Часть 4, Гл. 8 Ключ

                ГЛАВА 8

                КЛЮЧ

Итак, Денис Бек, ты в тюрьме. Опять и снова. Безвылазно. Тебя использовали как подсадную утку, обработали и снова сграбастали. И сколько раз это будет продолжаться?

А чего ты, собственно, ожидал? Явился в чужой монастырь, устроил революцию, разозлил власти, связался с женщиной-ключом. И думал, что тебя по головке погладят? Самое главное – что он теперь уже и не представляет иного, вжился. Почувствовал себя островитянином, почти галльяльцем. С ним неплохо обращаются. Не пытают. Кормят.

Не пытают? Чувство юмора его не покинуло. Или у него что-то с сознанием и глазами.

Денис был снова прикован к стене.

Сэмур долго изучал Дениса, буравя зеленоватым – как и у всех Фэйвудов – глазом. В этом единственном глазе сквозило невыразимое презрение и отвращение.

- У тебя есть выход, – сказал, наконец, Сэмур.

- Анна? Где она? Отвечай, тварь, или я размажу твои мозги по стенке! – Денис задёргался, жилы набухли – и цепи застонали, готовые сорваться с креплений.

- Полегче, иначе соглашения не получится, и ты никогда не увидишь Анну Фэйвуд.

- Анна! Анна у вас?

- Анна у нас. И она жива – с разрешения Мио.

«Проклятие!» - Денис заскрежетал зубами. – «Твари! Они взяли её! Взяли по его следам – они следили за ним, стало быть, он реальный, подлинный предатель. Он не имел права найти Анну Мирт. Он должен был перерезать себе глотку – но не искать встречи с ней! Но его вынудили… его просто перенесли к ней. Подбросили. Подкинули. Его запрограммировали!»

- Я работал на вас. Я встретился с ней. Я разговаривал с ней о месторождении. Выспрашивал. Убеждал. И такова ваша награда? - с горечью осведомился Денис, продолжая раскачивать крепления цепи. Ещё немного – и он вырвет цепи из стенки с корнем и обрушит их на омерзительного, поганого, лживого слэйка! Но Сэмур оставался на редкость спокойным.

- Спокойнее, Денис Бек, мои люди не дремлют. Слушай новое предложение.

Руки Дениса напряглись последний раз.

- Ты встретишься с ней. Твоя задача: узнать, куда она переправила дочь – и мы гарантируем тебе мирный и скорый уход с острова. Никто тебя не тронет, мало того, мы обеспечим тебе комфортное возвращение на материк. И оставь в покое стену – пока ты можешь быть нам полезен, тебе ничего не грозит. Если же ты не будешь сговорчивым – тебе никогда не увидеть ни её, ни свободы.

Руки Дениса расслабились, и вырванные с корнем цепи упали на пол. Сэмур не дрогнул, лишь поморщился и продолжил говорить. А Денис не собирался пробивать путь на волю силой. Он слушал приговор, и его, циничного и всегда уверенного в себе, пронизывала дрожь ужаса и обреченности, а сердце сбоило.

- Итак. Тебе надлежит как можно быстрее найти Эдею Мирт. Последний ключ должен вернуться домой. Думаю, тебе назначат достаточный срок, например – год, этого хватит с лихвой. И в течение этого года ты должен добраться до Земли, найти её и убедить вернуться на родину, любыми средствами, внушить, запугать, соблазнить, запутать, обмануть, усыпить, наконец. Не думаю, что это будет сложно, родина предков всегда остается родиной. Но если процесс застопорится и затянется, ты должен её уничтожить. Опять же, средства не важны. Но для облегчения процесса в твою метку под гипнозом вложено оружие. Ты не сможешь противиться приказу и выполнишь все точно в срок.

Сэмур усмехнулся. Поднял руку и прищелкнул пальцами. И комнату наполнили слэйки.
Завязав ему глаза, хотя в этом и не было необходимости в полумраке, его вели по нескончаемому подземному коридору, поворачивая почти после каждых десяти метров, или же - по коридорам, которым не было числа, в полном молчании. Денис пытался заговаривать, но вскоре понял, что это бесполезно. Бесконечное дурное дежавю преследовало его. Он отмахивался от него, пытаясь внушать себе, что вот это, нынешнее состояние, есть реальность, а все прошлое – всего лишь пребывание в чужой шкуре какого-то совершенно другого Дениса Бека – а насколько это было верно, а? Насколько это было возможным? Он уже начинал верить во всякую хрень, которую напрочь отвергало его слишком реалистичное, рациональное сознание.

