***

Глава 14. 
Надежда, как утерянная вера.

Вот уже пятеро суток Фил жил, пил, ел, бесцельно бродил по кораблю. Последнее время он всё чаще приходил в кабину управления космолётом и подолгу сидел за пультом. Затем подавлял в себе искушение запустить стартовый двигатель и прекратить это бесплодное существование. Почему до сих пор это не сделал? Что останавливало его в последний момент? Он не понимал. Несколько раз был близок к этому, но что-то, возможно жажда жизни, или просто животные инстинкты, вызывали выброс в кровь адреналина, сердце начинало бешено биться в грудной клетке, в последний момент он отдергивал руку от пульта, резко вставал и уходил из кабины. Долго лежал в спальном боксе, тупо смотрел в потолок, пока не начинал чувствовать сильный голод. Вставал, шел к морозильной камере, затем разогревал и жадно набрасывался на пищу.
Сегодня, он, уже привычно, как по заведенному графику, сидел в кресле перед пультом управления кораблём и тупо смотрел на приборы. Состояние обречённости и безвыходности порождало полную апатию ко всему. Таково было его внутреннее ощущение. Однако мозг, свободный от бессмысленных напряжений и поисков выхода из ситуации, продолжал активно работать, анализируя по привычке окружающую обстановку. Он заметил, автоматически оценил информацию, пришедшую по зрительным нервам. Что что-то изменилось в показаниях приборов. Дана команда глазам, и они начали более внимательно присматриваться к приборам. Взгляд продвигался от прибора к прибору, пока не остановился на экране сканера-радара. Какая-то точка появилась на мониторе. Сигнал мозгу, сосудам, другим органам и все внутренние процессы в организме активизировались: легкие активнее начали обогащать кровь кислородом, сосуды расширились, увеличилась частота сердечных сокращений.
Однозначно, это было движущийся космическое тело. Фил быстро запустил программу распознания объектов. Результаты показали, что это корабль, идентичный тому, на котором находился Фил. Его траектория движения пересекается с Фивой, будет здесь через три часа.
Кровь прилилась к голове: «Они меня вычислили! – мысли следовали одна за одной, – Возможно, это обычный, плановый полет, геологическое исследование. Хотя, нет. Фива не интересна с точки зрения геологии полезных ископаемых. Это груда бесполезных камней. В то же время, у меня только общие знания. Возможно, они ранее нашли здесь что-то интересное. Нет! Скорее всего, они меня ищут, или хотят точно удостовериться, что я и Ив погибли. Может быть они хотят обследовать и сделать ремонт корабля? Ив говорила, что они посадили его на Фиву с целью в последующем привести его в рабочее состояние. Вот это время и пришло. В любом случае мне надо подготовиться к прилёту гостей. В первую очередь необходимо убрать, насколько возможно, все следы моего пребывания здесь. Шаттл обнаружат быстро. Надо всё устроить так, чтобы они начали с обследования именное шаттла. Далее я буду действовать по обстоятельствам. Главное захватить корабль, тогда у меня будет шанс вырваться отсюда. За этот шанс я перегрызу глотку.
Времени оставалось немного. Надо было действовать. Фил достал тяжелый скафандр. Осмотрел его. Он был практически новый, пор крайней мере, ни разу не использован. Оставалось заправить основной и резервный баллоны воздухом. Это двадцать минут. Запустить программу консервации корабля. Весь процесс отключения систем займет минут сорок - сорок пять. Далее надеть скафандр. Покинуть корабль. Найти укромное местечко. Такое, чтобы его не было видно, а он все контролировал. У них могут быть тепловизоры, наверняка будут. Спрятаться надо так, чтобы не сразу его обнаружили. В этом скафандре возможно.
Ближайшие действия намечены, о том, что будет дальше Фил не думал. Спокойно, чётко, не рассуждая, он делал свою работу шаг за шагом в соответствии с намеченным планом.
