Загадочная история Опрокинутого Дэна

Лёгкий как пух младенец открыл глаза и, узрев окружающий мир, истошно заорал -- и ничто не предвещало чудес, пока он, выскользнув из рук акушерки, не взмыл в воздух. Его едва успели поймать.

Дэн рос туго спелёнутым и привязанным к материнской кровати. Врачи разводили руками: мальчик был абсолютно здоров, не считая того, что его организм не притягивался к земле, а отталкивался от неё. Он часто тянул руки к потолку и плакал, заставляя мать суетливо вскакивать с кровати. Иногда его выводили на прогулку в наглухо закрытой коляске, вес которой мальчик изрядно уменьшил -- её колеса проскальзывали из-за слабого сцепления, и она порою слегка подпрыгивала, норовя взмыть в воздух.

Когда пришла пора учиться ходить, отец поднял Дэна и трясущимися руками положил на потолок -- но мальчику казалось, что висящий вниз головой папа наконец-то спустил его с высоты на пол. Впервые почувствовав под собою твёрдую поверхность, он радостно агукнул и перевернулся на живот.

Учёные предлагали родителям Дэна большие деньги за исследование ребёнка -- но те, вовремя заподозрив неладное, сменили фамилии и махнули в провинциальный Энбург, спасши его от роли лабораторной крысы.

Он рос, привыкая к тому, что брошенные предметы взлетают ввысь, а люди ходят по потолку, на котором стоит мебель. Его мир ограничивался домиком на окраине Энбурга. Выглядывая в окно, Дэн видел деревья -- диковинные зелёные сосульки, свисающие с крыши мира. Он проходил школьные уроки в интернете -- дистанционное образование стало популярно в мире после пандемии. Но учителя казались мальчику скучными: никто не мог ответить, почему он не такой, как все.

Когда Дэн подрос, мама нехотя разрешила ему открыть входную дверь. Он привычно залез наверх по опрокинутой стремянке, которую отец придерживал, чтобы вес мальчика не оторвал её от пола. Дрожащей рукой он взялся за ручку двери, толкнул её и выглянул на улицу.

Земля нависла над ним секстиллионотонной тушей, покрытой щетиной деревьев и уродливыми сталактитами домов. Люди ползали по ней вверх ногами, будто кишащее мушиное племя. Дэн глянул вниз -- и обмер. Под ним раскинулся синий простор, по которому величаво плыли белые перины облаков. Одинокий самолёт неторопливо прочерчивал свой путь сквозь бездонную глубь. Заворожённый, мальчик наклонялся всё ниже, пока не почувствовал, что вываливается из дверного проёма. Отец схватил его за ноги и втащил внутрь.

- Дэн, мне надо с тобой поговорить, -- нахмурился он. От него пахло перегаром. Когда-то отец мечтал стать лётчиком, но не прошёл комиссию по здоровью и устроился инженером в авиационное КБ.
- Папа, я хочу туда!
- Я понимаю, Дэн -- но сперва выслушай меня. Небо кажется далёким, но это не так. За два часа неторопливого хода ты можешь... точнее, я могу пересечь весь Энбург от северных до южных окраин. Но представь, что ты шагаешь не вперёд, а вверх -- для тебя это низ. Через пятнадцать минут, на километровой высоте, ты ощутишь холод и сильный ветер, а ещё через полчаса почувствуешь одышку от нехватки кислорода. Ещё полчаса хода, и тебя настигнет непреодолимая слабость и сонливость. Давление воздуха упадёт, вызвав кровотечение из носа и ушей. Каждый шаг будет даваться с огромным трудом. Обессиленный, ты застынешь на месте, постепенно превращаясь в лёд. Впрочем, имея кислородную маску, ты ещё за пару часов можешь дойти до места, где небо чернеет и вокруг Солнца зажигаются белые точки звёзд. Прежде чем потерять сознание, ты успеешь почувствовать, как слюна вскипает у тебя во рту, а глаза выпадают из орбит.

Но это, если бы ты шёл пешком -- а на твоё падение туда, в небо, хватит десяти минут.

