Берегите сь женщин

               

СЕРЕНДИПНОСТЬ — случайная научная (и не только) находка. Бывает: шел человек шел, и кошелек нашел. По всем логическим выкладкам, на этот заброшенный извест-няковый карьер, много лет не ступала нога человека, и там некому терять три тысячи евро… А вот поди же — потерял.
НЕВЕДЕНИЕ! Ты, несущее людям умиротворенность и спокойствие, когда самое время действовать, самое время вершить свою судьбу...   
Человек с сачком беспечно наклоняется над неуклюжим паучком, умиляясь его упор-ным попыткам натянуть ловчую нить меж двух , качающихся от ветра стебельков... Вот, в его клейкой нити запуталась мушка… Натуралист увлечен, ничего не замечает вокруг, а Судьба уже начала обратный отсчет, и жить ему осталось считанные минуты: абориген за деревом уже набирает в легкие воздух, чтобы выстрелить отравленной стрелой из духового ружья.
Чтобы позже приготовить из него люля-кебаб. 


                1
 Семен шагал по утреннему городу, полный всеохватного  ощущения молодости, здо-ровья и гормональной наполненности. Возраст обязывал… 
Он шел с дежурства. К сожалению, в этот раз ему не удалось прикорнуть у обзорного монитора, однако этот удручающий факт не очень сказался на его боевом духе.
Работа охранником в круглосуточном супермаркете не несла ему чувства глубокого удовлетворения, зато давала свободное время, которое он использовал как хотел. Раз-влечений для этого было море: боулинг, бильярд, скачки, рулетка. А то еще…
«На улицах где светят фонари,
На улицах все девочки твои,
На девочках красивое белье,
И екэлэмэнэ оно твое… «
Скачки, он недолюбливал, и не потому, что всякий раз приходилось трястись на своем восьмилетнем ситроене за тридцать километров. Нездоровая атмосфера и мутные  личности, ее болезненное порождение, вызывали у него   отторжение, а порой и тре-вогу. Ему хватало посещения скачек раз в полгода для того, чтобы не выглядеть бледно среди ровесников, вставить слово-другое в споры о ставках или прогнозах. 
За рулетку говорить не имело смысла, он начитался негатива про эту игру. Про то, как у нормальных поначалу людей, «ехала крыша». И ладно бы это компенсировалось джек потами, но нет, погоня за «синей птицей» оставалась миражом на всем этапе иг-ры. В подавляющем большинстве случаев.
Семену Кокорину (он же - Сименон, Семядолька, Семечка) -  двадцать шесть, он же-нат уже три года. Детьми они с Настей пока не обзавелись. Собирались выяснить — чья здесь «вина», но не дошли руки. Его коллеги на эту тему обидно шутили, прохо-дились по его биографии сверху до низу. Пусть…   
Жили молодые в скромной «однушке» на окраине города. Той, что досталась ему в бытность «прапорщиком Задовым».
Если Сема - птица невысокого полета, про его жену этого не сказать: Настя — веду-щая актриса местного театра «Лицедеи». Правда, игра на местную публику особого дохода семье не приносила. К устоявшемуся репертуару, по-бедности месяцами не менявшемуся, горожане привычно отвыкали. Посещать одну и ту же постановку более одного раза, они желания не испытывали, хотя цены на билеты были предельно скромны.
Молодую женщину этот факт мироустройства не особо огорчал, она  вела свою игру. Еще с детства девочка тяготела к смене образов, войдя в возраст, она это проделывала уже профессионально. Ей мало игры на сцене, она хотела всегда и везде эпатировать, менять прически, макияж. В ее домашнем гардеробе, одних париков было больше двух десятков, что говорить об одежде и обуви. Все это конечно же сказывалось на семейном бюджете, но удивленные и восторженные взгляды друзей Семы и их жен — того стоили. Что до него… Лев никогда не рычит на львицу. Красивой женщине мно-гое позволено. 
«Я хочу все, на меньшее не согласна», - говорила красавица Ева Лонгориа, томно по-водя своими божественными глазками.
Одну неделю Настя уподоблялась образу ироничной и рассудительной Ксении Алфе-ровой, другую — умильной  детскости Аделины Сотниковой, третью — европейской элегантности Дарьи Савченко, четвертую - изображала востроносенькую, с нервиче-скими губками, милашку Эми Адамс…
Кто такие? Следуйте совету Ходжи Насреддина - «пусть те, кто знает, расскажут тем, кто не знает».
Ко всему, Анастасия тяготела к народной песне, с ее протяжным ритмом и вологод-ским оканьем, сама себе аккомпанируя. Не Пелагея и не Таисия Повалий, но за душу брала. Как там у Высоцкого… 
«Я несла свою беду по весеннему по льду, -
Обломился лед — душа оборвалася -
Камнем под воду пошла, а беда - хоть тяжела,
А за острые края задержалася.»
Кроме того, Настя хорошо двигалась, что было особенно заметно в танце. Не Джесси-ка Альба и Ванесса Паради, но подражание и узнавание ей давалось без особого труда.
Сменой обличья, живостью и многозначностью жеста и мимики, Анастасия расцвечи-вала не только свою и мужа жизнь, она радовала и знакомых. И хоть роились вокруг нее дамские угодники, актриса не давала мужу повода для ревности. Быть легкой, рас-кованной, жеманничать, увлекать и увлекаться, она позволяла себе лишь дома, на га-стролях вела себя сдержаннее. Разве только  немного флиртовала с коллегой Викенти-ем, сценическим героем-любовником … Где она, эта грань…
Дома у Кокориных стояло пианино, надо сказать не из дешевых — подарок ее родите-лей на свадьбу. Иной раз Настена музицировала, отводя  себе душу, Семен был равно-душен к фортепьянной музыке.
Время от времени, театр гастролировал. Третью состава, а то и его половиной. Это случалось, когда репертуар обновлялся режиссерскими находками, классикой, ее ори-гинальным прочтением.  Такое происходило не в начале сезона, и даже не в его сере-дине - в конце, когда у театральной кассы исчезала очередь, и зал пустел. 
Вот и сейчас, Анастасия вместе с коллективом, совершала «малую кругосветку», охватывая не только свою область, задевая и соседние. Длиться турне могло и две не-дели и месяц, все зависело от того, как пойдет на представление народ…
Три дня, как Настя уехала, и Семен заскучал. Если откровенно - не по жене, скорее по табу, которые он время от времени нарушал. Они виделись не сказать часто: он уходил на дежурство до того, как она приходила из театра, и уходила до того, как он приходил с дежурства.
 А теперь…  Нет экстрима, значит нет адреналина, жизнь становилась пресной, как кипяченая вода.
К чести Кокорина, он не курил и спиртным не увлекался. К книгам молодой человек был не приучен с детства, и не страдал от того. Одна у него радость и оставалась — спортивные программы и Дискавери.
                2
Вот и в этот раз, он плюхнулся на диван, открыл банку пива, взял в руки пульт. Через десять минут это занятие ему наскучило, он полез на антресоль, снял пыльную короб-ку с фотографиями. Руки не доходили классифицировать снимки по годам, но когда-то надо начинать…
Он освободил несколько коробок из-под бытовой техники, поставил их в ногах, и начал метать  снимки в одну, другую, третью. Не прошло и четырех часов - работа за-кончена. Сема довольно потирал руки — день не прошел впустую.
