Сергиевка глазами Дурслей

Мой ответ бьюти-блогерам, сочиняющим неграмотные опусы про любимый парк Сергиевка. Статья получилась такая обширная, что что даже на Прозе я решила опубликовать сначала только часть ее. И забавную зарисовочку про Дурслей,в завершении ее, чтобы разбавить наукообразный текст.

"Основной элемент парка - искусно спланированные пейзажи, в которых значительную роль играли малые архитектурные формы. Благодаря им усиливалась поэтизация природы и, как полагали архитекторы парка, совершенствовались естественные чувства человека, обогащался его внутренний мир."
(Д.В. Осипов. «Историческая деструкция малых архитектурных форм в парковом ландшафте усадьбы Сергиевка», сборник статей по материалам научно-практической конференции  ГМЗ Петергоф 25-26.04.2016 г. «A MAXIMUS AD MINIMA» Малые формы в историческом ландшафте», Спб, ГМЗ. Петергоф, 2017. С.191 – 202.)


Человек, конечно, создание противоречивое. С одной стороны, я хочу, чтобы как можно больше людей увидело, заинтересовалось и полюбило пригородные и городские достопримечательности, дорогие моему сердцу. Для этого я  и написала заметки про  мой любимый и родной парк Сергиевка «Путешествия души по старинному парку» и  книги «Истории Петергофской Белки» и «Посланник» -  для всех, кому отечественное краеведение интересно, и  кто без таких  путешествий  себе  и жизнь не мыслит…
С другой стороны, сердце мое просто разрывается, когда я перечитываю в Интернете неграмотные, а  зачастую и вовсе бредовые опусы  про те самые дорогие ему, сердцу, достопримечательные места  Петербурга и его окрестностей, в большинстве своем, созданные многочисленными любителями… нет, не путешествий по пригородам, а   легкого  и незатейливого виртуального заработка.
Время от времени я, понимая совершенную бесполезность этого, начинаю прямо в Интернете полемизировать с их авторам в тщетном стремлении добиться торжества истинных (или хотя бы близких к истинным, если учитывать, что в некоторых обстоятельствах истина неизвестна никому!) знаний, но, как правило, это не приводит к переменам к лучшему. Однако я все еще не теряю оптимизма в надежде передать   накопленные во время путешествий и изысканий знания  благодарному читателю и слушателю, каковым всегда являюсь и сама по отношению к людям, имеющим обширный  опыт в интересующих меня областях отечественной истории и архитектуры.

Чего только за это время я не прочла  про мой родной парк Сергиевка и его окрестности! Мелочи (не являющиеся, конечно, таковыми ни в историческом, ни в  научном смысле, а лишь в сравнении с  масштабом гораздо худших заблуждений), когда автор очередного  «блога»  считает усадьбу Лейхтенбергских (Сергиевку) и соседнюю «Собственною дачу» одной территорией или  путается с  названием разрушенной домовой церкви, я уже пропускаю в надежде, что автор когда-нибудь сам во всем разберется.

Но ведь встречаются и поистине  невероятные, сногсшибательные, ослепительные в своем невежестве тексты! Тексты, в которых исторические, стилистические и грамматические ошибки буквально наползают друг на друга и которые, не смотря на свое вопиющее убожество, тем не менее, циркулируют по Интернету с поразительной живучестью, всплывая то здесь, то там, то целиком, то благоговейно  цитируемые частями и бережно, по крошке, передаваемые от одного грамотея другому.

Читая строки о том, что в маленьком, ныне стоящем в руинах православном храме во имя святой великомученицы Екатерины, замыкающем перспективу дворцового луга  в парке Сергиевка «проходило тайное венчание герцогов Лейхтенбергских», я не знаю, смеяться при этих словах или плакать.
 
