Взлет или падение

Пролог.
                "Мы, сильные, должны нести бремя слабых и
                думать не только о себе.
                Пусть каждый из нас думает о благе
                ближнего."
                Послание римлянам, 15 глава.

Неясно сразу, что произошло: взлет или падение.
Вошли беспомощными в мир. Взлетели или упали в этот миг?
Кругом чужие люди, предметы.
С кем-то нас объединяет дезоксирибонуклеиновая кислота
(ДНК) — макромолекула (одна из трёх основных, две другие — РНК и белки), обеспечивающая хранение, передачу из поколения в поколение и реализацию генетической программы развития и функционирования живых организмов.
То есть у нас программа предков. Ее должны усовершенствовать для следующих поколений.
Жалкие, беззубые лежим и ждем внимания, любви, заботы.
Рядом суетятся те, кто оказался нашими родителями. Мир узнаем их глазами.
Потом они превращаются в старых, беззащитных, беззубых. Рассчитывают на внимание, любовь, заботу.
Почему-то многие из них ощущают себя обузой для здоровых, молодых. Мечтают освободить место для тех, кого вырастили. Отдают все без остатка им. А голодные птенцы кричат бесконечно: «Дай!»
 
ДНК дало сбой? Ведь дети не повзрослеют, не вырастят новых младенцев и не поймут: родители уязвимы и беззубы, такие же как они были, когда появились на белом свете.
Дряхлыми уходят в вечность.
Жить будут, пока не забудут о них. Вряд ли ненасытные птенцы вспомнят. Коршунами набросятся на останки и раздерут по частям.
В XIX веке людей объединяла честь, в ХХ веке — дружба, а в XXI — партнерство.
Первые понятия подразумевают заботу о слабых, при партнёрстве избавляются от слабого звена.
Развитие ДНК — это взлет или падение?;

ГЛАВА1

ОНА.

Она грустила, не понимала, почему страдает от одиночества. Рядом мама, обладательница чудного голоса, муж с золотыми руками, сын да дочка с дружными семьями. Живет как при коммунизме, любое желание исполняется. Тут и платье новое, и поездка к морю, и вкуснятина.
У знакомых вечные проблемы: то денег не хватает, то близкие странные.
Взялась шить, вязать, но так как готовую вещь хотелось быстрее получить, то и выходило неряшливо.
Принялась рисовать. Еще хуже. На смех подняли.

«Убирай, готовь и радуйся,» — говорят.
Гармошку достала. Частушки запела. Тут мама затянула.
Поняла свою полную несостоятельность.

«Стихи мои всем нравятся, особенно в качестве поздравлений и пожеланий», — успокоила себя.
Ждала праздники, застолья. Читала поздравления, ее замечали.
К сожалению, обычно напивались сын с мужем, хваля друг друга.
Расстраивалась.
Почему оказалась в изоляции?
Муж решил переселиться поближе к детям. В результате пенсионерка в чужом городе. Сын помог с переездом. Должна быть благодарна, но не выходило. Там далеко остались работа, друзья, знакомые, любимые места, воспоминания.
Муж устроился на работу. Успевал вместе с ней возделывать садовый участок.
Нравилось ездить на дачу. Вдвоем с любимым, и не слышны постоянные претензии матери к мужу и наоборот.
Жизнь между двух огней. В одном были едины муж с матерью: она должна убираться, готовить и быть веселой.
Но она не прислуга! Она заведующая лабораторией, ну и что с того, что на пенсии.
От тяжелой работы на даче стали болеть ноги. Их вывернуло и искривило.
Муж с работы возвращался поздно. У матери воспалились ноги от сахарного диабета. Выделялась жидкость, ноги гнили. Постоянные перевязки. Как птица в клетке. Покинута среди близких людей.
Разве такое возможно?

«Рядом со мной мама, муж. У детей прекрасные семьи. Не испытываю материальных проблем. Но несчастна,» — думала она.

МУЖ

Что я могу сказать?
Мечтал о большой семье. Не удалось мне вырасти с отцом да матерью. Когда мне было десять лет, родители развелись. Взрослел с отцом, мачехой и младшим братом.
Родной брат остался с матерью. До конца своих дней не смог простить мне, что бросил его с матерью.
Любил отца. Когда предложил в 1946 году поехать в Польшу с ним, согласился.
Зачитывался полковой книгой, которую вел отец во время войны.
 
У меня странная наследственная болезнь, которая передалась только мне. Не смог стать военным, как отец, брат. Не поступил по глупости в институт после окончания школы. Поехал с ребятами Целину поднимать.
Веселое было время. Научился работать руками, водить трактор. Казалось мне, что так и буду осваивать новые земли. Но приехал отец и забрал в Литву.
Устроился на завод учеником слесаря. Поступил заочно в институт. Ходил после работы на лекции.
Неожиданно увидел целеустремленную скромную девушку. Не строила глазки, но улыбка была искренняя, манящая. Вот она. Настоящая. «С ней и буду строить свою большую семью», — решил я.

Миллионы цветов дарил ей. Все удивлялись: откуда деньги.
Потом решил познакомиться с родителями. Отец ее погиб во время войны, а мать отказалась от встречи.
Увиделся с семьей ее тети. Встретили хорошо. Семья понравилась. Попрощался, отправился домой. А это полторы суток с пересадкой.
У поезда обнаружил, что билетов и денег нет. Выронил в гостях. Признаться, что лопух, не смог. Поехал без билета и денег. Чудо свершилось. Люди хорошие помогли. Добрался.
Потом она отдала билет и деньги, которые забыл.
Сделал предложение. А она условие ставит: «У нас должна быть своя квартира». Я к директору.

— Нужна мне квартира, жениться хочу.
— Приноси свидетельство о браке, получишь в новостройке, как раз сейчас сдается дом.

Расписались, квартиру выдали. Пока ездила на сессию, купил мебель в кредит. Уютно стало.
Началась семейная жизнь.
Правильный сделал выбор. Надежная, серьезная. Двоих детей на ноги подняли.
СССР развалился. Оказались мы с детьми в разных государствах. Нужно переезжать. Сын у меня молодец. Помог деньгами купить квартиру.
Собрались быстро. Теща у меня работящая. Дружно взялись, все вещи упаковали, и в контейнер загрузили.
Обосновались на новом месте нормально. На работу устроился. Дети в гости приезжают. Я стол накрываю.
Дружная семья у нас.
Теща только брюзжит.
Да пусть. Сидит у себя в комнате, да псалтырь читает. Лекарств у нее миллион. Но выписывают, значит так и нужно.

МАТЬ

Как жила? Работала. С 14 лет в колхозе. В 1917 году, когда мне было два года, умерла мама. Остались мы пять сестер с отцом. Он женился на вдове с детьми, да еще семеро у них родилось.
Так что трудилась много. Рукастая.
Ножки тонюсенькие, голосок звонкий, откуда сила бралась, не знаю. Когда кулаков искали, чуть в Сибирь не отправили.
Разобрались, что мы работящие, не пьяницы, да семья огромная.

Из семьи староверов свататься приехал. По-другому там. Веру менять отказалась. Условие поставила: я и дети мои православными будем. Да не получилось пожить счастливо. В 26 лет вдовой стала. Через пару лет после свадьбы забрали в армию. На войну с Финляндией попал. Прошел, вернулся и в 1941 году опять на войну. В сентябре похоронку получили.
Так оказалась я православная в семье староверов. Хорошие мне свекр со свекровью достались. Уважали меня. Голосистая я была, заводная. Одета с иголочки. Шила сама. Сватались ко мне. Но отказывала всем. Сына с дочкой вырастила. Правда, сын погиб в тридцать три года, а с дочкой живу.
Ладная она у меня. Первая ученица в школе, в техникуме. Сама вдаль поехала море смотреть. Институт закончила, заведующей лабораторией стала.
Теперь на Волгу переехали в город чужой. Странные люди живут, хитрые. Все им расскажи, да покажи.
Не хочу на лавке с бабками сидеть. Не привыкла я без толку лялякать.
Лучше дома буду.
Первым свекр ушел, быстро. А свекровь девять лет на кровати лежала. Не вставала, я за ней ходила.
Оставила мне дом, но не сохранила я его, трудно было одной жить в нем. К дочери переехала.
А псалтырь сберегла. Хорошая книга. Все ответы в ней есть. Икона осталась древняя. Век какой не ясно. Потемнела вся от времени. Помогает мне. Силу дает.
Хоть и пишу я грамотно без ошибок, но книжек не читала, некогда. Вот в сорок лет дочь стихи писать пошла. Совсем умом тронулась.
А этот-то дом оргалитом обить решил. Где это видано, да слыхано оргалитом.
Он везде оргалит засовывает, то пол, то стены. Сейчас и мебель из оргалита начнет делать.

КТО ОНИ?

Голоса, глаза родные.
Но не слышат меня. Я молчу. Нельзя быть слабой.
Я поняла, это артисты, их заселили ко мне. Зачем? Куда спрятали настоящих? Кто это сделал?
Масса вопросов, а ответ один. Со мной живут чужие люди.
Хорошо вошли в образ. Но им меня не обмануть.
Что я должна сделать, чтоб освободить своих?
Меня пугает неизвестность. Я готова на любые лишения, лишь бы вернулись. Мои дорогие и родные. Мне плохо без вас.

ОНА

Я должна вспомнить, когда последний раз видела своих. Переезжали вместе, вещи разбирали тоже. Значит, здесь, в этом городе, спрятаны.
Когда были рядом? Когда ушли? Наверное, что-то случилось!
Все ясно мне. Полгода назад в квартире над нами была драка, шум, ссора. Вдруг стало тихо. Заглянула в глазок, увидела убегающего мужчину. Через несколько дней узнала: убили соседку.
Все ясно: хотят, чтобы опознала его. Но не знаю, кто он.
Как могу помочь своим?
Придумала: не буду есть.

МУЖ

Странно все это. Молчит, лежит. Одна с псалтырем в комнате сидит, другая перед телевизором.
У сына ребенок маленький, у дочери завал на работе в конце года. День рождения отметим втроем. Стол накрою.
Все хорошо пройдет.
Утром цветы принес.
Молчат. Сели, едят. Спать легли. День закончился.
Через две недели Новый год. Так же втроем посидим. Стол накрою. Почему она молчит. Что не так? То пол моет, то пыль вытирает, снова на столе котлеты.
Дома чисто, все наготовлено, но пусто. Пропало что-то.
Не хочу домой идти. Лучше на работе задержусь. Там интересней, нужен им, ценят. А дома я — пустое место.

МАТЬ

Ну, докатились. Его вообще никогда нет. Нашел себе молодую. Моя-то на кривых ножках далеко не уйдет.
Почему ей мои не достались? Тоненькие, складные, только кожа постоянно мокрая, в язвах вся. Болят страшно.
Лишний раз с кровати встать сложно. Но буду ходить. Не хочу сидеть на койке безвылазно как свекровь.
Мне ночью не спится. Пойду проверю, как там на кухне. Посуду помою. Должна быть чистейшей, чтобы провел пальцем, звук услышал. Они так не умеют. Куда им.
Она ко мне заходит редко. Сделала перевязку, да ушла. Сказала ей, что у него зазноба появилась. Молчит.
Вышла б к старухам на скамейке покалякать, да сил нет, ноги болят, в бинтах все.
Псалтырь есть. Его читаю.
Скоро Новый год.