Опершись на диванную подушку, стал просматривать фотоматериал последних лет. Особый интерес вызывали снимки его бывших подруг.  Семен перебирал их образы, соотносил с обстоятельствами того времени, подолгу останавливая взгляд на каждой из них.   
Взять Мариночку из города его детства О.
Был южный, ничего не обещающий вечер. Они возвращались с приятелем из Дома Офицеров, с танцев. За которые парни платили, девушки — нет. Перед ними шли две подружки, о чем-то громко меж собой  споря. Слово за слово, завязалась беседа. По-скольку было поздно, по-всему выходило — девчушек надо проводить. Тут же возни-кал очередной  логичный ход — как бы еще увидеться…
Договорились выехать за город, в горы. Семен тогда положил глаз на черненькую Ма-рину. Его подкупила внешняя незащищенность, и девичья робость тонкого, как тро-стинка существа в белой рубашечке с умильно короткими рукавами. На вид девчонкам лет по шестнадцать, а то и меньше. Ситуация, если к этому подходить строго — уголовно наказуемая, но по- молодости об этом не думалось...
Много лет спустя, у Семы появились вопросы: почему родители цыганистой Марины и белокурой Инны, позволили своим кровинушкам ехать невесть куда с неизвестно кем? Напрашивался ответ: у девчонок неполные семьи, они предоставлены сами себе. Был и щадящий — их родители в отпуске или командировке, и отроковицы решили оттянуться по полной подростковой программе.
Из слов Марины выходило — она у родителей одна. Ее папа — профессор археологии в местном университете, мама — ветеринар в ветлечебнице. У них есть пятилетний шарпей Сильвестр. В одну из встреч, их было больше трех, но меньше пяти, Марина привела своего складчатого друга. Тот недоверчиво обнюхал Сему, порывался поднять лапку и оправиться в его подвернутую штанину, но был одернут. Пес остался недово-лен: бурчал и косился, косился и бурчал. Поди спроси, о чем это он…
Что причиной охлаждения подростков друг к другу, трудно сказать. Может нереши-тельность Семы, он даже не пытался коснуться ее губ. Некоторым девушкам не нра-вится такая неоправданная скромность, они склонны относить ее к равнодушию. От-ношения молодых людей прервались без надрыва и сожаления сторон, можно сказать - по обоюдному согласию.
И вот, все возвращалось на свои круги: Семеняка ни с того ни с вспомнил о девушке. С их последней встречи прошло восемь долгих лет. Какая она, его первая любовь сей-час…
Он нашел свою давнюю знакомую в Фейсбуке: цветущая молодая женщина измени-лась разительно, в ней трудно узнать вчерашнюю угловатую малолетку. Марина его тоже узнала, у женщин память на лица развита лучше, и встрече, как будто рада, если судить по ее восторженным  репликам. Она, скорее всего не замужем, иначе размести-ла бы на домашней странице фотографию своей второй половинки.
Если бы он взял ее в жены тогда… Мыкаться по квартирам своему чаду ее родители конечно бы не дали. Говорить за его семью не имело смысла, он до последнего жил вместе с сестрой в одной двадцатиметровой комнате. Когда девчонке исполнилось де-сять лет, помещение перегородили. Потом была срочная и сверхсрочная службы, ве-домственная квартира в К., позже ставшая его собственностью. Сестра Лидия, выйдя замуж, так и осталась жить в той «детской». Интересно, как могла повернуться его жизнь, возьми он в жены Марину… Уйдя служить, он оставил бы ее беременной. К моменту его возвращения, трехкомнатную квартиру разменяли, им определили двух-комнатную, у профессора нашлись бы на это деньги. Новую «тойоту камри» отдали бы дочери, а значит по доверенности - ему. Марина с помощью отца была бы перспек-тивно трудоустроена. Он — тоже.
Мечты, мечты… Впрочем, почему мечты? Можно рассмотреть этот вопрос с практи-ческой стороны. От его суженой и ее предков толку мало. За своих и говорить нечего. По-всему выходило - надо ставить на Марину.
Кроме того… Следовало подстраховаться от нескромного взгляда жены. Его моноблок защищен отпечатком пальца, а планшет доступен…  Мало ли что… 
                3
Семядолька начал атаку. Техника пикаперов (женских сооблазнителей) известна — глубокое бурение. Тут в дело идут воспоминания молодости: Жуки, Криденсы, Любэ, Божьи коровки, Белый орел…  А там и Наташка Папазоглу, Юлия Плаксина, Матако-ва, Василенко, Алена Тойминцева, Ивашина, Ната Гордиенко…
Переписка между Кокориным и Красновой быстро налаживалась. Основные жизнен-ные вехи обоих сторон уже обозначены, настала пора отдельных тем, специальных, углубленных. Семе здесь хвалиться нечем, Марина в профессиональном плане не в пример состоятельней.
После окончания школы, она включилась в программу взаимного обмена детьми. По-чти полгода девушка жила в семье медиков  в пригороде Лондона. В свою очередь де-вушка из английской семьи жила с ее родителями, отец еще был жив. Несколько лет назад он скоропостижно умер от кровоизлияния в мозг. На этой почве нервное состо-яние ее матери ухудшилось, инсульт правой стороны тела приковал ее к коляске.
О! - подумал с тоской Кокорин, - жизнь поворачивается к нам задом. Неприглядный ракурс. Авантюрная мысль о Марине, как потенциальной невесте, покинула его бедо-вую голову. Не окончательно и бесповоротно, он надеялся вернуться к этому вопросу, если откроются новые обстоятельства. 
Краснова на связь выходила от случая к случаю, общалась с планшета, часто преры-валась без объяснения причин. Сема хотел было попенять ей на бестактность, но по-том решил - у него нет прав на такой диктат. Если он бездельник и лоботряс, не факт - что его корреспондент - тоже.
На Острове Марина не теряла времени даром, после семьи Маккоунов, она поступила в местный университет на факультет менеджмента, и два года назад закончила его.
Тут, одно за другим семейные потрясения: трагедия с отцом и матерью. По возвраще-нию на родину, ее радушно встретили в отцовском ВУЗе, еще свежа память о нем. Сейчас она преподает там английский язык.
Не было бы счастья, да несчастье помогло. Еще в Англии, она проверилась на жен-скую состоятельность. Из интереса, поскольку скальпель в свое лоно не пускала из принципа. И как контрольный выстрел приговор гинеколога — организм не продуци-рует женские гормоны, детей у нее не может быть в принципе.
У Марины есть средства и связи, за пять лет учебы она обросла ими как днище кораб-ля ракушками, она решила удочерить девочку. Лучше сделать это в стране, где с поня-тиями коррупции и вымогательства мало знакомы. А не там, где есть направления, и нет широкополосных авенид. Где прошлое сумбурно, неоднозначно и непредсказуемо. Где зима тоже внезапна, и пугает, как гаишник из кустов.
Краснова не стала колесить по приютам: в UK содержание и медицинское обслужива-ние везде одинаково и достойно, она посетила ближайший. Там ей предложили пона-блюдать за детьми через зеркальное стекло, чтобы не травмировать их психику.
