. Потрясение было слишком велико.
Услышав шум мотора, она вышла на дорогу и подняла руку. За рулём была женщина средних лет. Она притормозила, и вышла из машины.
- Что с Вами случилось? Прекратите истерику и объясните вразумительно, иначе я уеду.
Это подействовало на Вику успокаивающе, и она сказала:
- Это мой свёкор. 9 дней назад мы похоронили его сына, и приехали его помянуть, но до могилки мы не дошли, свёкор внезапно умер вот на этой скамейке. Я не знаю, как мне быть теперь. Оставить его здесь одного - я не могу…
- Успокойтесь. У каждого человека свой сценарий жизни и смерти. У меня в машине есть телефон. Я позвоню в скорую и в милицию. Ожидайте здесь. – Пока женщина звонила, Вика пришла в себя.
Когда она приехала домой, на скамейке у подъезда она увидела своего Никиту с дорожной сумкой. Голова её закружилась, ноги подкосились, и она упала бы, если бы Никита не подхватил её на руки. Он посадил Вику на скамейку рядом с собой, обняв её за плечи.
- Викуся, родная, успокойся. Расскажи, что случилось, где Василий Григорьевич?
- В морге. Пойдём домой, мне надо прилечь. Столько сразу на меня свалилось! – Узнав всё, что за это время пришлось пережить Вике, Никита, прижимая к себе жену, сказал:
- Я решил поправить твоё здоровье после передряг с больницей и похоронами, и заказал путёвки. А два дня назад я увидел сон, как будто ты идёшь по горной тропинке над обрывом. И в это время огромный кусок скалы медленно и беззвучно отвалился и придавил тебя у самой кромки глубокого ущелья. У меня сердце оборвалось. Я проснулся, и понял, что у тебя стряслась ещё какая-то беда, и тебе нужна моя помощь. И беда стряслась сегодня. Оказывается, это был вещий сон. Теперь мы вместе, ничего не бойся, Викуся, все заботы я возьму на себя. Сыновья наши укатили в лагерь, Илону я отвёз к бабушке, а сам сразу поехал к тебе. Мы с тобой через 10 дней, и на 10 дней летим в Тайланд по путёвке, чтобы успеть вернуться к приезду ребят. Илона приедет сама, ей ведь уже 16 лет. До Москвы её проводит тесть, он посадит её на поезд до Уренгоя, договорится с проводницей, чтобы присмотрела за Илоной, а дома мы её встретим. Вещей много брать не стал, в Тайланде и купим всё для пляжного отдыха. Как тебе такая программа?
Он старался отвлечь Вику от тягостных мыслей, успокоить и обнадёжить её.
Вика обняла мужа и, молча, прижалась к нему. Она поняла, какой он надёжный, любящий и заботливый – её муженька Никита. И это было теперь самое главное в её жизни. Горло её перехватило от подступающих слёз, но это были светлые слёзы счастья.
И закрутилась карусель с похоронами и поминками. В справке о смерти был написан диагноз – обширный инфаркт миокарда. Василия Григорьевича похоронили рядом с женой и сыном. Вика была безутешна. Она вспоминала, каким верным другом был для неё свёкор, как помог он ей пережить окончательный разрыв с Богданом. Как он любил внуков, и щедро дарил им свою доброту и заботу. Он был для неё настоящим отцом, несмотря на то, что перестал быть свёкром, когда Богдан завёл новую семью, и стал отцом ещё одного сына. Её тесть умер в 75 лет.
Горько оплакивала смерть Василия Григорьевича его подруга Настя. Она так рыдала на похоронах, что Вика со страхом подумала, не придётся ли ей устраивать ещё одни похороны.
- Тётя Настя, мы с Вами теперь никогда не расстанемся. Скоро дети наши начнут один за другим приезжать в этот город учиться. Кто же, кроме Вас будет помогать им?!
