Картошка, помидоры и др... копия

Картошка, помидоры и др...
Олег Глазов
   Про картошку стоит рассказать отдельно хотя бы уже потому, что сегодня она овощ номер один в Удмуртии и составляет основу стола.

   Впервые картошка появилась в Удмуртии в сороковых годах 19-го века как новый экспериментальный заморский продукт с многообещающей перспективой. Потому правительство всячески поощряло народ к её разведению, - давало премии от 10 до 100 рублей (немалые деньги!), семена бесплатно. Но, без хорошей информационной поддержки народ как всегда чего-то попутал, и у нас таки случились картофельные бунты. Впрочем, бунтовщиков быстренько сослали на каторгу, и картошка продолжила своё победное шествие. Поначалу её выращивали на огородах около домов, но, уже во второй половине 19-го века в деревнях, где посевной земли было мало, картофель сажали на полях. И было отчего, - в пересчёте на калории картофель выдавал урожай раз в шесть больший, чем самый урожайный из зерновых ячмень.

   Без картофеля не мыслилось какое-либо блюдо. Картофель вытеснил  репу совсем, а горох частично из традиционных удмуртских блюд. Из картофеля делали прекрасный крахмал, потому исчезли овсяный и гороховый кисели. В любом супе обязательно присутствует картофель. Даже самогонку стали гнать из картофеля, что сказалось на её вкусе не в лучшую сторону.

С появлением картофеля возникла кормовая база для свиноводства. В отличие от козликов и бурёнок, которых  пасти, а сено им растёт само, свинью надо кормить. Именно отсутствие кормовой базы было причиной непопулярности свинины в удмуртских хозяйствах. Отсюда заблуждение, - удмурты не любили свинину. Как не любить, если в пельменном фарше половина мяса это свинина? А какой удмурт без пельменя? Ссылались на то, что в раскопках почти не встречаются свиные кости. Костей слонов там вообще нет, но никто же не утверждает, что мы не любим слонов. Мы что, не понимаем, что слон животное большое, умное, полезное?

С победой Октябрьской революции и приходом большевиков картошка только выиграла, - земля стала общей, т.е. ничейной и у крестьян в собственности остались небольшие приусадебные участки. Именно они, а не «мудрая» политика партии и правительства давали крестьянам чувство стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Поэтому вопрос «Что сажать?» имел вполне однозначный ответ, - «Картошку!» Так исчез праздник «Выль жук» и появился новый «Выль картофка».

   Обычай заканчивать уборку урожая общим застольем  из блюд только что собранных плодов у удмуртов в крови. Наблюдал я его в деревне Верх Парзи у тёти Маши Пермяковой.  На уборку выходила вся семья и родственники. Убирали по договорённости в один день своё поле, на следующий день у родственников. Работа ладилась, работали очень споро и дружно.  Так закладывалось единение семьи, - у всех свои обязанности, все друг другу старались помочь. Заканчивали обычно под вечер. Хозяйка уходила с поля чуть раньше, с утра она уже отварила курицу, а теперь следовало наварить свежей молодой картошки.

    Вот и всё блюдо, - молодая картошка, только из земли, разваренная в чугунке. Перед варкой её даже не чистят, просто моют. И никому в голову не придёт из неё что-то готовить, - вы так попробуйте, вкуснее блюда нет.  Достаются соленья, заготовки, режутся свежие овощи. Для детей молоко и квас, взрослым кумышка. Перед тем, как приступить к трапезе, тётя Маша, как самая старшая, что-то говорила по удмуртски. Может, молилась, я не понимал. Потом  дружно выпивали и начинали трапезничать.

   Так и сегодня празднуют, радуются новому урожаю. Единение семьи и ничего больше. Никакой особой религиозности, никакой традиционности при этом они не чувствуют, - живут и радуются результатам своих трудов, обильному урожаю.

Небольшое отступление.

   Советская власть  сблизила русское, и удмуртское крестьянство обшей судьбой, - все в одночасье стали крепостными. Потому, как крестьянин для большевиков всегда был классовый враг. (Трудно поверить, но так было!) 27 декабря 1932 года вышло Постановление № 57/1917 «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописки паспортов». Согласно этому документу, все советские граждане старше 16 лет, за исключением сельского населения, должны были иметь паспорта. Жителям сельской местности не разрешалось уезжать из деревни более чем на 30 дней. И коснулось это  в первую очередь удмуртов.