В фойе, спиной к ней, сидела женщина в темных очках, много  старше ее. Что-то в ее облике показалось Марине знакомым.  Ее предположение перешло в уверенность, ко-гда та, сняв очки, повернулась в ее сторону, интересуясь вновь пришедшей.
Бог мой! Перед ней сидела известная английская актриса. Как и Марина, она выбира-ла себе ребенка. В фойе кроме них больше никого; сотрудники Дома малютки мгно-венно появлялись, когда в них возникала нужда и исчезали, если ее нет.
Красивая улыбчивая леди поинтересовалась - «говорит ли она по-английски». По по-ведению Марины, почтительному и понимающему, она поняла что узнана. Краснова представилась, как того требовал этикет. Сочла нужным сказать об университете, где училась. Леди одобрительно качнула головой, что говорило — коренная россиянка принята высшим английским обществом, в лице не самого худшего ее представителя.
Вместе они пробыли минут двадцать, за леди приехал  ее водитель. Прощаясь, она оставила Марине визитную карточку. Своими впечатлениями от посещения Дома ма-лютки, женщина не делилась - не тот уровень отношений.
По-традиции, персонал посетителей не торопил, оставляя инициативу за ними. Ма-рине приглянулась девочка 6 — 7 лет, похожая на нее в нежном возрасте: черненькая, растерянная и отчасти грустная. Надо думать…
Условились встретиться назавтра, Марине будут предоставлены документы на ребен-ка. Прощаясь, воспитатель задумчиво подняла голову к потолку. Все выяснилось на следующее утро.
У Пегги была закадычная подружка — Сивилла. Когда-то они дали друг-другу клятву — не разлучаться ни при каких обстоятельствах. А ведь было — Пегги как-то пригля-нулась одной семье. Однако, та не готова взять на воспитание еще одну питомицу: Сивилла щедро, будто пшеном, осыпана веснушками. Потенциальные родители пока-чали разочарованно головами и ушли восвояси. К счастью, девочки ничего не знали о яблоках раздора, которыми волею обстоятельств стали.
И вот — вторая попытка, на родительском горизонте появилась  Марина…
К продолжению своей истории, Краснова приступила через две недели. Не объяснив своей долгой паузы, она просто извинилась, выяснив перед этим — продолжает ли быть интересной своему собеседнику?
Семен сделал вид, что его и в самом деле увлекла эта история, хотя в душе, далеко идущие виды иметь перестал окончательно.
Чтобы не держать интригу…  Марина удочерила обеих девочек, оставив им граждан-ство Соединенного Королевства. После этого у нее были встречи с великодушной Де-борой, ознакомительная и деловые. 
Дебора - человек состоятельный. Три ее брака весьма обогатили ее, но не осчастливи-ли детьми, по причинам деликатного свойства. У нее с полдюжины объектов недви-жимости в разных странах.
Она увидела в Марине собрата по несчастью, и хотела подарить ей часть дома в Йоркшире. Роскошный, трехэтажный. Как Краснова распорядится своей долей: оста-вит ли детям, переедет ли жить в него с мамой — ее дело. Она же выполнит свой остатний долг на земле — сделает счастливыми еще несколько человеческих душ… К слову сказать, Дебора приручила и ответственна еще за одну — не по годам рассуди-тельную  и подвижную Лесли, та стала ее приемной дочерью.
В этом месте повествования, Сему Кокорина будто в солнечное сплетение ткнули: Марина поднялась на недосягаемую для его IQ высоту. Он же, как жук-скарабей, про-должал беспечно катить перед собой навозный шарик, попусту сучить ножками. В житейской интерпретации: он перед ней, что плотник против столяра…
Сознавать свою черно-белую суть, рядом с радужной и яркой  собеседницей - выше его сил: Сименон вычеркнул Краснову из друзей, заблокировал ее, и постарался за-быть о молодой женщине, как о дурном сне. Тем более, скоро жена приезжает…
                4
Впрочем, «скоро» - понятие растяжимое. Есть способы увеличить или сократить этот временной отрезок.  Незамысловатый фортель «позишн намба ту» проделала с Семеч-кой Вера Новикова, учительница младших классов.
Она числилась у него в Одноклассниках. Общались они мало, разве кто-то из них находил своего очередного друга или подругу детства и делился впечатлениями от встречи. За два года, таких было несколько, особого интереса для них не представля-ющих.
И надо же тому случиться: драматическое расставание Кокорина с Мариной Красно-вой в Фейсбуке, скрасилось участливым и живым сообщением Верочки Новиковой в ОК.
«Семик, если ты отмотаешь назад лет ...надцать, то вспомнишь — в этот день ты по-здравил меня с окончанием училища огромным букетом тюльпанов  с клумбы нашего муниципала. От милицейского возмездия ты тогда вовремя улизнул. Я помню все по-дробности. А ты? Что именно помнишь? Почему бы нам не отметить эту дату между-собойчиком, в том же кругу с тем же сценарием… Буду ждать тебя в известное время в известном месте. Не придешь — значит у тебя дела, я не обижусь. В. Новикова».
Семен, этим сообщением приятно удивлен, он появился в известное время в извест-ном месте, с пакетом.
У Веры в это время гостила подруга. Обе были уже слегка «под шафе», вскоре ее кол-лега ушла, сославшись на занятость.
Кокорина дома никто не ждал…  Вера была разведена еще три года назад: кто от кого ушел, осталось за кадром.
Семен провел волшебную ночь, любовный пыл Верочки не шел ни в какое сравнение с супружеским стереотипом Настены. Спиртное развязало ему язык, он поделился с партнершей своими семейными проблемами интимного свойства. Вера ему сочув-ствовала, и готова в меру своих девичьих сил, восполнить этот пробел. Сохраняя их отношения в строжайшей тайне, если что — на работе ее не поймут…
Расстались друзья детства довольные друг-другом.
После дежурства, которое шло за этим приятным времяпровождением, был звонок от Насти - она просила встретить ее на вокзале.
Сема полетел туда на крыльях Меркурия, то есть — на колесах.
После турне по городам и весям, его жене дали утешительный приз - трехдневный от-пуск, Семядолька тоже отпросился. Супруги отправились на машине в свое любимое место — туристскую базу в пойме Волги. Там они чудно провели отпущенное им время.
Все вернулось на свои круги. Впрочем, не на свои… Анастасия приехала с гастролей возбужденной, муж пытался доискаться причин этого, но жена, загадочно улыбаясь, уходила от ответа.
В конце-концов она перестала таиться, и приложила его ладонь к своему животу.
-Ничего не чувствуешь? - Я кажется, беременна.
Сема потерял дар речи.
- Сколько уже?
- Два месяца.
- Вот это новость! - он закружился по комнате, прыгая на одной ножке, корчил рожи…  - Теперь надо узнать — кого ждать? Мальчика? Девочку?
- Отец должен радоваться любому ребенку, - Настя делилась с мужем своим видением мира. - Изменить уже ничего нельзя, мы перед фактом.
Но Кокорин помнил свои, далеко идущие планы в отношении Красновой…  Первым делом… летчики... 