Последний раз перед тем, как автоматика отключит и законсервирует все системы корабля, Фил бросил взгляд на экран радара. Чужой корабль по-прежнему не менял курс. Теперь уже однозначно понятно, что цель его – Фива.  Через час с небольшим он будет здесь.
Через двадцать минут Фил вышел наружу. Чужак хорошо освещался светом Юпитера и был виден заметной, большой, светящейся сигарой. Фил сполз по корпусу с противоположной стороны. Обогнул корабль и, отойдя метров на сорок, спрятался за скалой, торчащей из поверхности Фивы черным обелиском, заваленным мелким щебнем и угловатыми обломками камней. Он был спокоен. Конечно, они увидят разбитый шаттл. Точнее, что от него осталось. Это не скрыть. За себя же он не волновался, обнаружить его нелегко, даже инфракрасными сенсорами.
Когда корпус приближающегося корабля стал различим в деталях, траектория его движения изменилась, он на приличной скорости пролетел мимо Фивы. С задержкой с десяток секунд, метрах в десяти от скалы, где прятался Фил, шлёпнулся разведывательный зонд. Он замер на мгновение. Затем, из его чрева вылезли три опоры и следом за ними буровая штанга. Бур с огромной скоростью завертелся, вгрызаясь в поверхность. Что будет дальше Фил не стал дожидаться; рискуя пролететь мимо зонда, он в несколько гигантских шагов подлетел к нему. Тот уже закрепился на грунте, сбросил небольшую крышку и начал выдвигать объектив камеры.
Фил, держась одной рукой за антенну, другой рукой поднял первый попавшийся камень и с остервенением начал наносить удары по видеокамере. Зонд замер, будто задумался, что пошло не так. Фил отбросил камень, зажал верхнюю часть зонда и начал откручивать её. Вскоре у него в руках оказалась полусфера, где находились «мозги» устройства.  Тяжело дыша, он потащил его к кораблю.
Все получилось не так, как думал. Теперь придется заново «оживлять» корабль. Столько произошло событий в последний час, а обдумывать было нечего. По-прежнему оставалось два варианта: или это штатная ситуация, и они исследуют геологию спутника, или используют этот зонд, чтобы прояснить ситуацию с ним и Ив. Последнее им выяснить не удастся, так как устройство отключено, самым жестоким образом. Фил пока не придумал, что со всей этой электроникой делать.
Судя по скорости разведывательного корабля, он и не думал садиться на поверхность Фивы. Надо было что-нибудь придумать, чтобы в следующий раз заставить его сесть.
Весь остаток дня Фил посвятил этому, но так ничего путного и не придумал. Заснуть в этот раз не мог долго. Две таблетки не помогли. Третью он принять не решился, не хотелось получить ещё и пугающие галлюцинации. Казалось, что выспаться ему не удастся, а надо бы: разведчик может вернуться. Однако, после несколько часов борьбы с разными мыслями, он уснул.
Ему снился огромный космический корабль. Он стоял возле него в сером костюме с белыми вставками и, размахиваясь, наносил камнем удары по входному люку огромного корабля. Люк открылся, и он увидел улыбающееся лицо Папора. Тот взял из рук Фила камень. Это оказался кусок серебристого металла. Ник Папор спросил:
–  Откуда у тебя это?
–  Взял снаружи, там их много.
Они пошли в лабораторию. Папор засунул металл в ящик с проводами. Затем достал из стола толстый журнал и долго его листал. Посмотрел на Фила и засмеялся. Резко оборвал смех и серьезным голосом капитан-командира сказал:     «Филэн Джефри, поздравляю, ты открыл месторождение скандия».
Фил проснулся. Сон был глупый, но такой четкий, что было полное ощущение, что всё происходило наяву.
Он лежал и ждал, когда вновь сон погрузит его в забытье. Внезапно его пронзила мысль, которая мгновенно отогнала сонливость. Эта мысль была такой четкой и нужной, что Фил быстро оделся, вылез из спального бокса и направился в лабораторию.