Известно, что сама усадьба Сергиевка была куплена императором Николаем Первым у наследников Кирилла Нарышкина как подарок к свадьбе старшей дочери, Марии Николаевны с герцогом Максимилианом Лейхтенбергским. Свадьба была пышно отпразднована в Зимнем дворце  2 июля 1839 года.  Богатое приданное царственной невесты было выставлено в трех залах дворца. Как описывает  это в своих мемуарах « Сон юности» средняя из дочерей императора, Ольга: «Приданое Мэри было выставлено в трех залах Зимнего дворца: целые батареи фарфора, стекла, серебра, столовое белье, словом, все, что нужно для стола, в одном зале; в другом - серебряные и золотые принадлежности туалета, белье, шубы, кружева, платья, и в третьем зале - русские костюмы, в количестве двенадцати, и между ними - подвенечное платье, воскресный туалет, так же как и парадные платья со всеми к ним полагающимися драгоценностями, которые были выставлены в стеклянных шкафах: ожерелья из сапфиров и изумрудов, драгоценности из бирюзы и рубинов. От Макса она получила шесть рядов самого отборного жемчуга. Кроме этого приданого, Мэри получила от Папа дворец (который был освящен только в 1844 году) и прелестную усадьбу Сергиевское, лежавшую по Петергофскому шоссе и купленную у Нарышкиных».
Венчание происходило в церкви Зимнего дворца. Венец над Марией держал её брат,  цесаревич Александр, над герцогом –  граф Пален. По окончании церемонии хор исполнил «Тебя, Бога, хвалим», а пушечные выстрелы возвестили о совершившемся бракосочетании.
Французский писатель и путешественник, маркиз Астольф де Кюстин, присутствовавший на  этом грандиозном событии, отмечал: «Церемониал венчания по греческому обряду  продолжителен и величественен.   В восточной церкви все служит символом. Блеск церковной службы, казалось мне, еще увеличивает великолепие дворцового торжества. Стены, плафоны церкви, одеяния священнослужителей - все сверкало золотом и драгоценными камнями. Здесь было столько сокровищ, что они могли поразить самое непоэтическое воображение. Это зрелище напоминает фантастичные описания из «Тысячи и одной ночи». Оно захватывает, как восточная поэзия, в которой ощущение служит источником чувства и мысли.
Дворцовая церковь не очень обширна. Она была наполнена представителями всех монархов Европы и Азии, несколькими иностранцами, подобно мне, получившими разрешение присутствовать в составе дипломатического корпуса, женами послов и, наконец, придворными чинами. Нас отделяла балюстрада от полукруглого зала, в котором помещался алтарь, похожий на низкий четырехугольный стол. На клиросе видны были места, предназначенные для царской фамилии и остававшиеся пока пустыми.
Я мало видел могущего сравниться по великолепию и торжественности с появлением императора в сверкающей золотом церкви. Он вошел с императрицей, в сопровождении всего двора, и тотчас мои взоры, как и взоры всех присутствующих, устремились на него, а затем и на всю императорскую семью. Молодые супруги сияли; брак по любви, в шитых золотом платьях и при столь пышной обстановке - большая редкость, и зрелище поэтому становилось еще гораздо интереснее». 
Затем молодоженов в специально отведенной на этот день зале дворца благословил католический священник – герцог был католиком и  своего вероисповедания,  входя в императорскую семью, не менял. Свадебный пир был роскошным.

Второй брак Марии Николаевны с графом Григорием Строгановым, который не одобрила и так и не признала императорская семья, действительно, свершился втайне от  отца, императора Николая Первого.
Сведения о том, где происходило венчание, до сих пор разнятся, но наиболее  авторитетные  источники (об этом, например, пишет доктор исторических наук А.Н. Боханов в книге « Романовы: сердечные тайны», упоминает, в связи с посещением храма Мариинского дворца диакон Андрей Кураев) утверждают следующее. 
Обручение состоялось летом 1853-го в  усадьбе Гостилицы, в   церкви Святой Живоначальной Троицы в имении Татьяны Борисовны Потемкиной (урожденной княжны Голицыной),  известная своей благотворительной и просветительской деятельностью, была в дружеских отношениях с Марией Николаевной, так же много сил отдававшей благотворительности и поощрению талантов. С 1852 по 1876 год, до самой своей кончины она занимала пост Президента Императорской Академии художеств.
 