- А я думала, кто же меня-то будет хоронить? Одна я осталась, совсем одна. Придётся мне в дом престарелых устраиваться. – Всхлипывала Настя. – Пусть приезжают, я рада буду. А когда это будет?
- Илона наша окончит 10 и 11 класс и приедет.
- А я пока на это время сдам одну комнату какой-нибудь студентке.
После похорон свёкра, Вика взяла ключи от его квартиры, и они с Никитой навели там порядок, выбросив весь хлам. Квартира требовала ремонта, но они пока не решили, что с ней делать. Подрастают ребята, но у Вики есть своя квартира, квартира родителей, а теперь ещё и эта. Они решили обсудить этот вопрос через полгода.
БЛАГОПРИЯТНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
Навестив могилы, и помянув свёкра на девятый день, Бурановы полетели в Тайланд. Все девять с половиной часов Вика крепко спала, не желая ни есть, ни пить.
Когда наши путешественники вышли из самолёта, им показалось, что они попали в парную баню – такая влажная жара охватила их. Они поспешили в свой большущий туристический автобус с кондиционером. Лето не самое лучшее время для отдыха в Тайланде. Грозы, ливни и высокие волны мешают отдохнуть, как мечталось. Но на острове Самуи сезон дождей начинается только в сентябре-октябре. На море нет больших волн. Так что Никита купил правильные путёвки.
Они прожили 10 дней в раю. Народу мало, песчаный пляж чистый, море, как на рекламных картинках – бирюзовое, питание отличное, фруктов – ешь хоть круглые сутки. Небо в этот период чистым и безоблачным не бывает, оно закрыто толстым слоем облаков. Но загар от этого не страдает. Дожди шли кратковременные, минут по 30 во второй половине дня, или ночью. Ну, и экзотика – полной мерой: шоу с крокодилами, со змеями. Катание на слонах, шоу со слонами и трансвеститами. Много за 10 дней не увидишь, но Вика с Никитой решили приехать сюда ещё.
К концу пребывания в раю психика Вики пришла в норму, она сбросила тяжкий гнёт смертей и похорон. Жизнь снова повернулась к ней и Никите светлой стороной.
Домой Бурановы вернулись за сутки до приезда сыновей. Рассказов, впечатлений и видеозаписи хватило на неделю. Через неделю все вместе пошли встречать Илону. А та заметно повзрослела за месяц, и очень гордилась, что приехала самостоятельно, проделав такой длинный путь от Москвы до Ноябрьска. Она привезла с собой две картонных коробки гостинцев от бабушки и дедушки – пакеты с сушёными фруктами, варенье и мёд в пластмассовой таре, приправы – домашний сушёный укроп и петрушку, чеснок и тёртый корень хрена.
Пришлось и Илоне снова всё показать и рассказать.
Она тоже не скучала. Дом бабушки и дедушки стоит совсем недалеко от реки. У Илоны там было много подружек и друзей, так что скучать было некогда. Теперь пора было подумать о начале учебного года.
Семейная жизнь Вики и Никиты обрела совсем другую окраску. Вика увидела их отношения совсем под другим углом. Она поняла, как важны в жизни любого человека, - мир и лад в семье. Без мелочных придирок и нравоучений.
Век живи – век учись. Вот и Вика усвоила, что замечания и пожелания иногда неизбежны, но важно с какой интонацией, какими словами и с каким выражением лица это сделать. Никто не любит поглаживание против шёрстки.
Её муженька проявил себя как верный и надёжный друг, готовый разделить с ней все тяготы жизни, прийти на помощь и облегчить её жизнь. Посыл: и в радости и в горе - стал ей теперь близок и понятен.