ОНА

Вот и встретили Новый год. Не простой год, а Двухтысячный. В новое тысячелетие вступили. Сбоя компьютерного боялись, да обошлось.
Жаль, что с работы ушла. У нас компьютеры вводили, программы училась писать. Соединил несколько команд в последовательность, машина все сделала.
Что имею я? У него любовница, у матери больные ноги. Собрала б свои вещи, да ушла. Пусть со своей пассией живет, да не могу мать оставить.
А может это и не мать вовсе, да и он чужой. Хочет со своей жить.
Встречал Новый год с нами. Стол накрыл, наготовил всего, я салат рыбный сделала. Телевизор посмотрели, спать пошли.
Кто он? Свой? Чужой? Скорее всего, чужой. Есть нельзя.
Отравит. Ему свою поселить сюда нужно. А я мешаю.
Будут без меня жить. Все. Больше есть не буду. Отравят.

СЛОВА АВТОРА

Как развивались события, не знаю. Дважды пыталась написать. Но слова стирались сами, набранные на телефоне.
Пусть каждый представит сам, какие мысли поселились в головах любящих людей.
Как нашелся единственный выход в этой ситуации непонимания: отправить в психбольницу ту, которую каждый любил безмерно. Строгое воспитание запрещало признаться ей в этом, поддержать.
«О любви говорят поступки». Они заботились о ней. Правда, она ощущала другое.
Представьте: вам хочется выпить простой воды. Верите: любящие догадаются. Как партизан скрываете свои чувства, желания.
Вам принесли лимонад. Это забота? Может, разочарование: вас не поняли, следовательно, обманывают.
Оцениваем по поступкам, слов нет. Все просто: белое, черное, да, нет.
02.01.2000 оказалась она в психбольнице.
 
ГЛАВА2

                «А Я говорю вам: не противься злому.
                Но то ударит тебя в правую щеку твою,
                обрати к нему и другую».
                Евангелие от Матфея 5 глава 39 стих.
ДОЧЬ

Неожиданно заболело сердце. Появилась паника. Где-то произошла трагедия. Странно, но беда приключилась с матерью. Сознание пугало. Неизвестность.
Телефон — великая штука. Перемещает за сотни километров. Звонок.

— Отец увез ее в психбольницу, — произнесла бабушка.
— Как? Почему?
— Приезжай.

Из-под ног уходит земля. Когда в сорок пять лет у мамы родилось первое стихотворение, бабушка диагноз поставила: «С ума сошла, стихи пишет». Дождалась, теперь она на точке.
Сосед после службы в армии головой тронулся, инвалидом стал. Недавно прыгнул с балкона. Насмерть. Как она? Ей страшно?
Доехала. Встретили.
Смотрели испуганные отец, бабушка, брат с невесткой. Суетились. Двигались.

— Кушай. Есть куриная лапша. Домашняя.

Прозрачная жидкость с длинными толстыми червяками. Звучит странно, выглядит тоже. Очень вкусно.

— Сейчас к ней поедем. Лапшу с собой возьмем.

ОНА

Огромное помещение со столами. Сижу одна. Они стоят. Выжидающе смотрят. Опыт проводят. Меня испытывают.
Вот тарелка с белыми червяками. Дали ложку. Зачем? Я не голодна. Что-то твердят про лапшу.
Они обманывают меня. Да, признались: все артисты. Появились новые герои: сын с невесткой. Пока лапша в тарелке. Сейчас на уши вешать будут.
Так все буквально. Но зато ясно. Глаза открыли.
Как дочери удалось их обмануть? Она своя, прежняя, настоящая.
Почему ее не спрятали?
Ясно: она все придумала и разыграла, актеров наняла, всех спрятала. Вот и лапшу заставляет есть. В рот ложку засовывает. Эксперимент идет.
Почему слезы на глазах у них? Радости? Ликуют. Избавились от меня. Теперь со своей жить будет. Мать, наверное, тоже куда то дел.

СЫН

Сидит, молчит. Похудела. Одни глаза остались. Затравлена. Странно.
Жена сварила домашнюю лапшу. В больницу всегда домашнюю еду приносят. А она не ест. Бред несет.
У нас хорошая семья, постоянно помогаю материально. Вечно всем не довольна. Все не так, как ей хочется. Мне б пожить, как она. Постоянно в разъездах, сплю кое-как. Деньги с неба не падают.
Почему не все как у людей? Теперь в психбольнице.
Сидит, ложкой в тарелке ковыряет. Когда мы уйдем? Пусть врачи лечат. Отца жаль. Все делает, а она придирается. Его не бережет.
Сестра к матери прицепилась, говорит что-то ей. Какой смысл? Ничего та не понимает. Глупо все это. Проводим в палату и домой.

ДОЧЬ

Какой-то спектакль происходит. Трудно поверить в реальность событий. Всегда выдержанная мама в психбольнице, а отец, не терпящий критики, дома. Да и бабушка ко мне странно относилась. Советовала мужу на мне не жениться. Я ведь уговаривала ее переехать к нам, комнату свою отдала, когда та жаловалась, что трудно одной жить в огромном доме.
Вспоминают: несла бред про артистов переодетых, убитой соседке, от еды отказывалась.

Когда я разговаривала с отцом? Не помню. Пустые отговорки, присказки. «Как успехи по чтению, пению?» Называл «Девой Марией», потом так же стал называть невестку и мою дочь.
С братом чувствовала всегда странно. Очень хороший, все его любили. Мне помогал: вышивал за меня, пол мыл за меня. Имя мне придумал «подсвинок». Играли в шахматы, карты, напольный теннис. А не болтали.
Отец вел воспитательные беседы с братом.
Помню как-то вернулся отец с родительского собрания и говорит: «Молодец, дева Мария, класс организовала, учительницу по биологии доводить. Все за тобой пошли, даже лидер Наташа Ефремова».
Что за бред? Никого не объединяла. Просто учительница потребовала назвать фамилии одноклассников, которые шумели на уроке. Я придумала им фамилии сама. Не ябеда я, своих не сдаю.

Пока анализировала, брат с невесткой уехали. Попытаюсь понять, что произошло. Маму из больницы вытаскивать надо. Отношения со свекровью неважные, да и дочке не нужна бабушка — псих.

— Ну, что не выберется она. Так и будет маяться по больницам, — изрекла моя бабушка.

МУЖ

Не понимаю, почему.
Я ее очень люблю. Что ей не хватает? Все для нее сделаю. Как жить один буду? Завтра утром снова в больницу, договорился, нас пустят. Сказали, через месяц выпишут, если все пойдет хорошо. Выкрутимся. Дочка о чем-то с ней говорит. Отвечает, значит, понимает.
Еду, дочь сказала, не брать с собой. В палату не пойду. Подожду. Пусть беседуют. Там видно будет.
Пришли. Время тянется как резиновое. Не люблю ждать, бездействовать. Такое мучение сидеть здесь, а они там, вдвоем.
Ничего, скоро месяц пройдет, снова вместе жить будем.
 
ОНА

Не верю ей. Она заодно с ними. Куда всех спрятала? А сама пришла.
Нет, не притворяется. Она меня любит. Не удивляется моим словам, внимательно слушает. С соседками переговаривается. А психбольница нестрашная. Женщины лежат приятные, симпатичные.
Только одну вчера привезли. Орала, вырывалась. Укол сделали. Заснула. Проснулась. Разбудили мы ее разговорами. Ко мне идет. Остановилась, на меня смотрит. Дочь стала передо мной, закрыла ее, не вижу сумасшедшую. Услышала плевок. Ктото плюнул. Пошла та в туалет.
Мы остались вдвоем. Прижалась к дочери. Молчим, спокойно стало.
Говорит, что все меня любят, испугались за меня, ждут, когда выпишут домой.
Значит, вернусь скоро, не останусь со психами. И с матерью все хорошо. Дома она. Ждет меня.
Вот и он пришел. Настоящий, любимый, единственный. Нет артиста больше. Вернулся. Будем мы счастливы.

МАТЬ

Быстро месяц пролетел. Каждый день он с внучкой к ней ходил. Никуда не пропадал. Всегда дома. Дружно живем. Внучка верит, что мать больше в больницу не вернется.
А я сомневаюсь. Не было такого. Забрали в Никольское раз, так и будут отвозить туда регулярно. Непутевая дочь у меня. Зять-то золотой.
Домой привезли ее. Разрешили день дома проводить, а ночевать в лечебнице пока. Радость-то какая!

ОНА

Вот и дома я. Живот болит сильно. Иконка медная есть, да таз медный, положу на живот. Легче станет. Боюсь признаться. Снова в клинику увезут, а хочу быть дома, с родными.
Вечером обратно поехала.
Одна. Хорошо, что иконку с собой взяла медную. Болит, сил нет терпеть. Но я могу. Должна. Получится.
Наступило утро. Прибыли. Посмотрели на меня, в поликлинику увезли. В очереди сидим. Приема ждем. В кабинет зашла с дочерью.

— Так, рассказывайте, на что жалуетесь?
— Больше суток живот болит.
— Не обманывайте меня. У вас грыжа защемилась. Если б защемление произошло больше суток назад, вы уже на тот свет отправились бы давно. А так признавайтесь, когда боль появилась. Грыжу вправлю. На плановую операцию направление выпишу. Очередь подойдет. Вам сообщат. Никуда ездить не надо. Ждите. Следующий.


МУЖ
Выписали ее из больницы. Дома живем. Через день скорую вызываем. Грыжа выпадает. Вправят, и домой. Очередь не подходит. Долго так не протянем.
Сын сегодня приедет, договорился платно в Москве операцию делать.
Нас заберет. Домой здоровой вернется.
Может, коленные суставы поменять удастся и камни из почек удалить.
Комплексно лечиться нужно.

ГЛАВА3

МАТЬ

Вернулись. Операцию на ногах не сделала. Испугалась, что ходить не сможет. Пусть кривые, но свои. И камни оставила.
Боится наркоза. Грыжу удалила, и то хорошо.
Теперь за меня взялись. Каждый день новый врач со своими рецептами. Таблеток море, на столе не помещаются. А все выписывают да назначают.
Завтра меня в больницу везут на обследование.
Договорились.
Обещали, что ноги перестанут гноиться.
А вдруг выйдет? Она-то вырвалась из психбольницы.

ОНА

Мама дома. Ноги сухие. Перевязывать не надо. Все в квартире сидим. Он стенку ломает между ванной и туалетом. В нише стиральную машину установит. Сын привез.
Мать ворчит: шумно, пыльно.
Первый год нового тысячелетия пролетел, как один день.
Его брат сначала ослеп, а через пару месяцев умер. Мачеха с другим братом тоже в мир другой ушли.
Он старшим был, последний остался.
Племянница моя, 37 лет всего от роду, на улице сердечный приступ случился, не откачали.
Похороны постоянные. А мы живы. У нас все недурно. 8 марта скоро.
Стол накроем.
Что делать? Читать не хочется. Когда-то играла на семиструнной гитаре.
Интересно, помню я аккорды? Заказала семи-струнную гитару. А найти не смогли. Вечно в дураках остаюсь. Говорят: лишь шести-струнные в магазинах.