- Девочку можно вторым или третьим заходом, - он пытался поначалу быть тактич-ным.
- Ты что Сема несешь? - Хочешь вмешаться в тончайшие процессы женского естества, эволюцию самой Природы? Опомнись!
- Настя, не нервничай, - супруг видел в глазах жены грозные предвестники истерики, но сдаваться не хотел, -  взгляни на все с точки зрения нашей с тобой судьбы. Девочки — отрезанные ломти, на них расчет небольшой. Выскочила замуж и… в Ай-хал…алмазы из вечной мерзлоты выковыривать. На поезде — долго, на самолете — дорого. Видеться с ребенком раз в пять лет — много ли в том радости? Пока ты в силе — нужна дочке, как ослабела — иди в богадельню.
Взял жену за виски, целовал в глаза… шейке перепало…
- Ты как сыр в магазине выбираешь: дорого, просроченный, пахнет, надорвана упа-ковка, не та жирность…  Давай оставим этот разговор, я думала что праздник в дом несу, а ты все испохабил…  Подождем.
- Подождем, говоришь… - Время Настя не ждет. Упустим момент, потом будет поздно.
- Ты обо мне совсем не думаешь, по живому режешь. - Что значит «упустим момент»?
- Сама знаешь.   
- Хочешь меня под нож пустить? - Готов рисковать моим здоровьем себе в угоду. Единственное, на что я пойду - пройти УЗИ, чтобы узнать пол ребенка. Да и то, не хо-чу тебе говорить о результатах просвечивания.
- Ага, как же! - Зачинают ребенка вдвоем, его судьбу решает одна жена. Перекос, не-справедливость, произвол...
- Ты ничем не рискуешь, а я рискую не одним здоровьем. - Ты хорошо знаешь - жен-щины, принося в мир новую жизнь, иной раз сами уходят в мир иной, истекая кровью.
Семен и Анастасия обсудили эту тему со всех сторон, и она иссякла сама - собой. Так им казалось.
Прошло еще несколько дней. Настя, как и обещала, сделала УЗИ.  Пол ребенка — мальчик. Положение плода — анатомически правильное. Головка и конечности — нормального развития. Распределение питания плода  в инфракрасных лучах — опти-мальное,
О поле ребенка Настя не стала говорить мужу, принципиально не желая играть по его правилам. Ракурс плода, дескать, не позволял определить пол. Может позже, когда ма-лыш станет шевелиться…
                5
И все бы хорошо, но Насте стало не по себе, когда она увидела на своем лобке красно-белые бугристые высыпания. Желая разглядеть их подробнее, она сбрила волосы, и ужаснулась: «крапивница» охватила весь низ живота, половина прыщей — кровото-чили.
  Не вызывало сомнений - это венерическое заболевание, какое именно она не знала. В тот вечер она от ласк мужа уклонилась, наутро как кулаком его в лоб:
- С кем ты ненаглядный, проводил бессонные ночи? - Где ты был когда тебя не было? Сходи в ванную, сними стринги, как еще назвать твою розовую тряпочку, и глянь на свои уды. Ответ придет сам собой — у тебя венерическое заболевание. Мало того — заразил и меня, беременную. Что прикажешь делать, козлик мой парнокопытный?
Чем именно заразил, предстоит выяснить, и не дай бог - это люис… Если так, нам обоим придется платить несоразмерную цену, за десять минут чьих-то стонов насла-ждения и криков удовольствия… Ты готов оплатить векселя, тварь похотливая?
Сема выскочил на улицу в чем был. Ему нужны хотя бы десять минут на осмысление критической ситуации, еще пять — для принятия кардинального решения.
Он появился дома через три часа, время достаточное для суицида, если тому быть, и поиску смягчающих обстоятельств в безвыходной ситуации.
Отрицать факт соития на стороне — бессмысленно, скрывать имя и фамилию полово-го партнера — тем более: заведомое заражение венерической болезнью - уголовно наказуемое деяние.
Спустя короткое время, Веру Новикову взяли под белы ручки и повезли на освиде-тельствование в кожвендиспансер. Там же провели и очную ставку с… как его назвать… партнером, влюбленным, очарованным странником…
Союзы тел имели место неоднократно. Про союз душ в протоколе нет ни слова.  Ре-зюме: Вера Новикова, зная о своем заболевании сифилисом, скрыла этот факт от партнера. Любовь зла…
И Веру и Семена там же изолировали, и стали интенсивно лечить в комнатах с решет-ками.
С Анастасией Кокориной сложнее. То, что ее надо тоже изолировать и лечить, у след-ствия возражений не вызывало. Однако… Став невольной жертвой любвеобильной училки и озабоченного секьюрити, она нуждалась в анонимном лечении. В условиях города, сохранить его нереально, женщину отправили в область под вымышленной фамилией. Якобы в роддом на сохранение… Программа «охраны свидетелей» в дей-ствии…
                5
Что тут можно добавить… Судьба Семена и Веры интереса не представляла, события вокруг Насти Кокориной — малоприятны.
Вирусы венерического заболевания, под говорящим названием бледная спирохета, че-рез пуповину проникли в плод, и сделали его болезненным. Если вылечить Настю, рецидив может сказаться на ребенке.
Производить его на свет — мужественное, но самоубийственное решение. Не обой-тись без экстракции плода. Позже, пройдя курс углубленного лечения, женщина может зачать полноценного малыша. Разумеется, уже не от Семена Кокорина.
Таков окончательный диагноз местных врачей.
Начинать бракоразводный процесс в этих тревожных условиях   — нежелательно, это аукнется на профессиональной деятельности Настены. Так считала Нонна Васильевна, ее мать.
Время не ждет, Кокорина  вызвала ее, и затеяла продажу недвижимости (де юре — собственности Семена Кокорина, де факто — обоих супругов). С тем, чтобы выручен-ные деньги поделить на две равные доли. 
- Ты бы мама, разузнала — есть ли врачи, которые поручатся за здоровье ребенка, если он родится. - У меня сердце кровью обливается, когда представлю себе… Это же не пигментная ксеродерма и рак печени, сифилис должен лечиться — я уверена. Поищи. Узнай цену лечения. На все пойду, чтобы сохранить малыша…
- Семену говорить о твоих планах, если увижу?
- Не вздумай! - Если он примет участие в ребенке, неважно какое, потом не отвяжется. Скажет — я имею на него такое же право как и ты, потому что нашел деньги на лече-ние. А я не хочу, понимаешь — не хочу чтобы малыш знал о его существовании. Буду говорить — он проворовался, попал на зону и там его укокошили за крысятничество. Достойная легенда для такого отца.
- Настя, я говорила с врачем в диспансере. - Сказала, что ты хочешь сохранить ребен-ка, не прерывая лечения…
- И что он?
- Не советовал. - Мол это палка о двух концах. - Если подходить к твоему лечению мягко, оно удлинится, но на зародыше мало скажется. Если озаботиться твоим здоро-вьем, применить эффективные лекарства, это может плохо отразиться на ребенке.
- Так может или отразится безусловно?
- Тут он не уверен…
- Вот мама, почему надо искать врача высокой квалификации, с этими ветеринарами я не хочу иметь дел. Они ведут свою игру, и при любом исходе окажутся правы.