Он нервно барабанил пальцами по выдвижной панели, пока загружался компьютер лаборатории. Что же он искал? Его интересовало всё, что есть на скандий. Особенно таблица его спектральных линий.  Самое главное он нашел информацию о минерале тортвейтит, наиболее богатом скандием минерале. Он поплыл в кабину управления кораблем. Остановился. Задумался: «Куда это я? Надо не суетиться. Спокойно обдумать, как это сделать. Эх, как же не хватает Ив. Она сделала бы это с легкостью. Мне повезло в том, что есть всё необходимое, информация в цифрах по тортвейтиту. Теперь её как-то надо перенести в мозги зонда. Причем не всю, а только дозированную часть информации, чтобы автоматика поняла, что это скандий.
Фил залез в спальный бокс и начал обдумывать и чертить на гибком листе планшета схемы ввода информации в вычислительную систему зонда. За три часа работы, он исчеркал планами и схемами несколько листов, но более-менее вразумительное решение так и не нашел. Он в сердцах отбросил планшет.
Произнес вслух: «Как же мне не хватает Ив! Она бы быстро нашла решение».
Надо было заняться чем-нибудь другим. Фил чувствовал, что решение, где-то близко. Необходимо немного отвлечься, тогда мозги перезагрузятся. Он вспомнил, что давно забросил тренировки на тренажерах.
На полпути к тренажерам он остановился и завис, зацепившись за поручни. Стараясь не упустить пришедшую в голову мысль, замер, обдумывая решение. Развернулся. Направился в спальню за планшетом. Свернул его в трубочку и «поплыл» в лабораторию.
Теперь дело пошло быстрее. Он набросал схему пошаговых действий, достал из «мозгов» зонда нужный блок и подключил его к компьютеру. Наблюдая, как загружается нужная информация, он несколько раз вслух повторил: «Это должно сработать. Сработать это должно. На скандий они обязательно клюнут».
Когда всё было закончено, Фил надел скафандр и бережно взял верхнюю сферу зонда с блоком управления исследовательской аппаратурой.
Снаружи, установив сферу на место, он пару минут наблюдал за зондом, как будто любовался своей работой. Надо было возвращаться на корабль, чтобы отследить, как сработает сброшенный разведывательный аппарат. Через тридцать две минуты зонд «оживёт» и, на короткое время, будто раненый и умирающий зверь, передаст «товарищам», двумя повторяющимися сообщениями, последнюю информацию: «При посадке получил серьёзные повреждения. В месте посадки, обнаружил огромные залежи скандия».
В подтверждение передаст результаты спектрального анализа и физико-химического анализа минерала тортвейтит.
После того, как зонд передал информацию, а Фил отследил через аппаратуру корабля, что нужные сообщения ушли в космическое пространство, оставалось только ждать реакции разведки.  Фил был доволен своей работой. По его расчётам, самое позднее, когда следует ожидать действий от другой стороны, это два, максимум три дня. Оставалось набраться терпения и ждать.
Очень понравилась лаборатория. Он как-то не обратил на неё внимания в первые дни. Это скорее всего оттого, что у него остались воспоминания после совместной «научной» работы с Папором. Теперь же всё изменилось, он коротал часы и дни ожидания за компьютером лаборатории. Здесь он нашёл огромное количество различной информации.
Беспокойство его началось на шестой день ожиданий. Ещё четвертый день особо не волновал. Весь пятый день он провёл в напряженном ожидании. На шестой день его преследовали навязчивые мысли, что что-то не сработало, или сообщение не дошло, или дошло в искаженном виде, или не поняли. Сплошные «или» мучили его.
Фил весь день боролся с искушением вновь запустить зонд и повторить сообщение еще раз. Каждые полчаса от подходил к пульту управления и вглядывался в экран радара. Это еще хуже отражалось на его психическом состоянии. В конце концов он перевел радар на звуковое сообщение в лабораторию и спальный бокс.
