Мир никогда не будет прежним

1
Что-то громыхнуло и в этот момент в комнату ворвалась мама. Она схватила меня за руку и потащила в коридор. Свист. «Ложись!» - услышала я и мы растянулись на полу. Грохот. Такое ощущение, что мир рушится. Мне жутко страшно. Мы подползли ближе к входной двери. Мама обнимает меня и гладит по голове, приговаривая: «Здесь мы в безопасности. Справа туалет и ванная, слева зал. Стен много. От прямого попадания не спасет, но от осколков убережет точно». Рядом тревожная сумка, в ней ноутбук и документы. Я переживаю, что не успела схватить Зубастика, своего плюшевого друга, но сейчас двигаться опасно. «А где Том?» — спрашиваю про кота, но не получаю ответа. Мама сконцентрирована на другом — она прислушивается. «Выстрел. Раз, два, три. Видимо, с полей. Разрыв. Ответка пошла» -  бормочет мама. Я стараюсь её не отвлекать и вглядываюсь в темноту в поисках кота.

2
Трамваи перестали ходить. Теперь мы ездим на дачу на автобусе. Тут не дают билетики, а значит я не смогу загадать желание. Если бы мне сейчас попался хоть один счастливый, я бы пожелала, чтоб война кончилась и мама улыбалась как раньше. И ладно, буду смотреть ночью в небо, чтоб увидеть падающую звезду. Через месяц в школу. Мама сказала, что в моём 7-а остались почти все, но 7-б объединят с нашим потому, что все разъехались. Не хочу учиться с чужими. С каждым днём бахают всё чаще. В моей школе есть бомбоубежище, но мама говорит, что мы не успеем туда добежать. Поскорей бы в школу, гулять не с кем, приходится дома сидеть. Даже мультики надоели. Вчера мы гуляли по буграм во дворе и меня укусил шмель. А я ведь просто хотела его погладить. Больно было ужасно, прибежала домой, а мама налила ведро холодной воды, чтоб я окунула туда палец. Вроде бы прошло.

3
Я пытаюсь уговорить маму уехать. Война идет уже три года. Мне скучно тут. Мне пятнадцать лет, а у меня нет друзей. Почему мы не можем как все нормальные люди поехать к родственникам? Ненавижу здесь всё. Вчера сажали чеснок на даче, а у меня над ухом что-то «Вжииих» и просвистело. Пулька. У меня уже целая коллекция —  и 7,62, и 5.6, и 6.8, в огороде их много. И даже нашли кусок активной танковой брони у ворот. Спрятали, чтоб никто не увидел, там же пластид. Мама говорит «Это наша земля, почему мы должны уезжать?». Наверное, правильно. Если бы у меня была снайперка, я бы села на чердаке дома напротив и стреляла бы по военным. Может когда-то я найду чей-то схрон и войду в историю как подростки во время Великой Отечественной?

4
Я сбежала в 18. Под предлогом поступления в университет. Думала, что станет проще, но нет. Я испытываю ненависть к этому живому, активному миру, наполненному развлечениями и радостью. Днем учусь, радуюсь жизни, а ночью плачу и боюсь за маму. Ненависть. Раздражение. Нервное спокойствие. Страх. Скованные радости. Кто я и что делаю? Меня выбросили. Не дали жить в родном городе. Уничтожили. Мою душу разорвали на части. Я одна. Я теперь всегда буду одна. Я не могу выдержать тот сумбур, который творится в голове. Каждый день полярность меняется от желания пойти воевать за свою семью, за родину, до желания спрятаться и забыться, устроиться на работу и жить обычной жизнью. Но обычной жизни уже не видать. Мой разум поглотила война, осколки снарядов пробили мозговые клетки подсознания и застряли там.
Ем чизбургер и, пережевывая, смотрю на этот псевдо-идеальный живой мир. На самом деле его нет. Обман. Манипуляция сознанием, подмена понятий, ценностей. Я уплетаю за обе щеки картошку фри «хм, она вкусная и без соуса». Отвлекаюсь. Смотрю по сторонам, судорожно оглядываюсь: «Этот мир такой живой, а у нас война. Нас убивают».