МАТЬ

Хорошая книга — псалтырь. Я икону сохранила. Умоляла, взывала, поклонялась, благодарила, читала молитву, замаливала грехи.
Опыт, сила, радости, горести, надежды предков воплотились в иконе и псалтыре. Передавали по наследству из поколения в поколение. Так и сложилось веками. Связь поколений, жизненный опыт.
Все сложилось, устаканилось. Ноги не беспокоят. Жаль раньше не догадались, в больницу меня отправить.
Болей таких не испытывала б, смерть не звала б. А пришла она, но адресом ошиблась. Внучку захватила, перепутала. Спасать ее надо. Трудно там ответ держать. Глупостей много натворила. Но ничего, ухожу на подмогу со спокойным сердцем. В надежных руках дочь оставляю.
Он дома, от нее не отходит, в рот смотрит. Желание любое выполняет. Мастер, руки золотые. Будут счастливы вместе. Не выпало мне участь с мужем пожить, за дочку порадуюсь.

МУЖ

— Иди скорей, мать умерла.

ГЛАВА4
                «Построим башню, высотою до небес, [222]
                и сделаем себе имя, прежде нежели
                рассеемся по лицу всей земли» (Быт.11,4).
                Вавилонская башня.

МУЖ

Остался я самым старым в роду. Построю самую большую семью.
Вот и роли нашел.
Я величественный папа — глава верховная.
Сын деньги приносит.
Деньги есть и окружение найдется.
Это как птиц кормить.
Посыпал хлеба, пшена и слетелись воробьи да голуби, чайки хлеб клюют и тебя восхваляют.
Главное, чтоб не иссякал хлеб да не заканчивался.
Ну и что с того, что гордые птицы орлы, соколы мимо пролетают. Не интересен им, скучен.
Окружил себя приятными людьми и подкармливаешь потихоньку. Весело.
Дом большой сын купил. Всем места хватит. По тридцать человек приезжает.
Вкусно едим, пьем, да празднуем.

СЛОВА АВТОРА

Возгордился муж. Я владыка.
Да забыл, что жена свободу любит.
За тридевять земель уехала, на море смотреть захотелось. На балет, на оперу водила. Другую жизнь показывала.
Вспоминала: ехала как-то в поезде вместе с молодым офицером. Жену тот себе подбирал.
Разговор состоялся между молодыми:

— Ты готовить любишь?
— Нет.
— А шить, вязать любишь?
— Терпеть не могу.

Решил не связываться с ней. Не интересна стала.
А он женился. Цветов много дарил, ухаживал красиво. Честность ее полюбил, скромность, да порядочность. Озаряла ее улыбка загадочная. Тепло от нее становилось, спокойно.
СССР был раньше. Ценности другие. Почитались люди принципиальные, со стержнем. Радовался, что дочь такая растет. Мнение толпы презирает, легко идет против течения, в отличницы не стремится, а учится на пятерки. Сказала, что литовский учить не будет, так и тройка была. Позиция. А по другим предметам даже четверок не было.
Сын помягче был. Скромный, с троечниками дружил. Постоянно жизни учил его. К десятому классу услышал. Военным стал, потом в бизнес ушел. Фирму создал.

МАТЬ

Ушла я навеки. Оставила внучке псалтырь, а внуку икону. Защитила потомков своих на долгие годы.
Золотой внук у меня! Отца с матерью поближе к себе перевез. Правнучки мои похожи на дочку получились. Встречаются все часто, дружно живут.

Но не предусмотрела я, что святую на иконе зовут так же как и жену внука.
От многовековых молитв лик стерся, хоть и был в окладе золотом. Обновила она икону, сдала мастеру. Заново написал лик он. Потеряла я влияние на внука любимого, силу предков утратил он.

Алчные думы голову забили. Предложил сестре на него работать, зарплату ежемесячно платить обещал. Если не хочет кабалы, пусть срочно долги отдает. Вместе работали, долгосрочные планы были у них, только взялась за новый проект.
Молодчина, внучка моя, свободу выбрала. Помогла я ей. Расплатилась в срок с братом, да и дело свое развила.

Смотрю и плачу: на внука никак повлиять не могу. Внук с внучкой чужими стали. Дочери опять одиноко, чувствует себя брошенной, покинутой.
Тут сваха, мать зятя, говорит: внука я хорошего воспитала, семья у него замечательная, да две правнучки чудные есть.

Братом он двоюродным моим внуку с внучкой приходится. Помогла.
Внучка с двоюродным братом повидалась, встречу двух братьев организовала.
Понравились братья друг другу. Много времени вместе проводят. Отдыхают, путешествуют.

МУЖ

Остались вдвоем. Снова переезд. Еще ближе к сыну. Все праздники вместе. Хороший сын получился, надежный. Человек пятнадцать собираемся с ночевкой. Семья большая дружная.

Только жена не довольна, придирается. И дочь на мероприятия не ездит.
Считает, что маме грустно. Просит отвозить ее в кружок по интересам, чтоб с женщинами вместе песни пела или вязала. Глупость какая-то.
На улицу вышла, с соседями поговорила и домой, делами занимайся.
Жаль мне на ерунду время тратить. Дел невпроворот: вот качели, беседку, уличную печь сделал. Шашлыки жарим, кто в беседке, кто на качели сидит.
А так гонял бы зачем-то, ждал пока наобщается. Что успел бы?
Что за бред: собрание пенсионеров. Что дома заняться нечем?
Вот сватья вся в заботах. Скучать некогда, только поворачивайся. Готовит вкусно, веселая, за столом и выпить может.

А моя-то сидит, наблюдает, загадочно улыбается. За улыбку все забыть можно, правда. Ни у кого такой улыбки не видел. Если бы всегда сияла, да нет.
Критикует, по каждому поводу свое мнение высказывает.
Лучше пойди и сделай сама молча, а то советы раздает. Жизни нет никакой.

Сын врача нашел. Осмотрел, да диагноз поставил: депрессия. Таблетки выписал. Дорого стоят, лишь по рецепту продаются. Принимать всю жизнь регулярно, чтоб без пропусков. А для кризисных состояний другие назначил. Сначала доза увеличивается, потом уменьшается, и через месяца два состояние нормализуется.
Главное, момент не пропустить.

Давать лекарство надо, когда навязчивые идеи в голову залезли.
То есть об одном долго рассуждает, до истины добраться хочет, не переключается.
Вот я — здоровый человек, подумал об обеде, а потом цветы поливать пошел.
А она все об одном толдычет, не успокаивается. Значит, в депрессии. Подождать немного, и пусть ест, из кризиса выведут.

Тормозят ее сильно, мысли назойливые уходят, а вместе с ними и остальные. Лежит человек, как пустая книга. Это первая стадия. Самая тяжелая.
За ней следующая наступает. Правильные помыслы рождаются. Заботливая она тогда, немногословная, вся в делах. Готовит, убирается, не спорит.
А потом снова сбой: лежит на диване, да указания раздает: подай, принеси.
Так и живем потихоньку. Праздники ждем. Гости приезжают, двадцать человек бывает. Весело. Первый тост мой, потом сын скажет, и понеслась душа в рай. Дочь на мероприятия редко приезжает, внучку, мужа с собой не берет. А жаль, семья должна собираться. В этом сила и смысл есть.

ДОЧЬ

Телевизор голосит. Дебаты, новости постоянно. Голова болит. К родителям приехала. Мама лежит на диване, за мной наблюдает. Папа светильники устанавливает.
Гуляли сегодня. Сели в машину, объехали магазинов двадцать. Мы с папой покупки делаем, мама в машине сидит. Вот и погуляла. Домой приехали, снова на диван.
Это же заболеешь совсем, целыми днями лежать да орущий ящик слушать.
Даже соседка жалуется, телевизор ей мешает, через стенку слышно.
Глуховат отец стал, вот и включает на полную громкость, да и сам на повышенных тонах разговаривает. Зрение у мамы испортилось, трудно ей книги читать. Очки новые сделали ей, шерсть купили. Вяжет.

Хорошо, что детская площадка рядом. Пирожков напечет, и детей угощает. Друзей у нее много. Веселая, задорная. Всех выслушает, улыбается, а дома лежит на диване, да указания раздает. «Подай, принеси.» Кратко, требовательно. И голос сухой, командный. Неуютно мне с ними, домой хочется.
Приезжаешь в неизвестность. Какая стадия действия таблеток идет?
Удивительно, одни и те же таблетки в разные состояния приводят.
Первое самое страшное. Язык не поворачивается, слабость, сил нет с кровати подняться, губы обветрены, кровоточат, сухость во рту. Лежит, неясно узнает тебя или нет. Что в голове делается, подумать страшно. Пустота.
Я не представляю состояние, когда в голове нет мыслей. А она это переживала и не раз.

Вторая стадия тоже пугает меня.

— Что на обед есть будем? У нас ничего нет, нужно в магазин ехать, давай готовить.

Как робот передвигается по квартире. Слышит ли она? Да. Ведь отвечает. Всегда по делу, точно. Язык острый у нее.

А потом третья позиция: на диване. Спрашивает, как прошли последние два месяца, вроде что-то было, но остались воспоминания туманные, неясные. Вроде праздник был, гости приезжали, весело было. А может сон? Одиноко ей.
Отец рукастый, к разговорам не приучен. То одно делает, то другое. Сам покрывала настрочил на машинке, цветы поливает, кушать готовит.

Я и сама занятие найти ей не в состоянии, куда уж ей. Расторопный он больно. Везде успел. На что не посмотришь, все отец сделал. Вазочки с искусственными цветами расставил везде, подушки нашил. Забор поставил. Детская площадка не видна больше.
О
на роль лентяйки освоила. Не делает ничего, лежит на диване, ест, да «Дом 2» смотрит. Поведение дебилов копирует.
Менять ничего не хотят. Всех все устраивает.
«В чужой монастырь со своим уставом не суйся». Вот я и не суюсь.
Становится мама прежней, когда отец заболевает. Заботится, переживает, суетится. Любит его безмерно.

СЫН

Перевез поближе, путевки в санаторий к морю покупаю, праздники провожу с ними. А нет отчего дома.
Приезжаю. Поел и спать иду. Проснулся, чаю попил, домой возвращаюсь.
Отец все своими руками сделал. Молодец. А мать в горизонтальном положении страдает.

Жена и волосы покрасит, и подстрижет, и платье новое к празднику подберет. Любит мама нарядной быть. Фотографироваться обожает.
Улыбается. Мамина улыбка, не описать. Жаль, редко вижу ее на лице.
Приезжали, радовалась вроде гостям, а потом ухудшения начинались, отец таблетки давал.

Стали реже посещать, только свои. Ничего не меняется.
Говорил сестре, пусть мать забирает, а то хорошо устроились. Советы дают.
Кружки какие-то для пенсионеров придумала. Муж у нее есть, пусть отца бережет. Делом займется.

СВЕКРОВЬ

Вовремя я со свахой встретилась. Выручила и ее, и сына родного. Помогли мы детям своим. Хорошо все складывается! Сын семью большую построил. Жаль, дети его далеки друг другу, но это временно.
Невестка моя расстраивается. Полюбила я ее, как родную дочь. Всегда с ней хотела жить, но не вышло. Умирая, ее звала. Благодарна ей. Сына на ноги поставила, внуков мне чудных воспитала, самостоятельных, успешных.
Породню я семьи внуков! Всегда хотела помирить своих сыновей, но не вышло. Развелась с мужем. Любила его сильно. Больше замуж не выходила. Воспитала сына, внука. А старший сын с мужем и женой его новой рос. Детство сыновей прошло порознь, чужими выросли друг другу.
Так вот один мой внук поднял на ноги пасынка. Полюбила его дочь второго моего внука. О свадьбе мечтают.
Да почувствовала жена внука неладное. Икона ей подсказала. Решила свадьбу расстроить.

