Старик

В небольшом кафе, расположенном на тихой улице и напоминающем южный островок тепла среди снежной степи, морозным вечером было жарко и уютно - у стены потрескивал электронный камин, под потолком светились маленькие лампочки под ретро с выраженными нитями накаливания, похожими на яркий росчерк пера, оставленный кем-то прямо в воздухе под стеклом. Из посетителей было 2 человека - набожная женщина предпенсионного возраста, которая читала книгу и время от времени крестилась, с хрустом переворачивая потрескавшуюся страницу, и молодой человек лет 20-ти по имени Павел, выбравший себе место возле щедро разрисованного морозом окна.

За стеклом бушевала зима, наслаждаясь своей силой в середине января, будто революционеры, которым удалось прорваться к заветному зданию правительства. Молодой человек маленькими глотками отхлебывал дымящийся кофе, и ждал кого-то, грустно поглядывая то на улицу, где веселились снежинки, то на широкую деревянную входную дверь, над которой сверкала гирлянда. «Середина января, а у вас все еще Новый год», - промелькнуло у него в голове.   

Веселая возня снежинок занимала Пашу и увлекала его внимание. Он вспомнил о щенках, игравших в июле возле его дома на даче. Этой осенью они погибли от болезни, от которой их никто и не подумал привить, хотя возможность была. Дворняжки же. «Да и прививки, знаете ли, такие опасные - вон что про них говорят опытные люди. Смерти, врожденные болезни и так далее. Например, моя подруга секретарь мед. центра. Кому как ни ей знать, верно? Она же в больнице работает!» - рассудила Пашина мама. Гонимые громким ветром, маленькие звездочки рисовали в воздухе необычные фигуры, ускорялись, почти останавливались, чтобы сделать очередной кульбит, а затем снова набирали темп, описывая круг. Поначалу игра света и тени в кристаллах льда представлялась Паше хаотичной. Но потом, присмотревшись, он заметил что перед ним разворачивается настоящее яркое шоу - бал времен Наташи Ростовой и Пьера Безухова. Еще немного и в голове заиграет прекрасная музыка.

- Скучаете? Это я вам писал, - Паша чуть не подпрыгнул на стуле. Эта короткая фраза, прозвучавшая из-за плеча, откуда-то из сумрака комнаты, словно иголкой ткнула его в бедро.
- Нет, меня немного разморило в тепле, в этом кафе жарковато, присаживайтесь, меня зовут Павел - он слегка привстал, облокотившись на ручки кресла, и подбородком указал на пустой стул напротив себя.
- Да, я знаю ваше имя. Премного вам благодарен! Вас нетрудно было найти в этом пустом зале.

Пока молодой человек пил свой кофе и любовался звездочками, танцующими за окном на первом балу Наташи Ростовой, в коридоре кафе из снежного тумана материализовался сгорбленный старик. Он будто явился миру с того света. Спина его была изогнута коромыслом, ноги торчали прямо из нее снизу, как две тонкие палки, будто из бочки, а голова была сильно наклонена вперед на короткой шее, длинный нос являлся хорошим продолжением этой геометрической фигуры. По всем законам физики такой нескладный человек просто обязан был постоянно клевать носом, если его никто не придерживает сзади или он не привязан к чему-то крепкому со стороны спины. Однако человеку все-таки удавалось ходить и местами даже быстро, семеня ножками, будто он муравей на земляной тропинке, удирающий от лесника. 

Старик стряхнул с себя холодную улицу, похлопав руками по животу и груди, чуть не сломав хрупкие ребра, потоптался на месте, чтобы освободить неуклюжие ботинки от снежного плена, снял с узких плеч залатанное пальто и передал его жизнерадостному сотруднику заведения, щедро обдав того запахом Нафталина, подоспевшему весьма вовремя, чтобы новому гостю не пришлось держать в руках тяжелую верхнюю одежду. Старик натянуто улыбнулся встретившиму его молодому человеку, небрежным движением ладони поправил две волосины на арбузной голове и нырнул в наполненный ароматом свежего кофе зал.