5
Я надеялась найти друзей в университете, стать обычным человеком. Но мне кажется, что весь мир сошёл с ума. Сокурсники стремятся ночевать где попало, лишь бы не дома, а я по вечерам разглядываю фото своей старой комнаты, вспоминаю что хотела улучшить там пока не переехала. Они жалуются на ограничения со стороны родителей, а мне каждый звонок от мамы — облегчение. Они страдают от того, что нет айфона или крутого ноута, а я знаю, что любые предметы и деньги — это наживное. Для них радость - затусить вечером, для меня - узнать, что сегодня не стреляли. Учёбу я, откровенно говоря, не тяну. Не хочу подвести маму, она хотела бы для меня высшее образование, современную профессию и престижную работу. Но, кажется, со мной что-то не так. По телефону говорю, что всё хорошо —  не хочу причинить дополнительный стресс. Она всё чаще жалуется, что болит сердце, а война всё не заканчивается. Мне страшно её волновать. Я бы хотела забрать документы из универа и вернуться домой. Заняться какой-то простой работой, понять как я хочу жить. Но это невозможно. Каждый день мама говорит «Мне главное, чтоб ты была в безопасности». Я молчу, но на самом деле я не уверена, что жизнь вдали от близких - это безопасность. Иногда хочется сказать прямо «Мама, мне здесь плохо, я хочу домой», но не решаюсь. Пожалуй, я приложу все усилия, чтоб прижиться тут.

6
— Мама, я не смогла.
— Что не смогла?
— Стать такой как тебе хотелось бы, — я сделала глубокий вдох, чтоб она не услышала, что я плачу.
— Глупенькая, ну конечно смогла. Ты учишься в университете, ты в безопасности.
— Не учусь.
— Ну-ка подробнее, — насторожилась мама. 
— Я забрала документы.
— И мне ничего не сказала. Ну да, зачем ставить маму в известность. И что ты будешь делать?
— Мама…, — я тянула время.
— Ну? Говори.
— Я возвращаюсь домой.
Тишина. Как в напряженном моменте фильма. Я отворачивалась от телефона, чтоб она не услышала, что я заливаюсь слезами.
— На даче хороший погреб. Если будут сильно стрелять, мы спрячемся там. Приезжай. Несмотря на войну, дома лучше. А со всем остальным мы что-нибудь придумаем.

7
Светлана закончила разговор с дочерью и закурила. «Это я виновата, что Оксана не смогла жить в другом городе» — подумала она, сделав глоток кофе. Всплывали образы из молодости, сплошная маета — ездила то туда, то сюда, не могла найти себе места. И дочь такая же выросла. По образу и подобию. Нет, она рассудительнее. Взвешенно принимает решения, не суетится. Да и война дала о себе знать. Девочка стала взрослой не по годам. Светлана вспомнила первый сильный обстрел, когда они с дочерью прятались в коридоре. Она старалась крепче обнять, укутать собой ребёнка, закрыть от возможных попаданий. Они выжили, но дальше становилось хуже — трамваи перестали ходить, город заполнили военные, мирные разъехались, многие магазины закрылись. А страшнее всего — пугающее, томящее ожидание. Каждый день надеешься, что война прекратится ведь «ничто не бывает вечно». Иногда побудки в пять утра, иногда идёшь на дачу и как бахнет где-то миномёт, иногда видишь танк, отъезжающий от города — значит бежать надо куда-то, развернется и пальнет по своим же. Примечательно, что в христианские праздники стреляют больше, местные шутят: «Нечисть проснулась». И не замечаешь как уже годами живёшь в таком режиме. Светлана хотела отправить дочь к родственникам, ребёнок не должен страдать из-за убеждений родителей. Позвонила своей тётке, но та начала сыпать фразами вроде «да вы придумываете, не верьте нашим новостям, там не стреляют, но приезжайте, конечно». Не верьте новостям? Серьезно? А мы по вашему слепые и глухие? Абсурд. И не ясно что более абсурдно - сама война или реакция людей. Хоть тётка и пригласила в гости, Светлана не могла отправить ребёнка в общество нетрезво мыслящих людей. К тому же, перемирие заключили, может и война закончится скоро…
Света потушила сигарету, взяла ещё одну. Дочь возвращается домой. Мысли мечутся между «хорошо, что будет рядом» и «лучше бы подальше, но в безопасности». Оксана не знает другой жизни, она выросла в войне. Разбирается в калибрах оружия, знает что такое «активная танковая броня» и как она работает, как отличить выстрел от  падения снаряда. В детстве радовалась если находила новую пульку в свою коллекцию. И, конечно, это не понять другим, кого не лишили детства. Маленький загнанный волчонок пытается дружить с домашними собаками. Да и черт с ним, с этим университетом. Главное, чтоб дочь была счастлива. Да и черт с ней, с войной. Мы живы и будем жить. Это наша земля. Мы не сдадимся.