Илона стала учиться в 10 классе. Мальчики не обходили её вниманием, но её теперь осенила новая любовь – одноклассник Гоша Фицнер, прирождённый физик и математик. Он стал приходить к Бурановым в гости. Физику и математику в этой семье не любил никто, но это Гошу не обескураживало:
- За физикой и математикой – наше будущее. Ни одна наука в мире не обходится без них. А я буду конструировать роботов! Ещё каких-нибудь два десятилетия и они прочно войдут во все сферы нашей жизни. – Убеждённо отстаивал он свои любимые предметы.
- Это, которые - «принеси, подай»? – Поинтересовался Марк.
- Темнота! Оглянись вокруг! Нас уже окружают полезные в домашнем быту роботы! – Все машины и приборы с программным обеспечением…
Дальше начинались горячие споры. Илоне хотелось, чтобы Гоша её поцеловал, а ему это и в голову не приходило.
Зато Гоша хорошо освоил все возможности компьютера того времени. В этом он был непререкаемым авторитетом для всей семьи. Кроме того, он хорошо разбирался, как работает холодильник, пылесос, стиральная машина. У мальчика были хорошие перспективы на будущее, и Илона гордилась им. Сама Илона собиралась посвятить свою жизнь воспитанию малышей. Старшеклассники были шефами в железнодорожном детском саду.
А тут ещё одна приятная новость – из гостей от дочери вернулась Валентина Алексеевна и не одна, а вместе со своим мужем, Николаем Ивановичем. Встретившись у дочери, они не захотели больше расставаться. Все обиды и недоразумения растворились в прошлом.
СТУДЕНТЫ
В 2002 году Илона поехала вместе с родителями в Екатеринбург. Она – сдавать вступительные экзамены, папа с мамой – обустроить быт своей студентки и её подружки Леры. Друг Илоны - Гоша Фицнер, поехал в Новосибирск к родственникам и поступил на физико-технический факультет университета. Пути Илоны и Гоши разошлись навсегда.
Договорились с соседкой, тётей Настей, что она будет кормить девочек, а прибираться и стирать они будут сами. Стиральная машина у них есть.
Вступительные экзамены подружки сдали успешно, и поступили в педагогический институт. Илона решила стать воспитателем, а Лера – учителем начальных классов.
Теперь предстояло решить задачу – где учиться мальчикам. Пока что они будут учиться в 9 классе. Стас нашёл в интернете художественное училище на базе 9 классов, и готовило оно многопрофильных художников-живописцев. Было такое училище и в Екатеринбурге. Жить можно вместе с Илоной и тётей Настей. Но как быть с Марком? Ведь братья никогда не расставались.
Марк решил поступать в консерваторию на вокальное отделение – у него формировался бархатный баритон. Марк уговаривал брата окончить 11 классов и вместе поступить в консерваторию. Так ему советовал и руководитель хора. У Стаса был красивый тенор. Но душа Стаса больше лежала к рисованию. Он успокаивал брата:
- Не горюй, Марк, мы с тобой будем общаться через интернет хоть каждый день, и на каникулы мы будем приезжать вместе с Илоной. Папа, вы с мамой купите нам с Илоной комп?
- Если успешно сдашь экзамены – купим. – Ответил Никита.
- Ну, вот. Учиться я буду 3 года и 10 месяцев, так что и ты успеешь пожить с нами вместе целых два года, учась в консерватории.
Таким образом, в 2005 году из гнезда супругов Бурановых вылетел последний птенец – Марк.
Все их дети жили и учились благодаря заботе бабушки Насти, они так привыкли к ней, что считали её своей. Она не ограничивалась только заботой об их пропитании, а невольно жила их интересами и решала их мелкие бытовые проблемы.
Жизнь совершила очередной виток. Теперь Вике и Никите предстояло пережить кризис среднего возраста и научиться жить одним – без детей.
12 ЛЕТ СПУСТЯ
В августе 2017 года в большом доме Илоны и Евгения Садайкиных было шумно и весело. Сегодня двойной праздник - шестидесятилетний юбилей Никиты Анатольевича Буранова и двадцатилетний юбилей его брака с Викторией Александровной. Сами юбиляры в подготовке праздника участия не принимали, эту задачу решили их дети.