- Красиво, правда? - старик указал подбородком на окно.
- Что? А, да, мне с детства нравится наблюдать за снежинками во время сильной пурги. Вроде бы происходят какие-то неразбериха и спор, но если присмотреться, то можно заметить порядок, - мечтательно отметил Паша. - Вы будете что-то заказывать? Здесь отменный Американо. Я вот взял себе.
- О нет! Кофе противопоказан моему сердцу, вы же не хотите, чтобы меня забрала труповозка через час-другой, как детей этих людей («Каких?»  - промелькнуло в голове Паши), чай я не люблю, от газировки меня мутит, а алкоголь я не пил уже лет 30, и не собираюсь! - старик закашлялся, прикрыв сухие серые губы венозной ладонью. - Это вам, молодым да смелым все можно… Кхм, но не будем терять время зря.
- Занятой, однако, старикашка, - мысли менялись в голове Паши со скоростью проносящихся по автостраде машин, а спокойствие вдруг улетучилось куда-то. - Я получил ваше сообщение. Откуда вы знаете мой имейл?
- Это не так важно, молодой человек, - он исподлобья взглянул на Пашу, слегка наклонив голову на бок и игриво улыбнувшись, а большим и указательным пальцем руки он медленно вертел чайную ложечку, которую взял секундой раньше из блюдца на столе, издавая брякающий звук. - А важно то, что как только началась эта, простите за выражение, эпидемия, - на этом слове старик сделал остановку, как у поезда в метро, - я стал чувствовать вас, вернее, таких как вы. Чувство настолько сильное, напористое, беспокойное, что мне вновь пришлось принимать свои сердечные лекарства. Такого со мной не было, признаться, с 1918-го года.
- С 1918-го? - дав петуха выкрикнул Паша, словно его кто-то ударил маленьким молоточком по макушке, который моментально вбил в его голову мысль: «Мать честная, да у него маразм! И какого черта я тут делаю?»

Днем раньше он получил по электронной почте странное письмо. В его обратном адресе светилось название сайта, на который Паша был подписан вот уже три года. Он не просто интересовался сведениями, представленными на этом ресурсе. Он всей душой поддерживал его создателей, соглашался со всеми статьями, опубликованными на нем, и верил всем новостям - «1000 детей скончались в местной поликлинике за год», «Медсестра отрицает свою причастность к гибели девочки, умершей от шока», «Британские ученые установили, что за последние 40 лет число детей с аутизмом увеличилось вчетверо!», «Раком можно заразиться через поцелуй». В теле письма был указан адрес и название этого кафе и точное время, когда должна состояться встреча с главным редактором сайта. О чем пойдет разговор и сколько будет на собрании людей - Паша не знал. Адрес, время, главред.

С одной стороны он не хотел идти сюда. Да и времени на это у него особо не было, ведь он встречался с самой красивой, как он считал, девушкой в городе, за которой нужен глаз да глаз. Но с другой стороны, мама с детства говорила ему о трудностях в мире, связанных с прививками, затем, когда он вырос, то по инерции, как мячик, который сильно толкнули ногой, стал искать и изучать данные о смертях и болезнях, ставших следствием именно прививок. Он просеивал все, что видел и читал в Сети так, что в его голову попадала только та информация, что якобы изобличала создателей и защитников вакцин в страшных злодеяниях. Власти все скрывают. Врачи умалчивают. И все в таком духе. Поэтому ноги, долгие годы заряжаемые мозгом отрицательной энергией, сами принесли его в кафе к назначенному часу.

- Именно так! Истинно с 1918 года! Думаю, вы знаете почему, - теперь уже петуха дал старик.

Паша вздрогнул и настороженно кинул взгляд в сторону стены, как охотники смотрят на вспорхнувшую вдруг из сухой тресты стаю диких уток. 

Женщина, которая все сидела в дальнем углу кафе и периодически крестилась, закончила читать газету, сложила ее и встала из-за стола, нервно покосившись на старика. Когда он вошел в зал из коридора, с ним вместе в нагретое камином и верой в Бога со стороны женщины и в черт знает что со стороны Паши помещение будто бы ворвался холод, свет от лампочки потускнел, мысли женщины начали путаться, а текст статьи, написанный помощником Патриарха об одном из Апостолов, она не могла больше воспринимать. Чуть ли не в 2 шага она пролетела к выходу и скрылась за дверью, вызвав своим поступком улыбку на лице старика.

