Разговорчивая утварь. 1. Чайник Коля

Это была любовь с первого взгляда: я увидела его в витрине магазина, и словно небеса разверзлись, осветив солнечными лучами его безупречные изгибы, а в голове заиграли ангельские горны.

Его звали Джером, я это сразу поняла, да и не мог бы он зваться иначе с его изящными гранями и кварцевым стеклом. Ну, не Колей же называть, как мой старый чайник, который прожил у меня уже шесть лет. А ведь шесть лет - это почти что древняя старость для чайника, и мелькнула мысль, что пора уже отправлять Колю на дачу на свежий воздух и родниковую воду на радость его чайниковой старости.
Тем более Колю мне принесла мама, когда я решила обосноваться в своем собственном уютном гнездышке,  я его не выбирала, и даже оставлять не хотела, но мама украдкой «забыла» его на подоконнике за занавеской. А погода была жуткая, за окнами промозглая серая осень, и батареи не топили, и вечером Коля оказался немножечко нужным, и мы вместе наслаждались чудным чаем, он весело свистел, его кипятя, а я пила, вприкуску с вкуснейшим малиновым вареньем. И много было потом таких вечеров, и когда на меня нападала простуда, Коля тоже всегда был незаменим. Так и остался, так и жили. Правда внимания к себе Коля требовал: чистила я его усердно раз в неделю, потому что любил Коля сверкать, а если вдруг на нем появлялось пятнышко, то свистел обычно угрюмо и сердито.

Джером же хвастался своими характеристиками, обещая почти что райскую жизнь. И трав душистых сам на альпийских лугах насобирает, и заварит так, как никто не заваривал, и жить будем до самой смерти душа в душу.

В общем, принесла я Джерома домой, поставила на стол, Коля на меня укоризненно смотрит, на Джерома грозные взгляды кидает, но молчит, настоящий мужчина. Залила я в Джерома городской хлорированной воды, жду исполнения обещаний, минута, две, пять прошло, а обещал, что все быстро будет. Вдруг смотрю, что что-то с Джеромом не то, засвистел, заскрипел, лампочка заискрилась и заморгала, а из неположенного места вода потекла, и замер. Вот оно как! Вроде, и не обманул, обещал, что до самой смерти душа в душу, но кто же знал, что смерть его так рано наступит. То ли не выдержал его заморский желудок городской хлорированной воды, а зима была, родниковая-то на вес золота, то ли не пережил суровых Колиных взглядов.

Позвонила я маме, рассказала о потере и предательстве, а она мне и поведала, что Коле моему и вовсе не шесть, что он еще от бабушки достался. И поняла я, как же ошибалась: ведь это у нашего поколения чайников в шесть лет уже старость, а если бабушкиного поколения, то это же едва юность началась. Да и на воду хлорированную Коля никогда не реагировал, исправно кипятил, требовал внимания, но кто ж его не требует, внимание-то все любят. Налила я этой самой хлорированной воды в него, поставила кипятиться, а он свистит не просто сердито, а совсем угрюмо-угрюмо. Я, уж, и извинялась, а он не идет на примирение. Пришлось мне пойти на крайние меры, кинула я Колю в сумку, прыгнула в машину и поехала на поиски родниковой воды, а зимой это, можно сказать, живая вода. Там и реки ледяные надо одолеть, и горы снежные, в общем приключение за приключением на всем пути, но добралась я наконец-то за сто пятьдесят километров от города на живительный родник – по инстакарте самый, что ни наесть волшебный, единственный в своем роде. На дворе ночь, мороз, небо звездное и месяц светится – красота одним словом. Налила в Колю воды живой, набрала веток, а это опять приключения, когда вокруг одни сугробы, срезала две рогатки и перекладину, вспоминая свои деревенские школьные каникулы, костер разожгла и повесила Колю чай кипятить.

И оттаял Коля, никогда так музыкально до этого не свистел, умаслила я суровую мужскую душу. А я и варенье с собой малиновое захватила, и мяту, и снова мы насладились чудесным чаепитием, он кипятил, я пила. И так хорошо на душе стало, с таким Колей и море по колено, и в Тайге не пропадешь, даже ночью, даже зимой. Вернулись мы домой и договорились, что никем его не заменю. А если вдруг прохудится, то сохраню как реликвию. Когда чайник от бабушки – это ведь уже реликвия. Да и Коля сказал, что не прохудится еще минимум лет сто, а, может, и больше, а я ему верю, ведь сразу видно - настоящий мужчина.