Стены просторного холла украшали картины Стаса Буранова: 1.-«Стихия» - маленький вездеход, затерявшийся среди ледяной пустыни, а кругом бушует ветер и густой непроглядный снегопад. В кабине сидят двое, тесно прижавшись, друг к другу, надеясь остаться живыми.
2. – «Отчим» - Высокий мужчина спортивного типа, склонился к двум пацанам, лет 10, а они, обхватив его руки, смотрят на него с восхищением и надеждой. А чуть в сторонке стоят молодая женщина и девочка-подросток, и улыбаются, глядя на них.
3. «Триумф» - Молодой биатлонист Никита Буранов в момент пересечения линии финиша. Высоко подняв палки, кричит от восторга. Он чемпион! Зрители бросают вверх шапки и машут чемпиону руками. А его товарищи, пришедшие на несколько секунд позже, падают на снег, не сняв лыжи, от полного изнеможения. Нелегко даются рекорды.
4. – «На горке» - Двое мальчишек – румяных и синеглазых, скатываются со снежной горки вместе с дедушкой, который упал, задрав ноги и короткую седую бородку. Вся троица весело хохочет.
5. – «Перед выпускным балом» - Молодая девушка, стоя перед большим зеркалом. Любуясь своим непривычно взрослым видом и своею красотой. Она стоит в пол – оборота к зеркалу, и её синие глаза сияют от счастья.
Эти картины Стас принёс из своего художественного салона. Сюжеты картин незатейливы, но привлекают внимание искренностью эмоций их героев, добротой и умением художника передать эту доброту.
Стасу уже 32 года, но он пока не женат, говорит, что не нашёл пока девушки, похожей на его маму Вику, да и времени на это не хватает. А, может быть, причиной служит его чрезмерная красота? Чёрные кудри Стаса отросли до плеч по моде того времени. Аккуратные усы и небольшая бородка, да ещё василькового цвета глаза, являются поводом для повышенного внимания женщин. Сам он своей красоте значения не придаёт – у них в семье все красивые – и Марк, и Илона, и мама с папой, но на этом в семье никогда не заостряли внимание. Семью заводить Станислав пока не собирается – дорожит своей свободой.
Стас очень дружен со старшим братом своего зятя Евгения – пятидесятилетним Борисом Борисовичем Садайкиным, очень умным человеком и прирождённым бизнесменом. Он посоветовал Стасу продать квартиру, наследство деда Василия, и купить помещение для обустройства художественного салона, и дал ему в долг без процентов недостающую сумму. Родители помогли сделать в салоне хороший ремонт. Деньги кончились. Тогда Илона продала своё наследство – квартиру Степановых. Деньги отдала Стасу.
Стас пригласил свою однокурсницу – дизайнера, и они вместе из ничего сделали шикарный салон. Для начала Стас выставил свои картины, которые можно было, и смотреть и купить. А сам подрабатывал написанием портретов по заказу, это стало очень модным, особенно у новых русских, и стоили портреты не дёшево. У него работала постоянная натурщица – очень красивая девушка с выразительными чертами лица. Она меняла причёски и цвет волос, и Стас писал с неё миниатюрные портреты женщин, находящихся в разных эмоциональных состояниях: горе, восторг, удивление, разочарование, обида, умиление и т.д. Эти зарисовки имели большой успех.
Его имя жители города уже знали. Вскоре салон начал приносить доход. А когда Стас стал принимать на продажу изделия мастеров из бересты, резьбу по дереву, роспись по дереву и металлу, изделия из кости моржей от мастеров крайнего севера, и отбирал их со знанием дела - народ в салоне толпился постоянно. Он расплатился с Борисом, купил себе квартиру недалеко от салона, обустроил её по своему вкусу, и был вполне доволен своей жизнью.