- Так-то, - подумал он, - парень мой, не видать вам его!
- Что-то случилось?
- Нет, ничего, Павел, просто вспомнилось кое что из молодых лет.

Сияющий солнечной улыбкой официант промаршировал к столу Паши и поинтересовался у старика по поводу заказа. Получив от того отрицательный ответ, он развернулся на месте, как молодой гусар по команде «Груугом!» и грустно удалился в темноту. «Снова без чаевых!» - расстроился он.

- Итак, молодой человек, наконец-то мы можем поговорить, - старик ласково провел сухой кистью по блестящей фигурке головы волка, венчающей его тонкую трость, которую он оставил возле стола, когда сел за него.
- О чем? Я получил по имейлу письмо, в котором был только адрес и время. Больше ничего. Я вообще слабо понимаю, чем я мог вас заинтересовать.
- Мы слегка обманули вас. Надеюсь, вы простите нам эту маленькую дерзость. Дело в том, что я не главный редактор сайта. Я его хозяин. Главный редактор находится слишком далеко и глубоко, чтобы прибыть в это кафе когда-либо. 
- Глубоко? - этот вопрос, произнесенный шепотом, старик оставил без ответа. - И теперь я должен расстроиться?
- Вовсе нет, что вы, - старик откинулся на спинку стула, положив руки на стол ладонями вниз. - Взгляните в окно. Да-да, присмотритесь. Снежинки, которые вы так любите. Они как дети - веселятся, резвятся, прыгают. Какая забавная игра, не так ли? - уголок рта старика слегка приподнялся вверх, а глаза, напротив, опустились вниз и в сторону, словно он замыслил что-то. Кончик языка немного показался между серых губ, напоминавших камни. Он облизнул нижнюю губу.

Паша не понимал, о чем идет речь в этом разговоре. Снег за окном вроде бы усилился, поднялась сильная метель, а ветер задувал так, что стекло стало побрякивать. Он вспомнил свою девушку, с которой мог бы провести этот вечер, друзей, от встречи с которыми отказался накануне, и маму. Маму он очень любил. А мысли о папе старался не ворошить вообще никогда, словно это пепел в ведре - стоит только тронуть его, как поднимется пыль. При жизни он боялся его и слушался во всем.

Его папа, майор вооруженных сил в отставке, утонул месяц назад в вонючем пруду, свалившись в радужную в прямом смысле слова воду, когда пьяный шел домой из кабака. Полковник любил три вещи - водку, армию и Сталина. Он был уверен, что вождь народов умер слишком рано. И просиди он в Кремле еще хоть лет 10, то жизнь в СССР достигла бы неслыханных высот. «Но чертовы враги сгубили его!» - ревел военный почти на каждой пьянке. Ненавидел папа, как водится, тоже три вещи - капитализм, богачей, обокравших его с головы до ног (по его словам), пока он пил водку (уже не по его словам), и Америку. Эту страну, да и весь одноименный континент, чего уж там, он надеялся утопить в Атлантике вот уже лет 40 точно. «Долбанем мы по ним, ой долбанем, попомните мои слова!» - вещал он, опрокидывая в гнилую пасть заляпанный стакан с водкой, заваренной чуть ли не на техническом спирту в грязной ванне.

Еще он не доверял врачам. Наверное потому, что, пока он числился в армии, они регулярно приходили к нему домой и зачем-то тыкали его руку иголками капельниц, пытаясь вывести его воспаленный красным террором мозг из длительного запоя. «Отстаньте от меня, отстаньте! - размахивал он руками, закрывая глаза не то страха в горячке, не то от стыда. А затем внушал маленькому сыну, будто он шаман какой-то: Они хотят украсть наши души и сделать нас дегенератами. Запомни, сын!»

Однажды он почему-то напился сильнее обычного и подрался с полковником из-за какой-то ерунды, о которой уже и не вспомнить. В результате его не лишили звания, но настойчиво попросили уйти в запас. «Выперли-таки, сволочи!», - рыгал он, открывая очередную бутылку у себя на кухне. Когда Паше исполнилось 19 лет и он устроился расклейщиком объявлений, то он снял комнату, чтобы поскорее съехать от родителей.