Ранним утром, когда Фил только заснул, после много численных попыток и борьбы с тревожными мыслями, раздался звук зуммера.
Через минуту Фил сидел за пультом и наблюдал за сине-зелёной точкой на экране.
Разведывательный корабль только что выплыл из-за Юпитера. Оставалось ещё много времени до его подлёта к Фиве. Можно было ещё поспать часа три и в запасе оставалось ещё предостаточно времени для действий. Но уж какой тут сон. От него не осталось и следа. Было ощущение, что принял мощный психотропный препарат. Эта сине-зеленая точка на экране привела Фила в состояние сильного возбуждения. Он прекрасно понимал, что сегодня решится его судьба и, как все сложится предугадать невозможно.
Через час система распознания объектов выдала информацию о том, что, с высокой степенью вероятности, это разведывательный тип корабля. Тот ли это корабль или другой, не понять, так как из-за большого расстояния определить номер борта было невозможно.
Еще через два с половиной часа разведчик приступил к торможению. Определить, ведет ли корабль автоматика или разум человека, можно будет только тогда, когда корабль сядет на Фиву. В это время Фил должен находиться снаружи. Если всё же пилотирует корабль человек, тогда всё решится первобытным способом. Кто силнее, тот и удачливее. Оружия у них не должно быть. Если только незаконное. Хотя и это невозможно. На всех станции оно под запретом.
За два часа до запланированного выхода Фил уже сидел в скафандре. Оставалось надеть гермошлем, включить подачу воздуха и обогрев.
Наконец, после томительного ожидания, Фил сказал себе: «Пора!» – и надел гермошлем.
Он стоял на том же месте, за скалой и внимательно наблюдал за кораблём-разведчиком.
 Вот, он как бы завис над Фивой. Затем медленно двинулся и прикоснулся к поверхности, подняв тучу пыли и камней. Камни разлетались в разные стороны. Некоторые ударяли в скалу, за которой прятался Фил. Они не причиняли ему вреда. Из-за поднятых пыли, гравия, обломков породы корабль практически не был виден.  Это работало на Фила.
Он двинулся к кораблю, разгребая руками пыльную тьму, как водолаз раздвигает руками воду, помогая себе двигаться по дну.
Сквозь прилипшую с стеклу гермошлема пыль, он еле различал силуэт корабля. Почти на ощупь он определил, где находится люк входа. Он взял в руку увесистый кусок породы и стал ожидать, когда откроется дверь и выйдет кто-нибудь из экипажа. Ждать пришлось долго. Пыль и камни осели, видимость значительно улучшилась, но дверь не открывалась. Более того, не выдвигались видеокамеры визуального контроля. Филу надоело ждать. Он решительно выдернул рычаг запорного устройства. Входной люк открылся. Фил с огромным камнем в руках полез в шлюзовую камеру.
Пока его обдували форсунки дегазации он готовился к прыжку, как только откроется внутренняя дверь. Он только прикидывал, что лучше сразу ударить камнем или наброситься и свалить с ног, используя инерцию тяжелого скафандра. А потом бить камнем. За такими рассуждениями его застал металлический голос: «Обработка завершена. Добро пожаловать».
Как только дверь открылась он ринулся внутрь, наклонив голову вниз и намереваясь схватить первого попавшего члена экипажа и ударить его о противоположную стенку коридора. Однако ему пришлось выкинуть обе руки вперед, чтобы самортизировать и не удариться об стенку. Никого в коридоре не было. Приборы показывали, что внутри корабля воздуха нет. Значит он работает в автоматическом режиме. Тут он почувствовал небольшую вибрацию перегородки, на которую опирался. Стало понятно, что автоматика выпустила наружу самоходную разведывательную буровую установку. Это окончательно убедило Фила, что корабль работал полностью в автоматическом режиме, в крайнем случае под дистанционным управлением.
