Лужа

Весь вечер смеялись. Громко, жирно, настойчиво. Под конец вечера уже ржали над любым сказанным словом и над каждым, самым никчемным жестом. Палец покажи и смеются, не унимаются. А все почему? Да просто отмечали день рождения Сани Колыванова. Начиналось все в принципе пристойно, гости съезжались, настроение было у всех ровно приподнятое. А если и смеялись, то тихонько, слегка выбрасывая вперёд лёгкий смешок. Некоторые дамы даже прикрывали ротик ладошкой. Дальше уже рассказывались политически злободневные шутки. Знаешь, как президент называет Аляску? Айс Крым! Ха-ха-ха! Затем в ход пошли сальные анекдоты. А далее уже никто не разбирал слов: все смешалось в единый, душный гомон. Так всегда бывает на праздниках ближе к полуночи. На этой стадии вечеринки никто уже не ест нагревшиеся до неприятности салаты и потерявшую свежесть нарезку. Лишь пьют и болтают. Не смеялся лишь Жека, лучший друг именинника. Неделю назад смех покинул его, он физически, даже если понимал разумом, что шутка отличная, смеяться не мог. Смайлик на телефоне — и тот вышел из строя. Кажется, Жека серьезно прихворнул. Саня захотел взбодрить товарища и вернуть ему смех.
— Пойдём на балкон, — предложил Саня Колыванов своему лучшему другу Жеке.
— Пошли, освежимся.
В одних футболках, пренебрегая октябрьской сыростью, шагнули они на балкон через чрезмерно высокий порог. Саня протянул Жеке сигарету. Молча покурили, глядя в тихую окраинную ночь. Напротив, зеленая вывеска дорогого супермаркета отражалась в луже.
— На маленькое болото похоже, — сказал Саша, его потянуло на метафоры.
— Что? — отупевшим голосом спросил Жека. Холод не отрезвил его, а лишь усугубил грусть.
— Да вывеска зелёная в луже отражается и лужа похожа на болото, понял? Метафора такая.
— Понял.
Жека не мог прийти в себя. Неделю назад его бросили. Бросили грубо и, как считал Жека, несправедливо. Ни праздник, ни Саша, ни морозец не втискивали его в реальность.
— Смурной ты слишком, как говорила моя бабушка. Давай тебе анекдоты буду рассказывать, что ли, — Саня знал их в избытке.
— Ой, только этого не надо, даже не начинай.
Но Саня принялся рассказывать. Да ещё и в лицах. Он умел пародировать людей, благодаря чему анекдот превращался в изощренный скетч, в драматургически цельную историю. Саня мечтал в юности служить в театре и быть актером. А стал юристом. Неплохим, кстати, квалифицированным.
На первые анекдоты Жека не реагировал совсем. Улыбаться стал к пятому. К седьмому уже смеялся, а к пятнадцатому сгибался пополам. Но Саня решил «добить» друга и завершил перформанс совершенно непотребным, возмутительным, жестоким анекдотом про дауна, который и пересказать-то стыдно. В животе Жеки что-то бешено затряслось и запрыгало. Смеховую истерику уже было не остановить. Саня заулыбался, он взял верх над самой Меланхолией. И это вам не шутка.
Друзья вернулись в комнату.
Вечеринка выдыхалась. Кто-то, не попрощавшись с именинником, уехал. Собрался домой и Жека. Uber подъехал быстро. Саня с легким сердцем отпустил друга.
Такси прорезало пустую Москву всего за двадцать минут. Светало. Туман, как неаккуратно брошенный матрас, валялся на земле. От него исходил неуют. Ещё пару недель назад в воздухе можно было ухватить фрагменты лета. Сейчас же нет. Осень торжествовала, лето капитулировало.
……..
Жека открыл дверь, звеня ключами в воскресной тишине коридора, сделал шаг и наступил в лужу. Самую настоящую. Под ботинками хлюпнуло, мелкие грязные капельки забрызгали белые, щегольские штаны, обтягивавшие натренированные еженедельным фитнесом ноги. Твою ж мать, подумал Жека, кажись, допился. Надо бы проспаться. Не умываясь и не раздеваясь, он впечатался в кровать.