Брак был  венчан  13 ноября 1853  в  домовом храме  Мариинского дворца, спустя год и  три недели после кончины герцога Максимилиана Лейхтенбергского.  Духовник Марии Николаевны отказался совершать венчание без оповещения о том своего прямого начальственного иерарха,  протопресвитера всех придворных церквей Василия Борисовича Бажанова.  Венчал чету  священник Троицкой церкви Гостилицкой усадьбы Иоанн Стефанов, получивший  от брачующихся  щедрое вознаграждение и пожизненное обеспечение..
Поскольку на бракосочетание каждого лица Императорского Дома, необходимо было  соизволение Царствующего Императора,  брак, совершенный без такового соизволения, законным не признавался.
Не считаемый действительным, этот брак был признан законным  позднее, при вступлении на престол Александра Второго, старшего брата Марии Николаевны «по чувству братской и дружеской нежности, и с соизволения Любезнейшей Родительницы Нашей, государыни императрицы Александры Федоровны». Второй брак Великой княгини Марии Николаевны, даже официально признанный действительным, оставался, как и прежде, без гласности. Мария Николаевна сохраняла свой титул, супруг же ее никаких привилегий не приобретал. Более того, жизнь супружеской четы регламентировалась рядом ограничений. Строганов  не имел права появляться как супруг вместе с Марией Николаевной ни в каких публичных местах, и даже совместные прогулки могли совершаться только в принадлежащих Ее Высочеству собственных садах – Санкт-Петербургскому и Сергиевскому, но ни в коем случае не в Петергофском или иных Императорских парках, где они могли бы встречаться «с гуляющими, или проезжающими и проходящими».  Дети, рожденные в этом браке должны были наследовать имя и титул своего отца. 
( «Актом, подписанным Александром II и императрицей  Александрой Федоровной 12  ( 24) сентября 1856 года в Москве)
Надо отметить, что после свадьбы с  герцогом Максимилианом Лейхетенбергским Указом от 2 (14) июля 1839 года император пожаловал Максимилиану титул Его Императорского Высочества, а указом от 6 (18) декабря 1852 года даровал потомкам Максимилиана и Марии Николаевны титул и фамилию князей Рома;новских. Дети Максимилиана и Марии Николаевны были крещены в православие и воспитывались при дворе Николая I. Позднее император Александр II включил их в состав Российской Императорской фамилии.

Итак - никакого тайного венчания в небольшом домашнем храме на территории Сергиевки никогда  не происходило. Не было тайного венчания и в Троицком храме в Гостилицах.   Сама же  часто  неграмотно применяемая в рассказах о втором супружестве Марии Николаевны  фраза «тайное венчание герцогов Лейхтенбергских» звучит настолько двусмысленно, что даже не хочется вдаваться  в подробности, какая именно картинка  предстает при этом в воображении человека, читающего странный текст.

Иногда, в довершении всего, «герцогов Лейхтенбергских» именуют «князьями Лейхтенбергскими». Очевидно с отсылкой на то, что Мария Николаевна носила титул Императорского Высочества и Великой княгини Российской.
Здесь можно вернуться к тому, что граф Строганов в брачном союзе с Марией Николаевной  остался частным, «как прежде, лицом, с именем и титулом его фамилии», не получив « никаких по службе военной или гражданской, и вообще никаких особенных прав». Их дети Григорий и Елена носили титул графа и графини Строгановых.
Дети Марии Николаевны и Максимилиана Лейхтенбергского  имели титул князей и княжон Романовских, герцогов и герцогинь Лейхтенбергских. Никаких «князей Лейхтенбергских» в Сергиевке  не было.
   
Споры о конфессиональной принадлежности храма я отношу уже к «интеллектуальным». Храм часто называют «капеллой», хотя настоящая Капелла, католический деревянный храм, находилась неподалеку, на берегу Финского залива. Об этом написано и в знаменитом историко- архитектурном путеводителе "Петергофская дороге» Сергея Борисовича Горбатенко, и в воспоминаниях Александра Бенуа. Здесь православный усадебный храм в Сергиевке упоминается как носящий имя святой Екатерины, но часто его называют храмом святой Александры, вероятно, связывая это с именем первой дочери  Марии Николаевны и Максимилиана Лейхтенбергского, покинувшей мир во младенчестве.

Возможно, почву для этого дают известные мемуары Ольги Николаевны Романовой   «Сон юности», в которой она рассказывает о часовне: 
«23 июня (1843г.) у Мэри родился сын, его назвали Николаем. Папа покинул маневры, чтобы обнять этого своего внука. Обе дочки Мэри были больны коклюшем, и в ночь после рождения Николая состояние маленькой Адини настолько ухудшилось, что опасались за ее жизнь. Макс ходил от кроватки ребенка к постели матери и старался улыбаться, чтобы успокоить встревоженную мать. Но ребенок умер в ту же ночь. В то время как перевозили маленькое тельце в Крепость, Мэри казалось, хотя она ничего не знала об этом, что звонят колокола и горят огни факелов. Только на двенадцатый день после рождения ее сына врачи позволили сказать ей правду. Макс пришел к ней с маленькой Марусей на руках. "А Адини?" - сейчас же вскричала она. "Доктора обеспокоены ее состоянием", - ответил Макс смущенно. Она упала на колени и сказала беззвучно: "Она умерла!" Ее печаль разрывала душу. Никогда больше она не произнесла имени ребенка. Мэри приказала построить часовню на месте павильона, в котором умерла маленькая. Она сама следила за эскизами для часовни и с большой тщательностью выбрала туда иконы. Так же сдержанно она держалась, когда двадцать лет спустя потеряла своего маленького Григория, сына Строганова, за которого вышла после смерти Макса».
Но Великая княжна Ольга могла допустить и неточность в своих сочинениях. Ведь здесь же она  написала про брата, будущего императора Александра Второго, что «Саша и его товарищи соорудили…домик из четырех комнат с салоном» на Детском  острове в Александровском парке Царского села.  Этот остров император Николай Первый подарил своим детям для игр в 1824 году. На самом деле же деле здание  построили профессиональные строители под руководством архитектора А.М.Горностаева по  проекту В.П. Стасова в 1827-1830-ых годах.

