Бабунюшка

Ночь ласково, как любящая мать, укрыла село. На распростертом шелковом покрывале неба тонкой изящной вышивкой заблестели созвездия. Крупным яхонтом, горделиво изогнувшись, сверкает месяц. На погосте, совсем рядом, за заборами окраинных изб, оживают светлячки-лампады. Два мира рядышком; молитва, как тонкая, но прочная ниточка, связывает их.

Бабушка ждёт нас, засидевшихся в гостях. Бежим огородами, улицей обходить страшно, мало ли, кого встретишь. Освещения нет, окна соседних домов давно сморил сон. Кажется, протяни руку - и она растворится в ночном тягучем мареве; в воздух, ароматный и густой, хочется зарыться носом, как в шерсть огромной доброй собаки.

Со скрипом открываем покосившуюся дверь на кухню. Тёплый хлебный дух заставляет проснуться и так уже набитые сытной домашней едой животы. Стол накрыт простой, с наивным цветочным рисунком, скатертью. Подслеповато подмигивает абажур под беленым потолком, уютный диван обмяк под тяжестью домотканных ковриков, еле слышен писк полусонного, заблудившегося в занавесках, комара...

Бабунюшка повернётся к нам, отставив в сторону банку сушеной земляники. Ждёт старшего внука с невестой, ой как ждёт! Улыбнётся, собрав лучиками смуглое, с вечным румянцем, лицо. По-детски наивные глаза не смогут сдержать солёные ручейки. Подходим к ней, по очереди бережно обнимаем маленькую, будто детскую, фигурку. Нам, достаточно рослым "дитинам", бабушка чуть выше пояса.

Подоспел чай. Разливаем душистую ягодную благодать по чуть щербатым чашкам. Сладко сжимается сердце, нырнувшее из уличной тьмы в спокойный, неспешный уют гостеприимного дома. Скоро польются полноводной бурлящей рекой бабушкины рассказы.

Разноголосая речь с переливами польских, деликатными вкраплениями русских и всполохами украинских слов оживает на нашей кухне. Приходится продираться сквозь густой лес незнакомых словечек и выражений, но это совсем не сложно, если прислушиваться всей душой...

Мягкий, чуть трескучий бабулин голос кажется разносится далеко - далеко, по всему притихшему селу, по окрестным холмам, растекается водопадами Закарпатья, поёт звонницами Львовщины, плещется в синеве Днепра...

Храни тебя Господь, бабунюшка.