Ни слова, ни аза

Про[чтение стихотворения Н. Делаланд « Вестибулярный снег осваивает круг»

Жизнь – это круговорот, круг. Моя жизнь тоже круг. Но что есть место соединения начала и конца круга? В них [начале и конце] много похожего, но есть и различие. И вестибулярный аппарат судьбы, описывая круг, удерживает жизнь в состоянии равновесия, гармонии.
Вы когда-нибудь бывали за полярным кругом? Там тоже есть жизнь. Разная, разнообразная, богатая. Она похожа во многом на жизнь в других частях Земли. Но есть и свои особенности.
А если человек воспринимает жизнь шире меня, то в его круг понимания жизни входят и другие параллели. Этот круг может охватить не только то, что находится меду экватором и топиками, между полярными кругами, но и больше. А если охват запараллельный…
Там, за полярным кругом, к снегу относятся как живому существу. Относятся на равных, а иногда и более.
Отчетливо помню, как в детстве мы с мамой и отцом складывали в вату стеклянные шары и шишки, мишуру, гирлянды и звезду. И прятали в коробки. Тогда начало моей жизни соприкасалось с концом жизни моих родителей. А много лет спустя, я, складывая в вату стеклянные шары и шишки, мишуру, гирлянды и звезду с моими детьми, вспоминал такую же ситуацию моего начала. Шел снег. В блестящей толчее почти не разобрать, как нёбный язычок памяти дрожит из подворотни времени. Оглядываю свою жизнь. А он дрожит от пережитой печали, и ему сверху голос ангела-судьбы говорит: - Не бойся. Я своя. И ко всему добра. Пусть это не пароль. Зато бесповоротно.
Падает снег. Он пытается шарфом скрыть им же высвеченную пустоту окружающей речи. Ему и самому стыдно: за себя, что он высветил, за себя, пытающегося скрыть… и шепчет и бормочет, таращась воровато…    
Я стою окруженный снегом. Я седой, я ребенок. Я снежинка – иду, лечу, ложусь навзничь. Кружусь головой и ударяюсь виском. Вот и еще один день проходит. На даче с мертвой птицей за изгородью ...
Как-то в детстве я взял в постель замерзающего утенка, а утром проснулся – нашел в кровати лишь перо. Это был ужас. Незабываемый ужас. Ужас небытия…
…Мы с сыновьями складываем стеклянные шары в вату… в снег.
Снег – жизнь. Снег – смерть. Снег – стих о творении. Снег сеет. Сеет смуту читателю. Снег будит. Заставляет работать, мыслить. Ее снег заставляет тяжело работать. Этот снег не прогулка, не развлечение, не марципан к чаю. Заставляет оторваться от банальности, обычности. Заставляет взлететь. И не у каждого может хватить здоровья долететь до середины лабиринта снежинки, более – пройти весь лабиринт, готовящий за каждым поворотом свое открытие...
За полярным кругом умеют читать снег. Снег имеет очень много ипостасей, оттенков, он заполняет всю шкалу: от жизни до смерти. Со снегом рождаются, со снегом умирают. И это не метафизика. Это пространство. Пространство снега – света.
У снега есть чувство вины. У снега есть совесть… И вместе с тем [более того], снег – бессознательное.
Снег – это связь с небом и с землей.
Снег набожный.
Снег покаянный. 
Судьба снега трагична… машина времени носит снежинку…
Падает снег навзничь – как отточие,
Падает снег снежинкой – одиночество,
Падает снег кружится – [не]обыкновенное чудо,
Падает снег ложится – пре[ображение…
(Как, почему, зачем возникают чувства у снега?)
Снег бессмертен. Он смотрит сквозь оптику, сквозь микроскоп снежинки на простор…на ее конец… Он пытается взять вину на себя за падение каждой и последней снежинки с неба.
Снег тужится забыть, и память – замести. Снег психотерапевт.
Снег не кажется, он идет. Так глупо если снег…
Так правильно и просто. Если ты от полюса до полюса.
И ни слова, ни аза не вычеркнуть из этого стихотворения-круга.   

Сергей Неизвестный