- Папа, ты боишься неба?
- Я? Нет, сынок...
- А я не боюсь. Я хочу к облакам, -- насупившись, сказал мальчик.

На следующий день папа с мамой кричали на кухне -- в последнее время это случалось всё чаще. Из-за стены долетало мужское бурчание: "он не будет всю жизнь сидеть дома..." и высокое женское: "он тебе не игрушка, не модель самолётика, а больной ребёнок!" Дэн пожал плечами, не понимая, причём тут самолётики и чем он болен.

- Мама, я хочу играть с другими детьми!
- Сынок, на улице слишком опасно.

Через час:
- Папа, я хочу играть с другими детьми!
- Д-дэн, мы что-нибудь придумаем, -- икнул папа. - П-приспособление какое-нибудь...

Вот поэтому Дэну больше нравилось с отцом.

На следующий день он вновь пристал к маме, сказав то, что она хотела услышать:

- Мама, я хочу гулять как другие дети! Я хочу поправиться и стать обычным!
- Подожди, наш папа обязательно что-нибудь придумает. Когда прочухается, -- в её голосе зазвучал лёд.
- Я... кнечно, -- икнул папа. -- Я запросто... будешь лучше всех.

Через неделю он притянул Дэна за ноги к полу и вставил его ступни в тяжёлые свинцовые ботинки. Мальчик будто висел под потолком, схваченный за ноги холодными металлическими клещами. Медленно и боязливо он оторвал ботинок от потолка... точнее, пола и, громко лязгнув, сделал шаг. Ещё шаг. Он шёл по полу как обычные люди (если не считать издаваемого грохота)! Дэн распахнул дверь и шагнул за порог дома.

Под ним распахнулась синева неба. Ботинок шлёпнул по песчаной дорожке, подняв тучи пыли. Дэн ступал по дороге, вися вниз головой и слегка раскачиваясь. Ветер обдувал разгорячённое лицо. Дэн сделал то, о чём давно мечтал: напрягшись, согнул ноги и туловище, подтянулся вверх, дотянулся рукой до земли и схватил её в горсть. Из его пальцев просыпалась, тянулась вверх струйка песка и пыльных камушков. Земля оказалась шершавой и неприятной на ощупь. Дэн брезгливо тряхнул рукой и разогнулся, расслабившись и раскинув руки, обращённые к небу.

Он делал робкие шаги вокруг дома, представляя, как подойдёт к одноклассникам, увидит их глаза в глаза, стоя на одном уровне с ними... А потом голова начала гудеть, перед глазами поплыли красные пятна, ноги задрожали. Чем больше Дэн висел вниз головой, тем сильнее нарастали неприятные ощущения от прилива крови к верхней части тела. Пришлось вернуться в дом и с помощью отца выскользнуть из ботинок. Дэн лежал на потолке, глядя в подвешенный над ним стол с клетчатой скатертью, и пытался справиться с застрявшим в горле комом.

...Когда ему подарили мобильник, он нырнул в пучину Интернета и стал регистрироваться в соцсетях. Но собеседники раздражали -- он обрывал диалоги, услышав, что быть привязанным к земной поверхности "обычно" и "нормально". Только Антон, грезивший космосом, вцепился в парня мёртвой хваткой.
- Вау! Ты живой вызов законам физики! Вот это да! Ты реально ходишь вверх ногами!
- На мой взгляд, перевёрнут ты, а не я, -- хмыкнул Дэн.
- Я буду звать тебя Опрокинутым Дэном. Когда станешь знаменитым, скажи, что я эту кличку придумал!
- Зови хоть горшком, только в печку не ставь.

Антон решил, что в теле Дэна таится энергия антигравитации, которая однажды понесёт космические корабли к другим планетам -- осталось эту энергию найти и извлечь. Через неделю он пришёл к иному выводу: Дэн управляет свои телом силой мысли. Ещё через неделю -- что его метаболизм превращает материю в антиматерию.

Очередной гениальной идеей Антона была антипланета.