- Здесь я с тобой согласна. - Твое поднадзорное пребывание в стационаре отменили, но на работу ты вернуться не сможешь — лечение продолжается. Ты должна периоди-чески являться на процедуры. Никаких контактов с противоположным полом.
Здесь ты будто на сохранении, и под другой фамилией, твои сослуживцы тебя не найдут. Если еще менять парики и образы…
У меня есть немного, мы снимем угол в пригороде и поживем вместе. А там и кварти-ру вашу, бог даст продадим, на первое время хватит. После лечения, думаю разменять свою двушку на однокомнатную по твоему месту работы. Сколько-то сотен тысяч до-платы употребим на то, чтобы протянуть еще с год. Сейчас я временно не трудоустро-ена, не до этого. А там и ты вернешься в театр.
- Чтобы я без тебя мамуля делала! - Анастасия зашлась в рыданиях на груди еще не старой женщины.
                6
- Тут вас один корреспондент домогается, - врач протянул Анастасии листок. - Его те-лефон. Позвоните, если интересно.
Что ему надо? - Настя в раздумье. Тема скандальная, о ней нельзя говорить открыто. Я не работаю, маме до пенсии далеко… Нет денег. Впереди — неизвестность, она тоже не бесплатная…
Главврач диспансера, учитывая форс-мажорные обстоятельства пациентки, и по ее просьбе, выделил Настене крохотную комнатушку с кроватью и столиком.
- До лучших времен, - он по долгу службы скрывал свою благодушную улыбку, и яв-ное расположение к актрисе.
Сосредоточив внимание на ее точеном носике, невольно сравнивая его с этой частью лица Полины Гагариной и Ренаты Литвиновой. 
Настя позвонила матери, рассказала о свалившемся на голову газетчике. Просила со-вета.
- Не пугайся дочь, - та ее успокаивала. - Телефонный звонок тебя ничем не обяжет, но поставит все на свои места. Позвони. Выясни все, что он хочет, наверняка это мужчи-на, они падки на скандалы… Потом решай: или категорически откажись или согла-сись на встречу. Чтобы оговорить условия подробнее. Не помешали бы тебе и не-сколько тысяч задатка…
Звонок по телефону.
- Это редакция газеты «Малая Родина». - Вам кого? - мужской голос.
Анастасия назвала себя.
- Тут мной интересовались…
- Одну минуту…
Беготня, крики…
- Меня звать Елена Мартынова. - Я хотела вас видеть. У нас не «желтая газета», но слухи ходят, окольными путями и до меня дошло. Ваша история Анастасия назида-тельная, если о ней узнают как можно больше молодых женщин, это убережет их от трагических ошибок. Хочу написать о вас, не называя имен конечно. Как вы на это смотрите?
Настя с десяток секунд раздумывала.
- Елена, вы меня убедили. - Я принимаю ваше предложение, но  предлагаю свой вари-ант.
Пером я владею, правда, не как вы, но мысли свои смогу выразить. Ссудите мне на время старенький ноутбук, привезите его в диспансер. Сейчас я волею обстоятельств бездельничаю, если меня ничто не отвлечет, думаю за неделю управиться. Позвоню после этого на ваш личный телефон, вы приедете за своим девайсом.
Исправьте орфографические ошибки, но стиль оставьте. Потом согласуем текст. Таким вот образом...
Лена схватывала все на лету.
- Ждите, - только и сказала.
                7
- Есть такое дело, - Нонна Васильевна в гостях у дочери в ее «номере», или «палате №6», как шутила ее милая лицедейка.
- Теперь по порядку. - Нашла я старую женщину, бабушку Зою, у которой мы будем снимать комнату в частном секторе. Всей правды я ей не сказала, ни к чему это. Жалея обманутую и покинутую молодку, она согласилась скостить плату. С условием, ты будешь ходить для нее в магазин. Не специально, а попутно.
Твои вещи я перевезла с помощью фирмы. Есть такая. Семен оставил тебе компью-терный моноблок, плоский телевизор и стиральную машинку. Мебель тоже. Его за-писка - «Насте это нужнее, чем мне». Сам съехал неведомо куда, в магазине уже не работает.
Когда наша хозяйка увидела твою стиральную машину, то тут же загорелась генераль-ной стиркой, у нее целая куча старья, вручную его не осилить. Надо помочь ей, гла-дить она будет сама. Нужны взаимные уступки, мы должны быть благодарны ей.
Значит Настена, с жильем вопрос утрясен: ночуй где хочешь — в «палате шесть» или в доме под оцинкованной крышей, он отсюда, как модно сейчас говорить — в шаговой доступности. Здесь в городе, у меня есть знакомая, я снимаю угол пока у нее. Как только ты переселишься к бабе Зое, я тоже туда подамся, скучно одной.  Вот ключ.
Насчет продажи вашей квартиры. Процесс идет. Есть уже покупатели, вас с Семеном выписали, начинают оформлять документы на них. Там все идет своим чередом, уско-рить события нельзя.
Насчет врача. В нашей областной больнице, половину пятого этажа арендует некая медицинская организация из Польши, под странным названием «Но То Цо».
Анастасия усмехнулась, она слышала о таком музыкальном коллективе, в отличии от своей матери, далекой от искусства.
- Я ходила туда и говорила с руководством фирмы, - продолжила тетушка Нонна. Народ там приветливый, русскоговорящий. Коллектив человек пятнадцать. Специали-зации конкретной у них нет, но уклон — перинатальный, то что нам надо. Они берут-ся за необычные, нестандартные случаи. Я рассказала про тебя. Там заинтересовались. Спросили — с кем и как долго мы уже сотрудничаем. Я сказала как есть.
Миклош - их главный, пригласил тебя, собирается положить  на обследование.  Они проведут нужные процедуры, аппаратура у них современная...
- Мама, все это хорошо, но есть два главных вопроса. Дают ли они гарантию, что ре-бенок будет абсолютно здоров? И второй — сколько все это стоит? Впрочем, есть и третий — они могут принять у меня роды, и провести послеродовое обследование ме-ня и ребенка?
- Дорогуша, я могу ответить только про деньги. - Миклош сказал — он примет от тебя лишь посильный взнос, если удастся полностью избавиться от спирохеты твоей и ре-бенка. Остальное ты обговоришь с ним сама. Ты когда пойдешь туда?
-Мама, я разрываюсь на части. - Скорее всего, к Миклошу пойду завтра утром. Сейчас отзвонюсь Лене в газету, отменю просьбу насчет ноутбука. Отсрочу написание статьи. Впрочем, если она согласится на две части, первую я могу начать писать уже сегодня.. А ты привезешь мне моноблок в больницу, надеюсь Миклош не привяжет меня к кро-вати. 
Сейчас я покину это приветливое заведение и отправлюсь в дом под оцинкованной крышей. Как ни спокойно здесь, но есть ощущение душевного дискомфорта: гулять в окрестностях инфекционного заведения радости мало, по его коридорам — тем более. 
                8
«Я — ландшафтный дизайнер. Мой муж — дежурный электромонтер  на подстанции. У нас нет детей, пока нет… Мое имя… скажем Нина, место жительства не имеет зна-чения.