   Так в «Истории города Глазова: 1678 – 1917» (авторы Сафонова Т.В., Ившина М.В., Лукина Н.В.), без ссылки на первоисточник я нашёл следующие цифры: в 1902 году из 96, 5 тысяч человек городского населения Вятской губернии удмуртов было всего 548 человек. Для сравнения в одном только Глазовском уезде на тот момент проживало 162 214 удмуртов. Потому классовая ненависть большевиков в Удмуртии имела ярко выраженный национальный характер и, в первую очередь, была направлена на коренное население, - удмуртов, что не могло остаться, и не осталось без последствий. Впрочем, это почти другая история, - вы спросите меня, я расскажу.

   Если бы не война, - города обезлюдели, а пленных немцев потихоньку отправляли в Германию. А экономику надо было восстанавливать. Вот и потянулись бойкие вербовщики по деревням и весям. Так мои родители стали городскими. Удмурты не просто переселялись в города, но и везли за собой свои кулинарные привычки. И самой важной привычкой была, конечно, картошка.


   Так около городов на отчуждённых землях вдоль железных дорог появились картофельные грядки. Выехав из Глазова, я наблюдал их до самой Москвы. Не то, чтоб вотяки так далеко жили и селились специально вдоль железных дорог,- судьба у всех нас была похожая. Об экологии тогда не думали, - участок в две-три сотки мог прокормить весь год картошкой небольшую семью. Людей не гоняли, хотя и официального разрешения не было. По умолчанию существовал какой-то негласный кодекс, который соблюдался неукоснительно. Случаев воровства практически не было, чужой участок можно было занять только после того, как он один год простоял незасеянным. Так однажды моя мама засеяла пустовавший соседний участок, - посевная заканчивалась, а хозяева не объявлялись. На следующий день мы обнаружили этот участок перекопанным, а наши семена аккуратной кучкой лежали на краю.

   Люди настолько держались за картошку, что все мои экономические расчёты не могли убедить родителей бросить это занятие.  Более того, уже с конца шестидесятых правительство «идя навстречу пожеланиям трудящихся» стало через профкомы и администрации производства специально выделять  участки для посадки картофеля. Для этого далеко от города распахивались поля и нарезались участки по 3-4 сотки. Осенью для уборки урожая выделялись бортовые машины.

   И вот, каждый раз, идя с мамой за четыре километра от конечной остановки окучивать картошку, я считал: один билет на автобус – 4 копейки, на  двоих – 8 копеек, туда и обратно – 16 копеек. Съездить один раз посадить, два-три раза окучить, один раз убрать, - минимум 80 копеек. Добавим рубль за бортовую машину, за доставку картофеля. Итого один рубль 80 копеек. С учётом, что на уборку мы ездим с отцом – ещё 8 копеек. Килограмм картошки в магазине стоит 6 копеек. Значит, на эти деньги мы можем купить больше 31-го килограмма картошки! Не лучше потратить ещё 4 рубля и купить картошку в магазине? Сто килограммов картошки нам на четверых (ещё была сестра) до следующего урожая вполне хватало. Но, нет. И дело не в зарплате, - у мамы 100 рублей, у отца 120, что по тем временам считалось прилично, - крепка историческая память, забыть послевоенный голод непросто.

   Картофельные участки ушли в прошлое в начале семидесятых после того, как 18 марта 1966 года вышло постановление Совета министров РСФСР и ВЦСПС № 261 «О коллективном садоводстве рабочих и служащих в РСФСР».  Три-четыре года ушло на раскачку, пока дошло до реального дела. Это было не первое постановление подобного рода.  Лет за десять  до этого случилось похожее, но его успели подзабыть. Вот и  издали новое, чтоб встряхнуть процесс. Читать такие документы тяжко, - следует переводить с советского на русский.    Потому не цитирую, читатель сегодня не подготовлен.

   Картошка перебралась на дачные участки. В это время за ней приехал с её исторической родины колорадский жук, вызвав поначалу замешательство. Сейчас к нему уже привыкли, считают местным, тем более, что знают как с ним бороться. Да и холодно ему у нас, нездоровый он какой-то, вялый. Таких опустошительных набегов как на юге не производит. Так и живём.


   С помидорами  было сложней. Как экзотика они появились вместе с картофелем. Только вегетационный период у них гораздо дольше, - от ста дней и более. Поэтому не вызревали и вызреть не могли в краю, где весенние заморозки бывают до 10-го июня, а холодные осенние росы, после которых помидоры поражает фитофтора, случаются уже с 3-го августа.

   Поэтому вплоть до начала семидесятых помидоры оставались экзотикой. Выращивали их немного, снимали зелёными, солили бурыми. Отчего республика получила, и заслуженно, название «страна вечнозелёных помидоров».