- Дэээн, прикинь, а если тебя не Земля отталкивает? Что, если на самом деле тебя притягивает невидимая планета в небе? Точнее, антипланета: мы её не чувствуем, она только на тебя действует.
- Тоже выдумал. Антипланета! Представь, как близко она должна быть, чтобы оторвать меня от земли.
- А, может, она просто большая? Это можно проверить: если ты полетишь в Австралию, антипланета будет уже не над тобою, а сбоку, и тебя начнёт тянуть в сторону.
- Антон, а ты не забыл, что Земля вертится? По-твоему, антипланета вертится вместе с ней? Она же всегда у меня над головой.
- Об этом я не подумал... Эх, придётся ещё какую-нибудь гипотезу сочинить.

В день окончания школы отец подарил ему костюм для полётов. Он открыл огромную коробку, стоявшую посреди комнаты, и торжественно произнёс:

- Это лучшее моё творение -- для тебя, сын.

В коробке лежал диковинный комбинезон со множеством ремней, за спиной у которого раскинулись два брезентовых крыла. Он был прошит свинцовыми пластинами, так что вес его в точности равнялся весу Дэна. Надев костюм, Дэн более не падал в небеса, а висел почти недвижно, уравновешенный приземлённой тяжестью свинца. Крылья позволяли ему маневрировать, загребая ими в любом направлении.

- Ух ты! -- улыбнулся Дэн. - Спасибо тебе, папа.
- Сынок, ты станешь летать... Знаешь, я всегда мечтал о полёте, о небе... Но у меня не вышло -- может, хоть у тебя получится.
- Папа, но ведь я -- не ты. Оттого, что я полечу, ты-то пилотом не станешь.

Отец опустил глаза и смолчал.

Весна сменилась жарким летом. Прожектор Солнца плыл по бездонному океану, грея зелёный потолок мироздания, а Дэн, загребая крыльями воздух, пытался приблизиться к облакам. Он погружался в обволакивающую синь, и шум машин, сшивающих поля лентами дорог, становился всё тише. Маленькие фигурки сверху кричали и махали руками -- но Дэну они были неинтересны. С его глубины они казались не более блох, ползущих по наднебной тверди.

Только одна фигурка стояла недвижно посреди поля и всё смотрела. Влекомый любопыством, Дэн приблизился к ней. Её платье было цвета неба, и юноше показалось, что небо отражается в её глазах.

- Ты спустился, -- смущённо улыбнулась она.
- Как тебя зовут?
- Нина.

Порыв ветра отбросил его на несколько метров в сторону.

- Ну, я полетел! -- крикнул Дэн, сделав вид, что так и должно быть.

Однажды он завис надолго в созерцании и, решив, наконец, возвращаться, стал лениво грести к дому -- но время шло, а дом не приближался. Более того, он становился всё меньше, отдаляясь от Дэна! Тонкий баланс веса сместился в костюме и теперь тянул его в небо. Парень не чувствовал испуга -- лишь любопытство. Верно, пришло время познакомиться с облаками поближе и понять, столь ли мягки они наощупь, как кажется.

Становилось всё холоднее, ветер крепчал. Облака были совсем рядом -- но не мягкими перинами они казались, а злобными клочьями морозного тумана, что швырял ему в лицо хозяин небес. Вспомнив рассказ отца, Дэн начал отчаянно глотать воздух -- его хватало для дыхания, но промозглый холод обжёг горло. Тут только Дэн почувствовал себя неуютно. Он вспомнил разговоры с Антоном, глаза Нины и решил вернуться.

Он отчаянно махал крыльями, но земля приближалась слишком медленно. Юноша уже выбился из сил, а ветер неторопливо уносил его всё дальше от родного дома. Дэн преодолел смущение и начал кричать, зовя на помощь. Маленькие фигурки выскочили из дома, заметались в растерянности, убежали снова в дом, вернулись и кинули ему длинную верёвку, ставшую спасительным якорем.

- Что же, что я сделал не так? -- бормотал отец, медленно раскачиваясь. -- Какой дефект вкрался в конструкцию?
- Дефектный ты наш -- может, перестанешь ставить эксперименты на сыне?
- Ну, конечно! Я не учёл, что он растёт и набирает вес!

Отец исчез на неделю и вернулся с раздобытым невесть где скафандром. К металлическим рукам он прикрепил крылья, и получился уродливый космический ангел.