Особенностью лужи являлась ее идеальная прямоугольная форма. Если же от контакта с ногой лужа слегка расплескивалась, то тут же собиралась в милый, гладкий прямоугольничек и самостоятельно добиралась водой. Откуда лужа черпала воду, из каких источников — Бог его знает. Лежала она смирно, изредка подергиваясь, как холодец, из своих берегов не выходила, не растекалась, соседей не заливала. Мечта, а не лужа. Лишь два недостатка у неё было. Располагалась лужа прямо у входа, то есть в самом стратегически неудачном месте квартиры. Не угодить в неё было невозможно. И впридачу к этому мелкое, тонкое, как кусок хамона, мутное озерцо смердело. Тёплой, подкисшей блевотиной. Запашок этот никак не удавалось извести.
Коварные особенности лужи Жека постиг лишь днём, когда проснулся, опохмелился и выпил три чашки растворимого, бедненького на вкус «Нескафе».  В воскресенье отдохнуть бы, поваляться, посмотреть сериальчик, а тут эта проблема с проклятой лужей. Черт возьми, не было вчера никакой лужи, а сегодня с ней придётся возиться. Сперва Жека попробовал ее вычерпать. Лужа не поддавалась и самовоспроизводилась. На безнадежную борьбу ушло полтора часа. Ничем не помог и сантехник, вызванный с известного сайта профессионалов. Он развёл руками и сказал, что подумает, чем помочь. Завтра на работу в офис, а тут лужа. Воскресенье исчезало самым бездарным образом. Хорошо ещё, что снизу не приходили — значит не протекает.
В четыре часа позвонил Саня, справиться «как дела?» К ужасу Сани, он услышал в трубке подавленный голос. Жека хотел было рассказать про лужу, излить душу, но Саня перебил его и снова стал излагать вчерашний анекдот про дауна. Жека не рассмеялся и даже ничего не ответил другу, а лишь молча исключил голос друга из аппарата нажатием красной кнопки.
Он понял. Все из-за дауна, вот в чем причина. Вот почему образовалась лужа. В наказание и назидание. Это вытекла и вылилась из него по капелькам его смердящая душонка. А он и ничего не почувствовал. Пусть душа несовершенная, даже гадкая, но все же своя, родная, другой нет и ее необходимо непременно вернуть и как-то пересобрать. Срочно исправлять ситуацию! Но как? Он знал.
Жека спешно, не выбирая вещи, оделся. Ему было просто необходимо сейчас же отыскать кого-нибудь с синдромом Дауна. Жека наклонился над лужей, аккуратно открыл дверь, затем, как футболист перед исполнением пенальти, сделал три шага назад, чтобы разбежаться и перепрыгнуть зловонную воду. Жека в буквальном смысле вылетел из квартиры и отправился на поиски. Он с ужасом осознал, что видел подобных людей в своей тридцатилетней жизни от силы раз пять. Раз десять колясочников, несколько раз глухих в метро. А слепых он и вовсе, кажется, не видел. На улицах города, детских площадках, в магазинах особые люди — гости нечастые.
Жека зашёл в соседний торговый центр. Все-таки воскресенье, людей, по идее, должно быть много. Он прошвырнулся по всем магазинам, забежал в ресторанный дворик, но никого кроме стандартных, самых заурядных семей с детьми, бездетных парочек и бездельников не встретил. Тогда Жека рванул на каршеринге в центр, может быть там, в похорошевшей, европейской части города он найдёт хотя бы одного человека с этим синдромом? Нет, и там их не было: только иностранцы и иногородние, приехавшие на выходные сфотографироваться на Красной площади и в ГУМе. Поначалу Жека думал, что просто плохо ищет или внимание притупилось после тяжелой ночки. Ну где же они, где же?
Жеку облепило тугое отчаяние. Вот живешь так и даже не задумываешься о столь тяжких вещах. С чувством необратимого поражения он поехал на метро домой, в спальный район. Но в квартиру не вернулся. Ведь там все ещё царствовала лужа. Он отправился в круглосуточное кафе напротив дома. Воскресный вечер постепенно сходил на нет. Посетители растворялись. Жека осознал, что потратил на тщетные поиски почти пять часов.