Но в то, что горе-бюти-блогеры  поголовно способны прочитать воспоминания Ольги Романовой, поверить нельзя. Проще предположить, что кто-то из журналистов опубликовал статью, бегло ознакомившись с творениями Великой княжны, а чудо-блогеры уже «скопировали скопированное» в меру своих способностей.
Впрочем, я не могу отказать отдельным особо продвинутым блогерам в возможности заглянуть на Архитектурный сайт Санкт-Петербурга (более известный как «ситиволлс») и почерпнуть сведения там. Хотя то, что большинство из них упорствует, называя храм Капеллой, говорит скорее о том, что либо заходят они туда нечасто, либо читают не очень внимательно. Архитектурный сайт всегда вызывает уважение тщательным, практически научным подходом к своим публикациям. Но все проверить невозможно, а публикации, тем не менее, создаются людьми – «а люди могут обмануться». Поэтому  цитата из Юхневой,  подробно обосновывающая принадлежность храма к православию,  снова возвращает нас  к дискуссии о  месте венчании Марии Николаевны с графом Строгановым.
"...по проекту А. И. Штакеншнейдера к югу от дворца была построена православная церковь Св. Екатерины, кирпичный кубический остов которой хорошо просматривается в зарослях. Цокольный этаж имел облицовку из красного полированного гранита, стены - из белого мрамора. Завершала церковное здание фигура ангела с крестом, такие же фигуры обрамляли церковные окна. По фризу здания шли надписи на церковно-славянском языке. У входа на мраморных пьедесталах стояли металлические скульптуры евангелистов Иоанна и Матфея, но уже к началу ХХ века статуя Матфея была утрачена. Именно здесь происходило тайное венчание великой княгини Марии Николаевны с графом Григорием Александровичем Строгановым. Оформление церкви было столь необычно для православия, что её часто называли капеллой, так же, как и церковь Св. Александра Невского в Александрии".(Е. Д. Юхнёва, "Из Петергофа в Стрельну по Царской (Нижней) дороге. XIX век")

Правда в переводе на блогерский это звучит примерно так:
«И тогда они поженились тайно. В той самой Сергиевке, которая примерно в трех верстах от Петергофа, если ехать на Ораниенбаум по нижней дороге. Архитектор Штакеншнейдер, строивший и Мариинский дворец, и дворец в Сергиевке, построил для Лейхтенбергских в летней усадьбе на юго-восток от дворца очаровательный храмик западного вида, облицованный мрамором, называли его Капеллой. Сейчас от него остался вида ужасного кирпичный куб.
Вот в этом кубе и повенчались после некоторых заминок Мария Лейхтенбергская и Григорий Строганов».

Но возвратимся  к  историческим реалиям.
Уже в конце XVIII века русские зодчие начали соединять в строительстве элементы западноевропейской готической архитектуры с традиционными элементами  византийской архитектуры. Примеров православных церквей, имеющих элементы  готического декора, достаточно даже в самом Петербурге. Это и православная церковь во имя святого благоверного Александра Невского в  парке Александрия, в Петергофе, храмы во имя святого Иоанна Предтечи на Каменном острове и при Чесменском дворце.   
Облик усадебного  храма в Сергиевке  выполнен не в  классических очертаниях православного храма, но внутреннее устройство его соответствовало  православной
     Храм имел алтарь, ориентированный на восток и  вход с западный стороны.
В этом может убедиться даже в наше время, поскольку разрушенное здание храма, завершающее перспективу зеленого луга перед южным фасадом дворца,  сохранило свою лаконичную форму – а именно,  четыре кирпичных стены с дверным и оконными проемами.  Сохранились его фотографии  и описание. Судя по ним, здание храма, как и дворец  было выполнено в популярном в то время  в Европе стиле «неогрек», в духе древних античных построек. Фасады церкви, имевшей лаконичную форму куба и плоскую крышу, украшали пилястры и встроенные в стену с северной и южной стороны барельефы в виде ангелов.