Наговорами занялась на мою правнучку. Поссорить всех захотела. Сына, невестку, внука настроила против нее. Лишь внучка защищала влюбленных.
Супруга внука напоила сына моего, да с расспросами полезла: «Любишь, не любишь».
И сказал он дочери своей, которую любил безмерно: «Ты мне не дочь!» И выгнал из дома. Не понимал, как это произошло. Но случилось. Как в замешательстве был, не соображал.

Свадьба не состоялась. Помогла я правнучке сердце залечить, встретила она человека хорошего. Праправнук замечательный родился.
А внучка дорогу к отчему дому забыла. Лишь с матерью по телефону разговаривает, в гости не приезжает.
Понимает сын мой, что дров наломал. Зря единственную дочь обидел, а просить прощение: язык не поворачивается. Все молчит, да сердце болит.
Заболела и невестка депрессией. Живут они рядом с внуком, и торжества устраиваются, но нет ощущения большой семьи. Ничем не могу помочь сыну. Буду ждать, должен образумиться.

СЫН

С сестрой случайно в поезде встретился. Разговорились. Поделился с ней о мечте: хочу в Тибет поехать к монахам, пожить с ними. Устал я в спешке постоянной. Поездки, работа. Деньги нужны постоянно. Жена наряжаться хочет, отдыхать на лучших курортах, домработница нам есть готовит, убирается.
Нет у сестры домработницы, но все успевает. Компанию ее уважают. Дочь заграницей высшее образование получает. Сын сестры ее мужа преподает в Университете во Франции.
Со свояком мне повезло. Готовлю его себе на замену. Вместо меня работать будет, а я к монахам.

Бегать люблю, еду простую. Удивительно, но дочь сестры тоже бегает, в марафонах участвует.
Свояченица дочерей замуж выдала. Я им свадьбы организовал. Всем от меня деньги нужны. Много денег не бывает.
А дочь моя спортом занимается. В теннис играет, на соревнованиях выигрывает. Упертая она. Решил после разговора с сестрой дочь устроить в зарубежный пансион. Пусть там школу заканчивает.

ДОЧЬ

Вот и приступ сердечный случился у отца. На операцию положили. Брат попросил приехать, мать забрать. Прибыла. Мама на таблетках вся. В стадии самой страшной, когда мыслей нет. Посадила ее на коляску инвалидную, на поезд и домой к себе повезла.
Дум быть вроде не должно, а все об отце переживает. Как он там? Выживет после операции или нет.
Хирургическое вмешательство перенес, выписали его. А она со мной осталась. Запереживала она, что в изгнании оказалась, никогда больше мужа не увидит. Поднялось давление до двести пятидесяти. Врачи велят домой к мужу везти. Не заменит любовь дочери любви мужа да сына. Пусть и одиноко чувствует она себя со своими мужчинами, но они семья ее.

СВЕКРОВЬ

Посмотрела я: тянуть нечего. Сын с сердцем и сноха в депрессии. Внуки все чужие и правнуки. Праправнук один всего. Где семья большая? Нет ее.
Вот догадалась у внучки всех собрать. Правнучка с ребенком поехала на дачу к тете. Брат к сестре повез невесту пасынка показывать, всю семью с собой взял.
Встретила внучка всех хорошо, в разных местах расположила, непохожие программы были у них.

Внучка с внуком гуляли вместе, будто не было никаких разногласий. Дочки их встретились. Много лет не видели друг друга. Одной — шестнадцать лет, а другой — двадцать два. Похожи внешне и интересы одинаковые, скромные. Обе в зарубежных странах образование получали. Причем скоро планировала одна правнучка поехать учиться в страну, где другая училась. Тянулись друг к другу, чувствовали родное.
Запретила супруга внука дочери ехать к сестре двоюродной. Разъехались все, чтобы снова стать чужими.

ДОЧЬ

Скоро годовщина свадьбы родителей. Пятьдесят пять лет вместе прожили. Семнадцать из них на таблетках.
Забыли все: мама — романтик. Зачитывалась Ахматовой, Ахмадулиной. Стихи писала. Хранит их в тетрадках, переписывает. Новые не получаются, но те, давно родившиеся, прекрасны.
Издам книгу стихов в типографии, с курьером передам. Сама не поеду, не хочу брата видеть. Роботом стал по зарабатыванию денег. Трудно ощущать это.
Старше все стали. Сами к пенсионному возрасту подходим. Надеюсь, понравятся мамины произведения, увидят другую, настоящую. Без депрессий. И все изменится.
 
ГЛАВА5

ОНА

Получила с курьером книгу со своими стихами. Настоящая книга, много экземпляров. Красивая. С фотографиями. И деревня родная, и завод, и отец мой, и сосны, и море. Все что я так люблю, и чего мне не хватает.
Главное, стихотворения мои. Сберегла я их, не потеряла. Первое тридцать восемь лет назад написала.
Сколько лет проскочило. Сын в девятом классе учился. Взрослел. В десятом классе стих сочинил, с 8 марта поздравил.

«Хочу тебя поздравить я с последнею капелью…» Как обрадуется сборнику. Это ведь чудо! Я так счастлива!
Переживаю: вдруг не понравится. Муж удивился, зачем так много экземпляров.

«Куда девать будем? Барахла итак хватает,» — сказал.
Но сын, невестка — другие. К ним поедем юбилей отмечать. Костюм розовый мне купили. Невестка волосы покрасила, подстригла. Приезжали на днях. Укладку там сделает. Буду красивой.
Пятьдесят пять лет назад расписались. Одни остались. Старшее поколение, старики одним словом. Несколько книжек с собой взяла.

Добрались быстро. Сын торопился, невестка суетилась. Протянула ему книжку со стихами. Взял в руки, пролистал, на стол положил.
Это же история! Вся моя жизнь в тонкой брошюрке! Последнее у меня сложилось двенадцать лет назад. Потом не получалось. Пыталась, но не рождались.
Я берегла, переписывала, а он даже не прочитал. Без слов отложил.
Это не сын передо мной. Это двойник, актер. Они все актеры, спрятали родных и близких.

Ничего не изменилось. История возвращается. Я должна за все ответить. От меня ждут имя убийцы соседки. Не знаю, ничего не знаю. Я видела в глазок убегающего мужчину со спины. Ничего им не скажу. Они меня отравят, больше есть не буду.
Пусть наряжают, расчесывают, буду улыбаться. Может, не догадаются, что я их раскусила и вывела на чистую воду. Я все знаю. Маски сняты.

ДОЧЬ

Позвонил отец, сообщил, что мать в психбольнице. Я должна ехать.
Что случилось? Книжка вышла красивой. В ресторане отметили в дружной компании из пятидесяти человек годовщину свадьбы.
А мама снова в психбольнице. Остановлюсь в гостинице.
Не хочу никого видеть. Маме страшно там.
Приехала. Пустили. Все женщины находятся в огромном коридоре. Кто-то стоит, кто-то ходит. Некоторые привязаны к стульям. Испуганно присматриваюсь к сидящим, боюсь увидеть ее в веревках. Она очень любила свободу. Такие оковы раздавят ее.
Нет, все хорошо. Сидит просто на стуле. Маленькое личико, огромные глаза. Что пережила она? Встала рядом.
Началось движение, готовятся к прогулке. Мы тоже вышли на улицу.

— Ты остановилась где? У него? — спросила она.
— Нет, в гостинице.
— Хорошо, — облегченно она вздохнула.
— Как ты?
— Он приходит каждый день, по два термоса приносит. Все решили, что я ненасытная обжора. Все ем, ем. И куда все девается. Объясни ему: еду приносить не надо, мне нравится, как здесь готовят. Ноги совсем отекли. Ходить трудно. Из палат утром выгоняют, только вечером полежать можно.
Рассказала, как юбилей прошел, и про книгу непрочитанную. Сначала с трудом слова находила, а потом разговорилась, шутила.
Приходит отец. Деловой, осунувшийся с огромными сумками. Достает два термоса, ложку.
— Ты что есть будешь? Есть перец фаршированный, вареники с картошкой. Невестка передала. Все о тебе переживают.
— Папа, мама не хочет есть. Здесь вкусно готовят. Ноги, смотри, у нее отекли. И тебе тяжелую сумку таскать не зачем. Просто с ней посиди. Обними. Она очень тебя ждала. Побудем втроем.

Помолчали. Проводили в отделение.

— Домой?
— В гостиницу.

На следующий день состоялась беседа с лечащим врачом.

— Все у нее хорошо с психикой. Особых отклонений нет. А вот мужчин ее следовало полечить. Никого не слышат. Один деньгами разбрасывается, всех покупает, второй себя только слышит.
Их бы к нам на лечение, да не положено. Проводим лишь специальные занятия для родственников. Учим правильному общению с такими людьми. Но ее мужчин не затащить. Глухие.
— Может забрать ее к себе?
— Нет. Не поможет. Все ее мысли связаны с ними. Любит она их безмерно.

Отец стал приезжать без сумок. Отдыхали вместе на скамейке. Говорили о чем-то. Тепло было.

СВЕКРОВЬ

Невестка моя в психбольнице лечится. Я и правнучку, дочку внука, в другую клинику положила, небольшую операцию ей сделают. Очень хотела, чтоб внучка с племянницей своей встретилась.
Поговорили они душевно, будто всегда общались.. Время летело.
Подошел внук, втроем шутили.
А потом наедине когда брат с сестрой остались, снова требовал мать забрать себе, чтоб та отца не нервировала.
Смотрю на них сверху, плачу: «Как удалось так воспитать всех, что разговаривать не умеют. Вроде на одном языке, а не понимают.»

ДОЧЬ

Забирали маму из больницы вместе с папой. Мама счастлива, отец довольный. Настоящий праздник. Купила билеты в театр. По телефону обещали зрителя на инвалидном кресле специально встретить. Такси вызвали, в театр отправились. Маму на кресло посадили, чтоб перемещалась быстрей. Все сложилось удачно, устроились в зале удобно.
Отцу спектакль не понравился: «Сюжет странный, игра актеров слабая».
А мама оживилась. Со зрителями пообщалась, актеры порадовали.
Уставшие домой вернулись.

— Ну как, будете в театры ходить?
— Да, — ответила мама. Отец промолчал.
Вернулось все на круги свои. Чередуются три состояния по очереди.

СЫН

Как я устал. Бедный папа. Такой молодец! С сумками, с едой в больницу каждый день! Ноги еле передвигаются, сердце болит. Не бросает ее. Другой давно б избавился.
А сестра не довольна. В театр вывозить придумала. Больше заняться нечем. Я ей сказал, советы свои засунь в одно место. Либо себе забирай мать, либо оставь нас в покое. Сам досмотрю родителей. Советчица выискалась. Видеть ее не могу. У отца совсем сердце барахлит. Операцию за операцией делаем.
Пристала ко мне. Неправильно питается, жирное, жареное ест. Разносолы разные.
Он же таблетку ест, холестерин уменьшает, а Омез нормализует все остальное.
Анализы его хорошие. Пусть не суется, если забрать не хочет.
Всю кровь вдвоем выпили от отца. Ничего не осталось.