Он слышал только отупляющий мерный шаг своих конвойных, которому тоже не было конца, который в его мозгу начал сливаться в какую-то жутковатую мелодию. Сколько времени они шли? Они, казалось, прошагали уже половину Острова. Он пытался считать шаги, но вскоре сбился. Тревога за Анну, волнения в предчувствии встречи и страх – он становился бесконечным, и ему хотелось сорвать повязку и броситься вперёд – где она, что с ней?

Из глубин памяти всплыла мёртвая белокурая девушка, покачалась на туманных волнах и снова растворилась. Её зовут Ита, сказал он себе, и предчувствия острым всплеском поднимались из глубины больной, оскверненной души.

«Но они ведут меня к Анне – значит, она жива… значит, она жива… Её берегут ради ключа. Ради дочери. Значит – в дочери есть действующий ключ. Они всех приберут к рукам – и тогда все ключи будут у Жрецов. Почему это для них так важно? Казалось, о чем только они не переговорили с Анной, но на деле все крутилось вокруг бунта. А самое важное осталось не озвученным. Она не хотела его впутывать. А он впутался сам».

И он, забывшись, невольно ускорял шаг, ломая мелодию конвоирских каблуков. «А если она жива… может, ещё не всё потеряно? Но что… что теперь можно сделать? Никого не осталось на воле из близких им людей, все мертвы. Она еще не знает о судьбе сестер. Если только переправщики… Он должен узнать их имена, узнать, может быть, поднять народ… Нет, Анна должна быть на свободе. Ему необходимо найти выход из этого скального города. Нет, он будет торговаться – его поручение за жизнь Анны. Он выполнит поручение. Но она… останется в заложницах. И когда он добудет эту магическую девочку, их обеих уничтожат. И его заодно как свидетеля. Но должен же быть какой-то выход?»

Дениса мучило сознание, что только он виноват во всех провалах и гибели лучших. А еще он вспоминал злобный выкрик из толпы: «Аа, эта девка Мирт заодно со своей сестричкой! То-то они так часто любезничали. Да она продала нас всех!»

И горестный шёпот Иты: «Они меня не слушают. Они мне не верят, я ничего не могу сделать… мы никогда не сможем спасти Анну!»

Наконец в очередном кабинете с него сняли повязку. От яркого света, льющегося с кристаллов на потолке, Денис зажмурился.

- Ты всё помнишь? – спросил Сэмур, наклоняясь к нему.

Денис кивнул головой – от волнения он не мог говорить.

- Проводите его.

Стражник открыл противоположную дверь и, развернувшись, втолкнул Дениса в камеру так резко, что тот упал. Толчок был чувствительным – Денис ударился головой о каменную столешницу с вазой, и его слегка оглушило. Денис неслышно выругался.
 
Поднявшись, он с тревогой огляделся. В комнате было тепло. Он увидел окно, выходящее к морю, широкое ложе, покрытое ковром, стол с виноградным лакриссом, распространявшим пряный аромат, и фрукты. Комфорт не обманывал его более. На ложе распласталась нагая Анна, прикрытая атласной простыней. Денис рванулся к ней – он думал, что она мертва, но Анна медленно повернула к нему голову и улыбнулась. Видимо, её трепала Жёлтая лихорадка. Её лицо было бледным и осунувшимся, глаза казались ещё больше, но были ясны, в них ещё не было надлома и усталости, но сила и спокойное ожидание. Они горели, заряженные неиссякаемой нервной энергией.

- Я тебя ждала. Я была глупа и доверчива. Но поздно виниться, пришла расплата. Теперь я всё знаю. Знаю про сестер. Нашей семьи больше нет. Прости, милый, что ухожу без тебя… - произнесла она, и губы её чуть заметно дрогнули. – Прости, что не могу встать – я уже не могу вставать.
 
Денис молча приник к её бессильной руке, не скрывая слёз.