Кроме того, что у меня лицензионная специальность, я еще и фрилансер, то есть ра-ботаю по договорам с частными лицами, исправно платя в казну налог от своих дохо-дов. Правда, доход — громко сказано. Новые русские — нация прижимистая. У одного я вожусь на участке полтора месяца, получая полугодовую зарплату продавца-кассира, у другого — две недели — за треть той же самой зарплаты. С хлеба на воду - не жизнь — существование.
Фирмы, где я бы могла эффективно трудится, используя свой профессиональный по-тенциал и навык, в радиусе тысячи километров — нет.
В одной из своих командировок в соседний район, я осела почти на три недели. Пред-стояло обустроить участок площадью с гектар. В помощь мне приданы шесть крепких мужчин и три машины. Я должна насыпать три «альпийские горки», выложить кам-нем русло будущей речки (рядом с усадьбой озеро), спланировать четыре криволи-нейных клумбы. Кроме того, установить два десятка светильников, и выложить плит-кой дорожки вокруг горок. Это первый этап. Второй предполагался через два месяца, хозяин уезжал с женой за рубеж. Рассчитался он со мной щедро, я даже не ожидала такого. Кроме того, подарил две сумки продуктов и напитков.
Закончив все намеченные дела, я вернулась домой.
Муж, как будто, рад и мне и деньгам…  Он давно мечтал об американских сапожках из буйволиной кожи с накладными носиками.
Уже второй раз я не дождалась обычного женского недомогания. Сходила в свою по-ликлинику, там прошла тест на беременность. Реакция — положительна. После трех лет замужней жизни — я понесла.   
Радости моей нет предела. Я еле дождалась мужа с работы и поделилась с ним ново-стью...»
Так начала Анастасия свою статью.  Уже в новом доме. На моноблоке «Леново», что прежде был собственностью Семена, теперь стал ее.
Елена Мартынова ничего не имела против статьи с продолжением. Она понимала, ис-тория с Настей может затянуться, поскольку к ней неожиданно подключился Миклош со своей «Но То Цо».
Утром лицедейка отправилась к своим новым кураторам. Миклош оказался человеком лет пятидесяти, среднего роста и нестандартного сложения. Своей академической бо-родкой, он походил скорее на француза, чем на поляка. Профессорская шапочка, надвинутая на самые уши, скрывала его голову, не позволяя оценить его прическу и цвет волос. Выпуклые глаза пристально уставились на миловидную посетительницу. Оббегая ее механически снизу доверху, они ничего не выражали. Тонкие губы криви-лись то ли в высокомерной усмешке, то ли снисходительной улыбке. Впрочем, как по-том выяснилось - это его обычное выражение восторга.
Профессор, не говоря ни слова, протянул руку. Настя, верно истолковала его жест, до-стала из сумочки паспорт, Миклош передал его сотруднице для оформления.
Прошли в его кабинет. Принесли кофе. Миклош включил диктофон. Начал с того, что спросил о профессии, стаже работы, семейном положении. Говорил он по-русски по-чти без акцента, перемежая речь польскими словами, смысл которых Настя, тем не менее, понимала.
Время от времени, врач задавал вопросы, которые вызывали у посетительницы недо-умение. 
- Пани, ваш случай неоднозначен. - Представьте, что он рассматривается судом. Вы говорите, что муж заразил вас, муж говорит, что вы заразили его. Проверить постфак-тум кто из вас прав — невозможно. Что вы скажете в свое оправдание?
- Ну, знаете…, - терялась Анастасия, - я-то в себе уверена… Впрочем…, - она что-то вспомнила, - партнерша моего мужа сама призналась в своем заболевании. После мое-го возвращения, у них контакта быть не могло. Прослеживается логическая цепочка в последовательности  — Новикова — мой муж - я…
-  Вы правы, пани Настя. - Это я так… Вернемся на исходную позицию. Хотите сохра-нить ребенка, ни смотря на все сложности?
- Очень хочу!
В таком духе интервью длилось еще два часа. Миклош что-то для себя уяснив, посе-лил Настю в пустующей двухместной палате, облачив ее в легкую куртку с датчиками. Их показания шли на спутник, потом на мониторы ординаторской.
- Через три дня вы уйдете домой. Пришла пора становиться на учет в женской кон-сультации и уходить в декрет. Займитесь этим. Руку с вашего пульса мы не снимаем, рожать будете у нас.
Настя с замирание сердца слушала эти указания и рекомендации. То, что Миклош, как о деле решенном, говорил о ее родах, поднимало ей настроение. 
Настя нашла по телефону свою мать в доме с оцинкованной крышей. Нонна Василь-евна принялась сама за стирку вещей бабы Зои.
Поскольку в доме нет водопровода, деловитая женщина использовала «аристон» по-деревенски, поэтапно. Таскала воду в бак стиральной машинки, нагревала ее и… дальше по инструкции. В основном время уходило на подогрев воды. Понадобилось девять загрузок, прежде чем исчез ворох дурнопахнущих тряпок. Грязную воду доб-ровольная помощница сливала прямо с крыльца на рельеф.
Бабушка Зоя счастлива - в дело пойдут ее же носильные вещи, не придется покупать новых. С нищенской пенсией это становилось трудной задачей.
Дочь поделилась с матерью своими радостными предчувствиями. Нонна Васильевна всплакнула на радостях, умом понимая — бросать вверх чепчики рано.
- Тебе моноблок привезти?
- Я думала, что займусь статьей по возвращению от Миклоша. - Однако, три дня без-делья в его клинике сведут меня с ума, я за это время напишу третью часть текста. Мне привезли ноут, я закончу первую часть на нем, моноблок мне сейчас не нужен.
Настя продолжила набирать статью. Выходило не так ладно и быстро, как бы ей хоте-лось, но делать нечего — назвалась груздем, полезай в кузовок. К концу своего не-вольного заточения, она созвонилась с Мартыновой, и отдала ей по приезду первую часть статьи. Иначе говоря — вернула ноутбук.
- Название я не смогла придумать, как не пыталась, оно за вами. - Вторая часть, как я  понимаю, должна быть написана после рождения ребенка. Жду от вас правки. И еще…  Я могу рассчитывать на некоторую сумму? За уже проделанную работу?
- Конечно! - Мартынова взяла ее руки в свои.
Авансируя свое доброе расположение к этой молодой и красивой женщине, широко улыбалась.      
                9
Настена вернулась домой, щитовой дом под оцинкованной крышей стал ее временным пристанищем, другого у нее нет.
Дел у нее — воз и маленькая тележка. Вот-вот продадут квартиру. Впереди неприят-ная процедура долевого оформления. Кроме того, предстояло стать на учет в  женской консультации областного центра, прежнего места жительства у нее уже нет.
По судебным делам, Насте надо появиться в городе своего профессионального ста-новления. Встретиться со своей театральной труппой ей сам бог велел. Наверняка, там уже в курсе ее жизненных неурядиц. Если это так, ни к чему тянуть с разводом...
Одной там не совсем удобно, надо взять с собой мать, она обеспечит моральную под-держку, создаст психологическое обрамление всего процесса. Кто-нибудь из театраль-ных коллег, по старой памяти приютит их на пару-другую недель…
Поскольку у нее теперь есть компьютер, нет нужды дублировать его планшетом, про-ще провести проводной Интернет.