ДОЧЬ

Давно не была у родителей, приказ брата выполняла. Надеялась, что без меня все нормализуется. Приехала. Жалуется отец: мама на улицу не выходит. Причину нашла: одежды нет. Полный шкаф, а подобрать не может. Попросил найти что-нибудь.

Открываю шкаф, а на меня тряпка синяя падает. Куски в разные стороны разлетаются. Пол синим стал. Обрывки испачкали. Вижу: и на одежде маминой синие пятна появились. Я и тряпку, и одежду в пакет, да на помойку выкинула.

Возвращаюсь, не заметили, что уходила я. Отец вагонку на потолок прибивает. Трудится. Мама с места срывается.

— Надо кушать готовить. Голодный он. Есть нечего.

Суп сварили, пюре, котлеты.

— Давай готовить, еды нет.

Худая, глаза маленькие. Ничего нет. Улыбка не появляется.
Вспомнила фильм про фашистов. Врач один опыты над заключенными ставил.
Вот человек — садовник, а это человек — плотник.
Испугалась я. Нет больше мамы. Человек — раб передо мной.
Спокойный, исполнительный робот, запрограммированный на приготовление пищи. Еда, готовить, обед, ужин, завтрак.
Отец спустился довольный. С мамой мило беседует.

— Папа, отправь маму в психбольницу. Плохо ей.
— У нас все хорошо, уезжай, если не нравится.

Домой вернулась.

— Маму поместили в одноместную палату сердце лечить. Приезжать не надо. Я три раза в день ее навещаю, еду вожу, — сообщил отец.
— Ей нельзя быть одной, переведите в общую. Пусть на женщин смотрит.
— Палата хорошая. Уход персональный. Не волнуйся, ее лечат. Не суйся.

Прошло две недели.

— Приезжай, мама никого не узнает, молчит, на ногах не держится.
— Билеты сдавай. Маму в психбольницу поместили. Никого туда не пускают. Дома жди. Когда нужно будет приехать, сообщим.

ОНА

Вот лежу к кровати привязанная. Зачем? У меня и сил-то встать нет. Спросила нянечку.

— Отделение такое. Буйные есть. Пол мыть опасно. Напасть могут. Были случаи. Теперь всех привязывают, зато нам спокойно.
Сегодня мать со свекровью приходили. К себе звали. Жалеют меня. «Все возможности испробовали, а несчастной остаешься», — говорят. Попросила дать отсрочку. Хочу умереть среди любящих родных, а не привязанной к кровати.
— А смогут ли они тебя полюбить? Чуешь, запах гнилья? Разлагаешься ты заживо. Боли выдержишь? Лучше сейчас уйди, без мучений. Рай ждет тебя, глупую. Намаялась на этом свете. Программу свою выполнила. Настоящую пытку пережить тебе придется. Сын место на кладбище купил. Артисты, писатели, художники. Компания у тебя хорошая будет. Вот и пришли за тобой. Нечего месту пустовать. Оплачено, заселяйся, — говорила.

Отказалась я. Любят меня все. И муж, и сын, и дочь. Почему страдаем, не понимаю. Все будет хорошо. Мать со свекровью рядом сидели. Спокойно мне.
 
ГЛАВА6

ДОЧЬ

Отец запретил приезжать: «С мамой все хорошо. Переводят в другое отделение.»
Нет, обязательно поеду, навещу, посмотрю на великомученицу.
Лежит на кровати слабая.

— К отцу не едь. Не останавливайся у него. Он из меня рабыню сделал, — сразу сказала мама, увидев меня.

Успокоила ее. Посидела с ней. Персонал в больнице хороший. Попробовали поставить на ноги. Стоять не может. Посадили на кресло инвалидное.
Брат приехал. Лекарств кучу принес. От пролежней лечить.
Заплатил за неделю, пошутил с мамой и ушел. Я к заведующей.

— Нет психических отклонений у нее. Ей в гнойное отделение надо. Пролежень отрезать. Сгнил копчик у нее. Запах появился. Гниет заживо она. А хирург у нас приходящий. Такую операцию не сделает. Присыпки, мази эффекта не дадут.
— Почему вы согласились на неделю маму оставить?
— Как я могу отказать? Я все вашему брату объяснила. Мало в городе гнойных отделений осталось. Оптимизировали. Даже ему не удается место для матери найти. Надеется на местного хирурга. А не будет он делать операцию, ответственность брать. Вдруг кровотечение откроется? Нет оборудования соответствующего. Риск большой.

Позвонила брату, объяснила серьезность ситуации. Фотографию пролежня прислала. Прошу больницу найти. Он все может. Просит оставить в покое и не беспокоить.
Как перестать беспокоить? А мама? Заживо сгниет? Звоню свояченице, родной сестре жены брата. На все праздники приходила. Недавно вдовой стала. Поймет, услышит. Сама близкого человека потеряла.

— Езжай к отцу. Ну, умрет мать, все не вечны. Будет мясо от костей кусками отваливаться, как у мужа моего, — произнесла да заблокировала, чтоб звонками не надоедала.

Всем, кому смогла, позвонила, попросила помочь больницу найти.
Отругал брат меня, что надоедливая, но с больницей договорился. Завтра утром перевезем ее.
Чужой город, ночь. Идти куда, не ясно. Родственников куча, а никому не нужна. Хорошо айфон есть. Великое изобретение тупых американцев. Нашел хостел на Арбате. Позвонила, места есть, ждут. Многолюдный Арбат мне необходим. В детстве всегда по Арбату гуляли.

Смотрю: такси «Яндекс» стоит, будто его вызывала. Водитель хостел расхваливает.
Осознала я: Бог со мной, выведет нас с мамой. Главное, мне не сопротивляться и верить.
Хостел чистый, уютный. Жильцы замечательные. Вкусным чаем напоили, накормили.
Пусть только часть двухъярусной кровати занимаю, но ощущение защищенности огромное. Не помню, когда так уютно было.

Встретились утром в новой больнице. Брат маму перевез. В отделение проводил. Санитарке деньги заплатил. Мне предложил денег, чтоб работала сиделкой у мамы.
Говорит громко, быстро, никого не стесняется. Отстранено смотрит она по сторонам. Оглядывается. Сын дочь покупает, чтоб за матерью ухаживала. Ушел.
Мама в памперсах, на пеленке лежит.
Как снять памперс, пеленку постелить у лежащего больного, не ясно. Существует какой-то способ простой, а никто не покажет. Персонал на треть сократили из-за оптимизации, а количество больных увеличили, так как больниц меньше стало.

— Мамочка, ты помоги мне, пожалуйста. Трудно тебе за бабушкой было ухаживать. А та девять лет за лежачей свекровью ходила. Разорвем мы с тобой порочный круг. Выздоровеешь ты быстро, мне с тобой, а дочери со мной надрываться не надо будет.

Старается, сама поворачивается. Боль страшную испытывает. На операцию увезли. Вернулась бледная. Большую дырку в теле сделали. Всю гниль убрали.

— Хорошее питание, творог, рыба, больше воды. Должно помочь. И двигаться надо. Ходить больше.

Заметила я: на шее мамы крестика нет. Соседка сказала, что над нами церковь есть.
Пошла за водой святой. Женщина бутылку с водой дала, да крестик на цепочке, тонюсенькой. Запуталась цепочка на два узла. Первый сразу развязался, со вторым долго мучилась.
Поняла я первый узел — брат. Быстро к маме вернется, со вторым сложнее будет — отец. Но и отец с мамой будет. Бог поможет. Вера и любовь была. Бог показал мне: все проблемы мамы — хроническая нехватка любви.

Состояние: когда любят просто так, без условий и побед.
Проснулся, а тебе рады, никому ничего доказывать не надо. Любовь — великая сила.
Бог сделал мои руки волшебными. Воспаление снимать научил. Врач удивлялся: как быстро рана затягивается. А ведь и возраст, и сахарный диабет. Мы выкладывались. Шарик надували, дышать учились…
На следующий день в тихий час отец с братом прискакали.

— Она таблетки пьет? Ты говорил врачу, про таблетки? Ты даешь ей таблетки? Сейчас язык вылезет. Нельзя ей без таблеток.
— Мне заведующая сказала, что у мамы со психикой все хорошо. Будет волноваться, пустырник рассосать может.
— Не спорь с отцом. Он все знает, не суйся. Девятнадцать лет лечит. Советы твои достали.
— Уйдите, пожалуйста, сейчас тихий час. Мы отдыхаем, — попросила соседка по палате.

Ушли. Плов и вареники с картошкой отдала обратно. Хотят продукты приносить, пусть, но только рыбу и творог, как говорил доктор.
Попросила брата отца не приводить пока. Мама нервничает. Услышал, согласился.
Мама выздоравливает. Психиатр пришел. Разговаривал. Не нашел отклонений психических. Так потом в выписке и написали: «Отклонения в психике со слов родственников». Родственники диагноз поставили!
Первые шаги с сыном, счастливая улыбка. Брат кормил маму с ложки. Шутил с ней. На улице вместе гуляли. Сентябрь теплым выдался.

СВЕКРОВЬ

Снова вмешалась я. Правнучкам своим встречу организовала. Дочери внучки и внука снова в одном городе оказались.
Дочка внучки к бабушке своей в больницу приехала. В хостеле вместе с матерью остановилась.
Внук свою обещал в больницу привезти. Вот правнучки у бабушки встретятся!
Все складывается, да не сложилось.
Жена внука дочь не пустила.
Что за проклятие над семьей сына моего? Что чужие они такие?
Где любовь, да забота о близких. Потеряли все в спешке жизненной.
Настал день выписки. Повез внук к сыну. Купили кровать специальную. Старый шкаф выкинули. Внук свой шкаф отдал.
Приехали одновременно невестка и шкаф. Сиделку нашли.
 
ГЛАВА7

ДОЧЬ

Утром родителей посетила. Сиделка вокруг мамы ходит. Мама улыбается ей.
Отец в магазин собирается, рецепты ищет.

— Мама, психически здорова. Не нашли врачи отклонений у нее. Преступление кормить антидепрессантами здорового человека. Разговаривайте с ней, — сказала я.
— Вот дело болезни ее. Там все таблетки назначены. Нужно их принимать, — возразил отец.
— Нет, исполнять нужно назначения после последней больницы, а там антидепрессантов нет, — не успокаивалась я.
— Почему ты молчишь? Твоя дочь скандал устроила, а от тебя не слова.
Мама сделала вид, что заснула, закрыла глаза.
— Не беспокойтесь, я не дам эти таблетки, раз их не назначили, — успокоила сиделка.
— Уезжай, не нервируй нас, — приказал отец.

С сиделкой я поговорила. Понравилась она мне. Объяснила ей, как за мамой ухаживала, как перевязку учили делать, как ноги лечили. Попросила показывать маме комедии старые, музыку спокойную слушать, разговаривать больше.