- В нём ты останешься жив, даже поднявшись... точнее, упав на десятки километров. Внутри есть рация: ты можешь позвать на помощь, и я запущу в небеса ракету. Она притянется к тебе, ты обхватишь её, двигатель отключится -- и, благодаря её весу, ты плавно спустишься вниз.
- Если ты не выкинешь этот ужас, я выкину из дома тебя! -- вскипела мать.

Дэн убежал в свою комнату, не желая слушать их крики.

Ещё на неделю отец пропал, а потом дверь его комнаты распахнулась, и с аккуратно собранными пустыми бутылками он вышел из дома насовсем. Его ещё не раз видели на поверхности Земли -- но никто не найдёт его следов в бездне, что простиралась под нею.

А скафандр с крыльями мать заперла в кладовке, демонстративно выбросила ключ в мусоропровод и повернулась к Дэну.

- Сынок, не надо больше этих глупостей, пожалуйста...
- Мама, ты же знаешь, что я неизлечим.

Она молча обняла его, прижала к себе, а потом отвернулась и, сгорбившись, пошла в свою комнату.

...Перебрав тысячи аккаунтов на Фэйсбуке, он нашёл Нину и написал ей. Они болтали в чате обо всём и ни о чём, потом созванивались по зуму и смущённо глядели друг на друга.

- Может быть, возвышенная душа тянет тебя в небеса? -- Нина растягивала слова, хлопая большими голубыми глазами.

Нина писала стихи, смотрела артхаусные фильмы и считала себя творческой натурой. Она говорила, что хочет встретиться в реале, но всё никак не могла найти свободное время. Говорила, что хочет полететь с ним в небо, но боится.

Тем временем, Антон решил, что им обоим следует связать свою жизнь с астрономией и поступить на физический факультет. А ещё он придумал, как открыть замок в кладовой. Под его руководством Дэн смастерил отмычку из куска проволоки и по ночам шевелил её в замке в разных направлениях, пока тот однажды не поддался. С тех пор Дэн тихонько вставал по ночам и летал в диковинном скафандре, стараясь не удаляться от дома, чтобы не заблудиться во тьме.

Вступительный экзамен по математике Дэн и Антон сдали без проблем, а вот с физикой случился сбой. Антон успешно сдал её и поступил в университет, а Дэн завалил экзамен. Физические задачи всегда казались ему абсурдными: все эти простирающися внизу рисунка поверхности, падающие вниз предметы... Дэн не верил в законы физики: он сам был иллюстрацией того, что они не работают.

- Не сдавайся, Дэнчик, я верю в тебя, -- говорила Нина дрожащим неуверенным голосом. -- Ты умный и всё преодолеешь. Ты обязательно поступишь!

Дэн пожал плечами, не понимая, зачем ему что-то преодолевать ради поступления в институт, где изучают неработающие законы.

- Лучше в гости приходи.
- Я обязательно приду. Я понимаю, что тебе нужна поддержка!

Скоро она и впрямь появилась на пороге его дома и изумлённо смотрела на белый потолок, на котором выделялись приклеенный матрас, стул и пластиковый столик, но более всего -- на самого Дэна.

- Ты очень необычный... и твой быт тоже.
- Я привык.
- Ты избрал столь аскетичную жизнь ради полётов! Я восхищаюсь тобой.
- У меня не было выбора.
- А что сказал Антон, увидев тебя?
- Он ни разу у меня не бывал.

Запрокинув головы, они смотрели друг на друга, и каждый из них казался другому обитателем перевёрнутого мира. Они протянули руки вверх, и их ладони встретились. Дэн сжал её руки и, напрягшись, притянул к себе. Нина взвизгнула. Несколько секунд они парили в воздухе, медленно плывя прочь от распахнутой форточки, а потом вес Дэна возобладал и они медленно приземлились на потолке возле шкафа.

- Ты сумасшедший, я же упаду!
- Лезь сюда -- здесь мы сможем спокойно лежать.

Метровая ниша между потолком и шкафом и впрямь хорошо подходила для того, чтобы лежать напротив, почти соприкасаясь друг с другом: она на шкафу, он на потолке.