Дворец и другие здания усадьбы для ее новых хозяев проектировал архитектор Андрей Штакеншнейдер. В  1837-1838 годах зодчий побывал в Германии и ознакомился с работами немецких мастеров в стиле неогрек и прежде всего, с творчеством создателя этого направления К.Ф.Шинкеля. Изучал Штакеншнейдер и памятники античного искусства и итальянского Ренессанса. Дворец в Сергиевке  был построен в неогреческом стиле, как подражание античной вилле.   

Однако,  и сегодня  в Сети то и дело возникают реплики  сомневающихся, которые ссылаются на обсуждение, происходившее когда-то на одном из краеведческих форумов, немногочисленные  участники  которого путем собственных, ничем не подкрепленных умозаключений, пришли к выводу, что это был «экуменический храм», благо герцог Максимилиан, супруг царской дочери, стал «самым высокопоставленным католиком» России того времени. Кроме того, кто-то из них высказал мнение, что это было что-то вроде памятной траурной часовни в честь маленькой Александры, и хотя все дети четы Лейхтенбергских были крещены в православие, тут же снова возникла тема «экуменического храма». На мысль о траурной часовне участников форума навел, как они отмечали, безрадостный внешний вид храма, напоминавшего, по их мнению, скорее богатый склеп, чем домовую церковь. Как ни удивительно, хотя сам форум уже давно затерялся на просторах интернета, но высказывания его участников воспроизводятся в той или иной степени по сию пору.

Наиболее полная и достоверная  информация о храме содержится  в работах Дмитрия Владимировича Осипова.            
«В исторической литературе советского периода её почему-то ошибочно называли «Капеллой».  Это, безусловно, православная церковь, хотя и без каких бы то ни было канонических признаков храма. Прямоугольная в плане с плоской крышей, она была облицована плитами белого итальянского мрамора. Цоколь церкви был оформлен блоками красного полированного гранита. По фризу шла надпись на древнеславянском языке. По периметру карниза церкви размещались выполненные в технике горельефа головы льва, вола, орла и ангела – раннехристианские символы четырёх евангелистов. Крыша была увенчана фигурой ангела с опущенными крыльями, держащего в руках четырёхконечный крест. Другие восемь фигур ангелов поддерживали архитравы трёх вытянутых прямоугольных окон <…>.
 Отличительной особенностью церкви Св. Екатерины в усадьбе «Сергиевка» было то, что здесь впервые в России и в мире скульптурное оформление архитектуры зданий было выполнено в технике гальванопластики, изобретателем которой был известный русский учёный академик Б. С. Якоби. Его ученик – герцог Максимилиан Лейхтенбергский доказал возможность получения полых копий скульптур и в дальнейшем широко использовал гальванопластические копии для скульптурного убранства Исаакиевского собора и дворцово-парковых ансамблей Санкт-Петербурга. Известно, что вышеупомянутые ангелы церкви выполнены по эскизам скульптора И. П. Витали и являлись прототипами (в уменьшенном размере 3:1) девяти из двенадцати ангелов для оформления внутреннего убранства барабана главного купола Исаакиевского собора.  Перед входом в церковь на больших мраморных пьедесталах стояли также гальванопластические статуи евангелистов Иоанна Богослова с орлом и Матфея с ангелом, которые также являлись прототипами (в уменьшенном размере 4:1) для оформления Исаакиевского собора. <…>
 Гальванопластическая скульптура церкви загадочно исчезла в конце 1930-х гг. (вероятно, ушла на переплавку). Церковь сильно пострадала во время Великой Отечественной войны от миномётного обстрела; в послевоенные годы была утрачена мраморная облицовка здания. <…> К сожалению, никаких реальных планов восстановления этого исторического здания пока нет.
 Ещё одной исторической достопримечательностью церкви Св. Екатерины была семейная реликвия герцогов Лейхтенбергских, великих князей Романовских. На алтаре церкви хранились фуражка и палаш Сергея Максимилиановича князя Романовского, герцога Лейхтенбергского, убитого в Русско-турецкую кампанию под Тырновом (Болгария) 24 августа 1877 г. Это была первая смерть в бою члена семьи Романовых».
 (Д. В. Осипов, "Природные и арт-объекты в ландшафте дворцово-паркового ансамбля "Сергиевка", Петергоф" в сборнике "Природные и культурные ресурсы в экосистемах Петергофа", изд-во СПбГУ, СПб, 2016, С. 168-169)

О каменных скамьях, которым  я и мои друзья посвятили столько исследований, было написано столько статей, сделано выступлений на научных конференциях, на радио и даже в телепередачах, собрано столько фотоснимков и фотофиксаций, созданы    кинозаявки, которые ждут своего воплощения… так вот -  об этих уникальных памятниках  люди вообще если и упоминают, так с легкостью в мыслях необыкновенной. Вот, к примеру, выскакивают в виртуальном пространстве  такие  лихо написанные строчки: «Парк большой и красивый, хотя запущенный, конечно. Особенностью его является большое количество валунов, торчащих из земли. Раз уж торчат, решили рачительные владельцы, пусть хоть выглядят. И вырубили где скамьи, а где вот такую прелесть».