СИДЕЛКА

Программу оздоровительную придумала. Зарядку делаем. Дыхательные упражнения, велосипед руками крутим. Дырка заросла. Под душем моемся. Стала капризничает не даёт обрабатывать, говорит: «Не трожь, и без тебя рана зажила!». Муж внушил, что лекарство помогло. Обидно! Рану ещё надо мазать, кожа ещё тонкая в любой момент может опять загнить! Пять месяцев шли. Начали и ногами крутить велосипед. Мышцы появляются, а так кожа да кости была. Совсем высохла вся. Встает сама с кровати. Вдруг живот заболел. В больницу приехали.
Сказали, кишечник совсем не рабочий. Грыжа с кишечником обмоталась. Раздулся кишечник.

С едой и спортом, осторожнее быть. Лучше не доесть, чем переесть. Упражнения на пресс избегать. Выписали. Меню по калориям считаю. Вредное не даю.
Да, конечно, у неё сильный стержень внутри! Очень одаренная на все она. Мне самой приятно общаться с ней. Работая, я вижу результат. Мы и стихи пишем, и рукодельничаем.
Отказалась от меня мать моя. В детском доме выросла. Нашла ее, когда заболела та. Пролежни сгнили, дырки в теле остались. Газетами ее лечила. Детей на мужа оставила. Полтора года выздоравливали. Летом отпуск возьму, мать родную навести хочу.

ОНА

Здорово, когда есть человек, который слышит тебя.
Как выросла она? Почему такая? Ее бросила мать. Детство прошло в детдоме.
А такой человек замечательный получился. Три сына у нее, внучка. И спортсменка, и творить может, в медицине разбирается, с врачами советуется.
Я научилась рисовать красками. Не выходило так никогда, а сейчас получается. Каждый день гуляю, иногда дважды. Самочувствие хорошее. Дырка заросла, могу под душем мыться. Она разбила шары огромные на коленях. Мне не больно ходить. Ходунки со мной, коленка правая выворачивается. Падаю.
Телевизор орет так же. Но есть приятельница. С ней интересно. Расстраиваюсь, когда уходит.

ДОЧЬ

Приехала к родителям. Сиделка старается, а понимания у родителей нет. Вроде и собрались вместе: я, родители, брат, моя дочь. Но закончилось ссорой. Отец выгнал меня с дочкой.
Написала брату:

«Объясню тебе, что происходит у родителей, мама очень сильный, умный человек, не терпящий криков. В декабре почувствовала себя лучше. Появились силы критиковать папу, а это он терпеть не может. У него выработался ход действий, вводящих маму в заторможенное состояние: уменьшить разговоры с ней и смотреть фильмы про войну, новости, и шоу с криками. Мама уходит в себя, а там есть старая история про убийство, которой она боится, так как считает себя свидетелем. Затем у нее меняется восприятие. Не понимает, что сон, что явь. Отказывается от еды, никого не узнавая.
Когда я приехала, застала маму в таком состоянии при завтраке: ее пытались накормить, она отказывалась. Громко в новостях рассказывали про Донбасс. Папа был счастлив. Только он мог ее кормить, она слушалась его. Я выключила телевизор. Стала расспрашивать маму. Здорово, что есть сиделка. Вместе с ней убедили маму ходить. Потом гуляли.
К твоему приезду мама чувствовала лучше. Мы даже составляли слова все вместе. Только закрылась за тобой дверь, и папа снова включил свои новости. У мамы поднялось давление до 225. Я выключила телевизор, обняла ее и давление опустилось до 167. Она не хочет, чтоб уходила сиделка, нервничает, и давление поднимается к вечеру.
Папе не интересны передачи про искусство, природу, оперы, мелодрамы, которые любит мама. Она постоянно в мире агрессии шума, криков, проблем, она нервничает. Если она с нами, то у нее поднимается давление. Либо она уходит в другое измерение, как при занятиях йогой, тогда она ни на что не реагирует, плохо ест, не узнает людей. Не хочет жить в мире агрессии, смотреть фильмы про войну, новости, реалити-шоу с криками и обсуждениями.
Если не будет раздражающих факторов, то у нее все будет хорошо. Нельзя маму оставлять наедине с папой. Утром сиделке приходится выводить маму к жизни после стресса. Маме часто снится ее брат, он ее поддерживает. Спросонья она и меня назвала его именем.
Папа специально доводит маму до состояния беспомощности, раба. Мне это сообщила мама в больнице, и попросила жить в гостинице подальше от папы. Сейчас он снова почти довел ее до нужной кондиции, но сиделка много души вкладывает в маму, и мама возвращается.
Со мной поделилась заведующая психбольницы: «Папа неправильно ухаживает за мамой, поэтому у нее ухудшения».
Постоянно причитает: «Ой, ****ь». Действительно, это поднимает ей настроение.
Жизнь с трансляцией агрессивных передач, руганью матом явно не нравится маме. Та замыкается и уходит в свой мир. Это единственное, что может сделать человек, не умеющий кричать и обладающий здравым умом.»

Брат ответил: «Предлагаю тебе забрать маму к себе, каждый день общаться с ней и рассказывать — как ты ее любишь. Окружи ее своей любовью, хотя бы на неделю, так ты поможешь ей реально тем, во что веришь!»

Я написала брату: «Я не могу это сделать. У меня она будет переживать за папу. Давление у нее повысится до 250. Я уже это проходила. Она хочет жить с папой. Смотрит, что он делает, контролирует его. Изоляция в другой город убьет ее. Все мысли будут о папе. Это равносильно ссылке для нее. С давлением 250 прожить невозможно. У мамы здоровая психика, все действия она делает обдуманно, услышь ее, ведь она твоя мама. Человеку должно быть хорошо дома, а не в гостях. Отправь папу на консультацию к психиатру, может, так будут изменения.»

Брат меня заблокировал, добавил в черный список и написал прощальное послание: «Больше не пиши мне, буду удалить без прочтения. Не приезжай к родителям. Просто звони маме по телефону. Я сам досмотрю родителей, мне не нужна твоя помощь. Прошу — не приезжай и не мешай.»

Общение сестры с братом прекратилось. Родные не услышали друг друга. Говорят на одном языке, а не понимают и, главное, не хотят. Забыл, как вместе ухаживали за мамой в больнице, как делала первые шаги, как улыбалась. И всем было хорошо.
Сын не может пойти против отца. Отцы не ошибаются, они правы по определению.

                «Нет теперь закона.
                У Жирафов вышла дочь
                Замуж за Бизона.
                Пусть Жираф был неправ,
                Но виновен не Жираф,
                А тот, кто крикнул из ветвей:
                — Жираф большой — ему видней!»
                Владимир Высоцкий
 
Моя любимая песня в детстве. Семья, из которой я всегда бежала, любила фотографироваться. Много осталось альбомов. На карточках все прекрасно улыбаются, в шикарной одежде… Но внутри пустота.
В моей семье нет любви. У нас все должны другу другу. Каждый выполняет обязанности и тянет лямку. Не услышишь доброго слова. Не найдешь поддержки. Молчат, не разговаривают друг с другом. Были странными для меня семейные обеды, принятые в семье моего мужа. Они делились проблемами!
Мы все сильные. Каждому из нас поставлена задача, нужно справиться с ней своими силами. Как в армии.
Все мы глубоко несчастные люди, которые каким-то образом оказались вместе.
С отцом и братом не разговариваю. Зато долго общаюсь с сиделкой, мамой по телефону Делимся планами. Мама освоила краски. Рисует. Человек привыкает ко всему.
Всегда казалось, что мужчины должны защищать женщин. Было когда-то время рыцарей и прекрасных дам. Но я его не застала.

Неожиданно получила сообщение от брата: «Отправь мне заказной почтой, альбом с фотографиями дедушки, который ты взяла у папы.» Мне стало смешно. Даже альбом с фотографии предков исчез. Как горько было смотреть на самодовольных мужчин.
Сиделка взяла отпуск на три месяца.

ГЛАВА8

ОНА

Новая сиделка хорошая, много лет работала в Италии, меня называет синьорой. Пришла, грязь везде нашла. Отмывать принялась, говорит: «Прежняя — лентяйка». Теперь порядок у нас будет. Кастрюли свои принесла. Наши ей не понравились.
Готовит вкусно, раньше не наедалась, а теперь никто не ограничивает. Три раза в неделю приходит. В магазин за продуктами ездим постоянно.
Планы строят, меню придумывают. То шашлык, то уха наваристая. Каждый раз что-то новое, вкусное. На ужин блины. Едим все вместе, втроем.
Неожиданно приступ сахарного диабета у нее приключился: сахар до 28 поднялся, да мужа с сердцем в больницу положили. Давление низким стало.

У меня живот болит, наверное, еда тяжела. Дочь рекомендует есть то, что прежняя сиделка варила. Но новая такие блюда не готовит. не дождешься. Сама себе кашеварю. Сиделка приготовит лишь то, что скажешь. Слабость у меня. Трудно говорить стало. Сиделка со мной не разговаривает. На улицу не выхожу. Некогда меня выгуливать. Я халат сама надеваю, но штаны не могу. Помощь нужна. А это время. Есть у нее еще одна не ходячая бабка. Вот и разрывается между нами. Так и живем.

ДОЧЬ

Следующее сообщение получила от брата: «Папа ложится на операцию по замене коленного сустава. Ты сможешь приехать на неделю, пока папа в больнице, и пожить с мамой?»

Я ответила жестко: «Ты мне сказал не приезжай к маме. Я выполнила твой приказ. Не приезжаю. Отвечай за свои слова. Ты ведь думал, что писал. Обидеть человека легко, но надо нести ответственность за свои ошибки. Папа ест жирную еду, поэтому болеет. Я не собачка, которой отдают команды, то фу, то фас.
Сейчас поступила команда фас. Пока исполняю команду фу. Ты взял на себя смелость: запретить мне навещать родителей, так и иди до конца. Не проси пощади при первой же проблеме. Сейчас отец ест жирное, ты молча его лечишь. Он не хочет первую сиделку, которая подняла маму, так как та не готовит вредную еду. Хочет вторую, которая от вкусного питания лечится сама с обострением сахарного диабета. Мама хочет первую сиделку. Ей надоело самой себе готовить правильную еду, благодаря чему она пока себя чувствует хорошо.

У второй есть одна лежачая больная, которой меняет памперс, будут еще два лежащих. Какая разница им насколько у них будет убрана квартира, если они в памперсах будут постоянно в своих кроватях?»
В ответ тишина. Сам стал с мамой жить. Приедет и молчат. Сказать нечего.
Мама совсем в себя ушла. Замкнулась. Погода хорошая, а не гуляет. Одна целыми днями сидит.
Конечно, я к ней поехала. Наконец-то увидеться можно. Мужчин нет. Один в больнице, другой сам просит.
Сиделка на работу вышла. Решила понаблюдать, да познакомиться с ней. Она сегодня немного поубиралась, пообедала, на плите ничего не варила, лишь в микроволновке разогрела. На веранде собирает свои пазлы, тридцать две тысячи деталей. Со слов мамы, вчера тоже собирала. Мама вчера напоминала ей, что та не мыла давно пол. Сиделка обещала его вымыть сегодня. Но до сих пор до пола не дошла, а собирает пазлы. В туалетах грязно. Воняет. Объяснила сиделка, что воду экономить надо. Незачем целый бачок воды использовать после каждого посещения туалета.
Маме хотелось бы иметь компаньонку, разговаривать с ней. Но, увы, сиделка лишь вспоминает папу. Маме очень одиноко. Если и дальше будет молчать, то точно заболеет.
В холодильнике лежат овощи, куча жаренных куриных ножек с картошкой, которые приготовила три дня назад.
Вчера мама на завтрак себе варила гречневую кашу, сегодня сиделка предложила старую геркулесовую кашу, сваренную неизвестно когда.
Я купила маме две пачки творога в пакетах один зеленый, второй синий, круглый сыр. На завтрак я открыла один пакет, и мы поели. Нарезала ей немного сыра. Обнаружила через час второй пакет с творогом открытым. Сиделка зачем-то купила новый кусочек сыра, хотя мой круглый не съели. Приходит и уходит сиделка с полным сумками. Сиделка не выводит ее на прогулку, а собирает пазлы. Мама целыми днями молчит. Ей не с кем разговаривать, она никому не интересна. Это просто пытка какая-то для человека.