Но весной этого года он пережил настоящее потрясение. К нему по объявлению пришла женщина на должность уборщицы салона. Она работала салоне уже 2 недели.
По иронии судьбы это была Таля, теперь уже Виталина, 49 - летняя женщина, которая выглядела значительно старше возраста, указанного в паспорте. Увидев Стаса, она разволновалась, но пока ничего такого не сказала. Её смутило, что и фамилия и отчество у хозяина не подходящие. Но когда она увидела картину «Отчим» и Вику на заднем плане, она всё поняла.
Виталина пришла к сыну в кабинет, и рассказала ему всю историю, стараясь оправдать свой поступок. Стас был потрясён. Он и представить не мог, что был у мамы Вики приёмным сыном.
- Так вот откуда у меня чёрные волосы и нежелание заводить семью. – Подумал Стас.
Когда Виталина сказала:
- Вот такая наша с тобой история, сынок. Я тебя искала, но только совсем недавно узнала, что Вика уехала куда-то на север.
- Ну, что вам сказать, НЕ уважаемая. Вы подло подкинули меня женщине, матери двоих детей, у которой вы попытались оттяпать мужа. Её подлец муж – того же поля ягода, что и вы, бросил её с тремя детьми – двумя своими и подкидышем. Легко ли ей было в то время...! – Он помолчал.
- Но ей и в голову не пришло избавиться от меня. Более того, я НЕ ЗНАЛ, что приёмный сын, об этом никогда и никто не говорил и не давал мне это понять. Наша мама вынуждена была уехать на север, ведь мы подрастали…Она вырастила нас, и вышла замуж за такого же хорошего человека, как и она сама. Искали, говорите? Чушь. Так что, мадам Кукушка, не рассчитывайте, что я брошусь вам в объятия. Вы для меня чужой человек, и мне остаётся сожалеть, что во мне течёт ваша дурная кровь. – Стас пристально посмотрел, на ошеломлённую, таким отпором женщину:
- А вы, любительница свободы и безответственности, живите, как жили. Я вас не прощаю и не прощу никогда. С завтрашнего дня вы здесь не работаете, расчёт получите в бухгалтерии, потому что я не желаю ежедневно видеть вас. Прощайте. Но предупреждаю: попытаетесь измазать моё имя грязью, утонете сами в этой самой грязи.
Больше Виталину никто не видел. Маме Вике Стас ничего не рассказал, не смог.
Илоне Садайкиной 34 года, её мужу Евгению – 41 год. Они познакомились, будучи студентами. Женя окончил политехнический институт и сразу женился на Илоне, которая училась на 4 курсе. Через год у них родился сын Боря. Старший брат Жени поселил молодых у себя и нанял няню, чтобы Илона смогла доучиться. Борис Борисович был в то время директором большого ресторана. Женя работал у брата ещё, будучи студентом 3 курса – он отвечал за всю технику в ресторане.
Когда он окончил институт, брат предложил ему открыть два кафе-бистро, и дал ему на это денег, как подарок на свадьбу. Дела пошли хорошо, и когда Илона через два года родила дочь Леночку, он настоял, чтобы жена занималась детьми.
К тому времени, как Илона родила сына Сашу - Борис с Женей выкупили ресторан в частную собственность. Появились средства, чтобы начать строительство собственного дома, в котором сегодня и проходило торжество.
Сегодня сыну Боре 12 лет, Лене – 10, а Саше – 8 лет.
Марк женился в 21 год, будучи студентом 3 курса консерватории. Его жене Оле было 19 лет. Она работала гримёром в театре, проучившись, год на специальных курсах. У девушки был явный талант, и ей очень нравилась эта работа. Они с Марком полюбили друг друга с первого взгляда, и решили срочно пожениться, боясь, потерять друг друга в театральной сутолоке. Через год у них родился сын Никита. Пока Оля сидела в декрете, она окончила платные курсы художника-визажиста, и с увлечением осваивала это дополнение к своей основной профессии, практикуясь на себе, на Илоне и актрисах театра. Ещё через три года родился сын Вася. Сегодня Никите 10 лет, а Васе – 7. Оля ушла из театра и успешно трудится в салоне красоты, имея постоянных клиентов, но мечтает приобрести свой салон красоты.