Ручаюсь, что автор строк самих каменных скамеек в глаза не видел, и даже не особо задумывается, как они  выглядят, просто прочел об их существовании все в таком же гуляющем по интернету тексте, что «в парке в валунах были вырублены скамьи» и блеснул эрудицией, прежде чем изложить все самые распространенные байки про самый главный  и самый загадочный каменный памятник  парка Сергиевка – Каменную голову.

Вот как выглядит еще одна гуляющая по интернету фраза-паразит, которую я обнаружила даже в одной исторической записке:  «Из огромных гранитных валунов были вырублены скамьи и скульптуры»

Помнится,  я сама в 2016 году открывала свой доклад о каменных скамьях на Петергофской научной конференции такими словами: « Массивные валунные скамьи, украшающие живописные аллеи и затаенные уголки дворцовых и усадебных ансамблей наравне с искусственно созданными руинами и водопадами, создают особую атмосферу, «символизируя в пейзажном парке романтическое обращение к первозданной природе». (Кючарианц Д. А., Раскин А. Г. Сады и парки дворцовых ансамблей Санкт-Петербурга и пригородов. СПб.: Паритет, 2003. С. 156.) Скамьи из природного камня встречаются во многих известных пригородах Санкт-Петербурга. Однако валунные скамьи выполняют не только декоративную функцию. Их уникальность во многом состоит в том, что они дошли до нашего времени практически в своем первозданном виде, без серьезных изменений и дополнений, которые неизбежно происходят с течением времени и в процессе реставрации исторических объектов. Можно утверждать, что именно такими их и видели Екатерина II, Александр I, Николай I, Григорий Потемкин, Абрам Ганнибал, Александр Пушкин, Максимилиан Лейхтенбергский, Андрей Штакеншнейдер и многие другие»… и еще десяток страниц текста и фотографий…

Но блогерам, видимо, по поводу скамеек из природного камня особо заморачиваться даже и не приходит в голову. А что тут мудрствовать, когда  они и самого  владельца имения  Максимилиана  Лейхтенбергского ни в грош не ставят.
Объяснение создания скамеек простое, проще некуда:  «раз уж торчат валуны, так пусть хоть выглядят. И вырубили скамейки…»
Рассказ про достопримечательности парка Сергиевка  начинается примерно по такому шаблону: « Не так далеко от Петергофа есть усадьба Сергиевка. Самое интересное здесь - огромная голова, торчащая из земли прямо в парке».

Невероятные версии, выдвигаемые по поводу происхождения Каменной Головы, необычного памятника, вырубленного в большом ледниковом валуне на спуске в овраг, мне даже не хочется воспроизводить. Тем не менее, одну деталь я не могу не отметить – гуляющую по интернету фразу-паразит, которая  как истинный паразит, накрепко привязалась к  доморощенным изложениям истории происхождения  скульптурного изображения человеческого лица, вырубленного в природном камне, ледниковом валуне  Вот эта фраза, прочитав которую в информации о парке Сергиевка, можно, образно говоря,  решительно отложить ее в сторону, или, как  это происходит в виртуальном мире – закрыть и искать новые, достоверные источники:    
«Скульптор этого монумента точно неизвестен, единственная зацепка — выполнена работа по проекту архитектора Броуэра».

Откуда именно происходит идея этой «единственной зацепки» к  архитектору Францу Петровичу Броуэру, много работавшему в Петергофе, участвовавшему в создании большой фонтанной группы «Нептун» в Верхнем саду и подарившего нам знаменитые шутихи Петергофского парка – фонтаны «Зонтик» и «Елочки», установить трудно. Версия создания  памятника Броуэром действительно существует, но она далеко не основная, не единственная и никакой «зацепки» к Броуэру на все времена и для остальных вариантов не существует.   
 