Написала брату: «Вы для кого брали сиделку? Для мамы? Тогда у сиделки не должно быть времени собирать пазлы, рабочий день у нее недлинный. Когда мама отдыхает, сиделка может читать маме книги. Мама хорошо пока соображает. Если не поменяете ситуацию, маму придется снова положить в больницу. Единственная болезнь мамы — одиночество, и лекарство одно — любовь. Но выбирать вам. Мама каждый день может просто стоять или сидеть у двери и смотреть на дорогу, видеть людей. Необязательно спускаться по лестнице. Ей это необходимо для душевного здоровья. Для сиделки мама — очередная бабка, за которую платят деньги. Маме, как чувствующему человеку, необходимо уважение и понимание. Она год жила нормально, теперь у нее ничего не осталось.»

В ответ тишина. Уехала домой. Отец домой вернулся.
 
ОНА

Рассольник сварили. Плов с четырьмя сортами мяса. Вкусно. Только живот раздулся у меня. Боль страшная. В больницу меня положили. Клиника хорошая, врачи замечательные. Из-за короновируса никого не пускают. Везде чисто, уютно. Нашли непроходимость кишечника. Грыжу вправили. Удалось снять воспаление. Боль прошла.
Врач не исключает операцию. Предупредили, что больше не откачают. Диету соблюдать надо до конца дней..
А сиделка с мужем любит жирное, наваристое. И меню подобное составляют. У него давление упало, низкое совсем. Кофе с коньяком пьет, давление поднимается. Внучка позвонила. Поделилась с ней: боюсь домой возвращаться, упрячат меня снова в психбольницу. Успокоила меня. Душевно поговорили. Жаль, редко общаемся.

ДОЧЬ

Снова брату пишу: «Попроси готовить отцу диетическую еду, как в больнице. Его сердце не справляется с тяжелой пищей. Давление 80 на 60 слишком низкое, он долго на нем не протянет. После операций на сердце жирная жареная свинина с пловом не подходит. Может вы специально наняли сиделку, чтоб она своей едой родителей уморила. Тогда вы на верном пути. Чудом мама осталась жива после непроходимости. Ее полные кишки обвили грыжу. Не верили врачи, что проходимость восстановится. Но может она пить пока только воду несколько глотков в день.»
В ответ тишина.

ОНА

Снова дома я. У первой сиделки отпуск закончился. Прошу вернуть ее. Интересно мне было. А эта лишь перед мужем крутится. Мужу нравится новая. Менять отказывается. Все его устраивает.
Письма всем написала. Салфетки, берет, шарф связала. новый берет вяжу. Хожу мало. Ноги снова отекли. Никому и дела нет. День рождения скоро. Живот болит, сил нет терпеть.

Не получилось ничего. Опять с мужем ругаюсь. Сына прошу квартиру отдельную для меня снять. Одна жить буду. А он пусть с сиделкой меню выбирает.
Себе сама кашеварю. Ничего не понимаю. Для кого сиделку взяли? Со мной она не разговаривает, на улицу не выводит. Трудно мне самой одеться. Штаны натянуть не получается. Готовлю себе сама.
Ко дню рождения перцы фаршированные сделали, рыбу заливную. Попробовала, не удержалась. Раздуло живот, нет силы терпеть. Скорую вызвали.

ДОЧЬ

На душе неспокойно. Сегодня у мамы день рождения, брат уехал отдыхать в Турцию с семьей.
Наготовлено у родителей всяких вкуснятин. Перец фаршированный, заливная рыба, салаты. Столько соблазнов!
А у нее диета: нежирное протертое. Рождается ребенок, никто его шашлыком с кетчупом не кормит. Понимают: убьют разносолы.
Надоело продукты переводить. Зачем пустой суп для одного человека варить. Можно наваристый вкусный украинский борщ размельчить и готово.
Позвонила, поздравляю с днем рождения. А мама сообщает, что в больницу на скорой забирают, живот раздулся, сил нет терпеть.
Голос глухой, больно ей очень.
Второй звонок.

— Вы кто ей?
— Дочь.
— Скажите свой номер телефона, запишем в дело как телефон родственников.
— Хорошо.
— Сейчас трубку дам
— Мама, держись, боль пройдет, тебе помогут. Мы все тебя любим, ты нам нужна. Война в животе прекратится.

Война, страшное слово. Но мы не живем, а воюем.
Помню всегда у мамы был надутый живот. Худая, а живот впереди торчит.
Когда меня родила, живот остался надутым, как барабан. Постоянно там были какие-то звуки, бурчания. Живот жил своей жизнью.
Недавно прочитала историю девушки, у которой тоже живот барабан после родов остался. Тужилась она сильно, внутренняя грыжа у нее возникла. Сделали ей операцию, живот уменьшился.
Я источником болезни стала, после рождения меня пропала тонкая талия. Как любила она свободу! После работы к морю ездила. Завораживало оно. Детство выпало на войну. Рано стала самостоятельной и детей своих так же воспитывала. Не опекала, не сдувала пылинки. Веселая, увлекающаяся.
Позвонила еще раз маме.

— Ее забрали на процедуру. Пока не вернулась.

Сейчас пандемия, в больницы никого не пускают.
Сообщение от брата: «Мама в реанимации. Я вернусь из Турции через четыре дня вечером.»

Телефон мамы молчал. Хорошо, что записали мой номер для связи с родственниками в экстренной ситуации. Не звонят из больницы, значит, все хорошо, мама жива, выкарабкалась. Позвонила отцу, успокоила.
Три дня назад брат уехал в Турцию отдыхать всей семьей. Мама жаловалась уже тогда на проблемы с животом. Из нее лилась вода. Решил пустить на самотек и полетел на неделю.
Отец лечится только в элитных клиниках, мама — в местных, бесплатно, по полюсу.
В два часа сорок восемь минут ночью проснулась. Боль в сердце. Понимание, что мать страдает, а может и умирает. Написала брату в вапсапе. Он у меня продвинутый пользователь! Все звонки от меня заблокировал, лишь сообщения отправлять могу в вапсапе.
Правда, предупредил, что будет удалять не читая.
А вдруг прочитает? Писалось легко. Рука сама текст набирала. Ощущение близости мамы.
Очень хотела я, чтобы брат скорее маму увидел. Написала сухо и жестко:

«Я ничем не могу помочь, если приеду, то у папы случится инфаркт. Он считает маму виноватой в том, что попала в больницу. Сиделка сказала, что папа заставлял есть маму слабительное, когда из нее текла вода. Она даже консультировалась в аптеке, и потом говорила папе. Она видела последний день маму три дня назад, а потом заболела. В квартире все должны есть одинаково, чтоб у больного не было соблазнов. Так не бывает, что двое едят разносолы, а третья только отварное легкое и протертое. Она нарушила диету свою фаршированными перцами и т. п. Будем надеяться: мама выкарабкается. Но ей очень плохо, она еле говорит, может ты сможешь раньше приехать и поддержать отца? Они могут пять дней не прожить. Он остался один. Сиделка лечится, а при виде меня отец будет нервничать. Не понимаю, почему нельзя пожертвовать вкусной едой ради жизни жены.
Маму спасет любовь, а любовь подразумевает собой понимание человека и готовность идти на жертвы.
Мама связала шарф и варежку для отца в последние дни. Она хотела жить, ждала любви и понимания. А отец продолжал громко слушать все новости, есть вкусную еду. Ей было очень одиноко. Никто не понимал. Так не может продолжаться вечно.
Если б ты поддержал маму, было б легче ей. Она очень добрый человек.
Отцу после операций на сердце положена диета. Посмотри сам, что рекомендуют есть таким больным.»

В три часа одну минуту отправила последнее сообщение.
Легла и сразу уснула. Стало спокойно. В ответ тишина.
Разбудил меня в шесть утра звонок из реанимации: «Ваша мама умерла без десяти три сегодня ночью».

Осознание того, что писала брату, когда мамы уже не было, пугало. Жаль, что так ушла мама. Она хотела по-другому.
Слезы на глазах!
Отсрочка закончилась.
Ничего не получилось.
Муж предпочел сиделку с вкусной едой, сын отдых по программе: все включено. А она с распухшим животом в мир иной отправилась.
Позвонить брату и сообщить о смерти матери удалось лишь с телефона мужа. Меня он заблокировал.
Посоветовала отцу не говорить, вдруг сердце его не выдержит, а рядом никого нет. Я поеду с мужем на машине. Это часов девять займет. Брат обещал прилететь к вечеру.
Через два часа сообщение: похороны через три дня.
Ужаснуло, все схвачено и проплачено. В восемь утра, находясь в Турции, договорился о дате похорон.

«Празднуют», — подумала я.
Попросил двоюродного брата к отцу поехать, чтоб не один оказался в больнице, а с ними. Похватал тот с женой вещи, сел в машину. Не заводилась на морозе, лишь к одиннадцати часам добраться смогли.
Вместе с братом отцу звонили, только из стран разных. Просили одного: чтоб племянника с женой ждал, в больницу не ездил. Собирался он к девяти часам в больнице оказаться и узнать о самочувствии мамы.
Написала в Вапсапе первой сиделке, что мама умерла. Много сил и любви вложила она в маму.
И новой написала, что нет больше мамы.
Позвонила новая сиделка отцу соболезнование сказать. Понял он, что один остался. Мне позвонил, плакал. Я его успокаивала, тут и брат с женой приехали. Поддержали.
 
ГЛАВА9

ДОЧЬ

Вдруг звонок из реанимации:

— Вашу маму переводят в хирургическое отделение.
— Зачем мертвого человека куда-то переводить?
— Кто мертвый? У нее все хорошо. Сиделка ей нужна, что б ухаживала. Приходите, помогайте, слабая пока. Ошибка вышла. Троим ночью конец пришел, вот и перепутали.
Сообщаю отцу. Он рад безмерно. В больницу поедут к маме живой, вот чудо.

Решила обрадовать брата.

— Ты зачем меня обманула, все придумала?
— Мне звонили, а ночью сердце около трех часов заболело, поэтому и написала тебе.

Не поверил. Хорошо, что телефон запоминает номера звонивших.
Сфотографировала два списка звонков с номером реанимации и брату отправила.
Не извинился, обещал приехать через три дня, в день когда похороны назначены были, и билет заранее куплен был. Отдыхать будет.
Оказались мы с мужем в больнице. Отец с родственниками уже домой вернулся.
Я с вопросами.

— Мне из реанимации звонили. Приехала из другого города за мамой ухаживать.
— Ничего не знаем, родственники наняли сиделку. Она уже работает. Можем позвать. — Давайте.