Он сел в угол, в то место, куда никогда не сядет человек у которого все хорошо и зло зыркнул на официанта. Тот все понял, через пять минут на столе Жеки образовалась выпивка и закуска. Молодой человек углубился в чтение смартфона, не глядя наполняя стопку за стопкой. Жека читал про синдром Дауна. Все, что находил в интернете. Начиная с Википедии и заканчивая авторефератами диссертаций. Раз в полчаса к нему подходили официанты и спрашивали: «Что ещё желаете». Через три часа перестали спрашивать и просто молча подносили новую бутылку. А потом и вовсе оставили странного клиента в покое.
В четыре часа ночи или утра работники и единственный посетитель задремали. Официанты некрепко и коротко спали на высоких барных стульях. Некрепко из-за неудобных коротких спинок и страха свалиться. Жека же поставил смартфон на зарядку, опустил голову на сложённые, словно у школьника, руки и ненадолго залез в сон. Но уже в шесть стали подтягиваться первые завтракающие. На столах возникла яичница с беконом, блинчики с малиновым вареньем, стройные френч-прессы. Жека понял, что ему пора. Он махнул два эспрессо подряд, положил восемь тысяч (много потратил, жаль) и пошёл домой. Пьяным Жека почему-то не был, сильное эмоциональное потрясение вытеснило весь алкоголь. В рабочий чат он написал, что сегодня не придёт. Приболел. Знал, что начальник будет в ярости, но не переживал по этому поводу. Новый опыт как-то исключал босса из сознания, оставлял на другом берегу жизни, делал нестрашным.
На улицах было ещё пустынно, но уже неумолимо на город наползал понедельник. В грустных квартирах наспех завтракали, бросали в портфели учебники, мылись и повязывали галстуки. А он только шёл домой: молодой человек изящно поймал понедельник на противоходе. Жека приложил ключ к домофону, дверь запищала и размякла. Лифт пришлось ждать долго, он ехал с самого последнего этажа. Жека внутренне проклинал тех, кого лифт так деловито и равнодушно перевозил. Когда же дверь, потрясываясь, открылась, на Жеку посмотрело доброе, даже утром в понедельник, лицо мальчика-дауна. Он задорно и неотчетливо отчеканил: «Здравствуйте» и внимательно поглядел на мужчину перед собой. Жека догадался, что его вид, после двух непростых ночей, все же вызывает недоумение и подозрение. Жеку потрясло, что такой человек живёт не где-нибудь далеко, а прямо в его подъезде. Они никогда не сталкивались, да и не могли, на работу Жека выходил около девяти, а возвращался поздно, когда мальчик уже спит. «Быстрее, Петя, в школу опоздаем, нам ещё два часа ехать, невежливо так долго смотреть на людей», — Петю поторапливала пожилая, очень уставшая, дама. Бабушка, наверное. В руках она несла тяжелый, квадратный ранец с нарисованной красной машиной. Жека в секунду увидел жизнь этой семьи с последнего этажа. Родители пашут, скорее всего, на двух работах, а бабушка взяла на себя учёбу особого внука. До коррекционной школы ехать через весь город, вот и встают в такую рань. Петя и бабушка дошли до двери (Жека заметил, что шею мальчика разрезала тонкая, смешная косичка) и готовы были навсегда скрыться на улице, но Жека крикнул: «Петр!» Внук и бабушка обернулись. «Петр, прости меня. Пусть у тебя все будет хорошо. И у Вас тоже», — последняя, сказанная нервозно наигранно, фраза адресовалась бабушке. Бабушка вежливо и напряжённо кивнула, желая побыстрее отделаться от странного дяди, а Петя рассмеялся и сказал, стараясь внятно артикулировать, как его учат в школе: «Спасибо». Вышло что-то вроде «шпасибо». Бабушка потащила внука вперёд, массивная дверь рыгнула и затихла.
………
Жека спокойно переступил порог квартиры. От лужи осталось лишь небольшое влажное пятно, запах почти исчез. Достаточно немного проветрить и смрад уйдёт полностью. Подлая часть души Жеки, так эмблематически наглядно визуализированная в вонючей луже, испарилась. По крайней мере, на время.
Жека выключил телефон и лёг спать. Он заснул мягким, утренним, жарким сном буднего дня. Встал он, когда на занавесках уже отпечатался ранний, бледный осенний закат. В это время Петю обычно забирают с продленки.