На улице родной... ч. 5

На улице родной по будням с утра до вечера гремели грузовики, трещали трактора,  тарахтели легковушки, трындели мотоциклы и яростно отстреливались мопеды - всё наше советское или из дружественных соцстран.
Изредка дробно гремели копыта лошадей и дребезжали деревянные с железными ободами колёса колхоных телег...
Вокруг и около всё строилось: и частные дома, и здания из кирпича в центре города, и воинская часть, и ремонтный завод неподалёку от нашей улицы, и сельхозтехника, и много чего ещё.

В пору моего раннего детства шёл ремонт автотрассы" Ленинград - Киев - Одесса", старого пути "из варяг в греки". Отец не меньше двух раз в неделю ездил по этой трассе в Пустошку. В его "паларисе" (так иронично называли грузовик ЗИС-164; может быть за слишком широкие крылья передних колёс), в просторной кабине часто болтался за экспедитора я, шести-семилетний. Мне было крайне любопытно разглядывать проплывающие в автомобильном окне экскаваторы, катки, самосвалы и прочую дорожную технику, радикально менявшую облик автотрассы. Весь путь до Пустошки  представлялся мне фронтовым, потому как всё дымило, пылило, гремело, пребывало в строительной суете.
В Пустошке мне нравилось разглядывать чухающие в клубах пара чёрные паровозы с красной звездою во "лбу", тянущие за собой бессчётное число вагонов...

Улица наша год от года становилась всё шумнее. И всё больше появлялось товаров в магазинах. Были и импортные. Так, мама носила очень качественное бежевого цвета китайское пальто. Было у неё и три китайских  платья - одно переливчато-зелёное, второе - розовое с цветочками, третье - серенькое. К маме прибегали соседки, просили дать платье - поносить, на вечерок... Отказывать в то время было не принято.
У отца был синий бостоновый костюм. В нём отец выходил на парад в честь первого мая, на Вал, где по праздникам играл духовой оркестр, устраивались концерты и была развёрнута грандиозная торговля.
Мною, мелким, родители никогда не гнушались, всегда я был при них, брали они меня с собой и на стадион - смотреть футбол, и в кинотеатр, и даже в ресторан (правда только днём), и я путался у них под ногами... Доходило до смешного. Однажды по весне во время парада на площади я ненароком перепутал костюмы: какой-то военный ветеран, кажется генерал, был примерно в таких же синих широких брюках, как и мой отец. Мне, шкету, задрать бы голову, разглядеть бы лицо мужчины, который взял мою ручонку в свою крепкую ладонь. Но я был доверчив и по-детски уверен, что иду рядом с отцом. И так прошагал-просеменил под маршевую музыку через всю праздничную площадь с генералом.
В конце пути подошёл мой отец, они с этим военным посмеялись над моей наивной опрометчивостью. Родители потом объяснили мне, что я прошествовал, сам того не зная, с тем самым военным, под командованием которого в июле 1944 года была освобождена от фашистской нечисти наша Опочка.

Где-то году в 1965-м отец привёз домой большой радиоприёмник, радиолу "Латвия- М", который я в дальнейшем многие годы слушал с радостью и упоением - и радиостанции, и пластинки, которых у нас вскоре развелось превеликое множество. А первые пластинки, купленные матерью  (не виниловые, а шеллаковые - тяжёлые, хрупкие, чуть уронил - она вдребезги!), были, как ни удивительно - с классической музыкой. До сих пор помню на жёлтых, красных, синих кружочках радужно переливающихся мега-дисков чарующие названия: "О, моё солнце", "Вернись в Сорренто", "Скажите, девушки"... Пел, я думаю, Марио Ланца. И с той самой ранней поры я влюбился в классическую музыку - вот тогда-то и запала она мне в самое сердце - и навсегда!  Пылились в тумбочке под радиолой "Саратовские страдания" и прочие частушки... Пылились. Их не хотелось слушать. По радио, в какой-то передаче, я услышал арию в исполнении Марии Каллас - слушал до конца и не мог оторваться...

Отец пригнал от дяди Толи Цекуля купленный недорого одноцилиндровый мотоцикл "Ковровец К-175", тёмно-фиолетового, почти чёрного цвета. Он был слегка неисправен, но отец знал толк в автомобилях, успешно их ремонтировал. В течение последующих многих лет мотоцикл нас ни разу не подвёл. Отец, нарушая правила дорожного движения, сажал меня, мелкого, впереди себя, чуть ли не на бензобак, на задней части сиденья устраивалась мама (в своём лёгоньком китайском платьице, в китайской соломенной шляпке, напоминающей перевёрнутую сковородку), сзади к багажнику были навьючены, привязаны вещи - подарки для бабушки Мани и деда Пети), и мы втроём преспокойно под ласковый уверенный рокоточек мотора отчаливали от родного порога, с которого нам напутственно махала рукой бабушка Наташа, стремглав уносились за 35 км от дома - по той самой трассе "Ленинград - Киев - Одесса" - на родину матери - в красивое романтическое местечко, в почти что горный "аул" Полеи, что раскинулось над привольным синим-рассиним, волнующимся, будто море, с барашками белой пены на гребнях волн, почти бескрайним, как мне казалось, озером Велье... Это озеро протянулось вдоль автострады на юге Опочецкого района.

20 01 2021



Данные миниатюры перекликаются с другими произведениями автора:
"Карандашик из детства",
"И снова расцветут каштаны",
"Был у меня друг",
"Творцы своей судьбы",
"Колдун из дома напротив",
"Гора солнца",
"Чистые воды детства",
"По следам сновидений"...