- Так, о чем это я? - старик закатил глаза и задумался.
- Вы говорили о снежинках и о детях, если я не ошибаюсь, - Паша безучастно посмотрел на него, как ученик средней школы на учителя седьмого урока, которому уже все опостылело.
- Да, дети, - со свистом выдохнул старик, - эти проказники. Их убивают - сотнями, тысячами. А тех, кто выжил, делают аутистами. Ну вы знаете - мы все время об этом пишем. Но вы, молодой человек, можете все изменить. Я вам уже говорил в начале нашего разговора, что почувствовал неслыханную силу, энергию, исходящую от вас.
- От меня? - Паша выпучил глаза в точности так же, как это произошло, когда в 16 лет одноклассница сняла перед ним джинсы, когда они остались наедине. - Господи, да о чем вы?
- Именно от вас! И я убежден, что вы можете все изменить.

Паша отставил чашку в сторону, глазами высверливая в теле старика дырки одну за другой.

- Посмотрите вокруг, - гипнотически продолжил старик.
- Ммммм, - промычал Паша, осторожно озираясь.
- Ну не здесь же, право. Вокруг, в смысле в нашем мире! Взять вот хотя бы любого ребенка из обычной семьи в развитой стране. Они говорят нам, что он мог быть хромым с тонкой и высохшей, как прутик в лесу, ногой, опирающемся скрученной буквой Z рукой на спасительную палочку, которая не дает ему упасть на землю. Ну и пусть, отвечаем мы! Значит на то была ЕГО - старик поднял глаза, - или ЕГО, - опустил, - воля!

Паша сидел с широко раскрытыми глазами, словно в них были спички, и не мог оторваться от происходящего представления, точно в кафе ставили Чехова.

- А сколько детей погибло? Они не говорят нам! Сколько детей рождено с аутизмом? Мы вылавливаем всю эту информацию из властей и врачей, словно рыбок в Мертвом море!

Старик упивался словами, жадно хлебал каждую букву, напоминая умирающего от жажды человека, которому дали стакан с водой. Паша не мог вставить ничего в его монолог. Наверное, не только потому, что собеседник не прерывался, но и по той причине, что он не находил, что тут можно ответить. Он был согласен со стариком.

- Его лицо, этого мальчика, могло быть изъедено глубокими и частыми, как кратеры на Луне, ямочками. Это увечье наверняка оставило бы в его душе такой же глубокий след. Если бы не вакцины, снова говорят нам они - продолжал старик. - Но все это наглая ложь! - Он поднял обе руки в воздух с сжатыми кулаками, точно хотел ударить в барабаны, и со всей силы, что еще оставалась в его тщедушном теле, обрушил их на деревянный стол, вызвав глухой звук снизу и нервный вскрик официантки сбоку.
- Да, наверное вы правы, - неуверенно пропищал Паша.
- Да что там хромота и ямочки на лице! Этот ребенок вообще мог бы благополучно покинуть этот мир в раннем возрасте, как случалось с миллионами детей до него, продолжают эти глупцы, - старик остановился, скривившись, а потом добавил. - И вот это они смеют ставить в противовес нам! Я этого не потерплю и использую вашу энергию, чтобы уничтожить их преимущество! Больше не будет смертей от вакцин, больше не будет аутизма, больше не будет вранья! И вы, - старик ткнул в лицо Паши указательным пальцем так, что у того сами собой скосились глаза, - молодой человек, поможете нам в этом!

Дым, валивший от старика, вроде бы прекратился, искры осыпались на пол, две волосины, вставшие вдруг, как длинная водоросль на глубине океана, улеглись обратно на арбузную голову, а сам он снова положил руки на стол ладоням вниз, причмокнул и откинулся на спинку кресла так, что на деревянной кромке стола остались лишь подушечки его пальцев, точно он решил сдать отпечатки. Последовала пауза, во время которой Паша успел отхлебнуть уже остывший кофейный напиток. Этот звук сквозь потрескивание камина у стены услышали стены и мебель в кафе, так тихо там было.

