Пора! Восстань, прозри и виждь! Глава 23

Глава 23

Пришло время навести порядок и похоронить все то, что вернуть к жизни уже невозможно.

И я начала этот процесс. Сначала я смотрела в вполоборота и, прищурив один глаз, в то время, как второй глаз и вовсе был закрыт. Мне было страшно все это увидеть целиком и сразу. Мне казалось, что у меня не хватит сил увидеть всю картину целиком и при этом не сойти с ума. Наверно еще и поэтому процесс был таким долгим и с частыми возвратами на исходную точку.

Я видела то или иное разлагающееся и смердящее стремление или желание и приходила в ужас. Мне становилось так жалко, что оно не реализовалось. Тем более, что я теперь видела, что таланты и возможности для этого были. Просто мне запретили, и я поверила, и не посмела спорить и отстаивать свое право жить своей судьбою. И видя все это, я снова впадала в отчаяние. Мне по-прежнему не хватало силы и смелости, только теперь уже не на отстаивание своих прав, а на признание тщетности своих стенаний по поводу несбывшихся надежд. Мне не хватало мужества посмотреть на всю картину целиком. Увидеть эту разруху, почувствовать и ощутить смрад от гниющих семян и вековых деревьев, почувствовать боль от того, что не уберегла и не сохранила. Почувствовать ее по-настоящему и в полной мере. Дать ей право БЫТЬ.

Мне запрещали чувствовать боль и плакать, если больно. Сейчас этот запрет нужно было снять и отшвырнуть как можно дальше. Как и многие другие идиотские их запреты. Потому что чувствовать боль - это нормально, так же как и оплакивать и хоронить своих мертвецов.

Я набралась смелости и повернулась всем корпусом. Я набралась смелости и широко открыла глаза. Да. Это было ужасное зрелище, и оно действительно не для слабонервных. И описывать со всеми подробностями я его, конечно же, не буду. Да и не это главное. Важно то, что я все это увидела своими собственными глазами. Если бы мой коуч, будучи профессионалом своего дела, рассказала мне, что творится внутри у таких, как я, переживших такое обращение в детстве или попавших в подобные травмирующие ситуации в любом другом возрасте, я бы ей, конечно, поверила, но это ничего бы не изменило в процессах внутри меня. Потому как, чтобы начать расчищать свой лес и возделывать выжженную пустыню своей души, сначала нужно действительно увидеть, что там болото и там пустыня. Это нужно увидеть и осознать самой, а не принять на веру. И я увидела.

Дальше следовал не менее, а, может быть, и более сложный шаг - начать расчищать и начать хоронить все то, что успело умереть за эти годы. Это было и больно, и страшно, и сопливо. Я плакала всю жизнь, пока жила с родителями. Даже несмотря на их запрет, когда мать меня избивала ремнем, я все равно плакала. Потому что я человек, и потому что у меня, как и всех остальных есть сигнальная система организма, которая на боль реагирует криком и плачем. Я плакала всю жизнь от обиды и отверженности, плакала, когда никто не видит, зачастую это был внутренний плач без слез и рыданий. И он не приносил, ни облегчения, ни просветления. Он только все больше наполнял мое внутреннее болото и делал его все более и более смердящим, а пустыню все более и более выжженной.

А вот сейчас начался настоящий и истинный плач. Я была одна в своей, пусть и арендованной, но только моей квартире. Мне никто не мешал. В мою комнату больше никто не врывался без стука и не требовал освободить место, так как "мамочке" нужно молиться или заказать семена. Я была совершенно одна. Мой телефон теперь всегда молчал, так как пользователей я постепенно отшила. Я перестала отвечать тем, кто звонил, только чтобы что-то взять: мое время, мои знания, мои эмоции или мою энергию. И телефон замолчал.

Нет ничего плохого в том, чтобы всем этим делиться,- плохо, когда берут не просто даром, а еще и после этого стреляют в спину или чернят твое честное имя. Да и энергии на тот момент у меня почти не осталось, чтобы с кем-то ею делиться.

А что касается знаний и умений, то их нужно продавать. Знания и умения - это ценность. Если я делюсь этими ценностями, то в ответ должна получать соответствующую ценность, например, в виде денег. Правильно?

Я же всем и все отдавала просто так. И вот итог. Перестала отдавать, перестала быть нужной и интересной. Мне перестали звонить. Но это было только к лучшему. Плакать нужно исключительно в одиночестве. Проводить работу по очищению своей души нужно только один на один с самой собой и под руководством профессионала, а не кумушек-подружек, которые потом если вдруг что..."слепые начинают видеть, глухие слышать, а немые говорить"...

Я плакала и оплакивала все то, что было мною так глупо и бездарно потеряно. Потому, что то, что разрушено и умерло, должно быть оплакано. Иначе так и будет время от времени напоминать о себе и тянуть назад, не давая легко и радостно идти вперед. И проводя эту работу, лично для меня было важно помнить и осознавать, что никто ни в чем не виноват. В том, что мои родители меня избивали просто так или за провинности ( я не помню ни одной, из-за которой лично я бы, вот сейчас уже будучи взрослой, захотела бы ударить своего ребенка. У меня душа уходит в пятки и немеет тело от мысли, что ребенка вообще можно ударить, а тем более избить), нет никакой моей вины. В том, что мать так безумствовала и потом предъявляла мне, что именно из-за меня она сейчас доведена до нервного срыва, тоже нет мой вины. Она приходила домой уже вся вот такая взвинченная и агрессивная, а тут я на пути…ну, как не избить и не выпустить пар. В том, что все мои многочисленные таланты и начинания сейчас гнили в болоте и дурно пахли, как это ни странно, тоже нет моей вины. Мне не позволили их развить. У меня отобрали все инструменты, которые бы способствовали их развитию. Помимо всего прочего у меня отобрали свободу и право жить свою жизнь. Отобрали не во взрослом возрасте, когда уже есть свое Я и какие-то навыки и умения отстаивать себя и свои желания,- отобрали тогда, когда это все только начинает зарождаться и слабенько себя проявлять. Продолжение следует..