Марк теперь солист филармонии, играет на гитаре и мастерски исполняет романсы. Он с семьёй живёт в квартире мамы Вики. Марк часто видится с братом Стасом, они оба гордятся друг другом. На вечеринках они поют вместе, вот и сегодня они приготовили для родителей целую программу.
Пока гости собирались отец Оли – владелец спорт - бара Николай Семёнович, подошёл к Борису Борисовичу, и подозвал к себе Стаса:
- Ребята, я узнал, что будет продаваться парикмахерская «Адэлина», хозяйка с сыном уезжают за границу. Я надумал купить эту парикмахерскую и переделать её в салон красоты для Оли и Марка. Но деньжат маловато. Я слышал, Стас, что ты даришь родителям квартиру на их юбилей, чтобы они переехали с севера, сюда. Вот я и подумал: можно продать квартиру на севере и добавить к моим средствам – тогда денег хватит. Как ты считаешь, Борис? Ты у нас самый умный.
- Я думаю, дело стоящее. А подробности потом обговорим с заинтересованными сторонами.
- Ирония судьбы. – Подумал Стас, ему было уже 8 лет, когда отец бросил их ради Адэлины.
На празднике были: брат Вики Володя, его жена Ксения и их двадцатилетний сын Сергей, курсант военного училища. Приехали и Валентина Алексеевна с мужем, и друг с детства Никиты – Серёга, с женой и пятнадцатилетним сыном, будущим биатлонистом. Недалеко от юбиляров усадили и семейную бабушку Настю.
Официанты уже готовы были обслуживать гостей, ведущий вечера уже взял микрофон, поэтому детей угомонили, музыку выключили, и наступила тишина. Все взоры обратились к юбилярам. И началось веселье!
После торжественной части детей отправили на третий этаж. Там было чем заняться четырём братишкам и одной сестричке.
В разгар вечера Никита наклонился к жене и тихо сказал:
- Посмотри, Викуся, какое древо разрослось от нас с тобой. Представляешь, если бы мы с тобой поженились молодыми? – Никита и забыл совсем, что у него не могло быть детей, а за столом сидят приёмные дети. Вика ответила ему:
- Смолоду наша встреча была невозможна. В то время мы оба были в плену: я – у неразделённой любви, ты у спортивных достижений. Но нам повезло, что мы встретились во второй половине жизни, и теперь у нас любовь без острых углов непонимания, мы НАУЧИЛИСЬ ЦЕНИТЬ то, что послала нам судьба. Видимо, всему – своё время.
- Да, самое главное в жизни – любовь, но острые углы непонимания сглаживаются, если обе стороны стремятся к этому. – Улыбнулся Никита.
- Ну, теперь нас ожидает новый этап: надо научиться быть стариками.
- Ой-ой-ой! До этого так далеко, как от Земли до Луны. – Громко рассмеялся Никита.
- Да-да-да! Мы с тобой прожили 20 лет и не заметили, как они пролетели. Сейчас тебе 60, а ещё через 20 лет будет 80! Можешь ты себе это представить?
- Нет, не могу, и сейчас поверить не могу, что это не кому-нибудь, а мне 60!
Но в это время их рассуждения прервали – праздник продолжался.
Он будет продолжаться ещё долго, как и судьба каждого из участников этого семейного праздника, отсчитывая точки невозврата для представителей разных поколений этой семьи, и друзей, но это и есть жизнь во всей её красе.
Точка невозврата
© Copyright: Розалия Степанчук, 2021
Свидетельство о публикации №221011900720
Свидетельство о публикации №221011900720
Рецензии