- Я так ждала тебя, - прошептала она. – Они не могли упустить своего шанса и не использовать тебя. О, я так ждала тебя, я знала, что увижу тебя… нам осталось немного…

У Дениса горько сжалось сердце. Анна знает, что он пришёл к ней, как продажный слэйк, и прощает. Перед его глазами вдруг встали картины их былого счастья – такого недавнего и такого далёкого, поглощённого теперь темным валом. Он увидел берег моря, набегающие на белую гальку коричневые волны. И солнечный ветер, треплющий волосы Анны, и она сама, весёлая и смущённая, смеясь и чуть пригнувшись, придерживает подол платья, которое ветер рвёт из её рук. И её смеющийся рот вдруг оказывается совсем рядом – она что-то говорит ему, но он не слышит слов, её губы беззвучно двигаются – и вдруг брызжут белозубой улыбкой, и Денис ловит её губы…

- Пить…

Денис схватил кувшин и наполнил чашу лакриссом, приподнял её голову и приложил чашу ко рту. Анна осушила чашу.

- Мне хочется спать, очень хочется спать, - сказала она сонно. – Я не смогу даже двинуться с места. Лакрисс уже не пробуждает меня. Я пила, чтобы тебя дождаться.

- Тебя пытали? – Денис сжал кулаки. - Что им нужно от тебя?

- Всё того же. Они не знают одного. Этого не добыть хитроумными пытками или ненавистью. Это даёт только любовь. Но нельзя заставить любить по заказу.

«Они посмели её пытать! Её!» - с содроганием подумал Денис.

- Пыток не было, Денис, их никогда не бывает. Это миф, это иллюзия, они используют другие средства, и они куда страшнее, - сказала Анна, слабо улыбнувшись в ответ на его мысли. Но её собственные мысли путались. – Я умру раньше, гораздо раньше. Совсем скоро. Он пил меня по капельке, не спеша, и я слабела, и это хуже пыток. Но он не убил меня совсем, я ему была нужна – чтобы дождаться тебя. И я дождалась тебя. Я знала, что они снова захотят подослать тебя ко мне, подготовив и меня, и тебя. Тебе ни к чему умирать. Ты молод, силён. У тебя иная жизнь, и нет смысла тебе рассказывать. Моя дочь – в надёжных руках. Мои товарищи надёжно спрятаны – их не найдут даже если они будут свободно разгуливать по городу, за них не беспокойся. Я сегодня умру, а они ворвутся в мою мастерскую и заберут всё, что сумеют отыскать в моей мастерской. Но они немногое сумеют отыскать – друзья меня не выдадут. Никогда. Скорее иссякнут…

Её речь была похожа на лихорадочный бред. Из какой по счету жизни была именно эта Анна?

- Анна, давай плюнем на этот дьявольский остров, пошлём всё к чертям, купим свободу и уедем вместе. Пусть подавятся своим ключом!

- Ключа не существует, - сказала Анна. Она говорила с трудом.  – Я сто раз тебе объясняла, неужели ты ещё не понял, что ключ – я сама, вся, целиком? Когда-то я просто вошла туда, на плато, вошла просто потому, что мне стало любопытно – и едва не умерла. Это наследственное. От этого не спрячешься. Потом вышла, а дверь осталась открыта. Ты хочешь вернуться туда, Денис, и запустить свору голодных псов на плато, и этим заработать свободу? Так иди, я укажу настоящий путь. И выход. Выход в спасительный мир. Совсем другой. Не похожий на этот. Новый. Ты сам побывал уже в нескольких, а их несть числа, и в каждом ты осуществишься заново.

- Что за спасительный мир? Какое осуществление? Ты бредишь? Куда я пойду без тебя?

- Я знаю другие миры. Маленькие и большие. Их бесконечно много…

- Я тоже знаю. Успокойся. Анна, это иллюзия, большой мир не спасет ни тебя, ни твою организацию. Островом владеют темные жрецы – одна религия сменяет другую, одна власть сменяет другую, таков закон жизни. Подумай - что будет с тобой? Почему ты не желаешь спастись? Пусть в другом мире, совсем не таком, я готов поверить. Ани, я обещаю, я уйду вместе с тобой. Мы сильные. Мы уйдем туда вместе – и выживем. Переждем и вернемся!