Иногда мне хочется увидеть своими глазами авторов жутких интернет - отчетов о путешествии по моему любимому парку. Но большинство людей, которых мы встречаем во время прогулок по Сергиевке, ведут себя культурно, деликатно и искренне восхищены открывшейся красотой -  если приехали сюда впервые или исполнены  законной гордости за великолепие этих мест, если являются их старожилами.

Но кто-то ведь все же оставил мангал на берегу Большого пруда ,  раскидал мусор по ступеням  и расписал безобразными граффити гранитные пьедесталы  на высоком склоне оврага напротив западного склона дворца. Когда-то – об этом рассказал профессор РАЕН, исследователь и хранитель культурно-исторического наследия парка, Дмитрий Владимирович Осипов, на этих пьедесталах возвышались бюсты императора Александра Первого и его супруги императрицы Елизаветы Алексеевны.
Текущая в низине оврага к заливу маленькая  речка Кристателька – восточный ее рукав,благодаря двум кованным мостикам и каменной плотинке, образовывала небольшую запруду,Воронцовский пруд,пруд графа Воронцова, в зеркальной глади которого и отражался этот памятник. Мостики были сделаны по эскизам знаменитого инженера, кавалергарда и музыканта Алексея Львова, автора  музыки знаменитого гимна «Боже, Царя храни» и родственника великого зодчего Николая Львова.

Граффити и мусор  – мерзость, отсутствие культуры и уважения к прошлому и грубое нарушение гармонии окружающей природы, явленное во всем своем откровении.
Но и в виртуальном мире Интернета  присутствует все тоже разрушение культурных традиций  и уважения к прошлому и грубое нарушение гармонии. Оно в неграмотно и невежественно поданной информации. В нарушении этических границ в отношении достижений прошлого и людей прошлого.
Сколько написано поверхностных, фамильярно-панибратских текстов доморощенных «историков», разудало похлопывающих своими глупыми словами по плечу герцога Максимилиана Лейхтенбергского. «Никакой герцог никаких владений», «веселый малый и, наконец, галантный француз» - что только не прочтем мы на страницах этих «блогов»!
               
Герцог Максимилиан обладал обширными познаниями в области искусства и  естественных наук, привез в Россию крупную коллекцию произведений искусства. 
В 1842 году  герцог Лейхтенбергский стал почетным членом   Академии Художеств, а с  1843 года до своей кончины,  последовавшей в 1852 году, был ее президентом. Он составил устав Академии Художеств, заботился о русских художниках. 
Был попечителем Общества посещения бедных с момента его основания в 1844. Содействовал учреждению этим обществом в 1850 Больницы св. Лазаря – первого поликлинического учреждения для приходящих бедных больных (на углу Вознесенского пр. и Максимилиановского пер.; соврем. адрес: ул. Декабристов, 1-3) и стал ее бессменным попечителем. После его смерти заведение в его честь получило название Максимилиановская лечебница.
Работы герцога  Максимилиана Лейхтенбергского  составили значительный вклад в гальванопластику. В 1845 году в Петербурге на базе мастерских Лейхтенбергского открылось первое промышленное гальванопластическое предприятие, оборудованное при участии самого изобретателя, которое получило название Санкт-Петербургское  гальванопластическое и художественной бронзы заведение и специализировалось в области  художественной гальванопластики — изготовлении барельефов и статуй. Здесь делалось художественное убранство  для Исаакиевского собора и украшения для  других  петербургских зданий.
 Он был из тех иностранцев, деятельность которых определяется словами «Не будучи сыном России, он стал одним из ее отцов».

В отношении необычных каменных памятников Сергиевки особенно неприятно читать полуграмотные тексты мистиков-самоучек. Здесь сваливается в одну кучу все – атланты, великаны, друиды, теории «закопанных  городов», сакральные места силы, чернокнижник Яков Брюс и старец Григорий Распутин, дубы, посаженные Петром Великим, целебные источники и геомагнитные поля, древние руны и таинственные знаки. Конечно, в арсенале доморощенных магов и  древние дубы, и  заброшенный источник близ храма святой Троицы ( глубокий и невероятно пахнущий сероводородом) занимают немаловажное место, но самый главный по популярности у колдунов памятник – каменная Голова. На снимках в интернете нередко можно увидеть, как очередная ведунья совершает вокруг него таинственные пассы.
Д. В.Осипов пишет: « Для наших современников мир разоренных революцией и Отечественной войной дворцово-парковых ансамблей и усадеб
привлекателен и загадочен. Парк усадьбы «Сергиевка» и в настоящее время остается одним  из наиболее выдающихся пригородных парков Санкт-Петербурга и замечательным образцом  русского садово-паркового искусства начала XIX столетия».   