- А как я могу вам помочь? И что мне за это будет? - осмелел Паша. - поймите меня правильно, я верю во все, что вы говорите и пишете на сайте, но у меня девушка, которая станет моей женой, надеюсь, и ипотека в будущем.

Старик снова расплылся в улыбке, как жирный кот возле сметаны.

- После этого разговора вы получите от меня некоторую сумму денег. Думаю, вас это заинтересует.
- Даже так? - Паша гордо вскинул подбородок вверх, будто он барышня, услышавшая одновременно обидное и интересное для нее предложение. «Если соглашусь, то я плохая для него, а если откажусь, то он уйдет и больше не появится здесь!» - воскликнула бы в мыслях она.

Старик кашлянул в костлявый кулак, испуганно озираясь как плут-воришка, достал из старомодного коричневого портфеля исписанный сверху донизу пожелтевший и помятый, как его же лицо, лист бумаги и смоляным шершавым ногтем указал на засаленный уголок: «Подпиши вот здесь. И все станет так, как должно было быть. Так, как угодно ЕМУ, - он снова поднял глаза, - или ЕМУ, - опустил.

Мысли Паши судорожно метались в от одной стенки черепа к другой, как ящерица в темном ящике.

- Одни дети станут инвалидами, а другие умрут от болезней. Но главное - не от вакцины! И аутистов будет во много раз меньше. Вы только представьте себе! А еще с планеты исчезнут миллионы взрослых людей, которые должны были умереть в детстве от болезней, но вмешались врачи с прививками, - старик снова не отрывал взгляд от глаз Паши. - Но твоя энергия, рожденная в жерле вулкана неверия в науку и медицину, остановит их! Подпиши же!

Молодой человек взял в руку ручку, как раз предложенную стариком, и занес ее над листом бумаги.

- Но почему именно сейчас? - спросил он, взглянув на старика исподлобья.

Старик наклонился к нему поближе через деревянный стол, благо спина коромыслом позволяла сделать это весьма изящно, и прошептал с выдохом, оставив на щеке Паши ямочку от кончика своего носа: «Потому что теперь, когда они снова разработали эту очередную дрянь, названную красивым словом вакцина, решается будущее жизни, любви, счастья и разума. Победят ли они, наши враги, или мы - властители страха, глупости и неверия в великий ум человека. Ум не должен быть выше ЕГО воли!»

В кафе воцарилась тишина, которую разбавлял слабый треск камина, будто кто-то ломал тонкие прутики

- В эпоху быстрого Интернета и свободного распространения информации, когда почти любой человек может узнать все, что угодно, просто кликнув мышкой, и многие даже люди не задумываются о том, правду они сейчас прочли или кромешную ложь, - это первая изобретенная, испытанная и тотчас пущенная в применение вакцина. И если раньше мы рассказывали о вакцинах прошлого и о вызываемых ими побочных эффектах, о тех, которые были разработаны давно и применяются уже не одно десятилетие, то теперь мы можем открыть миру глаза на невероятных масштабов обман и заговор, который разворачивается непосредственно на наших глазах. Сначала они выдумали проблему, молодой человек, а спустя год дали ее решение, словно кинув спасательный круг барахтающемуся в воде ребенку. А результат ведь все тот же - многочисленные смерти, о которых они промолчат, мутации в будущем, отклонения в настоящем и аутизм! Они ничего не скажут, и только мы способны заявить об этом обмане во всеуслышание! Только мы!

- Но вы же не ученые. Вдруг вы все-таки ошибаетесь?
- Да кому какая разница, ученые мы или нет? Ученым как раз никто и не верит! Главное, чтобы наша история звучала пугающе. Чтобы мы выглядели в глазах читающего этакими провидцами. Мы знаем правду, а они - ошибаются! Только он, - старик поднял сухой палец вверх, - может решать - кому жить в этом мире, а кому умереть!

Старик и Паша непроизвольно подняли глаза вверх, как по команде покойного майора запаса. Розовая рука молодого человека с зажатой в ней ручкой зависла над бумагой. А ветер за окном завыл, точно стая диких волков, разгоняя веселые снежинки и забавляясь с ними, как котенок с мышками.