У Настены были свои страницы в Одноклассниках и Фейсбуке. Поскольку Семен имел к ним доступ, она не хотела заводить дружбу со старыми знакомыми, переписы-валась лишь с ровесницами. Молодая женщина опасалась вольностей, которые могут сорваться с языка сильного пола. А тут муж из-за плеча косится…
Теперь все будет иначе, она заведет знакомства с кем пожелает. Ничего не опасаясь, поскольку цензура, пусть  и неявная — исчезла с горизонта. 
Лена Мартынова привезла вычитку статьи, Настя дала официальное согласие на ее публикацию. При прощании, корреспондент протянула ей конверт.
- Здесь ваш гонорар. - До встречи.
Анастасия приподняла крылышко конверта…  Так жить можно.
Звонок от судебных исполнителей из К., с одной стороны порадовал дочь и мать — с другой — настроил на тягостную волну: предстояла встреча с одиозным зятем и му-жем.
Все прошло без сучка и задоринки: из родного города Анастасия увозила в сумочке банковскую карточку со своей долей. Семен опротестовывать решение суда не стал, тут же исчез с глаз.   
                10
Анастасия провела в дом бабушки Зои кабельный Интернет и начала восстанавливать свои утраченные связи. Социальные сети Одноклассников и Фейсбука, радовали но-выми сообщениями и незнакомыми аватарами.
Мужчинам Настя отказывала в дружеских связях сразу. Нашелся ее знакомый по теат-ральному училищу, она включила его в друзья не раздумывая, хотя позже пожалела о том. Молодой мужчина был неприятно навязчив, и судя по-всему — сексуально оза-бочен. Его близкое соседство не предвещало ничего хорошего.
Сообщение в Фейсбуке отвлекло ее от негатива.
«Уважаемая, если аватар страницы — ваша истинная фотография, а не копия заокеан-ской дивы, отдаю должное внешности.  Пишу я вам по другой причине - меня интри-гует ваша фамилия. Кем вам приходится Семен Кокорин — родственником или одно-фамильцем? Если родичем, то какой степени родства? Скажу за себя — мы с ним не одноклассники и даже не друзья детства, просто знакомые. Несколько наших случай-ных подростковых встреч, не оставили в моей памяти — ни-че-го.
Много лет спустя… впрочем подожду вашего ответа и не стану распространятся дальше». 
Анастасия дождалась момента, когда горел глазок присутствия Марины Красновой на сайте, отправила сообщение в режиме онлайн.
«Здравствуйте уважаемая Марина. Аватар мой истинный. Во-первых строках своего письма, спешу сообщить - Семен Кокорин мой бывший муж. Если некоторые семьи расходятся мирно, продолжая дружить домами, то мой случай особенный — я ничего не хочу знать о нем, он мне неприятен. Как неприятны и все его подруги.
Если вам нечего больше сказать, то на этом прекратим наши контакты — общих зна-комых у нас нет».
Марина с ответом не медлила.
«Уважаемая Анастасия. Я не подружка Семена, как вы можете подумать, последний раз я видела его в свои пятнадцать лет, в то время мы жили в О. Спустя восемь лет он нашел меня, и мы наладили общение: он рассказывал о себе и своей семье, я — о себе.
Без объяснения причин, он вдруг внес меня в «черный список». До сих пор не могу понять причин этого поступка. 
Я знала что вы актриса, но не подозревала, что так эффектны. Решайте сами, как со мной теперь поступить… » 
На последнее сообщение Красновой Настена не ответила. Думала…
В газете «Малая Родина» напечатали статью, правильнее сказать — исповедь под инициалами Нина К. Называлась она — «Берегите (сь) мужчин!» Настя купила не-сколько экземпляров и положила их под сукно. На память.
Развели Кокориных без их присутствия в зале суда. Была без радости любовь, разлука была тоже без печали.
Краснова хотела наладить дружеские связи с Настей Кокориной, но та не выказывала такого желания. То ли не верила в ее искренность, то ли  не хотела знать никого из мужнина списка…   
Так бы и сошло «на нет» это подсознательное движение души Марины, не случись…
- Тут в одном из наших регионов есть интересная статья про нашу сестру, - поделилась с Красновой ее коллега из преподавательского состава. Поучительная вещь, я тебе скажу. Не для меня, я уже не молодая девчонка, чтобы искать удовольствия во всем, что стоит и движется возвратно-поступательно. Почитай. Вот ссылка.
Марина прочитала. Ей и в голову не пришло соотнести статью с Настей Кокориной, если бы не одна деталь. Семен как-то упомянул в переписке — наконец-то он реали-зовал свою мечту - купил американские ковбойские сапоги со стальными носками.
Налицо поразительное совпадение со статьей Нины К. Все равно что выиграть мото-цикл «Урал» по лотерее — все цифры сходятся.
«Уличать» Анастасию Марина не собиралась, она даже не в друзьях актрисы. То, что под статьей другое имя — ее право.
Как бы то ни было, Настя Кокорина — лицо пострадавшее, и достойна сочувствия. Женщина, невольно расплачиваясь за чужие грехи, носить в себе боль не смогла, вы-лила ее в исповедь. Наверное, после этого ей полегчало.
Но впереди неизвестность… Есть ли рядом тот, кто делит ее непростую судьбу? Если даже есть, этого не узнать. Пока она сама не скажет. Как вызвать ее на откровенность? Очень просто - самой быть с ней откровенной, другого пути нет.
- Настя, вы меня не знаете, отсюда и пауза в нашем общении, - Краснова приступила к своему плану. Моя история долгая, но для начала, я ограничусь тремя сообщениями. После этого вы дадите понять, что читаете меня и я вам интересна. Если этого не бу-дет, я прекращу вам надоедать. Как такой проект?
- Возможно Марина, вы на верном пути. Я вас слушаю.
                11
Через несколько вечеров, Настя знала о Марине все, что знал о ней  ее бывший муж Семен. Краснова отчасти корила себя за поспешность, с которой открылась по сути постороннему мужчине. После того, как она узнала подробности его тайной жизни, она возненавидела повесу со всей силой женской солидарности.
- Потрясающая история! - оценила Анастасия откровения Марины. Один к одному — хеппи энд Золушки. Я бы тоже могла вам кое-что рассказать, боюсь что «нет повести печальнее на свете»…
- Боюсь, я эту повесть уже читала, - Краснова, как в воду с вышки прыгнула.
Какой смысл таиться, если не сегодня-завтра все выплывет наружу.
- Как? - Откуда вы собственно…
- Тайна следствия!
Рядом с этой фразой Марина выставила десяток смайликов. Тут и прыгающая на од-ной ножке девочка, и заходящаяся в смехе учительница, и малышка с завязанными глазами, шарящая вокруг себя руками…
Настя тоже не осталась в долгу.
Судя по-всему, между молодыми женщинами, возникло взаимное тяготение. Что с то-го, что между ними две тысячи километров.
Семядольке эти знания пошли во вред, Анастасии — на пользу.