Но  становится просто не по себе от воинствующей безграмотности  людей, которые, манипулируя на притягательности тайн старинной усадьбы, начинают  сочинять  об этом фантастически невежественные байки, вовлекая в это  и тех, кто побывал в нем впервые и  заинтересовался необычным по красоте природы и архитектурных сооружений местом.         

И в заключении маленькая «жизненная», как любят сейчас говорить, зарисовка.

Однажды мы поехали  в любимый парк Сергиевка, и сойдя с платформы «Университет» уже весело направлялись ко входу в него, предвкушая радость прогулки, как у  щита с картой-схемой достопримечательностей этих мест, столкнулись с семейством Дурслей. Помните книгу или фильм о Гарри Поттере  и  семейку обывателей-маглов, описанную во всей своей красе? Ту самую, в которой  юный волшебник вынужден был провести свои детские годы? Так вот, это точно были они.  Солидный Вернон, Петунья в ярком цветастом платье и маленький упитанный Дадли.
И не то чтобы они были похожи на персонажей Джоан Роулинг один к одному, однако внутренне сходство было несомненным!
Что является яркими отличительными чертами  Дурслей – узость мышления, духовно-культурная ограниченность,  и при этом острое стремление быть как все, но в то же время в своем личном мнении обязательно представлять себя  круче  всех в кругу своих знакомых. 
Конечно, нашим российским дурслям делает честь, что они решили провести свободный день  развлекаясь не в торговом  центре, а  в историческом месте, причем даже не таком известном как знаменитые парки, располагающиеся неподалеку – Ораниенбаум и Петергоф. Открыть для себя новые  исторические (три восклицательных знака и барабанная дробь  после слова «исторические»!) достопримечательности – это действительно много для обычной увеселительной прогулки Дурслей.
Так что очень  может быть, это были и не совсем обычные, а какие-то исключительные Дурсли?
Водя пальцем по карте на щите, который установлен у входа в парк, мамаша Дурсль испускала визгливые реплики, надлежащие продемонстрировать окружающему  миру  подготовленность семейства к путешествию: «Здесь есть какой-то дворец! Наверное, это  развалины! А где здесь знаменитая каменная башка?!»
Что именно  хотелось ответить на  эту последнюю реплику, можно без труда догадаться.
Потом Дурсли,   не удовольствовавшиеся собственными изысканиями по карте, захватили в плен несколько выходящих из парка отдыхающих и стали допытываться, как отыскать знаменитую «башку».
Вероятно, в результате они получили в качестве руководства достаточно сложный маршрут продвижения по парку к  каменной  Голове, потому что  мы успели пройти через парк, полюбоваться дубами усадьбы адмирала Мордвинова  и кирпичной водокачкой, прогуляться  по поселку, спустится по мощеной когда-то, а ныне засыпанной асфальтовой крошкой дороге, пересечь шоссе, отыскать каменный диванчик, уходящий в землю  на  краю дороги, ведущей к заливу и убедиться, что он на своем месте, как и прежде,  снова подняться по дороге, ведущей к ферме, полюбоваться фермой и ее удивительной аркой, рассмотреть  сложный рисунок кирпичной кладки на фасадах  оранжереи, восхититься в очередной раз необычной формой Английского домика и развесистыми кронами могучих дубов, спуститься в овраг к каменной Голове  и при этом    совершенно позабыть про встречу с Дурслями…. Как вдруг  они снова дали о себе знать!      
Дурсли  спускались навстречу нам с противоположного склона оврага -  от дворца по лестнице, ведущей в овраг, при этом сопровождая свое движение громкими  репликами и отчаянно жестикулируя, очевидно, обмениваясь впечатлениями от увиденного,

Мне всегда интересно посмотреть своими глазами,  какое впечатление производит Каменная голова на людей, впервые ее увидевших! Ведь это одна из самых удивительных  скульптур не только Петербурга, России, но, и, наверное, всего мира! 
Наши герои, завернув за поворот, наконец, тоже увидели необычайное каменное изваяние.
И окрестности огласил пронзительный женский крик.
- Вот  же она, эта  Каменная Голова!!!!

Но слова, последующие за этим повергли нас в полное изумление.
Они были таковы:

- Сейчас я на нее сяду!!! 

Тут мои сомнения в исключительности Дурслей совершенно  рассеялись.
Нет, эти Дурсли были самыми настоящими. И даже  вполне возможно, вернувшись домой, они возьмутся за перо и напишут очередной опус про свое необыкновенное путешествие.


(Продолжение про самые распространенные заблуждения о парке Сергиевка следует)