Рассказ И надо же...

                «И надо же…»
 
 
    После развала Советского Союза мне часто приходилось летать через Москву за рубеж для участия в разных конференциях. Москва была для меня не просто транзитным городом, а местом временного проживания. Практически, в годы демократического становления новой России большую часть своего времени я проводил в Москве, общаясь с невероятно яркой интеллектуальной элитой, которая не только обогащала мои познания, но и вдохновляла меня своим поведением тем, что на обломках старой системы, системы унижения человеческого достоинства, поддерживала и активно участвовала в строительстве нового государства - государства свободы и равноправия, государства с «человеческим лицом»...

    Я виделся и общался не только с такими людьми, но и с теми, кто тосковал по всему старому: по ложному равноправию всех граждан, кто не смирялся с трудностями, разбоями, грабежами и ростом криминогенной обстановки в стране, державшей все общество во взмыленном состоянии. Для людей такого типа как я, Москва была своего рода Меккой для психоанализа, для изучения зарождения нового мира со всеми плюсами и минусами.

    Когда мои близкие сетовали, что ситуация в стране, которая докатилась до края пропасти, становится все хуже и хуже, и властям нет дела до простых смертных, я всегда старался им говорить, что на самом деле не все так уж плохо. На что мои оппоненты мне говорили: «Да разве можно было представить такое даже во сне, чтобы рядом убивали человека, а ты отворачивался, потому что своя шкура - дороже... Вот до чего докатилась Россия...». Но я не воспринимал убеждения таких людей, пока однажды сам не столкнулся с бездушием окружающих. И, если бы не моя смекалистость, то меня уже давно бы не было в живых...
 
    Как-то, возвращаясь из Амстердама с двумя большими сумками, большая часть содержимого которых состояла из посылок моих голландских друзей своим близким в Москве, я решил воспользоваться метро, поскольку такси в то время стоило баснословных денег. У меня не было привычки снимать с багажа аэропортовские ленты, на которых был указан рейс. Это теперь по прибытии в порт назначения я сразу их  снимаю.

    Итак, усевшись в вагон поезда и выставив сумки впереди себя, я на время расслабился и даже позволил себе прикорнуть. Когда я открыл глаза, то увидел, что напротив меня сидит очень красивый парень, явно с Кавказа, и не спускает с меня глаз. Вначале я подумал, может знакомый, но затем, не найдя сходства ни с кем из моих близких, просто не стал обращать внимания на его пристальный взгляд.
 
    Дойдя до остановки «Первомайская» я вышел из метро, волоча за собой тяжелую ношу. На автобусной остановке я вдруг увидел того самого парня, стоявшего рядом, и подумал: «Надо же, и он тут». Но на этот раз он просто вскользь посмотрел на меня, когда я садился в автобус. В автобусе его не оказалось.  Проехав несколько остановок, я вышел рядом с домом моего дяди, у которого обычно останавливался.

    До дома было метров примерно двести,  и в снежную погоду было не очень-то приятно тащить тяжелые сумки. Я почему-то оглянулся, но не увидел никого. У подъезда, пока я набирал код от входной двери,  вдруг почувствовал, что рядом стоит тот самый парень. Мне было непонятно, как он очутился рядом, ведь он не сел в автобус... «Может, на другом автобусе или на такси приехал,- все думал я,- и надо же сколько совпадений. Даже подъезд один и тот же. А-а,- вдруг осенила мысль,- вот почему он на меня так смотрел: мы ведь соседи. Видимо, он не раз меня видел тут...».

    Парень зашёл следом за мной в подъезд, и пока я вызывал лифт - не заметил, как тот, достав из-под куртки громадных размеров нож, приложил его к моей куртке и произнес: «Без истерики. Быстренько отдай все  деньги и дорогие вещи, и я спокойно уйду». Я не сразу понял, о чем он, но как только до меня дошло значение его слов, я нервно заулыбался и сказал, что, к сожалению, у меня нет ни копейки, поэтому-то я и воспользовался метро. Тот мне не поверил и чуть-чуть продырявил мою куртку. Но тут  я, оттолкнув его одной сумкой, стал истошно орать, одновременно отбиваясь от ножа, которым тот от неожиданности стал просто им размахивать. 

    Улучив момент, я разбил сумкой окна двери, закрывавшие прихожую квартир на первом этаже, и стал ещё сильнее орать в надежде, что кто-то выйдет мне на помощь. Никто не выходил, и мне пришлось ещё сильнее орать, и в один миг я через разбитое окно залез вовнутрь общей прихожей. Парень, явно растерявшись и, не ожидавший такого поворота событий, в истерике ещё раз попытался проколоть меня уже через дверь, но безуспешно, и, оглушенный ревом моего голоса, удрал из подъезда, не обратив внимания даже на то, что возле лифта без присмотра стояла большая сумка...

    Я же на всякий случай для подстраховки ещё несколько раз завопил, потом вышел из дверей, и быстро нажав на кнопку лифта, поднялся на одиннадцатый этаж, где жила семья моего дяди.
 
    Дверь открыла Наташа, супруга моего дяди, и в ужасе от моего вида стала помогать мне раздеться и прийти в себя. Я рассказал ей все подробности попытки грабежа и убийства. Я возмущённо говорил ей: «Ты представляешь, какие твари ваши соседи?! Никто не открыл дверей, не пришёл на помощь. А ведь я истошно орал... Дожили...». Тут-то я и вспомнил тех, кто мне говорил: «А ведь убьют, и никто не придёт на помощь...».

    Утром, когда мы с Наташей спустились на лифте на первый этаж, то увидели, как соседка с первого этажа ворча убирала разбитые стёкла. «Представляете, кто-то ночью разбил все окна»,- обратилась она к нам…

Наташа промолчала, а я безразлично произнёс: «И надо же…».

 
22 октября 2019 г.
Ереван