Ошибка молодости Глава 30

Глава 30

Реформы требовали денег. А денег не было, и Петр I мечтал о богатых колониях! Как известно, Персидский поход его в 1722 году, преследовавший данные цели, увенчался приобретением Россией западного и южного побережья Каспийского моря, Дербента, Баку, провинции Ширван, Гилена, Мазендарана и Астрабада.
Но была Индия, богатая Индия! А сведения о Мадагаскаре, о пиратском государстве лишили покоя российского императора. Англия, вечный антагонист России и мощная морская держава, никогда не брезговала заработать любыми способами, одним из которых было каперство.  Каперские патенты раздавались всякому, кто отличал правый галс от левого.
 
Император российский не мог не отметить столь простого и гениального, в своем роде, вида деятельности в получении желаемой прибыли. Доверившись бывшему шведскому подданному вице-адмиралу Даниэлю Вильстеру, Петр Романов распорядился готовить флот к сверхсекретной экспедиции к берегам Мадагаскара. Операция была столь секретной, что вся переписка велась исключительно через походную канцелярию Федора Матвеевича Апраксина в обход Адмиралтейства.
 
 Великий реформатор грезил о тесном сотрудничестве с Мадагаскаром, о установлении дипломатических и торговых отношений с Индией, о покорении новых земель! К сожалению, идея африканского похода закончилась безуспешно, а после смерти Петра Великого и вовсе умерла, даже не сделав глубокого вдоха.

***

Пиратские корабли вышли в море: бриги «Агнец» и «Гордость королевы», шхуна «Изумруд», бермудский шлюп «Дельфин» и шхуна Мехмед-бея. Турецкую шхуну вел Джок Дугэл.  Мехмед же с командой находились на своем корабле в качестве узников. Все, что удалось Грейс выудить у турка, которая для всех членов экспедиции, кроме четырех человек, считалась предателем, это что сокровища находятся на Мадагаскаре. На совете, предшествующем плаванию, шли долгие и горячие споры, и все же большинством голосов было принято решение отправится к юго-восточному берегу Африки.
Погода благоприятствовала! Северо-восточный ветер, радуя моряков своим постоянством, в полном бакштаге разгонял корабли до 12 узлов. Пираты считали это добрым знаком, совершенно уверенные в счастливом исходе данного предприятия.