   Для того, чтоб помидоры дозрели, т.е. стали привычного красного цвета с соответствующими вкусовыми характеристиками, их убирали в тёплое сухое место, - чаще всего это были валенки, - и хранили почти до Нового года.

   Ситуация изменилась после приснопамятного постановления правительства и профсоюзов № 261  в начале семидесятых. «Забота» о народе заключалась в том что, будучи не в состоянии организовать социалистическую экономику так, чтоб прокормить трудящихся, - это в принципе невозможно, хитрые коммуняки решили переложить груз  проблемы непосредственно на сам народ.
   
    Вообще ход правильный, так действует любая разумно устроенная экономика. Но мы-то строили коммунизм! И оставалось до него всего чуть-чуть , - Никита Сергеевич Хрущёв обещал его пришествие в 80-ом , - десять лет не так много! И вот, чтобы не помереть с голоду по дороге в коммунизм, народу дали чуть воли. При этом обставили такими препонами, чтоб сохранить лицо и чтоб идейность прогнивших догм  не пострадала. Так земля передавалась в «бессрочное пользование», - продавать нельзя, земля принадлежала народу. А то, что принадлежит народу можно только отдать в «бессрочное пользование» за 500 рублей. При этом средняя зарплата составляла 100 рублей. Тратить их всё равно было некуда, - товары отсутствовали, поэтому народ с энтузиазмом тратил деньги на бесплатную землю.

    При этом выделялись такие неудобья! Приходилось сначала осушать болота и корчевать гнилой лес, прежде чем земля становилась пригодной хоть к какому-то использованию (1979 год, Глазов, р. Пузеп, садоводческое товарищество «Заречье»).  Мало того, существовала куча причин, по которым можно было запросто лишиться и такой земли, - бессрочное пользование при социализме, это не то, что вы сейчас думаете, - казуистикас, господа!

   На местах в зависимости от условий постановление уточнили. Так в Глазове в товариществе «Заречье» вместо шести соток давали четыре с половиной, - слишком много было желающих. Само постановление переживало за трудящихся, старалось преуменьшить возможные проблемы. Так домик для проживания ограничили 25 кв.м. и одним этажом! И это было много, потому, как рынка стройматериалов не существовало вообще, каждый крутился, как мог.

   И вот здесь я напомню забытое понятие «достать». Именно достать, а не купить можно было тогда отсутствовавшие на рынке товары. Слово «достать» часто заменялось на «принёс с работы». Именно принёс, а не украл. Так как украсть народу то, что ему и так принадлежало, в принципе было невозможно. Вот принести, - ещё куда ни шло. Очень тогда народ стал хозяйственный, - появилось куда приносить.

   И в первую очередь тащили в огород старые оконные стёкла, иногда целые рамы со стёклами от разбираемых построек. В иной год они просто пропали бы на мусорке за ненадобностью, а так получали вторую жизнь. Ну и что, что мутные! Для теплицы в самый раз. И вот здесь тонкость, - напоминаю, что удмурты в основном продолжали жить в деревнях, и им тащить было неоткуда. Поэтому первые теплицы появились именно в начале семидесятых у городских в садах-огородах. Оттуда и пошло победное шествие помидоров. Оказалось, что при правильной агротехнике помидоры у нас вызревают уже в конце июня!  С появлением сегодня недорогого поликарбоната теплицы стали повсеместны. Но кое-где сохранились ещё «мастодонты» из старых оконных рам.

   Помидор - культура для нас сравнительно молодая, - не прошло и полвека, как научились выращивать, - больших достижений в кулинарном её применении, как у итальянцев, например, мы не имеем. Так, режим в салатики, пассируем с лучком в супы. Но есть одна штучка, которой можно гордиться по праву, и которой даже у итальянцев нет, – хреновина! Хрен тёртый с помидорами и слегка подсоленный, - только ради этого стоило завести помидоры.

   Постепенно рядом с помидорами в теплицах появились перцы, баклажаны. Потом арбузы и дыни. Я помню, как впервые где-то в конце семидесятых в продаже появились зелёные болгарские перцы. Их никто не брал, что делать с ними не знали. Потребовались несколько специальных передач по радио и телевиденью, публикаций в местных газетах, чтоб народ понял, как это использовать.  Похожая история чуть позже произошла с бананами, - дюже зелёными они к нам приехали. Народ долго плевался, - как это можно любить такую гадость? Потом объяснили, что они вроде помидоров, что им полежать надо пока не пожелтеют, тогда и есть. Распробовали.