- Как странно проходит моё свидание, -- улыбалась Нина. - На шкафу! Немного неудобно, но так необычно! Спасибо за то, что даришь мне эти ощущения!

Они смотрели друг на друга, встретившись глазами, потом их руки встретились, потом -- губы.

А потом Нина, держа его за руки в стремлении удержать от разлёта, говорила:

- Это была самая удивительная встреча в моей жизни! Думаю, когда ты поправишься, мы будем с улыбкой вспоминать этот шкаф.
- Что значит -- "поправишься"?!
- Ну, когда ты станешь нормальным и не будешь больше ходить вверх ногами...
- Но я не...

Дэн замолчал, ощутив беспомощность попыток что-либо ей объяснить. Сухость прощания контрастировала с туманной сыростью за порогом дома.

Наступил сентябрь. Белые перины облаков сменились колючими серыми тучами, извергавшими вверх фонтаны дождей, и кусочки неба глядели из зеркалов луж. Антон погрузился в учебу и редко выходил на связь -- у него теперь появились новые увлечения. Дэн сидел в комнате, обложившись стопками книг по географии и астрономии, а ещё -- фантастикой и сказками. Он прочитал десятки историй про летающих людей, но никто из героев не походил на него.

Иногда они созванивались с Ниной и, неловко улыбаясь, говорили невпопад. Она читала свои стихи, которые Дэна интересовали не так, как она сама. Дэн рассказывал ей про другие планеты, Нина рассеянно кивала. Однажды она не выдержала:

- Дэн, миленький, почему ты никогда не говоришь о главном? Ты так много читаешь: понял ли ты, что с тобой случилось? Когда ты справишься со своей болезнью и мы сможем быть вместе?
- Я... никогда... не изменюсь, - медленно проговорил он.
- Ты не можешь излечиться или не хочешь?! 
- Наверно, и то, и другое.
- Но почему? -- её голос задрожал, из глаз потекли слёзы. -- Если ты меня не любишь, просто так и скажи!
- Я не знаю, что такое любовь, -- Дэн чувствовал себя глупо, ибо не понимал, за что оправдывается. -- Наверно, я люблю небо, и ты казалась мне похожей на него.
- Тебе что, нравится быть больным? Твоё уродство тебе важнее, чем я?
- Кем?!
- Инвалидом, ходящим вверх ногами. Экспонатом для цирка. Господи, как я сразу не поняла, что ты псих ненормальный, зачем дала себя обмануть...

Она не дала ему договорить, оборвав связь.

Ночью Дэн не спал -- он глядел в окно на жёлтый фонарь, зависший навеки остановившимся маятником. Тьма затянула небо, и лишь под утро на нём сверкнула одинокая звезда. Когда Солнце вывалилось из-за края земли и неспешно покатилось вниз, он открыл дверь кладовой, надел скафандр и шагнул за дверь.

Он плыл в потоке воздуха, потом сорвал крылья и отшвырнул в сторону: что толку в приспособлениях, лишь мешающих полёту? Они полетели разными путями: крылья вверх, а Дэн -- вниз. Он провалился в зябкую серую пелену сентябрьских туч, пробил её насквозь и оказался в голубой бездне, где вечно светит яркое солнце. Но цвет бездны стремительно темнел, а поверхность планеты над головой -- загибалась, будто гигантский холм, на котором стоят все грады мира.

Под ногами зажглись звёзды, и Дэн падал им навстречу. Если кто-то увидит его с Земли, он тоже покажется взлетающей звездой, покидающим нашу планету метеоритом. Но звёзды не становились ближе -- они одиноко висели на своём извечном месте. Дэну казалось, что он тоже стоит на месте, окружённый ласковой тьмой, а Земля уплывает отброшенным прочь бесполезным мячиком.

И вдруг он понял, что это не иллюзия. Под его ногами простиралась незримая другим поверхность антипланеты, которая все эти годы звала его к себе. Дэн сорвал лобовой щиток со скафандра, выпуская из лёгких остатки ненужного больше кислорода. Наконец-то он дома.