***

 Питер Кингли стоял на квартердеке, поглощенный своими мечтами, рожденными еще в далеком и несчастливом детстве, когда он тайком пробирался в хозяйскую библиотеку и читал о Великом своем тезке. Емельян Захарович, верный и фанатичный поклонник первого российского императора, обладал прекрасным собранием томов, посвященных большим делам своего венценосного кумира. Мальчишка-холоп за полночь зачитывался изложением свершений и проектов царя-реформатора, воображая себя капитаном, ведущим свой корабль к волшебной Индии, издревле манящую путешественников богатством, тайнами и экзотикой. И вот теперь мечта становилась явью! К тому же его воображение будоражила таинственность, которой хитрый турок опутал историю с сокровищами царя Агамемнона.
«Ну, ничего, Мехмедка, меня на мякине не проведешь! Туману напустил-то! Так и мы не лыком шиты, таких тебе морских узлов накручу, что век не распушаешь!». Петька хмыкнул.
— Петр Алексеевич, — голос Дмитрия Павловича вывел капитана Кингли из задумчивости, — кофе по новому рецепту!
Петр обернулся. Его бывший барин, ловко балансируя на сильно накренившейся палубе с подносом, пытался удержать кофейник в положении ровного горизонта.
— Ты, Дмитрий Павлович, смотрю, наловчился, — промолвил Петр, — валяй, что там у тебя за рецепт такой! 
— Тебе понравится, Петр Алексеевич, — хитро улыбаясь, при этом виртуозно наливая в чашку ароматный напиток, произнес Митюнушка.
Петр принял чашку из рук своего кока и сразу оценил тончайший аромат свежесваренного кофе. Отхлебнув глоток, Петр обратился к Дмитрию Павловичу:
— Вижу, сказать мне что-то хочешь, аж дыхание сбилось! Выкладывай, что там у тебя!
— Я без предисловий, Петр Алексеевич! — откашлявшись, начал Дмитрий Павлович. — Когда на Чериготто пленных турок привезли, я подумал, что неплохо бы у их кока выведать, как он кофе варит. Турки в этом деле - мастаки! Кок, правда, оказался упрямым да невежливым! Пришлось на хитрость пойти. Угостил его щами нашими. Он то ест, аж за ушами трещит, хвалит. Еще просит! А я ему и говорю: "ох, прости меня, окаянного, забыл! Щи то со свининой!"
Ты бы видел его, Петр Алексеевич! — Дмитрий Павлович помотал головой сокрушенно, — бросился мне в ноги! Говорит: «не погуби, не говори никому!». А я ему: «секрет приготовления кофе раскрывай!». Он мне и выложил все, как на духу.
Петька прыснул:
— Зело коварен ты, Дмитрий Павлович!
— Потом-то я ему сказал, что соврал я, из баранины щи были! Думал, вцепится в меня. Да, нет! Вздохнул с облегчением. Мы с ним даже подружились. Кофе пили, да я ему немного рома то и капнул. Он и разговорился с непривычки.
Петр перестал улыбаться и с интересом посмотрел на своего бывшего барина. Дмитрий Павлович приосанился, готовясь передать важные сведения:
— Петр Алексеевич, слышал ли ты о Варсаве?
Петр пожал плечами:
— Кое-что.
— Это грек, и когда-то они с Мехмедом сотрудничали. Грабили всех без разбору. Но вот между ними кошка пробежала, рассорились они в пух и прах! И вроде бы из-за бабы. Уж, кто у кого бабу увел, про то кок не ведал. То ли Варсава из гарема Мехмеда, то ли Мехмед у Варсавы невесту переманил…  Так вот! Наш Мехмед был в большой чести у султана и тот ему поручил добыть сокровища Агамемнона. Мехмед задание султана выполнил исправно. В общем, Петр Алексеевич, там у Крита Мехмеда не только ты ждал. Варсава стал свидетелем нападения и уничтожения хваленного флота Мехмед-бея. Но Варсава знал то, чего не знал ты, Петр Алексеевич, — поджав губы, констатировал Митюнушка. — Мехмеду тогда удалось на своей фелуке ускользнуть от нашего брата вместе с заветным сундуком, но тут подоспел Варсава… А Мехмед султану уже донесение отправил!
— Ах, черт! — покачал головой Петр, — вот же …
— В том то и дело! — прищелкнув языком, проронил Дмитрий Павлович. — Так что не просто так тебя Мехмед умасливал. Варсаву просто так не возьмешь.
— Да! — протянул Петька, — слышал у Варсавы фрегат английской постройки 32-пушечный, три брига. Солидный флот. Значит нет сокровищ у Мехмедки. Вот шельма! — Капитан Кингли с признательностью посмотрел на Митюнушку. — Спасибо тебе, Дмитрий Павлович и за кофе, и за сведения важные. Теперь переиграть надо!
Дмитрий Павлович улыбнулся. Ему импонировала похвала капитана.
— Поведай мне, Дмитрий Павлович, — обратился к нему Петр, — только как на духу, почему домой возвращаться не хочешь.
Дмитрий Павлович вздохнул:
— Знаешь, Петр Алексеевич, жил я под крылом матери да под опекой дяди Емельяна, вроде горя не знал, а лишен был возможности следовать своим желаниям и стремлениям, ощущать покой в душе. Все за меня решали, превратили в болвана бесчувственного. А ведь мне одна девка нравилась, по-настоящему. Жениться думал. Луша славная девушка была, добрая да понятливая. Просил мать ей вольную подписать. А она…, да ты и сам все видел, Петр Алексеевич!
— Лукерья, Демьянова дочка? Как же тебе дворянину-то на крепостной жениться?
— А я не думал об этом, Петр Алексеевич! Мать ее велела на конюшне пороть, а Матвей не рассчитал, до смерти… Не мог я простить этого, да и сейчас не простил.
— А надо мной то зачем издевался? — Петька усмехнулся.
— А ты не знаешь? — невесело взглянув на своего бывшего холопа, произнес Митюнушка. — Завидовал я тебе! Да, да! Сильный, ловкий да смышленый! Тебя и дядя Емельян мне в пример ставил!
— Вот те раз! — удивился Петька. — А мне только тумаки, да подзатыльники раздавал!
— А мать моя! — продолжал Митюнушка, — Думаешь, не видел я, как она об тебя глаза ломала? Однажды застал ее, как она из палисадника за тобой подглядывала, когда ты коней купал на речке. Противно стало!
—Ладно, Дмитрий Павлович! — вздохнул Петр, — ты на мать обиды не держи. Какая есть! Ты иди, спать пора. Я тоже уже час вахты отстою. Благодаря твоему кофе, хоть носом клевать перестал.
Дмитрий Павлович кивнул и побрел в сторону рубки. Повернулся.
— Ты ж у меня единственный друг, Петр Алексеевич!
Но из-за шума ветра, Петька не расслышал. Махнул рукой, мол, завтра поговорим!

продолжение следует