Все напряжение последних дней внезапно свалилось с Фила. Он прямо здесь сполз на пол и сидел, вытянув ноги. Силы почти полностью оставили его. Он сидел и часто дышал, закрыв глаза и прижавшись спиной к шпангоуту перехода. Так прошло около двадцати минут. Он медленно встал. Для этого необходимо было встать на четвереньки, опираясь на стену, подняться на ноги.
Фил постоял немного, опираясь рукой о переборку, и побрёл в кабину управления кораблём. Это был точно такой же корабль, что он оставил. Надо было работать. Сил никаких не было. Воздух подходил к концу, надо было переводить корабль в ручное управление, запускать системы жизнеобеспечения. Когда давление воздуха достигло чуть больше половины нормы Фил снял гермошлем.
Он ещё долго сидел в кресле перед пультом управления, прислушиваясь к звукам оживающего корабля. Он всё сделал, ему всё удалось. Теперь он сидел в кресле, максимум возможное и не возможное получилось, больше ничего не хотелось делать. Он сидел, по привычке на внутреннем автомате пристегнувшись, и тупо смотрел перед собой. Ничего его больше не волновало. Волнений хватит. Он ощущал, что весь запас нервной системы израсходован. Если суждено жить, то жить он будет без эмоций. Всё, закончились явные и скрытые резервы организма.
Но это только казалось. Впереди были ещё немалые испытания, состояния безысходности и отчаяния.
Через пару часов он введет нужный курс в вычислительный центр корабля, включит автопилот и покинет Фиву, оставив за бортом могилу Ив, враждебную орбиту Юпитера, и всё, что не захочет никогда вспомнить.
***

Монотонно пели маршевые двигатели. Космос на экране главного монитора казался неподвижным. Фил сидел в кресле за главным пультом и задумчиво водил стилусом по губам. Вот он уже больше двух недель двигался на тихоходном корабле-разведчике в сторону Марса.
Расчёты показывали, что через семь месяцев и двадцать четыре дня кончится запас топлива. Ещё раньше запасы воздуха, воды и пищи. Последнее можно значительно растянуть, если залечь в анабиоз. Это надо было сделать две недели назад. Но он не решался и тянул время.
Мысли всякие лезли в голову. Ирония судьбы. Он нашел выход из, казалось, неразрешимых ситуаций. Боролся за жизнь даже тогда, когда казалось, что всё, выхода нет. И ещё, ему везло. А теперь его нечеловеческие усилия напрасны. Всё пойдет прахом.
Сейчас он заснет бесчувственным сном в анабиозе, но на другом конце не будет ничего, вечная смерть. Не будет человека, не будет энергии для автоматов, которые вернут его к жизни. Он превратится вместе с этим кораблем в вечный призрак космоса, в летучего голландца. Было острое ощущение и предчувствие, что он, этот анабиоз – билет в один конец. Что это похоже на самоубийство.
Он отбросил стилус в сторону и с огромным усилием воли заставил себя пойти к «саркофагу». «Надо же, и название придумали подходящее предстоящим событиям».
Подготовку он прошёл, вот только оставалось надеть специальный криокостюм, подсоединить шланги и выпить литр розовой жидкости. Но самое главное – решиться на всё это.
И вот, он всё же заставил себя сделать это.
Фил сидел на краю «саркофага» в криокостюме и глотал маленькими глотками безвкусную розовую жидкость.
Через четыре месяца полёта, когда до Марса останется меньше половины пути, автоматика корабля начнёт подавать сигнал «SOS». Если его услышат, если вышлют спасательный корабль, если застанут его живым? Слишком много разных если.
Фил забрался в криокамеру, подсоединил специальные шланги к костюму, и начал обратный отсчёт. Веки сонно сомкнулись. Он пытался сосредоточиться на какой-то, как ему казалось, важной мысли, но она ускользала от него.  «Всё!». Эта мысль – «всё!». Дальше – провал в черную пропасть.