Прежде чем идти в женскую консультацию, Настя наведалась к своему куратору , что-бы утвердиться во мнении — у нее все в порядке.
- В этом не может быть никаких сомнений, - профессор настроен оптимистично. У нас, медиков, не принято критиковать коллег, есть некий кодекс чести, который мы стараемся соблюдать. Однако, должен заметить, наши российские коллеги, зачастую переходят грань приличия, ведут себя отвратно.
В вашем случае, я в этом уверен, они целенеправленно нагнетали обстановку, по сути — шантажировали вас. С тем, чтобы использовать незащищенность пани для получе-ния незаконных девидендов. Грубо говоря — вас хотели ободрать как липку.
Хорошо что вы попали ко мне, мы сообща ударили по рукам мошенникам от медици-ны. Становитесь на учет ни о чем не думая. Ваши последние мазки говорят сами за себя. С богом!   
Настя с матерью благодушествовали. Говорили о разном, смотрели телевизор, балова-ли себя креветками, мидиями, кавказскими мандаринами и апельсинами, орехами фундук, хурмой, инжиром и прочей экзотикой.
Пошел пятый месяц беременности. Стоял ноябрь.
- Настя, - как-то спросила Марина у подруги, вы где думаете рожать? (она упрямо не желала переходить на «ты»)
- Здесь двух мнений быть не может - у Миклоша в «Но То Цо». Во-первых, это не бу-дет стоить мне ни рубля, во-вторых, я уже дала согласие.
- Все это конечно хорошо, моя милая, но речь не только о родовом периоде: неделя до родов, и две — после. Речь о десяти месяцах вскармливания ребенка. У вас есть горя-чая вода? Ванна для водных процедур? Удобства во дворе? Что думаете делать зимой?
Анастасия молчала, ответить по существу ей нечего. 
- Я что предлагаю, - продолжала Краснова. Переселиться на это время ко мне в Ан-глию. Дом огромен, вам там с мамой всегда найдется место. Рожать в Соединенном Королевстве совсем не то, что в Сыктывкаре или Люберцах.
За содержание не думайте, половину этажа у меня сейчас арендуют частные лица, а это плата за проживание. Кроме того, мой ангел-хранитель Дебора, время от времени, одаривает меня приличным пансионом.
Вы Настя, не будете предоставлены сами себе, я поеду с вами. Пришла пора опреде-лять моих девочек в колледж при университете, где я когда-то училась. Устрою их и уеду, пусть приучаются к европейским нормам общежития — думать о себе самим. Вы со своей мамой останетесь. Я сведу вас с моими друзьями, они не бросят в беде.
Вот так, дорогой мой человек. У вас Настена нет другого выхода. С ответом не торо-питесь.
После этого сообщения шли три жизнерадостных смайлика.
На следующий день Марина Краснова читала сообщение подруги.
- Покоряюсь вашему доброжелательному напору. - Что прикажете делать?
                12
Настя получила подробные консультации от подруги, начиная с  получения загранпас-портов, заканчивая телефонами российских и зарубежных ее коллег.
Телевизор, мебель, стиральную машинку, Настя хотела оставить бабе Зои. Старая женщина не смогла бы управиться с техникой, к этому подключили ее молодую со-седку.
Свой гардероб, за исключением верхней одежды, нескольких платьев и пар обуви, ак-триса отдавала своей приятельнице из театра, та должна приехать и забрать презент.   
Опуская подробности. На седьмом месяце беременности, Анастасия Кокорина вместе с матерью, пересекла на судне на воздушной подушке Ла-Манш, и спустя время, по-селилась на третьем этаже (уже своем)  дома Красновой в Йоркшире, к тому времени частично освобожденном от квартиросъемщиков.
Ее роды пришлись на конец января, и прошли благополучно. Мальчика назвали Чар-ли, ему предстояло получить островное гражданство. Назвать его русским именем мама сочла некорректным.
Что интересно, малыш был очень похож на Викентия Слепакова, коллегу Насти. Слу-чайная связь с этим добропорядочным семьянином, утвердила актрису в мысли — де-тей у нее нет не по ее вине. Об этой ее отчаянной любовной связи, не знала даже Нон-на Васильевна, ее мать.
«Я сказала «нет», себя спасая, но глаза мои «да» за меня сказали». (Назови. Жасмин)
В свое посещение театра, то было время судебных разбирательств, Настя случайно встретилась в коридоре с красавчиком Викешей. Он поцеловал ей руку, опасливо оглянувшись, чмокнул в уголок губ…
Нет, муж не должен быть актером! Он может быть кем угодно: домоуправом, мастером на заводе, машинистом электровоза, дальнобойщиком, полярником, матросом внешторга, и даже — полиционером. Только не человеком, неустанно смотрящим в зеркало гримерки, ищущем выгодную позу и ракурс. Мужчина не должен быть нарциссом, его роль в этой жизни — мачо, образ жизни - «экшн», чтобы не сказать - экстрим!
Одновременно с рождением ребенка, Анастасия Кокорина стала мисс Энестези (ане-стезия - в переводе на русский)  Честерфильд (красивая фамилия, не так ли). Добрей-шая Краснова переписала на Эне весь третий этаж дома, сделав ей воистину царский подарок.
Сама она, по неведомым причинам, не рвалась в Англию, так и жила со своей наполо-вину парализованной матерью в роскошной трехкомнатной квартире, окруженная стеллажами богатейшей библиотеки.
По непроверенным слухам, у нее появился поклонник, талантливый ученик известно-го Никаса Сафронова. 
Таким образом, в двухкомнатной квартире Нонны Васильевны в Ульяновске отпала нужда. В свою очередную поездку на родину, Нона Васильевна намеревалась продать ее.
Позже, когда Чарлику исполнилось семь месяцев, судьбу актрисы взяла в свои руки мисс Дебора. Первое время Анестезия подвизалась в русскоязычной труппе одного из театров Йоркшира. По мере освоения английского языка, ей стали доверять второсте-пенные роли с короткими репликами, вроде - «овсянка, сэр». Недостатка в поклонни-ках у нее, разумеется нет. И как  знать…
Здесь уместен смайлик - веснушчатая (похожая на Сивиллу) девочка с улыбкой до ушей.
За многочисленными хлопотами, связанными с рождением первенца, Настя совсем забыла о своих обязательствах перед Еленой Мартыновой, своей пишущей соотече-ственницей. А ведь вторая часть статьи — за ней. 
Попытки найти Лену в Фейсбуке ни к чему не привели, в Одноклассниках — тоже. Пришлось воспользоваться дорогостоящей телефонной связью. Не сразу она дозвони-лась до журналиста, не сразу… 
Обычный обмен любезностями. Искренние поздравления с первыми родами. Счастья в личной жизни. Выяснилось, профессиональная этика не рекомендует таким как она, заводить страницы на социальных сайтах, она даст свой электронный почтовый ящик.  Ждет.
Доброкачественное питание сказалось на количестве молока мамы Эни. Чарлик, гром-ко чмокая, опустошал теплые мамины полушария мгновенно. Он требовательно мял их своими крохотными пальчиками после каждой трапезы, хотя его глазки очень хоте-ли спать, и с этим ничего не поделать.               
               
                Конец  спектакля.
         
                2 декабря 2020