Она слабо улыбнулась: - Ты наивен, и ты меня не понял. Нам не уйти вместе. Ты теперь один, и ты обязан остаться и спастись в своем настоящем, нынешнем, реальном мире. Ради меня. Ради Эдеи. Найди мою дочь… передай ей мой завет… обереги её… защити… и тогда можете уходить из реальности. Вместе. Я вам разрешаю. И прощаю.

- Мы спасёмся вместе, – упрямо повторял Денис, как заклинание. – Сбежим. Пробьём стены. Я сверну голову каждому, кто посмеет встать на пути. Вы вместе найдем твою дочь.

- Ты – может быть. Я – нет. Мне не дадут спастись. И ты поможешь мне… выйти, в другие… дали…

Голос её становился глуше, тише, она словно разговаривала сама с собой в сонном полузабытьи.
 
– Сделай одолжение, найди в моей одежде… одежда на полу… кармашек за поясом… капелька… это флакон, там была… хорошая, быстрая смерть… а в коробочке фамильный перстень… для Эдеи… он даст ей понять предназначение…

- А возвращение? – пробормотал Денис, дрожащей рукой нащупывая странные предметы, нашел крошечную капельку-бусину. Она была холодной, как сама смерть. И словно острая ледяная игла пронзила его от ладони до плеча.
 
- Не беспокойся, вернёшься.

- И ты тоже вернёшься?

Анна слабо усмехнулась: - Мне следовало уйти гораздо раньше. Моё время истекло. Батран Мирт зовёт...

Он низко наклонился и произнёс одними губами: - Не говори ни слова. Береги силы. Я клянусь помочь твоей дочери. Когда я её найду, я не позволю им её сломать.
Анна поняла и кивнула благодарно. Потом последним усилием Анна вдруг вскинула руку и приложила её ко лбу Дениса, её глаза расширились, и его пронзило острым импульсом боли, словно от электрошокера.

И прежде, чем Денис успел возразить, она слизнула капельку с его ладони. Лёгкая судорога свела её тело, рука упала, глаза закатились. Денис в отупении смотрел на неё, пока не понял, что Анна мертва. Но почему? Почему Королева не уберегла её? Не забрала к себе? Почему они не ушли вместе в этот её спасительный мир?

Ответа не было. Денис запутался в хитросплетениях смыслов и не находил логики…
…

…Сколько времени просидел он у тела Анны, словно охраняя её тихий, мирный сон – такой невероятной и бессмысленной казалась её смерть. Но смерть ли? Может быть, в другом мире, в тысячах других миров она жива, и она разная, и живет новой жизнью, и где-то она проживает счастливую жизнь не с мужем-рыбаком, Батраном Мирт, отцом ее дочери Эдеи, а с ним, Денисом? Разве не об этом она толковала только что? Он сидел подле мертвой Анны, и ему казалось, что прошла вечность.

Наконец он очнулся, тревожно огляделся, словно просыпаясь от дурного сна. «Непростительная глупость», - подумал он. – «В любую минуту могут зайти».

Денис закрыл Анне глаза, и его пальцы, задержавшись на её ресницах, дрогнули. Последний раз он тихо провёл ладонью по её лицу, плечам, беспомощно откинутой руке. Ощущение нереальности владело им и не отпускало уже очень давно.

А ведь он явился на Остров самоуверенным, самодовольным, здоровым, целеустремленным и полным надежд на самый лучший исход миссии. Как давно это было! Наверное, в другой жизни.

Затем он осторожно ощупал пояс под платьем, нашел махонькую плоскую коробочку, потряс – в ней звякнуло. Он извлёк крохотное тонкое колечко и вложил пустую коробочку в стылую руку Анны, а колечко незаметным движением руки убрал во внутренний карман и бросил последний взгляд на Анну. Затем подошёл к двери и громко постучал.
- Она умерла, я не успел, - сказал он подошедшему на стук стражнику. – Прошу выпустить меня отсюда. Я готов разговаривать и следовать инструкциям.
…

И Денис снова оказался в своей собственной тюремной камере, привычной настолько, что она готова была стать его домом. Что церемониться с чужаками? Он снова отключился после ритуального тычка магическим жезлом, передающим его в руки следующей инстанции.
Вся череда эпизодов проносилась безумным, абсурдным, полуобморочным марафоном. От некоей начальной точки вперед и затем с той же последовательностью назад, к началу. И сколько раз он проходил этот суматошный и безумный путь?