Приходит сиделка.

— Год назад за мамой я присматривала в больнице, дышать, ходить заново учились. Сила врачевания у меня появилась. Могу рукой болезни снимать.
— Вам нельзя. Короновирус. Посетителей не пускают.
— Давайте я за вашу руку подержу. Свою силу вам передам, а вы маме. Легче ей станет.
— Лучше на животе держите, болит он у меня.
Положила руку на живот ей.
— Чудо, боль прошла. Язва меня беспокоит. Я вам маму по Вапсапу покажу, ждите, а завтра, может, врач разрешит. Вас пустят. Приезжайте с утра завтра. Вчера у меня такая же бабка была. Рабочий день у меня с восьми утра до семи вечера. Так сегодня позвонили, сказали, что на работу выходить не надо. Умерла бабка за ночь.
— Моя мама будет жить. Я с вами энергией поделилась. Выздоравливать больные ваши будут! — Здорово.

Показала она мне маму. Она бормочит быстро невнятно. Испугалась я: вот он предсмертный бред начался.

— Засыпай, мамочка. Ты наша замечательная, любимая.
Главное, силы восстанавливай, завтра все пройдет.

Сиделка сообщила, что мама задремала.
Поехали мы к отцу. А там стол накрыт, французское шампанское, салаты, заливное…

— Мойте руки, кушать будем. За именинницу выпьем. День рождения вчера был, да сегодня жива оказалась.

Поела я. Шампанское пить не стала. Вдруг нет уже мамы, а празднуем.
Утром телефон сиделки не отвечал. Не ясно было, что происходит. Поехали с мужем в больницу.
Сиделка вышла к нам, объяснила: вапсап не работает, деньги кончились, а заплатить не получилось. Перевели деньги на телефон. Она маму показала.
Лучше чувствует себя. Не бредит, дышит спокойно, и глаза пошире открылись.
Договорилась сиделка. На пять минут в палату пустили.
Прихожу. Мама лежит. Живот огромный, газы, воздух выпустить не получается. Положила ей руку на живот. Бурлит там все. Слова добрые говорю. Рассказываю, что все испугались за нее, домой ждут. Чувствую, мягче живот стал.

— Уезжай домой. Когда надо приехать, скажу.
— Пять минут прошло, уходите скорей!

Погладила маму, целовать не стала: короновирус, и домой вернулась.
Каждый день с мамой по телефону разговаривала. Не хотела она домой возвращаться, просила она сиделку поменять.
Просила я и отца, и брата расстаться с сиделкой.

— Исключено, — изрек отец — Не мешай.
— Сиделка наша — это очень хороший вариант. Она хорошо готовит, хорошо относится к маме, и порядочный человек. С опытом работы. Если уволим сиделку, то ты возьмёшь на себя заботу о маме. Переселишься к родителям. После твоего приезда дни папы будут сочтены, ты выпьешь его кровь каплю за каплей. Папа будет питаться в разное время с мамой, Она не будет видеть его еду. Сиделка готовит для мамы только диетические блюда, то, что мама жарит ночью блины, не ее проблема.

Полосную операцию сделали маме. Грыжу удалили, кишечник очистили. Только жидкую протертую еду, как младенцу, есть разрешили.
Сиделка в больнице хорошо за мамой ухаживала. Садиться мама начала, стояла, а ходить не ходила.

— Надо будет пойти, встану и пойду. Не переживай.

Думала она, что сиделку дома так и не поменяли. Все останется по старому.
День выписки наступил.

ОНА

Сын пришел. Помог одеться. Смотрит добрыми глазами. Улыбаюсь ему. Встала. Он меня подбодряет. Я пошла.
Сын держит меня. Любимый, прекрасный. Села в машину, из машины вышла и своими ногами поднялась по лестнице. Боялась увидеть ненавистную сиделку. Встретила меня добрая женщина. Помогла раздеться.
Рядом муж ходит. На меня наглядеться не может.
Прошел чудесный день. Я с любимыми мужчинами. Заботятся они обо мне. Никого ничто не расстраивает. Райская жизнь началась. Ночь прошла хорошо.
Пошла воды попить.
Вдруг боль в сердце.

— Ой, — вскрикнула
— Сейчас, сейчас, — засуетился муж.

Подбежал, обнял. Пошла я маленькими шажками, а он меня поддерживает. Только я и он. Во всем свете. Тепло и счастье наполнило меня.
Упала я и ушла навеки.
Так я и хотела умереть на руках любимого мужчины.

МУЖ

Думал я, что потеряла она сознание, не верил, что нет ее больше. Дотащил до кровати, положил.
Тут сиделка пришла.
Скорую вызвали.
Приехали, подтвердили: умерла.

ДОЧЬ

Позвонил отец. Выдавил из себя: «Мама умерла у меня на руках мгновенно». Горько ему, но спокойно. Ушла она хорошо.
Через пятнадцать минут брат написал: «Похороны третьего января».
Дочери позвонила. Она как раз купила билет несколько дней назад на третье января по акции и успевала на погребение.
Вечером перенесли похороны на тридцать первого декабря в двенадцать часов тридцать минут. Через день. Пришлось быстро подстраиваться. Мы с мужем на машине поехали, а дочь на ночном поезде после работы. Она с утра на вокзале сидела.
В десять часов я узнала, что отпевание будет через полтора часа, на час раньше, чем планировалось. Сообщила дочери.
Чудом успела пару минут с бабушкой посидеть в автобусе.
Потом отпевание.
Красивая, с чудесной улыбкой загадочной.
Ангел лежал перед нами.
Положили в яму.
По современным технологиям ее почему-то не закопали, а лишь песком присыпали только родственники. Песок чуть-чуть гроб припорошил.
Собралась вся команда, с которой проходили праздники. Никто не плакал и не выражал сочувствие. Все молчали. Потом пошли в шатер. На столе ждали новогодние наборы в цветных картонных упаковках, заготовленные на всех присутствующих. 31 декабря все же. Новый год встречаем.
Высокая стопка коробок с пирогами, упаковки с соками и ассорти из бутылок с алкоголем.
Подошла сноха.

— Тебе нравится, как мы организовали похороны?
— Я хотела б, что б жива была мама и улыбалась.

Начались поминки.
Отец сказал, что мама была лучшей ученицей, заведующей лаборатории, секретарем партийной организации, вырастила прекрасных детей, и он очень любит ее. Очень красивая она в гробу была. Улыбалась.
Брат сообщил, что мама была скромным человеком. Восхищался улыбкой загадочной.
Я была счастлива: наконец-то понял, почему она молчала, а не твердила о своей любви.
Она считала, что ей ничего объяснять не надо. Она всех любит без памяти, а они это чувствуют на генном уровне.
Но вечные непонимание и родившиеся упреки, заставляли страдать.
Я рассказала, что мама была мечтательной, но ей было плохо, так как ее не понимали. Она всех любила и хотела любви и понимания.

— С чем пирожки?
— С мясом.
— С вишней.
— Хорошая фирма пирожки сделала.
— Ты что пить будешь?
— Вино.
— Коньяк.
— Я за рулем.
— Сок яблочный.
— Я набор с собой возьму.
— Куда потом поедем?
— Где Новый год встречать будем?

Потом сноха, не проронив ни слова о маме, произнесла:

— Раз никто не умеет любить так, как тебе хотелось бы, общалась бы сама постоянно со своей матерью.

Начала восхвалять отца с братом.
Удивилась я. Причем тут отец с братом. Мама ушла в мир иной. Неужели о ней не обронят и слова доброго. Не видала я таких поминок.
Продолжила я тогда свою краткую речь:

— Конечно, каждая девушка, которая выходит замуж, хочет умереть на руках любимого мужчины, но вряд ли найдется новобрачная, желающая провезти девятнадцать лет в психбольницах. Маме было одиноко. Вы оставайтесь, а я пойду.

Муж взял меня за руку. С судорогами из палатки выскочила моя дочь.
Муж поддержал мои слова, дочь соглашалась. Мне казалось, что мы поняли друг друга. Все претензии остались там далеко. С легким сердцем посадили дочь в поезд, а сами поехали на машине домой.
В поезде дочь написала письмо моему брату, в котором хвалила всех, и извинялась за невыдержанную мать и за бездействие.
Мы с ней разговаривали, ехали вместе на машине, подвезли к поезду. Нам казалось, что она поддерживает нас. Не высказывала сомнений.
Жила пару дней с мной в Хостеле. Была в день выписки бабушки из больницы. Чувствовала, что та боялась ехать к мужу после стационара. Дедушка нас выгнал год назад.
Она разговаривала с бабушкой, когда ту удалось откачать без операции. Бабушка жаловалась на сиделку. Ей не нравилось, что та готовит еду отцу, а с ней даже не разговаривает. Бабушке приходилось самой ходить за сиделкой. Бабушка делилась сложными отношениями с дедушкой. Боялась, что ее снова в психбольницу отправят. Внучка понимала ее, по крайней мере, так казалось.

«Дядя, спасибо Вам за поздравление. Вас тоже с Новым годом, пусть в грядущем году все невзгоды и трудности обойдут стороной, дом будет наполнен любовью и теплом близких и дорогих людей, здоровье не будет подводить, а намеченные цели будут достигнуты.
Мне и всей нашей семье очень жаль о случившимся с Вашей мамой, женой дедушки, моей бабушкой. Бабушка удивительный, стойкий, невероятной силы воли человек. Я очень хочу извиниться за случившееся сегодня. Мы все любим бабушку и все по-своему переживаем эту утрату. Спасибо Вам за эту возможность попрощаться с бабушкой. В последний раз я говорила с ней по телефону в ноябре. Тогда я услышала звонкий и веселый голос бабушки. Она тогда была в больнице. Ей там нравилось. Нравилось, что вокруг неё были заботливые врачи, которые восхищались ее упорству и опять же стойкостью перед всеми болячками. Мне тяжело это признавать, но я считаю бабушку Нину жертвой обстоятельств. Возможно я многого не знаю. Сегодня я увидела красивую бабушку. Из детских воспоминаний помню, что бабушка любила наряжаться. Когда я приезжала к ним с дедушкой помню, как бабушка намазывала себе крем, чтобы быть красивой, а я, глядя на неё, брала жирный детский крем и почему-то мазала себе ноги, а потом, не выдерживая неприятного ощущения на ногах от жирной вязкой субстанции, смывала всю «красоту» в тазике. Помню, как тетя наряжала бабушку на всякие семейные торжества, чтобы бабушка была самой-самой красивой. Помню, как она учила меня делать фирменные котлеты, как мы смотрели с ней передачу «Играй гармонь любимая». В детстве она казалась мне немного строгой, очень мудрой бабушкой, с которой я заучивала частушки, а потом радовала своих родственников. Помню и как в первый раз бабушка оказалась в больнице, с чего все началось или чем закончилось. Потом помню поздравления бабушки с днём рождения и сожаления, что я не ее внучка. Помню то жуткое ее состояние прошлой осенью. С того ракурса, где я сегодня стояла на прощании казалось, что она улыбается. Я верю, что бабушка оказалась в лучшем из миров. Ещё раз простите за нашу такую бурную реакцию сегодня. И простите за непонимание и бездействие.»

Какая сакральная жертва должна быть принесена, чтобы в этой семье поселилась любовь?