Он помнил, ярко, слишком ярко, нелепый суд жрецов, на котором его приговорили к страшной казни Жёлтой Змеёй за осквернение святыни. Суд, походящий на фарс, ибо мучительную жреческую казнь ему тут же «по ходатайству Верховного Слэйка» заменили судом светским, городским, на котором тоже, впрочем, ему светила казнь.

 Но эту казнь каким-то чудом заменили приказом совершить предательство, а затем заклеймили «Вечной Меткой», с которой он не смог бы скрыться от островного соглядатая даже на другом конце галактики. Черное клеймо ожгло невыносимой болью, погрузившись вглубь тела, и там пульсировало, жило своей жизнью.
Или же это тоже ему снилось?

Надо разложить все по полочкам. Попробовать проанализировать свои ошибки и просчеты. Но даже если он ошибся, промахнулся, неужели он не повторит снова и снова свои ошибки?

Голова раскалывалась, и Денис не знал, от чего конкретно – то ли от того импульса сопричастности, что вложила в него Анна, то ли от «Вечной Метки» слэйков. А может, они давно слились воедино и терзали его тело и разум совместными усилиями.

Дочь Анны, надёжно упрятанная на материке, оказалась важнее свершения ритуала наказания, и светского, и духовного. Важнее экономически выгодных предложений крупнейшей Топливной Корпорации. И даже важнее частицы несовершенного ключа, переданного по наследству от Анны к Денису.

В этой девочке, Эдее, было заключено то, что позарез было необходимо Островной верхушке, то достояние, что бессовестно утекло за периметр, то, что Верховный Жрец утратил со смертью Анны и Лоры. И Денис должен был доставить её назад, на Остров, всеми правдами и неправдами. Или убить. Чтобы не досталась никому. Ради этого ему простили мнимые преступления, сохранили жизнь, пометили вечной меткой, а теперь изгоняют с Острова. Ха-ха! Они промахнулись, а он теперь – расхлёбывай!
...

… И теперь перед ним тянулся темный бесконечный тоннель. Тот самый канал связи с Большой Землей, который жрецы могли снисходительно открывать либо захлопывать перед самым носом.

- Иди, - повторил Жрец. – Там тебя ждет корабль. Имей в виду, если в указанный срок ты не вернешься с грузом, метка сработает. Ты умрешь мучительно, и никто никогда не разгадает, от чего ты мучился. Твой мозг станет погружаться в безумие, а тело разлагаться. Королева растянет пытку и будет длить, покуда ты не сдашься и не сделаешь то, ради чего тебя помиловали. Иди же.

- Путь может оказаться очень долгим, - угрюмо возразил Денис. – Корабль потерпит крушение. Челнок попадет в Черную дыру. На Земле меня убьет бандит из-за угла.

- Не убьет – Черная Королева убережет тебя для нас. А я дождусь, - Мардхигал усмехнулся.  - Будь уверен. Мне спешить некуда. У меня в запасе вечность. А у тебя срок жизни ограничен. Иди же, ты свободен. Ровно до указанного срока.

И Денис повернулся к Жрецу спиной и побрел по тоннелю, ощущая, как метка под взглядом Мардхигала трепещет и пульсирует, напоминая о себе, и его собственный имплант пульсирует и трепещет ей в такт, принимая чужие приказы и изменяя его сущность.

Он шел к долгожданной и мнимой свободе, которая уже не радовала и не манила. Он отыщет Эдею Мирт.

А что случится потом… Пока лучше не знать. Он найдет способ спасти её. Непременно. Он не имеет права обмануть память Анны.

Его встретили переправщики жрецов, странные инопланетные существа, не похожие на людей, трехглазые, с голубой кожей, безмолвные, сумрачные, помогли сесть в моторную лодку, и он помчался навстречу тихоходной рыбацкой шхуне, которая его уже поджидала, во главе с капитаном, таким же трехглазым и сумрачным. Впереди был путь на материк длиной в неделю, а там… там начнется отсчёт времени его оставшейся жизни.